Головолом [СИ]

63-69

63

План работал безупречно. Региональные директора корпорации старательно выискивали компромат, а значит не могли пройти мимо столь жирной наживки.

Появление Соловьева вынудило Валерию пойти ва-банк, но и такая ветвь сценария была предусмотрена искусственным интеллектом.

Что бы ни произошло под землей, Барбат не умрет. Благодаря инвазивному коду ее станет сначала втрое больше, а затем в десятки раз.

Пробуждаясь вместо Марьям Пресслер, Валерия ощущала усталость и торжество.

С чувством триумфа следовало разобраться: то ли оно сохранилось от предыдущей хозяйки тела, изучавшей набор компромата, при помощи которого загрузилась позволил инвазивная программа захвата, то ли это восторгалась итогами первого перемещения сама Барбат.

Один из багов модернизированного кода вылез сразу: им стало отсутствие связи между вторичными телами Барбат. Не желая терять контроль, Валерия прописала в условиях взаимодействия свое безусловное главенство, без которого обмен памятью блокировался на корню, но этот запрет охватил и внутреннюю синхронизацию памяти.

Заговора “новых Барбат” магрибинка не желала ни под каким видом, но, пока старшая пребывала вне сети, обе копии оставались сами по себе.

Свежие воспоминания каждой из них считывались аппаратно и отправлялись по некоему сетевому адресу, путь к которому знала лишь старшая.

Соборной общности Найтингейл Валерия противопоставляла строгую и тщательно продуманную иерархию корпоративного типа. Правила внутреннего распорядка, уровни доступа к общей памяти и тому подобные регламенты заранее составил для нее суперкомпьютер подземного комплекса.

Захватив Марьям, Валерия проверила метрики сенс-камеры. Как и ожидалось, миз Пресслер выключила почти все предохранители, буквально сжигая свой мозг и нервную систему ради сохранения место регионального директора.

С одной стороны, это помогло Валерии быстро захватить контроль над телом, который и без того, на две трети был отдан автоматике. С другой стороны, после смены хозяйки, заботиться о самочувствии требовалось уже захватчице.

Как бы ни хотелось Валерии сходу заняться вопросами корпорации, пришлось начинать с поиска кодов управления сенс-камерой. Поток мышления остался лишь один, что слегка снижало нагрузку на мозг и нервную систему. Но, как в органической, так и в аппаратной частях все еще крутилось множество фоновых задач.

Марьям сбросила на внешнюю поддержку большую часть автоматизмов, позволяя сенс-камере управлять сердцебиением, дыханием, терморегуляцией организма и так далее.

Маньячка, злорадно подумала Валерия, разбираясь в настройке того, что можно было считать ее трофеем. Много энтузиазма и мало толку.

Барбат осторожно вернула контроль за сердцебиением телу. Изнутри это ощущалось как резкое торможение, с мимолетной дезориентацией во внутреннем мире и расширенной реальности. А затем от сотни с лишним окон осталось только два.

На первом Валерия наблюдала теперь уже собственную кардиограмму, а второе привлекало внимание сообщением о кровоизлиянии в одной из точек непосредственного сочленения чипа с мозгом.

Угораздило попасть в тело полудохлой слабачки, рассердилась Валерия, вызывая новые окна, но раз за разом получая сообщения об ошибке.

Чип отказывался принимать команды: то ли по причине кровоизлияния, то ли новые ритмы мозга не проходили какую-то проверку безопасности.

Должно быть, это проделки Ольги, решила Валерия, убедившись, что на привычные волевые команды чип больше не реагирует.

Без поступления новых раздражителей, запертой в трофейном мозгу магрибинке пришлось хвататься за каждую четкую мысль. Внутренний диалог удерживал ее от беспамятства и прекращения существования. Жажда жизни требовала, чтобы тема предательства Ольги оказалась тщательно обдумана и взвешена.

Кавендиш, точнее Барбат в сознании Кавендиш, должно быть решила занять доминирующее положение среди всех Барбат. Старшая-оригинал в подземельях, вынуждена как-то разбираться с внезапно появившимся Сильвером. Следовательно, если устранить Барбат-Пресслер, можно оказаться единственной Валерией.

Серьезный соблазн, шанс обрести монополию на дарующие бессмертие технологии распределенной памяти.

Обдумав ситуацию с такого ракурса Валерия-Марьям признала, что и сама, скорее всего, поступила бы так же. Уникальная возможность, такими не разбрасываются.

Выживает сильнейшая из Барбат. Естественный отбор и ничего более.

Валерия утешала себя тем, что не умирает до конца. Ее опыт, чувства и память, согласно настройкам кода, записывались на какие-то сервера, чтобы при первой же возможности синхронизироваться с общей памятью Барбат.

Пусть это будет тебе уроком, Барбат-Кавендиш, злорадно думала Валерия, растворяясь во тьме сенсорной депривации по мере того, как истощались запасы нейромедиаторов.

