Фениксова песнь (СИ)

- Я рад встрече с тобой, Халу, хранительница озер, горная ворожея.

- Я тоже рада, Алетариэль, непобедимый король, - улыбнулась она. - Но скоро рассветет. Мне надо идти. Спасибо тебе за помощь, - хранительница покровительственно потрепала волосы остроухого и повернулась ко мне. - И тебе спасибо, некромант.

- Я ничего не сделал.

- Ты вынес убийце приговор, а значит, совершил справедливый суд, - туманно ответила Халу, и ее фигура начала тускнеть. Спустя минуту о хранительнице напоминал только нежный цветочный запах и белый цветок, заправленный за ухо Алетариэля.

Эльф осторожно его потрогал, а потом поймал мой взгляд и вопросительно изогнул бровь.

- Темный Властелин, значит? - мрачно поинтересовался я.

Он только виновато улыбнулся.

С одной стороны, мне хотелось расспросить его поподробнее. Что понадобилось такому, как он, здесь, вдали от Белых Берегов? С другой, побыстрее убраться из поместья мне тоже хотелось.

Смущенный моим молчанием, Алетариэль спросил:

- Что тебя так удивляет? Просиживать задницу в замке, знаешь ли, очень скучно.

- Большинство твоих... коллег, что ли... так не считает, - возразил я.

- Потому что они люди, - пожал плечами эльф. - Люди любят власть куда больше, чем все другие разумные расы, вместе взятые.

Я хмыкнул:

- И это говорит мне тот, кто малой кровью взял Велиссию, Гро-Марну и Старое Герцогство? По-моему, твои поступки говорят сами за себя. Ты тоже очень любишь власть, а значит, не имеешь никакого права попрекать других правителей.

- Я? Власть? - глаза Алетариэля стали до того круглыми, что он показался мне ребенком, только что услышавшим большую, по его мнению, глупость. - Да пропади она пропадом, эта власть! Я же не виноват в том, что родился сыном короля! Папа, кстати, был редкостным занудой, только и делал, что шарахался от послов других королевств и возводил ограду вокруг своего. Надеялся, что никто никогда к нему не полезет. Да как же! Стоило госпоже Крагарре узнать, что король Белых Берегов выжил из ума, как она тут же приперлась со своим духом-покровителем и выжгла половину городов, пока папочка не решил, что настало время дать ей отпор. В итоге он погиб, мне всучили корону... Не мог же я ее выбросить, в самом деле, - остроухий почесал затылок. - Да и Крагарру домой так и не отправили, пришлось брать управление войсками в свои руки.

Я подумал, что ослышался:

- Крагарра? Ты воевал с Крагаррой?

- Ага, - как ни в чем не бывало кивнул он. - С ней и с ее духом. Без него эта женщина была просто никем. Стоило пожирателю снов понять, что запахло жареным, как он растворился в пространстве и бросил Крагарру на волю случая. Ну а поскольку рядом был я, и я был обязан отомстить за папину смерть, мы сразились в честном бою. На равных, меч против меча.

- И она...

- Она проиграла.

Алетариэль сказал это так спокойно и просто, будто не было ничего необычного в смерти самой великой заклинательницы в истории. Я ни на секунду не усомнился в его словах, хоть и не понимал, зачем он рассказал мне все это. В моей голове потревоженными пчелами закружились вопросы, но остроухий, в последний раз покосившись на белое месиво на полу, торопливо вышел из кабинета.

- Эй! Ты куда? - удивился я, выбегая вслед за ним.

- Туда, - туманно ответил эльф, уверенно шагая по лабиринтоподобным коридорам. - Думаю, тебе тоже пора уходить. Береги пове... своих спутников, - добавил он, останавливаясь и указывая мне на лестницу. - Конечно, твоих сил маловато, чтобы я счел тебя достаточной защитой для них, но это лучше, чем вообще ничего. - Он дернул плечом, подтолкнул недоумевающего меня к ступенькам и сказал: - Ступайте. И ведите себя тихо.

С этими словами он, не оглядываясь, отправился дальше. Я немного постоял, недоумевая, что за бесовщина вокруг меня происходит, и неторопливо пошел вниз. Лестница была самой обычной, за время пребывания в поместье я видел по меньшей мере пять таких. Но вывела она, вопреки моим опасениям попасть в еще какой-нибудь коридор, в центральный зал дома, где меня ждали повелители.

Солнце еще не взошло, а потому Лефранса стояла без доспеха. Тинхарт нетерпеливо переминался с ноги на ногу, Шейн казался изваянием, а Сима, заметив меня, с улыбкой пошла навстречу.

- Доброе утро, - сказала она и с сомнением посмотрела на темное окно. - Или не утро. В общем, привет.

- Привет, - согласился я. - А где Град?

- Тинхарт отправил его следить за стражей, - скептически ответила девушка. - Только, как по мне, сделал он это зря. В ужасе перед тобой, нежитью и всеми проблемами мироздания доблестные воины перебрали вина.

- Они могут проснуться, - неуверенно возразил Тинхарт.

- Угу. Поэтому нам лучше поскорее убраться, - подытожила Сима и протянула мне мою сумку. Я перекинул ремешок через плечо, благодарно улыбнулся, и мы все вместе, не сговариваясь, направились к выходу.

***

В одном Хорнэт не соврал: от поместья до леса было рукой подать. Открытого пространства почти не было, повсюду виднелись низкие деревца, кустики и какие-то постройки. Последние помогли нам добраться до леса незамеченными, но вступать под его мрачный свод в темноте мы не решились. Только когда рассвет превратил облака в сгустки живых огней, а Дайра и Шимра погасли, словно задутые свечи, мы вошли в самое сердце королевства Шаэл.

Оно встретило нас неприветливо. Тинхарта хлестнула по щеке ветка, оставив глубокую ссадину. Лефранса, облачившаяся в доспех, споткнулась о корень и покатилась вниз по тропе, гремя и ругаясь с одинаковой громкостью. Сима по колено провалилась в какую-то нору. Оттуда что-то зловеще зашипело, и девушка так быстро выскочила обратно, что чуть не оставила неведомому созданию свой сапог. Я воспользовался своими скромными познаниями по части телекинеза, чтобы вернуть обувку, и шипение прекратилось так же внезапно, как и началось.

Настала наша с Шейном очередь страдать, и уже пострадавшие повелители недвусмысленно на нас косились. Не знаю, чего они ожидали: что нас сожрет какое-нибудь дерево, угробит дикий зверь или засосет под землю, но все мои неудачи закончились пятнышком птичьего помета на плече. Я, не расстроившись, вытер его листиком, а нагадившее крылатое начало с верещанием носиться в кронах деревьев. Назвать эти звуки щебетом у меня не поворачивался язык: беспорядочные вопли периодически становились стонами, а то и вовсе каким-то хриплым рычанием. Разглядеть птицу среди густой листвы не удалось. Только темная тень мелькала.

Серебряный Лес не зря прозвали Серебряным. Он был частью потустороннего мира, которая за долгие годы существования приобрела почти реальную четкость. Деревья с белыми стволами уходили высоко вверх, раскинув широкие, крепкие ветки, покрытые серебристой листвой. Она была до того похожа на кусочки пепла, что сначала я удивлялся, как это она не разлетается при малейшем дуновении ветра.

Тропа понемногу спускалась вниз, и идти стало сложнее. Появились камни - маленькие, тускло мерцающие, отдаленно напоминающие раскаленные угли. Потом тропа ощерилась островками сизой травы, из которой опасливо выглядывали мелкие голубые цветы. Сима с интересом на них косилась, но срывать поостереглась.

Спустя примерно два часа резко начало темнеть. Видимо, мы пересекли границу, за которой Лес уже не подчинялся законам нашего мира. Деревья из неподвижных исполинов превратились в зыбкие, колеблющиеся миражи, а тропа стала зыбкой пляшущей лентой. Она так и норовила выскользнуть из-под ног, но Лефранса, идущая впереди, беспощадно топтала ее тяжелыми латными сапогами.

Цветы тоже изменились. На двух верхних лепестках появились крохотные белые глазки, а на самом нижнем - ротик, приоткрытый в удивленной гримасе. Остальные четыре лепестка остались неизменными.

Я чувствовал себя так, будто замкнул Круг и умер, навсегда оставшись в мире духов. Правда, последних вокруг не было - только издали доносился непрерывный тоскливый вой. Я сильно сомневался, что он принадлежит живому существу, а потому совсем не хотел идти в его направлении. Мы и не шли: тропа постоянно забирала влево, будто хотела вывести нас к столице королевства.

В нашем маленьком отряде царило подавленное молчание. Даже я, некромант со стажем (пусть и небольшим) чувствовал себя слегка не в своей тарелке - что уж говорить о повелителях? Правда, стоит отметить, что спокойствие им сохранять удавалось. Только Сима зябко ежилась, когда вой нарастал или менял тональность, оглядываясь на Тинхарта и Шейна.

