Глава 12

— Ну приехала, что с того? — спросил я.

— А то, что весь педсостав должен быть представлен товарищам из отдела образования, — назидательно произнесла Царева. — А мне приходится собирать вас по всей школе.

— Я как раз шел в учительскую.

— Вот и славно! А я пока поищу Виктора Сергеевича.

— Он сейчас тоже придет.

Она махнула мне и помчалась дальше. Я двинул в учительскую. Войдя, я обнаружил там только коллег, но гудящих, как растревоженные пчелы. Выяснилось, что комиссия в полном составе заседает в кабинете директора, а нас будут туда таскать по одиночке, как школяров — на педсовет. Сейчас там находилось химичка и ее возвращения ждали, как вестника божьего. Пока я ручкался с мужской частью коллектива и чмокался в щечку — с некоторой, самой симпатичной частью женской, вернулась завуч с трудовиком на аркане. И тут же из приемной показалась раскрасневшаяся Екатерина Семеновна.

— Ну, что там они говорят? — кинулись к ней товарки.

Киреева только отмахнулась, а Эвелина Ардалионовна громко известила:

— Товарищи, минутку внимания! Комиссия не для того проводит индивидуальные собеседования, чтобы его результаты разглашались. Так что будьте благоразумны.

В этот момент в учительскую выглянула Раечка и крикнула:

— Данилов!

И все обернулись ко мне, провожая взглядами, словно я уже шел на эшафот. Отворив дверь директорского кабинета, я увидел затылки солидных дядь и теть в костюмах. Даже женщины были, как мне показалось, в пиджаках, но конечно, это были жакеты. Присутствующие слушали блеяния Пал Палыча, но когда я слишком громко хлопнул дверью, они, как по команде повернулись ко мне. Среди незнакомых лиц я увидел тренера Пирогова, который подмигнул мне и… Ого! Вот так поворот!.Это была она… Прекрасная незнакомка из подъезда, где живут Константиновы! Она-то как здесь оказалась⁈ Девушка смотрела на меня с любопытством, но не более того.

— Познакомьтесь, товарищи! — произнес Разуваев, его командный, обычно, голос, теперь звучал немного оправдывающеюся. — Александр Сергеевич. Наш преподаватель физической культуры.

Я поприветствовал членов комиссии кивком т проговорил:

— Здравствуйте, товарищи.

— Товарищ Данилов не только молодой специалист, но и общественник, — продолжал директор. — Помимо своих непосредственных обязанностей, ведет секцию по самбо, а также, вместе с преподавателем немецкого языка, товарищем Рунге, организовал любительскую киностудию. Снятый ими фильм принят к показу на всесоюзный фестиваль любительских фильмов. Кроме всего прочего, Александр Сергеевич очень ответственный и мужественный гражданин, лично участвовавший в задержании опасных преступников. В общем, я могу долго рассказывать о достоинствах товарища Данилова.

Ну директор разошелся, будто хотел продать меня по выгодной цене. Но чай не на рынке рабов…

— Спасибо, Павел Павлович! — сказала соседка Константиновых. — Нам очень интересно было послушать о достоинствах товарища Данилова. — Она лукаво покосилась в мою сторону. — Теперь предоставьте нам возможность в них убедиться.

— Да, разумеется, Вилена Игоревна, — кивнул директор.

— Александр Сергеевич, — впервые обратилась ко мне та. — С вашего позволения, члены комиссии посетят одно из ваших занятий. Мы хотим сделать срез и проверить методику преподавания.

— А если я не позволю? — спросил я. — Члены комиссии не посетят мои занятия?

По кабинету прокатился возмущенный ропот. Упомянутые «члены» начали недоуменно переглядываться, но девушка моей мечты лишь лучезарно улыбнулась.

— Вы же понимаете, что это лишь вежливая фигура речи, — сказала она.

— В таком случае, буду ждать, — я столь же вежливо поклонился кивком головы и покинул кабинет.

Не знаю, зачем я так поступил? Наверное, мне хотелось сбить спесь с этой фифы. Тоже мне — начальница. И только, когда я вернулся в учительскую, меня торкнуло. Увиденное в глюковизоре — это не сон и не бред. Ее действительно зовут Вилена, выходит то, что я увидел — правда!.. А что я, собственно видел? Будущее? Хотелось бы надеяться. Ведь если верить кольцу-браслету, мы с этой фифой из городского отдела народного образования подружимся. Впрочем, пора брать классный журнал и идти на занятия.

