Глубинный путь (Иллюстрации В. Игнатова и М. Туровского)

3. НОЧНОЙ ГОСТЬ

Из разговора в машине я узнал, что Шелемеха и профессор живут в одном доме.

— Станислав, — обратился к летчику профессор, — у меня в дендрарии очередной, двести пятьдесят третий, «вечер фантазии». Я рад пригласить тебя.

— С большой охотой пришел бы, Аркадий Михайлович, — ответил летчик, но, по всей вероятности, я завтра уеду на дачу к своим. Вчера туда поехала жена, и я обещал ей не задерживаться. Я ведь уже в отпуске. Передайте, пожалуйста, друзьям от меня привет. Много фантастов у вас теперь собирается?

— Будет человек шесть-семь. Ведь Макаренко приехал.

— А-а, этот молодой человек? Я его до сих пор что-то не встречал.

— Так ты ведь лет на семь старше его. К тому же он учился у меня всего года два, а потом переехал с родителями в Сибирь. Впрочем, он часто писал мне. Он когда-то очень дружил с Самборским. Правда, они каждый день о чем-нибудь спорили. Жить без этого не могли. И все-таки их, бывало, водой не разольешь.

— Самборского как будто припоминаю. Встречал раза два на ваших вечерах.

— Простите, — вмешался я в разговор, — что это за вечера с таким заманчивым названием?

— Если ты интересуешься, профессор может пригласить и тебя на один из них. Ведь можно, Аркадий Михайлович?

Профессор выразил согласие.

— Должен тебе сказать, — обратился ко мне Шелемеха, — Аркадий Михайлович сохраняет связь с большинством своих учеников и после школы. Особенно с теми, которые принимали участие в разных экспедициях и поездках. У нас существует традиция: раз в месяц собираться у Аркадия Михайловича на чашку чая, рассказывать о своей работе, обсуждать самые различные проблемы науки и техники, обдумывать планы экскурсий и экспедиций профессора, вспоминать прошлые поездки, в которых мы участвовали. На таком вечере ты можешь встретить людей разных профессий: врача, астронома, физика, летчика, артиста, художника…

Шелемеха прервал свой рассказ, потому что шофер остановил машину.

— Приехали, — сказал летчик, — прошу выходить. Улица Красных Ботаников, дом номер пять.

На тротуаре перед домом мы распрощались с профессором (он жил в другом подъезде) и поднялись по лестнице на третий этаж. Мой хозяин отпер дверь, вошел в широкий коридор, включил электричество и пригласил меня войти.

— Раздевайся, — негромко сказал летчик. — Только потише, сестра спит.

Я повесил плащ и шляпу на вешалку и спросил, который час.

— Четверть третьего, — ответил гостеприимный хозяин. — Поздно. Сейчас я тебя устрою.

— Стась, это ты? — послышался из-за дверей встревоженный голос.

— Я. Ты не спишь?

— Стась, в кабинете воры! — взволнованно проговорил тот же голос.

Шелемеха посмотрел на меня и нахмурился. Мгновенно он сунул мне в руку стеклянную вазу с цветами, а сам схватил высокий столик-подставку и, держа его, как дубину, порывистым движением второй руки открыл дверь в темную комнату. Не останавливаясь, он ринулся туда. Я бросился вслед за летчиком, но с разбега наскочил на стул и грохнулся на пол. Падая, я выпустил из рук вазу, и она разлетелась вдребезги.

— Стась! — послышался женский крик.

В то же мгновение комната осветилась, и я вскочил на ноги. Летчик стоял возле выключателя и осматривал комнату. Я увидел большой, окруженный стульями стол и буфет в углу. Очевидно, мы находились в столовой. В дверях, сжимая обеими руками высоко поднятый стул, стояла полуодетая девушка. Дверь напротив вела, как я потом узнал, в кабинет. Там было темно.

Внимание Шелемехи привлекло открытое окно. На подоконнике лежал перевернутый горшок с цветами. Летчик подошел к окну и высунулся из него, оглядывая улицу.

Тем временем девушка исчезла.

На полу лежал стул, валялись осколки вазы и цветы.

Шелемеха спокойно прошел в кабинет, зажег там свет, потом сразу же вышел, сел на стул и громко расхохотался.

— Ну и вид у тебя! — сказал он. — Лида! — позвал он сестру.

Только сейчас я заметил, что весь мокрый: когда Шелемеха в коридоре сунул мне вазу, я перевернул ее и вылил на себя воду. Поняв, что все закончилось благополучно и никаких воров нет, я и сам засмеялся, вспоминая, как мы атаковали эту комнату.

В столовую вошла Лида. Она успела надеть пестрый халатик, но все еще была немного растрепана и взволнована.

— Удрали, — сказал летчик, показывая сестре на окно.

Она взглянула на меня, потом вопросительно посмотрела на брата.

— Это мой старый приятель, Олекса Мартынович Кайдаш, журналист. Знакомьтесь.

Я повернулся к девушке, намереваясь протянуть ей руку, но она только кивнула мне.

— Расскажи, что тут случилось, — попросил брат.

— В половине двенадцатого я легла спать и скоро уснула… Вдруг просыпаюсь…

— Снилось что-нибудь?

