Фэнтези и Фантастика. Сборник рассказов и миниатюр

54. Истинная сущность (18+)

Двое парней сидели в летнем кафе под открытым небом в центре города. Они вели непринуждённую беседу, поглядывали на проходящих мимо девушек, курили и попивали пиво. Вполне обычное времяпрепровождение двух друзей в выходной день, хотя, пить они, пожалуй, начали рановато — только недавно миновал полдень. По этой же причине кафе почти пустовало, и молодые люди, никого не стесняясь, разговаривали в полный голос.

— Что мы всё обо мне и обо мне, — сказал один из них.

Был он светловолос, коротко стрижен, гладко выбрит, одет «цивильно» — в серый костюм с белой рубашкой, правда, без галстука. Самой примечательной его чертой был длинноватый нос, так и напрашивающийся на сравнение с орлиным клювом.

— Сам-то ты как? — продолжил он. — Где пропадал целый год?

— Действительно, что это мы всё о тебе, — усмехнулся второй.

Он был едва ли не полной противоположностью собеседника: темноволосый, с недельной щетиной, безуспешно пытающейся претендовать на звание бороды, одет во всё чёрное — джинсы и рубашку. Он выглядел худощавым, но, возможно, такое впечатление складывалось из-за высокого роста, заметного даже в сидячем положении.

— Давай лучше о женщинах поговорим, — перевёл он тему, отводя разговор от собственной персоны.

— Ну и как у тебя с ними? — то ли не заметив ухода от ответа, то ли зная манеры друга и привыкнув к ним, поинтересовался светловолосый.

— Да порядок, не жалуюсь, функция работает оптимально, «Виагра» не требуется, — хмыкнул высокий брюнет. — Но не в этом суть.

— А в чём?

— В женской сути, — щёлкнул пальцами он. — Вот о ней и речь. Будьте любезны, изложите вашу точку зрения, месье Антонио.

— Блин, Вад, я уже устал трындеть сегодня, язык опух, — покачал головой Антон. — Давай сам гутарь.

— Лады, — согласился Вадим. — А ты как всегда оспоришь.

— В споре рождается истина, — процитировал Антон.

— Наше дело не рожать… — хмыкнул Вад. — Кстати, в этом как раз и ключ. Рассмотрим вопрос на примере…

Он огляделся вокруг, выискивая подходящий объект.

— Взгляни вот на эту особу, — указал он на проходящую мимо девушку.

— На малолеток потянуло? — ехидно вопросил Антон.

— Не-не, — открестился Вад. — Но ты глянь, всё напоказ, а показать-то нечего. Ни сисек, ни жопы.

Девчонка, на вид лет четырнадцати, в топике и мини-юбке, ещё не успела отойти далеко и вполне расслышала Вада, и не думавшего понижать голос. Покосившись на приятелей, она пробурчала что-то похожее на «Козёл!»

— Козявка! — не остался в долгу Вадим.

— Молодёжь, — по-стариковски проворчал Антон. — Распустились, сплошная безнравственность. Вот в наше время…

— Да не то, — отмахнулся Вад. — Но ты прав, хоть и паясничал. Я вот об чём речь веду. Соплячка, а мужика уже хочет, поди, и не целка уже…

— Блядская бабская натура, — прокомментировал Антон.

— Да ты дай договорить, — скривился Вадим. — Ты прикинь, какой у неё к двадцати потасканный вид будет. Если раньше по залёту замуж не выскочит, конечно. Соответственно, потом женится на ней только какой-нибудь чмошник.

— И чё? — спросил Антон. — Нам не похрен?

— Ну, ты слушай. Это ж пример. И такое не в нынешнем поколении началось, всегда так было, просто не столь явно. А такие каких детей рождают и воспитывают?

— Гопников, — пожал плечами Антон.

— Вот-вот. Вырождение людей происходит. Причём по нарастающей.

— Мы вроде про баб начинали, — заметил Антон.

