Генеральный попаданец 4

Глава 12 7 марта 1967 года. Москва. Верхняя Радищевская улица. Время перемен

— Паша!

В этот раз родственника ждали. Тем более что завтра будет праздник и потому с работы отпускали раньше. С кухни доносились вкусные запахи, из комнат детей радостные звуки предвкушения, в зале играла негромкая музыка. Хозяин квартиры предпочитал джаз.

— Зина, Коля!

Братья обнялись прямо на пороге. Младший возвышался на целую голову.

— Что встали, мальчики, проходили. Ой, Паш, ты куда столько тащишь?

Павел выставил в прихожую два огромных чемодана и небольшую спортивную сумку.

— Так после вас в деревню еду, а там подарки. И вам привез.

— Право, не стоило!

— Здрасьте, — высокий молодой человек с модной длинной прической развел руками, — вы мне родственники или как?

— Родственники-родственники!

Зина засмеялась. Нравился ей деверь. Высокий, симпатичный, всегда с улыбкой и хорошим настроением. Такого никакие невзгоды не возьмут! В этот раз он дал телеграмму, что прилетает прямо с рейса из Мурманска.

— Чего не сообщил точное время, мы бы тебя встретили!

— Зачем, такси ходит! Налетай!

Павел с ловкостью иллюзиониста вытащил из сумки замысловатой фигуры бутылку и несколько жестяных баночек с иностранными надписями.

— Ой, что это?

— Коля, это тебе, сегодня опробуем. Настоящий шотландский виски, односолодовый. Нам его местные в Эдинбурге посоветовали.

— Ох ты! — Зинаида смешно всплеснула руками. — Ты был в Шотландии?

Павел осклабился:

— Зиночка, где я только не бывал за столько месяцев. Мир большой, и все хочется осмотреть.

— А это что? — заинтересовался банкой с красивым рисунком Николай. — Неужели печенье консервируют?

— Так, мальчики, давайте за стол, подарки потом.

— На самогон похож, но привкус интересный, — хозяин изображал из себя сноба, держа в одной руке стакан с напитком и подцепив вилкой черную маслину. Зина пробовала сардины, закатив глаза кверху. Дети уже были накормлены, им дали по английской печенюшке из большой жестяной банки и отправили к телевизору. Как раз там начинался праздничный концерт. В этот день вечером вся программа передач состояла из развлекательных материалов. Даже программа «Время» была сокращена до пятнадцати минут. Веяния последнего года. Нечего мозги пролетариату в выходные полоскать!

— Ты еще не понял, потом дойдет, — Павел пил с хозяйкой красное вино и налегал на мясо. Зина положила ему еще кусочек.

— Ты ешь, вон какой здоровый лось! Мы эту свинину на рынке колхозном берем. Не так уж и дорого, зато все отборное.

— Да я вижу, что холодильник полный. Неужели со жрачкой полегче стало?

Зина захохотала:

— Так это к празднику заказы выдали на работе. У Коли, конечно, он больше. Он же нынче целый заведующий лабораторией! И у них снабжение как у правительства.

Женщина захохотала, Павел улыбнулся, невольно цапнув взглядом разрез ее платья. Жена брата была дамой фактурной. Николай сделал глоток скотча и благостно улыбался.

— Зря смеешься! Мы сейчас над очень важной задачей бьемся. Сам Генеральный на днях заезжал.

— Ты его видел?

— Да где там! — Николай махнул рукой, решая, что употребить из заморских деликатесов, выставленных на столе. — Для этого высокое начальство имеется. Там знаешь какая у него охрана!

— Говорят, мужик хороший.

Хозяин задумался:

— Не знаю. Но порядок при нем наводится. Наверху все кипит и капает. А нам расхлебывать.

— Было бы за что, брат! Мы народ простой. Как они к нам, так и мы к ним.