Возможно, она реагировала бы совсем иначе, если бы знала, что Ольга Кавендиш успела отключить медицинскую поддержку сенс-капсулы, из-за чего обрекла свою захватчицу на быструю смерть.

Когда тело Кавендиш нашли корпоративные специалисты из отдела расследований, логи чипа и камеры подтвердили факт самоубийства.

Это, в свою очередь, стало косвенным признанием вины за беспорядки в городе и в региональном отделении “Карфаген Индастрис”.

Собранные на Валерию Барбат данные, зашифрованные парой квантовых ключей, никто не стал отправлять на расшифровку. Предварительная оценка себестоимости показала, что это попросту нерентабельно.

64

— Ты так и не сказал, в чем ошиблась Валерия, — напомнила Флора, когда ей надоело тащиться позади Славки по техническим коридорам. Тут было узко, приходилось то и дело отодвигать в стороны связки кабелей и терпеливо дожидаться пока ее спутник не отопрет очередную дверь.

— Ах это… Ну, ее алгоритмы переноса зависимы от внешних аппаратных мощностей. В моем решении предусмотрена длительная адаптация органической компоненты к появлению элементов внедряемой личности, а она решила, что имеет дело с отсутствием оптимизации.

Если делать все быстро, придется жестоко обманывать природу: моделировать на суперкомпьютере достоверный набор фальшивого опыта, который реалистично опишет носителю, что с ним происходило весь переходный период.

— Она испытывала на мне эту технологию, — напомнила Флора, стараясь выглядеть естественно.

Славка случайно напомнил ей, что Веры в общей личности Найтингейл нет. Этот факт требовалось скрывать как можно дольше, поскольку на отсутствие Веры, наверняка отреагировал бы Малколм-Хех. И хорошо еще, если бывший аналитик “Карфаген Индастрис” просто отберет у Славки контроль, но он может с горя и глупостей натворить.

— И ты не помнишь этого виртуального переходного периода, — подтвердил Соловьев, вскрывая еще одну дверь. — Потому что в конце переноса эту фальшивку стирают за ненадобностью. И… сейчас потребуется особая осторожность.

— Впереди штурмовики Корпола или чистильщик? — пользуясь ближней связью по радиомодему спросила Найтингейл. Чтобы соединение было надежным и сигнал не фиксировался на сканерах она почти прижалась к мужчине сзади, усилием воли удерживая себя от того, чтобы снизить его подвижность своими объятиями.

— Впереди профессиональный и крайне предусмотрительный убийца, — поправил девушку Соловьев.

65

— Стоп! — остановил группу мистер Пескаторе. — Впереди посторонние, возможно, засада.

Карл остановился, заглянул вперёд, но ничего подозрительного не обнаружил.

— Впереди Т-образная развилка и за углом люди, — пояснил по радиомодему Бобби. — Я бы на их месте бросил вперёд гранату.

— Это мои сотрудники, — с облегчением в голосе произнес Свен, когда адреалиновые очки с выкрученными на полную мощность датчиками, обнаружили вдали сдвоенные сигнатуры. — Знакомые цифровые подписи, они у меня прописаны в чипе, чтобы не потеряться в ходе проведения внутреннего расследования.

— А я смотрю, ты подготовился, — Бобби шел в цепочке вторым, чтобы не попасть под залп из карабина. — Хорошо быть лицензированным безопасником из крупной корпорации. Это открывает доступ к такому железу, о котором я начинаю мечтать только после второй бутылки. Всегда хотел уметь опознавать братьев по разуму за пределами видимости.

— Все не так фантастично, — чуть приземлил фантазии боевика Свен. — Люди должны быть тебе знакомы и в памяти чипа умещается не более десятка таких сигнатур. Внешние портативные сенсоры на порядок эффективнее. А здесь имплантат узкоспециализированный и не слишком удачный. Для своих.

Карл пожал плечами, опередив Бобби в такой же реакции на долю секунды.

— Твои парни, тебе и карты в руки, — заметил боевик. — Все равно на прорыв идти придется. Но если их перепрошили, то мы покойники.

— Среди них одна дама, — возразил Свен, намереваясь подать знак тем, кто засел в боковом коридоре. — Ее не перепрошьешь.

Бобби деликатно прокашлялся и показал взглядом на Карлсона.

— Женские головоломы, штучные специалисты, — покачал головой безопасник. — Был бы здесь такой головолом, не приглашали бы Карла.

— Аргумент, — немного подумав признал мистер Пескаторе, опустив пистолет. — Действуй, камрад.

С помощью Свена, который целую минуту обменивался паролями и отзывами, удалось убедить пару, засевшую в одной из технологических ниш, покинуть укрытие и выйти на перекресток коридоров.

— Позвольте представить, мои сотрудники, Хаухет и Хех. Оба, аналитики отдела расследований “Карфаген Индастрис”.

— Бывшие сотрудники, — поправил начальника Хех. — Официально мы в бегах, а единственная дама, которая могла бы подтвердить, что мы только выполняли приказы уровня регионального директора, мертва.

