Женщина с берега

8

Нетта Микальсруд с беспокойством посмотрела на часы, и с каждой минутой тяжесть в груди становилась все более болезненной.

Рабочий день почти подошел к концу, а он все не показывался.

Неужели он не придет? А ведь у нее было столько новостей для него! И ей самой было интересно, что нового ему удалось узнать.

Ее воскресная блуза с рядами белых кружев выглядела уже довольно поношенной. Фрекен Сильвестерсен, сидящая с ней рядом в конторе, язвительно заметила, что вид у Нетты сегодня хуже некуда. Не собирается ли она после работы на похороны? И эта ее новая прическа слишком кокетлива для старой девы!

Отпивая из чашки кофе, Нетта вразумительно на это не ответила. Фрекен Сильвестерсен следовало бы придержать язык, она понятия не имела о той растерянности, которая охватывает человека в момент нетерпеливого ожидания.

Это была абсолютно бессмысленная, глупая растерянность! И Нетта оказалась совершенно беспомощной перед ней. Она одновременно чувствовала себя побитой собакой и вся трепетала от несказанной радости. Впервые в своей одинокой жизни она почувствовала, что живет. Она готова была сделать все для своего нового друга. Но об этом он, разумеется, не должен был знать!

И если бы он узнал об этом, она просто не знала бы, как ей быть. Что бы он подумал о ней? Что сказал бы? Возможно, он бы молча уставился на нее, а потом, пробормотав ничего не значащие, вежливые слова, ушел.

Нет, никогда, никогда!

Но как рада она была помочь ему, что-то значить для него, быть его другом. Она хотела бы стать самым лучшим его другом!

Время шло, а он не появлялся.

Он больше не придет. Она для него совершенно ничего не значит. Он уже забыл о ее существовании.

Но за полчаса до окончания рабочего дня он явился, и руки Нетты невольно задрожали, она с трудом смогла скрыть счастливую улыбку, щеки ее так пылали, что ей пришлось нагнуть голову, думая при этом, в порядке ли прическа, не запачкалась ли блуза.

Андре радостно улыбнулся ей.

— Как хорошо, что вы еще здесь, фрекен Микальсруд! — сказал он. — Я был занят чтением одной очень важной рукописи.

«Он спешил, он боялся опоздать, боялся что я уже ушла! И он явно рад тому, что здесь нет фрекен Сильвестерсен!

Хоть бы фрекен Сильвестерсен пришла и увидела моего чудесного друга! Да, это мой друг, это мне он улыбнулся, да, я знаю, что он на двадцать пять лет моложе меня, но я вовсе не волочусь за ним. Просто я хочу показать ему мою… мою…»

Нетта не осмеливалась довести свою мысль до конца. Слово «любовь» сюда явно не подходило.

— Я тоже кое-что нашла, — озабоченно произнесла она.

— В самом деле? Прекрасно! И мне так много нужно вам рассказать! Не доставите ли вы удовольствие пообедать со мной в отеле?

У Нетты слегка закружилась голова. Пообедать? С ним? Он приглашает ее на обед в отель! Поползут слухи. Начнутся пересуды. Мысль об этом была ей одновременно приятной и неприятной. Ведь не все комментарии будут, мягко говоря, восторженными. Старая дева бегает за мальчишкой! С другой стороны, такое возрастное сочетание совершенно безопасно. Большинству не покажется странным то, что двадцатилетний мужчина и сорокапятилетняя женщина дружески болтают о чем-то.

Размышляя так, она сама не заметила, как сказала: «Да, спасибо», и он тут же улыбнулся ей и быстро сказал:

— Прекрасно! Значит, я зайду за вами в семь вечера.

Она была на работе в своей воскресной блузе. Что же ей теперь надеть?

Он зайдет к ней домой. Что скажут соседи? Они просто прилипнут к окнам, они будут наблюдать за ней через дверные щели…

— Спасибо, — с трудом выдавила она из себя. — Как я уже сказала, я сделала кое-какие наблюдения.

— Прекрасно. И какие же?

— Прежде всего я написала двум людям, которые могут дать кое-какие пояснения…

Он удовлетворенно кивнул, ожидая продолжения.

