Городовой

Глава 5

Фома

Миша Большой

Наум

Панкрат

Гриня

Малыш

Когда приехали к лавре, начало уже светать. Ложиться спать не имело смысла. Во дворе догорал большой костёр. Вся компания встретила нас на крыльце.

— Всё сделали?

— Да, почистили, тряпки сожгли. Там, правда, кровищей всё залито — полы перестилать надо.

— С этим сами разберётесь. Комнату нашли?

— Да, хорошую выделили, — Наум кивнул на Малыша. — Он знает где.

— Ладно, теперь расходимся. Нам надо в участок, потом сюда заедем отсыпаться. Фома поставит вас в курс дела, к вечеру все должны быть готовы.

Мы передали Малышу саквояж с деньгами и мешок с оружием, повелев ему идти в комнату и охранять это, пока мы не придём. Помимо всего, нужно решать вопрос с хранением всего добра. Пока возница менял телегу и ставил нормальную коляску, я обратился к Ивану.

— Ты как, живой?

— Живой, только еле на ногах стою.

— Да, сейчас Савельеву покажемся, отпросимся на сутки и спать.

— А что вечером? Я так, только обрывки вашего разговора слышал.

— Лорда брать поедем. Пока не сбежал.

Иван только покачал головой.

— Да, круто ты взялся! Не ожидал я такого. Хотя сразу понял, что ты другой, но не знал, как сказать.

— Сейчас много работы будет, Иван. Нет, не как сегодня — это… — я повёл рукой, подбирая слова, — необходимость. По-другому нельзя было поступить. Ты сам понял, что там произошло?

В этот момент подошёл извозчик.

— Всё готово, старшой.

— Ладно, Иван, поехали. Выспимся и на свежую голову поговорим.

К Савельеву доехали быстро, предварительно завернув на почту и купив пачку конвертов. Застали его в кабинете ещё до развода. Оставив Ивана в участке, постучавшись, зашёл в кабинет.

— Здравия желаю, господин околоточный надзиратель!

— Да когда ты наиграешься уже! Садись. Что-то вы оба помятые все. Отмечали, что ли, или преступников ловили?

Я кивнул.

— И много поймали? — хохотнул Савельев.

— Изрядно.

— А с саблей что?

— Пала в неравном бою с преступностью.

И тут же, без перехода, протянул конверт.

— Вот, Иван Григорьевич, тут преступники решили уважение вам высказать и внести долю на развитие полицейского околотка — крыльцо там починить, краску обновить, на ваше усмотрение, в общем.

— Ты что несёшь, Андреев?

— Да нормально всё, Иван Григорьевич. Просто в знак уважения. И мы с Иваном отгул возьмём на сегодня. Действительно устали.

Савельев воровато оглянулся, приоткрыл конверт — бровь его поползла вверх.

— Ладно, идите. На вас лица нет. Мне на развод пора, позже поговорим, — сказал он, смахнул конверт в стол и запер на ключ.

— До завтра, Иван Григорьевич, — ровным голосом сказал я и уже другим взглядом, без обычных шуток, посмотрел на шефа. Тот откинулся в кресле и посмотрел на меня уже совершенно иначе, как будто первый раз меня увидел.

— Ступайте.

— Ну как прошло?

— Да нормально, хороший мужик наш Савельев. А теперь поехали отдыхать.

Иван только покачал головой.

Заселили нас, как я потом узнал, в апартаменты Скобаря. Ну для такого места, как лавра, вполне себе неплохо. Тихо, сухо, не воняет — уже хорошо. По поводу вшей и клопов не уверен… Но нам было не до роскошеств. Можно было в гостиницу заселиться, но решили повременить. Дальше мы все просто отрубились, предварительно заперев дверь и сказав Сашке, чтобы разбудил нас после обеда. А вот ему поспать пару часов только придётся, и потом снова за работу.

День начался суетно. Проснувшись кое-как к обеду, закончив утренние дела, я понял, что надо срочно заниматься квартирным вопросом. Так дальше продолжаться не может — местным-то нормально, но я просто в ахере от всего.

Встретился с Большим, немного поговорили.

— Всё тихо? По вчерашнему что говорят?

— Да понятно, что уже вся лавра в курсе. Но всё тихо — ни полиции, ни кого не было.

— Что мальчишки, есть новости?

— Да, Хромой пасёт его.

Тут он замялся.

— Это… ты бы нам несколько револьверов отдал, а то совсем голые остались.

— Хорошо, сейчас сходим посмотрим. В общем, продолжайте наблюдение, готовьтесь к вечеру, как стемнеет. И ты, наверное, тоже со своими людьми иди. Будете на подстраховке — мало ли, вдруг этот чёрт не один или бежать попробует. Нужно будет встать аккуратно на той улице, чтобы он никуда не сквозанул.