О местонахождении Храма Воющей Химеры я имел весьма смутное представление. Лекция, ему посвященная, постоянно отклонялась на перечисление тамошних энергетических источников, потусторонних узоров, которые вроде бы можно было преобразовать, и возможности сотворить межпространственный разлом, выпустив тех или иных духов в наш мир - смотря в какую плоскость удастся пробить пространство. Никто не знал, с какой точкой потустороннего мира соотносится Серебряный Лес, и желанием проверять, соответственно, тоже никто не горел.

Тропа привела нас на поляну, окруженную неким подобием дубов, и оборвалась. Тинхарт крайне удивился ее неблагонадежности, прошелся вперед, но продолжения не обнаружил. Вернувшись к нам, он только развел руками, и все тут же приуныли окончательно. Ну, почти все.

Я остановился так, чтобы мои пятки были на тропе, а пальцы ног - там, где она обрывалась. Закрыл глаза. Прислушался к своим ощущениям. Они были весьма противоречивы. Особенно мешал дар, который чувствовал близость мира духов и трепетал, готовый в любой момент разорваться. Ни о каком контроле и речи не шло, поэтому энергию я оттягивал медленно и осторожно, боясь выдернуть горячий комок из собственной груди.

Потоки понемногу складывались в узкую стрелку, которая, с минуту подрожав, указала направо. Я не раздумывая пошел в указанном направлении, но, поравнявшись с дубами, услышал недовольный окрик Тинхарта:

- Эй, ты куда?

Мне жутко захотелось ответить "туда", в лучших традициях Алетариэля. Но я сдержался, обернулся и спокойно ответил:

- Энергия, выходя из дара и смешиваясь с той, что разлита здесь, сама указывает на Храм.

- Господи, - неожиданно рыкнула Лефранса, заставив Симу подпрыгнуть, а меня - недоуменно приподнять брови. Тинхарт тоже обернулся, надеясь увидеть, что так поразило вампиршу, а Шейн со смешком сказал:

- Знаешь, мне кажется, что взывать к Богам из этого проклятого леса бесполезно. Они все равно тебя не услышат.

- Да мне без разницы, - махнула рукой Лефранса. - Я просто пытаюсь вызвериться, дабы избавиться от возмущения.

- И чем оно вызвано?

- Да тем, что этот могильный червь снова первым сообразил, что делать! У меня уже в который раз возникает чувство, что мы с вами - не маги, и этот придурок среди нас единственный умный.

- Лестно, - криво улыбнулся я.

- Тебе - да, - согласилась Лефранса. - А нам - нет.

Сима закатила глаза:

- Леф, скажи, какая разница, кто думает? Главное, что к результату это приводит всех, а не только его одного.

Вампирша с минуту помолчала, мрачно сопя из-под забрала. А потом с презрением, сквозь зубы цедя слова, ответила:

- Вы все меня бесите.

- Ты нас тоже, - утешил ее Тинхарт. - Все, хватит разговоров. Хастрайн, показывай дорогу.

И я не подкачал! Полез в чащобу, как бывалый медведь: только ветки затрещали. Лишенные моего энтузиазма, повелители недовольно пыхтели, периодически злобно переругиваясь.

Вне тропы лес был совсем другим. Его откровенная иллюзорность завораживала. Мне очень скоро начало казаться, что я иду по дну глубокой реки, а деревья - это такие причудливые водоросли. Даже мои спутники изменились. Особенно Шейн, который приобрел непередаваемое сходство с призраком, в чьих глазах плясали яркие золотые отблески. Град, кажется, тоже это заметил, потому что поглядывал на парня весьма заинтересованно.

Энергетическая стрелка продолжала указывать мне дорогу, понемногу приобретая неприятный карминовый цвет. Он совершенно не вписывался в серебристо-серую реальность, тревожа ее и вгоняя в нервный трепет. Порой мне казалось, что она вот-вот уничтожит мое заклинание, но стрелка оставалась целой, разве что дрожала все сильнее.

Деревья начали понемногу расступаться, и впереди показалось что-то светлое, бело-розовое, такое же непостоянное и колеблющееся, как и все остальное. Я сощурился, пытаясь рассмотреть получше - и в этот же миг мое заклинание лопнуло, осыпавшись на землю серым налетом пепла.

Я вздрогнул, отдернул руку, но выругаться не успел.

Бело-розовое пятно замерло, сделавшись вполне реальным - по крайней мере, на вид. Это был купол, всего лишь купол - разве что размерами он превосходил поместье покойного Хорнэта. У его основания виднелась дверь - довольно-таки потрепанная, деревянная, покрытая следами чьих-то внушительных когтей.

Но мое внимание куда больше привлекла каменная кошка, венчающая шпиль. Она опиралась на тонкую иглу одной лапой, брезгливо поджав остальные и вздыбив короткую гриву. Ее кожистые крылья были распростерты, а два хвоста, казалось, вот-вот начнут раздраженно рассекать воздух.

- Дошли все-таки, - облегченно вздохнул Тинхарт и первым пошел к двери.

Остальные не торопились, настороженно следя за графом-добровольцем. Он дернул за потрепанную дверную ручку, створка со скрипом распахнулась - и в ту же секунду вой, звучавший так давно, что мы перестали его замечать, захлебнулся и сменился тишиной. С непривычки она показалась мне весьма мрачной, и не зря. Вой зазвучал снова - уже гораздо ближе, и ему незамедлительно ответили.

Химера на крыше Храма дернулась, ее каменное тело пошло рябью - а потом вниз полетели осколки гранита, освобождая светло-серую шерсть. Кошка недобро на нас покосилась и сорвалась в полет - так просто и естественно, будто никогда и не останавливалась.

Тинхарт не стал ждать, пока она приземлится.

- В храм! - воодушевленно проорал он, подавая нам пример и исчезая в темном проеме.

ГЛАВА 20,

в которой хозяева храма возмущаются

Идеально круглый зал, выход из которого был только один - он же вход - никак не освещался. В полумраке вспыхнул сначала синий магический огонек, и к нему тут же присоединилось еще два - зеленый мой и золотой - Тинхарта. Стены откликнулись переливчастым сиянием, и мы, разинув рты, уставились на украшающий их узор. Он состоял из мелких драгоценных камней, подогнанных впритык друг к другу, но почему-то не раздражал своей излишней роскошью, а производил неприятное, даже зловещее впечатление. Как будто мы оказались в гостиной потустороннего мира, и эта гостиная красочно намекала, что либо мы идем дальше, либо выметаемся обратно в лес - и поскорее, пока она не разозлилась.

Я попытался подбросить огонек к потолку, но на полпути он зашипел и погас, встретившись с невидимым препятствием. Недовольно фыркнув, я зажег еще один, но отправлять его на смерть не стал, остановив там, где стены плавно переходили в своды. Вспыхнув, огонек выхватил у тьмы контуры странных линий на полу, единственный канделябр, стоявший на подставке для книг, и узкий прямоугольный камень, под которым линии пропадали.

- Вот и алтарь, - донес до остальных Тинхарт, подходя ближе.

- Я рада, - с иронией сказала Лефранса. - Но, знаешь, будет неприятно, если химеры сожрут нас, пока мы будем замыкать Круг.

- Об этом не беспокойся. Я поставил на дверь щит, - невозмутимо сообщил граф. И, подумав, добавил: - Впрочем, если я упаду и начну дергаться в конвульсиях, можешь снова начинать волноваться.

- Это не смешно, - поморщилась вампирша.

Повелитель пожал плечами, намекая, что повод для смеха можно найти в любой ситуации, и не его беда, что окружающие этого не хотят. Зато Шейн успокаивающе сказал:

- Не волнуйся, Леф. Если что, с химерами я справлюсь.

- Доверимся же самому самонадеянному среди нас, - закатила глаза девушка. - Ладно. Что с Кругом?

- Честно говоря, - почесал затылок Тинхарт, - Это вообще мало напоминает Круг. Скорее уж квадрат, вписанный в треугольник.

- А я думаю... - подала голос Сима и запнулась, скривившись от снова зазвучавшего воя. Пытаясь его перекричать, она мужественно продолжила: - Думаю, что сам Круг скрывается под основной фигурой, как в храмах Листвит. Там он проявляется непосредственно во время ритуала.

- Логично. Я вижу только одну проблему, - так спокойно сказал Шейн, словно был преподавателем и читал очень нудную лекцию, оспорить которую студенты не могли.

- Какую? - дуэтом поинтересовались Сима и граф.

- В каждом храме заключена определенная доля энергии божества, которому в нем поклоняются, - пояснил седой. - А этот храм посвящен химерам. Воющим химерам, если быть точным. И они явно против нашего присутствия, судя по реакции сторожа.

- Сторожа? Ты про кошку со шпиля?

- Да.

- Ой, да какая разница, против они или нет? - фыркнула Лефранса. - Их разрешения мы явно не добьемся, так зачем зря забивать себе мозги?

- А затем, - наставительно ответил повелитель, - Что без одобрения хозяев мы нормального результата не получим. Что, если Круг построен на определенном виде энергии, доступ к которому могут открыть только химеры?

Вампирша несколько погрустнела, но Тинхарт живо отыскал выход из ситуации:

- Я придумал! Давайте просто поймаем одну кошку и принесем ее в жертву?

