Жизни немертвых важны

Глава двадцать первая Аммоналовый закат

— Бухло можешь не искать, — вздохнул я, обращаясь к Леви. — Идём, посмотрим, что там за «тревога».

Встаю с лавочки и иду через главную площадь к городским вратам.

Быстрая пробежка по лестнице, и я уже наверху, сосредоточенно смотрю на нихрена. Нет ничего, мать его! Пустое поле!

— Как это понимать? — спросил я у дозорных, поставленных на стены.

— Сигнал от дальней разведки, повелитель, — сообщил один из них, неизвестный мне, но со знакомой физиономией.

Дальняя разведка… Ах, да, вспоминаю, что отдавал приказ наладить раннее обнаружение противника. На замаскированных позициях сидят немёртвые, наблюдающие за окрестностями в режиме 24/7, передавая сигналы на немёртвом языке, неслышимым для живых.

Вот, видимо, передали весточку, но только непонятно, о чём идёт речь.

— Что за противник, в чём вообще дело? — спросил я у стражника.

— Я слышал, повелитель, что говорили о персах, но лучше у дежурного спросить, — ответил тот.

— Хм… Ладно, продолжай нести службу, — кивнул я ему, после чего посмотрел на недоумевающего Леви. — А ты веди меня к дежурному.

Нельзя показывать подчинённым, что я в собственной системе ни в зуб ногой, ни в жопу пальцем, поэтому надо делать умное лицо и многозначительно хмыкать.

Дежурный сидел в надвратной башне и изо всех сил пялился на карту местности. Они уже и карты нарисовать успели, под моим чутким руководством…

Сегодня, как выяснилось, дежурил Кодзима.

— Кодзима, доклад, — приказал я, ворвавшись в дежурку.

— Крупное вооружённое формирование персов, при осадном оружии, движется в направлении Душанбе, повелитель, — сообщил немёртвый. — Прибудут к городу примерно через шесть-восемь часов.

Словечки ещё такие используют…«Вооружённое формирование», «движется в направлении» — будто выпусков «Времени» на Первом канале пересмотрели.

Так! Припоминаю, что ответственным за оборону являюсь я, что логично, поэтому не будет никого другого, кто сейчас выйдет из избы и скажет, кому и что делать.

— Точная численность противников установлена? — спросил я.

— Устанавливают, повелитель, но не меньше двух тысяч воинов, — ответил Кодзима. — Ответ о точной численности будет не позже часа.

— Выяснили, где удобнее будет расположить осадные орудия? — задал я следующий вопрос.

— Выяснили, — кивнул Кодзима. — На холме «2» в двухстах метрах от этой башни, а также чуть южнее этого холма, там есть ровная и удобная площадка. В других местах местность «ломали», скорее всего, магией или сотнями работников с лопатами.

Полагаю, на Стоянке жили не дураки, поэтому позаботились о том, чтобы ландшафт перед стенами был наиболее неудобным для осаждающих, а чтобы он слишком сильно не расстраивался, оставили по два-три удобных места с каждого направления для штурма, с предварительной пристрелкой орудий конкретно в эти места.

— «Близзард» и «Активижн» сейчас облачаются в полное боевое, вооружаются лопатами и начинают копать себе могилы. Там, где точно не поставят осадные орудия и никто не будет ходить, — дал я распоряжение. — Кодзима, проследи, чтобы было похоже на старый погост. Леви, дай команду.

— Есть! — Кодзима козырнул по-военному и побежал на выход.

— Леви, задача ваших отрядов будет в ожидании наступления ночи, — сказал я командиру отряда «Активижн». — Пусть постреляют по городу, порезвятся, суки, а потом, как поступит команда от меня, вы вылезаете из могил и разрушаете им осадные орудия. Но главное — вырезать как можно больше обслуги этих орудий. Задачу понял?

— Да, повелитель, — поклонился Леви.

— Ну, тогда совсем молодец! — заулыбался я. — Ступай.

Сам я, движимый смутным ощущением, помчался в сторону мастерских, учреждённых мною недалеко от учебных площадок.

