Ген Химеры Часть 1

Глава 18

— Тебе не кажется, что это… как бы сказать… немного бесчеловечно?

— Что именно?

— Подвергать Эвери реальной смертельной опасности?

— Не кажется. Препарат “Колония” совсем скоро элиминируется из его организма, а он так ничего и не вспомнил.

— Ты о жуках? — Тору передернуло от отвращения. — И как только он согласился принять его?

— Согласился, как миленький, — Айзек добродушно оскалился. — Жуки работают лишь на пике его эмоций, вкупе с адреналиновым выбросом.

— И все равно я не понимаю, — Тора снял очки и протер их полой халата. — Ведь ты же недавно пытался убить его, так?

— Я пытался задушить его, — сказал Айзек. — Ну, не серьезно, конечно, так, в качестве мотивации. Я был уверен, что он отрубится, и канал памяти выведет его воспоминания.

— Но?

— Но этого не произошло. Кровь не поступала в мозг, или что-то в этом духе. Ты же у нас медик, вот и объясняй сам.

— Значит, чтобы воспоминания Эвери об Острове вернулись, ты будешь посылать его с нами в самое пекло событий? — подытожил Тора.

— Да, все верно, — кивнул глава сопротивления. — А ты будешь присматривать за ним. К тому же я дам Эвери парочку бонусов.

— Научишь его своему боевому танцу и стрельбе? По-твоему этого достаточно, чтобы он уцелел?

— Не надо недооценивать Ойтуша. Физически он слабоват, но у него огромная воля к жизни.

Тора помолчал, осмысливая сказанное. Он чувствовал, что отнюдь не воспоминания так ценны для Айзека, точнее, не только они. В Ойтуше Айзек видел себя из прошлого, поэтому невольно взял его под свое крыло. Раньше никому из офицеров такой чести не выпадало.

— Как скажешь, Айзек, — наконец сказал Тора. — Я тебе верю.

***

Несколько недель пролетели для Ойтуша словно один день. Рано утром он тренировался с Айзеком, после — украдкой смотрел тренировку личного состава, а остальное время проводил в безуспешных попытках узнать хоть какие-то новости о внешнем мире. Заметив его интерес, Айзек разрешил Ойтушу посещать “пункт слежения”, которым заведовал Захария.

Чтобы следить за обстановкой в мире, мальчишка использовал шпионские программы, собирающих данные с наиболее значимых поисковиков, социальных сетей и личных аккаунтов представителей власти. Признаться, Ойтуш был немало удивлен, когда узнал, какими возможностями располагает сопротивление.

— Как же вы до сих пор не вычислили координаты Острова?

— Это скрывают не только от нас, — вздохнул усталый Захри, у которого как раз сейчас были переводные экзамены в школе Метрополя. — Дурят голову всему миру. Вот смотри.

— Что это? — спросил Ойтуш, без всякого понимания уставившись на документ, который Захария предоставил ему.

— Это передвижения глайдеров за последний месяц, — пояснил тот. — Есть подставные глайдеры, есть настоящие, с этим мы уже разобрались.

— Но взгляни на конечную точку, — продолжал Захария, — Координаты каждый раз разные.

Он потыкал указкой на десяток островов в мировом океане.

— За последний месяц ни один глайдер не садился в одном и том же месте. Некоторые и вовсе возвращались в ангар, описав круг над водным пространством.

— Получается, Острова не существует? — нервно улыбнулся Ойтуш.

— Нет никаких официальных данных, — развел руками Захри.

— Но… — заикнулся было Ойтуш, но тут же осекся: Айзек не велел рассказывать о том, что он что-то знает.

— Можешь ни о чем не говорить мне, — сказал Захария, поняв его с полуслова. — Глава ввел нас в курс дела. Меня и Тору.

“Так вот, значит, как”, — подумал Ойтуш. — “А я тут старательно разыгрываю невинного идиота”.

— Сейчас я действительно ничем не могу помочь, — он с сожалением покачал головой, продолжая разглядывать хаотичные линии полета глайдеров. Остров существует, и это Ойтуш знал точно. Вот только где?

