Гори во льдах

Столица... Планета-столица. Интересно, город покрывает ее полностью или только частично? Нора не выдержала и побежала к краю – конечно, там было довольно-таки высокое ограждение, но состояло оно из решетки. Да, какая-то не очень толстая арматура, очень часто стоящие вертикальные прутья – и одна поперечина, на самом верху.

Нора изучала решетку, потому что за ней, казалось, ничего не было. Но в какую-то секунду зрение перестроилось. И юная хейтерша увидела...

Город тянулся до горизонта, но походил он скорее не на столицу в ее общепринятом понимании (а понимание Норы не так уж и сильно отличалось от той схемы осознанного восприятия, которую привил ей родной отец), а на экспозицию музея скульптуры.

Не сразу пришло осознание: огромные статуи – это части зданий; где-то – оригинальная форма, где-то – элемент конструкции, где-то – просто украшение... С такой высоты они выглядели особенно величественными – отсюда их можно было воспринять целиком, и с расстояния, исключающего отвлечение на незначительные детали.

Город не был освещен – туда еще не добрались лучи местного солнца, а искусственных источников почему-то не было заметно – возможно, их уже отключили... Но все равно, панорама захватывала любое сознание сразу и целиком. Даже сознание демона, кое-где уже побывавшего...

Не так уж много миров она видела. Не так уж много и знала...

–Ты что, прыгнуть хочешь? – грубый голос полоснул по ушам. – Жить надоело?

–Нет, – Нора вдруг поняла, что сейчас отвечает вовсе не этому рабочему, а самой себе. Одна из проблем нашла решение, хоть и слегка парадоксальное.

Нора Лойе больше не хотела умирать. Никогда. Ни за что. Она будет жить – и жить будет именно она сама, а не какая-нибудь копия...

–Ну у тебя и нервы, – Нора наконец позволила себе рассмотреть говорящего с ней сенгарийца. Это была женщина, правда, с очень уж низким голосом, практически мужским. И она была одета в костюм, полностью нивелирующий половые признаки. Если бы лицо и шея были чем-нибудь закрыты, Нора вполне могла решить, что перед ней – мужчина.

У сенгарийки были спектрально-желтые волосы, с градиентом через довольно-таки непривлекательные оттенки коричневого. Средней длины, мятые – возможно, из-за того, что она только что сняла шапочку.

–Нормальные, – Нора пожала плечами и позволила себе почувствовать легкую прохладу поля. Похоже, для этой погоды ее синий свитер и длинные расклешенные брюки вполне подходили, а ведь она руководствовалась не метеосводкой, а страничкой модного сетежурнала...

–Принеси мне удачу, малышка, – женщина усмехнулась и закашлялась, затем сплюнула сквозь решетку, на просыпающийся город. – Тебе жить еще хочется – пусть хочется и мне...

–Сделано, – без тени улыбки произнесла Нора и пошла прочь от края пропасти. За спиной демонессы кривились событийные линии, реагируя на приказ об исполнении желания.

Хейтерше не было нужды придираться к формулировке. Она решила дать этой женщине то, о чем та на самом деле мечтала и в вероятность чего втайне верила. Большего подарить нельзя никому.

Это был своего рода залог на будущее, укрепивший ее собственную веру.

В конце концов, можно сделать что-то хорошее существу, которое навело тебя на правильную мысль. Пусть и слегка революционную.

Что-то было в самом воздухе этой сумасшедшей планеты, что-то, заставлявшее любить сам факт своего существования... Да, Сенгар был пропитан чувствами – и одним из главных было всеобщее чувство жизни как выигрыша в какой-то великой лотерее, а не нудной данности.

Странная планета. И странный обычай. Но... поздно искать неприличные оправдания. Решение принято. Да, оно может показаться трусливым и неправильным, но глубоко внутри себя одна юная хейтерша знает, что хочет выйти из игры. С шумом и треском. Возможно, оставив за плечами дохлую оболочку-копию. Или репликанта – если удастся договориться с Мэлис, а если та будет против – всегда можно поискать руководства по такой работе в сетях. И уговорить кого-то еще.

Закончив с самоубеждением, Нора обнаружила себя в кабине лифта, направляющейся куда-то вниз. Судя по горящим индикаторам – на какой-то из местных транспортных уровней. Таких уровней было пару десятков – остальные этажи этого знания были заняты под другие назначения. В основном коммерческого характера.

Лифт остановился, двери с противным писком, напомнившим Норе об учебе, разошлись в стороны. Транспортный уровень оказался обыкновенным монорельсовым вокзалом – впрочем, монорельс, проходящий на сорокаэтажной высоте, представляет собой весьма интересное зрелище. Особенно изнутри вагона. За проезд Нора, не озабоченная экономическим процветанием Велкиной родины, заплатила копией стандартного жетона.

Судя по пролетающему за окнами виду, воздушные виды транспорта в столице явно проигрывали всем прочим. На уровне вагонной крыши дома огибала не самая высокая автострада, и параллельно с ней, чуть выше, пролетали разнокалиберные транспортные средства на непонятных двигателях. О своей необразованности в области авиастроения Нора уже успела по-хейтерски эмоционально (а посему нецензурно) подумать. Надо же было ограничивать себя и зацикливаться только...

Вагон пронесся мимо одной из особенно примечательных статуй, изображавшей молодого сенгарийца, пытающегося прикончить огромного крылатого волка. На занесенной вверх руке воинственного товарища клинком возвышалось небольшое здание. Определенно культового назначения. Над культовым сооружением кружили то ли непонятные черные птицы, то ли местная разновидность летучих мышей. В общем, город с этой движущейся точки обзора в целом можно было охарактеризовать как смесь воинствующей готики с лучшим кошмаром того неприметного товарища, который пытался преподавать ученикам «Врат» основы реальностной физики. Однако, Сенгар не был сном... Он существовал, и этот факт оглушал далеко не один раз. Город преподносил внимательным зрителям потрясение за потрясением. В основном вибрация травмировала чувство прекрасного и органы восприятия архитектурной культуры. Местная школа строительного дизайна, как спустя несколько остановок решила Нора, определенно была укомплектована хейтерами, для которых девяностая общага выглядела слишком уж мелкой и незначительной...

В любом случае, циклиться на реальностях с близким к папиной специализации кодом точно не стоило. Ведь можно было так и умереть – ни разу не увидев этот невероятный город... И полагать вершиной потрясабельности свой родной населенный пункт или вообще одну из общаг...

Привыкнуть к поражающим видам Нора смогла лишь где-то через час, когда состав пассажиров в вагоне сменился раза три, а сам поезд повернул обратно. Естественно, на второй взгляд Сенгар казался почти таким же ошеломительным, но сама юная демонесса хотя бы смогла вспомнить, зачем вообще сюда прилетела. У нее было совершенно конкретное задание в рамках сценария Велки...

Но для его выполнения вначале нужно было собрать немного информации. Поэтому Нора, проверив вагон на наличие таковой и не обнаружив ничего, кроме рекламы и неработающего экрана, решила выйти.

Стоило юной хейтерше ступить на длинную узкую площадку, тянувшуюся вдоль одного из наименее примечательных зданий, и она тут же поняла, что первое впечатление оказалось ошибочным. Все здание было усижено каменными статуями каких-то крупных летучих существ, до чрезвычайности уродливых. Неожиданно одна из этих зверюг сорвалась со своего места, расправила крылья и бросилась прямо на рыжую девочку в синем свитере...

«Мы демоны, а ведем себя, как люди какие-то, – Ангмарская фыркнула про себя. – Правила игр, сценарии, интриги... Велка, наверное, все-таки помешалась...»

Сулмор поддела ногой пустую упаковку из-под чего-то неопознанного. Ветер подхватил мусор и понес дальше по улице – туда, где за белыми решетчатыми воротами, похожими на ладони гигантского скелета, темнел дом, похожий на общагу девяностого прихода после приличного ремонта. Хотя, конечно, этот дом выглядел куда скромнее. Только технологическое оснащение во много раз обгоняло общагу – но девяностый приход не нуждался в сигнализации, электроограде или видеокамерах.

А это здание нуждалось. Потому что его назначение было очевидным даже для тех сенгарийцев, кто не умел читать.

Во дворе, на серой раздолбанной асфальтовой площадке, по кругу ходили дети – примерно того же возраста, что и сама Ангмарская: вероятно, на прогулку вывели одну группу. В центре круга стояла женщина среднего возраста с небольшим компьютером в руке. Второй рукой администраторша (Сулмор мгновенно причислила сенгарийку к тому же разряду, который включал в себя преподавателей «Врат») держала стилус, которым тыкала в экран. Какая-то процедура, явно предусмотренная программой образования данного учреждения.

Один из мальчишек, только что смирно державший руки за спиной, внезапно кинулся прочь из круга, по пути превращаясь в серого с подпалинами волка. В отличие от Велки – безо всяких крыльев. Животное рванулось к воротам, и уже должно было огрести разряд...

Ангмарская разорвала контакт в цепи. Она была хейтершей, но не любила бессмысленной жестокости. Особенно по отношению к детям.

К тому же, сюда она пришла с четкой и ясной целью... Поставленной сценарием Велки. И цель эта предусматривала совершенно конкретные действия.

К счастью, разводить антимонии и не требовалось. Когда волк форсировал ворота, к этой же преграде ломанулись все остальные детки. Администраторша от изумления уронила на асфальт свое чудо техники.

Хорошо, что здесь нет других подобных учреждений. То есть, конечно, интернатов полно, но полукровок содержали только здесь. Теперь осталось устроить несколько несчастных случаев и подкорректировать кое-какие данные. Ну и, наверное, дать этим ребятам что-то вроде свободы, а то их переловят – да и перестрелять могут. Конечно, они по сути демоны, но рано умирать полукровкам нельзя. Не рекомендуется...

Ангмарская принцесса собралась и позвала разбегающихся детей. Мысленно. Хейтерше еще ни разу не приходилось контролировать такую кучу народа, но здесь перебирать варианты было незачем. Нужно было действовать.

Это было похоже на совместное написание контрольной – только рядом не было Мэлис, обычно работавшей за мозговой центр. Это было похоже на тренировки – но только похоже, так что Сулмор могла с твердостью сказать, что приобрела новый опыт. Возможно, очень полезный.

Приказы не нужно было даже отдавать вслух. Готовность повиноваться тому, кто честно превосходил их по силе, была заключена в каждом из освобожденных. Готовность мстить плескалась в их крови.

Ангмарской повезло – с этой ксенофобской планетой, с этими маленькими полукровками... Скорее всего, Веледа знала все заранее, поэтому и включила в сценарий именно такую операцию прикрытия. Идея была в целом хорошей... А то, что в ней чувствовалась какая-то мелкая неправильность, относилось совсем не к главному.

Да, надо было хоть дома потренироваться... хотя вряд ли опыт работы с большой массой людей что-то дает, когда речь идет о демонах. Наоборот – да, может помочь, потому что возможности расширяются пропорционально.

Но времени на самые полезные советы не было – Ангмарская не умела возвращаться в прошлое. Пришлось принимать командование, распределять силы, четко ставить условия... И при этом нужно было действовать и самой, потому что есть вещи, которые чужими руками не делаются.

Всю нужную информацию, включая план здания и коды, Сулмор вытряхнула из перепуганной администраторши. Часть детей немедленно направилась выручать своих сотоварищей, остальные – нейтрализовать взрослых. Эти демоны были совершенно необученными, но отдать команду на создание поля-щита смогли сразу же. Так же легко Ангмарская разослала по своей временной армии сведения о том, как увеличить физическую силу и скорость. Примерно половина тех, кто занялся своими недавними преподавателями, приняла волчью форму, и вот это Сулмор уже не понравилось. По мысленным связям был отправлен приказ оставить хоть часть администрации в живых – для того, чтобы кое-что вписать в их память.

С той женщиной, которая сейчас стояла в ступоре посередине площадки, хейтерша уже поступила подобным образом, врисовав в ее мысли скелет воспоминаний о паре якобы воспитывавшихся в этом заведении полулиа, подготовленный заранее. Естественно, «помнить» преподавательница должна была Мэлис и Рингила. Последнее воспоминание в строю касалось того, что парочку «близнецов» забрал некий сенгариец, буквально за несколько дней до происходящих сейчас событий.

Ребята не заслужили, чтобы их искали так же тщательно, как и фальшивых наследников. Впрочем, Ангмарская уже решила, что не будет выпускать этих демонят из поля зрения. Раз уж кого-то пришлось взять под крыло, так бросать теперь на полпути нельзя.

И все-таки это – игра. Для демона, умеющего пользоваться своими возможностями, не составляет труда насадить справедливость, не отступая от сценария. Нет ничего сложного в том, чтобы убить всех, кто мешает в процессе...

Так же легко, как несколькими минутами назад – картонный комок, Сулмор поддела носком туфли отгрызенную руку. Вокруг было много крови и кусков плоти, но войско еще держало себя в руках и лапах. Все, что произошло в коридорах дома, было лишь праведной местью, к которой хейтерша не могла не отнестись с пониманием.

Рапорты об исполнении приказов приходили по обратной связи без задержек. Ангмарская чувствовала себя центром паутины, каждая нить которой вела к исполнителю – но и сама она была лишь исполнителем в рамках сценария, построенного Веледой.

Маленькая хейтерша была гением. И вполне подходила для той роли, которую приберегла для себя. Приятно играть в игру, продуманную кем-то вроде Велки – даже рядовым исполнителем. Лишь бы не жертвой.

Сулмор встретилась взглядом с одним из своих солдат. Черный волк отвлекся от своей мести, чтобы поприветствовать своего вожака. Жертва была еще жива, но достаточное количество будущих «живых свидетелей» уже было собрано в одной из комнат на втором этаже. Их и не должно было быть много... Иначе пришлось бы подготовить более подробную раскладку ложной памяти, а не полагаться на то, что каждый дополнит «скелет» сходными обстоятельствами.

