Городовой

Глава 8

Боцман

На следующий день после перестрелки, когда увезли трупы и закончились дела со всеми службами и репортёрами, я вместе с Фомой, Панкратом и Иваном отправился навестить нашего нового морского друга. В подвале пахло сыростью и застоявшимся воздухом. Тусклый свет керосиновой лампы бросал пляшущие тени на каменные стены.

— Ну что, очухался, морячок?

Тот поднялся с деревянных нар и хмуро, но без страха посмотрел на нас. Левая нога была туго перебинтована, на лице застыло упрямое выражение — я видел таких в тюрьмах, если идейный, то сломать такого очень трудно. Как мне показалось, он не очень понимал, где находится. Может, думал, что это гауптвахта или околоток.

— Ты вообще понимаешь, где ты находишься, браток?

Тот обвёл глазами нас, камеру. На момент его взгляд расфокусировался — вспоминал последние события, перестрелку и как его волокли в подвал лавры. И медленно кивнул головой.

— Раздевайся полностью.

Тот замер.

— Не испытывай наше терпение.

Моряк вздохнул и стал стаскивать рубаху. Подштанники у него и так были разрезаны, чтобы забинтовать ногу. Морщась и прихрамывая, он остался стоять голым в камере. На теле виднелись старые шрамы — видно, драться приходилось не раз. Мужик он был здоровый — крепкий детина, высокий, широкомордый, с лихими усами с загнутыми вверх кончиками и волнистыми волосами. На предплечье синела татуировка — якорь с цепью. Прямо гроза баб, подумал я.

— Ведите его в комнату.

— А ты, — я посмотрел на него презрительно, — если что-нибудь выкинешь, я тебе колени прострелю.

Когда Фома с Панкратом привели его в допросную и усадили на стул без сиденья, прикрепив ноги и руки ремнями, вставив пальцы в специальные зажимы, чтобы ладонь лежала на плоскости и пальцы были расставлены в стороны… Также на стуле имелись специальные ремни, которыми можно было закрепить голову. А под стулом стояло ведро.

— Штормит, братцы… что это за дьявольщина такая? — не выдержал моряк, его голос дрогнул впервые, когда я начал раскладывать инструменты, которые закупил в специальном магазине для врачей. Тут были скальпели и пилы, всевозможные щипцы, шприцы и иглы — всё это сверкало сталью и не предвещало ничего хорошего. Металл позвякивал о металл — зловещая музыка, которая заставляла нервы натягиваться как струны. Вспомнил, как украинцы нашим пленным саморезы завинчивали в суставы пальцев. Было тут и ручное сверло.

Я, вместо ответа, надев белый халат, взял стул рядом и уселся напротив него, а Иван, привычно разложив письменные принадлежности, приготовился записывать показания.

— Ну что, морячок, рассказывай всё: фамилия, имя, откуда, в каких тайных обществах состоишь. Подробно, с самого начала.

— Какие там тайные общества, бес вас дери! Вы кто такие вообще?!

Тут в разговор включился Фома, его голос звучал почти дружелюбно, но в глазах плясали жёсткие огоньки:

— Ты, браток, слушай, что тебе старшие говорят. Ты у нас одного убил, другого ранил. За это ответить придётся.

Панкрат же молча скрипнул костяшками пальцев — он предпочитал действие словам, и моряк это почувствовал.

А я тем временем подключил динамо-машину, которую купил у гальваников, как тут называли электриков. И началась старая как мир игра, которая называется «исповедоваться на ТАПе». В будущем это будет полевой телефон. Причём, как правило, человека бьют током независимо от того, говорит он или нет. Хуже всего, когда прикрепляют электроды к гениталиям. Есть ещё крайний вариант — это когда под ногти вводятся металлические иглы и электроды примыкают к ним. В некоторых случаях крепят на зубы.

Морячок потёк быстро, но не из-за боли — такой, как он, мог бы вытерпеть очень много, а скорее из-за страха и непонимания. Он привык к кулачным боям и холодному оружию, но эта дьявольская машина была ему незнакома — казалось, что сама преисподняя пришла за ним, выкручивая мышцы. Он впервые в жизни столкнулся с силой и, как он потом выразился, безграничной анархичностью, которая поразила его. Он просто понял, что нас, и меня в частности, не сдерживают никакие рамки. И поскольку он был таким же, то прекрасно знал, что с ним может в итоге произойти.

Я наблюдал за ним, размышляя. Этот человек убил наших — и вроде заслуживает смерти, но не всё так просто. Но что-то в его взгляде, в том, как он держался даже связанным, говорило мне: душок у него есть. Таких людей можно переделать, если найти правильный подход.

Поэтому он немного подумал, а потом сдал всех. Хотя кого там сдавать — и так всё ясно, но информация лишней не бывает. А я по итогу крепко задумался и решил обсудить эти мысли. Мы все вышли, кроме Ивана — у того ещё были вопросы, и он продолжал допрос.

В коридоре было тише, но всё равно слышались приглушённые голоса из-за двери.

— Что думаете? — спросил я у Фомы и Панкрата.

Панкрат пожал плечами, потирая кулак о ладонь:

— Да вроде всё сказал — удавить его да на Митрофаньевское.

Фома же стоял, заложив руки за спину, и молчал — ждал, когда другие выскажутся первыми. Хитрая лиса, всегда просчитывал на несколько ходов вперёд. А я опять заметил, что Фома дал инициативу Панкрату, тем самым поставив его ниже себя и демонстрируя свой статус старшего. Сам же он — вот же хитрый чёрт — не стал прямо говорить.

Между ними уже не было той товарищеской простоты, что была раньше. Теперь каждый выстраивал свою вертикаль власти, и я это поощрял — конкуренция делала их сильнее. К тому же дружбы с Панкратом у них уже никакой не было, но и конфликта тоже, как я и планировал. Получилось, что они стали конкурировать за людей для своих бригад — интересы у них тоже были схожи. Но Фома был умнее и расчётливее Панкрата.

— Человечек интересный и дерзкий. Да, он нашего убил, но ты ведь не просто так нас сюда позвал — значит, мысли по нему имеешь?

— Всё так. Сначала тоже хотел кончить его да и всё. Но потом подумал, что действительно — говна за ним нету, человек он прямой. Путь его беспредел и анархия. Ведь по сути он не хотел умышленно именно нам вред нанести, нашей организации, а так вышло — связался с плохой компанией.

С этими анархистами он просто нашёл себе применение. И, как я думаю, с нами он сильней раскроется — такие, как он, всегда нужны. Нужно учить его и направлять — такие смелые нам нужны. А за людей наших Панкрат он расчитается — ты не переживай. Так что вот моё решение: пусть пока в крытке сидит, пока нога не пройдёт. Я буду приходить беседовать с ним. Дальше потихоньку начнём его учить и к нашим делам привлекать. И можно будет через него подойти к этим анархистам, пощупать их. Но это уже позже.

Фома кивнул задумчиво:

— А не опасно ли? Такой может и в спину ударить, когда не ждёшь.

— Любой может, от этого никто не застрахован. Я внимательно посмотрел на них, с этим ничего не поделаешь.

На том и порешили.

После обеда вызвал к себе Мишу Большого. По итогу разговора с будущим борцом за революцию у меня родилась идея. Морячок, кстати, оказался боцманом. Так мы его и стали звать. Была ещё одна мысль по поводу него, но обо всём по порядку.

— Привет, Миша, чай будешь? Да? Ну тогда и мне налей. Разговор к тебе есть.

— Да, у меня тоже есть что сказать.

— Слушаю тебя.

— Так, я тебе уже кучу сведений передал — адреса этих революционеров. Как ты говоришь, связи их отработали, можно накрыть всех.

— Да-да, я видел. Отличная работа.

— Только денег не приносит.

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. А за революционеров ты не переживай — начнём в самое ближайшее время. А для тебя у меня есть новое дело. А все дела по разведке сдавай Прокопу.