Утренние тренировки давали свои плоды. Новые синяки появлялись на месте старых, а свежие мозоли на порвавшихся мозолях. Ранние подъемы буквально насиловали организм Ойтуша, а годовая программа подготовки солдата, которую Айзек умудрился впихнуть в один месяц, давалась потом и кровью.

Глава подполья не ограничивался только боем, он учил Ойтуша стрелять и использовать в драке любые подручные предметы, учил двигаться в экзоскелете устраивал изнурительные пробежки по туннелю. И как бы Ойтушу ни было трудно, он чувствовал, что совершает стремительный полет от безвольного тюфяка до человека, который может постоять за себя.

Засыпая после долгого дня в своей палатке, Ойтуш снова и снова прокручивал в голове тот ужасный момент из прошлого, когда аниматус схватил Сати по приказу протектория. Как бы он поступил сейчас? В своих мечтах Ойтуш ловко сворачивал шею этой твари, но здравым умом он понимал, что любой из этих выродков за минуту уничтожит весь личный состав Айзека во главе с ним самим. Сила аниматусов была запредельной и недосягаемой для человека.

— Я вижу, твоя одежда совсем прохудилась, — покачал головой Айзек, когда подошва ботинка Ойтуша навсегда распрощалась со своим местоположением. Его штаны напоминали лохмотья, а свитер износился настолько, что парень едва ли не выпадал из него. — Есть у меня для тебя подарок. Держи.

Взглянув на то, что Айзек протягивал ему, Ойтуш с трудом удержался от победного танца. Это был аккуратно сложенный комплект черной полицейской формы.

— Теперь ты официально в моей команде, солдат Эвери, — сказал Айзек и крепко пожал ему руку своей человеческой конечностью. — Прими мои поздравления, офицер.

Ойтуш долго не знал, что сказать. Он мечтал об этой форме с самого первого дня в подземке, но только сейчас чувствовал, что по-настоящему заслужил ее.

“Теперь ты можешь гордиться мной”, — подумал он, представляя себе улыбку на лице Сати.

С этого дня индивидуальные тренировки с Айзеком закончились, и уже завтра Ойтуш должен был начать заниматься вместе со всеми. С одной стороны, он радовался, что сможет спать на два часа дольше, но с другой стороны его бросало в дрожь при мысли о том, что он станет посмешищем. Многие солдаты недолюбливали его, выскочку, что так нагло пробился в элиту, другие в открытую насмехались. Например, эта рыжеволосая, Карен Гравано, вечно дымящая сигаретой, как паровоз. Ойтуш не знал, что бесит его больше: ее неуместный громкий смех или же постоянное щелканье зажигалкой.

Оказалось, что она всего на год младше Ойтуша. Карен сбежала из дома, когда ей стукнуло шестнадцать, и сразу же примкнула к сопротивлению, о котором так много слышала. Айзек говорил, что она одна из лучших в его команде, хоть у нее и язык без костей.

Ее друзьями были Томб Ситис по прозвищу Протон — здоровенный парень с железными зубами и Эвелин

Кертис — та самая анорексичная брюнетка с собрания, с глазами, напоминающими глаза голодного хищника. Протон нравился Ойтушу: он был незатейливым, но честным парнем, а вот Кертис, должно быть, отсидела срок за сбыт сильных наркотиков. Ойтуш был почти уверен, что именно она таскает морфин из медблока, но, так или иначе, теперь они были в одной команде, а это значит, что надо было заткнуться и привыкать.

На следующее утро Ойтуш проспал. Когда он добежал до окраины лагеря, весь личный офицерский состав уже выстроился перед Айзеком. Незаметно встав в конец шеренги, Ойтуш многократно проклял Захарию и его чертов неисправный будильник. Айзек сделал вид, что ничего не заметил, а вот Гравано не упустила случая напомнить о себе:

— Каким надо быть болваном, чтобы опоздать на службу в первый же день? — негромко сказала она, высовывая вперед свою рыжую патлатую голову.

Ойтуш никогда не лез за словом в карман, но сейчас ему не хотелось огорчать Айзека, который так много на него поставил. Он промолчал, глядя себе под ноги, решив, что еще успеет одолеть Гравано в языковых баталиях.

Ойтуш подсматривал за тренировками личного состава и знал, что после пробежки, стрельбы и физподготовки, будет спарринг. Вначале солдаты, разбившись по парам, по очереди отрабатывали нападение и защиту, затем — практиковали свободный стиль.