Ангмарская чуть напряглась, раскидывая новую сеть. Нельзя было упускать остальных демонов. В этом доме их было чуть больше сотни – разных возрастов, примерно одной силы. Необученных. Диких, если можно так выразиться. Но – контролируемых. Настоящая армия – подарок для полководца.

К сожалению, Сулмор не могла назвать себя достаточно опытной в этой области. Но она умела учиться.

Отворив дверь, на которой расплывалось непривлекательное пятно (впрочем, алых брызг и пятен здесь было достаточно, чтобы впоследствии попробовать отразить эти коридоры в какой-нибудь картине – достаточно шокирующей. Хотя на вкус хейтерши получилось бы не слишком удачно. Настоящий шок лежит где-то за гранью изображения светловолосого ребенка с окровавленными руками, только что бывшими лапами волка. Конечно, можно нарисовать и этого полулиа, только что пробежавшего мимо... Но – банально получится), Сулмор вошла в комнату, где по ее приказу не тронули ничего. Пара перевернутых стульев не в счет – отсюда кого-то выволокли...

Ангмарская вернула один из предметов мебели в нормальное положение, не прикасаясь к нему, и поставила его на место, чтобы сесть за стол. Непривычная круглая клавиатура не ввела демонессу в замешательство – в принципе, ей все равно было, на чем печатать. Основную массу информации все равно следовало ввести иначе – напрямую. Велка объяснила – как. Сулмор в принципе не слишком хорошо общалась с компьютерами – своего, например, у нее не было вообще. При необходимости можно было воспользоваться машиной Мэлис – своенравной разумной электронной тварью. Большинство познаний принцессы, связанных с техникой, находилось в графе «тактика и стратегия игр».

Но, играя с вероятностями (хоть это и своего рода читерство), можно сделать все, что нужно, и не обладая специальными знаниями. Главное – знать нужный результат и потом все проверить...

Тонкие белые пальцы легли на претенциозные пурпурные клавиши, но ни одного нажатия не последовало. Ангмарская пожелала, чтобы на этой машине (а также на всех, связанных с оной) возникли все необходимые документы, касающиеся мнимого пребывания в приюте сенгарийцев по имени Мэлис и Рингил. Образы официальных бланков, заполняющихся строчками, пролетели где-то за веками. Жесткий диск машины удовлетворенно зашуршал.

Очнувшись, Сулмор проверила вначале свое войско (все собрались внизу, готовые покинуть здание), затем – компьютер. Повинуясь демону, машина развернула картотеку. Соответствующие записи находились на своих местах, документы выглядели так, будто их никто не трогал с тех пор, как в обоих досье появились записи о передаче ребят под опеку сенгарийца по имени Глор Шиин, ближайшего родственника.

Счастье, что документацию здесь ведут только в электронном виде. Именно на этой планете... Хотя для Велки этот аспект основного смысла не имел – можно было легко подделать и бумаги. Просто для этого пришлось бы продлить пребывание на негостеприимном шарике под названием что-то-там-гар.

А это место Ангмарской не понравилось. Совершенно.

Выключив машину, Сулмор направилась к будущим свидетелям. Действуя в некоторой степени самостоятельно, ребята отобрали наименее паскудных представителей преподавательского состава, так что работать с перепуганным до смерти коллективом было совсем не противно. Относительно. В принципе, копаться в любых мозгах неприятно, лишь некоторые демоны находят в этом свою прелесть.

Закончив с нанесением ложных воспоминаний на нормально-обрывочную память сенгарийцев (почти ничем не отличающуюся от человеческой), хейтерша приказала каждому из обработанных лично собрать мозаику, после чего занялась коррекцией последних, наиболее жутких воспоминаний. Причиной бунта Ангмарская, чуть помедлив, обозначила жестокое обращение с учащимися.

Выйдя из комнаты, принцесса услышала, как за ее спиной возводят баррикаду из мебели. Окончательно очнуться сенгарийцы должны были чуть позднее.

Сулмор послала по нитям своей паутины приказ: выходить. У принцессы уже был план – ребят следовало передать Веледе. А пока о них может позаботиться и Ангмарская...

Рингил растянулся на своей, поперечной полке. В паре сантиметров от макушки располагалась голова Мэлис, и это обстоятельство не давало расслабиться. Впрочем, хейтер умел притворяться.

Ничегонеделание в приятной компании – тоже своего рода пытка. Ведь того, что действительно хочется, сделать как раз не дадут... Будут сплошные совместные просмотры хороших фильмов, дегустация извращений местной пищевой промышленности... Рингилу казалось, что он никогда столько не ел. Собственно, можно было и отказаться, но Мэл сказала, что нужно маскироваться под нормальных живых сенгарийцев.

И фильмов он столько никогда не видел. И даже не подозревал, что его отец в этой реальности считается легендой – звездой среди композиторов, работавших на кинематограф... Звездой, сиявшей всего сезон. Но так, что память осталась та еще...

Рингил не осуждал отца за желание отдохнуть и оторваться в неадаптированной реальности. Собственно, права на самореализацию у хейтеров кодекс не отнимал – пока это право не нарушает баланс. А Пейнджел был... в общем, позволить себе он мог многое.

Странно было ожидать от отца именно сидения у матраса Наоми Джайнис. Сам Рингил позволял себе эти встречи не слишком часто. А Пейнджел был официальным вербовщиком, его носило везде и всюду... не могло не носить.

Кто-то должен быть уверен в том, что количество хейтеров будет расти, хотя это никому и не нужно.

Демон потянулся, коснувшись пальцами ног ступни Славы, и решил встать. Все равно спать уже не хотелось... Сев на полке, Рингил уставился на безмятежно дрыхнущую Мэлис. Отношение хейтера к прекрасной коллеге по мировоззрению осталось практически прежним – понаблюдав за Мэл в спокойной обстановке, он понял, что не ошибся.

Она и правда шла по вершинам, которые многие считали недостижимыми. Но когда-нибудь цепь великих свершений закончится и Мэл станет нечего делать... Возможно, она построит для себя еще несколько вершин. Возможно – решит, что можно заканчивать.

В этот день Рингил хотел бы оказаться рядом с ней. Хотя бы так, как во сне...

Одно и то же видение приходило много раз, и каждый раз врезалось в память... Рингил украдкой взглянул на свои руки, пытаясь найти на них следы порезов от жесткой травы и острых каменных граней. Но на бледной коже вырисовывались только старые шрамы, тонкие и незаметные – для тех, кто не знал, где искать.

Этой корабельной ночью хейтер снова карабкался по скалам, силясь не упасть с осыпающейся тропы – и не упустить из виду идущую на несколько шагов впереди Мэлис. Она не оборачивалась и не прилагала особых усилий – казалось, что тропа из последних сил подстраивается под ее ноги. И, не выдержав напряжения, – сползает в пропасть огромными ломтями, чтобы больше никто не прошел этой дорогой...

Пальцы чуть заметно ныли – в них жила тень ночного напряжения. А тенью сна казалась сама жизнь.

Интересно, снится ли эта тропинка самой Мэлис? И если да, то... обернется ли демонесса когда-нибудь, чтобы посмотреть, кто идет за ней?

Мэл пробормотала что-то невнятное и повернулась к стене, параллельно натягивая на голову одеяло. Кодекс требовал устроить побудку, но Рингил просто встал и принялся рыться в маскировочной сумке. Там лежали сенгарийские шмотки, в которые полагалось одеваться ежеутренне. От того, что обычно носил хейтер, тряпки отличались исключительно новизной и фасонными мелочами. Поэтому Рингил, не боясь нареканий, надел Велкин подарок. Возможно, появлявшееся при этом ощущение уверенности и было чистым самообманом, но подобные оценки хейтера не особо волновали.

Со дня на день должна была произойти запланированная Веледой атака на корабль с целью захвата или уничтожения двух малолетних претендентов на престол. В кавычках претендентов, только, конечно же, власть до самого конца не догадается, за что и вокруг чего ее обвели. Велка сказала, что сама точно не знает, как именно попытается обезвредить свою угрозу Лиис. Мол, убийство и пленение равновероятны. Велке Рингил доверял, и поэтому каждый день начинал с моральной подготовки к нападению. План действий был прост – прикрыть Мэлис, по возможности прикрыться самому и не дать нападающим понять, что те, кого они считают племянниками узурпаторши, на деле – сильнейшие демоны.

«В случае огня на поражение достоверно изобразить смерть, – эту фразу Рингил почерпнул из какого-то сценария, который ходил еще в восьмом приходе по рукам в качестве развлекательного чтива. – Или вначале изобразить несмертельное ранение, а потом действовать по обстоятельствам...»

Пальцы привычно потянулись к тому месту, где обычно находился папин портрет. Брать камею сюда Рингил не стал, но привычку из чемодана выложить нельзя. И память об отце – тоже. Особенно если уезжаешь туда, где все утверждают, будто знают его куда лучше тебя...

Пейнджела действительно или знали везде, или не знали вообще. Он никогда не совершал большого количества поступков – так, единицы... Но это были поступки, которыми потом принято было размахивать годами. Если мир не менялся.

Но, наверное, отец предпочел, чтобы его не превращали в кумира. У хейтеров не должно быть каких-то общих примеров для равнения – только те, кого можно ненавидеть за известность. А известными становятся от большого везения – или невезения. Как кости лягут.

С этим выражением у Рингила была почему-то связана странная картинка – падающий скелет, навстречу которому неотвратимо двигалось дно огромной бетонной чаши. Почему-то результат падения все никак не удавалось разглядеть – чаша разворачивалась в зеленый стол, и по нему с тоскливым стуком раскатывались пластиковые кубики. С пустыми гранями.

–Не спится? – с постели Славы донесся легкий скрип. – Куда собрался?

–Никуда, – и правда, смысл был ходить? На корабле были зоны, предназначенные для общения пассажиров, и Славка пару раз водил туда опекаемых «племянничков», но там было скучно, и походы по общей договоренности отменили. Все равно, свою глубинную миссию – дать отдельным козлам поковыряться в багаже и документах, – поход выполнил.

–Иди сюда, – этот несуразный незаконченный демон приподнялся на локте и хлопнул второй рукой возле подушки. – Садись. Поговорим.

Славика Рингил не боялся. Бывший беспредельщик выглядел чем-то априори безвредным, неспособным даже думать о такой вещи, как причинение боли или вызов страха. Ему можно было улыбаться, не думая о том, что постоянное выражение растерянности на лице вдруг сменится чем-то иным...

Юный хейтер сел на указанное место, сдвинув простыню. Слава, наоборот, лег – чувствовалось, что у него это – привычная поза, в которой мозги хоть как-то терпимо работают.

–Знаешь, когда ты вот так, в профиль, то страшно на своего отца похож, – ничего нового. Схожести этой Славка поражался часто, и вообще – для него это был какой-то спусковой крючок. Как кнопка, которую нужно нажать, чтобы запустить механизм воспоминания.

–А что поделаешь? Генетика, – Рингил позволил себе усмехнуться. – Тут, если не постараться, всегда копия получается.

–Но ведь мог же и в мать удаться, – судя по взятому направлению, разговор обещал перетечь в привычное русло. – В смысле, не только волосы...

Рингил накрутил на палец прядку временно перекрашенных волос. Вместо привычной седины в них теперь поблескивали нити бледного золота, и было их меньше, чем недавно – белых прядей. Нора тогда сказала – перенапряжение. Реакция оболочки на стресс. Может быть, Нора учила это в своей школе. Мэлис вот тоже не удивилась, когда увидела. Кажется.

Хейтер внезапно вспомнил, как увидел ее в первый раз. Не во сне – наяву, на первом этаже общаги третьего прихода, в темной комнате, где регистрировали прибывших... Тот день с утра казался необычным, он был пропитан предчувствием чего-то наступающего...

Но перемены всегда рушатся на голову неожиданно. Рингил не ожидал того, что ему поручат разбираться с новенькой – невероятно разумной, понимающей такие аспекты хейтеризма, которые ставили в тупик самого потомка героя... Рингил не ожидал того, что началось с появлением Мэлис.

Бывают вещи, которые должны происходить. С ними – страшно, жутко, больно, но без них вся жизнь становится бессмысленной. И кажется, что умереть – легко и просто, да только – не за что умирать.

У Мэлис были точно такие же волосы, как и у его матери. В остальном – ничего общего. Мэлис была созданием непредельщиков... и ненавидела их за это. Она была величайшей... хотя нет, в день их встречи – лишь Великой.

Она могла быть для кого-то всем миром. И даже не заметила бы этого.

Идеальная хейтерша.

–У меня ее структура, – Рингил наконец отпустил прядь. – Если ты понимаешь, о чем я.

–Понимаю, – было заметно, что экс-беспредельщик разбирается в вопросе на уровне новорожденного. – А характер у тебя отцовский...

–Ничего общего, – эту идею Слава пропагандировал опять-таки не впервые. Если лицевой профиль Рингил еще был готов считать копией Пейнджеловского, то насчет психологического оставался непреклонным. Хотя Славик был не первым, кто высказал такую идею. Мать Алары, например, говорила, что в Рингиле воплотились те качества Пейнджела, от которых он избавился после плена у непредельщиков. Впрочем, Джей редко говорила что-то по делу. Хотя было интересно представлять папу в молодости своей собственной копией... Не более того.

–Не скажи. Что-то есть... Хотя ты, наверное, не стал бы человека спасать ценой собственного рассудка, – вообще-то стал бы. Если бы понадобилось... Себя Рингил особо не ценил, а вот в судьбу немного верил.

–А он разве знал, на что идет? – юный хейтер уже успел узнать, что его отец в свое время пострадал от импульса плохо настроенной КСки. Окажись демон, потерявший память, среди своих, – через пару дней уже бы все вспомнил и не мучался. Но его подобрали люди – и за несколько недель превратили в человека.

Конечно, они не знали, что делают, и действовали без каких-либо намерений. Их Рингил почти не ненавидел. А вот демонов, приходивших к этим людям, подкармливавшим их в обмен на зрелища, но так и не заметивших, что в человеческом обществе загибается их герой... Жаль, Славка не знал предприимчивых товарищей из седьмого прихода поименно, иначе Рингил убил бы гадов лично, плюнув на последствия...