Большой напрягся. В его глазах мелькнуло недовольство — видимо, думал, что его понижают. Он, как и все, сильно изменился за это время. Среди верхушки нашего сообщества все в той или иной степени старались подражать мне. А я в то же время наконец-то отвёл душу в том плане, что сейчас люди одевались, на мой взгляд, максимально стильно и эстетично — я имею в виду мужчин. У женщин в это время был ещё викторианский шариат, когда все ходили замотанные по горло и даже щиколотки нельзя было показывать.

По поводу женской моды у меня тоже были большие планы, но я не мог разорваться — всему своё время. Но зато мужчины одевались очень хорошо. Сейчас происходило становление канонов — например, часто у сорочек не было воротничков, они были отдельно, пристёгивающиеся. Такие, например, носил Томас Шелби из «Острых козырьков». Сейчас примерно все так и одевались — те, у кого были деньги, разумеется.

И не совсем так — например, кепок-восьмиклинок ещё не было. Сейчас все носили в основном котелки. Кепки я тоже хотел ввести — хотел быть первым, чтобы это было нашей фишкой. Хотя кепка — это атрибут низкого стиля, люди серьёзные носили шляпы.

В общем, все учились, копировали друг друга, а я старался задавать тон всему этому безобразию. Нашёл хорошего портного и шил на заказ. Магазины готового платья были, но пока всё это находилось в зачаточной стадии. Вот тоже идея для бизнеса.

Так вот, я шил себе всё у портного, а поскольку там делают по размерам, то такая одежда всегда сидит и выглядит намного лучше покупной. К тому же я вносил много своих добавлений, и получалось очень хорошо. Мы начали шить сорочки по типу современных, подходящих под ношение галстука — галстуков тоже пока не было, но скоро с моей подачи появятся.

Портной стал хорошо зарабатывать и даже перешёл в другую гильдию. Я предложил ему партнёрство, и мы организовали свою компанию. Впоследствии я хотел вырастить её в крупный концерн. Планы на пошив одежды у меня были очень большими. Текстиль сейчас был очень важным сектором экономики. Британцы в своё время поднялись на этом.

В общем, Большой щеголял костюмом-тройкой с иголочки. Тёмно-синий жилет подчёркивал его фигуру, цепочка карманных часов поблёскивала на груди. Я это заметил и отметил, он заметил, что я заметил, но мы не обсуждали эти моменты — была такая недосказанность, но все всё понимали.

— Так вот, что ты думаешь насчёт фармацевтики?

— Что?! — тот аж подпрыгнул в кресле. Фарфоровая чашка звякнула о блюдце в его руках. — Какой фармацевтики?!

— Да видишь ли, в чём дело… — начал я издалека. — Недавно, как ты знаешь, мы хлопнули банду анархистов, а один из них до сих пор у меня на подвале сидит. И рассказал он мне много интересного. Ты, например, знаешь, почему они напали на нас? Подумай прежде чем отвечать.

Большой уже готов был разразиться речью, но весь как-то сдулся и нахмурился, морща мозг. С его стороны всё было очевидно, но я не стал бы говорить об очевидном. И я продолжил:

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ты сам понимаешь — в городе нас знают, и лезть буром на нас не каждый решится. Фактически это самоубийство. Моряки это знали точно, так почему полезли?

Тут уже Большой задумался крепко — даже испарина выступила на лбу под аккуратно зачёсанными волосами.

— Навёл кто-то? Заплатил? — Он говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Поначалу я хотел сказать, что, мол, дураки просто, но даже если пьяные, то всё равно сюда бы не полезли. Мы уже от такого всех отучили.

— Верно. Ладно, не буду тянуть кота за яйца. Ответ тут простой, и он один. Кокаин.

— Кокаин?

— Кокаин. Что ты знаешь о нём?

Большой даже растерялся. Сам по характеру он ярко выраженный холерик — взрывной и резкий. Сейчас же сидел и мял в руках котелок, про чай и думать забыл.

— Ну… его в аптеках продают, вроде как от кашля. Знаю, что некоторые его нюхают.

Я пожевал губами.

— Кокаин, как и героин, являются сильнейшими наркотиками. Ты знаешь, что такое наркотики — опиум, например? Да? Вот это то же самое, только пока ещё он в свободной продаже — его даже детям дают. Думаю, пройдёт время, и государство будет бороться с этим. Но пока этого не произошло, для нас открывается окно возможностей. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Окно возможностей?

Бандит, вор и убийца сидел как пятиклассник, с прямой спиной, напряжённо соображая.

— Да. Это означает, что пока эта сфера никем не контролируется, то есть у нас есть возможность вклиниться туда и взять это направление под свой контроль. Чем дальше, тем спрос на кокаин и другие наркотики будет только расти. Сейчас кокаин начинает распространяться на флоте и в среде аристократии. В России же пока кокаин не производят — всё везут из Германии.

Я встал и подошёл к окну, глядя на суетящихся во дворе людей. Большой напряжённо ждал продолжения.

— Поэтому я предлагаю тебе вот что. Для начала составь список всех аптек и их владельцев, кто закупает кокаин. Узнай, как они это делают и в каких компаниях. В дальнейшем мы будем закупать его напрямую у производителей оптом, но какое-то время продавать его не будем — нужно будет создать ажиотаж. Затем через нашего морячка запустим информацию, где его можно взять. Тогда уже можем назначать на него цену значительно выше той, за которую его отпускают в аптеках.

Ещё нужно, чтобы твои ребята прошлись по аптекам и либо выкупили его, либо ночью просто выкрали все запасы. Дальше нужно будет этих аптекарей жёстко держать, чтобы и думать забыли покупать кокаин напрямую — только через нас. С непонятливыми разбирайся жёстко. Аптеку там подожги или ещё что.

И узнай… можешь даже напрямую связаться с этими заводчиками в Германии, чтобы открыть производство у нас. Хотя они вряд ли на это пойдут, но попробовать стоит.

— В общем, суть моего предложения — чтобы ты возглавил направление по оптовой скупке и реализации в розницу кокаина тут у нас. Пока Питер, Москва, дальше нужно будет осуществлять завоз на Кавказ, Прибалтику и Польшу. Всё записал? Вопросы?

Большой сидел как мешком ударенный. Котелок так и остался в его руках, нетронутый чай давно остыл.

— Ну а ты как думал — это тебе не кошельки тырить, дело большое, прибыли будут огромные, сам понимаешь. И ещё самое главное — я тебе это сейчас скажу, чтобы потом вопросов не было. Сам, имея доступ к наркотику, зная твой характер, не вздумай даже пробовать — подсядешь на это очень быстро. Видел у нас бичей законченных, которых мы на работы палками гоняем? Вот кокаин примерно такое с человеком делает, если употреблять его без меры. Хороший пример — с анархистами.

Поэтому вот моё слово: если начнёшь дурман принимать, я тебя из движения выключу. — Я жёстко посмотрел на него. — Со своими людьми сам разбирайся. За воровство наказывай жёстко, чтобы все понимали, что их ждёт.

Когда задумчивый Большой покинул мой кабинет, я сам откинулся в кресле и задумался. Тишина повисла в комнате, нарушаемая лишь тиканьем настольных часов. Огляделся — весь в бумагах, в расписаниях, задачах. Прямо конторским каким-то весь стал — уже даже жирок завязываться начал. Я вздохнул — ну ничего не поделаешь, пока перепоручить всё это некому. А вообще уже не хватает места — завал какой-то. Нужно искать место под офисы, нанимать служащих.

Позвонил в колокольчик — медный звон разнёсся по коридору. Тут же возник мальчишка-посыльный. У нас была их целая служба из самых молодых — пацаны носились по лавре как ртуть, проникая везде. Они выполняли роль живых SMS-ок. Услышав приказание, малец кивнул и, со скоростью света, отправился на поиски Фомы с устным приглашением.

