Глава Первая. Пробуждение



День у него не задался с момента пробуждения.

Почему-то запомнился душный и тяжелый сон. Хотя обычно они растворялись еще в подушке, едва только голова от нее отрывалась. Какие-то пещеры и тени в темноте. Яркий слепящий факел да шорохи, от которых еще долго хотелось обернуться.

Прогоняя навязчивые образы, он потряс мутной головой и поплелся в ванную умываться.

В детстве дед читал ему книжку про какого-то хоббита. Запомнились из нее только, последовавшие за чтивом на ночь, сны. Вот такие же почти.

Испуганным, потерявшимся ребенком он бродил по узким пещерам не находя выхода. Иногда приходилось прятаться от шумных зеленых карликов, что бегали по коридорам, злобно посмеиваясь.

Такие сны повторялись время от времени. Во сне он даже помнил, так сказать, предыдущие прохождения сети тоннелей. И благодаря накопившемуся опыту, в конце концов, спустя пару лет, он все же выбежал под слепящее горное солнце.

От поглотившей его бурной радости сразу принялся кататься по травянистому склону, смеясь до слез.

Так в слезах и проснулся в школу. С тех пор сон больше не возвращался. Хотя «Эти» пещеры выглядели совсем другими. Да и чувствовал он себя совсем иначе, чем в детстве.

Сейчас все ощущалось совсем как настоящее. Гулкое эхо от собственного тяжелого дыхания. Густой и промозглый воздух. Неровный камень пещерного пола, о который он все время спотыкался в дрожащей полутьме.

За такими размышлениями он сам не заметил, как собрался, позавтракал и почти добрался до рабочего места.

Окончательно выкинуть из головы мрачные воспоминания помог охранник на проходной. Просто не подпустил к авто-турникету, сразу направив к начальству. Объект мрачных мыслей мигом сменился, заодно подогрев накал тревожных предчувствий.

Начальник, невысокий крепкий мужчина средних лет, мрачно стоял на галерее второго этажа у панорамного окна в цех мастерской. С отвращением разглядывая что-то по ту сторону.

— Викент Андреевич?

— Толя. Тебе уже сказали?

— Что? Нет, только к вам направили.

— Ты попал под сокращение.

После этих слов в голове будто сова ухнула, разом сделав все звуки неразборчивыми.

Перед воображением пронеслись по тесным коридорам десятки мерзких зеленых карликов, уносящих с собой какую-нибудь из его незавершенных заготовок или образцов для будущих произведений кузнечного мастерства.

Вот рукоять меча раннего средневековья, а вот почти законченный шлем русского воина, ждущий уже неделю, когда на нем будут вычеканены арабские молитвы. Раз, и все это бросается в глубокую вертикальную шахту, чиркая да звякая о ее стены на всем пути вниз.

Начальник вроде объяснял, что компанию перекупил концерн и направление деятельности полностью изменилось. Остающиеся сотрудники закончат его заказы и тоже будут заменены иными специалистами. Как-то скупо и устало извинялся, будто в двадцатый раз подряд.

Но, заметив потерянное состояние своего лучшего сотрудника, махнул рукой да потер щеку смущенно. Крякнул с досадой и пошел к себе в кабинет, бросив только, что вещи нужно забрать до обеда, а расчет пришлют к концу недели.

Но перед глазами у Толи все еще маячил призрачный образ ухмыляющегося ему в лицо вожака зеленых ушастых тварей с мордами антропоморфных лысых крыс. Зеленый гад злорадно скалился и потирал рукоять кремниевого пистоля, заткнутого за драный кожаный пояс.

Его пистоля, что Он должен был собрать сегодня, за Своим верстаком. Нет, теперь тут нет ничего Его, уже ничего.

Только спустя несколько минут панические настроения немного улеглись. Удалось убедить себя, что это не последняя мастерская в городе, и толковый специалист с прямыми руками всегда себя найдет.

Но сделав шаг к окну в полстены Толя в свою очередь разглядел то, что вызывало отвращение у начальника. Точно такая же гримаса появилась и на его лице. Морщинка в морщинку.

Вместо привычных станков с ЧПУ, верстаков и каскадов ящиков, полных ручного инструмента, все пространство заполняли громоздкие промышленные принтеры. А еще авто-конвейеры с торчащими во все стороны ловкими и шустрыми роботизированными манипуляторами.

Мастерские в городе еще конечно были, только вот со своими руками ему там делать было особо нечего. Там правили инженеры и программисты в синих халатах.

Таких же, как те, в которых бродили сейчас по Его цеху непонятные люди. Соответствующего образования у него не было, а повышать его квалификацию никто естественно не собирался.

Да он бы, наверное, и сам отказался по дурости. С детства возился в мастерской Бати со всякими механизмами. И ничего кроме как руками работать, возясь с железками, он не умел и уметь не хотел.

Каролина Павловна из отдела кадров так и застала его, потирающим щеку у обзорного окна. Она сочувственно вздохнула и протянула ему пакет, видимо с его личным делом. Участливо посоветовала не держаться за свою профессию, они мол время от времени становятся невостребованными. И следует всегда думать о будущем, он ведь еще молодой.

Запевший соловьем коммуникатор на загорелом запястье высветил только для нее видимое сообщение в воздухе и пожилая добросердечная женщина, попрощавшись и пожелав удачи, заторопилась дальше по коридору.

По дороге домой Толя, как обычно стоял на светофоре, не замечая потока авто перед собой. И, когда раздался привычный сигнал, флегматично сделал шаг вперед.

Точнее попытался сделать шаг. В голове будто снова ухнула сова и в сознание ворвались, со всей отчетливой яркостью, звуки шумного города. А особенно резко, звук автомобильного клаксона, гулкий и рвущий слух.

Толя почти против воли отшатнулся назад, повинуясь рефлексу, и прямо перед его носом пролетел под уклон грузовик на автопилоте. Во всех деталях запечатлелся рисунок на его кузове. Извилистые дороги, опоясывающие скалистый холм с деревом на вершине.

И вот только теперь раздался сигнал светофора. Ошарашенно завертев головой, он заметил мальчика, игравшего в какую-то игру на коммуникаторе, что издавал при этом почти такие же звуки, как и сигнал для пешеходов.

Мальчик шёл, не замечая дороги, а умное приложение показывало в воздухе окружающий мир вокруг игрового интерфейса. Зелеными цифрами даже шел обратный отсчет времени для перехода дороги.

«Умный город блин. Мелкий паршивец, таскал бы уже эти ваши модные очки или проекционные линзы. Мда, кто-то из нас двоих еще ретроград, — подумалось Толе горько.»

Невольно сглотнув подступивший ком страха, он смог полностью вернуть себе ясность мышления и восприятия.