- Отличная мысль! - обрадовался Шейн. - Ты тогда иди лови, а мы тебя здесь подождем.

Ко всеобщему разочарованию, энтузиазмом граф не воспылал, почти сразу сообразив, что над ним жестоко подшучивают. И в самом деле, разве можно в одиночку поймать химеру? Несмотря на маленький размер и внешнюю безобидность, эти твари живучее и опаснее дакарагов. Если и открывать на них охоту, то только всей толпой - и уж точно не в Серебряном лесу, где против нас настроена даже сама атмосфера.

- Короче, - продолжил седой повелитель, мужественно взяв на себя бразды правления, - Сейчас мы будем испытывать Круг методом мага. Хастрайн, раздевайся.

- Что? - опешил я. И, попятившись к двери, продолжил: - Вы совсем с ума посходили?

К моему ужасу, вид у Шейна сделался такой сочувствующий, будто он разговаривал с душевнобольным.

- Что именно тебе не нравится? - участливо спросил он, подступая на шаг. Потом еще на один, так, что мне пришлось отчаянно замахать руками:

- Хватит на меня давить! Вы серьезно считаете, что я лягу на незнакомый алтарь и безропотно принесу себя в жертву Кругу? Одумайтесь, ребята! Я в этом храме впервые, и, знаете ли, совсем не хочу, чтобы мне досталась честь... э-э-э... первопроходца. Тем более если она достанется посмертно.

- Струсил, - презрительно констатировала Лефранса.

- Нет, - к моему удивлению, возразил Шейн. - Не струсил. Он просто не понимает, почему должен рисковать ради нас.

- Так ведь раньше рисковал же, - не меняя тона, возразила вампирша. - Когда Симу спасал. Когда на праздник к Зарату Ладору ходил. Когда совался в подземелья под Старым Герцогством. Либо я тупая, - Лефранса всем своим видом дала понять, что на самом деле так не думает, - и не понимаю, что изменилось, либо этот мальчишка сейчас побежит сморкаться в мамочкину юбку. И заодно расскажет ей, что злые, бессовестные повелители ветров подло его обманули.

- Во-первых, - сквозь стиснутые зубы процедил я, - У меня нет мамы. А во-вторых, Лефранса, до сих пор вся подлость и злость исходила только от тебя. И мне плевать, что ты обо мне думаешь. Я не буду ради интереса замыкать незнакомый Круг, тем более что вокруг черт знает что творится. И, знаешь ли, я очень обрадуюсь, если ты сейчас из той гордости, что так сильно тебя душит, сама ляжешь на алтарь и...

Я хотел сказать "сдохнешь", но Тинхарт вклинился между мной и разъяренной вампиршей, проорав:

- Ну-ка прекратите, идиоты! Лефранса, ты неправа. Хастрайн, хватит грубить. Шейн, я что-то не помню, чтобы мы признавали тебя руководителем.

Лефранса возмущенно фыркнула и скрестила руки на груди, намекая, что признает мою правоту только тогда, когда небо рухнет на землю. Я ее примеру не последовал, полностью согласившись с графом.

- Прости, - неискренне покаялся седой повелитель. - Я что-то увлекся.

- Ничего страшного, - великодушно ответил Тинхарт. - А поступим мы вот как... Это еще что?

В следующее мгновение его последний вопрос резко заинтересовал всех. Откуда-то из-под потолка на нас спикировало что-то маленькое и серое, доверительно устроившись на плече золотоволосого. Граф брезгливо стряхнул неведомое создание, и оно, возмущенно замахав тонкими кожистыми крылышками, снова село - уже на мой сапог. Я с интересом на него уставился, по привычке пытаясь определить, из какого оно класса нежити. Однако на нежить существо было похоже меньше всего - тоненькое, даже ущербное тельце на семи длинных лапках, - четыре с одной стороны и три с другой - с непомерно большими, почти в два раза превышающими размер тела крыльями. Маленькие красные глазки смерили меня оценивающим взглядом, а потом существо радостно выдало:

- Ба, да мы с тобой уже знакомы! Щас, погоди, материализуюсь...

- Оно разговаривает, - выдохнула Лефранса, и расстояние между мной и ней как-то сразу увеличилось.

- А мы не заметили, - фыркнула Сима. Эта, наоборот, подошла поближе и задумчиво произнесла: - Голос знакомый... Вроде, не так давно где-то слышала...

Я был с ней полностью согласен. Более того, даже знал, кому именно этот голос принадлежит, о чем поспешил сообщить:

- Алетариэль.

Повелительница с сомнением посмотрела на серое существо, но подвергать мои слова критике не стала.

- А что он здесь забыл? - поинтересовалась она.

- Действительно, - нахмурился я, - Что ты здесь забыл, многоуважаемый?

- Я же говорил, что вас догоню, - сдавленно ответил Темный Властелин. Голос был такой, будто на него уронили что-то очень, очень тяжелое.

Я перебрал в памяти последний разговор с остроухим и заключил:

- Нет, ты такого не говорил.

- Правда? Ну ничего, только что сказал. Все, парень, не отвлекай меня.

- От чего?

Алетариэль не ответил. Серое тельце на моем сапоге, и без того не шибко красивое, стало совсем бесформенным. А потом началось...

Первым ЭТО заметил Шейн. Он поднял голову, и невесть откуда взявшаяся снежинка упала ему на нос. Таять, как все нормальные снежинки, она не захотела, и повелитель смахнул ее на пол, коротко, но веско выругавшись.

Следующая снежинка медленно и красиво, будто танцуя, осела на алтарь. А потом снег, уже не стесняясь, повалил валом, быстро превратив в белый симпатичный холмик изрядно надоевшую мне Лефрансу.

За это я готов был простить Алетариэлю все его чудачества. Вампирша, на всякий случай пронзительно завизжав, выскочила из снежного плена, и затем резко затормозила и выбросила вперед правую руку, в ладони которой, как я с опозданием заметил, был сформирован довольно-таки мощный энергетический заряд. Сработал он безукоризненно: снег разметало по стенам, полу и по нам. Я стряхнул холодный комок с лица, а Сима, которой залепило глаз, с возмущением возопила:

- Какого черта?!!

Голос Алетариэля ответил ей ничуть не радостнее:

- Знаете, у меня тот же вопрос! Может, хватит раскидывать меня по всему храму?!

Девушка благоразумно промолчала, попятившись к стене. Вой, надрывно и жутковато звучащий за дверью, уже никого не беспокоил. Говорящая серая тварь, а потом и снег успешно разрушили все его очарование. "Очарование".

Комки, столь успешно разбросанные Лефрансой, медленно, но уверенно сползлись в одну кучу. Достигнув единства между собой, они приняли вид чего-то, отдаленно напоминающего снеговика - а потом, полыхнув красным пламенем, явили нашим взглядам слегка потрепанного Темного Властелина.

Он обвел нас ничего не выражающим взглядом.

- Доброго вам времени суток, господа повелители! Вы уже решили, как именно будете замыкать Круг?

- Э-э-э... - протянул Тинхарт, явно смущенный осведомленностью нежданного гостя.

- О-о-о, - передразнил его эльф.

- А-а-а, - согласился повелитель, понимая, что выпихивать парня за дверь храма все равно никто не будет. - Нет, еще не решили.

- Понимаю. - Взгляд Алетариэля из бесстрастного стал сочувствующим. - Не так просто решить, кто готов умереть, а кто нет. Это как в шахматах: для того, чтобы выиграть, приходится жертвовать фигурами.

- Жертвовать? - удивленно переспросил граф. - Умереть? Что?

Остроухий приподнял брови:

- Вы что, даже не осматривали алтарь?

Тинхарт покаянно развел руками: мол, не успели. Ничего не выражающее лицо Алетариэля дрогнуло, маска вдребезги разлетелась, и эльф с немым осуждением сцапал золотоволосого повелителя за ухо. Тот коротко ругнулся, но вырываться не стал, хотя полукровка, по моему мнению, с Темным Властелином потягаться мог.

- Сейчас я тебе покажу, - мрачно пообещал остроухий, волоча Тинхарта к алтарю. - Сейчас я вобью в твои мозги хотя бы тень просветления...

Граф проявлял чудеса вежливости и покорности, безмолвно признав, что в принципе бессмертный эльф знает куда больше него. Я переглянулся с Симой, Сима - с Шейном, и мы втроем направились за увлеченным воспитательным процессом Темным Властелином. Только Лефранса осталась в стороне, всем своим видом показывая, что знания случайного знакомого, в чьем интеллекте она очень сомневается, недостойны ее высочайшего внимания.

Впрочем, нас это мало волновало. Повелители давно смирились с прихотями вампирши, а мне не шибко хотелось с ней разговаривать. Слишком много чести - ты согласен пойти на компромисс, но раз за разом убеждаешься, что по отношению к некоторым... кхм... личностям это бессмысленно. На-до-е-ло. Пусть сама наступает на горло своей гордости.

