Живи и ошибайся 2

Глава 24

— Давай Фёдора настропалим и отправим по следу за вором, — предложил Алексей.

— Или сами поскачем с гиканьем и шашками наголо, — вяло поддакнул я, понимая, что ничего из этого делать не станем.

Чтобы догнать немцев и профессора, нужно для начала понять, каким путём они поехали. Предположим, перехватили, а нам в ответ: «Не брали, не видели». Как доказать факт воровства?

— Денег много потеряли, — добавил Лёшка.

— Не так уж и много. Ты бы те операции несколько лет делал. Растянутая по времени денежная масса не так заметна.

— Не уверен, что Иноземцев повторит операцию. Даже если сделает, реабилитационный период сложный. Занесут заразу и капец всему. Они же здесь слепнут и от простой инфекции. Привёз тут один сына-подростка с гнойным конъюнктивитом…

— Тоже с любострастными болезнями? — поддержал я разговор, не особо интересуясь темой.

— Обычный конъюнктивит, только сильно запущенный.

— И как его к нам пропустили? — удивился я.

— А они скрыли поначалу. Сказали, что к старцу на проповедь. Помещик солидный, кони крепкие. Не нищеброд. Ему не стали препятсвовать.

— Предположу, что к старцу их всё же не пустили. Закрыли в изоляторе, — проявил я провидческие способности. Система у нас отработанная. Всех с малейшими подозрениями на инфекционные болячки сразу изолируют.

— Посмотрел я, проверил. Вылечат парню глаза и без моего участия, — продолжил Лёшка. — Разве что отец Нестор епитимью на пацана наложит.

— За что это? — не понял я.

— Так он говорит, что болячка в глазу появилась, когда туда… э… м-м-м… семя попало, — немного запнулся Лёшка с пояснениями. — От рукоблудия.

— Стесняюсь спросить, как ему это удалось, но удивлён появлением конъюнктивита. Парень точно не имеет любострастных болезней?

— Признаков не нашли, но вполне возможно, что и от простых сперматозоидов занёс инфекцию.

— Тогда точно без епимитьи не обойтись, — немного развеселился я. — А тебе очередной плюс в карму и очередной пациент, излеченный от слепоты.

— Жду не дождусь, когда уже начнётся осень и станет поспокойнее, — ответил Алексей и задал мне следующий вопрос по доставке песка.

Куроедова осенила идея брать своеобразную плату за проезд. Пускать тех, кто везёт мешок песка или щебня. Это чтобы пришлые попутно укрепляли дороги. Насчёт щебня точно возникнут проблемы. А песка у берега набрать сможет любой. Было бы желание. Поверх песка мы могли бы уже и сами камней настелить. Пусть не на все дороги, но основные, где больше ям и трудно проехать по весенней и осенней распутице, стоило улучшить.

Зимой таких проблем нет, по дорогам передвигаться проще и останавливали путешественников только сильные морозы.

Предыдущая зима была чрезвычайно холодной, моих крестьян выручили новые печи, имеющиеся уже в каждой избе. Но до нас дошли новости, что из-за морозов пострадали Ставропольская, Харьковская губернии, Северный Кавказ, Новороссия, где погибло много скота и домашней птицы.

Отец Нестор заранее предупреждал о подобных катаклизмах, о том, что весна будет холодная, а бурями и саранчой будут истреблены посевы.

Предсказания иметь, конечно, удобно, но изменить что-то чрезвычайно трудно. К примеру, читаем: «В Воронеже вечером 8 ноября налетевшим ураганом сорвало почти все крыши. Повредило или снесло многие деревянные строения».

Понимаете, изменить что-то в подобной ситуации невозможно. Разве что престиж нашего батюшки. Он и без того на высоте, а подобные детали добавляли ему авторитета. Мы же могли использовать свои знания весьма ограничено. Я знал, что цены на рожь поднимутся в десять раз и отнёсся к этому философски. Не зря же столько лет приучали крестьян пользоваться дарами с огородов.

От всех пришлых нищих нас должны оградить выставленные посты. Накормить и приютить у себя всех несчастных и обездоленных я реально не смогу. Даже не знаю, в каком регионе России на данный момент лучше всего живётся. Засухи сменяются проливными дождями и бурями, плюс морозные зимы. Крестьяне голодают и мрут. И это притом что у нас крепостное право и, по идее, помещик должен своих людей поддерживать.

При природных катаклизмах выживают те, кто обитает рядом с большими водоёмами, не озерами и речушками, у которых имеется владелец, а нечто более глобальное типа морей, океанов и крупных рек. Но в том же Крыму жить не стоит по причине ожидаемых военных конфликтов.

