Главред: назад в СССР 2

Глава 20

— Твою ж дивизию! — выругался военком Морозов.

Я резко обернулся, совершенно не предполагая, что могу там увидеть. И замер: из густых лесных зарослей на нас вышел самый настоящий волк. Раньше я никогда не встречал этих животных в естественной среде обитания и думал, что они гораздо крупнее. Наверное, мне так казалось из-за того, что в детстве я видел волков в зоопарке, и для меня они были огромными. Сам-то я тогда был метр с кепкой в прыжке с табуретки. А тут…

Серый напоминал крупную собаку, но из-за специфической морды его нельзя было спутать с обычным четвероногим питомцем. Он скалился и трусцой двигался в нашу сторону, совершенно не боясь восьмерых взрослых людей.

— А ну, пошел! — первым отреагировал Краюхин, который подобрал с берега увесистый булыжник и швырнул в хищника.

— Мужики, он, похоже, бешеный! — предположил газовик Серов, и я понял, что меня смущало во внешности волка.

Из пасти свисала тягучая клейкая слюна — точно бешеный! Мысли заметались! А лечат ли это в СССР? Не помню! Взгляд исподлобья — тоже один из признаков бешенства — пробуждал животный страх. Хотелось бежать! Но куда? Этот волк сейчас бежал прямо на нас! Камень, брошенный первым секретарем, угодил серому в лапу, но тому было уже по барабану. Он бежал на неестественно прямых ногах, будто игрушечный с плохо проработанной моторикой.

— В воду! — закричал главный пожарный Кручин. — Все в воду!

Незадачливые рыболовы, и я в их числе, дружно бросились в холодное ноябрьское озеро, поднимая тучи брызг. Казалось бы — самая верная стратегия, ведь бешеные животные боятся воды. На самом деле это не так. Холодное озеро быстро прочистило мозги, и сами собой начали всплывать самые разные факты об этой болезни. Вспомнился разговор с дамой-ветеринаром, которая работала не только у нас в России, но и в Прибалтике, а еще в США. И уже потом вернулась к родным пенатам, осев с семьей в Любгороде. Так вот, она мне рассказывала, что однажды ей довелось столкнуться в Америке с больной кошкой. Ее коллега, кажется, Венди, возилась с мяукой, от которой буквально пыхало жаром. Никакой агрессии, никакой пены из пасти и никакой гидрофобии. Как оказалось, это исключительно человеческий симптом, а бешеные животные преспокойно себе пьют. Просто, когда уже перед смертью наступает паралич жевательных мышц, тогда уже становится совсем не до этого.

Так что мог волк лезть в воду, но пока не спешил к нам присоединяться.

— Вот ведь тварь! — возмущался Морозов, зайдя поглубже и рискуя зачерпнуть воду ногами. — Тетерин, ты как это объяснишь?

— Так ведь… это… — старичок-сопровождающий глотал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и смотрел не на военкома, а на рычащего волка. — Не должно быть такого! Мы ведь приманки с вакциной раскидывали, как и положено!

— И какой, твою мать, толк от этих приманок! — громыхнул газовик Серов, дернувшись от очередного резкого движения серого. — Что делать-то теперь? Черт возьми, хоть бы кто из нас ружье взял!

— Может, мы его забрызгаем? — подала голос Нина, внимательно наблюдавшая вместе со всеми за странным поведением волка.

Серый выписывал на берегу круги, огрызался на кого-то невидимого и время от времени пытался забежать в воду. Чуть замочив лапы, он отбегал на прямых ногах и крутил башкой с немигающими глазами. Возможно, это могло показаться смешным, если бы не было так страшно.

— Бешеные животные не боятся воды, это заблуждение, — подал голос я, не сводя глаз с волка. Что-то остальные уж слишком поверили, что все кончилось и нужно только подождать. Вот только это вряд ли.

— А чего он тогда к нам не идет? — возразил Морозов, который оказался довольно трусоват для человека в погонах. Даже побледнел.

— Да черт его знает! — я прикрикнул. — Галлюцинации у него, чудится что-то! Или холодно ему, как и нам! Считайте, что просто повезло! Прогнать надо попробовать! И покричать, чтобы нас на турбазе услышали!

— Далековато, — заметил полковник Смолин.

— В лесу, да еще по воде звуки далеко разносятся, — поддержал меня Краюхин. — Так что, может, и есть смысл.

— На помощь! — зычным басом заорал военком и почему-то еще сильнее побелел. — Волк! Здесь бешеный волк!

— Эге-гей! — мы быстро присоединились к нему. — Все сюда! На помощь!

— Похоже, ушли все, — испуганно пробормотал старичок Тетерин. — Охотники-то в другую сторону должны направиться!..

— Тогда подождем, может, и волк уйдет, — заметил газовик Серов. — Не будет же он тут вечно кругами носиться.

— Холодно! — возразил военком. — А ну как околеем тут все?

— И что ты предлагаешь? — спокойно спросил Смолин. — Под клыки бешеного подставляться? Лучше уж простудиться. Так что ждем… или пытаемся прогнать.

— А чем его прогнать? — Краюхин развел руками. — Он уже ни нас не боится, ни бога, ни черта.