— Сделали?! Выточили?! — вбегаю я в главное здание, раньше являвшееся чем-то вроде пилорамного цеха.

— Да, повелитель, — ответил Кумбасар, отвлёкшийся от работы.

Он прошёл к складу готовых изделий.

— Вот, повелитель, — показал он мне не очень новое, вернее, совсем не новое концептуально, оружие.

Я решил не изобретать велосипед, хотя велосипеды бы нам не помешали, а сделать проверенные временем девайсы смерти — аркебузы из бронзы и стали.

Пороха сделать успели немного, в основном из того, что осталось в селитряницах, что были разграблены персами. Эти ублюдки всё быстро поняли, видимо, обстоятельно поболтали с пленными или нашлись коллаборационисты, которые подсказали новым господам, где и что лежит.

Но мы соскребли со стенок жалкие остатки былой роскоши, то есть селитры. Вышло мало, но пострелять получится, потому что сделали ослабленный порох, насыпав минимально необходимую долю селитры.

Серы тоже было мало, только то, что купил в Сузах, но её хватило, пусть и впритык.

Пороховое оружие всегда было частью лухури сегмента экономики, потому что мало того, что нужна относительно высокая точность изготовления, недоступная подавляющему большинству кузнецов этого мира, так ещё каждый выстрел влетает в копеечку: селитра — дорого, сера — дорого, уголь — вот этого дохрена, да.

Ладно, серу я умею получать из гипса — рядом с Адрианополем есть известное мне месторождение с подходящим гипсом и техпроцесс я уже проверял, но острой надобности в налаживании собственного производства я не видел, потому что получал высококачественный чёрный порох с Земли. Теперь можно только скорбно посыпать голову поташем, ведь при разворачивании поточного производства неизбежно вылезут подводные камни, которые обязательно надо будет как-то устранять или огибать…

Уголь — это вообще не проблема, даже одного высшего образования не нужно, чтобы нажечь хорошего уголька.

Селитра — а вот тут проблема. Получать селитру иными способами, нежели как естественным, то есть через селитряницы, в обозримом будущем не удастся, а это значит, что даже если заложим селитряницы сегодня через час, первые результаты будут только через два года.

Мне известен процесс Габера, позволяющий получать дохрена аммиака и легко превращать его в селитру — но это сейчас что-то вроде отправки пилотируемого космического корабля на Красную луну, с целью выяснения всей подноготной. Увы, невозможно и нереализуемо, поэтому я очень остро завишу от Земли и её богатств.

На процесс Габера могу убить четверть вечности и не достичь нужного результата, потому что там проблема не только в электричестве, но ещё и в давлении что-то около трёхсот атмосфер и температуре в районе пятисот градусов, причём даже не «около» и «в районе», а желательно очень ровно впритык к этим значениям, иначе чуда не произойдёт. Дуй не дуй, а чуда никак не произойдёт.

И пока я буду идти к выработке этой технологии, классические селитряницы выдадут мне сотни тонн херового качества селитры, поэтому даже сама идея постановки задачи по реализации процесса Габера в моих нынешних условиях — это смертельный идиотизм.

Надо разруливать ситуацию с Землёй, начинать ограбление никому больше не нужных магазинов удобрений и тому подобных заведений, чтобы получать нормальное сырьё для изготовления пороха.

— А ты ещё кто… — увидел я вошедшего в мастерскую скелета. — А-а-а, это ты, да…

Скелет выглядел откровенно паршиво, кости его были потресканы, а огоньки в глазах едва-едва тлели. Ему не хватает некроэнергии, потому что он уже почти исчерпал вложенный в его кости довольно щедрый заряд.

— Щедрость — добродетель мертвецов… — раздался чуждый голос.

Нервно оглядываюсь по сторонам. Опять этот ебучий голос!

— Я тебя слышу, уёбок! — выкрикнул я. — Выходи, блядь! Будешь пиздеть попусту — найду способ найти тебя и зажарить в котле со специями!

