Главная роль 4

Глава 26

Даже жалко как-то англичан — во время предыдущих, коротких встреч в «нейтральных водах» Альберт Виктор казался немного дерганым, но ничего такого. Теперь, за один удивительный вечер, время похорон с поминками и подготовкой к следующим похоронам (в середине которой мы ныне находимся, потому что задержка между погребениями составит аж неделю), у меня получилось пообщаться с ним плотнее некуда и сделать удививший даже меня самого вывод — он же без пяти минут слабоумный!

— Известный французский парфюмер выпустил свой новый запах, но потом покраснел и извинился.

Виктор Альберт заржал на весь бальный зал Букингемского дворца, к немалому удовольствию Вилли и почти физически ощутимому ужасу сливок британского общества. Актуальный наследник обожает тупые шутки и их неиссякаемый источник — меня. Четвертый день на долбаном Альбионе, и три из них обещали пройти без всякой пользы — траурные мероприятия продолжили парализовывать столицу, и я не без злорадства отложил встречу с французским президентом на более удачные времена — такое горе, совсем не могу работать!

Английский наследник свою карьеру начал мощно — с надрывного плача на похоронах своих родителей и сестер. Премьеру и командующему флотом пришлось оттаскивать его от закрытого гроба матери. Чисто по-человечески осуждать здесь не за что, и такой потери не пожелаешь даже злейшему врагу — с Виктором плакали все дамы и немалая часть господ. Только он-то уже не человек, а почти король. Король, который прилюдно рыдает и не может себя контролировать. Огромный удар по репутации — и личной, и всей Британии.

После похорон по Лондону побежали тревожные слухи, просачиваясь в прессу маленькими, очень осторожными заметками — совершенно неожиданно парочка очень важных политических деятелей попала под следствие в связи с казнокрадством. Шишек поменьше никто и не считал — бесконечные короткие заметки «снят с должности такой-то, вместо него назначен такой-то» были красноречивее любых выдумок. При смене монарха неизбежно происходит передел власти. Особенно, когда монарх меняется вот так и на вот такого. О, добрых, честных и патриотично настроенных советников у Артура Виктора нынче много, и почти никто из них не входит в аппарат действующего премьера, что вызывает у последнего понятное раздражение.

К счастью, наш кузен переживает горе не в одиночку — мы с Вилли регулярно слали ему записки и приглашения, и к вечеру второго дня это дало свои плоды — к нашей гостинице прибыла золотая (только внешне) карета с пьяным, заплаканным, но безукоризненно выглядящий — слуги свое дело знают! — Виктором Альбертом.

Ну а к кому еще ехать бедолаге? Любой Двор — это гадюшник. Тела родных и бабушки (не очень-то любимой, но все же) еще не успели остыть, а Виктор уже наблюдает многозначительные заискивающие взгляды и аккуратные шепотки, львиную долю которых даже не понимает — он же у нас глупенький и убит горем.

Ох и наслушались мы с Вильгельмом в тот вечер! Ни одна разведка в мире не принесет столько информации по раскладам в английских верхах. Готовый материал для трех-четырех заговоров, в ходе которых монарх снова сменится. Но такого потрясающего «коллегу» нужно холить и лелеять, поэтому мы с кайзером после совещания сразу после того как добавивший градуса Виктора отрубился, решили ни в коем случае, никогда и ни за что не пытаться провоцировать государственный переворот.

— Этого простодушного кретина послал нам сам Господь! — топорща от энтузиазма усы, шептал Вилли, подхватывая рухнувшего рожей в нарезку изысканных сыров Альберта слева.

«Смотри, Гриша, какой перспективный лох тут у нас».

— Или англиканская церковь совсем утратила благодать, и наш кузен — это посланная Господом кара, — прошептал я, подхватывая принца справа.

Мы переложили Альберта на диван, и кайзер с ласковой, почти материнской улыбкой пристроил под его головой атласную подушечку.

Я почти ревную.

— Моя разведка в Лондоне невелика, — выпрямившись и подхватив со стола бокал поведал Вилли. — И, если нашего доброго Альберта захотят лишить положенного ему по праву, я ничего не смогу сделать. Я даже не узнаю о том, что готовят заговор.

— Как и моя, — развел я руками. — Контактов много, но совсем не таких.

— Совсем не таких, — кивнул Вильгельм, отвел глаза, отпил из бокала и осторожно начал. — Возможно, Ксения…

— Нет! — неожиданно для самого себе перебил я его.

Если Ксюша станет королевой при муженьке-идиоте, это ТАКИЕ возможности! Но… Похоже, где-то здесь мой цинизм и заканчивается — размяк, привязался к новой семье. К черту — мы с Альбертом и Вилли будем ездить друг дружке в гости, и британский король сам про себя все расскажет, без хорошеньких сестрициных ушек.

— Понимаю, — ободряюще улыбнулся мне кайзер. — Я бы тоже никогда не отдал Марго такому, — ткнул пальцем в сторону штанов Виктора, на которых расползалось логичное при таких возлияниях пятно.

— Бедняга потерял всю семью, — воззвал я к человечности Вильгельма.

— Ужасная трагедия, — отмахнулся он и хохотнул. — Кто будет звонить премьер-министру?

Просмеявшись, я предложил:

— Идем вместе?

— Идем, — бодро кивнул Вилли и прямо с бокалом пошел за мной в коридор, по лестнице и через другой коридор — в телефонную комнату с единственным аппаратом и слугой-индусом для его держания у головы абонента.

