Фрейлина ее высочества (СИ)

Глава 7

Нужный нам дом оказался высоким по меркам этого мира, аж в целых три этажа. Выглядел он массивным, хотя и довольно уродливым, несмотря на то, что весь первый этаж увивал плющ, протягивая зеленые лапы и усы на второй.

Но вряд ли кто-либо назвал бы жилище лорда Интара Ранье вершиной градостроительного искусства Берганота. Скорее, это была крепкая ее середина.

Каменный, с потрескавшейся и местами обвалившейся штукатуркой и маленькими окнами-бойницами, дом семьи Ранье стоял на краю зажиточного квартала. За ним почти сразу же начинались деревянные лачуги бедняков. Многие из них представляли из себя жалкое зрелище, а коммунальные службы Берганота – если, конечно, здесь такие водились, – явно отчаялись что-либо сделать с подступавшей со всех сторон грязью.

К тому же часть домов в бедном квартале оказалась заброшенной, а от некоторых и вовсе остались лишь заросшие травой развалины, среди которых копошились куры и паслись козы.

А еще свиньи… Здесь повсюду были свиньи – словно мы попали на ферму или же в семейный зоопарк!

Именно поэтому я сделала вывод, что Ранье – из обедневших, хотя все еще державшихся на плаву дворян, но при этом они не оставляли надежды выбиться в люди.

Вполне возможно, с помощью последней из Ллиндов – Аурики Арагосской. Помоги они посадить маленькую принцессу на трон, о них уже не забудут.

По крайней мере, такие мысли крутились у меня в голове, когда мы подъехали к дому лорда Ранье. По дороге Эван клятвенно меня заверил, что он давно с ним знаком, и это честнейший и чистейшей души человек, который не оставит нас без помощи.

– Но если что-то пойдет не так, – добавил лорд Хардинг, взявшись левой рукой за бронзовую и порядком потертую ручку дверного молотка, – то существуют и другие варианты. – И правая его ладонь опустилась на рукоятку меча.

На счастье, другие варианты не понадобились, потому что в дом нас все-таки пустили, и хозяева на первый взгляд приняли вполне приветливо. Эван тотчас же отправился за лордом Ранье – высоким седеющим мужчиной с волевым лицом – беседовать в его кабинет, а мы с Аурикой остались на попечение тучной и низенькой Матильды Ранье.

А еще под оценивающим взглядом ее старшего сына (на вид тому было лет двадцать, не больше). Он тоже явился с нами поздороваться, после чего покивал на слова отца о том, что наше прибытие нужно держать в строжайшей тайне.

У Томаса Ранье оказались смешные темные вихры и длинные девичьи ресницы, оттенявшие взгляд мечтателя, которым он вперился в меня и принялся внимательно рассматривать.

Да так, что я почувствовала себя неудобно. Прижав к себе принцессу, я выдавила из себя нервную улыбку.

Признаться, в доме Ранье, полном домочадцев и слуг, я чувствовала себя не в своей тарелке, хотя встретили нас вполне радушно. Быть может, причина была в том, что за последние пару дней я разучилась доверять людям – лорд Хардинг не в счет?

Но выбирать было не из чего, поэтому, не отпуская от себя принцессу, я последовала за Матильдой Ранье по узкому коридору. Та вела нас на второй этаж, где, по ее словам, располагались гостевые спальни.

Заявила, что нам не помешает вымыться и отдохнуть с дороги, и я не собиралась ей перечить. Наоборот, восприняла ее слова с энтузиазмом.

Пусть наших коней мы оставили на попечение старого слуги, но, судя по идущему от меня запаху, моя лошадь все еще была со мной.

Я шла, спиной чувствуя буравящий взгляд Томаса Ранье и теряясь в догадках, что ему от меня нужно.

Наконец, догадалась.

Ну конечно же, в этом мире мне никакие не тридцать шесть! Судя по тому, что я узнала от лорда Хардинга, Райли Ривердел могло быть около двадцати, и сейчас я выглядела как ровесница Томаса Ранье.

Так что подобные взгляды имели право на жизнь. Хотя ни мне, ни его матери, повернувшейся и уставившейся на сына с недовольной миной на лице, они не пришлись по душе.

Наконец, мы поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж, и я, поглядывая на складки платья на спине Матильды Ранье, принялась размышлять о нашей хозяйке.

Она показалась мне женщиной с волевым характером, ни в чем не знающим преград. Наше появление ей не пришлось по душе, и она не стала делать из этого большого секрета.

Но, скрепя сердце, подчинилась воле мужа, и я не знала, надолго ли хватит ее покорности.

До гостевых спален мы так и не дошли – путь нам преградила пожилая служанка. Вынырнула из полумрака, всплеснула руками, уставившись на Аурику, и запричитала, какой же у меня худой, даже отощавший ребенок и почему я ее не кормлю.

И вообще, что это за блажь, надевать на девочку мальчишеские обноски?

Вела себя так, словно понятия не имела, что перед ней принцесса в бегах, которой мы пытаемся спасти жизнь, и никакая я ей не мать.

