Железный гром. Том 1

Глава 14

Сегодня с самого утра бил баклуши. За окном, хотя о чем это я? Окон у нас не было, только небольшие отверстия в стенах затянутые мочевыми пузырями животных. Поэтому правильней будет сказать, что за дверью еще с ночи лил не переставая холодный ноябрьский дождь, а около двери прямо на земляном полу скопилась небольшая лужица. В жилище из-за работающей печи было тепло, к тому же помещение довольно неплохо освещалось спиртовой горелкой, установленной на моем рабочем столе. Всего за четыре дня изготовил четыре штуки — три спиртовых горелки открытого типа и одну фитильную — это были самые простые в изготовлении образцы, для более долговечных и эффективных требовалась медная трубка. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Спектр применения спиртовых горелок самый широкий — от накаливания железа, до освещения и выполнения производственных задач, заключающихся, например, в разделении древесного спирта и уксусной кислоты, соединённых между собою в приемном сосуде при перегонке лиственных деревьев.

С этой целью сконструировал новый аппарат, если так, конечно, можно назвать три горшка соединенных между собой трубками и подогреваемых снизу спиртовыми горелками. Трубка из третьего горшка шла в холодильник (в деревянное ведерко), и, охладившись там, была выведена из ведерка в приемник (деревянный туесок). В первом горшке был залит получившийся при первой перегонки неочищенный от уксусной кислоты древесный спирт. Второй и третий горшки были залиты «известковым молоком» (раствором извести в воде). Известковое раствор во втором и третьем горшках удерживает уксусную кислоту, превращая ее в уксусно-кальциевую соль. А пары метилового спирта без задержек, свободно проходят через известковое молоко. Из приемника холодильника на выходе получался чистый метиловый спирт. Из уксусной кислоты, превратившейся в древесный уксус (в уксусно-кальциевую соль) и осевшей на дно второго и третьего горшка, при обработке соляной или серной кислотой можно получить техническую уксусную кислоту, уксусную кислоту, уксусную эссенцию и ацетон. Но меня сейчас эти продукты совсем не интересовали, к тому же, и нужных для этого кислот не было в наличии.

О появлении на свет Божий спиртовых горелок никто пока не знал и не догадывался на всем Белом свете, кроме моих дражайших жен. Так я жену с наложницей и называл, дабы лишний раз не затрагивать Зорицу и не давать возможности Ружице помыкать наложницей, чтобы они осознавали свой де-факто одинаковый статус, пусть хотя бы в рамках нашей семьи.

Закончив завтрак, сидя за «столом», осматривал стены своего дома и понимал, что чего-то не хватает, такое ощущение, что не дома находишься, а на какой-то стройке. Почему так ощущается? Прежде всего, из-за древесного запаха, а во-вторых ошкуренные и ничем не обработанные бревенчатые стены тоже как-то не создают домашний уют. Красок и ковров у меня нету, если только занавесить стены шкурами животных, но у меня и этого добра нет, Зорицу, вон, надо приодеть к зиме, меховая шкура какого-нибудь зверя ей очень даже пригодилась бы. Хотя часть производимого мною дегтя шла на смазывание кож, но пока охотится за меховыми животными не сезон, а до сезона — зимы, можно и окочуриться. Для приобретения уже готовой зимней одежды денег, я имею в виду местные их эквиваленты, вроде ценных меховых шкурок зверьков, меда, отрезов ткани, лишних железа, оружия, инструментов и тому подобного добра — тоже нет! Мой взгляд опять скользнул по уже начавшим вызывать неприязнь бревенчатым стенам. Хотя стопе … Почему это у меня нет краски? Ну, ее действительно нет, но вполне можно изготовить масляные краски, хотя красить ими дом изнутри выйдет слишком расточительным, да и не нужным, а вот покрасить стены олифой — будет в самую тему. Тогда я, смотря на желтоватые бревна, буду представлять, что нахожусь не как сейчас на стройке, а, например, в бане или в сауне, все лучше, чем стройка, да и вонять так сильно деревом перестанет. Теперь следующий вопрос. Что мне требуется для производства олифы? В первую очередь, это льняное масло. А его получают из семян льна. Но получают где-то там, в мире будущего Дмитрия, здесь, местные драговиты понятия не имеют, что такое растительное масло и как его производить.

