"Фантастика 2025-198". Компиляция. Книги1-29

Глава 1

Часть XX. Конец игры.

Из-за красноватой дымки светила полная луна, отражаясь в глазах Марены: в одном — живом и глубоком, а в другом — мёртвом и бездушном, как взгляд опытного палача, не придающего чужой жизни ни малейшего значения.

— Гляжу, вы приоделись, Марена, — хмыкнул я, кивнув на броню богини. — И раз уж вы появилась на этой поляне, значит, либо рассматриваете меня в качестве кавалера, либо в качестве жертвы. Неужели вы решили отомстить за Живу? Всегда думал, что у вас с ней отношения… хм… как у демократов с республиканцами или как у воды с пламенем.

— Она была моей сестрой, — холодно произнесла богиня смерти, будто провела скальпелем по моему позвоночнику. — Но это к делу не относится. Я прибыла сюда одновременно как вестник… и как твоя спутница.

— Перун всё-таки принял моё благородное предложение. Разумно. И ты прямо сейчас собираешься отправиться за Сварогом в тот, мягко скажем, не самый гостеприимный мир?

Марена молча кивнула. При этом её белоснежные волосы чуть дрогнули, будто их тронул невидимый ветер.

— У нас мало времени, — произнесла она, и в её голосе впервые прозвучало что-то напоминающее тревогу. — Я чувствую, как мой брат слабеет с каждой секундой. Мы должны немедленно отправиться туда… и вызволить его. Да и Хаос может воспользоваться моей отлучкой. Потому нам следует всё сделать быстро. Ты готов?

Я беглым взглядом окинул свой спортивный костюм и промокшие кроссовки.

Нет, в целом всё было не так уж и плохо. Сабля дядюшки отлично смотрелась на поясе, в кармане удобно устроился артефакт с Тахрир, а в поясной сумке скрывалась пара полезных штуковин и кубок-портал. Так что, в принципе, я был готов. Насколько это вообще возможно без нормальных доспехов, которых у меня отродясь не водилось, и без нескольких часов восстанавливающего сна.

Зато прошедший Совет оставлял робкую надежду на то, что зверолюды сумеют справиться с городом без моего пристального надзора.

В общем, можно отправляться в очередное приключение со спокойным сердцем. Надо только хоть чуть-чуть разузнать о мире, куда мне предстоит попасть.

— Многоуважаемая Марена, не соблаговолите ли вы вкратце поведать о том чудесном местечке, куда вы столь настойчиво приглашаете меня прогуляться?

— Мне мало что о нём известно, — ответила она, хмуря изящные светлые брови. — Это один из миров, захваченных Хаосом, там подвластная нам магия почти не работает.

— Так, выходит, нам придётся больше полагаться на боевые навыки? Что ж, приключение становится всё более заманчивым, — я криво усмехнулся и добавил: — Однако всё же предлагаю не затягивать. Вошли, схватили Сварога — и втроём быстренько обратно. Марена, вы ведь сможете открыть межмировой портал в ваш родной мир? Вы же опытная богиня, а я только ступил на тропу богов. Так что, возможно, такой фокус мне сейчас не под силу.

— Сумею, — с лёгкой заминкой ответила она.

Заминочка, надо сказать, мне категорически не понравилась. Но акцентировать на этом внимание я не стал. Всё уже было решено. Я сам предложил Перуну этот вариант, и он с радостью его принял.

Оставалось лишь поговорить с обнажённой смуглянкой и перенестись в мир, откуда по какой-то загадочной причине до сих пор не выбрался Сварог.

— Ладно, вы пока творите портал, Марена, а я пойду кое с кем поговорю.

— Творить?.. — переспросила богиня с лёгким удивлением, всего несколькими плавными движениями вызвав портал.

Он голубым энергетическим зеркалом задрожал в воздухе, будто поверхность воды в безветренный день.

— Ого, шустро вы, — изумлённо пробормотал я, с невольным почтением глянув на Марену.

Та открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Более того, все звуки стихли. Исчезли. Растворились, как будто их вырезали ножницами. Пропал даже лёгкий ветерок, умолк шелест листвы, жабье кваканье и то смолкло.

Марена же замерла как статуя, словно время, устав от беготни, решило взять перерыв. Стрекозы, комары и мошки зависли в воздухе, как нарисованные гениальным мастером. И только я по-прежнему чувствовал тело, мог двигаться и дышать.

— Локки, не совершай ошибку… — раздался в звенящей тишине голос из пустоты рядом с Мареной.

Там прямо из воздуха материализовался Древний в своём истинном обличье осьминогоголового существа с шевелящимися щупальцами, похожими на бороду, и огромными, чёрными глазами.

На его исхудавшем теле красовалось нечто, отдалённо напоминающее грубый хитон из потемневшей ткани, а обнажённые ступни с перепонками между пальцами парили над землёй, не погружаясь в грязь. Словно он, сука, был святым.

— Явился, — недружелюбно проронил я, стараясь не выдать, насколько меня впечатлила его мощь.

Остановить время — это тебе не трюк на ярмарке! Причём не просто время, но ещё и богиню. И не какую-нибудь зелёную новенькую, только ступившую на божественную дорожку, а саму Марену!

— Да, я пришёл, — произнёс Древний.

— Но сперва ты, как грёбаный вуайерист, наблюдал украдкой за нами?

— Отрешись от эмоций, — спокойно посоветовал Древний, глядя на меня с мудростью старца — снисходительно, почти по-отечески, будто я был капризным ребёнком. — Вспомни, что ты бог, и отринь глупые чувства.

— Глупые чувства? — усмехнулся я, сложив руки на груди. — Ну, по крайней мере, я не похотливый сластолюбец, первым делом бросившийся в бордель, как только вылез из гроба.

— Порой примитивные чувства берут верх даже над древним разумом. Их нужно выпустить, чтобы они не мешали размышлениям.

— Охрененная отмазка. Обязательно возьму на вооружение.

— Твой сарказм неуместен, — заметил осьминогоголовый, сразу же меняя тему: — Я давно следил за тобой. Ещё с тех пор, как ты собирал ключи от клетки Иврима. Один из них ведь находился в Башне, и именно там я впервые почувствовал твой незаурядный интеллект. Точнее не я, а один процент моего мощного разума, пока остальные девяносто девять были ограничены работой саркофага. Но даже этого процента мне хватило, дабы направлять тебя. Ты не случайно выбрал именно мой саркофаг из тринадцати. Это было моё влияние.

— И на кой хрен ты за мной наблюдал? Чтобы я освободил тебя? Ну вот ты и на свободе. Так чего ты не в баре, а стоишь передо мной?

— Мне нужен помощник. Ты прошёл все мои проверки.

— Приятно, аж пирожок с полки захотелось взять, — саркастично выплюнул я.

— Мне требуется не просто помощник-бог, — продолжил он, не обращая внимания на мой тон. — А нужен умный и хитрый помощник, способный сострадать и чувствовать. Ты должен пойти за мной. Это твоё предназначение. Я поведу тебя в настоящую жизнь. Туда, куда ушли мои братья. Башня перенесёт нас. Всё это, — он обвёл лес и поляну длинными пальцами с перепонками, — лишь детский сад. Песочница. А я покажу тебе настоящий мир — тот, где под солнцем сверкают замки из хрусталя, где ни одно здешнее удовольствие не сравнится даже с тенью того, что есть там. Ты впитаешь могучие знания, ощутишь то, что сейчас кажется тебе запредельным, и посмотришь на этот мир иначе.

Я хмыкнул. Не то чтобы заинтересованно, но предложение, мать вашу, манило меня, как вампира кровь. Он знал, чем соблазнить меня: знания, новые миры, расширение горизонта. Да, всё это заставляло мою душу приключенца петь и танцевать.

Однако кое-что меня насторожило. Во-первых, я никому не собирался быть помощником. Служить — точно не моё. А во-вторых, он сказал, что я «по-другому взгляну на этот мир». А мне не хотелось по-другому глядеть на своих слуг: ни на Крушителя, ни на стариков-изгоев. И уж тем более на Огневу. Это как уехать из деревни в большой город, пожить там, а потом вернуться и увидеть в близких людях орангутангов, не знающих, что такое вайфай в автобусе, электросамокаты и антибактериальные салфетки. Нет уж, спасибо.

— А если я откажусь, Древний?

— Нет, ты не откажешься, — уверенно изрёк он.

— А есть вариант, при котором я сначала подумаю? Да и дела у меня. Я пообещал этой прекрасной богине кое-куда с ней сходить.

— Нет. Ты дашь ответ здесь и сейчас. Я точно знаю, что линия заканчивается именно тут твоим решением. Затем начнётся другая.

— Линия? Судьбы, что ли? Ты видишь будущее? — выгнул я брови.

— Кое-что. Однако вторая линия пока мне недоступна, — признался он.

— Ладно… — протянул я и задумался.

В голове с треском сшибались десятки мыслей, отскакивали друг от друга, как пьяные вороны. Искры, обрывки решений, гениальные повороты, ходы с двойным дном. Но посреди всего этого хаоса одно оставалось неизменным: моё слово. Я дал его Перуну, а значит, должен сдержать.

И Древний, словно почувствовав это, заговорил вновь:

— Тот мир, в который попал Сварог, опасен даже для меня. Если вы отправитесь туда вдвоём, у вас не будет ни единого шанса выбраться. Марена ошиблась. Вы даже вместе не сможете открыть межмировой портал, находясь там. Послушай разум и иди за мной. Ты никому и ничего не должен в этом мире, как лев ничего не должен муравьям.

Я облизал внезапно пересохшие губы. Затылок пронзила одна безумно смелая мысль. Настолько дерзкая, что даже показалась дико логичной.

— Так, — пробормотал я. — Вдвоём у нас не будет шансов, верно?

— Истинно так, — кивнул Древний, потревожив щупальца.

— А втроём? — оскалился я и, не давая себе время передумать, рванул вперёд.

Врезался в осьминогоголового, схватил Марену за руку и с разбегу вместе с ними влетел в портал.

Тьма перехода между мирами окутала меня всего на пару мгновений, а потом я грохнулся вместе с Древним и вскрикнувшей Мареной на грязную, запятнанную кровью брусчатку.

Вокруг стонали раненые люди в старинных одеждах и валялись трупы. Они густо покрывали узкую улицу, стиснутую кирпичными двухэтажными домами. Некоторые из них жарко полыхали. Пламя лизало ночные небеса, трещала раскалывающаяся от жара черепица и рушились деревянные перекрытия. Злые искры фонтаном взмывали в горячий южный воздух, наполненный запахом морской соли и гниющих на берегу растений.

Но над всеми запахами царил смрад дерьма и крови.

Мы угодили прямо в разгар какой-то жестокой битвы, где аж пространство вибрировало от воплей боли, сухого треска выстрелов, шелеста магии и рёва команд, произнесённых на жутком, рвущем уши языке Хаоса.

Но при этом вокруг нас сражающихся не оказалось — бой гремел где-то поблизости, на соседней улочке. Но, возможно, мне предстоит собственное сражение. Ведь Древний неловко поднялся на ноги, а его щупальца вздрагивали от негодования.

— Что ты наделал, идиот⁈ Этот мир опасен, опасен! — яростно прошипел он и шагнул в сторону портала.

Однако из него выскочила обнажённая смуглая девица, всё ещё находящаяся под воздействием «очарования». Оно-то и заставило её метнуться за мной. И теперь её встревоженное лицо осветила радость.

— Хозяин, я вас нашла!

— Молодец, — пробормотал я, изумлённо глядя на неё.

Переход между мирами не разорвал её на кровавые клочки! Значит, её тело не слабее, чем у Александра Громова, когда я прокачал его. Кто же она такая?

— С дороги, блоха! — выплюнул Древний, пронзив её яростным взором.

Девица тут же отшатнулась от него.

Но из портала выскочил… Кто бы вы думали? Апофис! Его тушка не дала Древнему заскочить в портал, который, закрывшись, едва не отхватил хвост дракончику.

— Не-е-ет! — взвыл осьминогоголовый, грохнувшись на колени и сжав длинные пальцы в кулаки.

— Апофис, ты-то тут откуда⁈ — в величайшем изумлении вскинул я брови, косясь на Древнего, обречённо схватившегося за башку.

Дракончик смущённо отвёл взгляд и виновато опустил голову, будто не хотел отвечать. Но всё же произнёс:

— Я следил за тобой… Ещё там, на площади. Я почувствовал, что ты разговаривал с моей матерью, когда пролетал над городом. Вот и решил разузнать. Мне подумалось, что она, возможно, заставит тебя как-то вернуть меня в её пещеру… и я оказался прав. Вы на поляне как раз разговаривали обо мне. А потом появилась богиня. Я думал, что она нападёт на тебя. Но затем появился этот с щупальцами, и всё замерло. А когда вы исчезли в портале, мир снова пришёл в движение. И я посчитал, что тебе может понадобиться моя помощь…

— Да, дружище, ты, конечно, сглупил, — произнёс я, почувствовав неожиданное тепло к дракончику. — Однако поступок твой был смелым. И продиктованным дружбой. Так что, наверное, тебя всё-таки можно назвать героем.

— А тебя — идиотом! — прошипел Древний, зло глядя на меня.

— Кто вы такой? — хмуро спросила у него Марена, положив руку на эфес меча.

— Не твоё дело, — огрызнулся осьминогоголовый, неуклюже приняв вертикальное положение, словно тело еще плохо слушалось его.

— Побольше уважения! — бросил я ему. — Мы теперь в одной лодке.

— Это ты затащил меня сюда! — выплюнул он, прерывисто дыша.

— Не благодари, — усмехнулся я. — Будет тебе уроком. Хрен ли ты использовал меня в своих играх как какую-то куклу? Хорошо хоть не резиновую. Вот ты и получил награду.

Древний хотел что-то гневно выплюнуть, но резко осёкся. Его почти прозрачные веки скользнули по тёмным глазам, после чего он буквально пару ударов сердца стоял как окаменевший.

А по итогу этих мгновений Древний требовательно произнёс уже без всякого гнева и ярости, а просто как старший, окружённый младшими:

— Мы немедленно должны объединить наши силы и вызвать портал, ведущий прочь из этого мира.

Ты гляди чего! Как быстро он взял себя в перепончатые лапы! Прям чудеса какие-то!

— Мы не покинем этот мир, пока не найдём Сварога, — отрезал я. — Поэтому, Древний, тебе следует помочь нам. Повторяю: мы в одной лодке. И один ты не выберешься отсюда.

— Я могу заставить вас подчиниться моей воле, — проговорил он.

— Вряд ли, — холодно сказала Марена, встав рядом со мной плечом к плечу.

Её рука недвусмысленно потянула из ножен меч, отразивший пламя пожарищ.

— Вот именно, — прорычал Апофис, угрожающе растопырив крылья.

— Я буду защищать своего господина, — решительно сверкнула глазами смуглянка.

— И всё равно этого мало… — протянул Древний и изобразил высокомерную усмешку.

— Местные! — вдруг выдохнул остроглазый дракончик, глядя за спину осьминогоголовому.

Там появилась толпа людей, вооружённых винтовками, револьверами и саблями. Орущие, опьянённые яростью и кровью, они упивались беззащитностью раненых, частенько без капли жалости отсекая им сначала конечности, а уж потом с хохотом убивая. И даже этого им казалось мало. Они перекидывались отрубленными головами, как мячами для волейбола.

— А тут весело, — с кривой усмешкой пробормотал я и бросил Марене: — Ты чувствуешь, где Сварог? Нужно найти его как можно быстрее, желательно не тратя времени на местных вояк.

— Он рядом, — тихо произнесла она, на миг закрыв глаза. — Где-то в той стороне.

Её рука указала ровно в противоположную от вооружённой толпы сторону.

— Отлично. Тогда помчались скорее за Сварогом, пока он не полюбил этот мир всем сердцем и не остался тут навечно! — громко приказал я, не дожидаясь решения Древнего — присоединится ли он к нам или нет.

— Голая баба! — долетел до меня радостный вопль одного из ублюдков. Он увидел нашу пятёрку и сразу вычленил из неё наиболее лакомый для него кусок, коим была смуглянка.

Толпа ринулась в нашу сторону, перекидываясь сальными шутками о том, что́ они сделают с обнажённой девкой, да и с худышкой в доспехах тоже. Их нисколько не смутил ни дракончик, ни осьминогоголовый, ни остроухий красавчик, то бишь я.

Видимо, в этом мире есть подобные существа. Хотя, конечно, не хочется признавать, что где-то есть кто-то похожий на меня, такого уникального и харизматичного.

Глава 2

Ублюдки быстро приближались, разрывая яростными воплями горячий воздух, настолько пропитанный эманациями Хаоса, что его можно было грызть. Оттого-то в этом совсем неуютном мире моя магия и не желала работать как надо. Хаос будто хребет ей вырвал, превратив в жалкое подобие, которое было слабее оригинала раз в десять, а то и больше.

Даже магия Древнего здесь потеряла силу, иначе бы он уже открыл межмировой портал и свалил отсюда, махнув мне на прощание щупальцами. И ведь это притом, что он сам был выходцем из Хаоса. Но, видимо, его магия всё же чем-то отличалась от хаоситской.

— Вот же уроды, — процедил я, глядя на орущих смертных, пожирающих зенками Марену и обнажённую смуглянку. — За мной!

Я сорвался с места, разбрызгивая кроссовками лужи крови.

Марена побежала рядом со мной, смуглокожая девица — следом за ней. Дракончик же взмыл в воздух, расправив крылья.

А вот Древний остался на месте, но буквально через секунду припустил за нами, правда как еле живой пенсионер. Расстояние между ним и ублюдками стремительно сокращалось. А те принялись стрелять в нас из револьверов, поливая отборной бранью.

К сожалению, у нас не было времени, чтобы расправиться с этой толпой тварей. Хотя, конечно, хотелось показать им, как сильно они неправы, называя меня трусом. Но любое промедление может помешать нам отыскать Сварога. Потому-то мы и бежали сломя голову.

Однако я всё-таки страстно надеялся, что мне придётся столкнуться с преследующими нас козлами. Аж кровавая пелена перед глазами встала, как мне хотелось порубить их.

И все свои надежды я связывал с быстро отстающим осьминогоголовым. Пули так и свистели мимо него, а смертные стремительно приближались к его сморщенной заднице. Авось мне всё же придётся встать на его защиту. Ведь я не хотел терять такое полезное существо. Скоро… уже скоро…

Зверь внутри меня кровожадно оскалил зубы, а рука легла на эфес сабли, готовясь срубить головы уродов, оказавшихся мастерами обидных словечек. Но Древний вдруг разрушил все мои планы…

Он сумел включить часть своей магии, благодаря чему просто полетел над брусчаткой, держа ноги прямыми, а руки — скрестив на груди.

— Вот зараза, — раздосадованно процедил я на бегу.

Древний пролетел мимо нас с непроницаемой маской на лице. И Фенрир его знает, что творилось в его непостижимом для простого бога разуме. Но, кажется, он всё-таки решил присоединиться к нам. Хотя бы на время.

Древний первым повернул за угол, кое-как увернувшись от нескольких пуль, ударившихся в кирпичную стену и выбивших из неё красную крошку.

Уже после него свернули и мы, сразу узрев в конце улицы объятый огнём храм, посвящённый одному из богов Хаоса, но не кому-то из тех, что обитали в мире славянских богов, а другому. На куполе храма возвышалась его горящая деревянная статуя. И как раз в этот момент она с грохотом рухнула на брусчатку, вызвав восторг у двух десятков воинов, удивительно напоминающих тех, что гнались за нами.

— Нет, ну тут точно надо сражаться! — поспешно выдохнул я, вытащив саблю из ножен. — Дальше свободного пути нет.

Марена решительно кивнула, подтверждая мой абсолютно логичный вывод. А затем повернулась к нашим преследователям, выскочившим из-за угла с радостным рёвом.

Один из них, особенно крупный, встретился с Древним взглядом и тут же яростно зарычал, потрясая обоюдоострой секирой, обагрённой кровью:

— Я разрублю тебя напополам, отрежу твой член и твою уродскую башку, хренов мутант! А твои лапы я сварю, сожру плоть и обглодаю кости! Ты ничто против меня, лягушка! Я великий воин по имени…

Он осёкся на полуслове. Но причина у него, стоит признать, была уважительная. Ведь Древний резко вскинул руку и с его пальцев сорвалась одна-единственная трескучая молния. Она ударила здоровяка в грудь — прямо в кожаный заляпанный кровью дуплет, под которым красовалась грязная рубаха с манжетами.

«Великий воин» мгновенно превратился в кучку пепла, а её тут же подхватил ветерок и принялся с воодушевлением разносить по округе, удобряя местную землю.

Ну хоть какая-то от него будет польза.

— Вот это я понимаю — меньше слов, больше дела, — с уважением глянул я на Древнего и без промедления ринулся с саблей в самую гущу уродов, прежде обвинявших меня в трусости.

Я накинул на себя лёгкий первоуровневый вариант «золотого доспеха» и активировал телепортацию. Правда, она работала у меня всего на метр, но этого вполне хватало, чтобы скакать между врагами и шинковать их саблей. Причём я радовался как ребёнок, когда отрубленные конечности взмывали в воздух, а кровь фонтанами выстреливала в небо.

— Вы ответете за свои грязные слова, твари! — прорычал я и попутно швырнул артефакт со стражницей под ноги смуглянке, схватившей с брусчатки кем-то выроненную саблю. — Тахрир, защити её!

Вырвавшаяся из камня-артефакта чернокожая девушка понятливо кивнула и принялась с радостью кромсать смертных отросшими когтями.

А те заорали в панике и начали звать какого-то «архимага Турабу-Хайрабу». Тот откликнулся, оказавшись седобородым, но ещё крепким стариком в длинной чёрной мантии, с редкими волосами на голове, слипшимися от чужой крови.

Он взмахнул узловатыми пальцами, и с них сорвались десять довольно слабеньких молний.

— И это архимаг? — искренне изумился я, параллельно срубив клинком дурную голову очередного воина.

Молнии полетели в мою сторону, но я легко ушёл от них и в ответ швырнул первоуровневый «взрыв энергии».

Старик выставил «щит Хаоса» — слабый, но достаточный, чтобы отбить мою атаку. А вот «мёртвый ветер» Марены он отразить уже не сумел. Архимаг только успел вытаращить глаза и заорать, как бледно-серый туманный порыв магии сорвал с него всю плоть, после чего окровавленный скелет грохнулся на брусчатку, разлетевшись на составляющие части. Лично ко мне откатился оскалившийся череп с остатками волос — их магия богини смерти не тронула.

— Они убили архимага Турабу-Хайрабу! — в ужасе взвыли недобитки, коих ещё не коснулась моя сабля. — Что это за маги такие⁈ Бежим, братцы, пока они и нас не грохнули!

Смертные в панике начали разбегаться. Все пятеро, ведь именно столько их осталось после боя с нами.

К счастью, были ещё те козлы, которые стояли около горящего храма, когда мы выскочили на эту улицу. Они сперва кинулись в нашу сторону, однако смерть архимага и их потрясла до глубины души. Твари переглянулись и в ужасе помчались прочь.

Они оказались трусливыми падальщиками, а не настоящими воинами. Они могли сражаться лишь с теми, кто не мог дать им сдачи. А мы показали, что всех натянем по самые гланды. Вот они и обгадились. А всего-то стоило убить какого-то слабенького старика-мага.

— Охренеть… — выдохнул я. — Если вот этот Дураба-Хуэраба был архимагом, то кто тогда я? Абсолютный суперчемпион? Кажется, в прошлом мире даже у мышей магии было больше.

— Вот о чём я и говорил, — внезапно подал голос Древний. — В этом мире мало того что царствуют эманации Хаоса, так он ещё и крайне беден на магическую силу.

— Кажется, что-то такое есть, — согласилась Марена, покосившись на Апофиса.

Тот с азартом поливал чёрным огнём удирающих воинов-«падальщиков», которые с воплями валились на брусчатку, сгорая один за другим.

— Апофис! Хватит развлекаться! Нам нужно найти Сварога! — крикнул я и мельком глянул на обнажённую смуглянку, покрывшуюся капельками пота.

В её руках поблёскивали две сабли, реквизированные у померших. И держала она их так, что было понятно: девица с оружием обращаться умеет.

— Сварог в той стороне! — указала Марена на догорающий храм и сорвалась с места.

Мы все рванули за ней. Даже Древний. Тот, правда, не побежал, а полетел, поравнявшись со мной.

— Я гляжу, ты всё-таки выбрал правильную сторону, — с тонкой усмешкой бросил я ему.

— Я помогу вам, — спокойно ответил он. — Но как только найдём Сварога, мы сразу же откроем портал и уйдём отсюда.

— Без проблем, — кивнул я, с трудом скрывая довольную улыбку.

Мой безумный план всё-таки сработал. Древний встал под мои знамёна. Вот только он существо странное. И хрен его знает, какие после всего этого будут последствия. Примется ли он мстить? Я ведь зашвырнул бога в этот мир против его воли.

— Кто ты? — вдруг спросила у него Марена, прищурив свои примечательные глаза. — Почему Локки называет тебя Древним?

— Так, будем знакомиться потом, — решительно отрезал я. — Сейчас надо добраться до Сварога и понять, что здесь происходит: у них тут каждую пятницу такое веселье, или мы угодили в разборки кого-то с кем-то?

Марена хмуро посмотрела на меня, но подчинилась. Больше вопросов задавать не стала.

Вот и славненько.

Мы спокойно и без лишних проблем добежали до очередного перекрёстка, где увидели сражение смертных.

— Похоже на какую-то разбойничью драку: все одеты кто во что горазд. Я вообще не понимаю, как они различают своих и чужих, — поделился я своим ценным наблюдением.

— А на нас все смотрят с яростью проигрывающих, заметивших подмогу, пришедшую к противнику, — подметила Тахрир, с любопытством поглядывая вокруг, но пока мудро держа все вопросы при себе. Хотя ей точно было интересно узнать, куда меня занесло и что происходит.

— Ребята, ребята! — громко крикнул я сражавшимся. — Продолжайте биться, мы просто мимо проходили. Не стоит на нас нападать.

Ребята, конечно, не поверили. Но всё же продолжили месить друг друга, настороженно косясь на нас. Вдруг уловка? Обман?

А мы, не теряя времени, обогнули место сражения по краю площади и выскочили на улицу, ведущую, вероятно, к порту, потому что в нос ударил солёный ветер, а ушей коснулся настойчивый плеск волн.

Тут уже валялись трупы не только людей, но и мутантов. Некоторые напоминали зверолюдов, как в мире славянских богов, но были и совершенно чудные. У одного — тело человека, а руки гипертрофированно-мускулистые, да ещё с когтями. У другого — вся кожа в шерсти. А у третьего — такие огромные глаза, что казалось, едва помещались в черепе.

Настоящий парад уродов.

Причём одеты они были одинаково. Значит, это был либо отряд защитников, либо нападающих. В любом случае они действовали вместе, состоя в одной боевой единице.

И судя по засохшей крови и ранам, эти ребята умерли несколько часов назад. Скорее всего одними из первых в этой грандиозной битве, продолжающейся до сих пор. И что данный факт нам даёт? Ну, либо так совпало, либо мутантов здесь не особо жалуют и при первой же возможности пускают в расход.

И есть мысль, что они в этом мире заменяют собой зверолюдов. А в остальном же… ну, если не брать в расчёт магию, этот мир похож на развитую Пустошь середины эдак восемнадцатого века. Машин тут точно не было, как и электричества. Зато имелись револьверы, порох, телеги и прочие не сильно сложные механизмы да химические соединения.

