Жена первого короля орков (СИ)

Глава 57

Коронационные торжества плавно перетекли в подготовку к свадьбе. Если коронация была публичным актом, обращенным ко всему народу, то свадьба была глубже.

Она была для духов, для предков, для нас самих. Воздух в Эреноре снова наполнился волнением и теплой, радостной суетой.

На рассвете дня обряда в мои покои входят женщины клана. Во главе которой мать Тарна, Энтара, ее лицо озарено мягкой, счастливой улыбкой. За ней уже идут Кэлли, Лира, Абигейл Фармос и даже робко улыбающаяся Лиана Белл.

Они несут с собой глиняные горшочки с ароматными маслами, гребни из слоновой кости и ящички, полные лент и тонких кожаных шнурков всех оттенков земли и леса: терракотовых, оливковых, древесно-коричневых, изумрудно-зеленых.

— Пришло время, дочь моя, — говорит Энтара, ее голос звучит как шелест листвы. — Пришло время заплести твою судьбу с судьбой моего сына.

Меня усаживают на низкий стул. Энтара берет в руки гребень и начинает расчесывать мои волосы, длинные и светлые, как спелый мед. Каждое движение медленное, полное смысла.

— Каждый локон – это твой путь, — нашептывает она, распутывая пряди. — Каждая трудность, каждая радость. Сегодня мы соберем их все воедино. Чтобы отдать ему. Чтобы он знал тебя всю. И чтобы ты, отдавая ему свои волосы, доверила ему и свою судьбу.

Заплетание кос – ритуал, который проходит практически каждая из женщин, решившая стать спутницей жизни орку.

Присутствующие подходят по очереди, вплетая в мои волосы ленту или шнурок и нашептывая свое благословение.

— Вплетаю верность, что крепче стали, — говорит Кэлли, вплетая темно-синюю ленту.

— Вплетаю мудрость, что яснее родниковой воды, — шепчет Лира, вплетая серебристый шнурок.

— Вплетаю страсть, что ярче пламени горна, — с хитрой улыбкой добавляет Абигейл, вплетая алую шелковую нить.

— Вплетаю терпение и изобилие, — тихо говорит Лиана, осторожно вплетая ленту цвета спелой пшеницы.

Энтара заплетает главную, центральную косу, прочную и сложную, как орнамент на лучшем клинке.

— И я вплетаю материнскую любовь, — её голос дрожит. — И благословение нашего рода. Будь счастлива, моя девочка.

Когда они заканчивают, мои волосы превращаются в произведение искусства. Пять кос, тугих и упругих, уложены вокруг головы подобно короне живой, дышащей, переливающейся цветами земли.

Я смотрю на свое отражение в полированном серебре зеркала и не узнаю себя. Вместо эльфийской принцессы вижу невесту оркского короля. Сильную, связанную узами с этим народом.

Раздается протяжный, низкий звук ритуального рога. Сердце пускается вскачь.

Пора.

Процессия собирается у ворот дворца. Тарн ждет меня, облачённый в простые ритуальные одежды из мягчайшей дубленой кожи.

Он смотрит на меня, и в его глазах вспыхивает такой восторг и такая нежность, что у меня перехватывает дыхание. Он молча протягивает руку.

Мы идем впереди, а за нами тянется вся процессия: старейшины кланов, шаманы, родственники, друзья.

От ворот Эренора до Священного Круга на землях духов нас ждёт долгий путь под ласковым солнцем. Каждый шаг – это осознание выбора. Каждый вздох – прощание со старой жизнью и приветствие новой.

Когда мы достигаем круга предков, солнце уже клонится к закату, окрашивая камни в золотые и багряные тона. Воздух здесь густой, пахнет полынью, мхом и чем-то древним, каменным.

Мааршад уже ждет нас рядом. Его посох воткнут в землю. У его ног тлеет маленький костерок.

Обряд начинается без лишних слов. Мааршад берет с пояса пучок засушенных трав, скручивает их в ладонях и закладывает в углубление на вершине своего посоха. Затем он склоняется, подносит посох к тлеющим углям, и травы вспыхивают ярким, ароматным пламенем, дымя густым, благовонным дымом.

Меня просят встать в центр каменного круга с неизвестными символами на земле, а Тарн становится напротив.

Обратно пути больше нет. Начинается наш обряд.

— Духи Предков! — его голос, негромкий, но четкий, разносится по округе. — Духи Земли, что приняли эту священную связь! Мы пришли к вам с чистыми сердцами! Глядите! Два сердца, две души, две крови стучатся в вашу дверь, желая стать единым целым!

Он направляет дымящий посох сначала на Тарна, затем на меня. Ароматный дым окутывает нас, проникает в легкие, в голову, слегка кружа сознание, обостряя чувства.

— Тарн, сын равнины, ты берешь в жены эту женщину? Делить с ней хлеб и соль, радость и горе, утро и ночь, до самого конца твоих дней?

— Беру, — голос Тарна тверд и ясен. Его рука сжимает мою.

— Миралиэль, дочь леса, ты берешь в мужья этого мужчину? Делить с ним путь и кров, битвы и мир, солнце и дождь, до самого конца твоих дней?

— Беру, — мой голос звучит чуть тише, но так же твердо.

Мааршад совершает посохом круг в воздухе, и дым сплетается в кольцо вокруг нас.

— Тогда да будет так! Отныне ваши судьбы сплетены воедино пред лицом духов и наших предков. Ваши души отныне говорят на одном языке. Ваша сила умножится, ибо вы одно целое. Пусть этот союз будет крепким, как скала, и плодородным, как наша земля!

И в этот миг последний луч солнца пробивается сквозь камни, ослепительно освещая нас с Тарном. Кажется, будто сами духи выкрикивают свое “Да!”.

Обрядная серьезность исчезает. Ее сменяет буря ликования. Орки поднимают топоры, издавая победные кличи, эльфы подхватывают их радостными песнями. Начинается пир прямо под открытым небом. Приносят еду и питье, звучат музыку и смех. Но для нас с Тарном праздник только начинается.

Нас отводят в специально поставленную просторную палатку вдали ото всех. Внутри множество мягких подушек на земле, кувшин с водой и две чаши.

Мы остаемся одни.

Шум праздника доносится приглушенно. Тарн поворачивается ко мне. Его пальцы, удивительно нежные, касаются моих заплетенных кос.

— Теперь я знаю каждую твою тайну, — шепчет он, распуская одну за другой ленты и шнурки. — И отдаю тебе свои.