Герои чужой войны

Глава первая

— Быстрее, быстрее, Кос! — звонкий голос Кели подстегивал меня, и так несущегося со скоростью быстроногой лани, если можно было применить такой эпитет для мужчины ростом метр восемьдесят и весом чуть больше семидесяти трех килограммов.

Я бежал по краю оврага, заросшего крапивой и шиповником, и краем глаза видел, как эльфийка мелькает по другую сторону, значительно опережая меня в скорости. Проклятый тойон на своих кривоногих ногах умудрялся держать дистанцию, но она все равно сокращалась. Наша задача была простой как дважды два: загнать бегунка в ловушку, устроенную Грэмом и Фарином в нескольких поприщах от покинутого лагеря чужаков. Молодой тойон сделал ошибку, решив прогуляться по лесу, думая, что он является хозяином этих мест. Не знаю, любимые грибы он собирал, или орехи — но наткнувшись на умильно облизывающегося Хвата, сиганул так, что я и Кели едва не проворонили тойона.

Коротышка-парень промчался мимо нашей засады, поднимая в воздух палую листву и ломая тонкие ветви кустарников. Думая, что сумеет оторваться от нас, он спрыгнул в овраг. Страх перед глэйвом гнал его со скоростью реактивного самолета, и чертыхаясь, мы бросились следом. Не думал, что будет так тяжело взять пленника. Шустрый малый хорошо знал эти места, но про овраг малость не учел. Промытый дождевыми потоками, он заметно углублялся к северу, и в самом конце был завален различным лесным мусором и тяжелыми упавшими деревьями. Даже при всей ловкости тойон не сможет перелезть через природную засеку, и попытается по заиленным склонам вскарабкаться наверх, где и попадет в теплые руки гнома и командира.

— Быстрее, Кос! Уходит! — задорные нотки в голосе эльфийки подстегивали меня, и больше всего на свете я опасался, что при такой гонке зацеплюсь за какую-нибудь корягу и навернусь вниз, ломая шею.

Признаюсь, все это была игра, рассчитанная на впечатлительность молодого тойона. Все работали на создание нужного антуража. Даже Хват изредка гулко взгавкивал где-то в глубине леса, дескать, не спи, я бегу за тобой! Я и Кели, как самые быстрые в отряде, создавали шумовой эффект погони, перекликаясь друг с другом. Мавар с Томаком давно уже перекрыли последний путь отхода, сидя в двух поприщах от лагеря тойонов на глухой тропе, а Грэм и рыжебородый гном, как уже было сказано, караулили бегунка на конце оврага.

Показались подмытые паводками стволы деревьев, наклонившие свои кроны в сторону оврага. Значит, засека уже недалеко. А вот и тойон, существенно сбавивший ход. Кажется, он начинает понимать, что совершил ошибку. Грязная от ила стена уже маячит перед ним. Беглец начинает вертеть головой, и на секунду я встретился с ним взглядом. Глаза горят от отчаяния, но о сдаче нет и речи. Будет до конца трепыхаться, окунь наш речной!

Тойон неожиданно рванул к левому склону; забуксовал, из-под ног вырывались комья земли. Цепляясь за траву, он с ожесточенной решительностью упрямо лез наверх! Я остановился, сорвал со спины лук, привел в порядок дыхание, вложил стрелу. Выждал пару ударов сердца и послал ее в сторону бегунка. Для меня результат оказался неплохим. Стрела пробила ему правую ладонь. Тойон вскрикнул, пошатнулся, и потеряв равновесие, кубарем скатился на дно оврага. Тут же из-за завала выскочили Грэм с Фарином. Гном едва поспевал за командиром, увязнув в вязком и сыром песке. Грэм в суперменском стиле прыгнул на поднимающегося тойона и обрушился всей массой на нехилого, в общем-то, врага.

Есть! Поймали! Это наш подопытный кролик, которого с нетерпением ждут на Базе для допроса. А для нашей группы — первый удачно взятый «язык».

— Кели, Кос! Смотреть по сторонам! — крикнул нам снизу Грэм, туго скручивая руки пленника.

Тойон попытался ударить ногами командира, однако опытный разведчик увернулся, а подоспевший Фарин с ходу залепил по смуглому лицу каблуком своего сапога. Хрясь! Кровища так и хлынула из носа.

— Не рыпайся, падла! — прорычал Фарин.

Вот же негодник! Гном активно использует земной лексикон, нисколько при этом не краснея. Даже положенный мне процент с авторских прав не платит! Тойон ничего не понял, ворочая зрачками глаз по сторонам. Кровь залила его лицо, и смешиваясь с песком, превратилась в липкую массу, застывшую на щеках и подбородке. Грэм рывком поднял «языка», для надежности еще сильнее стянул веревку на запястьях и толкнул его в спину.

— Двигай!

Я помог подняться парню наверх, без особых церемоний выдернул стрелу из ладони, вернул в колчан. Не обращая внимания на вопль раненного, придал ему ускорение в нужном направлении.

— Быстрее дойдешь — быстрее помощь получишь, — сказал я.

Тойон зыркнул на меня темными омутами зрачков и заковылял по едва видимой тропинке, по которой я преследовал его от самого лагеря. Я подхватил веревку и повел пленника как бычка на привязи. Навстречу нам выскочил Хват, одним прыжком оказался рядом с помертвевшим от ужаса тойоном, деловито обнюхал его и потрусил впереди нас, иногда поворачивая голову, чтобы удостовериться: не убежал ли пленник. Пленник бежать не думал, смирившись с судьбой. Он предпочел спокойно ковылять под моим присмотром, чем ощущать рядом глэйва, периодически показывавшего клыки. Мне подумалось, что эльфийский волкодав помимо гномов в списки врагов занес и пришлых тойонов. Интересно, а орки так же от этой породы собак щемятся по углам? В душе зародилась гордость, что Хват признал меня своим по каким-то таинственным эманациям. Честно, лучше иметь в друзьях такую убийственную машину, чем постоянно вздрагивать от мысли, что за любым кустом может сидеть глэйв. Так и по грибочки не сходишь, ягодками не полакомишься.

Меня догнали Грэм и Фарин. Кели до сих пор находилась по другую сторону оврага, и я стал жестикулировать, чтобы она перебиралась на нашу сторону. Не хватало самой попасть в засаду. Зная, что Мавар и Томак нас прикрывают со стороны возможного появления товарищей нашего «языка», мы, тем не менее, ускорили шаг, и вскоре вышли в пределы видимости Базы. Протрубил рожок сигнального, заметившего нас. Ворота распахнулись, и нам навстречу вылетели три всадника. Они галопом домчались до нас, и я узнал Венса с парой бойцов. Они бесцеремонно вздернули за шкирку тойона, бросили поперек седла и сразу же рванули обратно.

— Как охота? — спросил Венс, гарцуя на месте. — Все живы?

— Охота как охота, чего в ней интересного, — Грэм поглядывал через плечо, волнуясь за оставшихся в лесу парней. Они до сих пор не вышли из леса. — Группа тойонов ошивалась в пяти поприщах от Базы, что-то вынюхивала. Ты бы пробежался до опушки, встретил Мавара с Томаком.

— Эльф, который гуляет сам по себе, — едва слышно фыркнул Фарин, покосившись на Кели, — ну да, он у себя дома. Да, детка?

— Не чета тебе, мелкий, — ухмыльнулась девушка, вышагивая по побитой первыми морозами траве. — Ты же как горный тролль ходишь, сопишь, кряхтишь, сморкаешься под каждым кустом. Немудрено, что тойоны пятки смазали из своего лагеря. Испугались гадких звуков.

— Вот не пойму я, — Фарин посмотрел на меня, словно искал поддержки, — эльфийки все такие язвы? Иримэ тоже старается при каждом удобном случае занозу кинуть. Зря Лифанор поселил этих бестий вместе. Я подозреваю, что Зайчиха тоже приложила свои усилия…

— Скажи прямо, что Кели тебе нравится, — я быстро взглянул на эльфийку. И получил в ответ бешеный блеск ее слегка раскосых глаз. Пожалуй, помолчу. А то снова по выправленной с таким трудом голове получу тяжелым предметом. Иногда мне становится страшно, что я однажды не выдержу молчаливой, но настойчивой осады эльфийки. Видимо, девушка тоже считала мои эманации и привязалась ко мне. Все время рядом, иногда, словно невзначай прикоснется рукой, плечом, а бывает, что и грудью, вгоняя меня в дичайший стресс. Чего ей от меня надо? Вон, сколько представителей ее расы живут на Базе, косяками ходят за ней и за Иримэ, но вот пойми же ее.

Пожалуй, отвлеклись. Тойона доставили прямиком в штаб. Там уже развернули алхимическую переносную станцию, как я в шутку назвал деревянный короб господина Бассилала — помощника профессора Глоррохина — содержавшего несколько опытных образцов сыворотки и набор инструментов лекаря.

Раненого парня принял Тоин и еще один гном, новичок, недавно прибывший с пополнением. Не развязывая рук, они втащили стонущего тойона на крыльцо штаба и скрылись внутри.

— А на Базе есть толмач? — озаботился я. — Мы же ничего не поймем!

— Есть, успокойся, — Фарин перекинул на плечо свое адское ружье и двинулся в сторону казармы, — у нас служит один парень, он хорошо разбирается в их языке. Полукровки вообще здорово понимают тойонов. Даже не знаю, почему.

Гном широко зевнул, ожесточенно почесал щеку и заявил, что пойдет спать, и его не стоит будить до вечера во избежание страшного скандала.

— Кели, ты тоже можешь идти, — сказал Грэм эльфийке, — отдохни.

— Я бы хотел присутствовать при допросе, — посмотрел я на Грэма, — вдруг что-то полезное услышу.

— Пошли, не вопрос, — кивнул командир, и мы вместе направились в штаб. Уже на входе в сени, мы увидели входящих в ворота Мавара и Томака. Оба живы и невредимы.

— Слава Богам, — проворчал Грэм, — вернулись.

Нас едва не сбил с ног Тоин, вылетев из-за двери. Что-то тяжелое грохнулось на пол за спиной сидящего на стуле дневального. Вид у гнома был забавный: борода всклокочена, глаза выпучены от усердия, а сам запинается сапогами на каждом шагу.

— Чтоб тебя подземные карлы под микитки взяли, шельма рыжая! — заорал дневальный, подпрыгнув на стуле от неожиданности. — Куды так разлетелся? Алебарду мне сломал!

— Не спи на посту, боец! — Тоин увернулся от столкновения с нами и загрохотал по лестнице.

Дневальный, что-то ворча в полутьме помещения, поднял упавший предмет, и даже не обратил на нас внимания. Я покачал головой. Бесконечный бардак и беспечность уже не удивляли. Поражало какое-то благодушие, несмотря на бродящих в округе тойонов. Слишком долго длилось затишье, которое стало расхолаживать бойцов.

Бассилал оказался пожилым человеком, с большой проплешиной на голове и необычайно длинными черными усами, чуть ли не кольцами, спускающимися по обе стороны рта. В приличном темно-сером камзоле с до блеска надраенными пуговицами, на которых вытиснен необычный герб, он был похож на доброго дядюшку, оставшегося караулить заброшенное имение после отъезда всех близких родственников. Глаза его блестели от предвкушения нового испытания. Недрогнувшей рукой он откупорил маленький пузырек из зеленого стекла с белесой жидкостью, окунул туда самый настоящий шприц из металла, пусть и не такой изящный, какие я привык видеть, и пробормотал, почему-то глядя на меня, скромно стоявшего возле окна:

— Ну-тес, проверим действие снадобья. Экстракт белены и красавки, все как вы и говорили, молодой человек. Вытяжка чудодейственных соков со смягчающими препаратами показала свою жизнедеятельность. По меньшей мере, этот темнолицый паренек не окочурится прямо на стуле. Проверено на кроликах и собаках.

Собак-то за что?

Тойон завращал глазами, напрягся и стал вырывать руки из крепкого узла. Его благоразумно привязали к стулу и посадили на середину комнаты. Чужак каким-то звериным чутьем понял серьезность ситуации, всеми силами сделал попытку освободить руки.

— Руки! — приказал Лифанор.

Торчавший возле дверей гном-новичок бросился к тойону и крепко сжал его дергающиеся руки к туловищу. Я поспешил ему на помощь и прихватил голову. Мало ли что произойдет. Вдруг попытается боднуть Бассилала.

— Спокойно, молодой человек, что вы так дергаетесь, словно вам змею в штаны кинули? — удивленно спросил то ли лекарь, то ли ученый. Он рывком закатал рукав грязной куртки, обнажая руку. Не обращая внимания на мычание и клацанье зубов пленника, ловко воткнул иглу в набрякшую вену и выпустил сыворотку гулять по крови.

— Ну, вот и все, — Бассилал бесцеремонно похлопал тойона по щеке и отошел к столу, где были разложены инструменты. Понятно, почему пленник дергался. Всякие скальпели, какие-то крючочки, иглы, миниатюрные пилки из бронзы кого угодно введут в состояние паники. Бедолага думал, что его начнут расчленять прямо на стуле.

— Сколько ждать? — Лифанор сложил руки на груди и неподвижной статуей замер возле шкафа.

— Не больше двадцати ударов сердца, — уверил лекарь-ученый, вытаскивая из-под жилетки массивные часы на цепочке, совсем как земской врач или купец.

Мне стало любопытно, что же такого сотворили головастые ученые из Лазурии. И часики заинтересовали.

— Где толмач? — резко спросил старшина, увидев ввалившегося в штаб Тоина.

— Туточки, пришел он, — гном с жадным вниманием вперился в закачавшегося на стуле пленника.

Переводчиком оказался человек, молодой парень с узнаваемыми чертами воинственных пришельцев. Такие же надбровные дуги, темные, с поволокой глаза, неправильные, резко выделяющиеся скулы — все как у повара Амара. Мне даже стало его жалко. Красоты в нем было не больше, чем у Джокера из фильма «Бэтмен». Ростом, однако, небеса парня не обидели. Он на две головы превосходил тойона. Увидев закатившего глаза пленника, парень нехорошо оскалился и бросил хлестко:

— Баччар ах-ассахн, шавэр!

Пленник вздрогнул, сфокусировал зрение на новом персонаже, но вдруг весь вытянулся в струнку, после чего его стало ломать. Тело изгибалось во все стороны, и, если бы я не придерживал голову, он бы точно оторвал ее от шеи.

— А на людях вы пробовали опыты ставить? — помрачнел Лифанор, продолжая изображать памятник.

— Реакция на сыворотку адекватная, — успокоил его Бассилал. — Кролики тоже бились в конвульсиях, но все остались в живых.

— И какие тайны они выдали? — желчно спросил эльф.

— Что? — не понял ученый, присаживаясь на лавку. — Ах, глупости не говорите!

— Я могу задавать вопросы? — Лифанор стал проявлять нетерпение.

Бассилал вскочил, подошел к тойону, раздвинул его глаза, удовлетворенно кивнул.

— Можете отпустить его, господа, — посмотрел он на нас, — а вы, старшина, спрашивайте.

Я и гном, помогавший мне держать тойона, с облегчением отошли в сторону. Пожалуй, мне надо присесть. Рядом с Грэмом, до сих пор не проронившего ни слова. Сюда же передислоцировались Тоин и второй гном. Вот так вчетвером смирненько сидели, затаив дыхание. Спектакль был еще тот. Я-то представлял, что скополамин делает с людьми, но в этом мире применение «сыворотки правды» становилось поистине знаковым событием.

— Как твое имя? — спросил Лифанор.

Толмач-полукровка начал переводить.

— Мое имя — Суах-та-он. Я из рода Диких Вепрей. Мой отряд проводил разведку вблизи вашего поселения, чтобы выяснить количество бойцов. Наш вождь, Пагли-ма-он, да будет благословенно имя его в лучах солнца, хочет стереть с лица земли укрепления, мешающие продвигаться на закат многочисленным отрядам славных охотников «шагнувших в свет».

Этот Суах— как его там говорил ровным, монотонным голосом, уставившись неподвижным взглядом куда-то в стену. Толмач едва сдерживал себя. Но, что ни говори, переводил он неплохо, изредка задумываясь над фразой, чтобы точнее выразить мысль. Лифанор кивал головой, подбадривая его.

— Наша цель — завоевание закатных земель до самой Соленой Воды, где тучные стада коров гуляют по привольным равнинам, где катит свои волны Большая Река. Нам невозможно жить в лесах, потому что древнее зло, поглотившее ваши города, начинает просыпаться. Гиблая Топь расширяется, выгоняет наши племена на камни.

Бред. Полный бред. Что имел в виду пленник, я перестал понимать, кроме одного: людям, эльфам и гномам осталось мало времени, чтобы приготовиться к большой войне. Тойоны не оставят в покое Росению, и пока не пройдутся по ней неисчислимыми ордами, заливая земли кровью — не успокоятся. Древнее зло? Слишком эфемерная вырисовывается картина. Что он имеет в виду под злом? Что за Гиблая Топь?

— Где портал? — старшина напрягся. — Спроси его, где этот долбанный портал?

Толмач резко бросил несколько фраз. Внезапно взгляд тойона приобрело осмысленное выражение. Он с усмешкой посмотрел вокруг, потом обмяк и опустил голову. Полукровка снова повторил вопрос.

— Точное место знают наши жрецы. Остальные только предполагают. Никто из смертных не имеет права задавать такие вопросы. Ослушников лишают языка и скармливают зверям. Вам не найти Врата перехода. А они скоро откроются, и новые воины заполонят ваши земли, убьют всех мужчин-воинов, вспорют животы вашим женщинам, а детей превратят в рабов, и лишь достойные вольются в наши ряды….

Грэм побледнел от гнева и с хрустом сжал кулаки. Ноздри его расширились, дыхание участилось, и мне показалось, что он сейчас бросится на тойона и разорвет его. Такая же реакция была и у толмача.

— Лифанор! — воскликнул он. — Дай мне убить эту падаль!

— Отставить! — рявкнул по-уставному старшина. — Хватит! Тоин, отведи пленника в сарай и как следует запри!

— Там сейчас Хват сидит, — напомнил я, — боюсь, что этого коротышку удар хватит от ужаса.

— Глэйв там? — нехорошо усмехнулся Лифанор. — Это просто замечательно! Кос, у меня к тебе просьба: дай приказ своей собачке посидеть рядом с пленником всего одну ночку. Есть у меня надежда, что завтра он развяжет свой язык без всяких сывороток.

И быстрый взгляд на Бассилала. Ученый сидел с довольным видом. Я его прекрасно понимал. Кролики — это всего лишь кролики, и настоящее исследование препарата на живом человеке, причем успешное, открывало великолепные перспективы в дальнейшем развитии ученых-алхимиков.

— Неужели тойоны так боятся глэйвов? — я, дожидаясь, пока Тоин с помощником выведут пленника из штаба, решил выяснить причину такого странного приказа.

— Они не просто их боятся, — эльф-старшина снова скривил губы в ухмылке, — а приходят в ужас от их вида. Но, если честно — я не знаю причин. Об этом знает лишь профессор Глоррохин.

— Тогда я хочу поскорее узнать, в чем дело, — я тоже сделал зверскую улыбку, повернулся к толмачу. — Поможешь мне перевести пару слов?

— Пошли, — оживился полукровка. И его заинтересовало, что сделает глэйв с тойоном.

— Тебя как зовут, друг? — поинтересовался я, когда мы вышли на улицу, уже начавшую погружаться в закатные цвета. Вечерние тени от стен удлинились, накрыв бруствер с пушкой и большую площадь Базы.

— Элдор, — толмач посмотрел на меня. — А тебя я знаю. Кос, верно?

— Ага.

— Я заметил тебя еще в прошлый раз, когда разведчики Грэма захватили тебя в лесу. Слушай, это правда, что ты воздействуешь на волкодава?

— Да это он, скорее, на меня воздействует, — усмехнулся я, подходя к гауптвахте, где Тоин уже ковырялся в замке. — Прицепился ко мне, сопровождает всюду, куда я иду. Негласно взял под охрану! Думаю, отдать его кому-нибудь, надоел!

Я, конечно, шутил. Кто же откажется от такого верного телохранителя? Так же подумал и Элдор. Вместо ответа он недоверчиво хмыкнул, пропустил меня вперед, сам встал возле входа.

— А что ты ему сказал? — спросил я Элдора.

— Я наслал на него страшное проклятие, которое используют шаманы тойонов, — охотно пояснил толмач, — на нормальный язык перевести сложно, но на простых дурачков действует.

Пленник заметно заволновался. Он понял, что хотят с ним сделать, и тонко заверещал. Потом сделал попытку рвануть на выход, но Тоин ловко подсек ему ноги. Лесовик с протяжным стоном упал на пол, а на него бросился всей тушей помощник Тоина. Вдвоем гномы подняли тойона и тычками в спину запихали пленника в камеру.

Хват уже проснулся и с самым настоящим любопытством на морде смотрел на возникшее движение. Он в возбуждении стал долбить своим упругим хвостом по полу, словно выбивал чечетку. Лесовик с ужасом забился в самый дальний угол и что-то зашептал.

— Открывай клетку, я выведу собаку, — сказал я.

— Ох, жестокие вы, люди, — деланно вздохнул Тоин, распахивая клетку с глэйвом.

— Можно подумать, вы — ангелы с крылышками, — засмеялся я и вывел Хвата в коридор. Присел рядом с ним, обхватил голову и зашептал ему некую программу действия на ухо. В общем, я хотел, чтобы он побыл с тойоном в клетке одну ночь, не трогая его, но и не давая покоя. Мне нужно было, чтобы глэйв ментально воздействовал на пленника, чтобы ужас пробрал его до самых печенок.

— Извини, братан, сам напросился, — я завел Хвата в клетку с тойоном, отчего тот едва на стену не полез. — Или скажешь, где находится портал?

Элдор тут же перевел мои слова. Лесовик замотал головой и выдал несколько резких фраз.

— Он никак не может переступить через заклятие слова, иначе погибнет в страшных муках, — почесал затылок толмач.

— Ладно, скажи ему, что я снимаю с него заклятие. Но если к утру он не скажет нам путь к Вратам — его душу заберет адский пес, то есть мой лучший и ласковый песик. Про песика не надо! А про страшные муки можешь ему хоть с три короба наговорить.

Толмач хохотнул и обстоятельно рассказал лесовику, что его ждет, если продолжит запираться, после чего Хват в подтверждении моих слов сел напротив съежившегося тойона и с умильной рожей стал смотреть на него, прикидывая, съесть его сейчас или оставить на утро. Тоин нарочито медленно закрыл клетку, и мы вышли на улицу. Дело было сделано, я попрощался с Элдором и пошел в штаб. Бассилал уже собрал свои медицинские причиндалы и о чем-то горячо спорил с Лифанором. Грэма не было. У разведчика, видимо, не хватило терпения слушать научный диспут, и его место занял я.

— Ага, юноша! — воскликнул Бассилал, заметив мое присутствие. — Вынужден признать: до такого эффективного использования известных растений мы еще не додумались! Нет, мы знаем все свойства той же белены или красавки, потому как они используются в качестве болеутоляющих…. Да, это поразительно! Кстати, как ваш лесовик? С ним все в порядке?

— Не могу сказать, — признался я, разведя руками, — недосуг было проверять состояние вашего пациента. Он очень переживает, что всю ночь с ним пробудет глэйв.

— Вот как? — ученый потер руки, потом подергал свои усы, в глазах его мелькнуло удивление. — Своеобразный способ выбивать нужные сведения! Сыворотки правды оказалось недостаточно?

— У тойона стоит блокада, — пояснил я, — его кто-то… э-э, заколдовал, внушил в память, что любое упоминание о нахождении Врат уничтожит носителя. Я знаю, такое бывает. Гипноз, ментальная защита.

— Кос, ты, случаем, не ученый? Своеобразно изъясняешь суть вещей, — сощурился Бассилал.

— Нет, это не ваш случай, — я засмеялся, — и не надо меня исследовать. Просто в моем мире любые сведения находятся в свободном доступе. Многие нахватались вершков, не углубляясь в суть предмета, и при случае козыряют своими «знаниями».

— Нам бы стоило поговорить друг с другом, — серьезно сказал высокий гость из Лазурии, — кажется, у нас есть точки приложения, так сказать. Взаимный интерес, не так ли? Ты же интересуешься порталами?

Сердце у меня дрогнуло от этих слов.

— Я слышал, что профессор Глоррохин занимался вопросом активных Врат, — осторожно заметил я.

— Ну, в какой-то мере — да, — Бассилал защелкнул замочек на своем медицинском коробе и чему-то вздохнул, — но эта тема давно никого не волнует. Даже наш мэтр заметно охладел. До вражеского портала мы добраться не можем, а Змеиный все равно не работает. Твой случай — странный и выбивающийся из ряда неких логических правил.

— Каких? Есть правила, по которому включаются Врата? — тут же насел я на Бассилала.

— Я не говорю о правилах, по которым действуют Врата, — засмеялся ученый, — речь идет лишь о кратковременном открытии. Если ты попал сюда благодаря Змеиному порталу, то почему он сразу же закрылся? По всем имеющимся данным и старинным записям, портал должен стоять открытым несколько седмиц, только потом схлапывается.

Ученый-алхимик еще раз вздохнул.

— Я завтра утром уезжаю в Лазурию. Наша профессура с нетерпением ждет результатов моей поездки. Ты не хочешь посетить эльфийскую столицу? Думаю, на седмицу уважаемый Лифанор тебя отпустил бы.

— Нет! — пресек разложение дисциплины эльф, до того сидевший в задумчивости за своим столом. — Не раньше зимы. Или в конце груденя выпадет возможность, я отпущу Коса в Лазурию. А до тех пор он мне нужен.

— Отлично, так и передам уважаемой Коллегии, — кивнул Бассилал и вышел из помещения.

— Что там у нас по картам? Выявили лесные тропы, ведущие к Тракту?

— Кое-что есть, — кивнул я, присаживаясь рядом с Лифанором.

Глава вторая

Яркие блики солнца на снегу мешают сосредоточиться. Глаза слезятся от радужных переливов снежинок; то и дело кажется, что где-то под кустом мелькает тень. Эти пронырливые зайцы достали меня уже до печенок. Кели совершенно делать нечего, что она решила натаскать меня в стрельбе по бегущей мишени! Каждое утро мы выезжаем из «Наконечника» на лошадях, приторочив к седлам мешки с провизией. С нами постоянно увязывается Томак и, конечно же, Хват, веселый и беспощадный эльфийский глэйв, гроза тойонов.

На Кели короткая шубка, меховые штаны и сапоги, чем-то похожие на камусы, такие же теплые и практичные. Длинные волосы и острые ушки спрятаны под бобровой шапкой. За спиной колчан со стрелами. Томак в силу молодости красуется в распахнутой меховой куртке. Головной убор он совершенно игнорирует, зато опоясывает лоб широкой шерстяной лентой. Я ему периодически напоминаю, что он простудит свои мозги и станет дурачком. Парень только заразительно смеется, обнажая все тридцать два сахарных зуба. Впрочем, зима, на удивление старожилам, началась теплая, и пронизывающие северные ветра почему-то запаздывали, давая людям насладиться благодатной погодой.

Мы спешивались на опушке леса, занесенного снегом, устраивали себе лежку и ждали, пока Хват не начнет поднимать зверье, затаившееся в сугробах. Зайцев было немерено. Они то и дело порскали из-под густых кустов и со скоростью «Сапсана» летели по снежной целине. Волкодав с удовольствием переквалифицировался в ловца ушастых зверей. Я как-то в шутку сказал Кели, что между эльфами и зайцами есть одно замечательное сходство: уши. И тут же получил оплеуху. Девушка-то она, конечно, мягкая, но иногда обижается.

— Ты вскидываешь лук и сразу стараешься пустить стрелу, — досадовала эльфийка, — хотя бы зафиксируй положение на два удара сердца, потом отпускай тетиву. В самом деле, я тебя не учила, что ли? Ты рассеян, Кос!

Она прижалась ко мне, обхватила своей рукой мою левую руку, держащую лук, подняла, показал способ фиксации, не натягивая тетиву. Мою щеку согрело тепло ее дыхания. От волос, запрятанных под шапку, шел едва уловимый запах луговых трав. Тетка Зайчиха исправно следит за состоянием своих подопечных — Иримэ и Кели, и дает им какой-то местный аналог шампуня. Говорит, укрепляет волосы до самых корней. Девчонки, кажется, прижились у нее, и не собираются переселяться в казармы. Лифанор этому обстоятельству рад, хотя и не подает виду. Присутствие двух молодых эльфиек на Базе его, безусловно, напрягает. Бойцы-эльфы косяками ходят вокруг жилища Зайчихи, что приводит в бешенство старшину. Он тут же загружает работой личный состав, пусть даже и бесполезной, лишь бы не видеть хороводы из окна штаба. Лифанору очень понравились две мои сентенции по этому поводу. Первая гласила: солдат без работы — враг общества. Вторая его приводила в восторг: чем бы солдат ни занимался — лишь бы за… кхм. Ладно, я лишь просил, чтобы командир Базы не сдал меня, как провокатора. Действительно, гарнизон «Наконечника» был в недоумении от бесполезности некоторых производимых ими работ. Но, благодаря таким своевременным действиям были укреплены ворота, возведена еще одна смотровая башня, на которую подняли пушку, бесцельно стоявшую во дворе. Теперь она грозно смотрела в сторону вероятного прорыва тойонов. Ее целую седмицу пристреливали, перемолов заросли кустарника и молодой ельник в кашицу. С внешней стороны общими усилиями Базу опоясали широким, но неглубоким рвом. Соорудили мостик, по которому теперь можно было попасть вовнутрь. В общем, обычная гарнизонная работа.

— Смотри, Хват поднял косого! — воскликнул я, натягивая тетиву. Лук приятно заскрипел. Я за эти месяцы неплохо освоил стрельбу из этого замечательного оружия, но все-таки предпочитал огнестрел. Мечтаю пострелять из гномьего ружья, но Фарин, жадина, не дает. Боеприпасов ему жалко, видите ли!

— У тебя есть девушка? — вдруг спросила Кели.

Лук дернулся в руках, и стрела ушла куда-то вверх. Хват озадаченно гавкнул. Томак крутился где-то возле лошадей, и хорошо, что ничего не слышал.

— Не понял, — лицо у меня, наверное, было глупым-глупым.

— Не делай вид, что ничего не понял, — румяные от мороза щеки эльфийки еще больше запунцовели.

— А нужно ли об этом сейчас говорить?

— Дело твое, — пожала плечами Кели слишком уж безразлично.

Ох, неужели эльфийка так ко мне прикипела? Что нашла-то во мне?

— Ее зовут Аня, Анэль, — сознался я, не делая попыток отстраниться от Кели. — Понимаешь, она осталась там, куда я не могу вернуться. Пока не могу. Но не знаю, вернусь ли…. И это меня больше всего злит, эх!

А мысли предательским образом переметнулись к Мирине. Ну, вот как тут быть? Значит, не было чувств к Ане? Простое физиологическое влечение, и не более того? Я помотал головой, выбрасывая из головы ненужные мысли. Не сейчас. Предстоящий поход волновал меня куда больше. Простая железная логика шептала мне все время: она осталась там, в неведомой дали, а Кели — рядом, прижимается к тебе, делает толстые намеки на тонкие обстоятельства. А где-то в сотнях поприщах еще одна девица, на которую ты запал. Бабник позорный!

Кели молча отодвинулась от меня, поправила шапку, и по натоптанной среди снежных сугробов тропинке пошла к лошадям. Хват потрусил за ней, поматывая хвостом. Полный игнор! Нифига себе, эльфийский заговор!

Мы возвращались на Базу, растянувшись по дороге, тем самым нарушая правила передвижения мелкими группами вдали от пункта дислокации. Напади сейчас на нас тойоны — одного или двух бойцов Лифанор точно бы не досчитался. Но на наше счастье лесовики предпочитали весь зимний период сидеть в своей глуши и точить убогие мечи. Набеги начнутся, как только наступит весеннее равноденствие.

Лифанору доложили о нашем косяке на марше. Старшина вызвал всю троицу в штаб и всыпал по первое число. Особо досталось Кели. Бедная девочка приняла на себя весь гнев командира, но ни одного слова в свое оправдание не произнесла.

— Идите, вечером ваша группа заступает в караул, — сказал, смягчаясь, эльф. — А ты, Кос, останься. Есть пара слов для тебя. Хват, а ты чего сидишь? Быстро исчез с моих глаз!

Наглый пес перевел взгляд на меня, даже не сдвинувшись с места. Проходящая мимо него Кели цапнула его за ошейник и с неженской силой потянула его за собой. Глэйв заскреб когтями по полу, оторвал нехотя свой мохнатый зад и поплелся вон из штаба. Лифанор с какой-то задумчивостью посмотрел на эту картину, потом отошел к шкафу, открыл его, что-то достал и бросил на стол. Это был конверт, плотно набитый бумагами и с большой сургучной печатью посредине. Шелковая шнуровка пронизывала весь пакет, и кончики веревки тоже были запаяны сургучом.

— Здесь копии карт, составленных вашей группой. Восемь маршрутов до Тракта, еще два — на три поприща вдоль дороги. Конверт доставишь в штаб Главного Управления, найдешь там бригадира барона Рафуса, командующего отдельным эльфийским полком, передашь ему.

— Почему ему, а не в оперативный отдел? — удивился я.

— Там перестановки, — поморщился Лифанор, — как всегда — не вовремя. Барон Рафус на данный момент является связующим звеном между оперативным отделом и всей верхушкой Управления. И он в курсе нашей операции.

— Это бардак, — сказал я.

— Бардак, — согласился эльф, — и мне это не нравится. Накануне большой войны нельзя заниматься чисткой кадров.

Где-то и когда-то мы уже это проходили. Чистки, враги народа, армия обезглавлена….

— А что произошло? Шпионы появились?

— Какие шпионы? — поморщился старшина. — Опять кто-то из высших чинов вляпался в скандал. Женщины, будь они неладны…. Этот адюльтер вот уже где стоит!

Лифанор вполне земным жестом постучал ребром ладони по своей шее. Вот уж не думал, что эльфы окажутся такими проказниками! Я невольно улыбнулся.

— Не окажется ли наша операция под угрозой? Или в любом случае придется идти до портала?

— Мы выполним задание, Кос, в любом случае, — твердо сказал Лифанор, — и в этом не может быть сомнений. Пусть даже небо рухнет на землю, но перекрыть доступ пополнению тойонов — самое важное на сегодня.

— Ладно, все понятно, — вздохнул я, — когда ехать?