Стало даже непонятно, отчего вдруг так расклеился. Переход крупных мастерских на массовое производство был очевиден и только он этого упорно не хотел замечать.

Но и их можно понять, по-другому им не выжить. Заказов на ручную работу все меньше, держать прорву специалистов с неэффективным оборудованием значит разориться, а так тебя выкупят и переформируют. Рынок меняется, мир меняется.

Но ему меняться необязательно. У него еще есть свои заказчики, о которых он умышленно не сообщал в отдел продаж, шаманя железяки за свои деньги на рабочем месте в выходные. Вроде как для личного пользования.

Мало у кого получались старинные образцы холодного оружия и декоративные изделия как у него, так что начальство закрывало на эти шалости глаза.

Теперь же нужно всего лишь организовать собственную мастерскую. Кое-что у него уже стоит дома, захламляя невеликие кубометры. Инструменты у него есть. Да и заготовки с болванками имеются.

Только дома работать все равно не выйдет, нужен верстак с дорогими станками и электро-горн, который во дворе ясно тоже не поставить. Много денег и не нужно, миллиона рубов будет достаточно. Осталось понять, где их достать.

Кредит ему безработному не дадут. Имущества никакого. За предпринимателя он тоже не сойдет. Доказать, что сможешь много заработать, лупя железякой по железяке в современном мире затруднительно. Да и окупить вложения удастся весьма нескоро, на производство по старинке уходит довольно много времени.

Богатых клиентов он так и не нашел, все такие же, как и он энтузиасты, тратящие кровно нажитое на любимое занятие. Да и не стал бы его никто спонсировать, проще найти уже работающую мастерскую.

От новой волны мрачных раздумий его спас толчок в спину. Он все еще стоял на тротуаре перед светофором и мешал людям переходить.

Спохватившись, Толя подтянул лямки рюкзака с вещами и поспешил на другую сторону. Нужно добраться до компьютера и искать в сети способы заработать, пока таковые не найдутся.

Вдруг, уже на другой стороне, его кто-то дернул за руку. Подумав, что опять мешает кому-то пройти со своим рюкзаком, он слегка отшатнулся в сторону. Как вдруг по ушам резанул хриплый каркающий смех какой-то старухи.

Именно так, повернувшись увидел смуглую до черноты, седую старуху в цветастом платке и старомодных юбках, что тощими шторами волочились по тротуару. Кривой нос и морщинистое лицо контрастировали с ясными, синими глазами и белозубой улыбкой.

Даже успел подумать, успокаивая себя, что это вставные зубы и цветные линзы, не пойми зачем нужные бряцающей медными браслетами старой цыганке, что уже почти не появлялись в городах.

Вдруг бабка перестала смеяться и громко заорала:

— Не верь коротышкам! Не верь вероломным предателям! Корона в хлеву! Корона-а-а!

Протянув последнее слово, она снова каркающе засмеялась, привлекая к себе внимание обходивших ее по дуге прохожих. Откуда-то сбоку вынырнула молодая цыганка в ярко синем платье и бормоча слова извинений, поволокла бабку прочь, безо всякого уважения толкая щуплую старушку коленом сзади.

Диковатая сцена закончилась так же внезапно, как и началась. Прохожие постарались пройти от странного места как можно быстрее и дальше. Ропот недовольных «этими цыганями», постепенно потонул в гомоне текущих по улице потоков новых людей.

Смеющихся, разговаривающих друг с другом и с невидимыми собеседниками по коммуникаторам всех видов. Выглядел этот разноголосый и бессвязный гомон не менее дико, чем кричащая старуха.

Несколько ошалев от такой плотности странных событий, Толя постарался выбросить из головы отвлекающий от важного эпизод. Да рванул домой с новой силой, в надежде избежать новых.

Вихрем ворвался в захламленную всякими железяками да инструментами комнату на окраине производственного жилого массива. Заварив крепкого, хоть и дешевого вьетнамского, кофе, включил древний устаревший лет эдак на пятнадцать компьютер.

Попытался вспомнить, как давно последний раз использовал его хоть для чего-либо не касающегося непосредственно работы, а именно справочных документов по материаловедению и сопромату. Не смог. Лет пять уже, наверное.

«Решено, разживусь средствами, обновлю и буду осваивать современные технологии, — воодушевившись такими размытыми планами, пошел проводить инвентаризацию да прикидывать план будущей мастерской.»

Все равно пока новомодный модуль всеобщей сети загрузится на его «динозавре» пройдет пару часов.

Наконец, хлебнув из толстой кружки горьковатый, но ароматный кофе, с энтузиазмом погрузился в изучение доступных ему возможностей.


***


Закончил Толя только с рассветными лучами на довольно грустной ноте. Заработать младшим подмастерьем в частной мастерской ручной ковки он смог бы лет через пять и то, половину суммы.

Чего хоть и с натяжкой, но вполне бы хватило, только вот клиентов придется искать заново. Так что путь к мечте шел только через раздел медицины, объявление в котором подобрал для него нейро-поиск по заданным параметрам.

Сейчас вроде вообще все, связанное с технологиями, имеет приставку «нейро». Так раньше, когда он был ребенком, ко всему модно было добавлять слово «цифровое». Подсвеченное устаревшим экраном твердое лицо презрительно скривилось.

«Будто это что-то означает в технологическом плане. В космос автобусы не летают и от метро никто не отказался. Толку то с ваших нейро-технологий.»

Запавшие глаза, обведенные темными кругами, впились в не предвещающие ничего хорошего строчки текста.

Пролистывая множество вариантов, Толя уже внутренне готовился к расставанию с внутренними органами, да прикидывал не помешают ли ему протезы в работе. Как между всплывающими предложениями мелькнуло одно странное, принятое им сперва за назойливую стороннюю рекламу.

Ну эта и была она, дешевая назойливая тематическая реклама. Только вот обозначенная сумма в миллион рубов, сперва отпугнувшая, намекая на какой-нибудь «лохотрон-казино» развод, оказалась под предложением как раз медицинского раздела.

На собеседование приглашаются добровольцы.

Исследовательский проект «виртуальная жизнь».

По результатам собеседования до миллиона за три месяца пребывания в капсуле.

Безопасно для здоровья.

Пройдите тест бесплатно в патентованном медицинском центре.

Недоверчиво пожевав губами, прочитал вслух еще раз. Только вот пальцы уже выстукивали по экрану, отправляя запрос на участие. Получив подтверждение и приглашение, не теряя времени, проложил в коммуникаторе маршрут к циклопическому мед-центру на другом конце города.

Ехать предполагалось на метро с пересадкой, так что Толя даже подумал сперва поспать, чтобы не отключиться в вагоне. Но обратный таймер, до конца набора добровольцев, отсчитывал время всего в пять часов. Пришлось поспешно собирать вещи и, на всякий случай, готовить комнату к своему долгому отсутствию.