— Нет… Проснулась. Раскрыла глаза — темно. Хотела повернуться на другой бок, но тут слышу какой-то шорох в столовой. Сначала я подумала, что это ты приехал. Потом различила тихие, осторожные шаги. На твои не похожи. Вспомнила, что я одна в квартире, и стало страшно. Закрыла глаза и лежу тихонько, не дышу. А он вдруг остановился, затих. Стало еще страшнее… Не знаю, много ли прошло времени, слышу только, как у меня бьется сердце. И вдруг дверь ко мне в спальню — ри-ип. Ты не можешь себе представить, что со мною сделалось! Я вся похолодела. Слышу, как дверь постепенно открывается, а потом что-то словно пробежало по моему лицу, по глазам. Догадалась, что он светит электрическим фонариком. Дальше слышу, как он прикрыл дверь и пошел в кабинет. Тут уж я не знала, что и делать. Выбежать из квартиры и поднять шум на лестнице или броситься к окну, разбить стекло и звать на помощь? Вдруг мелькнула мысль: а что, если их двое и один стоит здесь, в моей комнате, и караулит каждое мое движение, пока второй смотрит, что самое ценное забрать? Ну, думаю, если они придут еще сюда, к платяному шкафу…

— Представляю, как у тебя сердце замерло, когда ты вспомнила о своих туалетах! — улыбаясь, сказал брат.

— Нет. Здесь я как раз услышала, что кто-то отпирает дверь на лестнице, входит в коридор, потом твой голос. Раскрыла глаза, вижу — из коридора пробивается свет. Снова твой голос. Тогда я подбежала к двери и окликнула тебя.

— Удрал через окно, — с сожалением проговорил Станислав. — С третьего этажа по трубе, верно.

Он снова засмеялся и стал припоминать, какой вид был у каждого из нас в решительный момент. Особенно смеялся он, вспоминая, как вооружился столиком.

— Револьвер я никогда не ношу с собой, — словно извиняясь, сказал он мне.

Я не мог отвести глаз от его сестры.

Быть может, причиной были электрический свет и ее взволнованный вид, но мне показалось, что я никогда в жизни не видел такой очаровательной девушки. Сначала она поглядывала на меня несколько сурово, но потом начала лукаво улыбаться и рассказала, как, услышав грохот падающей мебели и звон разбитого стекла, испугалась за брата и выбежала со стулом ему на помощь.

— Увидев вас, я в первое мгновение подумала — вор. И едва не стукнула вас по голове своим оружием…

Услышав это, Шелемеха снова залился смехом.

— Вот номер был бы! — проговорил он, ударяя себя кулаком по колену.

— Я надеюсь, вы меня простите? — обратилась ко мне Лида.

— Напротив, я глубоко благодарен…

— Еще бы, — бросил Станислав, — еще бы… Получить стулом по голове… В самом деле, стоит поблагодарить за то, что ты не доставила ему такого удовольствия.

Я охотно до самого утра разговаривал бы с сестрой летчика, но он, по-видимому, смотрел на это иначе. Вежливо, но решительно он предложил отложить болтовню на завтра, а сейчас идти спать.

— Сколько тревог приносит неожиданный ночной гость! — сказала на прощание Лида.

— Это вы о ком? — спросил я. — О воре или обо мне?

— Пусть будет о вас, — улыбнулась она, скользнув глазами по моему мокрому пиджаку.

Лида исчезла за дверью спальни, а Станислав отвел меня в кабинет и указал на широкий диван:

— Устраивайся, как сам хочешь. В диване найдешь свежее белье, подушку и одеяло. Это у меня специально для гостей.

— Твоя сестра замужем? — спросил я.

— Ишь, какой любопытный! Нет. Но здесь есть один доктор. Барабаш. Молодой, но толковый паренек. Только мешковат. Явный кандидат под ее башмак. Ну, всего, высыпайся. Утром будить не будем!

Станислав вышел, а я устроился на диване и попытался уснуть. Это удалось мне не сразу. Происшествие с вором взволновало меня. Да и приятно было думать о Лиде… Вдруг я поднялся: ведь Лидин голос я уже слышал прежде! Это, без сомнения, голос женщины, которую я встретил несколько дней назад ночью у моря в сопровождении какого-то мужчины!

Уверенности в этом у меня, конечно, не было, но мысль, что случай свел меня с хозяйкой найденной сумочки, долго не давала мне заснуть… С кем Лида тогда была? Кто этот доктор, о котором упоминал Станислав? Может быть, он автор письма? А может быть, все-таки, то была не Лида? Гм!.. В сумочке лежал платок с инициалами Л. Ш. Да, это, без всякого сомнения, была Лида Шелемеха. Я еще не видел доктора Барабаша, но в глубине души шевельнулась ревность. Одно из двух: или Барабаш — автор письма, или он тот, кто гулял тогда с Лидой у моря и кому она не позволила ехать вместе с ней. В последнем случае позавидовать ему нельзя.

Итак, я нашел Снежную Королеву неведомого мне юноши. Такая могла очаровать и не одного…

Передо мной возник вопрос: вернуть ли Лиде Шелемехе сумочку и письмо? Следовало все-таки убедиться, что моя находка принадлежит действительно ей.

Одолеваемый мыслями, я заснул только на рассвете.