Фениксова песнь (СИ)

В голосе Аэлэля послышалось такое сомнение, что вампирша скривилась еще горше, а Шейн удивленно приподнял брови. По его лицу было видно, что парень недоумевает, как чертов остроухий может считать его таким тупым. Спокойствие сохранили только Тинхарт и Сима. Последняя невозмутимо сказала:

- Конечно, знаем. Философский камень превращает любой металл в золото и дарует любому живому существу вечную жизнь и молодость. Но я, если честно, не понимаю, зачем он нужен эльфу? Ведь ваша раса не стареет. Или вы хотели разбогатеть?

- Нет, - покачал головой Аэлэль. - Не хотел. Я испытывал к камню чисто научный интерес. Это было похоже на одержимость. Мне нравилась мысль, что в случае успеха мы будем увенчаны вечной славой. Но... Как вы, должно быть, понимаете... Успеха мы не достигли. Мы сумели изготовить камень, но... э-э-э... не тот.

В светлых глазах эльфа не отразилось никаких эмоций. Казалось, что он уже давно смирился с неудачей. Однако у меня перехватило дыхание от мысли, что я (пусть и не я один) сейчас стою у истоков никому не известной легенды. Жаль, что у меня нет друзей-менестрелей, было бы о чем с ними поговорить.

Аэлэлю удалось заинтересовать не только меня. Лефранса больше не выглядела скучающей, Тинхарт не сводил с эльфа пристального взгляда, а Шейн задумчиво хмурился, будто пытаясь что-то понять. Но вопрос снова задала Сима, с которой, впрочем, слетела прежняя невозмутимость.

- В каком смысле не тот?

- Изначально, - медленно, словно пробуя слова на вкус, произнес Аэлэль, - Камень был таким, каким должен был быть. Во всяком случае, он действительно превращал любой металл в золото. Мы ликовали, нам казалось, что цель достигнута. Но когда мы попытались сделать золотой напиток, дарующий молодость, камень изменился. Сперва он приобрел ядовито-зеленый цвет, но потом почернел и покрылся трещинами. Мы решили, что по какой-то причине он самоуничтожился. Попытались высчитать реакцию. Но спустя три дня поняли, что камень не утратил магические свойства, а приобрел новые. Он начал пожирать свет.

- В каком смысле? Свечи гасил, что ли? - скептически спросила Лефранса.

Аэлэль ничуть не обиделся.

- Нет, - спокойно сказал он. - Я говорю о солнечном и лунном свете. Стоило нам выйти с камнем на улицу - и все вокруг тут же покрывалось тьмой. Те люди, что видели нас со стороны, говорили, что в наш мир словно ворвался кусок другого, черного и жуткого. Нас осудили, камень хотели уничтожить. Но в последний момент произошло что-то странное. Над площадью, где проходил суд, нависла тень. И когда она исчезла, камня больше не было.

Остроухий с минуту помолчал, а потом отвернулся от нас и снова подошел к шкафу. Оттуда он достал несколько свеч, поставил их на крышку котла и зажег. В комнате стало светлее. Все растерянно молчали.

Мне было очень жаль и самого эльфа, и его загадочных коллег. Никогда прежде я не слышал о людях, пытавшихся создать философский камень. Должно быть, все сведения об исследованиях уничтожили, чтобы никто не попытался повторить опыт остроухого.

- Ладно, - наконец сказал Шейн. - С камнем понятно, и я сожалею, что у тебя ничего не получилось.

Серые глаза Аэлэля вспыхнули гневом:

- Ничего не получилось? Ты неправ, человек. Результата мы достигли. Он ведь превращал металлы в золото! Значит, мы просто допустили ошибку. И, если ее исправить, философский камень можно воссоздать.

- Я бы на твоем месте этого не делала, - тихо сказала Сима. - Что будет, если ты снова ошибешься? Может, вещество, которое ты сделаешь, будет еще страшнее первого?

Эльф пожал плечами, но ничего не ответил. Казалось, его это мало волновало.

- Давайте перестанем говорить о камне, - закатил глаза Шейн. И обратился к Аэлэлю: - Лучше расскажи о том, как ты оказался здесь.

- Разве не очевидно? - вернулся к бесстрастному тону эльф. - Люди, осудившие нас, требовали долгосрочного изгнания. И судья исполнил их требования. Нас, алхимиков, заставили разделиться и поискать себе уединенные места для жизни. Я выбрал это. Люди обещали выпустить меня через девяносто лет, - он нахмурился, - а прошло уже сто восемнадцать. Впрочем, мне было все равно.

- Наверное, твоя история забылась, - предположила Сима. - Человеческая жизнь коротка.

- Меня больше волнует другой вопрос, - подал голос Тинхарт. - Как ты, черт возьми, выжил?

- Эльфы не нуждаются в воде и пище так, как люди, - пожал плечами Аэлэль. - Хотя, если честно, я бы не отказался от пары бутербродов.

Тинхарт кивнул, с минуту подумал и принялся копаться в своей дорожной сумке.

- А кем были твои коллеги? - тем временем поинтересовался Шейн.

- Трое людей и светлый эльф. Насколько я знаю, его имя - Риэль. Имена людей уже давно стерлись из моей памяти, - сокрушенно признался остроухий. - Поэтому я не уверен, что запомнил имя эльфа правильно.

- Удивительно, как это он помнит свое, - пробормотала Лефранса.

Тинхарт, задумчиво хмурясь, протянул эльфу огромный кус хлеба, увенчанный не менее огромным кусом колбасы. Аэлэль благодарно кивнул, сунул амулет омутов в карман и вгрызся в "бутерброд".

Граф молчал. Сима и Лефранса что-то тихо обсуждали, а Шейн выглядел немного растерянным. Казалось, он додумался до чего-то, чего просто не могло быть, и теперь не мог поверить в свои выводы. Рассказ остроухого не впечатлил только Града, который, спустившись на пол, бесцельно слонялся по комнате.

Когда Аэлэль разделался с бутербродом, Тинхарт сказал:

- Что ж, я готов признать тебя свободным. По-моему, ты уже с лихвой поплатился за свою ошибку.

Шейн с ужасом уставился на друга.

- Ты что, с ума сошел? Ты представляешь, что он может натворить?!

- Представляю, - твердо ответил граф. - А еще я представляю, как он медленно умрет в этих подземельях, и не хочу брать на себя вину.

Седой повелитель выглядел так, будто был готов наброситься на Тинхарта и разорвать его в клочья. Но граф смотрел на него спокойно, всем своим видом показывая, что ни одно действие Шейна его не испугает.

Аэлэль, не обратив никакого внимания на их теперь молчаливый спор, подошел к Тинхарту и протянул ему амулет. Круглый пепельный камень в квадратной черной оправе качнулся на серебряной цепочке. Граф осторожно взял его, и эльф, как в полусне, приблизился к коридору. С минуту он просто смотрел туда, как в колодец, а потом, пошатываясь, побрел прочь.

- Ты куда? - окликнула его Лефранса. - Там, наверное, уже стемнело. Трупы тебя сожрут, - прямолинейно сообщила она.

Аэлэль не остановился и ничего не ответил. Его худую фигуру поглотила темнота, только прощально сверкнули в отблесках свеч рыжеватые волосы.

- Отлично, Тинхарт, - поморщилась графиня. - Ты не хотел, чтобы он сдох здесь, но почему-то не возражаешь против того, чтобы он сдох там.

- Я не думаю, что ему страшны трупы, - возразил повелитель. - А вот нам лучше переждать ночь. У нас, конечно, есть Хастрайн, но я не хочу рисковать зря. Амулет мы нашли, значит, спешить некуда.

- Я не понимаю, - неожиданно сказала Сима, глядя в коридор так же, как до этого - Аэлэль. - Если он так хотел уйти, почему не сделал этого раньше? В конце концов, дверь не запечатывали магией. У него были все шансы.

- И правда, не понимаешь, - усмехнулась Лефранса. - В отличие от тех, кто осудил эльфа и вынес ему приговор. Какое остроухому дело до двери? Он может выломать ее без всякого труда. Я думаю, люди заставили его дать клятву оставаться здесь, пока за ним не придут. Он легко согласился, потому что был в отчаянии после неудачи. И теперь его время настало.

- Настало, - согласился с ней Шейн, по-прежнему непривычно злой. - Настало, и только Создатель может предсказать, что оно нам принесет.

***

Ночь в подземелье прошла удивительно спокойно. Несмотря на то, что трупы не могли сюда спуститься, Тинхарт избрал караульных, которыми почему-то оказались мы с Лефрансой, и со спокойной душой завалился спать.

Вампирша, недовольная тем, что какой-то там граф смеет ей приказывать, ушла на экскурсию в темницы. Я остался в комнате Аэлэля. Побродил у шкафов, порассматривал колбы и коробочки с порошками. Если не считать того, что эльф добровольно лишился свободы, он был очень богат. Половина травников Велиссии продала бы душу дьяволу за то, чтобы очутиться в этом подземелье. Но счастливчиком оказался я, и поэтому безо всяких зазрений совести спер и драконницу, и инсидиану, и сушеные листья "золотых цветов", и порошок шегреды. В общем, сумка оказалась набитой под завязку, а диплому, конспектам и отварам пришлось потесниться.

Ближе к середине ночи я заскучал, зажег зеленый магический огонек и пошел осматривать комнату, из которой Аэлэль вынес амулет. К моему удивлению, там оказался целый зал. Пришлось зажечь еще несколько огоньков и развесить их в разных местах. Зрелище получилось странное: жутковатые, очень агрессивные на вид кусочки пламени висели вдоль стеллажей, заваленных всякой дрянью. От этой дряни исходили сильные энергетические колебания, из-за которых огоньки вздрагивали, словно затронутые ветром.

Стеллажей не было только под одной стеной, и то потому, что она была щедро увешана оружием. Там были и мечи, и ятаганы, и короткие клинки, и топоры, и метательные ножи... Другой на моем месте рванул бы туда и набрал себе чего ни попадя, но я, закаленный визитами в лавку Оарна, спокойно бродил вдоль полок, заваленных артефактами. Их сила, смешиваясь и переплетаясь, вызывала во мне приятное волнение. Подумать только - можно в любой момент остановиться, закрыть глаза и пропустить эту силу через себя... Только вот я опять недоумевал, как же драконам удалось уничтожить Старое Герцогство, если под ним пряталось столько магии.

Артефакты были разными. Порой попадались кулоны, бусы или венцы, над которыми явно много работали, но чаще это были просто чайные ложки, маленькие ножи или куски ткани. В этих кусках я с опозданием узнал носовые платки и внутренне содрогнулся, представив, каково это: высморкаться в артефакт.

Некоторые предметы я брал в руки, подолгу рассматривал - сначала обычным зрением, а потом с помощью дара. Я видел переплетающиеся в них узоры заклинаний и читал их, словно открытую книгу. В ничего на первый взгляд не значащих вещах прятались мощные защитные, стихийные и атакующие заклятия. Их создавали разные существа, и каждое оставляло свой отпечаток. Перед моими глазами то и дело мелькали образы: молодой друид со смеющимися карими глазами, надменный лесной эльф, горец с невыразительными, но приятными чертами лица, человек из Башни, задумчиво грызущий перо... И от многих образов ощутимо веяло холодом. Артефакты, собранные в зале, сохранили в себе память о своих создателях, которые давным-давно умерли.

Я чувствовал все это, видел чужие лица и не мог остановиться. Мне казалось, что зал наполнился призраками, и они безразлично наблюдают за мной - обычным живым человеком, ворвавшимся в царство мертвых. Мой разум затерялся среди теней, магических узоров и силы, а глаза видели все - и в то же время не видели ничего.

Только вот вскоре в этот безупречный мир, от которого веяло и смертью, и жизнью, ворвался голос Лефрансы.

- Неплохое местечко, - сказала она, шагая к стене с оружием. Казалось, артефакты нисколько ее не интересуют. - Уютненькое.

Я промолчал. Безучастно посмотрел на ее маленькую хрупкую фигурку, которой нечего было делать в этом зале. Да, она повелительница, да, у нее есть дар, но она не чувствует ни магии смерти, ни магии жизни. В этом я был абсолютно уверен. И мне было очень обидно, что призраки прошлого развеялись, оставив после себя только воспоминание.

Впрочем, ради таких воспоминаний стоит жить.

- Ты чего молчишь? - поинтересовалась вампирша, так и не дождавшись от меня ответа. - Мне скучно, между прочим.

- Я не шут, чтобы тебя развлекать, - огрызнулся я.

Она посмотрела на меня с удивлением, которое быстро сменилось насмешкой.

- А, ты все еще обижаешься за могильного червя?

- Что? - растерялся я. - Ты о чем?

- В замке Тинхарта я тебя так называла, - любезно напомнила Лефранса. - Потому что не люблю некромантов.

- Точно. Что ж, я не прошу тебя их любить.

- А я и не буду, даже если ты попросишь. Но, должна признать, среди этих могильных червей иногда попадаются достойные люди. Ты, например.

- Я польщен, - буркнул я, не зная, что еще на это можно ответить.

- Вот и зря, - пожала плечами вампирша. - Быть может, твой нынешний характер вызван только возрастом. В восемнадцать лет многие думают, что способны на все и чем-то этому миру обязаны.

- Я не думаю, что чем-то ему обязан. И я не помню, чтобы говорил тебе, сколько мне лет.

- Так ведь не мне, а Тинхарту. "Почти двадцать", - с иронией сказала вампирша. - К тому же, на фоне моих друзей ты выглядишь ребенком.

Я поморщился. Как будто это плохо.

Лефранса, казалось, забыла о разговоре и принялась отковыривать от стены маленький арбалет. По сравнению с теми арбалетами, что я видел в лавке Оарна, этот был либо карликовым, либо игрушечным. Когда он оказался в руках вампирши, тетива сухо щелкнула и обвисла. Лефранса выругалась и повесила оружие на место. Я с недоумением на нее посмотрел и отвернулся к стеллажу, у которого еще не был, не понимая, как можно оставаться таким неуклюжим, когда ты вампир.

Я с огорчением обнаружил, что после появления Лефрансы все мое настроение куда-то улетучилось. Рассматривать артефакты больше не хотелось - хотелось спать, причем с такой силой, будто рядом находился сонник. Мысль о том, чем заканчиваются встречи с этим духом для людей без дара, меня почему-то не беспокоила. Вдобавок ко всему у меня зверски зачесалось заживающее запястье.