Он заметил, что большинство использовало совершенно иную технику, отличную от той, что ему давал Айзек. Протон предпочитал сражаться на короткой дистанции; его удары были хорошо поставлены, а гигантские кулаки били точно в цель. Того же стиля придерживался Катокин и темнокожий мужчина по имени Рейли. Большинство женщин использовало ножи, в том числе и Карен. Ман, тот самый “бывалый” с татуировкой вокруг правого глаза, боролся со своим партнером, используя нечто напоминающее джиу-джитсу, а Кертис почти не наносила ударов, изматывая соперницу и уворачиваясь от ее ударов, словно поток воды.

Ойтуша немного смутило, что все дерутся кто на что горазд, но взглянув на совершенно довольного Айзека, он понял, что в этом и заключается его задумка. Подобрать к каждому свой стиль ведения боя — гениальная идея для такого разношерстного войска.

— Ты, должно быть, с женщиной был, раз проспал? — раздался из-за спины Ойтуша насмешливый голос Гравано.

— Что?! — он буквально задохнулся от ее наглости.

— Или твоя палатка слишком мала, чтобы спать там вдвоем? — продолжала Карен, вертя в руках свой нож.

— Моя палатка стоит слишком далеко от твоей, чему я несказанно рад, — проворчал Ойтуш, испепеляя девушку взглядом.

— Да, тебе повезло. Иначе я бы перерезала тебе горло, пока ты спишь, — заметила Гравано с милой улыбкой.

— Айзек, я кажется чего-то недопонимаю, — шепнул Ойтуш главе сопротивления, когда девушка встала в пару с другим партнером. — Это нормально, что все меня ненавидят?

— Это стая волков. Пока ты не покажешь на что способен, тебя не станут воспринимать всерьез, как одного из своих, — ответил киборг.

— Тогда дай мне шанс.

— Выбирай, — развел руками Айзек.

Ойтуш заприметил парня среднего роста, довольно крепкого, но и не напоминающего гору мышц, как Протон.

— Вон тот, — сказал он Айзеку. — Моей комплекции.

— А ты высокого мнения о себе, — усмехнулся Айзек. — Ривал, подойди!

Пожав руку своему сопернику, парень подбежал к ним.

— Только не убивай новичка. Пригодится еще, — сказал Айзек и подтолкнул Ойтуша в крепкие объятия Ривала.

Пожав руки, двое солдат встали друг напротив друга. Ривал сразу же занял боевую стойку, а Ойтуш, чувствуя себя полным идиотом, начал делать те самые перемещения, которым его научил киборг. Улыбка промелькнула на лице Ривала, а в следующую секунду он пробил Ойтушу в челюсть. Точнее, в то самое место, где только что была его челюсть.

Не останавливаясь, Ойтуш двигался вокруг парня, словно по орбите. Раздосадованный своей оплошностью, Ривал сделал еще несколько ударов, но каждый раз Ойтуш успевал уворачиваться от них.

«А тебя не так-то просто раскачать», — подумал Ойтуш. — «Ну же, сделай всего один шаг». И Ривал сделал.

Ойтуш уронил его, не успев понять, что происходит. Разговоры быстро смолкли, и парень почувствовал, что с этого момента все взгляды были прикованы только к ним.

Дальше все продолжалось по очень простой схеме: Ривал поднимался, пытался достать Ойтуша, тот уворачивался и подсекал его. Послышались смешки и выкрики типа «Хватит танцевать» и «Ривал, втащи ему», но факт оставался фактом: Ойтуш был проворнее, и Ривалу нечем было ему ответить.

Парень начал терять терпение, а еще больше — сцепление с земной поверхностью. Он и сам стал танцевать, шатаясь и путаясь в ногах. Выждав удачный момент, Ойтуш сделал вид, что сейчас врежет ему по лицу, и когда Ривал закрылся от гипотетического удара, сильно толкнул его ногой прямо в грудь.

Ривала подхватили товарищи, не дав в очередной раз приложиться об землю. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, и Ойтуш решил, что сейчас волчья стая разорвет его на части. Выскочку, что посмел бросить вызов одному из них.

