Жених в гробу (СИ)

Глава 22 Что-то с памятью моей стало

'Порой люди завидуют феям и другим летним существам.

Засыпая на всю зиму, летом они просыпаются обновлёнными.

Их память хранит только это лето, и не существует прошлых лет.

Человек же несёт в своём мозгу всю свою память'.

Клементий Астаросский.

«Трактат об изучении богопротивных магических существ от феи до человека».

Конечно, Клементина ударила кинжалом не меня, а ту Белку, что лежала в гробу, но больно было, похоже, обеим! По крайней мере, я согнулась пополам и захрипела от боли, а та вторая не стала корчить из себя крутого некроманта и садиться, прежде чем испустить дух, а просто тихо умерла во сне.

Я знала это, потому что мне вдруг стало так пусто и больно внутри, что всё снаружи перестало быть важным. Я замерла, потому что даже вдохнуть мне было больно, и потерялась в темноте.

Только успела подумать, что вот так, похоже, и умирают. Не так уж долго, хоть и больно, да слишком рано я об этом узнала. Ничего не повидала толком.

Словно в ответ моё злое несогласие со смертью, вокруг сильно посветлело и стало как-то ярче, чем было до неё. Я, и без того невысокая, оказалась совсем близко к полу, словно лежала на нём. Но было совсем не холодно, а тепло и мягко.

Сначала мне показалось, что это моё детство. Кто-то из инквизиторов говорил, что перед смертью человек видит всю свою жизнь. Но он использовал слово «пролетает», и я полагала, что это будет быстрое мелькание кадров. Самые яркие события. Вместо этого я лежала на пушистом коврике в красивой комнате, и мягкие тёплые руки гладили меня по спине.

Я уже тут заподозрила, что это не моё детство. Не могла моя мама вот так нежно меня гладить. Не заточена она под такое! А те девы из монастыря, что воспитывали меня маленькую, и вовсе до такого додуматься не могли. А тут ещё перед моим лицом остановились чьи-то ножки в крошечных, но очень красивых ботиночках.

— Она похожа на жука, — заявил обладатель ботиночек. — И не может говорить или ходить. Бесполезная.

Очень походило на Даррена, но вряд ли это был он. Если, конечно, у него не было сестры, умершей в младенчестве, которая затем переродилась в меня.

— Вовсе нет, — нежный женский голос заставлял меня вслушиваться словно в музыку. — Это твоя сестрёнка. Однажды она станет твоим лучшим другом.

Мама девочки, которой никак не могла быть я, говорила ещё и ещё, рассказывая сыну сказку о том, какими мы вырастем. Мальчик давно сел на пол, отчего я могла видеть не только его ботинки и коленки, но и аккуратную рубашечку с вышивкой по воротнику, подбородок с ямочкой и длинные для такого маленького мальчика волосы точно такого же цвета как мои.

Кажется, я уснула, убаюканная ласковым маминым голосом, но снова проснулась, будучи уже постарше. Я сидела на стульчике с самым изумительным детским сервизом, который только можно представить. Я даже не знала, что такие игрушки бывают. Сама я в детстве играла с настоящими кастрюлями и чашками и регулярно оставалась без сладкого за разбитую посуду. Тот же мальчик, но постарше, стоял у окна и смотрел куда-то вдаль.

— Ты идёшь играть? — я топнула ножкой. Похоже, в этой прошлой жизни я была той ещё капризулей. Хорошо ещё, что по обоим эпизодам было видно, что этот братик не Даррен и вообще не кто-то из Гастионов. Мне не хотелось кровного родства с ними даже в прошлой жизни.

— Подожди, — недовольно откликнулся он. — Вдруг нам придётся прятаться?

Я, которая не я, очевидно знала игру в прятки и не любила её. Прятались они с братом всегда или в сундук, или в каморку за висящим гобеленом. Там было пыльно, и меня тянуло в сон. Я так иногда и засыпала на руках брата. А если спать не хотела и пыталась капризничать, брат больно щипал меня за пухлую ручку и грозился больше никогда не играть со мной в чаепитие.

— Не хочу в прятки, хочу пить чай, — снова заныла я.

Мальчик отвернулся от окна и пошёл ко мне. Тень падала на его лицо и не давала разглядеть как следует.

— Исса, — серьёзно, как взрослый, произнёс он. — Мама сказала, чтобы я берёг тебя, пока она ищет хорошее место для пряток. Она оставила меня за старшего, и я не подведу.

