Живи в свое удовольствие!

Глава 23 Сладкая сладкая парочка

Помнится, брат Ульпий что-то бормотал там про моего дядю, который скоро приедет и накажет меня, отхлестав розгами по голой заднице.

Как же я мог запамятовать про него? Интересно, как он выглядит и действительно ли такой грозный, как его представил мне братик? И самое главное, когда приедет? Это я и спросил у Родерика.

Гот пожал плечами.

— Этого никто не знает, император. Говорят, что сегодня, а возможно, и завтра. Донатина просил сказать вам об этом. Он скоро узнает точно и доложит вам.

Ну, конечно, мой новый разведчик Донатина, мои глаза и уши. Я намеревался поставить его во главе службы разведки, которую собирался создать в империи.

Когда я занимался различного рода махинациями в двадцать первом веке, то в первую очередь старался наладить приток к себе самой верной информации. Что и тогда, что и сейчас, правильные сведения играли необычайно важную роль в моей жизни.

Информаторы вовремя предупреждали меня о нездоровом интересе со стороны полиции или налоговой, а также давали точные данные о клиентах, сливая номера платежных карт и даты рождения людей. В социальных сетях можно было найти кладезь знаний об их пристрастиях и привычках. Короче говоря, кто владеет информацией, тот владеет ситуацией.

Даже моя смерть от рук Дэна Аллигатора произошла, в первую очередь, из-за накладки моей разветвленной службы разведки. Вернее, накладка произошла из-за моей ошибки, ведь я подписал и не заплатил всю сумму своему информатору. Видимо, наркоторговец заплатил больше и мой источник сдал меня с потрохами.

Я знал, что наркобарон, капиталы и дурь которого я намеренно продал не тем лицам, охотится за мной, но ошибочно полагал, что он уехал из страны и у меня есть в запасе неделя, чтобы урегулировать вопрос. Но нет, из-за моей жадности я допустил непоправимую ошибку и вот теперь расплачиваюсь за это.

Да, и на старуху бывает проруха. В этом мире подобных ошибок случаться не должно. Поэтому я создам сильную службу разведки и буду щедро ее финансировать, чтобы мои люди даже и думать не могли переметнуться на другую сторону.

Забыв о Новии, вернее, отложив разборки с ней на более позднее время, я поспешил вслед за телохранителями по коридору. Надо на время забыть о женщинах, иначе это снова меня погубит. Сейчас надо разобраться с важными вопросами.

Пока я поднимался по лестницы в свои покои, то пытался по привычке сформулировать будущие действия по пунктам. Обладая прекрасной памятью, я никогда не доверял свои мысли записным книжкам или компьютерным текстовым файлам, предпочитая хранить важную информацию в уме. В том числе, и планы на ближайшее будущее.

Итак, давайте по порядку.

Первое. Самая большая головная боль — это партии. Их четыре и за короткое время я умудрился вдрызг рассориться с «зелеными» прасинами и «красными» русиями. Эти две партии, как я понял, поддерживали друг друга или, если как здесь говорят, состояли в клиентеле. Прасины, как более крупная партия, были патронами для русиев.

Что касается двух других партий, «белых» левков и «синих» венетов, то здесь было чуточку сложнее. С венетами я вроде бы еще мог договориться, недаром они в первый же день пытались вызволить меня из плена прасинов, хоть и с корыстными намерениями.

А вот с «белыми» левками придется повозиться. Учитывая, что мой отец перебежал дорогу их лидеру, который, говорят, сумел вывести второстепенную политическую силу на первые места, с ним надо что-то делать.

Как обычно, вариантов остается всего два. Или он утихомирится и вместе с венетами станет на мою сторону или придется его убрать. Третьего не дано, все попытки игнорировать его и делать вид, что проблемы не существует, обречены на провал.

Я знаю таких людей, он никогда не остановится. Он уже отправил наемного убийцу по мою душу, значит теперь, после того, как затея провалилась, сидит и вынашивает новые планы, как бы прикончить меня.

В итоге, по первому пункту я остановился на том, что сейчас могу опираться только на одну партию, «синих» венетов. Хотя, кто его знает, в политике не бывает друзей и врагов, есть только выгода и интересы.

