Женщина с берега

10

На следующее утро, подходя к автомобилю, Мали сказала:

— Теперь, когда ты нашел требуемые доказательства, уже нет необходимости ехать в Эльвдален?

— Теперь это важнее для нас, чем когда-либо. Я должен отыскать других предполагаемых потомков Кристера Грипа. Тебе хочется вернуться домой?

— Куда мне возвращаться? Нет уж, поедем в Эльвдален.

— А ты, Нетта?

— Конечно, я тоже поеду, это так интересно!

— Мне тоже так кажется. Как твоя голова?

— Спасибо, превосходно!

Нетта ничего не сказала о том, что она долго-долго лежала без сна и плакала, от чего голова разболелась еще сильнее. Она оплакивала свою судьбу, потому что ее преданность этому молодому человеку усиливалась с каждым часом. Ситуация становилась для нее совершенно невыносимой, поскольку у нее не оставалось больше никаких надежд.

Она не испытывала к нему эротического влечения. Нет, ее чувство было более тонким. Сердечность, которую можно было назвать любовью, потребность доставить ему радость, сделать для него что-то.

И она могла это делать, пока он был свободен. Но если бы он влюбился в какую-нибудь девушку — например, в Мали — Нетта сразу бы почувствовала себя лишней и ненужной.

Поэтому ее и мучила бессонница.

Тем не менее, в это утро она чувствовала себя бодрой. Реакция могла наступить позже, среди дня, но тогда она будет просто дремать, как старуха, на заднем сиденье и клевать носом, не слыша, о чем болтают молодые.

Но Андре удивил ее, сказав:

— Мне кажется, если ты хорошо себя чувствуешь, Нетта, твоя очередь сидеть впереди. Что ты скажешь на это, Мали?

— Я не против, — усмехнулась девушка. — Первые две мили до остановки, а потом мы поменяемся.

— Еще чего, — ответил Андре.

— Нет, я просто пошутила, — тут же сказала она. — Пусть Нетта сядет впереди, я готова пойти на такую великую жертву!

— Не строй из себя мученицу, — засмеялся Андре. — Ты все равно никого этим не разжалобишь!

И они тронулись в путь.

День был таким же солнечным, как и предыдущий, но дорога на границе Норвегии и Швеции была просто ужасной. Им не раз хотелось повернуть обратно, и каждый раз, справляясь с трудностями, они чувствовали, что сжигают позади себя мосты.

Когда им пришлось однажды всем вместе толкать застрявший на бездорожье автомобиль, Мали сказала:

— Не забывай о том, что нам придется возвращаться той же дорогой!

— Это напоминание очень подбадривает! — пробормотал Андре, пытаясь почистить брюки и ботинки.

Но, невзирая на все препятствия, во второй половине дня они были в Эльвдалене. Найдя себе место для ночлега и пообедав, они отправились на поиски. Пошли в разные стороны в надежде узнать что-то о Хавгриме и Кайсе из Варгабю.

В конце концов они снова встретились в гостинице и сели обсуждать новости в комнате Мали.

— Ну? — спросил Андре. — Что вам удалось разузнать?

Оказалось, что все трое пришли к одному и тому же результату: в Эльвдалене не было больше потомков Хавгрима и Кайсы. И единственным человеком, знающим что-то о Варгабю, была старуха по имени Бритта-Стина. Она была внучкой той самой молодой Бритты из Варгабю. Но в данный момент она находилась на горном пастбище, а идти туда было далеко.

— Мы сделаем это завтра, — сказал Андре. — Если тебе трудно, Нетта, оставайся здесь.

— Нет, я тоже пойду, — поспешно сказала она. — Я вам не помешаю?

Он понимающе улыбнулся ей, тем самым согрев ей сердце. К тому же он ласково погладил ее по щеке.

В этот вечер она была так возбуждена, что вообще не смогла сомкнуть глаз. Но ее усталое тело требовало отдыха, и сон, наконец, уже под утро, пришел к ней.

«Разве может человеческая жизнь так круто измениться? — подумала она, засыпая. — Ведь я была счастлива в своем одиночестве. Но тут явился юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло, и все разрушил! Разве не могу я, по крайней мере, найти себе кого-нибудь моего возраста? Но вместо этого я пребываю в мечтах, от которых завтра же ничего не останется!»

