Физрук-6: назад в СССР

Глава 10

В четверг, отработав положенные учебные часы, я сразу же поехал в «Литейщик», дабы повидаться с товарищем Пироговым — тренером по баскетболу. Ниночка, как всегда, оказала любезность, вызвала Еремея Владимировича в приемную. Через пять минут он вошел — длинный, как коломенская верста — пожал мне руку и мы вышли в курилку, хотя не курили оба. На вид Пирогову было около сорока, но голова его почти рассталась с волосяным покровом. Судя по рукопожатию, мужик он был сильный.

— Так вы из двадцать второй школы? — спросил он.

— Да.

— Выходит, это вас мне предстоит инспектировать.

— А-а, так это вы будете проверять, как я готовлю детишек к сдаче норм ГТО! — догадался я.

— Ну да, попросили вот… — повел он широкими плечами. — Я бы отказался, да это поручение по партийной линии…

— Да, ничего! — отмахнулся я. — Инспектируйте на здоровье… Я к вам по другому поводу.

— Слушаю вас.

— Я хочу собрать школьную команду по баскетболу, для участия в городской спартакиаде. Ребят я подобрал, но, откровенно говоря, слабоват я в баскете…

— Я знаю, — кивнул он. — Вы мастер спорта по самбо и каратэ.

— КМС по самбо, а по каратэ — любитель, — уточнил я.

— Не важно! — улыбнулся он. — Вот когда приеду вас инспектировать, тогда и посмотрю ваших ребят.

— Кстати, у меня есть парень, — не преминул прихвастнуть я. — С закрытыми глазами и даже стоя к щиту спиной пятаком в корзину попадает.

— Звучит заманчиво, — усмехнулся Пирогов, — если он и мячом попадает, то я уж точно приеду на него посмотреть.

— Тогда буду ждать!

Мы снова обменялись рукопожатиями и разошлись. Я посмотрел на часы, до встречи с Сумароковым оставалось еще полчаса, заскочить что ли куда-нибудь по дороге перекусить? Рядом с гостиницей «Металлург» есть кафе «Весна», там можно наскоро сжевать пару пирожков и запить их в меру горячим какао. Туда-то я и поехал. «Волгу» я нарочно поставил напротив входа в гостиницу. И оставил пассажирскую дверцу незапертой. Кафе было с противоположной стороны улицы, так что взяв пирожки и какао, я встал у окна и прекрасно видел свою машину.

Я как раз дожевывал второй пирожок, когда со стороны гостиницы показался Илья Ильич. Ага, по-прежнему делает вид, что живет в номере, где на самом деле обитает только журчащий магнитофон. Ну-ну… Неторопливо дожевав и допив, я подхватил шапку и направился к своему «ГАЗ-24».

Едва я плюхнулся на сиденье, как пассажир протянул мне… пистолет.

— Нам предстоит перестрелка? — уточнил я, не сразу беря у него тускло отсвечивающий вороненой сталью ТТ.

— Надеюсь, что — нет, — ответил Сумароков, — но держите наготове.

— Интересно, что за зверь у нас такой сегодня, — пряча ствол в карман и заводя мотор, проговорил я.

— Увидите, — сухо ответил он.

Ага, видать, не все гладко идет у этого смотрящего или кто он там. Раз дело дошло до огнестрела. Наверное, не все согласны отстегивать невменяемые бабки на этот их общак или как там он называется? Однако, кроме шуток, надо быть начеку. Я, конечно, в себе уверен, но бывает и на старуху проруха. Честно говоря, мне стало даже интересно. Не то что бы захотелось приключений на пятую точку, но все-таки какое-никакое разнообразие в череде будней. Хотя, судя по хмурому виду моего пассажира, ему как раз не улыбалось вляпаться в эти самые приключения.

— Куда едем? — спросил я.

— На Старый Завод, — пробурчал Илья Ильич. — Знаете такой?

— Слыхал, но где именно он находится, не знаю.

— По проспекту Маркса до самого конца, в сторону пересечения с улицей Калинина, а там я скажу.