А я задумался над наркотемой. Не рано ли? И стоит ли вообще связываться? Стоит. По многим причинам — если я не буду этим заниматься, наркоманы не исчезнут, просто будут поставлять другие люди, и всё. Люди во все времена закидывались всем, чем могли. Сейчас в ход идёт эфир, опиум, стремительно набирает популярность кокаин.

Слава богу, не научились ещё хмурый по вене пускать — и подсказывать я им не собираюсь. Пока героин детям от кашля прописывают. В любом случае можно будет просто сдать всё это полиции — разумеется, не чтобы разгромить, надеюсь, ума хватит для этого. Нужно не громить, а контролировать. Заодно иметь досье на всех по обе стороны — и кто продаёт, и кто покупает.

Американцы в своё время грохнули Пабло Эскобара — и какой итог? Вместо одного вменяемого человека образовались десятки неконтролируемых картелей. Проблем от которых хапнули немеряно, до сих пор разгребают.

В конечном итоге всю оптовую наркоторговлю держат именно государства — есть обширные исследования, что в частности этим занимается британская королевская семья. Англия на этом и поднялась, вернее Ост-Индская торговая компания. Уработали Китай в своё время, когда те не хотели закупать опиум у них. Так до сих пор всё это и работает — гонят всё через Гонконг и Сингапур в промышленных объёмах.

Через какое-то время Фома сидел у меня за столом, рассматривая кабинет. Его взгляд скользил по полкам с книгами, задерживаясь на незнакомых томах.

— Всё хотел спросить — а что у тебя там дальше, где ты почти всё время проводишь?

— Возможно, и увидишь когда-нибудь. А пока ответь мне на вопрос: люди готовы? Какие новости?

— Да, но поскольку ты запретил официально туда людей трудоустраивать в охрану, пришлось заслать туда баб и мальцов — от них информация и идёт. Что с Аристархом?

— Он работает. Все бумаги уже готовы. А по охране ты сам знаешь — нельзя пока. Если слух пойдёт, что наша охрана такие фокусы выкидывает, то репутацию подмочим, поэтому пока другим путём пойдём. Твои люди и люди Панкрата и Прокопа готовы?

— Готовы. — Фома почесал переносицу, сдвинул на столе пепельницу. — Большое дело ты затеял, опасное — это не корзинку печенья украсть.

— Волков бояться — в хате гадить. Нам надо в силу входить, людей в деле проверить и главное — опыт получить. Сейчас Аристарх составляет списки тех, которых скорее всего пошлют решать вопрос с нами. Нужно будет их перехватить и убрать. Самых видных из них просто запугать до смерти, чтобы и пикнуть боялись.

— А с англичанами что делать будешь? Они ведь, как ты говоришь, под крышей государства ходят. Придут жандармы и разгонят всех. Не лучше ли синица в руках, чем журавль в небе?

— Не в нашем случае — ты всего не знаешь, Фома.

— Так просвети.

— Не время ещё.

Тот вздохнул, потёр ладонью лоб:

— Не время, не время… А когда оно придёт?

— Год-два ещё надо, может и раньше.

— Ладно, попробуем. Главное — что потом будет?

— Будем решать проблемы по мере их поступления. И не надо думать, что англичане тут всевластные — да, силы, а главное деньги и связи у них есть. И это проблема. Чтобы с ними серьёзно ввязываться в конфликт, нам тоже деньги нужны — того, что сейчас есть, не хватает. И ещё — ты думал по Финляндии?

— Да, нашёл я людей. Знаю, что про надёжность спросишь, но тут сам понимаешь — делаю что могу. Хорошо бы ещё с ними кого из образованных отправить, от Аристарха.

Я на минуту задумался, барабаня пальцами по столешнице.

— Сделаем так. Готовь своих людей — поедут с семьями. Пусть сформируют ячейки. Берут баб и мальцов-сирот, документы им выправим. Все будут работать по своим задачам. От Аристарха тоже выделим образованных, со знаниями языков — организуем там компанию. Эти люди будут её сотрудниками. Пока все деньги будут получать на счёт от нас, но позже будет хорошо, если они сами начнут зарабатывать, я имею ввиду, что дело там будет не фиктивное. Но это всё детали. Главное — это разведка. На Финляндию очень много чего завязано.

— Хорошо. — Фома тоже весь сидел напряжённый, вертел в руках золотой червонец.

— Пока всё. У нас скоро открытие — сам знаешь. Готов?

— Да, всё готово — по сути работает уже для своих. — Он дёрнул головой. — Да, развернулся ты мощно — красиво получилось. Я даже там себя неуютно чувствую — слишком богато для такого как я.

— Привыкай — глядишь, сам ещё благородием станешь. Сделаем два открытия: одно для чистой публики — знаешь, что полиция придёт и другие. Нам необходима их поддержка, чтобы в дальнейшем всё работало нормально. А потом сами посидим — я всё покажу, расскажу. Ты помнишь — казино будет твоей основной темой, так как это большие деньги и связи. Ну и ты основной тут, тебе масть держать.

— Ты помнишь, как я тебе про схему прачечной рассказывал?

Фома ухмыльнулся, откинулся на спинку стула:

— Да уж, я тогда даже не поверил, что так можно.

— Не только можно, но и нужно. Все казино по сути — это большие предприятия по отмыву чёрного нала. В этом их основная суть — то что с лохов стригут, это так, довесок. Основная схема простая как три копейки: приходит человек с крупной суммой денег, за определённый процент ему оформляют выигрыш. И все довольны — казино получает свою долю, коммерсант уходит с чистыми деньгами. Через это мы пристегнём к себе многих чиновников. Вот и будет сила против иностранцев. Ещё не забывай про земли — это тоже важная часть. Люди наверняка будут проигрывать земельные участки, поместья. По карточной игре всё готово?

Фома вздохнул, провёл рукой по волосам:

— Да, ты уже сто раз меня спрашивал — колоды отпечатаны, люди обучены, как ты говоришь, крупье. Лично всех тренировал.

— Ну хорошо. Тогда готовимся.

— К открытию или к делу?

— И к тому, и к другому. Сначала гульнём, а после ещё раз соберёмся все на совет и начнём. Ты, кстати, на открытии тоже будь — познакомлю тебя кое с кем.

Фома посмотрел на меня долгим взглядом, в котором читались и любопытство, и осторожность. Но ничего не сказал.

Чувствую, ждёт меня серьёзный разговор — слишком много вопросов накопилось у него. Пора бы уже объясниться, но позже.

Открытия, признаться, ждали все — много труда было вложено в оба заведения. И тайное казино с баром, и ресторан. Ресторан был на территории самой лавры — там мы просто облагородили вход кадками с деревьями, сделали хороший свет, посадили цветы. В общем, всё как у людей. На входе дежурили посменно крепкие ребята, часто из молодых — хороший старт для работы в нашей организации.

Работа «воротчиком», как называли эту должность в девяностых, давала очень сильную прокачку для человека. Он поневоле становился хорошим психологом — там нужно не только умение вырубать с одного удара, а скорее различать людей: к кому как обращаться, кого пускать, а кого нет. И кроме этого, через какое-то время воротчик знал в лицо всех основных влиятельных людей — кто чем дышит, с кем и против кого дружит. То есть это хороший старт для работы в организации.

По идее туда хорошо ставить молодых, но в этом случае я решил дать работу раненым ветеранам. Мужики пожившие, мир повидавшие, но с работой для инвалидов в этом времени было откровенно тяжело. А так убивалось сразу несколько зайцев. Люди работали посменно — я даже заказал специальные стулья типа барменских, чтобы можно было периодически сидеть на них. Ветераны были очень благодарны — их, естественно, приодели, подстригли и причесали, в общем, привели в порядок. Покрытые шрамами лица разгладились, когда они впервые за долгое время почувствовали себя нужными. А то что они пока дико тушевались и не очень понимали, что собственно нужно делать, — это дело наживное, быстро втянутся. Плюс, как всегда в таких случаях, работал фактор сарафанного радио и они поддтягивали к нам уже своих приятелей.