Может, глупо винить хейтеров за то, что они даже не посмели заподозрить великолепного Кровавого Ангела в том, что среди людей тот не ведет свою игру, не отдыхает, а медленно превращается в одного из них... Но кого-то обвинить нужно было обязательно.

Потому что именно из-за невнимательных демонов и неосведомленных людей Пейнджел (тогда еще не Джайнис) попал к беспредельщикам. Которые...

Нет, вряд ли они его лечили, не может быть того, чтобы та голубокожая говорила правду. Вероятно, ставили эксперимент. Но отец Рингила смог сбежать, увести с собой Наоми Джайнис – и плодом их несчастливого союза как раз оказался один вредный мелкий хейтер. Что уж тут говорить о таких мелочах, как совершенно новая возможность погибнуть навсегда, которую так ждали идейные самоубийцы?

Впрочем, об этом Слава не знал. Бывший беспредельщик вообще ничего интересного не помнил после того, как отказался убегать с Пейнджелом. В организации Славик занимался чем-то таким, о чем рассказывать не хотел вообще.

–Я опять не понимаю, – брови Славки поползли по направлению к двери.

–Если бы я знал результат, то мог бы и не на такое пойти, – пояснил Рингил. – Бывают такие моменты в жизни, когда срочно нужно за что-то пострадать. Нет идеи – пригодятся и люди. Правда, я не знаю, что за причина была у моего папы. Может, ты ему просто понравился.

Слава почему-то не спросил «в каком смысле», хотя этот вопрос к бывшему беспредельщику явно в мысли заглянул сразу же.

–Я тебе уже говорил, что ни Контера он мне не рассказывает, – продолжил хейтер. – Историю собственной семьи приходится узнавать из легенд и свидетельств очевидцев. О тебе я вообще ничего не знал. И тут вдруг оказывается, что...

–Что у твоего отца есть друг-непредельщик, – Славка закатил глаза, – а у вас оба этих слова – ругательства, если я правильно запомнил.

–Не то чтобы... Моему отцу друзей иметь можно. А беспредельщиком ты же не по своей воле был, – Рингил невольно улыбнулся. Хейтерам не полагалось понимать окружающих, вернее, это не вменялось в обязанность. Но вот этого демона он понимал. Не то чтобы полностью, конечно, но частично. Когда шаг за шагом становишься кем-то бывшим, а однозначного настоящего, не говоря уже о будущем, нет, хватаешься за каждую щепку – и начинаешься на ней устраиваться. Потому что не веришь, что впереди будет еще что-то. А щепка – занозистая, держаться все труднее, но каждый раз, когда рядом показывается берег, тебе кажется, что это – мираж.

–Но я все равно хочу уйти, – вот этим Слава отличался от хейтеров. Тем, что мог все-таки взять и отважиться, бросить то, за что цеплялся... А не придумывать философию, оправдывающую страх перед свободным плаванием.

Хотя страх этот уже оправдан. Но тот, кто осмелится действовать, все узнает сам.

–То, что ты уйдешь, ничего не значит, – Рингил позволил себе ступить на скользкую и ломкую тему. О жизни демонов, не ненавидящих все и вся, он знал не так уж и много. Конечно, в любом случае больше, чем обращенный, несколько лет промучившийся в изоляции. – Мэлис тебе рассказывала про Скитальцев? Ну, демонов, которые живут в реальностях... Найти их очень сложно, – хейтер обошел сложный вопрос определения «реальностного хвоста[ 15 ]» и двух видов поиска – по блокировке и по настройкам[ 16 ], так как с трудом представлял, как проводят эти процедуры, хоть краем уха о них и слышал. – И, по сути, они находятся вне закона. В смысле, закон о них знает, – Рингил пропустил «кажется» и «обычно», – но, пока они не появились в Департаменте или в реальностях под его контролем, ничего с ними не делает. Они не возвращаются, только если им это совсем уж невыгодно. А так – прибегают обратно... Из чистого интереса. И всегда интересуются – как оно там, дома... Наших среди них нет, сам понимаешь...

–Ты полагаешь, что я однажды решу стать частью этого «Департамента»? – суть Славка, очевидно, уловил. – Знаешь, я уже пробовал работать на организацию, целей которой не понимаю. Мне не понравилось.

–Никогда не зарекайся, – Рингил вздохнул. Конечно, он понимал, что не ему стоит бросаться наставительно звучащими фразами. Но, если бы жизнь сделала действительно крутой поворот... В общем, Департамент мысленно никогда не исключался из числа возможностей. – У тебя вечность впереди. А возможность убить себя ты у нас не выпросишь.

–Я и не хочу умирать, – теперь для подчеркивания своего настроения использовав воздух Слава. – Я еще не понял, что с жизнью делать. Но теперь я, по крайней мере, свободен. То есть, буду свободен...

–От беспредельщиков ты уже свободен, – заметил Рингил. – Причем навсегда, если сам не решишь вернуться...

«К своим девушкам» хейтер опустил. Славик не был подходящей мишенью для подколок. Среди нелимитированных женщины всегда представляли из себя большинство. Неудивительно, что любой парень пользовался там успехом.

–Вот уж в чем точно зарекаюсь, – рука Славы сжалась в кулак. – В ту реальность я больше ни ногой. Понимаешь, малыш, есть кошмары, которые и так всю оставшуюся вечность будут сниться...

–Понимаю, – Рингил хотел улыбнуться. Не вышло. Всплыли из памяти его собственные визиты к беспредельщикам. Особенно – первый...

Только вот эти кошмары во сны приходили очень редко. Сны юного хейтера оставались полигоном для странных видений-прозрений, смысл которых никогда не удавалось разгадать до самого конца.

Зато по их мотивам получалось писать неплохие стихи. Рингил, правда, как мог оттягивал момент фиксации видения на бумаге – после этого оно начинало приходить нерегулярно, и в конце концов воплощалось в жизнь...

Истинно хейтерское ясновидение. Ничего не понятно, и злит страшно. Сначала потому, что невозможно разгадать, что предвидел, а потом – оттого, что оказываешься идиотом. Раз за разом.

–Если бы я тогда оказался рядом, – похоже, Слава подумал о том же временном периоде. – Но я ничего не знал...

–Я тебя не виню, – смешно даже... В день поимки среди тех, кто обнаружил мелкого хейтерского диверсанта, как раз был дядя Рингила. Один из. А сейчас Славка выступает в роли поддельного дяди... У жизни странное чувство юмора. – Ты все равно ничем не помог бы. И ничего особенного со мной не сделали. Кажется, Мэлис и то сильнее пострадала...

Ложь, конечно, но очень убедительная. Со временем воспоминания качественно блекнут. Почти все. Например, о том, какой силы боль сопровождает взлом высокоуровневого барьера, Рингил уже и не помнил. Только мог бы с уверенностью сказать, что почувствовать ее практически невозможно.

А вот другие воспоминания остаются навсегда Например, то, как выглядела Мэлис, Рингил вряд ли забыл бы когда-нибудь. Он обвинил ее в предательстве – и получил под нос доказательства того, что не так все было просто...

Хейтер не спрашивал Мэл о том, что случилось с ней на самом деле. Хватало примерных представлений.

Мэлис, словно чувствуя, что о ней упомянули и усиленно думают, изменила позу, а точнее – раскинулась по всему доступному пространству спальной полки. Рингил невольно уставился на толстые белые шрамы, украшавшие правую руку хейтерши. И через секунду понял, что Славик смотрит туда же.

–А мне говорили, что на демонах все раны затягиваются мгновенно, – Слава почему-то коснулся груди.

–Мы с Мэл – исключение, – пояснил Рингил. – Вроде бы единственное...

–Ага, – Мэлис открыла глаза. – Ну сколько можно трепаться над ухом? Могли бы и мысленно пообщаться...

Закончить мысль хейтерше не удалось. Долго ожидаемое событие начало совершаться, как то обычно бывает, внезапно и без предупреждения.

–Интересно, этот твой Тьисс уже нашел ту дорожку из хлебных крошек, которую мы ему оставили? – поинтересовался Рик, щелкнув кнопкой на панели корабельного синтезатора. – Тебе, полагаю, не надо...

–Не стоит, – согласилась Веледа. – Я не люблю есть. Как думаешь, когда я стану императрицей, этому будут сильно удивляться?

–Я не знаю ваших законов, – демон вытащил из открывшейся ниши тарелку с острым цветным месивом и решительно воткнул в середину ложку. – Но не думаю, что тебе стоит выделяться.

–Может, ты и прав, – хейтерша вздохнула. – А насчет твоего вопроса... Я очень удивлюсь, если Тьисс еще не взял ребят. Прошло достаточно времени.

–Почему вы не поддерживаете связь? – Рик говорил невнятно, потому как параллельно жевал.

–Я не хочу, чтобы Мэлис знала, куда я лечу, – прямо ответила Велка. – Она узнает, конечно, но чем позже, тем лучше. Это для ее же пользы...

–Ваши заморочки, – демон фыркнул и отправил в рот новую порцию. – Мне-то ты скажешь? Или только на месте? Я вообще сомневаюсь, что ты точно знаешь...

–Координат никто точно не знает, они засекречены, – Велка покосилась на экран, отображавший звездную карту. – А точнее – потеряны. Но я найду Тьенг, даже если мне придется перерыть все подходящие системы.

На этом корабле, весь экипаж коего состоял из двух демонов, название цели прозвучало впервые. И ничего не прояснило.

–Что это за сокровище такое, Велка? – Рик улыбнулся – как формулировке, так и вкусу блюда.

–Это не просто сокровище, – в красном глазу Веледы блеснуло что-то похожее на безумие. – Тьенг – это планета. Планета, на которой живет огромное количество полукровок. Я думаю, что им пора вспомнить, кому они должны служить.

–Они будут служить тебе? – Рик сосредоточился на ложке. – Или любому, кто покажется им сильнее?

–Когда-то их предки служили моим... Половине моих, – уточнила Велка. – Вторая половина их боится до дрожи. Но насчет силы ты прав – ее всегда можно использовать.

Вернее, всегда можно дать ключ к силе. В любом полукровке получится разбудить полноценного демона – надо только рассказать ему о том, что в принципе демонам доступно. Ответ – слово из трех букв. Всё.

Планета, именем которой часто называют одного из детей императрицы. Память, которая дремлет в крови – двойной ужас и двойное восхищение...

Веледа знала, что за оружие собирается распаковать. Знала, что оно может оказаться неисправным – но есть поломки, которые можно легко убрать.

В любом случае, это не основной план. А всего лишь самый удачный – если оценивать возможные последствия.

–Ты так никому и не рассказала? – Рик собирал по тарелке остатки блюда. – Как бы проблем не набралось...

–Все знают ровно столько, сколько нужно, – Веледа усмехнулась. – Больше всех – Рингил. Достаточно, чтобы можно было рассказать... если что. Только он не расскажет.

–Слушай, – демон отодвинул пустую посуду, – насчет Рингила...

–Он мне ближе брата. И вряд ли кто-то понимает его так хорошо, как я, – Велка коснулась шеи, словно нащупывая шрам. – Он хочет сыграть ту роль, которую я ему дала. Да, кто-нибудь взрослый и сильно желающий помочь «бедному ребенку» никогда бы ему не позволил. Да, Рик, этот мальчишка – стеклянная шпага, но заворачивать его в вату – просто оскорбление в адрес того, что он хочет символизировать. Того, чем он хочет быть, Контер побери!

Велка уставилась на руку, которой только что ударила по столу так, что с него упала тарелка – к счастью, дном вниз. Да и посуда была пластиковой.

–Ты его с собой не путаешь? – Рик невозмутимо нагнулся, поднял мусор и сунул в утилизатор. – Хотя, конечно, тебе лучше знать...

–А тебе достаточно знать, что Рингил – не угроза для результата операции. Конечно, если бы я хотела сделать все просто, что мне никто не был бы нужен. Но мой народ не должен считать меня сверхъестественным существом, явившимся...

–Прямиком из преисподней, куда отправили твоих родителей. Я помню. Хотя мне кажется, что для рождения этого мнения хватит одного взгляда на твое лицо, – Рик скривился. – Если посмотрит сенгариец со средним воображением.

–Не волнуйся. Моя рожа при желании станет здесь эталоном красоты. При моем желании... И вообще – ты ни одного нашего храма не видел, – Велка фыркнула. – Или видел? Ты вроде бы смотришь новости...

–Видел, – демон вздохнул. – У вас там много икон висит... Все стены расписаны такой мерзятиной...

–Не оскорбляй искусство моего народа, – Веледа усмехнулась краем губ. – А главную икону заметил?

–Нет. А там нарисовано что-то в твоем стиле? – в зеленых глазах засветилось хулиганское любопытство.

–Это всегда зеркало. В металлической раме с традиционной надписью, – императрица Сенгара медленно опустила веки, пряча за ними безумные цвета своих радужных оболочек. – Бывает – увеличивающее, иногда – немного искажающее... Но чаще – обычное зеркало. Каждый бог ри создан по их образу и подобию. И похож на каждого из нас. Я – ри. Значит, во мне нет ничего, что могло бы отвратить от меня взгляды.

–А я и не говорю, что есть, – Рик внимательно посмотрел на девочку. На очень взрослую девочку... На существо без возраста – наверное, все-таки так было бы вернее. – Ты красива – только красота это демоническая до последней капли...

–Пси. Мне никто никогда не делал таких комплиментов, – Велка провела пальцем по зеленым ресницам. – Потому что демоны знают, что такого понятия не существует.

–Я все равно так и не понял, что значит быть демоном.

Ее глаза открылись. Сейчас, когда он сидел, а она стояла, их лица находились на одном уровне. Велка чуть нагнула голову влево. Узкий зрачок сжался почти до состояния линии.

–Ты поймешь, – негромко сказала она. – Обязательно поймешь. У тебя будет для этого время.

