Ген Химеры Часть 1

Глава 11

— Почему не сказал, что это ты?

Они снова были в медицинской палатке, теперь уже втроем. Ойтуш сидел на койке, прижимая к затылку охлаждающий пакет.

— Не знаю, — ответил он. — А какое это имеет значения?

— Огромное, — сказал Айзек. — Я бы не стал убивать человека, которому отдал почти литр крови.

Ойтуш недоверчиво посмотрел вначале на него, потом на Тору.

— Как ты думаешь, кто лежал на соседней койке, пока ты приходил в себя? — улыбнувшись человеческой половиной лица, спросил Айзек.

— Но зачем? — удивился Ойтуш. — Я не представляю никакой ценности…

— Ты может быть и нет, но информация в твоей голове практически бесценна для нас, — сказал Айзек.

— Допустим, — Ойтуш решил пока что ничего не анализировать, — Тогда другой вопрос: если ты был моим донором, какого черта ты чуть меня не прикончил?

— Я тебя не узнал, — с легким сожалением пожал плечами Айзек. — Точнее, не думал, что моя кровь поможет тебе так быстро восстановиться. Ты ведь еще пару часов назад валялся под капельницами, слюни пускал…

— Надо было подольше поваляться, — сказал Ойтуш, касаясь головы, которая после удара звенела как колокол. — Не думал, что я похож на шпиона.

— Обычно таких и вербует протекторий, — деловито заметил Айзек. — Задохликов, вроде тебя…

«Ну спасибо, Айзек».

— …с не запоминающимися смазливыми физиономиями, тех, кому нечего терять, — продолжал киборг. Судя по тону, глава сопротивления вовсе не хотел никого обидеть. Просто констатировал факты.

“Нечего терять”, — повторил про себя Ойтуш. — “Если Сати все еще жива… пока Сати жива, мне есть что терять”.

Звуки на станции смолкли; пожар был потушен и старое метро вновь погрузилось в темноту.

— Поспи остаток ночи, — сказал Айзек, внимательно наблюдая за выражением его лица. — Скоро тебе понадобится много сил.

— Тора, — Айзек повернулся к медику, и тот вздрогнул от неожиданности. — Постели ему в вашей с Захри палатке. И не забудь, что у нас завтра планерка, на рассвете, сразу после физподготовки. Вам с братом отчитываться по проекту “Х”.

Поднявшись во весь свой почти двухметровый рост, киборг пружинистым шагом вышел из медбокса.

— Проект “Х”? — поинтересовался Ойтуш.

— Это секретная информация, — предупредил его Тора. — Не могу сказать.

— Не для задохликов? — ухмыльнулся Ойтуш и отложил в сторону совсем уже теплый пакет.

С секунду Тора непонимающе смотрел на него, а потом нервно улыбнулся одной половиной рта.

“Странный тип”, — в очередной раз решил Ойтуш. — “Хотя, при таком-то главнокомандующем…”

Палатка Торы и Захарии выглядела довольно вместительной, но из-за огромного количества электроники, а также всевозможного механического хлама в ней было очень мало места. В углу, прислонившись к безногому роботу-официанту, что были популярны лет двадцать назад, спал ребенок, укутанный в рваное одеяло. На его голове был визор с плотными линзами на оба глаза, подключенный к аккумулятору.

— Этой мой неугомонный брат Захария, — Тора с улыбкой взглянул на мальчишку. — Обучается даже во время сна.

— Он одаренный? — поинтересовался Ойтуш. Захария выглядел не так убого, как остальные жители подземки. Несмотря на прохудившиеся ботинки, которые торчали из под одеяла, его лицо было здорового румяного цвета, а волосы и руки ухоженными.

— Да; он учится в Метропольской школе экстерном, — ответил Тора с гордостью.

— И что, неужели протекторий никогда…

— Захария очень умен. Его несколько раз пытались завербовать в дознавательную группу, но он отказался. Якобы ради ухода за старшим братом-калекой, — грустно усмехнулся Тора. — Он играет так искусно, что служителям протектория никогда не прикопаться к нему. Брат всегда будет на шаг впереди.

Ойтуш еще раз взглянул на спящего ребенка. Он был таким маленьким и слабым… Должно быть, скотина Лидо Ройсс выглядит так же невинно, когда спит.