— Неприятно, но жить еще можно, — согласился Бобби, разглядев у Хеха такой же карабин. — У меня только один вопрос, прежде чем мы двинемся дальше: назовите атомный номер.

— Пять, — улыбнулся Хех. — И мне было приятно слышать этот вопрос. Потому как если это число прибавить к ответу на вопрос жизни, вселенной и всего остального, то это будет лайфхак.

Пока остальные мужчины перекидывались кодовыми фразами и прочими шифрами, Карл внимательно разглядывал девушку, вооруженную пистолетом и радиоэлектронной гранатой. Хаухет, как и головолом, молчала, но даже в этом молчании Карлсон отчего-то угадывал знакомый стиль.

Это раздражало, как раздражает слово, которое крутится на языке, но никак не хочет вспоминаться как следует. Карлсон предположил, что работа его достала, ненароком сформировав навязчивые образы Флоры во всех людях с грудью не меньше тройки.

Мне нужен релакс и хороший психолог, решил Карл, вспоминая о том, что дома его все еще ждет Клара. Проблема отношений с женщинами, которых приходилось взламывать, совсем недавно вышла на новый уровень сложности. Фантастическая мета-женщина, которую головолом придумал, ради объяснения своих странностей, неожиданно оказалась реальностью.

Надо быть осторожнее с фантазиями, решил Карл. Какими путями его ассоциативные связи перескакивали с одного предмета на другой, головолом не знал. Но следом за мыслью про мета-женщину пришло еще одно осознание.

Только сейчас Карл понял, что является единственным безоружным человеком в этих коридорах. Отчего-то до этого момента ему было комфортно в компании Свена и Бобби, хоть эта парочка никак не тянула даже на приятелей.

— Вы в курсе, как можно выбраться из этих подземных туннелей? — спросил Свен, не слишком надеясь на удачу. Но у Хеха неожиданно обнаружилась подробная карта, которой он тут же поделился с каждым.

Сравнительно безопасный путь начинался на минус пятом этаже, тянулся до туннеля с рельсами и несколькими автоматическими вагонетками.

Ход вел почти что в порт, демонстрируя всем наблюдательным людям как именно внутрь доставлялись реакторы и прочее оборудование. Пускай нигде не получалось найти легко узнаваемую эмблему Логистического Союза, его следы угадывались повсюду.

— Полагаешь, Корпол еще не перекрыл этот путь? — недоверчиво спросил Бобби, параллельно изучая трехмерную карту на предмет других выходов.

— Они топчутся на границе второго и третьего подземных этажей, — успокоил Хех, уверенно возглавивший авангард группы. Карл видел, как подобная активность и говорливость удивляет Свена. От этой осведомленности и открытости в головоломе зрело убеждение, что кто-то снес бывшему карфагенцу если не всю корпоративную прошивку, то, как минимум, модули лояльности.

— На третьем подземном реакторные залы. Их будут брать под контроль настолько аккуратно, что это на час возни. Ниже располагается суперкомпьютер. но его захотят перехватить еще более ласково. Если, конечно, никто не заложил между стоек ничего взрывоопасного.

— Собираешься взорвать тут все к черту? — моментально ухватил суть Бобби. — Самый чудесный вариант hard delete, который мне известен. Главное, чтобы нас не задело мимоходом.

— Все учтено, — легкомысленно отмахнулся Хех.

Карл подметил, что в присутствии Хеха Бобби ведет себя более сдержанно и задумался, какие повороты судьбы могли свести высококвалифицированного боевика с аналитиком корпоративной безопасности.

— Только нам придется где-то сделать небольшую остановку, — подала голос Хаухет.

Карл тут же решил не откладывать вопрос с психологом в долгий ящик. А не получится с психологом, всегда можно организовать запой или, на самый крайний случай, взломать какую-нибудь из женщин. Известно же, что клин клином вышибают, так может и сейчас получится?

— Эту остановку лучше делать там, где нашу временную группу никто не станет ассоциировать с конфликтом на свалке и глубже, — отрезал Бобби. — Риски слишком велики.

— Они будут еще больше, если Карлсон не проверит Хаухет на предмет внедренных закладок, — возразил ему Хех. — Есть основание предполагать, что стоит ей выйти из зоны глушилки, заложенные в ее аппаратную часть закладки начнут действовать. И тогда мы все окажемся в смертельной опасности.

В лучшем из возможных сценариев, активные и неконтролируемые трансляции в сеть просто наведут на нас Корпол.

Карл вспомнил, что у недавно присоединившегося к беглецам мужчины еще не было возможности открыто узнать его фамилию. Разве что, если Свен сдал его по персональному каналу.

— Пожалуйста, Карл, — девушка будто знала, какими интонациями пользовалась Флора. Или же это был некий фирменный прием всех девушек в данном подземелье.

— Только быстро, — согласился головолом, опасаясь своих реакций на вторжение в личное пространство Хаухет. Но отказать не было возможности, а значит сделать все требовалось быстро и надежно.

