Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

ГЛАВА 6. Пустошь. Взгляд изнутри

Навагрем

– Сынок?..

Я попытался сделать вид, будто внезапно потерял слух, напряженно соображая, какую шутку сыграла судьба на этот раз.

Оборотень ускорил шаг. Мне захотелось укрыться плащом с головой…

Он был среднего роста, коренастый и широкоплечий. Такая себе груда мускулов, двигавшаяся по-звериному плавно и неслышно. Коротко стриженные серые волосы стояли торчком, щетина грозила в скором времени перерасти в бороду, желтые глаза, казалось, сверкали на солнце. Одежда – сплошная кожа и мех, несмотря на жаркую пору. Впрочем, это удивления не вызывало – настоящие оборотни перекидываются вместе с убранством, если оно сделано из материалов животного происхождения. А вот белоснежные, слегка выгнутые клыки настораживали, несмотря на то, что непрошенный визитер скалился радостной улыбкой.

– Я же говорил, ты будешь жить!

Странно, могучий хлопок по плечу не сбросил меня наземь, только подвинул немного в сторону. Незнакомец плюхнулся рядом, продолжая лучиться довольством:

– Эх, жаль, не видит тебя мать! Окреп-то как, возмужал, на девочек заглядываешься… Не смущайся, я же понимаю, ты после пережитого почти мужчина! И не скажешь, что совсем недавно я вырезал для тебя игрушечных зверят. Как быстро летит время… Еще годик – и пойдешь в школу… Сам Вергар обещал взять тебя в ученики! Ну же, сынок, расскажи, каково оно – иметь душу?

Мне казалось, я пропустил нечто важное. Какие отец и мать?! Они во Влае! И зверята?.. А школа?! Я ее окончил давным-давно и не имел ни малейшего желания повторять сей печальный опыт. Пусть учатся те, кому знания нужны для будущей жизни. Те, у кого нет бабушки-ведьмы! И мамы-ведьмы!

– В школу не пойду, – вырвалось у меня.

Прозвучало по-детски, несмотря на хриплый от молчания с самого утра голос, но «папа» отчего-то обрадовался. Взлохматил мне волосы (странно, когда это меня успели подстричь?), в который раз показал клыки.

– Узнаю своего мальчика! Но о школе мы поговорим потом. Лучше скажи – ничего не болит?

Я отрицательно покачал головой, чувствуя себя прекрасно. По крайней мере, физическое состояние было именно таковым.

– Людей боишься? – продолжал допытываться он.

Мои мысли словно разбежались. Часть сознания пыталась честно найти ответ на его вопрос, вторая долбила, что по мне тоскует смирительная рубашка – с такими-то видениями!

В конце концов, я решил, что людей немного боюсь, о чем не преминул сообщить «отцу».

Тот задумчиво кивнул:

– Да, это не удивительно после того, что случилось…

– А что случилось? – ляпнул я, не подумав.

Оборотень участливо оглядел меня своими звериными глазищами:

– Хоть помнишь, как тебя зовут? – в его нарочито небрежном тоне слышалось беспокойство.

– Э-э-э… Няв? – назвал я домашнюю кличку, в глубине души подозревая, что ответ неверный.

Незнакомец рассмеялся:

– И все? Хорошо же тебя приложило, малыш! Ничего страшного, вон дедушка твой когда-то после Медовой ночи забыл имя бабки, так она ему скалкой быстро память подлатала. Ладно, слушай. Ты – Ррикар из рода Старшего Волка, мой младший сын. Я – Карран, глава рода. Еще у тебя есть братья – Геррай и Лакерр. А Няв – твое семейное прозвище, ты в младенчестве не рычал, как другие Волки, а мяукал. Селение наше помнишь?

Я неопределенно кивнул.

– Не очень…

Собеседник вроде насторожился:

– А что помнишь хорошо?

– Сестру, – вырвалось прежде, чем я сообразил, что затягиваю петлю на шее – за кого бы ни принимал меня «папа», уж сестра в нашем семействе явно была лишней.

Но оборотень только опустил глаза.

– Помнишь, значит… Прости старого дурака, сынок, я уж невесть что подумал… показалось, не ты сейчас со мной… Это хорошо, что ты Рраю не забыл… Остальное-то все на месте, еще успеешь вспомнить, а ее уже нет. Когда случилось несчастье, мы сразу же отправили посольство. Эльфы отказались помогать, хоть Варей им столько золота предлагал, сколько даже у Лана нет. Двоих наших за просто так порешили… А я раньше жалел, что мы не имеем защиты Старилеса. Да это они – твари бездушные! Тебя спасла удача… Охотники уже возвращались домой, когда наткнулись на человека с Избавителем. Знаешь, есть сказка о клинке, который может вернуть душу? Они выкупили этот артефакт, но опоздали всего на день… Ррая не дождалась… Зато ты исцелился меньше чем за одну ночь. – Он вытащил из простых ножен до боли знакомый кинжал. – Смотри. Это он тебя спас! Хочешь потрогать?

