Физрук-6: назад в СССР

Глава 18

Санитар, он же шофер, помог мне и доктору погрузить Стропилина в скорую. Он кричал и пытался отбиваться, даже умудрился заехать водиле по физиономии, правда, вскользь. Мужик выругался и завернул взбесившемуся пациенту руку за спину. Медсестра тут же вколола моему собутыльнику успокоительное. Кеша, похоже, и впрямь сбрендил, потому что понес совсем уже околесицу. Но лекарство подействовало, и он, наконец, позволил себя уложить на закрепленные носилки и зарыдал. Водила завел мотор.

— Куда вы его? — спросил я у врача.

— Известно — куда! — сказал тот. — В наркодиспансер в Сухом Долу. Туда всех бельчатников свозим.

— Понял! Спасибо! Сделайте, пожалуйста, чтобы его там точно оставили.

Я протянул ему обещанное вознаграждение. Тот взял деньги, сунул их в карман и полез на пассажирское место. «РАФ» отъехал, а я вернулся к «Волге». Хорошо, что выпил совсем немного, не пришлось такси брать. Не хочу, привык на своих колесах. Меня нисколько не мучили сомнения, что я отправил собутыльника в лечебное учреждение. Ему и впрямь не мешает подлечиться. Да может хоть там моя бывшая от него отвяжется? Кстати, с ней и впрямь не мешает потолковать. Ведь если хотя бы половина из рассказанного Кешей правда, то поведение гражданки Шульц-Эглите мягко говоря — подлое.

Интересно, где она сейчас? У Разуваевых? Надо позвонить. И я притормозил возле первого попавшегося телефона-автомата. Нащупал в кармане двушку. Зашел в будку, снял трубку, которую, к счастью, никто до сих пор не срезал. Услышал длинный гудок. Работает. Так бывает не всегда. Я сунул двушку в прорезь, набрал номер директорской квартиры. Долго никто не отвечал. Я уже решил, что никого нет, и хотел было повесть трубку на рычажок, как вдруг в наушнике щелкнуло и раздался женский голос:

— Алё!

— Добрый вечер! — сказал я, не сразу узнав его. — Это Саша!

— А, Саша, привет! — сказала Тигра. — Как твое здоровье?

— Все в порядке. Завтра больничный, наверное, закроют.

— Хорошо, а то в учительской по тебе уже все соскучились.

— А — ты?

— Что — я?

— Тоже соскучилась?

— Конечно! Ты же столько пообещал…

— Если ты насчет нашей задумки, то все в силе. Надо только собраться и все обсудить.

— Жду приглашения.

— Оно обязательно воспоследует, — сказал я. — Кстати, ваша жиличка дома?

— Илга что ли?..

— А у вас другие имеются?

— Да, с некоторых пор у нас живет тетя Катя, — ответила Антонина Павловна. — А что касается твоей бывшей, то она съехала… Чему, признаться, я только рада.

— И я рад, — хмыкнул я. — За всех вас… А где она теперь живет, не знаешь случайно?

— Случайно — знаю… Пушкинская семнадцать, квартира девять. А вот номера телефона — не знаю.

— Спасибо! Передай отцу, что физрук Данилов в четверг выйдет на работу.

— Всенепременно! Отличная новость!

— Ну, пока!.. Увидимся!

Повесив трубку, я вышел из будки. Тем более, что возле нее умудрилась выстроиться очередь из двух человек. Мне надо было сразу домой поехать, но черти понесли меня по новому адресу гражданки Шульц-Эглите. Тем более, что и ехать было всего ничего. Через семь минут, я уже вышел из машины во дворе дома 17 по Пушкинской улице. Дом был новенький. В подъезде сидела консьержка. Опытным глазом она сразу подметила, что я немного подшофе и пускать меня не захотела. Пришлось убедить ее, что мне очень надо. Хотел привычно воспользоваться купюрой, но так любой дурак сможет. Сдержал порыв и провяил обояние. Сработало. Женщина забальзаковского возраста, с сердитым, но простым лицом фабричной мотальщицы — растаяла, как церковная свечка. После того, как я ей наплел про пропавшую жену, которая бессовестным образом бросила троих детей и затихарилась в этом доме, она вошла в положение и пропустила меня. Еще и пожелала оттаскать нерадивую женушку за волосы и разобрать ее в ЖЭКе на товарищеском суде. Я заверил, что так и сделаю и поспешил по ступенькам.