Ресторан будет работать постоянно. Рекламой мы озаботились тоже — разместили вывески, дали объявления в нужные газеты. С журналистами я собирался работать очень плотно. У меня уже сформировался небольшой пул, через которых я периодически сбрасывал кое-какую информацию. В ближайших планах было открытие своего первого издания.

Когда Фома со своими людьми подводили под крышу территорию Сенного рынка, произошёл курьёзный случай. Много лет там работали бригады скоморохов — вернее, это я так их для себя называл, или офени. В общем, это группы бродячих музыкантов. Они показывали немудрёные фокусы, пели частушки, играли на самодельных музыкальных инструментах — в общем, развлекали толпу. Конфликт у них вспыхнул с людьми Фомы моментально — люди оказались не робкого десятка, и первых торпед от Фомы сильно избили.

Потом уже вломили им, те подтянули своих корешей из других ватаг — намечалась серьёзная заварушка. А мне это было совсем не к чему. Через мои живые SMS-ки — мальчишек — я и узнал про всё это дело. Фома, видимо, считал, что разберётся сам, и меня не привлекал к тому, что он считал мелочами. А дело на самом деле серьёзное — о чём у нас потом был разговор.

Люди-то это полезные, и работать с ними надо иначе. Тогда и выяснилось, что главный у них — такой старичок-боровичок по прозвищу Потеха. С виду добрый и забавный, а во внутреннем кармене гирька на веревке. Отвернешь и привет.

Он, помимо своих организационных способностей, был известен как главный местный юморист — развлекал людей, сочиняя всякие шутки, зазывалки и прочее, создавая и разогревая толпу, а потом уже работали остальные его люди.

В итоге мы договорились. Хитрый дед хотел развести меня — что это, типа, ещё мы им должны доплачивать, а не они нам, так как это они нам людей приводят. Но со мной такие штуки, конечно, не проходят. В итоге решили, что построим им небольшую сцену — такой постоянно действующий мини-театр. Заодно я подарил ему технологию клоунов. Как и фокусы, это именно технология, которая приносит деньги. Небольшой реквизит, пара приёмов, красный нос — и любой человек может зарабатывать на хлеб.

Объяснил ему, что это теперь их тема, и больше так не сможет работать никто. Если объявятся другие клоуны, которые не отчисляют в общую кассу, то разговор с такими самопальными юмористами должен быть короткий. Они платят вам, вы платите мне. Дед замысел понял и проникся. Также пообещал позже ещё подкинуть идей. Но главное для меня было другое — я хотел задействовать деда непосредственно по его специальности, природным, так сказать, качествам. Но об этом я ему пока не сказал — главное, чтобы он пока рядом был. Понадобится, когда начнём заниматься своим журналом.

Не так давно у лавры наконец-то появился новый управляющий, который, как я надеюсь, станет постоянным. А то эта текучка порядком надоела — Иван хоть и старается, но не его это тема. Среди кучи народа, тусовавшегося в лавре, так или иначе при нашей системе отбора наверх всплывают инициативные люди, способные. Мы всегда рады, когда человек что-то заявляет типа «я могу то-то и то-то» — ему всегда дадут возможность себя показать. А дальше, если справляется — двигается дальше, если наврал — ну всё остаётся для него по-прежнему, наказывать никто не станет. Такой подход способствовал повышению многих людей, которые раньше не могли найти себя.

Таким образом и нашёлся, как я его подкалывал, комендант крепости и новый управляющий лаврой Афанасий Никифорович Крутов. Крепкий мужик сорока лет, хромой — что и было раньше большой проблемой для поиска работы. Но у него была феноменальная память и талант к счёту — в армии он заведовал войсковой кассой. Сначала он пробился в помощники Ивана, но всё больше и больше Иван скидывал на него свои обязанности, пока они оба не пришли ко мне на разговор.

Мужик оказался понятливым — всё понял про белую и чёрную кассу, неучтёнку, двойную бухгалтерию и прочие наши дела. Он уже давно крутился в лавре, наблюдая, как мы выстраиваем наши схемы, и был в общих чертах в курсе происходящего. В ближайшее время он должен будет встретиться с Аристархом. Все, кто имеет отношение к финансам, теперь выделены в отдельную, так сказать, бригаду под руководством Аристарха Кулагина — главного нашего юриста и финансиста.

А Крутову, кроме всего прочего, поручено также среди подростков лавры искать смышлёных и способных, которых можно было бы привлечь к делу. У всех тут было по несколько задач — этой же темой занимались пожилые женщины, бывшие проститутки, кто решил сменить амплуа и работавшие теперь учительницами. У них также была обязанность сортировать детей по талантам — кто к чему склонён. Даже таблицы составляли на всех с характеристикой. Будущий кадровый резерв складывался как пазл.

Само подпольное казино было замаскировано — если не знаешь, не попадёшь. Сделали отдельный двор, куда можно будет выходить покурить или подышать свежим воздухом. Огородили всё это коробами с растениями — получилось совсем закрытое пространство.

На самом деле казино уже работало какое-то время в тестовом режиме. Фома и все остальные тестировали разные новинки — мы целые вечера просиживали за рулеткой, обсуждали дела и планы. Помимо основных игр — преферанса, винта или стуколки, покера, рулетки — по моим наброскам построили настольный футбол. Хотел посмотреть, что из этого выйдет. Успех превзошёл все ожидания — к столу выстраивалась очередь, и взрослые мужики азартно крутили рукоятки, забыв обо всём на свете.

Любопытно, что казино и азартные игры были запрещены, а лотереи нет — хотя это чистое жульничество и мошенничество. Я поручил Фоме подумать над этим вопросом и организовать свою лотерею. В общем, всё было готово к приёму гостей — территорию засыпали каменной крошкой. Вообще не хотелось вкладываться в ремонт по-настоящему, на века — всё равно это всё довольно скоро надо будет сносить.

Гости начали собираться к семи вечера. Мальчишки были расставлены, заинструктированы и бегали туда-сюда, докладывая и провожая гостей. Первыми прибыли доктор Перфильев с Леной — она была в тёмно-синем платье с кружевным воротничком, выглядела строго и элегантно. Несколько медицинских работников пришли с жёнами. А я изображал из себя радушного хозяина — был в форме, с медалью, всё было начищено и сверкало.

Поздоровались с доктором, приложился к ручке Лены.

— Вот и свиделись, дорогой доктор и Лена, — сделал я лёгкий поклон.

— Да уж, думали, совсем про нас забыл.

— Как можно!

— Кстати, хорошо тут у вас. Мы, признаться, побаивались идти — всё-таки лавра такую дурную славу имеет. Я до сих пор не понимаю, зачем ты сюда заселился.

— Как зачем? Чтобы, так сказать, быть в гуще событий, следить за всем, не допускать безобразий.

— Мы, кстати, в первый раз в лавре — думали, тут будет гораздо хуже.

При словах «первый раз в лавре» Лена отвела глаза, щёки её слегка порозовели. Видимо вспомнила наши ночные похождения.

— Да, доктор, обустраиваемся потихоньку. Вы пока проходите к бару, выпейте чего-нибудь — я к вам позже подойду, есть разговор.

Дальше пришёл Аристарх с какой-то дамой — все были одеты по высшему разряду местной моды.

— Здорово. Как там дела — всё в порядке?

— Да, начали приходить первые данные от «финнов».

Имелось в виду наша группа шпионов в Гельсинфорсе. Для нас это направление было критически важно, так как именно оттуда шла основная контрабанда оружия в Россию. Задачей было отследить пути доставки и ключевых фигурантов.

— Отлично. Ты же знаешь, как остро нам нужны такие группы — прежде всего в Стокгольме и на Острове.

— Людей мало, ищу.