Я протянул руку.

– Малыш?.. Малыш?! Няв?

Мир закрутился, мелькая цветными искрами. Одного прикосновения хватило, чтобы понять – да, я не сплю. Тот самый, отнятый у Рены гномий кинжал. Старый знакомый. Но почему все так стремительно менялось? И он менялся… Перед глазами нечетким пятном колыхалось лицо «отца», звуки словно пропали… звенящая тишина…

И роковые слова.

– Приветствую, уважаемый пользователь. Перемещение вашей души успешно завершено. Компания «Второй шанс» поздравляет вас с новой жизнью и рада сообщить, что скоро в продаже появятся…

Пальцы разжались. Я упал навзничь, краешком затухающего сознания замечая, что оборотень продолжает вслушиваться в бесстрастные речи кинжала. Заключительных слов: «Опытный образец ИзбавительО благодарит вас за то, что вы пользуетесь изделиями Кени-мея, и надеется, что ответил на все вопросы подопытного. Счастливой жизни в новом теле! Примечание: продукт одноразового использования, рекомендуем приобрести ИзбавительМ – многоразовый, который поступит в продажу после завершения испытаний», я уже не слышал. Как и не видел выражения лица «папы», пересказавшего их мне на следующий день…

А потом пришел удивительный сон.

Небольшая комната, мягкое меховое покрывало, большое распахнутое окно, сквозь которое заглядывает полная луна… Поет сверчок, шумят деревья… У окна, подняв глаза к небу, сидит тоненькая девушка с длинными волосами. Так тихо, спокойно… словно в детстве. Ага, и природа тянет наружу точно как когда-то!

Осторожно, стараясь не спугнуть красавицу (почему-то я уверен, она очень красива, хоть вижу только затылок), выбираюсь из кровати. Здесь сновидение слегка дает маху – на мне смешные шерстяные штанишки до колена с вышитыми зайками. Девушка поворачивает голову. Да, как и предполагалось, такая красавица может только присниться!

– Пойти с тобой?

Какой у нее приятный звонкий голосок…

Отрицательно качаю головой.

– Не стоит.

Она легко улыбается и вновь поворачивается к луне.

Дверь открывается тихо, без скрипа. Высокий порог, пять ступенек, заманчивые кусты…

Чудный сон, в нем я нормально вижу в темноте!

Возвращаюсь, тихо насвистывая. Настроение прекрасное! А на крыльце меня встречает взлохмаченное клыкастое чудовище с горящими глазами. Наверно, если бы не эти ярко-красные глаза, я попытался бы показать ему, кто здесь главный, но… Дверь громко хлопает.

Красавица вскакивает с места:

– Что случилось?

Голос не очень слушается. Пытаюсь жестами объяснить, что не надо ей выходить наружу, ведь там такое… такое!

Она почему-то успокаивается. Заботливо помогает мне укрыться одеялом. Я капризно отпихиваю ее руки. Меня бьет крупная дрожь, а врать, что это не от страха, не хочется.

– Очень испугался, малыш?

Я вскидываюсь, слыша такое обращение.

– Хочешь, лягу рядом?

Мне только и остается кивать, моля всех богов, чтобы меня не разбудили в самый неподходящий момент. Девушка устраивается на краю постели, прижимает мою голову к своей груди.

– Засыпай, мой маленький… рассказать сказку?

И все?! Она такая теплая, такая…

Между прочим, это приятно – засыпать во сне!

***

Рена

Лан оказался очень приятным молодым человеком… нет, не так. Очень приятным тысячелетним не-людем! И вампиром, н-да. Не обычным, а единственным представителем некой особой расы – в детали я не вникала. Правда, шуточки у него странноватые, но, как говорится, у каждого свои недостатки.

Если честно, я представляла правителя Старилеса немного по-другому. Ладно, признаюсь: никогда бы не поверила, что беловолосое недоразумение, встреченное в доме Магирела и Виарелы, и есть легенда.