Напоследок прошел по запыленной мастерской. Провел пальцами по рабочему столу, оставляя несколько параллельных дорожек в сероватом слое пыли. Так давно, из-за работы над заказами, не удавалось постучать молотом дома. Но ничего, несколько месяцев не срок, если сегодня повезет.

Уже внизу в вестибюле, оккупировал авто-терминал, внося оплату жилья за три месяца вперед, благо запас средств у него имелся всегда. Чтобы про него не говорили, а о будущем он думал, хоть и по-старомодному.

Не сразу удалось справиться с тупой железякой, она все пыталась найти в его коммуникаторе голо-интерфейс или дистанционно подключиться к еще какому-нибудь нейро-устройству. Лишь спустя пять минут удалось забороть систему и вбить все свои данные вручную с коммуникатора.

«Мда, быстрее было вспомнить об этом вовремя и заплатить с компьютера. Ладно, время деньги, точнее шанс их заполучить.»

Капсулы и мед-центр сразу ассоциировались с крио-сном, испытания которого с разной степенью успешности продолжались последние годы. Короткие промежутки анабиоза уже считались совершенно безопасными.

«Раз, два, три и спустя несколько месяцев аутизации в капсуле, можно спокойно работать дальше.»

А то, сколько Толя не считал, а своих сбережений и пособия от компании ему не хватило бы даже на самое дешевое оборудование и помещение. Даже поставь он их на красное.

Уже на месте, долго искал нужный кабинет. Им оказался обширный зал, заставленный рядами наклонно стоящих, черных и обтекаемых капсул. Подчеркнуто вежливая девушка, встретив его у дверей, заученно продиктовала, что это самый современный центр исследований вирта в городе. Чем сразу вызвала противоречивые чувства.

«Не крио-капсулы, мда. Ну, то что организация серьезная, это конечно хорошо.»

Только вот дурацкие вирт-игрушки ничего кроме легкой тошноты у него не вызывали. В прямом смысле. Коллеги и подружки неоднократно пытались пристрастить его к новомодному развлечению, но вестибулярный аппарат каждый раз говорил свое уверенное «нет».

Да и с детства считавший себя серьезным, он откровенно презирал взрослых любителей прожигать жизнь в играх. Собственно, в детстве он в них и играл последний раз.

Скорее по причине избытка свободного времени, которое отец старался заполнить подходящими, по его мнению, развлечениями. Видимо ставя галочку напротив того, чего ему самому в детстве не хватало.

Девица, однако, похоже сопровождать его никуда не собиралась, снова приветливо улыбаясь кому-то позади него. Сверившись с коммуникатором, осознал, что ожидали его в самом конце зала.

«Сектор Б-12, прямо как витаминка, — улыбнулся Толя про себя.»

Молодой паренек, вряд ли закончивший обучение в меде, что-то тыкал в голо-интерфейсе небольшого рабочего стола. Белый халат на нем висел, как на вешалке простыня, а крупные голо-очки придавали ему и еще менее серьезный вид.

Погрустнев, Толя невольно стал готовиться к худшему. Например, потоку идиотских вопросов на непонятные темы, собеседование как никак.

Но паренек лишь пробормотал приветствие, получил от него регистрационный номер и, постучав по символам, проецирующимся на стол, сказал:

— Капсула шесть-восемь-два, проходите пока, вещи там в ящик сложите, доступ открыт на вас, эм-м Анатолий Андреевич.

И махнул длинной рукой куда-то в угол. В той стороне сразу нашлась капсула с названным номером. У нее единственной крышка была прозрачной и приоткрытой, видимо все остальные в данный момент использовались. За ней нашелся и шкафчик, распахнувшийся сразу после того, как Толя прижал большой палец к замку.

Спустя пару минут, интерн наконец подошел. И на вопрос, когда же собеседование, сперва повернув голову на бок, оценивающе посмотрел с подозрением. Очевидно гадая, не придуривается ли пациент. То есть, как на идиота.

А потом медленно и вкрадчиво стал разжевывать, растягивая слова, что собеседование проводит Нейро-Интеллект заказчика экспериментов по своим алгоритмам. Он просто сотрудник мед-центра, его дело проследить, чтобы «пациент» себе ничего крышкой не прищемил.

После сделал приглашающий жест внутрь, распахнувшейся на этих словах, капсулы. Толя же, чувствуя, что начинает привыкать ощущать себя идиотом при столкновении с, избегаемыми всю жизнь, новомодными технологиями, молча залез внутрь пластикового гроба с огоньками.

Устроился в ложементе и невольно зажмурился, когда крышка капсулы внезапно оказалась закрытой и непроницаемо черной.

Миг, и она вновь стала прозрачной, почему-то ослепив неоново ярким освещением мед зала. С трудом разминая затекшие конечности, Толя начал что-то подозревать, косясь на черный «шайтан гроб».

«Усыпил он меня что ли незаметно.»

Не торопясь достал вещи. Размял шею и стал соображать, что дальше делать. Тут же подошел зевающий парень, подтвердив опасения.

«Он же еще недавно бодрячком был вроде.»

Неуверенно косясь на долговязую фигуру, Толя достал свои вещи и принял из его рук устаревшие и громоздкие голо-очки с мнемо-управлением. Медработник пояснил, что они проведут до самого кабинета экспериментаторов.

«А то совместимого устройства у вас нет, загрузить маршрут некуда. За руку каждого водить некому.»

Уточнил при этом, что голо-очки нужно сдать на руки нанимателю. Потер шею и молча поплелся к своему столу.

Будущий экспериментатор покосился на свой коммуникатор, гадая с чем это он несовместимый. Помялся, держа в напряженных руках тяжелое устройство будто хрустальную гадюку.

Неохотно напялил на голову неудобное приспособление и, чуть не шарахнулся, когда поверх окружающего мира загорелся непривычный угловатый интерфейс. Будто нарисованный поверх объектов.

Цифры на капсулах стали обведены светящимся контуром, а на полу появилась частая сетка координат, прямо поверх которой змеился пунктир маршрута. Сперва его привычно затошнило, но сжатые зубы помогли сфокусироваться на окружающих объектах.

Привыкая, потрогал гладкую поверхность капсулы. Вгляделся в отражающиеся на глянцевом плексигласе лампы, сияющие под потолком. Сделал глубокий вдох, а затем выдох, приводя восприятие мира в норму. Не торопясь повертел головой, приноравливаясь к весу конструкции и все увереннее пошел за мигающим пунктиром на полу.

Идти пришлось и впрямь долго. Комплекс был громадным, пронизанным горизонтальными транспортными туннелями и лифтовыми шахтами. Только вот между ними еще нужно было знать куда идти.