Даже присутствовали корабли. Мы их увидели, когда выскочили к забрызганному кровью причалу. В обширной бухте покачивались фрегаты — часть из них пылала, испуская столбы дыма, другие всё ещё сражались друг с другом.

Теперь между сражающимися видна была разница: у одних на мачтах трепетали флаги со знаком одного бога Хаоса, а у других — другого.

— Марена, — бросил я богине, — только не говори, что Сварог где-то, блин, на одном из этих кораблей!

Она закрыла глаза и замерла на мгновение, а потом открыла и указала пальцем на фрегат, удирающий из бухты на всех парусах.

— Твою мать! — выдохнул я. — Ты можешь с ним связаться?

Богиня молча покачала головой.

— Я могу догнать корабль и передать послание Сварогу! — вызвался Апофис, кружа надо мной.

— Давай! — сразу разрешил я, ощутив дуновение надежды.

Дракончик рванул в сторону судна, отчаянно работая крыльями и набирая высоту. Но мне этого показалось мало. Вдруг он не справится? Что тогда? Нельзя складывать яйца в одну корзину, потому я весьма выразительно посмотрел на Древнего. Мол, можешь перенестись на корабль Сварога? Тот понял меня и отрицательно покачал головой, потревожив щупальца.

Дерьмо! И ведь ещё все артефакты разрядились после переноса, даже кубок-портал. И нет никакой возможности их зарядить.

Ладно, тогда попробую действовать по старинке.

— Нужно захватить какой-нибудь корабль — если у Апофиса ничего не выйдет, он нам точно пригодится, — быстро выдал я, облизав пересохшие губы.

— Вон подходящее судно, — указала Марена на фрегат, стоящий относительно близко к причалу. На палубе кипела битва, сопровождающаяся воплями, выстрелами и слабенькой магией.

— А вон и шлюпка, — кивнула Тахрир на плавсредство. — Аж на двадцать четыре задницы.

Стражница, не дожидаясь приказа, первой ринулась к ней, а мы уже следом. Добрались всей толпой до лодки, отвязали, забрались — и заработали тремя парами вёсел. Грести пришлось мне, Тахрир и Марене, поскольку у смуглянки не оказалось таких сил, а Древний встал на носу, скрестив руки на груди с таким видом, словно даже не допускал мысли, что высшее существо вроде него может опуститься до работы простой матросни.

Сразу же захотелось напомнить, как он кувыркался в засранном борделе с дешёвой шлюхой, чтобы Древний нос не задирал, но я не стал этого делать, хотя жутко хотелось. Просто незачем лишний раз злить его. К тому же, я бог дипломатии, а не раздора.

— Идея с Апофисом, кажется, провалилась, — произнесла остроглазая Тахрир, глядя в небо.

Дракончик исполнял чудеса на виражах, чтобы уйти от пуль и заклинаний, летящих в него сразу с нескольких кораблей. Видимо, экипажи приняли его за врага. А матросы одного из судов и вовсе отправили к Апофису стаю ручных горгулий. Они были существенно меньше дракончика, однако их оказалось очень много, так что Апофис напоминал медведя, отбивающегося от волков.

Такой неравный бой не мог продлиться долго. Конечно, дракончик держался храбро, но в итоге ему пришлось развернуться и полететь в нашу сторону. Благо, что хоть горгульи не стали его преследовать, а с победными воплями вернулись на судно.

— Теперь нам точно нужен корабль, чтобы нагнать Сварога, — сказал я, глядя на приближающегося дракончика.

— Выбор у нас невелик, — заметила Марена, посмотрев на единственное судно, покачивающееся поблизости. — До других на шлюпке не добраться.

— Верно. Так что давайте по максимуму сохраним его в целости и не станем убивать лишних смертных. Нам ведь нужна команда. А капитан у нас есть. Думаю, вы знаете, как его зовут — Локки Великолепный, — неунывающе произнёс я в тот момент, когда шлюпка с глухим ударом врезалась в борт судна.

Я ловко вскарабкался по свисающей верёвочной лестнице, как, сука, ни одна кошка не смогла бы сделать.

Марена, смуглянка и Тахрир последовали за мной, поднимаясь не менее уверенно. А вот Древний просто взлетел и тут же оказался на палубе. Он, в отличие от меня, даже и не думал экономить магическую энергию. А может просто хотел пафосно появиться на судне, но сражающиеся оказались так увлечены, что даже не посмотрели на него. Они все так же продолжали со звоном рубиться саблями, смачно оскверняя вонючий воздух сквернословием и пожеланиями скорее сдохнуть своим оппонентам.

Кровь и кишки летели во все стороны, покрывая палубу скользкой жижей. И я аж чуть не навернулся, когда ступил на неё. Взмахнул руками, как цирковой акробат, но всё же удержал равновесие, подметив, что в живых осталось всего около двух десятков человек. Нет, уже девятнадцать. Моя будущая команда стремительно редела.

— Стоять! — заорал я, вкладывая в голос максимум божественного авторитета. — Замрите, пока всех не порубил!

И для убедительности швырнул слабенький «взрыв энергии» в ближайшего раненого. Тот и так был при смерти, так что можно сказать, я сделал ему одолжение, избавив от страданий. А заодно привлёк к себе внимание.

Наконец-то смертные глянули на меня и на мою команду, но отнюдь не с желанием подчиниться.

Глава 3

— Голая баба, даже две! — изумлённо выпалил один из сражающихся, выпучив мутные зенки.

У него аж челюсть едва не упала на залитую кровью палубу. Ну ещё бы! Я бы на его месте тоже первым делом обратил внимание на обнажённых красоток.

Другие смертные тоже были шокированы таким поворотом сражения. Они даже биться перестали, хотя миг назад сражались с яростью загнанных в угол крыс.

Впрочем, люди всё равно косо смотрели друг на друга, ожидая, что битва может вспыхнуть в любой момент. Оружие держали наготове, торопливо переводя дыхание, со свистом вылетающее из гнилозубых ртов.

— Господа, давайте успокоимся! — громко проговорил я, перекрывая шум сражения, громыхающего в городе. — Вам больше незачем драться. Мы захватили ваш корабль. Теперь вы все служите мне. Понимаю, событие радостное и его надо бы обдумать, но у нас нет времени. Нам нужно покинуть порт и догнать некий корабль.

Смертные посмотрели на меня как на безумца, а затем один из них нервно хохотнул, после чего загоготали и остальные: сперва неуверенно, косясь на врагов, а потом чуть ли не во всю пасть.

— Гы-гы, две бабы… ха-ха… лягушка и остроухий мутант захватили фрегат «Непобедимый». Клянусь своими потрохами, звучит как анекдот! — сквозь гогот выдавил огромный, как бочка, мужик с окровавленным палашом и спутанной чёрной бородой.

— Ты кто, на хрен, такой, клоун? — сипло прохрипел невероятно ушастый здоровяк в капитанской треуголке и в порванном на груди красном камзоле.

— Локки Блистательный, бог дипломатии, красавчик и, конечно же, скромняга, — произнёс я с лёгкой усмешкой.

— Да мне плевать, кто ты! — прорычал здоровяк, который, видимо, совсем не дружил с логикой, ведь он-то и пожелал узнать, кто я такой. — Вали с моего корабля и забери свою грёбаную шайку!

Моё лицо исказила кривая усмешка, а рука начала подниматься, чтобы швырнуть магию.

Но Марена вдруг положила ладонь мне на плечо и прошептала:

— Может, договоримся с ним? Нам понадобится опытный капитан.

— Как ты с ним договоришься? — фыркнул я. — Предложишь ватные палочки для ушей, чтобы он стал предан как собака? Нет уж, в такой ситуации бунт надо пресекать на корню. К тому же он совершил непростительный грех, оскорбив меня.

Богиня пожала плечами, скрипнув костяным доспехом.

А я с помощью «телекинеза» подхватил валяющийся на палубе кинжал и метнул в капитана. Клинок вонзился прямо в округлившийся глаз и с хрустом вышел из затылка. Ушастый пару ударов сердца простоял с огромной дырой в голове, а затем под слитный выдох людей с грохотом рухнул на палубу.

— Ну что, есть ещё те, кто хочет со мной спорить? — вскинул я бровь, демонстративно окутав руку зелёным магическим туманом.

Смертные со страхом посмотрели на меня, инстинктивно вжав головы в плечи.

А тут ещё и Апофис появился, справедливо решив, что не сумеет догнать корабль со Сварогом, даже если каким-то образом избежит встречи с горгульями. Судно шло явно быстрее, чем летал дракончик. Потому-то он и вернулся, грузно усевшись на палубу около меня и угрожающе зашипев, чем окончательно сломал даже самых смелых людей.

— Вижу, что все с радостью согласны служить мне, — улыбнулся я. — Тогда бросайте оружие и за дело! Ставим паруса! Или что вы там обычно делаете? Преследуем вон тот корабль! И побыстрее, если хотите жить! А как только мы нагоним судно, я отдам вам этот корабль, да ещё приплачу сверху. Вперёд!

Люди, вдохновлённые моей грозной речью, засуетились, выполняя приказ. Страх и чуть-чуть жадности сделали их покорными. Пока, во всяком случае.

Они действительно побросали оружие и занялись парусами, слушая хриплый голос краснорожего крепкого бородача с короткими седыми волосами. Он напялил перепачканную кровью и мозгами треуголку почившего капитана.

Вскоре корабль тронулся с места, разрезая гладь воды, перемешанную с кровью и пеплом. Но его скорость… Боги! Да у меня сердце в груди колотилось гораздо веселее, чем двигалось это корыто!

— Эй, почему так медленно⁈ — сердито бросил я новоиспечённому капитану, стоя возле мачты с вяло трепыхающимися серыми парусами.

Тот подскочил ко мне, опасливо посмотрел, сорвал с головы треуголку и затараторил, тряся бородой, пахнущей палёным:

— Господин, как только выйдем в открытое море, так сразу поймаем хороший ветер!

— Так и они его поймают, — мрачно проронил я, кивнув на удаляющийся фрегат. Тот уже превратился в едва различимую точку, теряющуюся в сгущающейся на горизонте черноте. — А нам надо нагнать его. Или, может, наш корабль быстрее?

Бородач под моим вопросительным взором шумно сглотнул и нервно поскрёб красную щеку, покосившись на труп предыдущего капитана. Но всё же он нашёл в себе мужество выдавить, опустив взгляд:

— Нет, не быстрее.

— Есть предложения, как мы можем ускорить его?

— Магия, — предсказуемо ответил тот. — У нас был маг с атрибутом «ветер», но он теперь вон там лежит…

Капитан ткнул грязным пальцем в сторону бака, где возле корабельного орудия валялся перерубленный пополам человек в тлеющей голубой мантии в дырах.

— Ясно, теперь у нас два мага, но оба годятся лишь на корм рыбам, — саркастично проговорил я. — А живые маги на корабле остались?

— Никого, кроме вас.

— А ты меня хорошими вестями не балуешь.

Капитан испуганно сжался и состряпал жалостливую морду. Мол, не убивай, не мы такие, жизнь такая.

— Ладно. Что ж, подумаю, как быть дальше, — нахмурил я брови. — А ты пока прикажи людям скинуть трупы в море и пусть палубу вымоют. У нас же дамы на борту.

— Всё сделаем, всё сделаем! — радостно закивал тот, словно марионетка на пружинах.

— Иди выполняй.

Тот шустро отошёл от меня, принявшись командовать.

А я перевёл взор на Тахрир. Она голодными глазами провожала трупы, полетевшие в чёрные волны с грязно-серыми барашками пены.

— Тахрир! — позвал я её, облокотившись спиной о едва слышно поскрипывающую мачту.

Стражница двинулась ко мне, нисколько не стесняясь своей наготы. Однако на её соблазнительно подрагивающую грудь и упругую задницу никто из смертных не смотрел. Они чувствовали в ней опасную хищницу, потому и отводили взгляды.

А вот на стоящую около фальшборта смуглянку мужики поглядывали с большей охотой, оценивая её восхитительное, сочное обнажённое тело.

— Вот и я, торопилась как могла, — иронично выдала Тахрир, демонстративно медленно подойдя ко мне. — Чего изволит господин?

Хмуро глянув на неё, я словно увидел своё женское отражение. Неужели и я вывожу людей своими шуточками, словно за каждую мне платят чистым золотом?

— Собери всё оружие на корабле и запри в трюме, дабы смертные и не думали о бунте. Заодно обыщи их. Забирай даже ржавые гвозди и бритвенные принадлежности. И это… не убей никого.

Тахрир досадливо цыкнула, будто моя последняя фраза расстроила её.

— Будет исполнено, повелитель, — всё же протянула она и поглядела на мужчин, шныряющих по палубе.

И те, на кого упал её взгляд, побелели так резко, что их физиономии стали отчётливо выделяться среди сумрака, борющегося с масляными фонарями, висящими тут и там. А один и вовсе покосился на волны за бортом, словно хотел сигануть в воды бухты, которую наш корабль торопливо оставлял за кормой.

— Стоять! — грозно выпалил я, смекнув, что мужик всё-таки решится на свою авантюру.

И мой рык будто подстегнул его.

Он тоненько вскрикнул, перевалился через фальшборт и ухнул в воду.

Когда я телепортировался к борту, над волнами то появлялась, то скрывалась его голова, смотрящая в сторону полыхающихкораблей. Дым от них застилал небеса и луну. А горящий город добавлял ещё больше колорита.

— Человек за бортом! Убить его! — вскричал Апофис и уже хотел взлететь, дабы нагнать беглеца и испепелить чёрным пламенем. Но тут в дело вступила Марена, опередившая даже меня. Она швырнула в плывущего человека убийственно-твёрдую сосульку, которая прошила его спину, заставив того конвульсивно задёргаться, а затем пойти ко дну.

— И так будет с каждым, кто подведёт меня! — гневно выпалил я, обведя замерших людей налитыми кровью глазами.

Они мигом снова принялись за дело, испуганно косясь не только на меня, но и на Марену.

— Осталось всего семнадцать, учитывая помершего капитана, — расстроенно пробормотал я и ещё больше опечалился, увидев, что корабль со Сварогом исчез за горизонтом.

Блин, надо что-то срочно делать!

Вооружившись этой логичной мыслью, я успокоил эмоции и подошёл к Древнему. Тот стоял на носу корабля, сложив руки за спиной. Лёгкий ветерок трепал его хитон, а чёрные, как грех, непроницаемые глаза поглощали звёздный свет.

— Древний, — обратился я к нему, встав рядом. — У тебя нет в запасе парочки магических атрибутов, которые смогли бы увеличить скорость корабля?

— Я уже размышляю над тем, что можно сделать, — сухо проронил он, не поворачивая головы.

— Замечательно, ты обязательно что-нибудь придумаешь, — польстил я ему, будто он уже смастерил реактивный двигатель. Даже хотел хлопнуть его по плечу по-дружески, но передумал. Да и отвлекли меня… точнее отвлёк. Взгляд. Растерянный, но злой и дробящий, как кувалда камни.

Обернувшись, я увидел смуглянку, пристально смотрящую на меня, как наркоман, которого отпустило дурманящее вещество. Ясно. «Очарование» перестало действовать. Надо поговорить с ней, пока она не наломала дров.

— Голубушка, — поманил я её пальцем, — пойдём пошепчемся с глазу на глаз. И не делай глупостей. Ты сейчас полностью в моей власти. Но я обещаю, что не трону тебя, если ты не станешь бесчинствовать.

Она посмотрела на меня как хищный зверёк, загнанный в угол, но молча кивнула. Перечить не стала.

— Ты помнишь, что произошло? — сразу спросил я, приглашающе махнув рукой и двинувшись к корме, где на верхней палубе находилась капитанская каюта.

— Помню, — хмуро откликнулась смуглянка, идя слева от меня на приличной дистанции, словно опасалась приближаться. — Но как-то смутно… как будто съела траву, от которой приходит некая эйфория, когда идиотская улыбка до ушей и беззаветная любовь ко всему этому сраному миру. Ты использовал на мне магический атрибут? Верно?

— Ага.

— Какая мерзкая магия, — процедила она, сплюнув под ноги, до самых колен перепачканные кровью и грязью.

— Ну, возможно, что-то такое в ней и есть, — небрежно покрутил я кистью и добавил уже более серьёзно: — Как тебя зовут?

— Мия, — нехотя проронила та, гордо тряхнув волосами и выпятив грудь, словно это имя должно было что-то мне сказать.

И я чисто из-за своей ехидной натуры произнёс:

— Никогда не слышал ни о какой Мие.

— Ещё меня называют Ядовитая.

— Тоже не слышал, — сказал я, вызвав у неё мимолётную досадливую гримасу, исказившую идеальные черты лица, которым могла бы позавидовать иная принцесса, прошедшая косметические процедуры. — Но ты мне кажешься сообразительной и понятливой девицей…

— А ещё я не лишена обаяния и воспитания, — жёлчно выдала она, настороженно зыркая по сторонам.

— Не гляди так, дорогуша. Хочешь сбежать? Пожалуйста. Я тебя не держу. Только ответь на пару вопросов — и шуруй куда хочешь. Я тебя в этот мир не тащил. Ты тут оказалась случайно. И мне совершенно не нужна. Более того, я считаю тебя опасным балластом, который может при удобном случае сделать мне гадость.

Мия пожевала сочные губы и глухо выдала:

— Вокруг вода, если ты не заметил. Мне некуда идти. Но как только мы достигнем земли, я сразу же сойду с корабля и сама найду способ вернуться в родной мир.

Она решительно нахмурилась и вперила в меня недружелюбный взор, способный подпалить сигарету. В ней явно говорила ярость, а не здравый смысл.

Видимо, Мия была импульсивной и эмоциональной особой, готовой жечь мосты, не умея плавать, а потом долго горевать на берегу, глядя на уносимые бурной рекой обгорелые головешки.

— Предлагаю установить мир на время нашего путешествия, — предложил я, вежливо приоткрыв перед смуглянкой дверь капитанской каюты.

— Согласна, — бросила она с великим одолжением в голосе и гордо прошла мимо, сексуально покачивая обнажёнными пышными бёдрами.

Боги, ну что за задница⁈ Даже у Огневой не такая.

Внутри каюты оказалось тихо и сумрачно. Только лунный свет пробивался через окна в кормовой части, падая на платяные шкафы с гнутыми ножками, ковры на полу, сундуки, массивный стол с разбросанными по нему бумагами да картами и скомканные простыни на большой кровати с резным изголовьем.

— Поищи какую-нибудь одежду, — приказал я Мие, многозначительно посмотрев на её обнажённую грудь.

— Боишься, что не выдержишь и попробуешь изнасиловать меня? — насмешливо выдала она и упёрла руку в крутое бедро, как роковая красотка, перед которой заливался краской прыщавый юнец.

Я даже не удостоил ответом её глупую попытку вывести меня из себя, чем явно огорчил Мию. Она еле слышно фыркнула, а затем повернулась к сундуку и специально низко нагнулась, выпятив зад на моё обозрение.

— Как ты оказалась на той поляне? Ты поджидала меня? Кто-то приказал тебе устроить ловушку? — спокойно произнёс я, нашёл на столе спички и зажёг свечу в бронзовом канделябре.

— Ф-ф, — снова фыркнула она, попутно откинув крышку сундука. — Больно надо. Не мни себя пупом земли, сын Сварга. Мы встретились случайно. И тебе повезло, что я была не подготовлена к этой встрече, иначе бы всё закончилось по-другому.

Она обернулась ко мне и криво усмехнулась.

— Да, по-другому. Если бы ты оказала достойное сопротивление, то я бы убил тебя. Так что тебе повезло, что ты оказалась просто хвастливой девкой с огромным эго, — ответил я с насмешливой ухмылкой. — Но если ты считаешь, что я в чём-то не прав, то мы можем прямо сейчас устроить лёгкую дуэль.

Мия скрипнула зубами и резко распахнула рот, но тут же его со стуком захлопнула и отвернулась, сделав вид, что её что-то жутко заинтересовало в сундуке.

— Мышь увидела и решила перекусить ею? — не оставил я без внимания её поступок.

— Не твоё дело, — буркнула она и захлопнула сундук. — Нет в нём никакой одежды.

Мия пошла к платяному шкафу как по подиуму, хотя корабль изрядно бросало из стороны в сторону на бурных волнах. Пламя свечи аж испуганно металось туда-сюда. А ей хоть бы хны. Она шла с изящно прогнутой спиной и развёрнутыми плечами, но в то же время от неё попахивало опасностью, как от прекрасной тигрицы.

Думаю, прозвище Ядовитая она получила не просто так — к ней точно не стоило поворачиваться спиной.

Однако она, на удивление, была вполне искренней, когда говорила, что случайно встретила меня на той проклятой поляне. По крайней мере, мой многолетний опыт, сдобренный инстинктами, твердил именно так.

Значит, наши жизни переплели богини Судьбы. Даже интересно, что из этого выйдет.

Несмотря на то что Мия была мне явным врагом, я ощущал к ней некую толику симпатии. Как я уже когда-то говорил: мне всегда нравились опасные и дерзкие девицы.

— Ну, посмотрим, какое рваньё скрывает этот шкаф, — фыркнула она и без тени сомнений распахнула обе створки.

Внутри дрожал от страха бледный тощий мужик лет тридцати с крысиной мордой. В его руках был револьвер. И Мия даже не успела рот открыть, как палец плохо соображающего от ужаса мужика нажал на спусковой крючок.

Благо, что я ещё за мгновение до этого телепортировался к девушке и толкнул её в сторону.

Грянул выстрел. Пуля просвистела буквально в каких-то миллиметрах от её груди, влепилась в окно, и то с жалобным хрустом разлетелось, осыпавшись осколками на пол и в море.

А я метнул беглый взгляд на Мию. Да, она упала. Но как же грациозно и ловко, будто и не женщина вовсе, а кошка. Более того, она вскочила как пружина и рванула к мужику, выскочившему из шкафа. Выбила револьвер из его руки, напрыгнула и одним движением свернула шею, словно курёнку.

Труп со стуком упал к её ногам, а она элегантно поклонилась и с тёплой, чарующей улыбкой проворковала, глядя на тело:

— Было так приятно убить тебя. Покойся с миром, милый, — следом она с прищуром посмотрела на меня и произнесла: — Как и говорила, я не лишена обаяния и воспитания.

— А ещё ты сумасшедшая. И не совсем человек, иначе бы хрен прошла через межмировой портал. Так кто ты, Мия?

Глава 4

— А ты как думаешь, кто я такая? — произнесла девица, вскинув подбородок с таким видом, будто собралась принимать экзамен. — Проверим твою смекалку.

— Ну, судя по твоему поведению, словам и движениям, всё в тебе выдаёт стерву, — хохотнул я, заметив, как сузились её глаза. — Но на самом деле ты оборотень. Скорее всего, что-то кошачье.

На лице Мии на миг промелькнуло едва уловимое удивление, а затем она нехотя проронила:

— Угадал.

— Нет, я не гадал, а использовал логику. Ты с ней знакома?

— Побольше тебя! — выплюнула та, глянув на меня исподлобья.

Трепещущее пламя свечи отразилось в её дьявольских глазах и начищенных стальных пуговицах мундиров, висящих в шкафу.

— Вот уж вряд ли, — желчно проронил я и кивнул на мундиры. — Надевай. Там и штаны с сорочкой есть.

Она из чистого упрямства открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Вздохнула и неохотно принялась одеваться.

Вещи капитана, как и ожидалось, оказались ей велики практически во всех местах, кроме груди. На ней сорочка натянулась так, что пуговицы заскрипели от напряжения, а мундир сошёлся едва-едва, оставив соблазнительный треугольник обнажённой кожи под горлом.

— А твоей слуге, той, что из камня-артефакта, одежда не нужна? — поинтересовалась Мия, явно пытаясь завести разговор о стражнице. Ей было любопытно узнать, кто она такая.

— Нет, она убеждённая приверженка нудизма.

— И кем же она является? Что за существо? — спросила смуглянка как бы невзначай, уставившись в разбитое окно, за которым удалялся остров с полыхающим городом.

Я внутренне усмехнулся, получив очередное подтверждение того, что правильно догадался насчёт её любопытства.

— Древняя богиня, с которой лучше не связываться, — вкрадчиво произнёс я, позволяя словам повиснуть в воздухе как предупреждению, завёрнутому в острейшую колючую проволоку. Мол, лучше не лезь к ней, а то порежешься.

Мия нахмурилась и хотела что-то сказать, но в этот момент в каюту вошла Марена. Она сразу метнула взгляд на кровать, будто ожидала увидеть меня там вместе со смуглянкой в какой-нибудь позе из камасутры. И в её живом глазу мелькнуло что-то вроде приятного удивления, когда она заметила меня, стоящего у шкафа рядом с вполне одетой девушкой.

— Неожиданно, да? — усмехнулся я краем рта.

— Есть такое, — проронила она, понимая, что я без труда прочитал её мысли.

— И это… ты, конечно, всегда заходи без стука. Зачем вообще стучаться? На кой шут люди придумали это? — добавил я с ироничным прищуром.

Марена серьёзно кивнула, будто мои слова были не язвительным замечанием, а полезной рекомендацией к действию.

А затем она посмотрела ледяным взглядом на Мию и приказала ей:

— Выйди.

Смуглянка скривилась как от пощёчины. Ей явно не понравилось такое отношение, и она облизала губы, прикидывая, дерзить богине смерти или проявить благоразумие. На миг мне показалось, что Мия всё же собирается бросить что-то резкое и колючее, но в итоге она предпочла другой путь.

— Что-то здесь душновато, — лениво протянула девушка, обмахнув себя ладонью. — Пойду подышу свежим воздухом.

И она вышла, словно это было исключительно её желание, а не прямой приказ богини.

— Подлая и ненадёжная девица, — произнесла Марена, когда дверь за Мией захлопнулась. — Она не ударит нам в спину? Ты с ней договорился?

— Скорее всего, она не будет делать глупостей. Хотя, если подвернётся возможность, может и предать. Надо держать это в уме.

— Почему ты просто не убил её? Нет человека — нет проблем, — холодно посмотрела на меня богиня и с толикой презрения бросила сквозь зубы: — Вид её развратного тела лишил тебя способности рационально мыслить?

— Я всегда успею её убить, если потребуется. Живой она может принести больше пользы. Чую, её мне подкинули богини Судьбы. Только пока непонятно с какой целью.

— Как бы она не стала той соломинкой, сломавшей хребет слону, — блеснула живым глазом богиня, задумчиво потирая бледный подбородок тонкими пальцами.

— Не станет, — отрезал я, закрывая тему.

Марена хмыкнула и неожиданно вывалила ворох вопросов, вцепившись в меня требовательным взглядом:

— Кто такой Древний? И почему он даже в этом мире обладает такой силой? Откуда ты знаешь его? И почему он уважает тебя и даже не убил после того, как ты затащил его в этот мир против воли, да ещё буквально заставил нам помогать?

— Ого! Сколько вопросов, — протянул я, почесав слипшиеся на затылке волосы. — Даже не знаю, с чего начать. Хотя, как говорят мудрые, надо начинать с начала. Как бы банально ни звучали мои слова, Древний — это писец какое древнее существо, вышедшее из Хаоса ещё задолго до первых богов…

Я принялся вкратце рассказывать богине об осьминогоголовом, что-то утаивая, что-то недоговаривая, но всё же в целом довольно чётко описал как его самого, так и наши с ним отношения.

