Железный Феникс

Глава 14 Под прицелом

— Чего? — глаза девушки округляются. Слишком испуганной она не выглядит, скорее, удивлённой. Хотя я, наверное, сейчас похож на маньяка.

Ещё бы!

Ведь та, кого я уже не чаял увидеть среди живых, — вот она, прямо передо мной!

Совсем юная, такая, какой была много-много лет назад. Хлопает пушистыми ресницами, нервно покусывает пухлые губки и перебирает длинными пальчиками подол простого, такого же как у остальных служанок платья.

Жадно вглядываюсь в её лицо, надеясь, что промелькнёт хотя бы тень узнавания. Напрасно! Оправившаяся от первого удивления девушка вежливо улыбается и аккуратно пытается высвободиться из моего захвата.

Кто-то трогает меня за рукав.

— Вы ошиблись, господин, — звонко произносит одна из сопровождающих Веру девиц. — Её зовут Вирра. Она работает на господина Ангвара.

Да плевать мне, как её тут называют и на кого она работает! Главное — Вера, моя Вера теперь здесь, со мной.

Так вот почему после смерти я оказался в этом мире!

Нам с Верой дали второй шанс, и теперь я его точно не упущу!

— Ты что творишь! — резкий, будто удар хлыстом, окрик Орлины, возвращает мои поплывшие было мозги на место. И правда: вокруг меня слишком много опасностей и недоброжелателей, чтобы привлекать их внимание ещё и к Вере.

С сожалением отпускаю девушку и отступаю в сторону.

Но Орлина не унимается.

— Бесстыжая девка! — почему-то напускается она не на меня, а на потупившуюся Веру. — На всё пойдёт, лишь бы в постель запрыгнуть! На что хоть надеешься? Как будто своих распутниц не хватает, приезжие туда же…

— Уймись, — произношу негромко, подходя к матери Максина вплотную. — Ещё слово, и я за себя не ручаюсь.

Орлина сверкает на меня сердитыми глазищами и обращается к застывшим девушкам:

— Проваливайте.

Тех дважды просить не надо: срываются с места, будто стайка испуганных воробьёв.

— Идём, — а это Орлина уже мне. Голос такой сухой и холодный, что кажется, температура вокруг упала на два-три градуса. — Поговорим в твоих покоях.

И уходит, не дожидаясь ответа. Я с сожалением бросаю взгляд в сторону, куда убежала Вера, но там, естественно, уже никого нет. Ничего. Теперь я знаю, что она существует в этом мире. А значит, теперь Вера точно никуда от меня не денется.

Да-да, звучит не очень, но я просто не могу снова её потерять!

Моё воодушевление так велико, что я не замечаю ни тяжёлого молчания Орлины, ни окружающего пейзажа, красиво подсвеченного к вечеру таинственными огоньками.

Мы быстро добираемся до краснокирпичного дома матриарха, входим через парадные двери и поднимаемся по широкой лестнице на второй этаж. Там Орлина сворачивает налево и широко распахивает ещё одну двустворчатую дверь в конце короткого коридора.

— Хозяин вперёд, — мрачно произносит она, кивая на вход. Пожимаю плечами и захожу внутрь полутёмного помещения. Стоит мне оказаться там, как по всей комнате вспыхивают светильники. Быстро оглядываюсь. Это место — что-то вроде небольшой гостиной. Здесь мне нравится: спокойные тона, дорогая на вид мебель и отделка. Немного старомодно, но для меня это скорее плюс, чем минус.

Орлина входит за мной следом, плотно прикрывая двери. Подходит ко мне и с суровым видом останавливается прямо напротив. Кажется, сейчас деда Макса будут чехвостить.

— Даже не думай с ней путаться, — не разочаровывает любящая родительница. — И ни с кем из чужих — тоже.

— У тебя не спросился, — отвечаю грубо, хоть отчасти и понимаю, по какой причине Орлина затеяла этот разговор. Но со своими делами я и сам разберусь — пора бы ей уже это усвоить.

Женщина раздражённо фыркает и принимается ходить туда-сюда, активно жестикулируя:

— Да как ты не понимаешь, Макс! У нас, здесь, все служат в первую очередь Иерарху. В других семьях клана так же — люди верны прежде всего своим главам, а уже потом твоему отцу.

— И?

Орлина резко останавливается и почти выкрикивает:

— Всё, что ты возьмëшь у других, может быть использовано против тебя! Особенно у Ангвара! Ты ведь сам знаешь, какой он!

— Какой же?