— Ружица! Много ли у нас льняных семян?

Супруга в этот момент сидела за прялкой, левой рукой работала с куделью, а правой с веретеном.

— Ты же лен заготовлял, ну и отсыпали мне твою долю.

— Много дали?

— Куда там! — она отрицательно покачала головой. — Зорица, слазь на чердак, там корзинка с семенами должна быть.

— Да не надо ей никуда лезть. Мне просто интересно, сколько нам их выделили?

— А я подумала, что ты их грызть захотел.

— Тьфу, на тебя!

— Немного. Десяток, другой, горстей, — включилась в разговор Зорица, закрепляющая нити на примитивном ткацком стане.

И прялка и ткацкий стан были мною приобретены еще в начале лета, в обмен на деготь. Впрочем, всю эту «технику» можно было сделать самостоятельно за пару дней, особенно если перед глазами имеются действующие образцы, но я тогда заготовлял деготь и не стал на все это тратить свое время.

— А другим заготовителям тоже семена выдавали?

— Конечно, что за странный вопрос, — удивилась супруга.

— Ладно, тогда мне надо будет походить по Лугово, да занять в долг, кто даст. Вы этим вдвоем и займетесь.

— Что? — удивилась Ружица. — Да кому они сдались? Люди, почитай их и не едят, птицу в основном кормят. А у нас, в твоем, — она зловредно подчеркнула это слово, — в твоем богатом хозяйстве только две курицы, вот я на них и взяла семян.

— Две курицы, это ты кого имеешь в виду? Себя и Зорицу?

Зорица тут же прыснула со смеха, а Ружица недовольно поджала губы.

— Завтра или послезавтра пойдете, пройдетесь по всем дворам и везде спрашивайте в долг семечки, ясно вам? Да не забывайте запоминать, кто и сколько вам дал, потом мне расскажите. А в будущем семена можно будет и в других драговитских селениях приобретать. Все! Не мешайте. Мне тут надо еще кое-что обмозговать, как и из чего пресс делать …

— Что за прес? — с непониманием уставилась на меня супруга.

— Не твоего ума дело, потом узнаешь, когда время придет, — долго ей это объяснять, да и я не видел в этом никакого смысла.

— Ты что, эти льняные семена на зиму хочешь посадить, как ту рожь? — высказала предположение Зорица.

— Нет, потом узнаете.

Сейчас, в данный момент, я думал вовсе не о прессе, а о родившемся у меня бизнес-плане. Суть его сводилась к следующему. Взять у населения семена, изготовить пресс, отжать их на нем и получить льняное масло, в олифу это масло превращается элементарно, просто его надо долго варить держа на огне. Правда, не знаю, что применить в качестве сиккатива, чтобы олифа быстрее сохла. Из мне доступных (имеющихся у Плещея) это только охра, хотя, самым оптимальным был бы сульфат марганца он же марганцевый купорос. Но чего нет, того нет. Охра мне была нужна так и так, это еще и железооксид, необходимый для получения желтого, красного, коричневого цветов масляных красок.

Масляные краски тоже ничего особо сложного из себя не представляют, правда, если есть исходные компоненты, но тут у нас с ними не очень, разве, что оксиды железа приходят в голову, вроде той же охры. Древесная зола в качестве пигмента, неплохо подойдет для черного цвета, так как более качественных сажи и графитовой пудры поблизости не наблюдается. Но и железооксиды, на самом деле, это уже не мало, они дают красные, желтые и коричневые цвета. Да, кстати, краситель ультрамарин, если и когда я его изготовлю, тоже можно использовать для получения различных новых пигментов масляных красок.

Но это все полдела, далее, хорошо бы изготовить хотя бы самый примитивный токарный станок, пускай даже ручного привода, и точить на нем чашки, плошки, тарелки и прочую кухонную утварь, а затем получившуюся продукцию раскрашивать всякими орнаментами и продавать/обменивать.

Плюс к этому сама олифа и льняное масло, о которых здесь и слыхом не слыхивали, сами по себе представляют немалую ценность. С этого, с льняного масла и олифы, я и решил начать. Заниматься экспериментами с масляными красками и мастерить токарный станок — сейчас не время.