— Завтра с утра. Грэму скажешь, что от караула ты освобождаешься. И да, с тобой поедет Мавар. В Лазурии ты новичок, еще растеряешься и наделаешь глупостей. А Мавар имеет множество связей, которые помогут вам в… некоторых ситуациях. Даю вам десять дней. Все, иди. Утром зайдешь сюда, возьмешь пакет.

На улице меня встретил Хват. Он радостно завилял хвостом. Ни дать, ни взять — добрый мохнатый песик, только и умеющий развлекать хозяев. Кто его не знал, имел возможность жестоко ошибиться. Недаром его боятся тойоны. Я до сих пор вспоминаю, как тот молодой тойон раскололся после ночи, проведенной с глэйвом на гауптвахте. Сразу все выложил, несмотря на страшный запрет жрецов. Точное место портала он, конечно, не назвал, но мы уже знали примерное его расположение. Где-то за Гиблой Топью. Туда вели две дороги. Одна сворачивала с Древнего Тракта, другая виляла по Шелестящему Лесу на много поприщ, пока не упиралась в болото. Оттуда шла обходная тропа через такие дебри, что в иные времена туда мало кто решался сунуть свой нос. Разве что жрецы иногда навещали молчащие Врата, что-то там делали. Тропу найти не так сложно, уверял тойон, так как она была очень широкой, четыре всадника в ряд разъедутся, но добраться до нее — большая проблема для чужаков вроде нас. Враз засекут и схватят. По Тракту тоже мало шансов проникнуть. Заброшенная дорога оказалась не такой и заброшенной. Тойоны, оказывается, наладили торговые отношения с орками. Они ищут артефакты в заброшенных городах людей и эльфов и меняют их на металл, оружие и ткани. Поэтому какая-то часть Тракта оживлена постоянными разъездами, патрулями, торговыми обозами. Мышь не проскочит.

Я пошел к казарме готовиться к выезду. В голове вертелись десятки вопросов, связанных с Вратами. Надо встретиться с Глоррохином, обстоятельно расспросить его, и только после этого строить свою стратегию возвращения. Задумавшись, я не заметил вставшую на моем пути фигуру. Так и ткнулся в нее. Судя по двум обтянутым полушубком аппетитным полукружьям, в которые я влетел, это была женщина. Да, причем, эльфийка.

Иримэ, чуть сощурившись, с усмешкой превосходства смотрела на меня, как я медленно наливаюсь краской. В полушубке ей, видимо, было жарко, и верхние крючки были расстегнуты. По-бабьи ткнув свои кулаки в боки, лучница, растягивая слова, произнесла:

— Глядите, кто здесь! Сам Кос — хозяин глупой мохнатой собаки! Впрочем, он и сам недалеко ушел от своего глэйва!

— Не надо собачку обижать, — пришел я в себя. — Хват — умный песик. И зубки у него острые. Прикажу, заглотит за раз.

— Не пугай, пуганные уже! — хохотнула Иримэ. — Почему не заглядываешь в гости? Голову давно проверял? Зайчиха сердится. Вот не пойму, чем ты ей приглянулся. Так заботиться о тебе — давно не припомню подобного!

— Я уже был у нее, поправился, спасибо. И чувствую себя прекрасно. Чего ты хочешь от меня, Иримэ? — я стал терять терпение. — Говори прямо, а не виляй, как хвост глэйва!

— Девочку зачем обижаешь? — вот и довыпрашивался. Сразу в лоб. — Пришла, надулась на всех, села в угол и стала стрелы готовить. Уже целую кучу наделала. Наверное, тебя убивать собралась.

— Ну, может, это не во мне дело? Лифанор нас расчихвостил в штабе, вот и переживает.

Эльфийка фыркнула.

— Еще бы она переживала из-за мужского превосходства! В тебе дело, милый мой! Ты уж определись: нравится она тебе или нет. Нельзя так. Вам идти в поход, а любое невысказанное слово способно сорвать операцию. Ты даже не знаешь, как опасно таить в душе обиды! В самый неподходящий момент рассоритесь, а ваша глупость может привести к гибели отряда!

Эльфийка была права на все сто процентов. И надо было что-то делать с нашими отношениями, вернее, с отношением Кели к моей персоне. Я, вроде бы, не давал повода для возникновения чувств, о чем и сказал Иримэ. Девушка выслушала меня внимательно, нахмурив свои брови.

— Значит, ты все же стремишься попасть домой? Ну да, надежда умирает последней, это твои слова, кстати. Только вбей себе в голову, что в погоне за мечтой можешь все пробегать. И свою Мирину, и Кели.

— Но как же отношения человека и эльфа! — воскликнул я. — Я не знаю, как здесь относятся к… кхм, дружбе между особями разных рас.

— Скажу тебе, глупенький мальчик, — Иримэ оглянулась, потянула меня за угол штаба, и я, как покорная овечка, последовал за ней, — скажу, что любовь между человеком и эльфом здесь не такая уж и редкость. Да, были раньше времена, когда существовал строжайший запрет на скрещивание крови, но потом выяснили, что ничего страшного нет. А что не так у эльфиек, Кос? Все прелести на своих местах, как и у женщин человеческой расы. Посмотри на меня. Нравится? — Иримэ с серьезным видом едва коснулась ладонями своей груди. Вот же зараза! — Разве что различие в строение ушек. Ну, острые они у нас, но на это можно и внимания не обращать, да?

— Да, — честно подтвердил я. — Никакой расовой дискриминации по антропологическому признаку. Клянусь!

— Не умничай, мальчик! — Иримэ слегка рассердилась. — Я большинства слов-то не знаю! И скажу еще, что полукровок в Росении очень много. Я навскидку назову тебе до сотни смешанных семей, и это только среди знати. И никто не парится, как ты выражаешься, по этому поводу.

— Но ведь люди живут меньше. Каково это для эльфа — медленно стареть и видеть смерть близких, пережить их всех?

— Не поверишь, Кос, но многие сознательно идут на это. Любовь всепоглощающа и порой жестока в своей правде. Да и не живут эльфы столько. Враки. Лет сто пятьдесят-двести. Даже меньше. Мы уже давно изменились…. Так что сказать Кели?

— Эй, полегче! Не гони вскачь! — я вскинул руки. — Я ничего не говорил. Дай мне разобраться с самим собой, хорошо? Ты же видишь, я сейчас не могу решать свою личную жизнь! Не на торжище нахожусь, в конце концов.

— Хорошо, хорошо, — эльфийка улыбнулась, поправила мою шапку, съехавшую набок. — Я поговорю с Каелдримналь, и постараюсь вбить в ее хорошенькую головку, что не стоит на тебя давить. Разберись с той девушкой, Мириной. И если почувствуешь, что она тебе дороже — сам все скажешь. А Кели подождет. Эльфы умеют ждать, только если не надоест.

С Кели мне не удалось поговорить. Текучка дел, приготовления к отъезду убили все мое время, и мне оставалось только анализировать наши взаимоотношения, покачиваясь в седле своей лошади. Рядом ехал Мавар, но он был еще тот молчун, и почти до самой столицы эльфов не проронил ни слова. Сначала мы ехали по накатанной санями интендантских обозов дороге от Базы до перекрестка, пересекли тракт, и не заезжая в лагерь боевой подготовки, откуда мы несколько месяцев назад выехали на свое задание, устремились к стенам Лазурии. Нам предстояло проехать по широкому деревянному мосту через замерзшую Тисаву, огибавшую Лазурию с востока, и только после этого передо мной открылись высокие шпили башен и дворцов.

Столица эльфов, даже закутанная в снежное покрывало, поражала своими формами. Сам город был не такой уж и большой, скорее, он тянулся вверх, отдавая дань прошлым предпочтениям местного населения. Эльфы когда-то вышли из лесов, где чувствовали себя единым целым с природой; новые времена диктовали новые правила. Вот и стали строить высотные здания с многочисленными башенками и резными барельефами, а на многочисленных холмах, раскиданных вдоль Тисавы, устроили что-то вроде вечных садов. Было довольно странно и забавно видеть контраст белого снега и розового камня, из которого были сложены дома горожан. Получилось довольно забавная колористика, которая придала очарование и шарм Лазурии. На закате город особенно был хорош, и до позднего вечера здесь не зажигали газовые фонари. Новейшие веяния докатились и до таких ретроградов, как эльфы.

Улицы Лазурии начинались сразу за пригородными одноэтажными застройками, имевшими статус дачных поселков. Прямые дороги рассекали город на множество мелких, но равных районов, каждый из которых мог похвастаться вычурными зданиями. Не было ни одного одинакового дома, так что заблудиться здесь можно было только с глубокого перепоя, когда не видишь берегов. Кстати, о птичках. Здесь, пока мы медленно ехали по мощенной дороге вдоль розовых флигелей и аккуратных домиков, я насчитал пять таверн и несколько пивных забегаловок, впрочем, не имеющих никаких аналогий с моими родными пивнушками. Солидные заведения, солидные люди и эльфы пьют пиво. Уже шок.

Было много деревьев. Конечно, они сейчас выглядели совсем непрезентабельно, ибо зима на территории Росении — это не зима во Флориде. Но я представил себе, как должна выглядеть Лазурия, когда все эти деревья и растения зацветут. Яблони, клены, липы, ясени, орешник — кажется, эльфы перетащили свои леса на новое место проживания, чтобы не чувствовать себя уж совсем обделенными.

В самом городе чувствовалась небольшая влажность. Полагаю, помимо Тисавы, с западного побережья постоянно дули морские муссоны. Подрастеряв свою мощь, они все-таки оказывали благотворное влияние на близлежащие леса и густую растительность в самой Лазурии.

— Понравился город? — очнулся от своих дум Мавар. Видимо, умиротворяющая зимняя городская сказка, растопила его сердце.

— Хороший город, правильный, — согласно кивнул я, не прекращая вертеть головой, — но плохо, что нет защитных стен.

— Наши чародеи уже давно убедили Совет префектов снести стены, — пояснил эльф, — и клялись, что знают, как защитить город от набегов варваров или тотального нашествия какого-нибудь врага. Смотри, видишь, вон там, впереди, над крышами виднеется высокая башня?

— Заметил, — чуть прищурившись от ярких розовых бликов, сказал я.

— Это западная сторожевая башня. А есть еще две. Восточная и южная. Все вместе они образуют магический контур, который накапливает какую-то странную энергию, и в нужный момент она ударит по врагам и испепелит их дотла.

— Рискованные у вас чародеи, — я усмехнулся, сдерживая лошадь, которая так и норовила дотянуться до прохожих, попадающихся нам навстречу. — Накопительный контур может разряжаться в бездействии.

— Есть такая проблема, — согласился Мавар, — но периодически маги сбрасывают избыток энергии, и тогда над городом бушует гроза. И после нее так хорошо дышится. Воздух очищается — чем тебе не побочный эффект магии?

— Странная магия, — задумался я, — сколько уже здесь живу — почти ни разу не встретил ее проявлений. А ты утверждаешь, что в Лазурии живет куча чародеев. Что они вообще делают? Почему не могут помочь в войне с тойонами?

— Они помогают, но стараются не вмешиваться кардинально, — почему-то смутился Мавар. Стыдно стало за своих земляков? — Вмешательство в суть природных явлений для них страшнее боевых топоров тойонов. Гномы и то больше пользы принесли своими изобретениями.

— Сами себе противоречат.

— Есть у них такой грешок, — хохотнул Мавар. — О, пансион Экортура. Давай, здесь остановимся. Завтра с утра наведаемся в Управление, сдадим карты, а потом я помогу тебе встретиться с Глоррохином.

Пансион Экортура представлял собой причудливое здание с большими окнами и резными скульптурами, подпирающими крышу. Дом был двухэтажный, с двухскатной крышей из темно-красной черепицы, из которой торчали в разных местах печные трубы. Высокое крыльцо пустовало. Даже наше появление не заинтересовало владельца этой гостиницы.

— Экортур не испытывает недостатка в посетителях, — пояснил Мавар, привязывая лошадь к каменным перилам крыльца, — вот и не пинает своих работников. Сидят в тепле, ждут, когда мы войдем вовнутрь. Пошли, о наших лошадях позаботятся.

Мы поднялись по очищенной от снега лестнице, эльф толкнул тяжелую дубовую резную, всю в завитушках, дверь, и столкнулся лицом к лицу с молодым парнем, собиравшемся выходить на улицу. Парень повел себя весьма невежливо. Он толкнул плечом Мавара, потом наткнулся на меня, стрельнул взглядом, и почему-то странно дернул щекой. Мне показалось, что я его где-то видел.

— Смотри, куда идешь, — предупредил я, сказав уже в спину парня. И вспомнил. Это же один из «Волков»! Мы тогда здорово потрепали охранников-обозников, после чего быстро слиняли с места боя. Вот же незадача! Не хватало еще новых разборок с этими отмороженными. Интересно, узнал ли он нас?

— Господа! — нам навстречу из-за лакированной стойки вышел администратор. А как мне еще назвать этого человека, то бишь эльфа? Я лишь применил известный мне термин. Намного легче ориентироваться.

Эльф был одет в безупречный, с иголочки, кафтан с позолоченными пуговицами, в штанах с настоящими красными лампасами, а на ногах добротные, со скрипом кожаные башмаки. Длинные темные волосы собраны в аккуратный пучок и закинуты за спину. Взгляд администратора был очень внимательным, оценивающим толщину наших кошельков с поразительной точностью. Каким-то же образом он выяснил, что мы платежеспособные товарищи! И в самом деле, наши командировочные, выданные Лифанором, позволяли нам проживать в таких вот пансионах.

— Господа! Чем могу услужить? — холеным голосом спросил эльф-администратор.

— Комната на двоих, — ответил Мавар, изучая растущее в огромном горшке деревце неизвестной мне породы, — на четыре дня. Эльфийский бонсай, чего уж там.

— Сутки на одного проживающего обходятся в два златника, — предупредил администратор. — Итого — шестнадцать. Сразу предупреждаю, что в случае отъезда одного из постояльцев раньше срока остаток не возвращается. Увы, но таковы условия пансиона Экортура.

— Мы знакомы с правилами, — Мавар достал из кожаного кошеля, висящего на шее, горсть монет, отсчитал ровно шестнадцать тускловато светящихся кругляшков и, не давая их в руки холеного эльфа, демонстративно и со стуком положил их на стойку. — Ключ, пожалуйста.

Этот демарш не остался незамеченным. Администратор поджал тонкие бледные губы, и не особо торопясь, зашел за стойку. Потом, на мой взгляд, долго копался в скрытом от посторонних глаз ящике, пока, наконец, не отдал нам ключ. Мы поднялись по широкой, застеленной ковровой дорожкой, деревянной лестнице с покрытыми лаком перилами и балясинами, на второй этаж, нашли свой номер, указанный на бирке ключа. Мавар открыл дверь и с видом скучающего путешественника, которому известны все постоялые дворы на всем пути маршрута, зашел в номер. Следом за ним последовал и я, снедаемый любопытством. Я же никогда не был в эльфийской гостинице! К моему разочарованию здесь не было чего-либо удивительного и необычного. Стандартная комната с двумя кроватями, парой кресел, маленьким столиком с наборным шпоном из разноцветных кусочков плоских камешков, что-то вроде смальты. В левом углу от двери небольшая комнатка. Я заглянул туда. Умывальник с системой подвода тонких трубок, идущих от квадратного бойлера. Это было что-то необычное. Я сообразил, что данная конструкция не что иное, как газовый нагреватель. Вот и вентиль сбоку, покрашенный в желтый цвет. Чудненько! Поплескался в рукомойнике. Действительно, внутри была теплая вода.

— Чудеса, — признался я.

— О чем ты? — голос Мавара доносился откуда-то из глубины комнаты.

— Говорю, шикарно живете! — повысил я голос, выходя из своеобразной умывальни.

Мавар времени даром не терял. Он сбросил с себя меховую куртку и доспехи, а теперь пристраивал свой меч в изголовье кровати, которую успел выбрать, пока я озирался по сторонам.

— Чего торчишь пнем? Осваиваешься? — усмехнулся эльф.

— Ты видел того парня, с которым мы на входе столкнулись? Мне кажется, это один из «Волков», — я последовал примеру товарища и скинул верхнюю одежду вместе с военной сбруей. Плечам сразу стало легче.

— А ты уверен?

Странный у нас разговор. Отвечаем вопросом на вопрос.

— Мне показалось, что он тогда с нами дрался в харчевне.

— А-аа, правильно, — Мавар почему-то задумался, — в Лазурии находится один из штабов этих шакалов. Подозреваю, что бедняга Экортур попал под влияние «Волков». Охрана и безопасность пансиона перейдет или уже перешла под их управление.

— О-па! Это что же получается: здесь голимый рэкет? — я действительно был потрясен. — Ну, вы дожили! Куда власти смотрят?

— Король и есть власть, и ему по нраву ситуация, когда все тихо и мирно в деловом мире Лазурии. Да что ты так разволновался? Наверняка, ошибся.

— Хотелось бы, — недоверчиво сказал я, чувствуя, что в душе нехорошо так зацарапало. — Ты знаешь, Мавар, у меня до сих пор из головы не выходит тот наезд на нас летом. Вот убей, нет никакой логики в действии «Волков»! Почему они именно к тебе подсели? Какой-то дешевый развод! В моем мире так только гопники действуют на улице!

Мавар сел на кровать, внимательно посмотрел на меня.

— А надо ли тебе этот знать?

— Вот ничего себе! — возмутился я. — Я, к твоему сведению, тоже по соплям получил! Можно сказать, не по делу! Давай, колись, что у вас творится?

— «Волки» — старейший Орден в Росении, он образовался после исхода трех рас из Атриды, — Мавар говорил негромко, неторопливо, словно боялся что-то упустить. — В этой организации состояли представители всех рас, и никто особо по этому поводу не заморачивался. Если эльф или гном приносит пользу Ордену — хорошо всем. «Волки» изначально перехватили все важные структуры во вновь зарождающемся обществе, пробовали даже лезть в политику, но их быстро укоротили. Тогда они обратили свой взор на торговлю, идущую по суше и по воде. Надо сказать, что быть купцом в то неспокойное время было очень тяжело. Тойоны делали постоянные вылазки вглубь Росении, уничтожали целые поселения, даже на Лазурию пару раз нападали. Вот тогда ушлые парни и стали охранять обозы. Влияние их сразу же выросло. Эльфийским и гномьим королям, князьям Велиграда в этом начинании видели только одни выгоды. Теперь не надо было отвлекать регулярные войска для прохождения караванов из одного города в другой. Все нужные функции взяли на себя «Волки». Но лет сорок назад верхушка эльфийских домов Нолдор и Мориквенди решили подмять под себя остальную часть руководящего совета. Люди возмутились. Возникли неприятные инциденты. Гномы к тому времени вышли из Ордена, полностью сосредоточившись на изготовлении технических новинок и продвижении их на рынках Росении. Эльфы, признаюсь, повели себя недостойно. Было много заказов на устранение непокорных и строптивых. Полилась кровь. Верховная власть не вмешивалась в дела Ордена, а зря. Может, удалось бы прекратить ту вакханалию, что длилась почти семь лет. Люди победили благодаря своей жестокости. Многие эльфийские семьи недосчитались своих сыновей. Дело принимало дурной оборот, потому что стали гибнуть и дети. Это было неприемлемо, и тогда Мориквенди первыми пошли на уступки. Дом Нолдор еще долго сопротивлялся, обвинив своих сородичей в предательстве. Но это было лишнее. Люди взяли свое. С тех пор ни один эльф не может вступить в Орден, дела с ними ведутся сугубо практичные: контракты на охрану, сопровождение грузов. Эльфы пробовали создать подобный Орден, но ничего не вышло. Много странных ситуаций было, они серьезно мешали продвижению проекта.

Мавар замолчал.

— Все равно непонятно, — сказал я. — Выходит, «Волки» просто мстят за прошлые грехи любому эльфу?

— Не любому, а только Мориквенди и Нолдор.

— Так ты…

— Я из дома Мориквенди, Кос. Меня узнали по вышивке на вороте рубахи. А досадить представителю этих двух эльфийских домов — святая обязанность любого «Волка». Все просто, как видишь. Мы бы понимали их злость, если бы продолжали гадить и мешать их делам, но этого давно уже нет. А традиция осталась. Глупая, но в то же время отравляющая жизнь всем нам. Тем хуже, что Орден заставил наши дома платить ежегодную дань. И мы платим, иначе — неожиданная смерть кого-нибудь из эльфов. Эти шакалы ведь не гнушаются убить и ребенка. Вот такие дела. Многие знают, что происходит, но предпочитают закрывать глаза на происходящее.

— Вы — кровники?

— По сути — да, — согласился Мавар. — Но для убийства адепта Ордена нужен сильный повод, чтобы тебя король не послал на плаху.

— Ничего себе — сказочка, — протянул я озадаченно. — И что же дальше думаете делать?

— Не знаю, — развел руками эльф, — и никто не знает, как остановить вражду.

Недаром свербело у меня на душе, ох, недаром! После сытного ужина мы расположились возле уютно потрескивающего огня в камине и собирались с пользой провести время, то есть погреться и подремать, как в дверь постучали. Я переглянулся с Маваром, пожал плечами на его невысказанный вопрос. Стук повторился. Пришлось вставать и открывать дверь. На меня испуганно смотрел один из служек, из молодых эльфов, совсем еще пацан, ну, по их меркам. Как-то я научился распознавать, кто совсем зеленый перец, а кто уже заслуженный долгожитель.

— Чего тебе, юноша? — неласково спросил я, напуская в голос сонливость, а душа трепыхнулась. И не зря.

Оттирая плечами младого эльфа, на пороге комнаты нарисовались три шкафа в кожаных куртках, под которыми явно проглядывались кольчужки. Взгляд поздних визитеров не внушал оптимизма, но я попробовал образумить «Волков» (конечно же, это были они!), несмотря на рукояти мечей, торчавших из-за плеч. Сей факт уже серьезно тянул на конфликтную ситуацию.

— Господа, мы не принимаем, — громко произнес я, чтобы Мавар услышал и насторожился. — Приемные часы с девяти до двенадцати. Контора работает по сокращенному графику.

— Клыш, заткни ему пасть, — мрачно пробурчал самый большой и страшный охранник-обозник со своеобразной бородкой клинышком и пышными усами, стекающими вниз по краям губ. Бритая голова с пучком длинных волос придавала ему вид этакого бандюка из нашей многострадальной постперестроечной истории. Здесь они хотя бы выглядели презентабельно.

— Без напряга, Штырь! — второй из «Волков» отпихнул бледного как смерть эльфа-служку и выдвинулся на переднюю позицию. Его пронзительные, навыкате, глаза неподвижно уставились на мою переносицу. Клыш явно старался меня загипнотизировать или визуально просверлить дырку в черепе. Да это же настоящая ОПГ! Вот же влипли! — Ты, насекомое, два шага назад и хлебало закрыл!

Меня стала накрывать волна бешенства, но пришлось сдержаться и выполнить указание. Не с моими габаритами и пустыми руками тягаться с мускулистыми бычками.

— Ладно, заходите, если не бздите, — уколол я Клыша.

Троица вошла в номер, последний из охранников аккуратно закрыл дверь. Эльфа-служки с ними уже не было. Наверное, с облегчением побежал прятаться.

Мавар уже был наготове, держа в руках меч. Позицию он занял хорошую, в дальнем углу, возле камина. Со спины не подобраться. Но я никак не мог его поддержать. Без сбруи, без оружия — полноценный заложник. Прикроются мною, ткнут нож в шею и склонят эльфа выполнять их требования.

— Железо убери, ушастый, — осклабился третий подельник, вытаскивая из нутра куртки пистолет с двумя стволами, взвел курки и наставил ствол на Мавара. — А то твоего дружка враз продырявлю. Калибр здесь нешутейный.

— Не пугай деток, Скипа, — хохотнул Штырь, и тут же нахмурил брови. — Ладно, никто вас не собирается убивать. Садитесь, воины, есть разговор.

Я посмотрел на Мавара. Эльф едва заметно кивнул мне, показывая, что подчиниться придется. И первым опустил меч, потом вложил его в ножны и аккуратно положил на каминную полку. Я сел на кровать, так как товарищ устроился во втором кресле напротив Штыря. Скипа и Клыш остались стоять по обе стороны от шефа. Ни дать, ни взять — Дон Карлеоне в царстве эльфов.

На мгновение в комнате повисла тишина. Штырь внимательно изучал Мавара, медленно постукивая пальцами по подлокотникам кресла. Перевел взгляд на меня, почему-то тихо вздохнул и выдал свои претензии:

— Значица, воины, есть у меня желание наказать вас за тот замес в харчевне. Ребята узнали вас, отпираться не стоит. Тогда вы здорово обидели нашу компанию. Сначала от меня требовали порвать вас на ремни, но я узнал, что вы осели в «Наконечнике», и остудил горячие головы. Цените, воины! Не с руки нам ссориться с теми, кто дрючит тойонов. Но за нанесенную обиду надо отвечать.

— А ты кто таков, чтобы решать нашу судьбу? — спокойно спросил эльф. — Голован[6] или все-таки подсадок[7], который ведет речь без окончательного решения?

— Я — голован Лазурии, — выдерживая взгляд Мавара, ответил Штырь, — а зовусь я Штырем. Достаточно представился?

— Нашей вины в драке нет, — лицо эльфа было непроницаемым, а его хладнокровие, в противовес моему, поражало. — Сначала научи своих сосунков вести себя вежливо. Никто не будет терпеть хамство и откровенное желание помахать кулаками.

— Есть вина — или нет — претензия не в этом, — Штырь поднял палец с обломанным ногтем, словно решил читать лекцию, — а в нанесенном уроне служивым людям.

— Можно подумать — мы не служивые, — встрял я в разговор. Ствол пистолета резко переместился в мою сторону. Явный намек не открывать рот.

— Откуда мои ребята могли знать, что вы служивые? — удивился голован. — На ваших лбах не было написано, что вы приписаны к «Наконечнику», подорожных грамот не предъявили. А мои ребятки все с жетонами на шее ходят. Увидели знак дома Мориквенди, вот и воспылали.

— Ты сам себе противоречишь, голован, — тут же парировал Мавар, видимо, хорошо подкованный в таких вопросах, — послушав твои доводы, выходит, что кое-кому башню снесло от вседозволенности.

Ха-ха! И Мавар зацепил слово-паразит, принесенное мною. Не иначе, после общения с Фарином обогатил свой словарный запас.

— Какую башню? — не понял Штырь, и лицо его сразу помрачнело. Учуял в этих словах угрозу для своих аргументов.

Мавар, молодец, не стал ничего объяснять. Пусть поломает голову, голован!

— В общем, разговор пустой. Претензии не принимаются, — эльф перешел в атаку. — Твои бажбаны[8] мало того, что заведение почтенного Сигивика чуть не развалили, так еще позорно нажаловались, что им морды набили. Если мы привлечем свидетелей — ваша контора по миру пойдет.

— Штырь, позволь я ему уши отшибу картечью! — возмутился Скипа. — Чего он себе позволяет?

— Чем вам не нравятся уши эльфов? Так и норовите до них дотянуться, — Мавар был сам хладнокровие. — И почему вы в городе ходите с оружием без разрешительных бирок? Налицо нарушение указа короля Даринэйла. Мы не находимся в состоянии войны. На штраф захотели налететь?

— Ну…ты, ушастый! — даже восхитился Штырь. — Ты, кажется, не понял, с кем связался. Мы не прощаем обид, никогда! Неужели до сих пор не понял? Если я хотел, чтобы дело завершилось сотней эльфийских златников, то теперь передумал. Объявляю свое решение: выплачиваете двести златников. Если через две седмицы я не получу откупные, с этого дня любой «Волк» имеет право потребовать от вас станцевать джагу. Всю вашу компашку, вместе с девкой, кстати.

— Пошел вон, vara nyarro[9], — даже в этой ситуации Мавар оставался спокойным. — Мы до вас еще доберемся. Так что веди свои дела с оглядкой.

Штырь резко встал с кресла, рванул рукой за спинку. Кресло с грохотом упало на пол. Голован вышел из нашего номера, за ним, злобно сверкая белками глаз, попятился Клыш. Скипа мрачно ухмыльнулся, держа нас на прицеле. К двери он шел спиной, уверенно и спокойно. Показал два пальца, намекая на срок, и исчез из виду.

— Что такое «станцевать джагу»? — я обалдело смотрел на Мавара, прикрывшего глаза и расслабленно откинувшегося на спинку кресла.

— Зарезать, — ответил эльф и распахнул глаза.

— Блин! Да у вас здесь криминальная Росения! Какие-то черти стрелку набивают, на счетчик ставят, угрозами раскидываются! Кстати, это серьезно? Ну, про джагу?

— «Волки» словами не раскидываются, — успокоил меня Мавар, — так что надо думать, как ликвидировать угрозу. Их шайка имеет вес в аристократических и купеческих кругах, и так просто им обвинения не предъявишь. Поднимут всех на защиту своей затронутой чести. Кстати, о какой стрелке ты ведешь речь?

— Это в моем мире называется назначенная встреча в определенное время. Тебе знакомы часы?

— Гномья забава, но весьма популярная, — усмехнулся Мавар. — Я, кажется, понял, смысл слов. Стрелка часов показывает время, когда назначена встреча.

— Что делать-то будем?

— Спать ложиться, что еще? — пожал плечами Мавар. — Завтра с утра нам нужно быть у барона Рафуса.

— Я бы не отказался от пистолета, — пробормотал я, закрывая дверь на замок. — В противостоянии с такими чертями огнестрел — самый лучший аргумент.

Барон Рафус — немолодой уже мужчина с залысиной на большом лбу и с крупным носом с выступающими капиллярными точками на самом его кончике — очень внимательно изучил наши карты, перекладывая листы из одной стопки в другую, потом повторял процедуру в обратном порядке. Изредка он сверял наши карты с какими-то своими пометками. Мы сидели на противоположном конце длинного стола и терпеливо ждали, что же скажет Главное Управление объединенной армии трех рас в лице барона и еще пары молодых офицеров-эльфов. Те почтительно маячили за спиной Рафуса и с нескрываемым любопытством изучали наши кроки.

— Да, вижу, что поработали славно, — наконец, сказал барон, отодвигая карты от себя, — но я бы хотел узнать ваше мнение, где лучше выходить на маршрут, как пробираться между племенами тойонов, да еще с большим грузом. Маневренность, как я понимаю, резко снизится.

— Группа с самого начала возьмет направление на север, в сторону Большой Долины, — ответил Мавар, — потом резко сманеврирует на восток. Там уже Древний Тракт начинается. По нему мы идти не будем, так как опасаемся разведгрупп тойонов. В Долине есть несколько тропок между лесистых холмов, ведущих в Шелестящий Лес. Тойоны там редко ходят, предпочитают большие дороги. Они же ничего не боятся, чувствуют себя как дома. Ну, а дальше только боги знают, что будет.

— Группа полностью готова, или требуется еще время для подготовки?

— Нельзя тянуть, — покачал головой Мавар, — как только сойдет снег в лесу — мы выдвигаемся. У нас была идея продвигаться по рекам, но большинство из них отходит на территорию орков. Не самый безопасный путь, но более скрытный. Орки ведут с тойонами торговлю и в курсе всех их дел.

— По нашим данным, они заключили договор о ненападении, — сказал один из эльфов-помощников за спиной барона, — разведка выяснила, что орки и тойоны активно обмениваются военными советниками.

— Активность орков — это единичный случай сотрудничества или подготовка к масштабной войне? — не оборачиваясь, спросил Рафус.

— Пока лишь временные контакты, — подтвердил второй офицер-эльф.

Мне казалось, что я попал в своеобразную клинику Кащенко, где мои соседи — тихо помешанные на компьютерных игрушках люди, осознающие себя частью созданного ими же мира. А я, случайно попав в палату, медленно схожу с ума, встраиваюсь в чужую Вселенную. И понимаю, что нет иного выхода, как принять эту данность. Где-то сидит добрый доктор, профессор медицинских наук, кивает поседевшей головой, рассматривая анамнезы больных, назначает лечение…. Мне нужно попасть к этому профессору, чтобы он посодействовал мне и открыл двери клиники, выпуская меня в цветущий мир людей.

Встряхнувшись от наваждения, я оказался там же, где и был несколько минут назад: в кабинете барона Рафуса. Пожилой управленец уже не глядел в карты, а откинувшись на высокую спинку стула, сложил руки на груди.

— Вы понимаете, что шансов уцелеть в этом рейде у вас почти нет, — сказал он, — даже если доберетесь до портала и взорвете его к дьяволу, на обратном пути будет много препон. Поэтому я предлагаю иной вариант. Вы можете пробраться на северное побережье материка, где вас подберет корабль Коалиции, или же в сторону Темных Холмов. Там группируется орда Серых орков, многие из которых — так называемые свободные охотники. Мы подкупим вождей кланов, чтобы они были готовы помочь вам. Это один из вариантов, и не факт, что удачный. Риск есть во всем, даже во время поедания пищи. Кусок в горле — один из исходов.

— Не боитесь просто так потерять деньги? — усмехнулся Мавар.

Рафус протарабанил пальцами по столу.

— Боимся, но у нас длинная память. Припомним.

— Если препятствия непреодолимы — надо искать другие способы проникновения в тыл тойонам, — решился я открыть рот.

— Какие, например? — барон даже не удивился.

— Заброска группы на самолете. У тойонов, надеюсь, нет оружия, способного сбить воздушный шар на безопасной высоте.

— Оригинально, — хмыкнул Рафус, — только невыполнимо. Вы несете много груза, а наши самолеты еще не приспособлены для провоза на дальние дистанции. Не отработана визуальная привязка к местности, да и много мелочей, способных при нарушении условий обрушить, как вы называете, «шар» на землю.

— Есть же время, — я возмутился, — напрягите всех, кто причастен к изготовлению самолетов, да того же конструктора Радбода, отработайте подъем и посадку с полезной нагрузкой, потом с предельной нагрузкой. Вы же понимаете, что с воздуха гораздо легче проникнуть к порталу. Сэкономим время, ресурсы….

— Но о вашем прибытии будут знать все тойоны Шелестящего Леса, — возразил один из эльфов-офицеров, — и как только вы появитесь возле Врат — можете считать себя покойниками. Продвигаясь по тылам лесовиков, есть шанс дойти незамеченным. И еще одна деталь: от вашей группы будут отвлекать на себя внимание несколько команд, уже укомплектованных и готовых к выходу.

— Да мы об этом давно догадались, — хмыкнул я. — Классическое решение для отвода глаз. Ну, хорошо, допустим, технические новинки вы не можете использовать, а магия? У вас же есть сильные чародеи? Пусть придумают что-нибудь.