До утра ситуация в подземельях не изменилась. Вдоволь насмотревшись на оружие, вампирша снова ушла гулять по коридорам. Я остался со спящими повелителями и призраком, который парил в паре сантиметров над полом, закинув руки за голову и закрыв глаза. Скорее всего, он просто отдыхал, но со стороны казалось, что Град по-настоящему спит. Я представил, как заклинателю живется без нормального сна, еды, магии, возможности читать книги, и внутренне содрогнулся. Проще уничтожить самого себя, чем навсегда потерять свою живую сущность. Но призрак почему-то смирился. Почему? Неужели принести себя в жертву - означает страдать вечно, даже в следующем мире, куда тебя после смерти занесет?..

Очень неприятная перспектива.

Лефранса вернулась на рассвете, привычно громыхая доспехами. Должно быть, когда первый солнечный луч пересек горизонт, сработал ее защитный кулон. Девушка растолкала своих друзей, попыталась пнуть Града (ее нога прошла сквозь призрака, а потом вампирша так резко ее одернула, будто он пытался ее оторвать) и преувеличенно бодро предложила отправляться в путь. Тинхарт печально посмотрел на остатки вчерашнего ужина, но завтракать никого не пригласил. Для повелителей это было к лучшему - как я уже знал, им не нравилось кладбище. Мне же настолько хотелось спать, что я не мог думать ни о чем, кроме теплой кровати.

Подъем по лестнице мне запомнился смутно. На этот раз я не стал ни считать ступеньки, ни сетовать по поводу их бесконечности - просто тупо шел, наблюдая за мелькающими впереди подошвами чужих сапог. Позади громыхала Лефранса, опустившая забрало шлема. Казалось, она не испытывает никаких неудобств от того, что не спала всю ночь. Хотя для вампирши это, наверное, нормально - я не раз слышал байки об их выносливости и невероятных силах.

"Невероятных силах", - промурлыкал мой внутренний голос. - "Скажи, ты хоть раз видел их на практике? Леший с ней, с вампиршей, - ты хоть раз видел доказательства тому, что твои повелители могут управлять ветрами? Нет, ты просто идешь за ними, как глупый пес, который слепо верит в то, что человек его не предаст".

Заткнись, печально подумал я и скривился. Ну не видел я доказательств, и что с того? Мне достаточно слов Шаира. В нем я уверен.

Голос обозвал меня фанатиком и укоризненно замолчал. Я вздохнул с облегчением - даже дважды, потому что лестница наконец-то закончилась.

Кладбище, как и вчера днем, выглядело безобидным. Если бы не тяжелый трупный запах и множество следов у входа в подземелье, я бы сказал, что оно совсем не изменилось. Однако повелители брезгливо морщили носы, а Град поднялся повыше. Ветер, все такой же холодный и колючий, ничуть его не беспокоил - хотя мое воображение успело нарисовать картинку, как призрака разносит по городу мертвых белым туманом.

Тинхарт взял направление к темной полосе леса, служившего границей между Старым Герцогством и Айл-Минорскими графствами. Никто не возражал против такого выбора. Я тем более, потому что не знал, куда нам теперь вообще надо. В моей сонной голове вертелась только одна мысль: в лесу, вдали от трупов и драконьей магии, можно будет поговорить с Шаиром. Может, на этот раз он меня не подведет и принесет какие-нибудь новости.

ГЛАВА 16,

в которой Шаир отвратительно себя ведет

Я несся сквозь светлый осенний день.

Приходилось быть предельно внимательным, чтобы не врезаться в какое-нибудь дерево на пути. Клены с круглыми кронами, обряженные в желтую листву с зеленоватой каймой, с ужасающей скоростью проносились мимо. Казалось, что у меня за спиной развернулись крылья, которые гнали и гнали меня вперед. Так, что вскоре кленовая роща кончилась, и подошвы моих сапог - почему-то железные - застучали по поверхности длинного крытого моста.

Впереди виднелся призрак белого замка. От его стен, поросших плющом, веяло магией, а тонкие шпили поблескивали в солнечных лучах. Я подумал, что мне непременно нужно попасть туда - и в этот момент мост пошатнулся. И начал медленно проседать, пока огромные каменные глыбы не полетели вниз.

Вместе со мной.

Моя душа, прихватив с собой голос, ушла в пятки. Я падал молча, стиснув кулаки и крепко зажмурившись. Заклинание левитации схематически мелькало в голове, но почему-то не действовало.

Наконец ко мне пришла уверенность в том, что я разобьюсь. И когда я вот-вот должен был упасть, я открыл глаза, чтобы в последний раз посмотреть на небо. Мне показалось, что оно тоже куда-то проваливается. Затем прозвучал неприятный хруст, и я... проснулся.

Надо мной возвышались клены. Почти такие же, как во сне, только их листва была по-летнему зеленой. Небо хмурилось серыми тучами, и мне почему-то стало жаль, что солнца не видно.

Тянуло дымком. Приподнявшись на локтях, я увидел Шейна, Лефрансу и маленький костер, над которым висел походный котелок. Тинхарт спал неподалеку, накрывшись плащом. Симы и Града нигде не было видно.

Вставать не хотелось. Я убедился, что все в порядке, и вознамерился снова уснуть, но тут над моим ухом прозвучало:

- Ну наконец-то! Хватит спать! Давай, хозяин, подъем, солнце уже встало!

Я вздрогнул, хоть и узнал голос Шаира. Последовав его совету, я поднялся на ноги, встряхнул куртку, на которой спал, и повернулся к духу-убийце.

Он самодовольно улыбнулся. На этот раз Шаир выбрал женское тело, и его образ никак не вязался с голосом. Впрочем, одета женщина была по-мужски, а к ее поясу был пристегнут колчан со стрелами. Приглядевшись, я увидел и лук, перекинутый за спину, а потом сообразил, что наконечники стрел сделаны из серебра.

- Легок на помине, - пробормотал я. - Я только вчера тебя вспоминал.

- Я появился бы раньше, - пожал плечами Шаир, - Но мне не нравится ни ЭнНорд, ни Старое Герцогство. Магии и там и там, конечно, хоть отбавляй, но в долине баб, а в герцогстве трупов слишком много.

- Но на кладбище ты был и позаимствовал один, - усмехнулся я.

- Так, прошелся по окраине. Ты ведь просил не приходить к тебе в облике бесплотного духа.

- Все верно. Ты принес какие-нибудь новости?

Шаир задумчиво нахмурился, размышляя, с чего начать. Я поймал вопросительный взгляд Шейна, кивнул приспешнику на костер и сказал:

- Присядем.

Дух-убийца послушно подошел к повелителям и сел рядом с Лефрансой. Вампирша презрительно фыркнула из-под забрала шлема. Шейн едва заметно улыбнулся, заглянул в котелок и помешал его содержимое деревянной ложкой.

Я принюхался. Нет ничего лучше, чем каша, приготовленная в походе.

Шаир помолчал еще несколько минут, прежде чем сказать:

- О твоем добром здравии я сообщил, кому надо. Оарн просил передать, что убьет тебя, когда ты вернешься, а Сулшерат обещал оказать любую помощь, которая потребуется.

- Прекрасно, - кивнул я. - А новости какие-нибудь есть?

- После праздника в доме Зарата Ладора вас разыскивают специальные отряды всадников, - сообщил дух, так презрительно скривившись, что стало ясно, какого "высокого" мнения он об этих отрядах. - Тебя, Хастрайн, уже вычислили и пытались давить на Академию, но Сулшерат очень удачно сыграл роль недоумевающего старика. Он сообщил королеве, что с момента выпуска ты живешь независимо от Башни, поэтому найти тебя по магическим следам не получится. Порталы, которые вы использовали на протяжении своих странствий, сбили воинов Альна с толку. Они не могут понять, кто их составлял и как, и теперь уверены, что вы тоже заключили союз с потусторонней сущностью. Как я вижу, они правы, - добавил он и почему-то посмотрел на Шейна. Выразительно так посмотрел, и повелитель, сурово сдвинув брови, возразил:

- Это неправда. Единственной потусторонней сущностью, которая за нами следует, является призрак из замка Тинхарта. Но мы не заключали с ним союз. Град пошел с нами добровольно и может уйти, как только захочет.

На красивом женском лице промелькнула насмешка. И я неожиданно даже для себя самого сообразил, что имеет в виду Шаир. Я вспомнил о комнате с гротескными драконами на стенах и о вопросе седого повелителя: "Что тебе известно о духах-пожирателях снов? Я видел такого духа. Но не почуствовал его ауры. Вообще. Как будто передо мной было не живое существо, а пустое место."

И сейчас я с опозданием сообразил, что в этом пожиратель очень похож на высшего демона. Только вот господина Уля можно узнать по запаху, а дух остается невидим и неслышим, пока сам не захочет себя выдать.

От размышлений меня отвлек скептический голос Шаира:

- Единственной, вот как? И этот призрак до сих пор ничего вам не сказал?

И тут меня осенило. Я вскочил, лихорадочно оглянулся по сторонам, но не смог произнести ни слова. То, что я понял, ошеломило меня, и мне немедленно требовался Град, чтобы утвердиться в своих догадках.

- Хозяин уже сообразил, что к чему, - радостно сказал дух-убийца и потыкал пальцем в мое колено.

Я разрывался между двумя желаниями: броситься на поиски призрака и объяснить все Шейну. Победило второе, так как после неприятного сна мне не хотелось бегать по кленовой роще. Я снова сел, сделал глубокий вдох и выпалил:

- Подземный ход, который открыла дриада. Золотистое сияние позади. Это был он, я уверен. Он дал нам понять, что идет следом, и, наверное, очень развеселился, когда понял, что мы его не узнали.

- О Аларна, - выдохнул Шейн. Его глаза широко распахнулись, и я снова увидел, как по голубой радужке гуляют золотые всполохи. Очередное открытие... не то чтобы оказалось неожиданным, но сумело заставить меня окончательно потерять спокойствие. Мне стало страшно.

- Он идет за тобой, - тихо сказал я, глядя в глаза повелителя, где плескались первые искры одержимости.

Шейн ничего не ответил. Казалось, он вообще меня не услышал. Мы так и сидели бы молча, если бы не недовольный вопрос Лефрансы:

- Что, черт возьми, происходит? О чем вы говорите, психи?

- За вами идет пожиратель снов, - невозмутимо ответил Шаир. - Точнее, за этим вот парнем, - уточнил он и указал на седого повелителя.

Если бы Шейн мог, он бы наверняка поседел еще раз. На его побледневшем лице отразился ужас. Я сообразил, что впервые вижу парня таким испуганным, но успокаивать его не стал - хотя бы потому, что мне самому было страшно.

- Пожиратель снов? - едва слышно повторила вампирша.

- Ага, - подтвердил Шаир. - Так что у вас большие неприятности.

Повисло молчание. За доспехами не было видно, какие чувства испытывает вампирша, но вряд ли они сильно отличались от моих.

Веки Шейна опустились. Потом он провел ладонями по лицу, словно стирая с него эмоции, и, вздохнув, помешал кашу.

- С этим разобрались, - удивительно спокойно сказал он. - А что тебе известно о демоне? Он знает, что мы нашли амулет?

- Знает, но сомневается, что вы сумеете правильно его использовать, - пожал плечами дух-убийца. - По его мыслям неясно, о чем речь. Есть только размытые образы. Какой-то белый лес, храм с четырьмя статуями и алтарь с белым камнем. Думаю, хозяин сможет нам это объяснить, если хорошенько подумает. Он очень много времени посвятил изучению древних ритуалов, - с гордостью закончил Шаир.

Я мысленно попросил Аларну о помощи, но ответа, как всегда, не дождался.

Догадки у меня были. Точнее, догадка. Одна. Но, чтобы ее проверить, мне нужна была моя сумка и конспект о Звезде Неповиновения, выжженной пожирателем снов между пятью основными городами королевства Шаэл.

Когда тетрадь оказалась в моих руках и я начал листать страницы, мне стало спокойнее. Хоть что-то в этом мире оставалось прежним - пусть и одна только любопытная душа, живущая в конспекте. К сожалению, ничего нового записать я не мог, и тетрадь разочарованно зашуршала. На нужных мне записях я остановился, прокашлялся и зачитал вслух:

- "В центре пентаграммы, охватывающей королевство, был установлен Храм Воющей Химеры - самый мощный источник магии для Ведьминых Кругов. Любой артефакт, принесенный туда, наполняется разрушительной силой. К примеру, Крагарра Огненная замыкала Круг, надев на палец пепельное кольцо - и все драконы, некогда осаждавшие Оэлтаг, рассыпались прахом. Их северные сородичи не могли не признать вину своих собратьев, но, боясь, что люди начнут постоянно использовать Круг во зло, создали вокруг Храма Серебряный Лес, сквозь который дано пройти лишь тому, кто познал цену смерти".

- О Боги, и тут драконы, - пробормотала Лефранса. - Что они сделали на этот раз?

- Обезумели, - любезно пояснил Шаир. - И попытались вернуть город, когда-то принадлежавший их более сильным собратьям. По названию ясно. Только рвались туда не истинные оэлтаги, а проклятый, можно даже сказать, заранее обреченный выводок настоящего дракона и виверны. Кровь матери в них оказалась сильнее, чем мудрость, которую передал им отец.

- Это все сейчас неважно, - тихо сказал Шейн. - Важно другое. Действительно ли демон погибнет, если, надев амулет омутов, замкнуть Круг в Серебряном Лесу?

- Насчет гибели я не уверен, но его надолго вышвырнет из этого мира, - ответил дух-убийца. - И мир оставит на нем метку, по которой будет потом узнавать и пытаться уничтожить, как нечто чужое, враждебное.

- Слушайте, ребята, - медленно, напрягая память, пробормотал я. - Он ведь говорил о нем.

- Кто? - не понял Шейн.

- Демон. На том дурацком празднике, когда он меня поймал, он упоминал Храм Воющей Химеры и камень, венчающий его алтарь.

- Значит, это ловушка? - поинтересовался повелитель.

- Не обязательно, - возразил ему Шаир. - Демоны любят поиграть со смертными. Быть может, он дал вам ключ к разгадке и решил посмотреть, как быстро вы догадаетесь.

- Понятно, - кивнул Шейн, невозмутимо пробуя кашу.

- Это вы о чем вообще? - сонно поинтересовался Тинхарт, выглядывая из-под плаща.

Мы дружно уставились на него, и Лефранса немного истерически рассмеялась.