— И ты после всего этого ему доверяешь? — спросила богиня смерти, удивительно быстро переварив полученную от меня информацию.

— Ну-у-у… частично, — протянул я, покрутив пальцами.

— Значит, и с ним нужно держать в голове то, что он может нас предать?

— Ага.

— Отменная у нас команда, — саркастично дёрнула щекой Марена.

— Самая лучшая, — в тон ей сказал я и услышал дикий крик, раздавшийся на палубе. — Вашу мать, это ещё кто орёт? Люди всё-таки подняли бунт⁈

— Вопль был предсмертным, — авторитетно заявила богиня.

Я сразу выскочил из каюты, едва не навернувшись из-за качки, которая, кажется, стала сильнее. Но всё же удержался на ногах и выбежал на палубу вместе с Мареной.

А там Древний вцепился рукой в горло матросу, приподняв его над досками.

Бедолага судорожно болтал ногами в воздухе, в ужасе уставившись вытаращенными глазами на осьминогоголового. А тот уже глубоко проник щупальцами в раззявленный рот лихорадочно дёргающегося смертного.

И если сказать, что все на палубе оцепенели от страха, то это не сказать ничего. Даже дракончик замер как статуя перед входом в храм китайского императора. Что уж говорить об обычных людях — те будто приросли к доскам, побелев от страха.

Разве что Тахрир, спокойно сложив руки на груди, с явным интересом наблюдала за разворачивающейся под кроваво-красным оком луны драмой, украшенной летящими из-за борта солёными брызгами.

— Древний, ты что, твою душу мать, творишь⁈ — выпалил я, пошире расставив ноги, чтобы качка не свалила меня.

— Ужинает? — чуть ли не с профессиональной точки зрения предположила Тахрир, глядя на осьминоголового, чьи щупальца уже вышли из ушей, носа и глаз смертного. Он вздрогнул в последний раз и обмяк как сдувшийся шарик.

Однако осьминоголовый продолжал держать тело. Его щупальца снова втянулись в несчастного мужчину и начали пульсировать, словно выкачивая из него кровь или какую-то другую субстанцию.

— Отвечай, разорви тебя Хель! — проорал я, сжав пальцы в кулаки.

На лицо мне падали прохладные капли воды, едва не закипающие на разгорячённой яростью коже.

Но Древний не спешил с ответом, а продолжал заниматься своим делом, высасывая свеженький труп изнутри. Кожа мертвеца сперва обвисла, как у старика, а затем и вовсе стала походить на накинутую на вешалку простыню.

В какой-то миг с тела слетели ботинки и сползли штаны, обнажив истончившиеся покрытые татуировками волосатые ноги и тазобедренную кость.

И только после этого осьминогоголовый отпустил уже совершенно пустую оболочку. Та с мягким влажным шлепком рухнула на палубу, освещённую масляными фонарями.

Древний неспешно обернулся ко мне и спокойно произнёс, медленно вытирая щупальца, перепачканные в красной жиже:

— Ты же сам хотел, чтобы я увеличил скорость корабля.

— Да! Но не так же! — взорвался я. — На кой хрен ты его убил⁈

— В теле каждого живого существа имеется крупица магической энергии, — тоном лектора начал Древний, складывая руки за спиной. — Даже у этих бесталанных смертных. А мне необходима энергия для активации атрибута. Хм, может, ты хочешь, чтобы я раскрыл тебе секреты работы с магической энергией живых существ? Ты станешь сильнее и будешь способен творить мощную магию даже в этом мире.

Голос его стал вкрадчивым и скользким, как у хитрого змея, только что уговорившего Еву вкусить запретный плод.

— Нет, не надо мне ничего открывать. Пусть твои секреты и дальше будут закрыты! — резко ответил я, понимая, что осьминогоголовый хочет привязать меня к себе, чтобы потом сделать слугой… или инструментом.

— Что ж, посмотрим, что ты скажешь в будущем, — прошептал он и вскинул перепончатые руки.

Из его пальцев вырвался молочно-белый туман, мгновенно наполнивший паруса ветром. Корабль болезненно скрипнул, вздрогнул всем корпусом и рванул по волнам, как пришпоренный боевой конь.

Что ни говори, а Древний и вправду придумал, как ускорить наше корыто. И теперь этим надо воспользоваться, чтобы смерть несчастного мужчины не прошла даром.

— Капитан! — закричал я, найдя взглядом перепуганного бородача. — Чего ты стоишь⁈ Надо по максимуму использовать ветер! И чтоб наш корабль не утонул ко всем херам!

Капитан несколько раз моргнул, словно выходя из транса, а затем грозно проревел, глядя на своих подчинённых:

— Что замерли, олухи⁈ А ну за дело!

Смертные засуетились и разбежались по кораблю как тараканы, с ужасом поглядывая на Древнего.

А я, борясь с качкой, подошёл к Апофису и свистящим шёпотом сказал:

— Дружище, присматривай за нашей командой. Думаю, после перформанса этого идиота с щупальцами многие смертные попытаются сбежать — на лодках, корытах и на чём угодно, лишь бы подальше от этого монстра.

— Хорошо, — с серьёзным видом кивнул дракончик.

Я похлопал его по чешуйчатой влажной от воды спине и подошёл к Древнему, продолжающему наполнять паруса магическим ветром.

— Слушай, давай впредь ты будешь советоваться со мной, прежде чем решишь кого-нибудь убить… из команды, — поспешно добавил я, прикинув, что ему хватит сарказма и иронии, чтобы в разгар какой-нибудь битвы спросить у меня, может ли он убить того или иного врага.

— Ладно, пусть будет так. Но запомни мою щедрость, — внушительно проронил он, подумав пару мгновений.

— Благодарю, — процедил я сквозь ревущий ветер, почувствовав внутреннее неудобство, ведь Древний вроде как сделал одолжение, согласившись со мной. И я остался обязанным ему.

Поганое, поганое чувство! Я ненавижу быть хоть кому-то обязанным. А здесь и вовсе персонаж, чья душа ошеломительные потёмки!

Впрочем, на сей раз я подавил это раздражающее чувство и двинулся по палубе, хватаясь за фальшборт и снасти, чтобы не упасть от качки. Мой путь лежал к капитану, вставшему у рулевого колеса. Ветер пытался сорвать с него треуголку, но тот придерживал её одной рукой, попутно выкрикивая команды.

— Как у нас идут дела? — спросил я у бородача, когда добрался до него. — Может, попросить Древнего снизить интенсивность ветра? А то у меня ощущение, что корабль может и не выдержать.

— Нет, всё хорошо, я всё контролирую! — проорал он, перекрикивая дьявольские завывания ветра. — Корабль выдержит, он крепкий!

И в доказательство своих слов бородач топнул по палубе, которую порой захлёстывали волны.

— Отлично! — повеселел я, памятуя, что моя главная цель — догнать корабль со Сварогом. А с такой скоростью мы, по идее, должны через несколько часов нагнать его.

— Господин! — громко произнёс капитан, пугливо поглядывая на Древнего. — А ваш мутант… он ещё будет кого-то убивать?

— Нет-нет, — максимально искренне попытался я успокоить его. — Это был единичный случай. Просто он не согласовал со мной свою выходку. А так-то мы все белые и пушистые. Как зайцы, а то ты ещё подумаешь, что я сравниваю нас с плесневыми грибами. Видел, может, белые волосатые наросты на дереве или еде? Вот это и есть плесневые грибы.

— Видел. И хорошо, ежели вы и вправду убивать никого не намерены, а то команда волнуется. Если ещё кто-то помрёт, будет совсем трудно управляться с кораблём! Нас и так осталось полтора десятка! — жарко выдал бородач, явно пытаясь внушить мне мысль, что членов команды надо холить и лелеять, а не жестоко убивать.

— Я тебя услышал! Не волнуйся! Твоих людей никто не тронет! — заверил я его и сменил скользкую тему. — Ты мне лучше расскажи, что произошло в городе, кто на кого напал.

Тот шмыгнул красным носом, стёр с лица брызги и выдал коротенькую банальную историю, центральным сюжетом которой оказалось столкновение приверженцев двух противоборствующих богов хаоса. Просто набег одних хаоситов на других.

Впрочем, кое-что интересное в его словах всё же было. А именно то, что весь этот мир состоял из островов, принадлежащих кому ни попадя. Здесь не было ни одной большой империи, зато имелась куча независимых графств, баронств и прочих мелких территориальных объединений, постоянно воюющих и переходящих из рук в руки. Как в средневековой Европе.

— Благодарю за службу! — проорал я капитану в заросшее волосами ухо, а затем поймал его встревоженный взгляд и незаметно активировал магический атрибут «очарование».

Божественной энергии у меня осталось не так много, поэтому я лишь чуть-чуть воздействовал на бородача — ровно настолько, чтобы он хоть в ближайшее время был мне предан.

— Рад стараться! — гаркнул в ответ капитан, расплываясь в широченной улыбке, будто хотел продемонстрировать остатки пожелтевших зубов.

Я кивнул ему и, борясь с качкой и скользкой палубой, направился к капитанской каюте. А уже возле неё меня перехватила Марена.

— Мне казалось, что мы обо всём договорились, — произнёс я, схватившись рукой за холодную бронзовую ручку двери.

— Возник ещё кое-какой вопрос, — серьёзно проговорила она и следом за мной вошла в каюту.

Внутри той бушевал ветер, со свистом врывающийся в разбитое пулей окно. Карты и листы бумаги метались по каюте, словно испуганные голуби, потревоженные нападением коршуна. Занавески трепетали, а створки шкафа громко хлопали, будто аплодировали этому бедламу.

— Какой у тебя вопрос? — произнёс я, схватил с кровати одеяло и, ухитрившись не зацепить острые осколки, занавесил разбитую центральную раму окна. Всего же их было три.

— Древний, — негромко произнесла богиня, хмуря брови. — Он всё больше и больше мне не нравится.

— Неужели тебя смутило, что он убил человека ради энергии? — приподнял я бровь. — Не думал, что ты такая чувствительная.

— Я не… — начала она, но тут же осеклась и холодно проговорила: — А ты не подумал, что он может таким же макаром высосать целый город, собрать гору энергии, открыть в одиночку межмировой портал и смыться? А мы останемся в этом ожившем кошмаре. Вдвоём мы не сможем открыть портал домой. И даже втроём, если нам удастся найти Сварога. Он слаб и вряд ли сумеет помочь нам в ближайшее время. Мы не сможем быстро вернуться в наш мир. А там, если ты не забыл, идёт война с Хаосом. Возможно, прямо сейчас Тир решил взять реванш и напал на войска моих братьев.

— И что ты предлагаешь? — хмуро глянул я на богиню и снова зажёг свечу. Её пламя дрогнуло от сквозняка, но не погасло, мягко озаряя каюту жёлтым светом.

— Вижу, Древний в тебе заинтересован, — произнесла Марена, глядя мне прямо в глаза. — Так что постарайся, чтобы этот интерес не угас.

— Заинтересован? — изобразил я лёгкое удивление. — Это твоё женское чутьё подсказало? И как именно он во мне заинтересован? Надеюсь, не как в мужчине? Я, знаешь ли, всё же по дамам, и то не по всем, а только по красивым.

— Локки, ты прекрасно понял, о чём я, — процедила богиня смерти и сжала бледные пальцы в кулачки.

Похоже, я всё-таки слегка рассердил её.

— Ладно, постараюсь, — проронил я и вздрогнул, услышав пока ещё далёкий, но недвусмысленный раскат грома.

Марена тоже расслышала раскат и выдохнула, подняв взгляд к потолку:

— Ещё нам шторма не хватало…

Я с беспокойством глянул за окно. Там чёрная туча накрывала небо, сливаясь с волнами, а где-то в глубине этой мрачной завесы уже сверкали первые молнии.

— Ненавижу миры, захваченные Хаосом! — внезапно выплюнула Марена, впервые на моей памяти так откровенно злясь. У неё аж румянец выступил на мертвенно-бледных щеках. — В них нет никакого порядка! Все со всеми воюют. Постоянные катаклизмы, землетрясения, кровь льётся рекой, смертные предают друг друга и жрут без соли!

— Прямо реклама прекрасного курорта для отдыха.

— Локки, не зли меня!

— Хм, в этот мир стоило попасть хотя бы ради того, чтобы увидеть, как ты злишься. Это прекрасное зрелище.

Глава 5

Вскоре корабль начало швырять по волнам как скорлупку. Казалось, разбушевавшееся море твёрдо решило утопить нас ко всем хренам, но не просто так, а со спецэффектами: под оглушительный грохот грома и световое представление гигантских зигзагов молний, разрывающих чернющие небеса.

Естественно, при такой погоде Древний перестал наполнять паруса магическим ветром.

Более того, смертные спустили все паруса и спрятались на нижней палубе. На верхней остались лишь капитан и двое его помощников. Они привязались канатами, чтобы их не смыло за борт, и изо всех сил боролись со штурвалом, стараясь держать нос корабля строго против волн, чтобы судно взбиралось на них как на гору, а потом скользило вниз. Стоило хотя бы одной волне ударить в борт — и всё, конец. Пойдём ко дну, пуская пузырики.

И как-то так вышло, что мы с Мией оказались в капитанской каюте, пока все остальные разбрелись по кораблю, проверяя целостность конструкции. А то вдруг течь…

— Корабль не выдержит такой бури, — тревожно произнесла смуглокожая стерва, глядя в окно, за которым бушевало море.

— Да, сто к одному, что не выдержит, — отозвался я, держась за прикрученный к полу стол, чтобы не грохнуться на пол от адской качки.

— Ты умеешь поддержать, — саркастично процедила она. — Мы все умрём, а у тебя ухмылка на лице.

— Почему же все? Я, скорее всего, выживу. Но ты наслаждайся. Говорят, нет ничего слаще и острее, чем последние минуты жизни.

Она метнула в меня взгляд, тёмный от злости, и процедила сквозь зубы:

— Я ненавижу богов.

— Солидарен. Мне они тоже не по вкусу.

— А тебя — больше всех! — выплюнула она с ядом в голосе.

— Спасибо за комплимент, я старался.

Девица сжала пальцы в кулаки и часто-часто задышала, из-за чего мундир на её внушительной груди натянулся ещё больше. Казалось, пуговица вот-вот оторвётся и кого-нибудь убьёт.

Но Мия сумела взять себя в руки, провела ладонью по волосам, отвернулась к окну и почти без злобы в голосе проговорила:

— А тот с щупальцами… мутант, как его здесь называют, он способен с помощью магии утихомирить бурю или хотя бы волны вокруг?

— Не думаю, — покачал я головой. — Чтобы справиться с такой природной мощью, нужны колоссальные силы.

— А что, если он… — она сглотнула, — убьёт ещё несколько человек из команды? Уж лучше так, чем всем пойти ко дну, разве нет?

Мия резко обернулась и уставилась прямо на меня, отражая глазами свет мечущегося пламени свечи и всполохи молний, сверкающих за окном.

— Даже если он перебьёт всех нас, ему всё равно не хватит сил, чтобы утихомирить бурю, — проговорил я, хотя сам прекрасно понимал, что мои слова вполне могут оказаться ложью. — К тому же я дал слово капитану, что мы не тронем его команду.

— И он тебе поверил? — изумилась Мия, изогнув чётко очерченные брови. — После того, что случилось с тем кривоногим бедолагой, которого выпил твой спутник с щупальцами?

— Поверил. Я просто сказал, что кривоногий нарушил технику безопасности.

— Какую именно?

— Слишком близко подошёл к осьминоголовому. А тот, как известно, опаснее, чем искрящийся трансформатор.

— Транс… что? — не поняла девушка, явно не встречавшая такое слово в Пустоши.

— А, не бери в голову. Это слишком сложно для тебя.

Мия снова злобно заворчала, напоминая разъярённую змею. Она пару мгновений сверлила меня взглядом, а потом выскочила из каюты, едва не упав. Только кошачья ловкость позволила ей устоять на ногах.

Я остался один и в задумчивости исполосовал лоб морщинами.

Как бы так ловко спасти корабль и команду? На ум приходил только хренов Древний с его магическими фокусами. Но даже ему потребуется огромное количество энергии, чтобы как-то помочь судну не утонуть. И где взять энергию? Опять жертвы? Но я же и вправду дал слово капитану.

Впрочем, кажется, у меня есть одна мыслишка…

Торопливо покинув каюту, я выбрался на скользкую палубу, через которую перекатывались волны. Часть артиллерийских орудий и такелажа уже смыло в море. А в фальшборте красовалась дыра.

Благо хоть капитан и его помощники оказались все ещё живы.

Я кое-как добрался до них, преодолев качку, выворачивающий веки ветер и захлёстывающие судно волны, норовящие сбить меня с ног.

— Хорошая погода, да, капитан⁈ — неунывающе проорал я, схватившись за штурвал, чтобы помочь смертным.

Те с облегчением выдохнули, поскольку их одеревеневшие от напряжения руки устали бороться со штурвалом, живущим своей жизнью. Он пытался крутиться то в одну сторону, то в другую, словно до ужаса не хотел следовать в одном направлении.

— Ага, лёгкий дождик и приятный бриз! — вымученно откликнулся бородач, потерявший-таки треуголку. Теперь его мокрая лысина отражала электрический свет молний.

— Мы не сбились с курса? Всё так же идём в сторону ближайшего острова, как и договаривались? Преследуемый нами корабль, по идее, тоже должен двигаться туда, дабы укрыться от непогоды! — произнёс я, напрягая голосовые связки. Чёртов ветер злорадно пытался вбить слова обратно мне в рот.

— Нас отнесло немного южнее, но пока всё поправимо! — прокричал капитан и следом добавил, пытаясь сохранять присутствие духа, однако его лицо нет-нет да и корёжила гримаса страха: — Но если шторм усилится, господин, боюсь, мы все отправимся на корм рыбам. Вас непременно обглодает какая-нибудь благородная рыба императорских кровей, а нас сожрут простые незатейливые рыбёшки.

— Молодец, остришь! — хлопнул я его по плечу, поняв, что перед лицом смерти капитан перестал бояться меня. Это была смелось бедолаги, которого вели на эшафот, и тот уже не трусил шутить даже над самим императором.

А другой смертный, вдохновившись тем, что я не открутил бородачу голову за его шуточки, решился подать голос. Он произнёс, испуганно сверкая зенками, поселившимися на треугольном лице нездорового жёлтого цвета с прилипшими ко лбу серыми волосами:

— Господин, туточки же могет произойти ещё одна напасть. Великий Змий. Опытные моряки говорят, что он обитает в этих проклятых водах и как раз в такой шторм выбирается из глубин на поверхность.

— Не мели чепухи, Серый! — бросил ему капитан, держа штурвал побелевшими от усилий пальцами. — На кой ляд ему выбираться, когда на море творится такая свистопляска⁈

— Может, он любитель гидромассажных ванн? — усмехнулся я, прикрыв глаза ладонью, чтобы их не выжгла ослепительная вспышка молнии. Та сверкнула прямо над кораблём.

— Может, — согласился со мной капитан, хотя вряд ли он знал, что за штуку я упомянул.

Серый на всякий случай тоже согласно кивнул и спустя миг с ужасом уставился на громадную волну, вырастающую на горизонте.

— Вот это размер, — трясущимся голосом выдал третий смертный и шумно сглотнул.

— Ты говоришь прям как моя бывшая, — не очень остроумно пошутил я, но у меня было оправдание. Волна впечатлила и меня. Настоящая гора. И она, сука, неслась прямо на нас, набирая и набирая скорость, словно хотела смести всё на своём пути!

Вскоре впереди не осталось ничего, кроме неё. Она нависла над кораблём, а тот, как крошечный жучок, начал взбираться на неё, изрядно накренившись назад.

По палубе покатилось сорвавшееся с креплений артиллерийское орудие, с громким треском пробило фальшборт и тяжеловесно ухнуло в воду.

У меня засосало под ложечкой и показалось, что сейчас за борт примутся выпрыгивать крысы, которые, как известно, первыми покидают тонущий корабль. Мы, конечно, пока не тонули, но у нас для этого имелись все условия.

— Знаете, — подрагивающим голосом выдал капитан, глядя на грязно-серую пенную корону, венчающую громадную волну, — мне сейчас вспомнилась доярка из моей молодости. Может, надо было всё-таки жениться на ней? У неё была такая большая грудь. Клянусь, как две подушки! Вот женился бы на ней, жил бы в деревне и самогонку пил, а в сторону моря даже и не глядел бы.

— Скучная была бы жизнь, — заметил я, покрепче ухватившись за штурвал, поскольку судно уже почти покорило волну и должно было вот-вот скатиться по ней, зарывшись носом в воду. Удар обещал быть страшным.

— А я бы променял свою жизнь на такую скучную, — вклинился Серый. — Да и грудь размером с подушку я люблю.

— Дык кто ж её не любит? — вставил третий смертный, пока остающийся для меня безымянным.

— Ну, на всякий случай прощайте, братцы, — вымолвил капитан с обречённым видом.

Серый открыл было рот, желая что-то ответить, но вместо слов из него вылетел хриплый вопль, когда корабль с громадной скоростью полетел на встречу с кипящей за волной поверхностью воды.

— А-а-а! — вторила Серому не пойми откуда взявшаяся истеричная женщина, испустившая тоненький визг, полоснувший скальпелем по натянутым нервам.

И лишь спустя миг я понял, что верещал третий смертный, открывший в себе удивительно высокий контратенор. Ежели он выживет, то сможет на сцене оперы исполнять женские партии. Хотя, конечно, вряд ли…

Корабль с чудовищной силой, на первой межзвёздной скорости, врезался носом в бурлящие воды.

Меня швырнуло на штурвал и окатило волной, а потом откинуло куда-то в сторону. Хорошо, что я успел в последний миг вцепиться в деревянную переборку, ничего не видя и не слыша из-за воды, захлестнувшей корабль.

Казалось, судно превратилось в подводную лодку, но буквально через пару мгновений оно вынырнуло из пучины и заплясало на волнах, как сошедший с ума поплавок.

Возле штурвала лежали капитан и его безымянный помощник, оглушённые ударом о палубу. От гибели их спасли лишь канаты, обёрнутые вокруг поясов и намертво привязанные к деталям корпуса.

А вот канат бедолаги Серого не выдержал — лопнул как гнилая нитка. И сейчас мужчина катился к пробоине в фальшборте, проделанной артиллерийским орудием. Ещё миг — и его утащит в кипящую бездну, которая не станет с ним долго церемониться.

— Куда⁈ — рявкнул я и активировал телепортацию.

Несколько скачков — и я схватил его за руку, не дав ухнуть в пучину. Он повис над водой, а я, скрипя зубами от усилия, втянул мужика обратно на палубу.

— Ты куда собрался? В бессрочный отпуск⁈ — выдохнул я, отплёвываясь от солёных капель. — Так просто мою команду не покидают. Вернись к рулю!

— Спасибо, спасибо, господин! — затараторил тот, глядя на меня выпученными глазами. Его колотило от пережитого ужаса, а зубы стучали как чечётка.

— Не за что, — буркнул я и кивком указал на капитана, поднявшегося с палубы.

Тот тряхнул головой, как пёс, вылезший из воды, и поспешно вцепился в штурвал, подобно механизму с заложенной в него одной-единственной программой.

Безымянный помощник капитана тут же присоединился к нему, а спустя пару мгновений и Серый добрался до рулевого колеса. Втроём они смогли укротить корабль и снова развернуть его носом к волнам. А сами волны, похоже, выдохлись — новых гор на горизонте пока не наблюдалось.

— Справитесь? — бросил я через плечо.

Смертные дружно закивали, снова обвязав Серого канатом за талию.

Я показал им большой палец и направился к люку, ведущему на нижние палубы. Где-то там, в трюме, должен был шастать Древний. А у меня на него имелись большие планы. Лишь бы он не подвёл.

Понадеявшись на лучшее, я добрался до люка, дёрнул за ручку и начал спускаться по скользким от воды внутренним трапам.

По пути мне встретились несколько смертных с лицами, вытянувшимися от ужаса, как у мышей, увидевших кота. Я в меру своих сил успокоил их, заверив, что всё идёт по плану. Хотя и умолчал, что план — вовсе не мой, а охреневших до безобразия богинь Судьбы.

В трюме же меня поприветствовали плавающие в мутной воде бочки и ящики с вывалившейся из них солониной и размокшими сухарями. Воды здесь набралось по колено, и она тускло поблёскивала под светом круглого магического атрибута — «светлячка». Его вызвал Древний, окутанный плотными облаками горячего пара.

Осьминогоголовый, стоя на паре бочек в двух десятках метров от меня, с помощью багрового магического тумана нагревал воду. Видать, таким способом он пытался, скажем так, «откачать» воду, просочившуюся в трюм.

Оригинально, пожри меня Хель!

Правда, его потуги превратили трюм в филиал бани или, на худой конец, сауны. Впрочем, пар оказался не таким уж и горячим, каким должен был быть. Да и исчезал он с поразительной скоростью, не успевая конденсироваться на корпусе маленькими каплями. Видимо, магия Древнего была сложнее, чем мне первоначально показалось.

Я двинулся к нему, высоко задирая ноги и цепляясь за всё, что было намертво приколочено, чтобы не шлёпнуться.

И тут сквозь плеск собственных шагов я услышал взволнованный голос Мии. Её силуэт едва проступал сквозь завесу пара, потому я поначалу и не заметил её.

— Локки велел мне передать тебе послание, — хрипло проговорила она, размахивая руками перед лицом, чтобы отогнать пар. — Он хочет, чтобы ты с помощью своей магии спас корабль.

— А он разве не знает, что у меня не хватит на это энергии? — с лёгким удивлением проговорил Древний, повернув к девушке свою жуткую морду с медленно шевелящимися щупальцами.

Та невольно вздрогнула, когда его взгляд лёг на неё, но всё же достаточно уверенно просипела:

— Знает. Поэтому он просит тебя… убить нескольких смертных, дабы ты напитался их энергией. Но ты должен сделать это так, чтобы никто не заметил. Лучше всего выбросить тела за борт. Пусть остальные решат, что их просто смыло.

Какая хитрая стерва!

— Вот как… Неужели Локки действительно так и сказал? — с оттенком сомнения уточнил осьминогоголовый и испытующе уставился на девицу.

Он взмахнул рукой, и «светлячок» послушно подлетел ближе к девушке, осветив её лицо, покрытое каплями пота. Мия резко отшатнулась, повернувшись полубоком. И тогда я увидел, что на её мордашке царила такая решимость, которую можно было принять за искренность.

А она ещё с серьёзным видом подтвердила:

— Всё именно так и было.

— Охренеть, ты, конечно, актриса! — громко сказал я, продолжив движение к ним и громко хлопая в ладоши.

Мия вздрогнула всем телом и молниеносно обернулась. В её глазах вспыхнули разочарование и страх, но буквально через секунду она сжала кулаки, а её ноздри гневно затрепетали.

Голос же напитался яростью и отчаянием:

— Я, разорви тебя Маммона, хочу жить! И мне плевать, пусть даже этот с щупальцами уничтожит всю команду! Их жизни не стоят даже кончика моего пальца! А ты, бог Локки, сюсюкаешься с ними, будто кормилица с неразумными младенцами! Да всем насрать на их жизни: что дракону, что магичке с мёртвым глазом, что твоей голозадой чернокожей прислужнице! Простые люди — ничто! Правильно я говорю⁈

Она перевела требовательный взгляд на Древнего в надежде, что тот согласится. Но он даже не пошевелился, а просто застыл, будто всё происходящее его вовсе не касалось.

