Город в наследство (СИ)

Мысли и ритуалы

— Ты меня бесишь, — сказала Дорана, споткнувшись о прятавшийся в траве камень.

Потрясла головой и упрямо пошла дальше. Конечно, говорить что-то подобное парню, чье внимание собираешься привлекать, причем долго собираешься, уже почти десятидневье, не стоит. Но наедине с собой девушка сдерживаться не собиралась. Вот чего его сюда понесло? С одной стороны, наконец-то представился шанс поймать его в одиночестве. Зато с другой, бродить по лесам, полям и кустарникам ей никогда не нравилось. А тут и рощица вроде небольшая, светлая, зато куча камней, и за кустами ничего не видно.

Девушка даже было задумалась о том, чтобы бросить эту затею и ловить Хията в городе, наплевав на возможных свидетелей. Протиснулась между двумя разлапистыми кустами и застыла, чуть не подавившись очередным ругательством.

Хият нашелся.

Он лежал на большой каменной плите, странно белой, с каким-то узором сбоку. Причем не просто так лежал. Эта скотина зачем-то разделась догола, наплевав на то, что на улице довольно прохладно, раскинула руки и притворялась трупом принесенного в жертву человека. В первый момент Доране показалось, что у него и вены порезаны, и нож из груди торчит. Она едва не бросилась оказывать первую помощь, если эта помощь, конечно, все еще была нужна. А потом сообразила, что и раны и нож — просто тени от ветвей.

— Что тут происходит? — спросила у самой себя девушка.

Понятно, что Хият не просто так загорает. Да и камешек подозрительный. Допустим, попал сюда он самостоятельно. В древности лавиной принесло. Но вот разрисовали его уже люди. Или конкретный человек. Сам Хият взял и разрисовал. У него странная тяга к амулетам и ритуалам. Собирателем мечтает стать, что ли?

— Эй! — тихонько позвала Дорана.

Парень, естественно, не отозвался.

— Ладно, подождем, — пробормотала девушка и села под кустом, решив быть терпеливой-терпеливой, как никогда до этого.

Ритуалы прерывать нельзя. Это знает любой идиот. Прерванный ритуал может выродиться во что угодно. И слишком мала вероятность, что это «угодно» будет чем-то хорошим.

Ветер шевелил ветви, рисуя на теле Хията новые раны и шрамы. Парень лежал и не шевелился. Доране очень хотелось подойти и проверить, жив ли он. Но она сдерживалась. Сдерживалась и ждала. Ждала и сдерживалась, мысленно придумывая Хияту казни, одна страшнее другой. Переживать за кого-то девушке совсем не нравилось. Неприятные ощущения.

Лучше бы уже что-то произошло.

— Вот за что мне все это? — спросила у куста Дорана.

Самое разумное — забыть о Хияте, вместе с его тайнами и странным поведением. Но где тот разум? И как забудешь, если он ежедневно маячит перед глазами? Хорошо так маячит. Удивляет и заставляет собой восхищаться, не прилагая к этому ни малейших усилий.

— Во что же ты влип? — спросила Дорана, понимая, что просто так на холодном камне в роще лежать никто не станет.

А еще Хията хотелось оберегать и защищать, даже понимая, что он в этом совершенно не нуждается. Сам кого угодно спасет и защитит.

— Парень с тайнами — это плохо, — сделала вывод девушка.

И тело на белой плите отреагировало.

Хият выгнулся дугой, став на мгновенье похожим на птицу с перебитыми крыльями. Потом упал и загорелся. По крайней мере вскочившей на ноги Доране показалось, что именно загорелся. А главное, не издал ни звука. И это было самое страшное.

— Уверен? — спросил Ладай, скептически глядя на карту.

— Да, — не шибко твердо сказал Хият. — Смотри, вот здесь протекает подземная река. А вот тут в лесочке есть подходящий камень. Не алтарь, конечно, и никто на него не молился, но я думаю, обойдемся без помощи богов. Тем более они у нас разные, мне вообще положено молиться смерти.

— А дальше? У меня кроме Птичьего Глаза других вариантов нет. А там такое расстояние до твоего леска и камня…

— Там море, — сказал Хият. — Река впадает в это море. И застывшая лава с ним соприкасается. У нас получится дотянуться. Ты главное, найди что-то похожее на алтарь и правильно нарисуй символы.