Лежа в своей постели, Мали тоже думала о том великом перевороте, который вызвал Андре в ее убогой жизни. Только бы все это не прекратилось! Ей казалось, что теперь у нее есть все. Ведь всего за несколько дней она избавилась от забот о ночлеге и о пропитании. Она была вымыта и причесана — о, как это было замечательно! Она была прилично одета, у нее были новые, хорошие друзья — оба такие прекрасные люди! И самое главное: она не была больше безродной!

Люди Льда…

Мали слушала рассказы о них, о своих родственниках, с жадным интересом. Как это увлекательно, как невероятно! Сверхъестественные события, демоны, черные ангелы, источники зла и добра, водяные, призраки, привидения…

Меченые и избранные. Ее собственный мертворожденный брат — или сестра — был меченым.

Может быть, у нее самой тоже были какие-то сверхъестественные способности?

Она размышляла об этом, пытаясь вспомнить свое детство.

Нет, в ее жизни не было каких-то особенных переживаний, если не считать некоторых случайностей. Может быть, она была лишь немного чувствительнее остальных?

Но самым важным для нее в рассказе Андре было непостижимое единение Людей Льда.

И вот теперь она тоже была из их числа!

Сама не замечая этого, она смахнула с ресниц слезы. Это были слезы несказанной радости и слезы скорби о судьбе матери. Мали даже не знала Петру! Она ненавидела ее, считая себя покинутой, никому не нужной, нелюбимой.

Теперь она знала, в чем дело.

Ее мать тоже должна была узнать, что она из рода Людей Льда, но так никогда и не узнала.

Мали размышляла о судьбе Петры. Одинокая, отверженная, жаждущая хоть какой-то поддержки. Невольная жертва бессердечных мужчин, не желавших ничего понять.

Мали была не такой, как ее мать. Мали была суровой, к мужчинам симпатии не питала, считая, что они способны только на дурные поступки.

Андре…

Он представлял собой совершенно новый для нее тип мужчины. Это был культурный, мягкий, приветливый и понимающий человек.

Усилием воли она оборвала ход собственных мыслей. Андре скоро исчезнет из ее жизни, ей не следует питать к нему какие-то чувства.

Мали всегда была самостоятельной. Одинокой и сильной. Прочие девушки из Женской лиги всецело полагались на нее. Конечно, временами она бывала груба, но внушала им уважение, несмотря на свою молодость. Она ничего на свете не боялась. И она вела себя просто бесстыдно по отношению к коммунальным бюрократам и глупым чиновникам из профсоюзных контор.

Поэтому ей казалось странным, что она путешествует теперь с одним из тех, с кем до этого сражалась. Но Нетта Микальсруд была очень доброй. Она всегда реально смотрела на вещи. Возможно, она была противником идей Мали как представитель власти, но как человек она внушала уважение.

Теперь они были подругами, и ей радостно было сознавать это.

Андре заснул сразу: его сердце было чистым и невинным, беспокоил его только завтрашний день и поиски Бритты-Стины, которая могла знать что-то о потомках Хавгрима.

Он считал, что у него хорошие попутчицы, а больше его ничего не интересовало. Андре был совершенно наивным молодым человеком.

Значит, Арв Грип дал своим детям по кусочку мандрагоры в качестве защитного амулета. Но это не очень-то им помогло. Андре думал о нападении бандитов на его жену Вибеке и двух маленьких детей. Вибеке и няня были убиты, а дети остались одни на обочине дороги. Девочка попала в Бергквару и нашла там своего отца. А мальчика взял какой-то богатый человек.

Этот человек был преисполнен низменной жажды мести по отношению к потомкам Врета Йоара Йонссона. Мальчик Кристер Грип, которого приемный отец окрестил Хавгримом, впоследствии, будучи уже взрослым, нашел потомка Врета — Дидерика Сверда. И они вместе отправились в Варгабю, первоначальное место вендетты. Но Кристер-Хавгрим не был насильником и убийцей. Дидерик «погиб по собственной вине»: девственницы из Варгабю отомстили ему и его спутнику, священнику Натану.