— И как у вас? — любопытство Николая зримо выражалось в его взгляде. Павел допил бокал, смачно закусив консервированным огурчиком.

— Не сказать, что в шоколаде, но морякам Ильич здорово потрафил. Флот растет, народу не хватает, так что платят как богам. Ставка небольшая, но сверху валюта, чеки. Отдыхать некогда, меня в отпуск еле отпустили. Но раз обещано, то выдай и положи!

Моряк выложил на стол пачку бумажек размером в дореформенные рубли. Зинаида сделала огромные глаза, с любопытством озирая заветные чеки.

— Это вам за все хорошее.

— Не возьму. Ты что! Не бедствуем. Матери лучше отвези.

Павел набычился, снова подвинув хозяину сотенную.

— Ей отложено, как и сестре. Брат, ты мне или не брат? Сколько раз помогал и выручал, могу я в кои веки отблагодарить? В «Березке» их свободно принимают.

Зинаида уже тянула руку за чеком:

— И ничего не спросят?

— Паспорт, говорят, могут попросить. Если что скажете, что я подарил. Там номер, по нему пробьют. Но у нас на севере никто не спрашивает. Моряков и рыбаков треть города, да и Москва — городок не бедный. Мне сказали, что у вас целая сеть магазинов организована.

— Коля, мы же хотели тебе новую радиолу ГДРовскую купить. В обычном магазине такую не достать, а там она точно есть!

Хозяин с подозрениями глянул на супружницу:

— Ты откуда знаешь?

— Мы с Людой ходили в «Березку» подарок тестю выбирать на юбилей.

— А у ней чеки откуда?

Зина всплеснула руками:

— Ты как первый раз живешь, Коля! Их купить можно в кассе или с рук. Через знакомых дешевле. Кассы больно много берут процентов.

— Так иначе государству какой смысл?

Павел отложил вилку и уставился на женщину.

— Зин, а подробней!

Не зря она работала в Москонцерте, в пять минут обрисовала схему продажи чеков и поинтересовалась:

— Неужели продать хочешь?

— Ага, чеков много выдали за последние рейсы вместо валюты, что мне с них? А вот погулять охота!

Николай неодобрительно покачал головой:

— Накопил бы.

— Да брось, еще успею! Пока молодой, надо и свет прогулять, и себя показать.

Старший обреченно произнес:

— Весь в деда. Тот в империалистическую и во Франции побывал, потом в твой Архангельск с англичанами прибыл, через линию фронта прошел. Вот его позже в тридцатые органы потаскали.

Зинаида лишь усмехнулась семейным байкам, подошла к плите и спросила:

— Мальчики, чай или кофе.

— Кофе, конечно! У меня для этого дела шоколад голландский припасен.

— Ой, Паша, балуешь ты нас!

— Да ладно. С разговорами совсем о подарках забыли. Ну-ка!

Павел ловко вскрыл импортный чемодан и начала с грацией фокусника вынимать оттуда свертки и пакеты. Детям были привезены красочные альбомы, фломастеры и по блоку американской жвачки, хозяйке — джинсовое платье, брату — особый подарок. Тот озадаченный, глянул название обложки и тут же убежал к проигрывателю. Через несколько минут Зина вышла из загородки, что делила залу в обновке. Сияющая, как начищенный самовар.

— Все девочки у нас обзавидуются. Самая модная форма! Паша, ты как мой размер угадал?

— Ну как, — молодой человек обвел воздух руками. — На глаз. Буфетчица у нас девушка, формами на тебя похожа.

Зинаида захохотала:

— Ты эти формы сам мерил или тоже на глазок? Мой где?

Из большой комнаты раздались заливистые звуки электрогитары, затем пронзительный голос на английском. Николай озадаченно сидел в кресле и слушал странный, незнакомый доселе ритм. И надо признаться, он ему нравился. Английский же он знал досконально, и смысл песни улавливал.

— Паш, это что вообще?

— Эх, темнота. Рок-музыка, наше будущее.