Тут я подумал и махнул рукой:

— А, собирай всех старших и извозчика тоже. Пусть теперь с нами работает вместе со вторым. Скажи ему — тоже доля будет положена.

— Понял. И это… как тебя звать-то, а то братва не в понятках. Ну те, кто тебя не знает — пришёл какой-то городовой и всех уработал так, что ещё долго будут на всех углах тереть за это.

Он почесал переносицу.

— Я, если честно, тогда думал, что всё — конец мне пришёл. Давно живу, но такого ещё не видел. Жёсткий ты мужик.

Я снял фуражку, пригладил короткие волосы.

— Графом зовите. Был Лорд — будет Граф.

Большой криво усмехнулся.

Закончив все дела в лавре, взяв извозчика, мы поехали по магазинам — справить для всех одежду и привести себя в порядок. По-хорошему надо бы помыться нормально, но, к сожалению, душ в это время — понятие из разряда фантастики. В итоге все стали красивые, нарядные, по последней моде. Были у меня на этот счёт большие планы, но это позже. Купил несколько чемоданов — один большой и поменьше, чтобы переложить свои вещи. Все деньги и остаток оружия решил снова завезти к Лене.

На этот раз меня встретил доктор. Былая надменность исчезла без следа — док выглядел как кот, объевшийся сметаны. Увидев меня, он тут же подхватил меня под руку и повёл в свой кабинет.

— Хочу поблагодарить вас! Всё прошло в лучшем виде!

— Док, мы же вроде на «ты» перешли.

— Да, просто я немного волнуюсь. Я сделал всё, как ты сказал, и вышло просто чудесно!

— Я рад, честно. Что тут ещё скажешь — совет да любовь, и не забудь на свадьбу пригласить.

— Об этом пока рано, но я надеюсь, всё сладится. И у меня есть вопрос: отчего ты отсоветовал мне признаваться ей в любви? Я ведь люблю её?

— И что, признался?

— Пока нет.

— Молодец, док, какой ты дисциплинированный! А вопрос и правда серьёзный. Ну вот смотри: дело в обычной биологии, ну и в психологии. Задача самки — найти самца для создания потомства, и в большинстве случаев ими руководит инстинкт. В общем, это долгая история. Если в двух словах: как только ты признаешься ей в любви, ты как бы ломаешь игру в завоевание. Она понимает, что всё — ты уже на крючке, и можно вертеть тобой как угодно. Твоя, и в целом задача мужчины, другая — это влюбить даму в себя. Идеально, чтобы это она первая тебе в любви призналась — тогда ты точно будешь знать, что отношения крепкие. А может статься так, что у неё таких, которые ей в любви признаются и серенады под окнами распевают, штук пять. Она будет их держать на дистанции, давая несбыточные надежды, а крутить будет с тем, кто её в грош не ставит, а просто пользуется. Такое сплошь и рядом. Поэтому когда ты умело маневрируешь между лаской, ухаживаниями и в то же время держишься на дистанции, это рождает и разжигает по-настоящему сильный интерес к тебе. И за таким мужиком бабы будут бегать, а не он за ними.

Док сидел с обалдевшим видом.

— Ты положительно удивительный человек! Ведь это целая научная монография!

— Это отличная идея. А то все эти юноши бледные со взором горящим, которые стреляются да вешаются от любви… Грустно всё это наблюдать. А ведь это всё простые, в сущности, вещи.

— Это очень интересно! Мы непременно должны подробно об этом поговорить!

— Обязательно. Но в другой раз. По правде сказать, мне бы с Леной переговорить, с вашего позволения, разумеется.

Доктор прищурился:

— А что у тебя за дела с Леной?

— Самые что ни на есть деловые дела. Она сама тебе расскажет — просто пока не говорила, потому что я её об этом просил, но сейчас можно. Только ты не ругайся на неё. Она мне сильно помогла тогда, и я, надеюсь, помог вам обоим.

— Хорошо, но мы об этом ещё поговорим. У меня много вопросов!

— Всенепременнейше! А теперь мне пора.

Открыв дверь, увидел быстро отходящую от двери Лену.

— Подслушивала!

— И вовсе я не подслушивала!

— А вот и подслушивала!

— Нет!

— Ну ладно.

Лена вся залилась краской, что выдало её с головой.

— Я по делу — хочу тебя попросить ещё кое-что подержать у себя, буквально на пару дней, потом я всё заберу.

Лена, словно чувствуя вину за то, что подслушала, и одновременно радость, что Алексей любит её, но в то же время понимая, что я ловко манипулирую их чувствами… и вся эта гамма эмоций попеременно менялась на её лице. Я чуть было не рассмеялся, сдержался с огромным трудом.

— Хорошо, но я сейчас не могу. Я просто дам ключ — зайди и положи, что нужно.

— Отлично, так даже лучше.

— А костюм тебе идёт, прямо не узнать.

