Живая степь

Глава 8. С сюрпризом

Когда из третьего рейда подряд мы вернулись с пустыми руками, мои приятели загрустили. Мы-то уже уверились, что теперь удача станет нашей вечной спутницей, но, похоже, у этой капризной дамы имелись и другие кавалеры. В общем-то, это неудивительно, и не стоило особо расстраиваться, однако, чего уж душой кривить, самому стало тоскливо.

– Мы обшарили самые лучшие места степи, – возмущался Игун, входя в дом. – И – ничего! Мне больше всего перед Алгаем неудобно: пообещали, что первая же добыча будет его, и – трижды невезуха.

– А почему ты считаешь их лучшими? – спросил я, хотя до этого полностью полагался на его выбор маршрутов.

– Там в буйный сезон были отмечали самые мощные всплески магии.

– Откуда это известно?

– Сразу по окончании буйного сезона составляется карта активности степи. Она общедоступна: имеется и в библиотеке, и на рынке, и в крупных магазинах Ибериума, и в штабе пограничной службы.

Насколько я понял, относительно степи мириги редко употребляли привычные времена года – весна, лето, осень и зима. Здесь считали сезоны – грозовой, буйный, спокойный и сезон пробуждения. Сейчас подходил к концу спокойный. Степь спала и считалась практически безопасной, зато, с точки зрения добычи, самой невыгодной. И если сразу после окончания буйного сезона еще можно было рассчитывать на неплохие находки, то ближе к пробуждению отыскать на ее бескрайних просторах что-то достойное становилось почти нереально.

– Игун, а есть в степи места, куда желающих наведаться мало?

– Те, где люди пропадают? – переспросил он.

Такой вариант меня не вдохновлял.

– А что-нибудь менее опасное?

– Болото сетчатых гадюк, холмы смеющихся собак, пересохшее озеро, – перечислил капрал.

– Что еще за озеро? – заинтересовался я. У этого варианта хотя бы от названия не веяло опасностью.

– Обширная площадь растрескавшейся земли с множественными вкраплениями небольших лужиц.

– И почему там никто не ходит?

– Озеро – одна сплошная ловушка. В его трещинах скрываются тысячи панцирных хватунов, которых невозможно заметить, пока чья-то нога не провалится сквозь землю по колено, где попадет в цепкий захват. Потом эта тварь, не выходя на поверхность, начинает издавать хрюкающие звуки, на которые из луж сбегаются ластоноги. Те в итоге оставляют от жертвы только провалившуюся под землю ногу, которая примерно дней через пять и становится пищей самого хватуна – только тогда он ее съедает. Не любит свежего мяса, тварь.

Меня передернуло от нарисованной картинки поедания человека, и как-то сразу перехотелось смотреть эту достопримечательность живой степи.

– А давай в следующий раз направление выберу я? Наугад.

– Думаешь, Вард укажет тебе путь к сокровищам?

– Чтобы получить это указание, нужно хотя бы спросить, а я не хочу тревожить великого по пустякам. Еще подумает, что мы сами ничего не умеем.

– Согласен. Он и так много для нас сделал. Ладно, я пойду перед отцом отчитаюсь. Вообще-то наша основная задача – разведка местности, а не поиски сокровищ.

В отличие от меня, парни во время рейдов не упускали ни одной мелочи. Они превосходно «читали» следы животных и людей, могли с легкостью определить, когда и кем каждый след оставлен, как быстро двигался зверь…

Полагаю, такие сведения были важны для пограничников. С учетом данных других групп можно было составить целостную картину происходящего в степи.

За время пребывания в здешнем мире я уже смог немного к нему приспособиться. На службе появились первые знакомые. С кем-то из них сложились добрые отношения. Например, с полковым магом и смотрителем тира, в котором я частенько пропадал, отрабатывая меткость стрельбы из арбалета. С другими – как с капралом, отвечавшим за полигон для магических тренировок, довольно натянутые.

Ибериум посетил еще трижды, в том числе и с визитом в бордель. Честно говоря, любовь за деньги мне не понравилась. Осадок остался как после безалкогольного пива – вроде бы и вкус тот же, а ощущения – никакие.

Одним из важных для себя достижений считал освоение верховой езды. Виртуозным наездником я, конечно, не стал, но пару часов в седле мог выдержать запросто. В общем, «курс молодого бойца» начинал приносить свои плоды.