В конце концов Кристер обрел свое счастье вместе с Кайсой из Варгабю. Может быть, кусочек мандрагоры все-таки принес ему удачу?

Однако Петра, последняя владелица кусочка мандрагоры, оказалась несчастной. Андре было интересно, принесла ли мандрагора удачу остальным, к примеру, Герд, матери Петры. Да, Герд тоже не была счастливой. Талантливая писательница вышла замуж за мерзавца и умерла совсем молодой.

Что же касается матери Герд, Петры Эриксдаттер Нордладе, и ее матери, Доротеи, дочери Хавгрима… Но тут Андре заснул. Ответ на его вопрос готовил ему грядущий день.

Утро было таким же ясным, как и предыдущие.

Но когда все трое отправились на горное пастбище, подул свежий ветер. Дорога туда была намного лучше, чем во времена Варгабю, но им вскоре пришлось свернуть на старую тропинку, ведущую прямо на пастбище Бритты-Стины. Они получили в Эльвдалене точные разъяснения и не могли сбиться с пути по мнению тех, кто давал им эти разъяснения. Однако путь оказался более длинным, чем они думали.

Новые туфли Мали очень скоро стали натирать ей ноги. А Нетта жалела о том, что у нее нет при себе спортивной одежды и даже дорожного платья. Конечно, это хорошо, что она купила себе такое красивое вечернее платье, предназначенное для обеда в ресторане Трондхейма, но кто бы мог подумать, что ее ожидают такие утомительные походы! Ей было жарко в длинной черной юбке и тесной блузе; к тому же на ней был еще и плащ! Бродить по лесу в такой одежде было не слишком приятно.

— Вы уверены, что мы не сбились с пути? — спросила Мали, когда солнце начало уже клониться к закату. — Мы давно должны были уже придти туда.

— Не забывай о том, что это долгий путь, — сказал Андре.

Они вспотели, устали, проголодались. Взятые в дорогу бутерброды были давно съедены.

Мали мрачно заметила:

— Мне кажется, это напоминает путешествие тех троих мужчин вместе с Барбро. Они тоже не знали, куда идут.

— Чепуха, — ответил Андре. — Мы находимся в стороне от Варгабю.

— Откуда ты знаешь? Ты, что, знаешь, где находилась деревня Варгабю?

— Может быть, это немного восточнее?.. — неуверенно произнес он.

— Я вижу дом! — крикнула Нетта. — Там пастбище!

— Наконец-то! — с облегчением произнес Андре. — Надеюсь, что там есть люди. И если это пастбище не Бритты-Стины, то там наверняка знают, где ее можно найти.

Они попали туда, куда нужно: на пастбище были только пожилая женщина и молоденькая девушка. Они с радостью приняли путников. Девушка сразу поставила на стол все лучшее, что было на пастбище. И Бритта-Стина, сидя в углу и держа в беззубом рту трубку, ничего не имела против того, чтобы рассказать им обо всем. Она не помнила, куда клала свой табак и где стояла пепельница, но что касалось прошлого, то здесь память ее была чистой, как кристалл.

— Да, конечно, я помню Хавгрима! — прокудахтала она с добродушной улыбкой. — Когда я была девчонкой, он был совсем стар, но по-прежнему хорош собой, ничего не скажешь! Жаль, что он так рано овдовел.

«Но в преклонном возрасте у Кайсы и Хавгрима родился сын, и из этого ничего хорошего не вышло».

— Овдовел? — удивился Андре. — Это было до вашего появления на свет, матушка Бритта-Стина?

— Да, это было в 1820 году, а я родилась в 1828 году. Об этом много говорили тогда. Моя бабушка Бритта была родом из Варгабю, поэтому мы хорошо знали их.

Андре осмелился высказать предположение:

— Она умерла… в родах? Я имею в виду Кайсу. Старуха изумленно посмотрела на него.

— Да, это так! — сказала она. — Говорили, что это были жуткие роды. Она родила мальчика. Но он отнял у нее жизнь, поскольку был неправильно сложен.

