Женщина с берега

7

«Решив перебраться в Эльвдален, жители Варгабю не могли достаточно быстро сняться с места. Они считали, что это нужно делать быстро, чтобы печаль по родным местам и привязанность к дому не помешали этому. Все прекрасно понимали, что не смогут прожить еще одну зиму в этой безлюдной местности, поскольку теперь их было очень мало. Многие усадьбы в Эльвдалене стояли теперь пустые и готовы были развалиться, после того, как там пять лет назад свирепствовала эпидемия. И Барбро знала, что люди в долине будут только рады, если кто-то займет эти усадьбы.

Поэтому было решено спуститься вниз вместе с нею и с Хавгримом.

Спешно упаковывали вещи. Никто не давал себе времени на размышления. Уже несколько лет в деревне велись разговоры о том, чтобы покинуть эти места, но ни у кого не хватало смелости сделать первый шаг, и переезд откладывали из года в год. Ведь, несмотря на голод, нужду, холодные зимы и неизлечимые болезни, все они любили свою деревеньку.

Хавгрим помог Кайсе погрузить ее вещи на спину его коня. Спуск вниз предстоял нелегкий, наезженной дороги здесь не было и в помине. Большинство жителей несло поклажу в руках, самые тяжелые вещи погрузили на коров.

Они пошли во двор, чтобы собрать кое-какие инструменты. Кайса остановилась около маленькой клумбы с простыми цветами вокруг молодого деревца. Эта клумба относилась к соседнему двору, который теперь пустовал. Ее родной дом.

— Отец посадил это деревце незадолго до смерти, — прошептала она. — А мать посадила эти цветы. Я… не могу покинуть это!

Он заранее опасался такого момента, когда она приостановит сборы и задумается.

— Ты сможешь приезжать сюда летом, — мягко произнес он. — Варгабю находится совсем рядом. У нее потекли из глаз слезы.

— Приходить на это брошенное всеми место? Пустые дома, двор, заросший травой, наступающий со всех сторон лес… Нет, это было бы хуже всего.

Он обнял ее и сказал:

— У нас будет новая жизнь в долине, Кайса. Я знаю, что первое время будет трудно. Всегда трудно покидать обжитое место, кажется, что оставляешь там частицу себя самого. Почти все люди рано или поздно переживают это. Но это можно пережить.

Как чудесно было в его объятиях! Забыв свою печаль, Кайса вдыхала его запах, добрый, теплый запах мужчины.

— Нам будет хорошо там, Кайса, — прошептал он. — Давай сядем на траву, у нас есть еще время и никто нас здесь не видит.

И они сели на лужайку, покрытую одуванчиками, синими колокольчиками, клевером, мятой, и Хавгрим прижал ее к себе.

— Тебе, возможно, показалось слишком поспешным мое желание получше узнать тебя? Но ты должна помнить о том, что я видел тебя еще в прошлом году, и с тех пор я постоянно думал о тебе. И даже если бы не эта глупая история с Дидериком Свердом, я все равно пришел бы сюда этим летом, чтобы снова встретить тебя.

Кайса слушала его с благоговением. Но ей показалось, что она должна внести некоторые уточнения.

— Но ведь Кьерстин так красива, — сказала она. — А Бритта так умна и уверена в себе.

— Зато ты — Кайса, — с улыбкой произнес Хавгрим, погладив ее косы. — Этого для меня достаточно.

Кайса, не привыкшая к тому, чтобы за ней ухаживали, раскраснелась, на лице ее появилась улыбка до ушей. Руки Хавгрима, ласкавшие ее лицо, просто сводили ее с ума, и чтобы окончательно не потерять голову, она торопливо произнесла:

— Ты сказал, что в лесу нет никаких привидений, и я согласна с тобой. Но почему же тогда священник увидел на камнях женщину с ранами на теле?

Он улыбнулся.

— Разве ты не заметила, что наш добрый пастор охотно выдумывает всякие небылицы? Он просто питает слабость к преувеличениям, драматизирует все подряд.

— Я не знала, что священники могут быть такими, — сказала она.