Эльфы дружно переглянулись между собой, как будто мои слова о колдунах являлись неким запретом на их использование. Барон Рафус озадаченно почесал переносицу, еле слышно шмыгнул, словно страдал от насморка, потом ответил:

— Чародейство под запретом. Коалиция трех рас считает недопустимым использовать магию в военных целях.

— Почему? Магия во имя защиты населения — это благо. Что-то наколдовать неприятное для врага — это не нарушение каких-то законов природы, — я пожал плечами. — Или существуют какие-то тайны, о которых мне не говорят?

— У вас запланирована встреча с профессором Глоррохином? — вместо нужного ответа барон проявил чудеса осведомленности. — Можете расспросить его, если сможете уговорить. На сем я считаю встречу оконченной, господа. Нужное оборудование доставлено в «Наконечник», люди экипированы и подготовлены. Выход назначаю на….

Рафус назвал дату, а Мавар согласно кивнул. Все правильно. Если в операции задействовано несколько отвлекающих групп, то здесь важна синхронность. Я вообще не знаю, что задумали военные, но, полагаю, начальный этап просчитан ими досконально. Дальше вступает в силу принцип нарастающего хаоса, когда все поймут, что именно мы являемся острием оружия. Даже стремно стало от ощущения накатывающего страха. Угораздило же меня вляпаться в эту историю! Поехал бы вместе с Анькой, ничего бы не случилось!

Барон встал, эльфы-офицеры тут же оказались возле дверей, проводили нас взглядами, очень внимательными и изучающими, но никто из них не пошел дальше с нами по коридору. Странные товарищи. Кем они вообще были в иерархии Управления? Этот вопрос я и задал Мавару на улице.

— Координаторы на время назначения нового штаба, — ответил эльф. — Не доверяют барону, боятся, что он начнет вести свою игру, подбирать нужных людей на ответственные посты. Любая встреча Рафуса не обходится без этих соглядатаев.

— Конфликт эльфов и людей?

— Нет, — ответил Мавар, взлетая в седло. Взяв в руки поводья, он легонько дернул их. Лошадь фыркнула, и осторожно переступая ногами, пошла по накатанной повозками и каретами снежной дороге. Я пристроился рядом. — Конфликта двух рас нет, есть борьба интересов. Каждый стремится окружить себя нужными и верными людьми. У барона много толковых офицеров, прозябающих на форпостах, и не имеющих возможности подняться вверх по карьерной лестнице. Среди них есть как люди, так и эльфы, и даже — ужас для наших аристократов — гномы!

— Действительно, ужас, — согласился я, представив в роли штабного офицера скандалиста Фарина, облаченного в мундир и важно расхаживающего по коридорам Управления со своей густой бородой. Стало смешно. — Куда теперь? К Глоррохину?

— Я покажу тебе дорогу до Академии, а сам отлучусь по делам. Надо решать вопрос с «Волками». Такие угрозы не бросают почем зря. Встретимся в пансионе. А завтра с утра в обратную дорогу.

— Так быстро? — удивился я.

— Что, понравилось в Лазурии? — засмеялся эльф. — Хочешь рассмотреть город повнимательнее?

— Честно — нет. Зимой не интересно. Вот летом я бы согласился пожить здесь две-три седмицы. Я хотел в Велиград смотаться, на пару деньков. Тем более, Лифанор нас не торопил с возвращением.

— Кос, у нас большие проблемы, если ты помнишь, — помолчав, ответил Мавар. — Нет у меня уверенности, что «Волки» не нарушат свое слово, и не постараются достать нас раньше. Дорога до Велиграда не близкая, всякое может случиться. Девушка там?

Я промычал что-то неразборчивое, помахав в воздухе левой рукой.

— Шустрый ты, парень, — Мавар изучающе посмотрел на меня. Рубец на его лице медленно наливался краснотой на морозе. — Еще вчера из портала выскочил, а уже в цветнике разгуливаешь. Мало того, что Каелдримналь мимо тебя без вздоха пройти не может, так ты еще и тайную пассию завел в Велиграде.

— Кели-то за что? — не выдержал я. Лицо мое, наверное, стало свекольного цвета. — Что она во мне разглядела?

— Кто же баб разберет? — совсем по-простецки пожал плечами Мавар. — Melme[10]!

Я понял. Кели и Иримэ в последнее время поднатаскали меня в изучении эльфийского языка, и слово «melme» частенько проскальзывало в их речи. Вот чертовки! Ментальное воздействие стали применять!

— Я советую тебе написать письмо. Почтовая гильдия работает великолепно, так что девушка получит твои излияния уже через два дня. Извинишься, что не можешь приехать. Важное задание, то да се, нет времени. Поймет, — уверенно ответил Мавар после недолгого молчания.

Мы проехали по широкой улице, тщательно очищенной от сугробов, и свернули на аллею спящих под снежным покрывалом кленов и вязов, на конце которой раскинулось изящное строение в три этажа с многочисленными башенками, казавшимися отсюда игрушечными, словно в наборе «Лего».

— Вот и Академия, — кивнул Мавар, — дальше сам езжай. Спросишь Глоррохина — любой тебя к нему отведет.

Профессор Глоррохин действительно меня ждал. Как только я обратился к одному из завсегдатаев Академии — эльфу, одетому в богатую переливающуюся шубу из неведомого мне несчастного зверька, тот сразу же схватил меня за руку и поинтересовался, кто я такой, и вообще, зачем мне понадобился мэтр астрологических и алхимических наук, заслуженный и почетный гость во всех крупных городах Росении. Я учтиво представился, после чего был немедленно перенаправлен в руки неказистого мужичка в теплом коротком тулупе и меховых сапогах, замершего каменным идолом на входе у двустворных дверей Академии.

— Орилаф, проводи гостя до профессора Глоррохина. Он по особому приглашению, поэтому можешь сразу же оповестить профессора.

Так я и познакомился с самым известным в Росении эльфом, импозантным мужчиной, перевернувшим мои представления о расе Первых. Во-первых, он был коротко пострижен! Его пепельно-платиновые волосы лежали в аккуратной прическе, да еще и прилизанные с помощью косметического масла (есть такое в арсенале брадобреев, уже знал). Уши, теперь выглядывающие напоказ, меняли облик Глоррохина, делая его похожим на гламурного вампира. Во-вторых, на нем был прекрасный шерстяной костюм мышиного цвета с тонкими светлыми полосками, пусть даже с длинными фалдами, но уже приближенный к современным образцам моего мира. На ногах — добротные ботинки, матово поблескивающие в свете газовых фонарей, освещающих его огромный кабинет. Лицо Глоррохина было приятным несмотря на антропометрию, могущую оттолкнуть непривычного к виду эльфов человека. Оно был слегка вытянутым, скулы остры, губы бескровны, но с помощью макияжа меняли свой цвет. Глаза белесые, зрачки неподвижно стояли на одном месте, пока профессор изучал меня с вниманием патологоанатома.

— Ну, вот мы и встретились, — голос у эльфа звучный, сочный, ложащийся на слух приятной гармоничной музыкой. Очаровательный злодей! Образное выражение само пришло на ум, и я не стал спорить с самим собой. Я же не знал, что за человек… тьфу, эльф передо мной, какие мысли крутятся в его голове, что он вообще ждет от нашей встречи.

— Приветствую тебя, Кос, — Глоррохин неожиданно протянул мне свою руку, как это было принято в моем мире, и обхватил не мое запястье, а именно ладонь, пожал крепко, обхватив цепкими пальцами, сухими и теплыми.

Я был озадачен, но сжал его руку. Эльф даже глазом не моргнул, выдержав проверку. На его губах мелькнула легкая улыбка, словно говорящая: «ну-ну, пыжься, парень, проверяй».

— Рад знакомству, — ответил я и отпустил руку профессора. — Давно мечтал встретиться, как только прослышал про вас.

— Полагаю, интерес лежит в области Врат? Я о тебе слышал много интересного, так что мне и гадать не стоило, зачем ты стремился ко мне. Проходи, садись, как тебе удобнее. Хоть в кресло, хоть на диван. Снимай шубу, вешай сюда. Вообще, не стесняйся. Я не сноб, приветствую простоту в общении.

Надо сказать, что кабинет профессора тянул по своим размерам и убранству минимум на кабинет президента какого-нибудь государства. Одну стену занимали застекленные шкафы, забитые книгами. Позолота корешков одних фолиантов соседствовала со скромными кожаными переплетами других. Книг было сотни, если не несколько тысяч.

Посредине кабинета стоял стол, длинный и широкий, протянувшийся до самого окна. Да и окно впечатляло. От пола до потолка, с единым стеклянным полотном. Как его умудрились вставить в проем — уму непостижимо.

Вдоль другой стены вольготно раскинулись четыре кресла с удобными и мягкими спинками. Сядешь в такое — и уснешь от комфорта. Я первым делом разделся, машинально пригладил волосы, вздыбившиеся под шапкой, выбрал диван, сел на него, закинув ногу на ногу. Глоррохин не стал садиться, он просто отошел к окну и обхватил локти руками, снова стал изучать меня.

— Признаюсь, твои подсказки насчет «сыворотки правды», как ты обозначил препарат, меня озадачили. Такое нетривиальное решение резко перевернуло ситуацию в травной медицине. Бассилал успел написать трактат после возвращения с Базы, после чего стал довольно популярной личностью, — профессор усмехнулся. — Мы подозревали о необычных свойствах указанных растений, но, чтобы так изящно и эффективно…. В общем, разработкой препарата заинтересовались военные и все структуры безопасности: Внутренний и Внешний сыск, даже представители Корпуса Стражи прибегали. Увидев перспективу, я взял на себя смелость оформить партнерский патент. Вписал свое имя, как руководителя проекта, Бассилала, который контролировал весь процесс изготовления, и тебя — как подателя идеи. Процент небольшой, но кое-что на жизнь перепадет.

— И на какую сумму я могу рассчитывать? — осторожно спросил я, чувствуя, как враз пересохло горло.

— Патент дает тебе право раз в год снимать с банковского счета двести златников, — сделав вид, что прикидывает прибыль, ответил Глоррохин, — согласен, что немного. Однако без протекции с моей стороны ты и такого бы не увидел. Я всегда был сторонником справедливого решения спорных вопросов.

Ну, них… себе! Двести златников в год, особо не напрягаясь! Да пусть хитромудрый эльф строит свои комбинации с прибылью от сыворотки, плевать! Свои кровные я получу, если жив останусь! Я даже представить страшился, а какую же сумму от своего участия получит Глоррохин! Ну и хитер же эльф!

— Вижу, что впечатлил? — профессор не пошевелился. — Тогда приступим к обсуждению вопроса, который является для тебя наиболее важным в данный момент. Врата…. Я угадал?

— Ваша проницательность поражает, — решил я полить елея.

Эльф звучно рассмеялся, сделал широкий шаг к ближайшему шкафу, открыл дверцу и изящным движением снял со средней полки толстенную книгу, вернулся с ней к столу.

— Лесть — оружие страшное и разрушительное, но его нужно использовать в нужный момент, — сказал он, — а для партнеров она неприменима. Согласен со мной, Кос?

— Конечно, к дьяволу лесть! — патетика так и рвалась наружу. Вот дурень! Неужели Глоррохин заколдовал меня?

— Хорошо, чтобы понять суть дела, расскажи, как все произошло, когда ты попал в наш мир.

И снова рассказываю, не жалея красок, стараясь вызвать сочувствие у профессора, потому что вижу, что знаменитый в Лазурии эльф не такой уж и простак. Скрывает свои скелеты в шкафу. Есть у него на уме свои идеи, которые мне знать не положено.

— Так-так, — Глоррохин продолжал стоять на ногах, открывая книгу, — занятно получается. Портал сработал одномоментно, а почему? А потому, что на взлом заклинания был направлен мощный энергетический луч, подпитанный магией. Возникает второй вопрос: кому понадобилось таким кардинальным способом активировать Врата? И плавно перетекает в ответ: кто-то кого-то ждал из твоего мира. Не утверждаю, что именно тебя, Кос. Ты мог оказаться в нужном месте совершенно случайно. А курьер мог банально не успеть к пробою.

«Да тут сплошь заговоры! — восхитился я. — Шпионы, разведчики, курьеры! Сто пудов: профессор знает что-то, что неизвестно Внутреннему сыску. Надо бы потом с мастером Дефуром поговорить».

— Можно ли активировать повторно Змеиный портал? — спросил я с надеждой. — Если нашлись умельцы, то вам и подавно по плечу такое дело.

— Нет! — излишне резко ответил эльф, перелистывая книгу. Он что-то искал. — Опасно и непредсказуемо. По легендам и непроверенным слухам этот портал имеет несколько направлений, и куда ты попадешь, если захочешь вернуться — никому не известно. Нужен маяк, понимаешь? Ориентир, который откроет нужную створку.

— Понял, не дурак, — решил я не полемизировать с профессором, но свои пять копеек вставил, — только люди говорили, что портал пробовал открыть какой-то чудак, имени не назвали. Но он из Галатеи. Правильно назвал?

— Из Галатеи? — зашипел Глоррохин, но вовремя опомнился, лицо его сразу разгладилось. — Да, есть такой городишко, маленький, древний. Сонное царство, патриархальный быт. За Тисавой, ближе к побережью, к югу от Лазурии. Бывшая столица эльфов. Сейчас там мало кто проживает. А чародей…. Да, я понял, о ком речь. Он уже помер, сгнил в земле. Мерзкая сущность этого недоучки испортила многим не только карьеру, но и жизнь. Едва с ним справились, отправляя в ссылку. Ужас!

— И как звали того чародея? — мне не хотелось верить, что последняя надежда на возвращение зарыта.

— Не помню! Столько лет прошло. Почти век минул, ну, или чуть меньше.

Слишком быстро эльф дает ответы. В пору заподозрить его в сокрытии каких-то фактов. Наведаюсь-ка я попозже в эту самую Галатею. А то разговор становится скользким, опасным. Не верится мне в доброту душевных порывов Глоррохина. Как он с патентом завернул, а?

— Хорошо, — как будто тема мне стала неинтересна, — помер Максим — да и хрен с ним. А есть ли еще какие порталы? Не может такого быть, чтобы на большом континенте функционировал один-единственный переход в иные миры.

— Как не быть — есть, — добродушно ответил профессор, успокоившись. Он пальцем поманил меня к столу, развернул в мою сторону книгу со старинной картой. — Смотри, наш мир был совершенно другим в стародавние времена. Магия существовала наравне с технологическим развитием людей и эльфов. Никто никому не мешал. Цветущие города на востоке, юге и далеком востоке соперничали между собой в искусстве и архитектуре, ученые разных стран собирались на диспуты, маги шалили понемногу, но никто не помышлял о зле. Самым загадочным артефактом были Врата, этакие молчащие громады, сложенные из черного монолитного камня. Кто их поставил, в чем была их суть — никто не мог дать внятного ответа. Торчат себе в разных местах, ну и торчат. Однажды кто-то из ученых-путешественников, одержимых идеей разгадать тайну Врат, совершенно случайно стал свидетелем их активации. Просто началось искривление пространства, энергетические поля стали настолько насыщенными, что волосы на голове вставали дыбом, и это на расстоянии одного-двух поприщ! Из портала никто не полез, кстати! Сам же ученый попробовал войти в проем, и оказался в совершенно другом мире. Он это понял по смене дня и ночи. У нас светило солнце, а там стояла глубокая ночь, и звезды были не нашего мира. Путешественник поспешил обратно, справедливо опасаясь, что Врата закроются перед ним, и он навсегда останется под чужим небом.

— Правильно, — проворчал я, разглядывая смутные надписи на карте, — я вообще не стал бы соваться туда без подготовки. Ученые — они все немного сумасшедшие.

— Да-да! — засмеялся Глоррохин. — Именно так все и обстояло. Ученые провели ряд исследований, и установили, что существует периодичность активности Врат. Никто и предположить не мог, что когда-нибудь из чужого мира полезут чудовищные тойоны! И с тех пор один из порталов стал величайшим злом для нашего мира.

— Сколько всего порталов?

— Пять. Один из них — Змеиный, второй охраняется тойонами, еще один в непроходимых орочьих лесах, а два последних остались после катаклизмов на далеком востоке. Есть еще один вид порталов, они невидимы глазу, но особо одаренные люди могут видеть, точнее, чувствовать их. Не знаю принципа действия, к сожалению.

— Да, я слышал краем уха о таких порталах. А вообще, все Врата функционируют по-разному, или действуют так же, как и Змеиный?

— Портал лесовиков открывается периодически, раз в двести-триста лет. Иногда — раньше. А это дает большой приток новых воинов. Тойоны только и умеют, что воевать и разрушать. Варвары!

— Если я правильно понял, порталы стали активными после землетрясений, разрушивших Атриду? — я взглянул на Глоррохина и поразился той боли, которая исказила лицо эльфа.

— Это самая печальная история, которая случилась под звездами нашего мира, — грустные нотки прорезались в голосе профессора.

— Но почему тойоны так стремятся на запад? — меня до сих пор мучил этот вопрос. — Здесь не так много места, край континента! Почему они не обратили свой взор на восток?

— Там нечего делать, Кос. Все города в руинах, дикие племена, рыщущие в развалинах Водосада, Межибора и других местах…. Им остается двигаться только сюда, больше некуда.

— Игра на выживание, — пробормотал я, — кто кого сожрет быстрее.

— Да, так и есть. Поэтому была принята доктрина развития новых изобретений. Гномы стараются, поставляют новые образцы своей чудесной техники, армия перевооружается, постепенно выстраивая цепь оборонительных сооружений в предгорьях.

— А города стоят без крепостных стен! — воскликнул я.

— Магия защитит их, — коротко ответил Глоррохин.

— Так и шарахнули бы этой вашей магией по тойонам! Какая проблема?

Эльф покачал головой, медленно закрыл книгу, подержал на ней руки, потом ответил:

— Проблема не только в этическом использовании магии — об этом сейчас даже не говорят, понимая абсурдность тезиса. Все, кто причастен к тайнам природы, уверены, что применение колдовских приемов грозит новыми катаклизмами. А океан близко. Могут быть очень печальные последствия. Никто не пойдет на такой шаг.

— Человеколюбие в данном контексте — глупость несусветная, — резко, чересчур резко ответил я. — Вас будут вырезать, армия будет гибнуть под напором орды, а маги, боящиеся замарать ручки, станут охать и ахать, что землетрясения разрушат последний оплот цивилизации. Надо выбрать что-то одно. Патриа о муэртэ!

Глоррохин ничего не ответил, только молча спрятал книгу в шкаф, закрыл дверцу.

— Может быть, доля правды в твоих словах есть, уважаемый Кос, — задумчиво сказал эльф, садясь в кресло, — сейчас идут бурные обсуждения, что предпринять в случае активной фазы наступления тойонов. Я, кстати, всегда стоял за магический удар, но большинство против. Что ты сказал в самом конце своей яростной речи? Патриа….

— Родина или смерть! Можете взять себе девизом, патента не требую, — подколол я, злясь неизвестно на кого: то ли на упертых магов, то ли на Глоррохина, скрывающего имя таинственного чародея.

— Красивый девиз, — без тени улыбки ответил эльф, — надо подумать, как его внедрить в массы.

— И все же, уважаемый проф, мне нужно знать ваш ответ: есть ли у меня шанс вернуться домой?

Глоррохин сцепил сухие пальцы между собой в замок, вперил в них свой взор. Потом поднял голову и решительно сказал:

— Кос, есть два варианта развития событий. Первый: ты навсегда останешься здесь, потому что я не знаю способа вернуть тебя обратно. Второй: есть малая вероятность, что Змеиный портал можно активировать, но в этом случае ты рискуешь попасть не в свое время и не в свой мир. Именно этот портал питается энергией времени. Здесь ты проживешь год, а там пройдут десятилетия. Это лишь гипотеза, но основанная на научных опытах в лабораториях. Увы….

Мне оставалось только сжать зубы. Лишь одна мысль билась в голове: если Глоррохин наврал про смерть чародея, на веру принимать его слова не стоит. Надо найти этого отшельника. Или, в крайнем случае — его учеников. Не мог просто так покинуть земную юдоль чародей, унеся в могилу свои знания и опыт.

Глава третья

— Чего встал, как вкопанный? — голос Иримэ вернул меня в суровую действительность. Чувствительный тычок в спину девичьим кулачком придал мне ускорение.

Наш отряд короткой цепочкой втягивался в распадок, идя вдоль холодной весенней лесной речушки, недавно сбросившей ледяной панцирь. Впереди шагал Грэм, пока еще спокойно и размеренно ступая по узкой стежке, натоптанной дикими кабанами или козами. Иримэ не шла с нами, а всего лишь провожала до определенной точки, откуда наша группа уйдет в рейд. За ней, сурово хмуря брови, пристроился сотник Дали, держа в сильных руках короткоствольный «слонобой» — двойную спарку — своеобразную модификацию с четырьмя стволами, которая стреляла не картечью, а тяжелыми пулями; ее гномы тайно перебросили в «Наконечник» для испытаний. Приказ Лифанора был кратким и безапелляционным: проконтролировать нас, заодно и помочь, если наткнемся на тойонов.

Иримэ, конечно, преувеличивала. Я никоим образом не встал во время движения, а лишь замедлил ход, замечтавшись. Я шел между Фарином и Кели, нагруженный как осел. На моих плечах висел рюкзак с несколькими килограммами взрывчатки, упакованной в глиняные сосуды, личные вещи и паек на несколько дней, на поясе висел топор, пара ножей. Тяжелый пистолет был заткнут с другой стороны пояса, что придавало мне большую уверенность. Лук присобачил на плече, и теперь он был по соседству с рюкзаком, нисколько мне не мешая. Грэм помог пристроить колчан со стрелами. В этом он знал толк. Так что я в отряде «теней» стал за штатного лучника, как и Кели.

На мне висел самый настоящий балахон-маскхалат бледно-зеленого цвета с грязными разводами. В весеннем лесу он хорошо скрывал уже за полсотни шагов, но тойоны болезнью зрения не страдают, так что мы не строили иллюзии, что долго сможем идти незамеченными. Любой здравомыслящий человек, пусть им будет даже лесовик, заподозрит неладное, заметив бредущие между деревьев поросшие мхом и ветками пеньки, причем на двух ногах.

Странно, что страх куда-то пропал, как только мы вышли с Базы и углубились в начавший зеленеть лес. Глядя на вооруженных до зубов товарищей, мне стало казаться, что задание будет выполнено, и обратно вернутся все. Хотелось верить в это.

— Все, дальше мы не пойдем! — сказал Дали и остановился, перекидывая ружье с одного плеча на другое. — Давайте прощаться, други.

Пошли рукопожатия между мужчинами. Эльфийки обнялись, что-то прошептали друг другу. Кели бледно улыбнулась, выслушав напоследок какие-то рекомендации подруги. Фарин затряс бородой и прогудел, глядя на Иримэ:

— Эй, красотка, давай пообжимаемся, пока есть возможность!

— Ха! Нашел причину облапать мои телеса! — Иримэ показала гному кулак. — Давай, топай вперед, да бороду подбери, а то запнешься!

— Ох, пожалеешь потом, что не согласилась! — огорченно покачал головой Фарин, подходя к Дали. Стукнул кулаком по плечу сотника. — Передавай привет моим родичам, если увидишь. Скажи, пусть пиво ставят ближе к червеню[12] и вишневую наливку из подвалов вытаскивают. Своих дядьев я знаю: скупердяи знатные, но в этот раз не отступлюсь!

— Передам, язык не отвалится, — кисло улыбнулся Дали, крепко сжимая плечи Фарина, — только свою башку не высовывай по каждому поводу, брат. Враз снесут.

— Э! Я со своим самопалом любого тойона угомоню! — стал бахвалиться Фарин. — Видал, самострел какой выдумали братья?

И гном потряс своей переносной пушечкой. Ей-богу, дитя с бородой!

Иримэ приблизилась ко мне, пристально взглянула своими кошачьими глазами и негромко сказала:

— Присматривай, пожалуйста, за Кели. Я понимаю, что с тебя толку как с быка молока, но в бою держись рядом. Она слишком увлекается, и за спиной не смотрит. Воины Дома Тэлери все такие, горячие и безрассудные.

— Как с козла молока, — машинально поправил я.

— Что? — не поняла девушка. — При чем здесь козел?

— Да это я так, вспомнил, — улыбнулся я. — А ты из какого Дома?

— Мориквенди, — улыбнулась в ответ Иримэ. — Мы живем ближе к северу, кровь наша горячая, но разум холодный. Ну, все! Пошли! Пошли!

— Ха! Так Мавар тоже из Дома Мориквенди! Вы родственники, наверное?

— Нет, как ни странно. Ладно, иди, да не оглядывайся.

Мы снова стали перестраиваться в походный порядок. Ломая кусты, на тропку выскочил Хват, успевший навесить на свою шерсть прошлогодние колючки и какие-то зеленые шары с торчащими со всех сторон иглами. Он укоризненно посмотрел на всех нас, словно спрашивая, куда мы, собственно, подевались? Уже вся тропа исследована, каждое дерево помечено, а вы здесь глупостями занимаетесь.

Иримэ и Дали скрылись за деревьями, а мы прибавили шаг. Грэм послал Мавара в боевое охранение вместе с волкодавом, и наш долгий путь начался. Узкая тропка постепенно расширялась, словно здесь помимо диких животных ходили двуногие. Высокие светлокорые сосны постепенно уступали место лиственному лесу. Я узнавал осину, периодически мелькала в зарослях ольшаника неведомо как затесавшаяся рябина, потом пошел березняк. Дорога делала немыслимые петли, ныряла в подлесок, неожиданно вылетала на начавшие зеленеть поляны, которые мы перебегали с быстротой «мерседеса».

Через час Грэм приказал Томаку сменить эльфа. Хват милостиво остался с человеком, и, помахивая хвостом, исчез в глубине леса. Побежал гонять белок, видимо. А мы шли, погруженные в лесные запахи и звуки. Птичий гомон перекликался с частой дробью дятла, из густых кустарников несло тяжелой листвяной прелью и едва уловимым запахом свежей поросли. Под ногами часто попадались прошлогодние грибы, неведомо как пережившие зиму. Ни один из них не был мне знаком. Я заметил, что никто из спутников не топчет грибы, старательно обходя или перешагивая их. «Это чтобы не спалиться, — догадался я. — Тойоны враз просекут, что здесь кто-то прошел». Не был бы предупрежден заранее, точно снес или раздавил бы, как слон.

Двигаясь компактной группой, дошагали до того места, где стылая речка разливалась по каменистой россыпи, затопив луговину и корни деревьев. Мы не стали искать обходные пути, и прошли два или три километра, как я прикидывал по своему разумению, пока не оказались на возвышенности, поросшей молодым ельником. Отсюда хорошо было видно, что дальше нас ожидает густая полоса леса, и где-то вдали проблескивало синью небольшое озеро. Пока все было спокойно, кроме щебетания птиц и шума верхового ветра ни одного злобного лесовика мы не повстречали. Видимо, укочевали в другие места, поближе к реке. Грэм пояснил, что они так и делают каждую весну. Почему — не знает. Наверное, помыться после зимовки.

— Теперь смело можно идти десять-пятнадцать поприщ, — скидывая капюшон с головы, сказал наш командир. — Тогда и сделаем привал.

Я украдкой посмотрел на часы, приобретенные в Лазурии в гномьей лавке технических чудес. Каюсь, стал жертвой любопытства. Да и хотелось приобрести девайс иного мира, чтобы потом хвастать перед Аней и Димкой. Эти часы я сразу приметил, как только вошел в помещение. Ремешок из тонкой кожи плотно обхватывал запястье, а массивный корпус с мутноватым стеклом и вкраплениями пузырьков в нем, что указывало на плохое качество материала, надежно прятал циферблат, состоящий из двух стрелок. Забыл сказать, что в сутках здесь тоже двадцать четыре часа, только существует дополнительная разметка в пределах получаса. Как пояснил гном, астрологи, тщательно следят за движением светила и планет, особо настаивали на эти три деканаты[13], потому что за неделю набегали «лишние» минуты, и несоблюдение временных правил могло серьезно повлиять на фиксацию времени рождения новых граждан Росении. С астрологией здесь мало кто шутил. Верили.

Сейчас было одиннадцать часов утра. Выходило, что топать нам еще долго. Часа три, не меньше. Грэм вообще не знал пощады и тащил группу, не давая роздыху. Смена головного дозора происходила регулярно, и каждый побывал в роли вперед смотрящего. Даже Кели не пожалел.

А идти становилось тяжело, без дураков. Все мужчины отряда перли на своем горбу по нескольку килограммов взрывчатки каждый. Гномы постарались на славу, упаковав гремучую смесь в горшочки. Кстати, один такой горшок можно было использовать как метательную гранату! Для этого следовало зажечь короткий фитиль, дождаться, пока он догорит до самой крышки, и только потом кидать в супостата. Огонь прожигает крышку, сделанную наподобие пыжа, добирается до смеси, а дальше в дело вступает большой «бадабум»! Рвет так, что в ушах гудит тяжелый набат. Мы на Базе испробовали парочку таких гостинцев. Уверен, что тойонам не понравится. По нашей просьбе подземные технари дополнительно слепили несколько десятков гранат меньшего веса, чтобы удобнее было кидать. Так что упаковались мы знатно.

Раздался свист, причем шел он откуда-то слева, где сплошной стеной рос сосняк. Мы остановились как вкопанные, мгновенно распределив сектора наблюдения между собой. Не зря же старались все зимние месяцы, упорно постигая азы тактики «теней». Это в большей степени относилось ко мне и Томаку — главным дилетантам отряда. Не прошло и пары ударов сердца, как на тропинку выскочил Хват, вывалив из пасти красно-лиловый язык. Коротко тявкнул, мотнул для верности головой, словно приглашая идти за собой. Грэм сделал знак, и мы все осторожно пошли дальше. Наткнулись на присевшего на корточки Мавара, что-то внимательно рассматривающего во влажной пожухлой траве. Его пальцы гладили землю, на мгновение замирали, а потом снова начинали двигаться. Сдается, он мерил чьи-то следы.

— Орки, — не оборачиваясь, пояснил Мавар. — Пять охотников. Идут в направлении Тракта.

— Какие орки? — тихо зарычал Фарин, озираясь. — Откуда они здесь? Их угодья далеко от Южного кряжа. А до кряжа сами знаете, сколько топать!

— Я еще не ослеп, — выпрямился эльф, — и следы тойонов от орочьих следов различаю. Это самые что ни на есть орки. Только вот не знаю: темные или светлые.

— А кто лучше? — вылез я со своим глупым вопросом. — Ну, вы поняли! Чего ухмыляетесь!

— Увидишь орка — не спрашивай, какого он цвета, — проворчал Фарин, — а просто убей.

— Орки вообще на дух не переносят нас, представителей трех рас, — пояснил Томак, подтягивая к себе перевязь с мечом, — и вопрос стоит не так ставить. Точнее, его вообще не надо задавать. Фарин прав.

— Mane orco — qualin orco[14], — произнесла Кели, тоже заметно напрягшись. Она уже держала в руках свой лук, но стрелу из колчана не вытаскивала. Значит, не все так тревожно.

— С ума сойти! — восхитился я. — Вот это я понимаю — решать проблему без проволочек! Нет, я вполне серьезно! Радикальный метод во время войны!

— Пограничники прозевали, — сделал вывод Грэм. — Теперь держим ушки на макушке, смотрим по сторонам.

Фраза получилась двусмысленная. Командир смущенно кашлянул. Мавар сделал вид, что ничего не слышал. Кели слегка покраснела. И что они так стесняются разговоров о своих ушах? Комплекс неполноценности развился за долгие века сожительства?

Хват уже поскуливал в нетерпении, хвостом сметая с тропки полусгнившую хвою и кору. Мне показалось, что глэйв так и ждет команды, чтобы броситься по следу.

— Это же Хват нашел следы? — уточнил я у Мавара.

— Да, — не стал строить из себя крутого специалиста эльф, — орки для волкодава — лакомый кусочек, что-то вроде озерных уток. Здесь они особенно жирные.

— Как же вы их не любите, орков этих, — пробормотал я, последовав примеру своих товарищей, взяв в руку тяжелый пистолет. Долго его не поносишь — кисть отсохнет. — Пускаем собаку по следу, командир?

— Никакой погони! — твердо отказал моей просьбе Грэм. — Идем тихо. Чем позже о нас узнают — тем больше шансов прорваться к порталу. Сейчас сворачиваем с тропы и уходим вниз. В двух поприщах отсюда начинаются холмы. Там сделаем привал, оглядимся.

Теперь в головной дозор он никого не отправлял. Шли компактно, ощетинившись оружием. Хват, получив от Кели приказ не отлучаться далеко, трусил рядом с нами, беспрерывно крутя своей большой головой во все стороны. Иногда он исчезал в кустах, откуда появлялся весь в паутине, забавно фыркая, очищая ноздри от прилипшего к ним мусора. Грэм сам шел впереди, задав хороший темп. Шум, который мы производили при этом, мало его беспокоил. Видимо, он прикидывал, что мы в любом случае расходимся с врагами на контркурсах, и не боялся засады. А вот я всерьез опасался, что мы можем нарваться. Зря командир отказался от погони. Меньше проблем было бы за спиной.

В размышлениях я не заметил, как мы выскочили на опушку леса, за которой расстилалось открытое пространство, заросшее пожухлой прошлогодней травой и совсем молодой порослью, пробивающейся к свету, совсем небольшое, метров на двести, после которого начиналась холмистая местность. Поляну мы преодолевали бегом, хекая от тяжести за спиной. Добежав до подошвы холма, обогнули его и скрылись в зарослях.

— Привал, — выдохнул Грэм.

Я с удивлением заметил, что никто не стал заваливаться на траву, тяжело дыша после бега. Нет, аккуратно сбросили рюкзаки, выбрали себе места и расселись спинами друг к другу, чтобы охватывать большее пространство перед собой. Теперь никто не подберется незаметным. Мавар решил посмотреть, нет ли за нами любителей лесных прогулок. Кели уселась рядом со мной, прижавшись к плечу.

— Устала? — поинтересовался я, так, чтобы не молчать.

— Вот еще, — фыркнула эльфийка, — мы даже половину пути не прошли от запланированного.

— Угу, это меня радует. Я не помню этих мест. Мы же здесь не ходили? — я обвел взглядом место стоянки.

— Мы отклонились от маршрута, совсем немного, — подал голос Грэм, внимательно рассматривая на плотном листе бумаги вычерченный в штабе «Наконечника» путь. Но это не беда. Завернем к северу, как только выйдем к Карасиному озеру.

Появился Мавар. Лицо его не предвещало ничего хорошего.

— Орки, — сказал он тихо, — но это другая группа. Восемь особей. Прошли по краю поляны с той стороны. Направляются в ту же сторону, что и первый отряд. Что вообще происходит?