Как ни крути, Самарская губерния на данный момент неплохое место. Немного улучшим речной транспорт, затем государь император железную дорогу пустит и совсем хорошо станет.

На самом деле куда-то ездить мне совершенно не хотелось. Посмотрели мы на эти столицы, не впечатлились. И вообще, у меня два сына подрастают. Нужно детям внимание уделять, а не решать глобальные проблемы страны.

Лиза, кстати, хотела книжки детские писать и иллюстрировать. Воровство искусственных хрусталиков немного отвлекло от этого нужного дела. Кажется, по поводу тех хрусталиков супруга больше всех волновалась.

Лешка уже не сильно переживал. Операции на глазах сложные и утомительные. У нас уже было два случая, когда зрение удалось вернуть частично. Там, конечно, больше пациенты, не соблюдающие нормы гигиены, были виноваты. В итоге у этих двоих только по одному глазу было видящему. Ровно половину оплаты мы вернули, попутно наслушались нелицеприятных выражений, когда и авторитет отца Нестора не помог.

В операциях на глазах даже солидная оплата не компенсирует трудностей. К тому же мы не собирались делать основным глазное отделение нашей клиники. Куроедов планировал рядом с аптекой устроить оптику, вот это нужное дело. Сосед, как всегда, держит «нос по ветру», безошибочно определяя наиболее выгодные дела. Сам он заниматься стекольным делом не будет. Я ему перечислил все проблемы, которые этому будут сопутствовать.

Ксенофонт Данилович нашёл желающих вложиться и развивать стекольную мануфактуру. От нас технологии, химикаты и советы. Оптика во всех её проявлениях будет популярной во все века. Не только очки, но и бинокли, микроскопы и обычные лупы будут востребованными. Основная проблема в качестве линз. Лёшка достал из запасов описание, уверенно заявил, что, в принципе, всё решаемо, и сам отказался этим заниматься. Куроедову было интересно создание конкретных вещей, а не сам процесс варки стекла. Повезло, что он отыскал энтузиаста и спонсировал его.

Так же удачно сложились обстоятельства, что наши земли усиленно охранялись. Каким-то шпионам за технологиями или просто нечистым на руку людям сюда было не попасть. Про разбойников и грабителей я вообще молчу. Для этих личностей, кроме Фёдора, имелась управа. Думаю, что слухи разошлись далеко и к нам никакой криминальный элемент не совался. Ну и старец Самарский не забывал напоминать народу о грехах.

С моей подачи он устроил в начале сентября праздник урожая. В Перовке летом застелили новые деревянные тротуары. Село и так-то выглядело опрятным, а тут совсем красиво стало. Цветочки в палисадниках перед избами цветут, бабы нарядные ходят, церковь сияет золотым куполом. В целом ляпота…

Ярмарка больше напоминала народные гулянья. Даже пиво наливали всем желающим. Мои мужики, не привыкшие к алкоголю, быстро захмелели. Жёны их домой отволокли и продолжили праздновать с песнями и хороводами.

Мы с Лизой поприсутствовали, искренне порадовались за людей. Жизнь у моих крепостных стала сытой не только благодаря огородам и новым овощам. «Туристы», в смысле паломники, приносили неплохой доход. Бабы теперь любую сотканную дерюжку выдавали, как освященную старцем вещь. Ни я, ни отец Нестор не возражали, позволяя крестьянам зарабатывать на этом нехитром бизнесе.

К концу сентября число приезжих начало сходить на нет. Дороги ещё не превратились в грязное месиво, но уже были близко к этому. Проехать можно при условии, что с тобой крепкие мужики в качестве толкающей силы. По этой причине я сильно удивился, когда к нам пожаловал очередной именитый гость.

— Карл Павлович Брюллов, — сообщил секретарь, зачитывая послание вслух. — Ожидает в Александровке разрешения на визит.

— Алексей Михайлович где у нас сегодня? — ответил я вопросом, сообразив, что такой гость явно по его части.

— На конезаводе, — после небольшой паузы произнёс Аполлинарий Герасимович, пряча ухмылку в усах. Не иначе Лёшка снова от жены скрылся.

— Пошли за ним и срочно. Брюллову дать разрешение на перемещение.

— Там полтора десятка людишек в сопровождении, — добавил секретарь.

— Проверить на инфекции и тоже разрешить, — ответил я, прикидывая, стоит ли толпу художников принимать у себя или отправить их в гостиницу?