Комиссия пришла ко мне только на третьем уроке. Но я о ней не забыл, ждал… Едва я построил свой восьмой «Г», как отворилась дверь и в зал вперлась кучка из четырех человек. Впереди шествовал солидный дядя, в темно-серой тройке, с залысинами и в больших очках, в руках он держал раздутый, как бегемот, кожаный портфель. Над дядей возвышался Еремей Владимирович. Возле него бултыхалась тощая девица в туго сидящем на ней, и потому обтягивающем каждую косточку, синем платье с серебристой вышивкой на груди.

Ну а замыкала группу Эва, которая издалека принялась гримасничать и подавать мне какие-то беззвучные знаки. Вилена Игоревна, видать, не сочла нужным посетить мой урок. Наверное у нее нашлись дела поважнее. Ну и ладно. Я предложил гостям низенькую скамейку, из тех, что тянулись вдоль стен. А потом сделал вид, что никаких посторонних в зале нет. Начал урок, как обычно, с разминки. Затем — зарядил стандартные прыжки через гимнастического коня, упражнения на кольцах, перекладине и брусьях.

Никаких показательных выступлений. Обычный урок, за время проведения которого я не оглядываться в сторону комиссии, тем самым и настроил ребят, будто мы одни и занятие — рядовое.

Когда прозвенел звонок и пацанва кинулась в раздевалку, меня окликнули. Я обернулся и увидел только тренера по баскетболу. Остальные, похоже, давно ретировались, потому что Пирогов по-свойски сидел на скамейке. Он даже уличную обувку снял и теперь щеголял в шерстяных носках. Я подошел к нему.

— Не знаю, как другим, а мне понравилось, как вы ведете урок, — сходу признался он. — Сразу видно, что учитываете физические данные своих подопечных. А вообще, они у вас хорошо подготовлены.

— Благодарю!

— Хотелось бы также взглянуть на вашу баскетбольную команду.

— Можно устроить, — кивнул я. — Попрошу завуча, чтобы помогла вытащить ребят со следующего урока. У меня как раз «окно», так что зал свободен.

— А это удобно? — спросил он. — Я имею в виду — вытаскивать ребят с урока.

— Удобно. А то после занятий мы их не выловим.

— Тогда — давайте!

Оставив его в зале, я отправился в учительскую. Во-первых — вернуть журнал. Во-вторых — выловить Цареву. Я ее перехватил буквально на выходе. Эва была вся в мыле — так загоняла ее комиссия. А тут еще я со своей просьбой. Мне ее даже жалко стало. В последнее время завучиху стало не узнать. Вот что любовь с человеком делает. Даже — безответная. Грех пользоваться расположением несчастной женщины, но деваться некуда, я же обещал тренеру, что соберу ребят.

— Слушай, Эвочка, — понизив голос до интересных тонов, проговорил я, — мне нужно вытащить учащихся с урока.

— Каких именно? — спросила она, нервно оглянувшись, не слышит ли нас кто.

— Вот список! — я сунул ей листок, на котором у меня записаны имена моих баскетболистов.

— Двенадцать человек! — ахнула она. — Для чего это вам?

— Тринадцать, — уточнил я. — Нужно еще позвать Сидорова из моего класса. Все это наша школьная команда по баскетболу. Я хочу показать ее тренеру Пирогову.

— А-а, это другое дело! Все-таки — честь школы! Да, отпрошу твоих баскетболистов.

— Спасибо! — переполненный благодарности я чмокнул ее в щечку.

Царева залилась краской и выскочила из учительской. Как раз позвонили к уроку. Я тоже повернулся было, чтобы вернуться в спортзал, но дверь учительской распахнулась и вошла… Вилена Игоревна. Словно не заметив меня, подошла к телефону, взяла трубку и начала набирать номер. Понятно. Я здесь лишний. Однако уйти мне не удалось. Потому что суровая председательша комиссии роно — или кто она там? — вдруг показала мне рукой: задержитесь, мол. Ну что ж, начальству положено подчиняться.

— Воротникова, — сказала она в трубку, когда на другом конце провода ответили. — Я сегодня сразу после инспекции домой… Да, спасибо!

Вилена положила трубку.

— Извините, Александр Сергеевич, что задержала вас, — сказала товарищ из гороно, — я испугалась, что вы сейчас уйдете и мы с вами не увидимся.