Но в ответ тишина. Лишь работники удивлённо поглядывали на меня, а скелет замер на месте. В руках он держал ящик с бронзовыми заготовками для механизмов станка, ещё тёплыми.

— Иди сюда, — приказал я скелету.

Самый необычный мертвец из нашей тусовки послушно приблизился. Эх, жалко его, конечно, но он нам ещё послужит. Касаюсь его черепа ладонью и вмазываю в него заряд некроэнергии, даже более щедрый, чем в первый раз.

В день штурма первой деревни я потратил гораздо больше некроэнергии, чем на подъём скелета, поэтому, выходит, что буквально членовредительских последствий это уже не вызывает.

Скорее всего, дело было в применении чужеродной для мёртвых огненной магии, а не в самом факте чрезмерных энергозатрат…

— Да-да, знаю, обещал тебе, что дарую окончательную смерть в награду, — произнёс я, обращаясь к скелету. — Но ты ещё недостаточно послужил.

Имени я ему давать не буду, чтобы не привязываться, поэтому пусть походит просто Скелетом, до самого момента окончательной погибели.

— Тащи боеприпас, — приказал я Кариму Кумбасару.

Свинцовая пуля, которую на Земле называют пулей Минье, то есть саморасширяющаяся и облегающая нарезы как надо, была принесена со склада, как и пыж с порохом.

— Как там было-то, блядь… — начал я напрягать извилины.

Раскусил пыж, пропитанный оборотничьим жиром, сыпанул немного пороха на затравочную полку, засыпал весь остаток в ствол, скомкал пыж, запихал его в ствол, утрамбовал бронзовым шомполом, после чего поместил в ствол пулю и утрамбовал шомполом уже её.

Выхожу на улицу и иду на учебную площадку, с недоброй и предвкушающей улыбкой.

— Тьфу! — по ходу движения выплёвываю застрявший в зубах кусок тряпицы, которую мы используем в пыжах. — Бумагу бы достать где-то, мать твою… Всё надо! Всё!

За мной следуют все работники мастерской. Полагаю, интересно им, над чем они так усердно трудятся. Там большую часть сложных механизмов делал я, потому что высокое «Ремесло» реально решает, а остальные были на подхвате, выполнять монотонную или менее требовательную к точности работу.

На плацу немёртвые отрабатывали координацию десятков и сотен, поэтому все мишени были свободны.

Выбираю понравившуюся, вскидываю мушкет, плотно прижав его к плечу, целюсь и нажимаю на спусковой крючок. Щёлкнул ударно-кремнёвый замок, порох на затравочной полке полыхнул и, спустя секунду, раздался громкий выстрел.

— У бати всё всегда работает, ха-ха! — обрадованно воскликнул я, после чего пошёл к мишени. — Ха-ха! Ашот-хэдшот!

Кучность нормальная, хотя я целил в центр физиономии, а попало в «шею» мишени.

— Всё, бесплатное представление закончено, — оглядел я всех присутствующих. — Скоро к городу явятся персы, надо будет их встречать. Кумбасар, я хочу, чтобы вы закончили стволы в течение четырёх часов. Сборка и подгонка ещё два часа. Если не увижу пять готовых мушкетов через шесть часов — лучше тебе даже не знать, что тогда будет… А теперь — все за работу! В боевое снаряжение, оружие приготовить к бою, занять позиции согласно штатному расписанию! Боекомплект к лукам на расчётные места! Живее! Живее!

Начался контролируемый хаос подготовки.

Время у нас есть, нормально так времени, поэтому успеем всё, что я задумал в состоянии холодной ярости.

Сейчас как раз есть немного времени на подумать, пока иду к своей квартире. Подумать надо о состоянии берсерка, в которое я спонтанно впал.

Это не какое-то альтер эго или раздвоение личности, а реально неконтролируемое состояние, когда я движим исключительно яростью и желанием отомстить, убить, уничтожить, сжечь, нахуй, всех! Ух, спокойно, Алексей! Спокойно…

Сейчас, когда я уже походил и подышал, придя в относительную трезвость сознания, вспоминается всё больше и больше подробностей минувших дней.