— Поспишь здесь, хорошо? — Тора кинул на пол спальный мешок с подогревом.

— Да, конечно, — сказал Ойтуш и, спохватившись, добавил. — Спасибо за гостеприимство.

— Не за что. Я бы мог тебя и в медблоке оставить, но у нас там проходной двор, — покачал головой Тора. — Некоторые повадились морфин таскать.

— Бывает, — не задумываясь ответил Ойтуш, с головой забираясь в мешок. Не хотелось ни думать, ни вспоминать, ни анализировать. Просто забыться и на время исчезнуть из мира.

***

Он проснулся среди этой нескончаемой ночи, в очередной раз забыв, где он и что происходит. Торы, а также его подпитываемого аккумуляторами одаренного брата в палатке не было, а значит, в подполье был уже день.

В первую очередь Ойтуш отыскал Айзека, надеясь, что на этот раз тот не попытается его прикончить.

— У меня много вопросов, — негромко, но требовательно сказал Ойтуш.

Айзек в это время сидел возле ангара и с увлечением затачивал свой тесак.

— Я знаю, — тот явно ждал его появления. — Начинай.

— Во-первых, что это за место? Какое-то полицейское государство под землей? Армия, готовящаяся атаковать протекторий? — последний вопрос Ойтуша потонул в шуме абразивного станка, от которого летели искры.

— Мы делаем все, чтобы выжить, — сказал Айзек. — У меня есть команда, а также примкнувшие слои населения, которые наверху называют балластными. Но здесь у каждого есть свое дело, бездельников не держим.

Ойтуш проводил взглядом группу людей, выбежавших из ангара: поверх черной полицейской формы на них были экзоскелеты с нейроинтерфейсом.

— Откуда вся эта экипировка и оружие?

— Со старых складов, кое-что с довоенных лет, — Айзек придирчиво разглядывал тесак. — Я заядлый коллекционер.

Ойтуш понял, что он многое недоговаривает. Хотя, впрочем, зачем Айзеку делиться с ним информацией? Раз Захария учится в школе Метрополя, значит, здесь есть и другие, ведущие двойную игру. Видный чиновник, финансирующий сопротивление, а может быть даже сам служитель протектория… Ойтуш немного поразмыслил на эту тему и решил, что на самом деле ему интересно совсем другое.

— Это совпадение, что твоя кровь подошла мне? — спросил он.

Айзек оглянулся по сторонам, словно вопрос Ойтуша был не совсем приличным.

— Пойдем-ка прогуляемся, парень, — сказал он, вкладывая оружие в полутораметровые ножны на поясе.

Глава сопротивления повел Ойтуша прочь от станции, прямо в недра заброшенного туннеля, предварительно вновь запустив туда разведывательных дронов.

— Тебе хорошо известно, что переливание несовместимой крови приводит к смерти, — ответил Айзек. — Но в случае со мной, тебе не нужно опасаться. Моя кровь универсальна.

— Не существует универсальной крови, — возразил Ойтуш, вспоминая все то, что он успел узнать за годы своей учебы.

— Мои эритроциты уникальны; они способны изменять свои поверхностные антитела, подстраиваясь под кровь реципиента. К тому же, — продолжал Айзек, — Вещества в моей крови позволили приостановить активность дот-вируса. Дальше твой организм все сделал сам. Как итог: ты выжил и оказался здесь.

— Невероятно, — только и мог сказать Ойтуш. — Ты одаренный?

— Я называю себя человеком вне классов, — сказал киборг. — Моя одаренность — всего лишь гипертрофированный инстинкт выживания. Никто и никогда не касался моей кожи, чтобы нанести штамп. А что касается будильника — так я его сам извлек. Вот этими вот руками.

— В смысле, чипа? — уточнил Ойтуш, разглядывая микросхемы в черепушке киборга.

— Чип, микропроцессор, мозговой клещ… суть одна, — сказал Айзек. — Звенящий коровий колокольчик, чтобы пастух всегда знал, где его скотина.

Шаги Айзек были поистине огромными, и Ойтушу приходилось почти бежать, чтобы успевать за ним.

— Но я начал поправляться задолго до того, как попал сюда, — вспомнил парень. — Меня ведь поместили в тюрьму живым трупом.