— Да нет, — растерянно поговорил я. — Я еще товарищу Пирогову должен нашу школьную команду по баскетболу показать.

— То-то я смотрю он с такой охотой с нами сегодня поехал. Обычно привлеченные специалисты всячески отнекиваются от такой чести…

— Просто Пирогову я заранее сообщил, что у меня есть парнишка с уникальным талантом по его части.

— Вот как! — усмехнулась Вилена. — Имел место предварительный сговор…

— Да, а еще он меня хвалит, так что заключение этого привлеченного специалиста не будет объективным.

— А вас все хвалят! — усмехнулась она. — И директор. И завуч за вас горой. Да и по городу только и разговоров… Данилов да Данилов.

— И потому вы захотели на меня посмотреть? — осведомился я. — Как на экзотическую зверушку!

— Потому, что я вас уже однажды видела, — без всяких ужимок ответила моя собеседница. — Мельком, в подъезде. А вот сегодня, в кабинете вашего директора, узнала, что тот, случайно встреченный парень, и есть знаменитый Данилов.

— А я вас тоже видел недавно, можно сказать, что — во сне, — признался я. — И из этого сна узнал, что вас зовут Вилена, а больше — ничего.

— Интересно начинается наше знакомство.

— Предлагаю продолжить.

— Каким образом?

— Обычным. Хотите — в кино сходим? Или — в театр?

— Или — на стадион! — подхватила она. — Давайте лучше погуляем?

— Когда?

— Завтра.

— До часу дня я на выходных занят, а вот после свободен.

— Тогда в тринадцать тридцать, скажем, у памятника Восставшим рабочим на центральной площади.

— Тогда — до завтра!

И она, простучав каблуками, вышла из учительской, оставив меня в ошеломлении. Нет, к тому, что на меня женщины заглядываются иногда, я привык, но ведь, Вилена свет Игоревна, даже не клеила. Она прямо, без обиняков дала понять, что хочет со мною познакомиться. Не ломаясь, не строя глазки, не кокетничая. Не зная, как Саньку, а мне такая женская прямота всегда импонировала. Илга, да и Наташа — в этом смысле тоже мне нравились, но первая слишком самостоятельна для того, чтобы быть моей женой, а вторая — простовата. Да и запропастилась куда-то, а я сидеть и ждать у моря погоды не привык.

Ладно, не стоит торопить события. Может, все не так уж и солнечно… Что я знаю об этой женщине? Да ничего! Кроме того, что она — решительная и властная, это сразу видно, да и должнасть не абы какая, соответствует. Как говоря в народе — девка с характером. Ну и красивая — конечно. Это не отнять. И еще то, что кольцо-браслет, подаренное мне моим учеником, показало мне крохотную частичку нашего общего будущего. А может — кроме этой частички ничего и не будет? Хватит мозги себе гаданиями забивать — будет не будет? Надо в спортзал возвращаться, представлять Еремею Владимировичу наших баскетболистов.

И я посвистал в свои палестины. Опоздал чуток. Когда я ворвался в зал, мои баскетболисты уже слушали, разинув рты, гостя. Он держал тяжелый мяч на кончиках пальцев и показывал, как надо тренировать кисть, чтобы броски получились мягкими и точными. В общем, заезжий тренер сразу взял быка за рога. Мне осталось лишь наблюдать. Не знаю, что сказал пацанам и девчатам этот ловкач из городского спортобщества, но они ему внимали как Хазанову в передаче «Вокруг смеха». Только что — не смеялись.

Подойдя к гостю, который, похоже, освоился здесь вполне, я сказал:

— Вижу, вы уже начали знакомство с ребятами, Еремей Владимирович!

— Да, нам есть о чем поговорить и что показать друг другу.

— Тогда я не буду вам мешать. У меня еще дела.

— Хорошо. Спасибо вам!

Мы обменялись рукопожатиями, и я отправился в гости к Митрохиным. Запланированное следует выполнять. В общем, я не сомневался, что в этой семье все благополучно. Сева, старший брат Матвея, комсорг школы. Правда, я с ним в основном только на уроках пересекаюсь, но знаю — парень серьезный, начитанный, в педагогический после школы собирается. Среди пацанов — это редкость. Да и Мотя неплохой парнишка. Правда, сорванец, велосипедный лихач. Такие, как он, в будущем станут заниматься велотриалом или как это у них называется?

