Желание дракона

Глава 21. МАРТА

Мэйгрид старалась дышать ровно, хотя тугой корсет платья хотелось буквально содрать с себя, так сильно он давил на ребра, а еще лучше променять на домашнюю юбку со свободной рубахой. Нервничала, кусала нижнюю губу и не могла избавиться от мысли, что теперь, когда разгадка тайны так близко, все может пойти наперекосяк.

Хорошо хоть соревнования второго дня закончились без лишних проблем. Аластер на удивление публике взял первое место, но награждение победителя и короткую речь, она вряд ли смогла бы вспомнить. В голове все это время пульсировала лишь одна мысль: они ошиблись.

Марта — дочь Эйлин — это совершенно точно, а дальше? Получается, что ее отец — корри Сеттен, тот с которым ее свела судьба еще на зеленом боку старушки Хоуп. Может, все это было не зря, и она сразу же припечатала его виллами? Во всяком случае, об этом она ни тогда, ни сейчас — совершенно точно не жалела.

Аластер, на ее короткий рассказ об увиденном, не смог ответить что-то сразу, он принялся расхаживать по комнате, словно мерил ее шагами, пытаясь примириться с ворохом мыслей в голове. Мэйгрид его понимала, она бы и сама с удовольствием сбежала на холмы, там всегда лучше думалось.

Все же холмы далеко, а она здесь, и Аластер здесь. Она не могла не смотреть на него, на его профиль, словно вырезанный рукой лучшего мастера, разворот плеч, то, как он хмурил брови. Мэй всматривалась в каждое движение дракона, пытаясь запомнить его, навсегда впечатать в свою память. Если им будет суждено расстаться после окончания этой истории, она хотела его помнить. Вдруг он решит, что она заслужила свободу в качестве благодарности…

Нэндэг сопела рядом, как сторожевая собака, ведьму скорее раздражал воцарившийся вокруг хаос с тех самых пор, как они нашли Марту или забавлял, по ней не поймешь. Она потягивала вино, а затем, когда бокал опустел, а до новой бутылки было лень тянуться, посчитала, что достаточно выделила дракону время на принятие ситуации и заговорила первой:

— Так, что девочку передаем матери или оставим в замке? А то я не слышу предложений.

Мэй тут же соскочила с насиженного места на кресле, слишком широкого и мягкого на ее вкус и вытянулась по стойке смирно.

Аластер остановился:

— Это ничего не меняет, действуем по плану.

Помимо той точки замка, из которой следовало совершить переход, они продумали и следующую вещь, что девочку нужно выкрасть в самом конце третьего дня, который ознаменует собой окончание турнира и начало Великого пира. Его официально откроет сам король драконов, и каждый желающий сможет выпить с победителем турнира. Будет большая неразбериха, толпа начнет шуметь сразу же после поединка и до самого утра с продолжением. Огромная толпа драконов, желающих повеселиться, поэтому если и обратят внимание на то, что пропали лишние руки в виде маленькой служки, то разбираться с этим не станут минимум до следующего дня. Это значит, что у них в запасе есть еще одна ночь на подготовку.

В течение остатка вечера удалось узнать, что лия Бренна — это одна из королевских подданных, которая на протяжении нескольких лет проживает в замке. В целом, эта информация для Аластера была неновой, он даже вспомнил, что в студенческие годы корри Сеттен и лия Бренна встречались, во всяком случае, ходили такие слухи. А теперь она занималась тем, что выдавала за слугу дочь старого друга. Во всяком случае, к девочке относились хорошо, многим лучше, чем к другим служкам. В обмен на золотые монетки девочки с шатров для слуг охотно рассказали много гадостей про эту драконицу. Она отличалась снобистским нравом, крикливостью и излишними требованиями к окружающим, а еще самое ужасное — она заставляла честь ей на ночь пятки. Об этом поведала младшая девочка, у которой чепчик дрожал от каждого слова и от негодования. Видимо, ей выпадала эта честь чаще остальных.