— Нарисую, — уверенно сказал Ладай и улыбнулся. — Будем приносить самих себя друг другу в жертву. Забавно, на самом деле.

— Самый простой способ. — Пожал плечами Хият. — Главное довериться и не сопротивляться.

— Ну, тебе я доверяю.

— Ага, я тебе тоже.

— Значит, получится.

— Не может не получиться, — согласился Хият.

Уверенности в его тоне было гораздо больше, чем в начале разговора. Выбора все равно нет. Значит они обязаны не просто попробовать, а сделать.

И времени все меньше и меньше.

Спрятавшихся цеповиков Хият нашел. Точнее, вычислил долину где они находились. Ладай старательно думал, как теперь в эту долину направить следопытов. А Хият готовил ритуал. Ритуалы у него получались лучше. Ладай же здорово умел их ломать.

А потом часть времени закончилась, и пришла пора ритуала объединения стихий. Точнее, окончательного объединения. Начало был положено в тот момент, когда Хият смотрел на огонь Ладая, а Ладай на бурные воды Хията. Главное доверие. И противоположные стихии смогут стать единым целым, пройдя сквозь людей, которые решили довериться.

Камень Ладай нашел. Не такой удобный как у Хията, но достаточно большой, чтобы не свалиться с него в самый неподходящий момент. Следопыты к Птичьему Глазу не приближались. У них и без вулкана было чем на острове заняться. А Деспо, похоже, веселился. Ему нравилось катать своего хранимого. Нравилось прятаться от следопытов в облаках и летать над самыми верхушками деревьев. Он даже советы с удовольствием давал. Не удивительно, что Ладай в итоге решил сказать добрейшей и мудрейшей, что цеповиков нашел именно его хранитель. Пускай попробуют его допросить, если захотят. Дэспо это повеселит.

Символы Ладай срисовал с бумажки, посекундно сверяясь, вымеряя между ними расстояние и боясь, что на боку камня не хватит места. Потом разделся, чувствуя себя очень глупо, нашел, чем прижать одежду, чтобы не улетела. Подрожал немного на ветерке. Тяжко вздохнул и лег на свой жертвенный алтарь.

Слушать огонь было приятно. Ощущение было похоже на то, что появлялось в детстве в кругу семьи. Когда приходил нелюдимый прадед, все женщины, от старух до сопливых девчонок, распускали волосы, а мужчины, у которых были серебряные цепи, сидели в саду под древним дубом и вели мудрые речи, почему-то перемежающиеся дружным хохотом. Ладай пытался эти мудрые речи подслушать. Но близко подходить не решался, из-за чего все слова старших мужчин семьи сливались с шорохами сада и были похожи на бессвязное бормотание.

Сейчас точно так же говорил огонь. И чтобы понять, о чем он ведет речь, следовало подойти ближе. Точнее, потянуться следом за теплом амулета, лежащего на груди. Так будет быстрее.

Огонь делился воспоминаниями о тех днях, когда пепел вулкана долетал до небес, а лава алой рекой текла к морю, чтобы побороться с ним, поднять клубы пара, а потом застыть длинными черными языками. Множеством, множеством языков, натекающих друг на друга, делающих крошечный островок больше. Огонь умеет создавать землю. Земля изначально родилась из огня.

Ладай скользил по воспоминаниям спящего вулкана. Тек огненной рекой, вливался в море, пытался дотянуться еще дальше, туда, к реке полной воды. А когда дотянулся, перестал существовать. Может на мгновенье, а может и на целую вечность. И когда вернулся, мир неожиданно очень сильно изменился. Или он попал в какой-то другой мир. Мир облаков, разноцветных драконов и зеленоглазого парня, стоявшего напротив. Парня, совершенно на Ладая не похожего, но казавшегося отражением в зеркале.

— Получилось? — спросил Ладай, протягивая руку вперед.

Голос пророкотал незнакомо и величественно, словно принадлежал самой стихии.

— Получилось, — подтвердил Хият, обманчиво мягко, как волна облизывающая пляж.

Руки соприкоснулись, и мир облаков и драконов растаял в яркой вспышке.

Ладая словно окатили ледяной водой. Он вскочил на ноги, обо что-то споткнулся и едва не полетел вниз по склону вулкана. Падение остановило птичье крыло.