«Кто бы мог подумать, что я, Платон Громов, инженер-механик тепловых установок, буду нести воинскую службу в другой реальности! Здесь я – пограничник, да еще обладающий магическим даром! Скажи мне кто-нибудь о подобном месяц назад… – представил, как тот же Григорий Васильев сообщает мне о скором перемещении в параллельный мир. – А ведь ему мог бы и поверить, если бы нечто подобное приятель мне предрек в пятницу. Интересно, ТАМ меня ищут, или уже перестали?»

Из-за проклятых пятниц и опасения, что мои напасти затронут других, я в своем мире так и не обзавелся ни близкими друзьями, ни любимой девушкой. В итоге из-за исчезновения Громова никто особо грустить не будет. Наверное, оно и к лучшему – не люблю огорчать хороших людей…

– Ты решил спать в кресле? – разбудил меня вернувшийся Игун.

– А? Чего? – я потер глаза, отгоняя сон. – Даже не заметил, как отключился.

– У меня очень неприятные новости, – мрачно сообщил он. – Возле того места, где появились трупы дрегов, видели следы длиннозубов.

Капрал выразительно посмотрел на меня, ожидая реакции. Я же пока ничего зловещего в обнаружении звериных следов не видел. Подумаешь, хищники кушать захотели.

– Ну и что?

– Получается, кочевники встали табором не настолько далеко от границы, как хотелось бы. А самое скверное, что скакуны и их наездники были убиты и сожжены.

– Пожар?

– Нет, магический огонь. И волшебник, создавший его, был явно не из слабых.

– Не понял – чем это угрожает Ибериуму?

– Если кочевники решат, что убийство их воинов – дело рук нашего полкового мага, жди нападения.

– А почему они должны так решить? – его манера преподносить неприятные новости напрягала. Ждешь сразу сути этих неприятностей, а их приходится вытягивать из рассказчика кучей наводящих вопросов.

– Угаи из деревни Хаши знают, что наш маг – огневик.

– То есть набега не избежать? – Наконец-то мы подошли к главному.

– Если в селении кочевников много воинов, они обязательно нападут. К тому же, теперь начнут охотиться на наших рейдеров.

– И в степь теперь никого не выпустят…

– Отец временно запретил все рейды и усилил дозоры. Нашей тройке тоже выделен участок патрулирования, завтра приступаем.

– Алгай уже знает?

– Сейчас зайду к нему, а ты топай в оружейку. Подберешь себе что-нибудь для ближнего боя.

– Иду, – кивнул я.

Прежде мысли о дополнительном оружии мне в голову не приходили. Считал, что арбалета и кинжала достаточно. А после того, как спрятал поглотитель в пространственном кармане, ни разу его не вытаскивал. Иногда вообще забывал, что ношу с собой сумку, она ведь практически ничего не весила.

«У мага, конечно, есть свое особое оружие, но ведь и энергия не бесконечна. Могу создать пять воздушных кулаков или трижды сотрясти землю под ногами, однако для нормального боя этого маловато будет. Опять же, по воробьям из пушки стрелять глупо. Поискать, что ли, себе такую же саблю, как у Игуна?»

Когда вошел в оружейную и поздоровался, меня сразу взял в оборот коренастый лысый мужичок с заостренной бородкой. Сначала он долго меня осматривал, заставил выполнить несколько странных упражнений, и только через десять минут пробурчал, осуждающе качая головой:

– Нельзя быть настолько неподготовленным, боец. Даже не знаю, что тебе выдать. Ладно, топай за мной, раз уж явился!

Мы зашли в хранилище. Миновали стеллажи с мечами, саблями, топорами, копьями…

– Могу предложить или шест, или кистень. Но предупреждаю сразу: шест годен лишь для пешего боя.

Насколько я помнил, кистень представлял собой утыканный шипами шарик на цепочке, а передо мной лежала булава, имевшая трубчатую рукоять длиной с мой локоть и сферическое навершие, утыканное шипами.

– Разве это не булава? – недоуменно спросил я.

– Можешь, конечно, попробовать ею помахать, но силенок у тебя для этого маловато, – лысый взял оружие за рукоять. – Видишь выступ?

Он указал на кнопку, как на зонтике.

– Ага.

– Теперь смотри.

