Житие колдуна. Тетралогия (СИ)

Я передернул плечами и стал смотреть на закат. Ни секунды не дадут побыть в покое...

- Произошла, - нехотя произнес я, - Мне не удалось задушить в объятьях Стефана. А был такой гениальный план, - я закатил глаза, - и ведь это бы сошло за несчастный случай. Вот скажи, Фил, как твоей жене это удается?

- Что, - непонимающе нахмурился он, облокотившись на перила рядом со мной.

- Каждый раз, когда она меня обнимает, то...

- Тебе это не дано, Ник, - усмехнулся названный брат, красноречиво посмотрев на мой торс. - У нее природное обаяние и женская неотразимость пятого размера.

- Вот так всегда, - притворно вздохнул я, подперев рукой щеку, - мне остается только предаваться унынию и думать о других способах убиения этого поганца.

Филгус фыркнул, а Дариан примостился с другой стороны от меня и заинтересованно спросил:

- Ник, а почему ты так быстро ушел?

- Не хочу, чтобы меня помнили как жертву всенародной любви, - буркнул я. Да и Алия не дремлет, а у старшей дознавательницы хватка цепкая - пока все не выпытает, не отпустит.

- А если без шуток? - нахмурился названный брат. Дар согласно кивнул.

Я скривился, ведь не объяснишь друзьям, что мне стало тошно. Стены давили, шум только нагнетал обстановку, захотелось выйти и проветриться. Хотелось, чтобы все просто оставили меня в покое... Нет, не хочу признаваться в своей слабости, я и так позволил в последнее время для себя слишком многое - заставил переживать самых близких для меня людей.

Я внимательно посмотрел на Фила, подмечая залегшие тени под глазами, вымученную улыбку, карие глаза, что сейчас смотрели на меня с волнением и тревогой, складку на переносице, которой точно раньше не было. Да и Дариан выглядел не лучше, только вот наш неунывающий, всегда улыбающийся любитель усато-полосатых кошаков более умело это скрывал.

- Я просто никак не могу поверить, - неожиданно для себя сказал я, - что мать Адриана проголосовала против меня!

Друзья удивились и переглянулись. Видимо они знали что-то, о чем не ведал я.

- Ты, друг, забыл про одну маленькую деталь, - хлопнул меня по плечу Филгус. - Она матушка еще и Мариан...

- О-о-о... - Я недоуменно на него посмотрел. Что за странные намеки? - Так она, как и ее дочурка жаждет...

- Нет, наоборот, она хочет, чтобы ее непутевая дочка обратила внимание на нашего общего друга, - Фил кивнул головой на Дариана, который от его слов смущенно улыбнулся. - Но для начала ей нужно устранить главного соперника...

- Так я стал жертвой великого заговора по окольцовыванию Дара? - фыркнул я, поняв, почему она на меня смотрела взглядом свекрови на зятя, который не достоин и мизинца на ноге ее любимой дочурки. - Да ради Великой! Я могу подписать магический договор, где заявлю, что в сторону Мариан даже смотреть не буду, - я притворно всхлипнул и вытер несуществующие слезы. - Хотя мое сердце не выдержит столь жестокой разлуки, и я найду утешение в объятиях... ммм... ну, например...

- Ирен? - ехидно осведомился лучший друг.

- Эльзы! А то она, оказывается, все эти годы меня вспоминала, бедняжка, - я рассмеялся, пытаясь скопировать демонический смех злодеев. - Моя месть будет страшна и ужасна - я ее выманю с кладбища, и мы устроим в главном кафедральном храме... - друзья как-то странно на меня взглянули, будто я только что при них выпил целый чайник с особой заваркой Алии. - Вы о чем подумали? Мы там будем раздавать всем желающим милых тряпичных зверюшек, и дарить лучи счастья и добра.

- За что так жестоко с почетным мастером некромантии? - еле сдерживаясь от смеха, произнес Дариан, явно представив сие действо. Филгус тихо похихикивал в кулак, прекрасно зная, как Эльза "любит" такие приторно-сладкие вещицы.

- А нечего всяким сумасшедшим иллюзионистам обо мне рассказывать. Тоже мне, нашла себе развлечение... я же, например, не говорю на всю округу о ее маленькой невинной слабости прелюбодеяний с мертвыми.

- Это как? - ужаснулся глава поисковиков. - Нет, я представляю, если бы она была мужчиной, но... - он нахмурился, видно пытаясь представить, как эта извращенка соблазняет мертвых.

- Она же мастер некромантии, дружище, - я поднял вверх палец.

- Кошмар, - ошарашено сделал вывод Дар и пробормотал. - Хорошо, что Мариан занимается любовными зельями и на кладбища не ходит...

Я с Филом переглянулся. Думаю, говорить ему о том, что Мариан поклонница кнута, веревки и обтягивающего кожаного костюма пока рано. Авось ее увлечение садомазохизмом пройдет... А если нет - предупредим. Да и Адриан свою сестрицу как облупленную знает, может удаться перевоспитать.

Солнце полностью скрылось за горизонтом, а ко мне вернулось хорошее настроение. Все же подышать свежим воздухом было верным решением.

Глава 5. Прощай, безумная столица и да здравствуйте, родные пенаты

Пункт 1 - Не подкармливать, не дразнить, соблюдать вежливый нейтралитет.

Пункт 2 - От летящих предметов уворачиваться,

Пункт 3- Всем недовольным ставить витаминные уколы.

Памятка милсестрам, любезно составленная главой госпиталя Парнаско.

Лиры не было в городе, и я ночевал у Фила, попутно парой стопочек отметив с ним, Даром и Ярославом успешное завершение суда. Оборотень жаждал отметить это дело как следует, по традициям его княжества - трехдневным запоем, а лучше недельной пьянкой, но я сразу же отказался. У меня организм, в отличие от его собратьев не железный - я сильно устал, да и честно сказать, беспокоился о Филе. Как мне по-секрету поведала Петра, (банально оттащила "любимого дядюшку" в сторонку и прошипела, чтобы отцу даже не предлагали спиртное), названный брат последнюю неделю держался только на настойках и силе воли, сутками пропадая во дворце совета. Лиры не было, так что следить за Филгусом и почти силком запихивать в него еду и укладывать спать приходилось Петре. А также воспитывать все семейство: отца - за то, что уж слишком сильно переживает, Риела - что учит плохому ее брата Илиана, брата - за то, что слушает "этого негодяя Риела", а сестру приходилось вытаскивать за шкирку из драк и ругаться с матерями побитых мальчишек. Дел у Петры было невпроворот, за неделю она стала раздражительная, злая, и теперь от племянницы прятались все домочадцы, боясь попасть под ее гнев. Но так как "дядюшка Ники" для нее всегда был "лучшей подружкой", то выслушивать ее исповедь о "неделе геенны огненной в этом доме умалишенных" пришлось мне. Вроде на середине пламенной речи я заснул в кресле, а проснулся уже за столом в кабинете Филгуса с граненым стаканом в руке, в котором плескалась янтарная жидкость. А рядом со мной громко говоря и эффектно размахивая руками, сидел Ярик, что-то втолковывая Дариану... Быстро оценив обстановку, я опрокинул в себя пару стопок и, волоча за собой возмущенного Филгуса, отправился спать в комнату к брату, пинком отправив оного на его кровать. Спать. Зря что ли мне Петра больше часа втолковывала о здоровом образе жизни?

А так как я подозревал о "скрытых спиртосодержащих тайниках" магистра Гоннери, то лег с братом рядом, и зашторил балдахин, навешав на него кучу безобидных, но довольно неприятных чар. Еще, помню, что прежде чем заснуть, я пробормотал в подушку о том, что попытки выйти за пределы балдахина будут считаться побегом, мгновенно карающимся банальными чарами сна с последующим ударом пяткой.

Проснулся я ближе к вечеру следующего дня, отдохнувшим, довольным и жутко голодным. Что интересно, рядом со мной, обнимая подушку, похрапывал Филгус, на скуле у которого красовался здоровенный синяк.

Решив, что такие украшения почетному магистру ни к чему, я синяк исцелил, попутно обследовав и слегка подлечив организм брата. Фил, к сожалению, целителей недолюбливает и госпиталь обходит стороной, наотрез отказываясь доверять свое здоровье профессионалам. Инстинкт самосохранения. С детства. Все же он был одним из моих первых пациентов.

Но долго довольствоваться спящим пациентом мне не удалось - словно почувствовав лечение, Филгус подскочил на кровати, ошалело завертев головой по сторонам. Я засмеялся... все же некоторые вещи остаются неизменными. Например, эта забавная реакция Фила на мою целительскую энергию.

- Садист! - возмутился он, поняв, кто во всем виноват, и столкнул меня с кровати подушкой. - Теперь я не усну!

Я упал, больно ударившись копчиком и умудрившись запутаться в балдахине, на который были наложенные безобидные чары щекотки. Не выдержав воздействия заклинания, я расхохотался, но рассерженный магистр, к сожалению, не так меня понял, и мой приступ смеха нагло прервал поток ледяной воды.

- Заряд бодрости с утра... нет, с вечера пораньше, - отплевавшись от воды, буркнул я и попытался выпутаться из потяжелевшей мокрой шторы. Друг на кровати оплакивал ушедший сон и грозился меня убить... В общем, пробуждение вышло на славу.

Филгус за столом бросал мрачные взгляды, смотря, как я с аппетитом уплетаю весьма вкусную стряпню Петры, сам же он цедил маленькую кружечку кофе. Дариан, держась одной рукой за голову, а другой за трехлитровую банку с рассолом, изображал умирающего лебедя на диване, Ярослав исчез на улице с детьми, вроде, играть в снежки против "соседских задавак". Риел мне на глаза не попадался, лишь племянница проворчала о том, что он еще рано утром умчался в город.

Видя страдания Дара из-за невозможности выпить лирино антипохмельное зелье и постную мину Филгуса, который до сих пор оплакивал то, что не смог выспаться в свой законный выходной, я решил прогуляться и наконец-то заглянуть в госпиталь, чтобы узнать про здоровье Эдварда. В Азеле и целителях я не сомневался, но все же надо самому проверить и удостоверится, что все в порядке. Друзья идти в Парнаско отказались: у Фила "аллергия" на моих коллег, Дар - сам больной и жертва произвола оборотня, что не хотел пить один, Ярослава утащили дети и сказали, что не вернут - я пошел один.

Торговый день почти закончился, на рынке было мало народа и товаров, но вот свежие румяные яблоки, в одной из лавок я нашел. Их на корабле под чарами стазиса доставляли из южных стран, снабжая население королевства свежими фруктами зимой. К сожалению, не всем были доступно такое удовольствие - магические артефакты с чарами стазиса, хранение, да и перевозка обходились купцам довольно дорого, что, естественно, отражалось на их стоимости. Но ради удовольствия отведать зимой сочные плоды, люди покупали фрукты по двойной, даже тройной цене.

Купив несколько яблок и какой-то дорогой душистый чай в деревянном сундучке у усталого торговца, я отправился на почту. Там, оформив в курьерской конторе доставку на только что купленный чай (все же Алию нужно поблагодарить за помощь, но лучше это делать с расстояния - во избежание...) и накарябав на простенькой открытке опус, что должен был изображать степень моей признательности за помощь на суде и пожелание ей не выпивать чай за раз, я отправился в Парнаско.

Настроение было хорошее, умиротворенное, да и погода была под стать - закат, солнце только начало клониться к горизонту, зимний воздух освежал и лишь слегка морозил щеки и нос. К госпиталю я добрался быстро, хоть и пошел пешком, даже не стал тратиться на извозчика и телепортироваться. Ведь порой так приятно просто прогуляться по городу, понаблюдать за его жизнью, тем более что в последний раз я гулял по столице еще до эпидемии, со своими коллегами из Парнаско.

В госпитале было так же спокойно, как и на улице, часы посещения пациентов вот-вот должны были закончиться, да и в приемной было на удивление мало народа, а те, кто сидел и ожидал своей очереди, не слишком шумели. Странно... слишком уж тихо сегодня.

Не став обращать внимание на это затишье, я подошел прямо к хорошенькой милсестре, что сидела за столиком в приемной и быстро записывала в толстую книгу какие-то сведения.

- Девушка, - обратился я к ней, улыбаясь профессиональной, сочувствующе-милой улыбкой целителя. На меня даже не обратили внимания, милсестра лишь макнула перо в чернильницу и дальше стала что-то писать. - Не подскажите ли в какую палату отправили Эдварда анерэ Нес`ара.

По мне, задержавшись на сетке с яблоками, скользнул подозрительный взгляд работницы госпиталя.

- А Вы кто? - спросила она, недовольно сощурив обведенные угольным карандашом глазки.

- Друг, - моя улыбка померкла, хорошее настроение стало медленно улетучиваться.

- Часы посещения... - монотонным голосом сразу же начала милсестра.

- ... еще не прошли, - закончил за нее я. - Спасибо, но я это знаю.

Она мигом оглянулась, посмотрев на настенные часы и, повернувшись, раздраженно спросила:

- Когда прибыл пациент?

- Вчера, - вежливо улыбнулся я.

Зашелестели страницы, девушка стала водить пальцем по строкам исписанной мелким почерком книги регистрации. Пришлось ждать.

- Палата триста седьмая, - недовольно проворчала работница госпиталя и с громким хлопком закрыла книгу. Люди в приемной вздрогнули, теперь все, даже те, кто раньше не обращал на нас внимания, с интересом наблюдали за диалогом. Милсестра же уставилась на меня так, словно я только что стащил у нее чернильницу, причем любимую и из дарскийского стекла. - Имя!

- Что? - удивился я, ровно через миг поняв, что требует от меня эта раздраженная девушка. Она жаждет узнать мое имя таким оригинальным способом, чтобы записать его в журнал посещений. Как грубо. Ведь не сдержусь и отчитаю девицу за хамское поведение.

- Запишите свое имя, - она сунула мне в руки исчерканную бумажку и перо. Я хмыкнул такой учтивости, но написал то, что от меня требовали. Со всеми званиями и "титулами".

Милсестра изумленно захлопала ресницами, прочитав мое имя. Для полной картины только не хватало, чтобы она открыла свой ярко накрашенный алой помадой ротик.

