Гимназист

Глава 24

Врёшь, сука! Не уйдёшь! Я отвернул в сторону, и не думая продолжать бесполезную погоню. Если нужно кого-то догнать, необязательно бежать за ним, порой полезно выбрать едва ли не противоположное направление.

Толчок, и моя правая ступня нашла опору в выщерблине стены доходного дома. Ещё один, и левая встала на верх каменного забора купеческой усадьбы. По верхней кромке понатыканы осколки битого стекла, но есть чистый участок шириной чуть больше ступни. Я лично его готовил, и увидеть эту проплешину запросто не получится, вот и не замечали уже года два как.

Разворот, толчок, и мои руки ухватились за перила балкона второго этажа всё того же доходного дома. Руки привычно выбросили тело вверх, словно на перекладине турника. Мгновение, и я оказался на перилах, как курица на насесте. Подпрыгнул и, ухватившись за балкон третьего этажа, быстро перебирая руками по балясинам, добрался до поручней. Очередной прыжок и выход с силой вынесли меня на крышу. Не останавливаясь, я побежал, громыхая металлом кровли.

Казалось бы, со всей этой эквилибристикой я потерял время. На деле же мне прекрасно знаком этот район, исхоженный за эти годы вдоль и поперёк. Незачем пыжиться, стараясь переплюнуть плетения, играющие на руку одарённому. Лучше воспользоваться преимуществом знания местности. У беглеца нет иного пути, как в обход купеческой усадьбы и выход на параллельную улицу.

Я перепрыгнул на крышу соседнего дома, пробежался по ней и спрыгнул на кровлю двухэтажного. Пересёк её поперёк и, не останавливаясь, запустил своё тело в полёт, ухватился за толстую ветвь раскидистого клёна и далее спрыгнул на дорогу, погасил инерцию, сделав кувырок, и вновь вскочив на ноги.

Когда беглец появился из-за поворота, я встретил его подсечкой. Надо отдать должное полетевшему в пыль противнику, тот успел среагировать и уйти в кувырок. Доли секунды, и он оказался на ногах, развернувшись ко мне. Даже не знаю, успел бы я вот так, всё же плетения и узоры работают, это факт.

Не давая противнику времени опомниться, я ринулся к нему, сокращая дистанцию, сходясь грудь в грудь и сводя всё к рукопашной. Практически все боевые плетения дистанционные и требуют определённого простора, давать который я не собирался. Противник ростом чуть ниже меня, не такой массивный, хотя в клинч с ним лучше не сходиться, поломает к Бениной маме. Потому как пассивкам как раз наплевать, в каких условиях работать. И он будет дураком, если у него не активирована «Сила».

Впрочем, есть ведь и контактные боевые плетения, нужно только время, чтобы их активировать. Лишая его такой возможности, нанёс обманный удар правой рукой и атаковал левой. Как по мне, то проделал я это виртуозно и на высокой скорости. Но одарённый всё же успел среагировать и блокировать оба удара. Да ещё и в контратаку перешёл, ударив меня коленом под вздох.

Я успел среагировать, но полностью избежать плюхи не удалось, и частично удар всё же прошёл. Ч-чёрт! С противниками, имеющими узоры, мой режим аватара ещё справляется, но вот с одарёнными как-то не очень. К тому же этот гад наверняка учился ещё и приёмам подлой борьбы, уж больно ловок, а этого одними лишь плетениями не добиться, нужно ещё и ухватки знать.

Боль я купировал и вновь пошёл на сближение, рванув из петли нож. Ну, мало ли, вдруг он всё же не удосужился наложить «Кольчугу». Клинок натолкнулся на мягкую и в то же время непреодолимую преграду. Убийца даже отвлекаться на это не стал, а врезал мне по ушам руками, по которым побежали льдисто-синие всполохи. Дохнуло холодом, но я ничего не почувствовал, потому что «Панцирь» блокировал «Ледяные кулаки».

Идиот, раз уж сделал ставку на «Кольчугу», то и бил бы просто руками, без подпитки Силой. Тогда получилось бы как минимум дезориентировать меня. Но он решил, что сумеет пробить мой амулет. Ну откуда ему знать, что у меня десятикаратный бриллиант, который замучаешься ковырять.