— И я узнала имя Нордладе.

— Откуда происходит это имя? — с явным интересом спросил он. — Из Трондхейма?

— Нет, но один человек сказал мне, что так называется имение где-то в Гаульдалене.

Андре задумался.

— Если отсюда ехать в Швецию… — сказал он, — то придется ехать через Гаульдален?

— Все зависит от того, куда именно в Швеции человеку нужно.

— В Эльвдален… Подумав, Нетта сказал:

— Эльвдален находится в Даларне, не так ли?

— Да, это так.

— Тогда нужно ехать через Гаульдален. Но я не уверена, что дороги там хорошие. Вы напали на какой-то след?

— На верный след! Это как раз та рукопись, о которой я говорил. Но плохо, что у меня нет денег на бензин и ночлег для предстоящей поездки. Так что ее придется отложить до следующего раза. А жаль, ведь теперь я так близко и…

— Вы можете одолжить деньги у меня, — тут же предложила она.

Он строго взглянул на нее.

— Даже и не думайте об этом! — сказал он.

— Но почему нет? Вы заразили меня вашей охотой на родственников! У меня есть сбережения. Они предназначены прежде всего на приличные похороны. Но в данный момент я не собираюсь умирать, — с несколько нервозным смехом добавила она.

— Нет, помилуй Боже, вам еще жить много лет!

И Андре с жалостью подумал о том, как много одиноких людей при жизни во всем отказывают себе, чтобы их потом достойно похоронили. Но он мог их понять, потому что он видел, что представляют собой похороны, устроенные на средства официальных властей — похороны бедняков. Это было жалкое, печальное, унизительное мероприятие.

Она выжидающе смотрела на него. В ее взгляде он видел стремление помочь ближнему, быть чем-то полезной для других. Он не мог лишить ее такой радости.

— Хорошо, мне придется согласиться, — торопливо улыбнулся он, и она просияла, пообещав уладить все в банке по дороге домой.

Андре сказал ей свое имя и домашний адрес. Когда, наконец, все было обговорено, он сообщил ей:

— Я тоже узнал, как зовут дочь Петры.

— Значит, Вы были в детском приюте? Вы видели ее?

— Нет, там ее больше нет. К сожалению оказалось, что она…

Понизив голос до шепота, он закончил свою мысль:

— … что она шляется по улицам.

— Ах, какая жалость!

Ее сочувствие было для него утешением.

— Мне нужно найти ее и сказать ей, что она моя родственница, — продолжал он. — И попытаться как-то исправить ее жизнь, если это еще возможно.

— Это было бы прекрасно. Значит, вы уверены в том, что она ваша родственница?

— Я совершенно убежден в этом. И я должен попытаться отыскать других своих родственников, если только они есть — для нашего рода это имеет большое значение — но в данный момент именно она интересна мне больше других.

— Как ее зовут? — тихо спросила Нетта, и в голосе ее слышалась симпатия к молодой падшей девушке.

— Мали. Думаю, фамилия ее Кнудсен, по отцу Петры… А что?

Нетта удивленно посмотрела на него.

— Мали? Какое необычное имя! Тем более — Мали Кнудсен! Но в таком случае мне кажется, что я знаю ее. Ее часто забирают в полицию.

— Могу себе представить! Она, вероятно, просто потаскушка!

В голосе Нетты послышался смех, когда она сказала:

— Она любит погулять, но в несколько ином плане, чем вы думаете. Мали Кнудсен бродит по улицам, но она не ночная бабочка, а как раз наоборот!

— Ничего не понимаю!

Приблизив к нему свое лицо, Нетта прошептала ему на ухо, задорно сверкая глазами:

— Она отдает предпочтение женщинам. Эмансипация — ее идеал.

— О, Господи, — вырвалось у Андре.

Такие, как она, отчаянно боролись за избирательное право для женщин и нередко использовали весьма крутые меры для того, чтобы их услышали. Что-то подсказывало ему, что с юной Мали общаться будет нелегко.

Но… у него стало легче на душе оттого, что она не шлюха. Это было бы гораздо хуже.

Такое было не свойственно потомкам Людей Льда.