— Фу-х, сердце ходуном ходит! — неожиданно Морозов схватился за левую сторону груди.

Черт, вот только приступа нам не хватало! Так бы подождать, пока волку надоест, и он уйдет, или пока кто-нибудь придет на помощь. Но как бы военком инфаркт не схватил — вот почему он бледнеть начал, получается. Как же он, интересно, комиссию прошел? Или на охотников за призывниками это не распространяется? Впрочем, не суть важно. Человеку схудилось, а мы ничего сделать не можем.

— Э, Валентиныч, ты чего? — пожарный Кручин тем временем неуклюже подскочил к Морозову и схватил его за плечо. — Таблетки-то есть с собой какие-то?

— В доме, — тяжело выдохнул военком. — В коробочке специальной… Забыл с собой взять. Давно ничего такого не было, обрадовался…

— Плохо дело, — покачал головой Краюхин. — Надо срочно выбираться отсюда. Кашеваров, есть мысли?

Я покачал головой, лихорадочно вспоминая, о чем еще говорил с ветврачами во время подготовки статьи. Какие там еще симптомы есть у зверей, больных рабиесом, как еще называется эта болезнь? Что-то ведь их все-таки пугает. Не вода, а… Резкие потоки воздуха? Точно! Нет у бешеных животных никакой гидрофобии, есть только аэрофобия. Только где ж мы тут ветер возьмем? Ртами надуем?

— Насос бы сюда! — вслух подумал я. — Хоть какой-нибудь!..

— Так есть у меня насос! — обрадовался старичок Тетерин. — Для лодки резиновой. Только как он сейчас поможет?

Точно! И как я про лодку забыл? От страха и неожиданности, наверное.

— Бешеные звери боятся резких движений воздуха, — объяснил я. — Где насос? С собой?

— На берегу, — упавшим голосом ответил сопровождающий. — Вон там, где лодка.

Я чуть было не выругался, но сдержался. В отличие от остальных, которые в выражениях не стеснялись. Со стороны могло показаться, что семеро мужчин (Нину не считаем) трусливо прячутся в озере от одного волка. Вот только тут не в клыках и когтях дело. Бешенство в слюне, малейший контакт, крохотная царапина, и вот ты уже потенциально заразился. Вирус скользит по нервам и стремится в мозг. Попадет — будет уже не спасти. Я вспомнил, в СССР есть вакцина, те самые знаменитые сорок уколов в живот, но реакция организма на них бывает непредсказуемой. Шанс не сто процентов, а мне никогда не нравилась русская рулетка. А еще военком Морозов некстати решил инфаркт словить…

Как бы ни было страшно, необходимо действовать, и как можно скорее. Мы ведь к тому же еще и не одни тут — уйдет волк, наткнется на соседнюю деревню, и сколько людей может пострадать? Надо обязательно предупредить остальных об опасности. Мобильников еще не изобрели, раций нет. Ружей, чтобы если не пристрелить волка, то хотя бы подать сигнал, тоже. А криков наших, похоже, и вправду никто не слышит. Остается попробовать отпугнуть зверя, добраться до турбазы и поднять тревогу. Чтобы лесничие ликвидировали его, связались с ветеринарами, в общем, провели все нужные карантинные мероприятия. А мы тут, кстати, уже минут десять в ледяной воде стоим. Хорошо еще, что в резиновых сапогах, но теплой эту обувку точно не назовешь. Я не врач, но есть у меня подозрение, что военкому с его слабым сердцем долго в холоде и тем более в стрессе не протянуть.

— Его нужно отвлечь, — я принял решение. — Попробую пробраться к насосу.

— У меня нож есть, — неожиданно сказала Нина. — Может, я его пырну? А потом мне прививку сделают…

— Я тебе пырну! — строго одернул ее Краюхин. — Так, мужики, давайте-ка серого раззадорим! Кашеваров, готов? Уверен?

— Готов, уверен, — подтвердил я.

— Вдвоем давай, — предложил полковник Смолин. — Хоть как-то его внимание рассеем. А то на тебя одного он точно сразу набросится.

Я кивнул начальнику милиции, испытывая сейчас абсолютно искреннюю благодарность. Все-таки не только волка так проще отвлечь, но еще и как-то морально проще действовать, когда тебя поддерживает напарник.

Пятеро рыболовов, за исключением сгорбившегося Морозова, принялись улюлюкать и швыряться в хищника чем попало — корягами, камнями со дна, комьями ила. Волк огрызался, вновь пытался забежать в воду, но отскакивал, словно напружиненный. Мы со Смолиным выбежали на берег, я сразу ринулся к куче вещей, среди которых выделялась сдутая резиновая лодка. Где же этот насос?

Волчара, завидев меня, потерял интерес к остальным шумящим двуногим и потрусил ко мне. Полковник попытался отвлечь внимание на себя — тоже кричал, размахивал руками в опасной близости от зверюги, даже швырнул в бешеного хищника мокрым песком с галькой. Пофиг дым! Серому почему-то приглянулся именно я, и он просто проигнорировал Смолина. Башка волка моталась из стороны в сторону, слюна брызгала, немигающие глаза блестели. В голове промелькнуло: а вдруг не испугается? Очень уж он дурной, его пару раз прям чуть не пришибли, а в ответ — полное безразличие к собственной жизни.