***

Спустя час, когда Сима с Градом вернулись, завтрак состоялся и призрака с оставшимися повелителями посвятили в подробности беды, возникла новая проблема. К королевству Шаэл вел только один мост, расположенный на границе Айл-Минорских графств. Этот мост хорошо охранялся, и, увы, не теми людьми, которые были верны Тинхарту. Повелитель неуверенно предложил вернуться к дриадам и попросить их открыть новый магический ход, но его идею с возмущением отвергли. За ней последовала новая: воспользоваться рунами перехода. Она была не лучше предыдущей, потому что силовое поле королевства Шаэл было пугающе нестабильным. Я, Сима и Шейн знали: пытаться открыть портал туда - значит рискнуть собственной жизнью. Пожиратель снов, выжигая проклятую Звезду, позаботился о том, чтобы рядом с ней магию использовали как можно меньше. Перед нами во всей своей красе предстал суровый выбор: либо пересечь Волнистые Реки на лодке (что сокращало шансы добраться до противоположного берега ровно наполовину), либо попробовать укротить стихию с помощью магии. Второй вариант был неплохим, но только до тех пор, пока мы не вспоминали про бушующую воду, в которой топились даже самые искусные пловцы. Лефранса в своих тяжелых доспехах возмущалась больше всех, а Шаир ехидно посмеивался - мол, что толку с вашей магии, если вы не можете перебраться с берега на берег?

В итоге было принято решение подойти к Рекам поближе и разобраться на месте. Мы быстренько собрались (благо, собирать было толком нечего), и двинулись в путь. Солнце ползло по небу, мы - по земле. Редкие облака, больше похожие на пятна тумана, разгонял ветер, все такой же холодный. Вокруг то и дело что-то попискивало, и в высокой траве, присыпанной листьями кленов, мелькали маленькие серые существа.

Мои спутники их не видели и, соответственно, не слышали. Наргру - низшие духи-хранители - пытливо поглядывали нам вслед, но, узнав во мне некроманта, разбегались быстрее ветра. Они были похожи на встревоженных мышей с непомерно большими ушами и кисточками на хвостах.

Сима заметила, что я смотрю куда-то в сторону, и толкнула меня в бок.

- А? - отозвался я, покосившись на повелительницу.

- Что ты там увидел? - поинтересовалась она.

- Ничего, - пожал плечами я. И мечтательно добавил: - Трава, листва, земелька...

- Кого ты обманываешь? - нахмурилась Сима. - На земельку, знаешь ли, с таким интересом смотрят только могильщики.

- А чем я хуже?

- Тем, что ты их работу обычно сводишь на нет.

- Ничего подобного! - возмутился я. - Трупы и нечисть вылезают без моей помощи!

Повелительница ненадолго задумалась, но была вынуждена признать мою правоту:

- Да, ты прав. Но ты никогда не закапываешь оставшиеся... ямы.

- Мне что, делать больше нечего? - поморщился я. - Мне совсем не за это платят. Оно и к лучшему, что следы битвы остаются - заказчик может в полной мере оценить мою работу.

Сима понимающе усмехнулась. Я вернул ей ухмылку, думая о том, что в разверзнутых могилах ей свои плюсы. Например, селяне при виде них испытывают суеверный ужас и добавляют еще пару-тройку монет к оплате, а, как показывает опыт, деньги лишними не бывают.

Повелительница кивнула мне, догнала Лефрансу и что-то у нее спросила. Вампирша недовольно ответила, но уже спустя пару минут ее плохое настроение улетучилось, и девушки начали обсуждать грядущие перспективы. Лефранса была на стороне печали, разочарований и бесконечной иронии, Сима же выступала за добро, веру в чудо и оптимизм. Я с трудом сдерживал смех, наблюдая за ними, а вот остальным было явно не до веселья.

Тинхарт целеустремленно шел вперед, не оборачиваясь. Град "плыл" по его следам, держась на расстоянии в пять-шесть шагов. Рядом с призраком шагал Шаир. Дух и мертвец порой перебрасывались скупыми фразами - несмотря на взаимную неприязнь, обоим было трудно сдержать любопытство. Шаиру было интересно, каково это - загреметь в другой мир в облике души, хранящей воспоминания о своей былой жизни, а Град не понимал, как можно жить в мире духов, воспитывая в себе только ненависть и жестокость по отношению к живым. Шаир отшучивался, в основном спихивая всю вину на нас, некромантов, а Град отвечал вполне серьезно, хоть и без особой радости.

Последним, глядя себе под ноги, брел Шейн. Седой повелитель не обращал внимания ни на чужие разговоры, ни на холодный ветер, ни на корни деревьев, переплетенные между собой. Он спотыкался и молча шел дальше, хотя за завтраком мне показалось, что Шейн смирился с новостью о пожирателе снов. Видеть его растерянным было как-то странно.

Судя по спокойствию Шаира, нас никто не преследовал. Амулет омутов находился у кого-то из повелителей, но у кого именно, я определить не мог: артефакт не расставался с энергией понапрасну, то есть не растрачивал ее на бесполезные эманации. Может, оно и к лучшему. Демона-то амулет должен отпугивать, а как насчет иной нечисти? Дармовая сила, даже направленная на разрушение, притягивает всяких тварей, словно магнитом.

Спустя приблизительно полчаса я заскучал и попробовал научиться спать на ходу. Не получилось. Глаза тут же перестали слипаться, а в голову ворвалась стая разнообразных, в основном безумных, идей. Например, что будет, если побрить гнома налысо? Обычно (из-за обилия волос и необъятной бороды) головы гномов кажутся очень большими, как раз самое то по отношению к внушительным плечам. Что, если без лишней растительности все будет иначе? Я так увлекся, представляя себе лысых гномов, что не сразу заметил подошедшего Шаира.

Дух тоже не торопился выдавать свое присутствие. Он хмурился, явно пытаясь уловить мои мысли и будучи весьма недоволен тем, что это не получается. Хотя чему тут удивляться? После того, как я узнал о природе магии Шейна, я сделал все, чтобы защитить свое сознание от постороннего вмешательства. Нет, я не ожидал подлостей от седого повелителя - но что, если демон обладает сходными способностями? Мое воображение - мой главный враг, и воздействие на него может оказаться роковым. Впрочем, я не был уверен, что защита сработает против ненаправленного ментального удара.

- Сколько тебя знаю, - задумчиво сказал Шаир, - Но не помню, чтобы раньше ты скрывал от меня свои мысли.

- Извини, друг, - покаянно ответил я. - Это не из-за тебя, это вынужденная мера. Как выяснилось, Шейн обладает даром провидца.

- А я думал, он просто повелитель. - Дух-убийца очень выразительно произнес слово "просто", чтобы у меня не осталось сомнений, что это просто - очень даже не просто.

- На самом деле, - очень тихо прозвучало за нашими спинами, и я оглянулся через плечо, - У каждого повелителя при рождении появляется обычный дар. Возможность управлять ветрами пробуждается потом, и мы становимся чем-то вроде воронки, сквозь которую непрестанно протекает энергия. Мы можем использовать очень много сил, прежде чем, подобно простым гильдийским магам, - не в обиду тебе будет сказано, Хастрайн, - свалиться с ног. Проблема только в том, что разлитая в воздухе энергия часто бывает стихийной. Это усложняет дело, потому что ее очень трудно преобразовать.

Рассказывая это, Шейн наконец-то повеселел. Шаир внимательно его выслушал и медленно кивнул головой, словно повелитель только что подтвердил все его догадки. Седой едва заметно улыбнулся, и, поймав мой вопросительный взгляд, кивнул:

- Спрашивай.

- Вам требуются ритуалы, чтобы преобразовать энергию? - тут же выпалил я.

- Нет, - покачал головой Шейн. - И это порой очень неприятно.

- Почему?

- Потому что при ритуале лишняя сила выбрасывается в Безмирье, на потеху тамошним безумным вампирам, а без него медленно оседает в том, кто ее использовал. Очень медленно, - нахмурился повелитель. - Дар начинает пылать так ярко, что кажется, будто после очередной безумной вспышки он просто угаснет.

Я попытался представить это, но не смог. Мне почему-то вспомнились друиды, черпающие силы из земли - в их землях дар горел ярче, чем обычно, но после заклинаний все же опустошался, набирая силу только через сутки-двое. Интересно, каково это - гореть непрестанно? И почему, в самом деле, дар повелителей не выгорает из-за избыточной энергии?

- Наверное, - задумчиво протянул Шаир, - Из всех существ, что есть в этом мире, вы ближе всех к Создателю.

- Я так не думаю, - спокойно возразил Шейн. - Ему невыгодно создавать тех, кто может встать с ним на одну ступень. Может, он и не интересуется властью в полной мере, раз отдал бразды правления в руки Богов, но этот мир ему дорог. Он не позволит никому им завладеть.

- Я разве говорил об одной ступени? - поморщился дух-убийца и фальшиво "задумался", припоминая. - По-моему, нет. Я говорил о том, что вы близко к нему. Выше вам при всем желании не залезть, - грубовато сказал он. - Мне кажется, что создатель создавал вас по образу и подобию кого-то, кого любил.

Впереди послышался смех. Мы втроем уставились на Лефрансу, которая остановилась и едва не согнулась пополам от хохота.

- Что... Что я слышу! - насмехалась она. - Дух-убийца рассуждает о любви!

Шаир обворожительно улыбнулся, поправил волосы и самым что ни на есть дружелюбным тоном ответил:

- Что я вижу! Вампир прикидывается, что у него есть чувство юмора, хотя на самом деле не способен вообще испытывать эмоции!

Лефранса подавилась смехом и смолкла. Дух, не переставая улыбаться, подошел и похлопал ее по наплечнику.

- Мы с тобой уже очень долго живем среди людей, правда? - радостно спросил он. - Достаточно долго, чтобы начать копировать их поведение, привычки и образ мыслей. Но в глубине души мы знаем, что не такие, ага? На самом деле мы холодные, лживые, переменчивые и темные существа, которые изо всех сил стараются скрыть свою истинную сущность. - Лучезарная улыбка Шаира стала очень мрачной, я бы сказал, кровожадной. Он мечтательно обвел взглядом лес, потом вспомнил о вампирше и посоветовал: - Сними свою маску стервозности, девочка, она тебе не идет.

Лефранса ничего ему не ответила. Она стояла столб столбом, а потом, коротко кивнув, отчего звякнуло забрало шлема, пошла догонять Тинхарта.

Мы с Шейном посмотрели ей вслед и удивленно переглянулись. Мелькнувшая впереди Сима укоризненно покачала головой. Шаир погасил улыбку, вернул своему лицу надменное выражение и собирался что-то спросить, но я его опередил:

- Зачем ты это сделал?

- Сделал что? - уточнил дух, и в его глазах промелькнуло изумление.

- Оскорбил Лефрансу, - холодно уточнил я.

- Оскорбил? Хозяин, иногда твое видение мира становится странным. Я всего лишь поставил глупую девчонку на место, при этом ни разу ей не солгав. Кто-то должен был сбить с нее спесь, и не моя вина в том, что вы здесь все такие мягкосердечные.

Шаир продолжил путь, и мы последовали за ним. Приспешник явно ждал ответа, но я не торопился, пытаясь подобрать подходящие слова.

Да, мне тоже не нравилась вампирша. Порой она бывала просто невыносимой, а порой казалась бездушным ходячим доспехом. Но, несмотря на это, она была нашим товарищем и еще ни разу нас не подставила.

Это я и попытался донести до Шаира, но он только поморщился и обозвал меня дураком. Шейн не вмешивался, за что я был ему премного благодарен. Закончив с бессмысленным, по сути, разговором, дальше мы шли в молчании. Седой повелитель снова утонул в своих мыслях, и я заметил, что золотая тень в его глазах понемногу становится ярче.

Это было странно, поскольку пожирателя снов не было рядом с нами. Получается, он наблюдал за Шейном из своего логова в потустороннем мире, не утруждая себя визитами в наш. В одном я был уверен - сознание повелителя оставалось чистым, незамутненным приказами чужого существа. Но долго ли это продлится?

Солнце начало клониться к закату, и на лес опустились тени. Иногда они двигались - вместе с духами, которые медленно просыпались, готовясь к ночному буйству. Хотя вряд ли здесь, рядом со Старым Герцогством, они выдавали свое присутствие. Будь духи хоть тысячу раз бесплотными созданиями, зомби, как порождения черной магии, могли их уничтожить.

Впереди, подобно раскатам грома, шумели Волнистые Реки. Мне не нужно было к ним подходить, чтобы увидеть, как волны бросаются в вечный бой с берегами. Достаточно было закрыть глаза и дать волю своему воображению, которое услужливо (даже с некоторой радостью) рисовало эту картину само. Надо признать, у него это получалось ярче, чем у реальности.

Когда мы вышли на берег, грохот стал попросту невыносимым. Внизу, то и дело осыпая нас брызгами, бушевала неукротимая стихия. Удивительно чистая голубая вода ерошилась тысячами волн, которые попеременно разбивались - то об отвесную землю, то друг о друга. Мост отсюда был не виден, и Тинхарт, как житель айл-минорских графств, большими глазами смотрел на реку. Было видно, что повелитель впечатлен, и я не видел в этом ничего удивительного. Там, у моста, сумасшедшие воды сдерживали не только опоры, но и магия, а здесь они разыгрались во всей своей пугающей красе.

Тинхарт обернулся к нам. Глаза его сияли, и графу пришлось кричать, чтобы мы его услышали.

- Как насчет фантомного моста?

- Бред! - проорала в ответ Сима. - Волны снесут его ко всем чертям в первые же секунды!

Повелитель погрустнел и умолк, озадаченно хмурясь. Сима окинула взглядом своих спутников, задержав взгляд на моих волосах (они начинали топорщиться, и девушку это дико бесило) и предложила:

- Может, перелететь?

Шаир расхохотался ничуть не хуже вампирши.

- Ты видишь у кого-нибудь крылья, детка?!

- Я вижу ветер, а для повелителей этого достаточно! - огрызнулась Сима.

Хохот мгновенно оборвался, словно его и не было. Дух заинтересованно выпрямился и жадно посмотрел на повелительницу, но она не обратила на него внимания. Шаир не понравился ей с самого начала, как, похоже, и всем остальным, и девушка не стеснялась это демонстрировать.

- Это не твой ветер, - громко сказал Шейн. Парень болезненно щурился: находиться рядом с рекой ему явно не нравилось.

- Верно, - виновато согласилась Сима, - Это твой. Но из нас всех ты обладаешь самым сильным даром, а значит, для тебя не составит труда перебросить нас на тот берег.