Зато я воспользовался моментом и, выпустив нож без замаха, коротко ткнул убийцу в печень костяшками пальцев. Сработало! Противник хекнул и подался назад, я же, воспользовавшись его замешательством, врезал ему по голове подъёмом стопы. Чистая победа! Его снесло, как кеглю в боулинге, дополнительно приложив головой о твёрдую дорожку. В смысле непременно приложило бы, но тут уж его «Панцирь» сработал как надо, и он не получил ни царапины.

Пока он не пришёл в себя, я оседлал его и, приоткрыв рот, достал из внутреннего кармашка кафтана небольшую оловянную фляжку. Специально для неё шил и теперь всегда имею при себе немного блокирующего зелья, которое так и осталось у меня.

Не мешало бы раздобыть рецепт, а то в наличии не больше пятидесяти грамм, курам на смех. Вообще-то, оно запрещено к свободному обороту и за преступление с его помощью наказание суровое, для простецов смертная казнь, без вариантов. Поэтому ничего удивительного в том, что его рецепт известен далеко не всем одарённым. Впрочем, возможно, причина в том, что для его изготовления необходимо иметь дар не ниже восьмого ранга.

Что за… Я приложил палец к сонной артерии. Ничего. Труп? Я катнул голову вбок, и она безвольно и уж как-то совсем легко повернулась. Сломал шею? Но как же тогда «Панцирь», который предохранил его от удара о землю? При падении он ещё был жив, а дошёл уже позже, когда я его начал ворочать? Ч-чёрт!

Стоп! Первый нападающий. Тот мужик. Я ведь его не убил, а только вырубил. Обыскивать труп не стал, просто некогда. Куда важнее захватить пленного. Если узор нанёс этот одарённый, значит, с его смертью клеймо исчезло, и допрашивать можно без опаски. Я вскочил и рванул вокруг купеческой усадьбы, ну вот никакого желания прыгать по крышам, когда можно обойтись и без этого.

Стоять! А куда я спешу? Если узор исчез, получается, тот мужик валяется без сознания. А вот этого просто так оставлять нельзя. Не успею я добежать до места схватки, как его разденут до исподнего. Поэтому, вернувшись, приступил к его обыску и сбору трофеев.

Ну что сказать, пятьдесят восемь рублей с копейками золотом, серебром и медью, пара потёртых пистолетов, шпага хорошей стали на обычной перевязи, кинжал также неплохой работы. Вот в принципе и всё, чем удалось поживиться. Признаться, я где-то надеялся обнаружить ещё один камень, но не судьба. Всё же достаточно дефицитный и весьма востребованный товар.

Наконец я побежал по дорожке и довольно скоро оказался на месте. Труп лежал там, где и ему и положено, разве только раздет донага, даже исподним не побрезговали. Вот же народ! И когда только успели? А вот второй отсутствует. По дороге сюда я его не встретил, и тут не валяется. Попытался рассмотреть следы, но их уже успели затоптать. И куда он подевался? По идее, далеко убежать не мог и должен валяться где-то поблизости.

— Ростик, Юрка, сюда идите, — позвал я двоих мальчишек лет десяти.

Проживают неподалёку и друзья — не разлей вода. Эти всегда в курсе того, что творится на улице. Ну и у меня к ним, ясное дело, имеется подход.

— Чего тебе, Шелест? — поинтересовался Ростик, что был в их паре побойчее.

— Мужика я тут приложил слегка, не видели?

— Не-а, — потряс головой мальчишка.

Ну-у-у, таки да, они самые информированные, только это не значит, что всегда видят раньше других. Дай срок, и они всё непременно вызнают, но вот конкретно сейчас не в курсе.

— Ладно. Тогда так. Для начала вы оба расскажите дворовым, чтобы вернули мой нож. Если найду сам, тот, кто взял, будет иметь бледный вид и вялую походку. Дальше. Ростик, знаешь Беса с Чижовки, на рынке вечно ошивается?

— Знаю.

— Сыщи его и скажи, что я буду ждать его на той стороне за углом купеческой усадьбы, — указав направление рукой, произнёс я.

— Ага, сделаю, — поймав копейку, пообещал малец и сорвался с места.

— Юрка, сыщи патруль стражи и приведи их туда же, на угол, скажи, что там побитый дворянин. Да и про этого жмура не забудь.

— Понял, Шелест, — не менее ловко поймав свою копейку, выкрикнул мальчишка и убежал.

