Часы показывали десять минут седьмого. В дверь позвонили. Фелина Карагиозис, конечно же, ничего не услышала, но в каждой комнате по углам замигали красные лампочки. Такой сигнал и глухой заметит.
Фелина вышла в прихожую и выглянула в окошко возле двери. Это пришла соседка Элис Каспер. Фелина сняла цепочку и отперла дверь.
— Салют, мать.
«Прическа у тебя — загляденье», — знаками показала Фелина.
— Че, правда? Я тут зашла подстричься, а парикмахерша говорит: «Вам как — только подровнять или соорудим чего-нибудь помоднее?» Эх, думаю, была не была. Я ведь еще хочу мужикам нравиться, рано мне еще в старухи-то записываться, правда?
Элис стукнуло тридцать пять, она была пятью годами старше Фелины. Вместо неизменных белокурых локонов на голове у нее красовалось что-то более современное. Теперь ей придется тратить на уход за волосами целую уйму денег. И все-таки новая прическа ей очень к лицу.
«Заходи. Выпить хочешь?»
— Еще как. Тем более сейчас. Но мне нельзя: к мужу родичи приехали, придется развлекать. Пока не знаю, то ли в картишки с ними перекинуться, то ли перестрелять к чертовой матери. Посмотрю на их поведение.
Из всех знакомых Фелины только Элис понимала язык глухих — если, конечно, не считать Клинта. Беда в том, что на глухих окружающие, как правило, смотрят косо, хотя никто в этом и не признается. И ничего удивительного, что других подруг, кроме Элис, у Фелины не было. Фелина тяготилась этой дружбой, ее сближало с соседкой лишь то, что сын Элис тоже был глухой от рождения — из-за сына она и выучила язык глухих.
— Я чего зашла-то. Звонил Клинт, просил передать, что задерживается на работе. Вернется часам к восьми. И давно он завел такую моду?
«Им поручили серьезное дело. Приходится работать допоздна».
— Хочет повезти тебя куда-нибудь поужинать. Говорит, денек выдался — обалдеть можно. Небось из-за этого самого дела. Да уж, с мужем-детективом не соскучишься, верно? А он у тебя еще такой ласковый. Везет тебе, мать.
«Да. Ласковый — это верно».
Элис расхохоталась.
— Я и говорю. Но, если он еще раз проторчит на работе допоздна, скажи, что ужином в ресторане он не отделается. Пусть гонит бриллианты.
Фелина вспомнила красные камешки, которые вчера показывал Клинт. Ее подмывало рассказать о них Элис, но обсуждать с посторонними дела агентства «Дакота и Дакота» у них в семье не принято. Эти тайны оберегались не менее ревностно, чем тайны интимных отношений Клинта и Фелины. Тем более что нынешнему клиенту угрожает опасность.
— В субботу в полседьмого милости прошу к нам. Джек сварганит свое месиво из мяса и красного перца. Выпьем пивка, в картишки поиграем. Придешь?
«Приду».
— Да скажи Клинту, пусть не беспокоится: никто его, молчуна, за язык тянуть не станет. Фелина хихикнула. «Он уже не такой молчун, как раньше».
— Это ты, мать, его перевоспитала.
Они снова обнялись, и Элис ушла.
Фелина закрыла дверь и посмотрела на часы. Уже семь. До прихода Клинта остается час. Успеть бы навести марафет. И не потому, что они идут в ресторан. В присутствии Клинта она всегда старалась выглядеть красавицей. Фелина отправилась в спальню, но на полпути спохватилась, что забыла запереть дверь. Вернувшись в прихожую, она закрыла дверь на замок и на цепочку.
Клинт так за нее беспокоился, что сил нет. Если он приходит домой и видит, что она не заперла дверь, он прямо стареет на глазах.