–Лиерала? – Сулмор уже просто привыкла отзываться на это имя. Не хуже ее собственного, да и подтекст куда приятней. Хотя здесь настоящее имя и расшифровывается скорее всего как-нибудь иначе... А это – своего рода кличка. Какое-то там по счету наименование одного из божеств местного пантеона, защитницы несправедливо обиженных... Во всяком случае, именно с этим понятием слово было связано в памяти того из детей, кто первым запустил это обращение в обиход. – Куда мы полетим?

–На Сенгар, – честно ответила принцесса Ангмара. – А вы думали, я вас обманываю?

–Нет, – светловолосый мальчик, один из тех, кого Сулмор не удосужилась увидеть за делом во время обоих недавних боев, покачал головой. – Просто хотел уточнить. Я знаю координаты, ты в этом знаке ошиблась...

–А поправку на сдвиг? – Ангмарская насмешливо хмыкнула. Может, она и не разбирается в межпланетных перелетах за рамками теории, преподанной на занятиях, но учить себя всяким недорослям не позволит. – Мы захватили этот корабль не для того, чтобы кто-то его угробил, введя координаты, подсмотренные в игровом фильме!

Мальчишка смутился. Хейтерша не почувствовала даже тени стыда. Чего стыдиться – того, что она пытается сделать из этих жертв местного законодательства небольшое армейское подразделение? Интересно, что делала бы на ее месте Мэлис? Позвонила бы бабуле и попросила пристроить кучку бесхозных полукровок? Вполне вероятно...

–Ты много знаешь, Лиерала, – это прозвучало комплиментом. Сулмор криво улыбнулась, стараясь смотреть в сторону. За годы общения с Мэлис она натренировалась улыбаться так, чтобы трескались все окружающие отражающие поверхности. Потом Мэл начала понемногу разучиваться, а вот хейтерша осталась при своем умении.

–Меня учили, – на техноартефактах была целая тема по полетам, и Ангмарская от возможности потренироваться не отказалась. Конечно, сенгарийских пассажирских кораблей в парке симулятора не было, но это не выглядело преградой. – Посторонних на корабле больше нет?

–Последнего выкинули, богиня, – сообщил еще один полукровка. – Можно взлетать...

–Нет, – Сулмор нажала на несколько клавиш – последовательно – прислушалась к чему-то и передвинула небольшой рычаг на два деления. – Вот теперь – можно. Хотя кто-нибудь на моем месте включил бы обзор. И выставил пассажиров из кабины...

–Мы сядем, – да, их всего двое... А кресел – три. Но по сути с этим корытом можно справиться в одиночку – если ты родился демоном, разумеется.

–Не испытывайте мою доброту, – Ангмарская плюхнулась в капитанское кресло – слишком большое для ребенка, естественно. Ремни пришлось оставить без внимания – в конце концов, пристегнуться силовыми линиями для порядка можно куда надежней. – Ладно, садитесь. Сенгар нас не ждет, но мы припремся...

Этот сумасшедший день – на протяжении которого им приходилось то изображать примерных детей, потерявших экскурсовода, то вновь преобразовываться в боевой отряд под командованием демона, – кажется, заканчивался. Сулмор не предполагала, что провести через город группу разновозрастных детей так сложно. Подопечные приюта были не настолько надежны, чтобы серьезно дробить компанию. Да, принцесса объяснила им, что за содеянное им ничего не грозит, что они смогут обрести настоящую силу и свободу обрели уже сейчас... Но чем дальше, тем меньше они верили. Подсознательно.

Впрочем, ими еще можно было управлять. Сопротивляться по-настоящему они еще не умели.

Обзор Ангмарской не требовался. Для тех демонов, кто уже натренировался сживаться с техникой, нет ровным счетом никаких проблем с тем, чтобы повторять этот фокус по мере необходимости. Главное – грамотно формулировать желания, остальное покоренный агрегат сделает сам.

А еще это куда зрелищней, чем быстро вспоминать застрявшие в мозгу последовательности действий.

Сулмор больше нравилось управлять живыми существами, но биокораблей в местном порту не нашлось. Хотя не исключено, что в империи они были – религия сенгарийцев не запрещала таких экспериментов. Впрочем, Сенгар в курсе истории реальностей не значился, так что предположения свои принцесса опирала на ту информацию, которую выдала Велка.

Хм. Императрица Веледа. И она действительно этого не хочет? Что-то подсказывало Ангмарской, что дело заключается совсем не в священном нежелании. И не в тех мотивах, о которых так распиналась маленькая стервочка. На первое время обоснование подходило, но сомнения не возникнуть не могли...

Легко обойдя взлетавших рядом (движение здесь было довольно-таки интенсивным, и диспетчеры определенно исходили на удобрения...), Сулмор вышла на прямой курс, позволявший покинуть атмосферу и границы, за которыми можно было увеличивать скорость. Связь еще должна была работать...

–Скажи что-нибудь матерное, – Сулмор включила микрофон возле одного из мальчишек и активировала канал связи с портом. – Пусть знают, что это – наших рук дело.

–Вы получили по заслугам, так что не задавайте вопросов, – гордый полученным заданием полулиа перебил пытавшихся начать переговоры представителей местных властей. – Никто не имеет права безнаказанно издеваться над детьми, – иначе они однажды отомстят любым доступным способом. Судя по блеску глаз этого мальчишки, возможностью высказаться он просто наслаждался. – Мы больше не принадлежим вам, мы стали слугами Лиералы, а вы можете идти на шельег! – полукровка хлопнул по выключающей клавише и повернулся на своем кресле. – Ваше приказание исполнено, богиня!

–Не переходи на «вы», – Ангмарская усмехнулась. – Хоть я и принцесса, в церемониях нужды нет...

–Я так и думал! – второй мальчишка ударил кулаком по подлокотнику. – Ты – настоящая принцесса, а Лиис захватила твой трон, да?

–Лиис незаконно занимает чужое место, – уклончиво ответила Сулмор, заканчивая регулировать автопилот. – И это продлится недолго. Остальным можете рассказать, если хотите.

Мальчишки не повзлетали с мест – похоже, им хотелось узнать подробности. Но вопросы они задавали очень осторожно. Тот полукровка, который не получил возможности обругать власть, взял инициативу на себя.

–Ты хочешь использовать нас? – он понизил голос. – Но мы ничего не умеем, из нас там не делали суперсолдат или что-то в этом роде, просто издевались...

–Вас в том числе, – хейтерша развернула кресло так, чтобы мальчишки видели ее лицо. – Помните, как мы победили?

Инициативный мальчишка улыбнулся, второй – сначала поморщился.

–Я слышал ваш голос, – тихо сообщил он. – Вы говорили мне, как поступать. Я вас даже не видел, но...

–Это называется прямым управлением, – пояснила Сулмор. – Паучьим методом. Но не суть важно... Ребята, что вы знаете о положении на Сенгаре? Из новостей, фильмов...

–Что старшая дочь императрицы сбежала с лианским принцем, и это чуть не кончилось войной, – развел руками более разговорчивый. – Про это два фильма сняли.

–Три, один цензура запретила, – поправил второй. – Где их убивали в конце. Недавно запрет сняли, ты еще тогда в карцере сидел, когда показали...

–Так вот, их действительно убили, – перебила Ангмарская. – Но не сразу. Тьенга и Гарт успели завести ребенка. Настоящую наследницу. Сейчас Лиис, конечно, хочет устранить эту преграду...

–Мы понимаем, – мальчишки кивнули. Синхронно – как и убивали... Сулмор вспомнила их отклики – да, она не видела, как они это делали, но чувствовала отдачу от приказов. Они были отличной парной командой.

–Но я знаю кое-что о силе детей двух народов, – не стоит раскрываться полностью... Но этих ребят все равно нужно потренировать. А потом пусть решает Велка – это ее подданные. – То, что умею делать я, доступно вам всем. Вы можете этому научиться.

–А мы можем сражаться, как рыцари Ордена Истины и Силы? – разговорчивого полукровку, похоже, интересовали какие-то из героев местной истории...

–Можете, – подтвердила хейтерша. – Вы теперь все можете. Мое дело – научить вас в это верить.

–Как ты меня нашел? – Нора встряхнула то, что держала в руках. К счастью, вблизи не наблюдалось прохожих, способных разглядеть, какую неопределенную пакость взяла на руки девчонка в модельном наряде. Посадочная площадка была вообще достаточно пустынной, вряд ли кто видел, как со стены спикировало уродливое архитектурное украшение, меняя в процессе облик. Сейчас чокам выглядел комком протоплазмы – естественно, это была всего лишь условность, настоящий состав оболочки был другим, менее тривиальным. И комок этот был во власти чувств, обрывки которых Нора улавливала руками.

Обида. Нежелание оставаться в одиночестве. Недоверие к самому себе. Радость от того, что удалось найти путь, найти хозяйку...

Чокам был слишком предан своей маленькой хозяйке, чтобы оставаться в реальности, где ее не было. Причем надолго. Он начинал скучать в мире, где не было никого, кроме боязливых, хоть и вкусных, людей, и разных по характеру демонов. Некоторые его кормили, но большинство только ругало.

И вот он решил путешествовать по следу Норы, впервые в жизни прыгнув в незнакомую реальность – но ему повезло. Он следил за хозяйкой, пока она не осталась одна...

–Чудо мое, – Нора прижала чокама к груди. Тот дернулся и принял стабильную форму – сжавшись до размеров маленького зверька с нелепыми круглыми ушами. Похоже, местного популярного домашнего животного. Хейтерша высоко ценила умственные способности своего питомца – маскироваться он умел отлично. И никогда не притворялся чем-то таким, чего не видел рядом с собой. Нора покосилась на ближайший рекламный щит – там был нарисован точно такой же зверек на руках симпатичной женщины. Реклама зоомагазина.

Чокам негромко свистнул. Он чувствовал, что хозяйка им довольна.

Не выпуская питомца из рук, Нора вошла в стеклянную дверь-вертушку. Вертушка была тугой, наверное – чтобы ее не крутило ветром. Дальше был лестничный пролет, покрытый ковровой дорожкой – из какой-то жесткой искусственной ткани. Наверное, чтобы посетители вытерли ноги, прежде чем окажутся внизу, в огромном зале. Таких лестниц, спускавшихся в помещение, было несколько. Некоторые вели и ниже – возможно, там было продолжение магазина... нет, торгового центра. Нора знала это понятие, но никогда не представляла себе такого переполненного вещами помещения. То есть, не совсем вещами, здесь были еще и сенгарийцы – хейтерша помнила, что они от людей отличаются куда сильнее ее любимых эльфов. И были... да, именно люди. В ошейниках – часто очень красивых. Люди носили за сенгарийцами их покупки.

Ах да – здесь все, кто не относится к ри, могут существовать лишь в статусе чуть выше животного. Нечто среднее между предметом обстановки и забавной игрушкой. Сенгарийцы страшно похожи на демонов в этом плане... Правда, демоны все чаще оказываются на позициях гуманизма, хоть это и страшно смешно. Здесь об этом даже анекдотов не рассказывают.

Нора спустилась по ступенькам и принялась шарить взглядом по залу в поисках информации. В основном попадалась все-таки реклама, а также разные не имеющие для демона ценности штучки... Наконец хейтерше удалось найти информационное табло. Помимо рекламы, там крутили новости. И сейчас показывали Лиис Сенгарри, женщину, которая слишком хотела стать императрицей.

«А ведь мы сейчас на одной планете», – поняла-вспомнила Нора, увидев фон за плечами Лиис – гигантские статуи. Женщина, которой не суждено было править, казалась одной из них – только раскрашенной и умело притворяющейся живой. Сквозь церемониальное выражение лица пробивалась злорадность.

Лиис была похожа на Нору куда сильнее, чем на мать Велки. Оранжевый спектр ее волос растворялся в закатном фоновом небе, и было непонятно, какая у нее на самом деле прическа. Это была запись, а не прямая трансляция – вчерашняя запись...

Лицо женщины показали крупным планом, и хейтерша поняла, в чем заключается главное отличие. В глазах. Ярко-красные, они смотрели хищно, словно выцепливали из окружающего мира то, что еще не принадлежало владелице – чтобы взять, захапать, присвоить и никому не отдавать.

Не очень опасный противник. Такая навредит сама себе куда сильнее, чем могут в сумме все демоны, слетевшиеся сюда. Велка могла просто подождать, и никакого десанта уже не понадобилось бы.

Феанорчик, случайно притиснутый рукой, молча, но недовольно заворочался. Нора ослабила хватку и подумала, что Веледа все-таки права. Лиис была существом, которому власть давать не следовало ни в коем случае. Вернее, стоит дать ненадолго, пусть народ увидит наглядно, чем это заканчивается, а потом прийти и изобразить из себя спасителя. Спасителем быть всегда лестно, да и для идейного самоубийцы это – красивая вершина карьеры. Только Велка вряд ли остановится, иначе не старалась бы так.

Существо, которое для Норы было минимально ненавидимым (после Рингила) не первый год, хейтерша элементарно не понимала. Велка жила по какой-то странной схеме, и сейчас к этой схеме совсем никак нельзя было подобрать ключ, пользуясь стандартными понятиями кодекса.

Теперь Норе казалось, что и раньше она подбирала только видимость ключа. И еще она была почти уверена, что они с Велкой таки руководствовались разными редакциями кодекса. Который обе так и не дочитали, что бы они на этот счет ни говорили вслух.

Собственного чокама понять проще, чем существо, которое раньше чуть не называла подругой.