Ну я и погнал в указанном направлении. Вечером даже в Литейске на улицах хватает машин, до московских пробок будущего, конечно, далеко, но все равно особо не разгонешься. Однако я и не торопился. Сумароков меня тоже не подгонял. Так что до конца проспекта мы добрались только через полчаса после того, как отъехали от гостиницы. Упираясь в Круговую, городская магистраль превращалась в загородное шоссе. Новых указаний от пассажира не последовало, и я продолжал движение. Прошло еще минут десять, когда он сказал:

— Сейчас поверните направо.

Я притормозил, увидев небольшой проселок, который ответвлялся от главной дороги. Никаких указателей или знаков, которые дали бы понять, куда ведет этот поворот, не было и вряд ли здесь вообще кто-нибудь ездит, но фары высветили довольно неплохо расчищенный путь. Проселок углублялся в заснеженные поля, а впереди, на фоне почти настолько же светлого, из-за полной луны, неба темнели какие-то строения. Похоже, к ним мы и направлялись. Прошло еще около десяти минут, и я притормозил возле железных ворот.

— Посигнальте, — сказал Илья Ильич.

Как только я посигналил, ворота заскрипели и створки начали расходится, но я не торопился проезжать внутрь.

— Что же вы стоите? — спросил Сумароков.

— Если возникнут проблемы, машину лучше оставить снаружи, — ответил я. — Что-то мне не хочется таранить ворота. Я ее лучше разверну.

— Разумно, — кивнул он. — Я выйду, а вы разворачивайтесь.

Он выбрался из салона, прошел в створки ворот и стоял там, ожидая покуда я разверну «Волгу». Я поставил машину таким образом, чтобы сразу выехать на проселок, а после присоединился к Илье Ильичу. Рядом с ним уже торчал какой-то парень. Даже в лунном свете было видно, что он недоволен моей предусмотрительностью, но мне было пофиг. Лишь бы не выкинул какой-нибудь подлянки. Пусть только сунется к машине.

Парень свел створки ворот, но запирать не стал. Повел нас по тропе, промятой в сугробах, к зданию, которые выглядело относительно целым на фоне остальных руин. В нем даже виднелось светящееся желтым окошко. Чтобы добраться до двери, рядом с ним, нужно было подняться по лестнице. Встречающий пропустил нас вперед, а сам остался у подножия лестницы. Я поднялся следом за Сумароковым. И прежде, чем войти в дверь, огляделся. Ночью даже под луной, обзор не ахти, но я сумел рассмотреть обширный двор, заваленный снегом и огромный корпус с проваленной крышей. Рядом с ним стоял УАЗ «буханка». Что ж, возьмем на заметку.

Когда я вошел внутрь каптерки — а как еще назвать довольно тесное помещение с длинным столом-верстаком, печкой буржуйкой и не несколькими табуретками? — то увидел, кроме Ильи Ильича, еще двух угрюмого вида мужиков, судя по рожам, совершивших за свою бытность по паре ходок, как минимум.

Один из них придвинул моему спутнику табурет, другой налил в алюминиевую кружку дымящуюся жидкость из старого чайника, который снял с буржуйки. Чифир, что ли? На меня они внимания не обратили. И я скромно остался у входа.

— Байкал? — вопросительно буркнул Сумароков, глядя на того, кто поставил перед ним кружку.

— Не, чифир, — хмыкнул тот, и увидев, что Илья Ильич отодвигает кружку, добавил: — Да заливаю я, шалфей это!

Смотрящий все-таки взял кружку и отхлебнул. Дальше у них пошел разговор, содержание которого я не понял, хотя изредка в нем звучали знакомые мне слова, из тех, что ушли из блатного жаргона в общеупотребительную лексику. Судя по ним, речь шла о солидной сумме денег, которые должны были передать эти два зэка в общую кассу, но пытались каким-то образом увильнуть от этой чести. При этом никто из троих не басил — то есть, не повышал голоса, но по лицам было видно, что разговор напряженный.

Наконец тот, кто подал Сумаркову табурет, принялся возиться в дальнем углу каптерки, пока не извлек оттуда куб с гранью, примерно, в пятьдесят сантиметров, обмотанный толстым слоем пленки, и водрузил его на верстаке. Илья Ильич чуть мотнул головой, и я шагнул к кубу. И тут один из зэков встряхнул кистью и у него в пальцах сверкнул нож. Я был готов к такому развитию событий. Отшатнулся, будто испугался, и подсек ногу уголовника как раз в тот момент, когда тот сделал — как он думал — обманный выпад.