— И как нам заставить маленькую девочку довериться нам? — запереживала Мэйгрид, когда поняла, что им предстоит выкрасть не просто абстрактного ребенка, а вполне себе осязаемого. С трогательной косичкой и зелеными блестящими глазами.

— Мы просто можем рассказать ей правду, — Аластер пожал плечами, вероятно, он и сам столкнулся с этой делимой и решил, что лучший выход — это отнестись к Марте, как к взрослой.

— Зачем просить или рассказывать, — выдохнула ведьма. — Можно просто усыпить…

Тем самым план был окончательно утвержден. Под его реализацию была отдана первая половина третьего дня, во время которой, ведьма по старой дружбе отправиться на кухню, чтобы приготовить очередную настойку для укрепления сил корри Аластера после финального испытания — Борьба за золото. Затем при подготовке к застолью они найдут Марту, а, вернее, провернут тот фокус, который проделали с самой Мэй: подошлют слугу с фальшивой информацией, что лия Бренна ее срочно ожидает. Небольшой безлюдный коридор, где они встретят девочку с чудо-отваром от ведьмы Болот, а дальше дело будет сделано. Аластер и Мэйгрид останутся в замке, чтобы не вызвать излишних подозрений своим резким уходом, а ведьма передаст девочку Эйлин. Дальше они вернутся и уговорят ту дать показания против корри Сеттена.

Мэй тихо выскользнула в общую комнату, она не могла уснуть, ей хотелось выпить воды, а еще оказалось, что она не единственная, кто не смог уснуть этой ночью. Нэндэг ушла под предлогом, что каменный замок ее душит и поскольку завтра предстоит сложный день, то стоит провести ночь наедине с природой, а значит это точно не она.

Аластер нашелся в кресле, на которым не так давно сидела Мэй. Оно было ему впору, если можно так выразиться. Во всяком случае, он точно в нем не тонул. Дракон не успел раздеться, хоть жилет и покоился на подлокотнике, а на рубашке были расстегнуты верхние пуговицы. Завидев Мэй, он виновато поджал губы, словно мог ее разбудить:

— Почему не спишь?

— Полагаю по той же причине, что и ты.

— Все же попробуй уснуть, — он коротко кивнул и постучал длинными пальцами по светлой обивке кресла.

— Пробовала, — честно призналась Мэй.

На ночную рубашку она накинула халат, поэтому не чувствовала себя слишком скованно в присутствие дракона, только по голым щиколоткам тянуло холодом. Она устроилась в соседнем кресле и поджала под себя ноги. Не хотелось спать, а еще больше оставлять дракона одного.

За окном пейзаж выглядел впечатляюще — лишь бескрайнее небо, которое заволокло темно-синими гладкими облаками.

— Могу я спросить? — она едва повернула голову в сторону Аластера. Не следовало ворошить бурю в его душе, но все же она не могла поступить по-другому. — За что он так с тобой?

— Думаю дело не во мне. Я так — всего лишь круги на воде.

Голос Аластера не дрожал, он не был слишком подавленным, но все же горечь и боль… ее ничем не скроешь и не заглушишь.

Мэй не успела покачать головой, что она не уловила мысль, дракон продолжил сам:

— Думаю, что дело в Раймере. В их взаимной нелюбви к друг другу. Я думал об этом… почему он. Мне кажется, теперь все сходится. — Аластер выдержал паузу, но нетеатральную, не для того, чтобы придать атмосферу своим словам, а скорее, чтобы перевести дух и обличить слова в верную форму. — С самого детства они соперничали за внимание Роберта. Вернее, Раймеру его хватало с лихвой, мы дружили практически с пеленок, а Сеттен пытался дружить с нами, но не получалось. Роберт, как будущий монарх, старался ни с кем не ссориться, Раймер же открыто его игнорировал, а еще больше любил подшучивать, не самым приятным образом. Думаю, он рос в уверенности, что мой брат — высшее зло. Ему доставалось все, что Сеттен хотел себе: дружба короля, любовь женщин, которые нравились Сеттену, Раймер увел у него не одну подружку, а затем еще и магия Золотого выбрала его. Полагаю, он не смог ему простить чего-то из этого списка, а дальше лишь остается догадываться, как эта мысль зародилась в его голове.

