Флибустьеры

2

На следующий день, прильнув к щели забора, я разглядел приткнувшийся к озерному берегу большой красно-белый катер. Старая, рассохшаяся деревянная лодка, кинутая на берегу, рядом с ним казалась пескарем.

Грозным часовым на носу катера стоял крупнокалиберный пулемет — вооружение современных флибустьеров. На палубе лежали брезентовые мешки, зеленые деревянные ящики, можно было только догадываться, что в них хранится.

Возле пулемета, облокотясь на борт, стоял широкоплечий громила сержант, облаченный в пятнистую леопардовую униформу. Зеленый берет он заткнул за ремень. Сержант скучно посмотрел сторону забора, с досадой плюнул в воду и достал сигареты.

— Нехорошо подглядывать, — раздался надо мною голос.

Я отпрянул от забора. Рядом стоял, улыбаясь, дядя. Заговорщицки оглядевшись, он сунул мне в руку бронзовый скифский браслет. На нем были выгравированы несущиеся во всю прыть привередливые кони и над ними хитрое лицо царя Таргитая.

— Надень. Быстро.

— Зачем? Что это?

— У тебя вчера отняли медальон-искатель?

— Да, его забрал Черный Человек по фамилии Власов.

— Он отдал медальон Любомудрову, — дядя захихикал, — значит, в надежных руках. Ничего не поймут, я его дезактивировал. — Дядя кивнул на бронзовый браслет: — Мой подарок — браслет-детонатор. Когда будет надо, он тебя вернет.

— А когда будет надо?

Дядя пожал плечами.

— Он одностороннего действия?

— Все искатели одностороннего действия.

— А если Власов прикажет снять?

— Под рукавом он не виден.

— Но если?

— Попробуй, сними.

Я попробовал, но раз защелкнувшись, браслет не хотел покидать запястья.

— Убедился?

— Убедился, что Власов его может снять, если вырвет или отрежет руку.

— Сочини историю, ведь ты это любишь, — сказал с ехидцей дядя.

— Ночью в трейлере доставили катер, — я стукнул по забору ногой. — Там полно оружия.

— Это все из-за тебя, — обвинил дядя.

— Почему из-за меня?

— Если б не твои рассказы…

— Дядя, если б не твое изобретение и не твоя коллекция вещей из иномирья…

— Ты помогал её собирать…

— Можно подумать, что мы все время жили бы так припеваючи? Рано или поздно нам все равно бы предъявили счет.

— У них своя игра, у меня своя, — дядя улыбнулся и подмигнул.

— Что ты задумал? Они никогда не отстанут от нас. Уверен, что этот эксперимент — пробный камешек.

— Посмотрим…

— Нет, ты расскажи, что ты задумал?

— Не твое дело, — дядя отодвинул меня в сторону и заглянул в щель. Глухо забормотал:

— Они все учли. Озеро сгодится для того, чтобы превратиться в зеркальные ворота, ведущие в иномирья. Их ошибка, как и пустышки Любомудрова, что они считают прошлое живым. Что прошло, то ушло. Существуют иномирья, и если правильно рассчитать координатные точки проникновения, задать правильные параметры, то можно попасть в мир, напоминающий наше прошлое. Но похожее — не значит такое же. — Артур Львович оторвался от дырки.

— Они отрицают вероятность деления нашей вселенной на бесконечное множество параллельных миров, — в глазах дяди появились знакомые сумасшедшие искорки. — Мы — ветви одного дерева, и нам не надо лететь к звездам, когда все находится рядом. Я вывел формулу перехода из нашего мира в другую вселенную. Она однопроводима. Но я до сих пор не могу решить задачу, как из одного иномирья попасть в другое, минуя нашу вселенную…

«Понесло, — обреченно подумал я. — Отступать некуда. За дядиной спиной забор, а в дом возвращаться нет желания после того, как он подвергся интервенции. Прощайте, пасхальные праздники: крашеные яйца, гусь и шоколадный торт». Торту досталось еще вчера — коммивояжер Зубрик оказался сластеной. Его напарник Власов — любителем копченых колбас и пива.

— Ты задумался? Я к чему говорю: если наш мир занимает главное положение в оси пространственно-временного континиума, значит, он всегда постоянен и неизменен. Тогда моя формула — единственное верное решение…

Я перебил:

— Все знают, что после Эйнштейна Артур Львович Журба — второй человек. Твоя теория, как и теория вероятности, будет понятна лишь автору. Дядя, тебя срочно необходимо наградить орденом Почетного легиона, Мальтийским крестом, орденом Григория Победоносца и выдать несколько Нобелевских премий.

Дядя презрительно и величественно отмахнулся от моей лести, его нелегко сбить с гениальных идей.

— Сережа, если рассуждать логически, все миры должны пересекаться в одной точке. Скажем, единственные ворота для всех миров, или воронка, из которой можно попасть в любой другой возможный и желанный мир. Парадокс? Нет, в этом вся соль. Эрго, кроме формулы, которую я вывел, есть еще одна, универсальная. И так как все гениальное просто…

— Приятно видеть вас за работой, профессор, — к нам приближался Власов.

Артур Львович с досадой поморщился. Власов кивнул на щель в заборе.

— Видели?

— Видел, — ответил дядя.

— И как?

— Чушь собачья, — дядя заторопился к дому.

— Кстати, по вашему желанию профессор Любомудров размещен на острове в рыбачьем шалашике с двумя ассистентками.

— Я ничего не хочу о нем слышать, — крикнул дядя, скрываясь в оранжерее. Сквозь стекла поплыла размытая долговязая фигура в белом халате.

Власов расхохотался, оглянулся на меня:

— Где вы купили такого гуся? Вкусный и жирный.

— Вам понравилось?

— Очень. — Власов сунул в рот спичку, поковырялся в зубах. — А вам понравился катер?

Я пожал плечами.

— Отличное судно, напичкано самым современным оборудованием. Катер приспособлен для моря, имеет большой запас топлива, сборную мачту и парус, устойчив на больших волнах.

— Мне не интересны его характеристики.

— Жаль и зря. — Власов иронично усмехнулся, — вы зачислены на него матросом-инструктором.

— Я не буду участвовать в боевых операциях.

— Пацифист, или религия не позволяет?

— Воспитание.

— Боевых действий не будет, но ты обязан выполнять мои команды, салага.

— Каков состав команды?

— Что?

— Спрашиваю, сколько человек будет на борту катера?

— Десять, с нами двенадцать. — Власов взял меня за руку, крепко стиснул запястье. — Что это? — брови удивленно изогнулись над черными стеклами очков.

— Скифский браслет, — я успокаивающе улыбнулся. — Это мой амулет, к дядиным подделкам он не имеет никаких отношений. Вам не надо волноваться, вы отобрали у меня медальон.

— Хорошо, — Власов улыбнулся и отпустил мою руку, — пусть так и будет. — По голосу я понял, что он мне не поверил. — Идем, хочу представить тебя команде. Ровно в полдень твой дядя обещал закинуть нас в прошлое. Ты должен рассказать ребятам о том, как они будут себя чувствовать во время перехода. Успокой их.

— Тогда я не матрос-инструктор, а сержант.

— Хорошо, боцман.

В небе раздался шум вертолета. Он пролетел над нами и завис над рыбачьим островом.

— Это Любомудрову привезли аппаратуру, для контроля и замеров, — пояснил Власов. — Послушай, ты не знаешь, почему твой дядя не любит Любомудрова?

— Может быть, за острый ум? Не знаю, у них старые счеты, еще со студенческой скамьи.