— Знаю, думаю, как решить этот вопрос. Что по основному делу?

— Всё готово. — Я имею в виду документы и нужные юристы.

— Что с судьями?

— В первую очередь работаю с тем, у которого, благодаря тебе, сам откупился. Человек уже в возрасте, понимающий.

— Больше, больше надо таких. Ищи подходы к другим.

— Что по делу «Адвоката»?

— Полный контроль — можно брать в любой момент.

Я вздохнул. Об этом я думал чуть ли не каждый день. Главный вопрос был в датах — всё надо было сделать до конца года. Я очень хотел сделать всё немедленно, но желания не всегда расходятся с реальностью. Методично и планомерно шла подготовка — собирались материалы, велось наблюдение, словно охотники, готовящие западню.

— А что по другому адвокату?

Аристарх вздохнул, лицо его потемнело:

— Ты знаешь, я бы сам его удавил. Я работал какое-то время с ним раньше — такая сволочь, ты даже не представляешь.

— Ещё как представляю. Кстати, потом, после, можно будет попробовать отжать всю их собственность. Помнишь про ту схему по отчуждению частной собственности, о которой я тебе рассказывал? Вот подумай, кого ещё привлечь можно, чтобы это провернуть. Или, возможно, будет пойти по второму варианту с завещанием, но это чуть сложнее будет.

— Не факт — возможно, что и наоборот легче, но там уже люди Фомы или Панкрата должны поработать.

— Ладно, время ещё есть. В общем, работаем по плану. Хорошо, иди развлекайся — увидимся позже.

Следующим подошёл Фома — он тоже был с какой-то барышней, которая всё время стреляла на меня глазками. Я пригляделся — симпатичная чертовка с живыми карими глазами и лукавой улыбкой. В Фоме уже было не узнать того избитого держателя малины, связанного, лежащего на полу в ожидании ножа под рёбра. Молодой франт, денди — даже походка изменилась, стала увереннее.

— Ну что ты куксишься? Нормально всё будет. Вы же и так знакомы.

— Знакомы-то знакомы, только в прошлый раз мы с ним в околотке беседовали.

— Ну а теперь шампанского вместе выпьете — за мировую. Дружбы между вами не будет, но сотрудничать мы все вместе будем. От него очень многое зависит. Как и мы от него — сам понимаешь.

— Да понимаю, чего уж там.

— О, а вот и начальство пожаловало! Ну здравствуйте, дорогой Иван Григорьевич.

Савельев подошёл с супругой Марией Ивановной — приятная женщина, которая то и дело разглядывала окружение. Видно, ей совсем было не привычно в такой обстановке — да и резко изменившийся социальный статус тоже несколько давил на неё. Но это дело привычки. Поздоровавшись с ней, она всё поняла и отошла к другим дамам.

Савельев разглядывал Фому, а тот немного нервно разглядывал главного полицмейстера. Разумеется, встреча не была сюрпризом — всё было оговорено заранее.

— Да, Фома, сильно изменился ты с последней нашей встречи. А знаешь, я рад, честно. Вижу, что знакомство с моим… эээ… коллегой пошло тебе на пользу. — Он немного задумался, подбирая слова. — Да и всем нам пошло на пользу.

— Благодарю за тёплые слова, Иван Григорьевич. — Фома, казалось, не знал, что говорить.

— Ну вот и славно. О, а вот и новое начальство!

Мы все обернулись — к нам подходил Кондратьев с женой, новый полицмейстер околотка и его бывший столоначальник. А с ними один из братьев Емельяновых — Фрол. Оказалось, что их разделили: один из них стал после громкого дела столоначальником у Кондратьева, а второй, Игнат, ушёл помощником к Савельеву — тоже должен был скоро подъехать.

— Я смотрю, вся компания в сборе.

Так получилось, что мы с Фомой стояли рядом, а все полицейские выстроились напротив — как будто некое противостояние, стенка на стенку.

Замешательство длилось недолго, хотя Кондратьев очень смущался всей этой ситуации и ношей компании. К тому же подошли другие старшие — Наум и Панкрат, которые выглядели для Кондратьева совсем подозрительно. Что интересно, Миша Большой наотрез отказался в этом участвовать. Ну и ладно — не нужно полицейским всех видеть. А так подумал, что раньше были у них с Савельевым совсем не простые отношения.

Перездоровались, проводил всех внутрь. Там за стойкой стоял Андрей Фролов, младший из семьи Фроловых, отвечавших за общепит, но тут же был и Никодим Евграфович, который был сегодня распорядителем.

Позже подтянулись братья Шульман и Афанасий Крутов — причём были они вместе, видимо обкашливали свои бумажные делишки.

С радостью встретил Егора Саввича Мохова — моего личного портного и кутюрье. Он был с целым выводком: семьёй и помощниками.

За моей спиной тенью маячил Малыш — то подходивший, то отходивший. Всё-таки начальник охраны. Он довольно близко сошёлся с Прокопом — они были одного возраста, и охрану набирали из самых проворных и смышлёных подростков. Все они выглядели старше своих лет — всегда проще вырастить людей с нуля, чем переучивать уже сложившихся, поживших. В отличие от них молодёжь впитывает всё как губка — ведь другого опыта у них нет.

Подошёл Игнат с какими-то молодыми военными — они были знакомы раньше. Познакомились — оказалось, это недавние выпускники, младшие офицеры Михайловского артиллерийского училища. Надо будет узнать — это реальные друзья Игната или просто привёл знакомых.

Если честно, одна из задач моего казино как раз была вгонять в долги военных, чтобы потом можно было ими манипулировать. В общем-то это классика агентурной работы. Но военные мне были нужны и по другим задачам, и выход на них я пока не мог найти, не пересекались наши пути. На этом же собрании меня мало кто знал — тем более я был в кителе городового. Для них я был никто и звать меня никак. Большая часть людей, близких моих гостей, вообще не понимала, что происходит.

Дальше собрались спортсмены — приехали люди из атлетического общества Петербурга, как тут назывались первые спортивные клубы, также из общества любителей бокса. В общем, собралась куча народу. Если честно, большую часть я вообще не знал — это были уже приглашённые приглашённых. Меня соответственно вроде как тоже никто не знал, но знали те, кому надо — периодически ловил на себе любопытные взгляды. Вроде все собрались — можно начинать.

Само казино делилось на несколько залов — это была анфилада помещений. После входной зоны начинался центральный зал с большой барной стойкой и небольшой сценой. Дальше вход в сам зал казино отделялся зелёными бархатными портьерами. В большом помещении стояли кадки с пальмами, и всё было разделено на зоны. Главной была зона рулетки — она находилась в в самом дальнем помещении, которое можно было вообще закрыть в крайнем случае. И кроме того, рулетка любит тишину. Кто играл, тот поймет. По краям стояли обтянутые сукном столы с различными карточными играми, а в самом начале, привлекая внимание, стояла новинка — настольный футбол. Что любопытно, самого футбола ещё толком не существовало, по крайней мере в России — вот и будет повод превратить малую игру в большую.

Понятно, что ситуация была странная — сам полицейский водит других полицейских по казино, это уже считай уголовное преступление. Но с учётом предыдущих обстоятельств я написал Савельеву большую докладную записку, где обосновывал не преследовать, а наоборот дать зелёный свет сему предприятию. Разумеется, официально я там был ни сном ни духом — это было предприятие Фомы, известного карточного игрока Петербурга. Но под контролем полиции — в этом была вся «фишка». То есть учреждение было не нелегальным, а, так скажем, серым, полулегальным и под присмотром полиции. Потом бы Савельев всегда мог сказать, что его ввели в заблуждение.

Дальше был зал с бильярдом — стояло несколько столов. По сути, всё это заведение было таким мужским клубом. Сцена сегодня пустовала, так как я хотел соблюсти хоть какие-то меры приличия перед нашими дамами. А так, конечно, труппа танцовщиц уже была готова. Также был решён вопрос с музыкантами — это, кстати, оказалось сложнее всего. Как таковых групп в нашем понимании ещё не существовало — самым распространённым исполнением было фортепиано и певец или певица, но это не подходило нам по стилю, да и вообще было ужасно скучно.