— Если отряды небольшие — это или разведчики, или действительно охотники, — призадумался Грэм. — Я не понимаю….

Он замолчал, обдумывая ситуацию. Фарин любовно погладил свою ручную пушку и сказал, обводя нас всех взглядом:

— Заметьте, как только мы вышли в поход, тут же орками запахло, чтоб ихние кишки скрутило, khar-ogas[15]!

— Это не случайно, — глубокомысленно сказал я, — о нашем выходе знают. Предательство.

— Чушь полная, — отрезал Грэм, — не может такого быть. Орки периодически шарахаются по лесу, даже у нас под носом. Да и при чем здесь они? Старейшины еще не выжили с ума, чтобы начинать войну с нами.

— У нас под носом? — хмыкнул Фарин. — Да их лет десять не видели в этих местах! Кос прав: стоило нам выйти за стены Базы, как сразу же два (!) отряда орков проскочили мимо нас! Это разве совпадение?

— Если мы случайно, — я специально выделил это слово, — случайно заметим еще один отряд орков — это уже будет закономерность. Грэм, надо прокладывать новый маршрут. Мы же хотели идти намеченной тропой до самого Тракта, неужели забыл? Так почему в том районе оказались орки?

Мавар без лишних слов вскинул свой рюкзак на спину, переглянулся с командиром, коротко кивнул. Грэм скомандовал:

— Встаем и топаем! Мавар поведет нас к вилле Ниира. Он знает пару тропинок. Там и переночуем.

Мы снова построились в походный порядок и, следуя за эльфом, поднялись на холм, за которым открывалась панорама взрыхленной каким-то гигантским плугом местности. Словно откинутые пласты земли подсохли на солнце, оплыли от непогоды и ветров, после чего густая растительность обжила покалеченный ландшафт. На вершинах и склонах шумели сосны и ели, темный осинник редкой полосой прорезал хвойный массив, густой покров молодой травы скрывал черноту почвы.

— Что за ужас? — удивился я. — Да мы здесь ноги переломаем!

— Огненная звезда Ондо много лет назад обрушилась сюда, вызвав большие пожары и землетрясения, — пояснила Кели, шагая за мной. — Многие люди и эльфы погибли, сметенные стеной огня и жара. Земля плавилась и спекалась, пока не покрылась черным пеплом.

— Когда это было?

— Мой дед еще был молодым, — ответила девушка, — а Дом Тэлери был многочисленным настолько, что мог самостоятельно выставить против орков армию.

— Тогда все были богаты и многочисленны, — заметил Мавар, услышав слова Кели, — и Ваниар, и Мориквенди, и другие. Только вместо единения все решали вопрос, кто из знатных родов одного из Дома займет трон Лазурии. А надо было бить тойонов, пока те не закрепились на древних землях Атриды. Но чего уж говорить теперь. Звезда Ондо — знак небес, показавший, что уроки прошлого мы не учли.

— Это всего лишь падение метеорита, — пробурчал я скорее для себя, чем для чужих ушей, — и оно никак не влияет на желание аристократов устроить свои булки в теплом месте.

Идущий впереди меня Томак тихо засмеялся, услышав мои слова.

— Знакомая история? — не оборачиваясь, заинтересовался он.

— Еще как! Благодаря попаданию в ваш мир, я понял, что люди разные — а цели одинаковые. Все для своего блага. Нихрена не меняется.

— Разве благо для своей семьи — это плохо? — удивился Томак.

— Для семьи — хорошо, но ведь и в этом случае для достижения цели многие переступают некую черту, которую ни в коем случае нельзя пересекать, — не сдавался я. — А потом семья расхлебывает результат авантюры.

— Я слышала в детстве притчу от своего деда, что раньше мир был единым, — подала голос Кели, — но пороки общества настолько рассердили Творца, что он расслоил реальности в надежде, что какие-то расы спасутся от разрушающей жажды власти.

— Держите карман шире, — присоединился к нашему разговору Фарин, — спасутся…. А для чего возвели порталы? Разве не для того, чтобы зараза проникала в другие миры? Идея Творца была в другом…

— А ну, тихо! — шепотом рявкнул Грэм. — Разговорились! Мавар, что там?

— Показалось, — выдохнул эльф, выглядывая из-за раскидистого дерева, — думал, опять орки. Подождем еще немного, а потом пойдем дальше.

Я накинул капюшон, вытащил из-под ремня пистолет, который теперь далеко не убирал, проверил ход курков и заряды, тихо вздохнул. Не верил я в случайности, ну, разве кроме той, которая перекинула меня в гости к эльфам и гномам.

— Пошли! — махнул рукой Грэм.

Хват первым метнулся по изуродованной земле, легко перепрыгивая через земляные увалы, поросшие низким кустарником и травой, и через поваленные деревья. Мы же не лезли наобум, опасаясь повредить свои ноги. Булыжники то и дело попадались нам в самых неожиданных местах; словно кто-то специально накидал их в стародавние времена, а по прошествии многих лет камни вросли в почву. Я то и дело цеплялся за них носком сапога, чертыхаясь и плюясь.

— Дорог нет — одни направления, — я вынес свой вердикт.

— Под ноги иногда смотри, — посоветовала Кели, — смотреть на тебя страшно. Никогда по лесу не ходил?

— По такому — нет.

Мавар резко изменил направление. Теперь мы устремились в лощину между двух уродливых холмов, за которыми явственно проглядывались развалины какого-то величавого здания. Чем ближе подходили к загадочному строению, тем тяжелее приходилось пробираться через колючий кустарник, опутавший редколесье. Фарин и Томак выступили вперед и своими боевыми топорами стали расчищать путь к развалинам, оказавшимися той самой виллой, о которой и шла речь. Вначале мы миновали осыпи белых камней, оказавшимися бывшим забором, потом вошли во двор. Слева от нас шумел дикий яблоневый сад, усыпанный белым цветом. Кустарник, посаженный когда-то для декоративного украшения, разросся до небывалых размеров, и стал похож на настоящий лес.

Бывшая когда-то красивым зданием в этой лесной глуши вилла представляла собой одноэтажную постройку, вытянувшуюся в юго-западном направлении, со множеством комнат, если судить по обвалившимся оконным проемам в стенах. Фронтон здания был разрушен очень сильно, словно по нему со всей дури лупили каменными снарядами из требюшета. Широкая лестница с сохранившимися кое-где балюстрадами и вазонами из белого камня вела в дверной проем, состоявший, видимо, из двух половин массивных полотен. Одна так до сих пор и висела, опасно накренившись в нашу сторону. Крыши не было совсем. Деревянные стропила давно провалились вовнутрь, и заливаемая дождями и засыпаемая снегами вилла постепенно доживала свой век. Камень еще стойко держался, разрываемый корнями молодых деревьев и кустарников, но рано или поздно уступит бешеному напору растительности.

Фарин с опаской ступил на лестницу, не выпуская из рук топор. Томак стоял чуть поодаль, крутя головой во все стороны. Кели пихнула меня в плечо, показав знаками, что нужно приготовить оружие. Мы, как штатные лучники отряда, нацелились на зияющие провалы окон. Солнце уже перевалило за полдень, и освещаемая им местность не казалось унылой и опасной. Скорее, живописные развалины навевали мысли о быстротечности времени, чем о гипотетических вампирах, оборотнях, злых орках, которые бродят где-то в нескольких поприщах отсюда.

— Я и Мавар заходим внутрь, — сказал Грэм, вытягивая из ножен меч.

— Пусти Хвата, у него чуйка, — предложил я, — зачем своей головой рисковать?

— Хват подчиняется тебе и Кели, — не оборачиваясь, сказал командир, — мне теперь свои полномочия снимать?

— Извини, Грэм, просто глупо лезть туда, где может справиться собака, — пожал я плечами, опуская лук.

Мне стало ясно, что в развалинах никого нет. Глэйв спокойно бегал по территории виллы, не делая каких-то тревожных стоек, но исправно гавкал, гоняя то ли сусликов, то ли мышек между деревьев. Грэм не был дураком, сразу сообразил по его поведению о безопасности места.

— Заходим, — приказал он, махнув рукой, — здесь и переночуем.

Разумно. Нечего переться по лесу, когда в нем завелись странные пешеходы. Пусть орки покружат по окрестностям, выискивая следы загадочного отряда. А завтра с утра тихонечко срежем путь и выйдем на Тракт. Судя по карте, мы отошли от Базы на сорок пять поприщ. Неплохо для прогулки по лесу, да еще нагруженными, как ишаки.

Мы вошли в дом и сразу попали в широкий коридор с потрескавшимся каменным полом. Кое-где тщательно отшлифованные и одинакового размера плиты были разбиты вдребезги, но в целом пол сохранил свою функцию. Из стыков проросла жесткая трава, из нанесенного ветрами мусора проглядывали непонятные предметы. Я носком сапога копнул один из них. Оказалось — ваза с отбитым верхом и расписанная цветами и листочками.

Из общего коридора мы повернули направо и под анфиладами прошли почти до самого конца. Впрочем, выбора у нас не было. Все комнаты разрушены, стены осыпались. Для ночевки место неподходящее, я бы в лесу табор разбил. Но чертовы орки могут разглядеть костер. А он нужен. Просушиться, сварить горячий обед. Стены виллы могут скрыть нас от посторонних глаз.

— Дождя не будет, — уверенно сказала Кели, — можно не раскидывать палатки.

С топливом проблем не было. Фарин с Томаком быстро нарубили дров из упавшей во дворе сушины, и через полчаса у нас ровным пламенем горел костер, облизывая бока закопченного котелка таких размеров, что можно было накормить целый взвод. Удивительно, как ему нашлось место в походном мешке гнома. Ну да, это же та самая посудина, из которой я впервые поел в новом мире.

Пока готовился обед и сразу же, подозреваю, ужин, я узнал историю виллы Ниира. Был такой странный эльф из Дома Нолдор, отшельник, алхимик и знатный охотник. Только охотился он не на зверушек, коих очень любил в силу своего лесного менталитета, а на орков и на прочую нечисть, обитавшую в округе. Орков он резал беспощадно, если они по своему недоразумению забредали в его владения.

Вилла была богатой, сюда частенько наведывались купцы, пока западная оконечность Тракта не была окончательно захвачена тойонами, вели меновую торговлю, скупали шкуры невиданных тварей, не имеющих никакого отношения к звериному царству этого мира. Поговаривали, что они появлялись из порталов, наводили ужас на малочисленных обитателей леса. Эльфы потому и ушли отсюда к океану, что жить стало невмоготу в безлюдье. Так первыми присоединились к людям Дома Мориквенди и Тэлери, потом и остальные последовали их примеру. И вовремя. Тойоны грязной накипью залили леса, обосновались в них, но ненадолго. Твари чужих миров изрядно напугали варваров, да так, что они откатились восточнее, а сюда заглядывали лишь в поисках дичи.

А Ниир, эльф-отшельник, еще долго жил здесь, пока огненная звезда Ондо не упала за холмами, разнеся в щепы близлежащий лес. Вот тогда он и ушел отсюда, уведя многочисленную родню и слуг в Лазурию. Умер он сто с лишним лет назад, но его потомки по-прежнему живут в столице эльфов, лелея мечту о возврате своих земель в лоно рода.

— А сейчас эти твари живут здесь? — сразу спросил я, уловив основную проблему заброшенной территории.

— Кто же знает? — флегматично ответил Мавар, закончив свое повествование. — Вдруг и живут. Мы уже давно не ходим по этому лесу.

— Ладно, будем считать, что некая опасность присутствует, — подытожил я рассказ об отшельнике, — и о ней знают орки. И не идут сюда. Мавар, ты упоминал о торговцах. По какой дороге они сюда приезжали?

— Здесь одна дорога, но за столько лет ее поглотил лес, — Мавар легонько потер свой рубец, словно разминал его. — Она выходила на Тракт, и о ней кое-кто еще помнит. Если орки охотятся за нами — они обязательно устроят засаду на выходе из леса.

— Значит, пойдем на северо-восток, будем вгрызаться между племенами тойонов, — Грэм внимательно посмотрел на карту, задумался на мгновение, потом аккуратно сложил лист и упрятал его в своем мешке. — Уже вечереет. Всем спать. Первый дозор несу я. Потом Томак. Ночная смена: Кели и Кос, после них Мавар и Фарин. Спать в доспехах! Приготовить оружие. Кос, загони, в конце концов, этого несносного пса в дом!

Посмеиваясь, я встал и вышел на крыльцо виллы. Солнышко устало приклонилось к вечнозеленым кронам сосен и елей, готовясь окончательно уйти за горизонт. Окрашенные пурпуром облака на западе налились странной чернотой, и неподвижно висели на одном месте. Хват подскочил ко мне, виляя хвостом. Ну, что за милая собачка! И почему его так боятся? Я потрепал глэйва по загривку, зарывая пальцы в густой мех, и внезапно, периферийным зрением заметил смазанное движение справа от себя. Яблоневый сад закрывал обзор, но в лесу, за разрушенным забором явно кто-то был. И он наблюдал за мной.

— Хват, ты чувствуешь что-нибудь? — голос у меня осип. — Видишь кого-нибудь?

Волкодав почувствовал в моем голосе тревогу, а может, и не в голосе. Ментальный настрой, как-никак. Хват внимательно посмотрел на меня, потом рванул в сторону от крыльца и скрылся в кустах. Я еще успел разглядеть его темно-серую спину в траве за остатками забора, и потом потерял из виду. Совсем.

— Хват! — неуверенно крикнул я и замолчал, опасаясь голосить. Лесное эхо — вещь предательская. Услышат те, кому надо — сразу сообразят, кто еще бродит по лесу в такое время.

Прищурившись, я вгляделся в синеватую стену деревьев, но никаких движений больше не разглядел. Может быть, меня сбила с толку игра света и тени, или животное остановилось, посмотрело, да и дальше поскакало. Не буду же я на полном серьезе бежать к Грэму и говорить, что увидел тварь, о которой так живописал Мавар. Но о происшествии сообщить надо. Так и сделал, опасаясь только, что надо мной будут смеяться. Но, к удивлению, мои фантазии восприняли с большой серьезностью. Н-да, сказки о пришельцах-животных не такие уж и сказки. Вон, как все напряглись.

— Я Хвата туда послал, — слегка небрежно сказал я, — пусть обнюхает подозрительное место. Мне кажется, он почуял что-то.

— Зачем ты это сделал? — довольно резко спросила Кели. — В таких случаях собаку надо держать рядом. А если там действительно тварь?

— А Хват, что, щенок трехнедельный? — огрызнулся я, обидевшись. — Такой зверюге с острыми зубами перекусить ворога — как два пальца…

Дальше я не стал произносить вслух идиому, знакомую всем современникам моего мира. Мои товарищи по оружию просто не поймут соль выражения. Да и сейчас-то переглянулись с недоумением.

— Не переживайте вы так, — стал успокаивать я соратников, — я чувствую, что с Хватом все в порядке. Кели, ты же не чувствуешь никаких тревожных сигналов? Сердце спокойно бьется? Никаких картинок перед глазами?

— Картинки какие-то есть, только я их понять не могу, — недоверчиво глядя на меня, ответила девушка, — а ты как узнал?

— Я знаком с принципами ментальной передачи на расстоянии, — приняв умный вид, ответил я.

— Встреча с Глоррохином не прошла для тебя даром, — усмехнулся Мавар, — говоришь так, что мы тебя не понимаем.

— Спасибо, что отметили мои способности, — со всей скромностью сказал я.

За окном комнаты, где мы расположились, раздался какой-то шорох, мы схватились за оружие и приготовились к встрече с посетителем, имевшим наглость заглянуть на огонек. Кто-то, тяжело дыша, осторожно ступал по каменной крошке. Я расслабился, да и Кели опустила лук и ослабила натяжение тетивы.

— Хват, паразит, топай домой! — крикнул я, усмехаясь.

Глэйв зашел в комнату как-то странно, осторожно переступая лапами, словно боялся подойти к нам. Кели завизжала. Фарин выругался, замахнувшись своим топором:

— Munsog agak orcos[16]!

Было от чего переполошиться. В зубах Хвата висела тушка размером с добрую выдру с грязно-коричневой шерстью и длинным шипастым хвостом. Голова твари была вытянутой, покрыта какой-то пленкой и бугрилась противными шишками. Морда ее была оскалена, обнажая мелкие, острые зубы, а глаза неподвижно уставились на нас. Я неожиданно почувствовал слабость в ногах, зрение расфокусировалось, приятная истома овладела телом. Хотелось лечь на землю, закрыть глаза, свернуться калачиком и уснуть.

Из всех нас, застывших от созерцания, только Грэм не потерял бдительности. Вжикнул меч, покидая ножны. Широкая полоска клинка приняла на себя отсветы костра, заиграв оранжевыми бликами на наших лицах.

— Хват, брось на землю! — ни малейшей дрожи в голосе командира.

Хват с готовностью разинул пасть, тварь шлепнулась и неожиданно зашевелилась, задергалась, пробуя встать на лапы, и одновременно глядя на нас, пробуя гипнотизировать белесыми зрачками глаз. Почуяв занесенную над ней сталь, она завизжала, переходя на ультразвук. Все заткнули уши, а Грэм взмахнул клинком, после чего визг сразу оборвался. Голова животного отлетела в сторону, разбрызгивая сгустки крови из перерубленных артерий по земле.

— Что за гадость? — сглотнул слюну Томак.

— Васпус, мерзость иномирья, — ответил Грэм, вытирая с брезгливым выражением лица замаранный кровью клинок. — Однажды я встретил такую тварь, чуть не погиб. Под ее взгляд лучше не попадать. Сразу уснешь, и тут-то она выпьет всю кровь и выест внутренности. Если человек не поддается ее чарам — поднимает визг. Пять ударов сердца — и глаза полопаются.

— Уберите ее! — Кели с отвращением смотрела на тушку. — Хват, ты глупая собака! Зачем сюда притащил?

Хват и сам понимал, что крупно накосячил. Уши у него обвисли, морда с редкими щетинками усов опустилась, а сам он глазами старался прожечь дыру в каменном полу.

— Я не буду здесь спать! — эльфийка начала взбрыкивать, и я недоуменно пожал плечами. Ну, подумаешь, неприятная тварь, малосимпатичная, но не настолько, чтобы устраивать истерику.

— Прекрати! — Мавару тоже не понравилось поведение Кели. — Ты позоришь Дом Тэлери! Не понимаю тебя! Все живы, никто не пострадал!

Кели покраснела, резким движением руки закинула лук за спину, после чего вышла из комнаты. Томак вздохнул, взял за хвост мертвое животное и выкинул его в окно. С головой он поступил проще. Пнул с такой силой, что она удачно взмыла вверх и вылетела в проем.

— Гол! — захлопал я в ладоши. — Хорошо зафитилил!

Грэму, видимо, надоело незапланированное собрание, и он напомнил о том, что пора ложиться спать. Выйти он рассчитывал еще до восхода солнца, поэтому разогнал всех по углам, точнее, мы сами расположились возле костра. Так было теплее. Я расчистил место, бросил под голову рюкзак и постарался уснуть. Кели не появлялась, но я полностью поддерживал Мавара, что ее стоит немного поучить дисциплине. Во взгляде эльфа я прочитал одобрение, что не стал дергаться в поисках девушки. Эльфийка пришла сама, тихо проскользнула мимо неподвижно сидящего возле костра командира, даже не удосужившего ее взглядом, нашла свой мешок, бросила его рядом со мной и пристроилась под мой бок, закутавшись в плащ.

— Кос, я дура, каких свет не видывал, — прошептала она, — сама не знаю, что нашло на меня. Какой-то ужасный морок накатил.

— Ментальная атака, — ответил я, чувствуя тепло тела эльфийки. — Я сам испугался. Так что не грызи себя. А вот насчет истерики — Мавар прав. Надо учиться держать себя в руках. Да и не похоже это было на тебя.

— Я же говорю — сама не своя была, — горячий шепот Кели обжигал ухо. — Как думаешь, Мавар до сих пор сердится на меня?

— Думаю, он дал тебе урок… черт!

На мои ноги обрушилась темная масса килограммов в семьдесят, вся шерстяная и с прерывистым дыханием.

— Хват, чтоб тебя! — возмутился я шепотом, отпихивая тяжелое тело собаки, но все попытки окончились тем, что глэйв развалился на моих нижних конечностях и довольный засопел носом. Спать он пришел, половик блохастый! Кели захихикала, положила голову мне на грудь и тоже замолчала. А я… я оторопело задумался о превратностях судьбы и женской логике. Меня мучил лишь один вопрос: что эльфийка нашла во мне, человеке из чужого мира, стремящегося любыми путями вернуться обратно, и не скрывающего этого? Только ли неопытность в отношениях заставляет Кели совершать необдуманный поступок? Какое-то странное стремление быть постоянно рядом со мной…. И как вообще эльфы относятся к связи представителей своей расы, неузаконенной и, значит, опасной, с людьми? Чтобы бы там не утверждала Иримэ по поводу терпимости, мое мнение оставалось другим: старая аристократия, будь ее воля, никогда бы не допустила сближения эльфов с расой, к которой принадлежу я.

Кели уже тихонько посапывала, а я вдыхал запах ее волос, и мне чудилось лето с цветением душистых трав, с тягучим жужжанием толстых шмелей и тонким писком комарья. А где-то свистит коса, срезая густое разнотравье, и заваливая его в валки. Мне было хорошо и тепло, и я постепенно провалился в зыбкую трясину сна, где мой дед размашисто шел широкой полосой прокоса. Литовка[17] сверкала на солнце и с ужасающей скоростью приближалась ко мне. Я вел первую полосу, и с тревогой прислушивался к голосу деда:

— Шевелись, Костян! Пятки обрежу!

Я бы и рад был увеличить скорость, но непонятная тяжесть сковала мне ноги, из-за чего я просто-напросто не мог сдвинуться с места.

— Вставай, Кос, — казалось, не прошло и двух минут, как я уснул, и голос Томака выдернул меня в реальность. — Стонешь как болотная выпь!

Вокруг нас сгустилась темнота. Костер еще не погас, но языков пламени не было видно, а от углей шел жар, согревая тех, кто расположился вокруг него. Я пошевелил ногами. Хвата на коленях не было. Убежал, чудовище сказочное!

— Проснулся? — лица Томака в темноте было не различить.

Я до боли в скулах зевнул, повернул голову. Кели рядом не было.

— А где…? — спросил было я.

— Кели уже возле окна притаилась, — Томак дождался, когда я поднимусь с нагретого места и сам завалился спать. Я ему позавидовал. Парень теперь до утра дрыхнуть будет.

Эльфийку я застал там, где и сказал Томак. Девушка прижалась к стене и напряженно всматривалась на улицу. Я тоже выглянул наружу. Оказывается, на небе светил ущербный месяц, едва-едва освещая верхушки замерших в безветрии деревьев. Тишина стояла мертвая, действительно мертвая. Ни одна ночная зверушка не пискнет, не прошуршит лапками по земле, даже пресловутое уханье филина не раздается в округе. В ушах нестерпимо зазвенело, тонко так, нудно и навязчиво.

— Здесь всегда так? — шепотом спросил я.

— Что — всегда? — не поняла девушка. Поддавшись моему настроению, она тоже говорила шепотом.

— Тихо, как в склепе. Не люблю так, сразу на ум лезут плохие мысли.

— Я же здесь не жила, не знаю, — тихо засмеялась эльфийка.

Мы замолчали, вглядываясь в бархат ночи. Мной овладело какое-то непонятное настроение. Хотелось поговорить, пока есть возможность. Мелькнула мысль, что Грэм не случайно свел нас в пару. А зачем? Теория заговора — вещь параноидальная, жрет мозг медленно, и начинаешь подозревать даже себя в каких-то темных делишках.

— А почему ты так заверещала, увидев васпуса?

— Я крыс боюсь до смерти, — сразу призналась Кели, словно ждала этого вопроса от меня. — Когда Хват принес эту тварь, мне почему-то показалось, что у него в пасти крыса-оборотень. Вот и завизжала.

Крыса-оборотень? Оказывается, здесь водятся и такие представители фауны? И в кого она обращается? Я внимательно посмотрел на Кели. Кажется, мои глаза уже адаптировались к темноте, и я видел кроме отблесков малых лун в ее глазах еще и очаровательную полуулыбку, словно девушка сама смеялась над своими страхами.

— Каелдримналь? — надо же, сумел без запинки назвать ее полное имя!

— А?

— Честно скажи — почему?

Умная девочка, сразу поняла суть моего вопроса, потому что не стала задавать встречные дурацкие вопросы вроде «о чем ты». Она выдержала длинную паузу и очень тихо, как будто пересиливала себя, все же ответила мне:

— Много лет назад жрец Дома Тэлери предсказал моей матери, что у ней будет девочка, на которой лежит печать проклятия, лишающая ее замужества и материнства. Мама родила двух сыновей и двух дочерей. Особо смотрела за моей средней сестрой, считая, что она младшая дочь. Но Эльда вышла замуж и благополучно родила своих детей. А потом родилась я — поздний ребенок. Младшая дочь. И именно я несу проклятие.

Кели замолчала. Я видел, как тяжело давались ей слова, и испытал чувство стыда и разочарования. Вот в чем дело, оказывается? Мятущаяся душа эльфийки жаждала утешения, и она выбрала меня, как человека, плохо разбирающегося в реалиях этого мира, чтобы затушить пожар горечи и забыть о своей ущербности. Но ведь была же у нее цель?

— Прости, я думал, что твой интерес ко мне вызван совершенно другим….

— Это только начало, — перебила меня Кели, глядя на посеребренную стену леса за разрушенной стеной виллы.

Упс! Сейчас я узнаю страшную тайну, стану ее носителем, и как честный человек буду обязан жениться на ней…. На эльфийке, конечно, не на тайне. Не знаю, почему, но меня стала бить мелкая дрожь. Стиснув зубы, я приготовился слушать дальше.

— Жрец сказал, что дети у меня появятся только от связи с человеком, жившим под другими небесами, под другим солнцем и звездами. Я знала: мне не встретить такого человека за всю мою жизнь. Иногда мелькала глупая мысль, что отцом моего ребенка будет тойон, рожденный под чужим солнцем, и то при моем стойком нежелании. Я же не собиралась добровольно раздвигать ноги перед грязным варваром! Тойоны вообще испытывают какое-то дикое удовольствие, насилуя эльфиек. Легче себе горло перерезать, чем испытать такое.… Один звездослов подтвердил слова жреца о чужемирце. Тогда я решилась и стала обучаться воинскому делу. Раз в одном мне судьба отказала, значит, в другом будет значительно легче.

Голос Каелдримналь стал пустым и безжизненным.

— Я стала «тенью», разведчицей и воином. Мечты о счастье я задвинула в самый глубокий подвал своей души. И вот появился ты. Это было для меня тем ударом, который разом лишил разума. Мы ведь в лагере знали, что ждем человека, попавшего через портал в Росению. Для меня это был шанс, единственный, но реальный. Ты был рядом, только руку протяни. Если бы не Альва — не знаю, что бы со мной было. Я обезумела, рвалась к тебе. Альва вовремя промыла мои мозги, вразумила, как нужно действовать. Было тяжело сдерживаться. А когда я узнала, что у тебя есть девушка, которая осталась там…. Нет, я не имела права упускать тебя. Пусть это выглядело бы по отношению к ней подло и низко.

Я глубокомысленно молчал, старательно вглядываясь в медленно плывущие по небу облака, подсвеченные муаром луны. Они иногда закрывали ночное светило, и тогда непроглядная тьма окутывала близлежащую территорию. Мелькнула мысль выйти наружу и проверить кое-что.

— Я сейчас, — и двинулся по коридору к покосившимся дверям.

— Ты куда? — встрепенулась Кели.

— На улицу, — я вытащил нож и осторожно выглянул из-за створок.

Тихо. Совсем тихо. Ни шорохов, ни подлых тойонов, ни орков — не знаю, как они выглядят в этом мире. А вот Хват сидел на заднице и созерцал окрестности. Уши его задвигались, и он повернул ко мне свою голову, проверить, кто там шарахается. Глаза его светились тускло-багровым светом, и мне на секунду стало жутко. Глэйв потратил на меня пару секунд, просканировал и потерял интерес. А вот чем его привлекал лес? Явно там кто-то был и следил за нашим отрядом.

— Опять васпус, друг хвостатый? — тихо пошутил я.

Глэйв шумно мотнул своей башкой, словно понял вопрос. Нет, типа, не васпус, а кто-то другой, но я его вычислю!

Я задрал голову. Мне повезло, что поднявшийся верховой ветер стал энергично разгонять тучи, и можно было внимательно рассмотреть небо. Первым делом я стал искать ковш — Большую Медведицу, потом — Пояс Ориона, в общем, если честно, единственные созвездия, знакомые мне. Каюсь, не астроном. Назвать могу много звезд, но различить их на небосводе не сумею.

Большой Медведицы я не отыскал. Луна тоже выглядела незнакомой, не такой, какой я привык ее видеть. Какая-то она была… красивая, что ли, обрамленная тонким муаром, словно на ней была атмосфера. Легкий синеватый след от нее простирался далеко в космическое пространство, а несколько замысловатых звездных конфигураций оживляли небесный пейзаж. Ни единого спутника, ни одного настоящего самолета с низко гудящими двигателями за все время, что я здесь находился. Подумалось, а почему я раньше не обследовал небесный свод? Мог бы расспросить Глоррохина или других ученых, сопоставить факты и выяснить, наконец, где я нахожусь? И ведь самое интересное: у меня даже в мыслях не было заняться этим! С самой первой минуты я был вовлечен в какую-то дикую гонку с непонятным конечным результатом. Дал себя уговорить принять участие не в простом развлекательном шоу, а в настоящем боевом рейде, где меня легко могут убить. По-настоящему убить, не по компьютерному! И всегда довлела подспудная мысль о нахождении моего бренного сознания в какой-то игре, а сам я в коматозном состоянии валяюсь на больничной койке. Оказывается, бывают и другие клинические случаи. Один из них называется «неудачное столкновение головы с деревом». Придется пересмотреть свое отношение к окружающим, а особенно — к симпатичной эльфийке с ее родовым проклятием.

«Что, запал на дармовщинку? — зашептал ехидный голос внутри меня. — Девочка сама призналась в истинных причинах ее интереса к твоей персоне, и что будешь делать? Потащишь ее в постель, учитывая, что она сама готова на все, чтобы обойти проклятие?»

«Свали, гад, не свисти под руку, — раздраженно подумал я, загоняя оппонента глубоко под черепную коробку, — не хочу быть сволочью, не хочу предавать Аню, но и оттолкнуть от себя Кели я тоже не могу. Да. Она нравится мне. А почему бы и нет? Симпатичная, в чем-то милая, с хорошей фигуркой, пусть даже не блещет красотой, как Мирина. Что еще надо для холостяка?»

«Давай, давай, развивай тему дальше, — подбодрил меня затихающий голос двойника, — в мире, где опасность ходит кругами каждый день, никто не откажется оставить потомство при удобном случае. Ты же не ханжа, и гормоны играют. Сколько уже без бабы? Действуй…»

Я со злости сплюнул на землю и вернулся на пост. Эльфийка сидела на деревянной чурке, и при моем появлении облегченно вздохнула, убрав нож за пояс.

— Как называется ваше солнце? — спросил я.

— Анар, — удивилась Кели.

— А луна? — я ткнул пальцем в мерцающий легкой синевой огрызок ночного светила.

— Какая из трех? Вот эту называют Исил.

— Все понятно, — я тяжело вздохнул. Дятел безмозглый! Почти год в чужом мире, и только сейчас начинаю познавать, что ситуация мухи, попавшей лапками на липкую ленту — это мой случай. — Кели, я глубоко сожалею, что причинил тебе боль, заставив вспомнить твое проклятие. Честно, я же не знал. Может, есть возможность обойти его?

— Это родовое проклятие, Кос, — покачала головой девушка, — и оно срабатывает каждое поколение среди девочек. Моя младшая тетя так и осталась бездетной. Из-за предвзятости слишком чопорных и надменных эльфов-аристократов, отвергших проклятую женщину, ей пришлось заняться знахарством. Сейчас ей сто пятьдесят три года, с большей охотой лечит людей, чем эльфов. И всю жизнь искала чужемирца. Не повезло.

— Но ведь кто-то же наложил его, — не сдавался я, — всегда есть изначальная причина, а значит, есть человек, который это сделал. Надо разобраться. Снять проклятие сложно, но можно.

— Тетя думает, что это болезнь, — опасливо повернувшись в сторону спящего отряда, прошептала Кели.

— Какая-то избирательная болезнь, одна на всю Росению, да?

Эльфийка удрученно кивнула.

— Найдем истоки — решим проблему, — я приблизился к девушке, пальцами приподнял ее подбородок, и неожиданно для себя поцеловал ее в губы. Хотел тут же отпрянуть, но Кели обхватила меня и одарила тем жарким поцелуем, который любому мужику вскружит голову. Появись сейчас наши враги — орки или тойоны — мы все бы тут и остались, героически погибнув, кто во сне, а кто в объятиях.

Прерывисто дыша, мы все же оторвались друг от друга, и я машинально взглянул на гномьи часы. Слабое освещение луны позволило мне увидеть, что пора будить Фарина (быстро же время пролетело!), хотя я был не против провести с Кели еще пару-тройку часов наедине.

Глава четвертая

Если Тракт и считали грандиозным сооружением древности, то его значимость в нынешнем положении сильно пошатнулась. От былого величия не осталось и следа. Обычное четырехполосное полотно, разбитое прошедшими катаклизмами в виде бушующих ливней. Видимо, дорога неоднократно подвергалась селевым атакам с гор. Кучи булыжников, вывороченные с корнями деревья и прочий хлам, облепленный тиной, так и остался лежать на том месте, который гордо наименовался Трактом. Не было больше его.

Густой лес неуклонно завоевывал себе пространство на плотно утрамбованной дороге, смыкаясь с подлеском со стороны горной гряды. Здесь вперемешку росли осины, березы, где-то угадывались сосновые островки. Так что жители Росении могли быть спокойны. С этой стороны к ним не прорвалась бы ни одна армия чужеземцев, разве что, если бы у них были бульдозеры. Мощные валуны ростом с памятник Феликсу Эдмундовичу надежно закупорили горловину, ведущую в долины западного побережья. Картина хаоса и буйства дикой природы впечатлили не только меня.

— Я и не предполагал, что дорога уничтожена, — пропыхтел Фарин, прислоняясь к дереву своим рюкзаком. — Чтобы расчистить путь, потребуется много лет.

