Генетический потенциал

Глава 14 Человечество

Наверное, и не счесть, сколько всего придумало человечество, чтобы затормозить тягу к жестокости. В мире существует огромное количество законов, запрещающих то или иное действие по отношению друг к другу. И зародились они не на пустом месте. Тяга к насилию у нас в крови, впитана с молоком матери. Не просто так мы каждый вечер объясняем своим детям, что такое хорошо, а что такое плохо. Просто потому, что если не заложить в них эту мораль, из них вырастут беспринципные твари, способные выпустить кишки любому, кто бросит на них косой взгляд.

Мы душим в себе эти желания. Устраиваем шоу с публичными казнями, с целью вбить в головы всем, что за подобные действия всегда следует наказание. Но что, если убрать все тормоза? Что, если раскрутить гайки и отбросить последствия? Для этого достаточно взглянуть на две воюющие стороны. Именно здесь мораль разворачивают в противоположную сторону. Убеждают бойцов, что противник не имеет ничего общего с человеком. Потому что так проще убивать.

Во все времена противоборствующие стороны старались обезличить друг друга. Называли врагов тараканами, крысами… да кем угодно, лишь бы не человеком. И это работает. Создаются целые группы, разрабатывающие стратегии пропаганды, чтобы угодить точно в душу и сломать все стереотипы, вбитые в наши головы с детства. И как только им удаётся пробить выстроенные обществом стены, наружу вырывается вся суть человеческой натуры.

В нашем случае всё было гораздо проще. Враг изначально не ассоциировался с человеком. Они выглядели как чудовища, двигались иначе и даже образ мышления кардинально отличался от нашего. А значит, по отношению к нему не может быть и речи о морали и принципах. К ним не относятся законы международной конвенции о правах пленных. С ними можно делать всё, на что только способна фантазия.

Именно это и произошло, когда мы привезли пленного мутанта в лагерь. А я впервые увидел то, что находится внутри каждого из нас: беспросветную тьму, лишь слегка прикрытую полупрозрачной вуалью морали. Огромную тушу мутанта спеленали так, что он не мог даже пошевелиться, а затем показали людям.

Неважно, кто первым бросил в него камень, но именно этот фактор отключил тормоза и позволил вырваться на поверхность безумию. Его били всем, что только попадалось под руку: палками, камнями, прикладами автоматов и просто ногами. Его уродливая морда за считаные секунды превратилась в кровавое месиво. И наверняка тот, кто находился внутри, чувствовал всё, что происходило с его бронёй. Только так можно было объяснить ужас, который отражался в глазах чудовища. Впрочем, это ещё вопрос, кто именно здесь являлся воплощением кошмаров?

Полковник наблюдал за происходящим с кривой ухмылкой. Ему определённо нравился настрой толпы, заражённой кипящей ненавистью и злобой. И это была именно зараза. Она распространялась словно вирус, поглощая всё больше и больше людей. И вот к избиению здоровенного монстра, способного одним ударом раздробить кости в труху, подключились даже те, на кого бы я никогда в жизни не подумал.

Ярость коснулась и меня, но испытывал я её по отношению к людям. Я едва сдерживался, чтобы не разбить наглую рожу Севастьянова. Мне хотелось расстрелять всех тех, кто сейчас принимал участие в экзекуции. И да, меня пугало истинное лицо человечества.

— Остановите это, — процедил сквозь зубы я.

— Не вижу смысла, — пожал плечами полковник. — Ты же сам сказал, что это всего лишь костюм.

— Это слишком, — не выдержал я и сделал шаг навстречу толпе.

— А ну стоять! — рявкнул полковник. — Людям нужно выпустить пар.

— Здесь совсем не паром воняет, — не оборачиваясь, бросил я и нырнул в разъярённую толпу.

Пришлось знатно поработать кулаками, прежде чем на меня обратили внимание. В пылу схватки мне разбили нос и рассекли бровь, но наниты быстро справились с повреждениями. Я даже внимания на эти мелочи не обратил, продолжая отбрасывать от мутанта обезумевших от гнева людей. Казалось, получив по роже, они распалялись ещё сильнее и лезли в драку с удвоенной энергией.