— Значит, они вступили в сговор, Брайс и Сеттен.

— Брайс всегда таскался за Сеттеном, думаю, в этом нет ничего удивительного. Он пообещал ему магию Золотого, потому что в роду Брайса были такие прецеденты, и выбери магия его — не возникло бы столько вопросов. Весьма удобно.

— Думаешь, Раймер спутал ему все карты, когда решил передать магию тебе?

Аластер коротко кивнул.

Молчание повисло в темноте комнаты, оно давило на плечи, хотелось что-то сказать, разрушить ее давящий на уши звон. Мэй протянула руку в сторону Аластера, так чтобы дотронуться до плеча.

Он перехватил ее, накрыл ладонь своей и сжал. Затем дотронулся сухими губами теплой кожи.

Стук сердце отражался в висках. Мэйгрид замерла, забыла, как дышать и не знала, как следовало повести себя дальше. Дракон сполз с кресла, не выпуская ее руки, встал перед ней на колени, но лишь для того, чтобы в следующую секунду прижаться щекой к ее ногам.

В тот раз в доме у ведьмы он также лежал у нее на ногах, обессилив от боли, что переполняла его. Мэй могла сейчас лишь гладить его по волосам, шептать, что все будет хорошо.

— Если бы я отказался… Понимаешь… Если бы я отказался от его предложения, все бы закончилось по-другому.

Мэйгрид сжала губы. В глазах защипало, а в груди разлился пожар, но она лишь продолжала гладить дракона по темным волосам:

— Все случилось как есть. Никто не знал, что так будет… К тому же мы не можем управлять своим прошлым, но в наших силах изменить наше будущее.

Дракон поднял лицо, его глаза оставались сухими в отличие от самой Мэйгрид, и она не поняла, как случилось то, что она сделала. Она подалась вперед, решительно и смело. В дурацких книжках Мэри все было совершенно по-другому. Там принцессы никогда не целовали принцев первыми, но Мэйгрид одной из них и не была. Она всю жизнь росла в деревне, среди холмов, овец и пастухов, таких как ее отец или брат, а те всегда выражались примерно одинаково «нет походящего времени — подходящее время — уже сейчас».

Аластер вытянулся ей навстречу, руки скользнули по талии, обхватили и прижали к себе, так крепко, что она почти лишилась воздуха. Мэй никогда не испытывала иллюзий насчет того, что происходит между мужчиной и женщиной, и сейчас она бы хотела этого больше всего на свете. В груди разгорался пожар, тело заныло сладкой истомой.

— Я сделала это не из жалости, — она отстранилась и сжала губы, так что они, наверное, побелели, если это было возможно. — Не хочу, чтобы ты так думал.

Аластер растерянно кивнул.

— Мы поговорим об этом позже, когда все закончится, хорошо?

— Хорошо, — дракон, прежде чем выпустить ее из кольца объятий, еще раз коротко дотронулся губами до ее губ. — Если что, я не подумал, что ты из жалости. Я просто подумал, что ты, наконец-то, решила признаться себе, что я тебе нравлюсь.

С красными щеками Мэй буквально улетела к себе в комнату, закрыв ту изнутри и подперев собой. Потребовалось время, чтобы прийти в себя и еще больше времени, чтобы уснуть. Конечно, она не смогла и глаз сомкнуть до самого утра. Худшего момента для первого поцелуя просто не придумать, к тому же его слова… Он так быстро все перевернул в свою пользу. От этого у Мэй кружилась голова и одновременно с этим кипела, желая выпустить наружу пар. Заснуть она смогла, лишь когда Нэндэг вернулась в комнату, ворча и сшибая все на своем пути в темноте.