— А они вовсе и не такие. Просто мы живем в такое время, когда духовенство взяло на себя роль наставника людей. Неудивительно, что к нему постоянно примазываются такие личности, как господин Натан. Быть священником означает быть самым возвышенным человеком в округе и только при этом условии человек получает право судить других. Жалкие и ничтожные личности используют свое положение для того, чтобы дать понять остальным, что они лучше них.

Положив ее на спину, он наклонился над ней, глядя ей в глаза.

Сердце Кайсы отчаянно билось, она смотрела в его глаза, словно он был удавом, а она — птенцом.

— Ты не сказала мне, как ты относишься ко мне, Кайса, — прошептал он. — Я пришел и ворвался в твою жизнь, а ты просто терпишь все это?

— Терплю? — возмутилась она. — Ты думаешь, я позволила бы господину Дидерику сделать нечто подобное? Я всегда мечтала о человеке, которому я позволила бы все, но теперь я понимаю, что этим человеком может быть не каждый. Им может быть только совершенно особенный, который… который может…

— Ну, говори, что ты хочешь сказать! Отвернувшись, она сказала:

— Который может погасить мою пламенную тоску, разорвать тенеты одиночества, который удовлетворит все мои потребности, многочисленные и разнообразные. Таким человеком не может быть первый встречный.

— А я могу, как ты думаешь? Ей не хотелось отвечать.

— Кайса, ты же знаешь, что ты для меня дороже жизни. Ответь мне: я могу быть таким человеком?

Она кивнула, ужасно смутившись.

И тогда он поцеловал ее. Это был долгий, чувственный поцелуй.

Затаив дыханье, Кайса сказала:

— И все-таки меня неотступно преследует один и тот же сон…

— Меня тоже… — испуганно сказал Хавгрим. — Но пойдем поможем остальным, они еще не упаковали вещи!

Они быстро встали, глядя друг на друга новыми глазами. И внезапно они оба рассмеялись. Прежде чем подойти к остальным, они обнялись.

Но в их помощи никто не нуждался, каждый без труда мог справиться сам.

— Мне хотелось бы взглянуть на озеро, — сказал Хавгрим, видя, что им больше нечего делать.

— А стоит ли… — неохотно ответила Кайса.

— Господин Натан рассказывал о какой-то находке, — сказал он. — О старинном изображении божества.

Наморщив лоб, Кайса сказала:

— Хотелось бы взглянуть.

Взявшись за руки, они направились через лес.

— Я рада, что ты не стал мстить господину Дидерику, — сказала она.

— Это не моя месть, — ответил он. — Это не моя родовая вражда.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мой отец был приверженцем этого, — ответил Хавгрим, перешагивая через обнаженные корни деревьев. Лес был густым и темным, солнечные лучи не проникали на тропинку. — Ты же знаешь, мой отец был последним представителем своего рода. А детей у него не было. Поэтому он взял меня к себе. Собственно говоря, ему досталась девочка, но он решил, что женщина не годится в мстители. Поэтому он тайно поменял меня с моей сестрой. Он сказал мне об этом на смертном одре. Он сказал также, что я, возможно, был из состоятельной семьи, потому что я был хорошо одет, когда он нашел нас на обочине дороги. Наша мать была убита бандитами.

— Какой ужас, — произнесла в страхе Кайса».

«Вот! Вот мы и дошли до этого места!» — с триумфом подумал Андре.

«Они были правы, Ванья и Бенедикта!»

Теперь уже не было никаких сомнений. Хавгрим был Кристером Грипом, пропавшим без вести — потомком Людей Льда! И не случайно Петра родила уродливого ребенка, имевшего характерный признак меченого из рода Людей Льда — ужасно широкие, острые плечи. Но все это по-прежнему не имело под собой никаких доказательств.

И ему нужно было найти эти доказательства. И еще важнее: он должен был найти потомков Хавгрима, если только они были. Ведь ветвь Петры вымерла… Нет это было не так! У Петры был еще один ребенок. Мили.

Но могли быть также и другие, потомки более поздних поколений, происходивших от Кристера-Хавгрима. И долгом Андре было найти их… И чтобы найти их, ему предстоял только один путь: в Эльвдален.

Но как же ему осуществить эту затею? Бензин был таким дорогим, и он рассчитывал только на поездку в Трондхейм и обратно.

Вот незадача!

Он принялся в растерянности читать последние странички рукописи.