Пока я думал, Алетариэль успел довести графа до алтаря. Тот что-то увидел и как-то неестественно выпрямился, остекленев взглядом и окаменев лицом. Шейн заглянул ему через плечо, но и на его лице чувства не отразились - только еще ярче засияли золотые всполохи в глазах. Я же, увидев, в чем дело, витиевато выругался, помянув как Аларну, так и Дьявола, за что заслужил подзатыльник от Темного Властелина.

- Лучше не вспоминать о таких созданиях в Серебряном Лесу, - наставительно подняв палец, донес до меня он. - Тут и без них опасно.

- Извините, вырвалось, - покаялся я.

- Понимаю. Партия заводит вас все дальше и дальше во мрак, - улыбнулся он, словно предчувствуя что-то интересное. Так ведут себя менестрели, оказавшиеся в эпицентре зарождающейся легенды. - Кем вы пожертвуете: пешкой - или все-таки королем?

- О чем ты? - растерянно переспросил я.

- А? Да ни о чем, - отмахнулся Алетариэль. - Наслаждайся.

Чем именно нужно насладиться, для меня осталось загадкой. Камень в изголовье алтаря оказался дымчатым раухтопазом. Он медленно, отвечая на отсвет зависшего у сводов огонька, переливался всеми оттенками серого. Такие камни в основном узле Ведьминого Круга не принимают никакой платы, кроме смерти - причем не временной, а окончательной, со всеми вытекающими последствиями. Замкнуть такой Круг можно, только принеся в жертву мага. А поскольку в нашей компании магами были все, но наименьшую ценность представлял я, меня мороз по коже и продрал.

- Ясно, - наконец сказал Тинхарт. - Понятно. Шейн, Хастрайн, гасите огоньки. Мы уходим.

- Уходите? - удивился Алетариэль. - Но это невозможно! Так вы не сможете выи...

- Заткнись, папочка, - перебил его граф, потирая покрасневшее ухо. - Я не собираюсь выигрывать на таких условиях. Эти ребята, - он широким жестом указал на нас, не забыв даже обо мне и Лефрансе, - мои друзья, и я не собираюсь ими жертвовать. Ясно?

- Во-от как, - согласился Темный Властелин. - Что ж, раз такое дело... Я, так и быть, помогу вам избавиться от химер. Должны же вы выйти живыми хотя бы из этого Леса. Это позволит мне не терзаться угрызениями совести, когда все закончится. Я буду знать, что хоть чем-то вам помог. Остальное уже не мои проблемы.

Прозвучало это вроде бы ровно и спокойно, но я почувствовал какой-то подвох. Однако Тинхарт спорить не стал:

- По рукам, остроухий.

Эльф и полукровка обменялись рукопожатием. Я продолжал ненавязчиво наблюдать за Алетариэлем, хотя пока что мое наблюдение ни к каким результатам не приводило. Кроме того, я заметил, что и Сима поглядывает на него как-то странно, едва заметно шевеля губами, будто вспоминая чью-то фразу. Я хотел подойти к ней, но Тинхарт как раз в этот момент решил, что пора действовать, и снял с двери щит.

Вой разом оборвался, и химеры ворвались в храм. С пальцев светлого эльфа тут же сорвался сгусток голубоватого сияния, угодил в пасть ближайшей твари и разорвал ее на куски, красочно разбросав оные по залу.

Я рванул из ножен меч, ударом вскользь отсек пробегающей мимо кошке один хвост. Она передумала нападать на Шейна, многообещающе взвыв и повернувшись ко мне перекошенной от боли харей. Клыки у нее были не то чтобы большие, но внушающие уважение - пусть оно и является последним, что следует испытывать по отношению к подобному существу. Я криво усмехнулся, надеясь, что меня кто-нибудь прикроет - и почти сразу спиной к спине со мной встала Сима, руки которой ниже локтя превратились в кривые, жутковатые мечи. По сравнению с ними мое оружие казалось верхом изящности, но повелительница, видимо, внешним видом своих конечностей не интересовалась, успешно держа оборону. Убить насевшую на нее кошку девушка не могла - для этого нужно было позволить химере прыгнуть, - и даже не пыталась, видимо, тоже надеясь на чью-нибудь поддержку.

Моя противница, возмущенная таким пренебрежением к своей персоне, села на задние лапы, подняла морду к потолку и завыла. Я незамедлительно оглох, а потом почувствовал, как по правой скуле течет нечто горячее. Сомнений насчет данного вещества я не испытывал, поэтому попробовал отрубить коварной кошке голову. Она ловко увернулась, спружинив всеми четырьмя лапами, и почти сразу снова бросилась в атаку. Ее разверстая пасть слабо меня вдохновляла, и я, не мудрствуя лукаво, вообразил четырехгранный щит, возникший в шаге передо мной. А еще я вообразил, как химера в него врезается и сползает на пол, так что был немало разочарован, снова увидев ее живой и здоровой.

- Эти твари чувствуют магию! - прокричал я.

- Мы заметили! - дуэтом воскликнули Тинхарт и Шейн.

"Молодцы", - подумал я, повнимательнее присматриваясь к дву... то есть, уже однохвостой кошке. Она ответила мне таким недобрым взглядом, что впору было извиниться и пообещать больше так себя не вести, но я только стиснул зубы и процедил:

- Ну же, иди сюда, девочка... Кис-кис-кис...

Во взгляде твари появилось столько отвращения, что мне стало не по себе. Очень неудобно лезть в сумку, когда одна твоя рука занята мечом; делать это, когда на тебя пялится агрессивно настроенная химера, неудобно вдвойне. Но я справился, нащупав сужающийся к горлышку флакон, на крышке которого была очень приметная вмятина. Открутить ее оказалось сложным делом, но я справился, пару раз прервавшись на вялое отмахивание от недовольной паузой противницы. Наконец крышка слетела, и я, заставив кошку снова увернуться от лезвия меча, плеснул ей на задние лапы (хотел на морду, но не попал) ядовито-розовую жидкость.

Как она взвыла! Ко мне удивительным образом вернулся слух, а потом и чувствительность: поврежденное ухо вспыхнуло болью так, что у меня на мгновение потемнело в глазах. Когда я опять смог видеть, конечности химеры превратились в жутенькое кровавое месиво, в котором не менее жутенько розовели кости. Тварь по-прежнему была жива, но всю свою маневренность волшебным - то есть эликсирным - образом утратила. В уголках ее слабо фосфорецирующих зеленых глаз быстро росли крупные капли, первые из которых уже сползали по вяло оскаленной морде.

- Добей ее, - тихо, но твердо скомандовал Тинхарт.

Я оглянулся. Три кошачьих трупа валялись за алтарем, один бился в конвульсиях у ног повелителя, еще несколько было разбросано вдоль стен. Ошметков плоти и осколков костей на полу тоже прибавилось - Алетариэль не терял времени даром. Моя химера оказалась последней, и, как мне показалось, попросту плакала от боли и отчаяния.

Ведь это ее храм, с опозданием сообразил я. Мы убивали этих существ в их собственном доме... И о чем я только думал?!

- Хастрайн, - снова окликнул меня граф. - Эти твари разорвали бы нас на куски, не окажи мы сопротивление. Тут не до жалости, понимаешь? Либо их жизни, либо наши. Третьего не дано.

Я слышал его, но не слушал. И химеру я тоже видел каким-то не своим зрением, чувствуя только, как по моему телу сначала обжигающе, а потом с ледяным холодом расползается пустота. Пальцы внезапно ослабели, меч со звоном упал на пол, а я пошатнулся, отступил и пробормотал:

- Н-не могу.

- Слабак, - презрительно бросила Лефранса. Затем подошла, подняла мое оружие и безо всяких сомнений отрубила кошке голову. - И зачем ты только с нами поперся? Возись с тобой, как с маленьким ребенком - то не могу, это не буду, а третье не умею. Ты просто жалок. Глупый, неуверенный, слабый мальчиш...

- Лефранса! - одернул ее Тинхарт. - Хватит!

Я вяло отмахнулся, мол, пусть продолжает. Но вампирша послушно отступила, хотя ее усмешка не сулила ничего хорошего ни мне, ни графу.

- Что ж, раз тебе так хочется с ним возиться - возись. Только в бой с демоном брать его не смей. Не хватало еще, чтобы этот могильный червь все испортил, пожалев адское отродье. Мы договорились? Отлично. Теперь пошли.

И она, подавая остальным пример, быстро вышла из храма.

ГЛАВА 21,

в которой я замыкаю восьмикольцевой Круг

Повелители ветров быстро шли по лесу, на этот раз напрочь игнорируя тропинку. Светлый эльф вел их вперед так уверенно, что ни у кого не возникало сомнений: он прекрасно знает дорогу. За ним вышагивала Лефранса, раздражение которой можно было почувствовать даже на расстоянии. Так же, как разочарование Тинхарта и обиду Симы. Никаких эмоций не было только у некроманта - он плелся за повелителями, опустив голову и двигаясь, как заводная игрушка.

Шейн шел замыкающим, а потому никаких проблем не возникло. Когда Алетариэль поднырнул под низко нависшие ветки, повелитель остановился и на всякий случай сделал вид, что поправляет шнуровку рубашки. Никто не обернулся и не окликнул его. Парень выждал несколько минут, пока шаги друзей не затихли в серебристом пространстве леса, а затем коснулся ладонью нагрудного кармана. Амулет омутов все еще был там - и Шейн грустно улыбнулся. Он понимал, что другого пути нет, но до последнего надеялся, что кто-нибудь найдет более простой и менее жестокий выход.