Утром третьего дня, все старались делать вид, что все в полном порядке и они полностью готовы ко всему, чтобы не принес новый день. Для начала был завтрак, затем троица разделилась: Аластер отправился на заключительный этап, Нэндэг — на кухню, а Мэй сопроводив дракона до красно-белых шатров, отправилась на трибуну. Они вели себя обычно, словно вчера ничего и не произошло. Только возможно в самом конце, Аластер подмигнул ей, прежде чем она вышла прочь.

В этот раз учавствовали все драконы, каждому из них выдали по импровизированному сундучку с сокровищами, выделили свой участок земли в виде пещеры. Несмотря на всю серьезность ситуации, которая происходила отдельно от самого турнира, Мэйгрид все же не смогла не удостовериться, что она действительно видит то, что видит.

Из земли выросли пещеры, соединенные между собой извилистыми переходами, траншеями, вылезли зеленые макушки деревьев, которые очень быстро стали полноценными. Распорядитель объявил, что участники не будут видеть и части того, что видят зрители, поэтому испытание для них действительно не самое простое и попросил поддержать всех аплодисментами. Дальше случилось и вовсе неожиданное, словно верхушку всего этого пейзажа срезали невидимым мечом, и с трибун стало видно то, что происходит в пещерах. Было видно, как участники ждали: кто-то заламывал руки, кто-то внимательно прислушивался к происходящему, один дракон и вовсе принялся раньше времени прятать свое сокровище, пытаясь выкопать углубление в земле. Аластер же, как ни в чем не бывало, взял сундук подмышку и ожидал начала соревнования.

Наблюдать оказалось действительно весело. Маленькие с высоты трибун драконы бегали туда-сюда в попытке отобрать чужое сокровище. В основном они дрались, без использования полноценного оборота, но частично трансформировать части тела они могли, чем и пользовались.

Распределитель комментировал каждое действие, происходящее на игровом поле и все, казалось, шло по плану, пока не пришла ведьма. Она тяжело дышала, словно спешила, небольшие бутыли она спрятала под полами плаща, прикрепив к поясу.

— Мне кое-что не нравится. Думаю, за мной следили, — шепотом произнесла она. — Могу ошибаться, но, похоже, мы не самые умные… Хотя это могут быть королевские уши, что тоже нам не на руку.

Ведьма приготовила два отвара за время своего пребывания на кухне. Вернее, приготовила она исключительно полезное варево для Аластера, не став на чужих глазах добавлять нечто странное в котел. Это уже позже, как бы случайно сорвав пару неприметных травинок с королевской лужайки, она засунула их в одну из бутылок и похлопала узкой ладонью по мутному стеклу.

— Эту траву любят использовать в качестве украшения ландшафта, и мало кто знает, что если смешать ее с парой других трав, что есть вот здесь — наступает мгновенный эффект — желание спать.

Аластеру мысль о том, что за ними следят королевские шпионы, показалась весьма разумной, но совершенно безрадостной. Ему удалось передать сообщение мельком во время перерыва, когда красно-белый шатер наводнили слуги и просто поклонники участников соревнований.

Перед пиром предстояла небольшая передышка, во время которой и следовало провернуть дельце.

Время поторапливало, как и новые обстоятельства, но менять план они все же не решились.

— Не подведи, пожалуйста, — шепнула Мэй по привычке медальону, который отозвался теплом.

Первым делом она встретилась с той самой младшей девочкой, которую драконица заставляла чесать ей пятки на ночь. Круглое личико под великоватым чепчиком, дружественно просияло, она немного озадачилась просьбой, но получив золотые монеты почти-то успокоилась.