Это был я, это есть во мне, потому что все мои действия, несмотря на охуительную сомнительность с моральной точки зрения, не вызывают во мне негативного отклика. Я принимаю это, понимаю, что нехорошо и неправильно, но принимаю. И это пугает больше всего.

В жизни я был человеком мирным. Людей убивал, но старался придумать моральное обоснование этим действиям. Вспомнить только долбокультистов — кто-то другой, с твёрдой рукой, порешил бы сук сразу, без лишних раздумий. А меня это терзало, мучило. Да, пидарасы, да, убийцы, да, виноваты перед людьми и лично передо мной, но присваивать право судить и карать за преступления я себе не хотел.

Потом, конечно, убедил себя, но больше всего, в глубине души себе я в этом признаюсь, сыграло то, что уж больно мне нужны были новые немёртвые с полезными навыками…

А в состоянии разъярённой фуги или всепоглощающего аффекта я даже не думал и не размышлял. Трупов нет — надо сделать. Интересно, а насколько скелеты хуже простых немёртвых и некрохимероидов — надо проверить. Жалко оставлять столько ценных трупов в деревне, пусть и живых ещё — надо забрать. И всё. Женщины, дети, старики? Ни любви, ни тоски, ни жалости.

Моральный урод.

И я вот такой, в глубине души.

— А персы пришли сюда с местью за причинённые им страдания, — задумчиво произнёс я, прислоняя мушкет к неказистому деревянному стулу.

Виниться и сдаваться им я не буду, в конце концов, коренной причиной нынешней ситуации являлся и является сатрап Ариамен. Скорее всего, существуй Адрианополь, продолжай я в нём жить и работать, куча народу до сих пор была бы жива. И я бы был жив, эх…

Если копаться в причинно-следственных связях, то всё это идёт оттуда, из Адрианополя.

Хотя нет, всё идёт с моей встречи с Судьбой. Ебучая Судьба, сука…

Облачаюсь в поддоспешник, надеваю поверх пластинчатую броню, водружаю на голову стальной шлем, надеваю пояс с мечом, размещаю на спине каплевидный щит и беру в руки мушкет. Боеприпасы, думаю, догадаются принести на стену, поэтому я готов к отражению сраного штурма.

Как же хочется курить. Это не физиологическое, а психологическое. Организм мой просто не может хотеть курить, поэтому тут налицо превосходство разума над телом, хе-хе…

Спустя десяток минут, я уже раздавал дополнительные указания воинам, хотя это и не требовалось, потому что ещё вчера мною была объявлена «осадная тревога» и все воины отрабатывали всё, по чему я сейчас вкратце пробежался в этаком внеплановом инструктаже.

Оказывается, если отключить во мне все эмоции, кроме неудержимой ярости, я превращаюсь в талантливого и ответственного руководителя, не упускающего вообще ничего.

Видимо, моё врождённое распиздяйство питается какой-то из эмоций, но точно не гневом. Справедливости ради, никто не может сказать, что я плохо учился или плохо работал при жизни, но это я такой только когда надо и всё равно никогда не выкладывался на все 100 % в каждую единицу времени. Но слетевши с катушек, как оказалось, я могу задирать планку так высоко, что теперь чувствую себя слегка долбоёбом, глядя на то, какое количество дел я сделал, находясь под аффектом…

Персы, суки, не особо торопились, поэтому пришли даже не через восемь часов, а через десять. Заминок по пути у них не было, иначе бы я узнал, поэтому лишь полагаю, что дозоры переоценили их скорость.

И всё это время мои воины стояли на стенах, а я пошёл впадать в спячку, потому что внезапно осознал, что стою, тихо ругаюсь матом себе под нос и накручиваю сам себя, что грозило очередным опусканием забрала. Последствия этого я пожинаю прямо сейчас, поэтому ну его нахер…

Теперь я как фаревелловский Халк — придётся контролировать гнев и почаще впадать в спячку, потому что накопленный пар требует выпуска. Иных способов собственного умиротворения я не вижу, поэтому придерживаться выработанной тактики и ждать новостей.