Но вместо этого он услышал недружные хлопки, что гулко разносились по подземке. Взглянув на лица офицеров, он увидел, что многие из них одобряюще улыбаются.

— Это было круто, — выдавил из себя Ривал, поднимаясь и протягивая Ойтушу руку. Крепко сжав его ладонь, Ойтуш запоздало сообразил, что ему удалось произвести впечатление на команду, и что эти хлопки звучат сейчас в его честь.

В конце тренировки Протон и еще несколько солдат подошли, чтобы также пожать ему руку. Ойтуш бросил взгляд на Айзека, но тот лишь едва заметно подмигнул и пожал плечами, мол, ты сам справился, я тут ни при чем. И лишь Карен окинула его все тем же презрительным взглядом.

— Если бы при виде врага, каждый из нас начинал танцевать, сопротивление давно вымерло бы, — бросила она, щелкая зажигалкой.

— Она просто завидует тебе, — сказал Протон, подходя ближе.

— Чему завидовать? Ясно же, что она опытнее.

— Ты слишком быстро делаешь успехи, — ответил парень. — А еще, по-моему, ты ей нравишься.

— Она так сказала? — изумился Ойтуш.

— Нет, просто я давно ее знаю, — Протон усмехнулся. — А она ничего, правда?

Ойтуш украдкой глянул на Карен. Длинные волосы, тонкая талия и роскошная грудь делали ее очень привлекательной, даже несмотря на манеры и привычку курить.

— Ничего. Но у меня уже есть девушка, — ответил Ойтуш, поворачиваясь к Гравано спиной.

— Да ладно. И где она? — поинтересовался Томб.

— Лучше тебе не знать, приятель, — вздохнул Ойтуш, хлопая его по плечу.

***

Во второй половине дня состоялось собрание, на которое Ойтуш был приглашен уже в качестве полноправного участника. На этот раз он явился без опозданий. Уже по привычке Ойтуш начал искать глазами Катокина, но его здесь не было, должно быть, был в охране на контрольно-пропускном пункте.

— В одной метропольской психлечебнице пропали люди, — доложил Захария, переходя сразу к делу.

— Люди? В смысле, персонал? — уточнил Рейли.

— Люди, в смысле пациенты. Психбольные, — сказал Захария.

— Какое нам дело до тамошних психов? — спросил Соторн, словоохотливый и острый на язык солдат, частенько доставляющий неудобства Айзеку, резко высказываясь на собраниях. Однако глава все равно терпел Соторна по причине его непревзойденных лидерских качеств.

— Все, что происходит в Метрополе, так или иначе отражается на нас, — спокойно заметил Айзек, скрещивая руки на груди, — Продолжай Матиас, мы слушаем тебя.

— Я тоже не придал этому значения месяц назад, — Захария присел на краешек стола, — Если бы вчера один из них не вернулся домой. И не попытался зверски убить свою семью.

В палатке наступила тишина, лишь огонь потрескивал в небольшой переносной печке.

— По словам очевидцев, он мало напоминал человека, — продолжил Захария, — И действовал словно животное, движимое инстинктами.

— А что с другими? — спросил Айзек.

— Судьба остальных четверых неизвестна.

— Между этими больными было что-то общее? Кем они были? — поинтересовалась Карен.

— Обычные граждане Второго класса, в особых списках протектория не числились, диагнозы разные… хотя, постойте, — мальчик вдруг вспомнил кое о чем, — Им всем была сделана лоботомия.

— Куда могли деться пять пациентов с лоботомией? Устроили побег? Ведь они же, как овощи, — сказала Карен.

— Их похитили, ясное дело, — сказал Рейли. — Вот только кому это нужно?

— Тем, кому нужны люди, беспрекословно выполняющие приказы, — ответил Айзек нахмурившись. — Что ты думаешь по этому поводу, Матиас?

“Айзек высоко ценит Захарию”, — мелькнуло в голове у Ойтуша. — “И это несмотря на то, что ему всего одиннадцать”.

— Я согласен, — кивнул мальчик. — У больных с лоботомией отсутствует мотивация, они не способны принимать сложные решения. И все же, этот тип из больницы всех удивил. Пока его семейство было на работе, он пробрался в дом, дождался их возвращения, а затем пытался прирезать их одного за другим. Ясно одно: над ним неплохо поработали.