"Надо спешить", - напомнил чужой голос в его голове. Пожиратель снов знал, что жертва никуда от него не денется, и уже не пытался скрыть свое присутствие. Теперь он точно был рядом - невидимый, но все равно ощутимый. - "Ты ведь не хочешь, чтобы твои друзья столкнулись с демоном до того, как ты замкнешь Круг?"

Повелитель ничего ему не ответил, только повернулся и быстро зашагал обратно, к храму. Хозяев там больше не было, но магическая основа продолжала работать - по крайней мере до тех пор, пока кровь химер еще не высохла на ее угловатых гранях.

"Кем вы пожертвуете: пешкой - или все-таки королем?" - спросил Алетариэль... И попал в точку. Королем, по мнению Шейна, был Тинхарт - самый сильный и самый властный из повелителей. И он наверняка принес бы в жертву себя, если бы был в храме один - просто не хотел бессмысленных пререканий и понимал, что лечь и погибнуть никто ему не позволит. Сима любила графа трепетной любовью сестры, Хастрайн уважал, и даже Лефранса относилась к нему по-своему дружелюбно. А кем был Шейн? Провидцем, в чьи руки случайно попала сила родом из легенд - или всего-навсего одержимым, чья жизнь была куда дешевле жизней тех, чей разум не находился под контролем духа-пожирателя? Хотя какая, в общем-то, разница? Парень не стал бы жертвовать друзьями, даже если бы не было никакой одержимости. Они должны жить. Они это заслужили - потому что никогда не сдавались, постоянно сражаясь за пусть странную, но все-таки цель: найти свое предназначение. Воины Альна, демон, пророчество... Сейчас это все показалось повелителю маленьким и ничтожным. Глупым. Бессмысленным.

Шейн добрался до храма, зашел и осторожно закрыл за собой дверь. Вспомнив о Тинхарте, улыбнулся и поставил на нее щит. Тяжелый запах крови и требухи ничуть парня не беспокоил. Его вообще мало что беспокоило, кроме легкого, но все равно неприятного страха. Повелитель боялся, что этот страх испоганит весь ритуал, и пытался затолкать его в самые дальние уголки сознания. Однако что-то постоянно выпихивало проклятое чувство обратно. Что-то - или... кто-то.

- Я тебе не сдамся, - громко сказал седой, надевая на шею амулет. Цепочка больно впилась в кожу: артефакт чувствовал разлитую в пространстве энергию.

"Хорошо", - согласился пожиратель снов, и страх накатил с новой силой. - "Давай посмотрим, кто из нас сильнее".

Шейн подошел к алтарю, дрожащими пальцами расшнуровал ворот рубашки. Затем бросил ее на пол, прямо в кровь - все равно больше не пригодится. Забрался на алтарь, в последний раз посмотрел на выход и почти сразу отвел взгляд, разозлившись сам на себя. Лег. Попытался устроиться поудобнее. Как ни ворочайся, камень был одинаково твердым, и Шейн даже слегка расстроился - вот так вот, в последние минуты жизни, тебе отказывает в удобстве какая-то бездушная глыба!

"Как ей не совестно", - послышался ироничный голос духа. Повелитель никак не отреагировал, шаря в ножнах на поясе. Вообще-то метательные ножи были одинаковыми, но он все равно прикоснулся к рукояти каждого, будто прощаясь с полюбившимся оружием. Последний нож удостоился чести убить своего хозяина: Шейн судорожно стиснул пальцы на рукояти, посмотрел на острие и остановил его в сантиметре от своей кожи.

"Лучше не медлить" - посоветовал пожиратель снов. - "Иначе потом ты уже не решишься".

- Замолчи, - тихо попросил повелитель. Ему тут же почудился короткий ответный смех, а потом в храме стало тихо, как в могиле.

Парень облизал пересохшие губы, дернул левым плечом и закрыл глаза. Амулет ненавязчиво пристроился в ямочке ключиц, словно самостоятельно выбрав самое удобное место. Шейн чувствовал его холод, одновременно тревожный и успокаивающий. Мол, делай свое дело, человек, а уж я не подведу. Только жертву принеси.

- Именем... - Парень запнулся, почувствовав, как протестующе забился в груди дар повелителя. - Именем Солнца и Двулуния, Света и Тьмы, Рая и Ада, укажи мне путь, замкни грани Круга, забери себе мою жертву...

Магия рвалась и трепетала, пальцы мелко, противно дрожали. Шейн пробормотал последние слова, на мгновение удивился звенящей тишине, а затем одним сильным ударом вогнал нож в свое сердце. Он вошел по самую рукоять, и в тот же миг над алтарем развернулось синее кольцо. Оно было таким широким, что, если бы было надо, парень мог бы преспокойно левитировать вверх, ни одной частью тела его не задев. Кольцо разгоралось тем сильнее, чем больше бурлила в теле Шейна энергия повелителя - последним, отчаянным усилием пытаясь удержать своего хозяина в этом мире. Если бы он мог двигаться, то увидел бы, что на полу медленно проявилось еще одно кольцо - и начало медленно угасать, когда парень, всхлипнув, разжал крепко стиснутые пальцы.

***

Алетариэль вывел нас на небольшую поляну и так резко остановился, что Лефранса в него врезалась. Тинхарт с Симой оказались порасторопнее, а Шейн шел где-то позади, так что ему участь вампирши не грозила.

- Черт, - выдал светлый эльф, торопливо пятясь обратно к деревьям.

Господин Уль, чье появление и заставило его остановиться, криво улыбнулся:

- Не совсем.

Нападать он не спешил, но и дружелюбие во взгляде отстутвовало напрочь.

Лефранса встала, худо-бедно доковыляла до своих товарищей, но, к моему удивлению, не сказала ни слова. Хотя демон, столько времени нам досаждавший, заслуживал ее саркастических замечаний куда больше, чем я.

Выглядел наш противник неважно: волосы неровно острижены, одежда измята, лицо хищно заострилось. Правда, уверенности мне это не прибавляло.

- Мы совсем забыли о приличиях, - с сожалением аристократа сказал господин Уль. - Я рад приветствовать вас, о непобедимый северный король, в этом лесу. Разумеется, это не лучшее место для встречи, - демон с сожалением поджал губы, - Но вас, как я слышал, как раз подобные и привлекают. Скажите, пожалуйста, вам нужны эти создания?

Он так небрежно указал на нас, будто мы были мусором. В другой ситуации я бы, наверное, разозлился, а сейчас было все равно.

- Нужны, - согласился Алетариэль. - Да и вы пригодились бы. Не хотите перейти на сторону более древнего зла, пока не поздно?

- Увы, нет, - огорченно ответил господин Уль. - Ваше предложение, бесспорно, очень интересно, но я уже заключил договор с одним из существ этого мира. По его условиям, принять новый я не могу.

Светлый эльф либо умело скрывал страх, либо вообще его не испытывал. Когда он заговорил снова, в мелодичном голосе прозвучала угроза.

- Очень жаль. Что ж, тогда просто уйди с дороги.

- Не могу, - развел руками демон. - По все тем же условиям я обязан поймать этих существ... по крайней мере, троих... и доставить своему хозяину. Не поймите меня неправильно, - осторожно продолжил он, - мне ведь совсем не хочется этого делать. Договор уже давно перестал быть таким забавным, как мне посулили. Но я не могу не сдержать свое слово, поэтому, раз уж вы возражаете, мне придется забрать повелителей ветров силой.

Алетариэль усмехнулся:

- Попробуйте.

- Я думал, вы благоразумны.

- Меня ваши мысли мало волнуют, - отмахнулся остроухий. - Нападайте уже, что ли, а то у меня нога затекла.

Это прозвучало так буднично и спокойно, что я даже удивился, когда господин Уль бросился вперед. Проследить за его атакой у меня не получилось - только мелькнула красная голова, - но Алетариэль, не прикладывая никаких видимых усилий, сделал несколько шагов в сторону. Обычный человек, да и вампир тоже, так бы не смог - это было чисто эльфийское, вроде бы медленное и грациозное, но все равно безотказное движение. Демон пролетел мимо, как запущенный из катапульты камень, а затем с рычанием развернулся. Темный Властелин, до этого со скукой изучающий свои ногти, помахал ему рукой.

К следующей атаке господин Уль подготовился более основательно. Он резко махнул правой рукой, и ладонь мгновенно обросла длинными, очень внушительными шипами. Демон сделал вид, что собирается снова напасть на остроухого, но в последний момент дернул рукой в нашу сторону.

Я успел подумать, что вот она - моя смерть, но в последний момент шипы исчезли в бледных голубых вспышках. Алетариэль снова отошел от противника, а затем, хмурясь, погрозил ему пальцем:

- Это был очень подлый ход!

- А мне какая разница? - огрызнулся господин Уль.