— Так я к тому и веду. Нам вот по четвертаку стукнуло, а не женаты. Потому что баб нормальных мало. А какие есть, те больше смотрят не на то, какой мужик сам по себе, а к нему в карман. И это тоже ненормально.

— Почему? — удивился Антон. — Бабло решает всё. Семью-то обеспечивать надо.

— Норковые шубы и иномарки — это необходимость для семьи, что ли? Туфта. Да и вообще, всякие бизнесмены женятся на красивых пустышках, напоказ, для поддержки имиджа. Потому бабы и стараются под топ-моделей закосить. А нужно стремиться к естественности.

— Ага, будем жить в лесу и молиться колесу.

— Не утрируй, — махнул рукой Вад. — Я вообще про внешность. Модели — тощие, как швабры. А как ребёнка родят — с горем пополам, с трудом и болью, — большинство жиреют как коровы. Потому что перестают за собой следить — мол, муж уже никуда не денется. Сечёшь мою мысль?

— Не совсем, — признался Антон. — Ну, есть шмары и швабры. И чё дальше?

— Ладно, вернёмся к баранам, то бишь к нам, — хмыкнул Вадим. — Шмары нам не нужны, для моделей карманы пустоваты, но вообще они сами нам тоже не нужны. Остаются те, кто серединка на половинку, из которых большинство к двадцати пяти уже замужем.

— Типа, клювом прощёлкали, теперь кукуем? — перевёл Антон.

— Упал, что ли? — постучал себя по лбу Вад. — Ты чё девку не подцепишь, если захочешь? Или аскетом стал?

— Короче, я нифига не понял, кроме того, что бабы дуры, а мы — Казановы.

— Балбес, — отпустил другу шутливый подзатыльник Вадим. — Начну с начала.

— Это в котором было слово?

— Чуть попозже. Пещерные люди, каменный век. Женщины доставались самым сильным самцам, способным защитить их и потомство. А баб выбирали за способность к продолжению рода, за плодовитость. Слабые вымирали. Этот инстинкт на самом деле в людях сохранился, только задавлен цивилизованностью и не осознаётся, а сознательные критерии выбора партнёров исказились.

— Толстый кошелёк вместо большой дубины, — на сей раз верно угадал Антон.

— Ага, типа, эврика, — хмыкнул Вад. — Тут-то и кроется ошибка. Богатый далеко не всегда физически здоровый и сильный.

— Ну да, не то, что ты, — рассмеялся Антон. — Я ж видал твою медкарту, «Война и мир» рядом с ней брошюркой выглядит.

— Фигня, — опять отмахнулся Вад. — Мне просто форма и кирзачи не к лицу.

— Ты давай ближе к теме, к бабам.

— Ага. Вот тебе наглядный образец, какой должна быть в идеале женщина, — указал Вад на приближающуюся платиновую блондинку с большой грудью и стройной талией. — Великолепная здоровая самка.

— Буфера отличные, — согласился Антон.

— Не на то смотришь, — покачал головой Вадим. — Главное — бёдра. С такими бёдрами ей ребёнка родить — практически, как чихнуть.

— Ну да, а грудью детей кормить, — фыркнул Антон. — Ты решил многодетным отцом стать?

— Ты не въезжаешь, — покачал головой Вадим. — Женщины изначально предназначены для рождения детей, можно сказать, это их основная природная функция. Соответственно, если все физиологические параметры для этого близки к идеальным, это означает также идеальный гормональный баланс. Вывод?

— У неё усики пробиваться не начнут? — предположил Антон. — А то видал я некоторых, усы гуще твоих.

Тем временем девушка зашла в кафе и, взяв кофе, устроилась за столиком неподалёку от парней, сев вполоборота к ним. Вадим, не стесняясь, её разглядывал, но она не обращала внимания — или делала вид, будто не обращает. Остальные посетители давно поглядывали с плохо скрываемыми улыбками на пару громогласных собеседников, а теперь и на объект их дискуссии.

