Гималайский зигзаг

Глава шестая Чем заняться в Сринагаре

Как ни странно, самолет не упал. Выровнявшись буквально метрах в ста от земли, заслуженная машина вновь стала набирать высоту – нехотя, подрагивая и сотрясаясь, но все-таки стала. Ом Пракаш Гангули в съехавших набок наушниках что-то бормотал себе под нос, то ли прося помощи у Небес, то ли просто сквернословя, а Миша тихонько лежал, боясь задеть еще какой-нибудь важный рычаг или тумблер.

То ли молитва ли помогла, то ли ругань отпугнула злых духов индийского неба, но до аэропорта Сринагара они долетели без приключений. Самолет, оставляя за собой масляный след, по рулежным дорожкам заехал в местный отстойник, такой же, как в Дели. Гурфинкель, чувствуя себя кругом виноватым, поспешил рассчитаться с пилотом, злобно косившимся на него из-под черных бровей, помог вынуть из самолета дядюшку Говинду и в сопровождении своих спутников, мирно проспавших весь полет, направился искать такси.

С этим оказалось сложнее. Наконец сумрачного вида бородач согласился подвезти их на рынок на древнем полугрузовом «додже». Разместившись кое-как в кузове, компания помахала напоследок дядюшке Говинде, который тщетно пытался уговорить какого-то паренька уложить в грузовой мотороллер все его узлы и тюки, и, трясясь на ухабах, покатила в отель.

Сринагар оказался городом не очень маленьким – но и не особо большим. Короткая рекогносцировка на местности быстро позволила выяснить, что Бетси МакДугал, опередившая их больше чем на сутки, собиралась выехать, если уже не сделала это, в Каргил. Новость заставила лишь пожать плечами. Что ж, Каргил, так Каргил. Вот только следовало запастись продуктами.

…Рынок буквально кишел людьми. Прокладывая себе путь среди торгующих и покупающих (для чего в авангард поставили Покровского-Бумбу), маленький отряд проследовал к продуктовым рядам, где их ожидал страшный и неожиданный удар – ничего мясного они там не обнаружили.

– Их что, совсем не кушать мяса? – в ужасе вопросил Перси.

– Кажется, так, – вздохнул Миша.

– Ужасно. Целая страна вегетарианцев. Моя терпеть ненавидеть вегетарианцев!

– Bespredel! – согласно прогудел Бумба.

После часа настойчивых поисков, им удалось в одной лавчонке приобрести несколько банок консервированного рагу из овощей, на вопрос же о мясных консервах пузатый торговец показал грязным пальцем на соседний ряд:

– Вот стоит уважаемый господин Акшай, спросите у него. Он когда-то продавал продовольствие альпинистам, возможно, что-то осталось.

Уважаемый господин Акшай несколько напоминал Раджива Ганди в лучшие времена. На вопрос Гурфинкеля о том, не осталось ли случайно кой-чего с кое-чем, торговец затянулся тонкой черной сигаретой и расплылся в улыбке:

– Конечно! Сагибы попали именно, куда нужно. Конечно, у меня есть прекрасные китайские консервы, целый ящик! Он стоит у меня на складе, и я готов вам их принести…

Обрадованный Миша послал с Акшаем Покровского, каковой и вернулся спустя четверть часа с большой картонной коробкой под мышкой. Честно вернув сдачу, он прогудел:

– Недорого взял индус! Nishtyak!

– Мяса! Мяса! – проскандировал Перси.

– Теперь нам надо ехать в этот… как его… – Миша постучал себя пальцем по лбу. – Караул? Курган?

– Каргил?

– А ты откуда знаешь? – воззрился на Бумбу удивленный Гурфинкель.

Громила пожал плечами:

– Так, читал где-то или слышал. Или это, blin… Навеяло. А что, правильно?

– Боже ж мой! Ты, Андрюша, у нас прямо какой-то Нострадамус! Как ни странно, правильно. Каргил… Вот туда нам и нужно. И нельзя отставать от девчонки, голову даю, она таки уже спешит туда!

– А как наша найдет дорогу? – поинтересовался Перси. – Моя не знает, где находится эта Каргила, и никто из ваша тоже не знает. Так? А тут, моя слышала, опасно. Наша поедет, наша туда не попадет, наша не туда попадет, а там наша хватают, вязяют и съедают!