— Думаю, что Норвегия является передовой страной по части борьбы за права женщин, — осторожно заметил он.

— Только в некоторых коммунах. Но избирательное право нам необходимо. Остается только надеяться, что в Стортинге у мужчин хватит здравого смысла…

Андре покосился на нее. Неужели перед ним тоже была эмансипированная женщина? В таком случае, она вела себя достаточно скромно.

Не желая быть навязчивой, Нетта добавила смущенно:

— Я закончу работу через пару минут. И если вы хотите, я могу показать вам, где бывает обычно Мали Кнудсен. Я не знаю, где она живет, но часто вижу ее на улицах и площадях.

— Благодарю, это было бы очень любезно с вашей стороны.

— Не стоит благодарности.

Андре вдруг начал ни с того ни с сего смеяться. Она удивленно посмотрела на него.

— Я подумал о том, каким отменным кавалером я являюсь, — сказал он. — Сначала вежливо приглашаю на обед, а потом занимаю деньги у своей дамы.

«Своей дамы»! Как чудесно было слышать это!

— Но на обед денег у меня хватит! — со смехом добавил он.

Нетта улыбнулась, чувствуя, что они становятся настоящими друзьями.

Он поспешно рассказал ей о медальоне и рукописи, которые получил из дома.

— Этот рассказ написан матерью Петры, Герд. У вас, конечно, нет времени, чтобы прочитать его целиком, но мне хотелось бы, чтобы вы ознакомились с рукописью. Особенно обратите внимание на конец. Вечером я вам все разъясню.

Она с благоговением взяла рукопись у него из рук и обещала бережно обращаться с ней. Он подождал, пока она наводила порядок на своем столе и на конторке, и они вышли вместе на улицу. Фрекен Сильвестерсен столкнулась с ними в дверях и пошла за ними следом вниз по лестнице. Нетта продолжала непринужденно болтать с Андре, чувствуя ледяной взгляд фрекен Сильвестерсен за своей спиной.

Идущая за ней следом сплетница наверняка думала теперь о блузе и прическе Нетты, но та не придавала этому никакого значения. Пусть думает, что хочет.

Внезапно Нетте стало жаль фрекен Сильвестерсен. Ведь та была просто одинокой женщиной, достойной сочувствия. Нетта знала это по себе. Фактически она желала своей сварливой соседке обзавестись таким же другом, как Андре — или вообще каким-нибудь мужчиной. Ей хотелось поделиться с другими своим новообретенным счастьем.

Она готова была отдать кому-то все, ничего не требуя взамен.

Душа ее ликовала.

На площади стояло несколько женщин весьма воинственного вида, держащих плакаты. Андре сразу определил, кто из них Мали, по юному виду и резкому, грубоватому голосу, хрипло выкрикивающему бранные слова в адрес угнетателей женщин.

— Это она, — сказала Нетта. — Та, что так бедно одета.

— Я уже понял, — ответил он. — Не будете ли вы так любезны представить меня ей? Иначе она подумает, что я явился сюда с каким-то низменным предложением.

Мали агрессивно посмотрела на них, когда они подошли ближе. Весь ее вид выражал готовность к обороне. Но было похоже, что она узнала Нетту.

— Добрый день, Мали, — сказала та. — Я хочу представить тебе господина Андре Бринка. Возможно, он твой родственник и хочет поэтому поговорить с тобой.

— Мой родственник? Нет у меня никаких родственников, — резко ответила девушка.

Она была недурна собой. За ее враждебностью и угрюмостью скрывалось нечто такое, что сразу понравилось Андре — и этому не помешало ее нищенское платье. Лицо у нее было приятным, сложена она была хорошо, но волосы были растрепаны, а в глазах таилась неуверенность и беспомощность, несмотря на суровые, грубоватые манеры.

Не дав ему ответить, девушка продолжала:

— Только не говори, что ты мой брат или что-то в этом роде!

— Нет, нет, — улыбнулся Андре. — Но я думаю, что у меня есть доказательства того, что твоя умершая мать и я относимся к одному роду. Мне бы очень хотелось поговорить с тобой, если ты не возражаешь.

