Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия

Глава 11

Миниатюрное здание Рижского вокзала едва проступало за громадой автострады Третьего транспортного кольца, а море машин на парковке как будто стремилось его поглотить. Построенное в начале прошлого века здание скорее напоминало небольшой дворец времен Романовых: зеленоватые стены с белой лепниной, высокие стрельчатые окна, небольшие шпили по углам. За свою историю вокзал успел сменить три названия: Виндавский, Балтийский, Ржевский и, наконец, стал Рижским в 1963 году, когда две отдельные станции (грузовую и пассажирскую) объединили в один небольшой транспортный узел. В 2004 году ту часть комплекса, где располагались отстойники для вагонов, реконструировали и оборудовали там небольшой музей железнодорожного транспорта под эгидой РЖД. Именно тут и было уготовано место раритетному поезду серии «П», о котором говорилось в стихотворении, найденном в квартире отца Маргариты.

В 17:55 группа бойцов заняла позиции на подступах к Рижскому вокзалу – самому маленькому вокзалу столицы. Всего две железнодорожные ветки, суммарно четыре перрона обеспечивали ежесуточный пассажиропоток лишь в четыре тысячи человек. Поэтому на определенном этапе этот вокзал наряду с Савеловским даже намеревались закрыть, а прежние маршруты перевести на другие вокзалы столицы. С трудом верилось, что здесь, в принципе, возможно осуществить террористический акт. Относительно небольшое зеленое здание слабо выделялось на фоне современного урбанистического пейзажа столицы. Фургон с рекламой прохладительных напитков вкатил на привокзальную площадь и остановился на обочине около метро. Все пятеро членов следственной группы всматривались в мониторы, выискивая подозрительных людей.

Ратцингер ощущал, насколько наэлектризован был воздух в фургоне. Ему с трудом верилось, что происходящее с ним не является сном. С одной стороны, гораздо привычнее для него было изучать Орден Сета, сидя в своем роскошном, богато обставленном антиквариатом кабинете и читая древние свитки и папирусы, листая талмуды знаменитых европейских египтологов. Однако сейчас он сам был в гуще событий, пытался препятствовать преступным деяниям одной из самых древних в мире тайных организаций. Все казалось ему похожим на сюрреалистичный сон. Сон, с которым он не спешил расстаться.

Четверо бойцов «Альфы» вошли внутрь здания, каждый отдельно, чтобы не привлекать внимания, и смешались с сотрудниками службы безопасности вокзала. Алиса следила за перемещением каждого из них по мониторам, её лицо не выражало ничего, кроме полной сосредоточенности. Ратцингер не мог похвастаться, что разделяет её уверенность. Наверное, он был единственным в этом чертовом фургоне, кто не разделял всеобщего скепсиса насчет опасности сеттитов. Если легенды о них не врут, то все были в серьезнейшей опасности…

У группы был огромный запас по времени, однако все равно все находящиеся в фургоне явно были на пределе. Маргарита стиснула зубы и переводила взгляд с одного монитора на другой, пока Ряховский отдавал бойцам приказы по рации. Ковальский наблюдал, опять скрестив руки на своей широкой груди. Алиса, согнулась за столом, напоминая военную телеграфистку. Она вывела на один из мониторов табло со списком прибывающих поездов.

– Подозреваемый сказал, что теракт произойдет около семи вечера, – сказала она. – Ближайшие к этому времени поезда прибывают в 18:56 и 19:05.

– Хорошо, – отрезал Ряховский и заговорил в рацию. – Начинайте эвакуацию людей. Затем обыщите локомотивы серии Л. По нашим сведениям, взрывное устройство заложено именно там. Начните оттуда, а местные пускай прочешут все здание. Действуйте!

Ратцингер мысленно не мог нарадоваться, как же легко все получилось. Как быстро им удалось разгадать, казалось бы, неразрешимую загадку отца Марго, проявив элементарную эрудицию. Это даже было по-своему забавно и приятно, наверно. За час предупрежденные сотрудники службы безопасности обыщут все здание вокзала, отыщут взрывное устройство, а группа саперов обезвредит его. Если на вокзале будут замечены подозрительные лица, их тут же схватят и увезут на Лубянку. Дело в шляпе, культисты проиграли.

– Приняли, – коротко ответили по рации.

Бойцы продвигались по территории вокзала, словно акулы. Они специально разделились и шли с разных флангов, чтобы не привлекать внимания обычных пассажиров своим скоплением. Главной задачей сейчас было не допустить паники на вокзале, иначе об успехе можно забыть. Если сеттиты тоже следят за зданием, то это может их спугнуть, и тогда они точно активируют бомбу.

Изображение на мониторах в очередной раз переключилось. Ратцингер увидел то, ради чего они и прибыли сюда. То, что навело их на мысль о следующем месте теракта. Угольно-черные корпуса паровозов Л резко контрастировали с зелеными стенами здания вокзала.

Своим появлением они были обязаны Великой Отечественной войне. После уничтожения в ходе немецких бомбардировок большинства корпусов Коломенского тепловозостроительного завода имени Куйбышева оставшиеся цеха были эвакуированы, как и многие предприятия тяжелой промышленности. В условиях дефицита времени – в военных условиях – необходимо было организовать максимально простое, экономичное и при этом эффективное производство паровозов, способных обеспечить возрастающие потребности СССР в грузоперевозках на линию фронта с фашистской Германией. По результатам конкурса, устроенного Народным комиссариатом, была выбрана конструкция паровозов Л, которые можно было беспрепятственно использовать на всей территории Союза, при этом не ограничивая скорость передвижения при достаточно высокой грузоподъемности.

Как и говорил Ковальский, на носу локомотива ярко алела большая звезда, однако качество картинки не позволяло разглядеть все остальное, что он упоминал. Однако Ратцингер и так знал, что там должно было быть. Ростки пшеницы, серп и молот, земной шар… Эмблема империи, казалось бы, ушедшей в небытие, но продолжавшей жить в головах и сердцах людей, которые в ней родились и теперь были как будто без гражданства. В стране, что исчезла с карты четверть века назад.

К локомотивам приблизились сотрудники вокзала, вооруженные зеркалами с телескопическими ручками. Вскоре к ним присоединились и засланные на вокзал бойцы. Всего около восьми человек собралось рядом с огромными черными паровозами. С помощью зеркал они проверили днища машин, бойцы «Альфы» запрыгнули внутрь и осмотрели кабины машинистов. В каждом обязательно проверили черные бездонные пасти топок, трубы, гордыми плавниками вздымавшиеся над крышами паровозов. Обыск занял порядка двадцати минут.

– Ничего нет, – рапортовали Ряховскому по рации.

У Ратцингера как будто что-то оборвалось внутри. Расширившимися глазами он уставился на командира следственной группы, словно ему послышалось. Не может такого быть…

– Не пори чушь! – грозно сказал Ряховский. – Еще раз обыщите! А затем займитесь зданием вокзала.

– Вас понял.

Ратцингер понимал, что приказ Ряховского носил скорее профилактический характер. Командир следственной бригады тоже почти уверовал, что они вычислили местонахождение бомбы. Ведь это была наводка от одного из их лучших агентов, а теперь она как будто не оправдалась. Но других зацепок у них все равно не было. Если они верно расшифровали указание, то взрывчатку сеттиты заложили именно в устаревшие поезда, которые стали бы обыскивать в последнюю очередь. Ведь до этого подрывали поезда, все еще используемые.

Нет, что-то не так… Мы что-то упустили… Только вот что?