Я видела ещё несколько отрывков. Снова красивая женщина с тёплыми руками несла меня, завёрнутую в одеяло и сонную. Пела колыбельную в каком-то крошечном домике посреди тёмного и тихого леса. Снова меня несли, потом брали другие руки. Кто-то переговаривался рядом совсем негромко. Кто-то плакал.

Я хотела вслушаться в речь — жизнь маленькой Иссы увлекла меня не на шутку, а вдруг меня из раза в раз называли одинаково? А вдруг это не прошлая жизнь, а позапрошлая? Или и того дальше? Хотя нет, одежда не выглядела очень уж старомодной.

Но послушать мне как следует не дали. Сквозь тихую речь спутников маленькой Иссы пробивались совсем другие голоса.

— Белочка, миленькая, ответь! — это плакала Софи. — Я не хочу другую соседку, я к тебе привыкла-а-а!

— Белка, Белочка, да меня Даррен за тебя убьёт, — это уже Бриен. Тоже о своём, конечно.

Рядом страдали Викуэль и Кайса, не слыша друг друга.

— Да я не собиралась эту убивать, — оправдывалась Клементина. — Вы не понимаете, что ли? Если Звояр восстанет, его уже никто не остановит, и Иссабелии придётся стать его женой! И тогда она будет против нас!

— А сейчас она просто мёртвая лежит, это лучше, да? — Софи была вне себя от ярости. — Признай, ты просто ревнуешь! Я вижу, как ты смотришь на Бриена! Ты хотела увести у Белочки жениха и для этого не погнушалась даже убийством!

— Если это так, то я навеки буду верен убитой невесте, — загробным голосом произнёс Бриен, и я поняла, что это пора заканчивать. Их даже на чуть-чуть нельзя оставлять — тут же что-то учудят!

А у нас, вообще-то, ректор на лестнице валяется и второй мой жених в гробу!

Ух, мне бы только встать, я тут всем наваляю!

Только вот встать у меня никак не получалось. Едва-едва глаза удалось открыть и моргнуть. И то столько сил понадобилось, будто я не моргала, а всю ночь могилы раскапывала!

Но зато мои моргания заметили. Первая была Кайса.

— Белочка, миленькая, ты не умерла! — завизжала она что есть силы. Мои барабанные перепонки чуть не лопнули, а вот остальным живым хоть бы что. Несправедливо!

Впрочем, тут и вторая моя соседка заметила мои титанические усилия по удержанию глаз открытыми.

— Слава небесным драконам, ты жива! — Софи бросилась ко мне и принялась целовать в щёки, в лоб, в нос. — Я уже мысленно тебя похоронила, причём дважды!

И она кивнула в сторону, туда, где должен был стоять гроб с моим вторым телом. Я, разумеется, сесть и посмотреть не могла. Софи оттолкнула в сторону Клементина и упала на колени рядом со мной. Глаза и щёки её были мокрыми от слёз.

— Я не хотела, чтоб ты умерла-а-а, — проревела она. — Я только ту вторую хотела убить, чтобы на тебе не было второго браслета! Если Звояр поднимется, он сделает тебя марионеткой!

— Так надо было сделать так, чтобы он не поднялся, — языком было ворочать тяжело, но я справилась и ужас как этому обрадовалась. Как мало нужно для счастья — обругать того, кто тебя почти убил! — А не меня убивать!

— Вот-вот, — подтвердила Кайса, которую по-прежнему из живых слышала только я. — Придумают такое — чуть что, в людей острым тыкать, а потом ещё и остановиться не могут!

Бриен подставил мне плечо, помогая подняться на ноги. Он осторожно обнял меня за талию, словно я была хрупкой, как мой Клема. А может, я таковой и была. По крайней мере, чувствовала я себя именно так.

Я позволила себя обнять и повисла на плече Бриена. Ноги меня и впрямь не держали, но куда больше хотелось повернуться к всё ещё стоящей на коленях Клементине и по-детски показать ей язык. Останавливало меня лишь то, что она уже дважды воспользовалась кинжалом, а я сейчас свою лопату даже поднять бы не смогла!

Хотя зла я на Клементину была так, что слов мне известных всё равно бы не хватило, так что я пожалела свой то и дело горящий зад, и промолчала. Просто решила на неё не смотреть. Нет, ну, подумайте только! Я её спасаю от яда, а она мне кинжал вонзает в грудь! Совершенно неравноценный обмен получается!

— Она идти не сможет, — подал голос Викуэль. — Ты посмотри, она прозрачная совсем!