Он совершенно не похож на героя! Может, потому что герои – они такие… возвышенные, благородные, с радостью бросаются на выручку любому попавшему в беду существу, от наследной принцессы до последней нищенки и ее ручной козы включительно. Мы же с Гентом три часа подряд пытались подвигнуть Лана на поиски тела Арголина. И ведь не ему лично предлагали лезть в колодец! Просили организовать группу эльфов, а то гартонец пока к кровати прикован, меня же никто из длинноухих слушать не будет. Нет, заладил как заведенный, что в гномий водогон никого не пустит, если гномы захотят – сами вернут все.

И правитель из беловолосого никакой! Его же дергают по поводу и без. Да если бы наш император Малдраб Четвертый позволял каждой крестьянке хватать себя за рукав и вываливать на голову кучу личных проблем, он лишился бы трона за считанные дни.

Стоит заметить, что к поискам моего брата Лан отнеся благосклонно, даже пообещал лично сопроводить нас с Гентом в Пустошь, однако не сейчас, а как только гартонец встанет на ноги.

Выезжаем послезавтра на рассвете…

Кстати, я, оказывается, была очень близка к смерти!

– Милашка, у меня есть один-единственный вопрос, – заявил правитель не-людей, переступив порог комнаты в Счастливом Доме, где размещался Гент. – О чем ты думала, когда укладывалась спать рядом с зарослями сонной травы?!

– Сон-травы? – неуверенно переспросила я.

– Не сон-травы, а сонной травы! Той, чьей настойкой от тебя разит за несколько чешов! Может, я отстал от жизни, но тебе ж вроде как незачем стремиться на встречу с Рехом?

Мы с гартонцем смотрели на него во все глаза.

– Где она спала? – спросил Гент.

– Что еще за настойка? – поинтересовалась я.

Лан хмыкнул.

– Ничего личного, воин. Твою невестушку я нашел спящей рядом с посевом сонной травы. Обычно люди после такого сна уже не просыпаются, а ей хоть бы хны, только ноги мои с утра чем-то не угодили. – Гартонец побагровел, я опустила глаза. – А настойка, – беловолосый потянул носом, – у нас применяется для обезболивания и действует исключительно на не-людей. Так как надо действует, я имею в виду, а не эти конвульсии, хрипы, агонию…

Мне стало плохо. Подумать только, куча дел впереди, а я могла распрощаться с жизнью лишь из-за того, что не знаю Лес…

– Рена – ведьма, – буднично сообщил Гент, – ей не страшно.

Я едва сдержалась, чтобы не дать ему развернутую характеристику. Во-первых, ведьм в Странном Лесу не любят! Во-вторых, я еще не ведьма… или уже?! В-третьих – откуда он знает?! Мы с Нявом о своем происхождении не распространялись. Неужели гартонец настолько близок к веллийскому двору, что в курсе деталей, не предназначенных для широкой публики?

Кроме того… Я ела только в доме Виарелы. Сомневаюсь, что она радушно потчевала меня отравой. Значит, настойка сонной травы была в стакане Гента. Он что, тоже ведьма? Или эльфом стал?!

Вопрос слетел с языка прежде, чем я успела его как следует обдумать.

– Нет, эльфизм не передается, – заверил меня Лан. – Просто для лечения твоего жениха были использованы довольно-таки специфичные средства, поэтому в ближайшее время у него должны проявиться некоторые особенности не-людей.

Гент тихо фыркнул. Судя по выражению его лица, эти «особенности» проявились совсем не так, как ожидалось. Или ему не понравился мой взгляд? Но я же присматривалась совсем незаметно… Почему-то воображение ярко рисовало заостренные уши, волчью шерсть, клыки, чешую, причем все одновременно на одном человеческом экземпляре.

– О, великий воин, ты уже проснулся? – колокольчиком прозвенел приятный женский голос, и порог величаво переступила золотоволосая эльфийка в более чем откровенном наряде. – Я для тебя пирожки испекла. – Она изящно помахала крошечной корзинкой.

Ее взгляд пронесся по комнате, мимоходом скользнул по Лану и остановился на мне.

– Кто это? – трагическим шепотом спросила красотка.

Гартонец выглядел так, словно только что сожрал пару лимонов. Сквозь зубы произнес:

– Моя невеста.

Тут уже мне стало обидно. Нечего кривиться, в невесты я не напрашивалась. Сам зачем-то выдумал эту историю, так изволь вести себя достойно!

Эльфийка осмотрела меня столь пристально, что я почувствовала себя статуей богини Любви во Влае.

– Бедненький… А когда у вас свадьба?

Гент перевел взгляд на меня (я едва сдержала смех), на Лана (тот безразлично любовался пришлой) и объявил:

– Завтра.

Брови красавицы поползли вверх, челюсть – вниз. Не-людь нахмурился, что-то подсчитывая, затем его лицо прояснилось. Я же и удивиться забыла.

