Гипнотизер в МВД: тотальный контроль. Том 3

Глава 10 Призрак с черными глазами

Аксаков наклонился к барной стойке.

— Мы ищем Катю. Срочно.

Бармен пошевелил рыжим усами. Настороженно спросил:

— Что она натворила? Вы сказали, убийство? Не с академиками связано? Говорят, яйцеголовых начали мочить одного за другим.

Аксаков пронзал его ледяным взором.

— Это тебе знать ни к чему. Я тебя еще не взял за сводничество. Хотя у меня руки чешутся это сделать. Поэтому быстро говори, где она.

Боцман обреченно вздохнул. Позвонил по телефону, подождал.

— Что-то она молчит. В душе, может? Номер триста два.

Аксаков не удостоил его ответом. Мы вернулись через ресторан к лестнице. Сапфирова болтала с официантом. Увидела, что мы ушли, прибежала следом.

— Мальчики, вы не могли подождать меня? — пожаловалась она. — И не торопитесь, мне трудно быстро идти на каблуках.

Мы поднялись по лестнице. Из-за Полины пришлось замедлить шаг. Она опиралась на мою руку.

— Какой ты суровый, — заметил я Аксакову. — Бедолага Боцман, наверное, испачкал тельняшку. От твоего взгляда.

Наконец, мы поднялись на третий этаж. Нашли номер. Аксаков позвал коридорную, показал удостоверение и потребовал открыть дверь.

— А это тоже сотрудница? — подозрительно спросила женщина, поглядев на Сапфирову. Кажется, она приняла ее за путану. — Точно?

Аксаков указал на дверь.

— Откройте быстрее, пожалуйста.

Коридорная открыла дверь и ахнула от ужаса. Мы увидели, что в номере лежит девушка. В махровом халате, волосы разметались по ковру.

Мы думали, что она потеряла сознание. Рэм подбежал к ней, пощупал пульс и сказал:

— Мертвая.

Я уже и так видел, что на опухшей шее девушки полно синяков. Задушили. Поясом от халата, почти также, как Бокина. Только на сей раз убийца обошелся без шнура.

— Это Катя? — спросил я у коридорной. Женщина замерла от ужаса. — Вы точно уверены?

Женщина кивнула. С ее лица не сходило выражение ужаса. Наверное, впервые столкнулась с подобным. Хотя, пора бы уже и привыкнуть. Раз работаешь с валютными проститутками. С ними тоже всякое происходит.

— Ну, а кто же еще? Она, Катька. Правда, у нее прозвище было Кармен. Она себя так для иностранцев называла. Очень красиво.

Так, ясно. Судя по всему, действительно проститутка. И явно знала того, кто убил Бокина. Иначе за что ее душить?

— Вызывайте милицию, — сказал Рэм. — И руководство. Произошло преступление.

Пока раскручивалась машина следствия, я позвонил в контору. Интересно, захочет ли Белокрылова разговаривать со мной?

Ну, куда денется. Я ведь не просто так звоню. По работе. И мне надо проверить одну мысль.

Но перед этим я попросил у Боцмана фотокарточку Кати. Хорошего качества. Из тех, что он показывал подвыпившим иностранцам. Ищущим девушку на ночь.

— Слушаю, — рявкнула Белокрылова в трубку. Кажется, я оторвал ее от срочного дела.

Я набрал побольше дыхания.

— Аня, я звоню по поводу убийства Бокина. Мы нашли Катю. Мертвую.

Молчание. Потом шефиня ответила:

— Я знаю. Рэм сказал. Ты как раз вовремя. Я хотела звонить вам по этому поводу. Тут у меня как раз сидит другая Катя. Она утверждает, что является дочерью Бокина. И она живая. Целая и невредимая. Правда, очень опечалена смертью Бокина.

Я помолчал, переваривая информацию. Потом кивнул. Пазл сошелся. Я узнал нужную информацию.

— Вот это другое дело. Вот именно для этого я тебе и звонил. Дело почти раскрыто. Узнай у этой девушки, писала ли она письма Бокину? С просьбой встретиться. И если встречалась, то где?

Белокрылова закрыла трубку рукой. Обратилась к невидимой мне девушке. Поговорила с ней. Я слышал неясный глухой бубнеж в трубке. Потом снова раздался ясный голос Белокрыловой.

— Да, она писала письма. И встречалась с Бокиным. И знаешь где?

Я улыбнулся.

— Ну конечно, знаю. В Выборге. В гостинице.

Белокрылова секунд пять молчала. Потом пораженно спросила:

— Как ты узнал?