— Сначала нужно одолеть пришельцев, — хмыкнул Грэм, внимательно всматриваясь в противоположную стену леса. Именно там начинался настоящий Шелестящий Лес, наводненный бесчисленными кланами тойонов и их союзников — орков — с непонятными целями и задачами.

Судя по умиротворяющему пению птиц в густых кронах деревьев поблизости никого из врагов не было, поэтому следовало торопиться. Нас напрягало присутствие двух отрядов орков, что-то вынюхивающих за нашими спинами. Не хватало столкнуться с ними в самом начале пути.

— Кос и Кели остаются на месте и прикрывают нас, — приказал Грэм. — Томак и Фарин идут первыми. В случае столкновения с тойонами в драку не ввязываться, сразу отступайте.

— Гномы никогда не бегают от врага, — пробурчал Фарин, перебрасывая с плеча на руки свою пушку. Он тщательно проверил спусковой механизм, зачем-то посмотрел внутрь ствола, потом достал из мешочка массивный патрон, начиненный картечью. Я уже знал, чем грозит попадание такого вот мини-снаряда в толпу. Мгновенным выкашиванием половины боеспособного отряда. Фарин как раз и готовил сюрприз для возможной встречи, и на лице его играла зловещая ухмылка. Гном прямо так жаждал боя.

— Фарин, — Грэм тоже однозначно оценил приготовления гнома, — я еще раз повторяю: в бой не вступать.

— Да ладно, ладно, — примирительно сказал Фарин, — понял я, не маленький.

Томак подтянул доспехи, нацепил шлем и первым ступил на заброшенный Тракт. Фарин крякнул и бросился следом. Мы с напряженным вниманием следили за арьергардом нашего отряда. Я и Кели заранее распределили сектора обзора. Она натянула тетиву и легким прищуром вгляделась в колышущуюся под легким ветерком молодую листву. Мне было нелегко с моей неопытностью. Постоянно что-то отвлекало: то игра света и тени, то слишком резкое движение ветки, то еще какая-то напасть, в которой я готов был признать затаившегося врага.

Между тем Томак с гномом уже достигли края дороги и слились своими камуфлированными балахонами с лесом. Грэм кивнул Мавару, и очередная пара рванула через Тракт. Ну, чисто партизаны в лесу! Я даже потряс головой, чтобы встряхнуть наваждение. А что? Если бы вложить в руки моих товарищей автоматы или, на худой конец, винтовки, то с походными рюкзаками, набитыми смертоносным грузом, они бы выглядели настоящими диверсантами Второй Мировой.

Командир благополучно закончил перебежку. Я с эльфийкой, не сговариваясь, бросился следом. Хват мчался впереди, огромными прыжками раскидывая в разные стороны мелкие камешки. Уф, добежали!

— Теперь не спать, — Грэм оглядел нас, — мы на территории тойонов. Идем без карт, наугад. Надо по возможности избегать столкновений, но в случае боя свидетелей не оставлять.

— Вот это правильно, — проворчал Фарин. — Хватит с ними цацкаться.

— Командир, разреши мне задержаться, — сказал Мавар, — погляжу, не идет ли кто по нашему следу.

— Разумно, останься, только оставь Хвата с собой, он быстро нас найдет, — кивнул Грэм, — а вы еще здесь, воины? Марш вперед! Томак — в голове отряда!

И мы рванули по лесу, держа путь строго на восток, что и было нашей первоочередной задачей. Уйти как можно быстрее и дальше от Северных отрогов. Если предположить, что по всей линии соприкосновения начались отвлекающие маневры, тойоны не скоро сообразят, что их обдурили.

Больше всего я опасался, что незнание местности заведет нас в такие дебри, что без ущерба для здоровья оттуда не выбраться. Но мы отмахали уже приличный кусок расстояния, и я что-то не видел признаков блуждания. Томак оказался приличным «лесным рейнджером», великолепно ориентирующимся в бесконечном мелькании сосен, елей, берез и прочей растительности. Чем дальше мы уходили от места перехода, тем явственнее перед нами вставала настоящая тайга. А это уже моя стихия. Я даже приободрился. Оглянулся, посмотрел на Кели, которая, как привязанная, шла за мной, и весело подмигнул. Улыбка заиграла на губах эльфийки. Ну, вот и ладно. Приоритеты мы расставили, выяснили, что хотим друг от друга, и теперь осталась самая малость: живыми прийти на Базу. А там…

Я только успел подумать, как странно, что до сих пор мы удачно проскакиваем всевозможные проблемные места, как накаркал. Томак то ли не заметил, что пересек какую-то хоженую тропинку, то ли сознательно повел нас к журчащему где-то в зарослях ручейку — пить хотелось страшно после трехкилометрового забега — и нос к носу столкнулся с тойонами. Их было четверо. Жажда, видимо, их тоже доконала, и они устроили водопой на небольшом пятачке, свободном от кустов и корневищ. Пили трое, а один глазел по сторонам со скучающим видом. Когда Томак во главе нашего отряда вывалился на полянку, тойон даже не понял, кто вообще появился на полянке. Мы, в отличие от лесовиков, к такой встрече были готовы, поэтому наша заминка была секундной. Фарин шагнул вперед и с размаху впечатал приклад ручной пушечки в скулу дозорному. Удар был смачный. Тойон без звука завалился на спину. Оставшаяся троица тойонов оторвалась от воды, а один даже успел вскочить на ноги, но тут же был зарублен Томаком. Грузное тело шлепнулось в ручей, обагряя его кровью. Остальных уже добивали Грэм и Фарин. Ножами, без лишней суеты. Я испугаться не успел, только тяжело дышал, приходя в себя, словно сам участвовал в акции.

— Трупы в кусты, — приказал командир, — да пошевеливайтесь! Кос, что ты вдруг сомлел? Помогай Томаку!

Мне, честно, было не по себе. Я впервые видел, как расправляются с живыми людьми с помощью ножей. Все редкие стычки, которые были до сих пор, я воспринимал со стороны и на расстоянии, прикрывая друзей с помощью лука. «А что ты хотел? — резко встряхнул я самого себя, вытащив двойника наружу. — Это война, мальчик! Здесь живут и убивают по-настоящему! Так и тебя прирежут, если будешь глазами хлопать! Живо схватил вон того жмурика!»

Я неловко цапнул ближайшего тойона за ноги, которого Томак уже поволок за руки в кусты. Парень сосредоточенно пыхтел. Жмур попался тяжелый, то и дело норовил выскользнуть из наших цепких объятий. Маленький, а дерьма столько накопил! Шутками я пытался взбодрить себя. Кажется, удалось. Закинули в заросли одного, второго… Грэм торопился. Рано или поздно убитых хватятся, придут по следам к ручью и восстановят картину произошедшего. Наивных здесь нет. Лесовики на то и прозываются лесовиками, что чувствуют себя здесь как рыба в воде. Сразу сядут на хвост.

Мы перестроились. Теперь впереди шел командир, а Томак — замыкающим. Сразу за ручьем начиналось заметное понижение. Видно, небольшой водный поток делал петлю и возвращался обратно через низину, где воды скопилось изрядное количество. Под ногами зачавкала почва, пропитанная влагой. Мох мягко пружинил под сапогами, кругом стоял пожухлый ельник с расцветающими ягодными кустарниками. Весна, не чета моей сибирской, уже набирала обороты. Теплое солнце по имени Анар нехило так припекало спину. Тяжелый рюкзак прилип к хребту и начинал давить на плечи. Приходилось сгибаться все ниже и ниже. Темп продвижения резко замедлился. Томак заметил:

— Кос, шевели ногами! Я уже на пятки тебе наступаю!

— Передохнуть бы, — пожаловался я.

— С Грэмом не получится. Будем идти до вечера, — успокоил меня товарищ.

— Знаю, поэтому при нем и не заикаюсь, — я подбросил рюкзак, кое-как поправил лямки, но идти стало легче.

Командир все же оказался не таким маньяком, дал нам передышку на короткое время, как только миновали болотину. Пока сипели и приводили в норму дыхание, нас нагнал Мавар. Хвост с тихим визгом подскочил сначала ко мне, потом поочередно обнюхал всю команду. Убедившись, что все в порядке, численность состава не уменьшилась, глэйв разлёгся на прелой хвое и решил подремать, пока Мавар делает доклад.

— По нашему следу идут орки, — сказал эльф, прикладываясь к фляжке с водой. Он сделал пару больших глотков, потом продолжил. — Видимо, отряды, которые шарились вблизи наших Баз, объединились, и теперь в количестве десяти особей перешли Тракт. Я специально пропустил их вперед, хотел проверить, куда они пойдут.

— Погоня? — помрачнел Грэм.

— Она самая, — кивнул Мавар.

— Как вооружены?

— У всех топоры, ножи, тесаки. Лучников не заметил. Одеты в доспехи. Если… — эльф покосился на Кели, — если наши лучники будут применять бронебойные стрелы — вполне возможно уменьшить численность преследователей.

— Предлагаешь устроить засаду? — Грэм сомневался, это было видно. В самом начале пути нежелательно было вступать в бой, иначе рискуем до самого портала отбиваться от погони. А кому охота к финишу прийти с языком до колен? Мне не хочется. И каждый из нашего отряда думает так же.

— Ты — главный, тебе и решать, — по лицу Мавара нельзя было ничего прочитать. То ли жаждет уложить орков из засады, то ли тихо раствориться в лесной глуши.

— Уходим, — решил Грэм.

Ближайшие два часа мы пытались оторваться от неумолимого преследования, которого еще в глаза не видели, но присутствие орков я чувствовал своим спинным мозгом. Вот так бывает: явственный холод, бегающий от шеи к копчику, какое-то противное покалывание, и ощущение чужого дыхания в загривок. Чувство странное, но оно вцепилось в меня уже давно, и не хотело исчезать. Бесчисленные тропки, которые мы то и дело пересекали, причудливо изгибались между деревьями, уходили в глубины зарослей ежевики, шиповника и молодого ельника, а потом неожиданно выныривали перед нами. Деревни тойонов были где-то рядом, судя по интенсивности ходьбы по лесным дорогам, и мы очень рисковали идти без предварительной разведки. Времени почти не оставалось. У меня не раз возникало запоздалое раскаяние, что мы не устроили засаду. С двумя луками при интенсивной стрельбе можно было завалить несколько орков. Это как в боксе: сбить дыхание противнику, чтобы снизить интенсивность его ударов и атак, а самому собраться с силами для окончательного удара. Ситуацию не хуже меня понимал и Грэм. Он все время делал короткие остановки, пропускал вперед группу, потом догонял, равнялся с Маваром и обменивался короткими фразами.

— Намечается грандиозный шухер, — прокомментировал я необычное поведение командира.

— Давно пора, — ворчал Фарин, топая впереди меня словно маленький боевой носорог, — мой топор уже затупился, пока мы бегаем от этих don ukath amar[18].

Грэм вздернул левую руку вверх и сжал ее в кулак. Остановка. Будем что-то выдумывать. Я быстро огляделся. Мы находились в распадке, и слабо различимая тропа вилась между подошвами двух холмов. Судя по лежащим на земле в хаотичном беспорядке деревьям, уже поросшими мхом, здесь редко кто ходил. Удачно забрели.

— Кели, сможешь забраться на то дерево? — Грэм ткнул пальцем в нависающую над тропой, раскорячившую толстые ветки в разные стороны, сосну. Видишь, там есть довольно неплохая площадка. Орки тебя не достанут. У них нет стрелков. А вот ты можешь спокойно их отстреливать.

— Не вопрос, командир, — Кели скинула свой мешок на землю, порылась в нем и вытащила моток веревки. Но не стала обвязываться, а просто закинула себе на шею. Посмотрела на меня. — Поможешь? И ты, Томак?

Я и Томак встали лицом друг к другу, сцепили руки, чуть присели, чтобы эльфийка забросила ногу на импровизированную подставку, потом резко подпрыгнула, получив от нас хорошее ускорение. Удачно зацепившись за ветку, девушка уже без труда забралась наверх.

— Как видишь тропу? — спросил Грэм, задрав голову.

— Отлично, — голос Кели был спокоен, — как на ладони. Какой план?

— Когда появятся орки — старайся бить в середину, — подсказал Мавар, — так мы их расчленим на мелкие группы. Потом действуй по обстановке. Главное — не упустить ни одного.

Грэм тем временем расставил нас вдоль тропы. Я и Фарин оказались вместе за громадной сосной, упавшей года два-три назад от мощной бури. Комель впечатлял своими размерами, а яма, оставшаяся от вывороченных корней, вполне могла спрятать в своих недрах до взвода солдат. Часть развесистых веток зацепилась за стоящие рядом деревья, и поэтому упавший ствол верхней своей частью до земли не доставал, образуя великолепную нишу для контроля над тропой. Отсюда, кстати, можно было стрелять, как из лука, так и из «слонобоя» Фарина.

Гном поступил иначе. Он аккуратно прислонил ружье к стволу, отцепил от пояса топор, провел по идеально ровной и острой кромке толстой сарделькой пальца, удовлетворенно хмыкнул.

— А говорил, что топор затупился, — напомнил я.

— Когда говорил? — изумился Фарин. — Да чтобы у гнома был тупой топор? За такое пренебрежение шкуру драть будут, и еще «спасибо» скажешь за науку!

— Да ладно! — хмыкнул я. — Не будешь из ружья стрелять?

— Шуметь нельзя, — вздохнул гном, — а то бы я пальнул от души. Ты за моим «кабанчиком» присмотри, пока я этим земляным червякам бошки рубить буду.

Он ласково похлопал по деревянному ложу и стал устраиваться поудобнее на хвое, густо усыпавшей место падения лесного гиганта.

— Спать собрался? — покосился я на гнома.

— Четвертинку похраплю, — признался Фарин. — Орки — они никогда не торопятся, когда по следу идут. Скрадывать умеют. Только я знаю другую причину их медлительности.

— Какую?

— Они не торопятся, потому что знают: быстро идешь — в могилу шагнешь! Гхы-гхы!

— Гномья пословица? Смешная, да….

Мы замолчали. Я внимательно вглядывался в верхний край тропы, на которой должны были показаться преследователи, а Фарин на самом деле тонко засвистел носом. Даже завидки взяли. Тут сеча кровавая намечается, а он спит, даже губами сладко причмокивает. Железная нервная система! Мне бы так! Или для храбрости остограммиться, да где же хорошее спиртное возьму в походе? Я еще на Базе намекал Грэму, чтобы он взял фляжку самогона, да только командир меня совершенно не понял, для чего. Ничего, в следующий раз я продавлю такой значимый для воина вопрос в свою пользу. В следующий раз… ха-ха!

Первые орки показались на тропе минут через тридцать. Их было трое. Все коренастые, косолапые, с отвратительными рожами, больше похожими на раздутые жабьи морды. Руки неестественно длинные, словно их растягивали для опоры на землю при ходьбе, но впечатляющей мощи. Мускулистые, цепкие — любо дорого посмотреть на такого врага, тьфу на них! Глазки бегают из-под низко надвинутых на самую переносицу шлемов. Доспехи из нескольких слоев кожи, прикрывают лишь жизненно важные органы. Нет, один в железной кирасе. Видимо, стянул со своей жертвы. Военный трофей, так сказать. Одеты орки были очень даже неплохо. Хорошие плотные куртки, кожаные штаны, а на ногах добротные сапоги с металлическими вставками в носках.

Я жадно всматривался в эти создания, чей мейнстримовый фэнтезийный образ ввел в литературу господин Толкиен, и не мог с ним согласиться. Все-таки отличия были, и в первую очередь в физиономиях. Никакие это не монголоидные зверские рожи, какими их сделал писатель, а, скорее, южноазиатский тип: округлый, с вполне нормальным разрезом глаз, чуть уже европейского, со смуглой кожей и узкими носами. А по фигуристости — да, приземистые, и от этого еще более опасные. Таких простым ударом кулака в челюсть не сшибешь на землю.

Я толкнул Фарина, особо не церемонясь. Гном словно и не спал, сразу сообразил, зачем его разбудили. Он перекатился на живот и с загоревшими глазами вгляделся в орков.

— Ага! Светлые орки! У-уу, don kamut[19]!

— Светлые? — удивился я. — Разве они такие нехорошие?

— Светлые орки, из какого бы клана ни были — все живодеры! — буркнул гном. — У нас к ним особый счет. Так, Кос, бей бронебойными, и старайся целить чуть ниже подбородка. Гарантированная смерть.

— А Кели знает?

— Не переживай за подружку, — приглушенно хохотнул Фарин и навострил уши.

Орки втянулись на тропу, один за другим. Передовая группа остановилась в тридцати метрах от нашей засады и стала переговариваться, тыча пальцами в поваленное дерево. Сообразили, гады, что паленым пахнет! Я вытащил из колчана «бронебойки», пересчитал их. Десять штук. Не так много для такого ахового стрелка. Будем аккуратны в выборе цели.

Тем временем преследователи совсем прекратили движение и встали неровной шеренгой. Плохая позиция для меня. Я вижу только арьергард. Вдруг в воздухе взвился отчаянный птичий крик и заметался между холмами. Звонкое эхо пошло гулять по лесу, многочисленно отражаясь от деревьев и кустарников, постепенно утихая где-то вдали. Орки встрепенулись. Звонко щелкнула тетива над нашими головами. Кели начала отстрел. Один из преследователей взбрыкнул ногами и завалился на землю, вцепившись руками в оперенное древко, торчащее под кадыком. Через пару секунд полетела еще одна стрела, но орки успели рассыпаться в разные стороны, прячась за любое прикрытие, какое подвернулось.

— Бей! — рыкнул Фарин. — Не зевай!

Я отпустил тетиву. Стрела вжикнула и по восходящей траектории устремилась к выбранной цели. Дело в том, что орки щемились от расстрела сверху, сразу сообразив, что засада была на дереве, и удачно подставились под мою позицию. Тонкое жало стрелы с чпоканьем вонзилось в бок так удачно подставившегося под меня орка. Минус два.

— Я пошел! — Фарин упруго вскочил и залихватски перепрыгнул через ствол со своим топором. Тут же из кустов выскочили Мавар, Грэм и Томак. Вся наша четверка методично рассыпалась полукругом и пошла теснить орков с тропы. Тем поневоле пришлось подняться на ноги, а тут и новые стрелы полетели. Кели выбила еще одного, пустив стрелу туда, как и говорил Фарин. А мне пришлось тщательно выбирать цель, но в лежачем положении это выглядело непросто. Я встал, и, скрываясь в ветвях дерева, выпустил стрелу в повернувшегося ко мне спиной противника. Орк завалился на бок, тщетно пытаясь выдрать стрелу из-под лопатки. Удивительно, как легко стрелы прошивали доспехи преследователей. Минус четыре.

Между тем Грэм, объединив свои усилия с Томаком, успешно теснили парочку орков с тропы в заросли, где активность машущих секирами противников должна была существенно понизиться. Мавар столкнулся с парнем в железном доспехе, особых успехов при этом не делая. Патовая ситуация. Орк умело отбивал удары эльфа своим широким тесаком, делая мелкие шажки в его сторону. При сближении он выиграет с помощью своего комплекции, и просто снесет Мавара. Я прицелился и выпустил стрелу в орка. Наконечник тренькнул о плечевой лат, и стрела, кувыркаясь, улетела не туда, куда планировалось. Промах. А вот Кели удачно подстрелила еще одного. Орк упал на колени и дико заревел. «Бронебойка» насквозь пронзила его бедро, и этим воспользовался Томак. Он широким махом своего клинка перерубил преследователю шейные позвонки. Минус пять.

Фарин разошелся. Глухо ревя, он крошил небольшой щит, за которым укрылся его «спарринг-партнер». Орк отступать не собирался, ожидая, видимо, когда гном закончит строгать из его щита спички. Отмахивался он вяло, даже на зловещее посвистывание топора не реагировал. Но я-то видел, что его рука готова нырнуть за ножом, висящим слева на поясе. Вскинув лук, я поймал момент, когда орк повернется левым боком, и пустил обычную, с широким срезом, стрелу. Удачно получилось. Острие просто-напросто разорвало плечо, и левая рука тут же повисла. Щит повело вниз, а Фарин, не ожидая такого подарка, нырнул вперед вместе со своим топором. Лезвие удачно влетело в середину груди. Орк заревел. Он выронил щит, и небоеспособной рукой попробовал выдернуть нож. Фарин не стал ждать, пока его угостят железом. Гном выпустил из рук топорище, выдернул свой кинжал и воткнул его в глаз орка. Минус шесть.

Из кустов метнулась громадная серая тень. Здрасьте, приехали! Охламон по имени Хват до сих пор где-то отсиживался, и теперь решил наверстать упущенное. Он мощными прыжками ворвался в бой, причем, как я подозреваю, осознанно выбрав помощь Мавару. Приземистого орка сбить с ног не удалось, но глэйву этого и не надо было. Одним лишь своим весом он дезорганизовал движение врага, толкнув мощными лапами в спину. Орка бросило на эльфа, и Мавар нанес пару рубящих ударов: боковой и сверху. От одного из них шлем противника слетел на землю, и тут же в ухо влетела стрела — подарок от Кели. Минус семь.

Оставшись втроем, наши преследователи сразу же превратились в жертву. Бежать они не собирались, здраво оценив свои шансы, да еще крутящийся вокруг них черным волчком Хват просто-напросто не дал бы им уйти. Орки ощетинились кто секирой, а кто топором.

— Сдаемся! — прохрипел, словно больная ворона, один из орков и опустил лезвие топора.

Я чуть сместился в сторону, чтобы легче целиться, да еще Томак перекрыл мне сектор стрельбы, маяча передо мной грязно-зеленой лохматой курткой. В данном случае орков можно было пленить или связав, оставить на тропе, но помня рекомендации Лифанора не оставлять в живых ни одного свидетеля нашего прорыва к порталу, приготовился бить на поражение. Как же поступит Грэм? Неужели вот так просто мы порубим врага, захотевшего сложить оружие? Не, все понятно: война, пленных не брать. Но как же с моральной стороны глядеть на избиение? Ситуация непонятная. Я лихорадочно думал, сумею ли просто так выпустить стрелу по неподвижной мишени? Живой мишени, кстати, и согласившейся сдаться на милость победителя.

Орки, кажется, не поняли, во что влипли. Тяжело дыша, они исподлобья смотрели на окружившую их компанию из людей, эльфа и всклокоченного гнома в дурацкой ермолке вместо шлема (где он откопал ее?), и в их глазах светился лишь один вопрос: что с ними будет? Даже совершенный тупица сообразил бы, что не хватает стрелков. А значит…

— Откуда вы узнали о нашем отряде? — спросил Грэм на росенском, раз уж орк заговорил на этом языке.

— Старейшины кланов указали! — пролаял тот же орк.

— У вас есть осведомители в Росении?

— Не ведаю!

— Какой был приказ? — не отставал командир.

— Идти по следу отряда с Базы «Глубокая».

Опаньки! Парни явно сбились с курса и вышли на нас. Значит, операция по отвлечению идет полным ходом. Дурацкое совпадение, которое, впрочем, не спасет их от гибели. А Грэм даже глазом не моргнул.

— Сколько отрядов в лесу?

— Пять осталось, но вам хватит, — орк сжал секиру широкой лапой, уже понимая исход встречи. Глаза его неотрывно смотрели на волкодава, который сел чуть сбоку и с недобрым прищуром приглядывал за ними. Короче, ребята, вам здесь ничего не светит.

— Grauhs! — рявкнул орк и первым рванулся на наших товарищей.

Один и остался. Кели не дремала и метко влепила оставшемуся за его спиной напарнику стрелу прямо под срез шлема. Без шансов на выживание. Вот девчонка дает! Я не стал соревноваться в меткости с эльфийкой, и незамысловато воткнул свою стрелу в бедро другому орку. Рана поганая. Кровь, если будет повреждена бедренная артерия, всю выхлещет из организма за несколько минут. Да, вот такой я нехороший, человек из цивилизованного мира, готовый убивать, и не испытывать огромных мук совести. Точнее — ставший таким. Ну, ради справедливости: их частичка еще плескалась на дне души, но ощущение нереальности происходящего до сих пор нет-нет, да и накатывало на меня. Как сейчас. К психологу сходить, что ли? Типичный случай раздвоения личности. Развивающаяся шизофрения в начальной стадии, блин!

Пока я рефлексировал, на тропе все закончилось. Итог: десять мирно лежащих орков, зубами к стенке, то бишь к лесу. Я вынырнул из безвременья, медленно опустил лук, убрал стрелу в колчан, вышел из-за дерева. Фарин уже мародерничал, деловито обшаривая трупы. Он явно что-то искал. В его руках появилась плоская шкатулка, похожая на табакерку, которую он положил за пазуху, даже не рассмотрев, как следует. Потом полез к другому мертвяку.

Послышался шум ломающихся веток и осыпающейся хвои. Кели деловито сползла по веревке на землю, дернула ее, развязывая хитрый узел. Дождавшись, пока вся не упадет вниз, она скрутила ее в бухту и упаковала в рюкзак. Подошла ко мне. Взгляд ее не предвещал для меня ничего хорошего.

— Кос, это недопустимо! — резко сказала она. — Я смотрела за тобой! Что случилось? Почему не стрелял?

— Задумался, — честно признался я, — словно в патоку попал, как пчелка, жу-жу! Представляешь?

Я попытался все обратить в шутку, но свой косяк я прекрасно осознавал. Как бы и Грэм по башке не надавал!

— Извини, реально облажался, — кашлянул я и побрел собирать свои стрелы, чувствуя, как эльфийка сверлит в затылке дырку своими глазищами.

— Парни, шевелимся! — Грэм нервничал, все время поглядывая в сторону, откуда появились орки.

— А этих тоже будем в кусты стаскивать? — неприязненно глядя на убитых, поинтересовался Томак. — Я не хочу. Пусть здесь и лежат.

— Поддерживаю, — Фарин, наконец, закончил шмонать карманы орков. — Что за народ? Ничего стоящего не могли прихватить с собой! Даже самогон не взяли!

Вот! И гном соображает, чего не хватает в рейде!

Через пять минут наш отряд дисциплинированно выстроился в цепочку и продолжил свой путь по причудливо петляющей тропе, уводившей нас неизвестно куда. Единственное, что мы знали — Грэм старался держать курс на восток, допуская небольшой люфт на северо-восток. Я стал припоминать, что в том направлении лежат развалины двух городов: Старограда и Водосада. Ну, Водосад-то находился где-то в центре континента, а вот на Староград мы вполне могли выйти в скором будущем. Даже любопытно стало, каков он, этот город верфей. Логично было предположить, что он находился или на побережье, или на берегу какой-то большой реки.

Но по обрывкам разговора командира и Мавара я понял, что речь идет о Гиблой Топи, и радостного в том ничего не было. Как бы не влететь в нее со всей дури! А самое неприятное было в том, что теперь мы шли без карты, и мне досталась почетная обязанность наносить новые кроки, для будущих поколений, так сказать. Поэтому я шел в колонне предпоследним, а за мной присматривал Фарин, то и дело доставая трофейную табакерку. Он прикладывал к ней свой нос, втягивал воздух и мечтательно крякал.

— Фарин, Грэм говорит о Гиблой Топи? Чем она так знаменита, что ты даже побледнел? — наконец, поинтересовался я.

— О! — гном закатил глаза и яростно почесал подбородок, взлохмачивая растительность на лице. — Это innok ogtum[20]! Сам увидишь, парень! Тебе это не понравится, если попадем в самое сердце гадости!

— Спасибо, утешил, — грустно произнес я.

Глава пятая

Просто удивительно, как мы не потеряли ни одного бойца в первой же серьезной заварушке. Десяток орков — это не шутки. Фарин сказал, что они из клана Блестящих Секир, самых отмороженных бойцов-орков. Когда тела найдут, а их найдут обязательно, за наши жизни не поручится даже Всевышний. Мы стали кровными врагами клана. Прошу заметить, не просто врагами. Кровника будут преследовать везде до справедливого возмездия. Хотя насчет справедливости я бы поспорил. Идет война, и пока есть возможность, рассчитывайся по долгам. Но не в мирной жизни.

Занятый такими мыслями, я не заметил, как тропинка вывела нас на большую поляну, усеянную белеющими на весеннем солнышке костями. Только когда уткнулся носом в спину Кели, решил поглядеть, почему произошла заминка. Меня пробрала дрожь. Да и не только меня. Лицо Томака было белее снега, Кели сморщила носик, но и ее глаза расширились от ужаса. Грэм и Мавар молча взирали на гекатомбу, устроенную, в чем не было ни малейшего сомнения, тойонами. Фарин растолкал всех плечами и выперся вперед.

— Zagith[21]! — выругался он с чувством.

Костей было неимоверное множество, и разбросаны они были в хаотичном порядке, да еще и вперемешку. Какие-то были уже старые, пролежавшие долгое время под солнцем и покрывшиеся желтизной, а какие-то — свежие, от силы два-три года, как сюда попавшие. Мужские, женские и даже детские. Берцовые кости вперемешку с ребрами, тазовые кости — с грудными позвонками. Сплошная анатомическая выставка на открытом воздухе. А в середине поляны на высоту человеческого роста возвышался черный булыжник, поросший по низу мхом. Впитывающая солнечные лучи поверхность даже не отражала их свет. Вокруг стояла мертвая — вот уж действительно, мертвая! — тишина. Дующий с оставленных за нашими спинами Северных отрогов холодный ветер колыхал вершины елей и сосен, а его воздушные потоки, опускаясь к земле, поднимали вверх прах и развеивали его по полю. Большущий волкодав прижался ко мне, и только тяжело дышал, не смея даже переступить невидимую черту, которую ощущал своей звериной сущностью.

— Что это? — кажется, только мне было невдомек то, о чем знают мои друзья.

— Обломок от звезды Ондо, младший собрат — Тсанк, что значит «расщепленный», — пояснила Кели, так как другие благоговейно молчали.

Вот нифига же себе! Я думал, они потрясены открывшейся картиной эпического могильника, а их мысли, оказывается, обращены к метеориту, вросшему в землю! И вопрос я задавал именно по этому поводу!

— Эй, кореша! Перед вами тысячи костей! Что здесь произошло? А?

— Место жертвоприношений, — нехотя оторвался от созерцания зловещего камня Грэм. — Мы знаем об этом месте только по слухам. Говорят, тойоны приносят человеческие жертвы в честь упавшего с неба камня. Для них это знак божественного откровения. Наши звездословы говорили, что Ондо упала не одна, и у нее был собрат, чуть меньше размером. Но до соприкосновения с поверхностью он отделился и упал за Северными отрогами. Вот, значит, где он. Надо отметить на карте, Кос.

Мне пришлось изрядно покопаться, чтобы проникнуть под камуфляжный балахон, расстегнуть куртку и вытащить из недр спящий телефон. Включил его, с досадой отметив, что батарея медленно, но неуклонно стремится к нулю. Почти год я не пользовался им, опасаясь, что уже вообще не смогу ввести его в рабочий режим, но периодически включал его для профилактики, чтобы уж вообще не убить аккумулятор.

Кели, Томак и Мавар с нескрываемым любопытством смотрели на артефакт, на то, как я лихорадочно делаю снимки поляны и камня. Надо было увековечить преступления тойонов, хотя бы для того, чтобы успеть показать высшему командованию Росении, с каким врагом они воюют. Только потом набросал кроки на плотный лист бумаги, отмечая пройденный путь и это ужасное место.

— Мы не пойдем по этой поляне, — сказал Грэм, — я лично не хочу топтать останки своих собратьев.

— Ты командир — тебе и решать, — пробурчал Фарин.

— Здесь только кости людей? — спросил я, пряча телефон в карман.

— Здесь все, кто считается для тойонов врагами, — угрюмо ответил Мавар, — потому что они не делали различия между эльфом и гномом, а представителей расы людей уводили в плен сотнями.

Я напоследок посмотрел на спящий под весенним солнцем Тсанк — камень с неба, и мне почудилось, что под определенным углом можно различить бурые потеки на его антрацитовых боках.

Грэм выполнил свое обещание: отряд пошел по широкой дуге, огибая злополучную поляну по южной кромке леса. Продираясь через явно рукотворные завалы из деревьев и валунов, мы обнаружили интересные вещи. Тойоны соорудили по всей оконечности Жертвенной поляны — как предложил назвать ее Мавар — пункты наблюдения. Хват то и дело находил лежки, пахнущие лесовиками. Он тихо рычал, поддевал носом хвою и мелкий мусор, поджидал Мавара или Грэма, потом большими скачками исчезал в кустах. В общем, мы обнаружили пять таких лежек, но все пустые, давно покинутые, или не занимаемые долгое время. Когда нам показалось, что удастся уйти незамеченными, с противоположной стороны леса в воздух взвился пронзительный визг рожка. Он еще не успел затихнуть, как ему ответила еще одна свистулька, причем звук доносился прямо по нашему курсу.

— Кишки орка! — выругался Фарин. — Это тойоны!

Ясно, что не волшебник в голубом вертолете! Нас обнаружили, или, еще хуже, увидели давно, просто ждали, какой маршрут выберем.

— Бегом! — рявкнул Грэм. — Томак и Мавар — в боевое охранение!

И мы понеслись по натоптанной, но усыпанной палой хвоей и сухими ветками тропе. Сбоку мелькала тень Хвата, охраняющего нас с фланга. Визги рожка теперь не прекращались ни на минуту. Веселье началось, етить его!

— Фарин, шевели булками, пятки оттопчу! — какая-то веселая злость накатила на меня.

— Тебе мои ноги — я на тебя посмотрю! — переваливаясь как утка, гном и так старался держать темп передвижения.

Тропинка резко нырнула вниз, и нам пришлось отчаянно тормозить, чтобы не скатиться кубарем по скользкой траве. Не хватало завалиться в одну кучу на потеху преследователям! А они уже организовали погоню, судя по азартным переливам свиста со всех сторон.

— Как будто заранее знали, что мы появимся здесь, — выдохнула Кели, отчаянно крутя головой.

— Командир, мы так далеко не убежим! — Фарин согнулся, его плечи тяжело вздымались. — Груз тяжелый!

— Вперед! Не останавливаться! — Грэм бешено вращал белками глаз.

Делать нечего. Продолжаем забег. Деревья, кусты, завалы, деревья, старая засека, давно раскиданная в разные стороны. Хват то и дело пересекает тропу, но не мешает нашему траффику. Впереди показался ручей. Мы влетели в него, поднимая тучи холодных брызг. Плевать, только вперед! Азарт гонки сошел на нет, в голове завертелись мысли, как оторваться от невидимых еще лесовиков. А ведь не отстают!

Неожиданный вскрик Томака разом выбил мысли о возможных вариантах спасения. Брат Мирины сидел на земле, вытянув ногу, в которой торчало оперение стрелы. Острие торчало с другой стороны. Навылет прошла. Что? Где? Кто стрелял?