— Спасибо, Лена. Я рад, что у вас с Алексеем всё хорошо.

— Это тебе спасибо, а то он так бы ещё год тянул.

— Ну это даже к лучшему — зато всё честно и искренне. У Алексея, судя по всему, опыта немного. Ты уж позаботься о нём.

— Иди уже отсюда, нахал! Без тебя разберёмся!

С улыбкой прогнала меня Лена, и я поспешил на выход.

После того как закончили с вещами, снова поехали в оружейный. Патроны у нас были, но вот с кобурами были проблемы. Приходилось носить револьверы в небольшом саквояже, который таскал Малыш. Пушка-то здоровая, в карман не положишь. Это когда в форме — там удобно, на ремне как положено. Но если ты в гражданском наряде, то никуда оружие не спрятать. По крайней мере наш армейский Смит энд Вессон. А что-то более компактное мы пока не приобрели.

Поэтому я и хотел поискать наплечную кобуру, но, к сожалению, выяснилось, что продавец о таком знает, но их у него нет, и предложил делать их самостоятельно. В продаже имелись стандартные кобуры, что мне совершенно не подходило. Вот ещё одна задача — надо искать швею, чтобы делала выкройки, и кожевенника.

Но зато нормально пообщался с продавцом и сделал заказ на несколько револьверов «Галан» под калибр 9 мм и «Лефоше» под калибр 6 мм, ну и патроны к ним, внёс аванс. С «Галаном» вышли некоторые сложности — там было несколько разновидностей под разные патроны. Я хотел привычный мне девятимиллиметровый и без этой скобы Генри, а более совершенный бескурковый, на мой взгляд, револьвер, опередивший своё время. Были ещё английские бульдоги и их бельгийские подделки, но это всё такое дерьмо. В них главная проблема не в калибрах, а в маленьких рукоятках, которые невозможно нормально удерживать. А если большая рука — так это вообще беда.

Идею по поводу кобур записал себе в блокнот. С блокнотами тоже оказалась беда — не было нормальных. Хотя бы карандаши были — уже хорошо. Вообще постоянно сталкивался с проблемами, что не было привычных мне вещей. По сути, одежды тоже нормальной не было — всё шилось на заказ, а магазины готового платья, как тут называлось, только начали появляться. И там толком ничего нормального не было. Особенно мучались, подыскивая одежду для Малыша.

Или, например, бельё — ни трусов, ни футболок не было. Носки были без резинок и сваливались в гармошку, что бесило. А чтобы этого не происходило, нужно было носить специальные подтяжки для носков, помимо подтяжек для штанов, так как ремней тоже не было. Куда ни кинь — всюду клин.

Если говорить про прогрессорство и заклёпочничество, то нужны в первую очередь предметы элементарного быта, а не пулемёты и самолёты. СССР так же навернулся на этой теме.

А чтобы всё это начать, нужны люди — всегда всё упирается в людей. Надёжные, проверенные, которые не сдадут при первой же проблеме. В общем, уехав из оружейного ни с чем, хотя и докупили ещё патронов, поехали ужинать.

Кстати, по поводу гипотетического оружейного прогрессорства: пока полностью на бездымный порох не перейдут — нечего и думать об этом. Мы вот, например, до сих пор на дымном. Полиция вообще по остаточному принципу снабжается — в самую последнюю очередь. Ладно, пока для наших дел и этого довольно.

Иван с Малышом, получив свои премии, были очень довольны. Малышу я порекомендовал деньги придержать и не транжирить. Ивану ничего советовать не стал. Видно, что ему хотелось поговорить, да всё возможности не было. После ужина Иван всё-таки спросил:

— Ты же понимаешь, что если всё выйдет наружу, то это будет конец?

— Как тебе сказать… Рано или поздно всё выходит наружу, только кому-то это сходит с рук, а кому-то нет. А чтобы сошло, нужно предпринимать определённые действия.

— И ты знаешь какие?

— В общих чертах. Главное — мы должны быть полезны.

— Кому?

Я взглядом указал наверх. Иван крякнул в кулак. А я продолжил:

— Мы должны показать, что работаем на государство и что мы незаменимы — это с одной стороны. С другой — мы сами должны не только встроиться в существующую структуру, но и создать собственную, и не одну. Окружить себя правильными, нужными и влиятельными людьми, которые будут нуждаться в нас. Кроме этого, на нас должны работать лучшие юристы и адвокаты — в этом случае можно находиться в определённой безопасности.

— И всё это ради борьбы с преступностью?

— При чём тут преступность?

— Разве не ради этого ты всё затеял?

— Ну тут смотря что считать преступностью. Например, лавра — это вообще незначительная ерунда, что-то типа оводов, которые облепляют корову. С этим нельзя бороться — ты уберёшь одних, прилетят другие, злее, опытнее. Лучше всего этот процесс возглавить и хотя бы частично контролировать, направлять его деятельность, его удары в нужное русло.