Получение же дегтя и скипидара, на производстве которых я и работал в свободное время, пожалуй, отдам на откуп Черну, он уже успел на этом набить руку, а гончарам — кирпичное производство, которые они уже успели более менее освоить под моим дилетантским руководством.

Что же касается будущего маслобойного производства, то работать на всю общину забесплатно я не собирался. Установленную таксу и одновременно плату я уже примерно подсчитал: десятую часть от веса льна покупатели могут получить в масле или двадцатую часть, но в олифе. А все накопленные излишки масла и олифы, уже в августе месяце вместе со мной поплывут на экспорт. Не знаю, известны ли римлянам олифа, льняное масло, масляные краски и раскрашенная ими посуда, но думаю, по крайней мере, у готов с сарматами спрос на все это точно будет. И там уж я закуплюсь по полной программе, постараюсь купить все то, что не привез в этот раз Плещей.

Конечно, более-менее нормальный пресс, типа винтового, с пустого места я не смастерю, тут, как минимум потребуется станок для винтовой нарезки, а вот самый примитивный клиновый пресс — вполне себе мне по силам. И Дмитрий такой кустарный клиновый пресс в детстве видел в своей деревне и даже наблюдал, как он работает, что однозначно, должно облегчить мою работу. Конструкция там не сложная: нужны доски, что будут использоваться в качестве пресса, ну и для корпуса тоже, плюс два клина.

Дожидаясь окончания дождя, поразмыслил над этим вопросом еще какое-то время, да и, прихватив с собой спиртовую горелку с запасом спирта в качестве подарка, направился к Карасю. Если они долбленки мастерят, то, думаю, с моим заказом у этой «артели» рыбаков, лодочников и плотников — три в одном, существенных затруднений не возникнет.

Но поскольку отдавать горелку за несколько досок это явно переплачивать, заодно заказал ему сделать, но не к спеху, до конца зимы, детали для арбалета и для будущих токарных станков, в том числе и колесо, которое можно будет вращать руками и обслуживать оно будет сразу два токарных станка. На одном я планировал точить резцом блюда с чашами, а на другом древки болтов для арбалетов или стрел.

Рычажной арбалет средневековой конструкции довольно прост в производстве и имеет минимальное число деталей. Это прежде всего ложе из твердой древесины (дуб, ясень, клен) — основная деталь арбалета, к которому крепятся все остальные элементы арбалета: вырезается канавка для болта, высверливаются другие отверстия для закрепления рабочих механизмов, паз для крепления лука к ложу, ну и пара металлических деталей используемых при спуске болта тоже понадобятся.

Спиртовая горелка вызвала всеобщий ажиотаж и толпатворение. Постарался всем столпившимся объяснить, что горелкой можно их «плотбище» освещать, подогревать на ней что-то или закалять металл, вроде вняли. Себе домой такие же захотели, объяснил, что могу им их через седмицу сменять на льняные семена и готовые к носке женские зимние меховые и кожаные изделия. Со всеми желающими произвести такой бартер договорились. С Карасем и со Стретем — главным нашим и самым искусным производителем луков, о моих заказах для их «артели» тоже сошлись довольно быстро. Потом объяснял им на словах, рисовал угольком, то, что я хочу от них получить в конечном итоге, вроде бы поняли. Единственно, не говорил для чего мне эти доски нужны, да и особо никто не интересовался, а клинья зажимные и вышибные я решил сам состругать, лесоматериала у меня еще своего хватало с запасом. Про арбалет рассказал Стретю, что это будет такой усиленный натяжными механизмами лук — самострел, лучник явно моей задумкой заинтересовался, хоть и не без скепсиса с его стороны.

Дошел до главного нашего кузнеца — Лысаня, в обмен на нож, заказал ему две единственные маленькие железные детали для будущего арбалета: шплинт, соединяющий ложе арбалета с пусковым механизмом и пластинку для зацепления тетивы

Затем по очереди навестил Гремислава, Яролика и Яробуда и вручил им три оставшихся у меня спиртовки с запасом топлива. Опять, в каждом из вышеперечисленных дворах пришлось не только показывать как сия диковинка действует, но и самому изрядно поработать языком. Заодно облегчил жизнь моим супружницам, Гремислав решил централизовано собрать у населения льняные семена, кроме тех, что предназначены для будущей посадки, в обмен на десять спиртовок и топливного к ним припаса, а также на три кадки льняного масла — тоже пришлось пояснять, что это такое и с чем его едят. Про олифу и масляные краски пока даже не заикался. А как они уже будут распределять масло и спиртовки мне было без разницы, хотя, подозреваю, что три кадки масла уйдут прямиком вышеназванным товарищам.