«Они подошли к маленькому, черному лесному озерцу.

— Смотри, — сказала Кайса. — Кто-то был здесь и разворошил курган.

— Должно быть, это и есть изображение божества, Фрея, — сказал Хавгрим. Они подошли ближе.

— Какой он отвратительный, — сказала Кайса.

— Это всего лишь скульптура, — успокоил он ее. — Но в давние времена люди верили в могущество этого бога. Знаешь, не нравится мне это место, — добавил он, оглядываясь по сторонам. — Кажется, что кто-то притаился и ждет…

Кайса рассеянно подняла один из осколков скульптуры.

Не задумываясь, Хавгрим воскликнул:

— Не прикасался к ним! Господин Натан сказал, что они подверглись проклятию. Это очень опасно!

Она тут же бросила на землю кусок дерева и испуганно уставилась на него.

А он, как бы оправдываясь, сказал:

— Разумеется, это всего лишь предрассудки. Просто на меня подействовала гнетущая атмосфера вокруг. Извини!

Кайса неохотно призналась:

— Сегодня здесь и в самом деле неприятно. Ты совершенно прав, кажется, что кто-то затаился здесь в ожидании… Но чего же здесь можно ожидать?

— Я не знаю… — неохотно ответил Хавгрим. — Лучше, уйдем отсюда!

И, уходя, они услышали позади шорох и увидели, как три гагары сели на воду.

— Они здесь живут, — сказала Кайса.

Хавгрим ничего не сказал. Он думал о птицах и их жалобных криках.

Наконец все были готовы тронуться в путь вместе с Дидериком и священником, которым тоже нужно было на север. Все знали, что господину Натану так и не удалось укротить Бритту, судя по тем ледяным взглядам, которыми они обменивались.

— Как я рад, что покидаю это Богом забытое место, — со своей обычной непримиримостью сказал священник.

Отец Кьерстин умоляюще произнес:

— Мы уже много раз просили вас… Не могли бы вы быть так любезны благословить нашу любимую деревню и, в особенности, лесное озеро? Мы знаем, что ничего дурного здесь больше не происходит, но нам известно также, что многие девочки обрели там свою могилу. Им никогда не вкусить благодати Божьей. Вы согласны, господин Натан?

Священник поджал губы и произнес:

— Стану я осквернять слово Божье, адресуя его этому исчадию язычества? Никогда в жизни! Пусть это место остается проклятым!

Господин Натан ни за что не признался бы в том, что боится этого озера и поскорее хочет убраться из деревни.

— Но ведь девственницы были невинны, — попытался снова уговорить его крестьянин.

— Невинные? Разве они не были язычницами? Разве не вожделели они к похотливым мужчинам?

— Тогда благословите деревню.

— Была бы у меня власть, я бы сжег дотла это омерзительное место. И это было бы богоугодным делом! И даже у вас, живущих здесь теперь, я не нахожу должной богобоязненности. А теперь прощайте! Я говорил вам о ваших грехах, но вы не захотели прислушиваться к моим словам, тупоголовые упрямцы!

Склонив голову, отец Кьерстин подал всем знак трогаться с места. И вся процессия медленно покинула Варгабю. Бритта не произнесла ни слова. Она уже выразила свое мнение о священнике Натане.

Двое мужчин остались стоять на тропинке между домами.

— Поедем дальше? — спросил священник.

— Подождите, — ответил Дидерик. — Они не могли забрать с собой все, это просто невозможно. Наверняка мы найдем в домах вещи, которые нам пригодятся!

— Вы правы. То, что осталось, принадлежит нам.

Они принялись искать, и в конце концов на дороге появилась целая куча вещей.

Находясь каждый в своем доме, оба заметили, что царит какая-то странная тишина.

«Будет сильный ветер, — подумал Дидерик. — Так тихо бывает только перед бурей».

Обшарив весь дом, господин Натан что-то сердито пробормотал себе под нос. Его слова относились к Бритте, к жителям деревни, к язычеству.

— Всю эту мерзость надо сжечь! — воскликнул он, все больше и больше распаляясь. — И я это сделаю!

Взяв из печи пригоршню тлеющих углей, он вышел наружу.