Мать рывком перемещается ко мне вплотную и говорит, негромко и очень быстро:

— Шутишь? Или тоже не помнишь? Он сын прошлого Иерарха! Все были уверены, что старик сделает наследником его. И он сделал: отдал ему личные владения, а титул и клановые ресурсы завещал Сердию. Как думаешь, насколько добрые чувства родной сын испытывает к удачливому выскочке? А теперь ещё и ты можешь забрать звание преемника у Игора, за которого Ангвар сейчас горой. Всё ещё не понимаешь, да?

Отрицательно мотаю головой.

Всё я прекрасно понимаю. Но для меня эти ваши титулы Иерархов с наследствами впридачу — просто мышиная возня. Я и в поместье этом до сих пор оставался просто потому что без понятия, куда в принципе в этом мире податься. А ещё здесь не настолько плохо, чтобы сбегать в неизвестность. Но слишком долго с папой и мамой Максина я жить в любом случае не планирую, это факт. Так что пусть Игор в качестве наследника и отдувается, ему подходит.

Другое дело, что никому чистоту своих намерений не докажешь. Злобные родичи ни за что не поверят, что кому-то их титулы нахрен не сдались. А добрая Орлина и прибить за такие разговоры может — вон как рьяно нацелилась усадить сыночка на тëплое Иерархово место.

В общем, просто так от навязываемой родителями судьбы не сбежишь. Но теперь, когда я встретил Веру, для меня нет ничего невозможного.

— Ладно, как скажешь, — говорю как можно равнодушнее. — Только зря ты на девушку так вызверилась. Она не виновата, это я еë схватил.

— Ничего, с неë не убудет, — отмахивается Орлина. — Всё равно изолы только об одном и думают.

— Кто?

— И-зо-лы, — по слогам произносит женщина. — Те, кто изолирован от Источника. Обычные люди.

— А мы, получается, необычные?

Орлина кивает:

— Естественно. Венец эволюции людского рода. Спасители и правители рода человеческого. Перечитай историю, там много об этом.

Историю-то я, конечно, почитаю. Только не привык я людей на сорта делить. И не привыкну. Мне вот без разницы, есть у Веры привязка к Источнику или нет. Главное, что я снова нашёл еë и уже никуда не отпущу!

— Ладно, — покладисто соглашаюсь, чтобы не развивать тему. — Расскажи лучше, с какой целью здесь собрался весь этот зоопарк.

Орлина явно решает, что в ногах правды нет, и грациозно усаживается на диванчик. Жестом приглашает меня разместиться напротив. Кажется, разговор предстоит долгий.

— Они специально подгадали момент, когда тебя не будет, — заговорщически сообщает мать, как только я усаживаюсь на указанное место. — Хотели сделать всё по-тихому.

— Что именно сделать? — прищуриваюсь я.

Да, становиться наследником и следующим Иерархом я не собираюсь. Но это не значит, что я согласен терпеть козни и интриги всякой швали! Не хватало ещё, чтобы они посчитали себя вправе что-то мне указывать.

Орлина откидывается на спинку дивана и складывает руки на груди:

— Совет клана. Хотели стребовать с Иерарха гарантии, что в дальнейшем никаких изменений в порядке наследования не будет.

— А он бы согласился?

— Кто знает? — Орлина нервно передëргивает плечами. — От этого гада всего можно ожидать.

Гад-то он, конечно, гад. Но раньше времени вызволить меня из охотничьего домика согласился. А значит, тоже не хочет слушаться какого-то там совета.

Удовлетворëнно хмыкаю:

— По-тихому, как я понимаю, у них теперь не получится.

Она усмехается:

— Верно понимаешь. Теперь, когда все заинтересованные стороны в наличии, совет проведут как положено, в течение недели. И опросят всех без исключения. Только после этого решат, кто из вас с Игором больше подходит на роль Иерарха.

И как, интересно, они это поймут?

— Мне кажется, они суетятся раньше времени, — дипломатично говорю я. — Сердий вроде как помирать не собирается.

— Так предыдущий тоже как бы жив, — огорошивает меня Орлина. — Сидит себе в каком-то ските, экспериментирует по обыкновению на каких-нибудь несчастных. Он тот ещё чудак. Одна ссора с кайзером чего стоит.

О, ещё один милейший родственник? Отлично. Мне его как раз для полного счастья не хватало.