Дом, где жили Митрохины, не представлял собой ничего выдающегося. Обычная девятиэтажка в новом микрорайоне. Хотя сейчас, в начале восьмидесятых такие кварталы были еще в диковинку. Жители старых домов люто завидовали счастливчикам, получившим квартиры в современных панельных многоэтажках. Ну как же — кроме электричества и газа — холодная и горячая вода и теплые уборные. Нет, грех жаловаться, с удобствами в Литейске вообще все неплохо, хотя, конечно, большинство домов лишены либо всех сразу, либо только некоторых, но эти достижения поздней советской архитектуры все еще оставались зримыми символами зрелого социализма.

Так что, входя в подъезд, из которого не выветрился еще запах свежей краски, я попал — по меркам нынешнего времени — в наступившее будущее. В доме было даже два лифта — грузовой и пассажирский. В кои-то веки можно позволить себе не сигать через ступеньку. Хотя бегать по лестницам полезнее, нежели — солидно и неторопливо подниматься в лифте. Первым откликнулся грузовой, в него я и зашел и начал неторопливое восхождение к коммунальным небесам.

Вышел на седьмом. Нажал на кнопку звонка. Я кстати, хотел, как обычно, прихватить с собой ученика, дабы он ввел меня в круг своей семьи, но Матвей усвистал из школы раньше. И вот теперь я ждал, когда мне откроют. Наконец, щелкнул замок, и дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла дверная цепочка. В образовавшейся щели, где-то на уровне моей груди, блеснул глаз. Он рассматривал меня так пристально, словно пытался высмотреть всю мою подноготную.

— Вам каво? — проскрежетал старческий голос.

— Я к Митрохиным! — откликнулся я.

— Мы Митрохины… А чаво надо?..

— Моя фамилия Данилов! — постарался произнести я, как можно отчетливее и громче обычного. — Я учитель Матвея и Севы!

— Так нетути их… И родителев ихних тоже нетути.

— Как же так? Я же предупреждал Матвея, что заеду сегодня.

— Нетути их, — упрямо повторил старческий голос. — А я не пущу… Можа ты шаромыжник какой…

И дверь захлопнулась. Ясно. Я вернулся к лифтам. Нажал на кнопку вызова. На этот раз приехал пассажирский. Ну что за люди! Предупреждал же! Вот тебе и во всем положительное семейство. Не, зря я передумал проводить родительское собрание. Взять бы и пристыдить прилюдно «родителев» Митрохина. Это в любом случае пора сделать. Не в смысле — пристыдить, а смысле — провести. А заодно — повидать старшее поколение моих пацанов. По крайней мере — тех, кто соизволит придти.

Я вдруг решил заскочить к своим, которые, правда, не знают, что они мои. Брательника я вижу почти каждый день, но мы успеваем перекинуться буквально парой слов. А сестренку с того самого Дня Володькиного Рождения и не видал. А заодно, спрошу через них — как дела у Наташи? Они же с Ксюхой подружки. Я вышел из подъезда, сел в «Волгу» и покатил в сторону Заречья. Правда, по пути заскочил в «Гастроном», набрал вкусностей. Знаю, сеструха будет недовольно морщить носик, но ничего, перетопчется.

К своему исходу, месяц февраль как-то резко сдал. Осели сугробы, ручьи дружно потекли к Проныре. По ночам еще прихватывало морозцем, а иногда и понималась метель, но хребет зимы был уже перебит. Пересекая мост, я краем глаза заметил, что в ледовом панцире, который сковал русло реки, появились трещины. Значит, скоро начнется ледоход. Красивое, наверное, зрелище? Никогда не приходилось видеть. Вот завтра, гуляя с Виленой, и посмотрю. Хотя вряд ли к завтрашнему дню вся это масса льда стронется с места.

Припарковав машину возле знакомого забора, я вытащил с заднего сиденья пакеты со снедью и потащил все это к дому. Руки были заняты, пришлось калитку открывать локтем. Хорошо, что она не была заперта на щеколду, как обычно. Я пересек двор и поднялся на крыльцо, толкнул дверь. Она тоже оказалось открытой. Ну да в частном доме и не сидят обычно на запоре: то по нужде, то за дровами выскочить. Я постучал одной ногой об другую, чтобы стряхнуть комки мокрого снега, вошел в сени. И услышал напряженные голоса.

Загрузка...