— И это тоже, — согласился Вадим, глядя поверх плеча друга на «наглядный образец» своей «лекции», словно стараясь найти на ней новые доводы.

— Да не пялься ты так, — прошипел Антон. — И громкость убавь.

— Красивой девушке всегда должно быть приятно мужское внимание, — заявил Вад, и не подумав говорить тише. — Ты слушай, когда тебя просвещают, а не по сторонам гляди. Ты не политик, общественное мнение значения для тебя имеет. Так вот, я говорю, хорошие формы предполагают баланс гормонов, а гормоны в свою очередь влияют на физиологические потребности и желания. Ты когда-нибудь слышал, чтобы женщина с широкими бёдрами и пышным бюстом оказалась фригидной? Нет, фригидные все или щепки, или наоборот коровы, хотя последнее реже. А дело именно в гормонах, к тому же худым сам процесс совокупления часто доставляет боль — если, конечно, у мужика в штанах что-то без микроскопа найти можно. Какой отсюда вывод? Нет, молчи, я сам тебе скажу. А вывод следующий — широкобёдрые женщины хотят и любят заниматься сексом. При этом они достаточно раскрепощённые, поскольку не стесняются своего тела. И стараются доставить мужчине удовольствие, потому что желают повторения в будущем. Но, конечно, и мужчина должен соответствовать. Быть самцом и господином, а не скромным подкаблучником. Феминистические настроения как раз и возникли из-за слабости большинства представителей сильного пола. Женщинам оставалось только или взять на себя ведущую роль, или прозябать в старых девах. Я, понятное дело, говорю о настоящих женщинах, самках.

— Ну, ты ещё пальцем на неё покажи, — опять зашипел Антон.

— Вот о чём я и говорю, — ткнул пальцем в него Вад. — Психология маленького человека, слуги, даже раба. Быть неприметным, и авось не тронут. Какой тут пойти с дубиной на мамонта или на медведя с рогатиной.

— На танк с гранатой, — обиженно буркнул Антон.

— Фигня это, — хмыкнул Вадим. — Где здесь проявление физической силы? Даже смелость сомнительна, больше промывки мозгов пропагандой. Фактически, то же подчинение приказу, хоть и не прямому. Рабская боязнь наказания, даже если выполнение приказа грозит смертью.

— Ну, ты загнул. С ног на голову всё ставишь, — возразил Антон.

— Не отвлекаемся от темы, — отмахнулся Вадим. — Итак, рабская психология прочно закрепилась в массах. Женщины видят слабость мужчин и начинают над ними брать главенство, хотя по природе предназначены подчиняться. Каждая женщина в душе рабыня и подсознательно стремится найти себе сильного господина. Это заложено на генетическом уровне и закреплено многовековым опытом. С развитием «цивилизованного мышления» баланс постепенно смещался, уравнивались права, а не удовлетворяемое подсознательное стремление женщины принадлежать мужчине начало выворачиваться наизнанку. В итоге недовольны все, людей замучили стрессы, развились алкоголизм и наркомания и происходит вырождение человечества.

— Я с тебя фигею, — покачал головой Антон. — Значит, по-твоему, все проблемы в мире от женщин?

— Ничего ты не понял, — рассмеялся Вад. — Корень проблем — в слабости мужчин. А сильным в этом мире не остаётся места. Эх, сходи возьми ещё пивка, что ли.

Пока Антон ходил за пивом, Вадим продолжал глазеть на девушку. Она давно заметила неприкрытое внимание к себе, а также прекрасно слышала большую часть разговора, но сохраняла внешнее безразличие, никак не демонстрируя своё отношение к беззастенчивому обсуждению и сомнительным по любым нормам комплиментам, — которые многие вовсе сочли бы оскорблениями.

— Ну что, мыслитель, не собираешься подойти к своей идеальной женщине? — вполголоса осведомился вернувшийся с пивом Антон. — Ты её уже сто раз глазами раздел, и я даже боюсь представить, что ты мысленно в воображении с ней проделывал.

