Город Пламени

Глава 26

Дарий прав. Как только мы входим через черный ход в мрачный коридор, полный ворчливых мужчин, Таррон ведет меня в другую комнату, расположенную в конце.

Я бросаю взгляд на свечи, расставленные на столе, книжные полки, вмурованные в каменные стены, и графин. Слева стоит кровать, достаточно большая, чтобы на ней могли уместиться пять королей, но пока мой взгляд ищет кристалл, я его не вижу. Золотые монеты с драконьими гербами сыплются из мешочка на столе, прежде чем Таррон загораживает мне обзор, держа в руке серебряный кубок.

Он протягивает его мне, и я улыбаюсь: "Это здесь ты живешь?" спрашиваю я, пытаясь выиграть время.

От его хрупкого смеха у меня мурашки по коже: "Да", — говорит он так, будто я должна быть впечатлена.

Я медленно киваю, но не пью вино из чаши. Неловкая и напряженная тишина воцаряется в воздухе, когда Таррон приближается ко мне, его зеленые глаза смотрят на меня так, словно я его обед. Я уклоняюсь от него, уходя с дороги, когда его рука оказывается на моей талии: "Почему бы тебе не показать мне все вокруг?"

Он удивленно смотрит на меня и коротко усмехается: "Или я могу показать тебе что-нибудь другое, если хочешь".

Отвращение бурлит в моем нутре. Нет, спасибо.

Я ставлю чашу на стол и, склонив голову набок, иду к нему. Шаг за шагом, стараясь быть такой же стремительной и соблазнительной: "Как насчет того… — мои пальцы на цыпочках подбираются к его руке, — чтобы ты закрыл глаза, а я вместо этого удивила тебя?"

Его глаза стекленеют от вожделения и становятся дикими, когда я беру его кубок и выливаю в него вино. Я расстегиваю верхнюю часть корсета, затем делаю паузу и поднимаю бровь, чтобы он закрыл глаза.

Он слушает не меньше секунды, и я улыбаюсь, поднимая кубок и ударяя им его по голове. Кровать прогибается и скрипит, когда он падает на нее.

Спасибо Солярису за это.

Я с опаской оглядываюсь по сторонам и, бросив потир, бегу к его столу, роясь в ящиках. Монеты звенят по дереву, а затем я перехожу к книжным полкам, размышляя, не спрятаны ли они где-нибудь за книгами.

Пытаясь дотянуться до верхней полки, я отступаю назад и врезаюсь прямо в чью-то грудь.

Я поворачиваюсь лицом к Таррону, который уже очнулся.

Мой взгляд перескакивает с пустой кровати на него. Выражение его лица холодное, яростное.

"Вот это был сюрприз". Он потирает затылок: "Мисти, если это вообще твое настоящее имя".

Надо было ударить его посильнее.

"Ты что, воровка?" Он прижал меня спиной к книжной полке. Я смотрю на дверь и забавляюсь мыслью о том, чтобы ударить его в промежность. Но он хватает меня за локоть, а другой рукой крепко обхватывает за талию. Меня ослепляет боль, когда его рука впивается в мою кожу: "Хочешь знать, что я делаю с такими ворами, как ты?"

Воздух в легких перекрывается, и из моего горла вырывается слабый задыхающийся звук, прежде чем его рот оказывается на моем. Его язык, как у ящерицы, размазывается по мне, а я пытаюсь плотно сжать губы и скорчить гримасу.

Мне хочется вырваться, и я прижимаюсь к нему, борясь с привкусом алкоголя на его губах.

Он быстро отстраняется с ворчанием, и я вынимаю из ножен кинжал, поднимая его перед собой, чтобы предупредить его, чтобы он больше не приближался.

Его пальцы устремляются к нижней губе, он прижимает ее и оттягивает, чтобы найти кровь: "Ты меня укусила!"

"Я сделаю гораздо хуже", — выплевываю я, вдыхая в себя каждый глоток воздуха. От него исходит дикая ярость, затем мой взгляд устремляется к двери. Дариус врывается в дверь, от которой отламываются доски, и я смотрю ему вслед, потрясенная тем, что все люди Таррона лежат на полу без сознания.

Показуха.

Перевожу взгляд на Дария, и он замечает мою губу: на ней, должно быть, кровь Таррона. В его взгляде появляется ярость и гнев, он переводит взгляд с меня на Таррона.

"Кто вы такие?" требует Таррон. Я держу клинок наготове, не желая давать ему шанс напасть, но его лицо медленно бледнеет, словно он вот-вот потеряет сознание. Он отступает назад, заикаясь, и шепчет: "Золотой вор".

Должно быть, Дарий сбросил свой гламур.

"Нет, пожалуйста", — умоляет Таррон; слюна брызжет у него изо рта, когда он смотрит между нами и скрючивается на полу: "Пожалуйста, не трогайте меня. Возьми все, что хочешь: деньги, драгоценности, все, что угодно!"

Дарий хмыкает, улыбаясь, как будто ему приятно, что его имя вызывает такой страх у того, к кому он еще не прикасался. Он идет вперед, его ухмылка говорит о том, что с ним не стоит шутить, он сохраняет самообладание, но чем больше тянутся секунды, я думаю, не ждет ли он удара.