Ну и я поспешил взять ноги в руки и вернуться к трупу одарённого. Нет, ну что ты будешь делать, на ходу подмётки рвут! И ведь это не Чижовка, а вроде как вполне себе благополучная мещанская слобода. Ан нет, обобрали труп несостоявшегося убийцы до нага. Даже крестик сняли.

Я пристроился в сторонке на валуне и достал из кармана записную книжку со свинцовым карандашом. Появилась у меня привычка носить её, оно и записку послать можно, и личность чью-нибудь изобразить. Вот такая у меня пошла развесёлая жизнь, прямо Шерлок, мать его, Холмс.

Пока дожидался Беса и патруль, успел сделать по два наброска с личностями пропавшего и убитого киллеров. Ну и труп одарённого осмотрел уже без одежды. На спине семь узоров, что соответствовало пятому рангу, и «Повиновения» среди них нет.

Может, пропавший носил не его клеймо, а кого другого, потому сознание и не потерял? Впрочем, он мог отбежать и завалиться под каким кустом, мало ли пьяных валяется. И ведь этих не обирают до нитки, только карманы да пояса потрошат. На Руси к убогим и алкашам всегда с пониманием и лаской, хотя с какого такое отношение к последним, убей меня, не пойму.

— Чего искал? — эдак важничая, подошёл подросток карманник.

Словно и не он только что бежал так, что до сих пор унять дыхание не может. Ну, хочется ему изображать из себя крутого, и пусть его. Меня это не парит, и вообще, если зарываться не будет, я даже подыграть могу, но попробует перегнуть, уши оборву.

— Бес, вот тебе рисунки, передай Бересте, что эти утырки меня на нож подсадить пытались. Один уже лёг, со второго хочу спросить. Надо бы сыскать, в долгу не останусь.

— Так это Груздь и Мышата. Два дня как появились в слободе. Чин чином занесли Бересте, на младые лета его даже не глянули, сказывали, что хотят малость поработать в Воронеже. Взнос за каждый день делали, но только никто не слышал, чтобы они кого оприходовали, не пойми, чем занимались.

— Ясно. Но ты просьбу мою Бересте сейчас же донеси, будь другом. А после пробегись в ремесленную слободу и рисунки эти покажи шапочнику Ермолаю, не припоминает ли, — сунув в руку Беса полтину, попросил я.

— Сделаю в лучшем виде, — солидно кивнул тот и пулей сорвался с места.

Стражу, ждал недолго. Как и следовало ожидать, в первую очередь они прибежали к трупу дворянина. Подобное преступление не просто в приоритете, но непременно расследуется с тщанием и срока давности не имеет. Ещё и окольничего время от времени за вымя дёргать будут. Так что ничего удивительного в том, что он вскоре лично прибыл на место…

Допрос, как и в прошлый раз, вёл подьячий, причем тот же самый. Впрочем, тут пятьдесят на пятьдесят, либо он, либо его сослуживец. На плечах этой парочки висят все розыскные и следственные мероприятия.

Когда вышел из кабинета, то в коридоре столкнулся с родителями. Потупился, шаркнул ножкой, типа весь такой невинный. Ну а что такое-то? Я в этот раз и впрямь не виноват. Не я же затеял всё это, в самом-то деле.

— Прямо и не знаю, как с тобой быть, — вздохнул отец. — Сечь розгами и ремнём уже вроде как не по возрасту, кнутом выпороть, так ты дворянин, а я не палач.

— А ты вожжами. Оно как-то по-домашнему и в то же время наука на будущее запомнится, — посоветовала мать.

— За что, матушка? — возмутился я.

— А это ты нам скажи, за какие такие делишки к тебе душегубы заявились? Что ты от нас скрываешь?

— Да не скрываю я от вас ничего. Всё как на духу выложил. Ну вот ума не приложу, кто решил меня живота лишить.

— Записка та, что тебе подбросили и которую нам начальник гимназии показывал… — начал было отец.

— Егоровым писана, коего я порешил. Я видел его почерк, одна рука. Иных сообщников у него с Седовым не было. Так что отсюда прилететь не могло, — перебив батюшку, твёрдо заверил я.

— Так с какого тогда?

— Не знаю. Одного душегуба я только оглушил, но пока за одарённым гонялся, он опамятовался и дёру дал.

— Может, в имение тебя забрать? Всё одно конец учебного года, а ты в гимназии не сидишь.