На это я в очередной раз выдавила из себя нервную улыбку, заявив, что приложу максимум усилий, чтобы исправиться.

Вот, этим же вечером и начну.

Правда, сперва мне пришлось передать Аурику на ее попечительство – оказалось, мы столкнулись с пожилой гувернанткой семьи Ранье, вырастившей двух их сыновей, и уж она-то позаботится о девочке надлежащим образом!

Сперва накормит, затем выкупает, после чего…

Нет, в доме не было подходящей одежды для девочки ее возраста, но Матильда Ранье пообещала что-то отыскать.

Немного подумав, я дала свое позволение.

Аурика покорно поплелась за гувернанткой, хотя на миг у меня кольнуло в сердце. Но леди Ранье уже распахнула дверь в соседнюю гостевую спальню, заявив, что доверяет своей гувернантке как самой себе.

Я выдавила подобие благодарной улыбки, затем взглянула на свое временное обиталище. Обстановка в комнате показалась мне довольно спартанской, но после «Трех Петухов» она выглядела как номер пятизвездочного отеля.

– Я приказала приготовить вам чистое платье, леди Ривердел, взамен того, в котором вы прибыли, – разжала полные губы Матильда. – Ваше, если честно, никуда не годится!

Нормальное платье, хотела сказать ей. Но не сказала.

– Спасибо, леди Ранье!

– Вам принесли одно из моих запасов. Я почти его не надевала, после вторых родов оно стало мне совсем уж мало. Да, я прекрасно понимаю, что фасон давно вышел из столичной моды, но мне больше нечего вам предложить. Как видите, наши фигуры немного различаются.

Она была на голову ниже и как минимум в полтора раза меня шире.

– Большое спасибо, леди Ранье! – улыбнулась я. – Право, я несказанно благодарна за вашу заботу.

– Надеюсь, вы не сильно побрезгуете! – неожиданно и довольно резко добавила Матильда, и я вздохнула.

– Зовите меня Райли, – сказала ей.

Тут хозяйка отошла в сторону, и я увидела разложенное на кровати синее с золотистой вышивкой платье и такие же золотистые нижние юбки.

– Выглядит чудесно! – призналась я, нисколько не покривив душой.

Но куда сильнее меня манила ванная комната. Дверь в нее была приоткрыта, и я видела, как, ругаясь, пожилой слуга переливал через край деревянной бадьи ведро с горячей водой.

– Конечно же, Райли! Я буду рада, если вы тоже станете звать меня Матильдой, – заявила мне хозяйка. – Знаю, эта комната и одежда далеки от того, к чему вы привыкли в столице. Я слышала, что ваша семья очень богата.

– Возможно, моя семья богата, – пожала я плечами, – но сейчас это не имеет никакого значения. А вот то, что вы пришли нам на помощь в столь сложный момент и приняли в своем доме, ценится намного дороже, чем все золото мира.

Клянусь, после моих слов Матильда изменилась в лице, хотя я всего лишь пыталась быть вежливой и нисколько не кривила душой. Но лицо хозяйки принялось багроветь, и на миг мне стало страшно, уж не разобьет ли леди Ранье удар.

Кажется, сама того не желая, я нечаянно задела больное место.

Только вот какое? Неужели ее так сильно зацепили мои слова о лояльности?

Но что бы это ни было, оно быстро прошло, хотя я решила держать рот на замке. Заодно поговорить с Эваном и узнать, насколько сильно он доверяет Ранье.

Потому что Матильда, кажется, была на взводе.

– Располагайтесь, леди Ривердел! – заявила мне, но ее лицо все еще оставалось мрачным, даже траурным. – Скоро придет служанка и поможет вам вымыться. Понимаю, в столице за вами ухаживали как минимум четверо…

– Леди Ранье, – вздохнула я, – не нужно присылать служанку. Поверьте, я вполне в состоянии вымыться без чьей-либо помощи.

И тем самым сделала только хуже.

– Конечно же, куда нам со свиным рылом в ваши ювелирные ряды! – взвизгнула Матильда. – Вижу, вы брезгуете нашим гостеприимством, леди Ривердел!

– Но это не так, – расстроенно отозвалась я, только вот леди Ранье было уже не переубедить.

Сама придумала, сама обиделась – передо мной разыгрывался один из худших вариантов подобного сценария.

Худший, потому что наша жизнь и благополучие напрямую зависели от настроения хозяев.

Впрочем, через какое-то время Матильда все же взяла себя в руки. С недовольным видом выслушала мои извинения – ради спасения Аурики я могла извиняться хоть до утра – и, выдавив еще пару едких оскорблений, наконец-таки развернулась и ушла.

Но перед тем как закрыть за собой дверь, заявила, чтобы я все-таки дождалась прихода служанки.

Наконец стало тихо.

Тогда-то я подошла и впервые посмотрела на новую себя в зеркале.

Ну что же, теперь мне стала предельно ясна причина взглядов, которые кидал на меня молодой Ранье.

Леди Райли Ривердел оказалась на удивление красива. Пожалуй, даже слишком. Каштановые волосы, обрамлявшие нежный овал лица, конечно же, не помешало бы вымыть, а ни к чему другому больше было и не придраться.