Она не знала, что ответить, и стояла, опустив взгляд на свои рваные башмаки.

— Как хотите, — сказала она. — Но только я не отношусь к вашему кругу…

— Не говори мне «Вы», мы ведь с тобой почти ровесники.

Неуверенно взглянув на него, она сказала:

— Мы могли бы пойти в парк, что возле церкви… Там есть скамейки.

— Может быть, нам перекусить? Бросив взгляд на свое платье, она неестественно громко рассмеялась.

— Где ты, собственно, живешь? — спросила Нетта.

— Какое тебе дело?

— Я вовсе не желаю тебе зла, так что ты могла бы ответить повежливее.

С лица Мали исчезло воинственное выражение.

— Я ночую в порту, в ящике из-под грузов, — ответила она.

— Это мы уладим, — сказал Андре. — Но сначала нам нужно поговорить.

— Тогда я вас покину, — сказала Нетта. — Увидимся в семь, да?

Андре кивнул, и она ушла.

— Неужели тебе не стыдно идти по улице с такой, как я? — с вызовом спросила Мали, когда они пересекли площадь и направились к церкви.

— Почему мне должно быть стыдно? — спокойно спросил Андре. При этом ему хотелось добавить: «Здесь все равно никто не знает меня», но вовремя сдержался.

Мали только фыркнула. Они нашли скамейку под высокими, раскидистыми деревьями.

— Нет, серьезно, ты голодна? — спросил он.

— Я всегда голодна. Я к этому привыкла. Заметив вывеску булочной на другой стороне улицы, он сказал:

— Обещай подождать меня здесь. Я тоже голоден.

Он не был на самом деле голоден, но у них появилось бы некоторое ощущение общности во время еды.

Принеся булки и молоко, он сразу увидел насколько голодна она была. Закончив есть она сурово спросила:

— Ну, что тебе нужно от меня? У меня нет времени на то, чтобы сидеть тут с тобой целый день, а то остальные девушки подумают, что я изменяю им.

Он с трудом представлял себе ее роль в женском движении, но теперь у него не было времени расспрашивать ее об идеалах и целях этого движения.

— Многое свидетельствует о том, — начал он, — что твоя мать, а тем самым, ты, принадлежите к весьма специфическому роду. И для нас очень важно, чтобы представители нашего рода держались вместе.

Мы с большой охотой принимаем к себе новых представителей рода — таких, как ты.

— Я совершенно ничего не понимаю.

— На это я и не рассчитывал, но твоя мать…

— Не говори мне о моей матери! Она совершенно не заботилась обо мне.

— Да, я знаю об этом. Ей было четырнадцать лет, когда она родила тебя, отец выгнал ее из дома, и она жила с тобой в дровяном сарае. Пришлось вырывать тебя из ее рук, чтобы отнести в сухой и теплый дом. Впоследствии ей запретили навещать тебя.

Мали отвернулась. Вся ее хрупкая фигура выражала недоверие.

— Спустя пять лет она родила еще одного ребенка. Моя троюродная сестра оказалась случайно поблизости, когда твоя мать, Петра, решила покончить с собой. Моя сестра попыталась спасти еще не рожденного ребенка, но он был уже мертв. Это был совершенно уродливый ребенок, и строение его тела было таким же, как у определенных представителей моего рода. Это произошло неподалеку отсюда, на берегу Трондхеймского фьорда тринадцать лет назад. И я решил найти доказательства того, что Петра была из рода Людей Льда. Думаю, мне это удалось. И ты тоже принадлежишь к нашему роду.

Снова повернувшись к нему, она спросила:

— Как ты назвал этот род?

— Род Людей Льда.

— Что это еще за люди такие?

— Это длинная история. Если хочешь, я как-нибудь расскажу тебе об этом. Но только не сегодня, потому что я уже пригласил фрекен Микальсруд на обед. Она помогает мне в поисках остальных моих родственников.

— Почему же для нас так важно держаться вместе? — спросила она.

Его несказанно обрадовало это «мы». Она оттаивала!

— Необходимость этого вытекает из самой нашей истории. Но завтра у меня тоже не будет времени, мне нужно съездить в Эльвдален.