Если я смогу предложить что-то уникальное и чрезвычайно ценное для партий или их лидеров, то они могут из моих непримиримых врагов превратиться в преданных друзей. А что же является самым ценным для партий колесниц, как не выигрыш в Эквириях?

Вот этим выигрышем я, если постараюсь, смогу дразнить их всех и внести смятение в их ряды. Надо разузнать у Парсания, от чего зависит выигрыш в гонках. Понятно, что побеждает самая лучшая, сильная и подготовленная колесница, но и даже здесь наверняка существует множество факторов, влияющих на победу.

Как человек, который провел немало народу на спортивных тотализаторах и ставках, я знал, что любую победу можно за пять минут превратить в поражение с помощью подтасовок и грязных манипуляций.

В общем, вот тебе задание на второй пункт, Скользкий Бэнг. Надо разобраться с гонками колесниц и определиться, кто выиграет в забеге.

Теперь третье место по списку задач. Это, конечно же, мои милые родственники. Надо же, прожил большую часть жизни в двадцать первом веке, видя убитых родных только в кошмарах, а тут, в древности, появился целый выводок родичей, живых и многочисленных.

Причем все такие, что хуже, чем клубок змей. Шипят и норовят укусить.

Что с ними делать? Родственники тоже борются за власть, я это ясно вижу, причем пытаются взобраться на верхушку пирамиды по моей спине. Один папаша чего стоит, поставивший меня на высший пост в государстве, но без реальных полномочий. Он не отдаст власть просто так, я это нутром чую.

С родичами тоже предстоит жестокая драка за власть, не хуже, чем с партиями.

Что еще? Остались мелочи, вроде моих сподвижников и любовниц. И те и другие могли причинить немало неприятностей, надо тоже их контролировать.

В общем, понятно, что для того, чтобы решить весь этот клубок проблем или хотя бы попытаться это сделать, надо иметь много денег и много воинов. В Равенне крутятся громадные массы и того, и другого, я чуял это своим благородным императорским носом. Надо только найти эти щедрые потоки и запустить в них свою руку, выудив как можно больше подарков и призов.

Отсортировав вопросы по значимости и наведя некоторый порядок в мыслях, я как раз поднялся наверх и с облегчением открыл было дверь своих покоев. Главное, это чтобы все было разложено по полочкам в твоем чердаке, тогда и остальном доме будет чистота и уют.

Из телохранителей со мной остался только Камахан. Как новичку, ему выпала честь нести первое дежурство на сегодня, охраняя мой покой. Родерик и Марикк ушли отдыхать, хотя я потребовал им вслед:

— Приступайте к занятиям. Вы должны стать самыми лучшими воинами в империи.

Так что, когда мы очутились в моих покоях, со мной остался только Камахан, как всегда, сжимающий в огромных руках гибкий аркан.

Я уже говорил, что вроде бы привел свои мысли в порядок. Но, пройдя через вестибул, как римляне называли прихожую, шлепая сандалями по мраморному полу, я увидел и услышал такое, что мои мысли снова смешались и полетели кувырком.

Из вестибула я прошел в коридор-фауцу, и услышал сладострастные стоны из соседней кубикулы. Причем стоны очень знакомые. Кто-то трахал мою женщину в моей же собственной спальне.

Врываться в комнату и изображать из себя разъяренного любовника я не стал. Приложив палец к губам, я сделал знак своему спутнику, чтобы он шел тихо. К чести великана, надо признать, что он умел передвигаться бесшумно, как кот.

Я подошел к спальне и осторожно заглянул внутрь. Моему взору предстала картина, могущая украсить собой любую эротическую кинокартину, если бы таковые снимали в эти незапамятные времена.

На клинии, которой я еще никогда не спал, двое занимались любовью с таким вожделением и так самозабвенно, что не заметили нашего появления. Девушка была Уликса, я сразу узнал ее длинную белую спину, копну золотистых волос, спадающих до самого копчика, и две восхитительные ямочки сзади на бедрах, нескромно освещенные лучами заходящего солнца из окна.

Поскольку Уликса сидела верхом на парне и спиной ко входу, я не видел его лица, но слышал голос. Я узнал его сразу, потому что неоднократно слышал вчера и сегодня. Это был голос Тита Дексия Траяна, моего непримиримого врага и несчастного влюбленного юношу, добравшегося-таки до своей желанной цели.

В данный момент Траян только и мог, что говорить:

— Да, милая, да, делай это, — да еще и шумно выдыхать при этом.