— Самострел, — Кели упала на колени перед Томаком и внимательно осмотрела рану. — Хорошо, что чуть выше колена.

Она без раздумий обломала стрелу со стороны наконечника, и, закусив губу, резко дернула ее из раны. Грэм тут же наложил на рану тряпку, мгновенно обагрившуюся кровью. Пока оказывали помощь, свистеть стали практически рядом.

— На кабана ставили, — определил Мавар, — слишком низко пошла стрела. Случайность, но неприятная.

— Что делать будем, командир? — Фарин с готовностью снял с шеи свою ручную пушку. — Предлагаю задержать гадов.

— Один ты не справишься, — Грэм понял, что пришла пора делать выбор.

— А чего нет? — хмыкнул гном, деловито скидывая свой рюкзак. Он закинул его в кусты и сам шагнул туда. — Остановлю, дам вам время скрыться.

— Если бы знать — куда, — проворчал Мавар, вытаскивая клинок.

— Я останусь, — решительность в моем голосе заставила Грэма вскинуть от удивления голову. — Есть одна задумка, хочу использовать. А вы хватайте Томака и чешите отсюда.

Кели в отчаянии посмотрела на меня, потом на командира. Грэм согласно кивнул, потом знаками показал Мавару, что нужно помочь встать парню. Эльф забросил меч обратно в ножны и подошел к раненному. Пока они возились, приподнимая его на ноги, Кели подошла ко мне. Я сделал вид, что сосредоточенно копаюсь в своем рюкзаке.

— Кос! — голос эльфийки сорвался. — Ты не имеешь права…

— Какое право? — ровно спросил я. — Помереть в чертовом лесу, прикрывая ваш отход или просто так сдохнуть от бесконечного бега, ожидая стрелу в спину? Позволь мне решать свою судьбу, детка. Да не переживай так, сделаем дело — догоним вас. Слышишь, командир? Бегите так, как будто за вами дьявол гонится! Не останавливайтесь!

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчал Грэм, перекидывая руку Томака на свою шею. Мавар проделал то же самое с другой стороны.

Эльфийка приложила свою ладонь к моей щеке, провела ею по брутальной щетине, покрывшей рожу, оторвала руку и поцеловала свои пальцы.

— Indo et tye[22]! — сказала она.

— Indo et tye, — хрипло ответил я. — Уходите же!

Оставшись вдвоем, мы начали действовать. Фарин оценил мою задумку, хлопнул по плечу. Засмеялся.

— Догадлив ты, парень, но дурак! Зря ты остался здесь. Сказал бы мне, что хочешь — сам бы справился.

— Хрен тебе! Русские своих не бросают!

— Значит, вместе и сдохнем! — вынес вердикт неунывающий гном. — Нам не привыкать.

Мы залегли в кустах, вытащив из рюкзака гнома три глиняных гранаты. Фарин аккуратно расстелил на траве тряпицу, в которой лежали несколько длинных палочек с серными головками и черкаш. Да, это были настоящие спички, которые пользовались популярностью среди гномов, которые их и создали. Горели они, правда, с ужасной вонью, способной отравить в радиусе двух километров все живое. Но, горели! Нам нужно было всего лишь поджечь фитили и швырнуть в толпу преследователей.

Режим тишины соблюдался недолго. Нам из кустов хорошо было видно, как передовой отряд преследующих нас тойонов начал переходить ручей. Лесовики шли размеренно, не увеличивая скорость движения, как будто знали, что рано или поздно настигнут нас. Их было пятнадцать человек. Оказавшись на том месте, где стрела подбила Томака, тойоны остановились и стали бурно обсуждать дальнейшие свои действия. А может, радовались, что у нас появился подранок. Я переживал, что они начнут вынюхивать следы, которые неминуемо укажут на засаду.

Гном зажег спичку, серная головка вспыхнула и закоптила, распространяя вокруг себя тошнотворный запах. Фитиль зашипел и стал стремительно укорачиваться в размере. Я тоже последовал примеру Фарина. Тойоны навострили уши, завертели головами, выискивая причину странных звуков. Но было уже поздно. Огоньки фитилей нырнули в нутро гранат, начался отсчет. Раз-два-три!

Мы одновременно выступили из кустов, держа в руках снаряды. Я свистнул:

— Эй, придурки! Получите гостинчик!

Наши глиняные гранаты полетели в толпу онемевших от такой наглости чужаков. А мы резво нырнули обратно в кусты и упали навзничь, прикрывая головы руками. Надо сказать, что глиняные снаряды отличались от известных мне современных поражающих средств. При разрыве не только куски обожженной глины были самой опасной частью гранаты, а и то, что было внутри. А там лежали рубленные гвозди, мелкие железяки, картечь. И при взрыве именно они приносили урон врагу. Как только огонь сжигал фитиль, он нырял внутрь и запаливал пороховой отсек.

Грохнуло дуплетом знатно. На нас посыпались листья, хвоя, какой-то древесный мусор. Над головой просвистели осколки, а лес наполнился криками ужаса и боли. Мы раздвинули ветки и увидели, что тропа завалена телами. Кто-то корчился от ран в животе, кто-то держался окровавленными руками за лицо, руки, ноги. Из пятнадцати тойонов невредимыми остались лишь пятеро, и то незначительные порезы от глиняных черепков (тоже ведь элемент поражения, не забываем!) показали эффективность гранат. Они рванули к нам, размахивая мечами. Злобные, оскаленные рожи не сулили нам приятной встречи. Я приготовился к драке, схватив с земли свой лук.

— Э, так мы не договаривались! — Фарин легко вскочил на ноги, держа в руках оружие. Он смело шагнул навстречу бегущим на него лесовикам, вопящим во все горло, и вскинул «слонобой».

Ба-дам!

Сноп огня вылетел из ствола, поваливший во все стороны дым скрыл поле боя. Меня стал раздирать кашель, глаза заслезились от пороховых газов. Если на меня выскочит враг, я даже толком прицелиться не успею. Но убегали секунды, вот уже и минута миновала, а тойоны как-то странно притихли. Вообще все затихло, даже мелкая живность забилась в норки. Дымная завеса потихоньку расползлась рваными клочьями по кустам и между деревьями, а картина, открывшаяся нашему взору, порадовала своей живописностью. Картечь снесла последних прытких лесовиков с тропы. Все пятеро изломанными куклами валялись на земле и не шевелились.

— Добьем? — Фарин кивнул на пострадавших от взрывов гранат.

— Не, — помотал я головой, сплевывая тягучую слюну. Запах серы до сих пор драл горло. — Пусть живут. Зато другие будут знать, как с нами связываться, когда им расскажут, что произошло! Раненные могут задержать преследование. Это нам на руку.

— Хо-хо! Ладно, уходим отсюда! Скоро здесь станет тесно от родственников этих несчастных, — Фарин деловито перезарядил ружье, повесил его на плечо, на спину забросил рюкзак, но оставшуюся гранату положил за пазуху.

— Поддерживаю вас, уважаемый Фарин, — перешагивая через стонущих тойонов, у меня даже ни разу не дрогнуло сердце. Чужая война постепенно становилась и моей тоже. И сантиментам здесь не было места.

— Ты бы поджиг взял, — протягивая мне спички, посоветовал Фарин, — а то мне несподручно будет готовить гранату.

— Разумно, — я забрал тряпицу со спичками и черкашом, затолкал в барсетку, висящую на поясе, и первым рванул по тропе.

Как мы ни торопились, но вечер застал нас в одиночестве. Мы не смогли найти наших товарищей, и поэтому приняли решение не шарахаться по лесу в потемках, а найти ночлег. Погони не было слышно. Видимо, мы удачно отбили охоту местным живодерам бегать за нами с улюлюканьем. Видимо, сейчас проводят передислокацию или решают, как быть дальше. А Фарин тем временем нашел для нас местечко среди вывороченных ветрами сосен. Для этого мы сошли с тропы и углубились в лес, где и наткнулись на упавшее дерево. Холмистая местность изобиловала наносами валунов, среди которых и легла сосна.

— Давай сюда, Кос, — Фарин, похожий в этот момент на гончую, перестал рыскать между камней, помахал мне рукой.

Мы устроились пусть и без удобств, но от сырого ветра, который начал задувать к вечеру с востока, можно было укрыться. Наши камуфляжные накидки сами по себе были теплыми, да еще под зад постелили себе лапника.

— Костер зажигать не будем, — предупредил гном, сопя носом. Он долго ворочался, изрядно надоев мне, и не находил удобной позы. — Терпи, даже если мерзнуть будешь.

— Да перестань ты вошкаться! — не утерпел я. — Прижмись ко мне спиной, так теплее будет. А дежурить не будем?

— А ну его! — беззаботно ответил гном. — Даже тойоны по ночам по лесу не ходят. Наткнуться на васпуса — гибель неминучая. Поэтому до рассвета у нас есть время хорошо выспаться.

— Ага, а если васпус к нам подберется? — я поежился, то ли от промозглого ветра, то ли от неприятного воспоминания, что может крыса-вампир.

— Не бойся, не подберется. Я по нашим следам порошок рассыпал. Помнишь табакерку орка?

— Угу.

— Там был порошок, который отбивает нюх у васпуса. Начисто отбивает. Орки ведь тоже знают, что за звери ходят по Шелестящему Лесу.

— А почему у нас не было такого порошка?

— Васпус живет, в основном, в Темных Холмах, поэтому мы и не ожидали его появления в такой дали. Что-то заставило зверя идти в Шелестящие Леса, — гном замолчал и резко засопел носом, словно провалился в сон.

— Фарин! Эй, мелкий! — это я в шутку, потому что понял: гном бессовестно уснул, оставив меня наедине со своими мыслями, и некому было обругать меня за «мелкого». Перед глазами на стремительно темнеющем небе стали наливаться тусклым светом звезды, а в просветах между темными стволами заструился синеватый муар Исила — одной из лун нового для меня мира.

Где-то в чащобе жалобно вскрикнула птица, вдали что-то треснуло, эхом пронеслось по лесу и затихло, запутавшись в кустах. Лес оживал, ночные звуки стали доноситься до моих ушей все чаще, и приходилось напрягаться, чтобы вычленить что-то полезное или опасное для себя. К ночевкам в лесу я был привычный, так как часто ходил и по ягоды, и по орехи. У нашей компании была своя заимка с железной печкой, с добротной дверью, в которую ломись — не ломись, не получится открыть. Но если ночь настигала на тропе — бывали такие проколы — разводили костер и смело дрыхли до самого утра. Никакого чувства безопасности я не ощущал здесь. Еще не до конца изведанный мир был для меня терра инкогнита, со своими правилами и обычаями, с теми, кто ест, и с теми, кто спасается от острых зубов. И без огня мне, честно скажу, было неуютно. Рука сама потянулась к ножнам. Вытащив клинок, я положил его рядом с собой. Холодная сталь немного успокоила. Только вот если навалится какая-нибудь тварь — успею ли воспользоваться оружием?

Густой бархат ночи прорезал далекий стон из неизвестно чьей глотки. Он рос, ширился, и достигнув холмов, раздробился на несколько звуковых дорожек, создав эффект близкого присутствия. Стон прекратился так же резко, как и возник. Потом повторился, но уже с каким-то диким похохатыванием.

— Сука, страшно-то как, — прошептал я, начиная дрожать. — Домой хочу, к Аньке под бочок. Пусть обнимет меня, приголубит. Что там за тварь бродит? Какой-нибудь чернобыльский мутант с горящими от злобы глазами… Скотина, Фарин, дрыхнет, даже не пошевелится!

Загудел верховой ветер. Он расшатал кроны деревьев, и стало казаться, что вершины царапают кромку неба, вызывая новые звуки, один неприятнее другого. Тяжело вздохнув, я попытался заснуть, и это, на удивление, удалось. И спал я без сновидений. Никто мне не снился: ни чудища местные, ни Анька, ни Мирина, ни Кели со своей мягкой улыбкой.

Фарин с подозрением смотрел на мою помятую физиономию, потом спросил:

— Ты что, всю ночь не спал, что ли?

Утренний туман обволакивал место нашей ночевки, оставляя на осыпающейся коре дерева влажные потеки. Густая сырость невыносимо пробирала до самых костей.

— Храпишь сильно, всех васпусов распугал, — попробовал пошутить я.

— Их распугаешь, — гном деловито собрался и первым начал движение на восток. — Тебе не кажется, Кос, что внизу болото? Пахнет какой-то гадостью, да и сыро кругом.

— Гиблая Топь? — предположил я, пристраиваясь следом за Фарином.

— Да рановато для нее, — как-то неуверенно произнес гном.

— Откуда ты можешь знать, рановато или уже нет? — я усмехнулся. — Вас же тойоны не допускают в свой лес, кроки не дают рисовать.

— Ты поговори ишшо, молодой, — беззлобно ответил Фарин, — сам-то, кстати, рисуешь?

— Не беспокойся, все задокументировано и запротоколировано, — похлопал я себя по груди. — Теперь меня обязательно нужно доставить за линию фронта живым и здоровым.

— Мудрено говоришь, — покрутил головой гном, — но обратно живым доставим, а вот насчет здоровья я сомневаюсь.

— Обнадежил ты меня, дружище, — весело ответил я.

Наш дальнейший путь проходил по странному лесу. Темный ельник, росший перед нами густой стеной, уступил место каким-то корявым деревьям, перекрученным неведомой силой в различные фигуры. Здесь встречались спиралевидные, свечеподобные, а то и похожие на лук великана стволы. Березы, тянущиеся к небу, внезапно изгибались к земле, образуя причудливые арки. Под ногами захлюпала мерзкая зеленая жижа. Мох, облепивший стволы сосен, забирался все выше и выше, и казалось, что перед нами застыли мохноногие великаны с растопыренными руками-ветками. Солнце едва пробивалось сквозь плотную завесу сероватого тумана с характерным привкусом болотной воды.

— Дьявольское семя, — прошептал Фарин, запнувшись о корень, умело скрывающийся под слоем мха. — Кажется, мы забрели в Топи.

— Ты же говорил, что еще рано, — я почесал заросшую щеку. Какая-то мошка умудрилась-таки тяпнуть.

— Говорил, но не был убежден, — гном осторожно сделал еще два шага и встал. — Надо бы шесты соорудить. А то уйдем под воду, и «мама» сказать не успеем.

— Предлагаю вернуться и пройти кромкой, забирая к югу, — сказал я в спину Фарину.

— Разумно. Мне что-то расхотелось ноги мочить.

Мы повернули обратно и через полчаса топали в обход начинающемуся болоту. Вероятнее всего, мы попали не в саму Топь, а только в самое ее начало, в низину, заполненную болотной жижей. Там, где мы шли, еще была твердая почва, но расстилающаяся перед нашими глазами местность не внушала оптимизма. Туман, едва видимые островки с росшими на них чахлыми кустиками, какие-то тени мелькают в серой завесе. Поднявшееся над головой солнце не могло развеять мрачную картину лесного нуара.

— У тойонов есть собаки? — спросил я, чтобы не молчать и не слушать эту гнетущую тишину.

— А кто их знает? — пожал плечами гном. — Вчера мы не видели среди погони ни одной из них. Лесовики считают себя непревзойденными следопытами, и нюх у них получше, чем у всякой твари.

— Ты не слышал ночью стоны? Было похоже на большого зверя. Сначала стонал, потом стал хохотать.

— Точно? — Фарин повернулся ко мне с озабоченным лицом. — Откуда были крики?

— Не разобрал, — я пожал плечами и подкинул рюкзак на спине. Опять лямки поправлять надо. — В лесу разве поймешь, откуда крик идет?

— Это вампал, — убежденно сказал Фарин, заметно побледнев в лице, — точно он. Когда вампал преследует жертву, то издает звуки, похожие на стон.

— А если захохотал — поймал? Типа, баста, карапузики, кончились танцы! — поерничал я, но на душе было погано. В том направлении, откуда доносились противные и мерзкие звуки, ушли наши друзья.

Фарин тоже разделял мои опасения. Мерно шагая по упругому лиственному ковру, он долго молчал.

— Что за зверь такой? — поинтересовался я, хоть как бы развеять гнетущую тишину.

— Болотное чудище, похожее на волка, но обладающее нереальной силой и злобой. Про них много историй знают наши деды, потому что им приходилось часто сталкиваться с такой тварью. В Росении вампал не водится, а только здесь, в болотах.

— Они тоже пришли из чужого мира?

— Ага, ввалились непрошенными гостями, покрыли наших зверюшек, вот и получился вампал. Действует как тойон, одна манера, чтоб ему ежей наглотаться… мама!

Я налетел на внезапно остановившегося гнома, то есть на его рюкзак. Хотел его обматерить, чтобы соблюдал правила движения или габаритные огни включал.

— Кос! Не двигайся! — голос Фарина дрожал то ли от напряжения, то ли от страха. Гном испугался?

Я выглянул из-за плеча остолбеневшего Фарина, и мои ноги мгновенно налились чугунной тяжестью. Перед нами, метрах в пятнадцати прямо по курсу сидела огромная собака. Нет, это не было собакой. Тварь только была похожа на нее. Массивное тело опиралось на мощные лапы с устрашающими по остроте когтями, мохнатая грудина мерно вздымалась от дыхания зверюги. Приоткрытая пасть демонстрировала великолепные клыки, побуревшие от крови. Недавно жрала кого-то, не дай бог, конечно…Вытянутая морда, длинные острые уши, вставшие торчком. Глаз почти не видно из-за дурацкой пряди шерсти. Болонку видели или терьера? Ну вот, такая же хрень. Только вот эта хрень была не болонкой, а настоящей боевой машиной, способной сокрушить любого оппонента. Даже не глядя, только по запаху. Вон, как носом водит, принюхивается.

— Что делать будем? — спросил я шепотом. И тут же мысленно ответил самому себе в стиле голливудских фильмов: «валить»!

— Достань из моего мешка гранату, — процедил Фарин. — Медленно, Кос, медленно!

Тварь глухо заворчала, заскребла лапой по земле, перепахивая хвою и листву. Почуяла, что добыча начинает соображать, как делать ноги.

Я обратил внимание, как у меня дрожат руки, когда я расстегивал клапан горловины. Заставив себя отвлечься от происходящего, я сжал зубы и нашел округлый бок метательного снаряда. Так же медленно вытащил гранату, застегнул рюкзак, и свободной рукой зашарил по своим карманам. Ага, вот и спички. А как зажигать? Рука занята.

— Не могу, — прошипел я, — спичку зажечь.

Вампал стронулся с места. Он не делал больших шагов, а передвигался по чуть-чуть, словно играл с нами, зная, что никуда не денемся. Из пасти вырывался едва слышимый рокочущий звук, словно трактор тарахтит на холостом ходу.

— Болван! Положи гранату на рюкзак, — в голосе Фарина стали проскальзывать панические нотки, — потом зажги фитиль. Он тебя плохо видит, а мои движения примет за агрессию. Давай же, парень, шевелись!

— У тебя есть пушка, пара ударов сердца — и можно всадить ему хороший гостинец в рожу.

— Не успею, — процедил гном.

Я чиркнул серной головкой, боясь, что начнутся кинематографические приколы вроде ломающихся или отсыревших спичек. Нет, ярко вспыхнул огонь, завоняло серой и еще какой-то дрянью. Что они туда добавляют? Вампал резко вздернул голову, и я даю слово, что его зрачки забегали, выискивая источник запаха и того, кто его произвел. Блин, как же медленно горит фитиль!

Зверюга едва заметно ускорила движение, но, не прекращая гипнотического сеанса. Что-то на тактику удава Каа похоже. Медленно скрадывает, усыпляя внимание. И вдруг из его пасти раздался стон, от которого мы покрылись ледяной коркой. Гном попятился назад, толкая меня. Пришлось тоже отступать спиной. Огонек нырнул под защитную крышку гранаты, я быстро произнес:

— Я вправо, ты — влево! Раз, два, три!

Смертоносный снаряд полетел навстречу вампалу, озадаченно закрутившему головой. Я прыгнул с тропы так, как никогда не прыгал. Щучкой, нырком — и сразу же перекатом под большой валун, удачно оказавшийся на моем пути. Только зажал голову руками, как на меня навалилось что-то тяжелое, да еще и по голове чем-то прилетело! Опять! И тут грохнуло! Неужели опоздал, и вампал, счастливо избежавший гранаты, сидит на моей тушке, готовясь разорвать плоть, чтобы добраться до теплой крови? Отчаянно матерясь, я задергался, делая попытки вырваться хоть на мгновение из удушающей хватки твари, и услышал голос Фарина:

— Да перестань ты ногами дрыгать! Все, кирдык вампалу!

— Фарин! — завопил я. — Сученыш мелкий! Я тебе куда сказал прыгать?

— Там болотина! А я не люблю мокрое! Себе-то небось правильное место выбрал!

Почувствовав, что гном слез с меня, я выпрямился и хотел высказать бородатому обиженному мальчишке, что о нем думаю, но вид крутящегося на месте мерзкого животного успокоил меня. Картечь перебила вампалу передние лапы, но не настолько, чтобы он не мог ходить. А вот морда была в крови. Тварь старательно терлась носом о взрыхленную взрывом землю, словно ее беспокоила чесотка. Ого! Неужели глаз выбило? Так и есть!

Вампал припал на перебитые лапы, взревел, как паровоз, и заковылял в нашем направлении. Вот же настырная тварь!

— Стреляй! — завопил я.

Фарин вскинул пушку, но выстрелить не успел. Серая тень вынырнула из тумана и мощно ударила вампала в бок. Зверь кувыркнулся и подставил под клыки Хвата светлую шерстку своего пуза. Хлестнула фонтаном кровь, вампал завизжал, заерзал на земле, но глэйв вгрызался во внутренности болотной твари со скоростью землепроходчика в метро, пока не вырвал той сердце.

Когда Хват закончил свою работу, он облизался, зачем-то потрогал тушу поверженной зверюги, по-человечьи хмыкнул и подошел к нам, метеля хвостом по земле. Я обхватил его за толстую шею и восторженно сжал ее в своих объятиях.

— Хват, братишка! Как же ты вовремя, а! Где наши? Веди к ним!

— Да подожди ты, — возмутился Фарин, — дай собрать вещи. Теперь-то чего бояться? Вампалы — одиночки, их территория тянется на много поприщ.

Хват гавкнул, словно поторапливал нас. Ему не терпелось покинуть место драки, так же, как и нам. Оставим тушку вампала на растерзание лесным жителям. Он это заслужил.

Глава шестая

Хват привел нас к пещере, причудливо спрятанной на склоне лесистого холма с восточной стороны. Для этого пришлось обходить чуть ли не с полкилометра, чтобы попасть туда. Пещера, вероятно, была образована в стародавние времена, когда бушующие потоки дождевой воды постепенно вымывали в огромном овраге пустоты. Уродливый шрам протянулся с самой вершины до подошвы и уходил дальше, в низину. Ливневые потоки теперь могли спокойно питать Гиблую Топь, не скапливаясь в лесу.

Со временем овраг оброс ельником, который закрывал вход в небольшую пещерку, где и находились наши товарищи. Проведя нас через какие-то непонятные кустарники с зазеленевшими ветвями, Хват остановился и громко гавкнул. В очередной раз я поразился: кто же умудрился вложить в башку собаки такой разум? Глэйв постоял еще несколько секунд и двинулся дальше. Мы пошли следом.

У входа нас ждали Грэм и оба представителей эльфийской расы. Кели, увидев нас, бросилась навстречу. Фарин шутливо раскинул руки, чтобы поймать в объятия девушку, но она ловко увернулась и приникла ко мне. Я вдохнул запах ее волос, уже пропахших гарью костров и смолы.

— Живой, — прошептала она, обжигая шею горячим дыханием.

— Повезло на этот раз, — честно ответил я, осторожно обхватывая эльфийку за талию. Кели была без камуфляжного балахона, в одной теплой куртке, и даже без доспехов, благодаря чему я с удовольствием ощутил тонкий стан девушки.

Глэйв словно щенок, радуясь за нас, стал бодаться, стремясь вклиниться между нами. Грэм кашлянул. Пришлось оторваться от Кели.

— Давайте вовнутрь, доложите, что произошло. Не время для объятий.

— Неблагодарная, могла бы и мне уделить пару поцелуев, — обиженным голосом сказал Фарин.

— Перебьешься, — ответила Кели, — у тебя же есть женушка, вот и жамкай ее, сколько хочешь.

— Видал, командир? — гном по очереди сжал в своих крючковатых руках Грэма и Мавара, и прошествовал в пещеру, скидывая на ходу рюкзак. — В отряде полное неповиновение, друзья совершенно не хотят делить радость друг с другом.

— Так ты женат, хитрый гном? — удивился я, проходя следом, успев поздороваться с мужиками. — И дети есть?

— Куда без них, если тебе не двадцать лет, — нехотя ответил Фарин, — растут, занимаются полезным делом в Кижах. Чтобы без дела не болтались, отдал своему брату в механические мастерские. Все при деле.

В пещере горел небольшой костер, обложенный камнями. Над костром — походная тренога с котелком. За пляшущими языками огня угадывалась лежанка из лапника. На ней неподвижно лежал Томак.

— Здорово, брат! — весело поздоровался я, подходя к лежаку.

— Здорово, — тусклым голосом ответил Томак.

— Ты чего хмурый такой? Рана болит?

— Нет, все нормально, — что-то парень неохотно отвечает. Да и ладно, потом разберемся. Не стал я заморачиваться. А вообще — странное поведение.

Не перебивая друг друга, я и Фарин без излишней красочности рассказали перипетии засады и встречи с вампалом. Грэм и Мавар мрачно переглянулись друг с другом. Они перекинулись короткими фразами, из которых следовало, что появление твари серьезно осложняет продвижение. Есть риск наткнуться еще на одну особь. Следующей может стать самка вампала — более агрессивное существо. Она не будет нахально выходить навстречу, а просто начнет скрадывать, подобно рыси, заходя со спины. Пока всех не перережет.

— Что у нас со взрывчаткой? — поинтересовался Грэм.

— Мы использовали три гранаты, — Фарин ожесточенно почесал бороду, — очень эффективно, надо сказать. Отличная вещь. У меня осталось еще десять штук. У Коса полный рюкзак. Но гранатами портал не взорвать, так что нет смысла их беречь. Основной заряд у вас, командир. Придется мне и Косу вас прикрывать, если тойоны за нами увяжутся.

Кели крепко сжала мою руку. Теперь она неотлучно находилась рядом со мной, из-за чего мне делалось неловко перед товарищами. А те делали вид, что ничего не происходит, буднично обсуждали прошедший день. За то время, пока мы сдерживали лесовиков на тропе, Грэм увел отряд на приличное расстояние. У Томака рана оказалась несерьезной, но Грэм не хотел рисковать, и как только нашли место для ночлега — нет, не пещеру, ее обнаружили утром — прижег ее. Так что до этого места парень допрыгал на своих двоих. Да, они слышали стоны вампала, но они были далеко, как раз в той стороне, где нас нашел Хват. Глэйв вообще оказался умницей. Не стал сразу рваться на наши поиски, но с наступлением утра сиганул в туман, только его и видели.

— Топь тянется на десять поприщ, примерно, в южную сторону, — задумчиво произнес Грэм, подкидывая в костер смоляную чурку, — а сколько — в противоположную, то нам неведомо. Да нам и не нужно на север. Главное, быстрее перебраться на тот берег Топи. Хорошо, если нам повезет, и мы посуху доберемся до границ древней Атриды. Не хотелось бы лезть в болото.

— Где может быть портал? — спросил я, торопливо нанося на карту маршрут прошлого дня. — Откуда вообще тойоны начали завоевывать Атриду?

— Первый удар был нанесен по Видмарице, — вспоминал Мавар, — там не стояли гарнизоны, поэтому сравнительно легко чужаки захватили город и близлежащие поселения. Это уже потом они стали развивать свой успех, многотысячными ордами наваливаясь сначала на Межибор, потом на Водосад. Столицу защищали долго, но тоже не смогли сдержать натиск. Пришлось отступать на запад.

— Получается, нам надо искать Видмарицу, — задумался я. — Помните, пленник говорил, что не помнит точного места, но там есть белые холмы.

— Правильно, — кивнул Мавар, — это меловые карьеры. Там добывали известь для строительных работ.

— Но если там постоянно работали люди, то неужели они не видели портал? — воскликнул я. — Могли бы заинтересоваться, вести наблюдение!

— Так и делали, — спокойно ответил эльф, снимая котелок с закипевшей водой. Поставив его на землю, он бросил туда щепоть какого-то порошка. Не чай ли? За все время, пока я жил в этом мире, ни разу не видел, чтобы здесь существовали напитки, схожие с чаем. Заваривали травы — это да, но в основном, лекари и знахари. Для своих целей. — Но мало кто предполагал, что портал несет угрозу Атриде. Он же активизировался очень редко. Бывало, поколения сменяли друг друга, прежде чем Врата начинали светиться.

— Все же легче, чем наугад тыкаться, — вздохнул я и вытянул ноги в сторону. Усталость прошедших дней давала о себе знать. Хотелось нормально выспаться и не слушать шорохи ночного леса. — Получается, что нужно действительно уходить южнее.

— Когда выходим? — деловито спросил Фарин, пристроившись поближе к костру со своим ружьем. Он накрутил на палку ветошь и деловито протирал нутро ствола. Да уж, после такой канонады, которую гном устроил в лесу, представляю, какой нагар налип на стенки ствола.

— Завтра утром, — твердо ответил Грэм, словно давно решил этот вопрос. И пояснил, что нам нужно как следует отдохнуть, привести себя в порядок, да и Томаку не помешает лишний день для залечивания раны.

Оказывается, снадобье, которое готовил Мавар, предназначалось именно для Томака. Эльф с котелком подошел к раненому, внимательно осмотрел рану, и осторожно стал снимать повязку, побуревшую от крови. Томак заскрипел зубами. Мавар что-то пробурчал, чистой тряпицей промыл этим же отваром рану, потом смазал какой-то вонючей то ли мазью, то ли жиром. Ядреный запах долетел даже до костра, где мы сидели. Плотно обмотал ногу.

— До завтра поднимется? — тревожно спросил Грэм.

— Командир, в любом случае я пойду, — вскинул голову Томак. — Ногу я чувствую, опухоль спала. Вон, Мавар подтвердит.

— Надеюсь на милость богов, — эльф поставил котелок на камень. — Только скажу честно: парень будет сдерживать наше движение. Ему бы полежать дней пять в спокойной обстановке.

— Это недопустимо, — покачал головой Грэм, — и поэтому мы пойдем все вместе.

Улучив момент, когда каждый занялся своим делом вроде подгонки амуниции, чистки и правки оружия, я подсел к Томаку. Странное поведение парня не давало мне покоя. Интуитивно я понял, в чем дело, но хотелось проверить. Глядя в глаза насупившегося Томака, я придал голосу грубость:

— А что ты рожу отворачиваешь? Не рад, что я живой пришел?

— Да что ты? — вдруг, густо покраснев, залепетал Томак. Не то ожидал услышать. Пацан! — Как ты можешь такое говорить?

— А в чем дело? Надулся как мышь на крупу, разговаривать не хочешь.

Томака словно корежило изнутри, но свои сомнения он выложил:

— Я видел, как Кели обнимает тебя. Это не совсем дружеские объятия, Кос.

— Ревнуешь? — изумился я такому повороту. Однако дело обстояло иначе.

— Нет, не ревную. Просто я думал, что ты и Мирина…. Я люблю сестру, и готов за нее любого на клочки разорвать, если ей причинят боль. Ты мне стал другом за это время, но твои отношения с эльфийкой меня напрягают.

— Погоди, братишка, — я зачесал переносицу. Точно, Томак по своим умозаключениям решил, что я и Мирина состоим в каких-то особых отношениях, вот и взыграло ретивое сердце. — По твоему мнению я предал вашу сестру, увлекся Каелдримналь, что недопустимо, так?

— Ну, да, — неуверенно ответил Томак, меняя позу, стараясь не тревожить больную ногу.

— Смотри сюда и следи за мыслью, — вздохнул я. — Ты полагаешь, что между мной и Мириной возникла взаимная симпатия, которая, по твоему мнению, обязывает меня хранить верность девушке?

— Да, я так думаю, — твердо ответил парень. — Так положено, если есть взаимное чувство.

— Странно, но соглашусь с тобой, только с одной оговоркой: я не давал никаких обязательств и клятв. Молодой девчонке взбрело в голову, что я тот самый человек, который свяжет с ней свою жизнь. Это большая ошибка, Томак. Ошибка, свойственная всем увлеченным девицам ее возраста. Скажи, я приглянулся ей?

— Да, она сама мне призналась, когда настаивала, чтобы отец оградил тебя от похода к Вратам. Когда не получилось — уговорила, чтобы я присоединился к вашему отряду.

— Она тоже приглянулась мне, братишка, если быть откровенным до конца, но это всего лишь поверхностное чувство, — я щелкнул пальцами, стараясь попроще объяснить Томаку психологические выверты гендерных отношений. — Оно возникает, когда ты видишь милое личико, хорошую фигурку. Сердце начинает биться, словно сотня барабанов, прокачивая литры крови по артериям. Химия начинает властвовать над разумом, и ты ничего сделать не можешь. Все, ты влюбился! И с этих самых пор твоя жизнь четко распределяется на несколько этапов. Первый этап, — я стал загибать пальцы, — вздохи и ахи по милому существу, отчаяние одиночества, когда хочется все время быть рядом. Второй этап: период телячьих нежностей. Уси-пуси, поцелуи, объятия. Третий этап: ты начинаешь прозревать, замечая у своей любимой качества, которые тебе категорически не нравятся. Ты мечешься, не зная, продолжать отношения или прекратить издеваться над самим собой. Четвертый этап самый болезненный, потому что именно он подводит черту под ваши отношения. Здесь два пути: или разбегаетесь, или все же соединяете сердца. То бишь женитесь. Но это другая история. Я понятно объясняю?

— Ага, — Томак ожил, зашевелился. Кажется, он включил свою соображаловку. — Значит, Мирина вбила себе в голову, что она та девушка, которая предназначена тебе?

— Молодец, с ходу сообразил! — похвалил я Томака. — А теперь представь, в каком я положении оказался, когда увлекся лишь мечтаниями, заметь, лишь мечтаниями, что твоя сестра — идеальный вариант для меня, если я навсегда останусь в Росении! Отец — знатное лицо, вхож в покои князя, семья — богатая и обеспеченная. Какой же дурак не воспользуется ситуацией? Пользуясь чувствами девушки, заметь. Но, признаюсь: Я где-то совершил ошибку, дав повод для Мирины увлечься мной.