Резким движением оружейник выбросил руку вперед, и навершие, выскочив из трубы, со страшным грохотом мощно врезалось в стоявший здесь столб, обитый металлом. Похоже, его поставили специально для демонстрации удара.

– Ого!

– Вот тебе и «ого»! Между прочим, когда этот трофей попал ко мне, нажатие на выступ привело к выстреливанию ядра без замаха. Наверное, вещица принадлежала какому-то дрегу-волшебнику. Берешь?

– Конечно. – Люблю сюрпризы еще с детства, когда с нетерпением открывал киндер-сюрприз, чтобы скорее увидеть новую игрушку.

– Владей, – он передал мне кистень. – Пойдем, распишешься в получении. И еще: прежде чем начнешь кистенем колошматить врага, потренируйся. А то собственную башку разобьешь, и никакой шлем не спасет.

– Обязательно поупражняюсь, – заверил я мужика.

Через полчаса я уже стоял на подворье и любовался закатом, собираясь осваивать табельное оружие, за которое трижды расписался. Честно говоря, был почти горд собой, пока не явился Игун и не испортил мне праздник жизни.

– О, лысый и тебе кистень всучил? Никак от него избавиться не может. Все обычно возвращают буквально дня через три.

– Почему?

– Да его трюк с выстреливанием ядра потом никто нормально повторить не может.

– Вроде бы ничего сложного…, – засомневался я.

– Уже пробовал?

– Нет.

По пути к дому Ашкуна мне даже в голову не пришло вставить навершие в рукоять. Принялся за дело в присутствии капрала. Сначала спрятал внутрь трубки тонкую цепочку, затем установил шипастое ядро. Когда раздался щелчок фиксации, оружие слабо вспыхнуло, а я ощутил в ладони покалывание сотен иголок.

– Ух, ты! – воскликнул капрал. – Что это?

– Думаешь, знаю? – теперь на булаву я смотрел с опаской.

– Чего задумался, показывай, – заторопил меня Игун.

Осторожно взмахнув рукой, нажал на кнопку. Небольшой хлопок – и навершие выстрелило из трубки, а мне отдачей ощутимо дернуло плечо.

– Вот это да! – глядя на упавшее на землю ядро, восхитился я.

Складывалось ощущение, что выстрел произошел за счет сжатого воздуха, но откуда ему взяться? Внутри рукоятки нет баллончика, как у пневматических пистолетов.

– Твоя магия? – сам того не ведая, подсказал ответ капрал.

– Наверное, что-то связанное с ветром.

– Здорово! Теперь у тебя есть второй кулак ветра, только для ближнего боя.

– Да, если этим впечатать, мало никому не покажется, – я потер предплечье, которое после рывка начало болезненно ныть.

Кадургу пришлось сильно постараться, чтобы буквально по крохам собрать у жителей деревни Хаши нужные ему сведения. Он провел среди угаев три дня, использовал дюжину мороков, маскируясь под местных и постоянно прислушиваясь к их разговорам.

Самой обсуждаемой темой в деревне было изгнание некоего Ашида, которого впоследствии так и не удалось поймать, хотя охотников получить пять больших монет серебром нашлось немало. Дрег не совсем понял, зачем было изгонять, чтобы потом ловить, но расспрашивать, естественно, никого не пытался. Он только слушал и старался долго на одном месте не задерживаться. В разговорах об изгое изредка упоминался странный волшебник, которого тот упустил.

Сумев не привлечь постороннего внимания, Кадург вскоре вышел на охотника, который вместе с Ашидом участвовал в той вылазке. Дрег попросту выкрал бойца из села и с пристрастием допросил, выбив из того все подробности злополучного дня.

Со слов охотника получалось, что прибывшего в степь чужака захватили мириги, однако, на их беду, рейдеры столкнулись с угаями, которые легко отобрали ценную добычу. Затем пленник неожиданно «взбрыкнул» и при помощи поглотителя каким-то невероятным образом запустил собственную инициацию.

«Это ж каким нужно быть идиотом, чтобы приставить к собственному горлу смертельно опасную вещицу! Выходит, он точно не знал, с чем имеет дело. А еще эта желтая вспышка с высвобождением энергии…»

Получалось, что поглотитель вместо того, чтобы отобрать тень, был вынужден отдать все, что сам заграбастал ранее.