Я в панике поскорее скосила глаза на руку и успокоилась — ушастый преувеличивал, призраком я не стала. Просто и впрямь выглядела так, словно не вся находилась в этом мире. В некотором роде так оно и было. И всё из-за дурацкой Клементины, которой пришло в голову махать кинжалом.

— Та Белка уже связана с мертвецом, — Клементина снова заплакала. — Она могла стать ужасной, я просто чувствую это!

— Тебя бы кинжалом пырнули, ты бы тоже плохой стала, — проворчала я. — Я вот уже прямо чувствую, как становлюсь всё злее. Потому что мне тоже этим кинжалом досталось!

Почему-то моё бурчание, призванное ужасать всех вокруг, совершенно никому таковым не показалось, а Бриен легко подхватил меня на руки, словно я и впрямь весила не больше Клемы или кошки.

Сразу стало легче. Точно та кошка я свернулась калачиком на руках Бриена и прикрыла глаза. Только на минуточку, спать я не собира…

— А ректора я один потащу, что ли⁈ — заорал Викуэль, отчего я обеими руками вцепилась в камзол Бриена и испуганно огляделась. — Я напоминаю, у нас там кладбище поднимается! Возможно, живые мертвецы захотят пообедать! Я не знаю, как у них там принято, я не некромант!

— Они подчиняются личу, пока он не разрешит, не нападают, — я зевнула. Похоже, у меня окончательно закончилось действие эльфийских орешков, а просить парочку у Викуэля я не решалась. И без того многовато экспериментов над моей тушкой!

— Каньер может и разрешить, — неуверенно произнесла Кайса. Но мне было не до неё. Я вдруг поняла, что вокруг меня всё неуловимо изменилось, но что конкретно было не так? Я завертела головой и наконец сообразила. Душечки! Я больше не видела ни одной душечки!

Мучимая ещё более дурными предчувствиями, я щёлкнула пальцами, желая сделать светящийся шар. Но вместо этого получила только искорку.

Хотелось заорать дурниной, но я помнила, что меня держит Бриен на высоте своего в общем-то немаленького роста, а значит, если я его напугаю, то упаду больно, да ещё на ступеньки.

— Не прощу, — прошипела я в сторону Клементины. — Ты, мало того, что меня убила, ты отняла мою магию!

Произнеся это вслух, я наконец поняла, что это правда. И все мои мечты перейти на факультет некромантии, закончить его с отличием и отправиться на границу королевства с полным правом бороться с нежитью, лопнули как мыльный пузырь.

Обидно, ведь я даже за эти несколько дней успела привыкнуть к большому количеству магии, а теперь всё вернулось — магии во мне было примерно столько же, сколько до встречи с мёртвой старушкой у Гастионов.

Не обращая внимания на вопли страдающего над ректором Викуэля, Бриен потащил меня в сердце замка. На его груди было удобно свернуться, тепло и уютно, даже Клема вылез из шляпы и негромко квакал. Так, что можно было подумать, что он мурлычет. Почему я раньше не знала, насколько приятно, когда тебя носят на руках? Это ведь полное безобразие! Я потеряла столько лет!

Брачный браслет мягко пульсировал, словно и ему нравилось находиться рядом с собственным создателем. Бриен и впрямь производил приятное впечатление, когда не паниковал и не тупил. Сейчас он просто молча нёс меня, преодолевая ступени и повороты, так что легко было поверить, что он всегда такой. Сильный. Мужественный. Особенный.

Я откашлялась. Наши друзья отстали, борясь с необходимостью тащить ещё и ректора, призраки, по-видимому, полетели на разведку на кладбище — я гнала от себя мысль, что снова вижу одну Кайсу. В общем, самый подходящий момент для признания.

— Бриен, — я на всякий случай покрепче вцепилась в его камзол. Вдруг от неожиданности он ослабит руки, и я всё-таки упаду на каменный пол? Очень бы не хотелось. — Я должна тебе кое в чём признаться.

— Я тебя слушаю, Иссабелия, — Бриен шагал спокойно и по виду вовсе не собирался паниковать или бросать меня на пол. Но я уже поняла, что маги, а особенно мужчины, в этом вопросе крайне нестабильны. В любой момент всё может измениться.

— Понимаешь, — я набрала воздуха в лёгкие. Одно дело говорить такое мёртвому Даррену, и совсем другое — своему живому жениху! Некрасиво даже как-то получалось. — Дело в том, что я люблю Даррена!

Я выпалила это одним махом и зажмурилась, ожидая реакции жениха.

Вместо гневных воплей или даже слёз — кто этих советников короля знает! — я вдруг услышала короткий смешок.