– Ну, положим, они тут вегетарианцы, – задумался Гурфинкель. – Но твоя правильно сказала…

– Твоя дразнится? Да? – обиделся Мочалка Перси.

– Да не дразнится моя… Тьфу, не дразнюсь я! Боже ж мой, Перси, тебя пять минут послушаешь и забудешь даже молитву «Шма Израэль»! А проводник нам и вправду нужен. В конце концов, деньги у нас есть, а за деньги индиец даже корову съест. Видали? Мы даже мясо нашли. Да, кстати, что там за консервы?

Отогнув край картонной крышки, он извлек из ящика банку с серой бумажной этикеткой, на которой красовалась розовая свинья. Надпись корявом английском языке вещала:

С сомнением подбросив банку в руке, Миша вздохнул:

– Перси, это не ты у них там слоганы сочиняешь? Да-а… Очень надеюсь, что я таки ошибаюсь, и это можно есть… В любом случае иного нам не достать, разве что человечины… А куда делся этот господин Акшай?

Тут же выяснилось, что уважаемый господин Акшай по счастью никуда не делся – стоял за прилавком и беседовал с весьма же приличным господином. На просьбу найти проводника он откликнулся с явным энтузиазмом, попросил почтенных господ подождать несколько минут и действительно очень скоро вернулся в сопровождении дряхлого старичка с клюкой. Старичок добрыми гноящимися глазками смотрел вокруг и улыбался.

– Прошу знакомиться, наш лучший проводник, – гордо произнес уважаемый господин Акшай, хлопая старичка по плечу, отчего тот слегка присел. – Водит научные экспедиции с двадцать третьего года.

– С тысяча восемьсот двадцать третьего? – ужаснулся Гурфинкель.

– Мумия какая-то, – вздохнул Мочалка Перси. – Она совсем из ума ушла. Наша ее нести придется.

– Hren stariy! – согласно кивнул Бумба.

– Или вы шутите? Это действительно хороший проводник? – решил внести ясность Миша.

Уважаемый господин Акшай прижал руки к груди:

– Разве я могу обманывать гостей нашего славного города? Да пусть господа спросят первого встречного, знает ли он, кто таков Сурхат Барджатия!

С этими словами уважаемый господин Акшай ухватил какого-то пробегавшего оборванца с кувшином и грозно вопросил его:

– Ты знаешь, кто таков Сурхат Барджатия?!

– Знаю, знаю! – мерзко хихикнул оборванец и, будучи отпущен, поспешил исчезнуть. Уважаемый господин Акшай победоносно посмотрел на европейцев и снова похлопал старичка по плечу.

– Значит, это вы – Сурхат Барджатия? – Гурфинкель почесал свой длинный нос и покосился на местную знаменитость. Старичок радостно закивал. Миша задумался – и надолго. Будучи сам изрядным жуликом, он прекрасно понимал, что их дурят, причем основательно. Иное дело, что и в данном случае, как и в вопросе с консервами, выбор невелик. Кто знает, кого им подсунут в следующий раз? К тому же старикан выглядел достаточно бодро, других проводников вокруг не наблюдалось, а господин Акшай производил впечатление человека пусть и не шибко чистого на руку, но по местным меркам вполне приличного.

– Сколько? – вздохнул Миша. Акшай назвал сумму, они поторговались, чтобы сделать друг другу приятное, сошлись на трети от первоначально запрошенного плюс харчи проводнику, на чем и раскланялись. Славный ветеран Сурхат Барджатия похромал вслед за ними, все так же добренько таращась вокруг.

– Это сколько же ему лет? – задумался Покровский.

– Ну, если он еще в двадцать третьем году куда-то кого-то водил… – Гурфинкель наморщил лоб. – Значит, никак не меньше восьмидесяти. Но это если в девятьсот двадцать третьем. А вот ежели не девятьсот, а восемьсот… Или даже семьсот…

Перси хмыкнул и покосился на невозмутимого старичка:

– Моя такую знает! В Новом Орлеане жила глупая нигера по имени Абрахам Джексон, а кличка ей была Соус, так она в восемьдесят семь женилась на девке из стрип-бара и имела ее по три раза на дню.