Продолжалось это недолго. Кто-то обошёл меня сзади и погасил сознание точным ударом палкой по затылку. Да, я сам виноват и прекрасно понимал, что ничего не смогу сделать. Но совесть…

— Очнулся? — с ухмылкой спросил Коробков.

В ответ я лишь моргнул, потому как мой рот тут же заняли губы Ады. Её прекрасное лицо заняло весь мир, и только за это я был готов снова броситься в толпу, поглощённую яростью.

— Ты идиотина, — оторвавшись от меня, произнесла Ада. — За каким хером ты туда полез⁈

— Тебе серьёзно нужно объяснять? — спросил я.

— Герой, — голосом полным сарказма, добавил Короб.

— Ой, да завали ты свой клюв уже, — огрызнулся я и сел.

В затылке всё ещё пульсировало, и боль немного отдавала в глаза, но в целом состояние уже было терпимым.

Я бросил взгляд в сторону мутанта и ухмыльнулся. Видимо, моя выходка всё же сработала, и толпу от него отогнали. Однако его вид оставлял желать лучшего. Кто бы мог подумать, что мелкие по сравнению с ним людишки смогут нанести подобный урон. Сейчас грозный противник напоминал кусок окровавленного мяса. Он даже дышал странно: прерывисто, будто находился на краю смерти, что могло быть недалеко от истины.

— Глупый поступок, — всё-таки продолжил читать нотации Коробков. — Тебя и без того недолюбливают, а ты ещё полез за врага заступаться.

— По-твоему, это нормально? — Я кивнул на здоровую тушу.

— Нет, но мне хотя бы хватило ума не лезть в саму гущу.

— Иди в жопу, — отмахнулся я. — Сработало же…

— Угу, пришлось парней напрягать, чтоб они народ разогнали. Тебя едва насмерть не затоптали.

— Спасибо, — хмыкнул я. — Ну и что в итоге? Вы смогли выковырнуть из него пилота?

— Пока нет, — покачал головой капитан. — Но мы заставили его нас бояться. Стой, бля… Тень, твою мать, ты куда⁈ Да чтоб его…

— Оставь. Думаю, он знает, что делает, — прозвучал за спиной голос Ады.

Я подошёл к мутанту и осмотрел его поближе. Да, досталось ему знатно, любой другой на его месте уже давно бы отдал богу душу. Его не просто били, а целенаправленно убивали. Всюду следы от ножевых ранений, порванные гематомы, глаза заплыли так, что веки не поднимаются. А ведь я чувствовал, что он на меня смотрит, хоть и не видел глаз через эти щёлочки.

— Прости, — откровенно повинился я. — Я не знал, что всё так обернётся.

В ответ я получил тяжёлый вздох. Мне даже показалось, что он меня понимает.

— Люди жестоки, — добавила Ада и прикоснулась к туше чудовища.

Монстр вздрогнул. И не потому, что это было для него неожиданно: он боялся. Страх, исходящий от него, ощущался на физическом уровне.

— Так, уберите посторонних! — прозвучал властный голос Севастьянова. — И оцепите здесь всё, чтоб не мешали работать.

Со стороны корабля к нам уже спешили вооружённые люди. Они несли какие-то ящики и прожекторы, чтобы осветить тушу мутанта в опускающихся сумерках. Нас отогнали в сторону и принялись за работу. Вскоре на свет появились инструменты: хирургические пилы, расширители и прочие наборы для вскрытия.

— Пойдём отсюда, — подхватила меня под руку Ада. — Я не хочу на это смотреть.

Настроение находилось где-то на уровне плинтуса. Не помогла даже близость с любимой женщиной. Нет, всё было здорово, хоть и не так, как в первый раз, но едва мы оторвались друг от друга, как в голову снова полезли мрачные мысли. Дополнительно этому способствовал рёв мутанта, который разносился по всему лагерю. Эти ублюдки даже не позаботились обколоть его обезболивающим и вскрывали прямо наживую.

Конечно, я понимал, что это всего лишь броня, которой управляет пилот, но что-то не давало мне покоя. Может быть, понимание того, что он тоже живой и способен всё чувствовать? К тому же, как назло, в памяти всплыл случай с Жухлым. И речь вовсе не о питомце, а о том, как мне пришлось вскрыть товарища.