66

— Закладки? — удивилась Флора, но не подала виду, разве что отправила Славке вопросительный запрос по личной связи. — Разве ты не собираешься сказать ему всю правду?

— Ты именно про всю-всю-всю правду или про какую-то ее часть? — немедленно ответил Славка. — Но да, наверное, он и так узнает тебя, когда начнет ковыряться в памяти чипа.

— А у нас есть какая-то альтернатива? Похоже, в нашу совместную тайну придется пустить третьего человека…

Ответ на загадку Соловьева про второго себя в лаборатории Найтингейл отыскала достаточно быстро. Роберт Пескаторе, как следовало из досье, которое изучала и запомнила Вера, являлся лучшим исполнителем Массалии. Про него ходили слухи от Прованса до Египта. Чем объяснить такую известность как не читерской помощью славкиной памяти? К тому же они обменивались какими-то паролями… К сожалению, на роль головолома подходил только Карлсон. Свен, при том, что сам являлся чип-ридером, умел работать только при наличии пульта и соответствующего программного обеспечения, тогда как Карлу было достаточно ноутбука и содержимого собственной головы.

— А вот это нелегкий момент, — признал Соловьев.

Группа деловито шагала по техническим коридорам: расстояние между Флорой и Славкой то и дело порождало временные разрывы соединения, потому ни о каком псевдоголосовом общении и уж тем более про какую-то совместную виртуальность речи не шло. Только текстовые пакеты, без интонаций и мимики партнера.

Флора уже успела пожалеть, что не занялась со Славкой-Малколмом любовью прямо возле тела Барбат. Предстоящее вторжение Карла казалось чем-то вроде измены любимому.

Да, в лаборатории Карлсон взламывал прошивку полицейского чипа. Но тогда Флора не знала, что Славка жив. Более того, тот случай мог и вовсе проходить по графе насилия, поскольку разрешения у пленной полицейской никто не спрашивал.

Флора терялась в своих чувствах, а потому даже немного обиделась на Славку, когда тот предложил обратиться к постороннему головолому.

О том, почему сам Славка, гениальный разработчик, создатель распределенной памяти и многих других информационных систем, не мог поправить код в ее чипе, девушка догадалась чуть позже, когда на связь вышел Свен.

Соловьева, в качестве активной личности в теле Малколма, удерживала только общность задачи — спасения Веры-Хаухет из подземелья. Стоило Хеху начать работу с чипом Веры, как это единство пропадет так же, как пропала личность Веры из-за модификаций Барбат.

Однако, даже длинный список убедительных рациональных соображений, не помогали Флоре чувствовать себя несчастной.

Процесс самокопания неожиданно выяснил, что какая-то ее часть в этого Карла Карлсона влюблена. Скорее всего, отличилась Глория Лиддел, активная персона, работавшая в Корполе. А раз так, предстоящая проверка еще сильнее напоминала то ли нелепую измену, то ли вообще что-то из разряда технологических извращений, которым пока что не придумали отдельного названия.

С распределенной памятью вообще сложно говорить о каких-то моногамных отношениях. Сильвия, самая первая из Найтингейл, любила Соловьева, но все остальные ее личности либо не знали такого человека, либо полагали его погибшим из-за чего вопрос верности перед Флорой не стоял. В сравнении с Соловьевым все прочие мужчины уступали: если не своей физической формой, то глубиной ума и какой-то неповторимой харизмой.

Память Флоры в условиях жесткого офлайна разворачивалась постепенно. Чем еще, помимо этого обстоятельства, можно было объяснить тот факт, что некоторые воспоминания Дианы Кавелье, активные в теле полицейской, проснулись в теле Веры только сейчас.

Господи! Мы же с Карлсоном были женаты! От этой мысли Флоре на мгновение захотелось убежать обратно, в темные коридоры. Все оказалось еще более запутано.

Еще вчера у Веры были только тщательно скрываемые чувства к Хеху, да обязательные сексуальные контакты в рамках поддержки женской прошивки. А сегодня мозг гудел от сложной комбинации из любовников, мужа, наведенной влюбленности — опять же в бывшего мужа, но уже другим телом. Флора не представляла, как на такой ворох нелинейных отношений отреагирует Карл.

Наверное, именно по этой причине ни одна из Найтингейл так и не вышла замуж. Непродолжительные отношения не в счет, а что до сильных чувств, то Вера могла бы стать первой, кто мог бы конкурировать с Сильвией, но Вере не повезло.

К Вере Флору скопировала Валерия…

И тут Найтингейл вдруг поняла, что в ее картине мира присутствует лакуна. Огромная дыра, объяснить существование которой мог только Славка.

— Да, рано или поздно, все дети задают взрослым этот сакраментальный вопрос, — усмехнулся Соловьев. К счастью, только по внутренней связи, иначе Свен или Карл моментально насторожились, заподозрив неладное.