Действительно будь у него голо-комм, не пришлось бы нести на голове это чудо из прошлого чисто скворечник. Но встречные ни разу даже не покосились на него с улыбкой. А на некоторых крепких старичках были точно такие же шлемы.

Толин личный коммуникатор мог складываться, а мог не складываться. Мог показывать, а мог озвучивать. На этом достоинства модели заканчивались. Начинка коммуникатора устарела уже настолько, что даже кофе-машина на этаже его игнорировала.

Невольно стало как-то неудобно за свою отсталость. И это чувство неумолимо усилилось, когда мимо с шуршанием пронеслись две старушки на гиро-платформах.

Через двадцать минут, мрачно стягивая с головы чудо техники, мужчина постучал наконец в ничем не примечательную дверь. Современная, она представляла из себя скорее контур посреди длиннющего коридора без единого номера, видимого невооруженным глазом, или навигационной линии, хотя бы к туалету.

Никакой реакции, постучал еще раз. Постояв дурнем еще минуту, догадался опять напялить шлем и мысленно нажать на мигающий сигнал виртуального вызова, прилипший к тому месту на двери, где должна бы располагаться старомодная дверная ручка.

На двери появилось мерцающее окошко. В центре которого проступило лицо немолодого собранного мужчины с ровной короткой прической. Он что-то суетливо делал, но вдруг повернулся и кивнул, нажимая что-то за пределами окошка.

Дверь беззвучно открылась, сама собой уйдя в стену. А на экране очков полностью исчезли все светящиеся отметки, превратив их в обычный прозрачный пластик.

У порога Толю уже встречал тот самый мужчина в белом халате.

— Руководитель проекта Мерченков Риктор, — представился он. — Ведаю микро-отделом исследования капсул длительного погружения по государственному гранту. Добро пожаловать в лабораторию, надеюсь ваше рабочее место на ближайшие три месяца.

По идеально поставленной речи с академическим акцентом, было очевидно, что русский не его родной язык, но говорил он вежливо и подчеркнуто приветливо. Так что показался нормальным мужиком.

— Анатолий. Здравствуйте… — неуверенно поздоровался Толя, озираясь вокруг.

Лаборатория, слово громкое. Две смежных конуры с рядами гробов под потолок, перевитых кожухами кабелей и трубок. Капсулами эти конструкции называть не хотелось. Настолько они были громоздкими, угловатыми и оплетенными неопрятными пучками кабелей и трубок.

Четыре по три в высоту в одной комнате и три по три в другой. Свободное место занимало рабочее место руководителя проекта видимо.

— Не смотрите на их грубость, до эргономики и оптимизации внешнего вида дела дойдут только к концу года. Пока что идет лишь десятая волна экспериментов, — отметил Риктор, перехватив скептический взгляд соискателя труда.

— Так в объявлении речь шла о работе тестировщика каких-то новых капсул?

Мужчина стал вторым человеком за день, который склонил голову набок, глядя на него так, будто не был уверен даже в частичной адекватности собеседника. После паузы, чуть медленнее пояснил:

— Нет. Именно работа добровольцем в экспериментах. Вы разве не разворачивали объявление, там все указано. Да и в шлеме, что вы держите в руке, должны быть все сведения о проекте для принятых добровольцев?

Чувство собственной отсталости с треском уперлось Толе в лицо изнутри головы, отчего то начало густо краснеть.

«Точно, компьютер смог загрузить только упрощенный модуль сети, и я не мог видеть полного содержимого объявлений. Сейчас же все переделано для голо-интерфейсов, не совместимых со старыми мониторами.

Да и голо-очками я пользуюсь не лучше обычного старичка. Там же вроде было что-то по цели маршрута, статьи или как их там сейчас называют.»

Следя за каскадом эмоций на его лице, руководитель вздохнул.

— Давайте так, времени до момента запуска кластера осталось уже немного, и ответить на все вопросы я уже не успею. Садитесь за стол и обсудим главное. Хорошо, первое, вы прошли собеседование.

— Это лежание в той капсуле то? — невольно вырвалась догадка.

— Да, — еще раз коротко вздохнул серьезный и подтянутый мужчина.

Сделал паузу, будто подбирая выражения и продолжил:

— Ваше сознание было проанализировано нейро-интеллектом, курирующим проект и признано весьма полезным по ряду критериев, которые даже мне не ведомы. Ввиду этого, он определил так же второе, а именно, максимальную сумму оплаты вашего участия. Ваша полезность для проекта оценена суммой в один миллион триста восемьдесят пять тысяч рубов.

Анатолий услышал, как в голове, с отчетливым щелчком, отвисает челюсть.

— Да, это несколько больше суммы предложенной в объявлении. Но я деньгами не распоряжаюсь и финансовый отчет мне никто не предоставит, потому не знаю обоснований превышения. Предполагаю, что ради последнего участника экспериментальной группы, почти готовой к расчетному запуску, «Гавр» просто выдал все оставшиеся средства. «Гавр», это так зовут нейро-интеллект, — пояснил Риктор едва заметно закатив глаза.

После короткой паузы мужчина продолжил:

— Он, знаете ли, за неделю перебрал уже почти тысячу претендентов. И полагаю, было бы на порядки больше, если бы не лично он решал, кому в сети показывать предложение об участии. Если вы готовы дать согласие, то надевайте шлем. Я перешлю туда договор участника и условия. Ознакомьтесь, поставьте свою личную электронную подпись и можете готовиться к погружению.

Руки «добровольца» немного подрагивали, пока он надевал шлем и разбирался в стенах текста, возникших на потемневшем пространстве голо-визора. Да и то, больше чтобы найти место, куда мысленно поставить свою личную метку согласия, чем реально изучая содержимое. Еще бы, миллион триста тысяч за три месяца, больше того, он уже принят.

«Где же это место для подписи, крутись список каруселью, — мысленно заклинал Толя шарманку на голове.»

И документы послушно сменялись один за другим. Мельком вглядываясь в содержание, он ухватил общий смысл.

Вроде как паковали в гроб не на все три месяца, а сперва на неделю. Потом еще на три, а уже после на два оставшихся месяца. Можно было отказаться от продолжения уже после первой недели, но оплата была бы не больше, чем если ту же неделю в фаст-столовой кассиром отработать.

Чуть больше за последующие три, и основная сумма за все три месяца. Критериями отбора были совершенно необъяснимые требования. Противоречивые и абсурдные.

Это могли быть как особенно выдающиеся навыки в обращении с мнемоническими системами да виртуальными пространствами, так и общая слабая осведомленность о собственно мнемо-системах и минимальный опыт погружений в виртуальные пространства.