— У него были широкие, острые плечи, не так ли? — спросил Андре.

— Говорили, что это так. Но откуда тебе это известно?

— Видите ли, матушка Бритта-Стина, я принадлежу к тому же роду, что и Хавгрим. И мы несем на себе родовое проклятье, состоящее в том, что некоторые дети рождаются такими, при этом губя своих несчастных матерей. Вот, к примеру, Мали… У ее матери родился ребенок, столь же неправильно сложенный. Но что же произошло с этим уродливым мальчиком?

Опустив глаза, старуха сказала:

— Говорили, что акушерка тут же убила его. Все решили, что это уродец, подложенный троллями вместо младенца.

— Вы уверены в том, что ребенок этот погиб, матушка Бритта-Стина?

Старуха совершенно потеряла связь с современностью, она вся была погружена в свои воспоминания и не слушала, что ей говорят.

— Моя бабушка постоянно говорила, что у них все сложится плохо. У Кайсы и Хавгрима должно было быть все плохо, потому что они прикоснулись к изображению божества.

— К скульптуре возле озера? — спросил Андре, пытаясь вернуть Бритту-Стину к их разговору. — К изображению бога Фрея?

— Изображение божества было проклято, — сказала она, словно в ответ на свои собственные мысли. — Они прикоснулись к нему. Кайса прикоснулась. И за это последовало наказание. Она родила уродливого ребенка и погибла сама. Она погибла страшной смертью. Это была месть Бога!

— Это вовсе не так, — попробовал переубедить ее Андре. — Как я уже говорил, это наша наследственная черта. Злое наследство.

Но старуха не слушала его. Она старательно сосала свою трубку и думала о прошлом, взгляд ее был печальным и мечтательным.

Нетта и Мали чувствовали себя здесь лишними. Нетта утешала себя мыслью о том, что автомобиль стоит возле самых холмов, недалеко от Лилльхердала, хотя дальше проехать было невозможно. Ее утешала мысль об ожидающем ее автомобиле, о том, что им не придется идти пешком до самого Эльвдалена.

Мали с любопытством осматривала маленькую горную хижину. Все для нее было новым и интересным. Ведь она видела в своей жизни только детский приют да равнодушные улицы Трондхейма. И вот теперь все казалось ей просто сказкой! Она находилась в чужой стране, в совершенно безлюдной глуши! До этого она никогда не была среди нетронутой природы.

И она не обращала внимания на усталость, на ссадины от туфель…

Андре не унимался:

— Вы уверены в том, что ребенок этот погиб, матушка?

Старуха, наконец, очнулась от своих грез и обнаружила его присутствие. Ее прищуренные глаза живо смотрели на него.

— Я уверена в этом так же, как и в том, что сижу здесь, — сказала она. — Потому что акушерка предстала перед судом за детоубийство, но ее отпустили, узнав, что это был за ребенок.

«Значит, у этого сына нет никаких наследников», — печально подумал Андре, зная, что Кайсе из Варгабю было тогда чуть более сорока лет.

— А вдовец, Хавгрим, — сказал он. — Он не женился еще раз?

— Нет, он так и не женился.

— Значит, у него не было детей, кроме его дочери Доротеи?

— Не было. И она вскоре покинула Эльвдален.

— Вышла замуж за норвежца, не так ли? За Эрика Нордладе из Тренделага?

— Ты на редкость сведущ во всем этом!

— Но ведь речь идет о моем роде.

— Да, я понимаю. В самом деле, Доротея уехала в Норвегию.

— А вы не знаете, куда именно?

— Слухи иногда доходят и до нас. Насколько я помню, однажды она приезжала сюда, чтобы навестить отца. С нею были двое ее дочерей.

Андре вскочил с места, чуть не опрокинув табуретку.

— Как? Двое дочерей?

«Горе мне, горе! — подумал он. — Придется продолжить поиски! Кровь Людей Льда течет в жилах кого-то еще…»

— Я помню, как звали этих девочек, — сказала она. — Обе они были красавицы. Старшую звали Эмма, вторая же была на несколько лет моложе и звали ее Петрой.

О Петре Эриксдаттер Нордладе он уже знал. Но имя Эмма было для него новым. Мали вопросительно уставилась на него.