— Девочка моя, ты повзрослела. Пора тебе наконец узнать, откуда берутся дети…

Откуда и в результате каких действий зарождается новая жизнь, Флора знала давно. Но вот каким образом расширяется список Найтингейл, все еще оставался для нее загадкой. Метод Барбат позволял самостоятельно выбирать новое тело, но не новую личность. Соловьев пошел по другому пути. Когда Сильвия запустила подарок нейроархитектора, вторая Найтингейл уже ждала своего часа.

Флора слушала его объяснения и вспоминала свои прошлые жизни.

— Но зачем ты рассказал обо всем именно сейчас? — задала вопрос множественная девушка, пригибаясь, чтобы не задевать головой связки кабелей в защитной оплетке. — Он же через несколько минут начнет проверять память и тоже узнает о том, что своим взломом спровоцировал расставание с женой. Я бы на его месте убила бы. Сначала тебя, а потом и меня. Не дожидаясь, когда появится сеть, для надежности.

— Не одна ты взрослеешь этой ночью, — Соловьев сопроводил реплику картинкой старца посохом и фонарем. — Извини, дорогая, но нам всем, время от времени, приходится взрослеть.

67

Во время пути по техническим коридорам и металлическим лестницам Карл был молчаливее всех в группе. Свен сосредоточено переписывался со своими подчиненными, Бобби время от времени в чем-то спрашивал Хеха и лишь головолом оставался один на один со своими и не только воспоминаниями.

Яркость и четкость всплывающих эпизодов обеспечивала окружающая темнота. Когда этим путем проходил чистильщик, он выжег все освещение, уничтожил все действующие камеры, пожег все сенсоры. Карлсон шел третьим, следом за Свеном и Хехом, тут и захочешь не заблудишься.

Появление Флоры сломало жизнь Карлсону, окончательно и бесповоротно.

В жизни головолома было много женщин. Это не удивительно, если с ними связана твоя работа. Кто-то из них уходил сразу после взлома — в таких ситуациях Карл впадал в затяжную депрессию, побуждая к выполнению новых заказов. С некоторыми удавалось завязать отношения — разовые или на непродолжительный срок.

Но еще никто не уходил от Карлсона прямиком в смерть. Остаточные фрагменты памяти Флоры подсказывали головолому, что сложись обстоятельства иначе — у них был бы шанс избежать проблем из-за то и дело возникающих искусственных влюбленностей.

Найтингейл жила в нескольких телах, но вряд ли это стало бы препятствием для длительных отношений. Карлсон не нуждался в том, чтобы владеть ею целиком: еще когда он придумал теорию про мета-женщину, стала понятна эфемерность такого обладания. Нет, Карлу хватило бы одной, единственной. Любой отличной от нуля части было бы достаточно, чтобы все остальные женщины из его головы, в сравнении с обретенным чудом выглядели бы тенями, призраками на дневном свету.

Пробираясь во тьме, практически наощупь, по транслируемой для всех позади идущих модели, которую составлял Свен, Карл горевал об упущенных возможностях.

Ему казалось, будто именно Флора, за счет своей необычности, могла что-то изменить, предотвратить все новые и новые приступы влюбленности, которые накатывали как волны на морской берег.

Подземная лаборатория, отсутствие доступа к городской сети — разве можно было придумать менее подходящую обстановку для встречи Той Самой?

Карлсон сжимал кулаки в ожидании предстоящего взлома и проклинал Диал-Апа с его авантюрными заказами. Где-то там, на верхних этажах почти опустевшего небоскреба, в ожидании Карла спала еще одна девушка, вспоминая о которой головолома грызла совесть, потерявшая всякую надежду на лучшее.

Воспоминания, которыми поделилась Флора перед смертью, напомнили про расставание с Дианой — удивительно, но она тоже являлась одной из Найтингейл. Этот факт грозил разрушить мечты о чуде совместной жизни, даже если головолому удастся повстречать Флору вновь.

Какова вероятность повторной встречи с Найтингейл? Карлсон не знал ответа на этот вопрос. Более того, он понимал, что сама по себе встреча, только первый элемент в цепочке. Мало встретиться, поздороваться, о чем-то побеседовать.

Как определить, Найтингейл перед тобой или нет, если та может, и не пользуется общей памятью, распределенной по нескольким телам? Или пользуется ей неосознанно, как это делала Глория Лиддел до того, как ее не обманули и не вывели на чистую воду.

Корпораты сделали феноменально точные расчеты, лишили Карлсона времени на подготовку, сообщили головолому, что тот будет ломать Флору Найтингейл — и все это для того, чтобы он взломал именно Флору, а не Глорию.

В противном случае, Свен потратил бы куда больше вопросов для выявления множественной личности.

И ведь между новой, еще не найденной, Флорой и Карлом не было бы никакого недопонимания, если бы в сеть сумел бы уйти опыт полицейской, до ее последнего выдоха. Но корпораты знали свое дело, хорошо подготовились чтобы не допустить утечки.