— Не к женщине, а к самке, — поправил Вад. — И не бойся ничего, тем более относительно меня и моего больного воображения. Выдавливай из себя раба.

— Давай пари, — предложил Антон.

— Поорать? — сделал вид, будто не расслышал Вадим. — Сам же просил вроде звук убавить.

— Спорим, кто первый склеит девушку, — проигнорировал шутовство друга Антон, — ты эту свою самку или я вон ту. — Он указал на девушку, пришедшую в кафе, пока он ходил за пивом и севшую в противоположном от них углу.

— Спорить я не буду, — отказался Вад. — Но проверить, кто из нас прав, очень даже можно. Будем считать это практической демонстрацией высказанных теорий. Не спорю не потому, что проиграть боюсь, — поднял руку, пресекая возможные подначки, Вадим, выкладывая на стол две пятисотенные купюры. — Это нам на сопутствующие расходы, но побегать придётся тебе, раз бабки мои. Давай, вперёд, иди кадри свою швабру, а твоё пиво я пока реквизирую.

Антон отправился заводить знакомство со стройной — а по мнению Вадима тощей — русоволосой девушкой. Вад же не двинулся с места, продолжая любоваться платиновой блондинкой и неторопливо потягивать пиво.

Девушка обернулась и встретилась с ним взглядом. Отводить глаза Вад и не подумал, только усмехнулся. Блондинка поднялась и направилась к нему.

— Значит, женщины самки и рабыни? — без предисловий вопросила она, остановившись напротив Вадима.

— Не все, — заметил он. — Только настоящие женщины. Ты пропустила начало разговора.

— А настоящий самец должен быть слегка небрит и пьян до синевы? — насмешливо осведомилась она.

— Могуч, вонюч и волосат, — с неизменной усмешкой поправил Вадим. — Да ты присаживайся, в ногах правды нет, она где-то между ними.

— Как прикажет господин, — съязвила девушка. — Или пещерный человек желает огреть самку дубиной по голове и утащить за волосы в пещеру?

— Эх, дубину захватить забыл, — с притворной досадой хлопнул себя по лбу Вад, нарочито оглядевшись вокруг. — Да и пещеры поблизости не наблюдается ни одной как назло.

— Это его нормальное состояние, — скорбным голосом, словно врач, извещающий пациента о смертельном диагнозе, произнёс Антон. Девушка была с ним. — Это Вадим. А это Таня, — представил он.

— А это мой давний амиго Тони, — сообщил Вадим блондинке. И, глядя на спутницу Антона: — А меня кличут Хэлл.

— Почему Хэлл? — не поняла она.

— В-ад-им, — по слогам произнёс Вад.

Начатками английского обе девушки владели, так что суть перевода-каламбура уловили.

— Ну а я тогда Кэт, — представилась блондинка.

— За это надо выпить! — провозгласил Вад-Хэлл, залпом осушая кружку. — Тони, будь любезен…

— Окей, Хэлл, — демонстративно протянул Антон.

— Ой, мне только сок, — поспешно сказала Таня.

Кэт высказать свои пожелания не успела, Вад опередил:

— Тоха, не тяни кота за жабры, одна нога здесь, другая туда-обратно.

— Психология раба? — не упустила случая для насмешки Кэт.

— Неа, принцип золотого правила, — хмыкнул Хэлл.

— Что за принцип? — полюбопытствовала Таня.

— У кого золото — тот и устанавливает правила, — пояснил он.

— Это вроде как, кто платит, тот и музыку заказывает? — уточнила Таня.

— Нет, это кто за девушку платит, тот её и танцует, — поправила Кэт.

— Ну, зачем ты так, — укорил её Вад. — Тоха обидится.

Кэт прыснула от смеха, а Таня только удивлённо заморгала. Вернулся Антон с двумя кружками пива и, поставив их перед Вадимом со словами: «Не дай себе просохнуть», отправился за остальным.