Нора отвернулась от экрана, не собираясь прямо сейчас анализировать полученную информацию, и подошла к прилавку, на котором были разложены разные блестящие штучки. Украшения. Хейтерша взяла одно кольцо, желтое, с неровным куском камня. Камень был тревожно-красным, и в огранке явно не нуждался – хотя нет... Он не был на самом деле выломан из породы, его долго обрабатывали, придавая вид случайного обломка, выгодно обтачивая крошечные грани – и все это для того, чтобы перещеголять природу в деле, которое того не стоило. Имитация ненамеренности. Кольцо было велико. Демоночка положила его обратно и взяла другое, серебристое. Это вполне удачно село на средний палец. На ноготь смотрел вершиной плоский и длинный треугольник – металлический, украшенный мелкой цветной россыпью. Через секунду россыпь согласованно посинела. Похоже, колечко подстраивалось под цвет одежды. Нора вытащила из кармана несколько купюр и сунула в руку молча ожидавшему рядом продавцу. Тот немедленно разморозился и принялся отсчитывать сдачу, внимательно рассматривая деньги. Кольцо оказалось дорогим. Нора мстительно подумала, что за эту авантюру, а в особенности за скучную роль, Велка ей еще и не столько должна.

Хейтерша попробовала представить себе, как именно будет выполнять свою часть предназначения. Где вообще в этом мире можно найти тех, кто поверит в существование настоящей наследницы?

Край глаза обожгло неоновой надписью. В ближайшей стене обнаружился вход в помещение, занятое чем-то идентичным компьютерному клубу – понятию из лексики отца. Точка платного общественного доступа в местную сеть.

Есть здесь уже есть недовольные, то в сети они определенно должны найтись. Сделав это заключение, Нора направилась к обклеенным плакатами дверям.

В нашу каюту кто-то намеревался войти. Это было ясно даже мне, хотя я только что вынырнула из сна, в котором бродили предательски синтегийские образы. Из сна меня вытащили беспардонно болтавшие спутники, и я только начала сообщать им данные о глубине их общего морального падения, как сразу же услышала возню за дверью. Дверь мы качественно закрыли, но возможность открыть ее снаружи существовала.

–Кто там? – громко спросила я, видя, что помощи ждать бесполезно. Слава завис, а Рингил определенно занялся процессом предвкушения. – Что-то случилось?

Из-за двери официальным тоном ответили, что корабль находится на поверхности планеты из-за неполадок, и пассажирам предлагают перейти на другое корыто, которое пойдет по тому же маршруту. Ага, так мы им и поверили... Пусть не думают, что мы тут национальной обувью хлебаем национальное же блюдо... Мы должны вести себя, как положено конечному пункту цепочки. То есть – оказывать сопротивление.

–Рингил, Славка, мы тут дождались... Так что вставайте и действуйте, а не ведите себя, как подсадные утки, – прошипела я и громко добавила: – Дайте одеться!

К счастью, у моих спутников не случилось рецидива трепологии (она же логорея острая). Рингил молча спрятал за пояс единственный складной нож и встал рядом с дверью, а мы со Славиком занялись именно тем, на что выпросили время. Как-то неприлично драться в одной майке – хотя, не спорю, удобно, но удобство тут не главное. Вдруг в группе захвата найдутся извращенцы?

–У вас как с боевыми искусствами? – вполголоса поинтересовалась я у Славы. – Сымитируете в случае чего?

–Сымитирую... Кан-киро оршанского разлива, – непонятно ответил демон и решительно застегнул брюки. – Рингил, открывай!

Дверь отъехала в сторону, открывая великолепный вид на малокомплектную группу захвата. Хотя и эти трое были явным перебором с точки зрения здравого смысла, не подозревающего о существовании демонов Хаоса.

Славик жестом велел нам спрятаться за его спину и одновременно выбил из рук одного из вторгающихся на личную территорию подонков нацеленное оружие. Такой скорости подонок явно не ожидал. Коллега подонка взвизгнул словом «ли-енг», и им же подавился, прикусив язык после удара снизу в челюсть. На стороне Славки была скорость демона и теснота помещения. На стороне оставшегося целым противника – передатчик, по которому этот гад успел хлопнуть.

Что ж, по крайней мере, они понимали, что мы будем сопротивляться. Иначе пришлось бы подставиться.

–За мной! – скомандовал Слава, выбегая в коридор. Мы с Рингилом почесали согласно приказу – прямо навстречу бегущему вооруженному отряду. До выстрелов дошло не сразу – прошедший мою подготовку демон весьма убедительно имитировал какое-то боевое искусство, расшвыривая первые ряды – пока в куче не нашелся кто-то, кому было все равно, куда стрелять. Такого потрясающего имитирования ранения я еще не видела. Слава определенно где-то видел то, что может сделать разряд из оружия подобного типа (биоразрушающее, не слишком мощное) из тела, напоминающего стандартное человеческое.

Он упал на пол так, чтобы я видела его закаченные глаза. Для окружающих Славик был мертв. Для меня – временно отдыхал. И сейчас я должна была к нему присоединиться.

Конечно, я сопротивлялась – одному из захватчиков глубоко прокусила руку, стараясь не выдвигать клыки сверх нормального лианского уровня. А другому, мужского рода, отбила кое-что ценное. Впрочем, ему бы это все равно не пригодилось – исполнителей в таких делах чаще всего убирают. Рингил, судя по воплям подонков, тоже отличился...

Я ждала немедленной смерти, но у нападавших были иные планы. Нас с полосатиком втащили в какое-то помещение – похоже, развлекательную точку, – и зафиксировали на стульях. Я видела лишь отражение Рингила в погасшем экране и понимала, что он видит мое.

Вокруг меня зашумело неумелое, но очень сильное защитное поле. Хейтер выполнял свои обещания – он был намерен сделать все, чтобы я выжила. Он обо мне заботился...

–Мэлис? – я оторвала глаза от отражения Рингила, которому только что подмигнула, и посмотрела на произнесшего мое имя. – Девчонка, ты не знаешь, с кем тебя связала жизнь? Твой благодетель затеял опасную игру...

–Я знаю, – свой смертный приговор надо подписывать лично. Я отвернулась, снова уставившись на отражение Рингила. Так похоже на мое собственное... Только намного красивее. – А вы держите на мушке ту, кому должны повиноваться.

–Я подчиняюсь императрице Лиис, а не потомку предательницы своего народа, – выплюнул мой собеседник. Затем стащил головной убор и зачем-то сжал в руке. – Я никогда не хотел убивать детей. Но ты уже не ребенок...

–Мне говорили, – я гордо вскинула голову, надеясь походить на бабушку – пусть эти исполнители запомнят меня как императрицу, облеченную если не властью, то величием. – Вы предали закон и правящую кровь, когда довели до смерти мою мать. Я не стану с вами говорить, Тьисс Линн. Вы хотите меня уничтожить – делайте это...

–Нет! – крик Рингила был настолько искренним, словно меня собирались убить на самом деле. Он вырывался из наручников так, как делал бы это ребенок, не обладающий силой, но намного упорнее. Я увидела, как с его запястий закапала на грязный ковер кровь.

–Я это сделаю, – Тьисс (я прочла имя в его мозгу) снова нахлобучил свою кепочку и вытащил из-за пояса странное оружие. У других исполнителей были одинаковые, стандартные модели, а вот эта хреновина... Пришлось на всякий случай ускориться, чтобы посмотреть, чем оно выстрелит. – Императрица...

–Да? – я улыбнулась. На заднем плане кто-то ударил по лицу Рингила.

–Ты слишком молода, малышка, – Тьисс погладил меня по щеке стволом своего оружия. Голубоватый металл был чуть теплым, словно из него уже стреляли. Хм... Нет, все равно лучше удерживать ускорение. Мало ли что...

Я успела поймать суть действия этой хреновины. Она была чем-то вроде маленького плазмомета. Ну, я достаточно насмотрелась на ожоги во время занятий, чтобы изобразить их достоверно. И смерть от шока я тоже изобразить смогла.

Очень точная иллюзия. Преподаватель был бы мною доволен – если бы не усмотрел в результате насмешки над своим внешним видом...

Мою концентрацию ломал только крик Рингила – Хаос, как он играл... Далеко за пределом нашей школьной самодеятельности. Ему поверил бы кто угодно, а не только эти подонки. Но убедить нужно было именно их.

Я смотрела сквозь иллюзию на то, как сенгарийцы пытаются обездвижить демона, которого принимали за ценный приз. В конце концов Рингил позволил им это, сымитировав потерю сознания. Я послала ему ободряющий мысленный импульс – без слов, просто выражение уважения дробь восхищения. И получила точно такой же ответ.

Для Рингила начиналась самая интересная часть игры. Я сомневалась, что у него хватит терпения не торопиться с демонстрацией Контерового дара. А значит, исполнителям предстоит веселенький перелет...

У меня же теперь развязаны руки. Достаточно дождаться «избавления от тел» и можно присоединяться к кому угодно. Интересно, нас запихнут в установку для уничтожения отходов ил выкинут в космос?

–Доказательства понадобятся Императрице, – отлично, они что, нам еще и доставку на Сенгар организуют? Не люблю реальности, которые я плохо представляю в трех измерениях. Добираться каким-то образом все равно понадобится.

К сожалению, в качестве «доказательств» Тьисс использовал кусок моей оболочки. Естественно, я не собиралась позволить ему действительно вынимать из моей груди сердце, но без особых проблем создала у него и окружающих иллюзию того, что орган был извлечен. Я его клонировала. Если псу Лиис действительно понадобился такой интересный сувенир, зачем мешать? Вспомнив свои знания, я вложила в копию органа определенную материализуемую информацию – любой сенгарийский медик должен был увидеть обычное, стандартной формы и размера детское сердце, обладательница которого погибла от шока, вызванного ожогом. Из чистой вредности я запрограммировала присутствие в тканях императорских генов. Ну, или того, что здесь использовали для оценки... В общем, анализ показал бы мое родство с матерью Велки. Но – на этот счет была мелкая договоренность, – не отцом. Велка не собиралась появляться в разгар новой Лианской войны. А таковая началась бы, узнай правитель Лиигара о том, какая судьба якобы постигла его потомка.

Забрав «мое» сердце, Тьисс ушел. Исполнители, все еще остававшиеся в комнате, последовали за ним. Мне надоело лежать, изображая непривлекательный труп, и я встала – естественно, оковы для меня не значили ничего. Обойдя следы крови Рингила, я вышла из комнаты, собираясь отыскать Славку. На него я напоролась сразу же – демон лежал не там, где его подстрелили, а прямо за дверью – тоже лишенный сердца. Я задумалась на тему того, традиция ли это сенгарийская, аналог контрольного выстрела, или просто зверская личная инициатива Линна... Особой разницы не имелось, но мне было интересно...

–Очнись, можно не притворяться, – обратилась я к Славе. Тот поднял голову, до сих пор мертво свисавшую на грудь, и не слишком завернуто выматерился. – Блин, совсем забыла, как выгляжу...

–Вот именно, – Славик приложил руку к груди, вспоминая, как оболочка выглядела раньше. Похоже, он отдал свое настоящее сердце – но демону, не проклятому смертностью, такая рана не вредит, если не нанесена собственноручно. – Мэлис, ты уверена, что они ушли?

–Возвращаться никто не собирается, – тем временем я стряхнула иллюзию. – Не чувствую. Или нас здесь оставят просто так, или сожгут корабль... Наверняка он не в имперской собственности.

–Может, стоит оставить куклы? – для тех, кто сюда придет? Подложить твердые иллюзии? Здравая мысль, конечно... Но напрягаться нет смысла. Я почувствовала движение корабля – судя по всему, нас направляли в сторону ближайшей звезды. Значит...

–Проверять никто не будет. Пошли отсюда, – я направилась к нашей каюте, полагая, что вещи никто не выносил. – Похоже, пора нарушить режим эфирного молчания...

«Нора! – сигнал рыжей хейтерши был наиболее близок и не глушился усилиями владелицы, поэтому я поймала ее первой. – Рингил на месте, в смысле – в пути... К тебе можно присоединиться?»

«Не вопрос, – хейтерша определенно была чем-то занята, но не настолько, чтобы это мешало беседе. – Хочешь – я импульс поймаю... Или вы своим ходом?»

«Своим ходом мне уже надоело, – честно призналась я. – Сейчас вещи соберем...»

«Не торопитесь, у меня тут перестрелка, – по линии пришла картинка. – Только вас с вещами и не хватало. У вас сколько времени?»

«Часа два, – я тоже прислала картинку, только что снятую со смещением точки зрения. С пририсованным пунктиром курсом корабля. – Но можем задержаться и дольше, если надо. Поучу Славку жить при высоких положительных температурах»

«Хоть при низких отрицательных, – похоже, Нора только что промазала. – Я скажу, когда можно будет ко мне подвалить...»

Когда план, списанный из учебника, срабатывает тютелька в тютельку, как-то сразу обретаешь давно утерянное доверие к учебному заведению. Или хотя бы к автору учебного пособия, кропотливо собиравшему наиболее вероятные из простых приемов стабилизаций.

На то, чтобы найти в местной сети закрытые для обычных пользователей места, а затем отсортировать от найденного ерунду вроде тайн спецслужб, движения экономических потоков, мест тусовки банальных хакеров, небанальных преступников и порнухи, Норе понадобилось несколько часов. Ерунды оказалось много. Но и сеть откровенных оппозиционеров, возмущавшихся властью еще со времен молодости Велкиной бабушки (фанатичной приверженицы политики кнута, ежовых рукавиц и прочего БДСМа), в конце концов отыскалась. Дальше все было делом техники – выяснить место и время ближайшей сходки, явиться во всей красе, пообещать остолбеневшим борцам за свободу дать каждому по потребностям...

Ну, в учебниках говорилось и о том, какие могут возникнуть проблемы. Например, в лице работников силового ведомства, накрывших явку... К счастью, Нора стрелять умела и любила не настолько, чтобы нарочно отказываться от этого развлечения.

Мэлис вышла на связь как раз тогда, когда «посланница от принцессы» с увлечением занималась двоеборьем – бег с препятствиями плюс стрельба на поражение. Верных слуг Лиис Сенгарри Норе жалко не было.