Сервис!

— Ты умеешь звонить премьер-министру? — проверил функционал на прочность веселящийся кайзер.

Телефонист моментально пропотел и низко поклонился — их долбаные величества (чего уж скромничать) нажрались и могут сделать с ним теоретически что угодно. Не боись, мы с Вильгельмом за профессиональную этику в любой ситуации.

— Нам нужно связаться с Робертом Гаскойном-Сесилом, третьим маркизом Солсбери, — уточнил я запрос.

Индийская техподдержка дело такое! Продолжая кланяться, телефонист ответил:

— Ваши Императорские Величества, мне потребуется время, чтобы выяснить, возможно ли это.

— Выясняй, — поощрил я и увел Вильгельма на диванчик.

— Вина! — буркнул он в сторону коридора, и оттуда моментально выскочил слуга с бутылкой и как бы невзначай демонстрируемым мне бокалом — «не желаете присоединиться?».

«Пять звезд» в стандартах XIX века! Когда бокалы наполнились, в телефонную комнату нарочито-размеренным шагом вошел хозяин гостиницы. Логично — не могли же ему не сказать, какие интересные события разворачиваются промозглой лондонской ночью в «Савое».

— Мистер Карт! — обрадовался ему Вильгельм. — Присаживайтесь, выпейте с нами — ночь предстоит долгая.

Ричард побледнел и на подгибающихся ногах пошел к нам:

— Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Высочество, мне сообщили, что в отеле сейчас находится Его Императорское Высочество.

— Ты понял, кто есть кто? — булькнул в вино Вилли.

Завидую — я так накачаться никогда не смогу.

— Ох уж эти титулы, — улыбнулся я ему и ввел вооружившегося бокалом и усевшегося в кресло мистера Карта в курс дела — приехал принц, мы немного помянули его семью — ужасная, ужасная трагедия! — и он задремал на диване, разомлев от тепла камина.

— Британии очень повезло заиметь такого короля как Альберт! — подлил сарказма Вильгельм.

Примчавшегося премьера неприглядный вид Виктора поверг почти в панику, и мы конечно же пообещали ему никогда и никому не рассказывать о случившемся.

— Мы же семья, — похлопал на прощание кайзер Альберта по плечу.

Следующий день мы с Вильгельмом устраивали мозговые штурмы и старательно записывали полученные накануне сведения. Папочка получилась — загляденье! На самого Альберта мы наезжать не станем, но кое-кого можно взять за горло на картах, беспорядочных половых связях, алкоголизме и злоупотреблении опиумом. Не было агентуры, но очень скоро появится.

Второй день Виктор отлеживался, а на третий топнул ножкой и решил устроить бал в честь получения собой прав на престол. Снова скандал — уже успели напеть наследнику, какой он классный и довели до демарша интригами. Вскипел, показал норов, породив волну слухов о «танцах на костях». Если существует закон сохранения материи, почему бы не существовать подобного для исторических событий? Дом Виндзоров получил свою Ходынку, причем еще более чудовищный, несмотря на разницу в жертвах, вариант.

Прибыть на бал, тем не менее, пришлось всем. Атмосфера — чудовищно неловкая, и только наша троица придается веселью. «Если король желает веселья, нам, его гостям, попросту невежливо не откликнуться на его призыв» — так пояснил я происходящее Дагмаре во время экспресс-брифинга перед балом. Тяжело ей — сестру потеряла, а от поведения Альберта она впадает в праведный гнев, исчерпывающе этим передавая настроения подавляющего большинства аристократов. Такой король позорит нас всех — отсюда и до границ с Китаем, но ни мне, ни Вильгельму репутационных потерь ради настолько полезного кузена не жаль. С Ксюшей я объяснился проще — «Император и в бочку с дерьмом должен лезть, если это принесет пользу его стране».

Шампанское, вина, музыка и блеск огней на позолоте постепенно делали свое дело — приличия теряли значимость, редкие, вымученные и напряженные поначалу смешки и разговоры оживали, принц Альберт потанцевал с какой-то неловко улыбающейся дамой средних лет, и после этого народ поспал на «танцпол». Хорошо, что мы с Вилли из «солидарности» оставили наших дам дома. И хорошо, что Дагмара увела Кристиана с Ксюшей на диванчик в дальний уголок.

Оркестр доиграл, мы с кайзером и будущим королем выпили шампанского «за крепкую и нерушимую дружбу», натанцевавшиеся дамы и господа принялись утолять жажду и сбиваться в группы по интересам у стен. За шагами, разговорами и звоном бокалов грохот распахнувшихся дверей входа в зал был почти неслышен.

В проем с высоко поднятой головой, сияя драгоценностями и куртуазным декольте, вошла одетая в шикарное белое с золотом платье принцесса Виктория. Аликс. Народ начал оборачиваться на скандальную личность, а она, звонко цокая каблуками туфель, целеустремленно направилась к нам, неотрывно глядя на Альберта широко распахнутыми глазами и даря ему многообещающую, вполне убедительно «влюбленную», улыбку.

Раз — Аликс подходит к нам.

Два — ее руки охватывают шею опешившего наследника.

Три — громкое, разборчивое, бросающее вызов всему миру: «Я люблю тебя всем сердцем!»

Четыре — длинный поцелуй, на который Альберт Виктор почти сразу начал отвечать.

Пять — веселый звон падающих на пол бокалов и падающие в обморок дамы.

Совет да любовь!