— Я подожгу все дома! — возбужденно кричал он Дидерику, который тоже вышел из дома с мелкой домашней утварью в руках. — Как это однажды пытался сделать священник Натан!

Подложив пригоршню углей под угол деревянного дома, он добавил:

— А теперь идем! Скорее соберем вещи и поскачем прочь!

И тут подул ураганный ветер. Собранные в кучу вещи разлетелись в разные стороны, огонь моментально охватил весь угол дома. Кони заржали и бешено понеслись прочь из деревни, догоняя тех, которые были уже далеко внизу, на пути к Эльвдалену, и не могли видеть то, что происходило в деревне. Утихомирив сорвавшихся с привязи коней, жители взяли их с собой, в надежде, что за ними придут хозяева.

Но у Дидерика Сверда не было теперь времени думать о лошадях.

Он бежал со всех ног в лес на север, крича что-то на ходу. Господин Натан запутался на бегу в своей сутане, споткнулся и упал. Поднявшись, он к своему ужасу увидел, что вокруг свирепствует ураганный смерч, запаливший все дома вокруг него. Пламя высоко поднималось к небу, но луга предохраняли лес от пожара.

Господин Натан метался из стороны в сторону и кричал, но никто не слышал его. Крики его перешли в полузадушенный кашель, а потом — в хрип. Наконец все затихло.

Дидерик Сверд перевел дух. Он совсем обессилел от бега. Но пожара в лесу не было. Он был спасен, спасен! И, будучи вооружённым, он мог защититься от диких зверей. Коня, разумеется, было жалко, но в Лилльхердале он купит себе нового.

А вот и тропинка, теперь все в порядке.

Каким странным казался ему лес! Он был полон какого-то затаенного раздражения, находиться в нем теперь было неприятно. Впрочем, Дидерик не привык бродить по лесу один.

Но разве не слышался из леса какой-то шепот? Разве не издавали деревья и трава какие-то звуки? Разве не доносились до него какие-то тихие голоса, произносившие непонятные слова?

Это просто смешно! Неужели он даст себя увлечь этим историям о девах из Варгабю? Ведь Хавгрим сказал, что все эти так называемые призраки были его рук делом. И к тому же теперь Дидерик находится далеко от Варгабю. Так далеко не может простираться их власть, и тропинка, по которой он идет, широкая и прямая.

Но почему же и здесь чувствуется запах дыма? Не становится ли он сильнее?

Внезапно Дидерик остановился. Проклятые гагары! Опять они кричат? Он был готов побиться об заклад, что они кричали: «Врет Йоар!»

Этот лес… День был не таким пасмурным, как предыдущий, но все вокруг покрывала пелена дыма. Наверняка этот дым был принесен сюда ветром. Наконец он вышел на поляну…

Дидерик задрожал: он стоял возле озера.

Многое было связано, с этим озером. Но еще больше — с мистической, заросшей травой и мхом, кучей земли, под которой скрывалось нечто… Изображение божества.

Это озеро ждало несколько столетий. Ждало определенного человека. Убийцу девственниц. Врета Йоара Йонссона. Ни это озеро, ни души умерших не знали, что люди умирают и на их месте появляются новые. И вот появился новый человек, в жилах которого текла кровь Врета Йоара. Та же самая кровь, тот же самый жестокий нрав. Запах той же крови…

«Но я не мог оказаться здесь, — думал он. — Это просто немыслимо, я же шел по тропинке!»

«Тропинка, заводящая путника в тупик…»

Со страхом и яростью он пошел напрямик через лес, на этот раз по направлению к Эльвдалену. Норвегия могла подождать.

Он шел несколько часов подряд и совершенно выбился из сил. Когда он, наконец, увидел тропу, ведущую в Эльвдален, он вздохнул с облегчением.

Но тут он снова услышал крики: «Врет Йо-о-оар!» И снова он оказался возле озера.

С яростной бранью и стонами он снова пошел через волнующийся, беспокойный лес. Шорохи превратились в настоящий гул, время от времени до него доносился характерный, злорадный смех, от которого душа уходила в пятки, но ему удалось убедить себя в том, что это кричала птица. Он шел и шел дальше, хотя уже начало темнеть и приближалась ночь.