Донельзя удивлённая такой реакцией и даже немного обиженная ею — жених называется, одно слово, а не жених, — я открыла глаза.

Бриен всё так же смотрел не на меня, а на дорогу — мы уже шли по полутёмному тоннелю, но свет от сердца университета уже падал бликами на его лицо, но улыбку я разглядеть могла и так.

— Иссабелия, — Бриен качнул головой, словно удивляясь чему-то. — Эту, с позволения сказать, новость знают все, до последнего упыря на кладбище. Даже ваш ректор, наверное, в курсе. Даром что спит. Но это очень хорошо, что и ты сообразила наконец.

Я пристыженно молчала. А что я могла сказать?

Мы как раз добрались до зала, где Бриен аккуратно посадил меня на тот самый диванчик, на который я совсем недавно впервые свалилась с потолка. Как давно это было и как недавно!

— Не бойся, со всем разберёмся, — серьёзно произнёс Бриен, присаживаясь у моих ног. — Вернём мы тебе магию. И браслет я свой сниму. Всё будет хорошо. Лишь бы Даррен был в порядке.

И меня пронзило словно молнией. Как я могла забыть⁈ Даже тот факт, что меня убили, не объяснял этого преступного поступка! Просто взяла и забыла, что Даррен в опасности! И, возможно, в смертельной опасности! Если вообще ещё жив!

Я вскочила на ноги, но коленки у меня задрожали, и я снова упала на диван.

— Что такое, Белка? — встревоженно спросил Бриен, но я вскочила снова и заорала:

— ДАРРЕН!

Ладно, мне это и впрямь прибавило сил, и я не свалилась кулём обратно, а даже сумела сделать шажок к своей лопате. Дурацкая лопатка для камина меня уже порядком достала.

От моего вопля Викуэль и Софи, тащившие ректора на самодельных носилках, разжали руки, и бедолага ректор снова стукнулся головой. Судя по всему, если университет устоит после нашествия мёртвой армии лича, нам будет нужен новый ректор.

— Да что там с Дарреном? — испуганно переспросил Бриен, снова превращаясь из самодовольного и уверенного мага в обычного себя.

Но мне было не до того, чтобы ловить его на этих изменениях, я и сама выглядела не лучше. Опираясь на лопату, я пыталась идти, но коленки снова подгибались.

— Мне нужно к нему, — тем не менее уверенно ответила я Бриену. — Его схватили нюхачи. Мне немедленно нужно к нему!

— Да куда ты пойдёшь, ты же на ногах не стоишь! — увещал меня Бриен.

— Да, куда ты собралась, а как же армия мертвецов? — запричитала Софи.

— Да что с ними будет, они уже мёртвые, — отмахнулась я. — Да и сделать я с ними ничего не могу, благодаря некоторым самым умным.

Я снова свирепо посмотрела на Клементину, которая по стеночке пробралась к книге, чтобы смотреть, что происходит с университетом.

— А Даррен наверняка в тюрьме! — продолжала я. — Мне надо к нему. С ним, в отличие от мертвецов, ещё много чего может случиться!

— Но тут же вот-вот начнётся конец света! — на Клементину было больно смотреть, но я выдержала.

— Да и какой от меня толк сейчас, когда часть меня убили, — я развела руками. — И конец света… какой это пока конец света. Так, одно небольшое кладбище поднялось.

Я оглядела друзей и развела руками.

— Я не знаю, как мне добраться до столицы, — просто произнесла я. — Но мне надо быть рядом с ним, понимаете? Вдруг его хотят наказать за сопротивление нюхачам?..

Я не произнесла вслух то, чего больше всего боялась, но они всё равно услышали. Казнить. В королевстве ведь могут казнить мятежников, верно? Даррен защитил меня, инквизиторскую дочку и невесту мятежника Звояра. Как знать, может это и его делает мятежником и ему грозит смерть⁈

— Ты слишком бледная, Белка, — Викуэль подскочил ко мне. Он порылся в карманах и вытащил какое-то крошечный бурый кусочек. — Держи.

— Что это? — выглядело это как мусор, в моих карманах тоже такого навалом.

Викуэль криво ухмыльнулся.

— Лепесток инильного дерева, — пояснил он. — Как орешки, только круче. Я не знаю, как она действует на людей, тем более ослабленных, но если ты решила твёрдо…

— Я решила твёрдо, — я выхватила лепесток и сунула его в рот, чтобы Викуэль не успел передумать. — Что теперь?

— А теперь, — Викуэль улыбнулся шире. — Тебя ждёт дракон.