— Понял. Битлы и Ролинг Стоунз.

— Эта круче. Англичане. The Who. Свежий сингл выпустили «I Can See For Miles». И тут же в горячую десятку попали.

Николай недоуменно уставился на брата:

— Ты откуда все знаешь?

— Так, мы же там радио местное слушаем! Есть музыкальные программы. Английский я еще на флоте усиленно учил. Там без него никуда. В любом порту мира требуется. И в Африке, и в Америке.

— Поносило тебя, брат. Но спасибо, уважил. Завтра на работу принесу. Есть у нас там меломаны.

Завтрак был накрыт на столе, и пока хозяйки бегала по делам, братья пили на кухне чай. За окном мягко кружились снежинки, дети убежали гулять, впереди целый выходной.

— Как там при капитализме?

— Живут, — пожал плечами Павел. — У них своих проблем полна коробочка. В Роттердаме шикарно, в Англии глухо.

— В смысле?

— Бедно, работяги жалуются. Денег ни на что не хватает. Бастовать запрещают.

— Вот как? Прямо как у нас по телевизору рассказываешь.

— Ты что, думаешь, в Европе люди как сыр в масле купаются? Ты лучше нас, моряков спроси, все обрисуем. Норги скромно живут, ни кроны лишнего не заплатят. У них там голые скалы и треска в море, больше нет ничего. Французы процветают, русским там рады. Но мы как-то в Португалию зашли. Вот где нищета! Но наши говорят, что так всюду в Средиземке. Испания, Греция, Турция. Разве чуть богаче в Италии. Простому народу везде несладко.

Николай нахмурил брови, но не сказал ничего. По правде, до конца брату так и не поверил. Как в Европе можно жить бедно? Хлопнула входная дверь, и вскоре на кухне показалась румяная Зинаида.

— Поели? Молодцы. Паш, иди сюда. Я все сделала, как договаривались.

Обмен прошел удачно, и Павел был несказанно доволен. Не ожидал получить столько денег. Зина тоже. Ей ведь нужные люди всегда требуются. Старый принцип «ты мне — я тебе» никто не отменял.

— Ты в следующий раз сразу ко мне. Лучший курс устрою.

— Спасибо, Зиночка.

— Ты чем сегодня заниматься намерен?

Молодой крепыш пожал плечами:

— Прогуляюсь по центру.

— У меня две контрамарки на спектакль есть. В подарок дали. Есть кого пригласить?

Блондин осклабился, вспомнив летние приключения.

— Остался заветный телефончик! А что за мероприятие?

— Самый модный театр в Москве, на Таганке называется.

Павел нахмурил лоб:

— Что-то слышал вроде.

— Новый спектакль по Джеку Лондону. Высоцкий там играет. Знаешь о таком? Он еще песни поет.

— Точно! Такой с хрипотцой. У нас ребята его записи слушают. И у тебя есть билеты?

— Паш, ты забыл, где я работаю?

— Так, — молодой морячок начал деловито шарить в чемодане. — Девушки любят подарки.

8 марта. Вечер. Метро станция «Таганская»

Вечер начался со встречи у метро.

— Паша, ты настоящий волшебник!

— Прилетел на вертолете.

— Ты же моряк!

— Вертолет у меня морской.

— Ха-ха-ха.

Голос девушки звенел как колокольчик. Высокий и плечистый ухажер смело взял ее под локоток, рассеянно думая о дальнейшем пути. Наташа совсем не изменилась, была все такой же хохотушкой. Жаль, тогда летом у них было мало времени познакомиться. Больше дурачились и гуляли по ночной столице. Да еще хулиганы повстречались. Компания студентки состояла из «интеллихентов». Так что Паше пришлось самому «вести переговоры». Схватка закончилась свистком и восхищённым взглядом девушки. Он ей потом письмо написал и здорово обрадовался. Когда она ответила.