Уворачиваться от выстрелов необходимости не было. Да и препятствиями для демона вокруг не пахло – исключительно условными... Рыжая демонесса оторвалась от края площадки и, придерживая Феанора свободной от лазерника рукой, перелетела многоэтажную пропасть. Затем обернулась в сторону преследователей, чуть не загремевших в преодоленную девочкой в синем свитере преграду, и продемонстрировала им оскорбительный жест. Сенгарийский – оттопыренный согнутый мизинец. Дам среди идиотов, рискнувших побежать за вооруженной малолеткой, не наблюдалось, а жаль – Нора знала еще и вторую версию жеста.

Мизинец преследователи разглядели отлично. С той стороны пропасти понесся мат, заставляющий радоваться уже тому, что этот участок городского пространства оказался нежилым. Так сказать, промзона... Если вернуться к папиной лексике.

Норка хмыкнула, параллельно сравнивая отцовские высказывания с тем, что неслось из-за спины (стоять на месте демонесса не собиралась). Получалось, к сожалению, не в папину пользу. Евгений Лойе, известный на всю песочницу под прозвищами Гений и НеГений, был в глубине души махровым интеллигентом. А также некропедозоофилом, но это уже по слухам, которые он сам лично и распространял, вооружившись самоучителем для извращенцев и садистов (одним из дочкиных учебников). Впрочем, смысл для такого поведения у папочки был. Вся команда «Последний рубеж» являлась, как он говорил, по сути небольшим компактным дурдомом, совмещенным с бардаком и Шаолиньским монастырем (что это за монастырь и какой у него устав, Нора спрашивать стеснялась, а искать самостоятельно по сетям не доходили руки), всех обитателей которого долго били по голове содержимым книжного шкафа Е. Лойе. Причем по лицу и открытыми страницами, чтобы лучше запомнили содержание. Так что у руководителя просто обязано было иметься соответствующее хобби, жена-хейтерша и дочка-хулиганка. Впрочем, Нора не считала, что ее завели исключительно для полноты образа.

Увлекшись воспоминаниями, хейтерша чуть не забыла, что нужно было, во-первых, откинуть сообщение Мэл, и во-вторых – догнать уже ставших своими экстремистов. Приоритеты были определены верно, поэтому пространство пронизало «добро» на перемещение с координатами в универсальной четырехмерке.

Мэлис, ведущая за ручку своего «сопровождающего для маскировки», появилась почти мгновенно. Слава, груженный зачем-то вещами, не сбрасывая отягощения, принялся оглядываться по сторонам. Сильно напоминая Норе в процессе одного из папиных подчиненных.

–Все замочены, – бодро доложилась хейтерша. – А кто не замочен, тот сейчас об этом сильно жалеет.

Доклад испортил Феанорчик, вылезший из-под мышки. Чокам явно хотел размяться – и возражать ему Нора не стала, отпустив мгновенно принявшего форму местной летучей нечисти домашнего зверя в полет.

–Вот Гагарин, – с восхищением произнес Славка. – А ты его зачем с собой взяла?

–Сам увязался, – пояснила Нора. – Ну, временные граждане сенгарийской империи, морально готовы к встрече с желающими стать гражданами сенгарийской республики?

–Давно не была на экскурсии в дурдоме, – Мэлис косо улыбнулась. – Велка тебя не похвалит за поддержку слишком явной оппозиции...

–Да все уже улажено, – заверила боевую подругу Нора. – Они согласны на конституционную монархию.

–А когда увидят Велку, согласятся на диктатуру и деспотию, – подытожил Славик, заставив хейтершу подумать несколько лучше об умственном развитии сопровождения. «Друг» Пейнджела Джайниса, похоже, умел поблескивать цинизмом и логикой. Неплохой навык...

–Увидят они не Велку, а Мэлис, – план не хуже любых других. – Я, блин, все-таки на принцессу не похожа...

Нора усмехнулась, вспомнив, как ее папа однажды высказался на этот счет. Что, мол, принцессы в реальностях, а у демонов исключительно чертенята получаются. А мама потом папе сказала, что это его собственные черты так воплотились, потому как с ее стороны ничего такого быть не может.

–А то я против, – Мэлис, похоже, уже предвкушала. У нее ноздри раздувались, как у какого-то животного, только не так сильно. – Так даже лучше будет. Они-то меня мертвой будут считать...

–Еще не считают, – поправила Нора. – Время же относительное... Пока долетят...

–Я сказала – будут считать, – отрезала Мэлис. – Мы ждем Ангмарскую и Велку. Готовим почву. Чтобы нашу принцессу тут встретили овацией на весь город...

–Боюсь, не получится, – усмехнулась хейтерша, прикинув размеры Сенгара. – Город-то с Департамент размером...

–Не суть важно, – между спорящими опустился чемодан. – Я уже задолбался так стоять. Мы куда-нибудь идем?

–Конечно, – Нора мысленно попыталась прикинуть маршрут. Получилось только приблизительно, все-таки большую часть карты города она еще не изучила. – Вон туда. Там остановка должна быть.

–Что значит – не верю? – Сулмор повысила голос. – Все могут. И ты тоже можешь. А будешь возражать – выброшу в шлюз.

–Не надо, – маленькая светловолосая девочка сжалась в комок. – Я жить хочу...

–Жить вы все будете вечно, – хейтерша обвела глазами зрителей воспитательного процесса. – В это и верить не надо.

–Но ведь все умирают, – возразил один из мальчишек. Ангмарская так и не научилась запоминать их по именам и лицам. Как-то не получилось – даже того, который назвал ее Лиералой. Они теперь все так говорили. И воспринимались как общность – как клетки организма или детали машины. Некоторые нужно было ремонтировать, приводить к стандарту...

–Лиа не умирают, – объяснила Ангмарская. Историю Сенгара она знала со слов Велки, но то, что все лиа – демоны, в голове зацепилось. – И вы не можете умереть. Кто в это не верит?

Поднялось несколько рук. И одна – из маленького клубочка со светлыми волосами.

–Хорошо, я сейчас вам все докажу, – «в основном то, что учитель из хейтера никогда не получится». Сулмор могла придумать только один способ – использовать личный пример. Но окружающие полукровки, которые еще частично считали ее богиней, могли и не повестись...

Идея с выходом в открытый космос нравилась самой Ангмарской. Когда еще представится возможность погулять меду звезд?

Может, они и были достаточно смелыми, точнее глупыми, чтобы не верить, но приказам подчинялись. Даже не дожидаясь включения контроля.

Ангмарская никогда особенно не любила детей. Особенно своих ровесников. Вот и к этим ребятам – максимум привязалась. Как к кому-то, кого нельзя бросить просто так. Но для того, чтобы они стали самостоятельными, их нужно было учить.

Внутренняя дверь шлюза отошла в сторону. Блондиночка всхлипнула. «Лиерала» внимательно посмотрела на нее, надеясь, что ее черный взгляд может в ком-то пробудить сомнение. По отношению к фактам, затверженным на урокам. И, естественно, веру в то, что «богиня» говорит правду.

Ангмарская четко придерживалась инструкции, за вычетом того, что вместо скафандров обрядила детей в индивидуальные защитные поля. С одной маленькой оговоркой... Сулмор вовремя вспомнила, как Мэл тренировала обращенных. Правда, там был не вакуум, а бассейн... Точнее, пруд, совмещенный временами с фонтаном.

Слезы у неверующей малявки высохли почти сразу же. Во всяком случае, когда хейтерша оторвалась от окружающего пейзажа (звезды, звезды, пыль космическая, туманность вдалеке, опять звезды – кучкой), то заметила, что все висящие на силовых линиях (чтобы не отстать от корабля) дети успокоились и наслаждаются видом.

«Ну вот, у кого еще возражения остались?» – поинтересовалась Сулмор у своих опекаемых.

«Это ты нам помогаешь, – отозвался один мальчик. – Как тогда...»

«Ты в это веришь?» – осторожно спросила Ангмарская. И получила утвердительный ответ. Значит, можно было начинать...

Поля вокруг тех, кто уже поверил в свою безопасность, Сулмор осторожно перестала поддерживать. Но они остались на месте – теперь каждый из детей защищал себя сам, собственной верой. Хейтерша это чувствовала. И еще – что ее не считают жестокой. Больше не считают. Перековались...

Проблем с обращением к собственной силе у ребят больше не возникало. Достаточно было показать любой прием. Один из мальчишек вышел за обшивку, не пользуясь больше шлюзом, и переправил название корабля на имя богини.

«Лиерала» приближалась к Сенгару. Правда, все-таки медленно – сказывались качества корабля и выбранный маршрут. Сулмор не сомневалась, что прибудут ее воины как раз вовремя. Вести с передовой ее и не интересовали – хватало собственного ясновидения.

А еще Ангмарская надеялась, что остальные развлекаются куда качественнее ее самой. Особенно Рингил. И Мэлис. Что ей не приходится заниматься чем-то скучным и привычным по «Вратам». Хейтерша теперь знала, какая это страшная нагрузка – учить большую кучу народа... Впрочем, учителей своих заочно уважать не начала – они-то работали с уже готовыми детьми.

Рингил как раз развлекался. Причем очень старательно. Изображать шок он мог, не особенно контролируя себя. Шарахаться от каждого сенгарийца, как от нелимитированного, дрожать, имитировать страх... С этим никаких проблем не было.

А еще хейтер старался каждому, якобы случайно, заглянуть в глаза. Здесь это было совершенно безопасно. И вообще – он же не улыбался при этом? Просто смотрел...

Реакции были такие, что хоть статистику веди. От одного взгляда – ну, даже если учесть, что именно эта компания думала о своем маленьком узнике. Кстати, на условия содержания жаловаться не стоило, непривычная для хейтера роскошь вкупе с излишеством четко пометила буквально все отведенное помещение. Похоже, именно для него эта каюта и была приготовлена – заранее. А потом оттуда вынесли вещи, с помощью которых можно было причинить себе вред. Не сразу – сначала пришлось, глядя в объектив камеры (где находилась аппаратура слежения, Рингил определили, как только его внесли в помещение) пару раз провести столовым ножом по запястью. Влетели двое, очень быстро, нож отняли, один хотел дать по морде, второй не позволил.

Эти как раз первыми и прокололись – натолкнулись на «затравленный» взгляд. Изображать его было легко, хотя раньше хейтер и не практиковался – точнее, старался не допускать. Зато теперь отрывался на все сто... Тот сенгариец, который собирался отвесить «самоубийце» раздраженно-воспитательную оплеуху, сжался, потеряв процентов десять роста, и утопал за дверь. Второй дернулся и попытался погладить «принца» по голове. Рингил не дался.

В основном именно такие реакции и получались. В ком-то просыпалась жалость, кто-то боялся... Многие отказывались приходить второй раз, хейтер подслушивал разговоры... Корабль медленно превращался в дурдом. А Рингил прилежно играл единственного пациента, который на самом деле страшно заразен, но никто об этом не знает.

Хейтер мысленно усмехнулся. Конечно, до конца полета осталось не так долго, как хотелось бы, но здоровые члены экипажа на Сенгар прибудут в виде меньшинства.

Старательно уставившись отсутствующим взглядом в зеркало, за которым здесь, в ванной, спрятали оборудование для съемки (мало ли – вдруг августейший пленник решит утопиться), Рингил раздевался. Право на самостоятельное мытье он отстоял с трудом. Разыгранные спектакли тянули на высшую награду – так упорно сопротивляться, не выходя из роли, мало кто смог бы. Смиряться в мелочах «принц» не собирался, а обрабатывать его целенаправленно и не пытались, предпочитая потакать. И так под присмотром. Причем оперативным.

Одежду, за исключением рубашки, хейтер сложил в чистку. В конце концов, эта кодла должна была считать, что их тщательно охраняемый груз всю жизнь провел в приюте, а там наверняка определенные навыки вбивают усиленно и на уровень подкорки. Буквально причем. Если фильмы не врут.

А вот Велкин подарок Рингил принципиально держал при себе. Не потому, что боялся за вещь – с сотворенными предметами нежничать было совсем не обязательно. Просто... ну, надо было чудить по мелочи.

Аккуратно разложив черный шелк на пластиковом кубике закрытой чистки, хейтер продемонстрировал себя зеркалу в полный рост и перешагнул край ванны. Настоящей. На расход воды здесь, похоже, смотрели сквозь пальцы. Или просто синтезировали по мере надобности, вникать в подробности все равно смысла не имело.

Кстати, вода была горячей. Такой, что заныли шрамы на плечах, казалось бы, надежно залеченные. Похоже, структура еще помнила. Погрузившись по шею, Рингил рассмотрел себя, пользуясь водой как экраном – часть, скопированная у Велки, вросла в сущность демона очень надежно, но по краям уже начала растворяться. Выглядело это красиво – черно-зеленая сеть в золотом сплетении. Невежество хейтера во многих областях науки[ 17 ] не позволяло судить, плохо это или хорошо, но в общем все, кажется, склонялось к последнему.

По крайней мере, стремления испытать насилие демон пока не ощущал. Нет, не в том смысле, что не нарывался... Но в ступор не впадал, по крайней мере не помимо собственного желания. И был уверен, что в случае чего справится с ситуацией. Правда, цену этой уверенности устанавливать не стал бы. Западло всегда приходит без предупреждения.

Только вот хейтеров это никогда не останавливало.

Рингил умело (для делавшего это третий раз в жизни демона) намылил волосы и подумал, что с развлечением они все-таки угадали. Где и когда еще выпадет такой шанс понять, от чего именно положено отказываться в жизни? Возможно, отец был прав, когда говорил, что хейтерами нужно становиться, во-первых, от хорошей жизни и во-вторых, пожив этой жизнью лет двадцать минимум.

Как многие любители пофилософствовать, Пейнджел Джайнис сам своим рекомендациями следовать и не думал.

Смывая пену, Рингил думал о том, кем оказывался его отец для разных групп – людей, демонов, даже сенгарийцев. Шум воды способствовал течению мыслей. Итак, отец, что было аксиомой, являлся существом строго отрицательным. Но – в годы столкновения с беспредельщиками он стал героем, сумев сплотить третий приход и дать бой. Но – он сумел не сломаться под давлением тех же беспредельщиков. Но – позволял себе...