Шейн испытующе на нее посмотрел. Девушка не смутилась, и повелитель неопределенно пожал плечами. Затем он подошел к самому краю обрыва и, как завороженный, уставился на земли королевства Шаэл, окутанные редкой белесой дымкой.

Солнце зашло, и все вокруг разом стало серым. Повелители молчали, Шаир выжидал, а Град равнодушно висел рядом с Тинхартом. Вот уж кому незачем беспокоиться о переправе - волны не могут причинить призраку никаких неудобств, кроме разве что моральных.

Наконец Шейн обернулся и сказал:

- Хорошо.

Сима и Шаир просияли. Последний явно не собирался сокращать путь через мир духов, надеясь, что седой повелитель покатает на ветре и его.

- Кто тут самый смелый? - поинтересовался Шейн, и в его голосе прозвучало нечто вроде иронии. Сима с готовностью подбежала к нему, остановившись на расстоянии четырех шагов.

Парень закрыл глаза, развел руки в стороны - и меня ослепило потоком энергии, исходящей, казалось бы, прямо из его тела. На берег Старого Герцогства налетел ледяной ветер, и щеки закололо крохотными снежинками - снежинками? Летом?!

...Я пропустил тот момент, когда Сима исчезла. Я не увидел, пролетела ли она над рекой или упала вниз. Она просто вдруг исчезла, ветер стих, и я вместе с Шаиром подскочил к берегу - только чтобы увидеть, как крохотная фигурка повелительницы машет нам с другой стороны реки.

- Выходит, ее просто... сдуло? - пораженно пробормотал Шаир.

- Вроде того, - невозмутимо подтвердил Шейн.

- А почему не в реку? - допытывался дух-убийца.

- Потому, что мне так захотелось.

Шаир уставился на повелителя со смесью уважения и страха.

- Сдуй и меня тоже, а? Всегда мечтал полетать, - попросил он.

- Нет проблем. Хастрайн, отойди.

Я послушно отступил. Дух-убийца остался на месте, а Шейн в этот раз не стал даже руки разводить - просто закрыл глаза, и хрупкое женское тело сорвал с обрыва колючий северный ветер. Мне показалось, что Шаир упал в реку, но вскоре его пронесло над противоположным берегом, и он неловко скатился на землю - будто с кровати упал.

Тем же способом седой повелитель избавился и от Тинхарта. Потом настал черед Лефрансы, и Град попросил подождать, пока он уберется за хозяином. Он невозмутимо пролетел над бушующей водой, глядя на фигурки переправившихся повелителей так сосредоточенно, будто от этого зависела его жизнь. Шейн дождался, пока призрак окажется на твердой земле (то есть зависнет в паре сантиметров над ней) и вопросительно посмотрел на вампиршу, так и не расставшуюся с доспехами.

- Тебя прямо так перекидывать, или ты... э-э-э... разденешься? - полюбопытствовал повелитель.

- Разденусь, - удивительно спокойно ответила Лефранса.

В следующий миг ее защита исчезла, но девушка не стала ни коситься на горизонт, не разминаться. Она подошла к краю обрыва, не оборачиваясь, и ее снесло тем же образом, что и остальных повелителей.

Шейн посмотрел на меня. В его голубых глазах плескалось целое море недоумения, причину которого он, подумав, пояснил вслух:

- Неужели она обиделась на слова духа-убийцы?

- Не знаю, - пожал плечами я. - Наверное. Меня бы это точно зацепило, но... понимаешь, Шаир очень редко ошибается. Он сказал, что вампиры не способны испытывать эмоции, и я склонен ему верить.

- А я - нет. - Седой повелитель удрученно покачал головой. - Среди племени наровертов есть те, чье сердце не останавливается.

- Хочешь сказать, Лефранса относится к таким?

- Не знаю. Мне еще не выпадал случай прижаться к ее груди, - рассмеялся Шейн. - И, надеюсь, не выпадет. Она не то существо, которому можно до конца довериться. Но я уже давно ее знаю и привык к ее, как выразился твой приспешник, "маске стервозности".

Он задумчиво посмотрел на тот берег. Вампирша держалась особняком, старательно избегая не только Шаира, но и своих друзей. Повелители этого не замечали, потому что увлеченно махали руками нам. Наверное, они не понимали, почему я все еще торчу на обрыве.

- Тебе пора лететь, - улыбнулся Шейн.

- Как по мне, уж лучше фантомный мост, - поморщился я. - Но Аларна с ним. Валяй, я готов.

Это было чистой воды враньем. На самом деле я был вовсе не готов к полету над Волнистыми Реками, но признаваться в собственной трусости мне не хотелось. Когда налетел ветер, мое сердце будто заледенело, а огонек дара болезненно сжался, угаснув до едва тлеющей искорки.

Меня сбросило вниз, потом подхватило, перевернуло... волосы, плюнув на всякие там сроки, снова встали дыбом, а тело вдруг сделалось очень легким, словно принадлежало маленькому ребенку. Я не успел привыкнуть к чувству полета (оно было вовсе не таким захватывающим, как в моем воображении), потому что меня хорошенько приложило об землю, и вокруг засуетилась раскрасневшаяся, улыбающаяся Сима.

- Видишь - когда ты повелитель, тебе все преграды нипочем, - весело сказала она. Я поморщился, не разделяя ее восторга, и с трудом поднялся на ноги. Тело снова обрело вес, и я пошатнулся, окончательно запутавшись в своих чувствах.

Когда устойчивость ко мне вернулась, я посмотрел на Шейна, одиноко стоявшего на краю обрыва. Отсюда он казался очень маленьким, почти игрушечным, но все его действия были отлично видны. Вот он еще стоит, а вот - начинает падать, но его подхватывает едва заметный серебристый росчерк. Повелитель встает на ноги, и под ним проявляется... фигура огромного полупрозрачного дракона, летящего прямо на нас.

Я чувствовал себя так, будто меня стукнули по голове кирпичом. Ветер - дракон?! Я протер глаза, но видение не исчезло - только начало уходить вверх, и Шейн съехал вниз по полупрозрачному распростертому крылу. Образ северного ветра сразу растаял, но его леденящий холод остался с нами.

"Вот тебе и доказательство", - ехидно шепнул мой внутренний голос. Я был слишком поражен, чтобы с ним спорить, и не чувствовал даже холодных брызг, окатывающих нас с каждой новой волной. Берег королевства Шаэл был ниже, чем берег Старого Герцогства, и повелители уже поспешно от него отходили.

Не торопилась только Лефранса, по-прежнему слишком спокойная.

ГЛАВА 17,

в которой нам предлагают работу

Мы заночевали на равнине, оставив реку далеко позади. Слева мрачной стеной возвышались стены Делла. О нынешней жизни основных городов королевства я знал мало, а вот их прошлое было мне известно. Еще лет двадцать назад Делл называли городом детей, в память о странной болезни, бушевавшей там когда-то. Новое имя город получил после того, как трон занял молодой наследник. Этим изменением все и ограничилось: король боялся вмешиваться в жизнь своих земель, считая, что их называют проклятыми не только из-за Храма и леса.

Под утро, когда Дайра и Шимра погасли, а мир погрузился в серый бесцветный морок, Тинхарт разбудил всех и велел отправляться в путь. Сима возмутилась по поводу отсутствия завтрака, но граф поведал ей о запахе полыни, который приносил налетающий с реки ветер, и девушка тут же заткнулась. Мы торопливо собрались и помчались по равнине дальше, оставив позади и город, и тракт.

К тому времени, как взошло солнце и с окружающей нас реальности спала седина, запах полыни почувствовали все. Повелители неслись по равнине, как четверка волков, а Град летел над ними, и его рукава казались крыльями огромной птицы. Мы с Шаиром отставали шагов на двадцать, потому что духу в мертвом женском теле бежать было не с руки, а я не хотел его бросать.

Демона нигде не было видно. Я был уверен, что легко узнаю его по красному пятну волос, но равнина оставалась пустой. Наверное, со стороны мы выглядели очень глупо, убегая непонятно от чего, но запах полыни неплохо отгонял подобные мысли, уверяя, что сразу шесть носов ошибаться не могут.

Я уже морально подготовился к проблемам, когда запах полыни вдруг исчез, уступив свое место теплому ветру, пахнущему дождем. Мы с Шаиром одновременно посмотрели вверх. Со стороны Реки ползли тяжелые черные тучи, закрывая собой неприветливое небо. Солнце яростно сверкало, тем самым показывая, что вовсе не радо гостям - но тучи плевать на него хотели, и вокруг снова стало темнеть.

- А спрятаться негде, - протянул Шаир и свистнул, привлекая внимания повелителей. Те тоже остановились, и мы снова сбились в одну запыхавшуюся компанию.

- Черт с ним, с дождем, - отмахнулся Тинхарт, услышав слова духа. - От него можно укрыться с помощью магии. А вот от демона так просто не спрячешься.

- Зачем прятаться от того, кто уже ушел? - удивился Шаир. И, поймав недоумевающий взгляд повелителя, пояснил: - Ты чувствуешь запах полыни? Я - нет.

- Может, он научился его скрывать, - неуверенно предположил Тинхарт.

- Тогда почему он не сделал этого сразу? - рассудительно заметил дух. - Нет, парень. Что-то заставило его уйти.

- Я даже знаю, что, - мрачно заметил я.

Граф посмотрел на меня с большим сомнением. Я никак на это не отреагировал, просто указав ему на темные клубы туч. Повелитель ничего не понял, а вот Шаир радостно улыбнулся, посмотрев на меня едва ли не с обожанием.

- Вот видишь, парень, - сказал он Тинхарту, - Возраст и раса еще не определяют уровень знаний! Мой-то хозяин и смертный, и помладше тебя будет, а снова первым сообразил, что к чему.

Граф закатил глаза:

- Если бы он нам еще и объяснить соизволил, вообще цены бы ему не было.

На это дух не ответил, только вопросительно покосился на меня. Я кивнул ему, пытаясь оформить свои мысли в слова. Получался какой-то бред, потому что впечатления у меня были очень противоречивые.

- В некоторых храмах, - начал я и преисполнился уверенности в том, что Лефранса кривится за забралом шлема, - Дождь считается плачем ангелов.

- Хочешь сказать, что демон испугался? - не понял Тинхарт.

- Вроде того. Я сомневаюсь насчет страха, но, быть может, он решил проявить осторожность.

Золотоволосый повелитель задумался. И тут, к моему тщательно скрытому злорадству, Лефранса все-таки не выдержала и вышла из состояния подозрительного спокойствия:

- Парни, вы совсем свихнулись?! Это же демон, а не черт или бес! Вам не кажется, что по отношению к нему ваши слова о дожде выглядят более чем надуманно? Или вы не осознаете всю серьезность проблемы? Демоны - это вам не слабенькие сущности вроде него, - вампирша указала на Шаира. - Демоны - это живучие и очень упрямые твари, и, если уж его, по вашему мнению, так пугает дождь, не сомневайтесь: он найдет себе зонтик!

Дух-убийца, собиравшийся возмутиться по поводу пренебрежительного к себе отношения и того, что его явно недооценивают, закрыл открытый было рот и пожал плечами. Лефранса гневно (наверное) смотрела на Тинхарта, который, впрочем, не испытывал от этого никакого дискомфорта.

- Ладно, - равнодушно сказал он. - Ладно. Никаких проблем. Но пока он будет этот самый зонтик искать, мы еще немножко пройдем вперед.

С этим Лефранса спорить не стала. Мы отправились дальше, а тучи последовали за нами, понемногу нагоняя и заставляя задуматься об укрытии. Наш небольшой отряд сбился в кучу, и Сима, едва слышно что-то пробормотав, молитвенно сложила ладони. Воздух в метре над нами начал тускнеть, а затем превратился в полупрозрачную пленку. Выглядела она отвратительно, больше всего на свете напоминая сопли, но зато, когда хлынул дождь, до нас не добралась ни одна капля.

К сожалению, сопливый зонтик в пространстве не перемещался, и нам пришлось сделать остановку. Так что, пока шел дождь, было исправлено отсутствие завтрака и найдена новая проблема: еда закончилась. Лефранса тут же вспомнила и высмеяла щедрость Тинхарта в Старом Герцогстве, но граф и бровью не повел, оптимистично заявив, что к вечеру мы выйдем к обжитым землям, а там, в каком-нибудь селе, можно будет запастись съестным. Вампирша не сдалась и предположила, что селяне, живущие в опасной близости к центру выжженной пожирателем снов Звезды, вряд ли отличаются гостеприимством и могут принять нас за бодренькую нежить. Тинхарт напомнил девушке, что именно по этой причине она с Шаиром обойдет село по дуге, и Лефранса немедленно обиделась, прекратив, впрочем, спорить.

Дождь шел и шел, и казалось, что вокруг наступила ночь, настолько было темно. Шаир сидел на земле, подтянув колени к груди, и стеклянными глазами таращился на непроглядную серую завесу. Сима, Шейн и Тинхарт что-то обсуждали на расстоянии достаточном, чтобы их не слышали. Лефранса нетерпеливо слонялась туда-сюда, время от времени раздраженно фыркая. Град, которому дождь ничуть не мешал, по просьбе золотоволосого повелителя отправился на разведку. Я не знал, куда себя деть, а потому начал наводить порядок в своей сумке, бережно раскладывая по кармашкам все, что спер у Аэлэля и все, что пострадало, когда я это в сумку запихивал.

Спустя полчаса все было укомплектовано, а дождь никак не заканчивался, явно вознамерившись идти до ночи или, что еще хуже, до утра. Шаир загрустил, Лефрансе надоело бегать, Сима и Тинхарт с Шейном разошлись. Последний улегся на траву, подложив под голову плащ, и принялся беззаботно разглядывать укутанное в тучи небо.

Наверное, наша вынужденная остановка продолжалась бы еще долго, если бы под купол защиты не влетел Град. Призрак был взволнован и, стоило Тинхарту вопросительно поднять бровь, затараторил:

- На вас карета идет! Не знаю, какой придурок в ней едет, но, увидев защитный купол, он приказал кучеру мчаться прямо сюда.

- Мне казалось, что мы отошли достаточно далеко от дороги, - нахмурился граф. - Но, видимо, нет. Убегать от кареты бессмысленно, поэтому мы останемся здесь и узнаем, чего от нас хотят. Если это воины Альна, вряд ли их могло набиться больше десяти. Справимся.