Я продолжал улыбаться. И не стал отвечать на вопрос. Вместо этого, я сказал:

— Знаешь что, милая! Собери-ка мне всех членов этого дельца в одном месте. Например, у той же вдовы, у Жигаловой. Мы проведем сеанс вызова духов. И найдем убийцу.

Вот теперь Белокрылова перестала удивляться. Она тут же превратилась в разъяренную тигрицу.

— Ты опять что-то задумал, Ян! Ты не можешь просто сказать, что происходит? И что ты задумал? Обязательно устраивать это шоу?

Я почти пел в трубку:

— Милая Анечка, собери всех у Жигаловой. Через пару часов. Ты же хочешь видеть убийцу Бокина в наручниках? Значит, делай, то, что я говорю.

— Ненавижу! — рявкнула Белокрылова и бросила трубку.

Я не сомневался, что она сделает все, что надо. Для меня все было ясно. Убийца узнал, что у Бокина есть внебрачная дочь.

И хотел использовать это в своих интересах. Вынудить Бокина сделать, то, что он хочет. Может, шантаж. Может, что-то другое. Возможно, они договорились. А потом Бокин отказался.

И его пришлось устранить. Только я не понял до конца. С чем это связано. С работой Бокина. Или с его личной жизнью.

Скорее всего, с работой. Там у него много чего понамешано. Один только доклад с известными фамилиями чего стоит.

Сапфирова тоже спустилась вниз.

— Радуйся, скоро ты проведешь настоящий спиритический сеанс, — сказал я девушке. — И укажешь на убийцу. Надеюсь, твои голоса не подкачают. Я тебе подам знак, когда можешь указать на него. Это будет слово «Сейчас же!».

Сапфирова покачала головой. Удивленно посмотрела на меня.

О нет, только не это. Ну зачем начинать все сначала?

— С чего ты взял, что я буду говорить то, что хочешь ты? — нахмурилась девушка. — Ты что, не понял? Я говорю только то, что говорят мне голоса. Ты слышал про Жанну Д'Арк?

Я вздохнул. Нет, разве есть что-то более незыблемое, чем женская логика? Тут ничего не поделаешь. Ее не переспоришь. Придется поступить по-своему.

— Ладно, — сказал я. — Попробую сам подключить свою интуицию. Знаешь, иногда у меня хорошо получается.

Полина просияла. Бедняжка. Она думала, что обратила меня в свою веру. Вернула заблудшего сына домой.

— Просто доверься внутреннему голосу, — шепнула она. И чмокнула меня в щеку.

Через минут сорок Аксаков позвонил в отдел. Белокрылова приказала ехать всем к Жигаловой.

— Зачем? — спросил Аксаков.

— Об этом можешь спросить у Яна, — сердито ответила шефиня.

Аксаков посмотрел на меня. Вздохнул, ничего не спросил.

Через час мы были у Жигаловой. Сюда уже пришли Белокрылова, Терехов, Бургасов, Кривошеев и девушка лет семнадцати. Вдова спросила меня:

— Что это значит? Ваша начальница сказала, что вы объясните.

Я пристально посмотрел на нее. Взял ее руку, погладил. Вдова покраснела, но я просто хотел проверить. Нет ли у нее повышенной потливости, как бьется пульс, не напряжены ли мышцы?

Это признаки тревожности. Если вдова виновна, точно должны появиться. При виде такой толпы народу.

Но нет. Только пульс участился. В остальном все нормально. Скорее всего, это не она. Или так хорошо маскируется?

— Сейчас мы поймаем убийцу твоего мужа, — ответил я. — Ты же хочешь узнать, кто это? Или нет?

Жигалова возмущенно глядела мне в глаза.

— Что за вопрос? Конечно, да. Только как вы это сделаете?

Я улыбнулся. Зачем рассказывать суть фокуса? Главное, заинтриговать.

— А вот об этом мы спросим у твоего мужа.

Теперь вдова удивилась.

— Это как? Он же умер.

Но я таинственно промолчал. Тогда Жигалова посмотрела на девушку, которую привела Белокрылова.

Лицо ее на мгновение исказилось от ярости. Я испугался, как бы она опять не швырнула вазочку. Вот теперь у нее все признаки тревожности. Вернее, гнева.

— Это та самая девушка. С которой спал мой муж. Вы в своем уме, что позвали ее?

Я покачал головой. Реакции Жигаловой я уже изучил. Знаю, как она выглядит, когда говорит правду. Поэтому я сказал:

— Это дочь вашего мужа. От другой женщины. Он с ней не спал. Но и не признал, — а сам так и впился взглядом в собеседницу. Чтобы не упустить ни одну реакцию.