— Команда нам пригодится в любом случае, — проронил я глухо и тяжело, приблизившись к этой примечательной парочке. — Их жизни мы забирать не будем. Я дал слово. Однако у меня есть идея, как спасти судно.

— И как же⁈ — выплюнула распалённая Мия, брызжа слюной.

И от напряжения у неё наконец лопнула пуговица на мундире. Она с плеском упала в воду, а борта мундира разошлись, обнажив глубокое декольте и соблазнительный верх смуглой груди.

— Я передам Древнему часть своей магической энергии. То же самое сделают Марена, Тахрир и Апофис. Думаю, нам этого хватит, чтобы он укрепил корабль и помог ему пережить бурю. Что скажешь? — спросил я, обращаясь к осьминогоголовому.

Тот некоторое время размышлял, а затем кивнул:

— Да, так можно сделать.

— Тогда приступим. Я соберу всех в капитанской каюте через пару минут. А ты пока продолжай вычерпывать воду, — бросил я Древнему, а потом строго глянул на Мию. — Если ещё раз устроишь хоть что-то подобное, клянусь — я тебя убью. Поняла⁈

Она скрипнула зубами и зло задышала, но всё же нехотя процедила:

— Поняла.

Я развернулся и пошёл прочь, успев заметив то ли одобрение, то ли удовлетворение, промелькнувшее во взгляде Древнего.

Глава 6

Гар-Ног-Тон окутало жаркое утро. Солнце за красноватой туманной дымкой горело как багровая капля раскалённого металла, поливая горожан жгучими лучами.

Огнева смахнула со лба капельки пота, глядя на будущую школу, фасад которой с помощью цемента из империи латали расторопные черти.

— Ты так и не выяснила, где он? — спросил у неё Шилов, обеспокоенно потирая шрам на щеке.

— Нет, — ответила мулатка, поправив сарафан.

На её лице сквозило явное беспокойство, и мужчина попытался её успокоить:

— Не переживай, ты же его знаешь. У него полно всяких своих божественных дел. Он уже не первый раз так молча исчезает.

— Да, вы правы, Рафаэль Игоревич, — вздохнула баронесса и взглянула на зверолюда-переводчика. — Передай чертям, пусть они основательно укрепят стену.

Тот кивнул и перевёл её приказ на язык хаоситов. Главный черт-рабочий кивнул рогатой башкой и принялся втолковывать своим подчинённым, чего от них хочет баронесса Огнева.

— Думаю, уже сегодня Локки появится, — проговорил Шилов, чтобы окончательно рассеять тревогу девушки.

— Надеюсь, — пробормотала она, хмуря красивые брови. — Ведь иначе всё может полететь в тартарары. Только его авторитет и скрепляет этот город. А ежели он не появится в ближайшие дни — начнутся стычки. Это я вам гарантирую. А уже если он погиб…

— Да нет, он вернётся, — убеждённо произнёс Шилов и добавил, чуть улыбнувшись: — И думаю, что у него сейчас явно всё хорошо.

— Вашу мать! — зло выругался я, едва удержавшись на скользком трапе.

Корабль секунду назад тряхнуло так, будто в него на полном ходу врезался гигантский кракен. Меня аж едва на стену не швырнуло.

— Тахрир, ты где⁈ — выпалил я, уже пару минут разыскивая стражницу.

Наконец мне улыбнулась удача. Тахрир вышла из темноты нижней палубы с полуулыбкой на хищном лице.

— Гляжу, ты наслаждаешься ситуацией, — бросил я, щурясь в полумраке.

— Ага, — кивнула она. — Знаешь, людской ужас действует на меня как некий афродизиак. Ты не хочешь уединиться?

— Господи, да что же у вас всех такие похотливые мысли⁈ — выпалил я и, поморщившись, добавил: — Найди Марену и приведи её в капитанскую каюту.

— Хорошо, — вздохнула стражница и игриво повела плечиками, чтобы её обнажённая грудь маняще вздрогнула.

— Да иди уже! — бросил я ей и стал поспешно подниматься по трапу.

Выбравшись на верхнюю палубу, я тут же получил в лицо залп солёных брызг и мощный удар порывом ветра. Последний едва не сорвал с меня скальп.

— Бодрит, — прошипел я и быстро глянул в сторону капитанского мостика.

Бородач и его помощники были на месте. Правда, они выглядели хуже, чем когда я их здесь оставил. У Серого через весь лоб тянулась глубокая ссадина, сочащаяся кровью. Безымянный смертный потирал рёбра. А сам бородач кривил лицо от боли, будто сжимал пальцами не штурвал, а битое стекло, пронзающее кожу и впивающееся в плоть.

— Вы как⁈ — громко крикнул я, перекрывая вой ветра.

— Пока держимся! — хрипло отозвался капитан.

— Потерпите, недолго осталось, — ободряюще бросил я им.

— В том смысле, что мы скоро умрём? — вымученно сострил бородач. — Признаться, я уже не против такого исхода.

— Терпите, терпите. У меня кое-какая мыслишка появилась. Ещё несколько минут, может быть, четверть часа, — и наши дела наладятся.

— Хорошо бы, — буркнул Серый, смахнул заливающую глаза кровь и вдруг воскликнул, ткнув пальцем в сторону бушующего справа моря. — Смотрите, островок!

Мы синхронно повернули головы и действительно увидели среди озверевших волн нечто. Конечно, островком это образование назвать было трудно — скорее просто здоровенная отполированная волнами скала, не больше кормы нашего судна.

— Держимся левее! — закричал капитан. — Если налетим — кораблю точно придёт конец!

— Боги будто испытывают нас, — подал голос третий смертный и зашлёпал губами, явно принявшись кому-то молиться.

Хрен знает, кому он молился, но этот кто-то явно сделал только хуже. Ведь островок, словно живой, быстро двинулся в сторону корабля.

— Он приближается! — в панике закричал Серый, вытаращив глаза.

— Это какое-то чудовище! — в ужасе вторил ему третий смертный, оборвав молитву.

— Да вашу мать… — пробормотал я себе под нос и бросился к правому фальшборту, за которым и двигалась непонятная тварь.

Качка едва не опрокинула меня на палубу, но я всё же удержался на ногах и добрался до цели, ухватившись пальцами за мокрый фальшборт.

«Островок» уже был неподалёку. И он начал расти, словно поднимался из воды. И чем больше он становился, тем сильнее натягивались мои пожёванные нервы. Будто бы даже вдоль хребта пробежал могильный холодок, а в груди наоборот стало жарко от осознания того, с какой громадной тварью мне придётся иметь дело.

А та наконец показала свою башку.

— Змий!.. — выдохнул Серый, уронив челюсть на палубу.

И это действительно был змей. Конечно, не Йормунганд, но охренеть какой большой!

Его башка была размером в половину нашего судна! Не совсем змеиная, но похожая, смотрящая на мир парой гигантских глаз, затянутых голубой плёнкой, за которой скрывались обещания смерти и мук.

А распахнувшаяся пасть могла разом заглотить несколько десятков человек. В ней, правда, не оказалось зубов, зато имелись искривлённые костяные пластины. И моё богатое воображение тут же представило, как эти пластины с ужасающим хрустом перекусывают корабль, а мы все летим за борт, где нас злорадно швыряют волны, чтобы в итоге утопить.

— Матушка моя драконица! — раздался за моей спиной потрясённый голос Апофиса, выбравшегося из люка, ведущего на нижние палубы. — Это ещё что за хреновина, сука, такая лупоглазая,?

— Апофис, прекрати ругаться, — строго бросил я, хотя, признаться, описание вышло весьма точное.

— И что мы с ним будем делать? — спросил дракончик, жалобно косясь на меня. На фоне этого чудовища он смотрелся крохотной чешуйчатой букашкой.

— У меня есть план. Ты сможешь поднять меня в воздух?

— Постараюсь, — произнёс он с явным сомнением.

— Ну, тогда я попробую предстать в роли ВДВшника. Мне нужно десантироваться ровно на голову этой твари. Поможешь, а то моя «телепортация» до неё не достаёт?

Дракончик кивнул и, преодолевая сопротивление ветра, взлетел над палубой, усиленно работая крыльями.

Я подпрыгнул и ухватился за его передние лапы. Они оказались скользкими, так что риск упасть был довольно велик.

— Тяжёлый… — пожаловался Апофис и с кряхтением, но всё же сумел поднять меня над кораблём.

Мы медленно полетели к чудовищу. А то, словно огромная башня из склизкой зелёной плоти, вырастало из моря, приближаясь к несчастному кораблю, который истошно скрипел, словно проклинал тот миг, когда его построили.

— До чего же огромная тварь, — впечатлено проговорил Апофис.

Да, монстр выглядел как необоримое, колоссальное нечто из глубин самых страшных легенд. Истинное порождение Хаоса!

А уж вблизи он выглядел ещё ужаснее. И вонял… Пожри меня Хель, как же он вонял! Будто всю жизнь провёл в сточных канавах, отчего покрылся пульсирующими бородавками. А уж его пасть… Она напоминала вход в выгребную яму. И именно к ней-то мы сейчас с дракончиком и приближались.

— Локки, ты же не хочешь… — судорожно проговорил Апофис и выгнул шею, чтобы глянуть на меня, — прямо внутрь этой твари прыгнуть?

— Это одна из моих идей. Но я не уверен, что она хорошая. Вдруг у чудовища желудочный сок такой, что мигом переварит меня, несмотря на мою «регенерацию»? А в этом мире, напомню, «регенерация» работает хреново, как и прочие атрибуты, даже божественные.

— И какой у тебя план⁈ — выкрикнул дракончик сквозь рёв ветра.

— Самый обыкновенный. Попробую выколоть ему глаза, чтобы он бесплатно не смотрел на такое прекрасное чудо природы, как я.

— А если ты его тем самым только разозлишь?

— Разозлю конечно, но монстр должен поступить так, как и полагается безмозглому созданию. Получив серьёзный отпор, он обязан рвануть в логово зализывать раны. Это только в глупых хоррорах и фильмах ужасов монстр до последнего вздоха преследует главного героя, обливаясь кровью на каждом шагу. А в реальной жизни каждое чудовище в первую очередь думает о том, как бы ему не подохнуть.

— Хм, тогда может и получиться. Надо только как-то незаметно подлететь к нему.

— О-о-о! Это не проблема! Он настолько нас не уважает, что не обращает никакого внимания на наш дуэт, как слон на муху. А всё потому, что он не ожидает, что мы можем надавать ему по рогам.

— Угу, — недовольно поддакнул Апофис, чья гипертрофированная драконья гордость была задета таким пренебрежением со стороны монстра.

— Но сейчас мы ему покажем, что нас надо уважать, — пообещал я дракончику и ради пробы швырнул в приблизившегося монстра слабенький «взрыв энергии».

Зелёный сгусток магии пронёсся по воздуху и влепился точно в огроменный глаз чудовища. В такой хрен промахнёшься, даже если сильно захочешь. Впрочем, монстр предсказуемо не обратил на мой выпад ни малейшего внимания, словно это был булавочный укол для динозавра.

— Нет, так он нас не будет уважать, — с мрачным убеждением произнёс дракончик.

— Да я и не особо надеялся на магию, — признался я. — Возвращаемся к плану «А». Подлетай поближе и отпускай меня. А потом держи ухо востро. Не дай мне упасть в воду, когда этот урод скинет меня.

— Хорошо, — кивнул Апофис и ещё сильнее заработал крыльями.

Он стремительно приблизился к башке чудовища и отпустил меня. Тотчас ветер засвистел в моих ушах, а рука поспешно выхватила из ножен саблю и воткнула её в самый верх гигантского глаза.

Дальше всё пошло по накатанной: сила притяжения потащила меня вниз, благодаря чему острейший клинок в моих руках продолжил вспарывать глазное яблоко, оставляя за собой кровавую пульсирующую трещину, из которой хлынула голубая слизь.

Чудовище, похожее на огромную мясистую гору, вздрогнуло от боли, издав громоподобный квакающий вопль. От него у меня чуть мозги не взорвались. В прямом смысле! Звук был настолько мощным, что мой мозг практически начал биться о стенки черепной коробки.

А вонь, вылетевшая из пасти монстра, чуть не выжгла слизистую внутри моего носа.

— Разорви меня Фенрир! — заорал я, продолжая сжимать двумя руками эфес сабли, вспарывающей глаз твари.

А та дёрнулась так сильно, что меня отшвырнуло в сторону как козявку. Но никто бы не сумел удержаться: ни титан, ни верховный бог, ни человек-паук. Все бы, как и я, вверх тормашками полетели к бушующим волнам.

Однако я сумел ловко извернуться, превратив неконтролируемый полет в плановое падение. Даже смог поймать взглядом летящего мне навстречу Апофиса и ухватиться двумя руками за его лапу.

— Ну, теперь он тебя точно не забудет, — довольно бросил дракончик, косясь на монстра.

Из его распоротого глаза сочилась густая слизь, стекая по бородавчатой коже. А моя верная сабля так и торчала из глазного яблока. Похоже, с ней придётся попрощаться. Но это славная кончина для такого клинка.

А может, мне ещё удастся вернуть саблю, если чудовище вознамерится-таки уничтожить корабль. Но пока оно бешено дёргалось из стороны в сторону, поднимая громадные волны, и издавало громогласное нечто, напоминающее смесь шипения, кваканья и шкворчания.

— Судно слишком близко к монстру, ежели он решит атаковать — кораблю придётся несладко, — прохрипел Апофис, тяжело работая крыльями.

Он из последних сил нёс меня к кораблю. А тот скакал на волнах, как бешеная лошадь.

Да, судну действительно будет тяжело, если чудовище атакует его. Но оно, как мне и думалось, получив отпор, начало стремительно погружаться в глубины моря. Всё-таки древнее как мир чувство самосохранения возобладало над яростью.

— Локки! Локки! Локки! — донеслись до меня ликующие крики смертных, подпрыгивающих возле штурвала.

Они встретили меня широко распахнутыми глазами и благоговейными взглядами, будто я в одиночку одолел всех богов Хаоса. Хотя, если быть честным, я не сделал ничего особо выдающегося — лишь использовал немного смекалки и капельку силы.

Однако, похоже, даже море было впечатлено моей победой. Оно чуть утихло, словно решило в относительной тишине и спокойствии посмотреть на меня и переварить мой триумф. Кто-то назвал бы его грандиозным, а я скромно скажу — обычное пятничное приключение.

— Это мой друг, брат и наставник! — торжествующе произнёс дракончик, устроившись около меня на покачивающейся палубе.

— Вы победили Великого Змия, — дрожащим от волнения голосом произнёс Серый, не обращая внимания на брызги, летящие в его распахнутый рот.

— Да не такой уж он и великий оказался, — проговорил я с улыбкой и повернулся к тому месту, где чудовище ушло под воду. Там снова бушевали волны, разнося по округе слизь, расплывшуюся на поверхности воды, как бензиновое пятно.

— Великим был Змий! Великим! Но вы оказались ещё более Великим! — протараторил третий смертный, захлёбываясь от восторга.

Впрочем, уже спустя миг его восторг сменился очередной гримасой ужаса, когда он увидел, что над водой снова появилась голова змия.

— Да твою-то мать! — прохрипел я вне себя от удивления и злости. — Меня, на хрен, прокляли, что ли⁈ Я теперь как Сизиф? Тот постоянно камень на гору закатывает, а мне придётся вечно сражаться с этим червяком-переростком⁈

Капитан громко икнул, уставившись на одноглазую башку монстра, вырастающую из воды. В его единственном уцелевшем глазу будто горели огоньки мести. А пасть снова начала раскрываться, стремительно двинувшись в сторону судна.

Я поспешно огляделся в поисках того, чем бы выколоть второй глаз монстра. А тот вдруг резко замер, словно врезался в невидимую стену. Весь как-то напрягся, а затем издал болезненный вопль и резко исчез под водой, будто его дёрнул кто-то невероятно сильный. Вода в том месте мгновенно заволновалась и забулькала, будто под ней шло сражение. Точнее избиение. Всего через полминуты волны окрасилась зловонной зелёной слизью, после чего всё успокоилось.

— Боги! — выдохнул бледный как полотно Серый, которого колотила нервная дрожь. — Похоже, кто-то сожрал Великого Змия.

— И этот «кто-то» должен быть охренеть каким большим, раз он так быстро с ним расправился, — вставил я.

— Ага, — согласился капитан, чья борода, кажется, на три четверти стала седой. Хотя ещё час назад была чёрной как смоль.

— Нам бы побыстрее свалить отсюда! — проблеял безымянный смертный, косясь на поверхность воды. — Признаться, теперечи я даже рад, что ветер гонит нас прочь с такой громадной силой. Спустя пяток минут мы уже будем далеко от того места, где сожрали Великого Змия.

— Ты прав, — согласился я, чтобы хоть немного успокоить команду. Но на самом деле тот, кто расправился со змием, весьма вероятно, может развивать большую скорость, которая позволит ему догнать нас. Ну, ежели он захочет.

А может, ему и не придётся нас догонять. Корабль-то уже на ладан дышит. Скрипит и скрежещет, как таратайка, готовая вот-вот развалиться. Мачты были готовы переломиться, большая часть такелажа перекочевала в море, даже спущенные паруса изорвало в клочья, а в трюме наверняка полно воды, несмотря на все усилия Древнего.

Грозная тень Смерти снова нависла над судном, над командой, Мией и Апофисом. Что же до меня, Марены и Древнего, то мы максимум лишимся своих тел, а вот наши души останутся живыми. Они не смогут покинуть этот порабощённый Хаосом мир, но найдут себе другие оболочки.

Правда, меня такая перспектива совсем не радовала. Я не хотел прощаться со своим родным телом, потому и жаждал всеми силами сохранить его. Но удастся ли? Кажется, этот мир восстал против меня.

Глава 7

Очередной раскат грома сотряс мир до самых потрохов. Апофис аж пригнулся, после чего испуганно глянул в сторону открывшегося люка. Но оттуда выбралась всего лишь Марена, поскрипывая костяным доспехом. Её прежде пушистые волосы прилипли к голове, словно мокрая пакля, а на лице красовалось мрачное выражение.

Она хмыкнула и приподняла бровь, осматривая мою фигуру, покрытую слизью из глаза монстра.

— Ты где так испачкался? — с толикой удивления осведомилась богиня, двинувшись ко мне.

— На рыбалку ходил, — усмехнулся я. — Ничего не поймал, да ещё и лишился дядюшкиной сабли, но зато червю глаз выбил.

— Зная тебя, могу предположить, что за таким простеньким и фантасмагоричным рассказом скрывается история, достойная древних летописей, — протянула Марена.

— Точно-точно! — вставил капитан, блеснув глазами.

В следующий миг смертные, перебивая друг друга, начали взахлёб рассказывать, как я сражался с Великим Змием. И с каждым их словом живая часть лица Марены всё больше наливалась удивлением и даже чуть-чуть восхищением.

Но вслух она лишь сухо проронила:

— А ты не терял времени даром, Локки.

— Ага, — коротко отозвался я и кинул взгляд в сторону люка.

Из него наконец-то показались Тахрир, Мия и Древний. Появление последнего моментально заткнуло рты смертным — они начали боязливо коситься на него, старательно держать подальше. Возможно, люди опасались его даже больше, чем бури.

— Что ж, дамы и господа, — произнёс я, — нам пора приниматься за дело. Прошу всех пройти в мою каюту.

Я первым направился к палубной надстройке. Остальные двинулись следом, преодолевая качку и ветер.

К счастью, до каюты мы добрались без потерь и приключений. А внутри оной яростно свистел ветер, сумевший сорвать одеяло, которым я прежде закрыл раму, ощерившуюся кусками разбитого стекла.

Мия хмуро посмотрела на неё и невольно потёрла под грудью, явно на миг представив, как пуля того перепуганного мужчины прошивает её насквозь. После этого она зло покосилась на труп, всё так же лежавший со свёрнутой шеей у шкафа.

Кстати, тело ни у кого не вызвало вопросов, даже у тех, кто не знал, что здесь произошло. В том числе у Апофиса, с трудом протиснувшегося в каюту.

— И каков твой план, Локки? — спросил дракончик, стараясь выглядеть не по годам степенным и мудрым.

— Мы все поделимся своей магической энергией с Древним, а он использует её, чтобы спасти корабль, — ответил я и покосился на осьминогоголового.

Тот неподвижно стоял возле стола, заложив руки за спину.

— Ты бы хоть кивнул, что ли, дабы мы поняли, что ты уяснил мой план, — добавил я.

Древний молча кивнул.

— Чуть голова, наверное, не отвалилась, да? — саркастично выдал я.

Он промолчал. Зато подала голос Марена, чьи мокрые волосы трепал ветер:

— И как мы поделимся с ним энергией?

— Думаю, Древний воспользуется рунами, — произнёс я, вспомнив Иврима. Тот постоянно ими пользовался.

— Руны для дилетантов, — холодно и с каплей высокомерия проговорил Древний. — Вы просто встанете в круг, а я буду в центре оного.

— Как в детском саду… Но главное, чтобы всё получилось, — пробормотал я себе под нос и повысил голос: — А где гарантия, что ты не используешь нашу энергию, чтобы, к примеру, открыть межмировой портал? Не хочешь поклясться, что не сделаешь этого?

— Клятва? — проронил Древний и следом величественно отрубил: — Вам хватит и моего слова. Оно нерушимо, как вечный камень.

— Я, конечно, не подвергаю сомнению, что твоё слово крепко, как мои стальные яйца, — протянул я, — но всё-таки клятва успокоила бы нервы многих, кто сейчас находится в этой каюте.

Осьминогоголовый несколько мгновений помедлил, а затем коротко произнёс клятву, устроившую нас всех.

— Давайте приступать, — с азартом произнесла Тахрир, будто это было увлекательное приключение.

Она взяла за руку Мию, а другой ладонью дотронулась до спины Апофиса. С противоположной стороны к дракону прикоснулась Марена. Я же встал между Тахрир и богиней смерти.

Древний оказался внутри нашего круга. Он запрокинул голову и начал медленно шевелить щупальцами, попутно что-то шипя на языке, пробирающем до самых костей. Эти звуки казались неправильными, вывернутыми и колючими. Я их не узнавал, хотя, по идее, знаю чуть ли не все языки во Вселенной. Видимо, этот был даже старше самого Локи, от которого мне и досталось умение понимать речь разных миров.

Между тем Древний поднял руки и кончиками холодных склизких пальцев коснулся головы Апофиса и моего плеча.

Я тут же ощутил, как из меня будто клещами потянули энергию. И ощущения были, прямо скажем, отвратительными.

Осьминогоголовый явно не церемонился. Он, как огромная грёбаная пиявка, высасывал из меня энергию, а мои тело и душа изо всех сил сопротивлялись. Оттого боль становилась куда более острой, чем простая физическая — она резала не плоть, а будто саму душу, оставляя за собой рваные раны.

Но я не издал ни звука, лишь стиснул зубы, украдкой косясь на остальных участников ритуала. Судя по их лицам, энергия уходила и из них. Однако она не сразу поступала Древнему, а сперва проходила либо через меня, либо через Апофиса, после чего и втекала в руки осьминогоголового.

Мы с дракончиком оказались чем-то вроде связующего звена. Почему на эту роль Древний выбрал именно нас? Да Фенрир его знает! Может, он посчитал нас наиболее «энергопроводимыми» существами. Или самыми устойчивыми к боли. А может — просто сильными.

Но всё же остальным участникам ритуала тоже досталось. Больше всех страдала Мия. Её лицо исказила судорога боли, она тихо застонала и закусила нижнюю губу так сильно, что по подбородку скатилась одинокая капля крови. Порыв ветра подхватил её и унёс к двери.

Впрочем, вскоре и Апофис начал глухо порыкивать, будто чуял приближение крупного хищника.

Даже Марена тяжело задышала, скрипя зубами от боли.

Тахрир же начала терять чёткие очертания. Границы её тела стали смазываться, словно всё её естество жаждало обратиться в клочок мрака.

А меня боль выкручивала так, что лишь невероятное усилие воли позволило стоять не шелохнувшись.

— Когда… когда ты уже насытишься? — с трудом прохрипела Мия, дрожа всем телом.

— Не разрывайте круг, — сухо произнёс Древний. — Иначе вся эта энергия высвободится и превратит корабль вместе с нашими телами в прах.

Мия побледнела до мелового оттенка. Апофис вздрогнул.

А я иронично просипел, чувствуя, как по виску ползёт капелька пота:

— Да, лучше о таком говорить в самый разгар ритуала, а не до него.

— Смертная, если ты подведёшь нас, я тебя уничтожу, — прошипела Марена, добавив в голос такие угрожающие нотки, что у большинства людей по спине пошли бы мурашки размером с кулак.

У Мии же вырвался только каркающий смешок и последовала яростная реплика:

— Не угрожай мне! И так сдохнем, дура, если я не сумею перетерпеть эту боль!

Лицо Марены перекосило от гнева, но спустя мгновение она взяла себя в руки. Черты разгладились, а в живом глазе снова зажглась привычная холодность богини смерти. Она промолчала — и этим только поднялась в моих глазах. Лишь мудрое создание сумело бы поступить именно так.

Марена не стала провоцировать девушку, позволив той ощутить некую победу. По крайней мере, именно тень триумфа мелькнула во взгляде Мии, на миг потеснив боль. Ей явно было приятно, что она так резко осадила саму богиню смерти.

Как я и говорил, Мия была импульсивной особой, готовой на эмоциях рявкнуть что угодно, будто её совсем не беспокоили последствия. А сейчас её явно заботила лишь боль. Она нарастала, и на смуглой коже девушки выступили капли пота. Жилка на виске забилась, как птичка, попавшая в клетку. Губу же она прокусила ещё глубже, из-за чего на подбородке заблестело пятно крови.

В какой-то момент Мия начала стонать, запрокинув голову. Её тело выгнулось почти дугой, будто она наступила на оголённый провод. Раздался хруст позвонков.

Взгляд Апофиса потемнел и наполнился обречённостью. Он, как и все, понимал, что Мия вот-вот рухнет на пол, прерывая ритуал. И что тогда? Дракончик вряд ли переживёт выброс энергии. Он умрёт, ведь его душа прибита гвоздями к этому телу.

— Мия, слушай мой голос! Сконцентрируйся лишь на нём! Отринь всё остальное! — прохрипел я сквозь злорадно завывающий ветер.

— А-а-а! — завопила девушка, чьи глаза закатывались от боли.

— Осталось ещё немного! — выпалил я, чувствуя, как Древний из меня будто уже сами кости потянул.

Даже появились крохотные искорки, пробегающие по телам участников ритуала как небольшие разряды тока.

Воздух наэлектризовался и сгустился до состояния киселя с привкусом скорой и глупой смерти. Мия с трудом втягивала его в лёгкие, хрипя и роняя слюни. И вот она испустила тоненький вскрик, а её ноги подогнулись.

— Всё! — коротко произнёс Древний и убрал руку с моего плеча, закончив ритуал раньше, чем его прервало падение Мии.

Смуглянка грохнулась на пол и затряслась как в конвульсиях.

Впрочем, все остальные тоже упали, выжатые как тряпки. Даже я и Апофис. Его бока судорожно раздувались и сжимались.

Каюта наполнилась хрипами, жадными вдохами, проклятиями и матерщиной. Автором последних в основном был я, словно сквернословие действовало на меня, как натуральное болеутоляющее.

— Попробуй поматериться. Сразу легче станет, — сипло посоветовал я Марене, скрючившейся на полу.