— Вряд ли мы найдем более подходящее место, — констатировал Хех когда группа вошла в просторное помещение с законсервированной автоматической вагонеткой, конвейерной лентой и парой застывших автоматов для работ по загрузке-разгрузке. Вдали, напрочь теряясь в окружающей людей темноте, зиял грузовой тоннель, тянувшийся в сторону порта и складских территорий.

— Соглашусь, — кивнул Бобби, внимательно оглядываясь по сторонам. — Если двигаться дальше, можно случайно оказаться вне зоны действия глушилки. По моим подсчетам, мы и так подобрались к краю, за которым уже можно установить базовое соединение.

Хаухет молча передала боевику еще один пистолет и радиоэлектронную гранату, оставшись полностью безоружной.

Карл замер, в ожидании неизбежного святотатства. Какую эмоциональную окраску обретет его чувство к Флоре после работы с “карфагенкой” он не знал и не хотел узнавать.

Как всегда, жизнь не оставляла выбора. Головолом подошел к ближайшей стене, устроился возле нее, ощущая затылком неистребимый холод пластобетона.

— Сколько времени займет очистка от паразитного кода? — подойдя вплотную к Карлу поинтересовался Бобби. — И можно ли будет прерывать операцию, если что-то пойдет не так?

За Карлсона ответил Свен.

— Без аппаратной и медицинской поддержки, без соединительных кабелей, с одним ноутом и парой радиомодемов… Я удивлюсь, если выйдет уложиться меньше, чем в десять минут. Сопротивления на уровне личности не ожидается, но вычистка паразитного кода не должна прерываться, если никто не хочет начинать заново. Кроме того, некоторые разновидности вирусного кода могут адаптироваться и усилить свое аппаратное влияние, получив передышку даже в пару секунд.

— Расклад дерьмовый, но реалистичный, — подтвердил Хех, устраиваясь с карабином возле обесточенного автопогрузчика. — Предлагаю не терять времени понапрасну. Если один из чистильщиков уже проходил по тоннелю, нет никакой гарантии, что в следующую минуту их не будет уже двое.

— Тут какое-то время можно держать оборону, — кивнул Бобби, вглядываясь вдаль.

Карл тяжело вздохнул, когда рядом с ним присела Хаухет.

— Мне самой это очень странно, но не сказать, что совсем непривычно.

В темноте головолом не видел лица девушки, но отчего-то показалось, что та улыбается.

— Действуй, Карл, — попросила Хаухет, кладя голову на плечо Карлсону. — И не слишком удивляйся, если заметишь что-нибудь знакомое.

68

После того как девушка с головоломом установили двухсторонний, тщательно защищенный коннект, Хех подошел к Свену, пристраивая свой карабин рядом с оружием безопасника.

— Ты очень хороший человек, — сказал аналитик, убедившись, что никто не лезет из тоннеля. — Мог уйти сейчас, но не ушел. Только не говори, что все твои служебные обязанности. Нас списали в тот час, когда пришел перевод за подписью регионального директора корпорации.

— Заткнись, Малколм, — отмахнулся бывший безопасник. — Ты не на работе, чтобы препарировать и раскладывать по полочкам все то, что попадается на глаза. Да, я здорово лоханулся, вас втянул в эту безнадегу. Может у меня, в конце концов, быть хоть немного абстрактного и оторванного от жизни чувства справедливости?

— С такими репликами тебя первый же тест на лояльность зарежет, — подал голос Бобби. — Оно красиво, не спорю. Но упорно ассоциируется с одним из сигнальных флагов прошлого. Когда еще не было радио и сетей, поднимали такую специальную полоску ткани на корабле и это означало “Ваш курс ведет к опасности”. Тебе предки не говорили, что идеализм и оружие в одном человеке не сочетаются? Плохая примета и все такое?

— Виноват, больше не буду, — буркнул Свен. — Но не я один тут страдаю от нехватки цинизма в крови. Проблема лишь в девушке. Что вас-то заставляет заботиться о безопасности этой парочки?

— Контракт, — отрезал боевик. — Обеспечение защиты головолома. Он редкий, а потому ценный кадр, за которым нужные люди попросили присмотреть.

— Забота о ней, — подобрав слова, признался аналитик.

— Мы тут, похоже, все чокнутые, — заключил Свен и замолк. На мгновение ему показалось, что в тоннеле что-то двигалось. Повышенная чувствительность имплантов не справлялась с кромешной темнотой и возможной маскировкой противника.

— Не мы такие, среда такая… — философски заметил Хех, но тут Бобби выстрелил и на рельсы посыпались осколки дрона.

Чуть меньше трех минут с начала взлома, подумал Свен. Вот и не верь после этого в приметы.

— Одиночная разведывательная пташка, — сообщил Хех. — Не знаю, сколько данных она сумела переслать своим хозяевам, но стоит ждать продолжения. Ставлю на группу дронов в ближайшие две минуты.

— Дрон, рой дронов, дроны-камикадзе, дистанты, штурмовики, — флегматично перечислил Бобби. — Стандартная методика Корпола. Но, возможно, по наши души пришел не Корпол. Если это был агент Логистического Союза, их морпехи пойдут уже в третьей волне.