Ни к огромным, оттененным длинными ресницами зеленым глазам, ни к высоким скулам, ни к пухлым, красивой формы губам.

Лучше и не придумаешь, решила я…

Вернее, хуже и некуда, потому что в чужом мире я бы не отказалась обладать менее броской внешностью. Впрочем, я бы от многого здесь не отказалась, но меня, опять же, никто не спрашивал, когда переносили в этот мир и в это тело.

Отлипнув от зеркала, я упала на кровать и блаженно закрыла глаза. Моя несчастная спина и давно уже отбитая об седло задняя часть тела были крайне благодарны за эту позу.

Мне казалось, что я могу лежать и лежать – вот так, без каких-либо умных мыслей, разглядывая потолок с потрескавшейся побелкой, надеясь на то, что скоро все образуется.

Но я не смогла.

В голове продолжали крутиться не слишком приятные мысли.

Например, о том, что убежище в доме «верных людей» казалось мне не таким уж надежным, и наше посещение дома Ранье могло пройти совсем не так, как планировал Эван Хардинг.

Впрочем, мне все же удалось разогнать негативные мысли, после чего я с огромным удовольствием приняла ванну, позволив присланной служанке помочь мне вымыться.

Чего только не сделаешь, чтобы Матильде Ранье жилось спокойно!

Горничную звали Мира, лет ей было около двадцати пяти, и она оказалась не в меру болтлива. Пара комплиментов ее ловким рукам, неприкрытая лесть внешнему виду – у нее была непокорная грива рыжих волос и озорные веснушки по лицу, – затем несколько наводящих вопросов, и Мира принялась выкладывать подробности жизни семьи Ранье.

Да так, что я даже не ожидала от нее подобной прыти.

Рассказала мне о том, что Матильда Ранье сама из столицы, но не из благородных – дочь обеспеченного торговца, державшего несколько овощных лавок на разных рынках Вельфаста.

По большой любви Матильда в восемнадцать лет выскочила замуж за лорда Ранье, происходившего из разорившегося дворянского рода.

Отец, у которого были другие планы на единственную дочь, их брака не одобрил. Лишил Матильду приданого, на которое рассчитывали Ранье, и молодоженам пришлось перебраться в сельское имение мужа под Берганотом.

Матильда мечтала о другой жизни, но без надлежавших средств ничего не вышло.

Наконец, пару лет назад материальное состояние семьи Ранье улучшилось, потому что родители Матильды умерли и она вступила в права наследства. Но на переезд в столицу все равно не хватило – к тому времени дела ее отца пришли в упадок.

Из-за этого леди Ранье страдает меланхолией и перепадами настроения, и слуги в доме ходят по струнке. Заодно она устраивает скандалы своему мужу, обвиняя того в никчемности. Тот – ну настолько терпеливый человек! – все же порой не выдерживает и в отместку поколачивает свою жену.

К тому же в последнее время у леди Ранье участились приступы разлива желчи.

Несмотря на бурную семейную жизнь, это не помешало им родить двух сыновей, хотя ходят слухи, что младший не от мужа. Да и старший тоже.

Но хозяин любит мальчиков как своих, да и супругу свою терпит, хотя нрав у той такой – врагу не пожелаешь!..

Кстати, старшему недавно исполнилось девятнадцать, сейчас Томас дома на каникулах, и это он на меня заглядывался. Судя по всему, весь в мать – не дает молодым служанкам проходу. С ним уже было связано несколько скандалов с девицами в Берганоте. Их отцы требовали женитьбы, из-за чего Томаса Ранье отослали учиться подальше от города.

Младший – Густав, а вот этот весь в отца, если, конечно же, его отец Интар Ранье. У мальчика доброе сердце, смелый и отзывчивый нрав, так что в доме все в нем души не чают, и ему многое позволено.

Именно поэтому, выбравшись из ванной и улегшись в кровать, чтобы немного вздремнуть, я так и не смогла этого сделать. Дверь в комнату была условной, косяки все в щелях, и до моих ушей то и дело доносились топот детских ног в коридоре и веселый смех.

Кажется, Густав с Аурикой сперва играли в салки, а затем стали в прятки. Про последнее я узнала, когда принцесса решила спрятаться под моей кроватью. Но передумала – вылезла, чихая и вся в пыли.

Наконец, мне удалось выставить их из комнаты, а затем уговорить поиграть на первом этаже.

Я даже задремала, но разбудила меня все та же Мира.

Заявила, что до ужина осталось около получаса, поэтому она поможет мне одеться и сделает прическу. И нет, лучше не опаздывать! Хозяйка в самом дурном настроении, так что не стоит попадаться ей под горячую руку, несмотря на то, что мы гости в ее доме.

Мира помогла зашнуровать одолженное Матильдой платье и уложила волосы – простенько, но мне понравилось, – после чего я повесила на шею цепочку с медальоном. Да, с тем самым портретом неизвестного мне темноволосого мужчины.

При виде него у меня начало привычно сбоить сердце, а дыхание перехватило – еще одна непонятная мне напасть, с которой, я надеялась, мне удастся разобраться.