Мне срочно требовалось как-то отвлечься от всего этого дерьма…

— Помнишь, когда мы были в той пещере? — завёл разговор я.

— Такое, пожалуй, забудешь, — хмыкнула Ада.

— Он говорил нам о какой-то династии трёх. Как думаешь, что он имел в виду?

— Ну ты нашёл о чём поговорить. — Ада оседлала меня и уставилась прямо в глаза. — Почему ты вдруг об этом вспомнил?

— Я и не забывал, — дёрнул плечами я. — Думаю об этом с тех пор, как мы начали восстанавливать эту базу. И честно слово, никак не могу понять, о чём тогда говорила та машина? Я уже перебрал все возможные варианты. Вначале я решил, что речь шла о нас: о тебе, мне и Семецком. Но то, что я знаю сейчас, внесло в эту теорию серьёзные коррективы.

— Например? — заинтересовалась она.

— Например то, что это Семецкий нас сюда затащил. И сделал это целенаправленно.

— Не верю, — помотала белокурой головой Ада. — Как он мог повлиять на полёт наших кораблей? А Китай? Ты серьёзно полагаешь, что на столько консервативное государство позволило бы кому-то вмешаться в их космическую программу со стороны? Канада вообще находится на другом континенте!

— Всё дело в навигации, — попытался ответить я. — Я не учёный и не политик, мне сложно всё это объяснить, но без определённых знаний навигации в космическом пространстве вы бы и близко не подобрались к Элпис. Как вы вообще получили доступ к информации об инопланетных технологиях?

— Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос. И не потому, что меня сдерживает подпись на документах о неразглашении. Я просто не знаю. Я всего лишь пилот.

— Хорошо. Скажи мне как пилот: ты действительно управляла полётом?

— Разве что… Нет, кажется, нет… Я не помню… — Она удивлённо уставилась на меня. — Я вообще не помню, как проходил полёт.

— Самое странное, что этого не помнит никто, но все принимают его как должное. А что, если мы вообще никуда не улетали?

— Пха-х… Ха-ха-ха, — расхохоталась Ада. — Как это — не улетали? О чём ты говоришь? Да здесь всё не так как на Земле: животные, деревья, птицы. Даже сам воздух — и тот не похож! Сколько человек вы потеряли, когда сели на этой планете и сделали первый вздох?

— Много, — согласился я.

— А саму посадку ты помнишь?

— Да, — выдохнул я. — Но я её не видел. Был какой-то гул, трясло и всё такое… Ладно, допустим, мы всё-таки улетели с Земли и провели весь полёт в капсулах искусственного сна, по этому ничего не помним. Речь вообще не об этом. Семецкий…

— Я поняла, — кивнула Ада. — Он виноват в том, что все мы оказались здесь. Но исправить это уже не получится.

— Я не хочу ничего менять, — улыбнулся я. — Мне просто хочется разобраться во всём этом. У нас ходили слухи о том, что вы завладели этой технологией за счёт промышленного шпионажа. Это как раз объясняет, как мы все оказались здесь и какое отношение к этому имеет Семецкий.

— Я не могу тебе ничего на это ответить. Возможно, так и есть.

— Уверен, что это так. Профессор получил свою дозу нанитов ещё на Земле. И только с их помощью смог разобраться в технологии древних.

— Откуда ты это знаешь?

— Севастьянов сказал.

— И ты ему веришь?

— Да, потому что все факты указывают на это. Семецкий не получил нанитов вместе с нами, однако они спасли ему жизнь. То есть они уже были в нём, он в них не нуждался.

— Любопытно получается, — согласилась Ада. — И даже логично.

— А я тебе о чём, — оживился я. — Здесь вообще много странностей.

— Что ещё тебе не нравится?

— Сколько прошло с момента последней атаки?

— Около десяти дней, — задумчиво произнесла она.

— И с чем связан такой перерыв? Почему они больше на нас не нападают? О чём говорил тот компьютер? Что за династия трёх? Трёх кого или чего?

— Опять ты об этом. Дались тебе эти династии.

— Не знаю, мне кажется, в этом таится основной ответ на все наши вопросы.