Впрочем, то, что разрешал себе творить Пейнджел в реальностях, вписывалось не в рамки возражений, но в совершенно иную графу. Что-то отец искупал этим блистанием. Возможно, свое нежелание быть известным. Или же, будучи шокером, полагал, что так и обязан себя вести...

Хейтер решительно отжал волосы и встал во весь рост, чтобы достать полотенце. То ли перегретая оболочка подвела, то ли мыльная вода, но в результате «принц» совсем не царственно грохнулся на пол, по пути приложившись о край ванны обеими ногами. Ввиду крайнего везения встреча лба с напольным покрытием знаменовалась только непрезентабельным звуком, легко описываемым словосочетанием «тупой удар». До образования очередного будущего шрама не дошло.

В принципе, Рингил мог бы встать и сам, но помощь прибежала, спотыкаясь друг о друга и матерясь, быстрее, когда в голове еще позванивали колокола. Похоже, о мелкой личной свободе можно было забыть...

А дальше было весело. В том смысле, что кучу взволнованных возможной потерей мужчин разбавила сенгарийская женщина. Звали ее Артили, была она начальницей корабельной медслужбы и, насколько прочел в ее мыслях хейтер, не смотрела на пленника как на своенравное, но важное существо, сознание которого никого не волнует. Похоже, в империи существовали специалисты, способные при помощи должной обработки сотворить из любого сенгарийца то, что прикажут. Во всяком случае, такая мысль в сознании Артили мелькала.

Врачиха начала с того, что выгнала ко всем отрицательным персонажам местного фольклора лишних свидетелей. Немного подумав, Рингил решил сыграть, что ей доверяет, поэтому относительно честно, хоть и очень негромко, ответил на вопросы касательно самочувствия, лишь каплю преувеличив. А вот следующий вопрос поставил хейтера в тупик.

–Ты действительно хочешь умереть? – за этой фразой стояло особенно сложное сплетение чувств. Артили уже насмотрелась в глаза своего пациента, поэтому преобладало в сплетении желание спасти ребенка-узника любой ценой. Причем спасти не обязательно от смерти, хотя опять же в основном мысли были посвящены этому. Врачиха, похоже, вначале хотела понять, способен ли мальчик принимать такие тяжелые решения. Собственная судьба, ожидавшая ее в случае гибели огромной ценности, похоже, волновала Артили в наименьшей степени.

–Да, – Рингил решил ответить искренне. Хотя бы поначалу. – Но это глупо. Я люблю, – намеренная «оговорка», – сестру, но знаю свою роль. Мне рассказали, кто я такой.

–Малыш, ты все еще думаешь, что сможешь что-то сделать? – а вот и причина вскрылась... Странная черта – отчаиваться перед лицом силы, – была присуща и сенгарийцам.

–Я полагаю, что нас не слушают, – Артили кивнула, и Рингил продолжил: – Я не всегда буду ребенком. Сестра хотела бы, чтобы я жил. Я не могу перечить ей, леди. Поэтому постараюсь жить, пока слышу голос ее сердца.

Похоже, убедить в своей ненормальности сочувствующую медработницу Рингилу удалось... А, возможно, и в том, что уже раз подвергался гипнотическому программированию. Естественно, играть это было куда проще, чем притворяться «нормальным» ребенком.

Хейтер улыбнулся Артили, мысленно приказывая ей оправдать не существовавших программаторов. Пусть считает, что только обработка позволила мальчишке пережить смерть единственной и любимой сестры.

–Странно, неужели у них совсем нет связи? – Велка погладила пальцем край приборной панели. – Ну, я не читер, я только учусь...

Динамики чирикнули какой-то странной нотой, не имеющей аналога в природе. «Снег» на экране сменился изображением поверхности планеты, на орбите которой застыл корабль Императрицы.

–Почти голая, почти безжизненная, – прокомментировал Рик открывшийся вид. – Как там Слава говорил...

–Людей вижу, – Веледа приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо сидящему обращенному. – А вот сенгарийцев... Похоже, на поверхности они не живут, что ж, следовало ожидать...

–Почему? – Рик оторвался от крошечных фигурок на экране и обернулся, чтобы посмотреть в лицо Веледе.

–Тьенг насквозь изъеден шахтами, там можно пол-Сенгара поселить, если, конечно, ногами уминать, – императрица усмехнулась. – Так, технологическое присутствие у нас засекается, не от этих же оборванцев... Да и чувствую я своих, их здесь много... Рик, слезь с места, я сейчас попробую на связь выйти, а твою морду народу видеть совсем не обязательно.

–Уверена? – чуть не обиделся демон. Велка закатила глаза и шлепнула рукой по чистому месту на панели. Пластик подался, словно обычное для сенгарийских компьютеров управляющее устройство в виде мягкого экранчика. Экран же перед Риком заполнился вначале помехами, затем какими-то прыгающими кадрами, и наконец показал обставленную в темно-серых тонах комнату, в композиции коей царила огромная трехспальная кровать.

–Что за порнуха? – шепотом поинтересовался спутник императрицы. Вопрос относился к содержимому кровати – несмотря на скупое освещение, было ясно, что все спальные места на этом аэродроме заняты. – Ты мне про шведские семьи не говорила...

–Сам хотел, – Веледа пожала плечами. – Будешь говорить от моего имени. Сядь прямо, держи спокойную рожу и говори уверенно. Переделать телевизор в ретранслятор я смогла, теперь твоя очередь напрячься.

–А ты уверена, что их стоит беспокоить? – Рик ткнул пальцем в экран, а точнее – в кровать. – Я бы не стал на твоем месте.

–Ты – на своем месте, и я тебе разрешаю решать, – Велка направилась к соседнему креслу. – Ты – демон, Рик. Демоны не боятся ошибок и не мучаются излишними чувствами. Если они не важны для политики, конечно. Хочешь ждать конца этой, как ты сказал, порнухи – жди. Когда решишь действовать, я включу экран на передачу.

–А... Ну, как мне называть того, с кем я должен говорить? – обращенный решительно придушил выползшую наружу слабость. Если эта девочка хочет, чтобы он вел себя, как настоящий демон... то ее следует слушать.

–Полагаю, просто Тьенгри. Эта планета имеет особый статус, и ее жители не являются подданными моей империи... после мерзкого поступка Аскрины, – императрица криво усмехнулась, демонстрируя, что только что высказала будущую «официальную версию». – Моя дальняя прародительница боялась тех, кто был верной опорой трона, так что я не знаю, чего именно она от них потребовала в качества дополнения к этой свободе, но насчет титула я уверена.

–Я запомню, – Рик покосился на экран, но происходившее там изменилось не сильно. Разве что теперь было очевидно: все трое под одеялами – мужского пола. Нелицеприятное зрелище, за запись коего в отдельных реальностях можно было получить кругленькую сумму, окончилось спустя несколько минут, и к этому моменту Рик уже был готов. В смысле, уже сформулировал несколько фраз.

Сконцентрировавшись на надевавшей черный халат фигуре, обращенный махнул рукой. Рядом с экраном засветился сиреневый индикатор, которого не так давно просто не было.

–Я хочу говорить с Тьенгри, – твердым по возможности голосом заявил демон.

–Я – Ньер Тьенгри, – парень в халате сел на край кровати и закинул ногу за ногу. Похоже, он совершенно не удивлялся происходящему и не испытывал ни малейшего смущения от того, что за ним могли наблюдать. – С кем имею удовольствие общаться?

–Мое имя – Рик, – начал обращенный, и, повинуясь едва слышному шепотку в ушах, послушно закончил, – Сенгарри. Консорт.

На сенгарийском это понятие звучало чуть иначе, и значение имело емкое – «муж правящей императрицы». Рик ощутил прилив изумления. Быстрый взгляд на Велку подтвердил, что авторство подсказки принадлежало ей. Веко над желтым глазом ненадолго опустилось вниз.

–Надеюсь, это не только имя, – Ньер фыркнул. Было заметно, что в слова незнакомца он не слишком-то верит. – Сенгар мертв, и повелеваю им я.

–После столетий лжи истина поначалу звучит беспомощно, – мысленная поддержка продолжалась. – Сенгар жив, и жива империя, лишь ее верные слуги всеми забыты и заключены здесь. Мы пришли освободить вас и пригласить занять приличествующее Ордену место...

–Гладко говоришь, консорт, – Рик отметил, что высокопарные фразы ничем не зацепили собеседника. Узкое хищное лицо Ньера просто-таки дышало подозрением. – Но к гласу разума я не могу не прислушаться. В сказку о том, как Сенгар стал Тьенгом, я и сам верю слабо. Империя пасть не могла, даже если бы лиа...

–Лиа не победили, – подхватил Рик. – Война закончилась, едва начавшись. И в том заслуга твоих предков.

–Я так и думал, – глаза цвета замороженного чая (во всяком случае, так казалось при этом освещении и в этом масштабе изображения) отразили понимание, и демон понял, что говорит с, возможно, самым трезвомыслящим сенгарийцем в этом гадюшнике. А ориентация разумного существа, с которым предстоит заниматься исключительно политикой, – дело десятое. – Что случилось с империей, если возникла нужда в нас, узниках Тьенга?

–Ничего такого, что не было бы вам по силам исправить, – экран перед Риком погас, и он понял, что Велка взяла инициативу на себя. – Императрица Сенгара приветствует владыку Тьенга.

–Императрица, – заглянувший через плечо Велки Рик увидел, как Ньер опускается на одно колено перед экраном. Даже с учетом всех обстоятельств и формы одежды выглядело это отнюдь не насмешкой. – Магистр счастлив вновь служить вам...

–Скольких может выставить орден? – демон подумал, что Веледа и так знает состав населения планеты. Интересно – она испытывает Тьенгри или тут скрыт другой смысл?

–Полторы тысячи, – в голосе Ньера прозвучало сожаление. – И триста женщин. Остальные жители Тьенга к Ордену относятся лишь формально и к активным действиям не способны. Но при наличии должного количества рабов-источников...

–С тем, чтобы открыть вам путь к принадлежащей вам силе, проблем не будет, – Велка впилась глазами в экран. – Я серьезно отношусь к стоящей перед нами задаче.

–Могу ли я все же ее узнать? – а парень концентрации не теряет, молодец...

–На моем троне сидит мусор, Магистр Тьенгри, – Веледа усмехнулась. – Мусор, подобный той куче, что трусливо избавилась от ваших предков. Я недовольна подобным положением дел.

–Ясно, – Ньер вернулся на кровать. – Полагаю, эта причина является основной...

–При желании я могла бы и не использовать вас, – голос Велки зазвучал тверже. – Но выбрала именно путь, на котором смогу исправить несправедливость, совершенную моей прародительницей.

–Действительно, – Тьенгри вздохнул. – Позвольте заметить лишь, что я хотел бы получить...

–Все, что вы хотите получить, магистр, давно вами заслужено, включая и гарантии на это, – Веледа слегка улыбнулась. – Мне вы можете верить. Если же вами владеют вполне понятные сомнения, то я не стану требовать слепого доверия. Если вы того пожелаете, нас свяжут узы, кои еще почитаются святыми...

–Один консорт у вас уже есть, – напомнил Ньер. Рик понял, что просто недооценил интеллект этого парня.

–Второй, – подчеркнула императрица. – Вам я обещаю место первого. Причем от обязанностей, налагаемых этим титулом, вы будете освобождены. Не думаю, что они привлекли бы вас, Магистр...

Тьенгри усмехнулся. Обращенный почувствовал, что между двумя сенгарийцами протянулась прочная нить взаимопонимания. Линия, которая не имела отношения к бывшему человеку Рику, только что осознавшему: а ведь парня на той стороне экрана не нужно учить быть демоном...

«Не завидуй, – эхом отдалось в голове. – Зато тебе уже не нужно объяснять, что ты – демон...»

Демоны могут управлять реальностью, просто существуя в ней. А нам зачем-то взбрело в голову играть по ее правилам. Правила – дурацкие...

Примерно так можно было в трех предложениях сформулировать мои мысли, касавшиеся нашей части задания. Теперь – нашей. Нора, похоже, наслаждалась своей ролью «запрограммированного ребенка», хотя я не сказала бы уверенно, что суть роли была понята верно. Рыжая хейтерша определенно не читала мысли тех, с кем нам пришлось работать. А в оных главным членом нашей маленькой команды считали Славку – по праву возраста. Пришлось его инструктировать, что лично меня не обрадовало. Нет, этого обращенного было легко научить нужным словам, да и умение играть роль у него было где-то в крови. Но я очень не люблю миры, где детей считают существами второго сорта.

Хотя, наверное, я неверно выразилась. Ко мне относились совсем не так. Сопровождавшие мой образ эпитеты можно было выразить одним словосочетанием – «управляемое средство». Не второй сорт, а высший... Приятно чувствовать себя в знакомой роли, Контер побери! Сенгарийцы на месте непредельщиков, трон империи вместо кресла шефа... Весело. Играть в себя, изменив декорации, мне еще не приходилось.

А если учесть, что корректировка обстановки позволяла принимать решения, недоступные совестливому демону... Да, происходящее можно было назвать развлечением.

–Вы не считаете использование дрессированных ри неприемлемым? – на заднем плане, пока я складывала в кучку мысли, кто-то упорно доставал вопросами Славку. – Все же это дети, хоть и полукровки...

–Я сам из таких, и не нужно учить меня морали, – Славик выпрямился в своем кресле, изображая оскорбленного. – А также границам толерантности и прочей чепухе. Да, я был против детской эксплуатации, но меня никто не спрашивал. Есть задача, решение которой требует неприемлемых действий. Решить ее необходимо. По сути, я здесь не главный, я – просто один из исполнителей.

–Не хотите принимать на себя ответственность? – вот же въедливая личность попалась...

–А вы хотели бы? И поймите меня правильно, я готов ее нести. Только отвечает здесь все же императрица. И просьба не цепляться к словам, я сказал именно то, что хотел сказать.