— Но тогда интервал между волнами будет больше, — безопасник вспомнил досье на морпехов Союза. По качеству брони эти люди мало уступали дистантам корпоративной полиции, а в мобильном отряде, “обойме”, их было четверо.

Шансы выстоять против четверки хорошо вооруженных профессионалов оценивались Свеном как фантастически малые.

— В утешение скажу, что вряд ли противник будет применять ракеты и тяжелое вооружение. Риск повредить реактор или ценное оборудование слишком велик.

Анализ Хеха чуть поднял Свену настроение, но на душе все равно прочно обосновалась тревога.

— Предположим, что взлом займет минимальное время и мы вернем себе утраченную мобильность, — сказал он, пробуя не зацикливаться на дурных мыслях. — Куда будем отступать?

— Наступать, — поправил его бывший подчиненный. В двадцати метрах по тоннелю есть дверь в диспетчерскую, которая управляет местной техникой, от освещения до вагонеток. Питания для запуска машинерии нет и не предвидится, но в самой диспетчерской есть аварийный проход, которым можно воспользоваться. Ведет он, правда, не на территорию порта, куда Корпол просто так не сунется, а к дальнему углу свалки. Но выбирать особо не из чего.

Девушка, капитально ушедшая во внутренний мир, вздрогнула. Хех едва не дернулся к ней, но обошлось без травм, только голова Хаухет теперь лежала на коленях Карлсона, а над ней нависал прямоугольник ноутбука.

— Все будет хорошо, — успокоил аналитика Свен.

— Я знаю, — ответил тот, задумчиво глядя на пару, не участвующую в боевых действиях.

— Внимание, вторая волна! — предупредил Бобби. — И нам незначительно повезло, это аппараты Логистического Союза.

Выцеливать дронов оказалось нелегко. Помимо темноты малыши-беспилотники были надежно экранированы, не допуская перехвата управления или наведения по передающей волне.

К счастью для обороняющихся, технологии средиземноморья не позволяли снабдить рой хоть сколько-то сложными автономными мозгами — окажись тут машины российского, индийского или китайского происхождения, результат столкновения мог быть иным.

Три более легких разведчика получили повреждения и упали — четвертый, более тяжелый, взорвался сам, разбросав осколки во все стороны.

Пострадал Хех, которому едва не разбили один из окуляров адреалиновых очков, сдержанно и емко выругался мистер Пескаторе. Пара осколков ударилась в стену, чуть выше головы Карлсона и отлетела в сторону.

— Они разменивают железо на полученные данные, — пояснил Хех. — Мы отбились, но теперь противник знает сколько нас и чем мы вооружены. Дальше будет сложнее. У них есть возможность моделировать перестрелку, а мы такой роскоши лишены.

— Следующими пойдут либо камикадзе, либо морпехи.

Свен проверил заряд карабина и пожалел об отсутствии мин, которыми можно было засеять тоннель. Морпехов это вряд ли остановило бы, но могло подарить несколько секунд задержки.

— Кто-нибудь знает подходящие псалмы или молитвы? — поинтересовался Бобби и не услышав ответа от своих спутников, продолжил:

— Тогда придется об этом позаботиться самостоятельно.

69

Карл подключался осторожно, перебирая защитные протоколы, настраивая дополнительное шифрование, поднимая файерволы. Не то чтобы оно действительно требовалось, но головолом подсознательно тянул время, не желая расставаться с чувствами к Флоре.

Воспоминания? Да, они, безусловно должны были сохраниться, однако разница между воспоминанием и реальностью, если хорошенько подумать — колоссальна.

Хаухет организовала роскошный, почти что админский доступ к своему чипу. Тут чувствовался подход профессионала, любящего свою работу.

— Посмотри для начала в той директории, которую я тебе сформировала, — попросила девушка. — Условия неподходящие, как-нибудь потом у нас будет больше времени, а пока ограничимся только одной выборкой и проверкой секций, которые я не контролирую целиком.

Карл зашел в директорию и сошел с ума.

Флора. Вокруг было столько Флоры Найтингейл, что канал связи захлебнулся, выдав предупреждение о нештатной нагрузке.

Мета-женщина его мечты оказалась реальностью. Той самой, данной в ощущениях, которую философы древности спешили назвать объективной.

За считанные секунды Карлсон ознакомился с историей возникновения распределенной памяти, механизмами появления новых Найтингейл, опасениями Флоры и Соловьева относительно внедренного кода.

Новое знание требовало осмысления, но сейчас на это не было времени. Разделив сознание на два параллельных потока головолом приступил к работе.

— Флора…

У той части сознания, которой достались практически все чувства, не хватало слов. Откровение переполнило его и угрожало стать помехой для другого Карла, с головой погрузившегося в работу.

— Да, милый, — ответила ему множественная девушка, обнаружив, что какая-то часть ее разместилась в отдельной директории памяти Карлсона. — Ты искал меня и вот мы нашлись.