Меня деликатно разбудили только после того, как к стенам моего юного Душанбе прибыли персы. И естественно, командир персов захотел переговоров.

Я взошёл на стену и оглядел войско.

Отсюда, если плюс-минус локоть, видно около двух тысяч человек, тогда как дозоры докладывали о трёх тысячах двухстах воинах. Бронные из них только восемь сотен, оборотней нет. Есть разобранные осадные орудия, среди которых отчётливо опознали лишь стенобитное орудие в двух телегах.

Всадников только пятьдесят, но зато это точно Бессмертные, если верить золотым знамёнам, которые носят элитные воины, никогда не выезжающие на маловажные дела. Но что-то их маловато на целого лича…

Флажок притащили белый — у персов белый тоже значит призыв к мирным переговорам, а также чистоту и доброту. Но если они тебе прямо друзья-друзья, то могут выехать с зелёным флагом — это одновременно ещё и пожелание процветания и возрождения.

Спускаюсь по верёвке и отталкиваюсь от стены, чтобы перемахнуть ров с тухлой водой на донышке.

Целенаправленно иду к троим всадникам, выехавшим перетереть со мной за жизнь.

Останавливаюсь в двадцати метрах от них и внимательно изучаю.

Главный у них — бородатый мужик лет пятидесяти, арийской внешности: черноволосый, кареглазый, с горбатым носом и волевым подбородком. Кожа смуглая, смотрит на меня равнодушным взглядом.

Остальные двое — один точно грек, с типичной внешностью, отдалённо напоминающей Билли Зейна в молодости, когда он ещё был обаятелен и волосат, а второй перс, кудрявый парень лет двадцати, походил на того актёра из «Миллионера из трущоб» — лопоухий, с наивным и растерянным взглядом, щупленький такой, но в броне и с боевым оружием. Мажор, небось, какой-нибудь, которого дядя взял с собой на серьёзные дела.

А, нет, перс не мажор, а маг. Чувствую, что стихийник или обвешан амулетами стихий по самые помидоры. Последнее маловероятно, поэтому, скорее всего, маг стихии — скорее всего, огня. Персы любят огонь, священный огонь — это важнейшая часть их религии, поэтому нихрена не удивительно, что у них особо уважают магов огня.

Мне быстро стало ясно, что он уже точно понял, с кем имеет дело, потому что его поджилки начало потряхивать и вообще он как-то быстро убрал со своего лица выражение самодовольства и самоуверенности хозяина жизни.

— Так и будем пялиться друг на друга? — спросил я, уперев руки в пояс. — Если будете предлагать сдаться и всё такое, то я разворачиваюсь и иду домой, а вы разворачиваетесь и идёте нахуй.

— Зачем ты нападаешь на нас, нежить? — спросил главный перс.

— Мир жесток и несправедлив, во-первых, — согнул я указательный палец правой руки. — А во-вторых, у вас есть кое-что моё, поэтому я буду ещё очень долго напоминать вам о своём существовании. До тех пор, пока Сузы не падут. Либо же до тех пор, пока вы не вернёте мне моё.

— Что твоё у нас? — нахмурил брови перс.

— Ты так и не представился, — покачал я головой.

— Не буду я называть своё имя нежити, — ответил перс.

Сурово, но справедливо. Есть такие заклинания, очень сложные и известные мне лишь по описаниям, позволяющие накладывать порчу на людей через личную вещь и имя.

— Дохрена мороки мне накладывать на тебя порчу, перс, — вздохнул я. — А нужен мне мой амулет. Он у вас, ведь в этом городе его нет. Пока не вернёте, будет на ваших землях вечная кара, имя которой — Алексей Душной.

Персы смолчали.

— Это я, если никто не понял, — посчитал я нужным уточнить.

— Сдаваться ты не будешь? — спросил перс.