Шейн деловито кивнул и проверил, как выходит из ножен меч. Шаир посмотрел на него, хмыкнул и взялся за лук. Пальцы Тинхарта сомкнулись на рукояти кинжала, а Сима с Лефрансой продолжили невозмутимо стоять, словно их ничего на свете испугать не могло. Я на всякий случай подготовил пару заклинаний, и дар принялся ярко гореть - на зависть всем кострам.

Карета вылетела из мрака, словно демон, перед которым распахнулись врата ада. Кучер натянул поводья, и четверка лошадей с фырканьем остановилась, обеспокоенно прядя ушами. Близость магического купола им явно не нравилась, как и куполу - близость посторонних.

Кучер с недоумением посмотрел на хорошо вооруженных и не слишком дружелюбных нас, с сомнением поскреб затылок и... ничего не сказал. Только открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба - причем эта рыба находилась под прицелом лука духа-убийцы и недвусмысленными взглядами еще трех вооруженных людей.

- Добрый день, - жизнерадостно сказала Сима, оценив обстановку. - С чем пожаловали?

- Э-э-э... - протянул кучер, окончательно запутавшись в ситуации. С минуту он молчал, а потом наконец сумел вспомнить, каково это - связно разговаривать. - Господа хорошие, зачем же так реагировать на появление добрых людей? Им, знаете ли, страшно, когда незнакомые путники вот так сразу хватаются за оружие.

- А может, мы разбойники? - с улыбкой предположил Шаир, даже не удосужившись опустить лук. Его грубоватый голос, извлеченный из хрупкого женского тела, так шокировал кучера, что тот снова не смог извлечь из себя ни звука.

К счастью, его спас хозяин кареты, открывший дверцу и спрыгнувший прямо в грязь. Он был невысок, крепок и больше всего напоминал фигурку солдатика, вырезанную из дерева. Покрытое шрамами лицо, нос с горбинкой, короткий ежик темных волос. Смотрел незнакомец вполне дружелюбно, из чего мы заключили, что опасности нет, и временно понизили уровень защиты.

- Приветствую, господа маги, - сказал мужчина, вежливо поклонившись.

- Добрый день, - повторила Сима все тем же жизнерадостным тоном. - Что заставило вас сойти с дороги в столь темное время? Разве сейчас подходящая погода для прогулок по равнине?

- Нет, совсем нет, - с сожалением покачал головой тот. - Но мне нужна помощь людей, способных справиться с нежитью. Порой перед ней пасуют бывалые воины, и справиться могут только маги. К сожалению, в Делле не оказалось ни одного дипломированного выпускника Академии, а шарлатанам я не доверяю.

- А с чего вы взяли, что мы не шарлатаны? - удивилась девушка. - И кто вы вообще такой, собственно говоря?

- Ой, - смутился мужчина. - Простите мою неучтивость, госпожа. Мое имя - Хорнэт Ташел. Я живу неподалеку от Серебряного Леса, в родительском поместье. Может, вы слышали о нем? В народе его называют логовом шершней, хотя это все, разумеется, глупые предрассудки, давно отжившие свое. А насчет шарлатанов... Я ведь не слепой, госпожа. Я прекрасно вижу купол, который вы поставили, чтобы защититься от дождя, а это заклятие не последнего уровня.

Сима переглянулась с Тинхартом, и тот, убрав руку с кинжала, красноречиво посмотрел на меня. Я ответил ему мрачным взглядом, но понятливо полез в сумку за своим бедным помятым дипломом. Черт побери, как можно быть таким глупым? Может, этот Хорнэт у воинов Альна на побегушках состоит, а граф так слепо ему верит. Я, конечно, поддерживаю идею с ветерком добраться до Леса, но осторожность еще никому в этом мире не вредила.

Выудив наконец диплом, я подошел к мужчине и протянул ему бумажку. Тот взял, внимательно изучил, и его брови поползли вверх. Он поднял на меня глаза, полные не то страха, не то уважения:

- Некромант? Как раз то, что надо! Рад знакомству, господин Неш-Тавье.

- Я тоже очень рад, - мрачно ответил я.

- Так вы согласны помочь? - продолжал Хорнэт, умоляюще на меня глядя. Я посмотрел на Тинхарта, и тот улыбнулся, воскликнув:

- Конечно, согласны!

Я поднял глаза к небу, вопрошая, почему меня окружают идиоты, которые притворяются умными людьми, и первым полез в карету.

***

Мы ехали весь день и часть ночи. В карете было сухо и уютно, даже тесноты удалось избежать. Шаир под удивленным взглядом господина Хорнэта забрался на крышу, Лефранса устроилась рядом с кучером, а Град "пошел пешком". Таким образом, в самом экипаже оказались только трое повелителей, я и наш наниматель, который уже сомневался, правильно ли сделал, обратившись к столь неуравновешенным магам.

Большую часть пути мы молчали. Шейн задремал, Сима отобрала у него трактатик, который повелитель читал на кладбище к Герцогстве, и погрузилась в чтение. Тинхарт смотрел в окно. Я пытался вспомнить, знаю ли что-то о логове шершней, но в голову ничего не приходило. Значит, поместье было вовсе не таким известным, как считал его хозяин.

Когда ехать оставалось меньше получаса, господин Хорнэт снова заговорил:

- Знаете, я не стал бы вас беспокоить, если бы у меня не гостили важные... э-э-э... персоны. Я буду очень благодарен вам, господа маги, если вы не запятнаете мою репутацию.

- Все будет сделано в лучшем виде, - покладисто кивнул Тинхарт. Я мрачно подумал, что давать такие обещания рано, но промолчал. У меня было много сомнений насчет нашего нанимателя, но озвучивать их я не торопился, вспомнив, что Шейн может слышать чужие мысли, если думать достаточно громко. Поэтому я мысленно орал повелителю, что все это полный бред, что мы явно ввязываемся в неприятности, что Хорнэт может быть членом воинов Альна, а может, просто видел Тинхарта на каком-нибудь приеме и слышал о шумихе в доме Зарата Ладора, и что из-за опрометчивости графа мы все можем загреметь в застенки. Шейн никак не показывал, что услышал меня, но, стоило мне отчаяться, как в голове прозвучал его голос. Я едва не поморщился, уловив это едва слышное "понятно", но все-таки смог сохранить спокойное выражение лица.

Правда, спустя минут пять я начал закипать уже от гнева.

Что значит понятно? Что ему понятно? Нет бы поделиться подозрениями, как Сулшерат перед выступлением менестреля, или хотя бы заверить меня в том, что все в порядке. Шейн продолжал безмятежно дремать, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания, словно все мои опасения нисколько его не тревожили.

Я заскучал, огляделся по карете, но не обнаружил ни одной детали, достойной тщательного изучения. Поэтому, чуть подумав, обратился к Хорнэту:

- Скажите, а нежить, которая вас беспокоит... какая она? Вы видели ее?

- К сожалению, нет, - покачал головой мужчина. - Только результаты ее, с позволения сказать, охоты. Я дважды отправлял сработавшиеся отряды воинов в подземелья поместья, и дважды находил утром обглоданные скелеты.

Я задумался. Такое поведение свойственно по меньшей мере четырем видам нежити: упырям, вурдалакам, недекрасам и слепням-подземникам. Я решил попытаться определить, какая именно нежить досаждает Хорнэту, и спросил:

- Скажите, пожалуйста, а на ребрах скелетов не остается узоров?

Его передернуло:

- Я к ним не присматривался. Знаете, господин Неш-Тавье, одно дело - старые, высохшие скелеты, и совсем другое - оставленные недавно. У меня не такие крепкие нервы, как может показаться на первый взгляд.

Я с сомнением хмыкнул. Судя по шрамам на лицу мужчины, его нервы по меньшей мере стальные. Интересно, при каких обстоятельствах он их получил? Может, просто упал на что-то острое, а я навыдумывал себе бредней про грандиозные битвы и стычки с наемными убийцами?

- Не присматривались так не присматривались, - решил я. - А не было каких-нибудь запахов?

- Очень даже были, господин маг, - рассмеялся Хорнэт. - Смерть всегда оставляет свои следы. Даже если на костях не осталось плоти.

- Вы меня не поняли. Я имею в виду запахи, несвойственные трупам и подземелью. Например, каких-нибудь цветов или трав.

Мой собеседник нахмурился. Тинхарт заинтересованно поглядывал на меня, но не вмешивался, и я задался вопросом, действительно ли он ни о чем не догадывается или просто предоставляет мне право самому решить вопрос.

- Нет, никакого запаха не было, - наконец сказал Хорнэт. - Я вообще не заметил ничего необычного. Скелеты как скелеты.

- Ясно, - разочарованно ответил я.

Мужчина пожал плечами, явно расстроенный тем, что не смог мне помочь. Тинхарт задумчиво нахмурился, но долго сидеть в молчании не пришлось: мы наконец-то приехали.

Хорнэт первым выпрыгнул из кареты, чуть не столкнувшись с Лефрансой, уже покинувшей свое место. Над миром нависла ночь, в прорехах между тучами ярко сияли Дайра и Шимра, и вампирша рассталась с доспехом, явив хозяину поместья свою завораживающую красоту. К его чести, Хорнэт растерялся лишь на мгновение, а потом галантно предложил даме руку и предложил провести ее в дом. Лефранса благосклонно согласилась, и мужчина, обрадованный донельзя, тут же завел сказочку о том, как строилось его чудесное поместье и сколько денег на него угрохали предки.

По мне, так гордиться тут нечем. Не сам же он его строил, в самом деле.

Зато предки действительно постарались на славу: поместье оказалось трехэтажным строением с белыми стенами, словно светящимися в темноте, и огромными витражами вместо окон. Его венчала не только крыша, но и два купола, расположенных по обеим ее сторонам.

Лефранса терпеливо слушала, смиренно приняв роль прекрасной дамы, хотя сначала мне показалось, что она готова оторвать Хорнэту голову. Про нас мужчина благополучно забыл, так что мы пристроились в конце процессии, и Шаир бестолково пытался собрать волосы в хвост. Сима смотрела на него снисходительно, но помогать не спешила. Я был уверен, что о подробностях своего знакомства с духом-убийцей девушка не забыла, как и о его мерзком к ней отношении. И, похоже, это отношение было полностью взаимным.

Оказавшись в гостевом зале, я недовольно поморщился, а Тинхарт так вообще воспылал желанием убивать. Комната была неуютной и такой роскошной, что зубы сводило. Вокруг стояли шкафы и столики, пол был устлан пушистым ковром абрикосового цвета, а с потолка свисал круговой светильник, на котором ярко горели белые магические огни.

Хорнэт провел нас в дальний угол зала, предложил расположиться в отвратительных розовых креслах и сказал, что вынужден сообщить своему гостю о том, что мы прибыли. Тинхарт тут же насторожился, с Лефрансы слетела вся благосклонность, Шаир недвусмысленно начал натягивать тетиву на лук. Бесстрастным остался только Шейн, которому, казалось, не надо было прикладывать никаких усилий, чтобы атаковать мгновенно и с любой позиции. Все мы думали об одном: что, если важным гостем господина Хорнэта является не кто иной, как наш добрый знакомый Зарат?

- Влипли вы, придурки, - донес до нас очевидный факт Шаир. - Не надо было вообще сюда соваться.

- Заткнись, - посоветовал ему Тинхарт. - И без тебя тошно.

Дух-убийца уже открыл рот, чтобы ответить, но торопливые шаги заставили его перенести нравоучительные нотации на потом. К нам подошел взволнованный хозяин поместья, плюхнулся в кресло, вытер вспотевшее лицо платком и сказал:

- Вла... Господин эльф сейчас подойдет. Он очень заинтересован тем, что на пустынной равнине мне удалось обнаружить некроманта.

- Лестно, - осклабился Шаир, не поднимая на Хорнэта глаз.

Тот неуверенно пожал плечами. Я попытался придать своему лицу каменное выражение. Как я уже говорил (и не раз) ни людей, ни эльфов, ни наровертов... да вообще никого я не люблю, а потому знакомиться с неведомым "господином эльфом" мне совсем не хотелось.

Я всерьез подумывал спрятаться под стоявший неподалеку диван, когда за спинкой моего кресла мелодично прозвучало:

- Доброй ночи, господа!

Я обернулся - и наткнулся на испытующий взгляд сияющих синих глаз. Эльф был высоким и худым, как и все представители его племени. Однако в чертах его лица не было ничего благородного - шрам на переносице, черные вьющиеся волосы, оттопыренные уши, кроваво краснеющие к краям. Тем не менее его голову венчала узкая тиара: абсолютно черная, с семью тонкими острыми зубцами.

Светлый эльф любезно улыбнулся мне, кивнул повелителям, еще не решившим, как относиться к новоявленному гостю, и сказал:

- Я бесконечно рад, что в доме господина Хорнэта появились маги. Они давно здесь нужны, но его светлость не желает это признавать. Честно говоря, я не ожидал увидеть настоящего некроманта, поскольку маги этого уровня зачастую протирают задницы в Аль-Нейтской Башне, - он снова перевел на меня взгляд своих сияющих глаз. - Но, как я вижу, вы не относитесь к такому типу людей.

- Не отношусь, - с достоинством кивнул я.

- Это хорошо, - невесть чему обрадовался остроухий. - Будет о чем поговорить. Но вы, должно быть, не станете разговаривать с незнакомым эльфом? - Он не стал дожидаться ответа и обратился к хозяину поместья: - Хорнэт, представь меня.

Тот вскочил с кресла, еще раз вытер лицо платком и торопливо пробормотал:

- Конечно, конечно. Господа, перед вами Алетариэль, ко... э-э-э... - Хорнэт замялся, поймав полный злости взгляд остроухого, и поспешно добавил: - который часто называет свое имя на родном наречии.

- Halle-Tarihell, если угодно, - улыбнулся остроухий, снова подобрев.

- Очень приятно, - несколько растерялся я. В памяти что-то всколыхнулось, но ненадолго и не до конца, так что я даже не понял, что подсознание от меня хотело. К тому же я не понимал, почему повелители возложили бремя переговоров на мои плечи. Они, конечно, могучие, но к разговорам со знатью я не приспособлен. Даже если эта самая знать нанимает меня ради усекновения разбушевавшейся нежити. - Я Хастрайн. Хастрайн Неш-Тавье.