Даже не вирт-Игры, а именно пространства. Видимо имелись ввиду обманывающие сознание методики вообще, вроде вирт-сафари или обучающих симуляторов.

Ладно, все неважно, один и три миллиона это полноценная мастерская и довольные клиенты, да он и половины за самый лучший год на прошлом месте не поднимал. Даже со всеми приработками на стороне и должностью специалиста.

Поспешно согласившись со всеми условиями, снял шлем и выжидательно уставился на руководителя. Который сосредоточенно что-то делал за столом. Своего руководителя.

Закончив, тот бросил на добровольца быстрый взгляд и предложил поставить шлем на стол, а вещи в нишу под своей капсулой, заодно одевать лежащую в ней форму для длительного погружения.

Резко встав, Толя случайно скинул со стола стопку пластиковых рекламных табличек с, изображенными на них, анимированными космическими кораблями и звездным небом. На фоне которого счастливо улыбались парень и девушка в футуристических костюмах, призывно помахивая чем-то, напоминающим бластеры.

Воодушевленно хмыкнул, подумав про себя, что вот он момент, когда нужно взглянуть в лицо врагу, технологиям. Могло быть и хуже, большая часть таких игр строго фентезийные.

А Толя в последние годы особенно сильно страдал от расовой нетерпимости к эльфам. Магия и прочая антинаучная дичь и вовсе принуждали его вступать в борьбу с приступами гнева.

От одного вида всяких фентезийных бредней, воплощенных любым способом, начинали чесаться кулаки. По работе его услугами пользовались либо достойные ребята реконструкторы, либо откровенно выводившие его из себя ролевики.

И по странному совпадению именно ролевики же были его коллегами. Общение с такими персонажами было для него пыткой. До отвращения близко сталкиваться с воплощениями «фентерастов», как Толя их называл, приходилось почти ежедневно.

Всевозможные съемки и постановки в реальном мире требовали большого количества натурально выглядящего реквизита. В том числе, сделанной кузнецами брони и мечей. О, насколько же несуразными были модели и того, и другого, что ему заказывали.

Бронелифчики и гигантские мечи из всего ассортимента были еще наименее раздражающими. Нужно ли говорить о защитных качествах металлического нижнего белья.

Либо о том, что сделай он гигантский меч из цельного куска металла, то человеческое запястье пришлось бы заключать в экзоскелет, чтобы хоть поднять такое боевое орудие.

Непроизвольно скрипнув зубами, Толя машинально прошел к единственной открытой капсуле и открыл шкафчик снизу. Привычно погрузил внутрь рюкзачок с вещами что, судя по всему, ему не скоро понадобятся.

Вытащил из-под крышки капсулы сверток с серебристым обтягивающим комбинезоном и принялся в него облачаться за белой ширмочкой.

Едва он закончил, как сзади кто-то подошел. Это оказался еще какой-то молодой паренек в небрежно наброшенном халате. Не представляясь, он достал инъектор и, направив его в сторону последнего добровольца на манер пистолета, попросил забираться в капсулу.

На подозрительный взгляд пояснил, что для длительного погружения тело придется имплантировать разъемами системы жизнеобеспечения, что проще делать уже лежащему в отключке пациенту. И вообще, времени до запуска осталось всего ничего.

Тут Анатолия начало потряхивать от количества нововведений в его доселе простую жизнь, за столько короткий срок. А теперь еще и организм.

Но как следует это обдумать у него не вышло. Опрометчиво забравшись в капсулу, он оказался в уязвимом положении. И паренек нетерпеливо ткнул инъектором ему прямо в бедро.

Непривычно мягкий укол, больше похожий на ожог, пробил через ткань и глаза сразу начали слипаться. Последним он увидел Риктора, подошедшего со словами, что у них еще будет время пообщаться через неделю.

После чего пожелал Толе удачи в странствиях. В которых следует быть поосторожнее и даже еще осмотрительнее, чем в реальном мире.


***


Темнота… Будто плывешь в ней. Дышишь ей. Будто сам воздух стал густым и обрел цвет, цвет темноты. Постепенно тьма сгущается и обретает форму идеального круга мрака в центре поля восприятия.

Будто черное солнце, этот круг ослепляет, осложняя восприятие. Хочется отвернуться. Темнота будто поселяется внутри тебя, заполняя и вытесняя все остальное. Осознание происходящего гаснет.


***


Первым разочарованием было увиденное сразу после того, как открылись глаза. Это были не космические дали, а лесная тропинка с эльфийским охотником, над которым Толя парил невидимой тенью.

Поначалу даже интерфейса не было, сиди над плечом с торчащим ухом да следи, как тот зачем-то крадется по открытой со всех сторон тропе.

Лишь спустя несколько долгих минут удалось разобраться, как вызвать силой мысли хоть какие кнопки входа в игру. Так по старой памяти это казалось правильным во всяком случае.

«Видимо мысли у меня слабые, — подумалось Толе с легким весельем.»

Вообще думалось очень странно и непривычно.

«Вроде ты и не ты. Мысли кажутся своими, а вот чувства какие-то притупленные и неповоротливые. Как ненастоящие. Очень странно. Хм, пожалуй, как в очень реалистичном сне. Интересно, а в крио-капсулах люди сны видят.»

За таким сумбуром из мыслей его и застали проступившие наконец в воздухе, светящиеся белым светом, знаки. Не успел подумать об их непонятности, как оказалось, что может понимать, как каждый в отдельности, так и весь массив целиком.

Вроде можно выбрать воплощение своей души в некоем мире. Что стало возможным благодаря тому, что в оболочке этого мира оказалось множество лишенных душ и вырванных из вод времени тел вместилищ.

А сам мир больше не является цельным, а сростается с еще несколькими, пострадавшими от прокола пространства. Еще что-то про какие-то дороги и пути.

Едва дочитал и напрягся в поисках подробностей, как свет померк и вместе с ним померкло и сознание. Будто еще раз заснул во сне.


***


Снова Толя осознал себя уже в темноте посреди круга камней, окружённого полуразрушенными стеллами, наклоненными и покрытыми сколами да трещинами. Каждую покрывали ассиметричные узоры и символы, наливающиеся светом с каждой секундой.

«Грандиозно у вас тут заворачивают, — подумал он отстраненно и совсем не весело.»

Постепенно на небе проступили звезды, а символы на стеллах стали тускнеть. Звезды распухли, будто приближаясь. Мир вокруг засветился мириадами искорок, за которыми было уже не видно ни стелл, ни круга камней.

Искорки зажужжали и накинулись на него, вблизи оказавшись парящими в ничто облаками из светящихся во мраке фигурок. Разные расы, чуть драная и обгорелая одежда, выражение муки на лицах.