Кольца я тоже надела.

Подумала: почему бы и нет? Какой смысл разыгрывать из себя скромницу, если Матильда Ранье давно причислила меня к лику столичных избалованных красавиц?

По ее мнению, с рождения у Райли Ривердел были лучшие платья, ела она из золотых блюд, а за ней в восемь, а то и в десять рук – многорукий Шива какой-то! – ухаживала толпа горничных.

Прислушалась к себе – вернее, к реакции нового тела на подобную мысль. Но почувствовала лишь тревожное волнение, аж до тошноты, поэтому решила, что в жизни Райли Ривердел все было совсем не так гладко.

Будь все иначе, ее бы не отослали на далекий остров в свиту маленькой принцессы, оказавшейся разменной пешкой в жестоких играх за трон и власть, а потом не выбросили бы в реку с дырой от меча в животе.

Наконец, я спустилась за Мирой на первый этаж. Служанка вела меня в столовую, но в дверях, наудачу, я столкнулась с Эваном Хардингом.

Оказалось, он меня поджидал.

Приоделся – лорд Ранье был одного с ним телосложения, так что Эван обзавелся чистой рубашкой, темным камзолом, штанами, облегающими крепкие бедра, и вычищенными до блеска черными сапогами.

Светлые волосы были собраны в хвост, мужественное лицо выглядело отрешенным и суровым, когда он качнул головой, отсылая служанку. Синие глаза смотрели на меня не отрываясь, словно лорд Хардинг привычно размышлял, заслуживаю ли я его доверия.

В этот самый момент – когда я размышляла, чем снова ему не угодила, – он что-то сделал. Взмахнул рукой, и все звуки пропали.

Исчезли смех и топот ног Аурики и Густава, а еще звон посуды и негромкие голоса из столовой – в основном, недовольный Матильды Ранье, требовавшей у слуг, чтобы те пошевеливались и не ударили лицом в грязь перед столичными гостями.

Ничего не осталось, словно все вокруг оказалось сделано из ваты.

Я закрутила головой, подумав, что, наверное, оглохла. Но меня это нисколько не удивило – чему тут удивляться, если меня перенесло в другой мир?

Оглохла так оглохла, хорошо хоть не ослепла, честное слово!

– Магический полог беззвучности, – пояснил мне Эван. Его голос я прекрасно услышала и вздохнула с огромным облегчением. Ура, какой-то там полог, а не внезапная глухота! – Райли, нам нужно поговорить без свидетелей. Вернее, они нас могут видеть, но не услышат.

– Ты прав, – сказала ему. – Поговорить нам не помешает. Например, о том, что Матильда Ранье недовольна нашим присутствием в своем доме и даже не пытается это скрывать.

Эван немного посмотрел на меня сверху вниз – скромный вырез моего синего платья попал в сферу его интересов, – после чего кивнул.

– Я заметил, – заявил мне, на что я чуть было ехидно не поинтересовалась, что именно он заметил. – Но у меня не было другого выбора, Райли! В Берганоте я более-менее уверен только в Интаре Ранье.

Недавно он говорил мне совсем другое, промелькнуло в голове. Не было «более-менее», а Ранье, по его словам, являлся ярым приверженцем династии Ллиндов.

– То есть теперь ты уже не настолько уверен в Ранье, как раньше?

Помрачнев, Эван кивнул. Затем добавил, что Интар нас не предаст, но помимо него в доме полным-полно людей. Он надеется, что лорду Ранье удастся удержать своих домочадцев от глупости, но на крайний случай…

– Думаешь, такой случай все-таки настанет? – переспросила я, затем до боли прикусила губу.

А ведь я почти прижилась в этом доме с не слишком приветливой хозяйкой!

– Мы должны быть готовыми ко всему.

– Хорошо, – сказала ему, внезапно почувствовав себя неуютно в платье Матильды Ранье. – Я готова. Что мне делать?

– Ты должна знать, что из кухни ведет подземный ход. За плитой в полу есть люк. Откинешь крышку, там будет спуск в погреб. За полками с соленьем найдешь небольшую дверь. За ней проход в старые катакомбы, оставленные еще Прошлыми.

На это я страдальчески застонала – а почему бы и нет? Нас все равно никто не услышит, а лорду Хардингу не помешает узнать величину испытываемого мною «счастья» от услышанного.

– Великолепно! – с придыханием сказала ему. – Значит, лаз, ход и катакомбы, оставленные самими Прошлыми? И когда же мы начнем по ним убегать?

– Пока что мы никуда не бежим, – отозвался он, – и я надеюсь, что не придется. Но на всякий случай, Райли, если вы с принцессой окажетесь в катакомбах одни, ты должна знать, что на всех развилках вам нужно сворачивать направо.

– Прекрасно! – выдохнула я. – Значит, сворачивать направо, и налево нам не ходить.

Моей иронии он, конечно же, не оценил.

– Подземный ход выведет вас за стены Берганота. Там я оставил наших лошадей. – Похоже, пока я спала, лорд Хардинг времени зря не терял. – В седельных сумках найдешь запас еды. Если что-то со мной случится, бери принцессу и убегайте.