Уликса, вторя своему возлюбленному, тоже стонала изо всех сил, и подпрыгивала на нем вверх-вниз, одновременно двигаясь взад и вперед, плавно изгибая бедра. Иногда она нагибалась к парню и он жадно целовал ее груди, шею и лицо. Картинка, конечно же, загляденье, как считаете?

Однако, как ни прискорбно, но у меня и так было мало времени, поэтому я вынужден был прервать их «малину». Тем более, что Камахан за моей спиной, конечно же, тоже заглянул в комнату, осклабился и громко причмокнул толстыми губами.

Уликса оглянулась и завизжала от неожиданности, затем соскочила с Траяна и бросилась к своей одежде. Парень тоже взлетел вверх, как застигнутый врасплох кот и тоже кинулся, только уже к своему мечу, лежавшему вместе с поясом на полу.

Ну, обижаешь, малыш. Неужто ты и вправду думал, что я позволю тебе вооружиться? Я даже не стал кивать Камахану, знал, что он и так будет действовать без напоминаний.

Взмахнув рукой, гунн выкинул вперед аркан и мгновенно затянул петлю на шее Траяна. Парень не успел пробежать и пару шагов, как тут же остановился из-за петли, будто наткнулся на стену и рухнул на спину, как подкошенный. Все это время Уликса вопила без остановок, прижимая тунику и плащ к себе.

— Помолчи, пожалуйста, — попросил я. — У меня сейчас голова разболится от твоих криков.

Траян хрипел и корчился на полу. Отбросив одежду, обнаженная Уликса подбежала к нему и безуспешно попыталась освободить от затянувшейся петли. Какая самоотверженность, а ведь еще вчера и сегодня она клялась мне в вечной любви, а теперь пытается спасти моего соперника.

Впрочем, ладно, я не ревнивый, хотя если бы на ее месте была Валерия, я бы, скорее всего, приказал вытащить любовничка из окна, так и оставив болтаться на аркане. И он бы у меня висел несколько недель мертвяком, в назидание другим горемыкам, сохнущим от любви, чтобы даже не думали красть моих девушек.

Император я, в конце-то концов или нет? Хотя, извините, кхм-кхм, что-то я опять чересчур погорячился, давайте вернемся к нашей непростой ситуации.

Кивнув Камахану, я разрешил ему ослабить веревку и он отпустил парня. Траян согнулся на полу, кашляя и жадно вдыхая воздух. Уликса рыдала, обнимая его за шею.

Я присел на краешек клинии, предварительно убрав меч парня подальше, чтобы у него не было соблазна убить меня в свободное время. Кажется, я принял правильное решение, когда забрал сюда Уликсу и Валерию. Где, кстати, моя избранница, мирно спит в соседней кубикуле или отправилась гулять в дворцовом саду?

Наконец, Траян перестал кашлять, содрал с себя аркан и поднялся, обнимая заплаканную Уликсу за талию. Его лицо все еще было красным от недостатка воздуха, а на шее остались ссадины от веревки.

Парень пытался что-то сказать, но поначалу из его горла доносился только протяжный хрип.

— Ладно-ладно, — сказал я, махнув на него. — Успокойся, я не держу на тебя зла. Наденьте одежды, хватит стоять голыми. Ты, видимо, и вправду любишь эту девушку, Траян?

— Жить без нее не могу, — глухо ответил Траян, снова закашлявшись и натягивая тунику на себя.

Уликса тоже быстро оделась, погладила парня по плечу и сказала с нежностью:

— Он не то, что ты, император, он готов целовать мне ноги и исполнить любое мое желание. От тебя такого никогда не дождешься. К тому же Траян сын факционария партии, а это значит, что его можно любить просто за то, что он есть такой, — она посмотрела на меня и добавила: — Если бы ты только видел, как он умолял меня стать его девушкой, а потом и женой! Я сразу разлюбила тебя и отдала свое сердце ему, как более достойному человеку.

Я поднял руки, будто бы сдаваясь.

— Что же ты не выслушал меня там, в храме, до конца? Ушел слишком рано, повел себя, как ребенок, у которого отобрали игрушку.

— Потому что я не мог видеть, как она смотрит на другого! — закричал Траян, в конце сорвавшись на фальцет и опять закашлялся, а Камахан засмеялся. — Я был готов убить тебя голыми руками.