На лице Жигаловой отразилась целая палитра эмоций. Гнев, злоба, тревога, страх, растерянность.

Даже больше. Как там говорили в двадцать первом веке? Отрицание, злость, торговля, депрессия, принятие. Сразу все этапы в одно мгновение.

Я думал, она не выдержит. Сорвется. Вытолкает девушку прочь. Но нет, сдержалась. Видимо, решила разобраться потом.

— Ладно, давайте уже начинать, — устало сказала вдова.

Хорошо. Один психологический эксперимент закончен. Начнем другой. Более глобальный.

Я похлопал в ладони. Привлек внимание.

— Дамы и господа, продолжим наше расследование. Мы решили дать возможность высказаться духу Бокина. Самому. Пусть расскажет, кто его убил.

Присутствующие оглянулись друг на друга. Наверняка подумали, что убийца рядом. К этому подготовили фильмы и книги.

Женщины ничего не сказали. Лишь настороженно огляделись. Но Бургасов пробормотал: «Какой бред!» и покачал головой. А Кривошеев спросил:

— Это что, правда? Ради этого вы позвали нас? И как часто милиция прибегает к таким методам?

Сапфирова не дала протесту разгореться слишком сильно.

— Послушайте, все не совсем так. Все это нисколько не противоречит духу материализма. Мы ведь знаем, что энергия сохраняется. Даже при переходе из одного состояния в другое. А значит, можем взаимодействовать с этими энергиями. Вот что я называю голосами.

Я кивнул и добавил:

— Считайте это просто психологическим экспериментом. Который поможет в расследовании. Вы ведь хотите найти убийцу, верно?

Против такой постановки вопроса им нечего возразить. Поэтому все послушно уселись за круглый стол. Мы собрались в гостиной квартиры Жигаловой.

Я запахнул тяжелые плотные коричневые шторы. В комнате сразу стало темно. Свет включать не стали.

Вместо этого зажгли свечи. Три в разных местах комнаты. И одну в центре стола. Если бы здесь был Рокотов, он бы ощутил дежавю.

— Ну, и что дальше? — спросил Кривошеев. — Где карта для гадания с буквами? Где хрустальный шар? Может, нам следует взяться за руки?

Теперь предстояло действовать Сапфировой. Она подняла руку. Покачала головой.

— Нет, ничего этого не надо. Просто расслабьтесь. Смотрите на пламя свечи. И позвольте случиться. Тому, что должно случиться.

Сеанс вызова духов в центре города. Надо же. Как мы дошли до такого в стране победившего социализма? Или в людях еще остались островки духовности? Так сказать, уцелевшие бастионы.

Все подчинились. И смотрели на свечу.

Кроме меня. Я знаю, что это хороший способ гипнотизации. Пламя костра или свечи почти стопроцентно погружает человека в транс. Поэтому, кстати, их ставят в церквях.

Чтобы избежать транса, я моргал. Усиленно. И старался украдкой разглядеть лица присутствующих.

Они смотрели на свечу. Даже Сапфирова. Лица действительно расслабились. Спокойные и умиротворенные. Как во время глубокого сна.

Молодец, Полина. Выбрала отличный способ. Так и я могу проводить сеансы вызова духов. В трансе люди могут видеть что угодно и кого угодно.

— Я чувствую, — внезапно глухо сказала Сапфирова. Жигалова и Катя вздрогнули. Остальные зашевелились, но смотрели на свечу. — Я чувствую присутствие. Иное присутствие.

Молчание. Тишина. Полина сидела с закрытыми глазами. Прислушивалась к себе. К голосам внутри.

— Дух Бокина здесь, — наконец, добавила она. — Он рядом, я чувствую. Не отрывайте взгляда от свечи. Смотрите. И вы увидите. В пламени.

Отлично. Просто отлично. Я же говорю, в трансе можно внушить, что хочешь. И особенно потому, что люди продолжают смотреть на свечу.

— Скажи, кто убил тебя? — спросила Полина. — Поведай. Если хочешь.

Она открыла глаза. Теперь все посмотрели на нее.

— Убийца находится здесь, — сказала Полина. — Но он пока не сказал, кто это. Он говорит, что это человек с кривой… С кривой…

Ну, раз она не может выговорить это, придется ей помочь. При том, что Сапфирова, умничка, сделала именно так, как надо. Как будто она согласилась играть по моим правилам. И действовать именно так, как надо, чтобы поймать преступника.