– Как это, что-то с тобой случится?! – не поверила я своим ушам. – Да и куда нам бежать, Эван?!

…Если в этом мире я всего-то два дня и ничего не знаю об их Нотумбрии!

– В столицу, – заявил он. – Через три дня в Вельфаст прибывает флот Сигизмунда Вислобородого, деда Аурики. Встретите его в порту. Другого выхода нет, Райли! Только порт, во дворец к нему будет уже не пробиться. Но если у вас получится, то король Арагоса защитит свою внучку.

– Эван, – я уставилась ему в глаза, – у меня к тебе будет всего лишь одна просьба. Давай ты сделаешь так, чтобы в любом случае мы убегали вместе и ты нас больше никогда не оставлял!

И заявила это самым эгоистичным голосом.

Да, я такая! Законченная эгоистка, потому что в этом мире он был мне нужен. Мне и маленькой принцессе, потому что Эван Хардинг стал залогом нашего с Аурикой выживания и вполне достойного существования.

А еще на него было приятно посмотреть.

Стоять рядом, под благовидным предлогом пялиться на его лицо и вдыхать чужой запах – на этот раз чистой кожи и крепкого мужского тела.

Оказалось, в лорда Хардинга слишком легко влюбиться, хотя сперва я порядком его возненавидела.

– Я собираюсь оберегать вас всегда, – уверенно заявил он. – Но знать о подземном ходе и лошадях тебе не помешает.

После этого снял магический полог, и звуки вернулись в полной мере. Вместе с ними я услышала противный голос недовольной Маргарет Ранье, созывающей всех на ужин, и мы с лордом Хардингом отправились в столовую.

Вскоре все устроились за накрытым белоснежной скатертью столом. По правую руку от меня сидел Эван, привычно заговоривший с лордом Ранье о сложной политической ситуации в Нотумбрии, зато стул по левую пустовал.

Немного покрутившись, Аурика сбежала, сказав, что она нисколько, ну совершенно не голодна!..

Оказалось, пожилая горничная, вырастившая двух сыновей Ранье, из жалости попыталась откормить девочку, поэтому той принесли всякой всячины с кухни, заставив все это съесть. Так что вопрос с ужином решился сам по себе.

Густав Ранье тоже не особо рвался составить нам компанию, и Матильда, попытавшаяся было усадить сына за стол, потерпела воспитательское поражение. Ее лицо принялось багроветь, и я подумала: как бы с ней не случился тот самый разлив желчи или, того хуже, удар.

Впрочем, она все-таки взяла себя в руки, и мы поужинали без младших детей.

Сначала на стол поставили большую супницу, за ней принесли несколько видов мяса с различными соусами. Я терпеливо дожидалась, пока все разложат по тарелкам, поглядывая на то, как пользовались здесь столовыми предметами.

Опасалась, что могу попасть впросак, а это было бы в высшей степени глупо.

Но этот мир оказался практически идентичен моему собственному – по крайней мере в том, что касалось культуры еды. На миг в голову даже закралось подозрение – уж не занесло ли меня в альтернативную реальность? Быть может, нырнув в канал в своем городе, я выплыла где-нибудь… в Англии конца шестнадцатого века?

Правда, говорили здесь на незнакомом языке, да и непонятная мне магия присутствовала.

Или же мне все это снится? Или же я все-таки умерла?

Или пребываю в коме?

Ответов у меня не было – я продолжила привычно жить без них и, кажется, неплохо справлялась.

А льстить, если этого требовала ситуация, я прекрасно научилась в своем собственном мире. Чем, собственно говоря, и занялась.

Во всеуслышание похвалила приятный глазу интерьер столовой – если честно, я бы все здесь ободрала, выкинула или сожгла – и эти мрачные дубовые панели на стенах, и коричневые бархатные занавеси, и головы кабанов и оленей, взиравших на нас с немым укором в искусственных глазах.

Вместо этого я отведала суп, но на этот раз искренне восхитилась мастерством кухарки Ранье.

Несмотря на то, что мне не хватало соли и специй.

Затем на моей тарелке появилось мясо, и я, отрезав кусочек, положила его в рот вместе с пряными овощами и острым соусом.

И решила, что мне это не снится. Вкус был реальным и, не покривлю душой, чудесным.

Поэтому я снова похвалила кухарку, ну и хозяйку заодно. Мне нисколько не было жаль, а леди Ранье, по ее лицу видно, приятно.

Вскоре Матильда немного расслабилась, с удовольствием выслушивая мои лестные слова. Но затем снова нахмурилась, потому что сидевший напротив Томас Ранье не спускал с меня восторженных глаз, и ей это не пришлось по душе.

Лорд Хардинг тоже отличился.

Но обо всем по порядку.

– Наверное, наш ужин покажется вам излишне скромным, леди Ривердел? – произнесла Матильда, когда я отложила в сторону вилку. – Всего-то три вида мяса и пять соусов. Я слышала, что ваш отец…

– Мой отец давно умер, – произнесла я, вспомнив слова Эвана. – И мать тоже, так что теперь я круглая сирота. Ужин в вашем доме, как я уже говорила, великолепен, но я с удовольствием повторю это еще раз.