На каждой лестничной площадке было по четыре двери, следовательно девятая квартира находится на третьем этаже. В этом я убедился, преодолев шесть пролетов.

Нажал на новенькую кнопку электрического звонка. Дом вообще был новенький. Видать, кооперативный. Надо выяснить, не может ли моя сеструха в этот кооператив вступить? Дверь распахнулась. И на пороге возникла моя бывшая, в легкомысленном домашнем халатике, еле сходившимся в вырезе на груди. Ее улыбка, казалось, сияла ярче настенных бра в прихожей.

— Я знала, что придешь, — вдруг выдала она.

— Кирюша протелепатировал?

— Телепатия, к сожалению, невозможна, — как ни в чем не бывало, ответила Илга. — Проходи!

Ругаться на пороге не слишком удобно, и потому я вошел в квартиру. Разулся, снял дубленку и шапку. Хозяйка проводила меня в комнату, указала на кресло и удалилась, сверкая голыми ногами из-под слишком коротенького халатика. Я задержал на них взгляд. Все-таки мы прожили вместе несколько месяцев, наши игры в постели были частые и долгие и свежи еще в памяти. Да и бывшая тоже, видать, не забыла об этом.

Я слышал, как она гремит посудой на кухне и вскоре оттуда потек аромат свежесваренного кофе. Илга вернулась через десять минут, с подносиком, на котором красовался изящный кофейный сервиз. Поставила поднос на столик, разлила напиток по чашечкам, одну из них протянула мне, не забыв и блюдечко. Двигалась она при этом как в дешевом эротическом кино из моего времени, как бы невзначай выпячивая прелести. Ха! Не знаю, как насчет телепатии вообще, но направление моих мыслей бывшая угадала точно.

— Стропилин в больнице, — сказал я без всяких предисловий.

— А что случилось? — спросила она, садясь напротив и выставив свои идеальные коленки для моего обозрения.

— Приступ пьяного психоза, — сказал я. — Хотел броситься под грузовик.

— Алкоголизм до добра не доводит.

— Так это не алкоголизм его довел, а ты.

— Ах, так значит он с тобой откровенничал?

— Да, и много чего рассказал, гражданка Шульц.

— Даже так… — усмехнулась она. — Вот и доверяй после этого мужчинам.

— По словам Кеши, ты превратила его в подопытного кролика и теперь довела до психушки.

— Это слишком примитивное толкование, — с холодной усмешкой произнесла она. — Иннокентий Васильевич не кролик, он добровольный участник эксперимента, подписавший соответствующий документ.

— Ну да, в противном случае он бы получил срок.

— Не я его довела до тюрьмы, а — жажда наживы.

— Слушай, тебя что ли вообще ничего не волнует?

— Ну почему же — не волнует, — проворковала гражданка Шульц-Эглите. — Меня волнуют воспоминания и то, что ты сам пришел ко мне…

Я почувствовал, как размягчается моя воля, тая, словно воск под солнцем. Еще немного и я сгребу эту красотку в охапку и разложу ее прямо на полу, на ковре. Этого нельзя было допустить ни в коем случае. В конце концов, человек — не марионетка, чтобы позволить себя безнаказанно дергать за нитки. А я — не Стропилин, запуганный и загнанный, и не дам собою манипулировать. Поэтому, я спокойно продолжал пить кофе. Илга поняла, что примитивное обольщение на меня не подействовало, выпрямилась и одернула полу халатика.

— Так зачем ты ко мне пришел? — спросила она. — Просить за Стропилина? Ну, если ему требует медицинская помощь, то я позабочусь, чтобы она ему была оказана в полном объеме. Его участие в эксперименте было добровольным, вне зависимости от исходных обстоятельств. Если он пожелает отказаться, то решение примет государственная комиссия. Утверждение, что его якобы используют вслепую, словно кролика, опровергается тем фактом, что ему известна моя настоящая фамилия. А это, поверь, доказательство весьма высокого доверия, оказанного Стропилину. Да, он хотел выйти из эксперимента и пригласил меня на встречу, чтобы потребовать от меня то, что я не могу сделать. А когда получил отказ, принялся мне угрожать. И только твое присутствие удержало Стропилина от совершения общественно опасного проступка. Я предвидела такой поворот событий и потому пригласила тебя.

— Звучит логично, только почему ты не сказала мне, что я должен подняться в квартиру?

— Я была уверена, что ты сам догадаешься.

— Я и догадался, но не сразу и потому слышал только часть вашего разговора. Не хочешь ли мне пересказать недостающую?