Алетариэль улыбнулся, сел на подлокотник последнего свободного кресла и посмотрел на моих спутников. Те покорно назвали свои имена, разве что Шаир назвался Шаиренной, и я подумал, что с воображением у духа-убийцы не очень. Тинхарт и Лефранса успешно избежали своих фамилий, и во взгляде остроухого на мгновение промелькнуло что-то нехорошее, вынырнувшее и мгновенно скрывшееся за любезностью и равнодушием.

- Полагаю, теперь можно перейти к сути дела, ради которого вас сюда пригласили, - решил эльф, почесав затылок. - Хорнэт, ты сам расскажешь господам магам о своей проблеме, или мне следует поднапрячься?

- Да уж поднапрягись, - буркнул хозяин поместья.

Алетариэль даже обрадовался:

- Чудесно! Давно не участвовал во всякого рода дьявольщине.

Хорнэт с иронией рассмеялся:

- А по-моему, ты как раз за ней сюда и приперся!

- Ш-ш-ш, - Алетариэль приложил палец к губам. - Мы сейчас совсем не об этом говорим. Мы говорим о неведомом чудище, которое повадилось разгуливать по подземным коридорам твоего поместья. Полагаю, господин некромант сможет объяснить нам, что к чему.

- Я думал, что меня позвали для того, чтобы я помог, а не участвовал в беседах, - пробормотал я, нахмурившись. - К тому же, мне уже рассказали о поведении нежити.

- Прошу вас, не разочаровывайте меня. - Светлый эльф огорченно опустил уши. - Все присутствующие здесь прекрасно осознают, что за вашу работу вам заплатят, и заплатят хорошо. А я, знаете ли, хочу увидеть не только результат, но и мозговой штурм в исполнении дипломированного мага. Господин Хорнэт рассказал вам не все.

Я пожал плечами, бросив беглый взгляд в сторону повелителей. Те никак не отреагировали, и я продолжил сохранять равнодушное выражение лица. Ну, как говорится, хозяин - барин, и раз уж Хорнэт считает целесообразным дать слово своему гостю, пусть будет так.

- Я готов вас выслушать, - без тени вежливости сказал я.

- Что ж, извольте, - хмыкнул Алетариэль, ничуть не обидевшись. - Три дня назад, после того, как мы поняли, что засылать в гости к нежити воинов бесполезно, она выломала дверь подземелья и собрала кровавую жатву. Восемь слуг господина Хорнэта пали от ее когтей и... э-э-э... зубов. Троим тварь отгрызла ноги, одному разворотила грудь, а двое остались без ушей и носов. Поужинать последним она не успела, поэтому просто убила его. Я предполагаю, что когтем, так как оставшаяся от ее удара рана имеет специфическую форму. Что это за тварь - никто не знает. В прошлом я посвятил много времени изучению нежити, и то, что произошло здесь сперва с воинами, а затем слугами, не подошло ни под одно описание. Что думаете, господин маг?

- У меня возник вопрос к хозяину поместья.

- Задавайте, - великодушно разрешил эльф, кивнув Хорнэту.

- Скажите, в подземельях никого не хоронили? - поинтересовался я, следя за реакцией мужчины. Тот нахмурился, несколько минут помолчал, потом неуверенно ответил:

- Не могу сказать точно, господин Неш-Тавье. За то время, что дом принадлежит мне - нет. Я не промышляю убийствами. Насчет отца я уже не уверен, так как у него было много врагов. Я не спускался в подземелья уже много лет. Они не используются.

- То есть вероятность того, что там прятали трупы, есть, - полувопросительным тоном сказал я. - Как и того, что эти трупы не пожелали лежать смирно.

Алетариэль поморщился:

- Разве не глупо списывать все на зомби?

- А разве я о зомби говорил? - фальшиво удивился я. - Нет. Люди, убитые насильственно, имеют свойство перерождаться в нежить, господин Хаалэ, - я обратился к остроухому мелодично, почти по-эльфийски, и он расплылся в улыбке, хотя ситуация этому не способствовала. Убедившись, что на остальных мои слова произвели должный эффект, я продолжил: - К тому же, это только теория. Может, на самом деле в подземельях зародилось нечто более темное. Мне нужно увидеть мертвецов. Покажете?

- К сожалению, это невозможно, - приуныл Хорнэт. - Я велел закопать их на равнине, подальше от поместья.

- И скелеты, надо думать, тоже?

- Да.

- Плохо, - нахмурился я.

- Скажи, Хастрайн, - неожиданно подал голос Шейн. - Если нежить действительно переродившийся мертвец, почему она столько времени не давала о себе знать? Вспомни слова господина Хорнэта - он сам никого в подземельях не хоронил. Даже если предположить, что там есть трупы, оставленные его отцом, почему они восстали только сейчас?

Я почесал затылок:

- Порой мертвые поднимаются только после смерти своего убийцы. Отобрав у них жизнь, он в какой-то мере расплачивается за это своей, даже если его смерть наступает не по их вине.

- Вся ваша теория шита белыми нитками, господин маг, - тихо сказал Алетариэль. - Что вы сказали бы, узнав, что отец господина Хорнэта жив и отдыхает где-нибудь в Эльской империи?

- Что я ошибся, - и глазом не моргнул я. - Или что убийцей был не он.

- Понятно, - кивнул головой эльф. - Мозговой штурм дипломированных магов вовсе не впечатляющ, потому что строится на абсолютной пустоте. Благодарю вас за терпение, господин Неш-Тавье. Хорнэт, спокойной ночи.

Остроухий поднялся на ноги и скрылся, прежде чем хозяин успел что-то ответить. Я поймал задумчивый взгляд Тинхарта. После упоминания об убийствах повелитель явно сомневался в том, что игра стоила свеч. Да. Я бы на его месте тоже пожалел, что согласился помочь хозяину поместья.

- Что ж, - сказал я, нарушая тишину. - С вашего позволения, господин Хорнэт, я возьмусь за дело завтрашней ночью.

- Я проведу вас в гостевые комнаты, - согласился мужчина. - Не забудьте на ночь запереть двери.

ГЛАВА 18,

в которой работа выходит на новый уровень

Запереть двери никто, разумеется, не забыл. Опечаленная этим фактом, нежить никого не потревожила, переваривая своих предыдущих жертв.

Вечером следующего дня я спустился к тяжелой кованой решетке, закрывающей вход в подземные коридоры. Господин Хорнэт со мной не пошел, ограничившись тремя чахленькими слугами, которые должны были впустить меня внутрь. Лефранса, Тинхарт и Сима тоже не воспылали энтузиазмом, но со мной отправились Шейн и Шаир, так что жаловаться было не на что.

Когда слуги подняли решетку и убрались, предоставив нам дверь, я поймал предвкушающий взгляд духа-убийцы и пнул его локтем. Шаир недовольно фыркнул, но лезть на рожон не стал. Моя осторожность была полностью оправдана: хоть никто и не ожидает нормального поведения от спутников некроманта, это самое поведение вполне может свести нас в могилу. Люди суеверны. Им ничего не стоит за пару секунд сочинить какую-нибудь дьявольскую историю о том, что нежить захватила наш разум, а потому снова поднимать решетку, выпуская нас из подземелья, крайне неразумно.

Я оглянулся, и, убедившись в том, что слуги отошли на безопасное расстояние, достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Раздался тихий щелчок, и новая тяжелая дверь с тихим шелестом открылась вовнутрь, приглашая нас в гостеприимный, пропитанный сыростью мрак.

Я сделал несколько шагов вперед, касаясь пальцами стены. Шейн и Шаир последовали за мной. Свет от факелов слуг остался позади, едва выхватывая из темноты образ коридора, с первого взгляда заканчивающегося тупиком. Однако, приглядевшись, я понял, что это всего лишь поворот.

Повелитель зажег на ладони маленький синий огонек. Шаир, ухмыльнувшись, закрыл дверь, и все сразу же стало каким-то мертвым, жутким, ненастоящим.

Мы дошли до тупика, повернули и побрели дальше. Потолок ушел вверх, затерявшись во мраке, стены раздались вширь, и мне показалось, что я попал в подземное царство Аларны. Огонек на ладони Шейна трепыхался, как живое существо, а потом стал пульсировать. Мне потребовалось минут десять, чтобы понять: он повторяет ритм сердцебиения повелителя.

Мы шли, и коридор понемногу менялся. С потолка начали свисать неприглядного вида крюки, покрытые ржавчиной, а в тени у стен стояли саркофаги. Я прислушался к дару и очень удивился, поняв, что трупов внутри нет. Только застарелая кровь, пролитая насильственно, а значит, содержащая в себе темную энергию. Ее можно было использовать, и я мысленно сделал себе заметку - на крайний случай.

Ряд саркофагов уже подходил к концу, когда Шаир толкнул меня и указал на последний. Его крышка была приподнята, и я увидел длинные бурые шипы, украшавшие внутреннюю ее сторону. То есть никакие это не саркофаги, а...

- Железные девы, - сплюнул дух-убийца, нахмурившись. - Наврал тебе тот мужик, хозяин. В этих подземельях очень даже убивали.

- Он мог об этом не знать, - спокойно ответил ему Шейн.

- Как можно не знать о том, что творится у тебя под носом? - с иронией спросил Шаир.

- Меня больше интересует другое. Неужели можно иметь столько врагов и желания им напакостить, чтобы запихнуть их сюда в одно и то же время? - поинтересовался я.

Дух-убийца только равнодушно пожал плечами. Я знал: стоит дать ему волю, и он превратится в донельзя жестокое, жаждущее крови и смертей существо. По сравнению с тем, что может сделать Шаир, увиденное нами здесь - просто цветочки. Я вспомнил, как Сулшерат осуждал меня за союзничество с духом такого уровня, и с трудом сдержал усмешку. Лучше уж пусть Шаир будет рядом со мной, под моим контролем, чем неизвестно где и с какими желаниями.

Когда железные девы остались позади, на душе у меня стало как-то легче. То ли отпечаток чужой крови, исчезнув, перестал воздействовать на мой дар, то ли появившаяся впереди дверь так сильно привлекла мое внимание. Правда, "дверь" - это очень громкое слово для пары покосившихся обломков, которые она собой представляла. Шаир подошел ближе и с интересом их осмотрел, а потом даже потрогал, отчего тот обломок, что был повыше, с жутким треском отвалился. Дух-убийца зарычал и отскочил на несколько шагов.

- Молодец, - с иронией похвалил его я. - Теперь о нашем присутствии не знает только глухой.

- И слепой, - огрызнулся Шаир, покосившись на огонек в руке Шейна.

- Заткнитесь оба, - буркнул повелитель, и, потеряв к нам интерес, полез в дверной проем.

Мы с духом переглянулись и последовали за ним, оказавшись в просторном зале, конца которого не было видно. Шейн запустил голубой огонек к потолку, и тот ярко вспыхнул, выхватив у тьмы красивые белые своды, такие же белые стены, покрытые ярко-красными, сияющими рунами, и сложную фигуру на полу в центре зала, на одном из углов которой безмятежно спал белый с рыжими пятнышками кот.

Шаир удивленно приподнял брови. Я, наоборот, нахмурился, закрыл глаза и попробовал представить, как сжимаю в ладонях собственный магический дар. Отчего-то он показался мне клубком ниток, который мерно пульсировал, пропуская через себя разлитую в зале энергию. Она не была ни светлой, ни темной, но в ней чувствовалось присутствие стихии воды - эдакий полупрозрачный узор, который можно увидеть, только если присмотреться повнимательнее. Узор двоился, троился, расползаясь во все стороны, путаясь и порождая нечто из ряда вон выходящее, вроде очень мощного заклинания, которому не было ни названия, ни объяснения. И что с ним делать, мне было совершенно непонятно. Он был таким хаотичным, что я не стал к нему прикасаться, побоявшись, что от любой магической вспышки он дрогнет и осыпется на нас, превратившись черт знает во что.

Я отпустил дар, открыл глаза и посмотрел вверх. Так узор был не виден, но я знал, что он есть - там, над нами, жуткий и бесконтрольный. Шейн, похоже, тоже его почувствовал, потому что попятился к выходу. Беспокойства не показывал только Шаир, который медленно, с интересом осматривался, словно пытаясь как можно точнее запомнить обстановку.

Я сделал глубокий вдох и медленный выдох, сцедив его между зубов. На языке остался неприятный соленый привкус, и я поморщился, мысленно прокляв свою опрометчивость.

Нежить была рядом. Я не видел ее, но был уверен, что она была. Быть может, пряталась в тенях, а может, и в коте, который по-прежнему лежал неподвижно - слишком неподвижно для живого.

- Мне это не нравится, - тихо сказал Шаир, отступая следом за повелителем. - Хозяин, давай вернемся и скажем тому мужику, что силами одного некроманта тут не обойтись?

- Не дури, - отмахнулся я. - Дай осмотреться.

Дух-убийца посмотрел на меня крайне неодобрительно. Ему не нравилось, что я, как обычно, иду на риск, игнорируя осторожность. Однако меня это ничуть не трогало. Передо мной поставили сложную, интересную задачу, и мне до жути не хотелось бросать все на полпути.

Шейн молчал, настороженно глядя на кота. Я, убедившись, что отчитывать меня не будут, обошел нарисованную на полу фигуру по кругу. Один раз. Потом еще и еще, пока не начала кружиться голова. Тогда я остановился, посмотрел на кота и зашипел, пытаясь привлечь его внимание. Кот не пошевелился, и я переступил первую грань рисунка, решив подобраться к нему поближе.

Шаир наблюдал за мной нарочито равнодушно, скрестив руки на груди. Седой повелитель, наоборот, подался вперед. Я понимал, что сильно рискую, попирая ногами чужую фигуру, но продолжал медленно шагать к животному. Когда до него осталась одна грань, кот дернул ухом, поднял голову, зевнул и уставился на меня вполне обычными желтыми глазами.

- Привет, - сказал я, чувствуя себя идиотом. - Я тут нежить ищу. Не поможешь?

Кот продолжал на меня смотреть, явно удивленный таким вниманием к своей персоне. Возле двери хихикнул Шаир, но его смех быстро оборвался, когда кот кивнул, сел и посмотрел вверх. В его желтых глазах отразился магический узор, распростертый над комнатой.

Догадка свалилась на мою голову неожиданно, как гром среди ясного неба. Нежить все это время была там. Под потолком. В узоре. Повсюду.

Я отшатнулся, и кот с явной насмешкой склонил голову и сузил глаза. Больше я на него не смотрел: со всех ног помчался к выходу, понимая, что как только узор рухнет, будет уже поздно.