— В Эльвдален? В Швецию? Как же ты собираешься добраться туда?

— У меня есть автомобиль.

— Что?

Мали от изумления вытаращила глаза.

— Значит, вы, Люди Льда, состоятельны? Он пожал плечами.

— Всякое бывает, — ответил он. — Но мы обеспечиваем себя.

— Вообще-то мне плевать на деньги, — сказала она — Когда во что-то веришь, деньги несущественны.

— Я тоже так считаю. Ты борешься за женское избирательное право?

— О, мне нужно гораздо больше. Я хочу быть заступницей женщин, и это у меня получится! Я видела столько несправедливостей по отношению к женщинам и девушкам! Ты бы не поверил мне, если бы узнал все это.

— Я верю тебе, Мали! Не все мужчины так слепы по отношению к несправедливостям, совершаемых против женщин. Но, прежде чем заниматься чем-либо, нужно иметь крышу над головой и теплую одежду…

— Нет, я хочу узнать все о Людях Льда прямо сейчас! Ты сказал, что этот род имеет какую-то особенность. Какую же? И как ты узнал, что мертворожденный ребенок принадлежал к этому роду?

— Ты понимаешь, что это был твой брат или твоя сестра. Так вот, в каждом поколении рождается ребенок, имеющий отличительные признаки. Кстати, таких признаков может быть несколько, и одним из них являются широкие заостренные плечи, убивающие во время родов мать.

— Боже мой! — вырвалось у нее. — И у того ребенка были такие же плечи?

— Да. Поэтому мы и решили, что этот ребенок, твоя мать и ты сама происходите от одного потомка Людей Льда, пропавшего в 1777 году, когда он был еще маленьким мальчиком.

— Но, может быть, это отец ребенка происходил из рода Людей Льда? — тут же спросила она.

Андре сразу же похвалил ее за сообразительность, и она очень обрадовалась этому. Он заметил, что она начала принимать его всерьез, несмотря на то, что он принадлежал к сомнительному мужскому полу.

— Я интересовался родственниками отца ребенка, — ответил он. — Он не мог принадлежать к этому роду, потому что у Людей Льда всегда было мало детей. У него же целых одиннадцать сестер и братьев.

Мали усмехнулась.

— В этом еще одна особенность Людей Льда? — спросила она.

— Да. Еще одной особенностью является то, что меченые, как мы их называем, обладают особыми способностями. Сверхъестественными, — добавил он, видя, что она не понимает, о чем речь.

Она просияла.

— Вот бы мне такие способности! — воскликнула она.

Он осторожно спросил:

— Ты никогда не замечала за собой ничего подобного? Ведь иногда и обычные представители рода являются более чувствительными, чем простые люди. Подумав, Мали сказала:

— Да, черт возьми, я всегда чувствовала заранее приход надзирательницы и предупреждала об этом остальных девчонок.

— Вот видишь, — кивнул Андре. — Все дело в том, что в моем поколении мы не обнаружили ни одного меченого, поэтому мы и решили побольше узнать о той женщине с берега, выяснить, не был ли меченым ее ребенок. И оказалось, что так оно и было. Теперь я должен найти доказательства этого в Эльвдалене.

— Не мог бы ты взять меня с собой? — вдруг вырвалось у нее. — Не из-за автомобиля… а потому, что я тоже из рода Людей Льда. Да, я уверена, что я из этого рода.

— Я тоже, — улыбнулся Андре. При этом он ни слова не сказал о ее внешнем виде и о том, насколько нелепо она будет выглядеть в его шикарном автомобиле. — Поскольку тебе все равно негде жить, ты вполне можешь поехать со мной.

— О, спасибо! — воскликнула она и обняла его за шею. Андре испуганно покосился на ее волосы, коснувшиеся его плеча и щеки: что, если у нее вши?..

Ему не очень-то хотелось брать ее с собой, но он не мог лишить ее этой радости.

Нетта взяла в банке такую большую сумму, что кассир удивленно и даже подозрительно уставился на нее. Но она решила, что лучше взять побольше, а остаток принести обратно, чем являться к Андре с ничтожной суммой. Ведь не должен же он бедствовать в пути!