Этот акробатический этюд окончился для блатного плачевно. Он рухнул на пол, зацепив подбородком край верстака. Что-то отчетливо хрустнуло у него в шее и он замертво свалился к моим ногам. Второй уголовник дернулся было, но благоразумие взяло верх и над жадностью и над жаждой мести. Я выхватил ствол. Урка поднял грабли, показывая, что безоружен, и отступил к стене. Я взял куб под мышку, на всякий случай не выпуская из руки ТТ, чтобы у этого ухаря не возникло вредных иллюзий.

Сумароков открыл дверь, пропуская меня вперед. Ну да, там же у лесенки еще один маячит. Однако тот, увидев меня с пушкой наперевес, проявил прыти гораздо меньше, чем его подельники. Он сразу побёг открывать ворота. Я забросил денежный куб на заднее сиденье. Потом постучал ногой по скатам, дабы убедиться в том, что привратник не пропорол мне финарем колеса, а затем сел за руль. Илья Ильич плюхнулся рядом со мною. Я рванул с места.

На полной скорости, какую-то только можно позволить на заснеженном проселке, я довел машину до шоссе. И только здесь сбавил скорость. Оглянувшись назад, увидел огоньки фар, приближающейся от Старого Завода машины. Надо же! Погоня! Выходит, игра еще не окончена. Ну что ж, давайте, покатаемся наперегонки. Я рванул в сторону города. От своротка к бывшему заводу фабриканта Свешникова мы успели отъехать на километр, когда на шоссе выбралась «буханка».

Двигалась она быстро, но супротив «ГАЗ-24» не тянула. Так что я расслабился. Оказалось — зря. В последние дни было относительно тепло и снег слегка подрасквасился, а теперь его прихватило морозцем. И машину повело. В эту эпоху о «зимней резине» и не слыхали, так что обута была моя тачанка в круглогодичную. Благо, шины были новые, но все равно, лихачить не рекомендовалось. Пришлось сбросить скорость. Догоняющие воспользовались этим, и дистанция стала потихоньку сокращаться.

— Жми, сынок! — от испуга перешел на отечески-панибратский тон Илья Ильич. — Догонят — завалят. У них калаш с собой.

— Что ж они так в каптерке-то лоханулись? — спросил я, мягко вдавливая педаль в полик.

— Думали — ты фраер… Извозчик, — процедил он. — Хотели по дешевке купить. Не выгорело. Теперь, после того, как ты Губу завалил, озлились… Жми парень. Уйдем живые, половину этого кубика отстегну.

Звучит, конечно, соблазнительно, но если снесет с дороги, то бандюганам никто не помешает покрошить нас из АК. Впереди показалась арка символических ворот города Литейска. Опоры ее больше напоминали элементы конструкции фортификационного сооружения, словно строители собирались останавливать вражеские танки на подступах к городу. Решение пришло неожиданно, времени на тщательное обдумывание у меня не было, и я просто нажал на педаль тормоза.

«Волгу» повело и развернуло поперек дороги. Интуиция меня не подвела. Водила «буханки» машинально попытался уйти от столкновения и мчащийся на полной скорости УАЗ с грохотом врезался в опору арки. Я хотел было продолжить путь, покуда урки не очухались, но у моего пассажира было на сей счет другое мнение. Он вдруг отворил дверцу и вывалился из салона. Бросить его я не мог, поэтому мне пришлось сделать тоже самое. Мы притаились за кузовом нашего автомобиля, прислушиваясь к тому, что происходило на месте аварии.

Там что-то булькало, скрежетало, трещало, но больше никаких звуков не доносилось. Тогда Илья Ильич метнулся к «буханке». Я, держа ТТ наготове, последовал за ним. Задняя дверца УАЗа от удара распахнулась. Проникавший внутрь лунный свет, озарил неподвижное тело. Похоже, это был тот уголовник, которому я сломал шею. Подельники взяли его трупак с собой. Сами-то они где? Я осторожно двинулся к кабине, на которую пришелся основной удар. И лобовое и боковые стекла вылетели при столкновении, и было хорошо видно, что оба урки здесь. Никуда не делись.