–Да, Лиис идеально походит для развешивания дохлых ши’лей[ 18 ]... Я понимаю, что ваша маленькая наследница не будет оправдываться лично. Вы станете героем, Глор...

–Я? Я исчезну. Героями будете вы и ваша команда. Гарантирую всем выжившим медаль за заслуги перед императорской фамилией и народом...

Слава научился легко разбрасываться обещаниями и кусочками правды. Что ж, ему здесь жить не придется. А Велка не говорила, что собирается уничтожить своих невольных помощников. Скорее всего, будут именно награды – возможно, даже с извинениями. Эта часть операции на мои плечи не ляжет. Уже легче.

–Все же у вас есть совесть, Глор...

–У меня есть чувство самосохранения, Тарис. Знаете, официально меня вообще не существует. И для этого, поверьте, есть причина.

–Полагаю, нет смысла спрашивать, кем вы были раньше, – въедливая сенгарийка оказалась все-таки той самой Тарис... По голосу таких, как она, опознать невозможно – они всегда говорят чуточку иначе. Сейчас – доверительно, с примесью блефа, который смотрится особенно беспомощно. Интересно, Славка тащится от намеков на свое прошлое, которые одна из ведущих голов в незаконной революционно-оппозиционно и так далее по списку на три страницы деятельности пытается сейчас придумать? Или, возможно, подогнать к личности внезапно возникшего товарища с большой стопкой козырей в руках факты, которые одно неприличное растение знает как попали в поле зрения пламенных борцов за все подряд и даже близко не относятся к правде?

–Возможно, вы это знаете, – я права. Тащится. Все-таки удалось из боящегося своей тени обращенного сделать что-то похожее на демона. Или потеря сердца действует как педагогический прием?

–Может быть, – все на том же плане (надо ли говорить, что я вообще притворялась спящей? Причем в другом месте, чтобы без проблем предаваться изучению некоторой специфической сенгарийской литературы) зашуршали бумагой. А может, пластиком. Компьютерам здесь, в империи, кстати, на высшем уровне доверяли не только самые безобидные данные... Значит, секретность и впрямь запредельная. Или же... Я зарубила на корню желание еще и подсмотреть происходящее. Славик справится сам, мой же ученик, в конце концов! Хотя учитель из меня... но результатов я добиваться все же умею. – Вы его знаете.

–Я – знаю. Как и большая часть образованных ри. Криан Дэшьерз, кажется, слишком яркая звезда для того, чтобы не быть заметным...

Я чуть не прыгнула до потолка, представив реальную перспективу, только что открывшуюся перед нами, воплотителями плана Велки. Местный псевдоним Пейнджела как часть нашей с Рингилом легенды был бы превосходен. Поделиться, что ли, с «братом» идеей? Правда, сначала еще надо придумать, как именно ее приложить к ситуации. Ну, в любом случае, время подскажет. А просто так я отреагировать на выраженную в имени идею не смогла бы. Тут определенно ясновидение порылось.

Итак... Что будет, если на свет выплывет правда об отце полосатика? Здесь говорить о Криане, он же Пейнджел и он же легенда местной культурной жизни, можно спокойно. Совершенно не важно, кто приложил известный орган к появлению наследницы престола, наоборот – для среднего сенгарийца родство с правящим кланом лиа далеко не плюс. А уж если взять не абстрактного среднего, а кипящих вокруг нас крайне левых... В реалиях Сенгара именно эту группировку всегда отличало резко неприязненное отношение к «вторым ри».

Дэшьерз, кстати, по легенде своей был частично лиа, но ввиду распространенности подобных доказательств причастности народа оборотней к разумным существам на них смотрели вполне терпимо. Интересный двойной стандарт (собственно, именно про это я сейчас и читала под аккомпанемент диалога Славы и Тарис). Лиа слишком напугали когда-то Сенгар, чтобы стать просто братским народом. И тот изумительный кавер «Белого флага», который прозвучал в просмотренном мною фильме, Пейнджел использовал не просто так. Хоть и выдал за свое... Лиа были зверями. Но они были и ри. Единственными братьями во всей огромной Вселенной. Предустановленная двойственность.

Интересно, знай сенгарийцы о том, что лишь кровь демонов позволила лиа соединиться с ними и доказать свое место в Великом Замысле, передумали бы они насчет этих существ, полжизни живущих в образе крылатых или бескрылых волков? Да нет, думаю, ничего не изменилось бы. Критерии, которыми мыслит обычный сенгариец, заданы его религией. А в ней все четко – есть разум, есть животное. И замыслом богов разум сливается с разумом, будто река с рекой, а животные... Когда-то разум был дарован самому достойному и чистому виду.

Сложно читать политико-религиозный морализм. Но раз уж попалось в руки...

–А вот это вы не узнаете? – все-таки мое любопытство победило. В поединке с силой воли оно всегда выигрывает. А тут еще и очень неподатливый абзац попался. Я передвинула точку зрения, чтобы увидеть, что же там демонстрируется Славке.

Показывали обложку к какому-то носителю информации. На вид тривиальную графику – лиа в оборотневой форме со странной тоской во взоре пялился на сидящего за решеткой то ли сенгарийца, то ли раба... Пояснительных надписей не было. Зато ввиду наличия мелких дополнительных картинок по краям (какие-то кадры, газетные вырезки, все ужатое до невозможности, хоть с лупой рассматривай) и размера надписи поверху изображения было сперва сложно понять, кто из персонажей находится в клетке, а кто – посмотреть пришел. В общем, типичная сборная солянка из разряда «Героическим трудом мы построили дурдом». То есть, нарисовали. И главное – с подтекстом.

–Шельег, – очень натурально прошипел Славик. – Простите, я обычно при дамах не ругаюсь...

–В отличие от наших узколобых противников, я умею смотреть в корень, – направленностью и остротой зрения Тарис явно гордилась.

А я и не заметила, кто нарисован за прутьями... Ракурс не тот или выражение лица? В принципе, тут действительно зрение нужно иметь, хм, недюжинное. Интересно, дизайн обложки – дело рук Пейнджела?

–Я мог бы отрицать, знаете ли, – правильно, можно и сдаться. В определенный момент тянуть резину становится неинтересно. И ее просто отпускают – чтобы по кому-нибудь стукнуло.

–Или могли бы сказать, что кто-то использовал изображение, отдаленно похожее на ваше. Да, я отлично вас понимаю, Глор. Или, да позволено будет мне сказать... Дэшьерз?

–Он был моим братом, – я почти ощутила, как выдохнул Славка, прежде чем сформулировать ответ. – Даже ближе, чем просто братом.

–Когда в наследство достается долг, его приходится платить, – эту сенгарийскую поговорку я уже где-то видела. Или слышала.

По-моему, Славика можно было уже поздравлять – причем с цветами. То ли он эмпат и ловит мои идеи, то ли все же научился быть демоном – не суть важно. Главное – результат.

«Грандиозность лжи не имеет значения, когда цель начинает оправдывать средства, – Нора мысленно прикинула, нельзя ли тиснуть это высказывание куда-нибудь в раздел афоризмов на одном из форумов омнисети. – Или лучше звучит: «Ложь на ложь дает в итоге чуть-чуть правды и большой взрыв?» Хотя до взрыва пока не дошло, но Лиис уже сидит на горе из пороха и зажигает сигарету...»

Фактически самозваная императрица сидела на троне, изображая иллюстрацию к новостям. С экранов несли нечто настолько беспардонное, что поверить в эту «официальную версию» рискнул бы разве только дебил в последней стадии монархического экстаза. Процент оных в населении Сенгара был, вероятно, непозволительно велик, если студию еще не снесли.

С другой стороны, несомая диктором чушь была на руку Велке. Более чем на руку.

–...намеревались использовать мальчика в качестве донора генетического материала, чтобы позволить запрограммированной надлежащим образом девочке пройти тест на право наследования. К сожалению, использованное бессовестными заговорщиками дитя спасти не удалось, но сын Тьенги Сенгарри находится в безопасности и прогноз касательно его выздоровления благоприятен. Из достоверных источников мы выяснили, что члена императорской семьи укрывали в одном из сиротских приютов, превращенном в питомник программируемых детей. Методы дрессуры были настолько жестоки, что дети подняли бунт – к сожалению, после того, как мальчик и выбранная беспринципными подонками для их заговора девочка были увезены оттуда. Остальные дети до сих пор не найдены, есть следующие версии...

Нора щелкнула клавишей. Воображение пресс-секретарей Лиис покоилось на недосягаемой высоте. Им бы в Департаменте работать, в том отделе, где сценарии для работы пишут...

Рыжая хейтерша позволила себе отвлечься, представив, как закончит «Врата» и будет работать на куда более почетной работе – среди тех, кто воплощает чужие придумки в жизнь. А потом, если повезет, можно будет стать вольным специалистом, работать без сценария, самой ставить цели... Можно будет просто писать «хейтер» в анкетах, не заморачиваясь с тем, насколько близко ты находишься к тому, чтобы умереть за какую-то идею. Можно будет даже продолжать заниматься своим хобби – но уже в больших масштабах, в целых реальностях...

Нора больше не видела в таких мечтах ничего предосудительного. Сенгар ли изменил ее жизнь, показав воистину невероятную перспективу, или просто пришло время немного повзрослеть сообразно с тем, насколько пришлось вырасти, – не суть важно. Блин, да совершенно не важно...

–...Рингил Сенгарри, единственный сын трагически погибшей Тьенги, займет законное место первого супруга императрицы Лиис. В связи с этим возникает любопытный казус, связанный с законами наследования лиа. Фактически Рингил является наследником престола Лиигара, как сын Гарта, и его положение в империи не препятствует ему в свое время стать повелителем лиа. Возможно, мы живем во время объединения двух ри в наконец-то единую...

«А делать далеко идущие выводы можно, и не имея мозга, – Нора усмехнулась экрану, на котором сейчас шла реклама. Больше тысячи каналов – залог того, что хоть на одном не окажется Рингила в том или ином виде. – Объединение состоится в любом случае... Велка не дура, чтобы пренебрегать такой возможностью...»

И в целом, если бы не Велка... Прозрение пришло бы позже. Или не пришло бы вообще – кто сказал, что радугу и вправду нельзя поймать руками? Можно... только вот что с ней потом делать, если раз уже упустила? И умеешь только упускать...

Подарить кому-то Рингила – это вариант мести. А остаться у него в памяти и одновременно ненадолго уберечь несчастного от самоубийства можно только одним способом. Неважно, насколько он жесток.

Но вначале нужно закончить игру. Пусть это всего лишь игра... Пусть она ничего на вид не меняет... Она уже изменила все, что нужно.

–Смотришь? – на сей раз Тарис говорила своим «мужским» голосом. Голосов у нее было больше, чем доступных цветов волос и глаз. В смысле, красок и цветных линз. Нору почти сразу заинтересовало, помнит ли эта женщина, какой родилась на свет, и понимает ли, что для демонов, запоминающих другие параметры внешности, ее маскировка – пшик.

Что Тарис делала в тот день в порту, хейтерше было до лампочки. Может, теракт планировала. Может, информацию отправляла. Не суть важно...

–Смотрю, – Нора ничем не показала своего узнавания. – Информация... Лиис с ума сошла, если думает, что ей кто-то поверит. Нужно было больше скрыть.

–Тебя хорошо натаскали, – сенгарийка вздохнула. – А ты и правда принесла мне счастье, Нора.

–Приносить удачу, – «особенно всяким террорастам», – я тоже умею.

–Мэлис будет хорошей императрицей, – ну и что на это отвечать прикажете? Нора неопределенно мотнула головой. – Скажи, а ведь ты и правда могла оказаться на ее месте?

–Вы верите пиарщикам Лиис? – отвечать вопросом на вопрос хейтерша научилась давно. – В день коронации фальшивка на трон не сядет. Там будет настоящая императрица. Я сказала вам именно это и не соврала ни в одной букве. И «настоящая» не значит «генетически подкорректированная».

–Я даже не верю, что это возможно, – Тарис усмехнулась. Норе этот смех не понравился. Похоже, заговорщица не только верила в манипуляции с генами, но и связывала с ними минимум один провалившийся план. – Послушай, тебе не хочется стать нормальным ребенком?

–Я вас такой не устраиваю? – притворно удивилась хейтерша. – Кажется, вы не так давно хвалили меня. В стиле зачитываемого вслух некролога, конечно...

–Да... Тебя очень хорошо натаскали, – Тарис направилась к выходу. – Прости, если смутила. Просто Глор...

–Свои обещания мы выполним, – Нора пожала плечами и снова переключила канал. – Верить не обязательно. Этим вы нас тоже не смутите.

«Разве что Славку, – хейтерша мысленно хмыкнула. – За языком не следит, корчит из себя хрен знает кого... Интересно, это идея Мэлис была? Хотя, конечно, язык Пейнджела – это тоже явление природы из разряда экстраординарных. За свою жизнь здесь он дал столько интервью, что нормальный сенгариец задумался бы, над вопросом – когда эта звезда по специальности работает? Есть демоны, которым нравится перед незнакомыми людьми раскладывать историю своей жизни в адаптированном виде, потому что, блин, она от этого начинает выигрышно звучать!»

Нора полагала, что даже изложение ее собственной истории способно вдохновить кого-то лишенного доступа к силе на восхищенные вздохи. Но это же причина, чтобы садиться за модифицированную автобиографию?

Убедившись, что подсматривающих личностей вокруг не наблюдается, а телевизор служит надежным прикрытием от звука, хейтерша позволила себе расхохотаться вслух. Она представила объем печатной продукции, которую можно выдавить из жизни любого среднего демона, за вычетом крайностей типа старейших членов Департамента (никакой бумаги не хватит) и работников аналитического раздела (один производственный роман). Даже с учетом того, что некоторые представители населенных реальностей ловят не касающиеся их сведения об операциях Хаоса в других реальностях, причем не медлят с изданием «придуманных», а на деле лишь творчески обработанных историй... В общем, картина апокалипсическая.