— О, а это заслуга Захарии и его брата, — Айзек оскалился в улыбке. — Они получили доступ к тюремного пищеблоку. В воде, которую ты получал, было противоядие.

— Но зачем все это? Я не понимаю.

Луч фонаря Айзека шарил по стенам подземки, распугивая пауков и других насекомых.

— В тюрьме ты был одни из многих, обреченных на мучительную смерть, — начал Айзек. — За некоторыми мы присматриваем, некоторых спасаем, если можем. После того, как ты начал разговаривать во сне, вопрос о твоем вызволении стал для меня приоритетным.

Айзек зашагал еще быстрее, и у Ойтуша не осталось воздуха в легких, чтобы спросить что-то еще. Они несколько раз сворачивали, поднимались вверх по узким трубам, а затем спускались вниз. Метро уже давно осталось позади, а судя по запаху, Айзек вел его по каким-то канализациям.

— Ты не помнишь об этом, но твой мозг хранит воспоминания об Острове, — глава сопротивления остановился около большого железного люка. — Ты жил там когда-то. Понимаешь теперь, насколько ты ценен нам?

— Жил? — тупо переспросил Ойтуш, но вместо ответа Айзек принялся откручивать ржавый вентиль.

Когда дело было сделано, он распахнул люк, и Ойтуш зажмурился от едкого запаха. Он выжигал глаза, проникал прямо под кожу, заставляя ее неистово чесаться.

— На, возьми, — Айзек протянул ему респиратор. — Не помешает.

По-очереди они спустились вниз.

— Говоришь, в морге работал? — спросил Айзек скользя лучом фонаря по поверхности какого-то озера. — Сейчас проверим твои нервишки.

Это было не просто озеро. Бескрайнее, черное, полное бледных полуразложившихся тел, которым не было конца и края. Они медленно покачивались в маслянистых, как нефть, водах, сталкиваясь и наплывая друг на друга с противным чавкающим звуком. Перед Ойтушем был кислотный утилизатор.

— Сюда ведут стоки со всех городских моргов и тюрем. Когда-то в прошлом веке людей хоронили на кладбищах, но сейчас пригодная земля стала слишком дорогой.

— Вы отсюда меня выловили? — еле слышно спросил Ойтуш, стараясь подавить сильнейший приступ рвоты.

— Да. Ребята думали, что ты погибнешь: слишком сильно наглотался этой дряни, — ответил Айзек, — Но я знал, что ты выживешь.

Ойтуш отвернулся, не в силах смотреть на омерзительные, разъеденные кислотой лица людей.

— Когда ты начал поправляться, тюремщики решили избавиться от тебя, — сказал Айзек. — Они пустили воду, чтобы ты утонул как слепой котенок. Нам пришлось действовать очень быстро.

Но Ойтуш уже не слушал. Дурнота взяла верх, и его желудок готов был опорожниться в любую секунду.

— Я знаю, о чем говорю, — продолжал Айзек. — Потому что сам когда-то был на твоем месте.

Ойтуш сжал кулаки и с изумлением посмотрел ему в лицо.

— Только меня в отличие от тебя никто не спасал. Поэтому и осталось немного.

Механические элементы были вживлены в тело Айзека весьма кустарно. Рука, обе ноги, половина черепа и лица, нижняя часть позвоночника. Интересно, каково это: очнуться в утилизаторе и осознать, что добрая половина твоего тела уничтожена, превращена в хлюпающий кусок несвежего мяса?

К великому облегчению Ойтуша, Айзек начал подниматься наверх. Хотелось поскорее выбраться из этого дурманящего болота.

— Я бы и рад помочь, Айзек, — сказал Ойтуш, когда под ногами вновь появились рельсы. — Но я мало что помню. Какие-то обрывки, которые вряд ли помогут.

— Я знаю, — кивнул киборг. — Есть один способ вскрыть твои воспоминания.

— Неужели пытки? — с сомнением спросил Ойтуш, покосившись на тесак. Ну а что? Айзек вполне мог быть способен и на такое.

Айзек от души рассмеялся, услышав об этом.

— Нет, но процесс весьма болезненный, — сказал он.

— Иного я и не предполагал, — вздохнул Ойтуш.