На обратном пути попал под дождь разверзшийся из-под низко висящих свинцовых туч. Оставив верхнюю одежду сушиться у пышущей жаром печки, съел кашу и направился ночевать к Зорице. Теперь, чтобы никого не обижать, чередовал место для сна: одну ночь спал с Зорицей, вторую с Ружицей и так далее, правда иногда Ружицу за ее длинный и не в меру болтливый язык, приходилось наказывать и несколько ночей к ряду спать с вполне себе покорной моей воле Зорицей. Забрался в кровать к наложнице, укрывшись сверху тряпьем и мехом, и тут же провалилась в глубокий сон.

Получив через сутки от Карася заказанные доски весь день прямо дома собирал, регулировал и подтачивал клиньевые заготовки к прессу. А уже вечером того же дня испытал его в деле.

Девушки в это время тоже не скучали, толкли семена в ступах, при этом вполне мило между собой беседуя, со стороны напоминая двух подружек. Вроде бы между собой они поладили и будем надеяться это надолго.

Потом разогревали растолченные семена в горшках на огне. Для помола семян до состояния крупы надо бы в будущем сделать жернова для ручной мельницы, дабы моим женам не маяться. Особо ничего сложного там нету, берутся два камня песчаник или известняк, и на них наносится насечка, для этого нужно еще и долото, которого ни у кого нет, хотя, наверное, можно попробовать и топором обойтись, точность здесь особая не нужна, мне семена до состояния муки перемалывать вовсе не требуется. Правда такие жернова придется периодически подновлять, лучше были бы чугунные мельничные жернова, но мечтать не вредно.

Размятые и немного обжаренные семена льна засыпал в два мешка и поместил в предназначенные им места между зажимными досками. Затем, под недовольные комментарии Ружицы, принялся заколачивать правый зажимной клин. И к моей радости, масло, двумя ручейками стало стекать в горшки через отверстия в пластинах. Когда же эта течка завершилась, заколачивая вышибной левый клин освободил пресс от давления правого клина, а потом и разобрал пресс. Меня прежде всего интересовало, что стало с семенами льна, заглянул поочередно в мешки, и в одном и во втором образовался жмых. Жмых, надо сказать, это тоже очень даже ценный корм для лошадей, свиней и коров.

Выход масла составил примерно 1/5 или 1/3 часть от общей массы. Было оно, конечно, мутноватым, с осадком на дне, но и такое вполне себе сойдет. Эх, была бы еще нормальная сковорода, то можно было бы что-нибудь пожарить! Но это все потом. В ближайшие дни буду заниматься только маслом, а потом и олифой.

— Завтра пойдете по домам, забирать семена, вождь уже договорился об этом. Да заодно расскажите, что такое льняное масло, как его можно употреблять, где применять. Выход масла, грубо говоря, будем считать — пятая часть от массы семян. Значит, на будущее, отдавать мы будем десятую часть от того, что мы у людей приняли и объяснять, почему так. А олифы — вообще двадцатую, потому как масло при варке уваривается. Кроме того, в скором времени я хочу проехаться по ближайшей округе, буду льняные семена выменивать. Надо бы еще и конопляные в следующем году раздобыть, да засадить поле, а уже с полученного урожая можно и конопляное масло начать выделывать.

Девушки, выслушав меня, лишь недоуменно переглянулись.

— Ты что-нибудь поняла? — спросила Ружица.

— Не-а, почти ничего, — ответила Зорица.

— Я тоже, — согласилась жена. — Какие такие массы, какие десятые и двадцатые части.

Мысленно обругав сам себя, вспомнив с кем разговариваю, они тут, еще хорошо, если до ста считать умеют, а я им понимаешь, втираю про какие-то части и дроби.

— Да, — согласилась с подругой Зорица, — и как это твое масло использовать ты нам так толком и не рассказал.

Лишь обреченно выдохнув, начал разжевывать, объяснять на пальцах. Не прошло и часа, как вроде бы они кое-что поняли.