Куроедову удалось приехать раньше гостей и Лёшки. Он, оказывается, проверял, как торгует аптека в Перовке, и получил одним из первых моё распоряжение. Мы дружно обсудили возможную причину появления в наших местах такой известной личности, которая вообще-то должна в Академии художеств преподавать.

Лёшка, вернувшись домой, первым делом помчался читать справочный материал, крикнув мне, что художников распределим по разным местам. У нас же есть специальная дача на берегу Самарки. Лиза захлопотала, гоняя дворню, чтобы готовили места для проживания в пристрое, заодно и на кухне отдала распоряжения.

Когда через сутки во двор стали въезжать кареты и повозки, народ был готов к торжественной встрече. Дворня вся в парадной униформе, мы тоже нарядные, даже Новосильцева новую шаль на плечи накинула.

Первое, что меня обрадовало, что «господ» было всего шесть человек. Остальные — охрана и слуги, которым не нужно предоставлять лучшие комнаты в доме.

В течение часа все суетились и размещались. Лёшка в это время пообщался с Брюлловым. Про то что художник успел жениться в прошлом году и прожить с супругой всего месяц, а после они разъехались, друг меня просветил. Теперь же узнал причину появления Брюллова.

— Ревматизм у него плюс депрессия и что-то ещё. Приехал к старцу на излечение, поскольку император его в Италию не выпускает.

Более подробно Алексей исследовал здоровье Брюллова на следующий день. Сказал, что там не только ревматизм, но и с сердцем проблемы. Для сорока одного года именитый художник выглядит изрядно потрёпанным и курс травяного лечения поможет.

— Никакого вина Карлу Павловичу, — предупредил Лёшка меня и слуг.

Лиза, согласно распоряжению, уже подобрала травы, применяемые при ревматизме. Будут делать ванночки и примочки. Для питья тоже подберут. От себя я добавил, что обычные витамины не помешают. Побольше свежих фруктов (они ещё есть) и овощей. Подобные рекомендации можно без боязни давать любому жителю столицы.

Ещё Брюллова с компанией перед обедом в обязательном порядке сажали на балконе. Пока солнечно, пусть позагорают. Самих художников немного шокировало то, с чем они столкнулись. Персонал не только в доме, но и в деревнях подготовленный. Всех проверили на возможные инфекции, и не один раз. Да и потом слуги продолжали сыпать медицинскими терминами, вводя в изумление господ.

— Они у вас все по медицинской части? — уточнил Брюллов, когда его осадила одна из девок, терпеливо поясняя, почему господину нельзя брать белый хлеб, копчёности, острое и солёное.

— У нас много профессоров гостило, да и Алексей Михайлович дал распоряжения прислуге относительно вашей диеты, — пояснил я.

К отцу Нестору этих художников, конечно, свозили. Ожидаемо, все они загорелись желанием запечатлеть старца Самарского. Никто возражать не стал. Как-то мы сами упустили этот момент. Тот же Крендовский умчался покорять столицу, не подумав о таком простом методе получения популярности. Брюллову популярность не требовалась, зато нам лишней не будет.

Почитав биографию Брюллова, я примерно представлял, что это за человек. Как говорится, «на кривой козе не подъедешь». Тут и самомнение, и то, что его в России воспевают все кому не лень. Этот академик сам решал, кого именно осчастливить изображением. К примеру, Пушкину не удалось получить портрет жены. Брюллов только мельком увидел, что Наталья Гончарова имеет лёгкое косоглазие, и категорично отказался писать портрет.

И тем не менее свою супругу я хотел бы видеть запечатлённую кистью известного мастера. Карл Павлович возражать не стал. Уточнил насчёт материалов. С собой он брал краски, кисти и холсты, но рассчитывал получить от нас новые красители. В Академии художеств ему дали год для поправки здоровья и своеобразный творческий отпуск. Куда он отправляется, Брюллов скрывать не стал и возражений не последовало. К тому же Карл Павлович собирался продолжить преподавание для той группы учеников, которая увязалась за ним.

По поводу портретов я с Лёшкой переговорил. Он загорелся и нас вдвоём запечатлеть. Отчего-то без жён.

— Софию не позовёшь? — поинтересовался я. — Вдруг и ей портретик перепадёт?

В ответ Алексей скривился. Не заладилась у него семейная жизнь. Никакого и взаимопонимания или просто дружеских отношений не получилось. Недалёкая, глуповатая София слишком отличалась от того, что хотел видеть Лёшка. Добавьте к этому большую разницу в возрасте и то что они из разных веков.