Эльфийка разревелась, выбежала прочь. Лан поднял оброненную корзинку, надкусил сразу два пирожка и предложил:

– Давайте-ка поговорим о делах.

И мы поговорили. Долго разговаривали!

Сначала мы с Гентом уговаривали не-людя помочь с поисками останков Арголина. Когда стемнело и у Лана закончились шутливые отговорки, мы поняли всю бесполезность этих потуг. Дальше разговор плавно перешел на Пустошь. Как ни удивительно, мне сразу же пообещали любую помощь. Здесь чувствовался подвох – и я не ошиблась.

Оказывается, к потерявшим душу правитель Странного Леса вести меня не собирался. Самое обидное, Гент его горячо поддержал. Мол, не место приличной девушке среди дикарей. Я уверенно заявила, что не считаю гартонцев такими уж дикарями, а к не-людям вообще отношусь излишне лояльно, ведь что с них взять?

Мужчины моего чувства юмора не оценили.

Ну и ладно! Я мило улыбнулась и сказала, что пойду к Виареле на ужин. Правда, эльфийка меня не приглашала, но, во-первых, есть хотелось довольно-таки сильно, а, во-вторых, – я же у нее в гостях, пусть и навязанная Ланом.

Никто не возражал.

Тропа к селению шла мимо погоста. Невольно я замедлила шаг. Вот она, свежая могила – небольшой холмик, на котором еще не успели разрастись посаженные утром нарциссы… Камень у изголовья, несколько букетов полевых цветов. Кто ты, неизвестный парнишка, так похожий на моего брата? Но – чужой. Я же ведьма… будущая… то есть возможная в будущем… Я это чувствую… надеюсь, что чувствую…

– Госпожа Рена, мы приглашаем вас на… хм, на дружеский ужин.

Проклятье, почему не-люди ходят так тихо?!

– Позвольте вашу руку, – продолжал Лан.

Он хотел, чтобы я вернулась? Любопытно…

– Сама дойду!

Разумеется, спустя десяток чешов я споткнулась, однако беловолосый и не подумал вновь предложить помощь. Умный! Понимает, что от раздраженного лица женского пола собственное лицо стоит держать подальше.

Гент ждал в сидячем положении, замотанный от пяток до подбородка в покрывало. Ах, ну да, его же одежда должна быть исполосована еще больше, чем он сам. Перед ним возвышалась гора блинчиков, политых сметаной. Гартонец смотрел на них с угрюмой тоской, словно пытаясь представить хорошо прожаренную отбивную. Нет, голубчик, ешь, что дают! К слову, Лан набросился на еду с таким азартом, будто не он перед этим расправился с корзинкой пирожков. А затем вскользь заметил:

– Пожалуй, Рена нам и вправду пригодится в дороге.

От неожиданности я даже переспросила в унисон с Гентом:

– Как?

– Ну-у, – беловолосый проглотил блин целиком, заработав мой восхищенный взгляд, – женщина никогда не бывает лишней…

– Ни за что!

Ух ты, оказывается, хваленое гартонское самообладание тоже может дать трещину!

– …или ты предпочитаешь, чтобы она самостоятельно сунулась в Пустошь? – как ни в чем не бывало продолжил не-людь, словно читая мои мысли. – Или охрану к ней приставишь?

– Да!

Что имел в виду Гент, я уточнить не успела. В открытое окно сунулась мордашка местного домового:

– Гномы пришли! – выкрикнул он и скрылся в темноте.

– Я же говорил! – широко улыбнулся Лан, приглашающе распахивая передо мной дверь.

На этот раз я не отказалась от предложенной руки, слегка недоумевая, что такого особенного в приходе маленького народа. Хотя нет, беловолосый ведь упоминал о гномьем водогоне! Я споткнулась. Выходит, они принесли труп веллийского принца…

В центре селения мягко светились большие фонари, чем-то похожие на привычные мне «светляки». Казалось, здесь собралось больше сотни не-людей. Эльфы стояли в тени, лишь редкие отблески на их волосах выдавали присутствие остроухих. Гномы расположились непосредственно в кругу света. И все они молчали. Ни шепотков, ни смешков, ни покашливаний.

При нашем приближении народ слегка оживился, но… слегка, не больше.

Мы с Ланом (вернее, Лан со мной, отчаянно цеплявшейся за его руку) остановились напротив длиннобородых. Один из них, чуть-чуть повыше других, степенно шагнул вперед. Задрал голову так, что борода едва не уперлась мне в грудь, и прошептал:

– О, Сиятельный, и, э-э-э… рела! Я, Риман Главный, наместник Южной семьи, услышав о твоем пребывании в сих благодатных землях, пришел с посольством, дабы просить о величайшей милости!