И я внезапно понял, почему он на этот ход пошел. Разве стал бы демон с таким уважением разговаривать со мной или, например, с Тинхартом? Нет. А вот разговор с Алетариэлем он вежливо поддерживал, пока не понял, что эльф не собирается ему уступать. Почему? Да потому что тот был если не более сильным противником, то по крайней мере равным.

Больше подлых ходов не было. Темный Властелин трижды оказывался в шаге от адского пламени, без труда парировал все удары господина Уля и при этом безжалостно их критиковал, чем раздражал демона еще больше. Медленно, но верно красноволосый терял над собой контроль, из человека превращаясь в нечто оскаленное, рычащее и смазанное, как пятно краски на прозрачном стекле. Он весь оброс длинными черными шипами, которые, впрочем, на Алетариэля впечатления не произвели. Светлый эльф продолжал насмехаться, безошибочно угадывая каждое движение противника - пока в одном из выпадов тот его все-таки не задел. Судя по всему, получилось это случайно, потому что удивились оба. Господин Уль остановился, недоверчиво уставившись на красную полосу на щеке эльфа, а тот, в свою очередь, потрясенно ее потрогал и сосредоточил взгляд на своих измазанных в крови пальцах.

- Больно, но не смертельно, - заключил он, когда затишье начало уже затягиваться. Демон досадливо рыкнул и атаковал снова, но на этот раз Алетариэль не парировал. Он ударил сам - неизменной огненной магией, которая отбросила противника на несколько метров, всеми выпуклостями познакомив с деревом. Оно хоть и казалось иллюзорным, но тест на плотность выдержало, и демон со стоном рухнул на траву.

Темный Властелин словно забыл о нем, сосредоточенно ощупывая порез блекло светящимися пальцами. Минута - и о ранке уже ничего не напоминало, кроме испачканных пальцев и слегка покрасневшей кожи.

- Не люблю, когда по лицу течет, - пояснил остроухий в ответ на наши недоуменные взгляды. - Ну, ты нападаешь? Мне скучно, - вновь повернулся он к господину Улю. - Эй, что с тобой?

Демон не ответил. Он сидел, потрясенно глядя на свои руки - они медленно рассыпались сияющим золотым порошком. Минута - и остались только запястья, другая - рассыпались в пыль шипы, третья - покрылось трещинами изящное лицо. Опустились веки, сомкнулись губы, остановилось дыхание. Одно мгновение - и господин Уль исчез в россыпи светлых искр, оставив после себя только горсть золотистой пыли.

Мне показалось, что я разучился дышать. Зрелище было, мягко говоря, не очень. Но все-таки лучше, чем плачущая химера в храме - сейчас я хотя бы знал, что моей вины в смерти живого существа нет.

- Вот как, - едва слышно сказал Алетариэль, закрывая лицо ладонями. - Вы все-таки выиграли партию. Жалкие фигурки, лишенные короля...

- О чем ты? - растерялся Тинхарт.

- А ты ничего не заметил? - глухо пробормотал эльф. - Совсем ничего?

Золотоволосый повелитель оглянулся. Посмотрел на меня, на Симу, на Лефрансу. Закрыл глаза, медленно сцедил выдох и бросился обратно в чащу.

- Я не понимаю, что он... - начала вампирша, но Сима ее перебила:

- Шейн! Добровольная жертва... Куда мы только смотрели!

Лефранса немного помолчала, переваривая услышанное, а затем резко побледнела. Сима всхлипнула, а потом, шагнув к вампирше, горестно возрыдала в ее плечо. Та небрежно потрепала волосы девушки, то ли успокаивая ее, то ли успокаиваясь сама.

Я постоял. Подумал. Решил, что Тинхарту моя помощь не помешает, и обратился к Алетариэлю:

- Если я пойду прямо, то выйду к храму?

- Забирай немного влево, и выйдешь, - пообещал остроухий. Он, кажется, уже не интересовался происходящим, упоенно копаясь в демонических останках.

Я поблагодарил его за помощь и двинулся в указанном направлении. Полупрозрачный силуэт промелькнул в прорехах между деревьями - Град, все это время неизвестно где пропадавший. Я остановился, с каким-то отупением на него уставившись, и призрак подошел ближе. В его ладонях, как на легких волнах, покачивалась книга в черном кожаном переплете.

- Я подумал, что тебе пригодится, - туманно пояснил парень, протягивая ее мне. Я взял, открыл и все так же тупо посмотрел на те самые правильные формулы воскрешения, которые с таким интересом изучал в особняке Тинхарта. В горле резко пересохло, сердце словно попалось в капкан, и я с трудом выдавил:

- Так, выходит... ты все это время... знал?

- Да, - покаялся призрак. - Я чувствую смерть. Подумал, знаешь ли, что если не могу ее предотвратить, то могу помочь... ну, повернуть вспять.

- Ясно, - согласился я. - Ты гений, Град. Спасибо.

- Всегда пожалуйста. Удачи тебе. Я отвлеку Тинхарта, а ты, главное, из храма выйди - хватит с него энергетических всплесков. До встречи, Хастрайн.

- Прощай, дружище.

Призрак махнул рукой и грациозно уплыл за деревья. Я выждал несколько минут, прежде чем пойти за ним следом. Серебряный лес вел себя как положено, не хватало только далекого воя. Наверное, мы здорово нарушили здешнюю природу вещей, угробив химер.

В голове крутились какие-то странные мысли. Не то, чтобы меня это напрягало - они по жизни были не очень, - но что-то в них не давало мне покоя, заставляя раз за разом вспоминать Темного Властелина. Причем беспокоил меня не сам его образ, так меня разочаровавший, а звучание имени. Алетариэль. Halle-Tarihell. А-ле-та-ри-эль... ри-эль... Точно!

"А кем были твои коллеги? - тем врененем поинтересовался Шейн.

- Трое людей и светлый эльф. Насколько я знаю, его имя - Риэль."

Вполне разумно сократить свое полное имя для того, чтобы поучаствовать в таком сомнительном деле, как создание философского камня. Получается, Аэлэль был знаком с непобедимым северным королем еще тогда, когда он и королем-то не был? Или Алетариэль просто оставался инкогнито, питая к общему делу такой же интерес, как сейчас - к повелителям ветров?

Кто их знает, этих эльфов, мрачно подумал я. Они ведь бессмертны, если не вспоминать о каленой стали и отравленных стрелах. Магия светлого эльфа, понять суть которой у меня не получилось - она не основывалась на стихиях, не была природной, не привязывалась к единому источнику, - вполне могла защищать его от всех невзгод. Если уж он так легко сражался с высшим демоном...

Очень скучно, наверное, так долго жить. Может, будь я на месте Алетариэля, тоже наблюдал бы за ходом истории - дома-то он прожил не один век, а так хоть какое-то развлечение.

Пока я думал, деревья закончились, и моему взгляду открылось дивное зрелище. Храма не было. Был только алтарь, вокруг которого диковинным цветком распустились стены. Пространство шло рябью чистой энергии, выброшенной даром Шейна для того, чтобы замкнуть Круг. Результат был налицо - из-под обломков стен проглядывали выжженные черные грани.

Идти стало сложнее - щедро разлитая вокруг магия создавала иллюзию, будто я нахожусь под водой. Но я справился и добрался до тела друга. Повелитель лежал на алтаре, молитвенно скрестив руки, и мне вспомнилось, как естественно он выглядел в роли храмовника. Такими и должны быть настоящие слуги Богов - спокойными, рассудительными, порой вспыльчивыми, но готовыми на самопожертвование во благо других.

По седым волосам Шейна пробегали голубые витки разрядов - дар был еще жив и отчаянно цеплялся за погибшего хозяина. Под ресницами виднелись розоватые пятна, а под обмякшими пальцами я заметил рукоять метательного ножа. Не ритуальный стилет и не агшел... тогда как, вот КАК он смог замкнуть Круг?!

"Воскресишь и спросишь", - с ехидцей пробурчал мой внутренний голос. Я фыркнул и попробовал взять повелителя на руки. Не получилось: Шейн оказался тяжелым, словно был парнем не худым, а очень, очень толстым. Пришлось его левитировать.

Я отошел от храма шагов на пятьсот, чтоб наверняка, и почти сразу наткнулся на подходящую полянку. Либо удача была на моей стороне, либо, наоборот, совсем не на моей. Долго думать об этом я не стал: вытащил из ножен агшел, встал на четвереньки и, открыв принесенную Градом книгу, принялся вдохновенно чертить на земле Фигуру.

Это была не пента- и не гексаграмма. Центральная звезда, которую так чтили в Академии, в рисунке отсутствовала вообще. Были только углы, соединяющиеся между собой немыслимым, но все-таки реальным способом, и четко обозначенный центр с тремя перекрестными линиями.

Получилось кривовато, хотя, присмотревшись, сходство с оригиналом я обнаружил. На всякий случай поправив несколько линий, я левитировал тело Шейна в центр. Рисунок тут же вспыхнул бледным зеленым огнем, подтверждая, что все правильно: труп есть, остался только ритуал. Я сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох. Все, пора. Кто знает, может, я буду первым, кто успешно замкнет все четыре грани реальности - жизнь, смерть, свет и тьму? Тогда я стану великим, и, несомненно, войду в историю.