Та проигнорировала мой мудрый совет. А вот Тахрир им воспользовалась. Она принялась грязно, со вкусом и надрывом сквернословить, поглядывая на Древнего. А тот замер, сложив руки на груди.

И что-то мне подсказывало что этот грёбаный изверг знал, как закончится ритуал, иначе бы он так не рисковал. Древний же вроде как способен видеть линии будущего, потому-то, кажется, он и втянул в ритуал слабое звено по имени Мия.

— Древний, может, пора спасти корабль? — прохрипел я и с трудом встал на ноги, качаясь как пьяный.

Пришлось поспешно схватиться трясущейся рукой за стол, чтобы не упасть.

— Пора, — обронил осьминогоголовый, несколько раз провернулся вокруг своей оси и вскинул пальцы к потолку.

Из них хлынул светло-зелёный туман, быстро распространившийся по каюте. Он вырвался в окно, не обращая ни малейшего внимания на порывы ветра, просочился через приоткрытую дверь и пополз по палубе.

Доски пола сразу же начали с тихим треском восстанавливаться! Трещины зарастали, дыры затягивались новой древесиной, покрытой лаком. И даже рассыпанные по полу осколки стекла зашевелились как живые, взлетели и снова заняли своё место в окне.

Тотчас ветер перестал врываться в каюту, отрезанный восстановленным стеклом.

Немыслимо! Какая же у Древнего силища? И что он сделал? Откатил для корабля время до того момента, когда он был целым и невредимым? Или Древний распространил на всё судно некую «регенерацию»?

В любом случае его магия заставила всех потрясённо замолчать.

Сам же осьминогоголовый многозначительно посмотрел на меня, как бы говоря, что и я смогу овладеть такой силой, стоит только согласиться стать его помощником.

Признаться, искушение вцепилось в мою душу, как жадная пиранья в исходящий кровью кусок плоти. Аж во рту всё пересохло.

— Я сейчас сдохну… — просипела Мия, прерывая всеобщее молчание и мои внутренние метания.

— О, ты как никогда права, смертная, — многозначительно усмехнулась Марена, медленно и грациозно вставая на ноги.

Ни у кого не было сомнений в том, что она собиралась сделать. И ни Апофис, ни Тахрир, ни уж тем более Древний не собирались ей мешать, сообразив, что Мия переступила барьер, оскорбив богиню. Марена наверняка убивала и за меньшее.

Мия это быстро поняла и сразу смекнула, что не сможет дать отпор богине. И девица даже осознала, что никакие её слова и извинения не остановят Марену. Та убьёт её, причём с наслаждением.

— Локки… — просипела смуглянка, умоляюще протянув ко мне руки.

В её глазах прирождённой актрисы плескались озёра раскаяния, нижняя губа дрожала, а лицо сморщилось, предвещая реки слёз.

— Не вмешивайся! — бросила мне Марена. — Эта смертная оскорбила меня. И теперь я властна делать с ней всё что захочу. Она даже не твоя верующая, а змея из числа тварей, возносящих молитвы Маммоне, гниющей в утробе первозданного Хаоса, куда ты её сам и отправил.

— Ого! — выдохнула Тахрир, с уважением глянув на меня сквозь зеленоватый туман.

— Да, есть в моей биографии и такие славные страницы, — отвлечённо пробормотал я, понимая, что стражница прежде об этом не слышала.

Мия, кстати, тоже. Потому она на миг шокировано выгнула брови, но спустя мгновение снова натянула маску раскаяния: щенячий взгляд, опущенные плечи, а вот грудь… грудь-то она постаралась выпятить, чтобы та сексуально выступала.

И что мне с ней делать?

— Презренная! — выдохнула богиня смерти, потащив меч из ножен.

Смуглянка обхватила себя руками за хрупкие плечи и задрожала, словно оказалась голая в морозном лесу. Опустила голову и упёрла взор в пол, тихо всхлипывая.

— Ты сама навлекла на себя мой гнев! — почти бесстрастно отчеканила Марена и занесла меч над головой девицы, которая, казалось, смирилась со своей участью.

Но её внешняя покорность могла обмануть кого угодно, кроме меня. Она точно не собиралась вот так безвольно умирать.

Интересно, что же Мия сделает? Как поступит?

Пока же я во все глаза уставился на Марену. А она взмахнула клинком, хищно блеснувшим в свете молнии, разодравшей небо за окном.

Однако меч богини не вспорол плоть смуглянки, выпуская кровь. Та, несмотря на слабость после ритуала, истинно кошачьим движением припала к полу и ловко перекатилась, избежав смертельной встречи с мечом Марены.

Мало того, Мия оказалась у моих ног, вцепилась в колени и горячо зашептала, глядя снизу вверх большими влажными глазами:

— Я отрекаюсь от богини Маммоны и всем сердцем жажду служить тебе, сыну Сварга Локки! Клянусь быть тебе верной до скончания веков, повиноваться и защищать твоё имя!

— Хитрый ход, — усмехнулась живой частью рта Морена. — Но он тебе не поможет.

Пальцы Мии задрожали на моих коленях.

А я тяжело вздохнул и произнёс:

— Боги, Марена, да хрен с ней. Она букашка. Что ты на неё так взъелась? Я накажу её так, как ты захочешь. Когда вернёмся, сама придумаешь ей наказание.

— Почему ты защищаешь эту тлю, недостойную жить? — упёрла в меня острый взгляд богиня смерти.

— Наверное, я считаю, что она способна на большее. И вероятно, будет очень глупо, если её довольно примечательная жизнь оборвётся прямо сейчас в засранной каюте, хотя признаю, что стараниями Древнего она стала выглядеть лучше.

Марена выпрямилась, задумчиво зыркнув на Мию, потом всё же холодно бросила, возвращая клинок в ножны:

— Я придумаю тебе наказание, тварь. Не сомневайся. И оно покажется тебе страшнее, чем смерть.

Богиня развернулась и вышла из каюты, поскрипывая костяным доспехом.

— Молодец, можно сказать, выкрутилась, — похвалила Мию Тахрир и добавила с кровожадной усмешкой: — Но запомни свою клятву. Если ты её нарушишь, я выгрызу твоё сердце и, пока ты ещё будешь жива, сожру его прямо на твоих глазах.

Стражница вслед за богиней покинула каюту, а за ними вышли и все остальные, даже Древний, будто бы им было любопытно взглянуть на то, что магический туман сотворил с кораблём.

Мы с Мией остались наедине.

— Надеюсь, ты запомнишь этот урок, — проговорил я, строго глядя на неё. — Сегодня смерть буквально посмотрела тебе в лицо.

— Обычная пятница, — пробурчала та, мигом скинув образ раскаявшейся бедолаги. Но всё же в её взгляде до сих пор метался страх, а учащённое дыхание со свистом вырывалось из груди.

— Не делай глупостей, — бросил я ей и тоже вышел из каюты, оставив девушку одну.

Надеюсь, она хорошенько обдумает произошедшее и начнёт держать язык за зубами. Стервой-то Мия быть не перестанет, но вот думать вполне может начать. И тогда она ещё сумеет сыграть какую-то роль в моих нынешних приключениях. Ведь я искренне уверен, что она пусть и второстепенный, но весьма важный персонаж.

Глава 8

Выйдя на палубу, я присвистнул. Зеленоватый туман полностью восстановил корабль, словно шторм и не потрепал его, как злой пёс замызганную деревянную игрушку. Даже паруса оказались целыми и новенькими, будто их только что сшили.

Понятное дело, что выбравшаяся на палубу команда смертных, да и мои спутники, во все глаза смотрели на такое чудо.

Но магия Древнего на этом не остановилась.

Полностью пропал штормовой ветер и даже утихли волны. Судно шло вперёд так, словно скользило по зеркальной глади спокойного озера через мистический туман. И двигалось оно довольно шустро, хотя паруса продолжали свисать безжизненными тряпками.

— Силён… как же он силён, — прошептал я, найдя взглядом Древнего, застывшего на носу корабля подобно истукану.

— Кхем, — прочистил горло Апофис и подошёл ко мне, постукивая когтями по абсолютно сухим доскам палубы. — Я только сейчас взлетал над этим туманом и увидел, что шторм-то продолжается. Просто мы в пузыре спокойствия. А за его пределами волны поднимаются до небес и ветер будто сошёл с ума.

Хм… как я и думал, Древний не сумел успокоить бурю. Однако его магия всё равно внушала дикое уважение. А сколько она продлится?

Дабы выяснить это, я направился к осьминогоголовому, попутно бросив дракончику:

— Ну, значит, мы не зря отдали ему нашу магическую энергию.

Тот кивнул и проводил меня взглядом.

— И как долго будет действовать магия? — спросил я у Древнего, подойдя к нему.

— Пару часов, — коротко ответил тот.

— Пару часов, — задумчиво пробормотал я, потирая подбородок двумя пальцами.

Если мы за это время не доберёмся до тихой гавани, то, по идее, придётся повторить ритуал, но боюсь, на него никто не согласился. Даже у меня до сих пор колени подгибались от магического истощения. Надо бы узнать у капитана, что он думает об этих двух часах.

Бородач всё так же стоял возле штурвала, как и его помощники. Но теперь все они лыбились до ушей, как висельники, коих в последний момент вытащили из петли.

— Жизнь-то налаживается? — усмехнулся я, взойдя на капитанский мостик. — Глядишь, вы ещё напишете пару хвалебных отзывов об этом круизе.

— Налаживается, как вы и обещали, господин, — щербато улыбнулся Серый, чей лоб пересекала глубокая рваная рана, уже успевшая покрыться коркой крови. — Всё благодаря вам.

— Но и вы молодцы. Как говорится, на Локки надейся, а сам не плошай. Вот вы и не сплоховали.

— Благодарю за похвалу, — довольно прогудел капитан, проведя мозолистой исцарапанной рукой по поседевшей бороде, похожей на старую мочалку.

— Мы же не сбились с пути? — издалека начал я подкрадываться к главному вопросу, чтобы лишний раз не нервировать людей.

— Нет, — уверенно отозвался капитан и кивнул на шею третьего смертного, где на цепочке висел компас. — Идём точно по прибору. Да и звёздную карту я читать умею.

В голосе бородача мелькнула гордость, а его близко посаженные к носу глаза глянули на небо, виднеющееся через зеленоватый магический туман. Среди чёрных туч, раздувшихся как смердящие утопленники, красовались крупные южные звёзды, блестящие, словно серебряные колья охотника на вампиров.

— А за два часа мы доберёмся до нужного нам острова? — продолжил я расспросы, затаив дыхание.

Капитан нахмурил кустистые брови, почесал рябую щеку и протянул:

— Ну-у… за два не знаю, а вот за три точно дойдём, ежели, конечно, нам по пути не встретится очередное чудище.

— А если выкачать воду из трюма, скорость прибавится? — спросил я и тут же сам себе ответил: — Хм, всё зависит от магии Древнего. Может, она действует таким образом, что ей плевать, какое корыто двигать по воде: тяжёлое, лёгкое или вовсе алюминиевый тазик, то бишь скорость будет одинаковой в любом случае. Но ты, капитан, всё равно прикажи своим орлам выкачать воду из трюма. Лишним не будет.

— Прикажу, — пообещал тот. — Насосы-то есть.

Я кивнул и вернулся к Древнему. Тот подтвердил, что судно действительно должно увеличить скорость, если убрать из трюма воду. Однако насколько именно возрастёт, он затруднился ответить. Поэтому я приказал команде выкинуть за борт артиллерийские орудия, чтобы облегчить корабль. По моей задумке, после этого он должен был пойти ещё быстрее.

Спустя час я убедился в том, что оказался прав. Корабль действительно заметно ускорился.

Но хватит ли нам времени, чтобы добраться до острова? Фенрир его знает.

Меня начало колоть нетерпение и кусать волнение, потому-то я полез в воронье гнездо — наблюдательный пост в виде открытой бочки, закреплённой над марсовой площадкой фок-мачты.

Ветер на такой высоте уже неплохо ощущался, а зеленоватый магический туман был совсем бледным, так что я видел горизонт, надеясь разглядеть очертания острова. Да так страстно надеялся, что буквально вибрировал от тревоги, как сотовый телефон в соответствующем режиме.

И спустя четверть часа меня искренне разозлило, что окутывающий корабль туман начал понемногу рассеиваться. Вода пошла лёгкими волнами, и судно снова закачалось.

— Твою мать… — в сердцах бросил я и пнул стену «вороньего гнезда».

Снизу раздались горестные голоса смертных, ощутивших качку.

— Локки, что там на горизонте⁈ — крикнула Тахрир.

— Темнота! — безрадостно завопил я в ответ, сложив ладони рупором у рта.

— Моя магия долго не продержится, — громко произнёс Древний.

— Будто я, твою мать, этого не знаю, — прошептал я себе под нос и снова уставился на линию горизонта. И едва не икнул, когда во мраке начали вырисовываться очертания гористого острова.

— Земля! Земля! — радостно заорал я.

Тотчас мой крик подхватили чуть ли не все на корабле. Думаю, даже бывалые моряки сейчас отчаянно мечтали покинуть это корыто и почувствовать под ногами твердь земную.

Более того, сам корабль, словно конь, почуявший родное стойло, по ощущениям пошёл быстрее.

Правда, магия Древнего тоже развеивалась довольно шустро, но все же мы оказались в спокойной бухте прежде, чем она полностью рассеялась.

А уже когда появились огни города магический туман и вовсе истаял.

Команда к этому времени поставила пару парусов, поскольку штормовой ветер не залетал в бухту, имеющую узкое «горлышко». Под парусами мы шли какое-то время, запалив на судне сигнальные огни, чтобы нас не расстреляла береговая артиллерия, приняв за вражеский корабль.

Вскоре наше судно совсем сбросило ход и к нему пристала лодка с местными представителями закона, облачёнными в одинаковые голубые мундиры с гербом аристократа, владевшего островом. И надо сказать, что на службу он принимал довольно отталкивающих личностей…

Львиная доля семёрки прибывших оказалась краснорожими простолюдинами с острыми взглядами мелких воришек, выискивающих, где бы чего урвать. И ухмылки у них были такие неприятные, как у мелких уродов, которым наконец-то дали хоть какую-то власть, и они ею напропалую пользуются, пытаясь заставить окружающих думать, будто они важнее, чем есть на самом деле.

— Кто такие⁈ — сразу же требовательно бросил один из них тоном вахтёрши, увидевшей в общежитии новые лица.

— Капитан корабля «Непобедимый» Виктор Семерик, — представился бородач, жамкая в руках где-то раздобытую треуголку.

Он явно робел перед вопрошающим, хотя тот выглядел как сутулая крыса. У него были ломкие серые волосы до узких плеч и маленькие колючие глаза. А нос наоборот оказался длинным и красным, в синих прожилках. Природа будто создала его как раз для того, чтобы он вынюхивал и высматривал всякое разное.

— Откуда и с чем прибыли? — продолжил натуральный допрос Крыс, пока его шесть спутников разошлись полукольцом, сжимая в руках новенькие винтовки.

Точнее, их держали наготове пятеро смертных: четверо обычных людей и один мутант с голубой кожей, жабрами на шее и рыбьим гребнем вместо волос. Шестой же представитель закона просто стоял, высокомерно сложив руки на груди, будто избалованный седовласый император, оказавшийся в засранной лачуге вшивых бедняков.

Кажется, он маг, но такой слабенький, что я едва сумел отличить его от обычного смертного. Однако в местных реалиях он может считаться крутым и грозным представителем магической братии.

— Наемники, пришли с острова Дорх. В трюме только припасы, никаких товаров нет и запрещённых вещей тоже, — тем временем подал голос капитан, чьё имя и фамилия звучали вполне себе по-русски.

— Ну это мы сами проверим, что там у вас в трюме, да и в целом на корабле, — неприятным голосом выдал Крыс и покосился в мою сторону. Но увидел он лишь рослого моряка, поскольку я накрылся иллюзией.

А что касается Древнего, Марены, Апофиса, Тахрир и даже Мии, их я отправил на нижнюю палубу, чтобы они не привлекали к себе внимания. Я хотел тихо и мирно сойти на берег да заняться поисками Сварога. А то мне уже надоели драки, сражения и прочие приключения. Не думал, что когда-нибудь так скажу, но вот говорю.

— Это ваше право, — проронил капитан Семерик и бросил на меня чуть взволнованный взгляд.

— Хорошо, что вы это понимаете, капитан. В этой бухте я полномочный представитель графа Акулова, и мне решать — позволить вам сойти с корабля или выгнать взашей! — спесиво выдал Крыс, не упустив возможности, фигурально выражаясь, помахать «корочками» перед носом бородача.

— Что вам нужно на нашем острове? — вдруг требовательно проговорил маг скрипучим чванливым голосом, почему-то посмотрев в мою сторону, словно посчитав меня слабым и тупым звеном, которое сразу выдаст все тайные намерения капитана.

— Укрыться от непогоды, — торопливо пробормотал я, добавив испуга в голосе.

Ведь со мной говорил самый настоящий маг. А мне под маской плебея следует робеть перед такими персонажами. Да и вообще, чуть ли не перед всеми надо пресмыкаться. Возможно, даже перед городскими кошками и собаками. Плебеи же находятся в самом низу социальной лестницы.

— Мы вышли из порта и нас застала буря. Вот и пришлось менять планы, а так-то я хотел на острове Вороний набрать людей в команду, — добавил бородач, следуя легенде, придуманной нами полчаса назад.

Правду же нельзя говорить, поскольку остров, где я появился, находится далеко от владений графа Акулова. Сразу начались бы вопросы: а как это вы так ловко прошли через ужасную бурю и даже лак не поцарапали на фигуре грудастой женщины, украшающей нос корабля?

Дорх же располагался неподалёку. И от него до сего острова вполне можно было добраться без серьёзных происшествий даже в такой шторм.

Но всё же въедливый Крыс задал вполне ожидаемый вопрос, оглядывая палубу, специально лишь кое-где освещённую масляными факелами:

— Хм, а как вы так удачно прошли через бурю?

— У меня новый хороший корабль и опытная, пусть и маленькая команда. Да и это… боги, видать, помогли, — произнёс бородач, мельком глянув на меня.

— И капитан у нас отличный, — вставил я восторженно.

Маг презрительно фыркнул и провёл рукой по длинным седым волосам.

Крыс же сощурился и произнёс:

— А где ваша артиллерия?

— Пока ещё не купил, — соврал Семерик, естественно, не став говорить, что она покоится на дне морском.

— Но деньги на её покупку уже копишь? Да и опять же новым членам команды чем-то платить надобно, — с ухмылкой протянул Крыс, обнажив коричневые от табака зубы.

В прохладном солёном воздухе засмердело намёком на взятку. Именно засмердело. Хотя полчаса назад я сам предложил капитану сунуть пару монет местным блюстителям порядка, чтобы они не особо придирались и пустили нас в город. Но теперь это желание как-то улетучилось. Вернее, осталось только желание сунуть им не монеты, а их же морды в ближайшую грязь.

Эти «господа» вызывали у меня глухое раздражение. Я его, разумеется, подавил, всё-таки проще заплатить и идти дальше. К тому же я бог дипломатии, а не разносчик правосудия для всякого двуногого хлама, что норовит погреть лапы где только можно.

— Кое-что у меня имеется, — нехотя сказал капитан, словно из него каждое слово тянули раскалёнными клещами.

Оно и понятно. Ему надо было сыграть роль прижимистого скряги, чтобы Крыс поумерил аппетиты. А то на корабле отыскалось совсем немного денег. Большую часть предыдущий капитан потратил, чтобы подготовить команду и судно к нападению на остров в составе армии барона Рыбакова, решившего заслужить уважение бога, коему он поклонялся.

— Тогда пройдёмте в вашу каюту, ознакомимся с документами, пока мои люди будут проверять корабль, — довольно улыбнулся Крыс, будто могильный червь, увидевший свеженький труп.

Бородач кивнул и направился в сторону каюты, бросив на меня тревожный взгляд.

Я пошёл следом, ощущая на себе скользящий взор Крыса, вышагивающего походкой царя, решившего проведать свои владения.

Его подчинённые, включая мага, начали шариться по верхней палубе в сопровождении нашей команды. Естественно, её члены получили тщательнейшие указания держать язык за зубами — ведь это было и в их интересах. Ещё они должны были не допустить, чтобы представители местного правопорядка встретились с моими спутниками.

К сожалению, нельзя было просто убить их всех и сойти на берег. В таком случае нас начали бы искать. А я не знал, сколько мне придётся пробыть в этом городе в поисках Сварога. Так что лишние проблемы мне были не нужны. Оттого-то я и цацкался с этим ублюдком Крысом.

А тот как раз в этот миг остановился перед капитанской каютой в ожидании, когда бородач откроет ему дверь, словно какому-то герцогу.

— Прошу, — прохрипел бородач, отворив дверь.

Крыс даже не удостоил его благодарного кивка, а вошёл в каюту, высоко задрав шнобель.

— Вот же сука, — прошептал я за его спиной.

Услышавший меня капитан лишь тяжело вздохнул и проник внутрь.

— Документы, да поживее! — потребовал Крыс. — У меня, знаешь ли, мало времени, я человек занятой.

Бородач сразу зашуршал за капитанским столом, выдвинув пару ящиков. В них обнаружились свёртки с печатями. Семерик расстелил их на столе, бросив на меня быстрый взгляд. Я еле заметно кивнул и наложил иллюзию на бумаги, освещённые горящей в бронзовом канделябре свечой.

— Так-так-так… — задумчиво пробормотал Крыс, выискивая, к чему бы придраться.

Но документы были в полном порядке. Иллюзия-то моя работала офигенно, делая Виктора Семерика полноправным хозяином этого корабля.

— Так-так-так… — повторил Крыс уже разочарованно, понимая, что докопаться не к чему, а значит, величину взятки поднять не удастся.

— Всё в порядке? — протянул капитан, вскинув лохматую бровь.

— Как это в порядке⁈ — всё-таки картинно возмутился взяточник и ткнул пальцем в документы. — Они не заверены в нашем графстве, а следовательно, могут быть поддельными. Я не имею права вас пустить на наш славный остров. Вдруг вы не просто какие-то наёмники, а пираты или разыскиваемые убийцы? Нет, так дело не пойдёт!

Ублюдок гневно затряс головой, распаляясь всё больше и больше, хотя нёс откровенную околесицу. Ведь если следовать его логике, то на берег могли сходить лишь местные моряки, да ещё те немногие, кто заверил свои документы у местной администрации.

Впрочем, всем в каюте было понятно, почему он так себя ведёт. Потому-то мы с капитаном и ждали, когда Крыс отыграет свою сценку. А тот уже вроде бы выдохся, покраснел, дёрнул воротник мундира и многозначительно посмотрел на бородача, явно ожидая от него каких-то слов.

— Может, мы можем как-то всё это решить?.. — протянул тот.

Крыс картинно нахмурился, словно раздумывал над предложением капитана, а затем нехотя написал на клочке бумаги несколько цифр.

— Сколько? — опешил капитан, распахнув зенки.

— Охренеть! — не удержался и я от возмущения, разглядев каракули Крыса.

— Ты что себе позволяешь, грязный нищеброд⁈ — рыкнул на меня урод и отвесил пощёчину.

Звон от неё прокатился по каюте, и у меня от гнева аж потемнело в глазах. В груди же будто вулкан полыхнул, а пальцы сами собой сжались в кулаки.

Глава 9

Звук пощёчины заметался по каюте, напугав даже свечу. Её пламя задрожало от страха, освещая моё багровеющее от ярости лицо с глазами, уже вынесшими Крысу приговор. Но он этого не видел, поскольку меня скрывала иллюзия. Ублюдок лицезрел лишь простоватую рожу рослого моряка, а потому ещё не чувствовал дыхания смерти — ледяного, обжигающего кожу.

— Да как ты посмел ляпнуть такое, придурок, в моём присутствии⁈ Да тебя за это надо четвертовать! Теперь та сумма, что написана на бумажке, увеличилась как минимум на десять процентов, понял⁈ — прорычал он мне в лицо, заливая слюнями свой подбородок.

Его рожа раскраснелась, зенки метали молнии, а руки жестикулировали так, будто он собирался взлететь на луну.

— Успокойтесь, успокойтесь… — попытался вклиниться капитан, испуганно переводя взгляд с меня на Крыса и обратно.

— И ты заткнись! — рявкнул на него взяточник и схватил за грудки, хотя бородач был раза в полтора больше. Однако Крыс был уверен, что его надёжно оберегает должность, потому он и не боялся получить сдачи.

— Молчу, — прогудел Семерик, даже не пытаясь отцепить от своего ветхого камзола скрюченные пальцы Крыса.

А тот, кажется, наслаждался тем, что он, мелкий и хилый, может вот так бесцеремонно хватать здоровяка-капитана и раздавать пощёчины двухметровым морякам.

— Заплатишь как миленький, капитан, иначе хрен твоя нога ступит на берег, понял⁈ И мне плевать, если у тебя даже нет денег — значит, напишешь расписку! — проорал Крыс, окончательно утратив даже намёк на благопристойный вид, под которым ещё недавно пытался стрясти взятку.

Сейчас он совершенно не стеснялся, говорил всё открытым текстом. И мне жутко… жутко хотелось выпотрошить его прямо здесь и сейчас. Но нельзя! Мать его за ногу и об пол! Нельзя! Если его грохнуть, то потом придётся разгребать вонючие горы последствий. Так что я каким-то невероятным усилием воли сдержал эмоции.

Нет, он получит своё, но не здесь и не сейчас. Нужно действовать умнее.

— Эй ты, урод… — процедил я, вперив ненавистный взгляд в Крыса.

Тот сверлил яростным взором съёжившегося капитана, но, услышав мои слова, медленно повернулся ко мне. И на его вытянувшемся лице отразилось изумление вперемешку с какой-то растерянностью, будто он только что увидел вместо меня трёхголового телёнка, срущего золотом.

— Ты… ты это мне? Да как… как ты осмелился? — заикаясь, проблеял он, медленно наливаясь дурной кровью, чтобы потом исторгнуть из себя гневные вопли с применением рукоприкладства.

— Вот так, — хищно усмехнулся я и потратил щепотку божественной энергии, включая атрибут «очарование».

Установив с ним зрительный контакт, я воздействовал на человека своей магией.

Крыс тут же расплылся в лебезящей улыбке и сладеньким голосом пропел:

— Что… что господин изволит?

Думаю, примерно таким же голосом он разговаривает со своим начальством.

Я слишком хорошо знаю этот тип смертных: с теми, кто не может дать им сдачи, они ведут себя как брутальные самцы. Но стоит им столкнуться с теми, кто сильнее, — сразу начинают лебезить, валяться в ногах и махать хвостом как пропеллером.

— Отвечай на мои вопросы! — приказал я, мельком глянув на удивлённо распахнувшего зенки капитана Семерика. Тот явно не понимал, почему Крыс стал таким покладистым. — Сегодня в порт заходил какой-нибудь корабль? Примерно пару часов назад или, может быть, раньше?

— Нет, — с готовностью ответил Крыс и нахмурил брови, что-то припоминая. — Часов семь уже в порту никого не было.

— Твою мать… — процедил я, расстроенно ударив кулаком в раскрытую ладонь.

Видимо, корабль Сварога либо потонул ко всем морским чертям, либо пошёл к другому клочку земли. Хотя…

— На острове есть ещё какие-то порты? — с надеждой спросил я.

— Да, есть один, но он гораздо меньше и хуже нашего, и с другой стороны острова.

Надеюсь, судно Сварога двинулось именно туда. Мало ли куда его отнесло. Всё-таки ещё есть шанс, что он на этом острове.

