Гений 30 лет Спустя Том 2 (СИ)

113. Недостойный Жалости...

...Кто бы ни был этот Фан Линь, ему точно конец, думали люди.

Впрочем, нет худа без добра. В прошлый раз, когда кто-то посмел напортачить Чжань Фу, тому парню молниеносно снесли башку секирой, — то бишь его не пытали, не сдирали его кожи, не четвертовали, не запихивали в естественные и не очень отверстия его тела маленьких Гу и вообще были с ним очень гуманны; Чжань Фу был выше всего этого. Так что если у тебя появились суицидальные мыслишки, то всегда лучше было идти именно к нему — Секира тебя «пшик-пшик», и всё. Даже просто «пшик».

Умирать, однако, хотелось не всем.

Довольно скоро хозяин заведения снова сбежал по лестнице и вернулся за барную стойку, — и сразу же начал варганить себя крепкий напиток, — а сразу за ним в проёме показался мужчина в белой рубахе и чёрных штанах, не молодой, уже даже не сорокалетний, довольно высокий и стройный, с длинными чёрными волосами. Впрочем, высоким он казался народу только пока спускался по лестнице — оказавшись же на одном уровне с Чжань Фу, этот мужчина сразу как будто уменьшился — перед лицом железного титана он казался мелковатым.

И вот, пока все гадали, что же такое сотворил этот старик, что накликал верную смерть, Чжань Фу заговорил, прерывая своим властным голосом даже мысли:

— Ты Фан Линь?

— Он самый, — спокойно ответил мужчина и вложил руки в карманы.

Все собравшиеся воины одобрительно закивали, — для верного мертвеца старичок вёл себя очень спокойно. Это заслуживало похвалы.

Чжань Фу в свою очередь посмотрел за спину Фан Линя, — там никого не оказалось, — мужчина перевёл взгляд назад:

— С той была ещё девочка; ты её спрятал? Не волнуйся, я не буду её трогать. Она мне ничего не сделала.

— А я тебе что-то сделал значит? — спросил Фан Линь и слегка улыбнулся.

— Мои люди пропали, — серьёзным голосом отвечал Чжань Фу. — Последний раз я видел их, когда отправлял выкупить твой Артефакт...

— Да? Не помню никаких покупателей. Как там они выглядели?

Чжань Фу прищурился:

— ...Один моложе. Другой старше и бритый.

Собравшиеся трепетно вздохнули и взглянули на Фан Линя как на сумасшедшего — это он серьёзно так оправдывался? Или просто уже смирился со смертью, и просто хотел вдоволь посмеяться ей в лицо и погрубить, пока у него ещё было время? Кто-то прыснул. Если второе, то этот мужчина был совсем не бесстрашным, — наоборот, теперь в глазах толпы он выглядел жалким и отчаянным.

Чжань Фу наклонил голову:

— Не видел, говоришь... Жаль, вот только я точно знаю, что я их к тебе посылал. А они не вернулись.

— Может быть... Меня это каким боком?

— Каким боком... Значимым боком. Ты в этом деле замешен, пусть косвенно, но замешан, — заявил Чжань Фу гремящим голосом. — Может быть ты и невиновен, но оставить я это так просто не могу. Мы проведём расследование. И я надеюсь на твою посильную помощь. Пройдём со мной, поговорим, расскажешь, что видел... — приглашал мужчина, в то время как всем в баре его спокойные слова казались нашёптыванием демона.

Они снова покосились на этого «Фан Линя» и подумали про себя — доигрался. Если бы он сразу признался, то его бы действительно ждала быстрая и лёгкая смерть, — теперь же явно намечался допрос, а он...

На Чжань Фу работало несколько профессионалов своего дела. От них старик если и вернётся, то явно исхудавший, килограмм эдак на сорок мяса... Зря он решил дерзить...

Все знали, что Чжань Фу, несмотря на трепетное отношение к своей репутации, и нелюбовь пачкать свои руки, был человеком чрезвычайно жестоким.

— Много дел. Не могу помочь, — ответил Фан Линь.

— Ох, — кивнул Чжань Фу. — Вот как. Если ты не можешь помочь... Тогда мне придётся спросить твою дочь. Она ведь была с тобой, так? Значит она может что-то знать...

После слов Чжань Фу все собравшиеся сразу же напряжённо уставились на этого Фан Линя. Вот он, думали они, самый важный момент. Момент, когда решиться, кто же перед ними — человек достойный жалости, или всё-таки жалкое животное. Если мужчина теперь сознается в содеянном, с его стороны это будет достойным поступком, — если он продолжит стоять на своем и подвергнет опасности свою дочь, судя по всему совсем малого ребёнка, то он не воин даже, а так — пшик. В него будет можно с чистой совестью плюнуть, когда Чжань Фу будет уносить его побитое тело на пытку. А заодно Секира унесёт его дочь, — такой уж Чжань Фу был человек: слово он своё держал.

Фан Линь помолчал, как будто и вправду замялся, а потом сказал всё тем же спокойным голосом:

— Я ничего не знаю, — и она ничего не знает.

И всё. Кто-то засмеялся. Кто-то бросил на мужчину презрительный взгляд... А кто-то вернулся к распитию водки.

— Как знаешь, — сказал Чжань Фу, прищурился и вдруг вытянул свою руку — его огромная ладонь было обхватила голову Фан Линя — люди уже представили, как мужчина сейчас сожмёт её, и эта башка лопнет, как яйцо, — но тут раздался грохот. Народ вздрогнул и снова повернулся к дверям, — даже Чжань Фу застыл и развернулся.

В проходе все увидели человека — побитого, кровоточащего, прильнувшего головой к деревянным дощечкам пола.

Это был юноша, молодой и страшно побитый — его левое ухо было разбито всмятку и вместо него была только гладкая корочка заледеневшей крови. Все в баре удивились, но особенно растерялся Чжань Фу. Он узнал в этом парне одного из пары, которую отправлял выкупить артефакт старика. Но что он тут делает? Разве он не пропал? Не погиб? Почему он вернулся только сейчас? Что вообще происходит? — мужчина с подозрением покосился на Фан Линя, а затем уставился назад на своего подчинённого, — Чжань Фу собирался спросить его, как вдруг юноша сам заговорил едва членораздельным голосом:

— Босс... Босс... Я убил его, босс! — прохрипел парень и закашлял кровью. А затем он что-то достал из небольшого мешочка на своём плече — юношу вытянул раздробленные красные кусочки. Все собравшиеся в баре были воинами, культиваторами, — они присмотрелись к этим кусочкам и разом вздрогнули, — люди распознали в них ошмётки бритой человеческой головы... Что здесь вообще происходит?!