— Нет, это государственная тайна.

— Или — твоя, — заключил я, вставая. — Ладно. Больше я от тебя ничего не узнаю. Так что — пойду.

— Жаль, но задерживать не смею.

Гражданка Шульц-Эглите непрошибаема, но восстанавливать ее против себя мне не резон. По крайней мере, до тех пор, пока я не придумаю, как мне вывести из-под удара моих пацанов. Честно говоря, судьба Кеши мне безразлична, сам впутался, сам пусть и выбирается. Не исключено, что он и в самом деле приврал. Запросто может, он такой человек. Но в любом случае сегодняшняя наша с ним встреча оказалось полезной. Не лишнее доказательство того, что с Илгой нужно держать ухо востро и ни на какие миролюбивые ее речи вестись нельзя.

— Надеюсь, ты не станешь разглашать мою настоящую фамилию? — спросила она, выйдя меня проводить.

— Я не болтлив, ты знаешь.

— Знаю.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться.

Напялив ботинки и дубленку, захватив шапку, я покинул новое обиталище своей бывшей. Разговор с нею и кофе окончательно отрезвили меня в прямом и переносном смысле. Домой я вернулся в полной уверенности, что нужно употребить все свои силы и средства на защиту близких мне людей, включая «экспериментальный» класс и других ребят, с которыми меня сблизила жизнь в этом маленьком городке в сердце РСФСР. И зная, что ждет всю страну в будущем, я не мог пустить их судьбы на самотек.

Дома я набрал домашний номер Вилены. Мне хотелось услышать живой человеческий голос.

— Алло! — услышал я в трубке томный женский голос.

Это была явно не инструктор райкома ВЛКСМ.

— Добрый вечер! — откликнулся я. — Могу я поговорить с Виленой Игоревной?

— Минуточку, молодой человек, — сказала дама и тут же позвала. — Виленочка, тебя к телефону!

Я услышал шаги и наконец:

— Я слушаю!

— Привет! Это я!

— Здравствуй, Саша! — воскликнула она и на душе у меня потеплело. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно… И буду чувствовать себя еще лучше, если завтра ты со мною встретишься.

— Хорошо, — сказала Вилена. — В семнадцать часов я освобождаюсь.

— Ну тогда я подъеду к райкому?

— Конечно! Буду ждать тебя!

— Замечательно! Тогда до встречи!

— До встречи!

Она положила трубку, я — тоже. Незачем гэбэшникам слушать мои разговоры с девушкой. Итак, завтра у меня второе свидание с Виленой. Очень хочется верить, что на этот раз не придется кого-нибудь спасать. Да и вообще следует подготовиться. Например, приодеться. Так, что с утра подъем, пробежка по облегченному короткому маршруту, завтрак, потом — в поликлинику, закрывать больничный. Хотя, лучше сначала — в поликлинику, а потом все остальное. Очереди в лечебных учреждениях — это кошмар, которого хочется избежать. Надо спросить у Ниночки, нет ли среди родителей моих юных каратистов медицинского чина?

Утром и я впрямь совершил пробежку до поликлиники. Пришлось часок потомиться в очереди и только ради того, чтобы терапевт за пять минут закрыл больничный лист. Выйдя на улицу, я посмотрел на часы. Почти десять. Чтобы не терять времени, бегом вернулся домой, доел остатки картофельного пюре и котлету, принял душ и поехал в ЦУМ. Если где в городе и можно достать приличный костюм, то только здесь. И то — по блату. Я направился прямиком в отдел мужской одежды. Его заведующая — солидная дама лет сорока со следами былой миловидности на лице — выскочила из своего кабинета, чтобы встретить «высокого гостя». Ну так, ведь ее сынок занимается в моей секции!

— Здравствуйте, Александр Сергеевич! — залебезила она. — Желаете, что-нибудь приобрести?

— Мне нужен хороший костюм для свидания с девушкой, — не стал я скрывать своих намерений.

— Тогда прошу пройти в подсобное помещение… А здесь… — Она обвела пухлой, унизанной золотыми с брюликами перстнями рукой торговый зал… — можно найти костюм разве что для собраний колхозников-передовиков…

Откровенный цинизм завотделом меня отнюдь не удивил. В это время вся советская «элитка» только притворялась, что верит в идеалы социализма, предпочитая строить коммунизм в отдельно взятых квартирках и дачках. Самое смешное, что дефицит, на котором они наживались, блат и кумовство, благодаря коим эти людишки строили свои карьеры, возможны лишь в государстве, ориентированном на удовлетворение нужд трудящихся. При капитализме большинство этих «деловых» окажется не у дел, потому что на самом деле ни хрена не умеют. Только — распределять в свою пользу то, что им не принадлежит.