Стоило вглядеться чуть пристальнее, как одна из парящих фигурок рванулась навстречу с такой скоростью, что он непроизвольно зажмурил несуществующие глаза. Вокруг снова стало темно.

А когда расслабился, то на расстоянии вытянутой руки, уже парил немолодой мужчина в расписном камзоле, невидящим взором уставившись прямо перед собой.


***


Сложно было сказать, сколько времени Толя уже угрюмо перебирал доступные к подселению тела. До отвращения давил он уплотнившейся мыслью на знак «Далее».

Отвращение вызывали даже не столько гнусные холеные эльфы, сколько тот факт, что сразу выбрать ничего было нельзя, нужно было долго листать, ознакомившись так сказать, со всем списком доступного лично ему.

Учитывая бесчисленные тучи тел, плывущих в ничто, пролистать полсотни с минутными перерывами, это еще милостиво. Как в новомодных торговых центрах с запутанным лабиринтом из различных товарных стоек.

«Триппермаркет их называют. Что-нибудь да подхватишь, добавляли обычно с кривой ухмылкой.»

Там было дешевле, но по факту меньше денег уходило при доставке на дом. Так как ты покупал именно то, что нужно и ничего более.

Толя вздохнул, стиснул виртуальные зубы до вполне реальной боли. Медленно выдохнул сквозь зубы и продолжил давить в закрученный спиралью знак.

Старательно отгоняя жажду перетерпеть по-быстрому весь этот ролевой бред длинною месяца в три и вернуться в уже Свою мастерскую. Теперь, как никогда стало очевидно, что эти три месяца будут совсем не быстрыми и нисколько не легкими.

Какой-то частью сознания он зацепился за слово лёгкие. И спросил себя:

«Как можно дышать, если не чувствуешь тела. Не ощущаешь зубов и вообще ничего. Только некое условно зрительное восприятие. Та самая отвердевшая мысль, которой я тыкаю в символическую кнопку. Что скорее всего существует только в моем воображении для собственного удобства.»

Толя поймал себя на том, что уже минуту разглядывает рожу своего реального дяди, только бородатого и еще более коренастого да невысокого, чем в жизни.

«Гном», — значился над его головой символ расы.

Еще утром, он бы презрительно скривил губы, отворачиваясь от невысокого кривого уродца, порожденного чужой больной фантазией. Но насмотревшись на еще более отвратительные его взгляду создания, теперь задумчиво завис, глядя в одну точку.

«Дядя был борцом вроде бы. Невысокий и волосатый он приезжал раз в год и пил с Батей неделю. К отъезду у него как раз и был такой опухший нос, мясистые помятые уши и отекшие глаза.»

«Раккар», а именно так звучало имя носителя, выведенное рубленными рунами севера, был широкоплечим, но не слишком. Крепким, но жилистым. Волосатым, но не лохматым. Черты лица крупные и рубленные, но не теряющие сходства с человеческими.

Так мог бы выглядеть совершенно обычный человек из глубинки. Ростом по грудь среднего мужчины, он был шире во все стороны и будто приземистей.

С неслышным щелчком в голове у будущего Раккара что-то встало на свое место, и он отвис, тут же начав деловито тыкать по различным символам. Пытаясь зафиксировать свой выбор, Толя весь обернулся в действие.

Так происходило каждый раз, когда он сперва сталкивался с умозрительной задачей, имеющей отвлеченный от реальности характер. А затем его ум находил зацепку с материальным миром и включался на полную мощь, деловито выкручивая окружение в поисках решения поставленных задач и поиска новых.

Тут же с облегчением отметил, что это бородатое чудо было последним в списке и с карусели «кунцкамеры» можно наконец сойти. А спустя несколько минут поиска манипуляторов внешнего вида, с разочарованием осознал, что избавить несчастное существо от сходства с неприглядным родственником не выйдет.

Придется щеголять чертами, присущими фамильному облику.

«Как, впрочем, и в реальности, — подумалось с философской отстраненностью.»

И почти сразу его воображаемые губы начали растягиваться в довольной ухмылке. Сперва медленно и неуверенно, будто забыли, как это делается.

А все потому, что среди символов, описывающих данную особь гномской расы, обнаружились способности к механике вообще и построению механизмов в частности. За что приходилось платить почти полным отсутствием магических способностей внутреннего характера.

Это означало использование только материальных ее воплощений. Зачарованных рун и накопителей, совмещенных в магические схемы.

Вдруг, как-то разом, все происходящее начало сильно утомлять. От всяких мнемо-штучек закружилась голова и начало привычно подташнивать. Захотелось сорвать с себя виртуальный шлем и отдышаться. Но не было головы, с которой можно было бы что-нибудь срывать. Да и дышать он мог только в собственном воображении.

Под его мысли о том, что сейчас неподходящее время, чтобы тренировать силу воли, перед глазами всплывали все новые и новые группы символов, требуя себя осознать и принять какое-то решение.

В игры Толя последний раз играл еще на старенькой консоли пятого поколения. В том числе в старомодные «ММОРПГ» на обычном телевизоре. Вроде какая-то «распоследняя фантазия с римскими цифрами на конце, чего-то онлайн» была его последним игровым опытом.

Этот опыт и убедил, что важного уже ничего не расскажут и можно прекратить издевательства. Не в силах противиться порыву, с силой вдавил знак «Готово» и сразу же «Пропустить».


***


Мгновенная вспышка и Анатолий вываливается из портала лицом прямо в снег. Это как в прорубь нырнуть, проспав на душном вокзале в неудобной позе всю ночь.

Дыхание перехватило, рот полон жгучего снега. Тело едва ворочается, неуклюжее и непривычное, как будто ты отлежал себе каждую часть тела и только лоб не горит от болезненного прилива жгучей крови.

Даже чтобы прохрипеть, пришлось приложить усилие. А именно, выковырять скрюченными, дрожащими пальцами-сосисками снег изо рта.

Зубы тут же исправно застучали от холода, а покалывание во всем теле стало нарастать. Попутно намекая, что возможно все-таки не стоило нажимать куда попало не глядя.

Экстремальная встряска заставила вцепиться в окружающий мир взглядом утопающего. Быстро оглядевшись, на четвереньках пополз по сугробам в сторону темного проема пещеры, едва заметного из-за высоковатого для нового тела уровня снега.

Не разбирая ничего более, Толя поспешно забрался в каменную нору и, укрывшись от ветра, затих перевернувшись на спину.

Услышал странный истончающийся гул и оглянулся назад, на снежный пятачок, к которому вела борозда разрытого им снега. Успел только обратить внимание на то, как сворачивается в точку черный провал в ничто, выглядевший сбоку как тонкое зеркало.

Разом продрало накатившим чувством непоправимости. И ужасом, от осознания, что это уже совсем не игра, раз ты не сможешь выйти отсюда целую неделю.

