Живи в свое удовольствие!

Глава 25 Страшные игры в подземелье

Слугу, который принес мне вино, конечно же, тут же поймали.

Им оказался вольноотпущенник, пять лет назад получивший свободу. Он с давних лет служил во дворце и не был замечен в кознях и подставах. Получается, парня использовали втемную.

Хотя, несмотря на это, в подземелье слугу все равно подвергли пыткам. Шутка ли, покушение на жизнь императора, а затем убийство знатного сенатора, пропретора и факционария могущественной партии.

— Он до сих пор ни в чем не признался, — сказал мне Донатина. — Хотя уже потерял несколько пальцев и остался со сломанными руками и ногами.

Мы сидели наверху, в моих покоях, рядом с бассейном-писциной. В Равенне настала ночь, сквозь открытый двор в ночном небе виднелись звезды. На другой стороне водоема на клиниях возлежали Родерик и Залмоксис.

Возле них на низеньком столике стояло блюдо с фруктами, сырная корзинка и лепешки. Это все, что осталось после сытного ужина, который мне тоже принесли в покои. Сначала всю пищу попробовал Герений, и только потом ее поел я.

— Я не думаю, что он в чем-то замешан, — сказал я свое мнение. — Его ловко использовали, причем так, что он даже не подозревал об этом. Проследи, чтобы они допросили его аккуратно и попробуй узнать у него разные мелочи. Кто крутился на кухне, кто спрашивал у него, где и как я буду сидеть, кто вел себя подозрительно. Впрочем, не мне тебя учить.

Донатина кивнул. Он присел на клинию рядом, а я обратился к Залмоксису:

— Ну, мой юный друг, рассказывай, сможешь ли ты одержать победу? Это очень важно для нас, пожалуй, вся наша дальнейшая судьбы будет зависеть от твоих действий, понимаешь?

Дакиец кивнул. Он был старый, а таким титулом в эти времена называли людей старше сорока лет. Смуглое лицо все в морщинах, коричневые волосы грязные и длинные, связаны в узелок, как у женщины.

Лицо совершенно обычное, заурядное, как у любого прохожего старика на улице, вот только синие глаза выделялись на этом стандартном лице, сверкая внутренним огнем, как два больших сапфира. Я пытался, по привычке проникнуть взглядом в его сущность, надеясь заставить смутиться и опустить взор, но Залмоксис не поддавался.

Из всех людей, что я встречал за свою прошлую жизнь, прожитую в теле Романа Панова, только четырежды я проигрывал битву взглядов, причем три раза это были мужчины, а один раз — женщина.

С женщинами играть и выигрывать в гляделки легко, достаточно представить, как раздеваешь ее и начинаешь трахать, как она тут же начинает смущаться, краснеет и в итоге опускает глаза. Вот только та женщина, которой я проиграл, ничуть не смутилась и продолжала с вызовом глядеть на меня и в итоге я опустил глаза, не сумев противостоять ее огненному взору.

Сейчас с Залмоксисом произошла та же история. Дакиец глядел на меня без вызова, просто молчал и сидел бесстрастно, но его взглядом можно было крошить алмазы. Возможно, что я еще продолжил бы с ним играть в битву взглядов, но тут ко мне подошел Герений и поднес записку, сложенный клочок пергамента.

Я отвел взор от непреклонного центуриона и поглядел на послание. Обычное письмо, наверное, отчет от Лакомы о том, как он обустроился в казармах, может подождать.

— Я постараюсь победить, император, — только и сказал Залмоксис.

Глядя на его крепкие, но тонкие руки, короткие кривоватые ноги и подтянутое жилистое тело, трудно было поверить в то, что он сейчас заявил. Единственное, на что он был способен по моему мнению, это только добраться от клинии до каупоны, да и то с помощью сердобольных помощников. И это несмотря на многочисленные шрамы, которыми было испещрено все его тело.

Дядя Павел наверняка выставит против него молодого и сильного бойца, который забьет дакийца парой ударов и никакие огненные взоры не помогут. Однако Лакома порекомендовал Залмоксиса для поединка, хотя я вначале хотел выставить Родерика.

— Это все, что ты можешь мне сказать? — спросил я разочарованно. — Мне нужно нечто большее, чем обычное обещание.

Поскольку упрямый дакиец продолжал молчать, я вздохнул и спросил у него:

— Лакома сказал, что ты был чемпионом подпольных гладиаторских боев. Что ты ни разу не проиграл их за десять лет участия. Это так?