И все-так сейчас, в 1981 году, без блата не проживешь. Однако я, все понимая, цинично пользуюсь им и собираюсь пользоваться впредь. Так что, не моргнув глазом, проскользнул вслед за мадам заведующей в «подсобное помещение», которое на деле оказалось еще одним торговым залом, но для своих. Здесь торчали манекены, одетые по-заграничному, а на передвижных стойках висели на «плечиках» мужские костюмы. Завотделом, с улыбкой содержательницы притона, выкатила стойку с разноцветными пиджаками, брюками и жилетами, явно не пошива местной фабрики.

— Думаю, что для свидания вам подойдет бежевый костюм, производства Венгерской Народной Республики. Он как раз подходит вам по размеру и росту. Да и цвет вам будет к лицу.

— Хорошо, я примерю, — нетерпеливо, потому что не люблю долго возюкаться со шмотками, сказал я.

Завотделом сняла «плечики» с костюмом и повела меня к примерочной кабинке. Глазки ее, подпертые напудренными щечками, блестели так, словно не примерка предстояла, а нечто более интимное. Пришлось ее немного разочаровать. У кабинки я отнял у нее костюм, зашел за шторку и плотно ее задернул. Мадам осталась вздыхать снаружи. Я скинул джинсы и напялил брюки. Следовало признать, что у заведующей отделом мужской одежды глаз наметан. Брюки сидели на мне как влитые. Примерил жилетку и пиджак. Тоже — недурно.

— Вы выглядите, как Ален Делон, — отвесила мне комплимент мадам, когда я отдернул шторку. — Только к такому костюму нужно подобрать соответствующую обувь. Думаю, чехословацкие «Цебо» очень бы подошли.

— А вы разве и обувью торгуете?

— Нет, но для такого элегантного мужчины расстараюсь. Подождите минутку!.. Вот, полистайте пока модные журналы.

Торопиться мне было некуда. Я уселся в кресло возле журнального столика. Мадам усвистала. «Бурда» и «Урода» меня не интересовали. Завотделом вернулась минут через десять, нагруженная коробками. Не забыла она захватить и рожок для обуви. Примерив несколько пар, я выбрал ботинки подходящие для холодного времени года и туфли для весенне-летнего сезона. Мадам так и вертелась возле меня. Надеюсь, она к каждому особому гостю проявляет столько внимания… Хотя вряд ли…

— Благодарю вас, э-э…

— Алевтина Вольдемаровна, — отрекомендовалась она.

— Так вот, Аля, я очень вам благодарен… Сколько с меня?

— Четыреста.

Кивнув, я отсчитал четыре сотни. В это время завотделом упаковала мои покупки. Было видно, что у нее большой опыт. Видать, начинала простой продавщицей, но продвинулась по службе. Вообще, она ничего. Будь мне лет сорок пять, я бы может и польстился.

Алевтина Вольдемаровна проводила меня до выхода из отдела и тут же накинулась на молоденьких продавщиц. Вот что с женщиной делает недостаток мужской ласки.

До встречи с Виленой оставалось еще два часа. Успею пообедать и заехать домой переодеться. Хотя с обедом можно и обождать. Не таскать же Вилену по заслякощенным улицам, лучше сразу в ресторан. Там и поесть можно и потанцевать. А вообще надо разнообразить культурную жизнь. Что тут есть, кроме киношки? Драмтеатр. Интересно, что там ставят?.. Еще есть областной город, где выбор развлечений, наверняка, разнообразнее и куда, кстати, я обещал свозить Ксюху и Володьку.

За двадцать минут до назначенного срока, переодевшись, я сел в «Волгу» и поехал к зданию районного комитета комсомола. Товарищ Воротникова, как и в первый раз задержалась, но ненадолго. Щелкнул замок дверцы, и в салон ворвалось облако ароматов. Видать, девушка не пожалела духов перед свиданием. Я повернулся, чтобы поцеловать ее и обомлел. Что случилось? Не могла же Вилена так измениться с тех пор, когда мы виделись в последний раз! Самое страшное, что глаза, нос, губы — ее. Но вот откуда появились эти морщины и двойной подбородок⁈