Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 4

Глава 6

Да, наверное, браки по расчёту — это не мой конёк. Понять эту простую истину мне помог ещё один старый случай, времён моих студенческих лет, когда для того, чтобы безопасно свалить с одной паршивой планетки, населённой крайне обидчивыми и агрессивными рептилоидами, мне пришлось жениться на их королеве.

Ещё неделю потом выковыривал чешую из волос.

Но… нельзя всё же отрицать, что порой это — самый простой и быстрый способ добиться желаемого; немного вычурный, но неизменно действенный. Что с той чешуйчатой красоткой, что сейчас с Иланой. И поглядите-ка — Илана даже не сбрасывает шкуру каждые два дня!

Продолжая приобнимать девушку за талию, я смотрел на Медведева и его людей с интересом, даже с любопытством. Такая гамма чувств, такая буря эмоций!.. Сквозь щели тёмных масок я видел расширенные глаза его бойцов; из-за спины Медведева выглядывали помощники и советники; кто-то мотал головой, словно пытаясь проснуться, у кого-то отвисла челюсть. Чуть поодаль я заметил и Виктора; палец всё ещё в гипсе, шея вытянута — похоже, он думает, что ослышался.

Но лучше всего, самой божественной и бесценной, была, конечно же, реакция самого Леонида. Побагровевший до неприличия мужчина хватал ртом воздух, силясь издать хоть звук; он попытался рвануться вперёд, переводя взгляд с меня на дочь, но словно наткнулся на невидимую стену; снова открыл рот, уже почти прорычал первое слово…

— Папа, — невероятно убедительно сияя глазами, произнесла Илана, — я согласна.

Вспышки фотокамер со всех сторон; журналисты тоже стремительно оживали, вспоминая о своей профессии. Что ж, сегодня они не будут разочарованы. Я уже видел, как одни репортёры что-то лихорадочно набирали в телефонах, другие наскоро чёркали в блокнотах; происходящее снималось на видео и, я был готов поклясться, минимум десять раз транслировалось в реальном времени.

Всё же и от этих говнюков порой бывает польза.

Секунда, другая — и вся пикантность его непростого положения дошла и до Леонида Медведева. Лицо оставалось всё таким же багровым, словно его искупали в борще, но челюсть со стуком захлопнулось. Медведев часто задышал, сощурил глаза — и шагнул вперёд, остановившись перед нами практически вплотную.

По нервно сжавшимся кулакам и полубезумному взгляду было видно, что он и рад бы врезать мне, да и дочери был бы не против прописать оплеуху… но не здесь, не сейчас. Не под всеми этими камерами.

— Вы, двое, вы что спятили?! — зашипел он так тихо, чтобы слышали только мы — даже до замерших позади клановых едва ли что доносилось. — Думаете, я это одобрю? Правда решили, что я позволю взять и настолько внаглую…

Ладно, у меня было что ответить. Но… Илана опередила меня. Смерив отца сердитым взглядом, она хмыкнула:

— Ой, помолчи ты уже. Кажется, всего несколько дней назад ты пытался навязать Михаилу Распутину этот самый брак. Что случилось? Передумал?

Леонид заморгал глазами; я лишь спокойно кивнул. Да, Михаил упоминал это, когда мы говорили о Медведевых.

— Илана, ты… — начал было мужчина.

— Я сказала — помолчи! — теперь уже глаза девушки превратились в узкие щели. — У тебя было достаточно времени. Почти два десятка лет, чтобы стать хорошим отцом. Но ты предпочёл быть мудаком и видеть во мне не дочь, а политический инструмент!

Леонид явно опешил, не ожидав встретить подобную отповедь; лицо его выражало гнев… но и растерянность читалась на нём так же явственно.

— Хотел, чтобы я была твоей марионеткой? — прошипела Илана. — Поздравляю, папочка! Если слишком сильно закрутить гайки, они могут и сломаться. А что насчёт этого…

Она стремительно вытащила из кармана телефон и, в три секунды найдя что-то на экране, сунула его под нос отцу. Я тоже с любопытством скосил глаза на экран.

На фотографии, выложенной в соцсети, Илана имела совсем другое выражение лица; неподдельное счастье, расслабленная поза — и подпись под кадром.

«Я сказала Да!»

— Ну? — Илана поглядела на отца с удовлетворением; тот тупо таращился на телефон. — Брось, папа. Ты и сам знаешь, как это работает. Фотка уже успела облететь все паблики и новостные сайты. Откажешься сейчас — и где окажется репутация клана? У тебя больше нет контроля — ни надо мной, ни над ситуацией.

Медведев молчал, как язык проглотил. Неужели обиделся или расстроился? О, я знаю, что его точно развеселит.

— Илана, — я протянул руку к телефону, — ты позволишь?

Взяв устройство, я промотал слегка вниз. Как я и думал, под фотографией громоздились стройные ряды комментариев. Уже сейчас их было больше тысячи, и количество неуклонно продолжало расти.

— Давайте почитаем, что пишут люди, — заметил я, выбирая комментарии посочнее. — Как оценивают новости… ага, вот, слушайте: «Понимаете, что это значит? Наконец-то можно выдыхать, кровавых разборок между Распутиными и Медведевыми не будет».