— Нам нужно посетить усадьбу Нордладе, — сказал он. — Вы не знаете, матушка Бритта-Стина, эта усадьба находится в Гаульдалене?

— Кажется, я слышала о чем-то подобном. Но потом старый Хавгрим умер, и его дочь Доротея больше не приезжала. Никого из его родни не осталось в Эльвдалене…

В маленькой, темной хижине стало тихо. Приятно пахло хлебом, молоком, сыром, можжевельником и сухим деревом. Прекрасное место для того, чтобы отдохнуть и набраться сил. Отрезанное от окружающего мира многими милями дремучих лесов, это место было несказанно спокойным. Здесь царил ни с чем не сравнимый мир.

— У меня остался к вам только один вопрос, — сказал Андре. — О Варгабю…

Лицо старухи озарилось печальной улыбкой.

— Этой деревни больше нет. Ее поглотил лес.

— Далеко отсюда она находилась?

— О, да! Но не спрашивайте меня, где она находилась, потому что я не знаю этого. Моя бабушка и еще кто-то однажды ездили туда, через несколько лет после того, как покинули это место. И они увидели только обгоревшие останки домов, заросшие травой и молодой порослью деревьев. Должно быть, там когда-то был пожар.

— Да, это так, — кивнул Андре.

— Да, Хавгрим утверждал, что чувствовал, когда это произошло, у него были какие-то особые способности… Ему приснилось, что какой-то священник поджег дома и сам сгорел среди них. Ему приснилось также, что злой человек по имени Сверд утонул в озере. Сон был так похож на явь, что он готов был поклясться, что так оно на самом деле и было. И ведь деревня в самом деле сгорела.

— Да, Хавгрим мог вполне переживать сон как реальность, ведь он был из рода людей с повышенной чувствительностью. Значит, нет никакой опасности в том, чтобы посетить Варгабю сейчас?

— Нет больше Варгабю! Но и опасности никакой тоже нет.

— Да, я знаю. Девственницы из Варгабю обрели покой.

— Вот именно. Это старое предание всего лишь, не стоит обращать на него внимание.

Им хотелось вернуться обратно до наступления темноты, поэтому они горячо поблагодарили старуху за гостеприимство и подробные пояснения. На предложение старухи переночевать у нее они ответили вежливым отказом. В хижине было очень тесно, и им нужно было как можно скорее вернуться обратно в Норвегию.

День подходил к концу, им хотелось спуститься в Эльвдален до наступления темноты.

И они распрощались со старухой.

Снаружи дул сильный ветер. Но среди высоких сосен было спокойнее, чем в лиственном лесу. Мали прижала к ушам руки, а Нетта повязала на голову косынку. Она понимала, что это некрасиво, зато в уши не дуло.

— Да, мы теперь узнали кое-что, — сказала Мали.

— Эмма Эриксдаттер Нордладе… — озабоченно произнес Андре. — Придется отправляться на поиски еще одной женщины из рода Людей Льда.

— Наверняка ты узнаешь о ней в Нордладе, — попыталась утешить его Нетта. — Она родилась в 1825 году, с тех пор не прошло и ста лет, так что кто-нибудь должен знать о ней.

— Да, если у нее были дети… — мрачно добавил Андре. — У которых тоже были дети, у которых, в свою очередь…

— Перестань, — сурово перебила его Мали. — Люди Льда ведь не кролики. И нам просто повезло, что у них так мало детей!

— В данном случае, да. Значит, мы переночуем в Эльвдалене, а рано утром отправимся в путь, не так ли?

— Да, — ответила Нетта. — А потом остановимся в Гаульдалене и найдем усадьбу Нордладе.

— Не хватало только, чтобы усадьба эта была разрушена и снесена, — мрачно заметил Андре.

— И что же дальше? — невозмутимо спросила Мали.

Он продолжал:

— «Тропинка, по которой ты пойдешь, распадается на узкие стежки… и все они ведут в тупик. Возможно, одна из них заведет тебя в чащу леса, туда, где…» Нет, мне что-то не хочется продолжать!

— Продолжать что: цитировать или идти? — спросила Мали.