— Забавные вы типы, — покачала головой Кэт.

— Просто мы не понимаем женщин, — откликнулся Хэлл.

— И что? — спросила Таня.

— А просто мужчина, понявший женщин, не представляет для них интереса как мужчина, — усмехнулся Вад.

— Это геи, что ли? — уточнила Таня.

Вад кивнул.

— А как же твои недавние разглагольствования? — осведомилась Кэт.

— Приступ шовинизма у него был, — сообщил Антон. — В острой форме.

— Он не шовинист, а самец, — возразила Кэт. — Я права?

— Вот именно, — назидательно воздел указательный палец Хэлл. — Видишь, Тони, настоящая женщина всегда распознает настоящего мужчину.

— Она с тебя прикалывается, — вздохнул Антон.

— В каждой шутке есть доля шутки, — и не подумал спорить Вад. — А остальная часть — правда.

— А это вы о чём? — ничего не поняла Таня.

— Об истинной сущности человеческой природы и её искажении на протяжении течения темпоральной линии бытия, — выдал Хэлл.

— А-а, — протянула Таня, а Кэт откровенно расхохоталась.

— Слова почти все знакомые, а вот их последовательность… — протянул Антон.

— Последовательность слов именуется предложением, — заметил Вадим. — Учись, пока я здесь, Антонио.

— Ой, мне уже идти пора, — неожиданно заторопилась Таня и поспешно ускользнула.

— Извини, Тоха, — пожал плечами Хэлл.

— Чёрт, как ты умудряешься отвечать на ещё не высказанное замечание, — покачал головой Антон. — Ну, спугнул ты её, конечно, да и фиг с ней, в общем-то. Она какая-то…

— Ограниченная стенами цивилизации, запирающими истинную суть, — договорил за него Вад. — К тому же швабра.

Кэт и Антон переглянулись и в один голос сказали:

— А он прав.

— Ясен пень, я прав, — фыркнул Хэлл. — Ничё, не чума и не война, прорвёмся. Тони, ты у неё телефончик-то стрельнул? Ну, позвонишь и свалишь всё на меня. Скажешь, мол, Вадик псих, да ещё и выпил.

— Да забей, — отмахнулся Антон. — Ты выиграл спор, от которого отказался. Держи своё бабло, а пиво считай, я проставил за науку.

— Эх, не ценят люди благородных жестов, — хмыкнул Вад. — Да и не выиграл я, ничья вроде, — заметил он, глянув на Кэт.

— Выиграл, — подтвердила она. — Осталось доказать правоту твоей теории на практике мне.

— Я с тебя фигею, Вад, — со смесью уважения и восхищения протянул Антон.

— Эх, Тоха, Тоха, не так всё в жизни плохо, — усмехнулся Хэлл.

— Он, конечно, псих, но до чего везучий! И какая харизма! — пробормотал Антон, глядя вслед удаляющейся паре.

— Надо бы выпивки купить, — заметил Хэлл, когда они проходили мимо магазина.

— Я схожу, — предложила Кэт. — Должна же рабыня угождать господину.

— Верно, — с усмешкой согласился он.

Кэт зашла в магазин, а Хэлл остался курить у входа. Когда девушка вышла, за ней увязались трое парней.

— Эй, красотка, ну чего ты торопишься, давай знакомиться, — пристал один из них.

Хэлл кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Отвалите от неё, — почти прорычал он. — Она моя.

— Слышь, чувак, я не понял…

— Оно и видно, что тупой, — перебил его Хэлл. — Повторяю — она моя.

— Не, ну ты чё, крутой?

— Да, — спокойно подтвердил Хэлл.

— Отойдём поговорим?

— Поговорим? — рассмеялся Хэлл. Смех его звучал весьма зловеще. — Тебе, — указал он на одного, — я сломаю обе руки. Тебе, — ткнул пальцем в другого, — перебью ноги. Ну а ты, — оценивающе оглядел третьего, — скорее всего покойник.