И куда Азель смотрит, подбирая такой персонал и тем более усаживая его в приемную? Что-то милсестры нынче стали, как наглые базарные девки. Эх...

- Ох, милая леди, - облокотившись на ее стол я четко, но тихо произнес то, что не давало мне покоя эти несколько минут. Поучу-ка уму-разуму новое поколение милсестер, - если вы так устали, зачем же выливать свое раздражение на ни в чем не повинных людей? Добрее надо быть... Вот в наше время, даже милсестры, у которых умерли от черной болезни все родные, никогда не повышали голос на людей и всегда улыбались. Где ваша улыбка? Наверняка она очень милая и красивая. Так покажите ее, порадуйте хоть этим тех, кто сейчас переживает не лучшие моменты в своей жизни.

Милсестра вспыхнула как маков цвет и сжалась в кресле, не зная, куда себя деть от стыда. Говорил я тихо, и присутствующие в приемной вряд ли меня расслышали. Мне просто не хотелось так сильно подставлять эту непутевую девицу. Для публичного порицания она натворила слишком мало, или же я сегодня такой добрый? Наверное, второе...

- Не надо слов, - подмигнул я пристыженной девушке и отправился по коридору к лестнице.

- У вас осталось полчаса, - вдогонку успела прокричать она, - м-магистр...

Хм... такое чувство, будто я вновь работаю в Парнаско. Ностальгия...

***

Поднявшись на третий этаж, я заметил интересную картину. Две милсестры стояли в коридоре и шепотом переругивались, все время показывая руками на какую-то палату. Я подошел ближе и увидел номер палаты, из-за которого разгорелся такой жаркий спор. Это была палата Эдварда.

- А я тебе говорю, иди! - прошипела ближайшая от меня работница госпиталя, суя своей коллеге поднос со шприцами и стеклянными сосудами, в которых плескались лечебные зелья.

- Не пойду! - пролепетала вторая милсестра, отодвигая от себя поднос. - Он с-страшный!

- Иди, я сказала! - с угрозой прошептала первая милсестра, впихивая в руки второй многострадальный поднос. Сосуды жалобно звякнули и чуть было не упали. - Я в прошлый раз ходила, сейчас твоя очередь!

- Но... он Стефанию до слез довел, я...

Она состроила такую несчастную мордашку, что я не сдержался и, наплевав на правила приличия, подошел, нескромно поинтересовавшись:

- Милые дамы, а что у вас произошло?

Они вздрогнули и, резко обернувшись, с удивлением посмотрели на меня. Видимо милсестры так увлеклись, что и не заметили, как я к ним подошел.

- Магистр Ленге? - неуверенно спросила первая девушка, вглядываясь в мое лицо. Вторая же чуть не уронила от удивления поднос и тоже с неподдельным интересом на меня уставилась, аки на витрину лавки с дорогими безделушками.

- Да... - О как, меня уже узнают в лицо? Даже не знаешь - радоваться ли, или же прятаться в замке. Да и не слишком приятно, когда на тебя так посматривают... Может я с ними раньше встречался? - А, простите, мы знакомы?

- Нет, - первая милсестра мило улыбнулась и неожиданно цепко схватила меня за руку. - Гала, дуй к магистру Гарриусу, скажи, что я его поймала!

Что? Теперь пришло время удивляться мне, но я почти сразу обо всем догадался. Учитель!!! Коварная же ты личность! Устроил на меня ловушку, зная, что твой неуловимый ученик обязательно придет проведать друга. Наверняка даже провел инструктаж с милсестрами и пообещал премию тем, кто меня поймает. Вот только почему девчонка в приемной меня не узнала? А, неважно...

- Но, Маргарет, магистр Гариус... - засомневалась Гала, робко поглядывая на меня.

- Живо, я сказала! - рявкнула на нее ее подруга.

Вторая милсестра встрепенулась, и неожиданно резво побежала с подносом в руках по коридору, зачем-то закричав на весь госпиталь: "Магистр Гариус!!! Он пришел! Он здесь!"

- Поднос поставь, дура! - прошипела моя пленительница. - И не ори как резанная!

Гала резко остановилась, положила поднос прямо посередине коридора и побежала дальше, тихонечко, будто на распев, продолжив звать Азеля: "Маги-истр Гариус, отзови-итесь! Мы его пойма-али!" Ну-ну, она что, и вправду считает, что глава госпиталя как маньяк прячется за каждым поворотом и только и ждет, чтобы его позвали?

Маргарет что-то прошипела себе под нос про свою недалекую подругу и с тоской посмотрела на сиротливо лежащий поднос. Видимо, думала, что первый же прошедший по коридору об него споткнется, и в госпитале прибавится еще пациентов и, следовательно, работы. И не дай Великая, это будет целитель, спешащий на вызов.

В ней сейчас боролись две крайности: отпустить меня и поднять поднос, или же удерживать в плену и ждать скорых "жертв". Я бы предпочел первое... У Азеля есть привычка кидаться в нерадивых сотрудников подручными вещами. Он говорит, что развивает в целителях и милсестрах ловкость, быстроту реакции и готовность уворачиваться в любой момент от летящих предметов, потому что иногда попадаются слишком нервные пациенты, а на больничный целителям выходить стыдно по определению. Но я-то знаю истинную причину его экзекуций - учитель просто обожает кидаться в людей вещами, ностальгируя о своей несостоявшейся карьере стрелка в гвардии Его Величества. Да... Детские мечты Азеля столкнулись с суровой реальностью, и теперь он тренирует меткость на своих подчиненных. Воистину ужасен этот человек, а он меня еще и воспитывал... по крайней мере, пытался это сделать.

Может сейчас попытаться сбежать? Эда я в другой день проведаю... или вообще, загляну к нему через окно, благо всего-то третий этаж. Вот только как бы ее отцепить, да так, чтобы потом магистр Гариус не подкопался. А то я его знаю - скажет, что сотруднице нанес психическую травму и мне, как порядочному человеку, нужно за нее отработать несколько смен. И так уж и быть, он разрешает мне отработать часы милсестры целителем.

- Даже не пытайтесь, магистр, - сладко пропела Маргарет, будто прочитав мои мысли о расправе с ней. - А то я буду кричать, что меня насилуют. А я это умею, уж поверьте.

- Насиловать? - ехидно осведомился я, придумывая план побега.

- И это тоже, - легко согласилась она.

О Великая... какие пошли милсестры. И скажите мне, на что ориентируется Азель, подбирая такой персонал?

- Прелесть ты моя, где же ты была эдак лет пятьдесят назад? - поинтересовался я. А хватка у нее что надо - держит крепко, и видно, что готова в любой момент к тому, что я попытаюсь сбежать. Но, я подумал, зачем мне убегать? Палата Эдварда совсем рядом, да и долго ли я с яблоками буду ходить?

- А что? - почему-то фыркнула Маргарет. - Сейчас уже не можете? Если что, у нас отличные целители по этим вопросам...

- Да... - кивнул я своим мыслям и смерил нахальную девицу сочувствующим взглядом. - Жаль, что вас тогда не было, а то сейчас я воспитанием сотрудниц госпиталя не занимаюсь. Хотя ради вас сделал бы исключение, но вот беда - мне сейчас недосуг этим заниматься... В общем, давайте, отпускайте меня. Мне нужно идти.

Я кивнул головой на дверь палаты Эдварда. Работница госпиталя ощутимо вздрогнула и как-то нервно улыбнулась. Да что это с ними такое? Что такого ужасного натворил тихий и миролюбивый дракон?! Судя по лицу наглой милсестры - много чего, причем вряд ли раздавал детям медовые леденцы и пел романтические баллады милсестрам.

- Так вы друг "этого"? - с содроганием прошептала Маргарет, крепче вцепляясь в мои руки. "Этого"? Нравственное падение милосердных сестер за эти полвека меня убивает напрочь. Так и хочется пойти самому к Азелю и высказать ему все, что я думаю о его просто потрясающей способности подбирать персонал. Ведь никакого уважения ни к пациентам, ни к посетителям!

- Друг, причем хороший, - с угрозой произнес я. - И я пришел в Парнаско общаться не с вами, а с ним. И если вы меня сейчас к нему не пропустите, то у вас больше не будет ни главы, ни госпиталя...

- Но туда нельзя! - возразила мне девушка и доверительно прошептала. - Он грозился, что в любого кто его потревожит - полетит цветочный горшок! А мне нужно вас доставить магистру Гариусу в целости и сохранности.

Дракон, кидающийся в девушек цветочными горшками? Я попытался представить эту картинку - получалось плохо. Не верю, чтобы Эд так мог поступить. Его матушка же была поклонницей рыцарских романов и на ночь своему дитятку читала не нормальные сказки, а любовные романы и баллады, где ради благосклонности миледи и ее надушенного носового платочка, бедный мужчина в латном доспехе скачет на край земли, чтобы совершить во имя дамы сердца подвиг. Нет, мы конечно, потихоньку из его головы эту дурь убираем - все же я не поклонник матриархата в семье, а Эдварда воспитали так, что он теперь никакой девушке отказать ни в чем не может и жутко робеет в их присутствии. Хотя, например, к Алие притерпелся и сейчас с ней нормально общается, а вот раньше, на пошловатые шуточки старшей дознавательницы краснел и бормотал себе под нос высоким слогом заученные фразы рыцарей из любимых романов его матушки. Все же я считаю, что воспитание сильной и властной женщины не терпящей, чтобы ей перечили, плохо сказывается на характере ее детей.

Ладно, пойдем по другому пути - будем давить на жалость. Тем более, я не горю желанием сейчас встречаться с Азелем. Он же жуткий прохвост и, к сожалению, очень хорошо меня знает - не успею и заметить, как подпишу магический контракт на пятилетний срок работы в госпитале. У него же дар убеждения, словно он продал душу Настерревилю.

Но к счастью, я не успел сказать и слова, ибо все решилось за меня само. Может это провидение послало сюда моего спасителя или же срочный вызов, но в коридор из поворота стрелой вылетел взбудораженный, целитель с лохматыми короткими волосами. Мужчина так спешил, что не заметил на своем пути внезапное препятствие, да и мы с милсестрой увидели целителя не сразу и не успели предупредить его о подносе. Послышался дребезг склянок, грохот, сочный мат работника госпиталя и обещание оторвать милсестрам головы, раз они ими не пользуются...

Маргарет ахнула, побледнела, сравнявшись цветом со своим белоснежным накрахмаленным фартуком, и опрометью кинулась к мужчине, напрочь позабыв обо мне. Этим я и воспользовался. Мысленно пожелав светловолосому целителю долгих лет жизни и побольше внимательности, с довольной миной на лице я открыл дверь в палату Эдварда и без опаски туда зашел. Оказалось зря. Не успел я закрыть за собой дверь, как еле увернулся от неожиданно мелькнувшего в опасной близости от моего лица стального наконечника стрелы. Я в шоке замер на пороге, открывая от удивления рот и смотря на оперенный хвост стрелы, что торчала из косяка. Спасибо выработанным за долгие годы службы в Парнаско рефлексам, но я все равно не ожидал такого душевного приветствия. Да и того, что после этого передо мной открылось... Почему там милсестры боялись Эда? Они явно недооценили масштабы бедствия.

Я оказался на нереальной сокрытой дымкой тумана лесной поляне с древними руинами. Я чувствовал шелест листвы, пение птиц, насыщенный энергией воздух и таинственные отголоски звуков. И венцом творения стала схватка на этой таинственной поляне двух рыцарей в латных доспехах. На их шлемах с опущенными забралами были нарисованы какие-то гербы, слышался лязг и скрежет металла, их гневные реплики... Сперва я даже растерялся, пытаясь понять, где это я оказался. У меня в голове были только два варианта: либо дверь оказалась завуалированным порталом, или же это искусно наведенная иллюзия. Причем реальная иллюзия, ибо все мои чувства кричали о том, что это место существует.

На древних камнях, скрестив ноги, сидели двое парней, яро болеющих за сошедшихся в дуэли рыцарей. У обоих были темно-красные кудри, отливающие на солнце медью, на головах красовались венки из и ивовых и лавровых веток, один рост... если бы я не знал, что у Эда нет братьев, то непременно бы подумал, что это его близкий родственник.

- Сер Редрик! В корпус, в корпус его! - кричал мой друг, не отрывая взгляда от жаркой схватки. - Да пихайте же!

Осторожно подойдя поближе, стараясь не наступать на хрустящие под ногами маленькие веточки и еловые иголки, я заметил рядом с ним необычайной красоты девушку, что очаровательно улыбаясь, с обожанием смотрела на Эдварда. У нее были длинные платиновые волосы, очень бледная кожа, большие синие глаза и пухлые алые губы. На голове у девушки красовался словно сотканный из тонких серебряных веточек, с сияющими на свету листиками, венок, с нежно-голубыми каплями-росинками, пленительную фигуру скрывало полупрозрачное перламутровое платье... Не девушка - а нереальное создание, нимфа, словно сошедшая со страниц древних легенд...

У меня по спине пробежались мурашки, я зажмурился, пытаясь прогнать видение. Не получилось... Мало того, она меня заметила, и, словно дуновение ветра, мгновенно перенеслась ко мне, принеся с собой запахи лесного луга. Сердце застучало быстрее, пропали даже скептические мысли о наведенной иллюзии... ведь мороки не могут быть столь реальны.

Я не мог оторвать взгляда от этого древнего создания. Нимфы - духи гор, лесов, источников, океанов, принимающие облик прекрасных дев. Мне всегда хотелось их увидеть, но я так и не решился, справедливо опасаясь, что они заманят меня в сердце чащи и не отпустят. За всю свою жизнь мне довелось увидеться только с Хозяином леса, что обитает на моей вотчине и то, он говорил, что фавны и нимфы в его краях не обитают.

Она едва заметно улыбалась, слегка наклонив набок голову, с любопытством рассматривая меня. Уроки учителя по общению с нечистью, которое принимало вид соблазнительных девушек, я с детства запомнил хорошо, но вот побороть себя и зажмуриться было сложно. Тогда, Карактирикус, не собираясь церемониться с детьми, рассказал нам с Филом, что ожидать от такой нечисти, особенно, когда им в руки попадаются юнцы, что с радостью ведутся на томные взгляды соблазнительниц. Мне пару месяцев снились кошмары, я боялся даже заходить в лес, а всех симпатичных девчонок опасливо обходил по дуге, считая, что они замаскированная нечисть, которая только и жаждет, чтобы заманить меня в чащобу.