...Не знаю, что именно сбило меня с ног. То ли золотая вспышка, на секунду поглотившая зал, то ли требовательное мяуканье кота, в клочья разорвавшее напряженную тишину. Я успел подумать, что дни мои сочтены, когда кто-то схватил меня за руку и втащил в дверной проем, грязно и очень к месту ругаясь.

- Вставай, хозяин! Вставай, Аларна тебя дери!

Я послушно встал, опираясь на стену. Шаир, убедившись, что я вполне твердо держусь на ногах, замер за моей спиной. Шейн стоял рядом, наблюдая за тем, как зал пожирает теплый золотой свет. Он спускался с потолка, тягучий, как мед, покрывал стены, своды и даже воздух, под конец оставив только маленький, идеально круглый островок пола, на котором сидел кот. Он смотрел на нас только одно мгновение, а потом растаял, как иллюзия, и островок исчез, не оставив после себя ничего, кроме золотого света.

До меня начало доходить, что зал, по сути, превратился в чистое, несформировавшееся пространство. И одна только Аларна может знать, какой облик он примет в конце.

- Может, свалим, пока целы? - с надеждой предложил Шаир.

- И подставим под удар тех, кто находится наверху? - поинтересовался Шейн.

- Да плевать на них.

Я встал на сторону повелителя:

- А мне нет. Мы обещали помочь.

- Граф Тинхарт обещал помочь, а не ты, хозяин, - напомнил мне дух. - И я что-то его здесь не вижу. Почему ты должен за него отдуваться?

- Заткнись, пожалуйста, - попросил я. - Если хочешь, уходи. Только оставь амулет. Он может мне понадобиться.

Шаир возмущенно фыркнул, но остался на месте.

Молодец.

Я наблюдал за тем, как колеблется и пузырится золотой свет, понемногу оседая на новую поверхность. Она дрожала, понемногу принимая знакомые очертания. Я ожидал увидеть новое помещение, почему-то вообразив себе храм, и поэтому плеск воды застал меня врасплох. На мгновение я даже не поверил своим ушам, но потом золотой свет исчез, явив моему взгляду созданную псевдореальность.

Это было озеро, окруженное ивами, низко опустившими ветви. Небольшой участок твердой почвы - берег, покрытый травой - был предназначен явно не для того, чтобы стоять на нем втроем. Но мы и не горели желанием, оставшись в коридоре и настороженно глядя на то, как по воде ползут неторопливые круги. Обычно меня это успокаивало, а сейчас я чувствовал только непонятный, постыдный страх, с которым ничего не мог сделать.

... Она выходила медленно, позволяя тоненьким струйкам стекать с волос и ползти по обнаженному телу. Стройная, пышногрудая, с неприятными белесыми глазами, алыми губами и курносым носом. В ней не было ничего необычного - кроме того, что она вышла из воды.

Остановившись на крохотном островке берега, она смерила нас ничего не выражающим взглядом. Шаир ее не заинтересовал, я тоже. А вот на Шейна она посмотрела пристально, с опаской. И согнулась в поклоне.

- Я рада приветствовать вас в своем царстве, повелитель, - тихо, но четко сказала она.

Я прислушался к своему дару, но ничего не почувствовал. Девушка не была нежитью, не собиралась на нас нападать, не чувствовала по отношению к нам никакой ярости и жажды крови. Она была спокойна, абсолютно спокойна, и в ее глазах не читалось ничего, кроме легкого интереса.

К моему удивлению, Шейн улыбнулся ей и поклонился в ответ.

- Я тоже рад встрече, Халу, хранительница озер, - произнес он.

Мы с Шаиром переглянулись. Дух-убийца пожал плечами, будто не было ничего необычного в том, чтобы встретить хранителя в подземелье замка, совсем недалеко от Серебряного леса.

Тем более - такого.

Кот-алерогтару, дух-хранитель Кеорна, по сравнению с девушкой был просто ничем. Потоки свободной энергии так и кружились вокруг нее. Если бы она захотела, она бы с легкостью размазала нас по стенке. И в этом не было ничего удивительного - мало ли в мире озер, из которых она, их хранительница, могла почерпнуть силу?

Тем удивительнее было то, что Шейн знал ее по имени.

- Давно мы с тобой не виделись, - улыбнулась Халу, обнажив два ряда воистину хранительских клыков. - Я помню тебя ребенком.

- Зато ты ничуть не изменилась, - ответил Шейн.

- Благодарю. Я подумала, что этот мой облик придется тебе по душе.

В следующий миг хранительница обеспокоенно подалась вперед, и расстояние между ней и повелителем сократилось до пары сантиметров.

- С тобой что-то не так, - пробормотала она, сощурившись. - Я вижу чью-то тень в твоих глазах. Она мне не нравится.

- Мне тоже, - вздохнул Шейн. - Но я пришел к тебе не для того, чтобы рассказывать о своих проблемах. Ты все равно не сможешь мне помочь. Я и мои друзья, - повелитель широким жестом указал на нас, - пришли по просьбе хозяина поместья.

Хранительница с минуту смотрела на него, а потом перевела взгляд на Шаира. Дух-убийца напрягся, словно она замахнулась на него кулаком, но остался на месте.

- Скажи, чем я хуже его? - грустно спросила Халу. - Такие, как он, убивают всех подряд, если не находятся под чужим контролем.

Шаир нахмурился:

- Говори за себя, женщина. Особенно если не знаешь, с кем имеешь дело.

Хранительница приподняла бровь. Шаир скрестил руки на груди, состроив донельзя надменное выражение лица. Две хрупкие, очень уязвимые на вид девушки воинственно пялились друг на друга, и ни одна сторона не желала признавать свою неправоту.

- Постарайтесь не испепелить друг друга взглядами, - тихо попросил я. - Госпожа хранительница, я прошу вас быть снисходительнее. Этот дух принадлежит мне, и он мне нужен.

Белесые глаза Халу заглянули, кажется, в самую мою душу. Мгновение ее лицо ничего не выражало, а потом девушка поморщилась и с презрением сказала:

- Я не выполняю просьбы некромантов. Попроси помощи у Дьявола, если хочешь, но не смей обращаться ко мне.

Я закатил глаза. Да что ж с этим миром такое?! Почему все, кого бы я ни встретил, так убежденно выступают против некромантов? Я бы понял их опасения, если бы мы действительно состояли в тесном контакте с Дьяволом, но ведь это было не так! Мне, между прочим, выходцы из ада тоже ничуть не нравятся, но я же не оскорбляю тех, кто равен им по силе!

Я всерьез собирался сказать это вслух, но Шейн меня опередил.

- Я никогда не считал тебя дурой, Халу, - сказал он. - Но ты меня разочаровала.

Презрение слетело с хранительницы, как фата с невесты. Она страшно взвыла и схватилась за голову, попятившись к озеру. На ее лице отразилась такая боль, что бесстрастный вид повелителя поставил меня в тупик.

Неужели он ей что-то сделал? Но как? Он даже не сдвинулся с места!

- Не говори так, Шейн! - провыла Халу, по пояс погрузившись в воду. - Не говори! Мне плохо, мне больно!

- Убирайся, - ледяным тоном ответил ей повелитель. - И больше сюда не приходи.

Отчаянный вой девушки оборвался судорожным всхлипом, и в следующий миг она замерла изваянием, исподлобья глядя на Шейна. В ее глазах плескалось столько ненависти, что, будь я на месте седого, у меня бы задрожали колени. Однако повелитель остался невозмутимым. Даже взгляда не отвел.

- Вот как? - резко изменившимся голосом произнесла Халу, и меня мороз продрал по коже. Зато Шейн не дрогнул, глядя на хранительницу по-прежнему бесстрастно. - А ведь я доверяла вам, повелитель. И вы, как никто другой, должны знать, что я не прощаю предавших мое доверие.

Парень расплылся в счастливой улыбке.

- Всегда мечтал увидеть твой гнев, - сказал он.

Халу тоже улыбнулась, но не радостно, а зловеще. Наступила тишина, от которой мне захотелось сорваться с места и убежать. Шаир хлопнул себя по лбу, и удар прозвучал так оглушительно, что вздрогнули все, в том числе и сам дух.

Звук послужил сигналом к началу действий. Хранительница ушла под воду, и по поверхности побежала тревожная рябь. Шейн по-прежнему являл собой пример невозмутимости, и я попытался уверовать в его силы, мысленно убеждая себя в том, что повелитель не оставался бы таким спокойным, если бы не был уверен в том, что сможет дать Халу достойный отпор.

Рябь сменилась пузырями, а потом поверхность воды разлетелась тысячами брызг, выпуская трех белоснежно-белых зверей. Они были похожи... и в то же время ничем не напоминали волков. Слишком длинные морды, бледно-розовые носы, мощные лапы, каждая размером с мою ногу. Я опомниться не успел, а одна из тварей уже повалила меня на пол, прижавшись носом к моей шее и жарко, щекотно дыша. Подумать о том, что ее лучше не злить, я тоже не успел: выпустил из себя поток свободной энергии, сбив зверя обратно в озеро, и только потом снизошел до этой светлой мысли.

Отступать было поздно, и я окружил себя призрачным щитом, только после этого решившись повернуться к озеру спиной. Беглого взгляда на тело девушки, раскинувшей руки и смотрящей на потолок опустевшими глазами, хватило, чтобы понять: дух-убийца ушел, решив не связываться с хранительницей. Очень благоразумно, кстати, решив: с существом такого уровня Шаиру лучше не тягаться.

Зато Шейн остался на месте, и вокруг него плясало странное черное пламя. Оно успешно сдерживало белых зверей, пока повелитель, сцепив пальцы, выговаривал речитатив заклинания. Получалось у него, надо сказать, неплохо. Творения хранительницы стригли ушами, дергали задницами, недовольно размахивали хвостами и рычали, как голодные упыри.

Последнее сравнение здорово мне помогло. Я вспомнил, что "волки" - это все-таки наши враги, и рванул меч из ножен. Не серебряный, конечно, но тоже сойдет. Мой противник не замедлил появиться, выпрыгнув из воды с ловкостью лягушки и наткнувшись на мой щит.

Тот ощутимо прогнулся, завибрировал и пошел трещинами. Белоснежный зверь поспешил закончить работу, вцепившись в щит длинными красноватыми когтями. Он попросту вырвал из него кусок, и у меня в груди тревожно ёкнул дар, будто бы подскочив и снова вернувшись на место.

Я едва успел взмахнуть мечом, когда тварь на меня набросилась. Лезвие плашмя ударило ее по носу, и она тонко и смешно пискнула. Правда, мне было не до смеха, поэтому я поспешил закрепить успех, сбросив с пальцев несколько зеленых искр. Они мгновенно подожгли белую шерсть, и зверь, отчаянно воя, понесся к воде.

Ему помешали остатки щита, которые я выбросил вперед. Наткнувшись на них, "волк" завизжал, и зеленое пламя, взметнувшись к потолку, за одну секунду его сожрало. На каменный пол осыпалась только горстка пепла.

Я мысленно поздравил себя с победой и развернулся, чтобы помочь повелителю. Однако помощь была уже не нужна. Шейн стоял в центре выжженного круга, камни вокруг которого устилала светло-серая порошь. В воздухе летали клочья шерсти, и мой организм не замедлил выразить свое негодование. Я чихнул раз, другой, третий, схватился за стену и присел, дабы перевести дух.

- Хорошая работа, - похвалил меня повелитель, садясь рядом. - Только это еще не все.

- Знаю, - кивнул я ему.

Шейн улыбнулся, и мы одновременно посмотрели на озеро. Сейчас оно казалось спокойным и безмятежным, но я знал, что в его глубинах скорее всего таится новая напасть. Показываться она не спешила, и я, посидев минут десять, подошел к распростертому на полу телу.

- Хочешь поднять его? - поинтересовался повелитель.

- Еще не решил, - честно признался я.

- Тогда лучше не надо. Здесь и так слишком много магии.

Я кивнул, всматриваясь в знакомые и в то же время совершенно чужие черты. Мне определенно не нравилось, когда Шаир использовал мертвые тела. Было куда лучше, когда он сам создавал оболочку, пусть я и не успевал к ней привыкнуть.

Сжигать тело тем же методом, что и белоснежного зверя, я поостерегся. Лучше потом попрошу Хорнэта здесь убраться, а все остальное - уже не мои проблемы. Хотя, наверное, если хозяин поместья оставит тело здесь, ему все равно не будет ничего угрожать. Трупы, которые используют духи, опустошаются энергетически, и у них нет никакой возможности переродиться в нежить. Так что я не обременю свою совесть, узнав, что хозяин поместья так и не решился спуститься в подземелье.

Я успел морально подготовить себя к бою, когда услышал тихий отчаянный плач. Плакала женщина, едва слышно подвывая и что-то бормоча. Шейна это не заинтересовало, и он продолжил сидеть, прислонившись к стене и закрыв глаза.

- Слушай, может, посмотреть, что там происходит? - предложил я.

- Посмотри, если хочешь, - согласился повелитель, не поднимая век. - Больше она не представляет угрозы.

Я живо заинтересовался:

- Это еще почему?

- Потому, что я блокирую ее силы. Она не может использовать их против нас. Единственное, на что она способна в данной ситуации - это убраться подальше. Но Халу упряма. Надо подождать, пока она смирится.

- Блокируешь ее силы? - удивился я, во все глаза уставившись на повелителя. Обычный же с виду парень, по нему и не скажешь, что хоть на что-то годится.

- Провидцы таят в себе немало загадок, - туманно ответил Шейн. - Иди, поговори с ней. Я возлагаю на тебя эту миссию, потому что подходить к Халу не хочу. Это может угробить барьер.

- Ладно, - согласился я. - Бывай.

- До встречи.

Он остался сидеть, а я пошел на крохотный островок берега. Остановился, осмотрелся. Озеро осталось незыблемым, но плач не смолкал.

- Где ты? - спросил я, не особо надеясь на ответ.

- Здесь, - жалобно прозвучало отовсюду.

Из-под воды высунулась рука, схватила меня за лодыжку и дернула. Я даже возмутиться не успел, когда оказался под водой и из груди выбило дыхание, пузырьками отправив его к поверхности.

Я и не знал, что умею так широко открывать глаза. Под озером оказался расположен целый мир, словно я оказался на дне океана. Светлый песок покрывал дно, из которого, как лепестки цветка, прорастали розоватые стены храма. На его крыше, рядом с основанием центрального шпиля, сидела Халу, притянув колени к груди и уткнувшись в них лицом. Мимо нее проносились стремительные серебристые рыбки, и за ними устремлялись потревоженные пряди зеленоватых волос хранительницы.