В итоге устроили прямо перепись талантов в лавре и нашли какого-то музыканта, который умел относительно мелодично играть на гитаре, наподобие испанской гитары. Поэтому музыкальный аккомпанемент у нас был. Учитывая, что всё это была самодеятельность, то выглядело даже прилично.

На столиках стояли бокалы с шампанским и лёгкими закусками. Сначала все разбрелись по залам, всё трогая и обсуждая. Люди сразу разбились по гендерному признаку в отдельные стайки — дамы завороженно разглядывали барную стойку, которая сверкала, светилась и переливалась сотней отражений из фрагментов зеркал, красиво подсвечивая бутылки. Андрей то и дело, готовил им разные коктейли. За которыми уже выстроилась очередь.

Перед открытием я морщил мозг, вспоминая рецепты коктейлей, потом понял, что их ещё и не открыли. Ну да ничего — будет чем удивить гостей.

Я сделал жест Фоме, и тот постучал вилкой по бокалу, привлекая внимание. По плану начинать должен был Фома. Забавно вспомнить, но мы с ним отрабатывали и репетировали его речь, так как он дико тушевался, пытался сбежать и вообще всячески саботировал своё выступление. Но от меня не сбежишь. Ему ещё никогда не приходилось выступать перед таким количеством людей и дам из чистой публики, хотя уже доводилось толкать речи перед жителями лавры, которых иногда собирали по разным поводам. Я ему объяснял, что красноречие — это сейчас его главный инструмент вора. А ну как доведётся в суде оправдываться? Никакие навыки лишними не бывают.

К тому же публика была лояльная. Для Фомы было страшно и дико встречаться вот так с верхушкой фараонов. Хотя сотрудничать ему по должности положено — он это прекрасно понимал, но принимал тяжело.

Тут в основном были служащие с семьями — единственным относительно чужеродным элементом были спортсмены, но и то почти все они были военнообязанные. Другое дело, что полицейский был самым социальным дном — их презирали, уж так было заведено в царской России. Хуже полицейских, наверное, были только жандармы.

Кстати, интересно — подослали они своих агентов сюда? Да наверняка. Скоро придётся иметь с ними со всеми дело.

Так вот, отношение общества к полиции было очень большой проблемой как для меня лично, так и для всего моего предприятия. И эту проблему надо было решать. План у меня был, но всему своё время. Поэтому я и не мог начать выступление вечера — с точки зрения иерархии я вообще никто.

— Дамы и господа, попрошу минуточку внимания. Как вы знаете, сегодня мы отмечаем сразу несколько знаменательных событий. Во-первых, открытие сего заведения, но главное — это, вследствие совместной борьбы с преступностью, повышение в звании нашего околоточного надзирателя, а теперь пристава, уважаемого Ивана Григорьевича Савельева.

Все подняли бокалы и заапплодировали — кто-то свистнул. Мне показалось, что это Сашка Хромой — я начал крутить головой, выискивая его, чтобы показать кулак, но он умело маневрировал за спинами. Вот гад, как-то просочился на мероприятие.

Тут слово взял Савельев. Что интересно, люди как-то сами собой поделились на группы, и получилось как бы три большие группы. С одной стороны стояли представители криминального общества Санкт-Петербурга, хотя сейчас они напоминали скорее выходцев из какого-то клуба, если судить по одежде. И во главе их — оборотень в погонах, то есть я. Напротив стояла сплочённая группа городовых в начищенных мундирах во главе с Савельевым и Кондратьевым — за ними стояли их жёны. И ещё одну часть составляли верхушка борцов и спортсменов из атлетического общества Петербурга и примкнувшие к ним немногочисленные военные.

— В первую очередь хотел бы поблагодарить нашего сегодняшнего гостеприимного хозяина Фому Шелестова за организацию сего замечательного места, а также за помощь в уничтожении банды дезертиров, терроризировавших город.

Снова все захлопали.

— Кроме этого, я хотел бы поблагодарить всех собравшихся за столь тёплый приём. Откровенно сказать, я совсем не привычен к таким приёмам — всё это внове для меня.

С Савельевым-то никаких репетиций не было, и видно, что он сильно нервничал, выступая перед таким большим количеством людей.

Я решил не мучить его и начал аплодировать, прерывая его речь — а то наговорит сейчас какой-нибудь чепухи. Затем тоже постучал по бокалу.

— Господа, помимо всех этих знаменательных событий, мы упустили самое главное.

И сделал театральную паузу.

— А именно помолвку нашего многоуважаемого доктора Алексея Васильевича Перфильева и его будущей красавицы жены Елены!

И отсалютовал в сторону пары бокалом. Тут же все посмотрели на них — Перфильев в своей манере стоял красный и смущённый вниманием, а Ленка блистала, купаясь в заинтересованных взглядах многих мужчин. Все загомонили и начали поздравлять парочку.

Речи закончились, и пока все не напились, я предложил Савельеву и Кондратьеву пройти в закрытый кабинет в самом дальнем помещении. Там у нас было что-то типа сигарного клуба — закрытое помещение, в центре которого был большой круглый стол с удобными креслами и абажуром над ним. Своего рода переговорная. Пока шли, полицейские восхищённо рассматривали убранство, рулетку и прочие игровые столы.

— Иван Григорьевич, ещё наиграетесь — не переживайте.

Тот несколько осуждающе посмотрел на меня, поджав губы, но ничего не сказал.

Терпеть не могу курить в помещении — потом одежда провоняется страшно, особенно если куришь обычные химические сигареты из нашего времени. Друг мне как-то рассказывал, как их делают — там табака уже давно нет, просто идёт специальная бумага, и её пропитывают различными добавками, придающими вкус табака.

Я же предпочитал в основном сигары, и трубку, да и то нечасто. Сейчас, кстати, Российская империя была одним из лидеров производства сигар. На столе была выставлена коробка с сигарами, пепельницы — также там стоял небольшой бар. Уже как реальный хозяин, после того как все уселись, разлил всем неплохого армянька французского, также из бара достал шоколадных конфет.

Все уселись, раскурились. За столом сидели пятеро: Савельев — начальник нашего округа, Кондратьев — начальник старого околотка, Фома, Аристарх и я.

— Ну что, господа сыщики и господа бандиты, давайте выпьем за мир и процветание нашего предприятия для общей совместной пользы, а также за государя нашего императора, который, надеюсь, в ближайшем времени легализует заведения подобного рода, чтобы нам не пришлось скрываться как каким-то преступникам.

— Ладно, мы знаем, что вы мастер юморить — давайте серьёзно.

— Ну хорошо. На самом деле каких-то особых целей нашего собрания нет — просто хотел, чтобы не было каких-то недоговорок между нами. Мы открываем это заведение, так скажем, полулегально. Как вы прекрасно знаете, тут существовало несколько подобных заведений, которые действовали нелегально и приносили вам много головной боли. Мы же постараемся никаких проблем не создавать и чётко следить за порядком, хотя, разумеется, исходя из специфики заведения, полностью проблем избежать не удастся.

— Ну вы уж постарайтесь, а то мы, по сути, на должностное преступление идём.

— Все мы в той или иной степени на преступление идём, но… — я приложил руки к груди — не по нашей воле, а исключительно в силу обстоятельств непреодолимой силы в виде несовершенного законодательства. Как вы уже успели убедиться, репутация для меня не пустой звук, поэтому всё это делается исключительно для пользы нашего отечества. — Я сделал паузу, и все мы пригубили ароматный напиток. — Как вы можете заметить, любая сфера, которая запрещается государством, начинает моментально криминализироваться. А так хотя бы мы контролируем процесс и не даём попасть сюда преступным элементам извне.