- Сильный, но пахнет от тебя смертью... - прошептала дева леса, смотря на меня темными, завораживающими синими глазами, - хочешь послушать мою песню? Спляшешь со мной под шелест листвы?

- Сгинь, - сквозь зубы процедил я, пытаясь не поддаться наваждению, и еле заставил себя закрыть глаза, надеясь, что так неземное очарование нимфы станет влиять на меня меньше.

- Тебе не нужен обычный дар, - на грани слышимости прошептала она, едва касаясь моего лица пальцами, что на удивление были хоть и холодные, но вполне ощутимые. Внезапно на мою голову опустилось что-то колючее. Я нахмурился и, приоткрыв глаза, с удивлением обнаружил, что это был всего лишь терновый венок.

"Терновник - мощный оберег от нечистых сил, его часто применяют, чтобы защититься от темной энергии..." - услужливо прошептало сознание, выискав сведения из глубины моей памяти.

- Глянь-ка на лимнаду! - раздался внезапно удивленный мужской голос. - Она к нему липнет, словно муха к плошке меда!

- Что? - рассеянно отозвался я и посмотрел на Эда и его соседа, которые изумленно на меня взирали, даже сражающиеся рыцари замерли, словно мраморные статуи.

- Превосходно... - восторженно прошептал Эдвард и с уважением посмотрел на своего соседа. - Ты даже Ника своей иллюзией провел...

Миг, и реальность развеялась дымкой, моргнув, я неожиданно оказался в небольшой, полутемной палате, в которой стояли только две койки, тумбочки, и к окну был придвинут шахматный стол. Оба жителя палаты сидели на своих заправленных кроватях, скрестив ноги, я же стоял посередине комнаты. Нимфа, как и рыцари, исчезла, словно ее и не было. Ее подарок, кстати, тоже.

Не нужно было быть гением, чтобы сопоставить факты и догадаться, кто оказался соседом по койке моего друга, тем более, когда парень радостно брякнул:

- Ники, ты пришел меня навестить? Я так тронут... - потом он скосил взгляд на мою сетку с яблоками и просветлел лицом. - Откуда ты узнал, что я люблю яблоки?

- Еще чего... - скривился я и демонстративно обратился к другу. - Эд, как здоровье?

Это был и вправду сюрприз, причем неприятный. Магистр Микио... несмотря на то, что он менял свою внешность каждый день по несколько раз, его невозможно было не узнать. Эта манера говорить и потрясающая сила иллюзий... Теперь я начинаю понимать Алию.

Да... а я ведь и вправду на мгновение поверил, что та поляна не плод моего воображения, тем более, когда увидел ее. Смешно... хоть я и прогонял от себя нимфу, но ведь в глубине души страстно желал хоть разок поддаться соблазну... и сплясать с ней танец. Сейчас даже слегка разочарован, что это оказался лишь искусно наведенный морок. Воистину сила мастера иллюзий устрашающая.

- Да не жалуюсь, - хмыкнул дракон. Я подошел к Эдварду и дал ему в руки сетку с яблоками. Тот благодарно кивнул и подвинулся на кровати. Я сел на предложенное место. - Хотя кормят здесь ужасно.

Кстати, друг выглядел неплохо. Хоть и бледный, но уже вовсю улыбался и шутил, не морщась при каждом неосторожном движении.

- Эх, - притворно вздохнул иллюзионист, проведя пятерней по темно-красным кудрям. - Я так и знал, что ты пришел не ко мне. И почему меня променяли на дракона?

Только сейчас я заметил, что его руки до локтей были перебинтованы, как шея и выглядывающие из штанов лодыжки. А на лбу красовалась измазанная медового цвета лечебной мазью большая ссадина. Он сидел в больничной пижаме темно-синего цвета, так что оценить все его травмы не было возможности. Но и то, что я увидел... впечатляло. Что же было раньше, раз целители еще не смогли до конца исцелить его тело?

- Может потому что он мой друг? - фыркнул Эдвард, вороша сетку.

- Да, я помню, что ты что-то такое упоминал, - согласно кивнул Микио и, поморщившись, поскреб ногтем засохшую корочку крови на ранке, что находилась на лбу. - Хотя, после вчерашнего, я и в своем имени не уверен...

- Бурный вечер? - ехидно осведомился я.

- Бурная встреча, - скривился Микио, изменив своей привычке улыбаться по поводу и без. - У старика тяжелая рука и слабые нервы...

Я невольно вздрогнул, припомнив, как вчера на суде Партар приказал блудному магистру явиться к нему в кабинет. Даже перехотелось ехидничать над иллюзионистом, и, о ужас, во мне проснулось к нему сочувствие.

- Да ладно тебе, Мики, - беззаботно махнул рукой Эдвард, видно за день он уже умудрился подружиться с магистром, и сейчас ему явно было неприятно, что я так прохладно веду себя с его новым другом. Эд - открытый и жизнерадостный парень, и ему легко сходиться с новыми людьми, подкупает он всех своей детской непосредственностью и легким характером. - Тебе же уже это не впервой. Так чего зря расстраиваться?

- Может, мне уже надоело почти каждый месяц брать больничный? - страдальчески поморщился член Совета. Волосы, повинуясь мысленному приказу магистра стали черными, короткими, топорчась в разные стороны, словно никогда не видели расческу. - Тут же от скуки можно умереть, никакого веселья.

- Кстати, о веселье, - учтиво осведомился я у спевшихся соседей. - Так значит, вовсю нарушаем режим?

- Жизнь без нарушений, уже не жизнь, а тоскливое прозябание в госпитале до выписки, - с радостной миной на лице выпалил Микио, нагло жуя зеленое яблоко. Кстати, когда он умудрился его взять?

- Тем более, я уже видеть не могу эту овсянку, - скривился от упоминания ненавистной пищи Эдвард, подкидывая в руке второе яблоко, и праведно возмутился. - Я дракон! Мне нужно мясо! У меня растущий организм! А они его не дают, конечно же, я...

- Я, вообще-то, спрашивал насчет представления с реальной иллюзией, - поразился я откровению своего "тихого и спокойного" друга. Теперь понятно, почему милсестры с такой неохотой заходили в эту палату. Говорить о том, что мясо в его состоянии противопоказано как минимум неделю, я не решился.

- А-а-а, - вздохнул молодой дракон, мне даже показалось что облегченно, и кивнул на жующего перебинтованного иллюзиониста. - Он мне в шахматы продул. Семь из десяти партий.

Микио кивнул и, проглотив кусок яблока, произнес, загибая пальцы:

- Реальная иллюзия чащобы с расширением пространства, турнир рыцарей, лимнада и... что там было еще?

- Думаю это можно опустить, - отчего-то сразу покраснел дракон.

- О, вспомнил! Дракон и прин...

В Микио полетело яблоко, но тот ловко его поймал.

- О, спасибо, - улыбнулся иллюзионист, подкидывая в руке сочный плод.

- Ты это специально! - догадался жестоко проведенный наглым магом дракон и, повернувшись ко мне, выдал своего соседа. - Кстати, нимфа лугов была его идея. Я хотел прекрасную принцессу, а он сказал, что так будет интереснее.

- Да уж... - по моей коже пробежались мурашки, когда я вспомнил деву леса, - интереснее... Вот только одного не понимаю, как ты смог создать настолько реальную нимфу? Не думал, что на меня так сильно подействуют иллюзии.

Магистр довольно усмехнулся и поднял вверх свой палец, призывая к вниманию:

- Моя разработка. Всего-то акцентируешь внимание на нескольких деталях, а мозг сам дорисовывает цельную картинку. Зачем тратить уйму энергии и сил, пытаясь донести до неблагодарного зрителя свое видение древнего леса с населяющими его существами, если можно подсунуть ему под нос порождение его разума? Ведь реальнее кажется лишь то, что совпадает с твоими представлениями. Вот как ты видел лимнаду?

- Я? - удивился я. Нет, все же хоть и у Микио с головой не в порядке, но он гений. Причем гений с большой буквы. Так обставить... Оказывается, я наложил иллюзию сам на себя, мастер лишь помог мне немного. А ведь все казалось таким реальным. - Сереброволосая дева с синими глазами и...

- Можешь дальше не продолжать, - улыбнулся иллюзионист. - Значит подсознательно ты без ума от светловолосых синеглазых девушек... ну и так далее, по списку всего, что ты увидел. Я делал привязку к образу того, что нравится человеку, лишь слегка задав направление иллюзии.

- Она со мной общалась, - нахмурился я. - Скажешь это тоже мое подсознание?

- Конечно, - кивнул Микио и с хрустом откусил яблоко. - Считай, что пообщался со своей совестью воплоти.

- А меня еще никогда не пыталась соблазнить совесть, - слегка обиженно проговорил Эдвард, тоже жуя яблоко. - Что же ты такого натворил, раз она не нашла иного выхода?

И эти два прохвоста довольно засмеялись, пока я растерянно пытался подобрать достойный ответ.

Внезапно дверь в палату распахнулась, и к нам влетел Азель с той милсестрой, что ранее побежала за ним, и с жутко довольным лицом промурлыкал:

- Ну, вот ты и попался, голубчик!

Я достал последнее яблоко из сетки и вместо раскаяния и признания своего поражения, кинул его в своего учителя. Тот, зараза, остановил летящий снаряд чарами левитации. Милсестра ахнула, пораженная тем, как я веду себя в присутствии главы госпиталя и укоризненно на меня воззрилась. Бедная, трудно ей придется в этом филиале дома умалишенных. Как говорится, каков глава - таков и персонал.

- Эй, - праведно возмутился учитель, крутя в воздухе несчастный плод. - Кидаться предметами здесь можно только больным и мне, а никак не блудным целителям!

Милсестра теперь как-то странно посмотрела на своего начальника и попятилась к двери. Я бы тоже попытался сбежать, если бы путь к отступлению не перегораживал Азель. Но магистр Гариус, вместо того, чтобы воззвать к моей совести и спросить, почему и главное где я прятался от него целую неделю, обратил внимание на вмиг притихшего и сжавшегося за моей спиной Эдварда.

- Господин Нес`ара, - с такой же приторной улыбочкой промурлыкал учитель, сощурив желтоватые, светло-карие глаза. Эд вздрогнул и вцепился мне в плечи. - А что вы здесь делаете? Вас уже полчаса как ждут на процедурах...

- Нет! - дракон спрятался за меня словно за щит, видимо веря, что такая хлипкая защита спасет его от неприятных процедур и осмотра целителей.

- Живо, я сказал! - рявкнул Азель и, повернувшись к бледной милсестре Гале, ласково проговорил: - Милая, проводи мистера Нес`ара до процедурной, а то он, как в прошлый раз, потеряется в столовой.

Эдвард нехотя встал со скрипучей койки и понуро поплелся за милсестрой из палаты, лишь на пороге с тоской посмотрев на магистра Гариуса, надеясь, что тот выдаст амнистию. Но Азель остался беспристрастен к страданиям пациента и указал ему на дверь.

Мы остались в палате втроем.

Нда... дракон до дрожи боящийся главу госпиталя Парнаско, издевающийся над целителями и воющий с милсестрами... Чую, когда Эд вернется к себе домой, то по всей общине будут гулять страшные рассказы о человеческих целителях, а детенышей драконицы будут пугать милсестрами со шприцами и обещать отвести в процедурную за плохое поведение. Вот так и рождаются легенды и непонимание между расами. И вообще, этой милсестре не повезло. Насколько я знаю Эдварда, как только он скроется из поля зрения Азеля, то сразу же попытается сбежать. Драконы упрямы и не сдаются до последнего. О, еще и бегают быстро. Ей не повезло вдвойне.

- Магистр Микио, - после ухода первого пациента карающий взор магистра Гариуса переместился на второго. Иллюзионист страдальчески поморщился, всем своим видом показывая, что он смертельно больной пациент и не может сделать и шага в сторону "ненавистной комнаты".

- Сидите. Вам волноваться вредно...

- О! - вмиг оживился член Совета, вмиг скинув с себя маску страдальца. - А раз нельзя - то вы дадите тот чудесный настойчик из валерианы?

Азель вмиг нахмурился, скрестив на груди руки, и категорично сказал:

- Нет. Вы, магистр, после нее ведете себя неадекватно, а восстанавливать заново левое крыло у Совета, как мне любезно сообщил Председатель Партар, денег нет. И ваше жалование уже не покрывает расходы еще с позапрошлого ремонта...

- О! - повторно воскликнул Микио. - У меня есть жалование?

Я еле сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. И как нормально разговаривать с таким человеком? Ведь не знаешь, когда он говорит серьезно, а когда играет на твоих нервах специально. Убил бы, если бы не свидетель. Хотя... я присмотрелся к учителю, но он явно не жаждал возмездия за издевательства. А жаль, был бы сообщник.

- Точно! - чуть не подпрыгнул на койке черноволосый мужчина, видно вспомнил, что он сидит в кресле члена Совета не за простое спасибо. - Конечно, как тут про жалование упомнишь, если я его не получал лет десять... что же я тогда натворил... Не помню.... - он вмиг погрустнел и задумчиво себе под нос прошептал. - Уже и это позабыл...

- Кстати, магистр, - вновь нахмурился Азель. - Вы как себя ведете? Милсестры шарахаются от вашей палаты, целители бледнеют при упоминании вашего имени, уже у двоих сердечко пошаливало...

- А что? - вежливо улыбнулся Микио. - Были жалобы?

- Плохо... плохо вы их пугаете! Почему не плачут милсестры, закрывшись в кладовке, как в прошлый раз?! Почему целители тайком не принимают успокоительные зелья?!

Я обратился в соляной столп и, навострив уши, слушал откровения учителя. Вот так дела... глава госпиталя подговорил пациента пугать милсестрер?! А я еще на Эда думал... дурак.

- А я что?! - взвился на несправедливые упреки иллюзионист и сделал как можно более жалобную мордаху. - Мне плохо...