Я снова посмотрел на улыбающегося Крыса и бросил ему:

— Быстро подпиши нужные нам документы!

— Конечно, конечно, конечно! — залопотал тот, сунул руку во внутренний карман мундира и вытащил оттуда пачку бумаг.

Разложил их на столе и сразу же начал заполнять, сверяясь с документами, принадлежавшими Семерику.

— Капитан, деньги, — сказал я бородачу, уже сообразившему, что Крыс оказался во власти моей магии. — Мне, конечно, до зубовного скрежета не хочется давать взятку этому уроду, но всё-таки придётся, иначе ему нечем будет делиться со своими подельниками, и это вызовет ненужные вопросы.

— Очень здравая мысль, господин, — согласился Семерик и вытащил из кармана потрёпанных брюк несколько золотых монет.

Он протянул их Крысу, а тот, видимо, так привык хватать всё, что ему протягивают, что сразу же цапнул монеты и сунул в карман, даже не спросив у меня позволения. Хотя девяносто девять процентов смертных на его месте обязательно бы посоветовались со мной, находясь под воздействием «очарования».

Рефлексы, что тут скажешь…

— Подписал, — радостно сообщил мне Крыс, протягивая документы.

Я повёл бровью в сторону бородача, и тот взял бумаги.

— Что ж, любезный, — нехорошо усмехнулся я, продемонстрировав левый клык. — Теперь тебя ждёт награда за то, что ты сделал. Слушай и запоминай: как только ты сойдёшь с корабля, сразу же забудешь о том, что произошло в каюте, а уже на пристани скажешь, что граф Акулов мразь старая.

— Понял, понял, понял! — охотно согласился Крыс.

— Тогда пойдём, — решил я.

Мы с капитаном вышли из каюты, пропустив урода первым, дабы тот выглядел неким дворянином со свитой, как Крыс и привык себя вести.

— Если он так скажет на пристани, то его, скорее всего, либо в темницу бросят, либо вообще… того, — прошептал капитан, показывая руками, будто кто-то накидывает ему петлю на шею и дёргает вверх.

— А ты думаешь, что он достоин меньшего?

— Нет, я считаю, что ему как раз самое место на том свете. Пусть катится в пекло, — убеждённо произнёс бородач, решительно сверкнув зенками. — Мне об этом кровососе не раз говорили. Он даже с самых бедных капитанов сшибает последнее, а те потом не знают, как и где заработать. Тут даже обычные рыболовецкие баркасы воют от произвола таких тварей. Они же как те простолюдины, которые, знаете, господин, выбившись в люди, сразу же начинают топить тех, с кем прежде общались и жили. Задирают носы и уже не считают прежних друзей за людей, да и на родственников смотрят как на дерьмо. Думаю, от рук этого мерзавца пострадали десятки человек, а косвенно он явно виноват в смерти ещё стольких же. А сам наверняка живёт припеваючи: шлюх тискает и вино глотает во всё горло.

— Вот-вот, — произнёс я, невзначай вспомнив Мию.

Если бы смуглянка влепила пощёчину Марене, то богиня смерти точно угробила бы девчонку, невзирая ни на что. Так что я поступил абсолютно правильно — и мне совершенно не жаль подобный человеческий мусор.

А Крыс, выйдя на палубу, махнул рукой своим людям, уже топчущимся около фальшборта.

— Идёмте, — приказал он им и начал по верёвочной лестнице спускаться в шлюпку, где дежурил ещё один смертный.

— Всё прошло без происшествий, — шёпотом доложил мне Серый, подойдя сзади. — Местные не видели ваших спутников, господин.

— Молодцы, — похвалил я его, глядя, как шлюпка быстро удаляется, освещаемая масляным фонарём.

Уже совсем скоро она пристала к причалу, после чего люди покинули её. К сожалению, голоса до меня не долетали, но я увидел, как спутники Крыса вдруг резко повернули к нему лица, словно узнали, что он чумной, и даже отшатнулись.

Ага, значит, всё сработало. И его слова явно дойдут до нужных ушей и последует расправа.

Пока же Крыс, всё ещё находясь под «очарованием», бодрой походкой двинулся по причалу.

— Скоро тебя ждёт танец с виселичной верёвкой на шее, — прошептал я, почувствовав удовлетворение.

А теперь надо бы заняться делами. Отыскать Марену и кое-что у неё спросить.

Я отправился на поиски богини смерти и обнаружил её на нижней палубе среди пустых гамаков, привязанных к потолку. Она восседала на перевёрнутой бочке, задумчиво глядя на масляный фонарь, поскрипывающий под потолком в такт качке.

— Я знаю, зачем ты пришёл, — увидев меня, мрачно выдала богиня, поправив светлый локон, упавший на мёртвый глаз. — И нет, я его не чувствую, но это ещё ничего не значит. Он вполне может быть на этом острове, прямо в городе, просто я не могу ощутить Сварога на большом расстоянии.

— Ладно, тогда давай быстро осмотрим город, а потом, если понадобится, и остров. Он довольно маленький, так что шустро управимся. Но сперва нужно заняться маскировкой нашего отряда. А то хороши мы будем, разгуливая по городу в своём истинном обличье, чтобы все сразу тыкали в нас пальцами. Я видел в трюме плащи с капюшонами. Вот их мы и наденем.

Марена недовольно посмотрела на меня, словно я предлагал ей натянуть ссаную майку нищего. Она даже весьма выразительно постучала пальцем по костяной броне. И мне пришлось несколько минут убеждать её, что нет ничего зазорного в том, чтобы сменить доспехи на плащ. Благо, что я в своей длинной и полной приключений жизни забалтывал не одну богиню, так что и Марена сдалась. Она надела один из плащей, которые я принёс.

Древний же, как и Мия, даже не стали нос воротить, а напялили бесформенные плащи, скрывшие их фигуры.

Вот только оставалась одна проблема — доспехи Марены. Она их сложила в объёмный мешок, который вытащила на палубу, не пожелав оставлять на судне.

— И кто его понесёт? — хмуро выдал я, глядя на мешок. — Я на вьючного ишака не обучался, посему ничего не собираюсь грузить на себя.

— Я могу взять с собой этот мешок, — подал голос Апофис. — Мне ведь всё равно придётся где-то вас ждать, дабы не ходить по городу и не привлекать внимания. К примеру, я могу подождать вас на крыше вон того здания.

Он указал взглядом на храм, виднеющийся из-за городской стены.

— Благодарю, — бросила ему Марена и попыталась улыбнуться, но из-за того что часть её лица была мёртвой у богини вышел кривой оскал хищницы.

Апофис едва не отшатнулся, но всё же справился с собой. Схватил зубами мешок с доспехами и взмыл высоко в ночное небо, чтобы его незаметно было с земли.

— Что ж, надо бы ещё уменьшить численность нашего отряда, — проговорил я и многозначительно посмотрел на Тахрир.

Та недовольно выдохнула и исчезла в моём артефакте, после чего на палубе остались Древний, Марена, а также смертные во главе с капитаном.

Я подошёл к бородачу и произнёс, протянув руку:

— Ну что, давай прощаться. Как и обещал — этот корабль ваш.

Семерик с почтением посмотрел на мою ладонь, робко пожал её, облизал губы и почему-то бросил взгляд на своих подчинённых. Те с таинственным видом перешёптывались на баке судна.

— Ну давай не робей, говори. Что вы там придумали? — бросил я капитану. — Какой заговор созрел в ваших рядах?

— Никакого заговора! — поспешно выдохнул капитан, хлопая короткими ресницами. — Просто мы это… как бы сказать… Ну, корабль-то вы нам отдаёте, а как же вы сами, господин Локки? Если вам потребуется уплыть, что вы будете делать?

— Найду новый корабль. Делов-то. Вон их сколько в порту.

Капитан почесал роскошную плешь и проронил:

— Это-то да, хорошее решение. Но мы тут с мужиками подумали и решили, что ежели понадобимся вам, то зовите. Мы будем в таверне «Ночь Хаоса».

Я хмыкнул и с удивлением посмотрел на бородача:

— И зачем вам такие приключения?

— Ну… — протянул тот, — мы посчитали, что рядом с вами, то бишь с богом, мы чуть ли не избранные, что ли. Да и вы вроде незлопамятный и… человечный. Корабль вон нам дали. Так что мы подумали, что можем и разбогатеть.

Семерик опасливо глянул на меня, словно я мог рассердиться, потому что он вроде как из-за денег собрался мне служить.

— Ценю твою честность, не стал врать, что мол, так загорелся жаждой служить мне, что невмоготу. А что до твоих слов — буду иметь их в виду, — сказал я, похлопав его по плечу.

— Благодарю, господин, — поклонился он, а следом за ним и члены команды, ещё недавно сражавшиеся друг против друга.

Сейчас же они казались единым целым. Неудивительно, ведь эти люди были обычными наёмниками. Это их жизнь — сражаться против одних, а потом с ними же в союзе идти против других.

— Удачи, — сказал я капитану и махнул Древнему с Мареной и Мией.

Мы вчетвером спустились по верёвочной лестнице в уже подготовленную шлюпку, покачивающуюся на воде. Она оказалась довольно маленькой и имела всего пару вёсел. Мне, как джентльмену, пришлось вооружиться ими.

Марена и Мия сразу занялись привычным делом — принялись сверлить друг друга ненавистными взглядами, едва не высекающими искры.

Древний же безучастными рыбьими глазами уставился на городскую стену, словно ему было совершенно плевать, что происходит вокруг.

— Ну ладно, мы боги не гордые, — пробормотал я себе под нос, поплевал на мозолистые ладони и взялся за вёсла.

Лодка на божественной тяге сперва поплыла медленно, но потом разогналась. И уже спустя несколько минут ткнулась носом в деревянную пристань. Мы быстро покинули её и пошли к городским воротам, выходящим в порт. Несмотря на ночь, к ним уже вытянулась очередь. Причём каждого входящего проверяли стражники: заглядывали в лицо, спрашивали про оружие и требовали предъявить документы.

— Вашу мать, прям режимный объект какой-то, — раздражённо прошептал я, пристроившись в конец очереди. — Мало сойти с корабля, надо ещё в город попасть.

— А некоторые, видимо, не попадают, — расслышала мои слова Марена и указал рукой на двухэтажные деревянные домишки, прилепившиеся к городской стене с этой стороны. Из их распахнутых окон лился свет от керосиновых фонарей и вылетали задорные мужские вопли, стук кружек и жеманное женское хихиканье.

— Угу, — согласился я. — Кажется, для таких неудачников прямо в порту и построили бордели да торговые лавки.

— Эй вы! — внезапно рявкнул толстый стражник с объёмным брюхом, ткнув волосатым пальцем в мою сторону. — Живо подошли сюда! Не задерживайте людей!

Оказывается, пока мы с Мареной наслаждались видом борделей, подошла наша очередь.

Я сразу же решил мудро проигнорировать грубое обращение стражника. Если уж и за такое мстить, то я точно никогда не приступлю к поиску Сварога. Потому я спокойно подошёл к воняющему луком стражнику и поймал взгляд его красных от недосыпа глаз. Быстренько использовал «очарование», и нас сразу же без лишних вопросов пустили в город. А тот… тот впечатлил меня. Правда, в негативном ключе.

— Какая же помойка, — с отвращением протянула из-под капюшона Мия, глядя на привратную площадь, полукольцом окружённую ветхими двухэтажными хибарами, освещёнными уличными факелами.

В свете их танцующего пламени по утрамбованной до состояния камня земле шныряли здоровенные крысы от одной гниющей кучи мусора до другой и бродили худые загорелые горожане с тусклыми взглядами.

— В самый раз для тебя, — холодно бросила Марена, покосившись на смуглянку.

Та явно хотела что-то дерзко ответить, но я не дал ей раскрыть рта, сурово проронив:

— Хватит плакать, Мия. Ты сама во всём виновата. На кой хрен ты начала служить Маммоне? Могла ведь остаться в своей деревушке или городке… не знаю, откуда ты родом. И могла бы там мужиков охмурять, поросям хвосты крутить и горя бы не знала.

— Власть. Она хотела настоящей власти, — уверенно процедила богиня смерти и взмахом руки прогнала попрошайку, протягивающего ей орущего младенца.

— Интересно, что он хотел? Продать мальца, получить несколько монет на пропитание или просто похвастался? — проговорил я, чтобы перевести тему.

— Не знаю, не спрашивала, — буркнула Марена и, на миг закрыв глаза, проронила: — Нет, всё ещё не чувствую Сварога.

— Ладно, тогда разделимся по двое и будем ходить по городу, выискивая и выспрашивая о тех, кто пришёл в него несколько часов назад. Авось корабль Сварога разбился где-то на побережье, после чего он прихромал сюда.

— Как бы там ни было, этот клоповник точно надо проверит, — согласилась Марена.

— Угу. Только руками старайтесь ни к чему не прикасаться и дышите через раз, а то в таких местах обитают очень злющие бактерии. Они и богов могут разложить на плесень да на липовый мёд, — произнёс я и взмахом руки показал Древнему, что нам надо бы перемолвиться с глазу на глаз.

Мы отошли, и тот глухо спросил:

— Какой у тебя вопрос?

— Ты же вроде как в половину рыбьего глаза видишь будущее, так что можешь ответить — найдём мы Сварога или нет?

Тот, даже не утруждая себя объяснениями, покачал головой и вернулся к дамам.

И что это значит? Мы не отыщем Сварога? Или Древний не видит этой линии будущего?

Глава 10

Ясен пень, мне пришлось идти с Мией, ведь её точно нельзя было ставить в пару с Мареной, если я не хотел, чтобы богиня смерти прикончила её при первой же возможности. А с Древним Мию оставлять тоже было такое себе решение — мало ли что выйдет из подобного дуэта.

Посему я и пошёл с ней, взяв западную часть города. Восточную же должны были прочесать Древний с Мареной.

— Боги, да тут и шагу не ступить, чтобы не угодить в дерьмо, — глухо произнесла смуглянка, аккуратно ставя свою изящную ножку на площадь, покрытую подозрительными пятнами, глубоко въевшимися в землю.

Пятна соседствовали с мелкими кучками отбросов, какой-то вонючей гадостью, размазанной по земле, и жирной грязью, влажно поблескивающей под светом луны и звёзд.

— Да, дерьмо будто само под ноги прыгает, — согласился я с ней, поглубже натянув капюшон.

Но это не помешало мне внимательно посматривать по сторонам, где шастали всякие подозрительные личности. Половина из них явно с великой радостью воткнёт нам нож в спину и обчистит карманы.

Рано или поздно на нас кто-нибудь да попробует напасть. Только мы чуть-чуть отойдём от более-менее освещённых улиц, где порой громыхали ботинками отряды стражников с винтовками, так сразу и найдутся желающие разлучить нас с наиболее ценными вещами.

— Как мы будем искать Сварога? — спросила из-под капюшона Мия, которая даже в плаще умудрялась вышагивать так, что её покачивающиеся бёдра привлекали внимание всех мужчин и даже нескольких женщин. Правда, те смотрели на неё с завистью. Одна даже швырнула вслед смуглянке тухлую голову рыбы. Благо та этого не заметила, а то непременно бы остановилась, дабы потратить немного времени, чтобы засунуть эту голову женщине в задницу.

— Будем опрашивать всех, кто более-менее выглядит адекватно, — произнёс я и, не став откладывать дело в долгий ящик, пошёл к бородатому мужчине.

Тот сидел на гнилом крыльце дома и бойко зашивал рубашку, скомканную на коленях.

— Милейший, — обратился я к нему.

Он поднял на меня тяжёлый, угрожающий взгляд, будто заподозрил, что я вознамерился то ли отобрать у него рубашку, то ли снасильничать. Но в то же время в его тёмных глубоко запавших глазах с большими чёрными припухлостями сверкнула заинтересованность, будто он допустил мысль, что на мне можно как-то нагреть руки.

Я сразу понял, что сейчас начнётся театральная постановка, где он будет задумчиво хмурить лоб и всеми силами изображать, что только деньга способна освежить его память. Поэтому я сразу швырнул ему на колени мелкую монету, взятую на корабле.

Мужик шустро сграбастал её и, повеселев, уставился на меня. А я начал задавать интересующие меня вопросы, касающиеся Сварога: мол, видел такого? А о каком-нибудь свежем кораблекрушении слышал? Какие-нибудь потрёпанные моряки входили в город не со стороны портовых ворот?

Мужик вроде бы искренне старался отвечать, но, к сожалению, ничего не знал.

Отойдя от него, я пробурчал:

— Что ж, первый блин комом.

— Думаю, и следующие десять, а то и двадцать блинов будут не лучше, — ехидно проговорила Мия.

И она оказалась права. Никто из последующего десятка людей даже близко ничего не слышал, хотя все они по своей профессии довольно часто ходили по городу. Это были уличные актёры, стражники, бродячие торговцы и прочие «уважаемые» люди.

— Так никаких денег не хватит! — раздражённо произнёс я, шагая рядом со смуглянкой.

Каждый из «информаторов» всеми способами пытался выцыганить у меня мелкую монетку. Ну а мне приходилось их давать — не силой же заставлять людей говорить. Да и тратить божественную энергию на «очарование» не хотелось. Её и так кот наплакал, и совсем не Йольский, тот-то величиной с быка.

— Да-а-а, вот так деньги кончатся — и всё, придётся возвращаться к Апофису не солоно хлебавши, — язвительно заметила Мия.

— Не, если кончатся деньги, тогда ты за информацию будешь расплачиваться натурой.

Девица сразу сбилась с шага, будто подвернула ногу, и резко повернула ко мне голову.

В темноте капюшона сверкнули её глаза, а изо рта вырвалось:

— Нет! Ты не посмеешь так со мной поступить!

— Почему? — удивился я. — Ты же теперь служишь мне. Забыла? Так что я волен распоряжаться твоим телом как хочу.

Мия сжала кулачки и рассерженно зашипела, стоя посредине узкой улочки, где едва могла проехать телега.

И тут в стороне от нас раздался грохот копыт и весёлое улюлюканье.

Я едва успел схватить Мию и вместе с ней прижаться к растрескавшейся стене дома, как мимо нас на полной скорости пронеслись два всадника, обдав горячим воздухом, грязью из-под копыт и тяжёлым духом навоза.

Один азартно завопил, прижимаясь к гриве лошади:

— Виконт, я вас сделаю! Выиграю этот спор!

— Нет уж, это я вас обгоню, сударь! — распалено крикнул другой.

И они понеслись по улице дальше, сбив с ног несколько замешкавшихся горожан. Один человек упал так неудачно, что разбил голову. К нему сразу же бросились люди. Чтобы помочь? Увы, они сразу вывернули его карманы и передрались за медяки. Хорошо хоть не убили.

— Да, по сравнению с этими дворянами даже аристократы в Империи кажутся адекватными, — произнёс я. — Похоже, они тут полновластные хозяева и даже если кого-то убьют, то максимум отделаются штрафом.

— Ублюдки сраные! — зло прорычала Мия, посмотрев в сторону поворота, за которым скрылись всадники.

— Ну, явно не святые души, — поддержал я её, переведя взгляд на горожан, с криками и тумаками дерущихся за монеты.

Похоже, побеждал здоровенный краснорожий небритый детина. Он схватил несколько монет и откатился к указателю. А на том крупными буквами было выведено «Постоялый двор» и для особо одарённых нарисована картинка, изображающая кружку пенного и кровать.

— Вот куда нам надо, — указал я рукой на знак, глянув на Мию.

Та окинула меня оценивающим взглядом, фыркнула и насмешливо произнесла:

— Всё-таки не утерпел и решился покувыркаться со мной?

— Боги, да что же у тебя мысли только об одном⁈ Не буду я с тобой кувыркаться! — выдохнул я, аж руками всплеснув. — На постоялый двор мы пойдём совсем не за этим. Подумай сама, дурочка, куда может двинуться Сварог в первую очередь? Конечно же, пожрать и отдохнуть. Не на улице же ему спать. К тому же на постоялый двор всегда съезжаются путешественники, а они частенько знают и видят больше других.

Мия сощурила зенки и прошипела, задетая за живое моим отказом возлечь с ней:

— Помяни моё слово, Локки, ты рано или поздно сам ляжешь в мою кровать.

— Вот уж вряд ли, — фыркнул я и двинулся в том направлении, куда указывал знак.

— Ты не знаешь, от чего отказываешься.

— Ой, начинается… Все вы так говорите, а потом оказывается, что вы даже не в курсе, что такое Асгардский штопор и Иггдрасильская лавочка.

Девица осеклась и вроде нахмурилась, будто пытаясь понять, что значат эти названия.

Я же самодовольно улыбнулся, завернул за угол и увидел постоялый двор. Тот возвышался над окрестными домами на целый этаж и выглядел гораздо приличнее их — здесь явно останавливались те, у кого водились деньги.

Постоялый двор был окружён кирпичной стеной и сам тоже оказался выстроен из кирпича. Крышу покрывала красная черепица, а из забранных решётками окон струился жёлтый свет керосиновых ламп.

— Многообещающее место, — пробормотал я и покосился на надувшуюся Мию.

Та первой вошла в гостеприимно распахнутые ворота, за которыми скрывался небольшой двор, хорошо освещённый факелами.

На кирпичном крыльце стояла троица пьяных хохочущих мужчин в дорогих камзолах. От них несло вином, табаком и чесноком.

У крайнего слева в руке ходил ходуном револьвер. И прищурившись одним глазом, он пытался прицелиться в женщину средних лет, привязанную к одной из деревянных опор навеса для соломы. Платье на груди бедняжки было разодрано, обнажая грудь, покрытую синяками. Глаза и рот ей завязали, так что она могла лишь мычать, дико извиваясь.

Двор же оглашал истошный крик мальчонки лет десяти:

— Мама! Мама! — звал он, протянув руки к женщине.

Но его крепко держал за худые плечи седоусый мужчина в картузе, застиранной рубахе и парусиновых штанах, подвязанных верёвкой.

Он с тупой покорностью на морщинистом лице косился на троицу, а те хохотали и давали советы пьяному стрелку:

— Давайте, давайте, сударь Окунев, если попадёте ей в голову, то сразу и выиграете. А ежели рана будет лёгкая — начисляется одно очко, за тяжёлую — три. Но в любом случае после вашего выстрела право переходит сударю Карпову, а потом и мне. Однако помните, господа, я-то точно попаду, ведь выпил на две кружки меньше вашего!

Они снова захохотали громко, по-господски, явно уже одурев от собственной власти и безнаказанности. Их багровые расплывшиеся, сальные рожи носили отпечатки всех мыслимых человеческих пороков и даже парочки таких, о которых, возможно, не знала даже Мия с её чёрной душой.

Смуглянка же в этот миг без всякого сочувствия к происходящему окинула взглядом разворачивающуюся драму и направилась к крыльцу, предусмотрительно не пересекая линию возможной стрельбы.

— Дяденьки, дяденьки, умоляю, не стреляйте в мою матушку! — заголосил пацанёнок, давясь слезами и размазывая их по впалым щекам. — Она же вам ничего не сделала! Она всего лишь пролила пиво на ноги того господина… Она отработает, мы отработаем! Я пойду к вам в услужение, буду делать самую тяжёлую работу, чистить ваши сапоги… я всё отработаю и даже больше… Только не стреляйте в неё, умоляю!

Однако его голос потонул в очередном взрыве гогота. Дворяне обращали на него не больше внимания, чем на комаров, жужжащих в напоённом морской солью воздухе, пропитанном запахом жареного мяса и пива.

— Отпусти, дядька Перфилий! — вскричал пацан и попытался укусить за руку усатого, удерживающего его.

Но тот ещё крепче прижал мальчишку и громко прошипел:

— Молчи, молчи! Они же и тебя убьют, дурёныш. Мы… мы полностью в их власти. Это… это испытание дали тебе боги Хаоса. Ты должен пережить его.

Парень зарыдал пуще прежнего, горько, жалобно, аж подвывая. И его отчаянный взгляд скользнул по моей фигуре, замершей возле ворот. В детских глазах вспыхнула безумная надежда, но тут же погасла. Он по моему простенькому плащу сообразил, что в таком наверняка может ходить лишь простолюдин. А какой можно ждать помощи от плебея, когда в деле замешаны дворяне?

Однако паренёк не успокоился. Он метнул взор в сторону приоткрытых окон, откуда вылетали громкий смех, звон тарелок, стук кружек и игривые взвизгивания служанок. И пацан открыл было рот, да так и замер, не решаясь крикнуть «помогите».

Кажется, даже его детский разум сообразил, что пирующие там дворяне не заступятся за его мать, а скорее присоединятся к развлечению троицы грёбаных упырей.

— Пойдём, Митяй, пойдём, — прошептал Перфилий и потащил верещащего пацана за конюшню, опасливо поглядывая на дворян.

Один из них обратил на него внимание и грозно крикнул:

— Куда, отребье⁈ Стойте и глядите! Будем вам впредь наука, чтобы вы лучше исполняли свои обязанности! А то совсем распустились! Ух-х-х я вас всех, сволочей! Обленились да жирком заплыли! Забыли уже, что вы обязаны служить нам верой и правдой! Для того вас боги Хаоса и создали! А мы по праву рождения повелеваем вами!

— Отличная речь, сударь Карпов! — одобрительно причмокнул слюнявыми губами третий аристократ и повелительно ткнул пальцем Перфилию, чтобы он с мальчонкой встал поближе к мычащей женщине.

Мужчина испуганно закивал и потащил пацанёнка к матери.

Признаться, даже моё чёрное сердце на миг дало сбой, глядя на творящееся бесчинство. Впрочем, божественный голосок в моей голове начал твердить, что такое в этом мире происходит сплошь и рядом. Ничего не изменить. Богатые и сильные смертные всегда будут ради собственного удовольствия издеваться над своими более слабыми собратьями. Так устроен мир.

— Локки, — громко прошипела Мия, не успев отойти далеко. — Ты чего замер? Хочешь досмотреть? Или ты… или… — её глаза во мраке капюшона шокировано блеснули. — Ты хочешь вмешаться? Да шут с ними. Это всего лишь смертные. Тем более женщина страшная, как горгулья. А её отпрыска и вовсе не жаль. Без матери-то он быстрее повзрослеет и поймёт, почём фунт лиха в этом мире. А даже если и его пристрелят, то всё одно хорошо: он помрёт, не успев много нагрешить.

— Какая злая ирония, — с кривой усмешкой пробормотал я себе под нос.

— Эй, девка! — обратил на неё внимание Карпов, вряд ли расслышавший её слова, но явно уловивший звучание голоса. — Ты вроде мило воркуешь. Скинь капюшон. Дай на тебя глянуть. Ежели окажешься в моём вкусе, то считай, сегодняшней ночью ты уже занята. А ежели совсем хороша собой, да ещё и расстараешься в постели, то смело можешь рассчитывать на золотой.

— Да пошёл ты, хряк, — насмешливо ответила та. — Сунь себе золотой в жопу.

— Чего⁈ — опешил дворянин и посмотрел на своих вытаращивших глаза сотоварищей, словно искал в их взглядах подтверждение того, что он не ослышался.

Даже мальчонка перестал лить слёзы и тянуть руки к матери, уставившись на Мию в немом изумлении. А та выставила вперёд точёную ножку, словно красуясь на сцене под светом софитов и взорами зрителей.

Перфилий мельком глянул на изящную конечность, выглядывающую между полами плаща, а затем шумно сглотнул и покосился на женщину, привязанную к опоре навеса. Она, как и все, замерла, поражённая в самое темечко дерзостью неизвестной девицы, то бишь смуглянки.

