Жаркая зима

ГЛАВА 13, в которой Джегейль фор Циррент танцует с кем угодно, кроме Нико фор Виттенца

Бал начался со знакомств. В первые Женины выходы в свет тетушка Гелли «прикрыла» ее кружком своих подруг, но пора было обзаводиться и собственными приятельницами. «Социализироваться», — хмыкнула про себя Женя, улыбаясь очередной девице на выданье. Барышня ди Тонншэре, младшая дочь дамы Нелль, оглядела Джегейль фор Циррент с явным любопытством и столь же явным превосходством и лишь затем улыбнулась в ответ:

— Наслышана. Зовите меня по имени — Мирабель. Мы ведь с вами подружимся, правда? Матушка считает вас очень интересным знакомством, а я доверяю ее суждениям.

— Рада, — сладко ответила Женя. — Что ж, дорогая Мирабель, тогда представьте меня другим своим подругам.

Тетушка Гелли одобрительно прикрыла глаза, Цинни насмешливо улыбнулась. Вокруг «дамы Лецинии» тоже уже вихрился настоящий водоворот прежних подруг, приятельниц и знакомых, которым Цинни умудрялась управлять с виртуозностью заправского дирижера. «Мне расти и расти, — оценила Женя, — вот только не очень хочется расти именно до такого. Ладно, познакомимся с местными барышнями-невестами, авось они окажутся не хуже господ офицеров. А если хуже, тем лучше, я с радостью сбегу от них даже к Никодесу, он хотя бы иногда забавен».

Очутившись в кружке барышень, Женя самым церемонным образом со всеми перезнакомилась, мысленно возблагодарив дядюшку за досье, а тетушку за сплетни — по меньшей мере о половине девушек Женя уже хоть что-то знала, и запоминать их, соотнося с прочитанным, оказалось намного легче. Синеглазая блондинка Мирабель, вся в мать — и впрямь красавица по сравнению с прочими, бойкая, любопытная, общительная, отличное знакомство. Тоненькая, болезненного вида Миринда — на вид тихоня тихоней, вот только мать и старшая сестра — обе при дворе, дамы при ее высочестве Клалии, категория «вероятный противник». Жеманная Розалия — дочка дворянина «последней волны», надменные аристократы за приличную партию таких не считают, а ей так хочется блистать…

К большому Жениному облегчению, новые подруги ни о чем ее не расспрашивали — слишком заняты были, отслеживая краем глаза входивших в зал кавалеров. Предстоял дележ танцев — судя по рассказам обеих тетушек, та еще «драка в грязи», пусть и прикрытая светскими любезными улыбками. Открыто приглашать кавалеров здесь не принято, зато дамы и барышни изобрели десятки способов подать сигнал «я желаю с вами танцевать». Ну, или «не желаю» — по обстоятельствам. Язык цветов, вееров, жестов, движений, ничего вроде бы не значащих фраз… Цинни кое-что показала дома, но Женя не чувствовала себя готовой применять эту сложную науку на практике. Уж лучше она на других посмотрит.

Гости съезжались, переходили между группками уже собравшихся, обмениваясь приветствиями, и если женщины постарше принимали суету со снисходительным достоинством, то девушек чуть ли не лихорадило. Жадные и ревнивые взгляды, нетерпеливое постукивание бальных туфелек, крошечные букетики в тон платьям, готовые в любой миг оказаться в петлице кавалера… А вожделенные кавалеры дрейфовали невдалеке, бросали жгучие взгляды, подкручивали усы, и градус страсти в девичьем кружке ощутимо повышался с каждым мгновением — вот-вот полыхнет.

«Развлечений им в жизни мало, — почти с сочувствием думала Женя. — Или просто замуж невтерпеж». В этом кружке, приличном для нее по статусу незамужней барышни, она чувствовала себя почти старухой. Ну ладно, не старухой, но умной опытной женщиной среди девчонок-соплюх — точно. «К ним нужно относиться серьезно, — напомнила себе Женя. — Конкуренция за мужика — самая жестокая, потому как заложена в нас эволюцией. А еще это — мой предполагаемый круг общения, так что придется вписываться. Надо, Женя, надо».

Тихо и вкрадчиво зазвучали первые такты танца-выхода, давая сигнал к смешению мужской и женской половин зала. «На старт, внимание, марш», — мысленно хихикнула Женя, делая крохотный шажок назад. Ее новоявленным подругам разве что воспитание мешало пихаться локтями, каждая хотела оказаться ближе к облюбованному кавалеру. Составившиеся пары гордо дефилировали к центру огромного зала, а оттуда цепочка танцующих вилась змейкой вслед за открывшей бал парой — бургомистром с супругой. Три шага, поклон, пять шагов, разворот, плавный шаг, шорох юбок, щелчки вееров… Не танец, а сплошное «себя показать». И демонстрация симпатий, конечно же: составляя кавалеру пару на первый танец, ты даешь ему понять, что и дальнейшим приглашениям будешь рада.