Читал я с выражением, медленно. Правда, нижеследующий комментарий «Ну вот, а я уже запасся попкорном» озвучивать Медведеву не стал. Промотав ещё немного ниже, я продолжил:

— «Рада за Илану! Если честно, я верила, что между ней и Йошидой что-то такое и было. Даже успела написать про них фанфик! Держите ссылку…»

Илана хмыкнула и, забрав у меня телефон, тоже принялась читать:

— «Так что, можно расслабиться? В последние дни было такое чувство, что вот-вот грянет война между кланами. Если они правда помирились, это очень хорошие новости!»

Спрятав телефон в карман, она снова поглядела на отца.

— Думаю, ты услышал достаточно, и сам понимаешь, что это значит. Не только для комментаторов из интернета, для нас тоже.

Леонид яростно сверкал глазами… но молчал. Возможно, потому, что сказать-то ему было особо и нечего.

— Люди любят, когда у сильных мира сего всё стабильно, — продолжила Илана всё тем же довольным тоном. — Когда мы не дерёмся, оставляя за собой дымящиеся воронки и случайные жертвы, а дружим. Сейчас людям сказали, что топор войны между кланами закопан, всё пойдёт вверх, поменяется к лучшему. Хочешь это сломать, папа?

Девушка чуть обернулась и махнула рукой в сторону толпы репортёров, которые по-прежнему щёлкали камерами, писали что-то и возбуждённо обсуждали произошедшее между собой. Кажется, им понравился спектакль, устроенный клановыми.

— Вперёд, — заключила Илана, снова глядя в глаза отцу. — Иди и скажи им.

Я довольно хмыкнул. Кажется, в Илане всё-таки есть стержень — я был удивлён этому ничуть не меньше, чем её родной отец. Вся это отповедь… для такого нужно обладать определённой жёсткостью. Вот тебе и покорная домашняя девочка.

Отец и дочь глядели друг на друга; взгляды, казалось, готовы были прожечь друг в друге дыру. Я стоял в двух шагах сбоку, не вмешиваясь в эту безмолвную дуэль. Всё и так было понятно — Медведев проиграл. Более того, он уже сам прекрасно понимал, что проиграл, но гнев и самолюбие не давали ему просто развернуться и уйти.

Наконец, он выдохнул и распрямился.

— Думаешь, будто знаешь, что делаешь, Илана? — он придал лицу нейтральное выражение. — Считаешь, что справишься со всем, оказавшись на первой роли? Думаю, тебя ожидают сюрпризы, доченька, и уже в самое ближайшее время.

Я лишь мысленно хмыкнул. Леонид просто хочет, чтобы за ним осталось последнее слово, вот и несёт очевидные вещи.

Повернувшись к репортёрам, Медведев махнул им рукой; он отошёл на два шага, тут же к нему подбежали несколько советников, несколько интервьюеров, камеры защёлкали активнее…

— Ты улыбаешься как-то слишком уж широко, — заметила Илана, глядя на меня. — Думаешь, войну кланов действительно удалось отыграть назад?

— Я улыбаюсь не из-за этого, — отозвался я. — Есть… ещё одна причина.

То, ради чего я, главным образом всё это затевал. И, если я всё верно понимаю, то сейчас должен…

Телефон Иланы зазвонил; пока она с удивлением глядела на неизвестный номер, я лишь усмехнулся и протянул руку.

— Это меня.

— Что? — она чуть растерялась, но снова протянула мне аппарат.

— …ладно, ублюдок, — уже знакомый голос в трубке был спокоен — слишком показательно спокоен, чтобы я поверил в это спокойствие. — При всём при том вынужден признать, что это действительно хороший ход.

— Красивый, верно? — я глядел на то, как Медведев даёт журналистам какие-то комментарии, и улыбался. — Даже кинематографичный, наверное.

— Вот только это ничего не меняет, — заключил Нахальный всё тем же тоном — тоном яростной ненависти, заключённой в маску ледяного спокойствия, ещё крепкую на вид, но уже трещащую по углам. — Холостой ты или женатый, вряд ли сможешь долго наслаждаться семейным счастьем после моего следующего хода.

— Ну-ну, — заметил я. — Удачи.

Отключив звонок, я вернул телефон слегка растерянной Илане. Она, конечно, знала о моих проблемах с Нахальным, но, похоже, его привычка названивать своим врагам стала для неё сюрпризом. Ну, что поделать — страсть к пафосу и эпатажу в некоторых людях неискоренима.

— Нахальный? — Илана покачала головой. — Ты ведь знаешь, что он собирается устроить пресс-конференцию с глобальным разоблачением?

Я пожал плечами.

— Глобального разоблачения не будет. Его могучим оружием были кадры, где я увожу тебя со съёмочной площадки, а теперь…

Вместо ответа Илана вновь продемонстрировала мне телефон, на котором был включён канал Нахального.

«Новости сегодня удивляют, верно? Но вся эта мишура — только блеф и попытки Йошиды Распутина выкрутиться из ситуации. Наследник самого скандального клана выбирает торт на свадьбу и думает, что победил. Но мы-то знаем, что конференция состоится не смотря ни на что?

Когда Алексей Нахальный обещает людям сенсацию, он выполняет своё обещание. Сегодня, в 19.00, в редакции журнала «Вопреки»!»

Я глянул на часы. Половина седьмого, ещё успеваем.

Долбаный Нахальный. Не мог дать мне хотя бы поужинать выспаться после долгого дня. Хотя тут он прав: возьми наш любитель правды передышку, я сам бы точно так же воспользовался ей, чтобы прикончить его.