— От древних нам достались три базы. Может это и имелось в виду?

— Я тоже так думал. Но сейчас мы владеем лишь двумя и… ничего особенного не происходит. От компьютера ни слуху ни духу, будто всё идёт так, как задумывалось. Значит, дело не в них, иначе мы бы давно получили какие-то указания.

— А может, он просто выполнил своё предназначение и отключился?

— Ты сама-то в это веришь? Сколько он просуществовал на этой планете? Тысячу лет или все двадцать тысяч? А может, даже миллион? А потом вдруг вот так взял — и отключился? Бред. Он всё ещё наблюдает за нами, возможно прямо сейчас, через своих нанитов.

— Я не понимаю, — покачала головой Ада. — Что ты хочешь, чтобы я на это сказала?

— Прости, — я слегка приподнялся и чмокнул её в нос, — я просто размышляю вслух.

— Может, твой мутант сможет дать нам ответы? — предположила она. — Правда, я сомневаюсь, что Севастьянов нас к нему подпустит.

— Чует моя задница, что именно нам и придётся с ним говорить. Мы как-то связаны со всем этим, с нас всё началось.

— Раз мы так важны, значит рано или поздно мы получим все ответы. Почему ты не хочешь просто оставить всё как есть?

— Тогда мы не сможем ни на что повлиять.

— Так, может, и не стоит? У всего этого наверняка есть какой-то план. Давай просто его придерживаться.

— Ты сейчас говоришь как Коробков, — поморщился я. — Он тоже любит просто выполнять приказы.

— А ты попробуй, — улыбнулась Ада. — Я больше десяти лет выполняла приказы и ничего плохого в этом не видела.

— А я нет, — упрямо произнёс я. — Меня всю жизнь учили драться за своё место под солнцем. И тому, что любой бой можно выиграть, если знать слабые места противника. Я не хочу жить как аквариумная рыбка.

— По-твоему, я так живу?

— Да при чём здесь ты? Я о ситуации в целом.

— Кажется, затих, — прислушалась к обстановке Ада.

И в самом деле, лагерь наконец-то погрузился в тишину. Она не была гробовой. Где-то на пределе слышимости раздавались возбуждённые голоса. Похоже, военным удалось выковырнуть пилота из туши качка, и теперь они поражались его сходству с нами. Сходить бы, да посмотреть на всё это, но почему-то не хочется. Тем более Ада так хорошо на мне улеглась, прижалась всем телом…

Как вдруг перед глазами снова вспыхнуло предупреждение об атаке.

— Сглазил, — хмыкнула девушка, даже не подумав от меня оторваться. — Похоже, они просто собирались с силами.

— Нужно идти, — тихо произнёс я, но даже не дёрнулся, чтобы отстраниться.

— Угу, — ответила она, тяжело вздохнула и, приподнявшись, впилась в мои губы.

Поход на некоторое время пришлось отложить.

Десять дней — это огромное количество времени. И я всё ещё не понимал, с чего вдруг мутанты сделали нам такой подарок. База не просто разрослась, она была близка к полному завершению. Да, многие здания ещё оставались недоступными, в процессе строительства находилась стена, но самые важные объекты обороны уже функционировали на всю катушку.

Мы обладали аж тремя грузовиками, которые постоянно курсировали до шахт и обратно. Электроэнергия расходовалась лишь на тридцать процентов. Возле казарм скопилась неслабая армия ботов, и каждый одиннадцатый из них был капитаном. Итого сто десять железных воинов готовы были вступить в бой в любую секунду. Мало того, каждый из них был вооружён крупнокалиберным оружием из нашего мира.

Возле завода лёгкой техники расположился десяток машин, вооружённых какими-то пушками. Наверняка наши уже успели испытать их в деле, и что-то мне подсказывало: эффективность этого оружия куда как круче, чем импульс из ладони бота. Также было завершено восстановление завода тяжёлой техники и авиации. Вот только их платформы почему-то оставались пустыми.