— Нет, батюшка, прости, но я никуда не поеду. Бегая от проблем, ничего не решить. А решать нужно. Я, конечно, недоросль, но без соли меня не сожрёшь, и в том вы убедились.

— Ишь каков, всё рассудил и решил, — начал было отец.

— Батюшка, — снова перебил его я, — всё одно по-своему сделаю. Потому просто отпусти. А там как разрешу всё, приеду в поместье, берись хоть за розги, хоть за кнут, ну или вожжи опробуй.

— Не поместье более, а имение, — поправила меня мать. — Князь Долгоруков выкупил у казны дом, земли с деревенькой да крестьянами и передал все это мне, прирезав от себя сотню десятин пахотной земли. В благодарность за спасение тобой Марии Ивановны. Так что теперь это наша вотчина.

— Хорошая новость, — улыбнулся я.

— Ладно, сын. Твоя правда, разобраться с этим стоит, а в стражу я не верю, — вновь заговорил отец. — Ефима бы к тебе приставить.

— Нет уж, пусть он при матушке будет, — поспешил я откреститься от боевого холопа.

— Ну, может, тогда Илюху?

— Этот города не знает, за ним самим глаз да глаз нужен будет. Правда, батюшка, мне одному сподручней. Я вон к Эльвире Анатольевне обращусь, если понадобится. Ей-то, поди, вы доверяете.

Семнадцатилетний пацан, рассуждающий насчёт таких серьёзных вопросов? И при этом с его мнением считаются? Так и есть. Во всяком случае, в нашей семье меня уже давно не воспринимали как парубка, нуждающегося в постоянной опеке, а держали за взрослого и самостоятельного. А уж после того, как вызволил сестру, мои позиции и вовсе подскочили на несколько пунктов. А тут ещё и схватка с одарённым убийцей и его помощниками, оставшаяся за мной.

— Пётр, давай мой амулет переделаем под «Кольчугу», — предложил отец.

— Не нужно, батюшка. Деньги у меня есть, так что сегодня же прикуплю стальную кольчугу, чтобы под одеждой носить, никаким ножичком не дотянутся. А так-то я тоже не подарок, сам ведь знаешь.

— Вырос ты, сынок, — провела рукой по моим волосам мать.

Когда вышел на улицу, там ко мне подошли всполошённые Мария и Лиза. Однако как ни любопытно им было, обстоятельной беседы не получилось. Времени в обрез. Поэтому сестру сдал на руки родителям, великую княжну сопровождавшим её компаньонам, а сам побежал по делам.

И в первую очередь в оружейную слободу. Нужно выполнять данное обещание, ну и поспокойней так. Кольчужная майка движений практически не стесняет, конечно, если носить её умеючи. Зато реально прикроет от ножей жизненно важные части тела.

— Здравия, дядька Василь, — войдя в трактир, поздоровался я с хозяином.

— И тебе поздорову, Шелест. Я гляжу, тебе всё неймётся.

— Да я-то тут при чём, сами вяжутся. Ты же знаешь, я первым никого никогда не задевал, но и спуску не давал.

— Ну-ну. Береста просил сказать, что ждёт тебя в известном месте.

— Ага, спасибо.

— Перекусишь?

— Не проголодался ещё. Вот закончу, а тогда непременно.

— Ну, беги.

Известное место это берлога на старом пепелище. И ждать Береста меня там может только по одной причине, они сыскали небезызвестного Груздя. Теперь залётный ждал своей участи за беспредел. И вопрос тут вовсе не в том, что он хотел порешить именно меня, имеющего на Чижовке определённый вес и авторитет. Он в принципе хотел лишить жизни дворянина, а такое не спустят, мало слободе было недавних потрясений, так тут ещё и это.

— О! Узнаю. Ну, здравствуй, Груздь, — отряхиваясь после тесного лаза, поздоровался я.

— За ради Христа не лишал бы ты меня живота, господин хороший. Ить спину мою ты видел и знаешь, что не своей волей я руку на тебя кинул. Всё это хозяин наш Лебедев Иван Степанович. Мы с Мышатой и ослушаться-то его не могли из-за узора того клятого. Сказал бы мамку родную прирезать, так и глазом бы не моргнули.

— И где проживал ваш Лебедев? — поинтересовался я.

— Во Владимире усадьба его. Пробавлялся он душегубством за деньгу через человечка верного в Суздали…