От разочарования (не угадала, не из-за Арголина…) я даже не обратила внимания на тон гнома. Только спросила, запамятовав о том, что стою рядом с правителем, а, стало быть, ему первое слово:

– Вы, случайно, в своем водопое… простите, водогоне, ничего не находили?

Бородач аж затрясся.

– Тише, рела, умоляю вас. Оно только что уснуло…

– Оно – это кто? – деловито поинтересовался Лан, в чьем шепоте слышался с трудом сдерживаемый смех.

– Наша просьба, Сиятельный. – Гном переступил с ноги на ногу, его борода качнулась из стороны в сторону. – Оно свалилось на наши бедные головы в канун праздника Меда. Великая прорицательница Гия увидела его пришествие много лет назад! Мы приходили за советом, но ты, повелитель, лишь посмеялся над несчастными гномами! «…В день, когда никто не будет ждать беды, вскипят грязные воды и явится Оно, ликом ужасное и с норовом несносным, чтобы ввергнуть народ подземный в хаос…», помнишь? И теперь Оно появилось…

– Разве у вас вода грязная? – беспечно, уже не понижая голос, спросил правитель Странного Леса.

– Вода, из которой вышло Оно, – нечистая! – рьяно заверил бородач, повышая тон. – Слушай же дальше, Сиятельный. За две смены рабочих Оно разрушило нашу столицу! Подземный народ отказывается пить воду из водогона. Озверевшие толпы штурмуют замок Старейших, чтобы напиться из древних скважин. Великая прорицательница Гия выдает новые предсказания, одно другого страшнее, и требует включить ее в состав Совета, иначе все они сбудутся. Наши летописи уничтожены огнем, и только их копии удалось спасти. Город утопает в нечистотах – канализация разрушена. Ворье и разбойники чувствуют себя свободно – стражи охраняют Старейших. Это не секрет, что в подземельях благодать Леса не чувствуется… Наша магическая защита пала, ремесленники отказываются работать, пока… а, это не самое страшное! Оно обесчестило благороднейшую Мию, дочь Первого Старейшего. Какой удар для молодой психики! Ей даже трех сотен лет не исполнилось… Теперь не может быть никаких разговоров о династическом браке с наследником Западной семьи. Она-то, дура, за негодяем плачет, стихи для него сочиняет. Ой, дура! Ну, оно понятно – сама девчушка страшная, как троллий хвост, на такую ни один нормальный гном по доброй воле не взглянет дважды. Длинная, как… э-э-э… и тощая, как… Говорят, ее жених несостоявшийся, услышав о нашем горе, пирушку закатил…

Показалось, или в глазах длиннобородого блеснула слезинка? Наверно, показалось.

– Мы смогли дождаться, пока Оно уснуло, добавили сонных заклинаний и вынесли наверх. Только, боюсь, это ненадолго. А пророчество ведь о гномах было! Вдруг на поверхности его сила исчезнет? Умоляю тебя, повелитель, – бородач хлопнулся на колени, за ним последовали остальные гномы, – не возвращай это назад!

Нет, я не ошиблась, он действительно плакал! Да, а во всех сказках маленький народ считается самим твердокожим. Впрочем, до недавнего времени я тоже могла похвастаться тем, что не проронила ни слезинки…

Озаренная внезапной мыслью, я бросила быстрый взгляд на Лана и тихо уточнила:

– А где оно?

Гном ткнул пальцем куда-то себе за спину.

Рассеянно отодвинув его в сторону, я сделала шаг вперед. Еще один. И еще.

Какой же он милый во сне, наш дорогой веллийский принц! Пухлые губы не говорят гадостей, точеный нос не кривится в брезгливой гримасе, глаза не бросают косых взглядов, руки не стремятся сделать какую-нибудь подлость. И зачем ему гномка сдалась? Нет, ростом Его Высочество не блещет, но гномы… Правда, этот, который посланник, говорил, что наследница очень длинная…

– Лан, – я заметила рядом высокую тень, – разве у троллей есть хвост?

Не-людь сдавленно замычал.

– Извини, что?

– Это тот принц, которого вы с женишком хотели искать?

– Ага. – Почему-то я уже ничему не удивлялась. Жив Арголин – и слава богам, а вдумываться в происки судьбы… – Так что с хвостами?

– Разумеется, у троллей они есть. Только те их никому не показывают, – похоже, Лан откровенно смеялся. – Разве что таким милым ведьмочкам, как… Э-эй, я же не тролль!