Я схватил наконец-то попавшийся мне насос-лягушку, которым в Советском Союзе надували лодки, зажал его подмышкой и направил шланг в сторону волка. Резко сдавил «грушу», пыхнув прорезиненным воздухом. Серый опешил от такой наглости, его шерсть встопорщилась, и он начал отступать. У меня в этот момент билась в висках только одна мысль: только бы он испугался и убежал.

От волка пахло прелой шерстью и еще чем-то очень мерзким, даже не хотелось догадываться. Несчастное, но очень опасное животное отпрыгивало после каждого пшика, вот только убегать почему-то совершенно не планировало. Видимо, пораженный мозг работал с большими сбоями, игнорируя даже аэрофобию, на которую мы так надеялись.

Серый в очередной раз отклонился от струи воздуха и заметался, сходя с ума от громкого улюлюканья — вся остальная компания выскочила из воды, пытаясь теперь оглушить и перепугать волка. Наконец, нам это удалось, и больной хищник бросился наутек. Вот только на пути у него неожиданно оказалась Нина, которая не успела отскочить, вдобавок все-таки неудачно махнув своим охотничьим кинжалом. Вот ведь дурында!

Волчара полоснул девушку по руке, она вскрикнула и выронила оружие. Краюхин выругался и тигриным прыжком оказался возле Нины, которую продолжал терзать хищник. Резко подобрал нож и нанес несколько ударов по взвывшему хищнику. Зверь завалился набок, Нина упала и, заелозив ногами, отползла подальше.

— Тетерин, беги за помощью! — крикнул газовик Серов, и старичок, закивав, по-спринтерски рванул в сторону турбазы. — Где хочешь ее ищи!

Я вместе с остальными подбежал к раненой Нине. Рядом валялся мертвый оскаленный волк, под ним растекалась лужа крови. Да уж, сходили на рыбалку! Скорее всего, теперь объявят карантин, нас всех загонят на уколы, а еще наверняка начнется расследование. Подумать только — бешеный волк в местах, где охотятся отцы города! Нинку жалко, порвал он все-таки ей руку. И заразил, что гораздо хуже…

— Спирт! — заорал Краюхин.

— Нет! — вовремя остановил его я. — Никакого спирта! Проточной водой! Внутрь тоже нельзя!

Как хорошо, что я тогда для интервью выспросил все подробности. Прижигать рану этанолом и прочими подобными веществами медики запрещали. Только проточная вода с обильным мылом, говорили мне сразу несколько ветврачей. И только потом обрабатывать антисептиком. Но самое главное — на максимальной скорости в травмпункт. Чем ближе место укуса к голове, тем оперативнее надо действовать. Вот только с чистой проточной водой тут явно проблема. Значит, нужно как можно скорее в дом охотника. А оттуда уже в больницу.

— Руку срочно перебинтовать, и идем! — уверенно приказал я, и меня послушались.

Все — от полковника милиции до первого секретаря. Они понимали, что промедление смерти подобно, и если у нас хотя бы есть шанс, что мы не контактировали с зараженной слюной, то у Нины дела точно плохи. И у Краюхина, кстати, тоже, потому что он отбивал девушку от больного животного. Морозов, кстати, все еще держится, но и ему сейчас совсем плохо. Хорошо, что Кручин взялся его поддерживать, Серов тоже рядом.

— Нина, сама идти можешь? — убедившись, что военкому есть кому помочь, я повернулся к шипящей от боли девушке, которой сам первый секретарь перематывал бинтом поврежденную кисть.

— Конечно, могу! — она, похоже, даже обиделась. — Он же мне руку прокусил, а не ногу!

— Ногу было бы лучше, — заметил я. — Вирус бы дольше до мозга шел.

— Откуда ты все это знаешь? — с интересом повернулся ко мне Краюхин. Похоже, он так и не избавился от подозрений, что я из какой-то структуры вроде всемогущего КГБ. Наверное, и пригласил он меня на отдых не просто так. Чтобы я расслабился и сболтнул чего лишнего. А тут невовремя этот волк.

— Общался с ветеринарами, — я деланно пожал плечами. И ведь не соврал же. Просто не уточнил, в каком времени.

Первого секретаря мой ответ, кажется, удовлетворил. И все равно он по-прежнему меня опасается. Впрочем, сейчас у нас другая проблема. Полковник Смолин уверенно пошел вперед, словно бывал здесь много раз, и помощь лесничих вроде Тетерина ему не нужна. Скорее всего, так оно и было. следом шли остальные, Морозов пыхтел, но старался не отставать, а замыкали наш пострадавший отряд Краюхин с Ниной. Девушке явно поплохело от потери крови, но она старалась держаться. Анатолий Петрович помогал ей идти, но в целом наше продвижение сильно замедлилось. Если сюда мы шли около часа, то обратно до турбазы такими темпами доберемся за все два.

Но разве у нас есть другие варианты?