— Все верно, император, — кивнул Залмоксис. — Я выиграл почти все, несколько раз мой противник умирал случайно, не от моей руки.

— Это как так? — заинтересовался я. — Что значит, не от твоей руки? Там были другие гладиаторы?

— Нет, император, — Залмоксис покачал головой. — Мы дрались в узкой клетке, стены которой усеяны шипами и крючьями. Мои противники нечаянно натыкались на них и погибали. А еще несколько раз убивали звери.

— Какие такие звери, дьявол тебя подери? — меня немного раздражала его неторопливая манера разговаривать. Неужели этот медлительный старик и вправду был одним из лучших бойцов на арене?

— Хищные, император. Львы, медведи, волки, гиены. Их оставляют на цепях в этой клетке, они очень голодные и привыкли есть человечину. Если ты случайно попадешь к ним в лапы, почти всегда погибнешь.

Я выдохнул с удивленным вздохом. Я и не знал, что гладиаторские бои такие жестокие. Но, как бы то ни было, по-моему, Залмоксис слишком стар для поединка с бойцом дяди Павла.

— И сколько же ты провел таких боев? — спросил я скептически.

— Около трех сотен, император, — скромно ответил дакиец.

— А когда был последний? Десять лет назад? — все с тем же сомнениями продолжал я допрос.

— На прошлой неделе, император, — просто ответил Залмоксис. — Я победил противника и он погиб.

Честно говоря, в это верилось с трудом. Я больше представлял этого сорокалетнего старика кашляющего, с ночным горшком в руке, а не с мечом.

— Не знаю, не знаю, можно ли доверить тебе свою жизнь, друг, — сказал я все еще недоверчиво. — Ты пойми меня правильно, я ничего не имею против тебя, но на карту поставлено очень многое.

Залмоксис кивнул, но ничего сказал, не желая меня переубеждать. Я не знал, как быть и тут Герений низко поклонился и деликатно кашлянул, привлекая мое внимание.

— Это послание от госпожи Валерии, доминус, — тихонько сказал он мне на ухо. — Она просила передать, что это очень срочное послание. И просила никому не говорить.

Ох уж эти девицы, вечно с ними проблемы, раздраженно подумал я, разворачивая пергамент. Что ей там еще надо, куда она запропастилась?

«Приходи, без тебя пропаду в огненном царстве», — таинственно гласила записка. Что за бред такой? Какое такое огненное царство? Еще мне не хватало этих секретов с взбалмошными девушками. Как раз, когда у меня на носу важный поединок, а мой боец похож на древнюю черепаху Тортиллу.

— Где она? — спросил я нетерпеливо. — Что это за игрушки?

— Она в подземелье, доминус, — еще тише ответил Генерий. — И у нее очень тревожное состояние, госпожа Валерия в панике.

Вот дьявольщина. То у Новии была истерика, то теперь у Валерии. Но ничего не поделаешь, надо срочно решить этот вопрос, иначе он может перерасти в большую проблему, как это бывает с упущенными возможностями.

— Я пойду прогуляюсь, — сказал я, поднимаясь с ложа. — Нет, Родерик, оставайся здесь, я спрячусь под плащом с капюшоном.

Я потихоньку вышел из своих комнат и спустился вниз, на первый этаж. Дворец был погружен в сон, но всюду горели светильники. Где-то далеко раздавались голоса, рабы и слуги скользили по коридорам неслышными тенями.

Поневоле я вспомнил, сколько здесь казнили и убили императоров и пожалел, что не взял Родерика с собой. Ладно, в случае чего тоже притворюсь призраком погибшего императора.

Выйдя из дворца, я пересек площадь перед дворцом и направился к башне, где находилось подземелье. Что Валерия могла здесь забыть, я здесь даже днем не хочу появляться, а ночью тем более.

Честно говоря, меня встревожило послание девушки. Оно походило на угрозу суицида. У дам иногда бывают заскоки по умственной части, поскольку они все делают на основе эмоций, а у симпатичных барышень таких проблем полно на ровном месте.

Видимо, после ухода подруги Валерия заскучала и решила развлечь себя и меня подобным образом. Тем более, что Уликса не просто так, а с парнем, который не побоялся прийти во вражеский дворец и похитить ее оттуда.

Как романтично, с точки зрения девушки, тем более, что этот парень предназначался ей по жребию богини Венеры. Наверняка теперь она ждет от меня таких же подвигов.