— А что, были случаи? — подключился Кондратьев.

— Были, как не быть, и будут ещё. Вообще, всё только начинается.

— Что вы имеете в виду?

— Общество меняется, век подходит к концу, развивается научно-технический прогресс, что влечёт за собой перемены.

Все немного задумались, рассматривая свои бокалы.

— Вы имеете в виду политику? — осторожно спросил Савельев. Несмотря на то что я формально был его подчинённым, он из-за впитанного чинопочитания разговаривал со мной как с начальником, сам того не желая — хотя и наблюдательный Фома, и Кондратьев это подметили.

Кондратьеву вообще было очень неуютно, хотя алкоголь его расслабил. У него в голове все последние события не очень укладывались, но, как я понял, Савельев провёл с ним политбеседу, и возможно не одну. Он теперь тоже держался со мной совершенно иначе. Мужик он был проницательным — я помню его разоблачения, когда я лежал в госпитале. Такого не проведёшь. Он ещё раньше Савельева заподозрил неладное. Думаю с ним ещё предстоит не один разговор.

— Дело не в политике — она лишь следствие социальных процессов.

— Поясните, — вклинился молчавший Аристарх. Его я представил компании раньше. На встречу решил взять его, а не головорезов типа Панкрата. Аристарх был самый умный из моих старших — мне уже не раз пришлось в этом убедиться. Сам построил достаточно крупную структуру, состоящую из различного рода стряпчих, поверенных, юристов и адвокатов. Сейчас активно искал выходы на Европу и США.

— Сейчас происходит большой приток населения из деревень в города — отсюда и большая часть преступности. Людям нужно целое поколение, чтобы адаптироваться к городским порядкам. Полиции не хватает, чтобы всех контролировать. — Заметил, как Фома немного дёрнул головой. — Плюс, как я уже говорил, из-за неразвитого законодательства сейчас Россия — это проходной двор для разведок всего мира. Мы, к сожалению, очень отстаём в этом плане.

— И к чему вы ведёте? — настороженно спросил Савельев.

— Вы мне скажите, господин полицейский: что если в котёл закинуть кучу шпионов, криминализированных недалёких крестьян, которых легко сагитировать на любую гадость, и при этом отсутствие полиции?

— Да уж, и так понятно, — сказал Савельев и отставил бокал. — И что вы предлагаете?

— Да Господь с вами, Иван Григорьевич, кто я такой, чтобы что-то предлагать? Вот с Божьей помощью как-то с нашим районом разобрались — сами видите результат. Так что надеемся на ваш высочайший присмотр и покровительство. — Постарался свернуть я разговор с острой темы. Но удочку забросил — пусть теперь Савельев думает. Он не дурак, сложит два и два. — А то гости заждались нас уже.

Я встал, как бы давая понять, что беседа закончена. Фома, так и не проронивший ни слова, вышел первый, за ним Аристарх и Кондратьев. Савельева я придержал — мы снова сели за стол.

Савельев тяжело вздохнул и промокнул лоб платком. А потом как-то заискивающе посмотрел на меня.

— Что-то готовится, да? И в ближайшее время? Поэтому вы полностью укомплектовали молодыми крепкими ребятами все наши участки? Признаться, мне опять поощрительную бумагу выписали — никогда ещё у нас полного штата не было. С одной стороны, хорошо, конечно, и я очень благодарен, но с другой… тревожно. Что-то должно начаться?

— Не переживайте вы так, Иван Григорьевич. Пока ничего особенного не предвидится — если что-то будет, я, разумеется, поставлю вас в известность первым. Просто то, что мы тут затеваем, я постучал пальцем по столу — это большое дело и большие доходы. Вы же понимаете — разумеется, вы уже отчасти компаньон. Чуть позже я хочу, чтобы вы встретились с Аристархом в неформальной обстановке — он введёт вас в курс дела.

Я планировал открыть на имя Савельева, на подложные документы, естественно, счёт в одном из банков, куда будет капать небольшой процент — на счастливую пенсию, так сказать. Нужно, чтобы человек материально от меня зависел. Ну и, разумеется, это будет его интерес в нашем деле, чтобы нас не прикрыли. Господь велел делиться.

— И ещё вопрос: на вас уже выходили жандармы? Интересовались мной или последними событиями?

— Пока только по делу о дезертирах и перестрелке в лавре — дело было громким, сами знаете. А что?

— Рано или поздно придётся иметь с ними дело. И надо быть очень осторожным. По моим сведениям, далеко не всем из них можно доверять. Есть, конечно, среди них честные служаки, преданные престолу, но это больше на средних и низовых должностях. А то что выше — нужно быть очень внимательным. Попрошу вас тоже сообщить мне, если они начнут вынюхивать. Лучше сразу будет с ними встретиться, чтобы не довести дело до конфликта. Тогда мы все пострадаем. — Я стряхнул пепел от сигары в хрустальную пепельницу. — Ладно, пойдёмте и мы к гостям.

— Всё сделаю — за это не переживайте. Ещё раз, ваше благородие Андрей Алексеевич, хотел бы поблагодарить вас за помощь. Я прекрасно всё понимаю, поэтому…

— Я тоже вам искренне благодарен. Нас ждут великие дела! А теперь пойдёмте, покажу вам одну новую игру.

Пока Савельев с Кондратьевым рубились в настольный футбол, вокруг них собралась целая толпа — все поддерживали то одного, то другого, и уже выстроилась очередь из желающих сыграть. Даже вспыхивали споры о том, кто первый занимал очередь. Гриня тем временем полностью завладел вниманием дам и учил их игре на рулетке.

— Ну вот вы и попались! — Лена с доктором подкралась сзади.

— Ищем вас, ищем — как сквозь землю провалился, или прячешься от нас?

— Не поверите — сам вас искал. Кстати, когда свадьба? Предлагаю сыграть её тут, в нашем ресторане — мы сегодня там ужинать будем, как тут все наиграются.

— Как-то всё сразу, — вмешался Алексей. — Помнится, ты хотел со мной о чём-то поговорить, и уже не раз.

— Действительно, время пришло. Пойдёмте к бару.

— Андрей, налей нам чего-нибудь лёгенького и передай, пожалуйста, папочку, которую я оставлял.

— Вот, пожалуйста, а напитки сейчас будут. — Он ловко сделал кровавую Мэри — доктор с Леной восхищённо смотрели за его манипуляциями.

— Угощайтесь.

— Вот. — Я положил папку на стол. Нетерпеливый доктор уже потянулся, чтобы открыть, но я прихлопнул папку рукой.

— Как вы знаете, мне довелось и послужить, и повоевать — многое видел, знаю. Тут, — я постучал по папке, — я собрал всё, что помню, по некоторым дисциплинам.

В папке, в частности, я изложил большую часть из того, что помнил, по военно-полевой медицине. В частности, расписал пользу обучения всех минимальным навыкам оказания первой неотложной помощи, обосновал внедрение индивидуальных перевязочных пакетов со схемами-рисунками. Также сделал эскиз многоразового турникета, выполненного на местной промышленной базе, без наворотов, так же его аналог — жгут в разных исполнениях.

Кроме этого, были записи, посвящённые гигиене — что в полевых, что в бытовых вопросах. Не знаю, было ли всё это известно или нет — мне было не важно. И третий раздел был посвящён пеницилину — тут уже были более пространные рассуждения, больше наблюдения и гипотезы, как, например, про коров, которые ели плесневелый хлеб и не болели, и так далее. Разумеется, я не знал, как делался пеницилин, но собрал воедино всё, что помнил по этой теме. Как говорится, умному достаточно.

Алексей, только открыв папку, полностью погрузился в чтение, перелистывая листы, как будто выпал из этого мира. Я решил оставить его наедине с его любимой медициной, сам же взял под руку Лену и увёл её подальше, всё показывая и рассказывая.

— Я тоже хочу сыграть в рулетку!

