Глава 24

— Мы с сестрой здесь уже три часа, — сказала Чанг, помогая солдатам выбраться из трюма. — Экипаж устранен, автономные модули полностью готовы к погружению.

— Вот так работает сопротивление Хаммацу, — шепнул Протон Ойтушу. — Посмотри на Фаю, ей ведь нет и десяти!

Щекастая девочка с пухлыми губами выглядела очень милой, если бы не снайперская винтовка в ее руках. Она была очень похожа на сестру, вот только лицо Чанг было не щекастым, а овальным с красивой оливкового цвета кожей и широкими бровями.


Значит, Фая и Чанг были представителями того самого легендарного сопротивления Хаммацу, которое обитает где-то в горах. И как только Айзеку удалось уговорить их помочь нам?


— Даже не знаю, как отблагодарить вас, — сказал киборг, после того, как они с Чанг по-дружески обнялись. — Вашими стараниями “Бастет” целиком в наших руках.

— Мы заберем сырье, — сказала Чанг, так и не пояснив, для чего. Но Ойтуша больше заинтересовало другое: почему Айзек сказал “Бастет”?

— Как угодно, — Айзек пожал плечами. — А можете плыть с нами, у нас как раз одно место освобождается. Верно, Тора?

Произнеся последнюю фразу, он приставил лезвие тесака прямо к горлу парня.


— Ты был уверен, что мы на “Векторе”, не так ли? — продолжал Айзек ледяным тоном. — “Вектор” отплыл час назад. Вместе со служителями протектория, которым ты сдал нас.

Гробовое молчание вмиг повисло на палубе. О том, что предатель давно был разоблачен, знали все, кроме него самого.


— Айзек, — лицо Торы сделалось мертвенно-бледным.

— Какой же я идиот, — продолжал Айзек, вдавливая лезвие все глубже и глубже в шею Торы. — Я убил преданного мне солдата. Я сливал все наши планы врагу. Я поставил под угрозу все сопротивление. А все из-за того, что пригрел под боком такого крысеныша, как ты.


Это сейчас Айзек был спокоен, но Ойтуш видел его в минуты, когда предательство Торы раскрылось. Он рвал и метал, словно разъяренный медведь. Из всех офицеров Тора был ближе всех к нему, и его предательство ранило Айзека в самое сердце. Когда Карен рассказала им о том, что видела в медицинском блоке, никто долгое время не мог поверить. Даже Захария не знал, что Тора был в сговоре с протекторием.


— За предательство ты приговариваешься к смертной казни, которая будет исполнена немедленно, — сказав это, Айзек сделал короткое движение кистью.


Голова Торы покатилась по палубе, оставляя кровавый след. Ойтуш взглянул на его лицо: впервые обе его половинки выглядели симметрично.


***


Надо было убираться отсюда как можно скорее. Совсем скоро подоспеет подкрепление, ведь экипаж уже более двух часов не отвечает на запросы диспетчера.

— Как скоро мы будем у точки погружения? — спросил Ситис.

— Через семь минут, — Захария сверился с показателями “Ока-2”.


Протон и Айзек вскрыли один из герметичных люков батискафа: в нем оказалось шестеро взрослых мужчин и одна женщина. Все они спали вповалку, словно котята.

— Ойтуш, Карен, помогайте! — крикнул Протон и принялся выгружать людей.

— Интересно, чем же их накачали? — Карен приподняла веко одного из них: зрачок не реагировал на свет.

Чанг, Фая и Захри в это время возились со вторым беспилотником.


До активации батискафов оставалось три минуты: на корпусе загорелась одна из трех кнопок.

— Поторопимся! — крикнул Айзек, вышвыривая “сырье”, словно тряпичных кукол.

В третьем батискафе оказалось еще семеро.

— Подкрепление близко, — доложил Захария. — В двух минутах от “Бастета”.

— Успеем! — отозвался Ойтуш.

— Готово, — Протон Ситис выложил последнего спящего. — Забирайтесь скорее!


Ойтуш сжал плечо Карен:

— Ты первая.

— Нет, я с тобой, — возразила девушка.

— Хватит тут сопли размазывать! — проворчал Айзек. — Ситис, Захри, а ну быстро внутрь!

Парни послушались и принялись живо забираться внутрь батискафа. Пикнула и загорелась вторая из кнопок — до погружения осталось две минуты.