— Поработали кто? — уточнил Соторн.

— Те, кто сделал с ним это, — Захария кинул на стол пачку снимков, сделанных в морге.

— Твою мать, — выругался Соторн, глядя на то, что было запечатлено на них.

Ойтуш взял одну из фотографий, и тут же пожалел об этом: изуродованное тело не было человеческим. Над ним словно поработал сумасшедший хирург-экспериментатор, дорвавшийся до бензопилы. Мышцы верхних конечностей несчастного парня были неестественно раздуты, словно их чем-то накачали изнутри, а голова, напротив, была маленькая с выемкой вместо отсутствующих лобных долей. В довершение всего, было хорошо заметно, что тело было разрено на куски, а затем заново сшито, а вместо правой кисти и вовсе было нечто, напоминающее кусок фарша.

— Видок тот еще, но семейство Бергер утверждает, что это определенно был их расчудесный Мониш, — сказал Захария.

— Почему? — спросил Рейли.

— Он помнил каждого по именам, знал факты известные только их семье.

— Как он погиб? — спросил Ойтуш, не в состоянии оторваться от изображений.

— Старший брат застрелил из ружья, — ответил Захария. И правда: в груди у Мониша Бергера было черно-багровое отверстие с запекшейся кровью.

— А с рукой что? — спросила Карен, внимательно глядя на фото.

— Его пятилетняя дочь засунула ее в измельчитель, когда он попытался перерезать ей горло, — мрачно ответил Захария.

— Ну и дела…

— Он действовал продуманно, но ему явно не хватило… прыти, что ли, — нашел нужные слова Захария. — Словно его создатели не до конца завершили свою работу, и образец получился бракованным.

— Поступим так, — Айзек внимательно оглядел присутствующих. — Я отправлю три отряда. Рейли и Ман, вы пойдете в морг, пока тело парня еще не утилизировали, Гравано и Ситис — к родственникам, а Тора и Эвери — в психушку, пообщаться с местными завсегдатаями. Наверняка они что-то видели.

Ребята переглянулись, а Ойтуш почувствовал, что сердце его забилось с бешеной скоростью. Снова в Метрополь? Ведь это реальная возможность разузнать хотя бы что-то о Сати. Сможет ли он выполнить приказ, или искушение провести личное расследование захватит его целиком?

— Захария подготовит вам пиратские чипы, действующие ровно сутки, — продолжал киборг. — На это время у вас будут имена и судьбы счастливых обитателей Метрополя, однако, по истечении двадцати четырех часов, вы либо снова будете частью сопротивления, либо погибните. Это рискованная операция, но если в Метрополе происходит подобная чертовщина, мы обязаны выяснить, кто за ней стоит. Есть те, кто хочет отказаться?

Желающих не нашлось, и Айзек отпустил их готовиться к вылазке.

***

Сати кляла себя на чем свет стоит. После “вечеринки”, даже несмотря на укол антидота, щедро полученный от Томаса, она еще целые сутки провалялась в кровати в ужасном состоянии. Сати ненавидела себя за болтливый язык, но больше всего за то, что упустила шанс пообщаться с Ойтушем. А ведь именно этого она ждала несколько месяцев!

После того как Томас велел ей сконцентрироваться на Ойтуше, чтобы через ее сознание подключиться к нему, в голове Сати началось невиданное светопреставление, закончившееся позорным опорожнением желудка. Томас лишь горько усмехнулся, напоил ее сладким чаем и проводил до отсека. Вот тебе и пообщались.

— Больше никогда не буду пить, — сказала она, морщась от вкуса крепкого черного кофе.

— Не зарекайся, — улыбнулся Томас, завтракающий рядом.

К великому облегчению Сати, он даже не вспомнил позавчерашний разговор, словно его и не было. Жизнь продолжалась, а о некоторых вещах лучше было просто забыть.

— Мы сможем попробовать еще раз? — робко спросила Сати, имея в виду “сеанс телепатии”.

— Ну не знаааю, — протянул Том, рассматривая кусочек яблока, нанизанный на вилку. — А стоит ли?