Кстати, об этом. С Нахальным пора кончать.

…эх, Нахальный, Нахальный. Жаль, я и на тебе не могу просто взять и жениться.

…редакция журнала «Вопреки». Кто вообще слышал об этом месте? Неужели сложно было подыскать что-нибудь поближе к центру, например, тот милый ресторанчик, принадлежавший Орлову?

— Ну, это своего рода культовое место среди антиклановской оппозиции, — пояснял он мне, пока мы быстро ехали по вечернему городу. — Журнал выходил всего месяца три, но успел нашуметь — вскрывал тёмные секреты кланов не хуже самого Нахального. Не знаю, сколько там было правды, а сколько домыслов, но на четвёртом выпуске главному редактору, он же единственный журналист, сломали рёбра, а фотографу подожгли дачу, и всё сошло на нет. А здание… осталось.

Я лишь мрачно покачал головой. Идиотское стремление Нахального к показухе и символизму, вот что гнало нас сейчас в эту дыру.

И не нас одних. Ехали мы медленно, то и дело стоя в пробках, и немудрено: по направлению к пустеющей редакции сейчас спешили все журналисты города, только что снимавшие нашу счастливую пару, а также те, кого там не было. Плюс во всём этом был только один: с таких могучим потоком машин уж точно не перепутаешь дорогу. Зато — тащимся как черепахи.

По пути я, скучая, обдумывал слова Кости. Сломанные рёбра и подожжённая дача? Да уж, те, кто это сделал, не церемонились. И, нужно признать, их метод сработал на ура.

Вот бы и я сейчас мог поступить так же.

Не буду врать, соблазн попросту прикопать этого долбаного Нахального где-нибудь в вечернем лесочке был довольно велик. Но даже мне, большому любителю простых решений, было предельно ясно, что в некоторых ситуациях всё же лучше… применить план похитрее.

И конкретно сейчас причин на то было множество. Например, та, что мученики — это плохо для бизнеса. Особенно когда ты только-только взялся за попытки разгрести творящийся вокруг бардак и привести дела в порядок. К тому же, совсем не в моём стиле решать проблему, не получив при этом никаких плюшек.

С таким подходом жизнь превращается в кроссворд. Ну а я не люблю кроссворды.

К тому же… Нахальный ведь не первый и не последний, кто решил вставить палки в колёса клана Распутиных, а следовательно, и в мои. И, как ни крути, далеко не самый опасный. Даже затаившиеся киллеры были опаснее его — не говоря уже про Суворовых, подозрительно молчащих японцев, которые как будто взяли тайм-аут на размышления после сорванной свадьбы. Не забываем и про таинственных «важных людей», что присылали ко мне своего подсоса. Ну и, конечно, вишенкой на торте был и оставался Теонор, любимый братишка собственной персоной.

…но будем разбираться с проблемами по очереди.

Кстати, об очереди. Мы как раз подъехали к редакции… нет, «к редакции» — это сильно сказано. Скорее, мы приблизились где-то к границе квартала, где она располагалась.

— Приехали, — чуть нервно заметил Орлов, окидывая взглядом вереницу легковушек и фургонов, уходящую вдаль. — Придётся немного пройти пешком.

Я кивнул, вылезая из машины. Машины — полбеды, были ещё и люди. Я уже различал отсюда злополучное здание редакции (обычный двухэтажный офис, ничего особенного), и видел, какое безумное столпотворение царило рядом с ним.

Журналисты в принципе — суетливый народ. А сейчас они и вовсе бегали, как муравьи, перекрикивая друг друга, щёлкая вспышками. Честное слово, даже так, в поместье Медведевых, они вели себя спокойнее. Здесь же каждому хотелось урвать свой кусочек обещанной сенсации.

— Они уже видели, каким был твой последний ход, — тихо заметил Орлов мне на ухо. — И теперь ждут от Нахального достойного ответа. Чего-нибудь такого же шокирующего, или даже ещё круче…

— Да уж, — со смешком отозвался я в ответ, протискиваясь между стоящих почти впритык автомобилей. — Нахальный сейчас — как королева этого муравейника. Только вместо муравьиных яиц высиживает сплетни.

В дверях двухэтажного офиса возник небольшой затор; судя по шуму усиленного микрофоном голоса, доносящегося изнутри, «пресс-конференция» уже началась, места на всех не хватило, и опоздавшие воевали за право хотя бы краешком прикоснуться к «великому разоблачению». Я скользнул взглядом по спинам… да, здесь не протолкаться. Пара особо буйных журналистов даже пихнули меня локтем, когда я попытался раздвинуть их и протиснуться внутрь.

— Что там такое происходит? — спокойным тоном осведомился я, пока Орлов напряжённо оглядывал толпу. Отдельные журналисты, стоящие сзади, уже заметили меня и защёлкали камерами.

— Да тихо! — шикнул кто-то из стоящих впереди. — И так ничего не слышно…

Эти на меня даже не оборачивались, вслушиваясь в голос Нахального.

— Да что не слышно-то? — настоял я?

— Ты заткнёшься или нет?!! — журналист зашипел ещё громче. — Нахальный уже начал говорить!

— Угу, я понял. Что говорит-то?