— Виконтесса, разрешите вас пригласить, — блистательный, то есть блистающий начищенными туфлями и завитыми усами Никодес каким-то невероятным маневром просочился сквозь кордон жаждущих его девиц и остановился перед Женей.

«Нет, только не это!»

— Прошу простить, граф, мой первый танец уже занят.

«Дядюшка, если ты немедленно не появишься, я… я обижусь, вот! Обещал не бросать меня с ходу да в воду!»

— Тогда второй?

— Право, не знаю, граф. Я пока не готова строить столь далеко идущие планы…

— Джегейль? — «О, наконец-то!» — Наш договор на первый танец в силе?

— Разумеется, — Женя подала дядюшке руку, сжав его ладонь, наверное, сильнее, чем подобает — она всей кожей чувствовала скрестившиеся на них взгляды. То, что Никодес смотрит вслед, это еще полбеды, но барышни… Да пусть радуются, курицы! Она ведь оставила им красавчика Никодеса, можно открывать на беднягу сезон охоты!

— Что с тобой? — чуть слышно спросил дядюшка.

— Первый бал, — так же тихо ответила Женя. — Страшновато.

— Не верю, — ухмыльнулся граф. — Что угодно, но не «страшновато». Давай, вперед.

Три шага, едва касаясь руки партнера кончиками пальцев, поклон — глаза в глаза, пять шагов, разворот, и вот странно, почему такая чинная, ничуть вроде бы не танцевальная музыка заставляет быстрее биться сердце? Почему кажется, что вот-вот оторвешься от пола и взлетишь?

— Нет, первый бал — это, наверное, странно. Я слишком много всего чувствую — непривычного, понимаете?

— Пожалуй, понимаю.

Три шага, поклон — глаза в глаза, этот танец, наверное, для того и придуман: неспешный обмен взглядами, репликами, улыбками. Движения совсем не требуют внимания, все достается партнеру.

— Спасибо, что спасли меня. Было бы печально танцевать свой первый танец здесь с чужим человеком.

— Не могу обещать спасать и впредь: обычно я вовсе не танцую.

— Понимаю.

— Хотя всегда можно выйти в галерею полюбоваться на… не знаю, на что именно здесь любуются, но какая разница?

— Ловлю вас на слове. А еще можно поискать, где здесь лимонад.

— У официантов по всему залу, увы. Достаточно махнуть рукой.

— Да, слишком хороший сервис не всегда удобен.

— Обслуживание.

— Что? А, поняла. Ой, а что, уже все, танец кончился? Так быстро?

— Увы. Но, кажется, один наш общий знакомый жаждет с кем-то из нас пообщаться. Подойдем к нему вместе?

Женя обернулась, проследив взглядом короткий поворот головы дядюшки. Ларк. Женя с улыбкой кивнула:

— Давайте подойдем, с удовольствием с ним поздороваюсь. Гулять так гулять, верно?

Приходить на бал с мыслью «балы не для танцев» принцу Ларку прежде не доводилось. Обычно все происходило наоборот — заботы побоку, дела государственные остались во дворце, гулять так гулять. И дед, и отец не раз говорили, что так нельзя, но почему-то именно сейчас Ларк сам вдруг почувствовал, что прежнее веселье больше не прельщает. Не получилось оставить заботы, не думать о предстоящей войне, флоте, займах, и беззаботный дух танцев, прежде захватывавший его мгновенно, сейчас лишь раздражал.

Тем удивительней оказалось увидеть танцующим графа фор Циррента. Вот уж кто вечно в делах, воплощение укора для всех, протирающих туфли на паркете бальных залов! А смотрите-ка, ведет партнершу так легко и бережно, будто…

Череда пар с поклоном развернулась, и Ларк сбился с мысли, узнав партнершу графа: тот танцевал с Джегейль. Барышня фор Циррент, тонкая и хрупкая в бледно-золотистом шелковом платье, легким шагом ступала рядом с «дядей», идеально попадая в ритм его движений. А ведь жаловалась как-то, что танцевать совсем не умеет, не любит, вечно с ритма сбивается… То ли преуменьшала собственные таланты, то ли старшая виконтесса недурно ее натаскала.