– Этому иметь никого не надо, достаточно только привести нас, куда нужно. Индийцы куда крепче, чем выглядят, это я в книжке читал, – решительно заявил Миша. Наклонившись к уху старичка, он повысил голос:

– Вы можете отвести нас прямо сейчас в Каргил?

– Я слышать. Зачем кричать? Погода будет хороший. – с достоинством ответствовал старичок.

– Иисус на осле, она еще и глухая, – опечалился Мочалка Перси. Подняв свою котомку, он взвалил ее на плечо, покачал нечесаной головой. – Если наша дойдет когда-нибудь до Каргилы, моя ставить всем наша выпивку.

– Если только она там есть, эта выпивка, – мрачно произнес Покровский и, чуть подумав, добавил:

– Vlipli, blin!

Как ни странно, значительную часть пути они преспокойно, без всяких происшествий, проехали на самом обычном рейсовом автобусе. Начало понравилось. Никому в глубине души не хотелось брести сквозь джунгли, карабкаться в гору или биться насмерть с разъяренными аборигенами. Наряженный, словно рождественская елка, автобус катил по разбитой дороге, окруженной живописными и такими безопасными, ежели глядеть на них издали, зарослями. Покровский, Миша и господин Барджатия поместились на продавленном сиденье, а Перси висел на поручне, зажатый между двумя толстухами в сари. В салоне до одури пахло пряностями, потом и бензином, к тому же в воздухе висела пыль, так и норовившая попасть в легкие.

– А моя-то, глупая, думала, худшее в жизни – это гарлемская автобуса, – громким шепотом причитал Перси. По его черному лицу катились крупные капли пота, а над головой непрерывно болтали толстухи.

– Держись, держись! – прогудел Бумба. – А как ваши в Африке на деревьях целыми неделями висят?

Старичок-проводник дремал, Миша же от нечего делать смотрел в окно на буйную тропическую зелень. В кронах деревьев мелькали обезьяны, в воздухе парили птицы, подлетавшие порой к самым стеклам автобуса. Но идиллия быстро кончилась. Два бронетранспортера на обочине, окруженными солдатами, напомнили путешественникам о суровой реальности.

– А что тут за война? Kogo mochat? – поинтересовался любознательный Покровский. Миша хотел ответить честно: «А фиг его знает этих азиатов!», но тут Сурхат Барджатия, не открывая глаз, заговорил:

– Сейчас только старожилы помнят то время, когда ничто не нарушало патриархальный мир «счастливой долины». Война пришла в Кашмир в 1947 году. При разделе бывшей жемчужины британской короны кашмирский правитель Хари Сингх решил, что его вотчина должна войти в состав Индийского Союза. Однако в события вмешался Пакистан, который задался целью освободить от индийского владычества кашмирцев-мусульман…

Все изумленно переглянулись. Мало того, что все глаголы на этот раз оказались на нужных местах. Слова! Можно подумать, что перед ними сидел как минимум журналист-международнык, зачем-то решивший разыграть честную компанию.

– …Войска Индии отбросили вторгшиеся в Кашмирскую долину из Пакистана воинственные племена, которые Исламабад использовал в качестве своего рода иностранного легиона единоверцев. Операция «Гибралтар», проводившаяся уже регулярными частями Пакистана, также не увенчалась успехом. Пакистанцы отступили за линию контроля, которая и поныне является не официальной демаркированной границей, а лишь признанным обеими сторонами пограничным рубежом между индийскими и пакистанскими районами Кашмира…

– Даешь, старикан! – не выдержал Гурфинкель. Сурхат Барджатия даже не двинул бровью.

– …Новая полномасштабная война вокруг Кашмира вспыхнула в 1965 году. Исламабад пошел на мир с Индией лишь тогда, когда ее войска находились в нескольких километрах от Лахора. Шесть лет спустя началась новая война, приведшая к отделению от Исламской Республики Пакистан Восточного Пакистана, который после освобождения стал суверенным государством Бангладеш…

– Академика! – не выдержал в свою очередь и Мочалка Перси.