— Что у него есть доказательства виновности этого малолетнего идиота-мажора Распутина, — по-прежнему не глядя на меня, сообщил журналист; голос его выражал крайнее раздражение. — Виновности в большинстве событий последних дней. И он собирается опубликовать их…

— Ага, угу, — глубокомысленно покивал я. — Тогда, может, пропустишь внутрь малолетнего идиота-мажора? А я тебе потом за это… автограф чиркану, например. Идёт?

Журналист обернулся; пара секунд — и его глаза буквально вылетели из орбит, когда он сообразил, с кем разговаривал всё это время. Проглотив язык, он живо отскочил в сторону, давая мне дорогу.

Вслед за ним начали прозревать и другие; первыми обернулись те, кто стояли ко мне ближе всего, за ними, по цепочке, следующие… словом, не прошло и минуты, как толпа расступилась, пропуская нас с Костей внутрь.

И снова эти бесценные взгляды со всех сторон. Ожидали они, что я заявлюсь сюда, или нет? Нахальный точно ожидал, в этом я был уверен, а вот рядовые журналисты, похоже, были ошарашены — они-то думали, я в этот час сижу и надуваю шарики для предстоящей свадьбы.

Интересно, однако, что за доказательства там раздобыл Нахальный? Наверное, следовало подумать об этом раньше, но всё было как-то не до того.

Но, если он сумел раздобыть плёнку со съёмочной площадки, на которой я «похищаю»… ну ладно, ладно, без кавычек — на которой я похищаю Илану, то что ещё он смог раздобыть? Надо отдать должное, его агентурная сеть действительно работает хорошо, а значит, камеры могли достать меня буквально где угодно.

О чём, собственно, и разглагольствовал мудак, когда я наконец вошёл внутрь.

— …глупо думать, что в наш век, в век повсеместных камер и интернета, кто-то сможет укрыться от правды, — вещал он, стоя на небольшом возвышении. — Впрочем, вы все знаете аристо — они слишком самоуверенны, слишком смотрят на нас свысока…

Врёт. Аристо, при всём внешнем нахрапе, весьма озабочены своей репутацию — Леонид Медведев это сегодня доказал.

— О, — заметил Нахальный, поворачивая голову в мою сторону. — А вот и главный герой нашего сегодняшнего откровения. Заходи, Йошида, заходи, я ждал тебя.

Кажется, мы впервые столкнулись лицом к лицу?

— Как всегда, готов ко всему? — тем же тоном отозвался я. — Хорошо, хорошо.

Камеры снова принялись щёлкать, в небольшом помещении началось лёгкое оживление.

— Вот только давай без перекидывания бессмысленными словами, — поморщился Нахальный, стоя ко мне в пол-оборота. — У меня нет времени на всякий пустой трёп — особенно учитывая, что твои кровавые головорезы могут явиться сюда за мной в любую минуту.

— Ты так считаешь? — я приподнял брови. — А мне казалось, ты изучил меня достаточно, чтобы понять, что это не мой стиль.

— Да что ты говоришь? — ядовито отозвался Нахальный. — А что насчёт этого?

Видимо, решив, что и правда пора переходить от слов к действиям, он щёлкнул небольшим пультиком — и на белом экране включился ролик, снятый на телефон. Понадобилось секунды две, чтобы я узнал сцену.

Клуб Горыныча. И я, нокаутирующий его ребят.

— Значит, не твой стиль? — звук на видео был включён негромко, так, чтобы слова Нахального были различимы на его фоне. — А это тогда что? Больше похоже на поведение типичного аристо из влиятельного клана — заявиться в клуб, напасть на простых отдыхающих…

Я с ленивым видом следил за экраном; там, чуть сбоку от основного видео, бежали комментарии в реальном времени — Нахальный, разумеется, транслировал всё происходящее в свой блог. Что ж, похоже, его публика поддерживала взгляды своего кумира. «Жаль этих парней. Выйти против аристо — всё равно что попасть под каток», «Интересно, откупятся оплатой денег на лечение, или даже на это забьют?», «У меня так брат умер» и всё такое прочее.

— Смешно, — я даже зевнул. — Ты серьёзно, Нахальный? Твоё великое разоблачение — это пьяная драка в клубе?

— О, вовсе нет, — Алексей улыбался во всю рожу, глядя на меня в упор, словно других людей, кроме нас с ним, в этой комнате не существовало. — Это так, подготовка, разогрев. Хочу, чтобы все прочувствовали твои замашки.

— На тот случай, если у тебя плохо с математикой, — отозвался я, — обращаю твоё внимание на то, что здесь я в меньшинстве, да ещё и не в лучшей форме.

Действительно — на видео я ведь был ещё смертельно тощим после комы и отмахивался от бандюков в одиночку.

— О, — хмыкнул журналист. — Вот как? Не удивлён, что у тебя на всё заготовлены оправдания. Наверное, даже на национальную ненависть оправдание найдётся?

Щелчок пульта переключил видео; что ж, никаких сюрпризов, Нахальный просто идёт по хронологии. В одном он определённо прав: камеры висят буквально повсюду, нужно только получить к ним доступ.

На видео были я и Тигран; братва Гасанова колыхалась где-то на заднем фоне, я же как раз в этот момент впечатывал Тиграна лицом в асфальт.