Пробежав взглядом по цепочке церемонно кланяющихся пар, Ларк отметил Нико фор Виттенца в паре с Мирабель ди Тонншэре, старшую виконтессу фор Циррент с адмиралом фор Гронтешем — отлично, он все же пришел, наконец-то можно будет спокойно поговорить в неофициальной обстановке! И — Ларку захотелось протереть глаза — ди Ланцэ с еще одной дамой из семейства фор Циррентов, Лецинией ди Скавалль, супругой посла Андара в Тириссе. Когда она успела приехать? И почему вдруг? Что такого необычайного стряслось в Тириссе, какое известие ди Скавалль побоялся доверить дипломатической почте? И почему он, принц и наследник короны, ничего не знает?!

Церемонная мелодия оборвалась торжественным аккордом, дамы и кавалеры раскланялись, благодаря друг друга за танец. Граф и Джегейль о чем-то переговаривались, и Ларку вновь захотелось протереть глаза: слишком редко он видел на лице фор Циррента улыбку, а такую — и вовсе, пожалуй, никогда.

Поймав взгляд графа, Ларк подал ему знак, что хочет поговорить.

Подошли они вдвоем. Джегейль смотрела ожидающе, на приветствие ответила подобающим образом — публичное место все же. Но по губам скользнула привычная быстрая улыбка — когда только привыкнуть к ней успел?

— Я соскучился, — неожиданно для себя самого признался он.

Джегейль чуть заметно пожала плечами:

— Кто мешал встретиться?

— Дела. Не поверите, я и сюда пришел не веселиться.

— Наконец-то, ваше высочество, — слегка ворчливо отозвался фор Циррент. — Так значит, вы желаете просить Джегейль побыть прикрытием для вашего «не веселья»?

— Это как? — быстро спросила девушка.

— Очень просто: его высочество обсуждает, например, с адмиралом дела сугубо военные, а ты стоишь рядом, улыбаешься, и со стороны кажется, что они оба развлекают мою племянницу.

— А подслушать? Я думала, такие разговоры у вас положено разговаривать строго в кабинетах?

— Иногда важнее, чтобы встреча с кем-то казалась случайной. А как скрыть содержание беседы… есть способы.

На этот раз барышня пожала плечами как-то очень выразительно:

— Ладно, вы рискуете, не я. Разумеется, ваше высочество, мне не трудно поулыбаться рядом с вами, делая вид, что я не слышу ваших сугубо мужских разговоров. Надеюсь, ревнивые соперницы не ткнут в меня отравленной шпилькой.

И первая же рассмеялась, так что оставалось лишь поддержать ее смех, склониться к руке и пригласить на танец.

Беглый взгляд со стороны не обманывал, двигалась барышня Женя легко, и даже если ей случалось ошибиться, тут же выправляла шаг. Танцевать с нею оказалось на редкость приятно — на памяти принца она была первой девушкой, не рассматривавшей танец с ним как предлог для любовных игр.

— Не знал, что можно танцевать чисто по-дружески, — не выдержав, признался он. — Необычное ощущение.

Джегейль не ответила, и Ларк тоже замолчал: и впрямь, вокруг было слишком много любопытных ушей, чтобы позволить себе искренний дружеский разговор. Оставалось кружить ее по залу, ощущая всей кожей шквал любопытных, расчетливых, ревнивых взглядов, и чувствовать себя — дурак дураком. Вот что получается, когда приходишь на бал не для танцев!

Танцуя с Мирабель ди Тонншэре, думать о другой девушке — все равно, что мечтать о дамских травяных чаях с печеньицами, когда перед тобой на столе бутылка отличного вина и добрый кусок в меру прожаренного мяса. Еще месяц назад эта признанная королева столичных прелестниц посматривала на Нико фор Виттенца свысока, а знаки внимания принимала со скучающим видом, словно одолжение делала. А тут вдруг сама дала понять, что не против танцевать с ним!

Впрочем, совсем уж дураком в дамских играх Нико не был, а потому отлично понял: прекрасной Мирабель движет банальная ревность, ничего общего не имеющая не то что с любовью, а даже с симпатией. Как же — он посмел пригласить на первый танец другую, когда Мирабель стояла рядом!

Интересно, кто из них кого подобрал? Он, Нико — вторую, после того, как первая его отвергла, или Мирабель — отвергнутого подругой? Хотя так и так, конечно, приятного мало.

— Значит, вы готовы были променять меня на таинственную чужеземку? — Мирабель, очевидно, волновали те же вопросы.