Они встретились в шатре для слуг, и если их и увидят вместе, то вряд ли обратят особое внимание. Служки уже носились туда-сюда как маленькие вихри, утаскивая белоснежную посуду и приборы. Пришла очередная помощница попросить чаю или другого напитка — в сущности, какая разница. Аластер рассудил, что сейчас лучше всего действовать открыто, хоть и осторожно. Если они резко изменят свое поведение, то еще больше привлекут к себе ненужного внимания, а вот чьего тот еще вопрос.

— Вы ведь не навредите Марте? — служка резко обернулась и посмотрела на Мэйгрид так, что у той защемило сердце. Два огромных блюдца вместо глаз. — Просто так не дают столько денег, только за молчание.

— Нет, обещаю.

Так кивнула, но больше для своего успокоения, а затем тихо добавила:

— Я вам верю, госпожа.

Теперь как ни в чем не бывало, с вынесенным термосом горячего чая она направилась в замок, где ее уже ожидали Аластер и ведьма.

Замок также жил своей жизнью, его украсили к окончанию турнира. По правде сказать, он и до этого выглядел впечатляюще, но теперь и вовсе словно ожил. В главном холле, через который проходили все гости, выставили на специальных постаментах портреты участников. Мэй безошибочно нашла взглядом Аластера, чуть суровее, чем он казался сейчас или в темноте вчерашней ночи.

Щеки вспыхнули.

Она закусила нижнюю губу и ускорила шаг.

Сейчас стоит думать о чем угодно, но только не о поцелуе.

Как он сказал? Я просто подумал, что ты, наконец-то, решила признаться себе, что я тебе нравлюсь.

Мэй похлопала себя по щекам и еще прибавила шагу. Краем глаза со спины она заметила, как в ее сторону двинулся высокий мужчина, одетый в форму здешних камердинеров. Темно-серая ткань и строгие линии, а также бабочка в тон на белой накрахмаленной рубашке. Он двигался четко за ней, также пересек короткий коридор, который вел в сторону спален гостей. Отсюда Мэй следовало свернуть совершенно в другую сторону, но она не могла, потому что незнакомец дышал ей в спину, и ему все время оказывалось в ту же сторону, что и ей. В один момент Мэй даже попыталась замедлить шаг и пропустить мужчину вперед, но тот не поддался на уловку.

Аластер и Нэндэг уже ожидали в условленном месте, что если Марта придет раньше, чем сможет Мэйгрид? В целом в этом не было ничего такого, но только то, что магию для перемещения она носила с собой. Браслет с белыми бусинами украшал руку постоянно.

Изначально план был именно такой, это Мэйгрид должна была передать Марту ведьме уже на ее земле, портал откроется именно туда, но с приходом ведьмы в замок все немного переиграли. Мэй хотела убедиться, что с девочкой все хорошо, увидеть своими глазами, как ведьма заберет ее, и хотя бы часть этого кошмара закончился для одного из них. Теперь их план обречен на провал, потому что она не подумала о том, чтобы передать браслет ведьме сегодня утром.

Сердце стучало в висках, но в этот раз не от томной страсти, а от страха.

Лучшего плана просто не было, поэтому Мэйгрид направилась по обычному пути, по которому возвращалась в гостевые апартаменты, а уже почти в самом конце пути красноречиво ударила себя по лбу, театрально повздыхала, и резко развернувшись на каблуках, пронеслась мимо незнакомца.

Поначалу показалось, что он отстал, и она зря переживала, но потом все же раздались торопливые шаги, которые эхом отскакивали от каменных стен. Мэй вернулась в общий зал, где полно людей, меньше всего сейчас она думала, что может попасть в поле зрения второго такого камердинера, а просто хотела хотя бы спастись от этого.

Время уходило.