— И вот снова — типичные аристо, — с лёгким снисхождением заговорил Нахальный. — Драки по любому поводу, ущемлённая гордость. Вы опасны, Йошида. Вы все, как класс. Пока вы существуете, вы, живые реликты прошлого, мир не может расслабиться и просто жить. Сначала избиение посреди улицы, потом жертвы среди гражданских…

Я покосился на комментарии под трансляцией. Там было примерно то же, что и в прошлый раз. «Когда аристо гуляют, лучше на улицу не выходить», «Опять думают, что им законы не указ!», «У меня так брат умер»…

Покачав головой, я вздохнул. Нужно было признать, в общем и целом Нахальный был… даже прав. В том смысле, что большинство аристо действительно вели себя именно так. Возможно, в иной ситуации я бы даже мог поддержать его, направить в нужное русло…

Но раз уж всё сложилось так, как сложилось, приходится делать лимонад из лимонов, которые он мне подкидывает.

— Нет, — я покачал головой. — Не знаю, чему вас учили в вашем приюте, но точно не долбанной математике. Посчитай, сколько их там. Да и потом, разве сам Гасанов — не аристо?

Что ж, он действительно едва заметно вздрогнул и напрягся при упоминании приюта. Мелочь, а приятно; во взгляде так и читалось — «Откуда?», но вслух Нахальный этого не задавал.

— Догадался, — хмыкнул я в ответ на невысказанный вопрос. — Выглядишь как-то… обездоленно.

— Довольно, — сердито сверкнув глазами, Нахальный снова щёлкнул пультом. — Давай-ка перейдём к следующему пункту. По-моему, здесь тебе будет куда сложнее оправдаться.

На экране возникла заправка — та самая; камера висела чуть сбоку, снимая дорогу, кадры подрагивали помехами. Вот останавливается машина; вот я, в мешковатой военной форме не по размеру, но с совершенно различимым лицом, захожу внутрь…

— Немного перемотаем, чтобы не ждать, — в голосе Нахального опять прорезался яд; он ускорил видео — и, конечно же, вскоре заправка взлетела на воздух.

Шум в помещении стал чуть громче; если об эпизодах в клубе и перед аукционом журналисты уже знали, то о заправке до сих пор ходили только самые разнообразные слухи.

— Я даже не буду спрашивать, зачем ты это сделал, Йошида, — хмыкнул Нахальный. — Потому что… в сущности, мне это и неинтересно. Важно другое: ради своей цели, какой бы она ни была, ты походя взорвал заправку, даже не подумав об ущербе. Хочешь возразить?

— Хочу, — откликнулся я. — С чего ты вообще взял, что я что-то взрывал?

Не ожидав такой наглости, Нахальный моргнул.

— Ну, да, — я не давал ему передышки. — Я туда зашёл, а потом она взорвалась. Что есть, то есть: уж такая у меня судьба, влипать во всякие неприятности. В тебя вот влип, например. Но ведь главное, что никто не пострадал, так?

Злобно уставившись на меня, Нахальный хмыкнул; по экрану по-прежнему бежали комментарии в реальном времени. «То есть, до ближайшей заправки теперь ехать вдвое дольше? Аристо совсем оборзели, ещё и дорогу перекроют…», «Почему мы до сих пор терпим беспредел аристо? Просто зайти и взорвать заправку», «У меня так брат умер»…

— Красиво говорить — это ты умеешь, Йошида, — заметил Нахальный, по-прежнему довольно улыбаясь. Кажется, он справился с эмоциями, и сейчас был полностью уверен, что всё идёт по его плану. — Вот только люди тебе не верят — это видно хотя бы по комментариям.

Он выключил видео и развёл руки в стороны; взгляд его оторвался от меня, снова направившись к толпе журналистов, которые, затаив дыхание, слушали наши препирательства.

— Пожалуй… даже очень хорошо, что ты явился сюда, — продолжал он. — Хорошо, что устроил этот маленький спектакль, отрицал всё и нёс этот оправдательный лепет. Это будет дополнительным доказательством твоей вины — прямо сейчас, когда я попросту возьму и уничтожу тебя.

Вспышки камер; я лишь закатил глаза. Некоторые ничему не учатся. Нахальный же, выдержав хорошую драматическую паузу, заключил:

— Всё то, что вы видели раньше — уже не новость. Однако есть у меня… и одна новинка. Неопровержимые доказательства того, что именно ты ответственен за тот кошмарный перфоманс с трупами у английского посольства.

Ах, да. Я уже почти забыл о той милой шутке. Даже интересно, что же именно мог раскопать Нахальный, если меня там не было и в помине?

— А чтобы ты не вздумал выкручиваться — а я знал, что ты собираешься это делать, чего ещё ждать от такого скользкого жука, как ты — я нашёл человека, способного это подтвердить.

Улыбка на лице Нахального стала торжествующей; он взмахнул рукой.

— Дамы и господа, встречайте свидетеля. Дмитрий Распутин, родной брат Йошиды.

…а-а-а. Вот, значит, что ты раскопал.

Повернувшись вместе со всеми к маленькой дверце за спиной Нахального, я глядел на то, как мой «братец» выходит оттуда; сам же он глядел исключительно на меня — долгим, напряжённым взглядам.

— Йошида, — процедил он. — И ты здесь.

Я с улыбкой пожал плечами.

— Разумеется. Мне же надо было приглядеть за тобой. Я всё гадал, в какой момент ты появишься.

— Думаешь, я этого не сделаю? — он усмехнулся в ответ. — Не скажу правду?

Я лишь развёл руками.

— Вперёд. В конце концов, люди собрались здесь ради нас, некрасиво будет оставить их без шоу.