Потом она стала выбирать вечернее платье. Парадная блуза уже не была свежей, а висевшие в гардеробе платья были изношенными, вышедшими из моды, унылыми на вид. Поколебавшись немного, она направилась в магазин одежды на улицу Биспе.

Пробыв там довольно долго, она вышла, наконец, держа подмышкой пакет. Она вся была переполнена радостным возбуждением. Подумать только, она купила себе новое платье! Раньше она никогда этого не делала, она шила все сама — себе и матери. Но сегодня у нее был великий день.

Проходя мимо церкви, она заметила сидевшую под деревьями парочку. Она тут же остановилась, не желая, чтобы они заметили пакет, красноречиво свидетельствующий о ее приготовлениях к вечеру. Но поворачивать обратно было неудобно, это бросилось бы им в глаза. И она смело пошла вперед.

— Вы все еще сидите тут? — с приветливой улыбкой спросила она.

Андре тут же встал и сказал:

— Не найдете ли вы времени посидеть с нами немного, фрекен Микальсруд?

Собственно говоря, времени у нее не было, и, согласно приличиям, она должна была ответить отказом, но она согласилась и села на скамейку.

Андре рассказал ей о своих планах и о том, что Мали поедет с ним в Эльвдален. Нетта была явно разочарована, однако сказала с присущей ей приветливостью:

— В таком случае, тебе понадобится дорожное платье, девушка.

— Благодарю, — сурово ответила Мали. — И где же мне взять его?

— Я предлагаю тебе пойти со мной сейчас в магазин, где я только что была, — спокойно ответила Нетта, — мы выберем там что-нибудь для тебя. Если мы пойдем прямо сейчас, мы успеем, иначе магазин закроется.

Мали уставилась на нее.

— Ты в своем уме? У меня нет ни гроша!

— Я одолжу тебе денег. Я знаю, что ты вернешь их мне, когда у тебя появится такая возможность.

— Боже мой! — по привычке воскликнула Мали. — Тогда идем! Ясное дело, я верну деньги!

— И еще тебе нужно устроиться куда-то на ночлег, — сказал Андре.

— Может быть, в пансион? — предложила Нетта. — Комнаты там дешевые, но вполне опрятные…

— Да, зато я такая неряха, — неуверенно улыбнулась Мали.

Подумав, Нетта сказала:

— Если ты хочешь привести себя в порядок после обитания в порту, искупаться, вымыть голову, переодеться во все чистое, прежде чем отправиться в пансион, ты можешь сделать это у меня дома. Согласна?

— Боже мой, есть же на земле ангелы! Ясное дело, мне охота вымыться! И продрать свои завшивевшие волосы. Нет, извиняюсь, вшей у меня нет, можешь быть в этом уверена!

Андре перехватил вопросительный взгляд Нетты. «Она тоже придет вечером обедать в отель?» Взгляд ее был испуганным.

И он решительно произнес:

— Тогда поступим так: ты, Мали, пойдешь сейчас с фрекен Микальсруд, а потом отправишься в пансион. Нам с фрекен Микальсруд нужно поговорить вечером, а завтра утром мы с тобой встретимся. Я заеду за тобой в восемь часов. Не слишком ли это рано для тебя?

— Я сама могу подойти к отелю к восьми утра. Но можно выехать и еще раньше…

— Думаю, раньше восьми еще не будет готов завтрак, — улыбнулся Андре. — Прекрасно, значит, встретимся в восемь. Во время поездки я расскажу тебе о Людях Льда. Пока!

Обе женщины, совершенно не похожие одна на другую, но уже успевшие подружиться, ушли. «Благословенная фрекен Микальсруд!» — подумал он. Лучшего товарища он вряд ли нашел бы!

А Мали была красива, словно неотшлифованный алмаз.

И ему хотелось увидеть, как выглядит этот алмаз в отшлифованном виде.

Возвращаясь обратно в отель, Андре думал о том, что его поиски потомков Кристера Грипа превзошли все ожидания.

И он даже не представлял себе, какие опасности ожидают его обеих приятельниц.

Поиски потомков Кристера Грипа не могли пройти для него безнаказанно.