Парень отдышался. Удивленно ощупал мокрую голову, убрал с глаз челку и полюбовался символами, переползшими с камня на предплечье. Выглядело красиво. А еще символы казались живыми. Они словно дышали.

— Ну вот, — сказал Ладай. — Теперь одежду с коротким рукавом носить нельзя будет.

Дэспо издал какой-то странный звук, видимо хихикнул. Парень потряс головой. Одежда была последней из проблем, которые его волновали. И надо же было сейчас вспомнить. Хотя живые татуировки наверняка будут привлекать слишком много внимания, а некоторых и пугать. В сочетании с желтым глазом еще за демона примут и попытаются изгнать. Вот весело будет.

— Хият! — женский голос звучал где-то далеко-далеко, но излишне громко.

У Хията раскалывалась голова. Наверное, сознание заплыло слишком далеко в море. Или это жара виновата. Интересно, как Ладай ее выдержал. Он в своем огне должен был просидеть долго. С другой стороны, возможно он ничего не заметил. Огонь его родная стихия.

Вокруг воняло паленой шерстью. Лицо и грудь жгло так, словно Хият перележал на солнце. А по правой руке что-то ползало. Букашка наверное. Наглая такая букашка.

— Хият, очнись! — требовал женский голос.

В лицо подул ветерок, остудив его, переместился ниже и медленно пополз по торсу.

Странный ветерок. Разве ветер ползать умеет?

— Ну, очнись, мне легче лечить будет, — уговаривал голос.

Хият удивился. Его лечат? А кому оно понадобилось? Голос на Дэлу не похож, хотя и очень знаком. Вообще, почему-то этот голос ассоциировался с пламенем.

— Очнись.

Ветерок остудил пожар на коже. Хият немного подышал, подумал и решил сделать усилие — открыть глаза, пока женский голос причитать не начал, как над трупом. Получилось с третьей попытки и мало чем помогло. Мир расплывался разноцветным туманом, в котором колыхалось что-то огненное, но почему-то не обжигающее.

— Молодец, — похвалил голос. — У тебя ожоги, но я с ними справлюсь. Хуже, что ты головой ударился, когда падал. Тебя не тошнит?

Парень попытался улыбнуться и сказать, что все в порядке. И, наверное, слишком резко дернулся, потому что мир покачнулся, свернулся в пружину и пришла обещанная тошнота.

— Зараза, — прокомментировал женский голос после того, как Хията перестало выворачивать. — Точно сотрясение. Что мне теперь с тобой делать?

— Нет у меня сотрясения, — прохрипел Хият, сообразив, что стоит на четвереньках перед недовольной Дораной.

Одежда висела на кусте и надеться на хозяина, при виде девушки, как-то не сообразила. В чем была испачкана левая ладонь, даже думать не хотелось. Голова раскалывалась. Зато тошнота прошла и ожог Дорана, похоже, вылечила.

— Чем ты здесь занимался? — безапелляционно спросила девушка, уперев руки в бока и склонившись над Хиятом.

— Ритуал, — сказал парень, пытаясь высмотреть вокруг воду. Очень хотелось пить и желательно умыться. Не говоря уже о руке, которую следовало вымыть.

— Что ритуал, я и без тебя догадалась, — сварливо сказала девушка. — Ты загорелся!

— Правда? — искренне удивился Хият.

— Думаешь, откуда у тебя ожоги?!

Воды захотелось еще больше. Чтобы умыться, вылить на голову и напиться, точнее нахлебаться до состояния «сейчас через уши начнет вытекать». А под землей река, но попробуй до нее докопайся. Тем более лопаты нет.

— Дорана, у тебя воды нет? — спросил парень, кое-как усевшись.

— Нет! — недовольно рявкнула девушка.

— А лопаты?

Выражение лица у девушки стало очень уж странным. Похоже, она начала сомневаться во вменяемости своего пациента.

— Водички хочется, — объяснил парень.

Под землей речка. С чистой холодной водой. Воды там много, на все хватит.

Левое предплечье начало покалывать. Хият удивленно на него посмотрел, поднес руку ближе к лицу. Довольно долго тупо смотрел на темные символы, оплетшие предплечье спиралью. Воды хотелось все больше и больше. А символы были знакомы. И если Хият что-то понимал, то…

— Очень хочу воды, — сказал парень, стараясь, чтобы прозвучало как призыв.