— Показывай, Наташа, куда идти!

— Ой, а я не знаю, — захлопала ресницами девушка. — В этот театр билеты только с рук можно достать. Откуда у меня такие деньжища?

Павел хмыкнул, глянул на веснушчатое лицо случайной знакомой и смело двинулся к интеллигентного вида старушке.

— Нам туда! Она еще удивилась, что я не знаю города.

— Наверное, потому, что приезжие по театрам не ходят. Приняла тебя за москвича.

— Да знаешь, Москва город немаленький. Не меньше Лондона. Тут и местные заплутают.

— Ой, а ты был в Лондоне?

— Заезжали!

— Расскажешь?

— Потом после спектакля. Прибавим шаг, а то опоздаем.

Минут через десять они стояли перед неприметным зданием. О том, что идут в знаменитый театр, стало ясно тогда, когда им начали задавать за несколько сотен метров до него вопросы: — Есть ли лишний билетик⁈ Они пробились внутрь и через несколько минут оказались в вестибюле. Девушка ненадолго исчезла. Пока он рассматривал, куда сдавать, она протянула ему свое пальто. Тот быстро нашел гардероб и получил заветные номерки. Сейчас он стоял у зеркала и причёсывался. Павел выглядел модно, джинсы, светлая водолазка, длинные волосы прилизаны. Он обращал на себя внимание. Затем заметил в зеркале подошедшую Наталью и остолбенел. Сняв шубу, она оказалась в длинном трикотажном приталенном платье с широким поясом, подчеркивающем тонкую талию. Золотистые волосы рассыпались по плечам. Легкий макияж лишь подчеркивал полные губы и большие глаза.

— Ты чего?

— Потрясно выглядишь!

— Спасибо!

Павел выпрямился и гордо огляделся по сторонам, затем они услышали оброненную кем-то фразу:

— Какая красивая пара!

По щекам Натальи выступил румянец, Павел захлопал глазами. Они пошли к залу. Два артиста в вестибюле изображали модников стиля ретро. Театр на Таганке и в самом деле начинался с вешалки. По пути они заметили несколько перфомансов, изображающих Америку времен Лондона.

— Ты читал его книги?

— Не-а. Но слышал, хвалят.

— Ты что! Он же был и моряком, и золотодобытчиком. Описывал все, что сам лично видел. Ты же сам моряк!

— Обязательно почитаю, — Павел задумался.

Рядом со столичной девушкой он ощущал себя деревенщиной, и ему было несколько неловко. Так что надо хотя бы этого Лондона почитать.

Внезапно в зале послышался шум. Павел с любопытством повернул голову:

— Это же…

— Он. Я слышала, что Брежнев любит посещать театры. Но не думала, что так и есть на самом деле.

Парень проводил взглядом нескольких крепких молодых людей и заметил среди них стремительную фигуру Генсека. Тот был в модном синем костюме, всем улыбался и вел себя просто. Офигеть, сказать — не поверят: они сидели в одном зале с правителем страны. И как он не боится⁈ Затем Паша одернул сам себя. А кого ему тут бояться? Он со своим народом, и люди его уважают. В курилке про бровастого не раз анекдоты рассказывали, но больше добродушные.

— Паша, началось! Хватит таращиться по сторонам, веди себя прилично!

Девушка одернула спутника и показала на сцену.

«А она умеет управлять мужчинами!»

— Ну, как тебе?

Павел подернул плечами. Они решили прогуляться по вестибюлю, пока очередь стоит в гардероб. Ощущения были странными. Этот парень Мартин Иден чем-то напомнил его самого. Такой же простой и служил на флоте, и у него есть мечта. И невероятно трудный путь к ней.

— Ты чего молчишь?

Девушка отчего-то нервничала.

— Жалко его. Не понимаю, как такой цельный человек закончил жизнь — вот так вот…

Ему неожиданно ответил какой-то мужчина с галстуком-бабочкой:

— Он погнался за ложной идеей, молодой человек и потерпел крах. Ему некуда больше стремиться и незачем жить.