И повторила, почему бы и нет?

– Вижу, что лорд Хардинг даже не притронулся к мясу, – через пару минут капризным голосом заявила Матильда, и я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза.

Эван не притронулся, потому что увлекся разговором с Интаром и позабыл, настолько мнительной может быть наша хозяйка.

– Я буду за него, Матильда, – сказала ей. – Пожалуй, не откажусь от еще пары кусочков…

Пусть я наемся так, что не смогу пошевелиться, но меня не оставляло ощущение, что от переменчивого настроения леди Ранье зависела наша дальнейшая судьба. Но оно продолжало раскачиваться, как лодка во время бури, грозя зачерпнуть бортом бурные воды или даже перевернуться.

И все потому, что Томас Ранье не спускал с меня глаз, так и не отведав ничего со своей тарелки, несмотря на гневные окрики матери.

– Томас, право, почему вы на меня так смотрите? – наконец, не выдержала я его буравящего взгляда. – Боюсь, таким образом вы прожжете во мне дыру!

Где-то в районе груди. Правой.

Или же две дыры, чтобы содержимое декольте выпало наружу к вящему удовольствию старшего сына Ранье.

– Каждая секунда в вашем присутствии прожигает во мне дыру, Райли! – с придыханием произнес тот. – Прямиком в сердце, потому что ваш Огненный магический дар так сильно созвучен с моим. Неужели вы этого не чувствуете?

На это я закатила глаза.

Но потом все-таки вернула их обратно, подумав: уж не сошел ли Томас Ранье с ума? Мало ли, вдруг ему удалось оперативно свихнуться за пару часов от неразделенной любви?

О каком еще Огненном даре он говорит?

– Вы совершенно правы, леди Ривердел, что его одернули, – кислым голосом произнесла Матильда. – Зачем вам такой жених, как наш старший сын? Томас, сейчас же прекрати смотреть в ее сторону! Леди Ривердел может сделать себе партию с любым из богатейших и знатнейших лордов Нотумбрии. А даже если у них ничего не получится, – она кинула взгляд на пробегавшую мимо Аурику, за которой со смехом гнался Густав, – влиятельный отчим все равно вытащит ее из неприятностей. – Тут она повысила голос: – Но мне интересно, мой дорогой муженек, кто позаботится о нас? Кто подумает о нашей семье, если Боги не наделили тебя умом?

Ну начало-ось, пронеслось у меня в голове.

– Матильда, успокойся уже! – раздался недовольный голос Интара Ранье с другого конца стола.

Ничего подобного, конечно, делать его жена не собиралась.

– Именно сейчас, когда наша жизнь стала более-менее благополучной… Но вовсе не твоими стараниями, мой дорогой муженек, а из-за того, что мой отец наконец-таки отдал Богам душу и я получила наследство!.. Именно сейчас, когда все относительно наладилось и мы смогли отправить нашего сына учиться, тебе понадобилось привести в дом… этих! Хотя ты прекрасно знаешь, чем все это может для нас закончиться!

Есть мне сразу же перехотелось, и я отложила вилку в сторону

– Простите, леди Ранье, что мы так долго пользовались вашим гостеприимством, – сказала ей. Чужое платье сейчас казалось мне совершенно невыносимым, настоящим орудием пытки. – Мы покинем вас в самом ближайшем времени.

В принципе, если не переодеваться, то можем покинуть сразу же, даже не поднимаясь на второй этаж. Кухня, катакомбы, лошади – прощай, Берганот!..

– Сейчас же угомонись, Матильда! – рявкнул из-за другого конца стола ее муж. – Еще одно слово, и я, клянусь, своими собственными руками закрою твой поганый рот, а потом зашью его суровыми нитками!

– Но…

– Молчать! – рявкнул лорд Ранье, а потом ка-ак бухнул кулаком по столу, так что часть супа и несколько кусков мяса в страхе покинули свои места обитания.

Матильда замолкла. Но я не сомневалась, что ненадолго.

– И вот еще, – добавил лорд Ранье, – пока ты в состоянии говорить и я не привел свою угрозу в исполнение, извинись перед нашими дорогими гостями!

Леди Ранье попыталась.

Переменившись в лице, заявила, что у нее сдают нервы, но ее оправдывает то, что в доме дети. Она боится, что наш приезд накликает на их семью беду. Лучше бы уж ее муж ни во что не вмешивался, а потом они присоединились к той партии, которая выиграет!

Честно говоря, так себе у нее вышли извинения.

– Мы не собираемся долго пользоваться вашим гостеприимством, – холодно заявил Эван. – Уедем этим же вечером.

– Прости нас, Эван! – покаянно произнес лорд Ранье. – Вы останетесь до утра, это не обсуждается. Ну что за напасть эти женщины, лучше бы я никогда не женился! Матильда, смотри у меня! Я тебя предупредил!

Впрочем, его жена уже подскочила из-за стола и принялась суетливо за нами ухаживать. Но показного гостеприимства снова хватило ненадолго – леди Ранье была не из тех, кто умеет держать язык за зубами.