С мета-женщиной было невероятно просто и фантастически уютно общаться. Карл помнил ее в десятках обличий, а с одной из Найтингейл даже когда-то состоял в браке.

По мере того, как мечта наполнялась реалистичностью, проникая в мир головолома, Карлсон понимал, что его проклятия больше не существует. Ссылка на ресурс, к которому раньше не было доступа, получила надежную связь с несомненным.

Карл любил Найтингейл. Всю Найтингейл, в любом облике, с любым именем и формальной биографией. Противоречие между новой, свежевзломанной Найтингейл и прежними, более не могло существовать. Флора стерла его, как предрассудок, нелепую иллюзию, неактуальную для людей с распределенной памятью.

Воодушевленный сделанным открытием Карлсон быстро нашел следы Валерии на аппаратном уровне.

Головолому пришлось бы повозиться, отделяя его от естественных алгоритмических структур Найтингейл, однако Барбат невольно дала Карлсону два серьезных козыря: доступ к Флоре до установки кода и стертый профиль Веры Колевой. Имея при себе эталон, Карл отфильтровал все, что расходилось с личностью Найтингейл, чем на порядок облегчил себе работу.

Где-то во внешнем мире грохотало, взрывалось, но Карлсон положился на сцепку с ноутом и даже не подключал к проверке очки.

— Эта сука, наверняка подготовила ловушку или даже две, — предупредила Флора, но предупреждение перехватил жадный до ее внимания Карл-1, только и сумевший передать Найтингейл список внутренних адресов, которые не следовало тревожить, чтобы не создать дополнительных побед.

— Как будто с твоим полицейским чипом было проще, — отозвался Карл-1. — Эти перестраховщики из Корпола дадут фору любым злобным директриссам. Сама же знаешь по работе в литерном отделе.

Упоминание литерного отдела запустило ассоциативную цепочку воспоминаний: к счастью для Флоры, расположенных по допустимым адресам.

Разрозненные детали по делу Сильвера, прорастая связями с недавним опытом Найтингейл, сложились в цельный образ.

Интересно, что бы сказала начальница, если бы узнала о моих чувствах к преступнику номер один, подумала Флора. А затем вспомнила слезы Глории и горе Сильвии. Она неоднократно теряла своего мужчину, но теперь перестала бояться новых потерь. Ее мужчина всегда был где-то поблизости. Пускай порой сам об этом не подозревая.

Карла-1 сначала охватила ревность. Следом за ревностью пришла озадаченность. Ревновать к другому варианту самого себя было странно и непривычно. Даже сама мысль о том, что какая-то часть головолома является Сильвером, выбивала из привычных шаблонов.

Время, Карлсону отчаянно не хватало времени: количество задач с высоким приоритетом увеличивалось, а мощностей для обработки не прибавлялось.

Стимулятор, выданный Свеном, не мог взять из ниоткуда дополнительные модули оперативной памяти, да и запасы нейромедиаторов подходили к концу.

Барбат нанесла свой удар ближе к финалу работы. Сначала активировался один скрипт, затем два, четыре… Карлу-2 пришлось сначала отобрать ресурсы у своего первого потока, а затем и вовсе его отключить, ненадолго превратившись в подобие машины, лишенной чувств и посторонних мыслей.

Барбат развернулась из скрытого архива, в формате которого Карлсон узнал несколько переиначенную разработку Соловьева.

— Ты снова ошиблась, — сообщила Валерии та глубинная часть сознания, которая являлась Сильвером. — Все места заняты, свободных мест больше нет.

Вместо того, чтобы заняться изоляцией Барбат от активной памяти, Сильвер открыл Карлу те директории органической памяти, которые до этого держал закрытыми.

— Пора принять себя целиком, — объявил Карл-Сильвер, отправляя Валерии несколько файлов со своими общими воспоминаниями. Где-то на втором плане маячил алгоритм осознанного подключения взломанных женщин к семейству Найтингейл, но Карлсон отложил его на потом.

Барбат дрогнула, испугалась, переключилась с захвата памяти Веры, в которой обосновалась Найтингейл, на противостояние более грозному противнику, атаковала внешние каналы в надежде замедлить головолома, лишить его ресурсов для борьбы. Данная тактика могла бы сработать на ура, заставив взломщика противостоять не только алгоритмам Валерии, но и естественному сопротивлению владельца тела.

— Вот и все, — синхронно выдохнули Флора и Карл-Сильвер. Барбат сама удалила Веру, которая могла стать ее невольной союзницей. Найтингейл поступила иначе — добровольно выделила Карлсону свои аппаратные мощности. Подобно тому, как часть Флоры обитала в памяти головолома, часть Карла добровольно переселилась в память Найтингейл.

Вирусный образ амбициозной дамы в красном был изолирован, а затем переписан в компактный, но невосстанавливаемый до исходной полноты формат данных.

— Теперь у тебя в моей квартирке есть свой халат и зубная щетка, — пошутила Флора, размещая Карла в специальном разделе своей памяти. — И не всякая смерть сумеет нас разлучить.