— А тюрьмы? Каторга?

— Всех не пересажаешь. Да и тюрьма — это университет для преступников. Сел обычный паренёк, вышел законченный уголовник. Среда очень сильно влияет — люди подвергаются этому преступному романтизму, который им вешают на уши, и становятся такими же. Таким образом, тюрьмы только способствуют распространению преступности и идеологии криминала. Ну представь: вот этот паренёк из бедной рабочей семьи общается с такими же, как он, примерно. Решил украсть что-нибудь, его ловят, отправляют на каторгу — в среду полностью уголовную. И общается он там почти исключительно с ворами. Кем он оттуда выйдет?

Иван совсем загрузился. Видимо, раньше не думал об этом под таким углом.

— Вот так вот, Иван. Всё очень сложно.

— Так как же бороться с преступностью? Самому стать преступником?

— Да никак. Можно лишь контролировать. Лучше всего сделать так, чтобы преступность контролировала сама себя, избавляясь от лишних элементов.

— Каким образом?

— Личное благосостояние.

Видя непонимающий взгляд Ивана, продолжил:

— Ну представь ситуацию: ты, к примеру, бывший разбойник, нашедший себе прибыльное дело, скажем по торговой части. Возможно, не совсем законное, но не связанное с прямым криминалом и смертоубийством. И тут появляются какие-то недоумки, которые начинают грабить, стрелять. Наш коммерсант терпит убытки. Что он будет делать, как думаешь?

— Посворачивает им шеи?

— Именно! И это будет намного эффективнее, чем работа полиции. Полиция — это поимка, суд, адвокаты, каторга и потом всё по новой. А тут человек сам — полиция, адвокат и суд. Строгий, но справедливый.

— Да, но это как-то незаконно…

— Согласен. И где та грань, сказать сложно. Но реально такой купчик для государства более выгоден, чем банда грабителей. Это, так сказать, минимальное зло, с которым государство готово мириться в определённых пределах, конечно. Пока он сам не начнёт берега путать, понимаешь?

— И ты хочешь стать таким минимальным злом?

Я рассмеялся:

— Жизнь покажет, Иван, жизнь покажет. Во всяком случае, постараюсь принести порядок и пользу, насколько это возможно.

Иван помолчал минуту, пожевал ус, потом продолжил:

— Вчера, в той комнате, я, признаться, думал, что ты совсем обезумел и всем там конец пришёл.

— В этом и была цель — значит, я хорошо сыграл свою роль.

— Роль?

— Конечно. Запомни главное, Иван: когда делаешь такие вещи, ни в коем случае нельзя терять контроль. Потеря контроля равна смерти. Всё надо делать с чётким расчётом и холодной головой. Если ты потерял контроль — значит, его обрёл твой враг, и тебе конец.

— Малыш, что думаешь, верно я говорю? Что будет с бойцом, который теряет контроль?

— Его подловят в этот момент, и он получит по роже.

— Вот! Устами младенца. Понимаешь?

— То есть ты всё спланировал с самого начала?

— Разумеется.

— А если бы всё пошло не по плану?

— Тогда есть план Б.

— Опасный ты человек. Но я рад, что ввязался в это — давненько у меня такого не было, прямо как на войне. Аж кровь кипит.

— То ли ещё будет. Ладно, я заплачу, и поехали. Надо в лавру заехать, узнать, что там и как, и начнём нашу операцию «Оверлорд».

— Почему «Оверлорд»?

— Не бери в голову. Это значит, что ему конец. Да, и последний вопрос, Ваня: ты как с цифрами дружишь?

— Да вполне.

— С бухгалтерией справишься?

— Можно попробовать.

— Ну вот и ладушки. Ладно, тронулись.

В лавре всё было готово — регулярно прибегали мальчишки от Хромого, который продолжал держать пост. Надеюсь, справился нормально и не спалился.

Наш экипаж с форсом влетел во двор лавры. Люди бросились врассыпную — даже откуда-то взлетела курица, чуть не попавшая под колёса.

На крыльце у входа стояла вся компания — франтоватые и приодетые, более-менее на людей стали похожи.

Отпустив возницу, мы собрались в том же кабинете, как позже стали его называть, где проходили недавние события.

— Слушайте сюда. Заедем на трёх колясках с трёх сторон. Мы не знаем, один он дома или нет. Самое главное — это войти без стрельбы, тихо. Обнести хату. Для этого приготовьте мешки. Кстати, вполне возможно, у него там сейф. Кто сейфы колоть может? Ты, Большой? Отлично, тогда возьми, что для этого нужно.

Я на секунду задумался и обратился к одному из воров:

— Гриня, я тебя давеча с бабой видел. Кто такая?

— Да Маруська, — немного смущённо сказал Гриня, — так крутим иногда.