И вода появилась. Фонтаном ударила из-под земли. Окатила Хията и взвизгнувшую Дорану брызгами. Разлилась лужей. Потом успокоилась и весело куда-то заспешила новорожденным ручьем.

— Спасибо, — прохрипел парень, окуная в холодную воду ладони.

— Ненормальный, — восхищенно сказала Дорана. — А я думала, ты меня уже ничем не удивишь.

Хият улыбнулся, плеснул в лицо.

— А ты похожа на солнце. Рыжее солнце. Теплая девушка. Я видел.

— Э-э-э-э… — только и смогла сказать Дорана.

Это комплимент был или что?!

— Тебе тоже спасибо, — добавил Хият.

Еще раз побрызгался водой, встал на ноги и, пошатываясь, направился к одежде, развешанной на кусте. Дорана следила за его передвижением с удивлявшим ее саму интересом. Причем, интересно было — упадет или таки дотащится? Упорства Хияту было не занимать. Зато в траве прятались камни, ветки и прочие препятствия, об одно из которых он и споткнулся. За падением девушка понаблюдала с еще большим интересом. Тяжко вздохнула и пошла поднимать, попутно обогащая свой словарный запас до сих пор неизвестными ругательными конструкциями.

Потом Хият судорожно одевался и делал вид, что ничего не случилось. Дорана еле сдерживала хихиканье. Незачем задевать и без того пострадавшую мужскую гордость.

— Так что за ритуал ты проводил? — еще раз спросила девушка, когда Хият встал на ноги, не без помощи куста.

Парень немного пошатался, видимо подумал, и загадочно ответил:

— К стихии обращался.

Дорана возмущенно фыркнула.

— Для этого нужно было изображать труп?

— Самый простой способ, — невозмутимо сказал водник. — Самый быстрый.

Уточнять к какой именно стихии он обращался, Хият не стал.

— Кстати, как ты здесь оказалась? — вместо этого спросил он.

— Гуляла! — рявкнула девушка.

— И заблудилась, — пробормотал Хият. — Ладно, идем в город. Пускай тайны остаются при своих хозяевах.

И ведь пошел, так и не дав Доране собраться с мыслями и поговорить по душам. Наверное, испугался, что ему учинят допрос. А она шла за ним в двух шагах, как проштрафившаяся жена кочевника из Алых степей, и хмуро наблюдала, подозревая, что на ногах он держится усилием воли и в любой момент может упасть. После этого дальше его придется тащить, и колечко опять бездарно разрядится. Попросить у брата амулет сильнее, что ли?

Рощица закончилась, началась каменистая долина, со скалами, торчащими клыками неведомого чудовища, и острым крошевом под ногами. А Хият так и не упал, даже на разъезжающихся под ногами камешках. Взмахивал иногда руками, выравнивался и упрямо шел дальше. Настоящий мужчина. Если он так относится ко всем своим начинаниям, не удивительно, что столько умеет. Упрямство или сила воли, не позволят ему остановиться на полпути, как бы сложен этот путь ни был.

— Папе он, наверное, понравится, — задумчиво сказала девушка.

Капелька крови растворилась в воде. Вода мгновенно замерзла, рассыпалась снежной порошей, а потом, закрутившись вихрем, превратилась в меч — узкий и длинный, с закругленной гардой. Он был удивительно белым, а алые отблески скорее чудились, чем существовали на самом деле.

Зеленоглазый парень взмахнул мечом, слева направо. Развернул налету и продолжил движение вверх, заставив моргнувшего зрителя потерять клинок из вида. Потом улыбнулся и протянул перед собой свободную руку, с намотанным на запястье разноцветным шнурком. Выставил ладонь вперед, сжал кулак и легко качнул кистью, заставив воздух загудеть, как огромный барабан.

— Защита на полшага впереди меня, — сказал тихо. — Оптимальное расстояние. Силы экономятся, и удары противника видно. А если хотя бы иногда уклоняться, то времени у нас будет больше. Энергию сэкономим.

— Ага, — сказал зритель, накручивая на руку второй разноцветный шнурок. — Увеличивать-уменьшать расстояние не будем?

— А зачем?

Зритель пожал плечами, потряс рукой со шнурком, проверяя, не свалится ли, и тоже раскрыл защитку.

— Ого, — сказал, широко распахнув глаза.