— Я иду домой, — разворачиваюсь и уверенными шагами двигаюсь к стене.

Куда идти за такие вопросы эти ребята уже знают.

Осада будет, это 100 %. Ещё точно будет штурм и умрёт дохрена народу. Я тоже много кого потеряю, но приобрету гораздо больше. Каждый убитый перс — это плюс один к моему воинству после осады. Они это прекрасно знают, конечно, но всех «проконтролировать» не успеют и не смогут просто физически.

Надо только грамотно реализовать план обороны и всё будет хорошо.

— Да, всё будет хорошо, — произнёс я, запрыгивая на стену и хватаясь за верёвку.

— Залп!!! — раздалось со стены города.

Град стрел из-за стены взметнулся в небеса, а затем осыпался на подступающую к стенам формацию немёртвых.

«Стреляйте, стреляйте», — с удовлетворением подумала Эстрид, глядя на происходящее. — «Тратьте стрелы, не экономьте».

Помимо ценных ресурсов и инструментов, некромистресс получила от землян знания. Не только о некоторых технологиях, но и о военном деле.

Многие эти военные знания безнадёжно устарели для землян, но здесь оставались как никогда актуальными и ценными.

Например, вот эта эволюция стены щитов — построение «Черепаха».

Специально для этого построения Эстрид заказала в землях алеманнов квадратные ростовые щиты для своих воинов. Они были тяжёлыми, но зато отлично удерживали стрелы.

Научить мертвецов перемещаться строем было несложно, потому что Эстрид подробно объяснила всё самому умному из них — Фенриру, а дальше мертвецы отрабатывали приёмы передвижения в этом строю всё время, пока она спала на ночных привалах. Легко, удобно, надёжно.

К началу осады Таерана, её немёртвые воины отлично перемещались в «Черепахе» и даже научились ловко огибать естественные и искусственные преграды — положительно сказывалось то, что им не нужно кричать команды, лидер отряда доносит свои слова как-то иначе.

«Черепаха» приблизилась к стене, на них вылили кипящую смолу из чана, но это не дало должного результата, потому что немёртвые продолжили свою работу.

Даже отсюда Эстрид слышала, как работают кирки. Нет, она не рассчитывала продолбить проход в стене, это было бы слишком тупо, но глубокая щель у фундамента ей, всё же, нужна.

Защитники города даже не знают, ради чего отряд немёртвых упёрся щитами в стену, не знают, почему они продолжают стойко терпеть падающие камни и удачно залетающие между щитами стрелы. Ещё не знают, но скоро узнают.

— Я узнал тебя! — крикнул ей какой-то одоспешенный муж со стены. — Эстрид Бранддоттер, да?!

Но некромистресс не реагировала на его слова. Зачем, если он всё равно умрёт?

— Никак, падаль ты тупая, не успокоишься?! — продолжил спрашивать будущий покойник. — Тебе нет места в Таеране, как и любой другой швали, связавшей себя с нечистым колдовством! Убирайся, пока цела!

Эстрид сделает из него домашнего слугу. Бесполого и безъязыкого.

— Чего ты добиваешься под стеной, дура?! — ещё не знающий ничего о своей грядущей судьбе воин продолжил оскорблять её. — Думаешь, можно просто так пробить нашу стену?! Да здесь целый лич полёг! Развоплотился у этих стен! И тебя ждёт подобная участь! Отступись и мы не будем отправлять вслед за тобой погоню!

Они и не смогут, даже если она сейчас снимет осаду и уйдёт. Таеран, под идиотским руководством зажравшихся отпрысков кельта Галанана, переживает сейчас не самые лучшие времена.

Но вступать в полемику она не собиралась, размышляя сейчас о прошлом.

Столько лишений, трудностей, невзгод и вот она здесь, во главе армии мертвецов, готовится взять Таеран.

Тут на стенах появились маги.

— Запускайте, — приказала Эстрид в рацию.

Один из немёртвых в «Черепахе» воздел в небо амулет и активировал его.

В пяти футах над боевым порядком появилась непроницаемая «Завеса Смерти».