— Ну и что? Нас бьют, а мы крепчаем. Никогда наш человек не наложит на себя руки.

— Вы просто слишком русский человек. Американцы мыслят иначе.

Павел, поначалу скептически настроенный к незнакомцу, улыбнулся.

— Так из самой глубинной России. Земляк Есенина. А насчет американцев вы не правы. Видел я их, общался в пабе. Нормальные пацаны.

Наталья опередила вопрос:

— Он у меня моряк.

— Вот оно что! Тогда у вас должен быть широкий кругозор, молодой человек! Рад, что подобные вам люди не забывают о таком виде искусства, как театр.

Мужчину неожиданно отвлекли, и Павел быстро потерял его из виду, озадаченно глянув на подругу.

— Это кто вообще?

Девушка от удивления аж открыла рот:

— Паша, это же его постановка!

— Режиссер?

— Он самый.

Паша хмыкнул озадаченно:

— Совсем не небожитель, приятный человек.

— Попрошу в сторону, товарищи.

Они так увлеклись разговор с интересным собеседником, что не заметили, как в отдаленной части холла стало пусто. Крепыш в синем костюме внимательно оценил молодую пару и махнул кому-то рукой. Девушка и парень прижались к стене. Мимо них стремительно проходил Генсек. Внезапно он остановился и с улыбкой уставился на них. Он шутливо произнес:

— Какая красивая пара! Ребята, вам надо срочно жениться и детишек делать. Много красивых детишек. А партия поможет с жильем. Что скажете, ребята?

Первоначальная оторопь прошла. Павел искоса глянул на зардевшуюся девушку.

— Да, собственно, мы еще не думали.

— Чего тут думать? Бегите прямиком в ЗАГС. Я же видел, как на тебя красавица смотрит. Поверьте, пожилому опытному человеку.

— Какой вы пожилой, Леонид Ильич?

— Спасибо на добром слове, девушка. Студенты?

— Она, я моряк, в Северном пароходстве тружусь.

Брежнев крепко пожал руку Павлу:

— Уважаю! Серьезная работа. Тогда, тем более, что думать? Создавайте ячейку общества.

— На квартиру заработаю сначала. Не хочу с женой по углам ютиться

Леонид Ильич секунду молчал, а потом захохотал, указывая на парня какому-то представительному мужчине.

— Ты смотри какая у нас молодежь деловая! А ты боишься на них ставку делать. Так вот…

— Павел.

— Павел. У нас как раз программа скоро выходит помощи молодым семьям. Можно взять ссуду и лет десять выплачивать ее спокойно. Чтобы по карману не била. Смотри новости и дерзай!

— Спасибо, Леонид Ильич. Тогда свадьба получится быстрее.

— Леонид Ильич, вас все ждут! — раздался хрипловатый голос.

— Иду, иду, Владимир Семенович. Вот тут с молодежью беседую.

— Так берите их с собой, потом наговоритесь.

— Ну что ж, молодые люди, приглашаю.

Пара, не веря глазам и ушам, засеменила за быстро идущим вождем. А ведь всего лишь пошли на спектакль. В большой комнате уже были сервированы столы. Напитки, закуски, но главное — атмосфера. На стульях сидели артисты, что участвовали в спектакле. Свет был приглушен. Наталья и Павел робко сели в сторонке, не веря своей удаче. Многие лица им были знакомы по кинофильмам. Охрана осталась снаружи. Артисты тепло приветствовал Ильича. Было заметно, что он здесь не в первый раз. И никто не напрягался, наоборот, все много шутили и балагурили.

Девушке всучили стакан с вином и конфетку, Павел взял стопку с коньяком. Артист, подавший напиток, ему хитро подмигнул. Остро захотелось прочистить затуманенные событиями мозги. Наташа зашептала:

— Ты чего так смело про свадьбу заговорил? Мы с тобой только два раза виделись!