— Иерархи готовят себе преемников чуть ли не с рождения, — продолжает тем временем Орлина. — И дело даже не в том, чтобы он всё знал и умел. А в том, чтобы с его кандидатурой было согласно большинство членов клана. Но бывший Иерарх поменял своё решение буквально за ночь. Из-за такой резкой перестановки твоему отцу в своё время пришлось несладко, да и до сих пор аукается.

— Подложил папаше свинью, — киваю я. — И зачем он такое сделал?

Орлина разводит руками:

— Никому не известно. Сердий может знать, но не признаётся. У них с приёмным отцом всегда была особая духовная связь.

Вспоминая сухаря Сердия, трудно поверить в его сколь-нибудь развитую духовность. Наверняка эта байка была придумана для навешивания лапши на уши доверчивых родственников. Только не больно-то помогло, как я погляжу.

Ладно, довольно на сегодня пустых разговоров.

— Так, — негромко хлопаю в ладоши. — Какой в связи с этим у нас план действий?

— Во-первых, — Орлина с такой готовностью загибает палец, будто только и ждала моего вопроса, — постарайся не вестись на провокации. А уж если на тебя напали, ни в коем случае не используй магию.

— Ага, подставь вторую щёку и отползай в сторону кладбища, — скептически хмыкаю я. С такими идеями им и семейный совет ни к чему. Прибьют тихонько и прикопают где-нибудь под яблоней.

— Во-вторых, — глазом не моргнув, продолжает Орлина, — никуда не ходи один. Этот дом защищён от посторонней магии, а на улице тебя будет сопровождать Капец или я.

— Ага, великолепно, — бурчу недовольно. — Только я этого тролля уже уволил к чертям.

— Очень смешно, Макс, — по голосу женщины слышно, что ей совсем не весело. — Его нельзя уволить. Он принадлежит бывшему Иерарху.

— В каком смысле?

Орлина закатывает глаза.

— По закону теу-модифицированные считаются лишь условно-живыми и принадлежат создателю. Или тем, кому он их передал.

— Как раб что ли?

— Скорее как домашнее животное.

Ничего себе! Ещё немного, Капец, и я стану тебе сочувствовать. Самую малость.

— Не забивай этой ерундой себе голову, — с некоторым беспокойством произносит Орлина, вглядываясь в моё лицо. Видимо, его выражение оказалось совсем не таким, как она ожидала. — У тебя есть более важные дела.

— Согласен, — вздыхаю я. Они тут сотнями лет таким макаром живут, и ничего. Не моё дело в чужой монастырь со своим уставом. — Продолжай.

— В течение этой недели Капец каждое утро будет ждать тебя за дверями. Если там вдруг никого не будет, один ни в коем случае никуда не выходи.

Киваю. Шпионские страсти какие-то.

— В первые два-три дня на совет тебя точно не вызовут, — объясняет Орлина. — Будут решать другие вопросы. Их тоже немало накопилось, не только порядок наследования. Настоящая борьба начнётся после, когда обсудят всё второстепенное.

Видя воинственный блеск в её глазах, даже не сомневаюсь, что Орлина настроена побеждать. Бедный Максин. Задолбала небось мамка со своими заморочками. Ей бы самой наследницей Иерарха сделаться что ли.

Но раз уж я пока на это подписался, пойду до конца.

— А что хоть там говорить надо будет?

Орлина отмахивается:

— До нужного момента придумаем. Надо хотя бы первого заседания дождаться, разузнать, кто чем дышит. Я там не участвую, но надёжные информаторы у меня имеются. Так что подготовимся как надо. И размажем этих сморчков!

На последней фразе она резко сжимает руку в кулак с таким зверским выражением лица, что мне становится даже жаль тех сморчков, которые пока даже не подозревают о своей участи.

Потом я вспоминаю их недовольные рожи и жаль быть перестаёт.

— Ладно, — Орлина встаёт с дивана и расправляет длинную юбку. — Пора и честь знать. Я пришлю кого-нибудь с ужином. А ты отдыхай.

Из вежливости провожаю женщину до двери. Она уходит, а я наконец остаюсь один. Да не в месте общественного пользования, как раньше в лазарете, а в собственных покоях, защищённых от любого вторжения.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Для начала осматриваю помещение. Покои, справедливости ради, не такие уж обширные. Комнат всего три: уже знакомая мне гостиная, огромная спальня с ванной и гардеробной. А ещё маленькая скромная комнатка с гораздо менее впечатляющими удобствами.

В спальне моё внимание привлекает металлическая коробка, установленная на самом видном месте. В ней я признаю тот самый сейф, в котором бедняга Максин хранил свои сбережения. Кажется, эта штука открывается с помощью отпечатков пальцев.