"Я хочу, чтобы ты закрыл эту таверну, заплатил каждой буфетчице по заслугам, а потом навсегда покинул Драггарды", — опускается он до уровня Таррона.

Итак, Дарий хочет получить не только кристалл. Он жаждет справедливости.

"И…" Таррон сглотнул: "А если нет?"

Дарий поднимает руку к лицу Таррона. То, что могло бы показаться чувственным движением, таковым не является: из пальца Дария, обтянутого перчаткой, вырывается пламя: "Тогда я заставлю тебя пожалеть, что ты не подчинился".

Мои мышцы напряглись, и Таррон вскрикнул, когда пламя коснулось его кожи.

Дарий на мгновение убирает палец: "А теперь извинись перед юной леди".

"Мне… мне очень жаль", — хнычет Таррон, глядя на меня. Жгучая паника щиплет ему глаза, но я остаюсь неподвижным, не произнося ни слова, чтобы сказать, принимаю я это или нет. Лучше я оставлю это при себе.

Дарий встает и тянется к деревянной шкатулке, спрятанной между книгами на верхней полке. Он открывает ее и достает изумрудный кристалл, по форме напоминающий мою ладонь.

Я корчу гримасу. Он все это время знал, где он находится.

Как же он меня раздражает.

Он подходит ко мне, подбрасывает кристалл в воздух, ловит его, затем берет меня за локоть и останавливается, чтобы посмотреть на Таррона: "И последнее", — говорит он, оглядывая Таррона с ног до головы с озорной улыбкой, которая предвещает неприятности во всех возможных смыслах.

Мы с Дариусом наблюдаем, как Таррон выходит в центр таверны голым.

Мое лицо искажается в напряженной гримасе, и я смотрю на Дария: "Это было необходимо?"

Он кивает, попивая свою медовуху: "Всегда".

"Так вот как все тебя боятся? Ты заставляешь их раздеваться и позориться перед толпой?"

Он усмехается, закрывая рот, и пожимает плечами: "В большинстве случаев, но люди обычно распускают другие слухи. Честно говоря, мне нравится слушать те, в которых я превращаюсь в разъяренного зверя-дракона и убиваю их".

Честно говоря, эти слухи жалкие. Я закатываю глаза и изучаю его: "А ты бы стал?"

"Только если до этого дойдет". Он подмигивает мне, и я хмурюсь: "Как я уже говорил, Голди, не очень весело убивать кого-то, если я не охочусь за ним".

"И на кого же ты охотился до сих пор?"

Мой вопрос на мгновение застал его врасплох. Он смотрит прямо перед собой, частично потерявшись в себе: "На всех, кроме тех, кто этого больше всего заслуживает".

Я не понимаю, насколько мы близки, пока его рука не касается моей груди: "И что же мешает тебе охотиться на них?"

"Ничего", — отвечает он и делает еще один глоток: "Просто убийство не приносит достаточного удовлетворения".

Не знаю, почему этот ответ меня удивляет и почему я хочу знать, на кого еще он хочет охотиться, но я хочу.

Его взгляд снова падает на меня, и его глаза блуждают по моему лицу. Я удивляюсь, когда его большой палец проводит по моей нижней губе: "Он тебя обидел?" Он не спрашивает, он приказывает мне ответить "да" или "нет" самым мягким тоном.

От прикосновения теплой кожи я тяжело выдыхаю: "Какое это имеет значение для тебя?" произношу я сдавленным шепотом, устремив на него как можно более враждебный взгляд.

Его большой палец замирает, прежде чем он отдергивает его: " Ты права. Это не так".

Странный момент проносится мимо нас, и я качаю головой, меняя тему: "Знаешь, я до сих пор не понимаю, почему ты просто не мог этого сделать. Ты легко обезвредил его людей, знал, где находится кристалл, и напугал Таррона за несколько секунд".

"Ты также легко приняла мое задание; в противном случае ты бы сопротивлялась больше или вообще не пришла бы сегодня".

Я хмуро посмотрела на него: "К чему ты клонишь?"

Он ставит бокал на стол перед собой и сужает глаза: "Я хочу сказать, что ты жаждешь чего-то другого, что не входит в звание венатора".

Моя спина напрягается, и я изображаю нетерпение и взволнованность от мысли, что он может быть прав: " Позволь мне напомнить тебе, что я делаю все это только ради моих братьев. Ты меня не знаешь и никогда не узнаешь, так что перестань строить предположения".

Его губы поджались: "Мне не нужно знать тебя, чтобы понять, что в глубине души… ты едва ли доверяешь даже своим собственным близким".

Я презрительно смеюсь в качестве защиты: "Я ухожу". Я прохожу мимо него, сжимая кулаки и не обращая внимания на зазывал.

"Голди", — говорит Дариус, и мое тело тупо поворачивается, прежде чем мой разум успевает принять решение не делать этого. Я боюсь, что он будет дразнить меня дальше: "Я нахожу невероятным, как ты не побоялась плеснуть мне в лицо выпивкой или обмануть Таррона, чтобы он провел тебя через черный ход". Он медленно усмехается: "Жаль, что ты все еще тот грубый венатор, который пытался меня схватить".

Мои губы сжались в отчаянной попытке не улыбнуться: "Никогда не будет такого момента в жизни, когда мне не захочется плеснуть тебе в лицо выпивкой", — говорю я и исчезаю в толпе.