Нахальный с нетерпением и даже раздражением слушал этот диалог.

— Довольно семейных ссор, — оборвал он. — Дмитрий Михайлович. Расскажите собравшимся то, что хотели.

Собравшиеся, казалось, аж на цыпочки поднялись, чтобы не пропустить ничего. Случай с трупами у посольства стал поводом для сплетен и спекуляций, не смолкавшим все эти дни, а тут наметилась разгадка…

Примерно такое же оживление творилось и на экране; ролик выключился, но комментарии всё ещё продолжали бежать со страшной силой. Похоже, Нахальный любил пристальное внимание своей аудитории. «О, точно! А я и забыл, что у Распутина есть второй сын», «Слышал, они ненавидят друг друга. Интересно, подерутся?», «Давай, Димон, жги!».

Я заметил, как слегка побледнел Орлов за моей спиной.

Ах, да. Он же ещё не знает.

Ничего, это ненадолго.

— Спасибо, господин Нахальный, — Дмитрий с улыбкой прошёл ближе к центру, к микрофону.

— Мы все ждём, — Нахальный торжественно улыбнулся. — Думаю, после этого вашему брату не поможет даже эта фейковая свадьба…

Не слушая его, Дмитрий спокойно вынул из кармана телефон и, врубив на нём аудиозапись, выкрутил громкость до максимума.

Поехали.

— Дмитрий Михайлович, — зазвучал на весь зал голос Нахального. — Рад, что вы согласились на моё предложение. Чудесный день, не правда ли?

Несколькими часами ранее.

Если признаться честно, праздношатающийся по особняку Дмитрий мозолил мне глаза с первого дня.

Непристроенным он опасен — способен на всякого рода сюрпризы. Если честно, и пристроенным тоже, но… словом, первый разговор один на один состоялся у нас с ним после первого звонка от Нахального.

— Ладно, — заметил я после долгого, неприязненного взгляда. — Давай начистоту. Ты терпеть не можешь меня. Я тоже не питаю к тебе особой любви. Когда это мешало деловым людям сотрудничать?

— Никогда не мешало, — чуть высоковатым голосом согласился Дмитрий; во всей его внешности проглядывало что-то крысиное, глазки ни секунды не задерживались на одной точке. — Ты хотел сказать это в целом, Йошида, или предлагаешь что-то конкретное?

— Предлагаю, — кивнул я. — При всех наших разногласиях нельзя отрицать, что у тебя есть определённый талант. К слежке, к сбору информации. Я наблюдал за тобой все последние дни — так же, как и ты, уверен, наблюдал за мной.

Я хмыкнул.

— Не хочешь перейти от подглядывания за слугами в особняке к чему-то… большему? Клан переходит на новый уровень, и мне понадобится человек, способный возглавить агентурную сеть.

Пауза длилась секунд десять; Дмитрий обдумывал моё предложение.

— Звучит красиво, конечно, — бросил он, нервно скрещивая руки на груди. — Но вот вопрос, Йошида — с чего мне тебе верить? Где гарантии, что ты не кинешь меня, использовав для своих целей?

Я пожал плечами.

— А с чего мне это делать, если ты станешь выполнять свою работу честно и качественно? Называется «взаимовыгодное сотрудничество».

Мысленная борьба в глазах Дмитрия была видна невооружённым взглядом; нелюбовь ко мне (вернее, детские обидки на прошлого Йошиду) боролись в нём с любовью к слежке, с амбициями, с жаждой выгоды.

— Ладно, — наконец, выдохнул он, всё ещё глядя на меня с подозрением. — Допустим. Только допустим. Но… глава агентурной сети — это хорошо, но понадобится ещё, собственно, сеть.

Он усмехнулся.

— У тебя она есть, Йошида?

— Пока нет, — честно признался я. — Но… есть кое-какие мысли по этому поводу. Тебе придётся кое-что сделать. А именно — для начала нужно будет выйти на контакт Нахальным. Это будет несложно; уверен, минут двадцать-тридцать — и он сам с тобой свяжется…

— …с радостью помог бы вам, Алексей, — разносился по всей редакции журнала «Вопреки» едкий, чуть брезгливый голос Дмитрия. — Одна проблема: я практически не видел Йошиду в те дни. С самого момента, как он уехал из особняка, и до его возвращения после Драконьей Школы…

— Господи, да какая разница? — хмыкнул в ответ Нахальный на записи. — Мне и не нужны от вас доказательства — я сам их вот-вот найду. Мне нужно, чтобы вы помогли потянуть время до того, как это произойдёт.

— И… что я могу заявить журналистам?

— Да что угодно, — Нахальный фыркнул. — Любая чушь, любая ложь. Аудитория, в большинстве своём — быдло и идиоты, она проглотит что угодно, если захочет это проглотить. А я знаю, как сделать так, чтобы аудитория захотела. Главное, чтобы вы подтвердили мои обвинения; остальное я сам разжую и положу им в рот. В конце концов, никто ведь не читает новости дальше заголовка…

Настоящий Нахальный стоял не жив, не мёртв. Когда запись только началась, он ринулся было к ней — но Дмитрий резко поднял телефон вверх, не дав вырвать его из рук; репортёры защёлкали камерами, сразу сообразив, что происходит, а затем… затем уже поздно было рыпаться. Нахальный приговорил себя буквально с первых фраз, и сейчас этот последний аккорд был только финальным гвоздём в крышку гроба.