— Приятные ощущения, да? Правда, нужно следить за своей стихией. Питается защитка из внутренних резервов, а так как она очень сильная, то и энергии требует много. Долго мы не продержимся по-любому, в силу возраста.

— А если взять с собой какие-то запасники?

— Слишком сложная конструкция получится, и надежность упадет. И за запасниками придется следить отдельно.

— Жаль. Тебе и за мечом следить нужно.

— Нет, — зеленоглазый широко улыбнулся и прочертил кончиком меча волнистую линию в воздухе. — Тут не придется. Я понял, что имела в виду мама, когда говорила моему бестолковому отцу, что такое оружие привязывается к пульсу и сознанию. А когда об этом читал, удивлялся. Пока я жив, смогу его позвать. Пока в сознании — удержать. На нем не нужно сосредотачиваться и помнить, что меч состоит из воды и крови. Достаточно просто держать, как самое обычное оружие, тогда он никуда не денется. На самом деле я сам его разрушал своим страхом. Я боялся, что не удержу и он исчезнет, так оно и происходило.

— Ясно.

Зритель улыбнулся, поправил шнурок на запястье.

— Вечером тренировка, не опаздывай, — сказал с еле уловимо насмешкой. — А я пока подготовлюсь к встрече с добрейшей и мудрейшей. Я придумал, как ей рассказать про местонахождение цеповиков. Скажу, что их заметил Дэспо. Завтра и скажу. Думаю, ей, как и нам, потребуется не меньше трех дней на подготовку. Мечников все еще не собрали, да и сильные не все в город успели вернуться.

— Угу, — отозвался зеленоглазый, вытянув руку с мечом перед собой и любуясь неуловимыми алыми сполохами. — Всем нужно время. Хорошо, что его пока хватает. И знаешь, я бы на твоем месте попытался что-то сделать с глазом. А то его желтизна, в сочетании с костюмчиком, наводит на мысли о потусторонних созданиях. Охрана сбежится раньше, чем ты успеешь что-то сказать. Еще изгонять тебя начнут, как какого-то демона.

— Я подумаю, — равнодушно пообещал обладатель приметного глаза, задумавшись о том, не проще ли Атану похитить и поговорить с ней в уединенном месте?

Искать ее начнут сразу же. Она вернется раньше, чем успеют найти, но переполох будет страшный. Проще все-таки с доброй и мудрой разговаривать в ее кабинете и надеяться, что никто туда не вломится. Можно бы было, конечно, поговорить с кем-то из ее помощников, но не факт, что они поверят настолько, чтобы передать сообщение начальнице. Это она чувствует прямую ложь, все остальные не доросли.

— О том, что мы разломаем защиту, говорить стоит? — спросил, отбросив мысли о похищении.

— Вряд ли, — покачал головой зеленоглазый. — Будет слишком много вопросов, на которые ты не сможешь ответить, и тебя поймают на лжи. Тебе лучше побыстрее оттуда уйти. А дальше… Защита падет, мы разобьем парочку камней из круга, чтобы ее не восстановили, и не позволим установить новые. Уверен, нам хватит времени. А когда воинство города пересечет линию защиты цеповиков, что-либо ремонтировать будет уже поздно и бессмысленно.

— У нас получится, — сказал блондин уверенно.

А возможность умереть? Так ведь он уже умирал, не страшно на самом деле. Главное, чтобы выжил этот шалопай. Городу без него будет плохо. А спасение жизни бестолкового хранящего — вполне себе достойное деяние. Предки будут гордиться, если после отцовского отказа в семье все еще видят своего потомка.

Даринэ Атана в четвертый раз перечитывала донесение, искренне пытаясь понять, о чем там идет речь. Но мысли, как назло, перескакивали с пятого на десятое и на несчастном документе задерживаться не желали. Следовало давно все бросить и отправиться спать. Вчера, да и позавчера, глава совета не выспалась. Сегодня пришлось очень рано вставать и весь день решать проблемы, которые то ли накопились, то ли дружно навалились. Да еще и представители старших семей донимали. Им было ужасно интересно, как скоро найдут цеповиков. И ведь не пустить их нельзя. Оскорбятся, обидятся и начнут мстить. Городу вреда, конечно, не причинят, но выслушивать сплетни и уговаривать сделать одолжение тоже неприятно.