"Размечтался", - неодобрительно вякнул голос. - "Лучше делом займись, а не великим вершителем судеб себя воображай".

Я устыдился, и, сунув агшел в ножны, вновь поднял книгу. Страницы трепетали под дыханием потустороннего мира, и пришлось покрепче обхватить их пальцами, чтобы не сбиться.

- Именем Смерти, - вдохновенно зачитал я, - которая бьется в сердце каждого и несет за собой череду воспоминаний; именем Жизни, в оковы которой заключен весь мир; именем света, сияющего во тьме; именем тьмы, разрушающей свет; я прошу Тебя открыть мне великие Дороги, впустить меня в бесконечное Пространство, позволить мне найти душу... Aga terne klarre, aga shecenla kear, kiaslene htucve aga...

Над Фигурой замкнулось сперва одно, затем еще одно, и еще одно... восемь колец! Восьмикольцевой Круг полыхнул ядовитой зеленью, тело Шейна заволокло белой туманной завесой, а затем все резко, будто кто-то погасил солнце, исчезло и кануло во тьму.

ГЛАВА 22,

в которой я встречаю настоящего пожирателя снов

Маленький рыжий мальчик стоял на центральной площади Аль-Нейта, завороженно рассматривая фонтан. Тот возносил к небу несколько десятков струй, которые падали вниз причудливым угловатым каскадом.

- Нам пора идти, Шейн, - с улыбкой сказала стройная, очень красивая женщина в зеленом платье. - Папа будет волноваться.

- Точно, - согласился малыш, хватая мать за руку. - Бежим!

Женщина со смехом подхватила его на руки, обняла и поцеловала в лоб.

Я стоял в стороне, не совсем понимая, где нахожусь и что происходит.

Площадь пошла рябью, а затем исчезла в кроваво-красной вспышке. Сперва она поглотила в себя все окружающее, а затем начала медленно проявляться - теперь уже совсем другой картиной. Небольшой, но уютный дом, кошка на накрытой тулупом лавке, плотно закрытые ставни. Рыжий мальчик, заливисто смеющийся не пойми над чем. Присмотревшись, я увидел, как реальность порождает его семью: мать, сидевшую за столом, и отца, строящего ребенку потешные рожицы. Шейн в точности их копировал, и мужчина тоже то и дело захлебывался смехом, глядя на своего сына с такой любовью, что мне стало завидно.

Впрочем, комната тоже быстро исчезла - на этот раз в свете золотом. Он долго кружился вокруг, вызывая странные ассоциации - может, я нахожусь внутри золотой монеты? - а когда начал исчезать, я снова увидел рыжего повелителя. На этот раз он был куда старше - высокий, аккуратно причесанный, с приколотым к вороту рубашки бессмертником. Мгновение, и рядом возник Тинхарт - тоже совсем юный и весело смеющийся. О чем они говорят, я не услышал - воспоминание Шейна исчезло еще быстрее, чем предыдущие, и снова проявилось уже в куда более мрачном виде.

Инквизиторские застенки я узнал с первого взгляда. Рыжий подросток лежал на покрытом трещинами столе, обхватив руками голову и скуля, как побитая собака. Сбоку, у ярко полыхающего камина, лежала его мать, остекленевшим взглядом смотрящая в потолок. Рядом с ней, уткнувшись лицом в пол, валялось, неестественно изогнув конечности, истерзанное тело. В прорехах между его ребрами торчали кривые зубцы, а лодыжки представляли собой сплошное кровавое месиво. Узнать в трупе отца повелителя было непросто, но я справился. Как и женщина, он был давно и необратимо мертв, а на его лысой голове красовалась выжженная цифра "28". Задуматься над тем, что она значит, я не успел: этот образ тоже быстро исчез, сменившись сперва какими-то лицами, а потом - густым зеленым лесом. Шейн, по-прежнему раненый и слабый, сидел под раскидистым дубом, а над городом, в сторону которого он смотрел, полыхало синее зарево. Инквизиция жестоко поплатилась за пленение повелителя и убийство его семьи. И, похоже, не только она: горел весь город, а поседевший подросток с глубокими голубыми глазами смотрел на него так бесстрастно, словно уже давно повзрослел и научился самостоятельно решать, что плохо, а что хорошо.

- Шейн, - громко позвал я, но он меня не услышал.

Очередная вспышка, и повелитель идет по широкой городской улице под руку с Лефрансой, как всегда, насмехающейся над всем подряд. Это воспоминание долго не продлилось: сломалось, разлетевшись тысячей осколков, и возник сперва высший демон, а затем - я, со странно светящимися, откровенно хищными зелеными глазами. Потом возник потолок Храма Воющей Химеры, переливающийся светом множества драгоценных камней, а потом - дикая боль где-то в животе. На ней все и закончилось. Повелитель северного ветра не видел, как рухнули стены, как проявился основной ритуальный рисунок, и уж точно понятия не имел, что я был рядом - стоило только открыть глаза и протянуть руку. Шейн неподвижно лежал на алтаре, причем с таким спокойным лицом, что становилось понятно: он все-таки нашел свое предназначение, добровольно пожертвовав своей жизнью ради жизней своих друзей.

- Повелитель, - снова попробовал я, и снова он никак не отреагировал. Время растянулось в гитарную струну, готовую вот-вот лопнуть - но, когда ее натяжение достигло своего апогея, за моей спиной вежливо прозвучало:

- Извините, не могу ли я отвлечь вас на пять минут?

- А? - обернулся я. - Э-э-э... Ну, пожалуй, можете. Вам помочь?

Высокая, стройная девушка посмотрела на меня с улыбкой:

- Я пришла к вам с тем же вопросом.

Она была белой, абсолютно белой. Безумно, неестественно бледная кожа, белое платье, босые ноги, пухлые, чувственные, абсолютно бескровные губы. Любопытные янтарные глаза. Мне потребовалось всего пару мгновений, чтобы узнать ее:

- Аларна меня забери...

- Я могу это устроить, - серьезно кивнула богиня смерти. - Но не хочу. Я так давно не видела настоящих некромантов! Расскажите мне все, молодой человек. Расскажите мне, какова ваша позиция в Башне, какие ритуалы вы проводили по ту сторону Круга, кем для вас был этот человек? Почему моя госпожа должна вам его вернуть, если вы знали друг друга так недолго?

- Я думал, вы и так все это знаете.

- Вот как? - нахмурилась янтарноглазая. - Правда?

- У нас говорят, что боги всевидящи, - растерянно пояснил я. - Что они могут смотреть на нас с небес, замечая каждый наш проступок и каждое наше доброе дело. Это чтобы потом, после смерти, наказать или наградить нас по достоинству...

- Звучит очень интересно, - признала Аларна, - но мне не хочется судить вас сегодня, хоть вы и приняли бремя мертвеца. Я ценю некромантов, - продолжала она, задумчиво сощурившись, - и ценю их способности. По моему мнению, они значительно превосходят те умения, которыми наделены другие маги. И я все еще жажду услышать ваш рассказ. Отойдем?

Я подумал и кивнул. Кто знает, как течет время по эту сторону Круга? Судя по дружелюбию девушки, она вовсе не собирается мне мешать. Передо мной опять-таки было бессмертное существо, только, в отличие от Алетариэля, не вмешивающееся в ход истории, а подчищающее ее. И, вдобавок ко всему, явно обделенное информацией.

Мы шли по белому туманному пространству, которое не спешило формироваться во что-то иное. Пахло снегом и, кажется, черешней. Аларна молчала, ее янтарные глаза были задумчивы и спокойны. Дорога, если можно было назвать так наш путь, побежала вниз, и в тумане наконец возникло нечто видимое и ощутимое - бесконечный мост, конец которого терялся в белом мороке, и два тонких цветущих дерева у его подножия.

Богиня смерти прошла мимо них, не удостоив даже взглядом. Неторопливо прошлась по розоватым плитам моста, остановилась у поручня и посмотрела вниз. Я тоже, сдуру, посмотрел - возникло ощущение, будто я падаю вниз, причем тем стремительнее, чем страшнее мне становилось.

Однако голос Аларны быстро вернул меня к реальности.

- Это Мост Одиночества, - тихо сказала она, не поднимая глаз. - Единственный выход из нашего мира. Если вы пройдете по нему, то станете Создателем.

У меня ёкнуло в груди:

- Зачем вы меня сюда привели?

- Хотела посмотреть на реакцию, - честно ответила девушка. - Думала, вы сломя голову помчитесь вперед, позабыв и о мире Двулуния, и своем друге, которого хотели воскресить. Большинство людей согласно пойти на все ради силы, тем более такой... как у вас говорят... легендарной. Но вы стойки. Это качество я тоже ценю. А теперь ответьте, пожалуйста, на мои вопросы. Какое место вы занимаете в Башне?

- До того, как влез в историю с повелителями ветров, был рядовым некромантом, - криво улыбнулся я. - А сейчас никакого отношения к Башне не имею. Правда, я об этом еще даже не думал. Не было времени.