- Если плохо - переедете обратно в свою отдельную палату. Ведь я правильно думаю, что после этого другим станет плохо?

- Вы о чем? - подал голос я. Мне надоело наблюдать за всем со стороны.

Магистр Гариус мигом нахмурился, посмотрев на меня серьезным, немного уставшим взглядом:

- Ник, ты еще здесь? Не сбежал, как всегда?

Не знаю, чего он добивался таким выпадом: уязвить меня или указать на дверь, но искренне возмутился. Я ему что, дитя, что убегает от наказания и прячется от него как можно дольше, чтобы избежать гнев родителя? Хотя... если смотреть со стороны...

- Я дожидаюсь друга, - коротко улыбнулся я, с вызовом смотря на учителя. Убегать, почему-то, резко перехотелось. Ну и что со мной сделает Азель? Станет заговаривать зубы и убеждать меня вернуться под его крыло в Парнаско?

- Вот и хорошо, - чему-то удовлетворенно хмыкнул учитель, - значит не все потеряно. Но, к слову, хватит на сегодня шуток, поговорим серьезно. Ты ведь хотел услышать правду, Ник?

Я кивнул. Даже Микио подобрался, показывая, что готов внимательно слушать главу госпиталя.

- Все просто - проверка милсестер и целителей на психологическую устойчивость. В последнее время есть тенденция того, что работникам госпиталя все труднее держать себя в руках, адекватно обращаться с пациентами, не срывая на них злость.

- Раньше таких проблем не было, - неверяще сощурился я. Мне сразу вспомнилась та девушка в приемной и девицы у палаты. Им хамства не занимать, а ведь раньше милсестры даже голоса не повышали на больных.

- Это раньше... - вздохнул глава Парнаско, и устало потер переносицу. - Раньше и обучение длилось дольше, и эпидемия, как ни прискорбно заявлять, только сделала нас сильнее. Целители и милсестры считали зазорным показывать свои слабости при пациентах... Сейчас же им проще, извините за грубость, наорать на больного человека, чем вникнуть и понять чужие проблемы. Новое поколение работников госпиталя постепенно, как ни печально, лишается главного - сочувствия. Скажи мне, мой мальчик, а какой целитель и без сострадания к больным?

- И никак...

- Как видишь, - Азель обвел руками палату, - я пытаюсь исправить ситуацию. Научить молодое поколение на собственном опыте относиться терпимей к слабостям больным. К сожалению, они родились в мирное время и не понимают всю ответственность работы в Парнаско.

- Мы решили выбивать клин клином, - серьезно кивнул на заявление учителя Микио, прекратив дурачиться. - Создать хамоватого требовательного пациента, что будет истерить и впадать в ярость при любом неправильном поведении милсестер и целителей.

- Да, магистр верно говорит. Человеку свойственно вырабатывать определенные поведенческие нормы при многократном повторении. Если же мои коллеги поймут, что единственная линия поведения с пациентом, которая не будет угрожать их душевному и физическому здоровью, - это забота и вежливое понимание, то...

- Нет, - я слегка мотнул головой, - меня интересует другое. Почему ты выбрал для этого Микио?

На меня непонимающе уставились эти заговорщики. Для них, видимо, такое решение было естественным. Но меня и вправду это интересовало! А то куда я ни пойду - все время натыкаюсь на этого сумасшедшего! Мне уже начинает казаться, что он меня преследует.

- Магистр Микио довольно неплохой лицедей, - проговорил Азель, не обращая внимания на иллюзиониста, возмущенного таким принижением его способностей. - Да и он довольно частый гость в этой обители.

- Если говорить проще, - вздохнул член Совета, смотря на свои перебинтованные руки, - меня часто пытаются убить.

- Враги? - поинтересовался я.

- Хуже - союзники, - Микио скривился, видно, припомнив своих доброжелателей. - Партар почему-то вечно мной недоволен, и степень его недовольства выражается в степени повреждений. Почти как аксиома...

- Магистр гостит у нас примерно раз в несколько месяцев, - любезно дополнил Азель. - И пока он лечится, то я к нему на проверку посылаю стажеров и провинившихся милсестер, для выработки навыков общения с трудными пациентами. Магистру ничего не стоит помочь с воспитанием мисестер, а мне - создать для него все условия для комфортного пребывания в госпитале. Все довольны.

- Только вот скучно, - печально вздохнул "тяжелый пациент". - Моих шуток милсестры не понимают, считают ненормальным... Одно хорошо, если бы не Эдвард, я бы уже лез на стенку от тоски.

Да... я всегда считал, что Темные Властелины всего лишь маленькие пакостники по сравнению с коварным главой госпиталя Парнаско. Подговорить самого неадекватного больного на то, чтобы тот проверял на психическую устойчивость милсестрер и целителей? Да еще пообещать ему привилегии, скидки и вообще, жизнь в шоколаде? Мир сошел с ума... Ирен не там ищет злодея, он давным-давно пустил корни в столице, а я всего лишь его скромный ученик.

А еще я удивлялся, почему милсестры так себя ведут? Оказывается, почти каждый месяц неугомонный иллюзионист, поправляя здоровье, своим поведением доводит до белого каления весь персонал Парнаско. Конечно же, с одобрения его главы. Милсестры страдают, так сказать, становятся "психологически устойчивы" к еще более буйным пациентам, а Микио, как постоянному клиенту накапливаются скидки на последующее лечение. А весь госпиталь с содроганием дожидается следующего визита мастера иллюзий.

Странная все же у Азеля логика. За полвека ни на йоту не изменился. Как любил манипулировать другими, дергая за ниточки своих марионеток, так и продолжает это делать в своем "царстве", с интересом наблюдая за деяниями рук своих.

- Вот так вот, Ник, - развел руками Азель. - Целители мельчают, милсестры уже не оправдывают своего названия, а мой лучший ученик где-то бродит и наотрез отказывается помогать своему приемному отцу. И что прикажешь мне делать?

Я пожал плечами - я ему не воспитатель. А поддаваться на его провокацию я не намерен тем более.

***

Глава Парнаско все же ушел, так и не добившись от меня ответа. Как бы сильно Азель не желал вернуть меня, госпиталь был моим прошлым, к которому я не стремился возвращаться. Да, я мог ему помочь, у меня всегда получалось ладить с людьми, ведь без обаяния и толики харизмы целителям намного труднее работать. Пациент перед чужими будет вести себя сжато, чувствовать неловко, он не зная сам, закроет свои каналы энергии, мешая воздействовать целителю на свой организм. Но если парой фраз, улыбкой, шуткой разговорить больного, заставить чувствовать себя в безопасности, то он намного быстрее пойдет на поправку, ибо организм не будет отторгать целительскую энергию. То же самое и с персоналом. Еще до эпидемии, я был правой рукой Азеля и, взяв под патронаж весь персонал Парнаско, следил за тем, чтобы и больным, и работникам госпиталя было комфортно.

Мне нравилась моя работа, я даже начал подумывать о том, как улучшить целительскую отрасль, стал с помощью учителя и с поддержкой друзей-целителей писать проект, но все разрушила черная болезнь. Чуть не убила в Азеле желание жить, когда у того умерли жена и дочь, отняла у меня моих друзей, что совсем недавно вместе со мной пытались лечить зараженных больных, подругу детства, а потом и карьеру вместе с репутацией. Для меня Парнаско стал склепом воспоминаний, которые я так долго старался забыть. И возвращаться туда, где каждый день что-то будет напоминать тебе о далеко не счастливом прошлом, что-то не хочется. Если учитель и смог преодолеть себя, отпустить своих родных и жить дальше ради госпиталя и больных, то я так не могу. Да, я эгоист. Стал им, уже полвека как ...

Словом, как бы я не хотел пересекаться с главой Парнаско, памятуя о его "одержимости", мне все равно придется с ним общаться. Я уже насмотрелся на столицу и жажду вернуться к себе домой, но вот оставлять Эдварда в городе одного не намерен. Нет, я, конечно, знаю, что его Ярик вряд ли оставит, все же для оборотня шебутной и жизнерадостный дракон почти как младший братишка, за которым следует приглядывать, но оставлять их одних... Нет, Эд ведь пострадал из-за меня, решив помочь с адептами, а я дипломированный целитель, так что долечиваться дракон будет в замке. Свежий воздух, природа, огромный замок, наивная принцесса - что еще для счастья молодому парню надо? Хотя нет, последний пункт следует опустить. А лучше даже не заикаться при Ирен, что Эдвард даже не человек, а то мало ли... Эд, конечно, отходчивый и не умеет подолгу злиться, но вот если будут оскорблять драконов и называть их "зверюшками", он может и обидеться.

Оформление выписки долго времени не должно занять, нужно только согласие больного и его лечащего целителя. Целителя я возьму на себя, точнее, сразу отправлюсь к Азелю, осталось только дождаться Эдварда и спросить у него: согласен ли он умирать от скуки в госпитале и дальше или же отдохнет у меня в замке в приятной компании?

Микио, как только Азель ушел, с усталым вздохом откинулся на свою подушку, и, положив под голову левую руку, лукаво на меня воззрился. Я, бессмысленно смотря перед собой, думал о вечном, точнее о том, сколько еще времени пройдет, прежде чем мой приемный отец поймет и примет мою точку зрения.

Стало темно. Солнце почти скрылось за горизонтом, и в Парнаско загорелись магические светильники. С коридора послышалась ругань милсестер, возмущенные крики посетителей, чьи-то поспешные шаги... Да... время посещения больных уже давно закончилось и милсестры прогоняют задержавшихся и обнаглевших посетителей. Все же скоро время ужина, уколов и осмотра больных. К нам никто не заглянул - сыграла "репутация палаты", да я бы и сам никуда не пошел.

Ждать Эда с процедур в тишине оказалось скучно. Но первый давящей атмосферы не выдержал неугомонный иллюзионист, поняв, что его никто развлекать не собирается, и я не намерен с ним разговаривать до самого возвращения дракона.

Он, кивнув на койку Эдварда, сказал:

- Хороший парнишка. Добрый, веселый, вот только доверчивый и слишком много болтает.

- Да ну, больше чем вы, магистр? - скептически приподнял бровь я, решив поддержать разговор. Все равно делать нечего.

Микио усмехнулся:

- Я вне конкуренции. Вот когда он создаст свою агентурную сеть в отдельно взятом учреждении государственного масштаба, что будет мгновенно разносить и собирать новости разного характера, сопоставит их, и создаст новую весть, вот тогда...

- Это называется проще - сплетни, - перебил его я, поняв тонкий намек на то, кто контролирует все слухи дворца совета и придумывает новые. Я даже не удивился, наверняка этот сумасшедший таким образом себя развлекает. - И за некоторые сплетни бьют сильно и по почкам.

- Пф... - фыркнул иллюзионист и беззаботно махнул рукой. - Я уже привык, что почти каждый второй в Совете меня ненавидит, каждый пятый пытается убить, а все остальные стараются игнорировать.

- И откуда столь точные данные?

- Масштабный опрос от лица Партара... - улыбнулся магистр, но тут же поспешно дополнил, - и надеюсь, это будет между нами в секрете. А то Председатель очень удивится, узнав, что от его лица кто-то рассылает опросы и анкеты сотрудникам дворца совета. Да и, - он поднял вверх перебинтованную руку, - в этом месяце я уже в госпитале лежу. Партар разорится, оплачивая мне больничные. О, или же его убьют... - он задумчиво нахмурил брови и внезапно посмотрел на меня. - Ты знаешь, что страшнее старика в Совете только бухгалтеры? Они за трату лишнего гроша удавить могут!

Я промолчал, решив не уточнять, откуда он это знает... Чего гадать, если ответ на мой вопрос прямо читается по лицу иллюзиониста. Своими затратными выходками он явно много кровушки попил у этих счетоводов, и было бы странно, если бы они давным-давно не пытались его убить. И это взрослый умный человек, который ведет себя большую часть времени как ребенок. Что за раздвоение личности?

- Может, нужно всего лишь вести себя как магистр, а не ребенок, вдруг и проблем резко не станет? - предложил я свое решение всех его проблем. Нет, я тоже порой не прочь поиграть на нервах окружающих, это довольно расслабляет, но ведь у всего есть предел.

- Ты цитируешь Партара, Никериал, - рассмеялся мужчина, видно припомнив что-то забавное. - Но он уже давно оставил свои попытки... после того, как я показал ему, как на самом деле ведут себя дети. Полгода проходил в образе маленькой семилетней девочки. Это было так забавно! Особенно на заседаниях Совета и на суде. Непосвященные все время удивлялись, почему это Партар постоянно водит с собой свою маленькую внучку. Старик так мило краснел...

- И не пытался отправить тебя в Парнаско на принудительное лечение?

- Почему же, пытался, когда терпение лопнуло. Но я сказал ему, что бить детей непедагогично, особенно, маленьких девочек.

- И...

- Тогда я и познакомился с Азелем. Провел в госпитале две недели... Эх...

В чутье учителя я не сомневался. Видно, глава Парнаско сразу подметил, что с характером и образом жизни Микио будет частым гостем в его обители, вот и предложил непыльную работенку. Но полгода ходить в образе маленькой девочки? Нет, все же иллюзионисты слишком эксцентричны, я всегда знал, что у меня нет способностей в этой области магии. В общем, как и в других, не считая целительства и соприкасающихся с ним магических наук и то, знаю я их однобоко, исходя из восприятия целителя.

Например, из меня магический дуэлянт, мягко сказать, не важный. Если не использовать способности полного целителя - продую зараз. Все же я не боевой маг и кроме простеньких заклинаний природной и элементной магии, парочки щитов, заклинаний сокрытия, ну, и чуток иллюзорной, больше ничего не знаю. Теория это да, без теории в моей работе делать нечего, да и мои исследования расширили кругозор, но вот на практике... То, чем я пугал адептов на кладбище настоящему магистру боевой магии не страшнее, чем насморк. А высшая "боевая" магия для меня на практике очень ограничена - не те специализация и тип энергии. Природа решила, что целителям уметь убивать не нужно, а то, что полный целитель порой страшнее элементника с его высшими заклятьями огненной стихии, не учитывается. Ибо целитель призывает "мир мертвых", и "мертвые" убивают за него, также как, например, иллюзионист всего лишь посылает реальные видения и не его вина, что человек "веря в иллюзии", умирает. Все дело лишь в маге, и в том, как он применяет свой дар.