«Пусть теперь попробуют как-то их достать», — мысленно усмехнулась некромистресс.

Камни, дротики и стрелы врезались в тёмномагический щит и бесполезно сползали по полусфере в песок у ног немёртвых, а заклинания, обрушиваемые магами, бессмысленно развеивались, нейтрализуясь энергией щита.

На «Завесу Смерти» Эстрид выделила конденсатор с очень высокой энергоёмкостью — три тысячи единиц некроэнергии. Такие почти не достать, за деньги не купить, но Эстрид пошла на риск и использовала этот конденсатор, потому что вокруг успеха её «Черепахи» строится остальной план штурма.

Эстрид видела, что обороняющиеся сильно напряглись, ведь ответственным за оборону, коими просто не могли назначить тупых людей, стало ясно, что у некромистресс есть какой-то замысел, который очень для неё важен, раз она вывесила столь надёжную защиту над своими воинами.

Лучники попытались достать до самой Эстрид, дав три залпа на максимальную дистанцию, но этого оказалось недостаточно даже для того, чтобы попасть на условную территорию её командного пункта. А если бы и попали по ней, то земная латная броня всё так же неуязвима для стрел и болтов.

«Алексей всегда был щедр со мной», — болезненно кольнула её мысль. — «Не потому, что хотел произвести на меня впечатление или показать своё превосходство, как это обычно делают некоторые. Он просто считал меня своей. Той, кто будет всегда рядом, потому что мы навсегда вместе. А я…»

Крепко зажмурившись, Эстрид заставила себя думать не о прошлом, а о настоящем.

=Госпожа, мы готовы= — по рации сообщил командир нумерии щитовиков.

— Приступайте, — приказала Эстрид в микрофон. — И сразу отходите.

Минут двадцать ничего не происходило, а затем «Черепаха» начала стремительно отступать из-под магической защиты.

Защитники оживились и усилили обстрел, утыкивая деревянные щиты немёртвых стрелами и дротиками. Один из магов выпустил огненный шар, подпаливший щиты у воинов в хвостовой части строя, но немёртвые уже стремительно убирались из зоны поражения и это не имело особого значения.

Воинов Эстрид было ничуть не жалко, но она понимала, что чем больше их уцелеет, тем вероятнее будет успех дальнейшего штурма, поэтому позаботилась о том, чтобы обороняющиеся не смогли их существенно проредить.

Пара-тройка ледяных стрел, бесполезное против немёртвых облако ядовитого газа, а затем раздался такой резкий и оглушительный грохот, что защитникам стало не до какого-то там отряда отчаянных штурмовиков.

Взрывом тряхнуло даже стоящих в трёх сотнях шагов Эстрид и гвардейцев.

«Надо было меньше взрывчатки закладывать…» — подумала она, глядя на то, как участок крепостной стены заваливается внутрь города.

Едва ли кто-то из стоявших наверху переживёт такое, потому что взрыв был направлен, преимущественно, наверх. Он буквально взметнул блоки из природного камня в небеса, перемолов при этом стоявших на них людей.

Стена рухнула на дома, расположенные за ней, а когда пыль осела, стало видно, что проход открыт и можно идти на штурм.

Взрывчатку Эстрид получила от людей с Земли, от тех, кого Алексей называл «долбокультистами». Это было ещё до того, как они встретились с Алексеем, поэтому Эстрид не стала делиться с ним информацией о схроне «самого могущественного оружия Земли» — Дева назвала взрывчатку так, хотя позже Эстрид узнала, что у землян было кое-что существенно мощнее и смертоноснее…

Это было два килограмма тротила, размещённых на трёх бочках с аммиачной селитрой, которую земляне используют для удобрения почвы. Можно было и сэкономить, но Эстрид не хотела рисковать, ведь ей нужен был надёжный результат. Получилось результативно и зрелищно.

— Вперёд, — приказала Эстрид, а затем зажала тангенту рации. — Перегруппируйтесь и присоединяйтесь к штурму.