Вдруг с другого борта корабля послышался крик Чанг. Вскоре те, кто остался на палубе поняли, в чем дело: один из преступников (или психбольных?) несся на них, размахивая чем-то острым и окровавленным.

— Он разбужен! — сказала Гравано, выхватывая свой нож.

— Стой, Карен! — крикнул Ойтуш, кидаясь ей наперерез. Вот ведь вечно лезет грудью на амбразуру.


Мужчина с пеной у рта и обезумевшими глазами, бежал, не разбирая дороги. Ойтуш успел выстрелить до того, как он зацепил Карен. Пуля угодила ему прямо в грудь, но он продолжал бежать, лишь немного сбавив скорость.


В этот момент сверкающие на солнце доспехи пронеслись у них над головами. Это был Айзек. Словно огромная блоха он за долю секунды преодолел расстояние с десяток метров и, взмахнув своим тесаком, с силой опустил его на противника. “Сырье” повалилось на палубу, распадаясь на две аккуратные половинки.


— Смотри и учись, Ойтуш, — улыбнулась Карен. — У тебя будет еще много времени.

Ойтуш не сразу понял в чем дело. И только после того, как из ее рта вытек, наверное, целый стакан крови, он заметил толстый металлический штырь, застрявший глубоко в ее животе.


— Нет, Карен, — Ойтуш ухватился за свободный конец и попытался потянуть его на себя. Девушка закричала от боли.

А над их головами уже кружили вертолеты: еще секунда, и они откроют огонь по незваным гостям “Бастета”.

— Карен, — Ойтуш почувствовал, что задыхается, — Ну как же?..

— Я… — начала было девушка, но конца Ойтуш не расслышал. Айзек сгреб его в охапку и силой швырнул в свободный батискаф.

— Не смей делать глупостей, — приказал он и задраил люк.


— Какого дьявола?! — закричал было Ойтуш, но в эту секунду что-то чиркнуло по обшивке беспилотника. С вертолетов открыли огонь.

Карен опустилась на колени, выпуская изо рта еще один поток крови. Айзек попытался поднять ее, но рана девушки была смертельной.

— Спасибо за службу, — произнес киборг, наградив Карен Гравано долгим, полным уважения и боли взглядом. А в следующую секунду со всей силы швырнул ее за борт. — Ты не достанешься им.


Ойтуша душили слезы. Сквозь толщу воды, он видел как под градом снарядов вздрагивает тело девушки, как океан окрашивается ее кровью, а пираньи уже кружат неподалеку, предчувствуя пиршество.

Айзек все сделал правильно: протекторию не должны были достаться их пусть даже мертвые тела, и все-таки видеть, как его любимая — а Ойтуш успел всем сердце полюбить Карен — медленно идет ко дну, было невыносимо.


***


Путь наверх казался бесконечным. Томас тащил на руках Сати, которая совсем недавно спасла ему жизнь, прикрыв своим телом. Когда он, здоровый мужик, потерял сознание, ударившись о камень. Томасу было стыдно, но еще больше — страшно, ведь раны Сати не спешили затягиваться. Да и она сама была в полубредовом состоянии; если так пойдет и дальше, думал Том, минут через двадцать он потеряет ее.

— Сати, — позвал он в очередной раз, — Ты слышишь меня?


Сам он был в полном порядке. Выстрел прошел по касательной, разорвав лишь рубашку и оставив ссадину. А вот Сати… Томас старался не рассматривать ее тело, которое эти ублюдки буквально нашпиговали свинцом. Ну ничего, теперь будут бегать по пляжу, пока не упадут замертво: ведь это он приказал им прекратить преследование. Голосом Роланда Грейси.


— Ойтуш? — вдруг встрепенулась Сати.

— Нет, я это, Томас, — парень поморщился.

— Том, — Сати улыбнулась. Ее зубы были в крови.

— Ты помнишь, что должна мне кое-что? — спросил он. Оставался всего один лестничный пролет, всего один. — Желание.

Сати прохрипела, а он продолжил, сглотнув комок в горле:

— Не смей умирать, ладно?


Томас ввалился в квартиру и аккуратно уложил девушку на кровать. Снял с нее безвозвратно испорченное платье и едва не заплакал: тело Сати насчитывало по меньшей мере двадцать огнестрельных ранений.

— Моя одаренность, Том… Она не работает. Почему? — Сати смотрела прямо на него, но ее взгляд не был осмысленным.