Я упустил тот момент, когда ко мне вернулось дыхание, и даже не заинтересовался этим феноменом. Просто продолжил дышать, будто и не прерывался, и пошел - именно пошел, не поплыл, - к плачущей женщине, чувствуя под ногами твердую поверхность. Ощущение было очень и очень странным. С одной стороны, я был уверен, что под ногами у меня пустота. С другой, существование точки опоры тоже не вызывало во мне никаких сомнений. Я чувствовал себя так уверенно, словно не было ничего удивительного в том, чтобы ходить и дышать под водой.

Добравшись до крыши храма, я сел рядом с хранительницей. Не знал, с чего начать разговор, поэтому молчал и смотрел вверх, там, где серебрилось плоское зеркало поверхности. Что находилось за ним, я не видел, и мне казалось, что там волшебное голубое небо, бесконечный простор леса вокруг и запах дождя, от которого мурашки бегут по телу.

Халу сама, вздрогнув, обняла меня и уткнулась в мое плечо, содрогаясь от рыданий. Я принялся бестолково гладить ее по волосам, и хранительница возрыдала еще горше, наконец обретя достойного слушателя в моем лице.

- Давай, - сквозь слезы выдавила Халу, прижимаясь ко мне всем телом, - Давай, сбрось труп в мое озеро, как этот дурацкий Хорнэт, который обратился к тебе за помощью! Ты же исполняешь желания тех, кто тебе платит - так давай, за дело! Уничтожь меня, уничтожь мое озеро, и пусть он дальше отдает мертвецов воде, не заморачиваясь тем, что тем самым ее отравляет!

В ее голосе было столько ненависти, что я не понимал, какого черта она меня все еще обнимает. Я попытался заговорить, но не смог - изо рта вырвалась стайка пузырьков, очень заинтересовавшая проплывающих мимо рыбок.

"Не буду", - подумал я, попытавшись передать свою мысль хранительнице. С телепатией я был не то чтобы не в ладах, просто давалась она мне с трудом. Но Халу, похоже, услышала, потому что подняла голову и посмотрела на меня. Ее лицо, искаженное от рыданий, показалось мне просто очаровательным. Из уголков глаз сочились белые слезинки, которые, вопреки всему, не исчезали в воде, а медленно летели вниз, к подножию храма, словно странные круглые снежинки.

- Не... Не будешь? - всхлипнула хранительница, устроив ладони на моих плечах. - Почему? Он же твой наниматель!

"Наниматели правы не всегда", - подумал я, ненавязчиво оттесняя ее пальцы. Девушка поняла, что обниматься я не настроен, и понятливо отодвинулась. - "Но ты тоже показала себя не с лучшей стороны. Вместо того, чтобы уничтожить обидчика, ты убивала невинных людей. Людей, которые не совершали ошибок своего работодателя".

- Он... Он никогда не приходил сюда сам! Присылал воинов, слуг, кого угодно, но слишком трясся над собственной шкурой...

"Тебя ослепила месть", - подумал я и почувствовал, как мои губы расползаются в улыбке.

Халу, продолжая плакать, улыбнулась в ответ. Выглядело это странно.

- Да, ты прав, - согласилась она, запустив пальцы в свои волосы. - Я больше так не буду, если ты... если ты исполнишь мою просьбу.

Я почувствовал неладное, но возражать не стал. Улыбка хранительницы стала хищной, и она потребовала:

- Убей Хорнэта. Убей, и я больше здесь не появлюсь. Клянусь жизнью. Убей и беги в Серебряный Лес, там тебя никто не достанет. Ты ведь все равно туда идешь!

Я задумался. Надолго.

Клятву, данную духом, невозможно подвергнуть сомнению. А, согласившись исполнить ее волю, я потеряю всякое право отказаться.

С одной стороны, Хорнэт явно заслужил наказание. С другой... Разве я вправе обрывать чужую жизнь, пусть даже это жизнь убийцы?

"Только если на кону стоят жизни невинных людей", - ехидно высказался мой внутренний голос. И был совершенно прав.

Халу смотрела на меня задумчиво, явно пытаясь предугадать ответ. И, когда я кивнул, в ее глазах вспыхнула радость, но какая-то неправильная, злая.

И я чуть было не пожалел о своем решении.

ГЛАВА 19,

где мы вламываемся в Храм Воющей Химеры

В поместье мы вернулись в несколько подавленном настроении.

По дороге я рассказал Шейну о своем договоре с хранительницей. Я был уверен, что повелитель по меньшей мере рассердится, но ошибся. Парень спокойно сказал, что за нанесенный природе вред надо платить, и молчал, пока мы не поднялись в наземную часть дома. Там он пожелал мне удачи, и мы разошлись в разные стороны: Шейн отправился будить остальных повелителей, а я пустился на поиски покоев господина Хорнэта.

Это оказалось нелегким делом. Коридоры жилого крыла поместья складывались в причудливый лабиринт, выбраться из которого без помощи магии показалось мне невозможным. К счастью, магия у меня была, поэтому мне без труда удавалось сохранять спокойствие. Относительное, правда, спокойствие - при мысли о том, что я согласился совершить убийство, у меня начинали дрожать колени. Я останавливался, прижимался спиной к стене, и мертвенный холод камня успокаивал меня не хуже дорогих зелий.

На первую богато украшенную дверь я наткнулся случайно, безмерно удивившись ее появлению. Тяжелые деревянные створки, покрытые позолотой, разрушали независимый мирок лабиринта, никак не вписываясь в его мрачное очарование. Стражников рядом не было. Я обернулся, вздохнул и осторожно прикоснулся к двери. Поверхность оказалась гладкой, и пальцы соскользнули на несколько сантиметров вниз, пока я думал, открыть дверь так или воспользоваться даром. Решив, что пригодятся оба способа, я устроил ладонь поверх замочной скважины и представил, как замок открывается, пытаясь подкрепить свои мысли энергией. Получилось далеко не сразу - я не знал устройства замка, рассчитывал на стандартное и не сразу вспомнил, как обычно пекутся о своей безопасности знатные люди. Особенно если им есть что скрывать. Словом, пока я пытался перехитрить чертов механизм, прошло около семи минут, и меня начало ощутимо потряхивать. Я боялся, что кто-нибудь решится на ночную прогулку по поместью, пройдется по коридору и случайно меня увидит. Хотя это, наверное, покажется мне сущим пустяком, если окажется, что за дверью вовсе не покои господина Хорнэта, а, скажем, библиотека. От этой мысли мне стало еще хуже, и я закрыл глаза, мысленно уговаривая себя, любимого, успокоиться и взять себя в руки. Ехидный внутренний голос отказывался это делать, утверждая, что руки заняты, и я начал чувствовать себя идиотом с раздвоением личности.

Наконец замок тихо, едва слышно щелкнул, и дверь бесшумно приоткрылась вовнутрь. Я прикусил губу, сделал ма-а-аленький шажок и заглянул за створку.

Комната оказалась рабочим кабинетом. У распахнутого окна белыми призраками колыхались шторы, порой розовея в неровном отсвете свечи. Она стояла на столе, в дорогом ажурном канделябре, и на ее пляшущий огонек смотрел человек. Если это был Хорнэт, то выглядел он потешно, так как был одет в длинную ночную рубашку, показавшуюся мне женской. Он меня не услышал и сидел, не подозревая о чужом присутствии.

Я задумался, бесшумно проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь. Створка не скрипнула, будто тоже прониклась ситуацией и заботилась о конспирации. Человек продолжал сидеть, и я, сощурившись, сообразил: это все-таки Хорнэт, но с ним что-то не так. Мужчина выглядел постаревшим и побитым жизнью, будто только что узнал о смерти близкого человека и не мог прийти в себя. Мне даже стало как-то неловко. Он тут скорбит, бедняга, и не подозревает, что совсем рядом находится убийца.

Мне стало противно. Во-первых, я бесил сам себя, потому что убивать не любил и не хотел. Во-вторых, меня бесила Халу, которой я так легко согласился помочь. В-третьих, меня бесил Хорнэт, который соврал мне, - и соврал не раз, судя по рассказу хранительницы, - отправлял людей на верную смерть, надеясь спасти свою задницу, и корчил из себя невиновного.

В том, что лгал именно он, а не Халу, я не сомневался. Светлые духи никогда не врут и ничего не делают просто так, и надо было сильно вывести из себя хранительницу, чтобы она занялась созданием нежити и убийствами людей.

Убийствами, которые продолжатся, если не убрать первопричину.

Я обвел кабинет тоскливым взглядом. Убивать Хорнэта со спины мне казалось подлостью, а устраивать дуэль посреди ночи - глупостью. Особенно если учесть, что на вопли хозяина сбегутся слуги, а потом и стража.

На мгновение мне померещилась темная тень, метнувшаяся в угол. Я замер, сощурился, пытаясь что-нибудь разглядеть, и, когда это не получилось, прикоснулся к дару. Комната мгновенно стала белой, а мужская фигура за столом - красной. В углу никого не было, и я мысленно обругал себя за глупость, снова обратив взгляд к своей будущей жертве. Хорнэт повел плечом, закрыл руками лицо и вздохнул.

Я осторожно протянул вперед руку, взял четыре потока энергии и сплел их в некое подобие цветка. В голове послушно всплывали знакомые формулы, и цветок начал уверенно обрастать шипами, больше напоминающими ножи. Я не сводил взгляда с Хорнэта и отмечал развитие заклинания машинально, больше полагаясь на дар, чем на зрение. Лепестки цветка приподнялись, потянулись друг к другу и образовали еще один, самый внушительный, шип. Короткая красноватая вспышка известила меня о том, что все готово, а Хорнэта - о том, что у него проблемы. Мужчина растерянно обернулся, и цветок в то же мгновение сорвался с моих пальцев, сделавшись видимым.

Я был морально готов к чему угодно: что Хорнэт закричит, или захрипит, испуская реки крови, что цветок пробьет ему шею или грудь. Но вокруг мужчины вспыхнул полупрозрачный золотой купол, и мое заклинание красными искрами разлетелось по кабинету, не причинив Хорнэту никакого вреда.

Мужчина встал, стиснув кулаки. Он выглядел бы угрожающе, если бы не ночная рубашка, под воротом которой что-то коротко поблескивало.

- Амулетами балуетесь? - поинтересовался я, пытаясь прощупать уровень защиты противника. Получалось плохо: энергетические щупальца, которые я протянул к нему, рассеивались в сантиметре от щита. Тем не менее вывод я сделал - защита хорошая.

- А вы - воровством? - в тон мне ответил Хорнэт, и его лицо исказила ухмылка. Я вернул ее, с иронией сказав:

- Нет, господин хороший. Я балуюсь убийствами людей, которые бессовестно врут нанятым магам и сбрасывают трупы своих... противников, конкурентов?.. в озеро, принадлежащее светлому хранителю.

Мужчина побледнел и отступил на шаг, будто я его ударил.

- Откуда... ты знаешь?!

- Глупый вопрос, - пожал плечами я. - Вы наняли некроманта, господин Хорнэт. Некроманты умеют договариваться с духами, особенно если эти духи ослеплены местью и обидой.

Мне показалось, что глаза собеседника вот-вот вылезут из орбит.

- И... о чем же вы договорились? - спросил он, вытирая вспотевшее лицо рукавом.

- А вы разве не догадались? - я изобразил удивление. - О вашей смерти, разумеется. В этом мире есть определенные законы, господин Хорнэт. Нельзя врать магу. Нельзя вредить хранителю. Нельзя безнаказанно убивать.

- И это говорит тот, кто пришел ко мне ради убийства? - неуверенно ухмыльнулся мужчина. Ирония ему не удалась: голос дрожал, как, впрочем, и стиснутые кулаки.

- Нет, тот, кто был выбран в роли судьи. - Я не испытывал никакой радости от этой самой роли, но мой голос оставался ровным и спокойным, что, похоже, произвело на Хорнэта впечатление.

... Темная тень скользнула из угла, присела на край стола, и мужчина отшатнулся, отчаянно крестясь. Я тоже не ожидал ничего подобного, но остался на месте, исподлобья глядя на еще одного ночного гостя.

Алетариэль на меня не смотрел. Он с нехорошей улыбочкой наблюдал за Хорнэтом, перебирая пальцами по столешнице. Звук получался удивительно мелодичный, но его портило пощелкивание зубов хозяина дома, которого трясло, как в лихорадке, и пошатывало вперед-назад.

- Я разочарован, - с такой печалью сказал светлый эльф, будто мы стояли на руинах города, ворота в который открыл врагу Хорнэт. - Я верил в твою невиновность. Я считал, что тебе нужна помощь. Я ошибся, мой... недруг, - покачал головой Алетариэль. - И некромант прав. Нельзя вредить хранителю, потому что, пытаясь защитить свою... собственность, он способен на все. А ты скармливал ему людей, которые были тебе верны, и притворялся миленьким, добреньким... впрочем, ты почему-то очень нервничал в моем присутствии. Потел постоянно. Глаза отводил. Вот и причина нашлась.

Эльф одним быстрым, неуловимым движением оказался рядом с мужчиной. Его тонкие пальцы щелкнули по поверхности золотистого щита, и тот осыпался на пол едва заметной пыльцой. Алетариэль оскалился, как зверь, жаждущий крови, и схватил Хорнэта за воротник.

- Ко всем законам, перечисленным некромантом, - прорычал он, - я хочу добавить еще один. Нельзя врать Темному Властелину! За это можно жестоко поплатиться!

Хорнэт пискнул, как мышь, которую поймали за хвост, и медленно осел на пол. Прошло мгновение, и его тело начало сдуваться, натужно шипя. Еще мгновение - и из-под одежды, отвратительно извиваясь, начали выползать белые могильные черви.

Алетариэль не убил его - только обрек на весьма неприятное существование. У меня словно гора с плеч свалилась - убивать никого не пришлось. Пускай ползет с миром, озеру Халу больше ничего не грозит.

Стоило мне вспомнить о хранительнице, как распахнулись створки дверей, и она вошла в кабинет. По-прежнему обнаженная, бледная, чуждая этой реальности, она с интересом посмотрела на расползающихся червей. Подошла, наступила на одного босой ногой, с чавканьем раздавила. Остальные тут же превратились в белую подрагивающую кашу. Меня передернуло, а Халу перевела взгляд своих белесых глаз на Алетариэля. Тот смотрел на хранительницу с удивлением, но без страха, и, поймав ее взгляд, поклонился.