Подземелье пустовало, потому что горемычного слугу уже утащили отсюда. Охранять некого, у входа горел факел, освещая каменные ступени, ведущие вниз, а дальше все было погружено в темноту.

Запросто можно споткнуться и покатится вниз, ломая все кости. Вот зараза, мне обязательно идти туда? Точно ли Валерия там? Может, это ловушка?

— Ромул! — раздался в темноте голос Валерии. — Что ты там стоишь? Иди ко мне быстрее.

Ладно, если это и ловушка, то я уж как-нибудь постараюсь из нее выбраться. Тем более, что в голосе Валерии сквозило нетерпение. Я пошел вниз в подземелье, освещая дорогу факелом.

Вскоре я спустился на нижний уровень, где стояли зарешеченные комнаты для узников. Недалеко у одной из стен я заметил и колоду с воткнутым в нее заржавевшим топором. Странно, раньше я этого не замечал. Это что же, получается, здесь приводили в исполнение смертные приговоры и отрубали головы?

Поводя факелом из стороны ты сторону, я так и не видел Валерии. Куда она подевалась? Трудно выйти навстречу?

— Где ты, Валерия? — крикнул я и от стен отразилось недолгое эхо. Значит, здесь есть и другие уровни, более глубокие. Я поежился, надеюсь, что от холода, а не от страха.

Валерия молчала и от стен веяло жутью. Находиться здесь сейчас, ночью, без огромных телохранителей, было довольно щекотливым для нервов занятием. С другой стороны, я почувствовал возбуждение. Если поймаю эту шутницу Валерию, то трахну прямо здесь, в подземелье, в наказание за все те неудобства, что мне пришлось сейчас перенести.

Я обшарил весь нижний уровень, но девушки так и не обнаружил. В одной из клеток я нашел череп и груду костей, лежащих возле стены, а рядом цепи и кандалы. Кого-то, судя по всему, оставили здесь очень надолго.

Не найдя нигде Валерии, я решил, что мне показалось, когда я слышал ее голос. Надо скорее убираться отсюда, может быть, она давно уже ходит снаружи и ищет меня.

Я уже собрался обратно к выходу, как вдруг увидел еще ступени, уходящие вниз вкруговую по толстой стене в конце подземелья. Спуск еще на один уровень вниз. А еще я увидел лоскут туники Валерии, той самой, что была на ней утром, когда мы ушли из храма.

— Ромул! — донесся снизу ее тихий голос. — Иди ко мне.

Это точно ее голос или нет, получилось мне? Может, это вовсе не она, а какая-нибудь демоница, завлекающая меня вниз, чтобы укусить и выпить всю кровь? Вот какие дурные мысли полезли мне в голову, когда я услышал ее.

Конечно легко вот так читать эти строки, находясь в тепле и безопасности, а вот каково было мне находиться здесь, в сыром подземелье, трясясь от холода и слышать приглушенный голос, доносящийся как будто из преисподней?

Но делать было нечего, я утешил себя мыслью, что все это какая-то мистификация, на которую я и сам был горазд. Взяв себя в руки, я спустился вниз по ступенькам.

На этом уровне подземелья было еще холоднее, чем наверху. От стен веяло морозом. Здесь также были камеры, но уже поменьше и в одной из них я увидел горящий костер, а рядом стояла Валерия.

Девушка была в длинной полупрозрачной тунике, местами разорванной на полосы. В руке она тоже держала факел, а рядом трещали ветки костра.

Я вошел в камеру, отперев лязгнувшую решетчатую дверь и спросил:

— Ты совсем с ума сошла? Зачем сюда забралась?

От костра шел жар и я чуточку согрелся. Оглядевшись, я увидел, что по стенам стекает влага, а из одной так же торчат кольца ржавой цепи.

Валерия стояла с распущенными волосами, чуть прикрыв глаза. Свет костра мягко освещал ее лицо и золотистые волосы, она была так прекрасна, что показалась мне каким-то неземным существом, чудом проникшим в наш мир.

— Я беспокоилась о тебе, — ответила Валерия. — Меня привели сюда голоса. Они звучали в моей голове.

Ты издеваешься, подруга? Какие голоса, мне что же, поверить всему этому? Я уже собирался затушить костер, потащить девушку наверх, и успел схватить ее за руку. В этот миг Валерия широко открыла глаза, посмотрела на меня и прошептала:

— Они убили тебя, Ромул-Роман. Там, далеко-далеко отсюда, в будущем. Из гром-оружия, когда ты занимался любовью с девушкой, похожей на Уликсу. В черном месте, похожем на коупону.