- А вообще, - расположился на койке удобнее "жертва гнева Председателя", меланхолично разглядывая белый потолок. - Старик не так уж плох. Сколько лет терпит меня и других магистров, закрывая глаза на наши выходки... И я ему за это и благодарен. Конечно, он вспыльчивый, порой несдержанный, все время трясется над положительной репутацией Совета, пытается воспитывать нас, порой выходя за рамки, но кого ни спроси, все тебе скажут, что не видят на месте Председателя никого другого кроме Партара. Он та ниточка, что связывает нас всех... Мой первый якорь.

Я недоуменно нахмурился. "Якорь"? И только через несколько секунд понял, что имел в виду мужчина. Якорь - это слово в обществе иллюзионистов имеет не то значение, которое обычные люди ассоциируют с кораблем. Чтобы не сойти раньше времени с ума, не погрязнуть в своих иллюзиях и иметь связь с реальностью, маги выбирают из своих воспоминаний яркие образы (обычно дорогих им людей), ради которых они готовы вернуться в эту действительность. Это как путеводная нить, которая не дает заблудиться в лабиринте своего разума. И чем больше "якорей", тем крепче он будет привязан к реальности и, следовательно, не сойдет с ума. Но почему именно "первый якорь"? Мне всегда казалось, что первыми яркими воспоминаниями и образами для людей становятся их родители, учителя. Странно.

- Первый якорь? - все же спросил его я. Про них я только читал, но еще ни разу не видел на практике, как именно иллюзионисты отбирают "якори". Во мне проснулся исследовательский интерес. - Ты настолько им дорожишь?

- Не дай Богиня, - заметно вздрогнул маг. - Просто он напоминание о том, что если я не вернусь, то старик меня найдет и притащит за шкирку обратно. Также, например, эта чаеманка Алия - кто вместо меня будет скрашивать ее скучные будни новыми ощущениями? А Филгус? Я до сих пор не забрал у него из дома свою кастрюлю, и то чудесное ситцевое кресло в его кабинете... В нем спать имею право только я!

Да уж... спросил на свою голову. Это же надо, он переврал одну из основ искусства иллюзии, выбрав точку опоры - издевательства над людьми. Или же я, похоже, был слишком хорошего мнения об иллюзионистах? Какая досада...

- А другие якори? - сделал я еще одну попытку добиться вменяемого ответа. - Ты только помнишь о том, кому еще не испортил жизнь? Есть же те, кого ты помнишь не только, как приложение к своим выходкам? Например, родители или же твой учитель...

- О чем ты говоришь, Никериал? - резко нахмурился Микио, перестав беззаботно улыбаться. - Ты забыл, что у меня никого нет? О, точно, ты же меня не помнишь... как же так...

- Не помню, - подтвердил я. Да я точно могу сказать, что никогда раньше с ним не виделся. Таких людей трудно забыть, даже если и захочешь.

- А если так? - усмехнулся иллюзионист и через миг на его кровати лежал в больничной пижаме хрупкий долговязый подросток с короткими лохматыми белыми волосами, темно-карими глазами, слегка вздернутым носом, высокими скулами и бледной кожей. Он насмешливо на меня взирал, ожидая, пока я его вспомню. Но через несколько секунд, Микио, резко поморщившись и прижав от боли руки к ребрам, скинул иллюзию подростка. Вымученно улыбнувшись, он произнес. - Ты уж прости, но я еще не оправился, так что перестраивать физиологию для меня... болезненно. Но несколько секунд, надеюсь, хватило?

Но я его уже не слушал. Перед моими глазами стоял образ того мальчишки... Смутно знакомый... Где же я его прежде видел?

Целители помнят всех своих пациентов, независимо от того сколько времени прошло, особенно, если собственными руками вытащили их с того света. Нет, имена стираются из памяти, остаются только лица, а также тяжкий груз вины за то, что не смог данные выполнить обещания... особенно, если дал обещание мальчишке, стоя у постели его учителя. Ведь разочаровывать детей тяжелее всего...

Это произошло во времена эпидемии. Я тогда только прибыл в столицу с Элизой в поисках подтверждения моей теории о причинах появления черной болезни. Отчаянье... вот что владело Парнаско в это трудно время. Милсестры не справлялись с потоком зараженных, целители не спали неделями, оставаясь во вменяемом состоянии только за счет бодрящих эликсиров, до конца пытаясь спасти безнадежных больных. Тогда и появился этот наивный белобрысый мальчишка. Поставил с ног на голову госпиталь, довел до истерики и так еле держащихся на силе воли милсестер, умоляя их впустить его в палату к умирающему учителю ... Я тогда пожалел подростка, что самоотверженно, не боясь заразиться, жаждал быть рядом с наставником. Хотя, конечно, мне потом пришлось выслушивать лекцию от Азеля на тему того, почему нельзя впускать в карантин посетителей, но тогда мне удалось убедить главу Парнаско в своей правоте. Зачем лишать ребенка возможности увидеть дорого человека в последний раз? Все это понимали и все остро переживали чужое горе, сполна хлебнув своего.

Сострадание... вот чем в полной мере богаты целители. В госпитале я тогда появлялся редко, все время занимали дрязги с Советом, изучение в архиве документов, да и мне просто было тошно видеть Парнаско, во дворе которого каждый день стремился ввысь огромный погребальный костер. Даже воздух там пах гарью и обреченностью... Уже никто не верил в спасение. Азель хоть и крепился, старался вытащить из объятий смерти каждого пациента, но я-то видел пустоту в его глазах. Нет, в них не было ни веры, ни надежды. Какая злая ирония - тот, кто призван спасать жизни, каждый день сжигал тела своих пациентов.

Единственный, кто все еще надеялся на лучшее, был тот долговязый мальчишка. Он каждое утро брал из библиотеки госпиталя книги и до вечера читал их вслух своему учителю, не прерываясь даже на то, чтобы нормально поесть. Он боялся выйти из палаты надолго, страшился того, что случится, когда его не будет рядом. Наивно? Но кто поймет детей... Я не мог понять его поступков, но и выбросить из головы тоже. И каждый раз забегал в Парнаско, чтобы хотя бы на мгновение прислушивался к тому, как подросток, глотая слезы, читает строки книги, пытаясь хоть на мгновение отвлечься от раздирающей его душу боли.

Сочувствие... я всегда примерял боль других на себя, считал, что так лучше смогу исцелять пациентов. А тут не удержался и пообещал ребенку, что непременно спасу его учителя. Пустое обещание, наивное... Но мне тогда так не хватало веры в лучшее, в себя, и простое обещание мальчишке придало сил для поисков лекарства. Понял ли тогда это ребенок? Или же до конца надеялся на то, что я исцелю его учителя? А может, знал, что учитель его обречен, но все равно принял мою помощь?

Вот только как бы я не спешил, время работало против меня. Учитель мальчишки умер через три дня после моего обещания, а он сам попал в палату. Зараза не щадила никого и, найдя слабину, уничтожала организм, словно паразит. А потрясение из-за смерти дорогого человека было слишком велико, и болезнь развивалась очень быстро... И когда я нашел лекарство и смог ввести ему вакцину - он был на последней стадии болезни. Бледный, покрытый с ног до головы черными язвами, в бреду повторял имена, с кем-то спорил, плакал, моля спасти учителя. Душераздирающее зрелище... Я тогда тайком впервые искренне молился Великой, надеясь, что мое лекарство сработает. На кон было поставлено слишком многое.

Мальчишка стал первым, кому ввели вакцину. Мне удалось спасти его тело... но не душу. Прежний улыбчивый подросток, которого тайком подкармливали сладостями милсестры, умер в той лихорадке, а вернулась лишь его пустая оболочка. Спасенный ребенок целыми днями смотрел лишь в окно, ни с кем не разговаривал, только изредка задумчиво посматривал на меня, словно силясь что-то вспомнить. Диагноз был неутешителен - амнезия. Но вот только вылечить его я тогда не успел - он вскоре сбежал, а искать подростка в огромном городе тогда ни у кого просто не было времени.

Да, я знал, что этот ребенок маг и что его учитель был магистром иллюзий, но вот сопоставить вместе милого мальчишку и этого наглого сумасшедшего мужчину? Нет, слишком велика разница. Что ни говори, время беспощадно к людям.

- Ты... - пораженно выдохнул я, по-новому рассматривая Микио, пытаясь подобрать слова. - Жаль, а я-то надеялся, что ты вырастешь в нормального человека.

- Аналогично, - фыркнул он. - Где ты спрятал того милого всепрощающего целителя, что тайно снабжал все детское отделение шоколадными конфетами? А твоя подруга, которая так мило морщила носик в моем присутствии, где? О, точно, она же стала королевой! Как же я мог про это забыть!

Я пропустил мимо ушей его колкость. Нет, если раньше это меня задевало, то сейчас к Элизе я ничего не испытывал. Да и меня кое-что интересовало, что было важнее, чем липовое возмездие и попытки пробудить его совесть.

- Так ты все вспомнил? - мне, как целителю, не терпелось узнать ответ на этот вопрос, тем более, как ни крути, а Микио был моим пациентом, хоть и прошло уже больше полувека. - Амнезия прошла?

- Не-а, - мотнул головой иллюзионист. - Все детство как в тумане. Да я и не расстроен по этому поводу.

- Почему? - поразился я.

- Вдруг окажется, что я похож на старика с перепоя? - притворно ужаснулся он. - Ведь тот образ, что я "носил" в госпитале тоже был иллюзией, - Микио, заметив, что я удивлен таким подробностям, охотно пояснил, - я это почувствовал, когда очнулся. Так что с какой внешностью родился я не имею понятия... О, я еще же своего имени не помню! Забавно, не правда ли?

- Не очень... - невольно скривился я. Не помнить своего имени, внешности и считать это забавным? Он сумасшедший. - И тебе ни капельки не интересно?

- Вспоминать - словно нырять в колодец с черной мутной водой, - поднял вверх палец иллюзионист, словно сейчас решил открыть мне великую мудрость. - Может, ты и найдешь на дне сокровище, которое так долго искал, но чаще всего утонешь в боли и отчаянии. Зачем оглядываться назад? - пожал плечами он. - Я иду только вперед. Таков мой принцип.

- Я думаю, что ты просто боишься.

- Чего? Прошлого? - скептически вздернул бровь магистр. - Ты думаешь, мне хочется вспоминать прошлое мальчишки, что лежал в больничной палате? Не смеши меня, Никериал.

- У тебя был учитель, - я сделал еще одну попытку вразумить этого человека. Тогда он даже не стал меня слушать про смерть своего наставника, возможно сейчас... Все же какой бы он ни был, но это обязанность ученика помнить о том, кто учил его магии. Тем более, я тогда понял, у того иллюзиониста никого не было дороже его воспитанника. - Ты очень ценил его. Дни и ночи проводил возле его постели.

- Ну и что с того? - равнодушно хмыкнул Микио. - Мальчишка умер еще тогда, вместе с тем человеком. Конец слезливой истории.

- Даже так? - заметно расстроился я.

- Думаю это к лучшему, что я забыл его, - грустно улыбнулся иллюзионист.- Знаешь, порой я слышу чей-то до боли знакомый голос... смутные видения преследуют меня во сне, но как только я пытаюсь разглядеть его лицо - у меня все сжимается внутри от невыносимой тоски. Нет, я давно решил - неважно, что было в прошлом, лучше идти только вперед. Так спокойнее.

Я вздохнул, с сочувствием посмотрев на задумчивого мага. Что бы Микио ни говорил, как бы не старался убедить себя, но он все же боится... вспоминать, подсознательно чувствуя, что кроме горечи и разочарования не получит ничего взамен. Может быть, раньше его и интересовало прошлое, и, судя по моему заседанию, он кропотливо исследовал временной отрезок эпидемии черной болезни, но сейчас маг просто смирился, стараясь всем назло радоваться каждому пройденному дню, стараясь ни о чем не задумываться. Он говорил, что тот мальчишка умер еще тогда в горячке, но вот я вижу обратное. Ученик того пациента ни на йоту не изменился. Остался в душе сущим ребенком, боясь потерять последнюю частичку себя.

Иллюзионисты... вы так стремитесь отречься от действительности, но чем дальше идут ваши иллюзии, тем крепче вы привязываете себя к реальности. Это намного интереснее, ведь так, магистр? Попытаться подмять под себя нашу действительность - что может быть увлекательнее?

- Кстати, прости меня за то, что произошло на кладбище, - почесал черную макушку Микио, прервав течение моих философских мыслей. - Я не хотел приносить тебя в жертву, просто... растерялся, - я скептически на него посмотрел, ни на каплю не веря в искренность этого прохиндея. Иллюзионист между тем, увидев, что я не купился на его фальшивое раскаяние, вздохнув, продолжил свою исповедь. - Я ведь вел это дело больше месяца, добился у них доверия, сместил главу и занял его место, а тут приходит эта стерва и срывает весь спектакль прямо на его кульминации! Знаешь, как мне хотелось ее за это придушить? - он понизил голос до шепота. - Мне пришлось играть роль безумного содомита, мечтающего захватить власть в Совете, чтобы меня никто не принимал всерьез. Не скажу, что это было тяжело, даже наоборот, было так весело наблюдать за реакцией окружающих, но знаешь, что меня во всей этой истории больше всего бесило?

- И что же?

- Каблуки! Ходить постоянно в тесных сапогах на высоких каблуках было великим испытанием для моей психики. Так ты на меня не сердишься за то, что я немного пошутил?

- Не был бы ты больным - ударил бы. О, ах точно! - притворно изумился я, решив немного подыграть ему. - Я это уже сделал! Какая досада...

- Вот именно, - поднял вверх палец бывший предводитель секты. - Ты бы знал, как магистр Гариус удивился, почуяв на синяке остатки магической энергии его ученика. Потом все пытал, из-за чего мы с тобой подрались. Не волнуйся, я ему сказал, что мы не поделили плитку шоколада.