— Если бы ты оставил в голове хотя бы чуть-чуть разума, мы бы с тобой договорились и ты получил бы девушку еще вчера, — сказал я. — Ну да ладно, зачем ворошить прошлое? Ты до сих пор любишь Уликсу и хочешь быть с ней?

— Да, — сказал Траян и кивнул. — Я пробрался сегодня к тебе, потому что не мог стоять на одном месте, спать или есть при мысли о том, что она будет с тобой или с любым другим мужчиной. Понимаешь, император? Ты когда-нибудь любил вот так?

— Нет, к сожалению, нет, — ответил я на вопрос парня, с легкой грустью покачав головой. — Наверное, это чертовски приятное чувство. Тогда, если ты хочешь получить эту девушку, что ты готов отдать за нее?

— Разве она уже и так не принадлежит мне? — настороженно спросил Траян, глядя на меня и заслоняя Уликсу собой. — Что значит «готов отдать»?

— А то и значит, что большую любовь, на всю жизнь, нельзя получить просто так, как подарок с неба, — ответил я, поглядев на него своим убеждающим взглядом. — За большую любовь надо бороться, приносить большие жертвы.

— Я уже и так боролся! — продолжал сопротивляться Траян. — Я проник сюда незаконно, я подкупил твою стражу, я долго умолял ее стать моею. Ты даже не знаешь, чего это мне стоило!

— Я имею в виду жертвы передо мной, нынешним избранником этой девушки, — ответил я. — Я отдаю ее тебе, но взамен хочу твоей дружбы. Вскоре мне понадобится поддержка от тебя и твоего отца на обсуждении Эквирий и во время их проведения. Я хочу, чтобы ты сделал то, что я скажу тебе. При этом я обещаю, что не сделаю ничего, чтобы навредить вашей семье или партии. Проще говоря, я предлагаю союз и дружбу, на взаимовыгодных условиях. Согласен ты на это?

Траян некоторое время колебался. Потом посмотрел на Уликсу и увидел, что девушка радостно кивает ему, предлагая согласиться на мое предложение. Молодец, красотка, я так и знал, что ты из моих союзников.

— Ладно, я согласен, — сказал Траян. — Уликса стоит этого. Если хочешь, мы можем закрепить союз письменно.

— Я бы желал, но в этом нет необходимости, — поспешно сказал я, желая ковать железо пока горячо. — Наоборот, я прошу тебя, чтобы на людях ты продолжал делать вид, будто бы так и ненавидишь меня всей душой. Хорошо?

— А зачем это? — спросил Траян, наивно хлопая глазами.

О великие боги, он что же, совсем ничего не понимает? И такой человек будет стоять во главе партии после смерти его отца? Тогда за партию русиев стоит сильно беспокоиться.

— Чтобы наши противники думали что мы до сих пор в ссоре и строили планы, исходя из этого доброго вывода, — объяснил я ему, как ребенку. — А затем мы обманем их в самый неподходящий момент и победим. Ясно теперь?

— А, теперь понятно! — просиял Траян.

Поскольку его присутствие было нежелательным во дворце, я позволил ему и девушке натянуть на головы длинные плащи с капюшонами и отправил восвояси.

— С тобой свяжется мой доверенный человек, например, слуга Парсаний или Евсений, — предупредил я его. — И смотри, не забывай, на людях мы враги.

Перед уходом Траян остановился, обернулся и спросил у меня нерешительно, поглядывая на Камахана:

— Слушай, а там, в храме, у вас с Уликсой что-нибудь было?

Девушка замерла на месте, опустив голову в капюшоне и напряженно слушая, что я отвечу. Я, конечно же, сказал «чистую правду»:

— Конечно же, ничего не было. Уликса помогала жрице наводить порядок в храме, а я был с Валерией. Вот и все, а ты навоображал себе невесть что.

Траян просиял и поклонился мне со словами:

— Я навеки твой покорный слуга, император.

Я выпустил сладкую парочку из своих покоев, которые, судя по всему, скоро превратятся в проходной двор и увидел, как ко мне подошел Генерий.

— Доминус, в зале приемов собрались факционарии партий и просят вас посетить их заседание. Также там присутствует ваш дядя Павел. Они просят прийти вас немедленно.