— Ну перестань, — девушка скорчила недовольную гримасу. — Ты же знаешь, что мне…

В эту секунду за соседний столик с шумом приземлился Юкка, тот самый новичок.

Его бледное веснушчатое лицо выглядело усталым и изможденным, а под глазами виднелись темные круги от недосыпа.

— Я тут скоро с ума сойду, — проворчал он и зажал уши обеими руками.

Томас и Сати переглянулись.

— Что-то ты неважно выглядишь, — сказал Том, касаясь его плеча. — Все в порядке?

— Девочка все время кричит, — парень потер усталые глаза.

— Какая девочка?

— Не знаю, — ответил Юкка. — Я понятия не имею, что с ней делают, но она кричит уже больше суток.

— Ты слышала что-нибудь? — спросил Томас у Сати, но та отрицательно покачала головой.

— Это нормально, что вы не слышите, — сказал Юкка. — Мой слух гораздо острее, чем у обычных людей.

— Одаренность? — уточнила Сати.

— Да, вот только я не умею ей управлять, — рыжеволосый виновато пожал плечами. — Я узнал о том, что одарен всего месяц назад.

Ну надо же. Вот “повезло” парню: узнать о том, что ты одарен за месяц до шестнадцатилетия. Некоторые полжизни не могут с этим свыкнуться.

— И что же именно ты слышишь? — скептически поинтересовался Томас.

— Она кричит словно от боли, да так, что голова раскалывается на части, — ответил парень нахмурившись. — Но слов я не могу разобрать, словно это не человек орет, а животное.

“Это она”, — твердый голос Томаса прозвучал в голове Сати. — “Причина спора Эвридики и Роланда”. Девушка едва заметно кивнула, соглашаясь с ним.

— Юкка, ты можешь определить, где находится источник звука? — спросила она.

— Теоретически да, — на секунду задумавшись, ответил тот.

— Нужно отыскать ее, — уверенно сказала Сати.

— Не объяснишь, зачем тебе это? — как бы между делом спросил Томас, откидываясь на спинку стула.

— Ее пытают, Том. Помнишь, Роланд говорил, что ее нужно принудить к сотрудничеству?

Юкка с интересом смотрел то на одного, то на другого, и Сати поняла, что вновь сказала лишнего.

— Так вы знаете, кто это? — наконец спросил он. — Кто-то из студентов?

“Ну молодец, Сати”, — безмолвно произнес Томас.

— Хочешь поучаствовать в расследовании, Юкка? — заговорщическим тоном предложила Сати. — Поможешь нам отыскать ее.

— Я бы с радостью, но звук такой интенсивности может убить меня, — покачал головой рыжеволосый парень. — По моим ощущениям, она находится где-то на нижних этажах, но я слышу ее, словно в соседней комнате. Если я подойду ближе, мои барабанные перепонки попросту взорвутся.

— Наденешь специальные наушники, — ответила Сати. — В тире есть несколько.

— Так, детишки, постойте, — Томас почувствовал, что пахнет неуместной авантюрой. — Кем бы ни была эта девочка, она наверняка находится под охраной. Вас не пустят дальше разрешенных для прогулок мест.

— Нас, — поправила Сати. — Ты тоже пойдешь, и откроешь все двери магнитным ключом.

— А вот и нет, — фыркнул Томас.

— Только не говори, что тебе не интересно, — прищурилась Сати.

— Это злоупотребление служебным положением, — покачал головой Томас. — Меня могут отстранить от работы.

— Ладно, сами справимся, — сказала Сати, вставая из-за стола. — Пойдем, Юкка.

Томас глубоко вздохнул. Не то чтобы он не хотел помогать им, скорее, просто догадывался, что они могут увидеть. Томас на многое закрывал глаза, но отголоски жестоких экспериментов, оседающих в сознании научных сотрудников, частенько не давали ему покоя. Он знал, что никак не сможет помешать этому, и просто закрывал глаза. Но Сати хотелось докопаться до истины. Что ж, это можно устроить. Вот только пацана жалко — свихнется еще.

— Окей, я иду с вами, — вдруг сказал Томас.

“Но только при одном условии”, — добавил он, мысленно обратившись к Сати.

“При каком?”

“Ты исполнишь мое желание”, — он самодовольно взглянул в глаза Сати, и та покраснела.

“Идет”.