В данный момент часть муравьёв облагораживала территорию у строений жизнеобеспечения. Это там, где уже возвышались теплицы и инкубаторы по производству белковой пищи. Другая часть рабочих была брошена на возведение стены. Не стану греха таить: то, что предстало перед моим взором, выглядело прекрасно. Эдакий райский уголок в лоне дикой природы. Не хватало только района, где бы могли разместиться люди, но и его возведение не за горами. Сейчас это единственный пробел в общей картине инфраструктуры. Конечно, не считая центральной части, где должен располагаться некий «глаз», что бы это ни значило.

— А почему эти платформы пустые? — спросил я, указав на военные постройки.

— Кажется, я знаю, — вместо полковника ответила Ада. — У нас закончилась биосинтетическая эссенция.

— Так и есть, — кивнул Севастьянов. — Нам удалось переработать все тела, что остались после второй волны.

— Так переработайте часть пехоты, — предложил я.

— Мы думали об этом, но не всё так просто. Для создания одной тяжёлой машины нам придется избавиться от пятидесяти солдат.

— Согласен, — поморщился я, — это снизит наши оборонительные способности. А что с авиацией?

— Нам пока доступны лишь разведывательные дроны. Толку от них немного, так что мы не стали тратить на них ресурсы.

— Ну их всё равно можно приспособить…

— Можно, но затраты несопоставимы с пользой.

— Что думаешь? — покосился я на Аду.

— Не уверена, что мы сможем отбиться такими силами, — покачала головой она. — Судя по количеству красных точек, на нас идёт огромная армия, какой мы ещё не видели.

— А вот и подвох, — усмехнулся я. — Нам дали время отстроиться, но лишили одного из ресурсов. При этом, враг, похоже, ни в чём не нуждался и продолжал наращивать мощь.

— Ну что, я удовлетворил вашу просьбу? — спросил Севастьянов, скрестив руки на груди. — Вы обещали рассказать, как разговорить пленного.

— А скажите, для чего нам лазарет? — Я проигнорировал полковника. — Насколько я помню, наниты прекрасно справляются даже с ранением в голову.

— Понятия не имею, — раздражённо бросил Севастьянов. — Что с пленным мутантом? Я начинаю терять терпение!

— Тащ полковник, — я посмотрел ему прямо в глаза, — я понятия не имею, как вам его разговорить. Но уверен, что если вы допустите к нему меня с Адой, мы с этим справимся.

— По-вашему, это смешно? — скривился Севастьянов. — Может, мне лучше поместить вас обоих в камеру и дать время подумать?

— Господи… — Я закатил глаза. — Смените уже угрозу. Я перестал бояться вашей камеры после того, как побывал там в первый раз. Вы не хуже меня понимаете, что я вам нужен.

— Разве? — Он вскинул брови. — А как по мне, база прекрасно развивается и без вашего участия.

— Тогда расскажите, как вы собираетесь остановить текущую волну? — усмехнулся я.

— Хотите что-то сказать? — Полковник снова скрестил руки. — Давайте, не стесняйтесь.

— Ада, оставь нас, пожалуйста, — попросил подругу я.

— С чего вдруг? — не согласилась она.

— Потому что я прошу, — настоял я.

Некоторое время норвежка сверлила меня немигающим взглядом, а затем развернулась и покинула цитадель. Я дождался, когда за её спиной сомкнутся двери, и перевёл взгляд на полковника.

— То, что я вам сейчас скажу, должно остаться строго между нами.

— Поверьте, Теняев, я умею хранить секреты, — усмехнулся полковник.

— Пленные всё ещё в трюме?

— Допустим.

— А теперь допустите, что с каждого человека мы получим почти равновесное количество эссенции, — выдохнул я и указал пальцем на голограмму лаборатории. — Это ваше решение. Сколько времени потребуется на печать тяжёлой техники?

— Двенадцать часов на один юнит, — задумчиво пробормотал полковник и внимательно на меня посмотрел. — Не ожидал от вас подобного решения.

— Вы сможете провернуть это так, чтобы никто не заметил?

— Боитесь реакции вашей подружки? Да, такое она вряд ли оценит.

— Мы договорились? — с нажимом спросил я.

— Можете не переживать, — уверенно кивнул Севастьянов. — Я распоряжусь, чтобы вас пустили к мутанту. Похоже, мы с вами всё-таки поладим.