Чтобы не травмировать друга, я старался не заострять на этой теме внимание. Есть у Лёшки одна зазноба среди дворовых девок, и ладно, главное, приличия соблюдены, барин женат. Алексея больше привлекали наши проекты, чем семья. Тот же Куроедов вообще жениться и не планирует, и вполне счастлив. Завещание составил на какого-то племянника и наслаждается жизнью. Портретик себя любимого у мэтра живописи уже выпросил, пообещав своих красок безвозмездно отдать с запасом и заплатить деньгами три тысячи.

Осень 1840 года у нас получилась посвящённая живописи. Отец Нестор, устав от всеобщего внимания, гостил в имении почти месяц. Заодно позировал всем художникам.

Временно большая гостиная на первом этаже была превращена в мастерскую. Лишнюю мебель вынесли, расставили мольберты. Карл Павлович сам писал, попутно давал указания ученикам, что-то лично поправляя на их работах, что-то уже ученики писали на полотне Брюллова. Изображение заднего плана он полностью отдал на откуп помощникам, сосредоточившись на лице и руках основного персонажа.

Отец Нестор на полотне Брюллова получился немного величественным и малость не от мира сего. Я дал свои рекомендации и для старца установили подиум, чтобы взгляд зрителя был немного снизу. Так не принято сейчас писать, это очередное попрание устоев. Стоял батюшка, опираясь на посох, напротив окон. Лёшка просветил, что это называется в живописи контражур.

Брюллов не сразу оценил задумку, даже попробовал что-то возражать, но ровно до того момента, пока «натурщик» не занял место. Эффект от освещения со спины стал напоминать ореол, как у святых на иконах. Брюллов заткнулся на полуслове и, прикрикнув на учеников, велел крепить полотно.

— Даже не знаю, продавать его или себе оставить, — поделился мнением Алексей, когда работа была почти завершена.

Ноябрьские дни не давали художникам много работать из-за пасмурной погоды, но результат уже был виден.

— Пусть везут в Петербург, выставляют. Или лучше Куроедова с ними отправить, — предложил я. — Он не постесняется и государю тысяч за двадцать продать. Нам хватит картины Якова Капкова со старцем.

По умолчанию, все работы учеников, оставались в поместье. Это была своеобразная плата за постой, за само общение со старцем. Отец Нестор, когда скучал позируя, начинал проповедь читать. Да какую! Глаза горят, взгляд одухотворённый. Художники от подобного выступления впадали в экстаз. Только и слышно было шуршание кистей. Даже Брюллов потом делился ощущениями, будто божья благодать входила в него с каждым мазком.

Графиня очень любила послушать эти откровения художников. Один из портретов старца выпросила для себя. Лиза, примостившись в уголке мастерской, тоже сделала несколько акварельных работ с изображением отца Нестора. Мои немцы с них литографии скопировали, которые я планировал втиснуть в справочники по растениям, подняв, соответственно, цену на книгу.

Справочников в новом варианте мы отпечатали три тысячи. Я никак не мог успокоиться, припоминая профессора-ботаника, присвоившего себе чужие наработки. По этой причине новые экземпляры имели на титульном листе надпись, что книги составлены Елизаветой Африкановной Титовой и освящены старцем Самарским лично, о чем свидетельствует автограф отца Нестора. Батюшка дейстствительно все три тысячи экземпляров подписал сам.

С деньгами у нас проблем не было, но я всё равно старался заработать на всём чём можно. Те же спички активно разбирали на сувениры. Лёшка производство расширил, нанял хорошего мастера, довёл до ума технологию. Съездил я посмотреть и был приятно удивлён используемым механизмам. Лущильный станок разделывал короткое бревно на длинные полосы. Затем полумеханическая машинка шинковала заготовки на палочки. Пацаны-помощники выгребали их, уносили в сушильню, где рассыпали по полу и перемешивали примитивным способом.

Дальше те же подростки собирали палочки в корзины и нанизывали на большой барабан, который крутили, обмакивая спички в ванночке со смесью для зажигания. После барабан снимался. На его место ставили другой. Первый немного выдерживали, дожидаясь просыхания, и далее раскладывали спички по коробкам вручную.

На этой стадии работы использовался труд слепых. Они и паковали отлично, складывая коробки в ящики. В день выдавали почти тысячу коробков. При цене в одну копейку за коробок, неплохой бизнес, а заодно занятость для большого числа людей.

Сахарный завод и посадки сахара тоже решили расширять. Потребности в этом продукте огромные. Да и сорта у нас уникальные. Буду сам весной заниматься этим вопросом. У Лёшки других дел предостаточно. Как только дороги стали проходимыми, друг устремился с проверками по деревням и нашим предприятиям.