Томак удрученно молчал. Я похлопал его по плечу. Добивать, так добивать. Не нужен мне напарник со злостью в сердце.

— Я ведь не знаю, что со мной будет завтра. Может, здесь и сгнию со стрелой в пузе. А если выживу — каково мне будет ломать самого себя? Я оставил девушку, которую люблю, в ином мире, и не знаю, увижу когда-нибудь. Вот что гнетет меня больше всего. Неужели ты подумал, что я способен сломать жизнь твоей сестры? Она еще молода, но не позволяйте ей связывать мои руки. Я сам решу. Без обид?

— Конечно, Кос, я все понял, — улыбнулся, наконец, Томак и подал мне руку. — Я потом всыплю Мирине по мягкому месту, чтобы мозги на место встали.

— Да, это самый короткий путь к правильному пониманию жизни, но не переусердствуй. По таким местам гладить надо, а не лупить, — кивнул я, пожимая протянутую руку парня, и осекся.

Вся команда молча взирала на меня, как…. Как на гуру, что ли. В их глазах читалось не просто удивление, а удивление, смешанное с робостью и почитанием.

— Что? — выпрямился я, ничего не понимая.

— Если бы ты мне попался раньше, Кос, я бы ни за что не женился, — проворчал Фарин, ожесточенно вороша костер, — честно! Даже мой папаша не смог донести до моих тупых мозгов простую истину, которую ты открыл Томаку. Надо же, телячьи нежности! Точно ведь! Вот так меня Сигвика и охомутала, молодого и тупого. Слушай, Кос! После рейда заглянешь ко мне в гости? Вразумишь сыновей, пока глупостей не наделали. Они, конечно, старше тебя, но ума до сих пор с горошину.

Мои товарищи враз захохотали. Грэм даже пару раз стукнул гнома по плечу. Мавар потеснился, чтобы я присел рядом с ним на корягу. Его изуродованное лицо кривилось в улыбке.

— Кажется, тебе светит судьба советника при дворе папаши Фарина, — сказал Грэм, протягивая мне кружку с бульоном из подстреленного рябчика. — Я бы поостерегся туда соваться. Тот еще гадюшник.

— Потому и сбежал, — пробурчал гном, — а то всю плешь проели.

— Жить непросто людям маленького роста, — глубокомысленно изрек я слоган из известной телепередачи канала TLC.

Занавес. Народ ржал, словно участвовал в каком-то веселом шоу или на представлении клоунов. Плечи Кели вздрагивали от смеха, а сама она, не отрываясь, смотрела на меня. Я же попивал бульон и думал, что оказался везунчиком. Не погиб в аварии, не попал в руки шныряющих по лесу тойонов, меня не расстреляли, как пособника оккупантов. Даже друзей обрел, перспективы наметил. Что еще надо?

С наступлением сумерек в пещере при свете костра стало очень уютно. Песчаник за день нагрелся, и теперь отдавал тепло. В открытый зев нашего пристанища уже заглядывал сиреневый Исил, где-то неподалеку, снаружи, в кустах, шуршал Хват. Видимо, охотился на какую-то мелкую дичь. Грэм распределял дежурство, и хотел освободить нас с Фарином, чтобы мы отдохнули. Но я и гном дружно возмутились. Командир был вынужден под нашим напором согласиться, но поставил обоих на утренние часы, на самую собачью вахту. Прикинув по часам, что вполне успею выспаться, я устроил себе лежанку в самой глубине пещеры, чтобы свет костра не беспокоил глаза. Накрывшись балахоном, смежил веки и попытался уснуть. Действительно, устал. Да и встреча с болотной тварью до сих пор свежа в памяти. Как вспомню тоскливый вой и оскаленную морду животного, всего передергивает. А ведь вампалы здесь не редкость, если верить Мавару.

Кто-то слишком шустрый откинул балахон и нырнул под мой бок. По легкому дыханию я сообразил, что эльфийка уже без стыда перед старшими товарищами открыто заявляет о своих правах на мою тушку. Однако! Сквозь одежду я почувствовал исходящее от Кели магнетическое тепло. Да какое тепло! Несет жаром, как из металлургической печи! Чертовка прижалась к моей спине и положила руку на грудь. Зашуршал камуфляж.

— Ты разве не на дежурстве? — сонно пробурчал я, но не стал сбрасывать ее руку со своей груди, а просто накрыл своей ладонью. Рука маленькая, горячая. Пальчики нервно подрагивают.

— Грэм поставил меня в третью смену, — прошептала девушка, уткнувшись в шею.

— У эльфов разве принято открыто выражать свои чувства перед другими?

— Глупости! — фыркнула Кели. — Все давно знают, что ты мне… небезразличен. А ты был бесподобен, когда разговаривал с Томаком. Фарин до сих пор ходит, словно по голове пыльным мешком получил, хи-хи!

Я заворочался и повернулся лицом к эльфийке и посмотрел в ее глаза. В смутных отблесках костра, падающих на стены, ее зрачки играли разноцветьем искр. Погладил щеку. Кели приникла ко мне, жадно впившись в губы. Поцелуй, кажется, длился целую вечность, пока мы не стали задыхаться. Наконец, я с усилием оторвался от девушки, понимая, что такие игры чреваты осложнениями для организма.

— Если бы не посторонние, я бы добрался до тебя, — проворчал я. — Знаешь, я начинаю ненавидеть тойонов. Они начинают мне мешать узнать тебя поближе.

— У нас еще будет время на это, — эльфийка, чувствовалось, улыбалась в темноте.

— Тогда я посплю. Ты же в третью стражу заступаешь? Тогда я иду после тебя. Разбуди меня, ладненько?

— Конечно, — Кели наклонилась надо мной и легонько коснулась губами моих глаз. — Losta tara, melima[23]!

Она затихла у меня под боком, свернувшись калачиком. Вот странно, Кели на полголовы выше меня — а я ведь не маленький — но кажется такой хрупкой и беззащитной. Даже сейчас умудрилась пристроиться так, что хочется защищать ее и оберегать от грядущих опасностей. По сердцу проскребла своими острыми когтями тоска, как только вспомнил, куда мы идем. Сотни километров среди волн, бушующих злобой чужаков-тойонов, захвативших древние земли Атриды, дорого нам обойдутся. И кто останется в живых среди находящихся в этой пещере? Я тихо вздохнул, одной рукой приобнял Кели и спокойно заснул.

Глава седьмая

С той ночевки в пещере прошло уже двое суток. Изнуряющие движение по топи остались позади, и наш отряд, не встретив больше никаких неприятностей от Гиблой Топи, воспрянул духом и увеличил темп движения. Больше не было сырых туманов, ночных криков тварей, один из которых явно принадлежал вампалу. Фарин тоже узнал его и поежился, заметно ускорив свою ходьбу. Рана Томака уже не беспокоила его, и парень повеселел. Легкая хромота, впрочем, не слишком обременяла отряд. Хочешь жить — шагай шире и не оглядывайся.

Лесная чащоба стала уступать место просторным полянам, а кое-где прерывалась холмистыми равнинами со звонкими ручьями, пересекающими наш путь многочисленными руслами. Хорошо, что большая река, о которой я слышал еще до выхода в рейд, протекала севернее. Не очень-то хотелось в это время года лезть в холодную воду. Поэтому вторая половина рейда проходила спокойно, даже чересчур спокойно. Это меня беспокоило больше всего. Судя по нахмуренному лицу Грэма — он тоже был не в восторге. Мы прошли несколько сотен поприщ, и кроме двух стычек с тойонами и одного боя с орками больше не видели ни одного отряда неприятеля. Ни одного! Зверей видели, оленей всяких, кабанов и волков, птиц немеряно пересмотрели, а вот лесовики как сквозь землю провалились! Неужели операция по отвлечению идет настолько успешно, что до нас никому нет дела? Мучаясь сомнениями, я поделился ими с Грэмом.

Командир выслушал меня и согласно кивнул:

— Меня тоже напрягает эта тишина. Если бы я не знал тойонов — сказал бы, что мы выкинули счастливые кости на стол. Но, к сожалению, лесовики могут следить за нами, не показываясь на виду.

— Нам еще далеко идти?

Грэм скользнул взглядом по буйному зеленому ковру, покрывшему предгорья и равнину, по которой мы продвигались, и неуверенно произнес:

— Еще пять десятков поприщ, а может и больше. Старинные карты могут давать погрешность.

— Я так понимаю, что при выходе из долины начнутся меловые горы?

— Узнаем, — коротко ответил Грэм.

Я времени даром не терял. Каждые полчаса останавливался и заносил на плотный лист маршрут передвижения, делал краткие пометки, которые мог расшифровать не только я, если в случае моего невозвращения (тьфу, тьфу!) они попадут в знающие руки. Благодаря таким остановкам я заметил, что по нашему следу движется небольшой табун лошадей или других каких-то животных. Забравшись на небольшой холмик, я внимательно рассмотрел, что это могло быть. Выходило грустно. Это был не дикий табун, а вполне приученные к наездникам лошади. И наездников разглядел. Тойоны сидели, низко пригнувшись к крупам животных, поэтому сразу и не сообразил.

— За нами погоня, — сказал я Грэму. — На лошадях. Около двух десятков тойонов, идут на приличной скорости.

— Тойоны на лошадях? — фыркнул гном, но профессиональные навыки воина взяли верх. Фарин подтянул к себе топор и на ходу проверил заряд в ружье. — Никогда не слышал, чтобы лесовики решились освоить езду верхом.

— Всегда все случается впервые, — возразил я, выдав земную аксиому, — вот и тойоны освоили верховую езду. Через две четверти часа они нас догонят. Надо или бежать и прятаться, или готовить оборону.

— Лес далеко, не успеем, — заметил Мавар.

— Устроим засаду? — предложил я. — Два лука, ружье, гранаты — неплохой арсенал для спецов. Враз уложим. Если повезет, то и лошадками разживемся.

Идея насчет лошадей понравилась всем, кроме Фарина. Гном надулся и сказал, что весь путь пройдет пешком. Кели не преминула заметить, что в таком случае его никто ждать не будет. Пусть топает на своих коротких ножках до самой Видмарицы. Эльфийкам вроде Иримэ и Кели, на мой взгляд, нравилось подкалывать гнома, на что он реагировал достаточно спокойно. Хорошая нервная система или добродушный характер Фарина тому были причиной — но факт оставался фактом: наш маленький ходячий шкафчик оставался всегда спокойным. Подозреваю, что всю злость, которую он аккумулировал во время размеренной походной жизни, выплескивал на своих врагов.

— Засада хороша, когда есть где прятаться, — возразил Грэм, — а на открытом пространстве правильно оборудованный лагерь за две деканаты не построишь.

— Да зачем строить? — я усмехнулся и вытянул влево руку в стиле Владимира Ильича на постаменте в направлении светлого будущего…блин, в направлении холма, на вершине которого я давно заметил кое-что интересное. Ну да, другим некогда было вертеть головой, они же не штатные картографы! А на холмике среди густой россыпи высоких кустов акации, шиповника и черемухи виднелась груда развалин, которая вполне могла скрыть нас от преследователей на некоторое время и дать подготовиться к бою. — Предлагаю устроить шикарную встречу вражеской кавалерии.

Развалины не поражали своими размерами, но то, что это был какой-то особняк, или загородная дача аристократа из Видмарицы — к бабке не ходи. Периметр строения был когда-то обнесен каменной стеной, от которой мало что осталось. Хозяйственные постройки если и были, то из дерева. Кругом, куда бы мы ни ступали, была труха, белесая и со ржавой примесью. Время многое скрыло, но массивные кирпичные стены основного жилья никуда не делись. По их расположению угадывался большой холл; полуразваленная лестница вела на второй этаж. Верхний пролет обрушился, но при желании и сноровке можно было влезть на площадку, бывшую в прошлом то ли балконом, то ли домашней обсерваторией. Крыши не было, но бетонные балки, выполнявшие роль стропил — именно, что бетонные! — остались в неприкосновенности. Оконные арки дополняли элементы постройки.

— Лучники — наверх, — сразу оценил позицию Грэм, — сможете влезть на ту площадку?

— Не вопрос, командир, — согласился я, переглянувшись с Кели. — С помощью веревки что угодно.

— Мавар с Томаком остаются внутри здания, если спешенные тойоны затеют рукопашную. Я и Фарин попробуем встретить их гранатами, — Грэм еще раз окинул диспозицию, сбросил свой мешок на кучу камней в углу. — Фарин, доставай свои адские игрушки.

— Коней не покалечьте, — предупредил я, — не переусердствуйте с гранатами.

Теперь нужно было прикинуть, как добраться до площадки. Мы с Кели поднялись по лестнице до самого провала и оценили возможности.

— Смотри, наверху остались балясины, — ткнул я пальцем на второй этаж, — если на веревке сделать петлю и накинуть ее как на швартовы, будет хорошая фиксация.

— Я не знаю, что такое швартовы, — предупредила Кели, разматывая веревку.

— Вот когда накинешь петлю на балясину — и получится швартовый конец, — терпеливо объяснил я. — Сможешь?

Эльфийка насмешливо фыркнула, соорудила петлю и стала методично размахивать ею. Лицо ее стало сосредоточенным.

— Не торопись, — сделал я «умное» замечание.

— Не говори под руку, Кос, — рассердилась Кели.

Первый бросок получился пустым. Петля скользнула по выщербленному боку балясины и упала вниз. Кели подтянула к себе веревку, что-то пробормотала, наверное, волшебное слово. Второй бросок вышел удачным. Девушка улыбнулась, подтянула веревку, затягивая узел. Потом критически осмотрела свою работу.

— Я пошел, — мягко отодвинув Кели за плечи в сторону, я обмотал веревкой левое запястье, подергал и сиганул вниз. Мне навстречу стремительно полетела стена, от которой мне пришлось отталкиваться ногами. Как-то не хотелось впечататься со всего маха в кирпичи. Боюсь, после такого столкновения от меня мало что осталось бы. Уменьшив амплитуду качания, я замер под верхними балками и медленно пополз подобно червяку, перехватывая веревку руками. Мне удалось залезть на площадку, после чего я подстраховал Кели, подобным образом проделавшей такой же путь.

Наверху было видно все на много поприщ вперед. Видел я и кавалерию тойонов, стремительно приближавшуюся к холму, видел далекую серебристую ленту реки на северо-востоке, причудливо изгибавшуюся под влиянием местного ландшафта, бескрайнюю степь, на горизонте которой в начавшем нагреваться воздухе колыхались развалины Видмарицы. То, что это именно Видмарица, я понял, переведя взгляд правее. Белоснежные холмы опоясывали город и уходили далеко на запад. Это и были меловые горы. Значит, скоро конец нашего рейда. А вот увиденное с восточного направления меня не порадовало. Совсем не порадовало.

— Да, это Видмарица, — не дожидаясь моего вопроса, сказала Кели, аккуратно готовясь к бою. Она поставила колчан к стене, выглянула из проема окна, оценила позицию, — хм, неплохо, если только среди лесовиков не будет лучников. Тогда придется побегать.

— Кели, а ты можешь определить, кто к нам еще в гости напрашивается? — я старался говорить спокойно. Только палец в опасном направлении вытянул.

Девушка чуть прищурилась, разглядывая «гостей», и лицо ее мрачнело все больше и больше. Ну, с этим понятно, что не друзей ждем. Да и нет их здесь. Но, вот кто? Орки? Тойоны? Или наемники из числа людей и эльфов, о которых я вскользь слышал из разговоров Онагоста еще в Велиграде? Те еще злыдни.

— Это орки, — наконец, сказала она, — и довольно приличный отряд. Кажется, мы сами себя загнали в ловушку.

Что-то мне поплохело. Не хочется быть человеком, предложившим заведомо проигрышный вариант боя. Но ведь Грэм сам оценил возможность засады, и был доволен.

— Надо предупредить Грэма, — сказал я, и, перевесившись через стену, окликнул командира.

— Чего разоряешься?

Оказывается, он с Фарином устроился в камнях на въезде к усадьбе. Кустарники, облепившие слежавшиеся кучи кирпичей и природного камня, образовали неплохое прикрытие. Задумка была простой и убийственной. Пропускают отряд преследователей и бьют в спину. В начавшемся хаосе я и Кели должны отстреливать самых ретивых. Ну, а если остатки тойонов прорвутся под защиту дома, там их встретят Мавар с Томаком, да еще Хват, который сейчас нежился на горячих кирпичах, прикрыв глаза от удовольствия. Я коротко обрисовал ситуацию. Грэм нахмурился.

— Они далеко?

— Дальше, чем тойоны. Конница должна успеть раньше, это даст нам выигрыш во времени! — проорал я сверху.

— Да не кричи ты так! Понял я, действуем быстро и без соплей!

— Кто бы сомневался, — пробурчал я, отлипая от кирпичей. — Если орки приналягут — мы окажемся в осаде. Довелось быть в осадном положении, Кели?

— Боги миловали, — вздохнула девушка, пристально вглядываясь в пляшущие на равнине точки. — Я все больше по лесам хожу. «Тени» не участвуют в больших баталиях.

— Боишься?

— Война — это всегда страшно, — эльфийка посмотрела на меня и проницательно сказала: — А ты, похоже, до сих пор не осознал, что здесь происходит. Бравада из тебя так и выпирает. Неужели надеешься, что это все сон? Станет тяжело — и ты проснешься, окажешься в своем мире? Нет, милый Кос, надо делать выбор.

Меня как-то сразу проняло. Женское чутье всегда поражало. Их иррациональное мышление выдавало верную информацию и точный прогноз, исходя из каких-то парадоксальных выводов. Может, получают из космоса пакет знаний? Или умеют правильно использовать интуицию?

Здесь стоило бы произнести патетическую речь. Герои перед лицом смертельной опасности всегда разглагольствуют о своих чувствах, признаются в любви к ближнему, к Родине, к семье…. Только я почему-то был уверен, что мы вырвемся из капкана. А дальше моя уверенность погружалась в беспросветную тьму. Если мы прорвемся к порталу — там будет совсем другой расклад, просто нужно двигать границы локаций, чтобы рассмотреть грядущие события. А я не был способен на такие умения.

— Кос! Как там орки? — это Грэм беспокоится.

— Не меньше трех деканат до цели! — браво ответил я. — А тойоны уже у подошвы холма! Готовьтесь!

— Все замерли! — голос командира отлетел от мертвых камней здания и затих.

— Кели! — почему-то шепотом произнес я, приготавливая стрелы. — Ты не жалеешь, что призналась мне в своей беде? Не передумала смешать свою кровь с моей?

— Мое решение непоколебимо, — бледно улыбнувшись, ответила эльфийка. — Ради этого я выживу и тебя спасу. Зубами вытащу нас к своим.

— Сильно, — уважительно ответил я. — Я тут думал о твоем проклятии. Слышал, что если убить прорицателя, или колдуна — одна фигня — то заклятие снимется.

— Пробовали, — спокойно отозвалась Кели, — мои братья убили того жреца, но это не помогло. Не стоило лишать жизни старца. Боги еще больше разгневались. Это ведь не просто проклятие, а фатум, программа, по которой мне не суждено стать матерью.

— То есть ты пробовала? — глупо спросил я. — И ничего не вышло?

Кели медленно повернула ко мне голову и со взглядом умудренной жизнью женщины кивнула. Где-то в уголках глаз сверкнули слезы. Или это отсвет солнечного луча?

— Кос, они пришли, — сказала она и вскинула лук.

Тойоны шумной толпой без всякой дисциплины поднялись на холм и заполнили заросшую травой площадку. Они проехали место, где затаились Грэм с Фарином, и сразу же направились к особняку. Наездниками, конечно, лесовики были неважными, но уже одно то, что они сели в седла, тревожило. Если им удастся создать боеспособную кавалерию, то ситуация на театре военных действий резко поменяется.

Глубоко вздохнув, я стал натягивать тетиву лука, вложив обыкновенную стрелу с широким срезом. Большинство тойонов были без доспехов, почему-то уверовав в собственную безопасность. Двадцать один человек. Очко. Кидаем карты. Сверху я видел, как в зарослях задымились два фитиля. Наши засадники готовили большой «бадабум». Через положенное время в толпу полетели два глиняных горшочка.

— Пригнись! — приказал я Кели, и резко нырнул под стену. С удовлетворением заметил, что не было никаких дурацких вопросов типа «а зачем?», «может, это интересно?». Возможно, утрирую, но зачастую сталкивался с таким недопониманием ситуации. Но эльфийка в первую очередь была воином, и дисциплина глубоко въелась в ее кровь. Кели последовала моему примеру. И вовремя.

Гранаты разорвались с двухсекундным интервалом. Дико заржали бедные лошади, получившие порцию дроби и рубленного железа. Вопили тойоны. Несколько человек лежали на земле, зажимая свои раны, а другие тщетно пытались успокоить животных.

— Бей! — выкрикнула эльфийка и первой выпустила стрелу.

Ну, а чего бы и не пострелять? Вид сверху был великолепный, бей на выбор. Первым делом я стал ссаживать всадников. Хорошо получалось. Стрелы с широким наконечником делали свое дело, дырявя шкуры тойонов. Рана большая, рваная, кровищи хлещет немерено. Согласен, я еще не такой искусный стрелок, как Кели, и мои стрелы больше калечат, чем убивают, но в бою и такой результат имеет значение. В первую очередь в психологическом плане. Каково тебе будет, когда рядом с тобой в друга втыкается стрела, и тот начинает орать благим матом?

Через пять минут хаоса в живых осталось около десятка лесовиков. Они все уже спешились, почему-то не убежав на конях, предпочитая вступить в драку. И оказались в клещах. Сзади выскочили Грэм с Фарином, размахивающим своим гномьим топором, а из развалин показались эльф и Томак. Ну, куда же без Хвата? Глэйв меня поразил. Никакой ярости, налившихся кровью глаз, дикого рычания — обычная рутинная работа. Подлетел к тойону, сбил с ног, рванул кадык — и был таков. Так что Хват оказался нашим деморализующим противника тайным оружием. Кажется, тойоны пришли в ужас именно при его появлении. Они даже не делали попыток защититься! Безропотная смерть врагов поразила меня. Это что вообще за жертвенность? Почему они так смертельно боятся глэйва?

Наши не миндальничали с оставшимися преследователями, и уничтожили всех, кто оставался в живых, невзирая на то, что защищались они вяло.

— Кос! Кели! Быстро вниз! Ловим лошадей и уматываем! — заорал Грэм, вытирая свой клинок о траву.

Мы слетели по веревке на первый этаж, сдернули крепеж с балясины и с растопыренными руками стали осаживать мечущихся от ужаса лошадей. Хват, паразит, решил поиграть с ними, и теперь с веселым гавканьем носился по кругу, усугубляя хаос и нервируя командира.

— Кос, да привяжи ты своего пса, демоны тебя пожри! — заорал Грэм. Кажется, его здорово припекло. — Ищите здоровых и не раненных лошадей и о сменных не забудьте!

Фарин, как заправский табунщик, согнал в одну кучу пригодных для езды лошадей и стал успокаивать их. К моему удивлению, животные, словно поддавшись чарам грубоватого голоса гнома, перестали беситься. Я же прикрикнул на глэйва, чтобы тот не путался под ногами. Нервозность обстановки дошла до волкодава, но он почему-то предпочел обидеться и сесть на задницу прямо посреди двора и трупов тойонов.

Нам удалось, наконец, организоваться и выбрать себе лошадок. Все они были без седел. Лесовики предпочитали передвигаться верхом без всякого комфорта. Я застонал про себя. Хуже пытки не придумаешь. Конечно, за это время я довольно сносно научился держаться верхом, и даже без седла. Но при удобном случае я всегда предпочитаю наилучший вариант для передвижения.

В общем, наша кавалькада спустилась с холма и только тогда перешла на галоп. Запасные лошади держались рядом. Смена хозяев никак не отразилась на них. Главное, новый хозяин рядом, руководит, направляет. Мы обогнули холм, чтобы выйти на открытое пространство, и взять курс на Видмарицу. При этом пришлось засветиться перед орками. Те страшно заволновались и резко изменили движение. Куда там! С их короткими ножками куда тягаться с быстроходностью животных! Спасибо тойонам, что сами того не ведая, здорово помогли нам!

До белеющих, словно сахарная пудра на ром-бабе, меловых гор мы доскакали за час с небольшим. Но я все проклял: и лесовиков, и лошадей, и их костлявые крупы, от которых на моем заду образовался один большой мозоль. Я же говорил, что только освоил езду без седла, но никогда особо не придавал этому значение. Мне казалось, что до такого экстремального способа передвижения жизнь не доведет. Довела, да еще с довеском: преследующими орками. Утешало одно: мы опережали их на три-четыре часа. Пусть пыхтят.

Нас ослепила блестящая белизна холмов, на которые без боли в глазах нельзя было смотреть. Наклонив низко головы, мы постарались побыстрее проехать между ними по узкой разбитой дороге, уже почти не видной под плотным травяным покровом. Для вывоза природного минерала жители Видмарицы не поскупились на хорошее каменное полотно. Былое величие Атриды проглядывалось даже сквозь убитые временем булыжники. Несколько веков забвения не смогли скрыть эти следы.

Грэм слегка успокоился и перевел лошадей на легкую рысь. Я поравнялся с Фарином, покачивающимся как китайский болванчик в такт движению. Его руки крепко держали уздечку.

— Фарин, а я слышал, что гномы не очень-то любят езду на лошадях, — заметил я, потому что мне было интересно, как вообще он сподобился на верховое передвижение. Да и вообще захотелось развеять гнетущую тишину мертвого карьера.

— А что еще они не любят? — проворчал товарищ.

— Воду не любят, панически боятся передвигаться на морских и речных судах, — начал вспоминать я шаблоны в прочитанных книгах, — вот особенно про воду. Интересно….

— Интересно ему! — Фарин ухмыльнулся в густую бороду и повернул в мою сторону голову. — Мой старший дядька уже лет тридцать по Тисаве грузы перевозит, лучше шкипера не найти. Младший зять так вообще корабли строит, испытывает их ходовые качества в прибрежных морских водах…

— Каботажник, — кивнул я понятливо.

— Только вот ругаться не надо, — поднял свой палец-сардельку Фарин. — Вообще не понимаю, откуда ты взял, что мы воды боимся. Вот обвалов в шахтах — боимся, не спорю. А остальное… тьфу!

Гном сплюнул на землю с таким видом, что для него вообще не существует страхов. Достойный сын своей расы.

— А что там? — крикнула Кели, протягивая руку вперед, где перед нами, насколько хватало взгляда, встала зеленая стена леса, сквозь который явственно угадывались величественные развалины древнего города. Широкие кроны деревьев вымахали вровень с осыпающимися шпилями башен. Сквозь листву, дрожащую под потоками мягкого весеннего ветра, просматривались ажурные арки окон, балконы, мощные балки, поддерживавшие раньше массивные куполообразные крыши. От них остались теперь лишь бетонные скелеты с выпирающей, словно костяк умершего животного, арматурой. Старый лес прочно окутал Видмарицу своими корнями и молодыми побегами, пробивающимися сквозь камень и кирпичные осыпи. Вымощенная булыжником дорога вела прямо к городским стенам с массивными воротами, вернее, что от этого осталось. Ворот, конечно, уже не было, но арочный проем остался, пусть даже и в плачевном состоянии. Стен тоже не существовало, лишь фрагменты этих стен на протяжении двух или трех поприщ. Да, город был большой, если не величественный, судя по скульптурам, начавшим появляться на нашем пути. Мрамор, белый камень, изящные линии фигур, застывших в какой-то миг своего возвышения. Пустые постаменты с отбитыми углами, постаменты с разломанными статуями — все это было лишь прелюдией, раскрывающейся перед нами грандиозной картины падения Атриды.

Видмарицу, если взяться судить по тем остаткам, которые явились нашему взору, не постигла судьба древнего Рима, разрушенного варварами. Здесь ничего не крушили, не ломали кроме редких случаев. Жилые дома, достигавшие, судя по всему трех-четырех этажей, горели, но оставались целыми, пока дожди и ветра не начали свою разрушительную работу. Общественные здания — церкви или административные корпуса — пострадали больше. Видно, что именно они приняли основной удар первой волны чужаков. Широкие лестницы разбиты, из стен выворочены кирпичи, кое-где в проходах и проемах навалены настоящие баррикады из больших каменных блоков.

Мы въехали в город-призрак, и сразу попали в полумрак под сенью раскидистых крон тополей, орешника, клена и других деревьев, странно уживающихся между собой. Тенистая арка четко показывала контур прямой как стрела улицы. Грэм показал знаком, что нужно разъехаться в разные стороны, соблюдать интервал и не сбиваться в кучу, где нас легко можно было подстрелить.

— Ну, вот мы и добрались, — сказал я, прерывая тишину. — А где портал? Как нам до него добраться?

— Он южнее, — ответил командир, — для этого надо проехать весь город насквозь. Через карьеры дорога получилась бы длиннее. Надо отдохнуть. Дело к вечеру.

— У нас на хвосте орки, — заметил Мавар. Эльф выглядел неспокойным. Он вынул клинок и положил его поперек лошадиной спины. — Не разумнее ли будет именно сейчас прорваться к порталу и закончить дело? Тогда можно со спокойной душой устраивать засады и убегать. В любой момент может произойти активация Врат. Проиграть на последнем повороте? Да нас боги засмеют.

— Засмеют, если мы сломя голову сейчас сунемся в охраняемое место, — спокойно отпарировал Грэм. — Давай не пороть горячку. Выберем подходящее место для ночлега, заодно проследим, что будут делать орки.

А мне не нравилась идея ночевки в Видмарице. Да здесь невооруженным взглядом видно, что город не совсем мертвый. Его периодически посещают. Следы этих посещений я уже заметил. Кое-где валялось полуистлевшее тряпье, причем, окровавленное; обломки стрел то и дело хрустели под копытами лошадей; даже проржавевшая кольчуга с дырой посредине небрежно брошена под дерево. Дыра приличная. Словно ледорубом пользовались. Хотя, какие здесь ледорубы? Скорее, шестопером долбанули. Не иначе велись разборки между какими-то группировками, может, даже и среди тойонов, за территорию. Пусть и покинутый, но город жил. И оставаться даже на одну ночь я бы поостерегся. Придут хозяева и спросят с пристрастием, что мы тут забыли.

— Я тоже против, — подал свой голос Томак, — опасно. Словно кто-то следит за нами.

Ага. Точно. Уже несколько минут чувствую тяжелый давящий взгляд в спину. Мало того, нарастает ощущение того, что идет сканирование моего мозга. Мягкие щупальца с присосками постепенно обволакивают черепную коробку и начинают вибрировать, отчего в висках пульсирует ненавязчивая боль. Она присутствует, но ее ощущаешь, когда тонкие иголки впиваются ледяными остриями изнутри и корежат клетки мозга.

— Дождь будет, — вдруг сказала Кели, даже не глядя на небо.

— Дождь? — хмыкнул гном, недоверчиво вертя головой. — Как увидела? Я кроме листьев ничего не вижу!

— Чувствую непогоду, — просто пояснила девушка, — это мне от младшей тетки наследство досталось.

«Как и бездетность, — мелькнула в голове мысль, — вот и не верь после этого в предназначение и судьбу».

Словно в подтверждении ее слов где-то в вышине тяжело прокатились далекие раскаты грома. Резкий порывистый ветер пронесся по верхушкам деревьев. Запахло свежестью.

— Ищем укрытие, — приказал Грэм, — хватит обсуждений. Вон, слева от нас подходящее место.

Подходящим местом оказался храм. Случайно это или нет, но мы вошли именно сюда, под звенящую тишину чудом частично сохранившегося купола, не обвалившегося от времени или землетрясений. Нас мгновенно окутал полумрак, в котором едва угадывалась статуя какого-то позеленевшего от времени бога с распростертыми в стороны руками. На его голове торчал венец с отбитыми краями, по каменным щекам пролегли трещинки и бороздки, отчего бог казался ужасно уставшим от бремени лет. Длинный плащ окутывал его ноги и покрывал замшелую спину какого-то животного.

— Миродар! — прошептал в благоговении Мавар и вдруг опустился на одно колено.

К моему удивлению Кели последовала его примеру. Гном тихо сопел и топтался на месте. Томак ткнул меня локтем в бок.

— Узнаешь? — кивком головы он показал на животное.

Я пригляделся. Видно плохо, но кое-какие детали разглядеть можно. Не может быть такого….

— Это же глэйв! — тихо воскликнул я.

— Вот именно! — выдохнул Томак. — Выходит, эльфийские волкодавы — ровесники богов.

А Хват присмирел и сидит возле моих ног. Его бока ходят как кузнечные меха, язык, словно лопата, вывалился из пасти. Я положил свою руку на его загривок. Глэйв посмотрел на меня, и в его глазах промелькнуло что-то неузнаваемое, древнее и присущее только мудрым старцам. Древний бог и его помощник….

— Кажется, у нас появилась проблема, — почесал затылок Грэм. — Я рассчитывал завести сюда лошадей, чтобы они не привлекли внимания, но теперь надо искать новое место. Негоже осквернять святое место для каждого эльфа.

— Anna maia oiale men Anar, — благоговейно произнесли в унисон наши эльфы и поднялись с колен.

— Это что было? — шепотом спросил я у Томака.

— Точно не скажу, — так же шепотом ответил парень, — но что-то вроде «дар богов — бесконечный путь Солнца».

— Заводите лошадей, — уверенно произнес Мавар, — боги благоволят идущим на правое дело, и храм не будет считать оскорблением присутствие животных возле алтаря.

— Вот это другое дело, — засуетился Фарин и позвал меня с Томаком, — пошли, парни, уведем с глаз долой лошадок. А то орки уже рядом, чую своей печенкой.

Пока размещались, Грэм поставил Мавара в первую стражу. Эльф согласно кивнул, накинул на себя плащ и выскользнул наружу под начавшее тускнеть солнце. Небо заволокло тяжелыми дождевыми тучами. Остро запахло свежестью, с улицы донесся шум листвы под порывами ветра.

— Отдыхайте, — приказал Грэм, — Кос, твоя стража после Мавара.

— Не вопрос, — я сбросил с себя лишний груз, расправил затекшие плечи и решил исследовать каменную зверушку под дланью бога.

Кели тут же оказалась рядом. Она молчаливо взирала на Миродара, а я похлопал по загривку скульптуру глэйва.

— Как все это объяснить, Кели? — спросил я. — Эльфы привели с собой волкодавов? А говорили совсем другое.

— Нам говорили одно, думали — о другом, делали — совершенно противоположное, — туманно изрекла она. — Какая теперь разница, что сотворили наши предки? Живем-то мы настоящим, оглядываемся лишь для подведения итогов, — девушка помолчала, — а я лично давно потеряла веру в чудеса. Вот скажи, какая связь между каменным волкодавом и Хватом? Спутник Миродара — всего лишь сведение о былом, а наша собачка защищает нас, и у неё не возникает ни малейшего сомнения в своем предназначении.