Прежде, чем приступить к производству олифы, первым делом направился к купцу Плещею, видел я у него желтоватый порошок, приобретал. Накаливанием его можно было доводить до красного цвета, ну и использовать для покраски.

— Плещей, доброго утра!

— А, Дивислав! Ну заходи. Чего сейчас просить на обмен хочешь?

— Чего так сразу просить на обмен? — напоказ возмущался я, хитрый Плещей на это не велся и лишь улыбался в бороду.

— Хотя, купец, ты прав.

— Ну вот, я об чем и говорю. Сказывай, чего на сей раз надобно?

— Прав ты, но не совсем. На сей раз обмена не будет.

— Как это? По миру пустить меня вздумал?

— Ты сначала выслушай, а потом будешь пускаться хоть по миру, хоть померу.

— Сказывай давай.

— Помнишь, когда ты мне показывал порошки красок, там среди прочего был красный порошок, охра?

— Помню конечно, им красят ткани в красный цвет.

— Так вот, Плещей, хочу тебе предложить совместное дело.

— Это какое ж?

— Хочешь эту охру сам делать, втридорога ее у готов не покупать?

— А как это?

— Ну вот так просто. Я тебе могу рассказать из чего этот порошок делают, и даже место указать, где есть потребное для этого дела сырье. Половину красильного порошка, что ты своими руками сделаешь — будешь отдавать мне.

— Не, так не честно …

— Ну, как знаешь, — и я принялся подниматься.

— Куда! Садись на место и сказывай! Уже и поторговаться нельзя, сразу уходит.

— Да, и еще, когда я тебе все это расскажу и если ты согласишься с моим предложением, то немедля передашь мне бесплатно всю наличную у тебя охру. — Чуть подумав, добавил. — И еще корзинку воска, а также малость новой деревянной посуды — блюда, чаши и так далее.

— А-я-яй! Боги с тобой, воск и посуду дам. А охру мне не за просто так дали и я не крал, чтоб забесплатно отдавать!

— Да пойми ты, Плещей, ты сам эту охру сможешь пудами делать, отдавать мне половину, а остаток продавать. Да и большую часть моей доли тоже сам будешь продавать или обменивать с небольшим для тебя наваром. Кроме того, дополнительно к красному порошку можно будет делать желтый и коричневый цвет. Ведь охра в большинстве случаев изначально имеет желтый цвет, и красный цвет приобретает в результате обжига на огне. Торговаться, как ты правильно приметил, я не люблю, поэтому ответствуй мне, согласен ты или нет?

— Черт, с тобой, согласен, — мы ударили по рукам, в знак подтверждения сделки, — говори! — Плещей нетерпеливо заерзал на лавке.

— В общем так, слушай внимательно и запоминай. Здесь, кстати лишних ушей нету? — я оглянулся по сторонам.

— Жена, разве что, с детьми. Голуба! — купец позвал свою супругу, которая к нему тут же и подошла. — Бери детей, и идите на улицу погуляйте.

— Так там холодно, какое гуляние?

— Не перечь! Сказано тебе, хватай детей и иди побыстрее отседова!

Дождались когда удалится супруга с детьми и продолжили на «тайное вече».

— Так вот, Плещей — начал я говорить заговорщицким тоном, — слушай и запоминай! Порошок красильный этот выделывают из особой глины, окрашенной железом. Для приготовления охры сырую охру сушат, затем измельчают в тончайший порошок, отмучивают водой — так получают желтую краску. Если есть желание получить коричневый или красный оттенки, то ее дополнительно обжигают в сосудах на костре. И железистую глину эту я видел собственными глазами! — и замолчал, взяв театральную паузу.

— Ну, не томи, дальше сказывай! Где ты ее видел!?

— Недалеко от одной драговитской веси, что на берегах Припяти. Мы, кстати, туда заходили и ты брал у них мех для последующего сбыта готам, — Плещей весь подобрался. — Где, где это было!?

— Куновая.

— Знаю, если пешком идти, то в пяти днях пути от нас. И где ты эту железистую глину там приметил?

— Прямо у берегового обрыва. Она, эта глина, еще и в глаза бросается своим желтоватым цветом.

— Уверен?

На что я вытащил из кармана мешочек и его содержимое высыпал на стол.

— Вот, сравни мою охру со своей?

— Откуда это у тебя? — вытаращился Плещей.