Но перед самым Рождеством вернулся в усадьбу. Пошутил, что аромат красок теперь станет визитной карточкой моего дома и попутно пожелал расширить дверные проёмы.

— Дверь в гостиную хорошая распашная, а на втором этаже нужно увеличить, — заявил друг.

— С чего бы? — не понял я.

— Да я скоро начну рогами застревать в проёмах.

— Э… — только и смог я произнести.

— У Софочки сердечный друг объявился. Григорий Данненберг в гости неоднократно наведывается.

— Так они же всем семейством к старцу приезжали, — припомнил я.

— А этот загостился в Скворцовке. Наверняка меня рогами наградил, — вздохнул друг.

— Может, и нет, — попытался я его приободрить. — С чего такие грустные мысли?

— Письма перехватил. Случайно совсем, — вынул он пачку из кармана. — Обычно корреспонденцию София разбирает. Я же от всех этих увеселений помещиков отказываюсь. Но тут управляющий мне лично принёс. Говорит, что специальный посыльный доставил.

— И от кого письмо? — насторожился я.

— О! Тут целый детектив, на фоне которого мои личные проблемы теряются. Иноземцев Фёдор Иванович из Берлина весточку прислал. Представляешь, господа немецкие профессора предложили провести мастер-класс и научить делать операции на катаракте! Ему за это не только деньги, но и искусственные хрусталики предложили.

— …лять! — не удержался я от восклицания, поскольку и сам понял, чьи это хрусталики. Нет аналогов, нет материалов в это время. Повторить никто бы не смог.

— Иноземцев очень порядочный человек, — продолжил Лёшка. — Он не только отказался делать операции (сослался на недостаточный опыт), но и мне написал, отправив письмо с порученцем, не доверяя никому.

— Кто же помог немцам в воровстве? — озадачится я.

— Я уже прикидывал на эту тему. Не так много людей знало немецкий язык, чтобы вступить в сговор.

— Йохан и его семейство? Да не… — не поверил я.

— Согласен. Этих немцев мы знаем много лет и верим им. Зато тётя Софии неожиданно обновила гардероб и прикупила украшений.

— Это косвенные улики, — осторожно заметил я.

— Косвенные, но ты эту гостью больше не привечай. А Софии я устрою более жесткий режим. Управляющий, когда письма передал, заодно спросил, буду ли я читать остальную корреспонденцию. Ну ты же знаешь, мне на эти местные заморочки о чести и совести наплевать. Я уже сложил два и два, на тётушку подумал и стал все подряд письма читать, а там послание от этого говнюка Данненберга.

Чем был вызван поступок Данненберга-младшего оставалось только гадать. София ослепительной красавицей не являлась, умом не блистала. Разве что таким образом хотел Алексею досадить. Данненберги до сих пор пытаются купить необычные ружья и очень завидуют тому, что отец Нестор у нас поселился. Сколько раз пытались его переманить, я и со счёту сбился. Мол, какая батюшке разница где обитать? Тут плюс-минус несколько вёрст. Ни ружья, ни старца Данненберги получить не смогли и решили таким образом напакостить.

По поводу того, что делать с хрусталиками, мы ничего не решили. Лёшка написал, конечно, Иноземцеву. Выкупать не рекомендовал, пояснил причину. Для немцев эти хрусталики будут бесполезными. Мы нигде операцию не описывали. Иноземцев хотел послать статью в какой-то из журналов, но мы его притормозили по причине того, что материалов на изготовление хрусталиков нет, а без них операций сделаем немного.

— Может, и создадим когда сами и оргстекло, — не стал я окончательно уходить от этой темы.

— Для нас другие направления более приоритетные, чем излечение слепых, — согласился со мной Лёшка и отправился в Скворцовку воспитывать жену и попутно ужесточать правила проживания родственников со стороны Гундоровых. Тётушку точно отселит.

Мы отгуляли Рождество и прочие зимние праздники. Попутно принимали больных и паломников. Лиза написала несколько книг для детей. Брюллов, не иначе скуки ради, решил проиллюстрировать «Остров сокровищ». Он сам с удовольствием прочитал эти приключения, написанные Лизой. Печатать планировали в Самаре. Я как раз ждал очередных купцов, когда пришло известие о прибытии нового каравана с Урала.

— Пётр Петрович с обозом, — обрадовал нас посыльный.

— Вот теперь развернёмся, — радостно потёр ладони Алексей. — Нас ждут пароходы!

— И великие дела, — с усмешкой дополнил я.

Конец второй книги.