Паша ехидно ухмыльнулся:

— Кто там про моего моряка сказал?

Девушка вспыхнула.

— Да я так.

— А если я не так? Мы ведь красивая пара? И работа у меня хорошая, престижная.

— О боже, я познакомилась с нахалом!

— Ну какой есть.

На них поглядывали. Особенно молоденькие актрисы на Павла. Заметив их заинтересованные взгляды, Наталья насупилась и придвинулась к молодому человеку. Наконец, закончились разговоры и вздрогнули струны.

— Вашу любимую, Леонид Ильич?

— А давай! Отлично она у тебя получилась, Владимир.

На Братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше — вставала земля на дыбы,

А нынче — гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы —

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У Братских могил нет заплаканных вдов —

Сюда ходят люди покрепче,

На Братских могилах не ставят крестов…

Но разве от этого легче⁈

— Какой чудесный вечер. Прямо как сказка.

На улице мягко падал снег, красиво кружась под уличными фонарями. Они шли к метро и тихо переговаривались. Спешить не хотелось, чтобы вечер растянулся на дольше.

— Ребятам расскажу, не поверят.

— Лучше не рассказывать.

— А это я как объясню, — Павел поднял пакет с пластинкой. — Там же его автограф! Да и диск только вышел. Он ее Ильичу принес подарить. Неудобно как-то вышло

— Значит, нам нужнее!

— Девушка засмеялась, вскоре ей завторил молодой человек. Им было хорошо вместе, как бывает в юную пору. Будущее казалось далеким и безбрежным, как море.

Из сетевых воспоминаний

Pavel Lomov

Ответ на фразу: «… С едой никаких проблем не помню. Очереди в 50-е годы в магазине были только за сливочным маслом и яйцами.»

«Это было самое начало 1950-х годов. Я помню очереди за черным хлебом. Буханки резали специальным рычажным ножом. Отвешивали на чашечных весах, добавляли, если не хватало, "довесок», который я съедал, пока нес хлеб домой.

Очередей за мясом, маслом и яйцами я не помню, потому что этого не было в магазинах нашего поселка. Все сами держали живность в сараях: свиней, коз и кур. Когда закалывали свинью, то была роскошная еда: жареная печень, холодец.

Мясо и сало засаливали и ели весь год. Картошку, морковь, капусту, зелень выращивали сами. Все копали огороды в свободное от работы время.

Помню, как продавали красную икру. Продавец наворачивал кульки из толстой серой бумаги. Икру набирал совком из бочки и накладывал в кульки. Помню так называемые «коммерческие» магазины, все полки которых были заставлены красивыми банками с камчатскими крабами с надписью по-английски «chatka». Интересное было время"

Юрий Тимофеев

"В пятидесятые годы жили в бараке. Одна комната на семью в 14 кв.м. Обед готовили на керогазе в коридоре.

Там на табуретке у большинства стояли керогазы. Все удобства — на улице. Напротив нас дед в 90 лет занимал один комнату, это роскошь и ему подселили двух девиц, к которым на ночь приходили парни…"

Jak Ditrich

«Из воспоминаний 50-х годов. На диване стоял большой алюминиевый бак. Периодически мать наполняла этот бак топленым сливочным маслом. Потом это масло сдавалось государству за бесплатно. Этот оброк назывался "заданием».