— Так я тебе уже сказал. Пока ты с местными жителями перетирал свои дела, я, не будь дураком, снял с того обрыва пробу. А уже дома изготовил порошок охры.

Плещей схватил щепотку порошка, начал его растирать между пальцами, потом понюхал его и попробовал на язык.

— Он! — выдал заключение купец. — Красильный порошок!

Чтобы самого себя перепроверить те же самые манипуляции проделал уже со своей охрой. И затем, тяжело вдыхая, ушел в свою комнату и через некоторое время явился ко мне с целым мешком охры.

— Принимай, змий, от сердца отрываю!

— Если дело в Куновой развернешь, то у нас таких мешков — десятки будут!

— Завтра же туда поплыву!

Я пожал плечами:

— Как знаешь, вольному — воля.

— Но ты должен будешь, когда я оттуда вернусь, показать мне хотя бы один раз, как из той глины сделать красильный порошок.

— Хорошо, Плещей, без вопросов, все покажу и объясню. А пока, до встречи, я пожалуй пойду, у меня сегодня много дел, да и твои на улице замерзнут — и схватив мешок я направился к выходу.

И тут же подхватился Плещей.

— Стой, Див! Вот я дурень, так ты мне не сказал, на какие такие дела ты у меня целый мешок краски умыкаешь?

— Красить буду, посуду. Кстати, — хорошо, что напомнил, — посуда такая на продажу у тебя есть?

— Есть, как не быть.

— Ладно, потом тогда на ее счет сговоримся, когда ты вернешься из плавания, — и вышел на улицу, Плещей, было открыл рот, что-то, видать, хотел еще спросить, но не успел.

Не откладывая дело в долгий ящик, на следующий день по возвращении от Плещея принялся делать олифу, или «вареного масла», как олифу назвали раньше. Стародавнее название, в принципе, в двух словах и объясняет принцип производства олифы — льняное масло требуется долго и упорно варить на огне.

Залил в горшок льняное масло и поставил на костер под навесом. Из-за пожароопасности, варил масло на открытом воздухе. Вначале начала выделяться вода, затем пошел процесс ее испарения, появилась пена. При варке масла в качестве сиккатива засыпал немного охру. На все про все ушел весь день, а именно около восьми часов. Далее полученный раствор отнес домой охлаждаться при комнатной температуре.

Тут стоить отметить, что еще летом помог нашим гончарам «изобрести» гончарный круг, с тех пор качество глиняной посуды существенно повысилось, как и ее огнеупорные свойства.

Первым делом на основе золы изготовил черную краску, смешав золу с льняным маслом и оставив настаиваться.

А затем приступил к куда более трудоемкому и энергозатратному производству — изготовлению желтой и красной масляных красок, пока, ясное дело, в небольших, экспериментальных количествах. Внук Дмитрия, в свое время посещал уроки рисования, а потому и мне стали известны многие детали производства масляных красок в домашних условиях. В принципе, там ничего сложного не было, просто все дело во времени, без сиккативов масляные краски будут загустевать от недели до двух.

В горшок залил льняное масло, тщательно смешал масло с купеческой красной охрой, добавил пчелиного воска, опять перемешал и поставил горшок на огонь, периодически помешивая его содержимое. Красная краска была практически готова, теперь осталось ее только выдержать пару недель. Изготовлением желтой краски планировал заняться по возвращении Плещея, когда он привезет в Лугово сырую охру.

Еще через день обработал бревенчатые стены своего дома раствором олифы и воска, дабы сократить срок высыхания поверхности до трех суток. После олифования сруб стал куда как больше напоминать более-менее нормальное жилище.

Не прошло и двух недель, как Зорица с Ружицей под моим чутким руководством наносили на посуду масляной краской орнамент. Оставшиеся не разрисованными чашки и плошки просто пропитал олифой на водной бане — поместив в разогретую олифу на шесть часов деревянные изделия. Уверен, что и на такие будет спрос.

Пока женщины любовались просыхающей посудой, я уже собирался в гости к Плещею, будем с ним думать, как и кому продавать эту посуду. Делать это здесь и сейчас или дожидаться лета. С реализацией льняного масла я пока не спешил, лишь отдарившись оговоренным его количеством с луговскими «вождями». Проблемы были с сырьем, его было слишком мало.