Так он и стоял сейчас, остолбенев и наконец-то заткнувшись, пока все остальные громко и возбуждённо перешёптывались между собой.

Я спокойно кивнул Дмитрию. Дмитрий кивнул мне в ответ, выключая запись.

— Что… — Нахальный помотал головой — и метнулся к пульту. — Да какая разница, я…

Его взгляд метнулся к комментариям на экране. Там, как обычно, царила полная неразбериха, но отдельные реплики, выдернутые из мешанины букв, хорошо передавали атмосферу. «Дизлайк, отписка!», «Нахальный, ты придурок? Как можно было не обыскать его?», «Окей, а что ещё — просто фейк ради классов?».

В панике Нахальный щёлкнул пультом; там сначала включилось видео, на котором я подъезжаю на коне к Драконьей Школе, затем — я на том же коне пролетаю по улице в цыганской красной рубашке, затем ещё что-то…

— Это ничего не меняет! — Нахальный уставился на меня со злобой. — Какая разница, если у меня по-прежнему есть доказательства? Один разговор…

Я лишь хмыкнул.

— Нахальный, Нахальный. Что ты так суетишься? Быдлу и идиотам в комментариях ведь главное — разжевать и положить в рот. Никто ведь не читает новости дальше заголовка, правда?

Нахальный уже не смотрел на меня; обильно выматерившись, уже не обращая внимания ни на меня, ни на репортёров, он быстро шагнул к двери, из которой вышел Дмитрий, похоже, собираясь валить…

— Не-а, — именно в этот момент я ускорился и шагнул за ним; Дмитрий и Орлов не отставали, и я захлопнул дверь за спиной, отсекая нас четверых от остальной толпы. — Не так быстро.

Моя рука легла Нахальному на плечо; тот дёрнулся.

— Какого чёрта тебе ещё надо? — он с ненавистью оглянулся на меня. — Давай, иди, радуйся победе, все дела!

— Чтобы ты тем временем продолжал копать под меня и выдумывать себе отмазки? — хмыкнул я. — Ну, нет, Нахальный. Придётся тебе задержаться.

Я улыбался, глядя журналисту в лицо — а у того промелькнул настоящий испуг; похоже, он решил, что вот сейчас-то, после красивой победы на публике, я могу и прикончить его.

Могу, да. Но есть идея получше.

— Ты так и не понял расклада, — продолжал я. — Речь не только о подставе с Дмитрием. И не о том, что я узнал заранее о твоём плане с Иланой. Речь о твоём компромате — всём, целиком. Видишь ли, парой часов ранее я побывал в одном очень интересном приюте.

Нахальный вздрогнул.

— Таким образом, — я выпустил его плечо, зная, что рыбка никуда не денется с крючка, — думаю, ты и сам понимаешь, что у меня есть доступ ко всему тому дерьму, что ты собирал годами. Только представь себе, что начнётся, если это дерьмо всплывёт в Сети — всё, разом… да ещё и с указанием того, кто его насобирал…

Я улыбнулся нехорошей улыбкой.

— Тут сломанными рёбрами и сожжённой дачей не обойдётся. Ты у нас, может, и идейный… но не до такой степени, чтобы жертвовать своей шкурой.

Снова вопросительный взгляд; паника и ужас, смешанные с ненавистью.

— Так что варианта два, — объявил я. — Либо ты становишься героем-мучеником, борцом за свободу и правду… либо передаёшь мне всю свою агентурную сеть. Благо, как я уже успел оценить, работает она у тебя недурно.

— С чего ты взял, что сможешь с ней управиться? — прошипел Нахальный мне в лицо. — Хочешь откусить больше, чем можешь проглотить?

Я пожал плечами.

— Ты идейный, это да. А вот твои люди — нет. И знаешь, в чём прелесть того, чтобы быть аристо?

Сделав паузу, я слегка хмыкнул.

— У тебя куча денег. Вполне хватит на зарплаты для агентов.

К тому же — этого я говорить вслух не стал, и так понятно — большинство агентов Нахального сами не знают, на кого работают; мне нужно было перекупить только самые ближние его контакты.

Ну, а начальник на место Нахального у меня уже есть; я слегка покосился в сторону Дмитрия.

— Было бы идиотизмом подумать, что он… просто исчезнет, — заметил Орлов, когда Нахальный наконец умчался прочь.

— Не исчезнет, конечно, — согласился я. — Но как блогер он теперь труп. После того, что выплыло на поверхность… если честно, я и сам был в шоке, услышав, что именно он говорил. Конечно, я надеялся, что план сработает, но чтобы до такой степени…

Мы оба поглядели на Дмитрия.

— А так — да, — кивнул я. — Он ещё всплывёт. Может, даже попытается продолжить копать. Но, во-первых, весь его компромат остался у нас. А во-вторых, теперь у Распутиных есть кому следить за ним.

Во взгляде Кости было недоверие — впрочем, как и во взгляде Дмитрия. Кажется, последний до сих пор ждал, что я попытаюсь кинуть его.

Ну, а я не попытаюсь. По крайней мере, если он не попробует кинуть меня первым.

— Ты правда хочешь… — Орлов не договорил, кивнул на Дмитрия.

— Сделать Дмитрия главной агентурной сети? — закончил я предложение. — Ага. По-моему, у него талант по этой части.