— Бери её с собой.

— Нахера нам баба на эксе?! — возмутился Большой.

А я обратил внимание, что Шелест молчит и больше слушает. Молодец.

— А как ты хочешь тихо подойти к нему? Думаешь, он обрадуется, когда увидит, что к нему банда незнакомых харь заявилась? Он опытный — может прямо через дверь стрелять начать или запрётся да сожжёт документы, пока мы ломиться будем. А так мы ему медовую ловушку устроим — подошлём бабу, типа Скобарь подарок отправил, а сами схоронимся рядом, чтобы не отсвечивать. Он откроет дверь — тут и мы на огонёк заглянем.

— Хех, умно, — оскалился Большой. — Да, голова у тебя соображает.

— Ладно, тогда готовьтесь. Все проверьте оружие — вот ещё патроны на всякий случай. Прокоп, ты контролируешь пацанву и возничих, подгони их, чтобы готовы были. Через полчаса выезжаем. Гриня, иди собирай свою — лучшее платье пусть наденет.

— А что если он не один будет? — подал голос Шелест.

— Хороший вопрос. Действуем так же. Нужно постараться там, на месте, никого не убивать, чтобы потом мертвецов не таскать — точно спалимся.

— Так можно их там и оставить.

— Можно, да выстрелы будут слышны — вся округа сбежится. Ну и где трупы, там полиция и сыскари, а нам этого не надо. По-хорошему надо без стрельбы, по-тихому взять. У кого дубинки есть, кожей обшитые, или сапы с песком?

— А это что такое?

— Эх, учить вас и учить. Ладно, как дело сделаем — изготовим всё, что надо. Ещё не раз пригодится.

— У нас эфира немного есть, — подал голос Панкрат, самый возрастной из старших воров, серьёзный такой мужик, обстоятельный.

— Отлично! Значит, берём эфир, усыпим его немного и под видом пьяного вывезем. Те, кто будут вывозить — например, ты, Панкрат, с Прокопом — сразу же везите его сюда, в кабинет. Да следите, чтобы он не самоубился — если он спец хороший, то может. Вставьте ему кляп в рот, смотрите: если блевать начнёт, чтобы не захлебнулся. Короче, он на вашей ответственности. Большой, сразу занимаешься сейфом — это твоя задача. Мы же собираем бумаги и обыскиваем хату. Шелест, сразу осмотрись на предмет тайников и ухоронок, проверь всё, подумай, где сам бы что-то важное там спрятал.

Фома кивнул головой.

— Ты, Наум, под видом прохожего будешь там стоять — мы тебя раньше высадим. Свистеть умеешь? Свистнешь хорошо, если увидишь полицию или жандармов, или, например, если группа людей будет в подъезд заходить. Уйдёшь с Панкратом — бабу сразу с собой заберёшь, нечего ей всего видеть.

Ну вроде всё. Расходимся. Готовьтесь и собирайтесь внизу.

Когда все разошлись, Иван спросил:

— А я?

— А ты, Иван, лучше тут посиди — и так слишком большая толпа едет. Незачем тебе светиться. У тебя другая работа будет. Узнай всё насчёт этих жидов, которые документы подделывают. Как мы уедем, Фома даст человека — с ним сходишь, посмотришь, что там и как. А завтра уже вместе пойдём. И ещё — будь тут. Ты мне нужен будешь на допросе. Приготовь перо, чернила или карандаш, бумагу — в общем, всё, что нужно, чтобы записывать показания.

— Хорошо, сделаю.

— Ну всё тогда. Ни пуха!

— К чёрту!

Операция прошла как по маслу. Как только Маруся начала томным голосом звать его по имени, шпион и поплыл. Резко дёрнув дверь на себя, я ударил Лорда дубинкой в лицо, потом вместе с Малышом навалились и скрутили его. Вроде подготовились ко всему, но забыли взять верёвку. Разорвали простыни и спеленали его. Предварительно я обыскал, нашёл небольшой револьвер «бульдог», как раз в скрытой кобуре наплечной. Подготовился, гад. Кстати, нам очень повезло — видимо, он уже знал о произошедшем и готовился бежать, и поэтому собрал все документы. И даже сейф был открыт, деньги, а их было немало, упакованы в два саквояжа. Большой сиял, как медный грош, подходя к сейфу, пнул Лорда ногой.

— Ну что, гнида, спёкся!

Я наклонился к Лорду.

— Смотри, друг мой, у тебя сейчас два варианта: можешь спуститься с нами по-хорошему, или мы тебя эфиром усыпим и так вытащим, но потом тебе плохо будет.

— Я сам пойду.

Помимо сумок с деньгами и портфеля с документами, нашли ещё пару револьверов «Уэбли» — хоть и британская, но вещь неплохая. Нам всё сгодится.

— Эх, сейф хороший, его прибрать бы — пригодится.