Вместо того чтобы разозлиться - я растерялся. Откуда он знает о моей слабости? Но смотря на ехидную рожицу этого прохвоста, меня осенило. Эдвард!!! Только у него порой бывает язык без костей, а он еще попал в палату к тому, у кого развлечение шпионить за преступными группировками. Мне только интересно, много сведений магистр уже смог вытащить из дракона?

- Эд рассказал? - устало спросил я, делая вид, словно уже смирился, что скоро весь Совет будет знать о том, что Никериал неадекватно ведет себя, как только видит шоколад.

- Возможно... - туманно проговорил Микио и вдруг озорно подмигнул. - Давай ты мне кое-что расскажешь, а я забуду про твою маленькую тайну? Потешишь мое любопытство?

- И что же? - осторожно поинтересовался я, думая о том, сильно ли расстроится Совет, узнав, что кто-то обеспечил ментальный удар его мастеру иллюзий? И какой мне за это дадут срок?

- Все просто, - ухмыльнулся маг, с любопытством на меня посматривая. - Никериал, а откуда у тебя в крови прана? Точнее сказать, - растянул губы в улыбке Микио, - что за артефакт у тебя спрятан дома?

Обессиленный Эдвард, потирая болящий от уколов копчик, придя в палату, застал интересную картину - как я с садисткой улыбкой пытался задушить его единственного соседа. А эта сволочь, вместо того, чтобы умирать, как порядочному человеку, умудрялась отбиваться и хрипела: "Пожертвуй кровушки на опыты". Вкупе с внешним обликом: красная радужка, мертвенно-бледная кожа, выпирающие клыки - выглядело внушительно... для впечатлительного дракона.

К сожалению, Микио повезло - у дракона просто не было сил, чтобы мне помочь в убиении иллюзиониста. Он просто предложил мне задушить "тварь" подушкой. Хотя, конечно, придя немного в себя, Эд поинтересовался, куда делся его сосед. Но это было позже... намного позже...

*Лимнада - нимфа лугов.

Часть четвертая: Проклятия, что связывают нас

Глава 1. Тайны, скрытые под вековым слоем пыли

Женщину, как и огонь, нельзя оставлять без присмотра.

Или погаснет, или сожжёт всё к демонам.

Народная мудрость

Ирен

Сегодня я проснулась и вдруг отчетливо поняла, что мне ужасно скучно без этого невоспитанного колдуна. Нет, сначала я обрадовалась его отъезду - такая возможность, как исследовать замок в отсутствии его хозяина, бывает очень редко, возможно, даже никогда - доселе я не знала ни одного такого прецедента. Ведь аристократы по своей сути очень недоверчивые и никогда не оставят чужого человека одного в своем замке. Мало ли какие скелеты в подземельях найдут любопытные гости или же, не теряя такой шикарной возможности, захватят чужие владения, оставив с носом наивного дурака.

На "наивного дурака" Ник похож не был, больше - на ехидную занозу, но я, по-правде сказать, была тронута степенью его доверия ко мне. Оставить меня хозяйкой в своей вотчине... можно ли это считать предложением руки и сердца? Или же я все не правильно поняла? Хотя, даже если этот колдун встанет на колени и попросит стать его нареченной, я гордо откажусь. Не подобает дочери короля снисходить до магов с плохой репутацией, даже если они и благородного происхождения. Вот только Никериал плохо вяжется у меня с образом аристократа, да и о его роде не слышала. А может он просто нагло присвоил чей-то замок? Я терялась в догадках, а Ника, как назло, рядом не было.

Дни потянулись скучной чередой, и если я сначала с энтузиазмом лазила по закоулкам жилища колдуна, пытаясь найти приключения на ровном месте, то вскоре мне это дело надоело. Без ворчания и саркастичных комментариев беловолосого мага это дело теряло больше половины своего обаяния.

После неудачной попытки найти, как мне все больше казалось, мнимые трупы девушек, я направила свою неуемную энергию на святую святых Никериала - его библиотеку. Решила на свою голову найти в его закромах книги по черной магии и когда он вернется торжественно кинуть ему сеи доказательства под ноги. Нет, просто показать их, а то боюсь у Ника случится приступ ярости на почве "синдрома библиотекаря".

Я как-то раз видела в действии эту страшную болезнь у нашего королевского архивариуса, когда его помощник случайно споткнулся об порог и уронил ценные фолианты. Мои уши невольно заалели, когда я услышала тираду этого милого старика, как он стенал о "порче древних рукописей", как бил своего помощника по спине не менее ценным тяжелым фолиантом, из которого при каждом ударе поднимался в воздух столп пыли... Мой брат, который тогда вместе со мной подглядывал, на мой нескромный вопрос о причине помрачения рассудка у "дедушки" с усмешкой сказал, что к людям, которые слишком много читают или же долгое время проводят в библиотеке, внедряется в мозг книжный червь. Он и заставляет их холить и лелеять книги и тайком ото всех кушать пергамент.

Я с детства поняла, что "синдром библиотекаря" страшная болезнь и долгое время с опаской прикасалась к книгам, боясь, что на меня прыгнет этот ужасный червь и высосет все мозги, заставив объедаться бумагой, читать запоем книги и жить в библиотеке. Хоть теперь я не верю в эти глупости, но все же порой мне кажется, что в голове у Ника проживает целое семейство книжных червей, ибо многие его поступки по отношению к книгам... странные. Слава Великой, что бумагу не ест. Я проверяла. Несколько дней подряд подкладывала, когда он читал в кресле книги, на стол чистые белые листы и пряталась за шторой. Но вместо того чтобы отведать соблазнительное яство, он портил листы своими почеркушками, в потом и вовсе уносил их к себе в лабораторию, куда мне не было доступа. Вообщем, тогда я поняла, что его паразиты хитрые, наглые и давно захватили мозг бедного мага.

После того как я сделала сие страшное открытие мне самой стало интересно какая же на вкус бумага. Тогда взяв лист, я с сомнением откусила от него кусочек, прожевала и поперхнулась, увидев замеревшего в дверях Никериала, что шокировано наблюдал за тем, как я ем бумагу. Попытки оправдаться и рассказать ему всю правду о коварных книжных червях не принесли успеха. Он лишь сочувственно потрепал меня по волосам и положил передо мной целую стопку бумаги, пожелав приятного аппетита. После такого унижения я не разговаривала с ним три дня, чтобы он осознал степень своей вины. Но наглый колдун вместо того чтобы раскаяться и извиниться, сначала попытался меня обыграть в снежки, а потом и вовсе уехал в столицу.

Так что я, вспоминая про тот случай и предвкушая свой триумф, когда предъявлю магу книги по черному колдовству, целых два дня безвылазно искала в библиотеке неуловимые тома. На третий день меня стало уже тошнить от заумных названий книг, и я, несолоно хлебавши, заперла дверь в сию страшную обитель, напоследок осенив ее знаком Великой.

И вот, проснувшись сегодня поутру, я придумала новое дело. Раз меня оставили в этом замке хозяйкой, то нужно как-то соответствовать этому почетному званию! Я должна провести генеральную уборку! Чтобы когда Ник вернулся, потерял дар речи, видя отполированные до блеска полы! А лучше бы на них поскользнулся.

Для этого нелегкого и опасного дела я собрала королевское совещание, состоявшее из Милены, Джека и Ларсика. Причем беспардонное привидение не приглашали, но оно все равно пришло, настояв на своей значимости. И как же Джек намерен мне помогать, если он простой бестелесный дух? Пугать пауков и крыс?

Королевское совещание со всей своей торжественностью проходило в гостиной за кружечкой ароматного чая и плюшками, что специально для нашего мероприятия приготовила заботливая домовиха. Я, как глава совещания и представитель королевской воли в этом захолустном месте, сидела в кресле, величественно взирая на малый совет, что расположился на диване.

- Итак, - провозгласила я, мешая в фарфоровой чашке серебряной ложкой сахар, - Совещание объявляю открытым. На повестке дня у нас сегодня вопрос по проведению генеральной уборки в замке.

На меня с недоумением уставился весь малый совет, кроме Ларсика. Он, навострив уши, лакал из миски молоко, словно происходящее его не касалось. Конечно, это было так, но он мог бы хотя бы сделать вид, что ему интересно.

- Но как же так, госпожа? - выразила всеобщее мнение о моей идее Милена. - Замок большой, тут своими силами не управиться. Да и хозяин никогда...

- Так времени у нас много, - возразила я, - да и начнем мы с жилых помещений, чтобы успеть к сроку. Кстати, сколько у вас, Милена, в подчинении слуг?

Домовиха и Джек между собой переглянулись, и призрак осторожно ответил:

- Иреночка, ну что за глупости ты говоришь. В этом замке даже во времена моего телесного существования в этом мире проживало не слишком много народу. Мой род всегда ценил уединение...

- Как же так! - возмутилась я. - А кто тогда отвечает за хозяйство, кто управляющий этих владений?

Руку робко подняла Милена. Я вспыхнула от негодования. Мне всегда казалось, что в замке есть слуги. И то, что я их не вижу - естественно. Ведь господа не должны не видеть, не слышать челядь, которая им прислуживает. На крайний случай Никериал же маг, а значит может взять себе в услужение разных существ, таких же как и домовиха... Но одна служанка на огромный замок? Это же противоестественно!

- Ладно, - вздохнула я. Поставила на столик чашку и, задумавшись об этой проблеме, скрестила пальцы. - Эти же владения принадлежат Никериалу? Кстати, какой титул носит его род?

- Барон! - радостно провозгласил Джек, будто это была его заслуга.

- Да? - удивилась я. - Хотя... это можно было ожидать. Я веду к тому, мы ведь можем набрать людей из деревень на помощь их господину. Так ведь обычно все поступают.

Милена и Джек вновь переглянулись.

- Что опять я сказала не так? - я с недоумением смотрела на этих заговорщиков. - В этих владениях нет деревень? Но я же сама проезжала через пару...

- Дело не в этом, Иреночка, - осторожно проговорил призрак. - Просто... просто забудь! Они дремучие люди, тебя не так поймут.

Ларсик согласно мяукнул и прыгнул мне на колени. Задавать вопросы по этому поводу я не решилась. Милене и Джеку лучше знать, как ведут себя на земле Ника его подданные. Я даже не удивлюсь, если они даже не платят этому "барону" налоги.

Вообщем, пришлось мне забыть про королевскую гордость и, взяв в руки щетку, тряпку и ведро, почувствовать себя челядью... вместе с Миленой и Джеком. Так быстро сдаваться, и отказываться от своей идеи я была не намерена. Род Келионнендора не пасует перед препятствиями! К сожалению, моего энтузиазма хватило лишь на пару часов. Дальше уборку проводила лишь Милена, а я решила руководить этим процессом. Джек же при первой же возможности улизнул от работы. Предатель. Напару с Ларсиком.

Так и закончился наш первый день генеральной уборки.

А на следующее утро, к моему удивлению, под крепостной стеной стояло больше десятка селян с косами и вилами. Они что-то орали, требуя, чтобы хозяин замка вышел за крепостную стену выполнять свои господские обязанности: внимать их просьбам и мольбам. А так как их непутевый барон отъехал в столицу, свалив на меня все свои обязанности, на крепостную стену поднялась я, отправив встречать гостей Милену. Конечно, это не ее работа, но не мне же разговаривать с простолюдинами у ворот? Это не прилично! Я лучше понаблюдаю за этим действием сверху.

Ворота с пронзительным скрипом раскрылись (Ник что, петли вообще никогда не смазывал?) и на опешивших от такого крутого поворота событий двинулась грозная домовиха. Глядя на то, как селяне испуганно отступают от посланницы, мне сразу захотелось им сказать: "Нет, на самом деле Милена добрая, просто вы ее отвлекли от готовки завтрака". Но я сдержалась и прильнула к проему.

- Чего ль надо, ироды! - любезно поприветствовала гостей добрая домовиха. На нее вмиг были наставлены острые вилы. - Я изволю вас слушать, а потом послать. Так велел мне хозяин!

Я поморщилась от ее грубого тона. Я же просила ее быть с ними поласковее, спокойно спросить чего изволит желать бедный народ. А она со своим: "Я буду делать так, как учил меня хозяин". Ни такта, ни уважения! Милене точно не стать дипломатом.

- Гд-де т-твой хозяин, нечисть! - выкрикнул из толпы селян самый смелый.

Я в предвкушении уже потерла ручки - вот и объявился предводитель, с кем я могу согласовать все вопросы. Но не тут-то было. Только что избранного вождя Милена точным ударом вытащенной из-под пазухи сковороды отравила спать.

- Пшли вон, окаянные! - сразу перешла в нападение домовиха, грозя мужчинам чугунной сковородой, что была почти с нее размером. - Хозяина дома нет, вместо него хозяйка!

- Хозяйка? - почти синхронно воскликнули селяне. Ох уж эта прислуга... сказала бы, что я временная хозяйка. Они же уже представляют себе это непотребство - что я вышла замуж за этого несносного мага! Все, мне надоело! Плевать на этикет! Я выйду к ним сама и все проясню! Обязательно скажу, что они ошибаются!

Как только я спустилась и подошла к воротам, то увидела, что селяне валялись в снегу - недовольных усмирила Милена, а оставшиеся со слезами на глазах приветствовали меня. И мне почему-то показалось, что они радовались лишь тому, что я избавила их от грозной домовой.

- Госпожа! - воскликнули они, бья мне поклоны. - Не вели казнить, а вели слово молвить!

Я согласно махнула рукой, фраза про то, что я временная хозяйка застряла на языке и быстро улетучилась. Я вмиг решила, что расстраивать свой народ плохо, а я к тому же принцесса, а не какой-то там третьесортный барон...

- Надоумь своего супруга на дела добрые! Вели ему распустить свое войско поганое, что в лесах мушуется, наших девок ему на забаву ворует!

Мне сразу представился Ник в черном плаще наброшенным на голое тело, что держа окровавленный нож, склонился над распятой на алтаре селянкой. Почему-то из всей этой фантазии мне больше приглянулся оголенный торс мага и я серьезно задумалась, как его лучше представить, чтобы получить больше эстетического наслаждения... А то бледные фантазии с хиленьким волосатым магом... нет, я же его уже видела полуголым. Он совсем не волосатый и у него были едва заметные три белесных шрама оставшиеся, как утверждала Лира, от схватки с демоном. Интересно, а какие они на ощупь? Гладкие или же...