— Только ты управляешь ей, ты и больше никто, — Томас намочил тряпку и принялся старательно смывать кровь с ее лица. — Вспомни, ради чего ты боролась все это время.

— Ради мести, — прохрипела Сати. Губы ее стремительно синели из-за коллапса легкого.

— Нет, — покачал головой Томас. — Ты не такая.

— Тогда… ради? — она не договорила.

— Ради любви.


Дыхание Сати стало частым и поверхностным. Не в силах больше смотреть, как она умирает, Томас закрыл глаза. Уж лучше бы он сдох на этом пляже.

Вдруг кожа Сати начала дымиться. Так поднимается пар от кастрюли с кипящей водой. А еще через несколько секунд тело Сати стало настолько горячим, что Томас не смог выдерживать прикосновение к нему.


— Так держать, — прошептал он, когда кусочки свинца один за другим стали падать на пол, покидая раневые каналы. — Ты молодец, Сати.


***


Через час ее тело полностью восстановилось, и девушка уснула вполне себе здоровым сном. Томас решил дать ей немного времени, которого у них катастрофически не было. Он принял душ, обработал свои ссадины, выпил крепкого кофе и только тогда принялся будить свою гостью.

— Сати, — позвал он, осторожно тряся ее за плечо.


Девушка приподнялась на локтях и тут же заметила, что одежды на ней больше нет.

— Твое платье было испорчено, мне пришлось снять его, — сказал Томас, не глядя на нее. — Надень вот это.

Сати густо покраснела, поняв, что он видел ее обнаженной. Но это было далеко не самым страшным.


— Как думаешь, сколько у нас есть времени? — сказала она, переодевшись в одну из чистых рубашек Томаса.

— Пара часов. Либо все шесть до утра, — задумчиво ответил Томас. — Искать нас будут в любом случае.

— Ребят жалко, — покачала головой Сати, вспоминая своих друзей, которые наверняка дрыхли сейчас без задних ног в своих маленьких отсеках. — Они ведь ни о чем не подозревают.


Томас встал и подошел к окну.

— Отсюда глайдер выглядит как настоящий, — сказал он. И вправду: серая громада вновь была на причале, даже корпус поблескивал в свете луны.

— Это голограмма, верно? — спросила Сати.

— Судя по всему. Сейчас уже не имеет значения. — Том отвернулся от окна. — Я предлагаю сделать вот что: отправить послание в Метрополь, пока мы все еще живы. Пусть знают то, что знаем мы.


Сати кивнула.

— Что мне делать?

— Используешь меня как передатчик, — Томас поставил кресло напротив окна и плотно задернул шторы, так, чтобы лунный свет не посмел проникнуть в комнату. — Чтобы упростить мне поиск, сконцентрируйся на Ойтуше.

— Это как?

— Думай о нем непрерывно, представляй, как если бы он был рядом. Каждую эмоцию, каждую черточку на лице, — Томас не смотрел на нее. — Когда я увижу этот слепок в твоем сознании, отыскать его мне не составит труда.


— Ты уже делал это? — спросила Сати, замечая фотографию девушки на письменном столе.

— Да, несколько недель назад, — Томас убрал снимок Мэгги в ящик. — Сядь рядом и положи руку мне на плечо. И постарайся вести себя очень тихо.


Сати сделала все, как он велел. Трудно было сконцентрироваться на Ойтуше, когда ладонь ее касалась широко и сильного плеча Томаса, человека, к которому она определенно успела привязаться за время на Острове.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что когда Сати закрыла глаза, перед ее внутренним взором возникло лицо Томаса Кэлвина-Смита. Чуть насмешливая улыбка, внимательные глаза и растрепанные светлые волосы.

— Ойтуш, Сати, — напомнил ей Том ухмыляясь.

Сати потрясла головой и начала все сначала. Через две минуты “слепок”, как его назвал Томас, был готов.


— Я нашел его, — через несколько минут произнес парень. — Вот только он больше не в Метрополе.

— То есть? — Сати поерзала на стуле.

— Это невозможно, но… — Томас запнулся, — Он плывет к нам, на Остров.

— Я могу поговорить с ним?

— Да, вот только его настроение сейчас очень нестабильно. Он словно переживает большую потерю.

“Потерю? Сколько же всего успело произойти?” — подумала Сати.