— А ты ключи возьми да запри хату. Потом со своими приедешь, да вынесешь.

— Вот это дело! — снова оскалился Большой.

— Ладно, все взяли — уходим.

Шелест и Большой похватали все саквояжи, а я с Малышом под руки взяли Лорда. Большой закрыл дверь, и начали спускаться. Пока Лорд вёл себя хорошо. Уже подходя к входной двери, я резко развернулся и с правой пробил его в солнечное сплетение так, что тот упал бы, если бы мы его не поддержали — зато не заорёт на улице.

Так и затащили его в воронок.

Лорд думал, что мы жандармы, поэтому был спокоен. Начал нервничать, когда мы стали подъезжать к лавре. Пришлось пробить ему ещё пару раз.

Сначала Лорд, вернее Лоренс Мэллори, который рассказал нам очень много интересного. Иван аж писать устал. Мы заперлись втроём — я, Малыш и Иван. Сначала Лоренс сопротивлялся, но после того как я научил Малыша дубинкой отбивать пациенту седалищный нерв, рассказал всё. Я даже побоялся, что он загнётся раньше времени. Мужик даже ногти сорвал во время процесса. Иван с лица сбледнул, но выдержал, особенно в свете открывшихся подробностей.

Когда беседа пошла на второй круг, я понял, что пора заканчивать, и Малыш просто свернул ему шею. Ну как свернул — попытался. Это в кино шею сворачивают одним движением, на самом деле это очень трудно сделать. Человек — достаточно крепкое изделие. Так вышло и сейчас — Малыш шею ему вывихнул, а не сломал. Англичанин хрипел и был ещё жив.

— Малыш, чтобы сломать человеку шею, нужно хорошо взяться двумя руками и резким сильным движением переместить подбородок на место затылка. Давай, попробуй.

Раздался неприятный хруст, и на этот раз британец успокоился. Раздетый до исподнего, зарытый в солому, трясясь на выбоинах, он отправился в свой последний путь — в путешествие по негостеприимной России.

После того как снова все собрались и получили по пухлому конверту с деньгами, все бригадиры, как я их про себя называл, довольные разошлись. Деньги получили и Хромой, который отсыпался после бессонной ночи, и подруга Грини, которая чётко сделала свою работу. Иван тоже получил свою долю — он уже нашёл жидов и ждал меня. Остался только Фома.

— Фома, жиды твои надёжные? Давно с ними работаешь?

Тот пожал плечами:

— Ну как жид может быть надёжен? Пока от них проблем не было. Им ведь самим край, если их заметут. А что задумал?

— Да есть одна темка. Сегодня отдых, завтра провернём.

— Кто нужен будет?

— В это дело посвящать особо никого не будем. Пойду я с Малышом и ты.

— Хорошо. Так а что делать надо?

— С Мухой беседовать будем.

— С какими последствиями?

— А это как беседа пойдёт, но в любом случае благоприятными для нас. А вот за гражданина Мухина судить не ручаюсь. И вот ещё, Фома, личная просьба. Найди мне двоих мужиков, не связанных с криминалом. Лучше из отставников, можно разорившихся — это неважно. Такие нормальные нужны, не для наших дел. Тут куча народу ошивается, наверняка должны быть такие, что работу ищут. Если возможно, покрепче чтобы были.

— А когда надо?

— К завтрашнему утру. Вернее, лучше вечером, чтобы уже были.

— Хорошо, сделаю. И вот ещё… Граф, что дальше вообще делать и как жить будем?

— Вопрос серьёзный. Давай так: завтра… нет, завтра не успеем. Послезавтра, после беседы с Мухой, соберём всех старших и будем говорить. Я скажу всё, что думаю, и вас выслушаю. Там решим.

— Добро.

Жиды оказались, по первому впечатлению, нормальными — во всяком случае, не вызывали антипатии. Как я понял из беседы с ними, главное, что их интересовало, это личное обогащение. Когда я спросил, как они относятся к тому, чтобы пощипать их единоверцев, они даже возмутились — какие, мол, единоверцы. Еврейский котёл очень сложный, и отношения там такие же. Ладно, будем посмотреть.

После того как я рассказал, что мне от них нужно, они посмотрели на меня уже совершенно иначе.

— Ну что, господа, сможете сделать?

— Да сможем, конечно, но вы же понимаете, что бумага будет недействительной.

— Разумеется. Поэтому мне нужно будет от вас не только эта бумага. Если мы сработаемся, на что я надеюсь…

И выразительно посмотрел на них, отчего те подобрались. На самом деле о произошедшем в лавре не знали, наверное, только груднички — слухи и информация разносятся как пожар, тем более в таком закрытом сообществе. Поэтому евреи-фальшивомонетчики, как я их про себя называл, прекрасно знали, кто я такой.