Один свисал из кабины, другой — тот, кто был за рулем — остался внутри. Я даже увидел автомат, который валялся под аркой. Видать, в момент аварии, тот, кто сейчас висел снаружи, держал его в руках. В любом случае, дотянуться до калаша он не мог. Я надел перчатку и приподнял голову свисающего за волосы и всмотрелся в лицо. Лунный свет отразился в широко открытых глазах. С этим все ясно! В этот момент мой спутник осматривал водилу.

— Тоже — жмурик, — подытожил осмотр Сумароков.

Не удивительно. Железный внутри УАЗ, что гробик на колесиках. От любого столкновения — травмы сильные обеспечены.

— Ну что? — спросил его я. — Едем?

— Для начала надо все подчистить, — пробурчал он. — Отойдите в сторонку, я все сделаю. Будет лучше, если вы отгоните машину подальше.

— Хозяин — барин, — кивнул я, возвращаясь к «Волге».

Прежде, чем сесть за руль, я сделал вид, будто опять проверяю шины, а сам искоса наблюдал за своим пассажиром. Он подобрал автомат и повесил его на шею мертвяка. Потом что-то достал из внутреннего кармана. В напряженной тишине раздался звонкий щелчок и в руке Ильи Ильича затеплился огонек. Зачем ему зажигалка? Он же не курит! Пассажир оглянулся на меня, махнул рукой, дескать, отъезжай! Я не стал больше тянуть. Сел за руль, миновал арку ворот и проехав еще с десяток метров, притормозил.

В этот момент позади жахнуло. Я выскочил из салона, посмотрел назад. На оранжевом фоне, охватившего «буханку» пламени, фигура Сумарокова казалась черной. Он швырнул что-то в огонь и бросился к «Волге». В этот момент с неба вдруг повалил снег. В горячке погони я и не заметил, как небо постепенно затянуло тучами. Лунный свет померк, и теперь окрестности озаряло только пламя пожара. В его отблесках я увидел какие-то прямоугольные кружащиеся бумажки. Одна из них спикировала и прилипла к лобовому стеклу. «Дворник» смахнул ее. Подбежавший Илья Ильич рванул пассажирскую дверцу, ввалился в салон.

— Ходу! — крикнул он.

Я сел за руль и дал по газам. Через десять минут свернул на Круговую дорогу. Снег валил все гуще. И это хорошо, может следы заметет — главным образом, шин моей «Волги». Странные я сейчас испытывал ощущения. Объективно — я преступник и соучастник преступления. Не то что бы меня это сильно волновало, но все равно придется доложить Курбатову. Хотя не обязательно вдаваться в подробности. Он сам втянул меня в эту их хитро выделанную операцию.

— Давайте заедем к вам, — сказал мой пассажир, вернувшийся к своей обычной манере общения. — Возьмете свою долю и вообще — поговорим.

Предложение заманчивое, но не следовало забывать и о прослушке на моем телефоне. Сказать ему об этом, значит, спалить всю малину. А с другой стороны, если отключу разок, ни хрена с этими слухачами не произойдет. Я и так их избаловал. И я повернул к дому. Сидорыч открыл ворота, я загнал «Волгу» внутрь. Высадил Илью Ильича. Он сам забрал с заднего сиденья денежный куб. Впустив гостя в квартиру, я быстренько разулся и прошел в большую комнату. Выдернул телефонный шнур из розетки. Вот и пусть там у себя побесятся.

— Чаем не угостите? — спросил Сумароков. — А то чифир урки бодяжить мастаки, а вот — нормальный шалфей заварить не могут.

— А у меня шалфея нет, — ответил я. — Только — индийский.

— Извините, это я по старой привычке на феню съезжаю, — откликнулся тот. — Шалфей — это чай обычной крепости.

— Ну это я сделаю. Отдыхайте пока.

Оставив его в комнате, я отправился на кухню. Поставив чайник на плиту. Я вытряхнул старую заварку, ополоснул заварник и принялся ждать, когда закипит вода. Потом заварил чай «обычной крепости». Достал из холодильника колбасу и сыр, быстро нарезал и соорудил бутерброды. Вот уж не думал, что придется Сумарокова чаем угощать. А он мужик рисковый. Сразу видно — тертый калач. Неужто поделится барышом? Или тут кроется какой-то подвох? Не даром же воры что-то про общак терли.

— Александр Сергеевич! — позвал он. — Подойдите, пожалуйста!