Осматриваю коробку со всех сторон в поисках сканера. Не нахожу ничего похожего и пытаюсь просто открыть дверцу. Удивительно — та легко открывается! То ли сейф умеет считывать отпечатки всей поверхностью, то ли он так и стоял открытый.

Деньги, впрочем, оттуда никуда не делись: коробка набита чем-то, слишком напоминающим знакомые по прошлой жизни банкноты. Рисунки на них, конечно, другие, но ощущения, когда держишь их в руках, те же самые.

Куча денег настолько отвлекает внимание, что я не сразу замечаю тонкую тетрадку, похороненную под всем этим богатством. Аккуратно вытягиваю её из-под кучи и осматриваю со всех сторон.

Тетрадка как тетрадка. По толщине, пожалуй, как школьная. Только обложка сделана то ли из тонкой кожи, то ли из чего-то её напоминающего.

Вряд ли какую-нибудь ерунду будут хранить в сейфе, правда?

Но сунуть свой нос в Максиновы тайны мне не удаётся: в комнате раздаётся мелодичный звон, напоминающий дверной звонок. Может, это принесли обещанную Орлиной еду?

Прячу тетрадь во внутренний карман, иду открывать дверь — и сразу оказываюсь под прицелом знакомых синих глаз. Ух, я за всеми этими заботами уже забыл о Максиновой девице с распиской. Сколько он ей там должен был?..

Девушка, сверкая глазищами, толкает перед собой тележку с едой и выглядит так, будто что угодно готова взять на таран — хоть дверь, хоть меня, хоть самого Иерарха.

— Долго же вы прохлаждались, барин, — с упрёком произносит она, останавливаясь рядом с диванчиками. — Я уж думала, сбежать решили.

— Воскресенские не сбегают, — пафосно произношу, разглядывая девицу. — Лучше скажи, ты расписку принесла?

— Спрашиваете! — девушка выхватывает из кармана заранее подготовленную бумажку и подаёт мне.

Хм. И правда расписка.

— Сана — это точно ты? — понимание, что вопрос идиотский приходит прямо во время произнесения. Максин-то точно знал, кто такая Сана!

Девушка, впрочем не обижается:

— Обижаете! — фыркает она. — Во всём поместье только одна Сана и есть, и она — это я!

— Это для порядка, — неубедительно отмазываюсь я. — Так уж заведено. Жди здесь.

Возвращаюсь в спальню и забираю из сейфа банкноту в сто рубов. Подумав, беру ещё одну, такую же.

— Вот, держи крепче, — вручаю денежку заметно подобревшей девушке. — А это, — показываю вторую, — отдам, если разузнаешь всё про Вирру.

Глаза Саны алчно вспыхивают.

— Это которая сегодня с господином Ангваром прибыла? Разузнаю, почему нет. Всю подноготную выгребу, будьте спокойны!

Удовлетворённо киваю:

— Сто рубов — это первая несгораемая сумма. За более ценную информацию плата будет выше. Но только при одном условии.

— Каком? — Сана подбирается, будто собака, учуявшая угощение.

— Никто об это не должен знать. Особенно — сама Вирра.

Девушка кивает так энергично, что косынка сваливается.

— В лучшем виде сделаю, господин.

— Отлично. А теперь можешь быть свободна.

Сана с сомнением смотрит на столик с едой:

— А как же вы? Как же ужин?

Равнодушно машу рукой:

— Уж с ним-то я справлюсь. Иди. Где-то через час заберёшь посуду.

Девушка согласно кланяется и наконец уходит. А я с любопытством снимаю крышки с тарелок. Еда как еда. Какое-то мясо, пара кусков пышного хлеба, овощи, фрукты.

Ну наконец-то нормально поем!

Ножи, вилки — в сторону.

Собираю себе бутерброд и усаживаюсь на удобный диванчик. Откусываю приличный кусок и открываю наконец загадочную тетрадку.

«Если вы читаете это, значит меня уже нет в живых».

Отличное начало, я считаю. Кажется, Максин всё же не такой дурачок, каким пытался казаться. Пожалуй, чтиво может быть довольно занимательным.

Делаю второй укус и закашливаюсь: в дверь снова кто-то звонит. Сане опять что-то понадобилось? За посудой вроде как рано.

Ну, держись, девка, если у тебя ничего важного!

Рывком открываю проклятую дверь и застываю на пороге, разом растворившись в тёплом взгляде родных карих глаз.