— Так вот, мне нужно, чтобы вы нашли хороших юристов — можно молодых, неважно. Главное, чтобы они работали на меня и защищали мои интересы и моих людей. Если люди проявят себя, создадим свою юридическую контору. Все будут зарабатывать достойно. Но, господа, сами понимаете, какие дела мы будем делать, поэтому белоручек и чистоплюев нам не надо. И не тащите в тему только своих — в любом случае я буду всех дополнительно проверять, это тоже учитывайте. Это первое. Второе — мне уже сейчас нужен человек, который понимает в банковском деле.

Оставив господ мошенников с авансом и задумчивыми лицами, отправился к Ивану.

— Теперь ты. Ищи людей, Иван. Можешь написать письма своим — мне нужны бывшие отставники, военные, просто нормальные, надёжные мужики.

Иван покусывал губы и мялся.

— Понимаешь… Граф, не все смогут такими делами заниматься.

— Иван, а с чего ты взял, что они мне нужны для этого? У них будет совершенно другая задача. Слушай, я хочу создать охранную фирму.

И в течение получаса рассказывал ему о перспективах создания ЧОП и всеми последующими раскладами. Морщины Ивана с моим рассказом распрямлялись, да и весь он как-то подобрался.

— Вот это дело серьёзное. Да… — протянул он. — Планы у тебя, конечно. Большое дело.

В дверь постучались. Это были евреи-жулики.

— Можно зайти?

Я молча сделал знак, чтобы заходили.

— В общем, есть у нас человек — стряпчий. Русский, зовут Аристарх Кулагин. Я думаю, это тот человек, который вам нужен.

— Старообрядец? — скривился я.

— Нет, православный, насколько мы знаем.

— А что с ним не так?

Евреи замялись, переглядываясь.

— Была у него юридическая практика, также он работал с Лесневским, золотодобытчиком, но там вышел какой-то конфликт у них — дело до стрельбы дошло. В общем, определили его на каторгу, но, как мы знаем, не совсем законно — Сафоновы поспособствовали. И теперь официально он не может иметь собственное дело. Перебивается мелкими заработками, ну и… нас иногда консультирует по разным там вопросам.

— Я вас услышал. Когда сможете организовать встречу? Он в лавре сейчас?

— Нет, не здесь. Мы можем послать за ним.

И евреи опять замялись:

— Только это… господин Граф, раз мы его приглашаем, хотели бы просить о безопасности — всё-таки это наша ответственность.

Я встал, одёрнул полы пиджака — взгляды евреев зацепились за ручку револьвера. Сделал несколько шагов в их сторону и спокойно произнёс:

— При любом раскладе я гарантирую ему и вам безопасность. Моё слово.

Евреи выдохнули и закивали. Что-то они совсем застращались. Видимо, дополнительно навели справки.

— Вот бумаги, которые вы заказывали. Но, как мы уже говорили, когда это выйдет наружу и дойдёт до суда, то доказать её подлинность будет невозможно — начнутся проблемы.

— Я понимаю. В этом случае главное будет тянуть время. Что с юристом? Есть кто-то на примете?

— Есть, но лучше об этом сначала поговорите с Кулагиным — он больше в этих делах разбирается.

— Договорились. Жду тогда от вас человека. Пусть прямо сюда приходит — если меня не будет, подождёт. Я вечером тут буду.

Когда евреи ушли, мы остались с Иваном вдвоём. Я откинулся на кресле.

Иван пристально смотрел на меня.

— Хочешь его взять?

Я ухмыльнулся:

— Молодец, Иван, изучил меня уже. Но нет, сначала пообщаемся, посмотрю на него, но пока впутывать его не надо — сами справимся.

Иван покивал.

— А с Мухиным что будешь делать?

— Ничего, оставим пока тут, но приставим к нему людей. Я почти уверен, что он попытается сбежать.

— А почему ты не думаешь о том, что он тут же сообщит Вяземским?

— А зачем ему это? Я уверен, что он ворует у них значительную часть дохода. Зачем ему сообщать? Если дойдёт до полиции и следствия, всё это вскроется, и поедет он кандалами греметь. Ему это надо? Нет, он затихарится, аккумулирует средства за месяц и сдёрнет. — Я пожал плечами. — Я бы так сделал на его месте. Поэтому надо тщательно смотреть за ним и потом все его ухоронки вскрыть. А лучше, если у него есть счёт в банке, тоже всё это прибрать — эта крыса тут уже десятилетие сидит, пора сдёргивать его с колоды. Ты тоже, думаю, на его месте недолго просидишь.

Иван вздёрнул бровь.

— Нет, — усмехнулся я, — не то, что ты подумал. Не для тебя работа счетовода — людей просто нет. А доверять финансы некому. Посидишь, пока не найдём человека, кто сможет на постоянку тут осесть.

— А для меня что думаешь?