– Как относится к вашему выбору ваша невеста, лорд Хардинг? – произнесла она, скрывая яд за любезным тоном. – До нас дошли слухи о вашей недавней помолвке. Кажется, ее отец убежденный сторонник Броддиков? Расскажите нам, это так интересно – поддерживает ли леди Аманда ваш выбор?

Вот и мне стало настолько интересно, что есть перехотелось окончательно, хотя мне пообещали «восхитительный десерт» и даже его принесли. Запеченные в меду яблоки с бисквитными крошками выглядели вполне аппетитно, но почему-то вызвали у меня отвращение.

Хотя, конечно же, они ни в чем не были виноваты.

***

Эван догнал меня в конце темного коридора на первом этаже, как раз рядом с лестницей.

– Райли, постой! – выдохнул мне в спину.

И я постояла. Вернее, застыла возле маленькой ниши с круглым оконцем.

На улице давно уже сгустились сумерки, свет с улицы шел крайне символический, да и в коридоре с освещением тоже было туго. Но, повернувшись, я все же рассмотрела, что на лице Эвана Хардинга застыло нечто отдаленно похожее на страдальческую гримасу.

Впрочем, затем его лицо приняло привычно-невозмутимое выражение, с которым Эван, остановившись рядом со мной, принялся меня разглядывать. Смотрел на меня сверху вниз, а я глядела на него, понадеявшись на то, что и мое лицо тоже ничего не выражает.

Зачем ему что-то выражать?

И вообще, я угодила сюда из другого мира всего-то два дня назад. Разве у меня было хоть малейшее право упрекать этого мужчину в том, что он собирался жениться на другой?

– Проклятая Матильда Ранье! – внезапно пробормотал Эван. – Ну почему она не умеет держать язык за зубами?!

– Думаю, это был риторический вопрос, лорд Хардинг! – вежливо сказала ему.

В любом случае, я нисколько не была в обиде на Матильду за то, что она подняла эту тему. Кому-то следовало открыть мне глаза – раз уж я держала их закрытыми, вернее, замыленными достоинствами нашего спасителя.

И даже вообразила себе невесть что, забыв поинтересоваться у Эвана Хардинга его семейным положением. С чего-то решила, что герой моего романа непременно должен быть холостым и свободным, словно вольный ветер Нотумбрии.

Вместо этого он оказался без пяти минут женат на некой леди Аманде, похоже, светской львице, раз уж ее знают даже в Берганоте. Если, конечно, в столице лорда Хардинга не казнят за измену мятежным Броддикам!..

И пусть я прекрасно понимала, что факт будущей свадьбы нисколько не должен меня волновать и уж тем более трогать, но меня это почему-то взволновало и тронуло.

Наверное, потому что в своем мире мне не везло с мужчинами, и я умудрилась прихватить черную полосу за собой еще и в новый.

– Райли, поговори со мной! – попросил у меня Эван.

– О чем же мне с вами разговаривать, лорд Хардинг? – пожала я плечами. – О планах на завтрашний день? Мне прекрасно о них известно. Мы покидаем этот дом на рассвете. Надеюсь, слуги меня разбудят, если мне не удастся проснуться в нужное время самой.

– Нет, Райли, не о планах. Расскажи мне о том, что у тебя на сердце.

На это я усмехнулась – ну какая все-таки наглость с его стороны! То есть он ждет, чтобы я призналась в своих чувствах, после чего скажет что-то вроде…

Прости, Райли, так вышло! Все уже решено, я женюсь на другой, но мне льстит, что ты в меня втрескалась. Так что давай мы останемся друзьями.

Или же сделает мне невероятно «лестное» предложение стать его любовницей?

Такое мне уже предлагали в моем собственном мире. Не удивлюсь, если я прихватила чемодан с подобным барахлом и в другой.

– Конечно же, лорд Хардинг! Я обязательно открою вам то, что у меня на сердце, – медовым голосом пообещала ему. – Да, я готова признаться, что искренне и страстно мечтаю лишь об одном…

Он замер, и я мысленно усмехнулась. Мужчины такие мужчины!

– Я страстно желаю снять с себя одежду. Всю-всю, лорд Хардинг, вплоть до последней сорочки. – Трусов в этом мире, кажется, не носили. – Затем, обнажившись, улечься в кровать, после чего… – Я взглянула в его застывшее лицо. – Наконец-таки заснуть и проспать до самого утра. О, какое же это невероятное блаженство!

Он все-таки усмехнулся, оценив мою иронию, и я, сама того не желая, добавила плюс в его копилку.

– Я хочу этого больше всего на свете, потому что понятия не имею, что принесет нам завтрашний день, – добавила я. – Вполне возможно, мне снова придется выпрыгивать из окон или бегать по подземным ходам, которые оставили какие-то там Пришлые…

– Прошлые, – поправил меня Эван, и я кивнула.

Как скажет, мне все равно.

– Поэтому я собираюсь подготовиться и проспать всю ночь напролет.

– Райли, погоди! Неужели тебя так сильно расстроила новость о моей помолвке? Скажи мне.

Ну конечно, подумала я. Вот так возьму и честно ему все выложу!..