Навстречу ей, прямо в тот момент, когда она выбежала в общую гостиную, пронеслась Марта. Толстая косичка исчезла в смежной комнате, едва успела Мэйгрид обернуться. Ей оставалось лишь одно: как можно скорее затеряться в пестрой толпе, двинуться ближе к колоннам, что по кругу украшали комнату, а затем оттуда осторожно убедиться, что преследователь потерял ее из виду. Он пытался ее выследить, не привлекая излишнего внимания, даже отправился в другие комнаты, чтобы убедиться, что она там, а Мэйгрид в это время вернулась к исходной точке, так быстро, как только могла. Бежать она пока не хотела, чтобы торопливый стук каблуков не привлек мужчину, но лишь до знакомой развилки. Тогда не придумав ничего более умного, она на ходу выпрыгнула из туфель, стук от которых разносился на мили вокруг, и, подхватив их, побежала в условленное место.

Мэй вздохнула с облегчением, когда увидела Аластера и на его руках спящую Марту.

— За нами точно следят, — привычный голос куда-то исчез, слова вырвались сипло и с натугой.

— Скоро все закончится, — Аластер первым двинулся дальше по коридору.

Она ему поверила.

Несмотря на то что ситуация становилась еще хуже — Мэй продолжала верить. Они не стали оборачиваться, когда в коридоре раздались торопливые шаги, а крикливый голос приказал всем остановиться, а лишь прибавили шаг. Точнее, бежали со всех ног. Аластер поворачивал в самых неожиданных местах, раз они даже воспользовались каким-то странным проходом за портретом. Мэй плохо это помнила, лишь то, как продолжала верить, что все в итоге закончится хорошо и у нее будет еще много времени, чтобы обговорить с Аластером все, что нужно.

Она верила, даже когда они дружной толпой вывались в подсобные помещения кухонь, с многочисленными ящиками и мешками, и кромешной темнотой. Именно здесь могла сработать магия перехода, во всяком случае, по расчетам дракона.

— Верни девочку, Аластер.

— Думаешь, стоит?

— Как забавно, ты считаешь, что у тебя есть выход…

Голос гудел злобой и буквально пронзил помещение насквозь. В темноте все чувства казались острее, особенно страх, что это все зря. Мэй обхватила рукой свою руку, в то время как ее уже схватил за плечо один из приближенных. Пальцы судорожно нащупали браслет с бусинами, который подготовила Нэндэг.

— Верни, я сказал!

— Кто она тебе, Сеттен? Почему ты вдруг решил вступиться за какую-то служку? Я всего лишь хочу сделать благородное дело, передать ее несчастной матери. Отдать ее на воспитание той, кто и должен был заботиться о ней все время. Ты, наверное, не знаешь, но это дочь Эйлин.

— Я все знаю, — прохрипел Сеттен.

— Мой брат перед смертью признал ее, не как родную, но пообещал быть ей отцом, так что я с удовольствием исполню его волю и стану хорошим дядюшкой. Считаешь у меня получится?

Сеттен даже не пытался выглядеть спокойно, на бледном лице то и дело проступала чешуя. Мэй ее увидела, не потому что резко научилась хорошо видеть в темноте, а потому что комнату вдруг озарил огонь. Он случился, когда в королевскую кладовку ввалился десяток драконов, с огненными шарами в лапах, в сопровождении короля.

— Пожалуйста, помоги нам, — шепнула Мэй в пустоту, она резко сорвала браслет с руки и бросила его под ноги ведьмы Болот.

Сеттен завизжал и бросился вперед, чтобы перехватить Аластера, но тот успел передать Марту ведьме, ровно в тот момент, когда зеленое пламя вспыхнуло до самого потолка, а потом исчезло, оставив после себя, двух драконов лежать на каменном полу.

— Куда ты ее дел? — кричал Сеттен, пока его стаскивали с Аластера и отводили в сторону.

Король наблюдал за этой картиной с минуту, пока не прочистил горло, а глаза сверкнули так, что в подсобном помещении резко стихло.

— Для начала вы ответите на мои вопросы.