Спотыкаясь и шатаясь, Дидерик Сверд двигался вперед в темноте. «Я должен победить! Я должен, должен! Теперь я далеко от этого проклятого места. Я спасен, спасен!»

Под ногами у него была трясина. Взмахнув руками, он упал в густую илистую грязь. «Лесное озеро, лесное озеро! — мелькнула у него мысль. — О, Господи, этого не может быть!» И в бессильной ярости он воскликнул:

— Ты поплатишься за это, Хавгрим! Вражда еще не закончена! Я…

Голос превратился в бульканье, его быстро засасывала трясина. Он попытался вынырнуть на поверхность, но густая жижа медленно тянула его вниз, все глубже и глубже, несмотря на все его усилия выбраться на поверхность.

Наконец на воде остались только круги.

И над озером воцарилась тишина. Несколько гагар поднялись с воды и улетели куда-то.

В лесу было совершенно тихо. Это был безмерный покой после нескольких столетий мук.

Девственницы Варгабю обрели мир.

В Эльвдалене все были хорошо приняты хозяином Барбро и устроены временно в его усадьбе.

Смертельно уставшая Кайса сидела на скамье в одном из домов, прислонившись спиной к бревенчатой стене и склонив голову на грудь Хавгрима.

— Как чудесно осознавать, что слухи о девственницах Варгабю оказались пустыми, — сказала она. — Я так рада, что тебе удалось покончить с этими глупыми предрассудками!

Улыбнувшись, Хавгрим прижал ее к себе. Потом осторожно поцеловал в чистый лоб. В улыбке его была какая-то грусть.

Ему привиделась горящая посреди леса деревня и жестокая гибель господина Натана.

Он угадывал также еще более страшную судьбу господина Дидерика. Он видел его через лес, видел озеро, птиц…

Дрожь прошла по телу Хавгрима. Уже не в первый раз его посещали такие видения. И уже в который раз он задумывался над тем, кто же он, собственно, такой. Найденыш из состоятельной семьи? Его приемный отец не хотел ему ничего рассказывать. Может быть, он и сам ничего не знал?

Кайса и Хавгрим прожили в Эльвдалене много счастливых лет. Они рассказывали эту историю своей дочери Доротее, вышедшей потом замуж за норвежца. Он торговал в Эльвдалене, его звали Эрик Нордладе. В преклонном возрасте Кайса и Хавгрим обзавелись еще сыном, но из этого не вышло ничего хорошего.

Дочь Эрика Нордладе, Петра Эриксдаттер, была моей матерью. И это она рассказала мне предание о девственницах из Варгабю. Я посчитала своим долгом записать все это для потомков. Я человек не слишком образованный и к тому же еще женщина, так что мне не подобает строить из себя писателя, но больше нет никого, кто мог бы записать эту старинную историю. Я собираюсь оставить ее в наследство своей дочери Петре, чтобы она смогла рассказать ее своим детям.

Жаль только, что женщины моей семьи имеют так мало детей.

Надеюсь, что моя дочь и мой сын не будут так обделены, как мы.

Ноябрь, 1882, Трондхейм.

Герд Свенсдаттер».

Андре глубоко вздохнул. Теперь ему была совершенно ясна эта линия рода, и он начертил ее.

Кристер Грип — Доротея + Эрик Нордладе — Петра Эриксдаттер — Свен Нордладе — Герд Свенсдаттер — Уле Кнудсен — Петра Ольсдаттер — Мали — Мертворожденный.

Теперь у него был ориентир. Но его схема могла иметь пробелы. У сына Кайсы могли быть потомки. У Доротеи Хавгримсдаттер могли быть и другие дети, не отмеченные здесь, так же как и у Петры Эриксдаттер, прядь волос которой хранилась в медальоне.

Этот медальон… Как он попал сюда? Это не мешало бы узнать.

Значит история о Варгабю была подлинной! И участниками ее были бабушка и дедушка Герд Свенсдаттер, Кайса и Хавгрим-Кристер. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Герд так хорошо знала подробности, в том числе и реплики говорящих.

Она не выдумала все это. Это предание передалось ей по наследству.

Но у него больше не было времени сидеть в отеле. Его ждали в городе дела.

И прежде всего он должен был навестить свою приятельницу из городской управы.