— Есть в нас все же нечто похожее, — задумчиво произнес Нико, пожимая тонкие пальчики партнерши чуть сильнее допустимого. — Представьте себе, милая Мирабель, я сейчас подумал о том же: не потому ли вы дали мне понять, что согласитесь танцевать со мной? Пока я не видел никого, кроме вас, вы были холодны и неприступны, как снег на горных вершинах.

— Ах, Никодес, не виляйте! Вы хотите представить дело так, будто ухаживаете за Джегейль фор Циррент от безнадежности? Но вся столица в курсе вашего пари.

Все же Ларк снова оказался прав… Неудивительно, что Джегейль отказала! Как бы она могла согласиться без ущерба для репутации?!

— Это пари уже отменено, — если бы Нико мог, он бы сейчас побился головой о ближайшую стену. — Я признал себя проигравшим.

— Вот и славно, — Мирабель сладко улыбнулась. — Нам, девушкам, приятно внимание, но оскорбительно становиться объектом подобных споров.

— Значит, мое внимание вам все же приятно? — неуклюжая попытка уйти от тягостного разговора, но Мирабель сжалилась. Улыбнулась лукаво:

— Я подумаю, Никодес. Сейчас ценность вашего внимания несколько сомнительна, но не отчаивайтесь. Не к лицу мужчине, дворянину и офицеру, пугаться трудностей.

То ли оттого, что эта фраза совпала с последними тактами музыки, то ли Нико и впрямь устал от неудач и сомнений, но вместо того, чтобы отвести Мирабель на место, он пожал ее пальчики и спросил:

— Вы окажете мне честь танцевать со мной еще, Мирабель?

— Не только же с вами, — рассмеялась прелестница, — но следующий танец, так и быть, ваш.

— Очевидно, вы намереваетесь свести меня с ума, — пробормотал Нико, принимая девичьи ладошки в свои и занимая место в череде готовых к танцу пар.

— Вы повторяетесь, Никодес, вы уже говорили мне это.

— В осенний Перелом, — мгновенно припомнил Нико. — Я и надеяться не смел, что столь давняя моя жалоба еще жива в вашей памяти.

— Я на память не жалуюсь, — многозначительно отозвалась Мирабель.

В ее словах можно было найти даже не один намек, а два, если не три, но все они были Никодесу фор Виттенцу насквозь понятны. Сейчас он оказался в своей стихии: танец был поводом для флирта, девушка говорила пусть иногда обидные, но естественные для девушки слова, и Нико прекрасно знал, что означает каждая из ее улыбок.

Развернувшись, он краем глаза поймал Джегейль. Та танцевала с Ларком. Принц говорил ей что-то, а она улыбалась, и ее улыбка оставалась для Нико по-прежнему загадочной.

— Мирабель, вы проводите меня после танца к вашей подруге? Боюсь, если я пойду в ее направлении в одиночестве, она решит, что я не оставил попыток, и тихо скроется.

— А вы оставили попытки? К чему тогда эта просьба?

— Я чувствую, что должен извиниться. Вы верно сказали, у барышни фор Циррент и впрямь есть повод для обиды.

Мирабель посмотрела ему в глаза, словно спрашивая: «С кем же вы в итоге хотите быть?» Но Нико предпочел сделать вид, что не понял этого слишком откровенного взгляда, лишь привлек к себе партнершу немного ближе дозволенного перед тем, как закружить ее в финальном па.

Танец с Ларком пролетел на одном дыхании, весело, легко и как-то… спокойно, что ли? Женя сама толком не понимала этого чувства, но ей нравилось, это точно. Она явственно ощущала, что принцу танцевать с ней тоже нравится, но в этом «нравится» нет сексуальной подоплеки. Как сам он сказал: «по-дружески». С Ларком не возникало того напряжения, которое охватывало рядом с Никодесом: жуткая смесь из ожидания подвоха и страха ошибиться, сделать что-либо не так или, наоборот, не сделать, и в итоге влипнуть по уши в компрометирующую ситуацию.

Наверное, потому что Ларк — принц, наследник, будущий король, и они оба знают, что друг другу не пара. А когда не рассматриваешь вариант близости даже подсознательно, отношения все же совсем другие. Легче, проще и искреннее.

В детстве ей нравилось дружить с мальчишками…

— К слову сказать, милая Джегейль, у меня есть тема для разговора с вами, даже две, — взгляд Ларка сделался вдруг странно жалобным, и Женя внутренне собралась: такое выражение было для принца все же не характерно. Вот еще не хватало, чтобы он сейчас испортил такой чудесный момент!

— Начните с худшей, ваше высочество.

— Отчего вы решили, что они нехороши?

— Вы бы тоже так решили, если бы сейчас видели себя в зеркало. Давайте уж к делу, не тяните.