Идя впереди других, она сообщила:

— Снова появилась тропа! И они неохотно пошли по ней.

— Та деревня находилась далеко отсюда, — тихо произнесла Нетта, словно боясь, что ей ответит эхо на каменистах склонах.

— «Никто не знает больше, где она находится…» — снова процитировал Андре. — Даже старая Бритта-Стина не знает этого. Никто из ныне живущих никогда не бывал там.

— Ее больше не существует, — сказала Мали. — Мы можем пройти через эту бывшую деревню, даже не заметив этого.

— Во всяком случае, сейчас мы не проходим через нее, — вставила Нетта. — Давайте пойдем на юг, так мы рано или поздно придем к реке Эстердал, а там недалеко и до Эльвдалена, к тому же там живут люди и… Что это там такое?

— Филин, — ответил Андре. — Крики его жуткие, но он совершенно не опасен.

Свернув с подозрительной тропинки, заросшей травой, которая ничуть не была похожа на наезженную дорогу, они направились прямо на юг. Они считали, что теперь уже не собьются с пути.

И не заметили, как произошли перемены. Они вдруг стали ступать осторожно, идти чуть ли не на цыпочках, прислушиваясь к чему-то, но ничего не слыша, и все-таки понимая, что что-то не так.

— Ты ужасно оптимистичен и деятелен, — сказала Мали, и он, наконец, улыбнулся.

Мали тоже было на что пожаловаться: ноги у нее были натерты и болели. Молча страдать было не в ее натуре. Этого нельзя было сказать о Нетте. Последствия нападения все еще давали о себе знать. Каждый шаг причинял ей боль, особенно в затылке, тем более, что она не привыкла к таким длительным пешим прогулкам на лоне природы. Но она не жаловалась. Она старалась не отставать, несмотря на то, что ей хотелось просто кричать от усталости и боли.

Оглядевшись по сторонам, Андре растерянно спросил:

— Разве мы не должны были оказаться теперь на главной, идущей с севера на юг, дороге?

— Давно уже пора, — недовольно произнесла Мали.

— Мне кажется, мы слишком удалились на восток, — озабоченно произнесла Нетта. — Хотя сначала мы двигались по наезженной дороге…

— Просто мы не правильно рассчитали время, — решил Андре и пошел дальше. Теперь он шел быстрее, поскольку уже начинало темнеть.

Лес становился более густым. Это был смешанный лес, в котором было не так светло, как среди высоких сосен. У всех мурашки бежали по спине, настолько тревожным казался этот сумрачный лес. Над головами у них завывал ветер, под ногами была густая трава.

Мали остановилась.

— Какого черта?.. — начала она. — Куда подевалась тропинка?

Они посмотрели на землю. Андре тихо прошептал:

— «Там, где начинается лес, тропа теряется. Если ты попытаешься идти дальше, душа твоя потеряет всякую связь…» Нет!

Они увидели впереди что-то вроде поляны. Впрочем, слово «поляна» здесь не подходило: это было похоже на круглую вершину горы, возвышавшуюся среди леса и покрытую молодой порослью. Прекрасный пейзаж, одновременно привлекательный и отталкивающий.

— Думаю, мы пришли именно туда… — пробормотала Мали.

— Каким образом мы могли оказаться здесь? — с негодованием произнес Андре.

— А почему бы и нет? Ведь никто не знает…

— Да, да, — нетерпеливо перебил он ее. — Во всяком случае, нам нужно поскорее миновать это…

И они направились прямо к молодой поросли, среди которой возвышались редкие деревья. Когда они оказались в самом центре этого открытого места, Нетта остановилась и посмотрела себе под ноги. Остальные подошли к ней. Было почти совсем темно.

— Это, случайно, не фундамент? — спросила она.

— В те времена дома в Даларне не строили на фундаменте, — пояснил Андре. — Дома стояли на четырех деревянных столбах, это позволяло избавиться от грызунов.

Пнув ногой ком земли, Мали лаконично произнесла:

— Обугленная головешка. Ты можешь говорить все, что угодно, Андре, но я, по крайней мере, нахожусь в самом центре Варгабю!