Казалось, даже комары притихли и лошади, прежде ржавшие в конюшне.

— Кажется, она полоумная, — предположил хлопающий зенками Окунев, всё так же сжимая нетвёрдой рукой револьвер.

— Да плевать, что она полоумная! — взревел Карпов, побагровев так сильно, что кровь едва не хлынула из пор на лице. — Стреляйте в эту суку, сударь Окунев! Даю десять золотых за попадание в голову! А ежели промахнётесь, я порублю её саблей!

Его толстые пальцы метнулись к поясу, где в богато украшенных полудрагоценными камнями ножнах покоился клинок.

— Новая потеха! — азартно взревел Окунев и направил револьвер в сторону Мии, спокойно замершей возле колодца.

— Ага, — согласился я с Окуневым и швырнул в него слабенький «взрыв энергии» первого уровня.

А зачем было тратить более сильный, ведь в этом мире нет магических артефактов? Совсем нет. По крайней мере, мне на глаза не попался ни один со времени моего тут появления. Вот и у дворянина вряд ли имелось что-то подобное. И я оказался прав…

Моя магия светло-зелёным сгустком пронеслась по воздуху и угодила прямо в горящую злым весельем харю аристократа. Сверкнула вспышка и запахло палёной плотью. «Взрыв энергии» до самой кости сжёг лицо ублюдка, заставив того замертво рухнуть на спину, выронив револьвер. Оружие со стуком упало на крыльцо рядом с ногами багрового Карпова, ошарашенно распахнувшего рот с изъеденными кариесом зубами сладкоежки, ленящегося почистить их.

— Да как… да как!.. — неожиданно тоненьким голосом взвизгнул он, налившись искренним непониманием ситуации.

В его картине мира не укладывалось, что какие-то бродяги в плащах могут так себя вести с дворянами. Впрочем, уже через миг он нашёл ответ на такой вопиющий поворот судьбы.

— Враги! Нападение! Нас атаковали маги, ряженые в простолюдинов! — заорал он и проворной свиньёй юркнул в дверь постоялого двора.

Третий дворянин с перекошенным от ужаса лицом хотел последовать за ним, но ему помешали вилы, с хрустом воткнувшиеся в спину и вышедшие из груди. Он грохнулся на крыльцо, заливая его кровью.

А я довольно потёр руки. «Телекинез» сработал штатно, швырнув в дворянина вилы. Прежде они торчали из копны сена, лежавшей под навесом. К его-то опоре и была привязана несчастная женщина, которую сейчас лихорадочно развязывал малец, воспользовавшийся ситуацией.

А дядька Перфилий куда-то исчез.

— Видишь, Локки, — повернулась ко мне Мия, — стоило сделать доброе дело, спасти эту страхолюдину и её отпрыска, так сразу сколько крови пролилось. И прольётся ещё больше. Я уже вижу, как из дома выскакивает толпа озлобленных дворян с телохранителями.

— Кажется, тебе следует получше узнать, что такое причинно-следственная связь.

Глава 11

Красноватая луна с любопытством взирала на постоялый двор, где мальчонка наконец отвязал свою мать от опоры навеса. Та сразу вытащила изо рта кляп и стянула с глаз повязку. Ей хватило всего пары ударов сердца, чтобы понять, кто стал её невольным, но всё же спасителем.

— Бла… благодарю вас, дама и сударь, — пролепетала она, едва не срываясь на рыдания.

Её руки тряслись, взгляд метался по сторонам, а воздух с хрипами вылетал из ходящей ходуном обнажённой груди с кровоподтёками. На лице же ужас сменился отчаянной радостью, а потом снова появился страх, стоило ей наткнуться взглядом на трупы дворян.

— Да не за что, — пробормотал я, глядя на женщину.

Та схватила счастливого пацанёнка за руку и вихрем выскочила из распахнутых ворот постоялого двора.

— Ну как, легче стало на сердце? — ехидно бросила мне Мия и шмыгнула за колодец из потрескавшихся кирпичей, присев за ним.

— Ну, отчасти да. Наверное, я считал бы себя последней сволочью, если бы дал дворянам убить её, — проговорил я и метнулся за угол конюшни, выбрав её в качестве прикрытия. И уже оттуда увидел, как за окнами постоялого двора мечутся тени.

— Карпов, вы что, перепили? Несёте такую чушь! — громыхнул в обеденном зале злой бас.

— Клянусь богами Хаоса, господа, они убили моих спутников! Маги, это были маги! Они напали на нас! Не знаю, с какого они острова, но пришли сюда, чтобы убивать!

— Сколько их? — встревоженно спросил другой голос.

— Двое.

Сначала воцарилась тишина, а потом раздался громоподобный хохот.

— Всего двое? И вы от них сбежали? Карпов, да вы трус! — насмешливо выдал обладатель баса.

— Не смейте так называть меня, барон! — взревел аристократ.

— А как же вас называть? — презрительно бросил всё тот же голос.

— Они… они просто застали нас врасплох, — жарко выдал дворянин, стремясь оправдаться.

— Всё с вами ясно, Карпов! — желчно выдал барон и обратился к другим аристократам: — Господа, все за мной! Раздавим этих подлых тварей, пока они не убежали!

— Отличная идея! — поддержал его кто-то и тут же добавил: — Но пусть первыми идут те, у кого есть антимагическая броня.

— Верно, верно! — громыхнул другой голос.

— За мной! — взревел барон.

Спустя несколько мгновений через широкие двери постоялого двора вывалилась толпа, но лишь шестеро оказались в первом ряду. Они были облачены в тонкие доспехи из кожи странного голубого оттенка, будто снятой с какого-то земноводного. И ровно такая же кожа послужила материалом для небольших круглых щитов, которые они держали перед собой.

Видимо, это и есть их антимагическая броня. Ну что ж, скоро узнаем, насколько хорошо она защищает.

— Где эти ублюдки⁈ — взревел уже знакомым басом громадный краснорожий человек со щитом и здоровенным крупнокалиберным револьвером.

Его чёрная с проседью борода дрожала от ярости, а маленькие глаза, вдавленные под нависающие брови, сверкали жаждой крови.

— Уже сбежали, трусы! — тоненько выдал из-за его спины молодой франт в малиновом камзоле и с тоненьким усиками, похожими на крысиные хвостики.

— Ублюдки! — процедил Карпов, держась позади дворян. — Я их найду и собственными руками удавлю! Они у меня ещё попляшут, клянусь вам, господа!

— А чего нас искать? Вот он я, — насмешливо бросил я, высунулся из-за угла конюшни и швырнул «взрыв энергии» в крышу крыльца, где стояли аристократы.

В тот же миг со стороны Мии раздался выстрел. Оказывается, девица успела подхватить валявшийся возле трупа Окунева револьвер. А стреляла она так же легко и непринуждённо, как относилась к человеческой жизни.

Пуля вошла точно в глаз одному из шестёрки. Тот даже хрюкнуть не успел, как рухнул замертво с крыльца рылом вперёд.

А следом на толпу обрушилась крыша, повреждённая моим «взрывом энергии» аж третьего уровня. На дворян посыпалась черепица, деревянные перекрытия и куски кирпича. Раздались крики и завывания тех, кому обломками рассекло голову.

Но, к сожалению, никого не убило. Большинство дворян просто попадали, а затем вскочили на ноги.

— Назад! В укрытие! — в панике заверещал Карпов, схватившись за большие бронзовые дверные ручки.

За ним бросились ещё кое-какие дворяне.

А я воспользовался «телекинезом» и сорвал с петель тяжёлые дубовые двери постоялого двора. Они рухнули прямо на Карпова и подобных ему трусоватых личностей, отшвырнув их на тех, кто владел антимагической бронёй.

— Семеро за мной, остальные направо! — заорал вскочивший на ноги краснорожий барон и ринулся к противоположному от меня торцу конюшни.

За ним побежали несколько человек, а другие метнулись за кирпичный сарайчик, где хрюкали свиньи. Вероятно, они, повинуясь инстинктам, ринулись к тому, что напоминало им родной дом.

— Помогите! Помогите! — срывающимся голосом запричитал Карпов, валяясь на крыльце и с ужасом глядя на кость, торчащую из ноги, находящейся в неестественном положении.

Его стенания прекратил меткий выстрел Мии. Пуля угодила ему в висок, выйдя из другого вместе с россыпью алых капель, сверкнувших в свете горящих факелов, освещающих двор.

А меня прострелило разочарование, что не я убил его. Но с другой стороны, мне есть на ком отвести душу…

Я принялся швырять «взрывы энергии» в бегущих дворян, а те начали огрызаться магией хаоса. Парочка их выпадов почти достигла цели — два чёрных плевка врезались в деревянную стену конюшни, и доски сгнили в одно мгновение. Площадь гниения оказалась такой большой, что крыша со скрипом покосилась, а изнутри донеслось испуганное ржание лошадей.

Впрочем, я сполна отомстил за испуг животных: моя магия поразила двоих дворян, не имеющих антимагическую броню. У одного оторвало ногу — и он теперь валялся возле стены, держась за обрубок, из которого хлестала кровь. А другой лишился головы, и он уже ни за что не хватался и не кричал, а тихо и мирно лежал, заливая землю багровыми струями, толчками, выплёвывающимися из шеи.

— Суки! — по достоинству оценил нашу со смуглянкой работу барон, скрывшийся за конюшней вместе с несколькими дворянами.

Остальные укрылись за свинарником, стоявшим по левую руку от меня.

— Это только начало! — безжалостно пообещал я им.

— Сейчас мы вас разделаем как тупых баранов, подвесим за ноги, снимем кожу и будем смотреть, как вы истекаете кровью, твари! А плоть вашу мы присыплем солью, чтобы вы подольше мучились! Можете мне поверить, вас ждут чудовищные муки! Я спец по таким делам! — выпалил объятый яростью барон, который явно был тупее пробки. — Судари, окружаем этих тварей! Их всего двое!

Аристократы начали обходить конюшню и перелезать через стену, окружающую постоялый двор, чтобы зайти ко мне сзади. То же самое происходило и со стороны Мии, до сих пор занимающей позицию за колодцем, находящимся в левой части двора.

Девица метко стреляла в дворян, успев застрелить ещё одного урода. Правда, и они начали палить из револьверов. Повсюду засвистели пули. И я решил накрыться хотя бы слабым подобием «золотого доспеха», а то вдруг шальной свинец угодит прямо в лоб.

— Локки, у меня кончаются патроны! — выпалила Мия, сидя на корточках.

— Да, у них есть такое поганое свойство — заканчиваться в самый разгар перестрелки! — саркастично выдал я и увидел пару фигур, замаячивших в сумерках за открытыми воротами.

Между ними и Мией лежало лишь пустое пространство, делая смуглянку замечательной целью. Один из них уже вскинул револьвер, а другой поднял руку, окутанную мертвенно-серым туманом. Но прежде чем его магия сорвалась с пальцев, я «телекинезом» подхватил булыжник, валяющийся на земле, и швырнул ему в голову. Хрустнул висок — и маг замертво рухнул. Однако чары всё же сорвались с его пальцев и очень удачно ударили… в грудь его же сотоварища.

Тот выронил револьвер и заорал благим матом, глядя, как его сюртук расползается в гнилые нитки, а плоть отслаивается от груди, обнажая кости.

Он сгнил заживо и подох буквально за секунды.

— Горан! — во всю глотку заорал краснорожий бородач, явно впечатлившись страшной смертью сгнившего товарища. — Горан, твою мать! Как же так⁈

— Мы отомстим за него! — гневно выпалил другой аристократ.

Какие же дебилы. Или это ярость их настолько отупила? Они разве не понимают, что мы с Мией за пару минут выкосили половину их отряда? Хотя, конечно, признаю, пара минут — это слишком много. Следовало бы уложиться в минуту, а то прям даже как-то стыдно, что я так долго уничтожал всего пяток человек. Пора переходить к решительным действиям.

Я рванул в атаку, «включив телепортацию». Прыгая из стороны в сторону, уходил от пуль и магии, швыряясь «взрывами энергии» первого уровня. Они оказались самыми действенными и при этом экономными по части расхода маны, а то её у меня было немного, ведь почти всю… да что там почти всю, больше чем всю я отдал Древнему! А за те несколько часов, что прошли после ритуала, моё тело толком не успело восстановить силы, поскольку маны в этом мире было катастрофически мало.

Впрочем, мне всё же хватило запаса магической энергии, чтобы завалить ещё троицу аристократов. И ещё двух застрелила Мия, вооружившаяся вторым револьвером, который вытащила из кобуры с трупа возле свинарника.

В итоге в живых остался лишь один — тот самый крикливый краснорожий барон. Он уже исчерпал свою ману и теперь пятился к постоялому двору, держа правой рукой саблю, а левой — щит. В кобуре на его поясе висели два револьвера, но оба были пусты, а времени зарядить их он не имел.

— Кто вы? Кто вы такие⁈ — чуть ли не жалобно проревел он, сверкая глазами, в которых быстро нарастал страх.

— Мы — наказание богов. Пришли очистить этот остров от грешников, — протянул я, вливая в голос как можно больше фанатизма.

Барон прижался спиной к стене постоялого двора и заблеял, часто-часто дыша:

— Я не такой уж и плохой… я могу доказать это! Могу служить вам… Могу отдать все свои деньги на ваше благое дело! Только скажите…

Он судорожно сглотнул, окинув взглядом двор, залитый кровью и устеленный искалеченными телами его недавних соратников, с которыми он всего минут пять назад пировал в зале постоялого двора.

— Нам нужны ответы на кое-какие вопросы, — сказал я, покосившись на Мию.

Та осмотрительно не выходила на открытое пространство, прячась за свинарником.

Логично, ведь кто-то мог скрываться внутри постоялого двора и выстрелить из окна. Я по той же причине не снимал свой «золотой доспех», скрытый под плащом, заимевшим за время сражения аж две дыры от пуль.

— Кое-какие вопросы⁈ — лихорадочно выдохнул барон, почувствовав, что, возможно, сумеет спасти свою шкуру. — Задавайте, задавайте!

Сейчас он был готов хоть мать родную продать, лишь бы мы оставили ему жизнь. Отлично, значит, с ним можно поработать.

Я быстро расспросил его о Свароге, задавая те же вопросы, что и предыдущим людям, но и он ничего о нём не знал.

— Но я могу вам помочь найти того, кого вы описали! — горячо затараторил он, тряся бородой. — Да-да, могу помочь отыскать всех… у всех, кто… кораблекрушение…

Барон от избытка эмоций начал заикаться и путать слова, косясь в сторону распахнутых ворот, словно какая-то часть его мозга надеялась, что вот сейчас во двор ворвутся стражники и нагнут нас с Мией раком, а он, воспрянув духом, с мерзким оскалом на лице будет по сантиметру снимать с нас кожу острейшим ножом.

Нет, с ним сотрудничать нельзя. Мелкий человечишка. Он наверняка и слова-то своего не держит, и улизнёт при первой возможности.

Потому я вкрадчиво проговорил, как кот, играющий с жирной мышью:

— Поможешь? А как же то, что ты обещал содрать с нас кожу и обсыпать солью?

Он задрожал, лихорадочно соображая, что бы такое выдать.

— Это во мне говорил алкоголь! Да-да-да! Я просто был пьян! Пощадите! — наконец выпалил барон, и в его глазах появилось умоляющее выражение.

Он даже бросил бесполезное оружие и встал на колени, совсем не заботясь, что унизил дворянскую честь.

Видать, где-то глубоко в душе барон был ещё тем трусом. И он выскочил во двор лишь потому, что считал, будто тут двое слабеньких магов, которых он с толпой в четырнадцать рыл быстро завалит, а потом будет рассказывать об этом как о великом подвиге.

Но всё закончилось не так, как барон рассчитывал. Впрочем, и для меня его финал вышел неожиданным.

Громыхнул выстрел, и между глаз мужчины вошла пуля, а спустя долю мгновения вышла из черепа вместе с костяными осколками затылка и комочками мозга, украсившими стену постоялого двора.

— Я просто посчитала, что ты можешь помиловать этого придурка, — саркастично бросила Мия, поднеся ствол револьвера к губам и картинно дунув на него.

Я бросил на смуглянку хмурый взгляд, ощущая, как внутри начинает ворочаться злость. Наклонился над трупом, вытащил револьвер из кобуры и горсть патронов из кармана, зарядил оружие, вытянул руку в сторону испуганно ойкнувшей девицы… и выстрелил.

Пуля хищно свистнула в воздухе и угодила прямо под капюшон, сорвав его с головы ошеломлённо лупающей глазами Мии.

— Знаешь, куда прилетит следующая пуля, если ты ещё раз посмеешь убить кого-то, с кем я разговариваю?

Та шумно сглотнула, облизала полные губы и виновато опустила взгляд.

— Догадываюсь, — буркнула она.

Я скрежетнул зубами и не терпящим возражений голосом приказал ей, не желая попусту тратить время:

— Обыщи карманы трупов. Нам понадобятся деньги, а я выведу лошадей. Так мы быстрее прочешем нашу часть города, да и шустрее свалим отсюда. Думаю, к постоялому двору уже мчатся все окрестные стражники.

— Может, сразу поскачем к Апофису? Уверена, что Сварог точно не в городе, — глухо произнесла Мия, стараясь не смотреть в мою сторону.

Она присела рядом с ближайшим трупом и с брезгливой гримасой на лице сунула руку в его карман, будто ожидала нащупать там кучу крысиного дерьма.

— Ещё несколько мест объедем и опросим людей, а уж потом рванём к Апофису, — решил я и скрылся в конюшне, где ржали лошади, перепуганные звуками выстрелов и металлическим запахом свежей крови.

Благо мне удалось усмирить двух тонконогих лошадок. Правда, одна норовистая кобылка чуть не влепила мне подкованным копытом в лоб, но всё-таки я с ней договорился и оседлал. После этого вывел эту парочку из конюшни.

— Улов не особо богатый, — чётко отрапортовала Мия, стоя возле ворот как провинившийся солдат. — Всего несколько золотых монет, горсточка серебряных, кучка медяков, но их я выкинула. А ещё табак, пара каких-то семейных медальонов и кроличья лапка. Она была в кармане вон того толстяка с разбитой головой. Как видишь, все эти суеверия и вещички на удачу не работают.

— Не потеряй деньги, — строго бросил я ей, — они нам ещё пригодятся.

— Естественно, — вздохнула она и вскочила на одну из лошадок, выбрав ту норовистую, размахивавшую копытами.

Девица тут же похлопала её по шее и мягко что-то прошептала на ухо. Животина одобрительно фыркнула и даже успокоилась. Кажется, две змеи нашли общий язык.

— Поехали! — решительно произнёс я и, сидя верхом, ловко пнул пятками бока лошади.

Мы выскочили из ворот постоялого двора под ритмичный стук копыт, едва не сбив нескольких особо смелых зевак, прибежавших на звуки боя. Они прыснули в разные стороны, как перепуганные насекомые, но явно запомнили, что мы были в плащах. Да и на постоялом дворе точно остались свидетели нашей расправы над дворянами, так что уже минут через пятнадцать вся городская стража начнёт искать двух всадников в плащах. Но пока у нас было время, чтобы опросить как можно больше людей. Вдруг кто-то из них всё-таки поможет нам отыскать Сварога?

Глава 12

Жаркий полдень, испепеляющий Гар-Ног-Тон, Огнева, Шилов и новый местный учитель Илья встретили на окраине города, где черти обустраивали старинную больницу для душевнобольных в склад и уже свозили сюда на телегах товары, прибывающие из Империи.

— Пока вроде всё хорошо идёт, — произнёс Шилов, приподнял шляпу и провёл рукой по волосам, в которых уже серебрились нити проседи. Оно и понятно — мужчина отдал немало сил в недавней битве в Пустоши. Вот человеческий организм и резко постарел раньше времени.

— Не сглазьте, Рафаэль Игоревич, — хмуро произнесла баронесса, сложив руки на груди.

— Верно, — суеверно поддакнул Илья и тревожно глянул в сторону трёх зверолюдов с волчьими чертами лиц.

Они бежали к ним сломя голову. И один из них, владеющий русским, уже издалека начал рычать:

— Скорее! Скорее! За мной! Там! Там!..

— Где? Что произошло? — насторожилась мулатка и сглотнула, почувствовав приближающиеся неприятности.

— Там! На площади… прилетело! Вот это! Зубастое, чёрное!.. — прокричал хаосит, размахивая руками, словно собирался взлететь.

— Смею предположить, что он изображает дракона либо мутировавшую утку. Но вероятнее — первое, — заметил Шилов, не теряя присутствия духа.

— Да, да, дракон! — радостно подхватил хаосит, словно забыл само слово, а фраза бывшего тренера помогла ему вспомнить.

Баронесса с тяжёлым вздохом закатила глаза и хмуро посмотрела на Шилова.

— Во-первых, вы всё-таки накаркали, а во-вторых, шутки про гуся отложите и поменьше перенимайте их от Локки.

— Скорее! Скорее! Надо идти! — снова прорычал хаосит, прерывисто и хрипло дыша. В его почти звериных глазах плескалась нешуточная тревога. — Он там, этот дракон, рычит и крыльями машет. Как бы чего не вышло.

— Но пока он никого не сожрал и не атаковал? — педантично уточнил Шилов, проигнорировав слова мулатки.

— Ага, — подтвердил хаосит, быстро кивая.

Рафаэль Игоревич повернулся к баронессе и предположил, потирая небритый подбородок двумя пальцами:

— Может, это мать Апофиса? Мне доводилось слышать про неё от Локки. Вряд ли бы какой-то другой дракон прилетел в город, да просто крыльями махал, ничего не ломая и не сжигая.

— И что она хочет? — лихорадочно выдал Илья, глядя на бывшего тренера так, словно тот должен был знать ответ.

— Без понятия, — пожал плечами Шилов, хмуря брови. — Надо идти и узнавать. Но, судя по всему, ничего хорошего она не хочет.

— Идёмте, — выдала Огнева и решительно сжала пухлые губы.

Имперцы чуть ли не бегом направились за хаоситом в сторону центра города — куда и прилетел дракон. Такая скорость позволила им довольно быстро оказаться на площади, где на вершине Башни Древних и восседала драконица, широко расправив громадные крылья. Тень от них закрывала чуть ли не половину площади, а зубастая пасть внушала уважение.

— Боги… какой чудовищный монстр! — потрясённо выдохнул Илья, сравнявшись цветом лица с белой простынёй.

— Тише ты, — зашипел на него Рафаэль Игоревич. — А вдруг у драконов слух острее, чем у всех летучих мышей вместе взятых? Не стоит вот так с ходу её оскорблять. Тут даже необязательно быть богом дипломатии, чтобы это понимать.

— Мудрые слова, — поддержала Шилова баронесса и без страха двинулась к драконице.

Та задрала голову и издала такой рёв, что строительные леса, выросшие вокруг зданий города, едва не рассыпались.

— Что вы хотите⁈ — во всю мощь лёгких закричала баронесса, сложив ладони рупором у рта.

Драконица услышала её и обратила на девушку взгляд змеиных глаз.

— Где Локки? — прогрохотала она, нетерпеливо размахивая хвостом, похожим на стрелу башенного крана.

— Мы… э-э-э… не знаем, — решила не врать девушка.

— Но он скоро будет! — громко добавил Шилов, заметив, как недовольно скривила морду гигантская летающая рептилия.

А та прорычала с нотками яростной тревоги:

— Я не чувствую мысленной связи ни с ним, ни с моим сыном, словно их нет в этом мире!

— О как, — удивлённо пробормотал себе под нос Рафаэль Игоревич.

Баронесса подавила промелькнувшее на лице беспокойство и с наигранной уверенностью крикнула:

— Он скоро будет!

Огнева прекрасно понимала, что если не успокоить драконицу, то та вполне может разнести город. Уж больно грозен у неё был вид.

— Если он с моим сыном не появится к завтрашнему утру, я уничтожу всё, что ему дорого, включая этот мерзкий городишко! — прорычала драконица и изогнула шею, чтобы голова оказалась ниже уровня Башни.

— Но это будет неразумно. Зачем так поступать? У нас нет связи с Локки. Мы никак не можем передать ему ваши слова. А если он, к примеру, появится не завтра, а послезавтра вместе с Апофисом, а на месте его города окажется пепелище? Что тогда? Он будет мстить! — попыталась достучаться до разума драконицы Огнева.

Но та заревела и выпустила из чудовищной пасти струю обжигающего пламени. Жар от него добрался до отшатнувшихся имперцев, но сам огонь не коснулся их, а поджёг строительные леса, окружающие Дворец Совета.

— Шутки кончились! — рассерженно прорычала мать Апофиса и взмахнула крыльями, подняв в воздух тучи пыли.

Она тяжеловесно взмыла в небо, а затем, набирая скорость, полетела под кроваво-красной туманной дымкой, скрывающей небеса.

— Да… дела, — протянул Шилов, глядя на весело полыхающие строительные леса. — Скорее бы уже Локки вернулся, а то запахло жареным. Драконица, кажется, из-за пропажи сына совсем не своя. Даже думать логично не может. Или у нее есть какая-то причина делать именно так… Может, она считает, что Локки как-то все-таки приглядывает за городом? И он способен узнать о ее требованиях?

— Рафаэль Игоревич, лучше ничего не говорите, а то опять какую-нибудь беду накличете, — торопливо отбарабанил Илья и нервно вздрогнул, увидев выскочивший на площадь крупный отряд зверолюдов во главе со Сломанным рогом и жрицей.

Они с решительным видом сжимали оружие и явно явились сюда, дабы биться с драконицей, но теперь им придётся переквалифицироваться в пожарную команду, чтобы не допустить сожжения Дворца Совета.

Следующие полчаса поисков Сварога не принесли мне ничего, кроме боли в заднице, отвыкшей от седла. Никто нам так ничего дельного и не сказал.

— Всё, на этом заканчиваем. В нашей части города Сварога точно нет, — подвёл я итог, пустив лошадь шагом по узкому безлюдному проулку.

— Я об этом уже говорила, — довольно выдала Мия, снова надевшая маску стервы.

К сожалению, воспитательный эффект от моего выстрела долго не продлился. Впрочем, его главной задачей было то, чтобы впредь она не действовала без моих приказов. А чтобы Мия перестала быть стервой… О-о-о, тут нужно что-то более действенное, чем выстрел!

— Лошадей и плащи придётся бросить. Наверняка нас уже ищут, — произнёс я и словно в подтверждение своих слов услышал тревожный колокольный звон, сотрясший город. — Вот и сигнализация включилась. Значит, стражники уже взялись за наши поиски и закрыли все городские ворота.

— Угу, — мрачно поддакнула девушка и ловко соскочила со своей животины.

Эх, как же жаль оставлять лошадок в таком засранном переулке: даже ту норовистую гадину, что вполне осознанно чуть не влепила мне копытом в лоб.

— Ладно, надеюсь, с вами ничего плохого не случится, — проговорил я, похлопав одну по крупу. — В идеале, конечно, вам бы сбежать отсюда, а то мало ли что… Вдруг местные сожрут вас, хрен их разберёт. Хотя те, что поумнее, скорее продадут.

— Да они тут все тупорылые, — отозвалась Мия, снимая плащ.

Под ним, естественно, оказался мундир погибшего капитана с оторвавшейся на груди пуговицей, из-за чего соблазнительные прелести смуглянки отменно проступали через сорочку, натянувшуюся на груди, как мембрана на полый корпус барабана.

— Как я выгляжу? — спросила она, одёрнув мундир с вышивкой. — Не слишком вычурно для этих мест?