– …Между тем Кашмир так и остался потенциальным источником раздора и главной причиной откровенной враждебности между двумя азиатскими державами. Индия считает штат Джамму и Кашмир неотъемлемой частью своей территории, а Пакистан утверждает, что индийские войска, незаконно оккупировавшие Кашмир, терроризируя его мусульманское население. Сегодня «горячая» война завершилась. Однако вялотекущая пограничная война может продлиться еще долгие годы. Ведь «синдром приобретенного кашмиродефицита» поразил многих жителей Пакистана…

Компания вновь переглянулась. Дивные дела творятся в мире! Грязный автобус на проселочной дороге в сердце Индии, дряхлый, выживший из ума старик… А ведь рассказано было на отличнейшем английском!

Миша Гурфинкель, наконец, не выдержал:

– Это что еще такое? А ну-ка, господин Барджатия, или как вас там на самом деле? Объясните свою лекцию! Или вы слегка решили устроить нам здесь цирк?

– Ухи слышать, голова помнить, – старичок нехотя открыл глаза. – Один господин читать по радио вслух, я слышать. Я хорошая память, очень хорошая, хотя уже старый совсем.

– Чего это он? – непонимающе сунулся Покровский. Миша покачал головой:

– Боже ж мой, а моя бедная бабушка говорила, что все чудеса кончились еще на Синае! Да он же феномен, ребята! Идеальная слуховая память – запоминает все, что слышит, почти автоматически. Когда-то услышал по радио какой-то комментарий, и вот тебе лекция о положении в Кашмире. Сам, наверное, половины не понимает… Ну, Гиннес какой-то, честное слово! А если у него и визуальная память такая же, то нам и в самом деле крупно повезло с проводником.

С этими словами Гурфинкель потряс вновь задремавшего господина Барджатия, поинтересовавшись:

– А видеть? Видеть хорошо запоминать?

– Запоминать хорошо, – согласно закивал старичок. Подумал и добавил:

– Видеть плохо. Совсем нехорошо видеть. Никак!

– Когда вернемся, куплю старикану очки, – пообещал добрая душа Покровский. – Или сниму с кого, если подойдут…

…Дождь начался неожиданно, словно в небе разорвался огромный пузырь с водой. Тяжелые теплые струи ударили по листьям деревьев, по брошенному на обочине кузову малолитражки и, само собой, по головам путешественников. Уехавший своим путем автобус, успевший было изрядно надоесть, сразу же показался почти что домом родным. Все бросились под прикрытие леса, только старичок проводник невозмутимо открыл зонтик, извлеченный из глубин длинного одеяния. И почти тут же ударил гром.

Дорога на глаза превращалась из вполне пристойной и утрамбованной в глиняное липкое безобразие. Перси, выглядевший в своих промокших и обвисших дредах особенно жалким, посетовал:

– Ну вот… Дождь… А если еще война случится? Моя думала, в Индии хорошо и спокойно. Факиры, девушки с точечками на лбу. А если на наша их нападать станет?

– Будем стрелять, – пожал плечами Миша. – А чего еще?

– Стрелять, – повторил Барджатия, показав небольшой пистолет.

– А старикана-то опытная гангстера! – восхитился Мочалка, Гурфинкель же ничуть не удивился:

– Или ты не слышал? Война! Его можно понять – подрабатывать проводником в такой, извините, райской местности… Я бы огнемет с собой таскал! Ладно, не раскисайте, нам-то воевать не придется. То есть я надеюсь…

– Vot pulya proletela – i aga! – неожиданно проревел Бумба.

– Прекрати! – поморщился Миша. – Луи Армстронг нашелся! Нас трое здоровых лбов да еще с оружием, чего бояться? Пусть эта дурочка МакДугал о себе позаботится!

Между тем дождь усилился. По дороге бежал мутный желтый ручей, небо раздирали стрелы молний, в воздухе пахло озоном.

– Это может быть надолго, – заметил Покровский. Старик согласно покивал.

– И что твоя говорила? – недовольно вопросил Перси, выжимая мокрые волосы.

– Это значит, что нужно идти, – вздохнул Миша.

– Наша не идти, наша плыть, – буркнул Перси, но храбро вылез под потоки дождя первым.

Гром ударил совсем рядом. И словно в ответ из-за ближайших деревьев хлестнула пулеметная очередь…