– Что вы, лорд Хардинг! Новость о вашей скорой свадьбе с леди Амандой наполняет мое сердце радостью. С чего бы мне расстраиваться?

– Я не знал, Райли! – произнес он виноватым голосом. – Карлос… Наш король приказал мне жениться. Не хотел, чтобы со мной произошло то же самое, что и с ним, когда он остался без наследника в темный для Нотумбрии час. До этого я видел тебя пару раз, и у меня сложилось не самое правильное о тебе впечатление. К тому же, когда я принимал решение, ты уже была на Осгорне. Но, знай я тебя так, как знаю сейчас, я сделал бы совсем другой выбор! Мне жаль, Райли!

Да пошел ты к демонам со своими извинениями и жалостью, хотела сказать ему. И со своим выбором тоже.

Но не сказала.

Вместо этого любезно заявила, что этот разговор ни о чем, поэтому я планирую вернуться в свою комнату, но в целом желаю им с леди Амандой любви и счастья, а еще детишек побольше.

Если, конечно, нас не казнят в столице.

Затем обошла его – бочком, бочком. Выбралась из ниши и попыталась протиснуться в коридор. Места оказалось мало, и сделать это было непросто.

К тому же лорд Хардинг не собирался мне помогать.

Как стоял истуканом, так и продолжил стоять, и моя грудь оказалась в опасной близости от его. Вернее, у них состоялся полный, пусть и мимолетный контакт, наполнивший меня самыми разными, но совершенно неуместными в этот момент мыслями и желаниями.

Но я все-таки протиснулась, затем припустила по коридору, после чего вверх по лестнице.

– Мы выезжаем на рассвете, – услышала его голос себе в спину, но поворачиваться уже не стала.

Оказавшись в своей комнате, я внезапно подумала, что, быть может, зря не приняла приглашение Али Насера.

Согласись я на предложение купца из Коринфы, то, возможно, сейчас бы уже была на полпути в его страну. Там бы меня не ловили с собаками Черные Псы Броддика, и еще бы я больше никогда не увидела счастливого будущего молодожена Эвана Хардинга.

Но и Аурику, которую следовало загнать в кровать и уложить спать, я бы тоже больше никогда не увидела.

Взвесив все за и против, я решила: к демонам этих мужчин, пусть женятся на ком хотят, ребенок мне дороже! Пусть и не мой, но я успела привязаться к Аурике так сильно, словно она была моя собственная дочь.

Вскоре мне удалось отделить принцессу от ее товарища по шумным играм, заявив, что и тому пора бы уже в кровать. Затем уложила принцессу в постель, где Аурика тотчас же поведала мне по о-очень большому секрету, что у нее появился настоящий друг.

Густав Ранье тоже от нее в восторге, а еще он в нее влюблен.

Так сказала – и тут же захлопала ресницами, маленькая кокетка!

Оказалось, он ей в этом признался и даже собирается на ней жениться, когда вырастет, и тут же сделал ей брачное предложение. Аурика пообещала немного подумать, прежде чем дать ответ, но тут и думать нечего.

Да, она выйдет за него замуж, как только им исполнится восемнадцать!

На это я вздохнула. У кого-то все складывалось легко и просто, и этим «кем-то» была не я.

– Знаешь что, моя дорогая, – заявила ей, – я бы посоветовала тебе быть поосторожнее с подобными обещаниями! Как-никак, однажды ты сядешь на трон Нотумбрии.

Если, конечно, нас не казнят в столице, зазудела в голове противная мысль.

– Я не хочу сидеть на троне, это скучно! – заныла Аурика. – Я хочу вернуться домой, на свой остров! Или чтобы мне привезли Туве… А еще я хочу всегда играть с Густавом. – Зевнула. – Не нужна мне никакая ваша корона!

Мне оставалось лишь вздохнуть в ответ, что я и сделала. Затем вздохнула еще раз, а потом третий и четвертый.

Когда мне все-таки удалось побороть эпидемию вздохов, оказалось, Аурику уже сморил сон. Я затушила свечи – ну что за блажь, оставлять их в комнате ребенка при полном отсутствии пожарной сигнализации?

После этого, убедившись, что принцесса мирно спит, отправилась к себе.

Улеглась в кровать, но гасить свечи все же не рискнула. Как мне потом их зажечь, если что-то случится?

Глаза стали закрываться, мир сновидений все сильнее окутывал меня иллюзорным покрывалом, но именно тогда я услышала, как открывается дверь.

Подскочила в полнейшем ужасе, отбрасывая одеяло. Оказалось, ко мне в комнату явилась Аурика. Пробормотала, что одной ей страшно, можно этой ночью она поспит со мной?

Не дожидаясь ответа, залезла в мою кровать и забралась под одеяло, где тотчас же счастливо и спокойно заснула, не забыв меня обнять.

Вот и я тоже…

Еще немного полежала, прислушиваясь к легкому детскому дыханию, после чего встала и задвинула засов. И только тогда, вернувшись в кровать, я уплыла в мир сновидений.

Правда, ненадолго, потому что вставать нам пришлось значительно раньше запланированного.