Она очень волновалась. Тот ли это Ойтуш Эвери, которого она знала много лет, или же теперь они совсем чужие друг другу люди?

— Позови его, — велел Томас. — Позови его по имени.


Ойтуш подумал, что спятил, когда в его голове раздался знакомый голос. Кроме него в беспилотнике не было ни души. Только острая боль от потери Карен, которая не давала успокоиться ни на минуту.

Захария и Ситис отплыли на пару минут раньше него, Айзек, вероятно, чуть позже, а вот о судьбе Чанг и Фаи ничего не было известно. Возможно, их прикончил тот самый псих, или расстреляло подкрепление с вертолетов. Операция пошла наперекосяк, так и не успев начаться.


“Ойтуш!” — снова услышал он. Словно Сати стояла у него за спиной и звала его.

Это что, какие-то галлюцинации, вызванные высоким давлением?

“Ойтуш, ты слышишь меня?”

Похоже, что все-таки нет…

— Сати?! — Ойтуш моментально собрался. Он бы и на ноги вскочил, если бы пространство батискафа позволяло.

“Я на Острове, Ойтуш. Мы общаемся при помощи телепатии”.

— Телепатии? — переспросил он, но быстро решил не тратить время на ненужные вопросы. — Ты в порядке?

“Да. Вот только здесь происходят страшные вещи. Президент Грейси готовит новых аниматусов для отправки в Метрополь. Он убивает одаренных. И еще, Остров… он под водой, Ойтуш!”


— Да, мне это известно.

“Откуда?”

— Я тут тоже не дурака валяю, — ни с того ни с сего Ойтуш начал сердиться. — Я теперь в сопротивлении.

“Ты в порядке?” — в голосе Сати послышалось беспокойство.

— Я жив, если ты об этом. Но потерял близкого человека около часа назад, — ответил Ойтуш, не осознавая до конца смысл своих слов.


Сердце Сати болезненно сжалось: он чего-то недоговаривал.

— Мы скоро приедем за тобой. Я и солдаты сопротивления, — Ойтуш попытался взять себя в руки и перестать думать о Карен. — Мы вытащим тебя, поняла, мелкая?


Сати открыла глаза. Губы Томаса двигались, только вот слова ему не принадлежали. Сейчас он был вроде проводника, ретранслятора между двумя собеседниками. И, сказать по правде, с каждой секундой это давалось ему с большим трудом.


Томас не подавал виду, но за какие-то две минуты ему пришлось побывать в шкуре Ойтуша, пропустить через себя весь его ужас и боль, отравиться его ядом, а еще сделать так, чтобы Сати ни о чем не догадалась.

Еще никогда Томас не чувствовал настолько сильное подключение к кому-то. Он видел последние воспоминания Ойтуша: психа с пеной у рта и глаза рыжеволосой девушки, в которых отпечаталась смерть.


Чувство вины терзало его раскаленными щипцами, чужое, дикое, неутолимое. Том всегда считал себя сдержанным человеком, тогда как Ойтуш был ураганом, уничтожившим его спокойствие до основания.

— Сати, я не могу больше поддерживать связь, — сказал Томас, когда напряжение стало невыносимым. — Я теряю его.

Из носа Томаса вытекла капелька крови. Он встал из-за стола и, едва дойдя до кровати, рухнул на нее без сознания.


Сати накрыла его одеялом и уселась рядом. Вот бы и ей сейчас отключиться точно так же, словно электроприбор с севшей батарейкой. Ойтуш сказал, что они с солдатами сопротивления вытащат ее отсюда. А что с остальными? Что будет с Томасом, Эвридикой и другими? На вопросы не было ответов, и ей оставалось только ждать.

К счастью, ждать оставалось недолго.


Сати проснулась от звонка в дверь. Сквозь плотно задернутые шторы пробивался свет: на Острове, где бы он ни был, наступило утро. Не настоящее, а смоделированное так же искусно, как глайдер, как пляж, как солнце и луна.

Томас мирно сопел рядом. Звонок повторился, но этот громкий и неожиданный звук не смог разбудить его.

Сати взяла первое, что попалось ей под руку: нож для бумаги, который валялся на письменном столе. Не встречать же своих палачей совсем безоружной. Не дождавшись, пока позвонят в третий раз, она медленно открыла входную дверь.


На пороге стояла Дана Хатт.

Загрузка...