Принц неопределенно хмыкнул, подозвал официанта с лимонадом, подал Жене бокал и увлек ее к оконной нише: от любопытствующих взглядов это не спасало, но услышать их здесь вряд ли сумели бы.

— Тогда я начну с более понятной. Виконтесса фор Циррент, я прошу у вас прощения за глупое пари. Это была не моя идея, но я должен был пресечь его сразу.

— Ясно, — кивнула Женя. — Долго же вы решались, ваше высочество. А второе?

— Но…

Женя показательно вздохнула:

— Не будем тянуть кота за хвост. Вы извинились, я услышала. Жалеть вас за несчастный вид, с которым вы принесли мне эти извинения, я не собираюсь, поэтому предлагаю сразу перейти ко второй теме.

— Что ж, и на том спасибо, — он посмотрел виновато и вместе с тем по-мальчишески упрямо, и Женя невольно покачала головой. — Понял, продолжаю. Но знайте, Джегейль, временами вы становитесь несносны. Так вот, вторая тема… Признаться, я сам не понимаю ее смысла, поэтому просто передам вам слова моего деда. Он посоветовал расспросить вас о том, как зомби и ящики влияют на мнение общества.

Жене понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, о чем речь — после чего она не смогла удержать смех. Спасибо еще, не расхохоталась в голос!

— Я поняла. И даже понимаю, зачем вам, но это точно разговор не для бала. Поверьте. Кстати, к нам идут.

Принц резко обернулся.

— Имейте в виду, ваше высочество, если ваш друг пригласит меня на танец, я уже танцую с вами, — прошипела ему в затылок Женя. Прикрыла глаза, успокаиваясь. Чертов бал, нужно улыбаться. Сладко, приторно, чтоб у некоторых послипалось! В этот момент она поняла, что сама до чертиков соскучилась по трепу с принцем. Чтобы не так, как сейчас — в коротком перерыве между танцами и на виду у кучи народа, причем каждый первый оскорбится, что наследник престола уделяет внимание не ему, а какой-то девице. А спокойно, весело и никуда не торопясь…

— Виконтесса.

— Граф, — Женя через силу натянула улыбку. Интересно, он сам приволок с собой Мирабель, или та использовала беднягу как предлог подобраться к принцу?

— Я тут подумал…

«Вы умеете?» — чуть не сорвалось с языка, Женя даже зубы сжала, чтобы не ляпнуть чего-нибудь неприемлемого. Удивительное дело, этот чертов фор Виттенц умудряется постоянно провоцировать ее на колкости!

— Виконтесса, я умоляю простить меня.

— Сговорились вы, что ли? — с тоской протянула Женя. — Идите уж танцуйте, граф, вас девушка ждет, а вы…

Мирабель сделала вид, что шпильки не заметила: она воспользовалась случаем, чтобы сквозь ресницы бросать томные взгляды на принца. Ларк между тем высматривал кого-то в зале — то ли и впрямь занялся делом, то ли счел это законным поводом «не заметить» томную барышню.

— Мне мучительно думать, что вы на меня обижены, — виновато потупился Никодес.

«На дураков не обижаюсь», — снова чуть не ляпнула Женя. «Еще бы паркет носочком поковырял, как малыш в песочнице!». И принц молчит, и смотрит, кажется, с любопытством. Цирк устроили!

— Вот что, дорогой граф, давайте проясним ситуацию раз и навсегда. Я не обижаюсь, — Никодес просиял улыбкой, но Женя продолжила: — Но хочу вас чисто по-дружески предупредить, что со мной вы только зря теряете время. Меня не прельщает ваш тип мужчин. То есть я, допустим, с удовольствием поболтаю с вами о чем-нибудь интересном, но без вот этих ваших огненных взглядов и подкручивания усов. По-дружески, если вам понятно, что я имею в виду. Если вы находитесь в активном поиске невесты или дамы сердца, обратите свой взор на тех, кто оценит ваше внимание по достоинству.

И тайком перевела дух: «Целую речь ему тут толкнула, не поймет — обижусь!»

— Вы не в обиде и предлагаете оставаться друзьями? — зачем-то уточнил фор Виттенц.

— Именно, — кивнула Женя.

— Возможно, это большее, на что я имел право надеяться, — вздохнул Никодес.

— Я рада, если мы друг друга поняли.

«Похоже, и правда поняли», — мысленно кивнула Женя: фор Виттенц выглядел не оскорбленным или обиженным, а скорее задумчивым. Да и Мирабель цепко держала его под руку, не позволит сбежать. Прекрасно, одной головной болью стало, кажется, меньше. Балы — отличное место для выяснения отношений!