— Ты чё, псих?

— Многие считают, что да, — усмехнулся Хэлл. — А теперь пошли, поговорим.

Он развернулся и двинулся прочь. Троица парней за его спиной переминалась с ноги на ногу и ворчала:

— Придурок какой-то.

— Ненормальный, больной на всю голову.

— Чё с таким связываться. В дурке ему место.

Идти следом за Хэллом они определённо не собирались.

— Как говорит твой друг — я с тебя фигею, — прокомментировала Кэт. — А если б они пошли «поговорить»?

— Тогда я сделал бы то, что обещал, — пожал плечами Хэлл. — Я не бросаю пустых угроз.

— Один против троих? — усомнилась Кэт.

— Ты забываешь что я — настоящий мужчина, а они так, мусор, быдло, гопники, — усмехнулся Хэлл.

— Ну-ну, сейчас и докажешь мне, какой ты мужчина, — игриво проворковала Кэт.

— В этом отношении — с превеликим удовольствием, — заверил Хэлл. — Поворачивай налево, мы пришли, вот тут я и обитаю.

Они зашли в подъезд и поднялись на пятый этаж. Войдя в квартиру и заперев дверь, Хэлл привлёк Кэт к себе и поцеловал. Потом подхватил на руки и понёс в комнату.

— Что же это ты ведёшь себя прямо как рыцарь, а не пещерный человек, — рассмеялась девушка.

— Просто так быстрее, чем за волосы тащить, — отозвался он, расстёгивая на ней блузку.

— Нет, всё-таки не соответствуешь ты образу самца. Вон даже читаешь, — указала она на шкаф с книгами.

— Одно другому не мешает, — хмыкнул Хэлл, сбрасывая майку.

— Подожди, — попросила Кэт, уже оставшись только в кружевных трусиках.

Она залезла в свою сумочку и достала наручники.

— Ого, рабыня носит с собой оковы, — рассмеялся Хэлл. — Или ты приковываешь ими парней, а потом грабишь?

— Как ты догадался? — удивилась Кэт. — Но я не собиралась…

— Конечно, нет, — отмахнулся он. — У меня и взять-то нечего почти. А догадался очень легко — это полностью вписывается в мои рассуждения о взаимоотношениях настоящих женщин со слабыми мужчинами.

Он ловко завёл руки Кэт за спину и сковал наручниками. Снова поднял её на руки и перенёс на диван. Потом неожиданно встал, достал пиво и бокал и, сев возле девушки, начал спокойно пить.

— Что ты делаешь? — не поняла она.

— Пиво пью, — усмехнулся Хэлл. — Ты пока подумай, что сейчас ты полностью в моей власти, и я могу сделать с тобой всё, что захочу. О том, что ты со мной, знают только Тони и те три придурка. Ни тот, ни другие ничего никому не скажут…

— И что же ты собираешься со мной делать?

— Ну, как это что… — протянул Хэлл.

Он склонился и поцеловал её сначала в губы, потом стал целовать шею, грудь. Кэт довольно застонала. Хэлл тут же оторвался от неё и сосредоточился на пиве.

Кэт была недовольна таким развитием событий. Она определённо ожидала иного. Слова Хэлла о том, что она полностью в его власти, немного беспокоили девушку. Но всерьёз она не думала, что он может причинить ей вред. А ощущение возможной опасности придавало остроту возбуждению. Которое всё больше нарастало, поскольку Хэлл не переставал периодически целовать и ласкать её тело, то и дело прерываясь, чтобы отхлебнуть пива. Такое пренебрежение задевало девушку, но при этом к её собственному удивлению и возбуждало ещё больше. Со скованными за спиной руками и почти обнажённая, чувствуя над собой полную власть почти незнакомого парня, она начинала и впрямь ощущать себя рабыней. И это ощущение тоже усиливало возбуждение. Она уже постанывала не переставая и закусывала губы, чтобы не вскрикнуть, тогда как Хэлл ещё даже не перешёл к решительным действиям.