— Посмотрим, возможно, одним из инструкторов станешь, но до этого ещё дожить надо. Плюс самому учиться многому придётся. Вижу, что кровушку лить у тебя душа не лежит — не твоё это. Если не инструктором, то, может, и следователем, как хотел в начале, потрудишься, но опять же это не сразу всё будет.

— Это про ту школу, о которой говорил?

— Да, пока из моих людей ты да Малыш годитесь, но этого мало, да и вас самих надо готовить, учить. Люди, люди, Иван, нужны. Поэтому тебе говорил, чтобы своих звал. И молодые нужны, хотя… всякие нужны: и старые, и молодые — всем работа будет.

В этот момент в дверь постучали и отворили — зашёл Фома.

— В общем, нашёл я людишек, как ты просил. Э, мужики, заходите.

В комнату, сжимая картузы, вошли двое рослых, бородатых мужиков, очень похожих друг на друга.

— Ну вы тут общайтесь, а я пошёл.

— Спасибо, Фома. Как там наши — живы-здоровы все, не перепились до чертей?

— Нет, нормально. Отдыхаем, в картишки перекидываемся.

Я молча кивнул. Фома вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Я встал, представился и поочерёдно пожал мужикам руки — крепкие, сухие рукопожатия.

Фрол и Игнат Емельяновы, так представились они, из Вологодской губернии, приехали в Петербург на заработки, работали землекопами, грузчиками, сейчас собираются на завод поступать работать.

— Куда именно хотите?

— Покуда не решили ещё.

— А в лавре что делаете?

— Дык, негде ночевать-то, а тут ночлежки да и цены приемлемые.

— Знаете, зачем позвали вас?

— Нет, если честно, не знаем.

— Работу хочу предложить вам.

Те молча уставились на меня, но были напряжены — сидели с ровными спинами и внимательно смотрели за каждым моим движением. Ох, чувствую, уже наслушались баек обо мне. Думают, наверное, что убивать их тут буду или, наоборот, пошлю убивать кого-то. И надо было видеть их отвисшие челюсти, когда предложил идти в полицию служить.

— Работа хорошая, стабильная. Начальник — мужик понимающий, серьёзный, поможет с устройством, с жильём. Скажи, Иван, — ткнул я его локтем в бок.

— Он дело говорит, я сам городовой.

А мне понравилось, что Иван сделал акцент на себе, но про меня умолчал.

После этих слов мужики вообще впали в ступор. Конечно — городовой сидит в центре бандитского паучьего логова, и ему ничего не делают.

— Так что вы не менжуйтесь и соглашайтесь. Кроме того, если будете делать всё нормально, не подведёте, то и карьерный рост у вас будет. Возможно, я иногда буду обращаться к вам с небольшими просьбами — помочь там с разными моментами. За это, — я поднял палец вверх, — будет дополнительное вознаграждение, так что в накладе не останетесь. Ни в какой криминал влезать не станете — вы будете не по этим делам.

Я полез в бумажник, отсчитал каждому по несколько купюр. Раздражало, что тут деньги размером со скатерть — очень неудобно.

— Вот вам — это так, в знак признательности, что отозвались на мою просьбу. Приведите себя в порядок, сходите к цирюльнику, подстригитесь. Завтра жду во дворе в шесть сорок — пойдём к околоточному надзирателю беседовать. Так что настраивайтесь. Да, кстати, грамотные?

— Ну так… — один из них неуверенно повёл рукой.

— А вот это упущение — нужно учиться. Ладно, с этим разберёмся. Пока идите, занимайтесь делами. И не вздумайте пить!

— Да что вы! Мы понимаем и это — благодарствуем.

— Чего мнётесь?

— Дык, кто ж нас в полицию возьмёт?

— А это не ваши заботы. Всё, свободны. Не подведите.

Те поклонились и вышли.

— Уверен в них?

— Да ни в чём я не уверен, но страх — хороший мотиватор.

— Ты хочешь их вместо нас предложить?

— Да. Завтра к Савельеву пойдём — там обкашляем все вопросики.

Не успели Емельяновы уйти, прибежал Сашка Хромой.

— Доброго вечера!

— И тебе не хворать.

— Тут это… господин вас дожидается, Шульманы велели вам доложиться.

— Присядь, не мельтеши.

Сашка неуверенно присел на край.

— Как деньгами распорядился?

— Так, мамке половину отдал, часть заныкал.

— А что смурной такой?

Тот молча сопел. Я посмотрел на него и слегка приподнял бровь.

— Да отчим прознал про деньги, мамку поколотил, обзывал по-всякому, отобрал деньги…

— Пропил?

— Нет, покуда.

— Он тут сейчас?

— Да, в кабаке тут сидит.

Я потянулся и хрустнул шеей:

— Малыш, Иван, пойдёмте-ка разомнёмся.

— Только не убивайте его! Отчим всё-таки…

— Поживём — увидим.