Эту часть своих воспоминаний я привожу для того, чтобы показать ниже поганость советской власти по отношению к крестьянству. Где-то в 50-х годах в колхоз/совхоз уже поступили трактора. Но свои участки 30 соток люди всё равно пахали на лошадях. И спустя несколько лет трактора стали пахать и наделы крестьян"

Нероботъ

«Счастливые годы? Те годы были счастливыми, потому что наши родители крутились как белка в колесе. В те „счастливые“ годы продукты и бытовую технику люди не покупали, а доставали. В те „счастливые“ годы, при Хрущёве мы ночевали под магазином, чтобы купить хлеба. Проспал — семья осталась без хлеба. В те „счастливые“ годы не в каждом доме был радиоприёмник. А о телевизорах не было ни слуху, ни духу. Чтобы купить холодильник, или стиральную машину, надо было месяцами проверяться в очереди. И не надейся, что купишь. Ты в очереди третий, а привезли два. А потом ещё и список „потеряли“ — и всё сначала. Те годы были счастливыми только потому, что мы были молодыми, и внимания не обращали на трудности и невзгоды»

Зинаида Верникова

"Если говорить именно о детских воспоминаниях 50-х, то они были прекрасны! Папа был военным и после фронта судьба забросила его в небольшой город на севере Свердловской обл. Серов.

Это зеленый рабочий город в окружении уральских гор и лесов. Я родилась в 1952 и более-менее последовательные воспоминания о детстве с 4-х лет. Папа служил, мама работала инженером-строителем. Оба часто ездили в командировки. И я тогда была с бабушкой и дедушкой. Ходила в детский сад. До сих пор вспоминаю его с огромным теплом, там был и живой уголок (рыбки, ежик, белка), много красивых игрушек. Нас прекрасно кормили тоже.

И летом возили в городской парк, где мы спали на раскладушках под открытым небом. Так в жизнь входила красота леса, его травы, грибы, цветы и птицы, его запахи и звуки.

Зимой, почему-то, особенно помню мы лазили по стройкам (везде строились новые дома, собирали там вар (битум застывший черными кусками) и жевали его. Еще я любила собирать в ручьях разноцветную гальку по весне.

Дома была огромная библиотека. И, когда я еще не умела читать, папа или дедушка читали мне книги. Из командировок папа посылал мне красивые открытки, привозил невиданные в нашем маленьком городе игрушки (пупсиков, Дюймовочку, капроновые ленты в коробочке (они только появились), детскую кукольную мебель. Я любила маленькие игрушки и моя вотчина, — две полки стеллажа, где жили мои «сокровища». Да, еда была простая, но вкусная, бабушка прекрасно готовила. Помню я помогала ей делать маковую начинку. А еще крутила сухари на детской мясорубке для котлет.

Сергей Шестак

"Что такое перелицовка или лицовка одежды, знаете? Очень популярная процедура в 50х, да и в начале 60х. Ателье предлагали такую услугу. Теперь мало кто знает, что это такое.

Юрий Кошелев

"Когда я родился, приехала в нашу деревню бабушка внука смотреть и вспоминала потом, как они там жили, в магазине только хлеб и ржавая селёдка и ничего больше. Свет только четыре часа вечером. А мама вспоминала, что очень хотелось мяса поесть. И это конец 1950-х.

Игорь Колесников

«Хорошо помню середину 50-х. Мама уже посылала в булочную за хлебом, считая меня взрослым. Детей в стране нежно любили и прощали шалости… помню с другом шли по улице, подошли к коляске с мороженым, но нашими медяками не дал расплатиться фронтовик в гимнастерке, сам расплатился и каждому сам вручил по вафельному пломбиру. В другой раз у рынка бабушка дала газетный кулёк малины… Насыпали в карман жареных семечек, давали яблоки, груши… Холодильник купили одни из первых. "Саратов» честно без ремонта проработал почти до 70-х.

Всегда с нетерпением ждали наступления летних каникул, чтобы уехать в пионерский лагерь. Кормили вкусно, сытно. Перед закрытием смены всегда на торжественный обед давали мороженое. На утренней линейке старший пионервожатый называл имя ребенка, у которого был в этот день день рождения, и ему повар под аплодисменты всего лагеря вручал испеченный пирог. У нас было замечательное действительно счастливое детство. И за что мне не любить мой совок?"