— Плюс пять, — улыбнулся я, обхватывая плечи эльфийки. Потом пальцем отодвинул прядь волос и внимательно посмотрел на острый кончик ушка. Ничего особенного, слегка видоизмененная форма, мочка чуть тяжеловата, верх слегка вытянут, что создает эффект остроухости.

— Что ты делаешь? — засмеялась Кели, повернув ко мне голову.

— Изучаю, — серьезно ответил я, — и понимаю, что ничего не знал об эльфах. В своих играх эльфийскими ушами можно было проткнуть человека. Настолько они были острыми.

— Ну, чужемирцу свойственно заблуждаться, — Кели мягко освободилась от моих рук и пошла устраиваться на ночевку.

Все наши вещи были сложены таким образом, чтобы в случае дождя они не были залиты сверху. Лошади топтались в дальнем углу храма, а Хват уже беззастенчиво дрых на куче старой листвы, занесенной сюда за долгие годы разрушения.

Дождь хлынул мутной и плотной стеной с такой силой, что уже через несколько минут в нашем прибежище натекло большое озеро. Вертикальные струи небесной воды лились на голову Миродара и его спутника-глэйва, затапливая вокруг него остатки каменного пола. Раскат грома прошелся над Видмарицей и затих где-то вдали. Потом еще раз сухо треснуло, яркая вспышка молнии осветила помещение. Я сидел рядом с дремлющей эльфийкой и с тревогой смотрел на улицу. Вот не повезло Мавару оказаться в этот час под струями дождя.

— Может, зря мы лошадей завели в храм? — сонно пробурчал Фарин, подтягивая к себе «слонобой». — Эльфийские боги такие обидчивые.

— Здесь часты такие дожди? — поинтересовался я у Грэма, сосредоточенно правящего нож.

— Весна, — пожал он плечами, — льет каждый день да через день. Ближе к травеню[24] успокоится, наступит жара.

Внезапно сквозь потоки воды, заливающей вход в храм, просочилась высокая фигура, закутанная в плащ. Несомненно, она сразу была взята на прицел моего лука и пушки гнома. Мавар откинул капюшон, оглядел нас и обратился к Грэму:

— Надо проследить за орками, куда они направились. Я видел, что они свернули на другую улицу, не доходя до нашего убежища.

— Самое время? — Грэм внимательно осмотрел лезвие.

— Мне не хочется все время оглядываться, — ответил эльф, — зная, что погоня дышит в затылок. У меня подозрение, что орки с кем-то хотят встретиться.

— Кос, не хочешь прогуляться? — командир посмотрел на меня.

— Стремно выходить, — хмыкнул я, — но пойду. Лук брать? Или только пистолет?

— Огнестрел бери, только хорошенько спрячь его под одеждой, — кивнул Мавар и повернувшись к выходу, бросил через плечо. — Давай, пошевеливайся, пока орки не ушли далеко.

Глава восьмая

— Орк — в мифологии нашего мира бог смерти в пантеоне римских богов, — тихо прошептал я лежащему рядом Мавару. — Может быть, он был одним из демонов или мелких божеств, но потом перекочевал в загробный мир. Чем-то он ему приглянулся. Теперь я понимаю, что среди людей ему не было места. Рожей не вышел.

Мы уже целый час наблюдали за нашими преследователями, расположившимися в заброшенном доме, судя по каменным останкам бывшим жилищем какого-то богатого эльфа или человека. Сквозь нависшие над входом с широкой парадной лестницей ветви деревьев виднелись анфилады коридоров, уводящие куда-то вглубь здания. Потерявшие свою девственную белизну мраморные колонны поддерживали остатки огромного балкона, на котором маячила одинокая фигура воина-орка. Парню было тоскливо в самом эпицентре дождя. Ливень прекратился, но перешел в моросящую тягомотину. Нет ничего хуже постоянно пребывать под мелким и беспрерывным потоком, ощущая, как последнее тепло уходит из-под мокрой одежды. Нам-то было получше в своих плащах-балахонах.

Мы прятались среди груды камней, оставшихся от чего-то жилого, как раз напротив особняка, где остановились орки. Отсюда было хорошо видно, как они расположились вокруг костра и греются, протягивая к огню свои лапы. Помимо охранника на балконе, в просветах между окон мелькали еще две приземистые фигуры. Охрана была вооружена алебардами.

— Удивительно, как много схожего у наших миров, — хмыкнул Мавар, выслушав меня. — Ученые головы из Лазурии утверждают, что миры соприкасаются друг с другом в самых тонких эфирных прослойках, и порталы — суть механизмы перевода формы жизни из одной реальности в другую. Орки — пришлые, они гости, как и все мы здесь под лучами Анара.

— Слушай, Мавар, а ведь этот отряд из другого клана, — почему-то показалось мне. — Верно?

— Верно. Эти вояки тоже из светлых орков, но клан другой. Они используют алебарды с короткими древками. Повезло нам не наткнуться на кровников. Но я бы не обольщался. Эти могут быть родственниками.

— Полагаешь, что известия о гибели того отряда уже достигли ушей отцов-командиров?

— Вернее — жрецов, — ухмыльнулся эльф. — У них есть определенная группа жрецов, следящих за каждым боевым отрядом. Спрячь мы тела орков глубоко под землю — об их смерти стало бы известно сразу в любом случае. Увы, о нас не забыли. Светлые орки независимо от принадлежности клану будут преследовать нас до самого конца.

Я машинально пощупал теплую массивную рукоятку пистолета, спрятанного под накидкой. Хрен я вам сдамся, чудища поганые! Надо было пару гранат прихватить, устроили бы веселую ночку!

— Так что делать будем? Так и просидим всю ночь здесь?

— Анар уйдет под горизонт — вернемся, — подумав, сказал Мавар. — Орки не просто так свернули. Они не собираются искать нас в развалинах, а ждут встречи с кем-то. И этот кто-то должен скоро заявиться. Терпение….

— Хорошо иметь такую проницательность, — я сгорбился и прислонился к мокрой стене. Пусть эльф сам бдит, если так хочет. Главное ведь выяснили: никуда орки не пойдут в такую погоду. Костерок, мяско жарится. Волнительный запах уже до моих ноздрей доносится. А мы какой день без горячего. Питаемся как бог на душу положит. Все бежим и бежим куда-то.

Удивительно, как в такой сырости и мороси я умудрился задремать. Говорят же: солдат спит — служба идет. Я к этой категории сейчас отношусь в полной мере. Проснулся, когда получил солидный тычок в бок.

— Смотри! — тихо сказал Мавар. — К оркам гости заявились, да еще какие! Своими глазами не увидел бы — не поверил!

Дождь утих, но к нашей досаде, стал наползать сырой туман. Его разрозненные клочки появлялись между листвой, клубились на небольшой высоте от земли, но происходящее перед нами не закрывали. А там действительно началось интересное. Орки в количестве пяти особей стояли на самом верху лестницы и смотрели на приближающихся к ним людей, которых было всего трое. Эти трое были хорошо вооружены, у каждого висел меч на боку, сами одеты в кольчуги, за спиной — щит, на широких поясах висят ножи. Солидный обвес у парней. И что-то неуловимо знакомое в фигурах. Я наморщил лоб, припоминая, где я мог видеть таких персонажей. Шлемы закрывают головы, но вот толстые и туго заплетенные косицы у двоих колотят по спине в такт движению. Ну? «Волки», что ли? Да ну! Не может быть!

— Блин, Мавар! Я сплю?

— Не спишь, я же тебя разбудил, — проворчал эльф. — Заметил? Оказывается, наша доблестная охранная организация еще и на стороне подрабатывает! А вот кто третий? Не разберу. По доспехам тоже мало что можно сказать…. Ага! Сделал какой-то знак. Понятно!

— Что понятно? — нетерпеливо заерзал я на камнях.

— Наемники это, Кос. Охотники за сокровищами, головорезы и работорговцы. Наши разведчики говорили, что в Шелестящих Лесах и возле Южного Кряжа появились странные отряды. Воруют граждан Росении, куда-то переправляют, потом следа не найдешь. Вот и полагают, что продают кому-то. Тем же оркам или тойонам. Для жертвоприношений.

Меня передернуло. Я сразу вспомнил зловещую поляну с куском вросшего в землю метеорита.

— Да здесь кубло собралось еще то! — выдохнул я с тревогой. — Что они потеряли в мертвом городе?

— Вопрос интересный, — Мавар пошевелился и дал знак к отходу. Я с облегчением вздохнул. Пора бы, а то надвигающийся туман может запросто сбить нас с пути. Заблудимся и попадем в теплую компанию этих выродков, которые только и рады будут проявить свое гостеприимство. К «Волкам» и оркам нам нельзя категорически. Кровники. Нас же голован еще в Лазурии предупредил насчет долга. А мы его проигнорировали. Ушли в рейд. Не из-за нас ли «чоповцы» ошиваются здесь?

Должен добавить, что про происшествие в Лазурии мы с Маваром единогласно решили не оглашать. Не хватало притягивать к проблеме всю команду. Эльф справедливо сказал, что для Фарина и Грэма такой наглый вызов, что красная тряпка для быка. Парни сразу захотят участвовать в разборке с «Волками». Военные, как я понял, вообще недолюбливали странную организацию, занимающуюся охраной обозов. Странную в том смысле, что набеги разбойников и мелких шаек не сильно-то тревожили купцов, которые вполне могли сами отбиться при помощи огнестрельного оружия, входившего в моду в Росении семимильными шагами. Как «Волкам» удалось взять разрешение на специфическую деятельность у властей Лазурии и Велиграда — осталось загадкой для многих, но только не для посвященных. Немного поразмышляв, я пришел к мысли, что существует какая-то связь между появлением членов организации в Видмарице и их профессиональной деятельностью на территории Росении. Парни явно нечисты на руку. С этой мыслью я и поделился с Маваром, пока мы пробирались между завалами к месту дислокации своего отряда.

— Вполне может статься, что они прикрываются работой, а сами ищут артефакты в Атриде, — призадумался эльф, — но в этом нет ничего противозаконного.

— А работорговля? — не сдавался я. — Есть же возможность уличить их в преступлениях!

— Если мы докажем — тогда у нас есть шанс накрыть всю шайку, — частично согласился со мной Мавар, — но я не предлагаю доказывать. Меч и лук — лучшие доказательства. Тот, кто сотрудничает с врагом, не должен вообще получать шансов на оправдание.

— Суров ты, эльф, — хмыкнул я, ускорив шаг. Показался храм, в котором устроились наши товарищи. Побыстрее бы добраться и спрятаться под крышу.

— Каков есть, — ухмыльнулся в ответ эльф, и его шрам задвигался, уродуя лицо.

Надо бы расспросить его, где умудрился получить такую отметину.

Уже совсем стемнело, как мы перешагнули порог храма. Нас встретили во всеоружии. Никто не спал. Фарин с недовольным видом опустил тяжелую ручную артиллерию, словно ожидал увидеть орков, а не своих боевых товарищей. Кели просветлела лицом и убрала лук. Грэм знаками подозвал нас к себе. Он хорошо устроился в дальнем углу святилища, где не доставал дождь и было относительно сухо. Здесь было что-то вроде земляного холма, поросшего травой. За долгие годы ветра и дожди нанесли сюда с нижнего уровня кучу мусора и песка, образовав удобное место для обзора всего храма. Усевшись рядом с командиром, мы обстоятельно донесли картину увиденного. Кажется, Грэма тоже потрясла встреча «Волков» с нашими врагами. Он долго потирал подбородок, заросший курчавым темным волосом, но к какому-то мнению так и не пришел.

— Не знаю, — честно сказал он, глядя на нашу компанию, собравшуюся возле холмика. Здесь были все, кроме Томака, несшего дежурство на входе в храм, даже Хват пришел. — Совершенно не могу просчитать их действий, потому что не вижу логики появления в Атриде.

Ага, логика как раз и была. Я все-таки был убежден, что «Волки» явились по нашу душу. Но ведь из этого суждения вытекает прямой и страшный вывод: в Главном штабе сидит стукач и сливает всю важную информацию всяким проходимцам, находящимся в зоне боевых действий. Мог им быть барон Рафус? Не исключено. Но слишком толсто и откровенно. Нет, я бы его не ставил на первое место. А эльфы, присутствовавшие при разговоре? И они могли быть. Бросив короткий взгляд на Мавара, увидел, что эльф коротко покачал головой. Молчим дальше? Заговорщики, блин! Кончат нас всех в этой Видмарице и имен не спросят.

— Делать-то что будем? — спросил Фарин. — Давайте устроим засаду и перебьем всех орков. Десятком больше или меньше — какая разница? Зато хвост сбросим.

— Нам нужно заложить заряд в портал, — напомнил Грэм, — а не затевать войну на подступах. Не забывай, что тойоны наверняка уже ждут нашу группу. Выходим рано утром, пока туман стоит. До портала осталось пять-шесть поприщ. На лошадях быстро доедем. Томак и Мавар несут основной заряд. Им и пробиваться к основанию Врат. Остальные прикрывают их всеми возможными средствами. Даже ценой собственной жизни.

Грэм обвел всех суровым взглядом. Впервые прозвучала фраза, о которой все думали и примеривали к ситуации. Шутки кончились. Завтра нам предстояло или умереть, или порвать пуповину, эту важнейшую артерию, по которой тойоны получают подкрепление.

— Я не знаю, как обстоят дела на подступах к Вратам, и мы будем действовать вслепую, решая задачи на ходу, — снова заговорил командир. — Там могут быть жрецы со своей охраной, а может быть, и несколько кланов подтянулись. Это уже неважно.

Я бы не действовал так опрометчиво, если бы не орки и наемники с «Волками». Нам просто не дадут времени на разведку и детальную проработку операции. В этом Грэм прав.

— Где меньше войска — там больше храбрости, — пробормотал я. — А быстрота и натиск — душа настоящей войны.

На меня снова уставились с немым восторгом.

— Кос, ты меня продолжаешь удивлять, — прервал молчание командир, — твои изречения хоть в книгу записывай.

— Это слова прославленного полководца Суворова, — сказал я честно. — Давно жил, но слава его и деяния до сих пор изучают по книгам.

— Все равно — здорово сказано, — упрямо сказал Фарин. — Так и поступим. У меня уже руки чешутся. Раскурочим это поганое гнездо!

— Нашего бородатого мальчишку надо связать, когда спать ляжем, — посоветовал Мавар, — а то сбежит на ночь глядя и перебьет всех врагов, даже нам не оставит.

— Завидно, что у тебя борода не растет? — ухмыльнулся Фарин. — Могу одолжить на рассаду. Гхы-гхы!

— Всем отдыхать. Фарин, сменишь Томака на посту через три деканаты. Потом заступает Кели. Можешь Хвата взять на пару. Веселее будет. Нет-нет! Кос встанет под утро! А то будете целоваться, забудете обо всем!

Все заухмылялись. Девушка тряхнула головой, рассыпав волосы по плечам, с вызовом посмотрела на Грэма. Командир, словно ничего не произошло, легко поднялся с холмика, отряхнулся и разогнал нашу компанию.

Ночь принесла с собой невыносимый холод. Влажный туман окутал все вокруг, осел на одежде, на полу и статуях. Лошади в дальнем углу беспрерывно всхрапывали, перебирали ногами, отчего стук копыт по камням отдавался предательским шумом в округе. Я закутался в балахон, но ожидаемого тепла от мокрой одежды не дождался. Неумолимый приказ Грэма не разжигать костер все восприняли как должное. Вычислили бы враз наше гнездо.

Хрустнули под ногами мелкие камешки, и я услышал дыхание Кели. Кому же, как не эльфийке быть рядом со мной?

— Не спишь? — спросила девушка, устраиваясь под мой бок.

— Холодно, сыро, мерзко, — буркнул я, — скорее бы утро. Сил уже нет терпеть эту бодягу.

— Торопишься воевать? — Кели закинула свою руку мне на грудь, прижалась всем телом. — Давай согрею тебя. Тетка учила. У тебя вся одежда сырая…

— Мне закрыть глаза? — пошутил я.

— Что? А, не нужно, просто лежи спокойно и не дрыгай ногами, — в ответ бросила шутку эльфийка, прижав ладони к моей груди в районе сердца. — Стучит сильно….

— С тобой невозможно лежать спокойно, — хмыкнул я, — стоять — еще терпимо, а лежать — нет.

— Кос, прекрати паясничать, — с трудом подавив смешок, прошипела Кели.

В это мгновение я почувствовал, как под сердцем образовался какой-то ком, который медленно наливался теплом. Сначала я испугался, как бы эльфийка не переусердствовала с народным целительством, и не угробила меня раньше времени. Кели что-то тихо шептала, ведя ладони вниз к солнечному сплетению. И тут меня прошибло. Волны горячей крови понеслись по всем артериям, мгновенно согревая трясущееся тело. Удивительно, но я даже почувствовал, как сохнет одежда. Проделав еще несколько пассов, девушка вздохнула и обессиленно опустила голову на мое плечо.

— Ну, как?

— Здорово, помогло, — я погладил подругу по спутанным волосам, в которых застряли какие-то соринки, поцеловал ее ладони. — Спасибо, ты не дала мне помереть от холода.

— Ты мне еще пригодишься, — сонно пробормотала девушка, — а сейчас просто погладь меня, а я посплю.

Да не проблема. Женщина — что кошка, ласку любит. Ее надо погладить, чтобы она замурчала, расслабилась, втянула свои коготки в подушечки лапок. И тогда нет зверя лучше и прекраснее.

Заснул я крепко, и только энергичное потряхивание чьей-то рукой моей тушки, выбросило меня из липкого сновидения, где мне пришлось куда-то бежать, с кем-то драться.

— Ну, ты и горазд спать, парень, — прошептал Грэм и повторил фразу Томака: — Стонешь, как выпь болотная. Вставай, твоя стража. Давай, давай, просыпайся. Скоро рассвет. На твоей совести побудка отряда. Никаких завтраков, сразу на лошадей, понял? Все, поднимайся!

Надо разузнать, что это за зверь такой: выпь болотная, и почему меня с ней постоянно сравнивают.

Отчаянно зевая, рискуя вывернуть челюсть, я заступил на пост и проторчал на нем до самых рассветных сумерек. Мне все время казалось, из плотной завесы тумана меня внимательно изучает чей-то неподвижный и тяжелый взгляд. Возможно, все это было игрой воображения или реакцией уставшего организма. Не думал, что отсутствие видимого врага ощущается так тяжело. В который уж раз возникало ощущение нереальности происходящего. Вздохнув, я поплотнее запахнулся в плащ и спрятался за выступом, откуда хорошо был виден участок лестницы. Если кто и появится, то я его не пропущу. Лук наготове.

Из тумана появилась башка Хвата. Он деловито обнюхал меня, убедился в том, что все в порядке, и уселся рядом, мечтательно глядя перед собой.

— О чем думаешь? — дружелюбно спросил я вполголоса. — Как бы всех врагов разорвать на куски? Эх, если бы вас несколько штук было — мы бы враз задание выполнили. Пока вы тойонов гоняли, мы бы к порталу прорвались. Вот мне интересно, почему лесовики вас так боятся? Прямо до жидкого поноса. Кто вы для них? Молчишь? Ну да, собаки ведь не разговаривают. Понимаешь, лохматый, о чем я?

Глэйв с насмешкой посмотрел на меня черными глазами, в которых читалось: не бзди, молодой, прорвемся! Я же рядом с тобой! — и снова отвернулся. Ему было хорошо, сомнения не точили душу, и он хоть сейчас готов был ринуться в бой. Мне бы такую нервную систему, — позавидовал я и с тоской подумал о предстоящем прорыве к порталу. В общем, сплошная рефлексия.

Видмарица — симбиоз камня и леса — осталась позади. Грэм приказал не жалеть лошадей и на максимальной скорости покинуть город, чтобы пришедшие по нашу душу орки и наемники не сразу сообразили, что мы ускользнули. Дорога сделала большую петлю и снова вывела нас к подножью меловых холмов, только теперь мы уже точно знали, где находится портал. В нескольких поприщах впереди угадывалось необычное свечение, окрашивая верхушки деревьев удивительным синевато-фиолетовым цветом. Врата просыпались. Кажется, это поняли все в нашем отряде. Мавар прошипел какие-то страшные эльфийские проклятия, а Грэм воскликнул:

— Поднажали!

Мы пришпорили своих лошадок и на полном скаку влетели в подлесок. Где и нарвались на засеку, облепленную лесовиками. Тойоны заголосили и ощетинились своими мечами и копьями. Кели с ходу начала посылать свои стрелы в толпу. Била кучно и сразу завалила трех особо рьяных бойцов.

Лошади заржали, стали метаться вдоль поваленных на землю деревьев, осложняя нам возможность дотянуться до вопящих тойонов. Фарин спрыгнул на землю и вскинул свою пушку.

— А ну, злыдни, получите гостинчик!

«Слонобой» грохнул выстрелом, подлесок заволокло вонючим дымом. Картечь снесла часть ретивых лесовиков вниз с гребня завала, откуда донеслись стоны и вопли.

— Кос! Прикрой, перезаряжу! — заорал Фарин, торопливо начиняя ружье картечью.

Я подскочил к нему и закрыл лошадиным крупом от бегающих рядом с засекой тойонов. Один из них попробовал прыгнуть на меня с копьем, но я с каким-то удовольствием пальнул в него из пистолета. Блин, ему всю грудь разворотило! Впечатляющая работа нашей карманной артиллерии всерьез испугала лесовиков. Пока они убегали от копыт разъяренных животных и зубов Хвата, Мавар с Томаком прорвались через засеку на чистое пространство. Грэм работал своим мечом как косилкой, обрушивая удары сверху на незащищенные шеи противника.

— Я пустой! — заорал я.

— Готово! — гном вскинул пушку и на своих коротких ногах засеменил в пролом, на ходу размахивая прикладом массивного оружия. Кому-то не повезло, получив увесистый удар по черепу.

Внезапно я почувствовал, что заваливаюсь вместе с лошадью на землю. Успел сгруппироваться и оттолкнуться от крупа животного, чтобы не быть придавленным. Оказалось, что какой-то козел распорол копьем брюхо лошади, отчего та с жалобным стоном дергалась, лежа на боку.

— Ну, ты, сука! — я взъярился и выдернул нож. Лук так и висел за спиной, а пистолет я не успел зарядить.

Тойон оскалился и выставил перед собой копье, да еще и прикрываясь небольшим щитом, обшитым кожей. Мы закружили по невидимой оси, словно приклеенные друг к другу. Противник продолжал показывать свои гнилые зубы и попробовал достать меня окровавленным острием, но я вовремя среагировал, отскочив в сторону. Когда-то я занимался славяно-горицкой борьбой, и мне вначале было смешно, как можно победить врага на рефлексах, но потом включился в эту систему и понял изюминку стиля. Но заниматься дальше не стал, считая это баловством, увлекшись совсем другими вещами, более прозаическими. А несколько седмиц, проведенных в лагере подготовки, убедили меня, что эльфы проповедуют почти идентичный вид борьбы с некоторыми изменениями. Так что кое-чему я научился, и против копья мог выстоять. Проклятый тойон постоянно менял вектор атаки, пробуя проткнуть мою шкуру с разных сторон. Наконечник то и дело оказывался то справа, то слева, а иногда выныривал снизу. Приходилось то и дело отпрыгивать, скручиваться, и никак не удавалось захватить древко руками. Надоело. В очередной раз, отскочив назад, я вложил клинок в ножны, выпрямился и ладонью постучал себя по груди. Кольчуга отозвалась глухим звуком.

— Давай, бей! — крикнул я.

Тойон завизжал и рванулся вперед, уже не делая попыток обмануть меня финтами. Разбег — широкий замах, и острие летит прямо в живот. Делаю скрут, хватаю руками за копье и в противоход задираю его. Только ноги перед глазами мелькнули. Лесовик завалился на спину, быстро укрылся щитом, но я ничего не стал делать. Просто пнул кованым носком сапога по низу щита. Верхний край влетел в челюсть тойона. Хрустнуло противно, рот лесовика окрасился кровью. Все, хорош! И так задержался! Окинув взглядом хаос возле засеки, заметил мечущуюся запасную лошадку, но не стал ловить ее. Понятно, что портал рядом, теперь и пешочком дойдем. И я побежал. Наши знатно наваляли лесовикам. Кругом стонут и ревут раненые.

— Кос! Давай сюда! — раздался крик Кели. Она стояла на земле и выискивала своим смертоносным луком живых врагов. — Быстрее же! Наши уже ушли!

— А меня бросили! — укорил я, подбегая к девушке, сдергивая на ходу свой лук.

— Наше дело — прикрытие! — азартно выкрикнула эльфийка, отпуская тетиву. — Забыл, что ли?

Треньк! Чпок! Лесовик с пробитым горлом завалился на тропу.

— А нам хватит стрел? — озабоченно спросил я, снимая особо ретивого мечника, заходящего к нам сбоку. Удачный выстрел! Как это умудрился ему в подмышку залепить?

Ага! Оставшиеся в живых попрятались за деревьями! Ссыте, когда страшно!

— Мы все равно не сможем сейчас их забрать! Отходим! Прикрывай!

Я чертыхнулся и с тоской вспомнил, что так и не смог перезарядить пистолет. Сейчас бы гранатой шарахнуть по этой лесной братии! Да только нет сейчас времени на подготовку! Чертов рюкзак больно бьет по позвоночнику. А ведь там несколько адских игрушек, которые могут спасти нам жизнь!

И мы перебежками стали отходить вглубь леса, тоже прячась за стволами деревьев. И сколько будет таких заслонов? Нам же мощи не хватит продавить их, пока будем добираться до портала. Постепенно местность пошла под уклон, и мы набрали приличную скорость. Легконогая Кели неслась впереди, а я с придыханием рвал то ли стометровку, то ли марафонскую дистанцию. Мимо проносились кусты рябины, березы, перепутанные между собой ветви осин и пирамидальных тополей. Вдобавок ко всему стали попадаться упавшие стволы, где-то полусгнившие и покрытые мхом, а где и свежие с задранными кверху комлями с растопыренными корнями. Не держит здесь земля растительность, норовит выпихнуть из себя.

Внезапно бежавшая впереди меня Кели с криком исчезла… под землей. Я даже не успел толком сообразить, что происходит, как мои ноги потеряли опору, и я кубарем полетел с обрыва вниз, зарываясь в золотистый песок носом. Пару раз больно приложившись локтем и коленом обо что-то твердое, я затормозил на самой низкой точке падения. На берегу широкого ручья. Подняв голову, убедился, что эльфийка жива, сидит в пяти метрах от меня, но с окаменевшим лицом держится за лодыжку. Я на коленях пополз к ней, похожий на неуклюжую черепашку. Ткнулся в бедро девушки головой и с тревогой спросил:

— Ты чего такая бледная? Ногу повредила?

— Кажется, сломала, — прошептала она.

— Да ладно! — я сел и осторожно обхватил лодыжку. Нажал. Легко нажал, но этого хватило, чтобы Кели вскрикнула. С обидой и болью. — Блин! Может, вывих?

— Кос, я кое-что соображаю в вывихах и переломах! — Кели всхлипнула сквозь стиснутые зубы. — Это все, милый! Уходи! Я задержу их, насколько смогу.

— Какой нах… «все»? Давай-ка, хватай меня за плечо и медленно поднимайся!

Кое-как мне удалось поднять эльфийку на одну ногу, так как вторую она старалась не опускать на землю, закинул ее руку себе на шею и вошел в ручей, поднимая большую волну. Сколько у меня времени? Пять, десять минут? Скоро здесь появятся преследователи и нашпигуют нас стрелами. А впереди открытая луговина, на которой маячат наши парни на лошадях. Они во весь опор несутся к циклопическому сооружению, состоящему из двух черных столбов. Просто столбы, как в регби, только без перекладины. А верхушки этих столбов мечут в небо сполохи фиолетового и слабого синеватого цвета. Холодный огонь, вот что это.

За спиной послышались вопли. Вот и наши преследователи. Скоро нам каюк, если Грэм не пошлет помощь с лошадьми. На своих двоих мы не убежим. Ага! Кто-то мчится навстречу! Да это же Хват!

Глэйв огромными прыжками добежал до нас и взвыл, с какими-то тоскливыми переливами.

— Выручай, братан! — выдохнул я и аккуратно опустил Кели на его широкую спину.

— Кос! Ты что делаешь? — изумилась девушка, машинально обхватив пса за шею.

— Он тебя унесет, — сказал я и сел на колени, прижавшись своим лбом ко лбу глэйва. — Давай, Хват, ты же можешь? Можешь, я знаю! Сбереги Кели!

Хват угрюмо посмотрел на меня, сделав два неуверенных шага, все-таки приноровился к ноше, и тяжело побежал, иногда припадая на задние лапы. А я вздохнул с облегчением, огляделся повнимательнее по сторонам, и нашел небольшой травяной холмик, за который и залег. Снял рюкзак, достал из него пять оставшихся гранат, аккуратно разложил возле себя, похлопал себя по балахону. Ага, черкаш здесь. Лук с колчаном — рядом. Провожу ревизию. Восемь бронебойных и десяток обычных с широким срезом. Максимально восемнадцать тойонов могу положить, да еще гномий сюрприз в виде гранат. И тут меня разобрал смех. Последний панфиловец, политрук Клочков, етит твою, Константин! Дожил! Защищаю не свою родную землю, а эльфов и гномов! Причем, не в детской игре, а по-настоящему. Вон, бегут, рожи немытые! Да неужели это все со мной происходит?

— Бросьте колебанья, прочь сомненья бросьте! Будьте как тореро, кабальеро Костя! — вполголоса запел я песню из какого-то фильма, не помня его названия, одновременно с этим натягивая тетиву. Хлоп!

Самый ретивый тойон удачно наткнулся на летящую стрелу. Срезень впился ему в грудь. Только подошвы худых сапог мелькнули перед глазами. Вторая пошла! Третья!

Кажется, я сегодня был в ударе. Из восемнадцати стрел только три не достигли цели. Первую волну преследователей я загасил. Теперь на меня обрушился град неприятельского огня. Весь холм был утыкан вражескими боеприпасами. Отлично, воспользуемся! Я верну вам ваши подарки, козлы! Я машинально оглянулся на громаду двух столпов, излучающих энергию междумирья, да такую, что даже здесь чувствовался бег тонких ледяных иголок от затылка к копчику. А еще мне не нравилось скопление какой-то темной тучи прямо над землей. Наверное, жрецы защиту ставят, чтобы мои друзья не вздумали взорвать Врата. Только бы у них все получилось! Не хотелось как-то зазря жизнь свою продавать.

Ну вот, снова лезут! Ручей перебегала новая партия тойонов. Странно, почему они не у портала торчат, а набегают со всех окрестных лесов? Неужели мы умудрились пройти все основные заслоны? Теперь-то что голосить? Прошляпили вы свое счастье! Я со злорадной ухмылкой зажег фитиль первой гранаты, отсчитал положенное и бросил под ноги лесовикам. Взрыв поднял комья сырой земли вместе с дерном, заодно скосив часть противников. Словно бритвой картечь прошлась по рядам. Вопли ужаса, боли. Наступление затормозилось. Не понимаю, тойоны безнадежно тупы или обкурены? Ведь боятся, по глазам вижу — боятся! Но лезут! Правы были эльфы. Они за свой портал всех порвут!

Метнул второй гостинец, чуть не проворонил ретивых, задумавшись. Хороший хлопок! Снова визжат, но ползут, оставляя кровавые разводы в траве. Думаю, что проклятие жрецов для них страшнее самой смерти. И ведь доползут. Придется в рукопашной схлестнуться, где мне нет шансов.

До меня донесся гулкий грохот, который враз перекрыл все крики и вопли. Наступила какая-то дико пугающая тишина. До Врат было, по моим расчетам, километра два-три, а может, и все десять, если визуально я ошибся с размерами столпов. Звуки, которые начал издавать портал, говорили о наступающих проблемах. Какой-то скрежет, размеренное дыхание и свист, переходящий в ультразвук. Сгустки холодного сине-фиолетового огня исчезли, и вместо них начались выплески багровых языков пламени. С видом умника я подумал, что соприкосновение материй двух миров однозначно опасно для близ стоящих. Один из столпов накренился, а по земле прошла дрожь. Тойоны воздели руки в небо и упали на колени с горестными криками. Фанатики долбанные! Если Грэм с парнями взорвал переход, молитесь — не молитесь, все равно вам амба! Кабздец! Начнется большая зачистка, вас будут гонять как бешеных собак по всей Атриде, пока не уничтожат полностью. Помощи ждать будет неоткуда! Придется вам трудиться, чтобы ваши бабы исправно рожали воинов. Да кто же вам столько времени даст?

Я с воодушевлением метнул еще одну гранату в ожившую толпу, и пока враги приходили в себя, решил сваливать, пока не поздно. Но в эйфории не смотрел, что творится за спиной. Жесткая рука задрала мне подбородок, острая кромка ножа прикоснулась к горлу.

— Давай без фокусов, парень, — хрипло произнес незнакомый мне голос. — Пока эти болваны не поняли, что ты один — быстренько уходим. Давай, шевели ногами!

Я скосил глаза и увидел двух типов в теплых куртках, под которыми угадывались доспехи. Оба опоясаны широкими ремнями, за спинами висят ножны, из которых выглядывают рукояти мечей. Полный обвес, состоящий из метательных ножей и клинков для ближнего боя, топора и еще каких-то странных мешочков. Без шлемов, но в платках, похожих на банданы. Рожи небритые, щетинистые. Да и сам недалеко от них уехал. Такой же обросший. Посмотреть бы на себя в зеркало. Но теперь уже не удастся. Влип я. Если это не наемники — то я космонавт. Как они подобрались ко мне?

— Шевелись! — рука с ножом убралась на безопасное расстояние от горла, и меня толкнули в спину.

Мы пробежали несколько метров, и я с досадой обругал себя. Можно было спокойно нырнуть в овраг, поросший ивняком, и тогда меня ищи-свищи. Не догадался сделать десять шагов в сторону! Я с надеждой бросил взгляд на портал, и наемник, — думаю, что так оно и есть — стоявший рядом со мной, усмехнулся:

— Не жди своих дружбанов! Им сейчас некогда! Они героически прощаются с жизнью.

Я дернулся в сторону, но второй наемник не дремал. Он чем-то взмахнул, и по моему затылку словно кувалдой саданули. Не успев ничего подумать, я только выставил вперед руки и смягчил свое падение. И наступила темнота.