Вслух Орлов ничего не добавил, но его взгляд был красноречивее некуда. Ну, это и так понятно — гадает, как я могу доверять кому-то с таким крысиным нравом.

А я и не доверяю.

Как говорится, держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Пока Дмитрий будет следить за всеми, я буду следить за ним. Если он поступит по-умному, осознает, что ему самому выгодно работать на меня, а не толкать клан в пучину интриг и междоусобиц, то и я буду честен — он получит свою власть, ту, о которой всегда так мечтал. Ну, а если решится предать меня…

Думаю, это он понимает тоже.

— Итак, — я поглядел на него. — Сколько времени тебе понадобится, чтобы принять… дела у Нахального и разобраться в его агентурной сети?

Дмитрий настороженно зыркал глазами, ища подвох и продолжая бояться, что я отыграю всё назад.

Как же тяжело некоторым личностям даётся концепция взаимовыгодного сотрудничества.

— Ладно, — снова махнул я рукой. — Думаю, здесь можно положиться на тебя… Завтра познакомлю тебя с двумя ребятами, будут помогать тебе в работе. Вульфа ты встретишь в особняке уже сегодня, а вот за тем типом…

Я вдруг сообразил, что понятия не имею, как зовут уборщика из приюта.

— …придётся съездить отдельно, — заключил я. — А пока… наверное, нужно что-то ещё сказать людям.

…в общей сложности мы проторчали в задней комнатке минут двадцать, но журналисты ещё даже не думали расходиться; они то ли ждали нас, то ли просто не могли отойти от впечатления о произошедшем. Как только я вышел обратно, все камеры снова обратились ко мне.

Краем глаза я заметил, что, убегая, Нахальный даже не вырубил трансляцию; последнее видео на экране прекратилось, но по нему всё ещё бежали комментарии с обсуждением происходящего.

— Ну, что ж, — заметил я в микрофон, глядя на собравшихся. — Думаю, Нахальный хотел показать вам всем какое-то другое представление… но, во всяком случае, большое разоблачение сегодня и правда произошло.

В зале раздались смешки; я улыбнулся — и тут же снова стал серьёзным.

— Не буду долго и пафосно болтать, — продолжил я. — У нас, аристо, свои споры и камни преткновения, но я прекрасно понимаю, насколько плевать на это обычным людям. Главное, чтобы кланы относились к ним с уважением и не ставили под удар. И уж это клан Распутиных может вам обещать.

Я слегка махнул рукой.

— Так что не ведитесь на дурацкие провокации вроде этой. Как говорится, Keep Calm and Carry On!

Новые смешки; похоже, мне удалось разрядить атмосферу. Я же говорил — вовсе не в моём стиле решать проблему, не получив при этом никаких плюшек. Скосив глаза на экран, я вчитался в комментарии.

«Чёрт, а он убедителен».

«Ну уж точно лучше Нахального. По крайней мере, уважает свою аудиторию».

«Лучший видос на канале Нахального! И, наверное, последний. Пните, когда Йошида создаст свой, сразу подпишусь».

«Я так скучаю по брату».

…к моменту, когда Дмитрий Распутин добрался до особняка, ночь уже окончательно вступила в свои права. В дороге по большей части царило напряжённое молчание, и это всех устраивало.

О чём думал Йошида? И этот Орлов? Дмитрий искоса поглядывал на обоих с заднего сидения, но всё-таки по большей части думал о своём. А точнее — о том, правильно ли он поступил, согласившись на предложение сводного брата. Он продолжал думать об этом и в особняке, когда шёл по коридору к комнате, где его должны были ждать новые подчинённые — Вульф и тот, второй…

Йошида, как всегда, стремится на первые роли, а ему достаются вторые. Опять — вторые. Как тогда, в детстве, когда Йошида был любимым сыном, наследником и надеждой клана, а он — так, на всякий случай.

С другой стороны… не поспоришь, братец подобрал ему дело по душе, поставил на должность, в которой он действительно талантлив. Итак, что лучше: заниматься тем, что тебе нравится, или стремиться вверх, потакая амбициям?

Взаимовыгодное сотрудничество, значит.

Дмитрий усмехнулся.

Посмотрим, Йошида, как ты способен на честную игру. Приглядывая за всеми, он будет приглядывать и за ним. Если попробует кинуть его или попытается использовать втемную, мигом узнает, почему это плохая идея.

Ну, а пока этого не происходит — Дмитрий тоже не будет нарываться на конфликт. Лучше употребить время с пользой, сделать всё, чтобы получить максимальный контроль над агентурной сетью Нахального.

Вот и помещение; Дмитрий рванул дверь на себя. Несмотря на поздний час, спать ему не хотелось совершенно, зато планов — выше головы.

— Значит, это вы и есть, — он взглянул на двоих людей, сидящих в помещении у ноутбука и о чём-то переговаривающихся; те повернулись к нему. — Что ж; раз уж я тут главных, начнём с пары простых правил. Во-первых…

Сидящие переглянулись; Вульф (его лицо он уже знал) с тревогой поглядел на него.

— Шеф, — заметил он, — может, с правилами потом? Есть проблема покрупнее.

— Мы разбирали файлы Нахального, — так же серьёзно, даже напряжённо добавил второй. — Есть кое-что новое. Информация появилась буквально за полчаса до его выступления.

— Думаю, — на лице Вульфа отразилась настоящая тревога, — вам стоит на это взглянуть.