Дочитав примерно до середины документа и поняв, что опять упустила нить повествования, добрейшая и мудрейшая вздохнула, отложила донесение и печально посмотрела в окно. Очень хотелось оставить непрочитанные документы на помощников и отправиться домой. Но это была слабость. Недопустимая слабость. А репутацией сильной и несгибаемой женщины Даринэ Атана очень дорожила.

Вздохнув еще раз, добрейшая и мудрейшая вернулась к началу в пятый раз. Читалось все так же плохо, точнее, даже хуже, чем раньше. Голова, похоже, вообще отказалась анализировать прочитанное, а слова превращались в строй тараканов, черных таких и тощих. И когда открылось окно, и в комнату влезло непонятное существо без лица, глава совета поняла, что все-таки уснула и теперь придется оправдываться перед собственными помощниками.

Существо она рассматривала пристально и долго. Вполне человеческая фигура, одетая в обноски. А голова похожа на кочан капусты, из-за намотанных на нее тряпок. Только один глаз и видно.

— Доброй ночи, — глухо произнесло существо.

— Здравствовать, — автоматически отозвалась Дариэ и начала обмахиваться так и не дочитанным документом.

— А мы цеповиков нашли, — излишне жизнерадостно сказало существо.

— Где? — спросила глава совета, удивляясь повороту в сюжете сна. Хотя чего удивляться? Весь день о них думала.

Существо развернулось на каблуке, пошуршав одеждой об стену, и уверенно направилось к карте, висевшей на стене. Долго что-то там высматривало, а потом вытащило из кармана грифельную палочку и нарисовало крестик.

— Вот тут. Дэспо их заметил, хотя они и невидимы.

— Дэспо? — зачем-то переспросила Даринэ.

— Мой хранитель, — как-то улыбчиво сказал гость. — Такая большая птица. Я иногда на нем летаю. Ему скучно, вот он и соглашается меня катать.

— Понятно, — сказала глава совета, начиная подозревать, что не спит. Слишком все логично для сна. Да и этот летун влез в окно, которое она лично открыла для проветривания, а не прошел сквозь стену и не соткался из воздуха. — Спасибо за помощь, — произнесла ласково-ласково, дергая за шнурок под столом, чтобы вызвать охрану.

— Мне пора, — сказал гость, словно что-то почувствовав, или догадавшись по тону хозяйки кабинета.

Он чуть ли не прыжком вернулся к окну, ловко влез на подоконник.

— А ну стоять! — заорала глава совета, срываясь на ноги.

Задетый стол качнулся, роняя на пол документы и письменные принадлежности. Дверь распахнулась, судя по всему от пинка, и в комнату ворвалась охрана, в лице трех больших парней и щуплой девчонки, размахивающей ловчей сетью. А гость нахально помахал ладонью и выпрыгнул на улицу.

— Пугало с косой, — напоследок узнала его девчонка.

Кто-то нервно хихикнул, а главе совета захотелось побиться головой об стол. В том, что любитель лазить в чужие окна — мальчишка, она могла бы поклясться. Взрослые и уважаемые люди так себя не ведут. Они бы пытались подбросить записку или рассказать все лично, не забыв упомянуть о страданиях, перенесенных в процессе поиска мирового зла. С другой стороны, рассказал ведь, пусть даже так. Может, боится, что родители полеты над горами не одобрят. Или не желает никому рассказывать, как у него появился хранитель, чтобы маму до сердечного приступа не доводить. О мальчишке с большой птицей Даринэ не слышала, так что хранимый этот факт наверняка держит в тайне, а значит…

Впрочем, какая разница? Есть проблемы важнее и первостепеннее.

— Позовите следопытов и зрящих! — велела добрейшая и мудрейшая застывшей у дверей охране. — Похоже, для них есть работа.

Как позже выяснилось, ночной гость не обманул. Нет, никакой крепости следопыты и даже зрячие так и не увидели. Зато первые клялись, что в долине обозначенной крестиком странная энергетика и, похоже, что-то их водило по кругу. А вторые рассмотрели слепое пятно у скал Три Сестры. Причем, как одни так и вторые только вернувшись в город поняли, что по какой-то причине к тем скалам даже не попытались подойти и при этом были уверенны, что изучили всю долину.

Что там могло быть кроме цеповиков, Даринэ предположить не могла. Поэтому решила рискнуть. Хранители видят гораздо больше, чем люди. И большая птица могла рассмотреть замок, не подпускающий к себе посторонних.