— Сыграешь, обязательно сыграешь. Как у вас дела? Когда свадьба?

— Да скоро уже, осенью.

— Ну хорошо. Вон видишь того крупного мужчину с бородой? Это Фёдор Фролов, директор ресторана. Он в целом в курсе, но потом подойди к нему, скажи, что от меня. Свадьбу там гулять будем — он всё устроит в лучшем виде. А как в целом дела?

— Хотела поблагодарить — ты на него хорошо влияешь. А то он совсем нерешительный был, с тех пор прямо изменился. — Хихикнула она. — Ты почаще к нам заходи, а то совсем забыл.

— Да, дел не в проворот — сама видишь.

— Вижу, очень сильно всё изменилось. И люди поменялись.

И она как-то иначе на меня посмотрела. Ого, надо прекращать экскурсию, пока она себе чего в голове не накрутила насчёт меня. Но тут нас удачно прервал доктор.

— Вы понимаете, что это такое?! — Он снова сбился на «вы». — Это же не одна диссертация! А если информация по вашей плесени верна, то это же вообще!

— Спокойно, доктор, спокойно. Вот коктейль — называется «Кровавая Мэри». — Лена рассмеялась с названия.

— А вы совсем не пьёте. Давайте ещё глоток — вот, хорошо. Хотя у вас вид такой, что лучше коньячка. А по поводу диссертаций — вот и займитесь, а Лена вам поможет. — И я нагло подмигнул ей. — Лена, хочешь быть женой профессора?

— А то!

— Ну вот и сладилось!

— Тебе бы только шутки шутить — ведь это твоя работа.

— Про меня забудь — я полуграмотный городовой, не более того.

— Ну да, рассказывай сказки.

— А кроме этого, есть понятие «государственная тайна» — должен понимать. — Я перешёл на серьёзный лад. — Про меня в этом деле никто не должен знать. Сам ты всё это не потянешь. Поэтому сначала хорошо изучи данные папки. Причём я вам обоим сейчас говорю на полном серьёзе: смотрите, чтобы никто её у вас не стащил. Тут, — я щёлкнул по папке, — находятся документы, которые могут полностью поменять расклад в государстве. А ещё вы держите в руках, — я посмотрел на них обоих уже другим взглядом, — миллионы рублей. И я не шучу — если удастся разработать и запатентовать вакцину, мы сможем заработать на ней целое состояние. Поэтому храните папку дома в сейфе, никому не показывайте, работайте только вдвоём, поначалу по крайней мере.

— По-вашему, всё упирается только в деньги? — чуть надменно спросил доктор.

— А где вы хотите брать деньги на дальнейшие исследования и внедрение новых средств — той же гигиены, военно-полевой хирургии и рекламы вакцин? Вы что, хотите по подписке собирать?

Доктор немного поник.

— Есть такое понятие как экономические цепочки — всё взаимосвязано. Поэтому во времени вас не ограничиваю, но и не затягивайте. Жду от вас список необходимых реактивов, инструментов и всего остального для исследований. Если сможете сделать это на базе больницы — хорошо, если нет — ищите помещение, пригодное для этого. Средства на всё это я выделю.

Они стояли обалдевшие — доктор прижимал к груди папку, как будто воры только и ждали момента, чтобы похитить её. Вечером, когда уходили, я приказал Прокопу выделить людей, чтобы проводили их до дома — бережёного бог бережёт, не бережёного конвой стережёт…

После того как все наигрались — хотя концу и краю игре видно не было, народу остро не хватало развлечений — я снова попросил минуту внимания и представил всем Фролова как директора ресторации и пригласил всех следовать за ним. Там всех ждал ужин в честь Савельева, где ему было уготовано почётное место. Иван Григорьевич аж прослезился — не ожидал мужик такого внимания. Всё время оборачивался, ища меня благодарным взглядом.

В этот момент ко мне и подошёл хорошо одетый господин с бокалом шампанского в руке.

— Доброго вечера, Андрей Алексеевич.

— И вам того же.

— Прекрасное заведение — могу только поздравить.

— Это к Фоме — он тут хозяин. Вы, кстати, не представились.

— Меня зовут Дмитрий Николаевич, адвокат. А по поводу Фомы — ну мы-то с вами понимаем, кто тут хозяин.

Я спокойно посмотрел на гостя и отвернулся, как бы ища куда поставить бокал. На самом деле выискивал взглядом Малыша и чуть кивнул ему. Тот сразу всё понял.

— Вы что сказать-то хотели?

— Да только то, что не так давно тут произошёл один инцидент — люди погибли, матросы Балтийского флота. Нехорошо это — у них товарищи остались, семьи. Они ведь дети вдовы, понимаете, он сделал паузу. За ними люди стоят, и они очень недовольны. Я здесь по их поручению — узнать, как вы планируете компенсировать их гибель. Люди они, конечно, неспокойные, но вреда никому не хотели, а вы их убили. А ещё городовой — нехорошо это.

— Да, я всё понял. А знаете, дорогой брат, не все из них погибли — один живой остался. Хотите с ним встретиться?

После обращения к адвокату «брат» он тут же подобрался, смерил меня долгим взглядом. Не ожидал, видимо, что я узнаю пароль про «дети вдовы». Эх, фраерок, подумал я, не на того ты напал.

— Отчего же не взглянуть — давайте взглянем. Кстати, в каком обществе вы состоите? Как мне говорили, вы не состоите нигде.

— Кто говорил? Братья?

Масон кивнул.

— Я состою в обществе вольных стрелков.

— Никогда не слышал о таком.

— Я сам его создал.

— Вы что, так шутите?

— Да уж, какие тут шутки. Мы, кстати, почти пришли.

— Это что, тюрьма?

Развернувшись, я впечатал ему кулак в солнечное сплетение. Сверху вниз — удар получился даже сильнее, чем я планировал. Адвокат, или кто он там на самом деле, рухнул назад. Малыш подхватил его в последний момент и потащил в пыточную.

А в другой камере сидел выживший матрос. Камера была не заперта, обставлена на скорую руку, но всё необходимое для жизни было, а главное — посредине стоял стол, заставленный всякой едой и вином. Морячок ни в чём себе не отказывал. Я решил, пусть тоже отметит с нами. Ну и знак моего расположение.

— Здорово, Боцман, как жизнь?

— Вашими молитвами, благодарствую.

— Как нога?

— Да нормально уже — делаю упражнения по вашей методике.

— Это правильно. Слушай, Семён, дело есть. Если сделаешь — можешь завтра выходить и приниматься за работу.

Матрос резко посерьёзнел, встал.

— Слушаю.

— Пойдём со мной.

В пыточной Малыш отпаивал масона — тот уже начал приходить в себя, хотя лицо ещё шло багровыми пятнами.

— Знаешь этого кренделя? Вроде из вашей конторы.

Семён приблизился, разглядывая гостя.

— Нет, не знаю. Может, видел когда-то, но ничего про него сказать не могу.

— Вот тебе первое задание. Времени на исполнение — до утра. Делай с ним что хочешь, но чтобы к утру он рассказал всё. Вот тебе бумага, карандаш. Реальная фамилия, чин, пусть всё о своей ложе расскажет, обо всём, что знает — имена и адреса всех братьев, кто с кем связан и т. д. Если всё хорошо сделаешь — завтра же начинаем работать с тобой по плану.

— Всё будет сделано — я его на изнанку выверну.

— Вот и славно. А Малыш побудет тут, посмотрит, подсобит если что.

— Вы что это задумали? Вы хоть знаете, какие люди за мной стоят и что с вами будет?

— Вот сейчас, дорогой брат, вы всё подробно нам и расскажете, кто именно за вами стоит и тому подобное. Рассеете, так сказать, тьму невежества.

— Хотя сделаю предположение: если вы адвокат, то скорее всего вы человек Волькенштейна, так?

— И что с того?

Я не стал отвечать, лишь кивнул Боцману:

— Действуй.