- Госпожа? - удивленно спросил один из селян, видно его изумило мое мечтательное выражение лица.

Я, помотав головой, чтобы прогнать от себя тот бесстыдный морок, попыталась сконцентрироваться на деле. Так, что они там говорили? А, точно. Войско. Селянки. Алтарь. Полуголый Ник. Бррр... Нет, не то.

"Ирен, как далеко зайдет твое воображение о том несносном маге?" - спросила у себя я, массируя виски. На меня все странно косились. А все из-за Никериала! Почему он так долго не возвращается! Мне одной скучно!

- Та-ак... - протянула я, собираясь с мыслями. - Лесная нечисть ворует ваших женщин, а из-за того, что у Никери... моего супруга довольно плох... своеобразная репута... что о нем ходит много не хороших слухов, вы пришли сюда, считая, что это им приказал ваш барон. А не то, что зимой оголодавшие звери просто нашли легкую добычу. Я правильно вас понимаю?

Милена на меня посмотрела так, словно с неба снизошла сама Великая. Что я не так сказала-то? Я ведь сейчас играю роль баронессы, а она всегда должна прикрывать грехи супруга! Да и зачем ему воровать селянок? И когда он успел это провернуть? Я же постоянно за Никериалом присматриваю! И ни оборотней, ни драконов возле него не видела! А такую наглую ложь от простых селян я терпеть не стану!

Люди недоверчиво на меня посмотрели, и словно ненароком стали коситься на брошенные вилы и косы. Мне это не понравилось. Я, конечно, могу противостоять необученным людям, но их много и это крепкие мужчины... Придется задействовать свое обаяние и один козырь, что мне советовал применять в таких ситуациях мой учитель по дипломатии. Он говорил, что это повышает авторитет знати у простого народа, но резко снижает его в высшем свете.

- Слово баронессы! - уверено произнесла я и осенила себя знаком Великой Элисень. Мои уши предательски заалели. Было совестно врать, да еще и так глупо.

Мужчины ахнули. На светлом небе не появилось ни одного облачка, не прогремел гром, меня не ударила молния... замок все также стоял неприступной твердыней... А в сознании верующих это было подобно признанием невиновности, особенно, если это уверено произнесла милая девушка, смотря на людей честными глазами. Конечно, у этого способа есть свои недостатки. Если господин нарушит слово, то второй раз на сие действие люди не ведутся, к сожалению.

О, Великая, что я творю? Этот маг дурно на меня влияет...

Я воевала с совестью, пока патетично заверяла людей, что Никериал святой и вообще, посланник Великой, что он сейчас нещадя себя и, оставив дома горевать свою молодую супругу, ушел воевать с расплодившейся нечистью. А новая госпожа в качестве доказательства приглашала их в замок, чтобы они воотчую убедились, что жертвенных алтарей нет, мертвых девушек тоже (если я не смогла их найти за месяц, то они не найдут жертв и подавно). А если у них до сих пор остались сомнения, то баронесса великодушно разрешает им помочь ей в генеральной уборке. "Право, вы же не будете отказывать в столь невинной просьбе своей госпоже? Ей же трудно одной прибрать столь запущенное холостяцкое жилье... Как это уже спешите? Жена и дети подождут, вы же ищете правду! Милена, покажи нашим гостям, где надо оттирать от грязи пол и выдай им инвентарь. Нет, не надо одалживать сковороду, у меня есть кочерга".

***

- Ире-е-е-еночка-а-а-а!!! - завывая, пронеслось мимо трущих стены и пол мужчин привидение, остановившись напротив меня.

А так как я следила за раб... за селянами в конце длинного коридора, сидев в кресле и попивая чай, то эпохальное знакомство людей с Джеком произошло уж слишком неожиданно. Они заорали, что-то на счет нежити, что их съедят и утащат в иной мир и попятились в противоположную от меня сторону. Пришлось воспользоваться своим обаянием.

- А ну замолчали и продолжили работать! Мы и так от графика отстаем! - резко встав с кресла, прикрикнула я на паникующих селян и, увидев, на их испуганных лицах более осмысленное выражение, мило улыбнулась и ласково продолжила. - Не волнуйтесь, это дух любимого дядюшки вашего барона. Он добрый, милый и никого и пальцем не тронет, ведь за такое вопиющее поведение ваш барон накрутит из его ушей кренделя и насадит на кол... Ведь так, Джек?

Джек непонимающе похлопал глазами, закрыл рот и опасливо обернулся на замеревших селян. Воотчую убедившись, что "страшная нежить" на них нападать не собирается, мужчины подошли к брошенным щеткам и с кряхтением снова стали оттирать от многовековой грязи замок любимого хозяина. Небольшой инцидент был благополучно забыт.

Сам же нарушитель спокойствия ошарашено смотрел на временных жителей замка и тихонечко у меня спросил:

- Иреночка, а это кто? И что они делают с бедным коридором?

- Это любимый подданные нашего непутевого барона, - довольно кивнула я на селян, и, отхлебнув чай, продолжила. - Представляешь, они сами пришли к крепостным стенам и умоляли, чтобы господин обратил на них свое внимание. Теперь, как видишь, они заслуживают похвалу и признательность своего барона...

- Иреночка, - усмехнулся Джек, закружив вокруг моего кресла, - если бы еще рыцарей заставила наводить чистоту в замке - цены бы тебе не было.

- А к замку пришли рыцари? - встрепенулась я, заинтересовано посмотрев на духа. Мне как раз не хватало рук, а не натренированные на уборку селяне не справлялись с графиком. Этот коридор мы моет целый день, за два дня, что они работают, мы очистили только один этаж!

- Что ты! - испуганно вздрогнул призрак, видно уже воотчую представив эту замечательную картину - рыцари, сняв доспехи, наравне с челядью делают приятное Ее Высочеству, начищая до блеска полы. Отец всегда хотел, чтобы высшие и низшие слои населения нашли общий язык. Так объединим же их с помощью работы!

- И зачем ты так отчаянно меня звал? - немного расстроилась я, видно моим планам не суждено будет сбыться. - Взболомутил ранимый народ... - они и так на Милену опасливо косятся и еду, которую она готовит, едят с неохотой, словно домовая вступила в клуб отравителей.

- Я потерял свои цепи!!! - отчаянно воскликнул Джек и умоляюще посмотрел на меня. - Иреночка, на тебя только надежда!!! Найди их! Молюю-ю-ю-ю....

- Но почему я?

- Так их наверняка спрятал этот поганец! Чтобы я страдал! - выдал свою версию призрак. - А в замке есть места, к которым я не могу даже приблизиться!

Я засомневалась. Мне не особо верилось, что Никериал бы лазил по подземелью, ища цепи бедного призрака, а потом их перепрятывал. Нет, маг не был похож на мелочного человека, что будет мстить по пустякам. Да и на Джека он всегда мало обращал внимания, словно считая, что тот часть интерьера, который иногда доставляет ему небольшие неприятности. Ник всегда грозился, что изгонит "эту пакость", но никогда даже не пытался привести свою угрозу в исполнение. Я спрашивала почему, но он лишь отмахивался и говорил, что ему лень.

- Ну хорошо... - нехотя протянула я. Вставать и идти в подземелья мне не особо хотелось... Значит пойдем в башни. А Джеку придумаю сказку о том, что Никериал недавно туда поднимался, что-то пряча подмышкой, и это что-то подозрительно звенело. - Тогда последи за селянами, пока я ищу твои цепи. Хорошо, Джек? И смотри, чтобы они не расслаблялись и работали быстро.

- О, не волнуйся, Иреночка, - как-то зловеще улыбнулся призрак, многозначительно глянув на подслушивающих наш разговор мужчин. Те вздрогнули и заработали щетками интенсивнее.

Я вздохнула и с неохотой пошла в башни. Последнее, что я услышала, это зычный бас Джека: "Работать, рабы! А то станете моим ужином! Мухахахаха!!!"

Поиски потерянных цепей начались как-то... скучно. Наблюдать за селянами, что полировали полы для своего господина, и то было веселее, с ними-то можно было поговорить, да и вздрагивали от посторонних звуков они довольно забавно. Я даже не так давно услышала из их уст следующее: что они уже не боятся Никериала и не считают его злодеем, а наоборот ему искренне сочувствуют. Хотя с чего это? Да и про какую они твердили ведьму, что захватила замок и всю округу? Я же милая, добрая и всепрощающая! Это вот этот белобрысый колдун доморощенный самое что не но есть зло, а не я! После этого послушанного разговора я ускорила график в полтора раза, если у них есть время чтобы разговаривать, то, следовательно, им скучно, надо же их чем-то занять.

Я подозревала, что Джек на самом деле просто забыл, куда упрятал свои драгоценные отполированные до блеска цепи, или же он просто решил поразвлекаться за мой счет, но что поделать... Отказывать кому-то в помощи я не привыкла, вот и приходится идти туда куда глядят глаза, искать то, что невозможно найти в огромном замке и за целый век. Вот погуляю немного и со скорбным выражением лица скажу призраку, что я не нашла цепи. Авось и отстанет... Все же у меня не было настроения потакать прихотям Джека.

Я принцесса. Это у меня должны спрашивать, что я хочу и немедленно исполнять мою волю. А как только я очутилась в этом замке, всем словно было все равно кто я по-крови и насколько значимо мое положение в высшем обществе. Да за мою благосклонность боролись первые красавцы и рыцари королевства, получить из моих рук платок было высшей честью, и его оберегали дороже родовой сокровищницы! Но не здесь...

Впервые в своей жизни я почувствовала себя не наследницей рода Келионендора, а обычной девушкой, от которой ничего не требовали и не ждали что-то взамен. Во дворце отца ко мне всегда относились как к красивой кукле, как к способу укрепить свое положение у трона отца, да и сам король... он всегда смотрела на меня так, словно подумывал как бы подороже продать кому-нибудь. Мое мнение никого не интересовало, да и меня с детства научили молчать и мило улыбаться.

"Принцесса не может иметь своего мнения, она должна радеть за королевство", - любили повторять мои нянюшки, учителя, фрейлины... "Читать книги дамам не прилично!" - восклицали нянюшки, когда я в детстве хотела изучать науки наравне с братьями. "Дама не должна быть умнее своего кавалера", "Приличные девушки должны говорить только о моде, погоде и детях".

Меня всегда это раздражало, но я непрекословно подчинялась, искренне веря, что отец и нянюшки знают лучше меня, как следует жить. Но вот порой от поддержания образа идеальной принцессы я сильно уставала, мне казалось, что моя жизнь бессмысленна и я слепо следую по дороге, которую определили за меня и, несмотря на мои протесты, меня мягко подталкивают в нужном направлении. Тогда-то я и добилась от короля разрешения на совсем не дамское занятие фехтованием. Мне хотелось хотя бы немного свободы, сделать то, что от меня никак не ожидают и на этих уроках я отдыхала душой, хотя мастер порой был довольно суров и гонял до седьмого пота, пытаясь вдолбить мне в голову основы.

Но как только мне исполнилось шестнадцать - беззаботная жизнь закончилась. Отец стал поговаривать об очень важных переговорах с соседней страной, старший брат ходил по дворцу с довольной миной на лице и однажды обмолвился, чтобы я приглядывалась к портрету этого ловеласа принца Родрика. Мне всегда не нравился этот напыщенный надушенный индюк, что смотрел на женщин, словно уже представляя их на своем ложе. Про него ходило немало дурных слухов. Да, он был красив, обаятелен, но вот за внешней безупречной оболочкой не было ничего стоящего. Он тяготел к роскоши, красивым дамам и любил избивать слуг...

Родрик приезжал вместе с посольством на переговоры в нашу страну. За несколько месяцев, что гостил принц, я вдоволь насмотрелась на его похотливую натуру. А как он смотрел на меня... говорил, что я стану прекрасным украшением в его спальне, буду дивно смотреться рядом с ним на троне... У меня внутри все клокотало от гнева, когда отец сообщил, что Родрик станет моим мужем. Нет, я знала, что однажды ради королевства мне придется выйди замуж за человека, на которого укажет отец, и я всегда думала, что смогу себя пересилить, полюблю своего будущего мужа... Но красивые слова совсем невязались с реальностью, которая меня ожидала. Оказалось, что я не могу смириться со своей судьбой, что я очень сильно хочу решать сама, а не действовать по указке других.

Пойти наперекор было ново и... волнующе. Отстаивать свою точку зрения и видеть, как при этом в ужасе расширяются глаза придворных - забавно. Все стали твердить, что принцесса повредилась рассудком, старший брат осуждающе косился, младший - заливисто смеялся и ободряюще улыбался... Но вот воля короля закон, и как бы сильно я не противилась своей судьбе - это были лишь пустые слова, ведь все решено за меня. Мой старший брат это понимал, пытался отговорить от неразумных поступков, боясь, что я навлеку на себя гнев отца. О, Ари... он всегда был слишком серьезен, неся на себе груз наследника престола, пытался оберегать меня и Максимилиана. Я знала, что он пытается достучаться до короля и помочь мне, но все было напрасно...

Сейчас смотря на прошедшие события, я до сих пор удивляюсь, как у меня хватило духу сбежать в неизвестный мне мир. Я ведь почти ничего не знала о жизни за пределами дворца, а тут, словно зачарованная, собрала быстро вещи и убежала через тайный ход за пределы дворца. Отдала почти все свои деньги за портал в Верлехенд, до которого добираться верхом примерно дней пять (так мне на этот вопрос ответит служащий портала) и уже в городе купив коня, сразу отправилась по западной дороге в Ривен.

В свое время я была дружна с Каролиной, что сейчас стала супругой герцога Ривенского, и я надеялась, что она мне поможет или же хотя бы посочувствует моему горю и подскажет, что делать дальше. Остановившись на ночлег на той неблагополучной поляне, я все думала, как мне быть дальше, ведь при побеге мной руководил лишь азарт, желание изменить что-то в своей судьбе. Но вот находясь в темном зимнем лесу, как-то иначе начинаешь смотреть на мечты о другой жизни. Я была растеряна, подавлена... Ведь если посмотреть - я ничего толком не умела. Ну хорошо владела мечом, знала несколько языков, дипломатию, этикет... но ведь этими знаниями не разжечь костер, не будешь охотиться на дичь или же распахивать поле! Думая как мне устроиться в жизни, я никак не могла заснуть, да и конь был чем-то встревожен.