Плевать какая она там виртуальная, снег холодный, тело хоть и не его, но с каждым шагом слушается все лучше. А самое страшное, это мысли и знания, накатившие вдруг как громкий фоновый разговор, отвлекающий и мешающий думать.

В собственной голове Толя теперь осознавал себя еще и как кого-то, считающего себя гномом. Будто сознание его и в самом деле подселили к коренастому, невысокому любителю помахать киркой.

Хуже того, и у Толи теперь все вокруг не вызывало особых эмоций. Происходящее воспринималась как должное. И это чувство постепенно нарастало, будто очутиться на горной вершине в тесной пещерке не было чем-то жутким, а перспектива провести тут неделю пугала не более, чем ребенка провести весь день на улице.

Дошло до того, что он начал флегматично оправлять и чистить от снега спутанную каштановую бороду, критически оценивая ее несолидную густоту. Спохватившись таким метаморфозам, он попытался выгнать из головы все чуждое.

И это с легкостью удалось. Тело прекратило двигаться, ведомое чуждой моторикой, а разум полностью очистился от эмоций, повинуясь паническому требованию мысли.

Осознавшись, снова начал паниковать, напрягаясь изо всех сил, чтобы вызывать хоть какой игровой интерфейс. Или что-нибудь привычное и понятное. Но вокруг все еще были только холодная темная пещерка и вой заснеженной горной вершины.

Добившись лишь головной боли, Толя начал ошалело шарить по карманам плотного шерстяного кафтана в поисках хоть чего-нибудь полезного.

И, о чудо, прикоснувшись к висящему на поясе кожаному мешку с руной «Хранение», вызвал окно инвентаря. Вернее, в самом его воображении это выглядело, как стойкое воспоминание о том, что в мешке лежит и сколько еще туда можно положить.

Только вот выходило, что положить можно сильно больше, чем полагалось бы. Скептически оглядел кожаную сумку, прикинул мысленно объем и быстро решил для себя, что от магии все же будет толк. Не в его положении жаловаться на такие полезные фокусы с пространством.

Торопливо откинул застежки на сумке и достал, лежавший в отдельном кармане, личный журнал. Выглядел он, как толстая книга в мягком переплете с пушистыми кисточками, свисающими с уголков.

Записи на первых страницах были, в первую очередь, общими сведениями о занимаемом в данный момент игровом теле.

«Прямо личный жетон военнослужащего, — подумал Толя мрачно, после прочтения первых же строк.»

Почувствовал, как начал дергаться глаз, едва сообразил из вьющихся чернилами по пергаменту символов, что гном достался из самых суровых северных гор Террейта (собственно, а вот они).


И был этот гном из опального рода тех, кто когда-то ушел из-под горы на далекую войну эльфов и людей в полном составе. Вопреки решению местного совета. За что род собственно и попал в опалу очевидно.

«Видимо недалеко ушел, раз умер буквально тут же. Или это меня по возвращении „того“, — задумались хором его внутренние голоса.»

После такого, воображаемую сложность игры, которую Толя сперва вообразил себе массивной руной «Неподъемно», можно было смело менять на кроваво-красную руническую загогулину «Ночной кошмар», промелькнул в голове яркий образ.

Во владениях «Трона под горой» хорошо жилось, если ты хотя бы подмастерье или воин дружины. А большая часть гномов трудилась по-черному, стремясь выбиться умением и личными качествами в не самом демократичном обществе подгорных мастеров.

Отступнику, тем более давно мертвому, лучше бы, наверное, держаться от родных пенатов подальше.

Вздохнув, Толя снова невольно поморщился от того, что во время чтения книги, образы и надписи в голове были на том же чуждом языке и это воспринималось уже почти как должное.

Другое дело воспоминания. Смутно, но помнилось, что обозначают те или иные короткие записи в журнале. У него даже было по их поводу какое-то свое мнение. Что уже точно было странным и довольно пугающим.

Одно дело, когда ты своими мыслями взаимодействуешь с миром и совсем другое, когда мир забирается к тебе в голову и подсказывает значение каких-то закорючек, да еще и ложные воспоминания под них подводит.

Чувствуя, как коченеют пальцы, мешая сосредоточить мысль, захлопнул журнал, махнувший кисточками. И поспешно выдернул карту из складки рабочего кафтана, о которой вдруг вспомнилось, как о последнем средстве прояснить свою текущую судьбу.

Сперва решил, что ее нужно перевернуть обратной стороной. Пергамент был чист и только в самом центре была маленькая точка. Его местоположение.

Увитый рунами по ободку, свернутый во много раз квадрат карты, еще не увидел глазами новоявленного владельца ни единого ориентира, кроме белого снега, пронеслось в голове запоздалое осознание.

Нервно хмыкнул и оглянулся назад, вглубь пещерки. С холодом, морозящим сами чувства, ожидая увидеть там тупик. Взгляд мазнул по низкому, в самый раз для нынешней комплекции, проему. Явно рукотворному, хоть и грубо вытесанному в природной скале.

И сразу отпустило, неизвестность снова отошла за пределы видимости, уступив место бурной деятельности. Раккар часто задышал, пуская белые облачка пара, когда понял, что задерживал дыхание.

Засуетился, на четвереньках забираясь вглубь прохода в пещере. Мельком отметил, что пол стал почти ровным и потертым, будто брусчатка по которой часто ходят.

Далеко забираться не стал. Чем дальше от слабо освещенного выхода, тем хуже было видно. Низкий коридорчик завернув за угол, образовывал небольшое полукруглое помещение, напомнившее ему караулку из года, проведенного в армии.

Видимо само это гнездо на вершине было наблюдательным постом, а значит сообщалось с жилыми коридорами.

Холод вдруг совсем отпустил. Потеплело уже, когда стих ветер. А новое тело, оказавшееся вполне приспособленным и к холодным камням, и к горному воздуху, быстро адаптировалось в безумно экстремальной, казалось бы, ситуации.

Нащупав в безразмерной сумке пару поленьев и трут с огнивом причудливой конструкции, расслабился еще больше, принявшись разводить костер. Складной нож, откидывающийся на пружинке, нашелся в одном из карманов.

Дальше руки делали все сами собой. Настругать щепок, поскрести лезвием древесные волокна в мелкое кружево, сложить из всего этого подобие гнезда. И, едва дыша, шуршать кресалом, высекая снопы неожиданно густых искр.

Через минуту, глядя в свете небольшого костерка на собственные пальцы, Толя отрешенно отмечал для себя их ловкость и подвижность, начисто позабыв о негативе последнего часа. Он твердо решил выжить и неделю, и месяц, и три, несмотря ни на какие препятствия. Звучит конечно не как план, а как в старом фильме: «жить или умереть, пытаясь».