- Вот как, - протянула Аларна. - Интересно. А как насчет ритуалов? Судя по вашей сущности, вы провели довольно много. А еще контактируете с духом-убийцей. Нет-нет, не подумайте, - замахала руками она, заметив, что я нахмурился, - Это не обвинение. Я люблю этих духов, как люблю и все, что связано с моей матерью.

- Вашей матерью?

- Смертью, - пояснила девушка, едва заметно улыбнувшись.

Забавно, подумал я, не отвечая. То есть богиня смерти - это не сама Смерть, и она, по сути, тоже подчиняется каким-то законам помимо тех, что установил для Богов своего мира Создатель. Интересно, как отреагировал бы на это известие какой-нибудь храмовник, считающий, что Аларна сама несет возмездие для каждой человеческой души?

- Что ж, - продолжила богиня, - Надо думать, вы ничего на это не скажете. И в тайны ритуалов меня не посвятите, - с сожалением добавила она. - Хотя это очень интересно. Никто из нас не давал людям инструкций, как попадать в иные измерения. Я никому не открывала тайны, как выходить в потусторонний мир. Вы додумались до этого сами. Должна заметить, ваш вариант выхода сюда не совсем верен. Вы убиваете себя, осознанно причиняете себе боль, прося разрешения прийти у духов, которым свойственна излишняя жестокость. Тяжело быть сущностью без осязаемого тела, они завидуют вам, поэтому и требуют крови.

- А какой вариант правильный? - поинтересовался я, не слишком, впрочем, надеясь на ответ.

Аларна перевела на меня взгляд своих мерцающих, удивительных глаз. Что-то тихо заскреблось в памяти. Где-то я уже видел подобное. Но, как и любит обычно делать моя память, догадка, поерзав на поверхности, канула обратно.

- Вы можете выходить сюда с моей помощью, - сказала богиня. - Я не имею ничего против. Я могу провести вас даже в мир своей матери, если вы того захотите. Только не уверена, что вы, по сути своей все еще живой, сможете принять его, не свихнувшись.

- А как, - медленно начал я, пытаясь подобрать правильные слова, - Обратиться к вам из нашего мира?

Девушка недоверчиво присмотрелась ко мне, а потом рассмеялась - звонко и весело. Я с непониманием воззрился на нее, а она, продолжая смеяться, воскликнула:

- Молодой человек, ну что за вопросы! Неужели вы сами не догадываетесь?

Я задумался. Обратиться к вам... точно! Обратиться, а не принести жертву! Что делают храмовники, искренне веруя в существование и могущество Богов, чтобы донести до них свои мольбы?

- Надо помолиться? - предположил я.

- Да, - с улыбкой подтвердила Аларна. - В центре тех Кругов с замкнутой энергией, где вы обычно останавливаете свои сердца. Только, - она вдруг погрустнела и продолжила уже тише: - Вам это знание уже не пригодится.

Сказать, что я удивился, это ничего не сказать. Я же некромант, черт побери! Почему это мне могут не пригодиться такие ценные сведения, которые как минимум сократят уровень слияния с потусторонним миром?

- Потому, - продолжила Богиня, будто прочитав мои мысли, - Что если вы действительно хотите воскресить повелителя северного ветра, вам придется пожертвовать своим даром некроманта.

- Пожертвовать? Даром?

- Да, - подтвердила она. - Для того, чтобы повелитель возродился повелителем, а не обычным человеком. Иначе будет нарушено равновесие, а я решительно против этого. Если вы не готовы отдать дар за его жизнь, то вам пора уходить. А если готовы... впрочем, вам, наверное, необходимо подумать.

- Да, - согласился я. - Надо.

- Тогда я не буду вам мешать.

Аларна неторопливо выпрямилась, убрала локти с поручня и покинула мост. Устроилась под цветущим деревом, стала перебирать опавшие розовые лепестки. Я сообразил, что это черешня, но это открытие никаких эмоций во мне не вызвало.

"Надо подумать" - еще очень мягко сказано. Фраза "вынести самому себе мозги" подошла бы куда больше. Конечно, моя жизнь еще только начинается, но... я так привык к дару, так привык к магии и возможностям, которые она мне давала, что просто не представлял, как можно без нее жить. Да, я умею обращаться с мечом, могу пойти в гильдию наемных убийц - только смогу ли, если чувство жалости порой будоражит меня до дрожи в коленях? Еще можно стать охотником за монстрами, крошить на кладбищах упырей и ловить в лесах вурдалаков, но... Другая, более сильная нежить, будет мне недоступна. Те же дакараги слишком быстры для того, чтобы успеть отрубить им голову прежде, чем они откусят мою. Половина мрачных историй, до истоков которых так интересно докапываться, тоже потеряет все свое очарование. Я начну бояться. Всего. Всегда.

Но Шейн... Провидец, повелитель, так легко пожертвовавший собой ради нас... Он заслуживал ответной жертвы. И жизни тоже заслуживал.

Я уверенно подошел к богине смерти.

- Согласен.

- Правда? - удивилась она. - Что ж, тогда пойдемте.

Я подал ей руку, помогая встать, и мы пошли обратно к тому месту, где остался мираж воспоминаний Шейна. Картина, которую я видел в последний раз, изменилась: теперь над опустевшим алтарем кружил огненный феникс, тихо, но очень мелодично напевая.

Это было не насвистывание, не щебетание - это была песнь, скорбная и прощальная. Звуки, которые издавала преданная повелителю птица, были нежными и мягкими: ни одного резкого выкрика, ни одного срыва. Аларна едва удостоила феникса взглядом, а я остановился, вслушиваясь. По ушам больно резанули слова Шейна, сказанные им тогда, когда я увидел существо Ветра впервые."Фениксы поют только перед смертью. Я думал, ты знаешь."

Огненная птица умирает - или это только кошмар повелителя, фениксова песнь, которую он никогда не хотел услышать?

- Вы готовы? - окликнула меня Аларна.

Я повернулся к ней:

- Да. То есть нет. Я хочу еще кое-что спросить.

- Спрашивай, - великодушно разрешила она.

- Как вы относитесь к храмовникам?

- О! Я полагаю, ваш вопрос вызван известием о том, что выйти в потусторонний мир можно благодаря молитве? Что ж, извольте. Храмовники здесь не бывают, и я не слишком их люблю. Ведь, как правило, эти люди лишены дара и попросту ноют, умоляя меня решить большинство их проблем. Слышали бы вы, как глупо звучат их молитвы! "О великая Аларна, молю тебя, сохрани жизнь тому, тому и этому, а вон того, того и того убей, будь так добра, ведь он грешен, нечист и осквернен". Честно говоря, - девушка раздраженно махнула рукой, - Меня это в ярость приводит. Создатель дал людям выбор, позволил творить все, что угодно, сделал практически всемогущими. Они могут изменить мир, если захотят. Но вместо этого обращаются к нам, моля о прощении, о помиловании, о помощи... Словом, - Аларна смущенно улыбнулась, будто извиняясь за свою вспыльчивость, - Я ответила на ваш вопрос.

- Да, - улыбнулся я в ответ. - Спасибо. Я все понял.

- И теперь вы готовы?

- Да.

Богиня смерти кивнула, заправила за ухо прядь сияющих белых волос. А затем протянула ко мне руки, и я не успел глазом моргнуть, как ее ладони прошли сквозь мою грудь, ледяным капканом стиснув сердце и медленно, очень медленно потянув его на себя.

Дыхание оборвалось, в глазах стало темнеть. Аларна светлым призраком стояла передо мной, сосредоточенно хмурясь и кусая губу.

- Все, - наконец сказала она. - Теперь вы свободны.

Она показала мне маленький огонек, вроде тех, что я зажигал, когда вокруг не было других источников света. Только он был не зеленым, а серебристым, призрачным, как лунный свет.

- До свидания, - вежливо сказал я, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в груди. - Спасибо вам за все.

- Рада помочь, - серьезно кивнула Аларна.

И растаяла вместе с белым туманным миром, забрав с собой фениксову песнь.

ЭПИЛОГ

Я очнулся в полумраке, мягким пологом окутавшим Серебряный Лес. Вокруг было очень тихо, только шелестела листва, которую перебирал, радуясь возвращению своего повелителя, северный ветер.

Шейн стоял у края поляны, глядя на дымящийся контур ритуального рисунка. Вид у него был несколько потерянный, но, на мой взгляд, вполне здоровый. Раны на груди не было, метательный нож лежал на земле у ног парня. Рыжие всколоченные волосы неровно обрамляли бледное, испуганное лицо.

Я поднялся на ноги, пошатываясь и рискуя упасть. В груди было пусто и больно, только суматошно, с отчаянным рвением билось сердце, словно надеясь вырваться из оков моего тела.

- Хастрайн?! - воскликнул повелитель, наконец-то меня заметив. - Что ты... как ты?..

- Все нормально, Шейн, - отмахнулся я, душевно обнявшись с ближайшим деревом, чтобы удержаться на ногах. - Все хорошо.

Он уставился на меня так, будто впервые увидел. А затем тихо сказал:

- Спасибо.

Я посмотрел на него.

Живого.

И улыбнулся.

Июль 2015 - Январь 2016