И тогда напала эта нечисть... Я даже обрадовалась возможности выпустить накопившийся пар, доказать, что я еще могу бороться и неважно против кого мне придется выступить - я всем покажу, что я сама творю свою судьбу! Да вот только никудышный из меня получился творец... После короткой схватки я почувствовала сначала внезапно навалившуюся слабость, потом случайно увидела кровь и прижав руки к ране решила перевести дух, прислонившись дереву. Не дошла до него, все вокруг поплыло и я упала на снежную перину... Тогда я с чего-то решила, что возможно моя глупая смерть от клыков белых волков и было тем решением, которое я так упорно пыталась найти. А что - я ведь ни на что негодная принцесса, которая ради своего эгоизма подставила под удар целую страну. И как же иначе должна встретить свой конец такая предательница?

Вместо чертог Великой или же Преисподни Настерревиля я увидела темный потолок. Да... тогда я была сильно растеряна, напугана - мне все казалось, что меня нашли и сейчас в комнату войдет отец, угрюмо сообщив, что я опозорила род, что я ему больше не дочь, и я немедленно отправляюсь в женский монастырь, пока он не сочтет мое наказание достаточным. Но вместо него в комнату зашел незнакомый мне мужчина, что сразу стал непочтительно вести себя в моем присутствии. Да и его внешность... Она оказалось довольно необычной: помятая одежда в каких-то пятнах, белоснежные, отливающие серебром, короткие волосы, которые он почти сразу взлохматил рукой, ехидная усмешка, пронзительные серые глаза, от которых невольно хотелось отвести взгляд... Мы завели ничего незначащий разговор. Я держалась настороженно, пыталась понять, кто мой собеседник и в каких он отношениях с королевским родом...

Да... когда появилась Милена, я обратила внимание на его руки. Они были чистыми, без мозолей, движения выверенные, четкие, словно он контролирует каждый свой пас. Я еще тогда начала проводить параллель между Ником и нашим дворцовым чародеем, уж слишком они были похожи, да и только у магов в услужении были такие существа, как домовые.

Но Никериал оскорбил меня своим пренебрежением, скукой, что вмиг отразилась на его лице, когда я призналась, что на самом деле я принцесса, а потом еще выяснилось, что он тот самый маг, страшными историями про которого меня пугали в детстве. Я внезапно подумала, что если докажу причастность Никериала к каким-нибудь темным делишкам, то отец не будет ко мне слишком строг, ведь имя "Никериал Ленге" было для него словно застрявшая в горле кость. Я просто не знала, что мне делать "на свободе" и уже начала смиряться с тем, что меня обязательно найдут и вернут во дворец. Мне не хотелось в монастырь, а поиски "жертв колдуна" стали шансом на то, что меня простят.

Но чем дольше я проводила времени в замке Ника, тем больше отчаивалась. Я, не слушая оправданий, упорно искала свой "шанс на прощение", нет, в глубине души я понимала, что все это бесполезно, но вот мое упрямство... Я всегда боролась до последнего, а тут еще взыграло самолюбие - Никериал постоянно дразнил своими пожеланиями "удачной охоты на призраков", издевательским отношением к моим умственным способностям. Нет, я знала, что я далеко не гений, но ведь никакая нибудь идиотка! Только вот в присутствии этого нахального мага я начинала ощущать себя глупой, особенно, когда он смеялся над моей наивностью и пихал в руки книги для "саморазвития".

Я снова начала чувствовать себя предательницей. Сначала предала отца и страну, сейчас же потихоньку отрекалась от своих принципов, которые были незыблемы с самого детства... Все что я знала постепенно окрашивалось в ином цвете, мне стало просто интересно узнавать что-то новое от Ника. Я захотела доказать ему, что я тоже чего-то стою, увидеть в его глазах одобрение. Раньше бы я ни за что на свете не решилась пойти против слуг Великой, а сейчас мало того, что согласилась на эту авантюру, так еще и выступила против Его Преосвященства. У меня тогда коленки тряслись от страха, сердце готово было выскочить из груди, но что удивительно - я была готова до последнего защищать своих новых знакомых и Ника.

Тогда я увидела в его глазах неподдельное восхищение, от которого мне захотелось совершить что-то безумное, то, что никак не ожидают от благовоспитанной принцессы, только лишь бы вновь стать для мага чем-то значимым, почувствовать, что он наконец-то принял меня и отнес к своему кругу друзей. Мне почему-то стало это важно, наверное, из-за того, что я завидовала. Да, мне хотелось увидеть, как он смеется, улыбается не только другим, но и мне.

Люди, что окружали Никериала, были такими разными, но все почему-то тянулись к нему, прислушивались к его мнению. Даже когда маг ворчал, злился, говорил, что ему все надоели, и он хочет лишь спокойной жизни, я видела, как он волнуется и переживает за каждого из них. Видимо именно то, как он относится к другим и показало мне, что я никогда не найду против Ника ни одной улики, а если найду - то не смогу обвинить его хоть в чем-то. Это предательство я себе простить не смогу.

Мне стало нравиться проводить вечера вместе с Ником в библиотеке, он даже читал мне вслух забавные моменты из книг. Я, конечно, ничего не понимала из тех заумных фраз по теории магии или что он там читал, но Никериал честно пытался мне объяснить, что его так насмешило или же наоборот возмутило. Я слушала, вникала... только вот постепенно его слова смазывались и я словно растворялась в звуках, впадала в какой-то транс... сердце предательски билось быстрее, щеки заливал румянец, а мне нестерпимо хотелось прикоснуться к Нику. Обычно наваждение спадало внезапно, а потом я себя еще долго корила за то, что не слушала мага. Ведь он спрашивал мое мнение, а я лишь глупо хлопала глазами, не зная, что ответить. От взглядов, которых он тогда бросал на меня, я злилась. Ник считал меня глупой...

"Несносный маг! - пылала от негодования, прогуливаясь по левому крылу замка, около входа в восточную башню. - Колдун доморощенный! Оставил меня в замке одну, а сам уехал в столицу и я даже не знаю, как надолго!"

В расстроенных чувствах я немного попинала и поколотила стену, представляя вместо нее Никериала. И внезапно провалилась в резко открывшийся проход. Я так удивилась, что, не удержав равновесия, упала на колени, тем более что эта наглая стена, закрываясь, отвесила мне шлепок, затащив меня прямо внутрь. Потирая ушибленный стеной копчик, я встала и, отмахиваясь от паутины, на ощупь стала искать отпирающий механизм. Нашла. Вывалилась в коридор, кашляя и чихая.

Какой неожиданный подарок Великой... Спасибо тебе Никериал, если бы не яркие воспоминания о тебе, то я бы никогда не нашла этот чудесный тайный проход.

Мной завладел азарт. Захотелось немедленно исследовать этот секрет замка. О цепях я, естественно, забыла. Запомнив и пометив место (под рукой был только кинжал, и пришлось его положить около стены), я опрометью кинулась искать факел, свечи, магические шары... вообщем все то, что давало свет. Нашла канделябр с тремя свечами, и вернулась на то место. Попинав и пощупав стену, я обнаружила непримечательный камень, что был рычагом, и вошла внутрь тайного прохода.

В нем было грязно, пыльно, паутина нависала, словно пелена и приходилось "резать" ее кинжалом, чтобы пройти вперед. Видно проходом пользовались крайне редко, у нас во дворце и то почище тайные коридоры будут, хотя ими пользуются все кому не лень... порой даже происходят конфузы. Однажды несколько аристократов столкнулись в таком узком коридорчике, спешили на королевское совещание и по привычке решили срезать дорогу, но вот панель, что открывала выход, заклинило. И стояли бедные советники короля, здоровались с подошедшими коллегами... даже дождались короля, что тоже опаздывал и решил воспользоваться коридорчиком. Пришлось им проводить королевское совещание в этом пыльном "тайном" коридоре. А что, за то время что они стояли и ругались, собрались почти все члены заседания, все тридцать семь человек... Среди слуг потом еще долго ходили страшные байки о говорящих стенах. Мне эту историю рассказал брат, ведь это он со своими подельниками подпер выход из тайного коридора тяжелым шкафом, захотелось ему подшутить над отцом. Кто ж знал, что тайный проход, словно проходной двор и аристократы любят собирать пыль и грязь в секретных коридорах.

Узкий проход привел меня к винтовой лестнице и, поднимаясь по каменным ступеням, у меня замирало сердце от предвкушения раскрытия новой загадки мага. Не зря мне подсказала интуиция идти к башням, видно свои секреты Никериал любит хранить как можно выше, коридор, по которому я иду, всего лишь "проход для ленивых", чтобы быстро добраться до тайной комнаты.

Огонь на свечах затрепетал, повеяло холодом. Я остановилась около обшитой железом двери, через щель, которого тянуло свежим воздухом, и попыталась ее открыть. Она подчинилась неохотно, открылась со скрипом и скрежетом, когда я уже упарилась и чуть не натерла от проржавевшего кольца пальцы. Устало вздохнув, я подняла с пола канделябр и, затаив дыхание, вошла в желанную комнату. И замерла на пороге, расширив от ужаса и изумления глаза.

Ну почему это должно было произойти! Почему?! Почему именно тогда, когда я убедила себя, что Ник хороший человек, что он совсем не злой колдун!

В комнате был полумрак. Свет проникал сквозь узкие проемы в стенах, через которые невозможно было даже просунуть руку. Слева от меня в темном углу стояли клетки из стальных прутьев, от которых дурно попахивало, справа же - столы в засохших бурых разводах. Некоторые из них были в паутине, на других же прикованными цепями лежали скелеты, на полу валялись какие-то тряпки, посередине этой большой комнаты на каменных плитах была будто выжженная чем-то пентаграмма, на остриях которой стояли огарки толстых свечей. Неподалеку находились облюбованные паутиной стеллажи с книгами, на письменном столе под толстым слоем пыли лежали какие-то записи... Нет, я бы решила, что сюда не заходили очень давно, если бы не одно но - свежие следы, что отпечатались на грязном пыльном полу. Как будто кого-то волочили, и этот кто-то был серьезно ранен, раз осталась даже кровавая полоса... словно я попала в комнату к какому-то садисту. Это мне напомнило обстановку наших пыточных, но даже там было... чище.

Я осторожно прошла внутрь, внимательно осматривая обстановку, не обращая внимания на царивший здесь холод. Каждая последующая находка была страшнее предыдущих. Ладно скелеты, эти люди уже давно мертвы, мерзкий запашок, что источал тот уголок с клетками, тоже можно вытерпеть, пентаграмма... ну у всех бывают секреты, может она вызывает совсем не демонов, а например, добрых фей. Но вот как только мне стоило пойти за той кровавой полосой, что тянулась к клеткам, все мое напускное спокойствие вмиг исчезло.

В этих клетках лежали уже окоченевшие посиневшие трупы девушек, с распахнутыми в ужасе глазами, которые сейчас были покрыты тонкой белой пленочкой бельма. Раз, два... я насчитала четверых, причем у всех девушек на телах были раны, словно от когтей нечисти, у двоих даже голова держалась на месте только начесном слове, ибо, словно какой-то зверь урвал кусок шеи... Такие растерянные, рванной, залитой кровью одежде, с приоткрытыми потресканными губами, смотрящие в никуда, словно спрашивая: "За что?".

Я отшатнулась от клеток, уронив канделябр на пол, и закрыла рукой свой рот, чтобы не закричать от ужаса. Мне резко стало дурно, меня трясло, я вмиг поняла, что это был за мерзкий запах... Вроде пятясь назад я чуть обо что-то не споткнулась и уперлась спиной на письменный стол. Не помню... рассудок будто помутился. Пришла в себя я уже сидя на полу, сжимая оторванную ножку стула, честно, я даже не помню, как она очутилась в моих руках. Выкинув эту деревяшку, которую сжимала с такой силой, что засадила себе в ладони несколько заноз, я встала с пола, отряхнулась, и даже не взглянув в сторону клеток, направилась к стеллажу.

Я чувствовала себя словно в кошмарном сне, не могла поверить своим глазам и принять, что человек, которому только начала верить оказался на самом деле таким чудовищем. Мне нужно было собраться с мыслями, нужно было чем-нибудь себя занять, чтобы прийти в себя... Мне было горько, больно, сердце сжималось от обиды, разочарования в Никериале, словно меня вновь предали, как тогда отец, когда решил выдать замуж за Родрика.

- Ты ее все же нашла, - с неподдельным сожалением в голосе произнес кто-то позади меня. - Жаль...

Я резко обернулась, уверенной рукой наставив на пришельца кинжал, и пораженно произнесла, узнав своего собеседника:

- Ты? Как... я... - мысли путались в голове, а сердце ныло, словно мне всадили клинок в спину. - Как ты мог! А я ведь тебе верила!

- Ты ничего не понимаешь! - нависая надо мной, ощетинился Джек. - Это труд всей моей жизни! Нет, всего моего существования!

- Губить ни в чем не повинные души?! - зарычала я, надвигаясь на призрака. - А я-то наивная тебе верила, считала, что злодей у нас Никериал, а на самом деле гнусная тварь затаилась в тени! А ты ведь еще убеждал меня, что Ник плохой, что он над тобой издевается! Лицемер! Душегубец! Ты и его обманываешь? Да?

- Да что ты понимаешь, дура! - тоже взвинтился Джек, ловким движением выбил у меня из рук кинжал, схватил за запястья, словно сжал руки в ледяных тисках. И не пошевельнутся, дыхание перехватило, а сердце в ужасе забилось где-то в районе живота. Никогда я еще не видела призрака настолько разозленным. Он сейчас был похож на могучего злого духа, рассказами о которых обычно пугают людей. - Я пытаюсь спасти твоего дорогого Ника! От смерти спасти! Ты хочешь, чтобы он умер? Да? Так страстно этого желаешь?!