Отметил для себя, как совершенно незаметно и естественно, отчаянное настроение сменилось деловитой угрюмостью. И вздрогнул, оценивая эмоциональные качели критически и мимоходом пытаясь разобраться, кто тут паникует на родном чердаке, а кто спокоен и деловит.

Косо заглянув вглубь расширяющейся пещерки, подумал о том, что возможность в теле гнома подолгу не есть и не пить, а также не спать, может и просто продлить агонию, если он потеряется внутри горы.

Ведь пещера выглядит заброшенной норой с грубо выдолбленным ходом наружу, где толстенный слой каменной пыли отмечал лишь его следы.

Но даже добравшись до гномских поселений, ждать от них чего-то хорошего изгою не стоит. А то окажется он в очередной раз добровольцем в каких-нибудь экспериментах. На этот раз уже не столь «добровольно».

В одиночку же выбраться с вершины горы без соответствующих умений и альпинистских приспособлений, хоть бы самых примитивных, у него шансов и вовсе никаких нет. После смерти он появится скорее всего в том же самом месте, где и в первый раз.

«Мда, если в пещере не горит освещение и не видно следов жизни, значит там с высоким шансом заведутся какие-нибудь твари. Сперва поменьше, затем покрупнее и позлее, — подсказал более опытный голос в голове.»

— Экосистема же, ключ на сорок им всем в… коленвал, — скомкано закончил он мысль вслух.

Встал на ноги и флегматично достал из догорающего костра палку. Путем нехитрых манипуляций с ней, заготовил щепки-лучинки для освещения.

Осторожно выдвинулся по узкому туннелю, на встречу с нарисованными чужим воображением тварями. Естественно воображением ненавистным и извращенным, а каким еще оно может быть у очередного создателя ролевых игр.


***


Узкий тоннель сменился овальным коридором, а тот в свою очередь влился в разветвленную сеть естественных пещер и рукотворных проходов.

Часто приходилось натыкаться на завалы или грубую кладку, которые закрывали проход в отдельные отнорки или целые пещеры, судя по гулкому эху от удара по ним.

Пару раз Раккар натыкался на тоннели, ведущие куда-то вниз. Но довольно быстро ему пришлось расстаться с надеждой что они ведут к подножию горы. Стены тоннелей обледенели, а воздух там промерз настолько, что обжигал даже грубую кожу гнома.

Видимо это были морозильные колодцы, вытягивающие холодный воздух из вентиляционных пещерок, благодаря чему в основных пещерах поддерживалась приемлемая температура.

Пещерная сеть все время ветвилась и меняла направление как по высоте, так и по горизонту. Если бы не карта, то он бы потерялся сразу же, как перестал видеть свет от выхода на вершину.

Спустя пару часов блужданий, Толя уже изучил ближайшие комплексы из пещер да заброшенных выработок вдоль и поперек. За это время он не встретил вообще ничего живого. Даже плесени или мха.

Наструганных лучин было вовсе не бесконечное количество, так что он с каждым шагом торопился все быстрее, понимая, что без света ему в подземелье ничего, гхм, «не светит».

Наконец стены туннеля разошлись в стороны, выведя его в широкую пещерную залу. В одном из углов которой капала вода, а из другого он вдруг ощутил странный грибной запах. В животе протяжно заурчало, давая понять, что возможность долго продержаться без еды вовсе не означает, что тебе не захочется есть.

Суетливо дернувшись в ту сторону, довольно быстро нашел на камнях россыпи характерных бурых шляпок. Хотя, вопреки ожиданиям, собирать грибы было неприятно.

Поначалу он их не различал и часто хватал скользкие, липкие шляпки, сминавшиеся под пальцами, и брезгливо вытирал потом их о штанину, устало матерясь.

Со временем, по его желанию, начинали всплывать в памяти образы съедобных, либо ядовитых, либо скользких грибов. Что уже совсем не пугало своей странностью, а воспринималось как данность:

«Ну, помню и хорошо.»

Воду пришлось собирать по капле, используя камень с углублением посередине, навроде чаши. Благо Толя просто оставил его под сталактитом, с которого стекал конденсат, и пошел по кругу пещеры, обшаривая каждый булыжник и подозрительный блеск на стенах.

Углубившись и еще дальше, он наткнулся на груду странных черных камней, сваленных на высоту его роста в явно рукотворной нише. Сперва даже прошел мимо, но совершив круг и не найдя ничего более выдающегося, встал напротив этой груды с самым задумчивым видом.

Почесав торчащую густыми пучками бороду, внимательно вгляделся в черные камни и резко отпрянул от неожиданности, когда в голове отчетливо прозвучала отстраненная мысль:

«Уголь. Дрянной.»

Не дождавшись подробностей, новоиспеченный гном хмыкнул и, недолго думая, подобрал лежавший у ног матово поблескивающий булыжник да с размаху треснул им по стене, отколов небольшой кусок черневшего в свете лучинки угля.

Повертел его и попробовал поднести к огню. Кусочек задымился, но загораться отказался, хоть и заалел с одного края. Но гном нисколько не смутился такому началу.

— Да это же просто праздник на нашей улице, — пробормотал завороженно Раккар. Поднял руку с булыжником над запасами угля и довольно ухмыльнулся.

Спустя считанные минуты посреди пещеры уже гулко потрескивал костерок из дымного угля. А деловитая, коренастая фигура, подпрыгивая и охая, скакала по пещере. Гном стучал камнем по всем подозрительно блестящим вкраплениям, которые только обнаруживались на стенах.

После чего бежал к огню и изо всех сил напрягал уже не такую чуждую память, все легче и быстрее распознавая принадлежность пород камня и руды. А в этой пещере их было не меньше, чем в каком-нибудь областном геологическом музее, куда никого ноги не занесут.

Местные пещеры не знали еще столь трудолюбивого гнома, без особой нужды в еде, воде и сне, он долбил породу и складывал ее в кучки посреди просторной пещеры.

Располагалась та в центре небольшого лабиринта из тоннелей и усыпанных сталактитами отнорков. Толи естественных, которые соединили грубыми проходами под рост гнома. Толи искусственных, но так давно заброшенных, что они заплыли камнем и стали похожи на дикие.

И вот наконец, суматошные его старания, принесли результат. В руках гном перебирал поблескивающие в отсветах костерка булыжники. Еще несколько кучек рудных камней поменьше лежало вокруг, будто чего-то ожидая.

А он все думал и думал, уставившись на характерный желтоватый отблеск, пятнающий осколок камня в его руке. Натужно так, с привлечением личного и свежеприобретенного опыта. Сидя на крупном булыжнике и массируя пальцами висок, как древний мыслитель.

«Чем же ему может помочь в сложившейся ситуации золото.»



Загрузка...