— Что ты сказала? — потрясенно спросил я. — Как ты меня назвала?

— Я же говорю, слышу голоса, — сказала Валерия и обняла меня за шею. — Они говорят, что это ты мой избранник, а не Траян. Они говорят, что ты станешь богом на земле…Или воплощением дьявола, как учат христианские священники. Но мне это неважно, я просто хочу тебя любить.

И поскольку она стояла прямо передо мной, а ее нежное податливое тело оказалось в моих руках, мне не оставалось ничего другого, кроме как крепко обнять ее и поцеловать в теплые губы.

Валерия задрожала, но страстно ответила на поцелуй. Некоторое время мы стояли и целовались и в мрачном подземелье слышны были только звуки поцелуев и треск веток в костре. Я держал девушку за спину, а потом опустил руки ей на талию, проведя по плавному изгибу, затем схватил выпуклые ягодицы.

Валерия чуточку отстранилась, но я не дал ей уйти. Продолжая целовать девушку, я просунул руку под тунику и взял ее за грудь, гладя за соски. Валерия снова попыталась отодвинуться, однако в тоже время прижимаясь бедрами ко мне и я расценил это, как сигнал к действию.

От костра в камере веяло теплом и мне даже стало жарко. Прижав девушку к себе, я сорвал с нее тунику и швырнул на каменный пол.

— Что ты делаешь? — ахнула Валерия и попыталась освободиться, однако опять-таки как бы невзначай терлась бедрами о мой пах.

Короче говоря, я понял, что она тоже не против разнообразить наши постельные эксперименты и заняться любовью в необычной обстановке. А обстановка здесь была чертовски необычная, доложу я вам.

Для полноты впечатлений я, раздевшись, подвел девушку к сырой стене и обмотав ее руки цепью, наклонил и вошел в нее сзади. Валерия стояла, повернувшись ко мне своим восхитительным задом, ее скованные руки висели на цепи, а груди тряслись при каждом моем движении туда-сюда.

Почти сразу же девушка принялась громко стонать, повиснув всем весом на цепях. Я почувствовал, что у нее все влажно между ног и это возбудило меня еще больше. Затем я вспомнил свое обещание оттрахать ее за то, что она завела меня сюда, и начал двигаться еще жестче.

Мои бедра громко шлепались об ее ягодицы каждый раз, когда я входил в нее.

— Продолжай, любимый, продолжай! — кричала девушка, а цепи звенели в ее руках.

Я двигался еще быстрее, а потом схватил ее за роскошные волосы, намотал на руку и рывком поднял ее голову вверх. Теперь, связанная цепью, Валерия не могла ни пошевелить руками, ни повернуть голову. Я же продолжал жестко входить в нее, вколачивая член между ягодиц.

Чувствуя, что вскоре наступит финал, я начал двигаться еще быстрее, а стоны Валерии превратились в одной сплошной крик. А затем я извергся в нее бурным фонтаном, ощущая себя на седьмом небе от счастья.

Тяжело дыша, мы некоторое время обнимали и целовали друг друга. Чуточку передохнув, мы снова устроили ролевые игры в камере, потому что Валерия, смущенно улыбаясь, сказала:

— Ты знаешь, а мне понравилось с цепями! Давай сделаем еще раз нечто подобное.

Ну что же, раз дама просит, кавалер должен выполнить ее желание. Причем теперь я заранее повесил на стену свой плащ, чтобы девушке не было холодно и сыро и снова сковал ей руки, только теперь она была прижата к стене спиной, а ее руки были разведены широко в стороны.

Во второй раз все было еще лучше, чем в первый. Я обнаружил, что Валерия любит, когда ее дерут пожестче, впрочем, какой девушке это не нравится, главное перед этим хорошенько разогреть ее. Я применил все методы грубого секса, сжимал ей шею, шлепал по ягодицам, кусал и сжимал соски, а девушка кричала так, что подземелье чуть не развалилось от ее воплей. После второго раза последовал третий, а вот продолжить нам уже не дали.

Видимо, крики Валерии услышали наверху, потому что вскоре после того, как мы закончили, с лестницы показался колыхающийся свет и голос Родерика разнесся по всему подземелью:

— С вами все в порядке, император?

Мы торопливо оделись и я ответил:

— Да, все хорошо, скоро я выйду.

Родерик помолчал, а потом крикнул:

— Вы бы поторопились, император, потому что поединок вот-вот начнется, все ждут только вас.