«Неужели дремавшая в чужаке тень принадлежит к сонму величайших? Другого объяснения у меня просто нет. И что из этого следует? Эту тень не извлечешь поглотителем, нужны совершенно другие методы. Скорее всего, довольно сложный ритуал, который проводят в особом месте. И такое место имеется на острове дрегов …»

Новости, безусловно, обрадовали Кадурга: в его поле зрения попала грандиозная добыча, однако изловить, а, тем более, поглотить ее… Тут возникали нешуточные проблемы.

«Моя задачка переходит в разряд трудно решаемых, – размышлял дрег. – Носитель нужен мне живым – раз. О нем никто не должен знать – два. Его необходимо уговорить на ритуал – три. Как же все усложняется! Есть, конечно, и более простой способ, но тогда вместо тени мне достанется всего лишь блик, а это равносильно обмену полновесной золотой монеты на презренный медяк».

Помимо пересудов об изгнании Ашида, угаи обсуждали недавний визит в их селение кочевников, которые носом рыли землю в поисках подлых убийц своих воинов. Среди погибших оказался и третий сын вождя. Кочевники подозревали миригов. Местный шаман подтвердил их версию, поведав, что среди рыскающих по степи пограничников имеется маг с огненными способностями.

Морок внешности деревенского воина Кадург пока не снимал, поскольку отошел недостаточно далеко от Хаши. В этом облике после допроса он собирался добраться до спрятанной лошади, которая под видом большого камня спала, убаюканная чарами.

«Набег кочевников? А ведь это может мне помочь. Наверняка во время схватки чужаку придется себя проявить. Главное – проследить, чтобы обладателя могучей тени случайно не прикончили, а, к примеру, схватили, чтобы жестоко казнить в отместку за подло убитых воинов», – дрег усмехнулся. Идея ему очень понравилась, но требовала тщательной проработки.

Стоя над трупом угая, Кадург даже не подозревал, что за ним наблюдали. Он считал, что в Хаши не может быть никого, хоть наполовину сравнимого с ним магической силой. В основном, так оно и было, кроме одного из помощников местного шамана, который обладал всего двумя полезными способностями: мог под любым мороком обнаружить чародея и становиться невидимым для обладателей магических способностей.

Кстати, искру Ашида первым заметил и сообщил о ней своему хозяину именно этот угай. Он же доложил шаману и о появлении чужого волшебника, за которым было приказано проследить. Когда пришлый маг выкрал воина из деревни, о вызволении соплеменника не прозвучало ни слова, шаману гораздо важнее было узнать, что вынюхивал маскирующийся гость.

– Спрашивал об Ашуге? – выслушав доклад, задумчиво переспросил шаман. – И о чужом волшебнике с поглотителем? Очень странно. Говоришь, у него темный цвет кожи?

– Как и у любого угая. Он постоянно менял облик под кого-то из наших.

Шаман больше всего опасался завистников, которые могли подослать в деревню шпиона, поэтому хотел узнать цели лазутчика.

– В деревню чужак не вернулся, – вслух рассуждал шаман, перебирая жемчуг на бусах. – И откуда он пожаловал? Наш или из Миригии?

– Мне показалось, его больше интересовал тот пришлый, которого упустил Ашид. А еще про кочевых много спрашивал, нападут ли они на Ибериум.

– Значит, не из наших, – облегченно выдохнул шаман, поскольку любому угаю было ясно, что набег кочевников – лишь вопрос времени. – Неужели тот странный маг умудрился уйти от миригов, и они теперь пытаются выяснить, не попал ли он к нам?

Мудрейший больше всего опасался возможного расследования ковена шаманов из-за Ашида. Никто из деревенских так и не сумел найти изгоя, чтобы содрать кожу с клеймом. Если изгнанный каким-то чудом добрался до соседнего селения и сумел уговорить видящего… Впрочем, это было совсем уж из области нереального. Однако хашинский шаман чувствовал бы себя гораздо спокойнее, имея доказательства смерти Ашида.

– Охотники сообщили: на границе готовятся к набегу. Мириги усилили дозоры и не выходят в степь, – произнес слуга.

– Получается, соседи тоже ни при чем? Очень странно… Кто же тогда к нам пожаловал? Неужели дреги? Для них еще слишком рано.

– Я бы мог проследить за ним и дальше, господин, но у меня был строгий приказ…

– Ты все сделал верно. Этот тип может еще вернуться. Вот тогда и поговорим с ним.