Осталось только немного подтолкнуть ее в нужную сторону. Раз уж она не может. Поэтому я тут же добавил со своего места:

— Да, это Кривошеев.

Помощник Бокина тут же приподнялся со стула. Вытянул руку в сторону Сапфировой, закричал:

— Что это значит? Вы это специально подстроили? Как так? Я не убивал его? Зачем мне это делать? Как вы смеете утверждать такое?

Сапфирова открыла глаза, удивленно уставилась на Кривошеева. Как будто она сама не поняла, что сказала. И не поняла, что сказал я.

Все остальные присутствующие тоже смотрели на взволнованного помощника, который своей паникой выставил себя совсем в невыгодном свете. Сказано ведь, на воре шапка горит. А вот такими вот криками помощник и вовсе заставил всех признать его преступником.

— Это не я! — закричал Кривошеев. — Это не я, клянусь вам!

Он вскочил, опрокинул стул и бросился вон из комнаты. Терехов даже не успел отреагировать, между прочим, он тоже загляделся на свечу и сейчас тормозил, словно зомби.

Поэтому поймать Кривошеева некому. Впрочем, у меня этот вариант предусмотрен. Что, думаете, я совсем спятил? И оставил бы гостей без присмотра.

— Остановите его! — Белокрылова вскочила сама. Тоже опрокинула стул. Со скрипом отодвинула стол. Свеча погасла.

Но она зря торопилась.

Кривошеев не успел убежать. Он выскочил в коридор, распахнул дверь, хотел вырваться в подъезд.

Но там его ждал Рэм. Спокойный и суровый. При виде милиции Кривошеев перестал сопротивляться. Дал себя закопать в наручники.

Рэм привел его обратно. С опущенной головой и печального. Но я улыбнулся. Моя теория полностью подтвердилась.

— Можешь отпустить его, — сказал я Рэму. — Это не тот, кто нам нужен. Вернее, не та.

Я указал на Жигалову.

— Вот убийца. Та, что убила мужа. Женщина с кривой душой.

Вдова посмотрела на меня.

— Я наблюдал за тобой, когда произнес имя Кривошеева, — сказал я. — И у всех на лицах было удивление. И только у тебя — облегчение. Потому что это ты убийца.

Жигалова пыталась сопротивляться. Не хотела сдаваться так просто.

— С чего это ты взял, придурок? — спросила она. — Это я пострадала больше всех. Это моего мужа убили! Как ты смеешь обвинять меня?

Я усмехнулся. Подошел ближе, пристально глядя женщине в глаза.

— Ты узнала, что муж изменяет тебе. Узнала, что у него есть дочь. Ты получила письма, которые она писала ему. И прочитала. И поняла, что он давно делает это. Ты решила не просто развестись с ним. Ты решила превратить его жизнь в ад.

Жигалова с ужасом смотрела на меня. Но не возражала. Да и вряд ли могла что-нибудь придумать. Нет времени.

— Поэтому ты наняла проститутку Кармен, чтобы она соблазнила твоего мужа, — продолжал говорить я. — А потом она должна была сыграть его дочь. Но потом ты увидела, как настоящая Катя встретилась с Бокиным в гостинице. На твое счастье, он не поверил дочери. Но уже что-то заподозрил. Поэтому ты решила убить его. Подстерегла в зале для выступления. Переоделась в мужчину, чтобы не узнали. Через студента передала записку. Когда муж пришел, оглушила его и задушила.

Жигалова продолжала молчать. Только в глазах заблестели слезы.

— Ну же, давай, — сказал я. — Просто выскажи все, что накопилось в душе. Не надо держать в себе. Поведай нам. Облегчи душу. Тебе станет легче.

Жигалова опустила голову. Потом глухо сказала:

— Он не заслуживал дочери. И не заслуживал жизни. Без меня или со мной. Но он никогда не переставал предавать меня. Почему бы мне не поразить его в самое сердце? Пусть думает, что переспал с дочерью и все из-за своего неуемного кобелизма. Все должно было случиться так хорошо!

Она посмотрела на Катю.

— Если бы только не влезла эта дура. Настойчивая дура. Ну что, получила, то, что хотела? Твой тупой папаша мертв. Да, я убила его. И еще пришлось убить Катю-Кармен. Потому что она могла выдать меня.

Рэм снял наручники с Кривошеева. Подошел, надел на Жигалову.

— Ну вот и отлично, — сказал я и поглядел на Белокрылову. — Видишь, я же говорил, что предоставлю убийцу. А ты ругалась.

Белокрылова вздохнула.

— Молодец. Но у нас другое дело. Надо найти похитителей скрипки.