Так продолжалось минут двадцать. Хэлл, внутренне усмехаясь, наблюдал, как девушка выгибает спину, подставляя грудь для поцелуев, и раздвигает ноги, без слов призывая овладеть ею. Решив, что Кэт уже достигла пика возбуждения, он стянул с неё трусики и исполнил её желание.

Уже через минуту Кэт не смогла больше сдерживаться и начала стонать и кричать от наслаждения в полный голос.

Примерно через полчаса, ещё не отдышавшись, Кэт, слегка охрипшим голосом, сказала:

— Это было нечто невероятное… Я никогда такого не испытывала…

— Ну вот, а ты не верила, — отозвался Хэлл, нежно целуя её.

— Да, ты был прав во всём. Это… у меня нет слов.

— Твои крики были весьма красноречивы, — усмехнулся он.

— Да, мой господин, — счастливо улыбнулась она.

Кэт проснулась от холодного дуновения ветра. Открыв глаза, она обнаружила, что находится уже не в квартире у Хэлла. Вокруг расстилалась степь.

— Это что, сон? — спросила она.

— Нет, — отозвался Хэлл. — Это другой мир.

Он держал обнажённую Кэт на руках, а сам был одет весьма необычно, в кожаный наряд странного покроя. Из-за его плеча торчала рукоять меча.

— Это мир, где обитают настоящие мужчины — сильные и уверенные, — продолжил он. — И настоящие женщины — самки и рабыни по природе, не скрывающие свою суть.

— Как мы сюда попали? — спросила Кэт, пока ещё не веря в происходящее.

Хэлл только усмехнулся и поставил девушку на ноги. Она осмотрелась вокруг и недоверчиво покачала головой. Посмотрела на Хэлла — живой, настоящий, возможно даже выглядящий более естественно и реально в подходящей обстановке. Девушка оглядела и ощупала себя, и обнаружила на своём горле тонкий металлический ошейник, а на бедре то ли клеймо, то ли татуировку в виде каллиграфической и витиеватой буквы «Х».

— Это моё личное клеймо, — пояснил в ответ на её вопрошающий взгляд Хэлл. — Тебе повезло, что я кое-где раздобыл приборчик для безболезненного клеймения. А то большинство рабынь здесь клеймят раскалённым железом.

— Значит, я теперь твоя рабыня? — улыбнулась Кэт. По её лицу было видно, что такое положение дел её очень даже устраивает.

Кэт ушла на следующий день, и больше Хэлл её не видел. На звонки по оставленному ей номеру никто не отвечал.

— Испугалась собственной истинной сущности, — пожав плечами, прокомментировал Хэлл, рассказав мне эту историю.

С того момента прошла пара месяцев. Хэлл пришёл ко мне с предложением забрать его библиотеку, поскольку он продаёт квартиру и уезжает.

— Поеду в горы, ловить попутный корабль инопланетян, который отвезёт меня на планету по ту сторону Солнца, где живут настоящие мужчины и женщины, — с усмешкой поведал он. — Тошно мне тут стало.

Не знаю, говорил он всерьёз или шутил в своём обычном стиле. С тех пор я его не видел. Иногда я думаю, что возможно он и впрямь говорил на полном серьёзе, причём будучи абсолютно уверен в своей правоте. Ведь никто не знает, где он пропадал целый год незадолго до описанного случая, после чего у него и возникла эта философия насчёт истинной природы женщин. Вдруг он реально побывал на другой планете? Но…

Надеюсь только, что он не свернул свою авантюристскую шею в неких пресловутых горах. Не знаю, куда он уехал на самом деле. Возможно, он ещё вернётся, постучит в мою дверь и скажет со своей неизменной усмешкой:

— Эй, амиго, впустишь бродягу переночевать? С тебя компания, с меня пиво и история. Ты просто упадёшь!