— Ну… сойдёт, — произнёс я, вспомнив, что буквально пару минут назад видел какого-то старика с лохматыми седыми волосами, наряженного в грязную женскую сорочку до пят. — Только старайся держать голову опущенной, чтобы лица не было видно, и горбись, а то у тебя грудь слишком торчит.

— Думаешь, местная публика попытается изнасиловать меня? — довольно улыбнулась она, кокетливо тряхнув гривой волос и проведя пальцем по соблазнительному бедру. — Признаёшь, что я красавица?

— Боги, да они тут кур насилуют. Прекращай уже, — махнул я на неё и вышел из проулка, найдя взглядом крышу храма, на которой нас и должен был ждать Апофис.

— Ф-ф-ф, — раздалось за спиной возмущённое шипение, словно кто-то наступил на змею.

Но всё же Мия бодро пошла рядом со мной, изредка поглядывая на немногочисленных горожан, старающихся как можно быстрее добраться до своих домов. Никто не хотел подвернуться под руку стражникам, рыщущим в поисках тех, кто устроил нападение на постоялый двор.

Слухи об этом уже передавались из уст в уста — на каждом углу горожане быстрым шёпотом обменивались новостями и разбегались как тараканы, которых на кухне застала внезапно вспыхнувшая лампочка.

Даже сам город гудел как растревоженный улей. Видимо, подобных происшествий здесь не случалось уже очень давно.

— Да, задали мы им огоньку, — с довольной улыбкой произнёс я, сворачивая на очередную улочку.

— Ага, — улыбнулась Мия, как кошка, обожравшаяся сметаной.

— А ну, стоять! — вдруг раздался громкий крик, прокатившийся по улице за нашей спиной.

Мы резко развернулись и увидели с десяток стражников во главе с конным офицером в голубом мундире. Он был ещё совсем молод — лет двадцати, с длинными светлыми волосами и женоподобным лицом.

Рядом с ним на такой же лошадёнке восседал согнутый старик с крючковатым носом, облачённый в мантию, какую здесь носили маги.

— Эта девка была на постоялом дворе, — проскрежетал маг, указав на Мию худощавой рукой с пальцами, похожими на когти.

Кажется, у него был какой-то атрибут, позволивший определить, что смуглянка участвовала в нападении. Иначе он бы в жизни не догадался, поскольку ни её лица, ни одежды тогда никто не видел. Да и меня никто не имел счастья лицезреть. А сейчас я и вовсе скрывал свою внешность под иллюзией одного из местных бродяг.

— Сдавайтесь, твари, или будете убиты на месте! — яростно приказал офицер, красивым парадным движением вытянув правой рукой из ножен саблю, а левой выхватив из кобуры револьвер.

Стражники вскинули винтовки, прицелившись в нас. А старый маг напрягся, готовясь применить магию.

Последние прохожие тут же попрятались по домам, откуда принялись с любопытством наблюдать за ситуацией.

— А если мы сдадимся, то что с нами будет? — ради интереса полюбопытствовал я.

— Справедливый суд и повешение! — выпалил молодой офицер, сверкая глазами, налитыми праведным гневом. — Вы будете мотаться на виселице, а ваши тела расклюют птицы. Вы совершили ужасное злодеяние — убили дворян, как каких-то свиней, моих братьев по крови!

— Свиньи — твои братья по крови? — картинно удивился я, вскинув бровь.

Мия издала ехидный смешок.

А юнец аж побагровел и выпалил:

— Я всем сердцем жажду, что вы окажете сопротивление, и тогда я прикончу вас на месте, вспорю животы и вытащу кишки, мстя за своих собратьев-аристократов!

— Ха, а я сегодня решил побыть феей, исполняющей желания, так что твоё сбудется. Мы окажем сопротивление, да ещё какое…

Старик презрительно усмехнулся сморщенными бледными губами и уверенно произнёс:

— Чушь. Ничего вы не окажете. Я прекрасно знаю, что после той бойни, которую вы устроили на постоялом дворе, у вас не осталось ни капли магической энергии. Даже у самого архимагистра сейчас не хватило бы сил справиться с нами. Посему лучше просто сложите оружие и уповайте на милость графа Акулова.

Юнец возмущённо посмотрел на мага и процедил, презрительно сверкнув глазами:

— Вы всё-таки польстились на обещанное за них золото? Хотите привести их графу живыми? Поэтому вы так торопились и отказались от помощи тех, кто хотел к нам присоединиться? Не желали делить с ними награду и славу?

Старик молча, но очень грозно посмотрел на офицера. А тот фыркнул, гордо воздев подбородок, показывая, что он выше всего этого презренного золота, ему нужна лишь справедливость.

— Сударь, поменьше говорите и побыстрее доставайте антимагические наручники, — приказал офицеру старик, а нам угрожающе бросил: — А вы стойте на месте, иначе мы нашпигуем вас свинцом.

— Да, мне не идёт быть нашпигованной свинцом, — иронично усмехнулась Мия и посмотрела на солдат, целящихся в нас из винтовок.

На их лицах не было особой жажды стрелять. Наоборот, они даже с каким-то восторгом поглядывали на нас, словно мы прикончили давно всем надоевших озверевших от безнаказанности надсмотрщиков, годами издевавшихся над простыми рабами вроде них.

— Господа, — насмешливо обратился я к офицеру и магу, — вынужден вас огорчить, но у нас нет времени. Так что давайте пропустим предварительные разглагольствования и сразу перейдём к моменту, где я вас убиваю.

Резко вскинув руку, я швырнул в старика «взрыв энергии» максимального уровня. Он ослепительным зелёным сгустком пролетел разделяющее нас расстояние и ударил мага в грудь. Тот слетел с лошади, как мешок с костями, рухнул на дорогу, несколько раз перекувырнулся и замер на спине, раскинув руки. Его грудь теперь представляла собой месиво из переломанных костей, разорванной плоти и развороченных органов. Кровь хлестала во все стороны, быстро собираясь под трупом в алую лужу.

— Как?.. — ошарашенно прошептал побледневший офицер, глядя на труп, пока его подчинённые в ужасе опустили винтовки. — Как вы сделали это? У вас же нет маны!

— Сберёг на чёрный день! — выплюнул я, повысив голос, чтобы перекрыть истеричное ржание лошади мага. Она в испуге ринулась прочь, грохоча копытами.

— Огонь! — скомандовал стиснувший зубы офицер и направил на меня оружие.

В тот же миг грянули выстрелы Мии, вытащившей из карманов револьверы. Она на постоялом дворе успела неплохо запастись патронами и зарядила оружие. И теперь пули врезались юнцу в голову, выбив из неё мозги. Он завалился спиной на круп лошади, а та, приученная к звукам сражения, осталась стоять на месте, лишь дёрнула ушами.

— Ну вот и всё, — пробормотал я и перевёл взгляд на солдат. — А вам советую не вмешиваться. Мы ведь на вашей стороне. Нас прислали боги, чтобы мы помогли простым людям скинуть ярмо правления этих зажравшихся дворян. От них даже богам уже тошно. И они дали позволение простолюдинам перерезать всех аристократов в городе. А их всего-то процентов пять от всего населения. Вы быстро справитесь, тем более на вашей стороне будут такие, как мы с этой мило скалящейся девицей. В наших руках магия, временно дарованная нам богами, потому мы и сумели перебить всех дворян не только на постоялом дворе, но и грохнуть этих придурков: старика-мага и дебила-офицера. А ещё мы спасли на постоялом дворе от расправы женщину с ребёнком. Их в своих игрищах использовали дворяне. Знаете их любимую игру, где они привязывают к чему-нибудь беззащитного простолюдина и стреляют в него, подсчитывая очки?

Судя по налившимся гневом лицам стражников, им была прекрасно известна такая игра.

Однако мне всё же пришлось немного воспользоваться «очарованием», чтобы зажечь в них пламя мщения, а то уж слишком сильно в них укоренилось почтение к дворянам. Так верный раб искренне любит свою плеть. Но сейчас они с благословения богов получили возможность вырвать эту плеть из руки хозяина и засунуть её ему по самые гланды.

Солдаты ринулись прочь, воинственно потрясая винтовками и выкрикивая «смерть дворянам». Но помчались они не абы куда, а к своим сотоварищам-стражникам, дабы подбить их на восстание.

Да и ещё кое-какие советы я им дал.

— Вот теперь я горжусь тобой, — заглянула мне в глаза Мия и иронично вытерла кончиком пальца несуществующую слезу, будто бы выкатившуюся из уголка глаза. — Создать такую бойню на ровном месте — это дорогого стоит.

— Я дал им шанс. Теперь пламя революции либо разгорится в пожар, либо его задуют как свечу. Но думаю, у них есть шанс свергнуть дворян, ведь у местных слабенькая магия. А мы пока под шумок обстряпаем все наши делишки.

Глава 13

Храм, на крыше которого нас должен был ждать Апофис, представлял собой простенькую четырёхугольную коробку из коричневых блоков с куполообразной крышей, обнесённой кованым парапетом. На нём играли блики раннего утра, быстро сменяющего ночь, словно само солнце жаждало застать момент, когда город охватит восстание.

А оно, похоже, действительно назревало…

Пока мы шли к храму, до наших ушей из разных частей города доносились выстрелы и яростные вопли, а где-то даже вспыхнули пожары, густой дым от которых тянулся к светлеющим небесам.

Оказывается, хватило одной спички, чтобы всё тут вспыхнуло как склад, набитый под завязку бочками с порохом. Видимо, дворяне уже вконец достали простолюдинов, раз те так быстро и дружно кинулись на аристократов.

— Гляди-ка, двери открыты, — проронила Мия, кивнув на бронзовые створки храма.

— Да ты что? Спасибо, что подсказала. А то я бы сам не понял.

Она фыркнула и совершенно по-девчачьи показала мне язык, после чего первой проскользнула внутрь.

Там нас встретил огромный зал с колоннами, поддерживающими потолок, такой же каменный, как и плиты пола. Холод от них выстуживал воздух, напитанный запахами благовоний и приторно-сладких фруктов. Последние гнили в медных плошках возле истуканов, изображающих богов хаоса.

— Ты гляди-ка, — удивился я, кивнув на плоды, — местные верующие, оказывается, цивилизованные. В качестве подношений уже просто используют какие-то фрукты. А раньше-то — отрубленные головы врагов и вырванные человеческие сердца. Ещё чуть-чуть — и они начнут ценить человеческую жизнь.

— Вряд ли, — скептически отмахнулась девица и взглядом нашла каменную лестницу, выглядывающую из арочного прохода.

Мы быстро поднялись по ней, не встретив никого на пути, и вышли на крышу.

Возле купола нас уже ждал Апофис, восседающий рядом с мешком. Поодаль, нервно расхаживая взад-вперёд, маячила Марена. Древний же стоял у парапета, сложив руки за спиной, и глядел на город, где уже полыхали боестолкновения.

— Вы нашли его⁈ — сразу же бросила на нас лихорадочный взгляд богиня, которая в последнее время начала проявлять непривычно много эмоций. Ну, для неё — много.

А ведь всего несколько дней назад она была холодной как лёд… да что там, как дохлый лёд. А теперь вполне могла бы выдать истерику и расколотить пару бокалов в приступе гнева. А всё моё благостное влияние. Вот как хорошо я воздействую на женщин — из холодных ледышек превращаю их почти в горячих испанских дам.

— Нет, не нашли, — ответил я и вывернул карманы, показывая, что не прячу в них Сварога.

— Значит, его нет в городе, — нахмурилась богиня смерти и глянула через парапет. — Ты знаешь, что там происходит? Почему вдруг начались сражения?

Мы с Мией синхронно отрицательно покачали головами, бойко затараторив:

— Нет, нет, не знаем.

— А у меня такое чувство, будто вы приложили к этому руку, — сузила живой глаз Марена.

— Да откуда такие мысли? — возмутился я. — Чуть что — сразу Локки! Мы с Мией только заглянули на постоялый двор да разбили пару тарелок, а ты сразу вон в чём нас подозреваешь.

— Ладно. Мне всё равно нет дела до этих смертных, — проронила она и с вопросом во взгляде уставилась на меня, явно ожидая, что я выдам какой-то дельный план по дальнейшим поискам Сварога.

— У нас только один путь, — начал я, оправдывая мысли Марены. — Придётся покинуть город и проверить ещё один небольшой порт. Ну, как порт — скорее деревушку с несколькими причалами. Ещё, правда, на острове есть несколько посёлков, их бы нам тоже неплохо проверить. Возможно, шторм унёс корабль со Сварогом куда-то в сторону. Тогда, конечно, нам бы и побережье осмотреть. Правда, это займёт какое-то время.

— А вот его-то у нас как раз и нет, — прошипела Марена. — Боги Хаоса в моём мире вряд ли будут сидеть сложа руки, когда узнают, что я так долго отсутствую.

— Тогда не будем рассусоливать! — решительно выдал я. — Возле храма стоит богатый дом с просторной конюшней. Уверен, что его хозяева поделятся с нами лошадьми и каретой. Так что хватит, Древний, любоваться пейзажем восходящего над морем солнца. Собирай щупальца в кулак и за мной!

Осьминогоголовый медленно повернулся ко мне, и в сумраке под его капюшоном блеснули равнодушные рыбьи глаза. Кажется, ему было настолько же плевать на мои остроты и подколы, как солнцу — на то, как его называют земляне, хоть звездой, хоть чем-то созвучным, но матерным.

— Поспешим! — быстро произнесла Марена и двинулась к лестнице.

Мы энергично пошли за ней. Ну, кроме дракончика — тот просто слетел с крыши и встретил нас уже у входа в храм.

— Вон тот, — указал я на большой кирпичный дом, окружённый двухметровым забором.

Однако стоило нам подойти, как из-за забора раздался грубый мужской голос:

— Ни шагу дальше, иначе я прикажу стрелять!

— Лучше не приказывай, а быстренько отдай нам своих лошадей с каретой и прячься в подвале, пока до тебя не добрались руки восставших! — крикнул я.

— Хрен до меня кто доберётся! Я сам всех порублю и перестреляю! Со мной тут двадцать человек!

— Ой, что-то я сильно в этом сомневаюсь, — ехидно произнесла Мия, уперев руку в крутое бедро. — Пусть хотя бы десять из них подадут голос.

— Сейчас подадут голос их винтовки! — выпалил тот угрожающе.

— С ними настоящий дракон, — донёсся из-за стены испуганный юношеский тенор.

— Заткнись! — рявкнул всё тот же мужчина, что вёл с нами переговоры.

— Ну, думаю, человек пять точно за стеной прячется, — заметил я, покосившись на смуглянку.

— У нас нет времени на всякие игрища, — процедила Марена и активировала «мёртвый ветер».

Из её тонких пальцев вылетел холодный, пронизывающий магический поток, ударивший в ворота из крепкого бруса, заставив их сгнить в местах, где крепились петли. Створки с грохотом рухнули во двор, вымощенный брусчаткой.

— Бежим! Это маги! — в ужасе взвизгнул всё тот же юношеский голос.

— Бежим! — подхватил его вопль чей-то простуженный бас.

Когда мы вошли во двор, там уже никого не оказалось — только дверь дома хлопнула.

Однако в следующий миг я заметил мужика, отчаянно тыкающего ключом в замочную скважину двери сарая. Видимо, он побежал не за остальными в дом, а к сараю, забыв, что дверь заперта. И теперь он от страха не мог попасть ключом в замок.

— Да ты не торопись, не торопись, — иронично сказал я ему, двинувшись мимо к конюшне. — И это… по поводу коней и кареты не переживай. Боги велели делиться.

В его перепуганных глазах на миг мелькнула мысль, что это какие-то совсем неправильные боги Хаоса, велящие делиться. А потом он глянул на Апофиса и ужас окончательно затопил его глаза. Он тоненько завыл и бросился прочь, выронив связку ключей.

Мужчина скрылся за домом, а мы вошли в конюшню и быстро впрягли шестёрку самых крепких лошадей в карету, украшенную посеребрёнными гербами.

— Да, на такой телеге сейчас немножко опасно разъезжать, — заметил я, покосившись на карету. — Но с другой стороны, времени от всего этого избавляться у нас нет. Дамы и господа, грузимся! А я, так и быть, побуду у вас кучером.

Я взобрался на козлы и тряхнул вожжами, когда Мия и Древний устроились внутри. Марена же уселась рядом со мной, успев облачиться в свои костяные доспехи.

Дракончик ждал нас снаружи, и ввиду его габаритов, ему предстояло поработать крыльями, а не проехаться с комфортом в карете.

— Пошли, залётные! — азартно бросил я лошадям, и те, громыхая копытами, вынесли карету со двора.

Мы помчались по кривым улочкам, а дракон полетел чуть впереди, разгоняя своим грозным видом оборванных горожан, настроенных к дворянам крайне недружелюбно. Кто-то даже пытался стрелять из окон, но наша магия надёжно оберегала нас от ранений. Да и меткость местных стрелков оставляла желать лучшего. Посему мы довольно быстро и без особых проблем пробирались по городу, который всё больше погружался в хаос междоусобной войны.

Тут и там сталкивались вооружённые группы, раздавались выстрелы, крики боли, а на мостовую лилась кровь. Горели дома, а дворян в лучших традициях бунта черни вешали прямо на столбах, либо прибивали к дверям собственных особняков.

И я испытал истинное наслаждение, когда на одном из столбов увидел повешенного Крыса — того самого взяточника, что недавно посещал временно реквизированный мной корабль.

— Награда нашла «героя», — удовлетворенно пробормотал я, глянув на его посиневшую морду с вывалившимся и распухшим языком.

— Собаке собачья смерть, — равнодушно бросила Марена и посмотрела вперёд, где появилась небольшая площадь, оглашаемая гомоном битвы нескольких сотен людей.

Там была такая мешанина, что оказалось невозможным понять, где одни, а где другие. Но обе стороны дрались отчаянно и жестоко.

На моих глазах вельможу в роскошном камзоле стащили с коня и пригвоздили к земле вилами. Тот забился в судорогах, хрипя и пуская изо рта потоки крови. Она ручьём потекла по земле, сливаясь с другими красными пятнами, в которых лежали десятки трупов. Некоторые были изуродованы так, будто их пропустили через камнедробилку.

Похоже, обезумевшие от ярости простолюдины вымещали накопленную годами, а то и десятилетиями, злобу даже на мёртвых аристократов. А те не собирались покорно умирать…

Пара магов из дворян, истекая кровью, швырнула в бегущих на них простолюдинов десяток смертоносных ледяных сосулек. Те прошили людей насквозь, так что в образовавшиеся дыры можно было увидеть, как забытый в этом хаосе старик с беззубым ртом раззявил его от ужаса, глядя на несущихся на него лошадей, тащивших за собой выпавших из седла всадников. Те уже походили на кровавые тряпки, но ещё бились о землю. Кони затоптали старика как тростинку, оставив его лежать на площади изломанной куклой.

— Да, знатная битва, — пробормотал я, дернув щекой. — Но путь к свободе всегда лежит через кровь и страдания.

— Городские ворота в той стороне, — проигнорировав мои слова, указала бледной рукой Марена на широкую улицу, вытекающую с площади.

Прямо у входа на неё кипело самое жаркое сражение. Ну ещё бы… Вряд ли мы бы выехали из города по спокойной улочке, застеленной цветами. Я же сам только что говорил про кровь и страдания.

— Надо прорываться, — пробормотал я, крепко держа вожжи. — Здесь все будут против нас.

И мои слова оказались правдой…

Толпа простолюдинов сразу рванула к нам, заметив дворянские гербы. Да и аристократы не отставали. Они решили отнять у нас карету и лошадей, чтобы обзавестись хоть каким-то транспортом. Пришлось отбиваться от всей этой кодлы.

Я вовсю тратил остатки своей маны, а Марена раз за разом выпускала «мёртвый ветер», косящий сразу по несколько нападающих.

Даже Мия стреляла из револьверов, высовываясь из окна кареты. А Древний с безразличием превращал смертных в невесомый прах, который подхватывал и разносил по округе ветер, пропитанный металлическим запахом крови.

— Восстание идёт на удивление кроваво и… сплочённо, — в какой-то миг прохрипела Марена, швырнув атрибут в парочку бродяг с самодельными луками. — Кажется, они готовились к этому давно. Уж больно много оружия у простолюдинов. Возможно, нам просто в очередной раз не повезло оказаться здесь именно в день восстания.

— Ага, — хмуро пробормотал я, не став говорить, что мимоходом поджёг фитиль восстания в лучших традициях Локи, славящегося такими проделками. — Вероятно, этот порабощённый Хаосом мир настроен к нам враждебно и постоянно подкидывает всякие проблемы, чувствуя, что мы, скажем так, инородные для него организмы. Знаешь, так человеческое тело пытается бороться с вирусом, стараясь убить его.

— Хм, какая интересная теория.

— А то, самому нравится, — улыбнулся я и с толикой тревоги посмотрел на показавшихся из проулка простолюдинов с луками и стрелами, обмотанными тряпками, пропитанными чем-то явно горючим.

И моя догадка подтвердилась, когда они подожгли их. А потом эти черти принялись посылать горящие стрелы в нашу сторону. Да так ловко, что им удалось поджечь карету.

Мне пришлось использовать атрибут «холод», чтобы сбить пламя. Карета после этого стала выглядеть совсем не ахти, но всё же скрипя, громыхая колёсами и испуская дым, вырвалась с площади и помчалась к воротам.

Те, к нашему счастью, оказались распахнутыми настежь. А возле них валялись убитые стражники и офицеры. Наши кони пронеслись прямо по ним, разбивая копытами черепа. Карета несколько раз подпрыгнула, переезжая трупы, брызнувшие под давлением кровью.

— Вот мы и выехали из города. Я бы такой поездке поставил максимум две звезды из пяти. А ты как считаешь?

Марена никак не ответила на мой вопрос. Она молча взглянула на ухабистую дорогу, стиснутую полями с пшеницей, поблёскивающей утренней росой в лучах светила, которое уже показалось над горизонтом.

Солнечный свет падал на покрытый джунглями холм, куда и вела дорога. Судя по всему, дальше она петляла через гору к другой оконечности острова, куда мы и направлялись.

И не только мы…

Город в спешке покидали сотни людей, но через другие ворота, однако все они в итоге оказывались на выбранной нами дороге, поскольку она была главной, а все второстепенные вливались в неё.

Потому мы очутились в конце мешанины из оборванных людей, скрипящих повозок, нагруженных скарбом, дворянских карет и всадников. Топот копыт, конское ржание, женский плач, стенания и проклятия оглашали густые джунгли, похожие на зелёный тоннель, через который и шла дорога.

Впрочем, все замолкали и в ужасе шарахались прочь, стоило им увидеть Апофиса, грозно идущего перед нашей каретой. Таким образом мы быстро двигались к началу этой процессии, объезжая кареты и телеги.

К сожалению, в какой-то миг мы упёрлись в пробку. У одной из телег сломалось колесо, и она перегородила дорогу. Впряжённая в неё полудохлая старая кляча с выпирающими рёбрами жалобно ржала, а согбенный старик с юной девицей, похожей на него чертами лица, пытались собрать пожитки, вывалившиеся из перекосившейся телеги.

— Убирай своё корыто с дороги, пока плетей не получил! — прорычал из окна кареты красный от ярости седоусый вельможа, грозя старику кулаком.

— Убирай, собака! — визгливо выпалила из другого окна то ли его молодая жена, то ли дочь.

Вся багровая от гнева, с припухшими от слёз глазами и душой, пожираемой отчаянием, злостью и непониманием того, как так вышло, что им, дворянам, чуть ли не в одном исподнем пришлось бежать из города из-за каких-то вшивых простолюдинов!

— Сейчас-сейчас, господа! Простите меня! Сжальтесь! — прохрипел старик и вместе с внучкой схватил клячу за вожжи.

Они потянули её к обочине, но старая лошадь не смогла утянуть с дороги скособочившуюся телегу на трёх колёсах. Она лишь жалобно ржала и крутила головой.

Казалось бы, что другие простолюдины могли бы помочь старику, но они шли мимо, с каким-то затаённым злорадством глядя на него. Дескать, хоть у кого-то дела идут хуже, чем у них.

— Папа, дай мне револьвер, я сейчас застрелю этого мерзкого выродка! Его уже и так заждались на том свете! — проверещала в карете девица, а затем открыла дверь и высунулась из нее с оружием в бледной тонкой руке, трясущейся от негодования.

Её голубые глаза на миловидном юном лице горели решимостью, белокурые волосы оказались спутанными, а измятое зелёное платье сидело криво, надетое впопыхах. Кажется, у неё из декольте даже выглядывала левая грудь.

— Помилуйте! — упал на колени старик, умоляюще сложив руки.

Его молодая родственница тоже грохнулась на колени и зарыдала, глядя на дворянку жалобными озерами глаз. А та, кажется, до того была объята эмоциями, что даже не понимала, что сделает лишь хуже, если убьет старика… кто тогда будет разбираться с телегой?

Глава 14

Марена равнодушно посмотрела на дворянку с револьвером, дуло которого дрожало, направленное в простолюдинов, умоляюще тянущих к аристократке руки.

— Помилуйте… помилуйте… — в унисон хрипели они, пока остальные простолюдины спешно обходили телегу по обочине, ломая кусты.

— Нет, сука, я не могу так, — пробормотал я и тут же накинул на себя иллюзию красавца-дворянина. — Не хнычьте! Сейчас помогу!

Мой голос привлёк внимание и простолюдинов, и девицы. Первые с надеждой уставились на меня, вторая же — сначала зло, будто я вмешался в её личное дело, но очень быстро девичий взгляд смягчился, и симпатия начала распускаться, как цветок на солнце.

Дворянка даже убрала револьвер и торопливо принялась приглаживать волосы. Краем глаза глянула на своё декольте, ойкнула и дёрнулась, заметив, что её грудь вместе с алым соском откровенно выглядывала наружу. Девица поспешно поправила платье и снова уставилась на меня.

Я же ловко соскочил с козел остановившейся кареты, за которой скромно уселся дракончик, и подошёл к телеге. Схватил её за заднюю часть, рассчитывая приподнять и помочь лошадёнке стянуть телегу на обочину.

— Да ничего у него не выйдет! — злобно прошипел из окна кареты разъярённый дворянин, высунув красную ряху, только отдалённо напоминавшую смазливую мордашку его дочки. — Ты глянь, какая тяжёлая! Бьюсь об заклад, хрен у него что получится!

Его дочь метнула на меня странный взгляд — то ли осуждение, то ли восхищение, а, скорее всего, просто любовалась, как у меня вздулись мышцы. А они действительно вздулись, потому что телега оказалась охренеть какой тяжёлой. Будто мешки в ней были набиты камнями, словно простолюдины решили вывезти из города свою хибару, разобранную на куски!

У меня аж лицо от напряжения чуть не перекосилось, но я всё же сохранил скучающее выражение. И со скрипом приподнял телегу. К счастью, заскрипела ось, а не моя спина.

— Сейчас, сейчас, господин! — затарахтел старик и снова дёрнул лошадь. И благодаря моей помощи та справилась. Мы всё-таки сумели убрать телегу с дороги.

— Боги! — с изумлением выдохнул краснорожий дворянин, выпучив зенки.

— Какой сильный… — протянула его дочка, уже явно оценивающе разглядывая и мои мышцы, и лицо, и богатую одежду, созданную иллюзией.

— Да я так же мог в молодости! — прошипел её отец, и его голубые зенки сверкнули завистью.

— Да конечно, — насмешливо бросила ему девица.

Тот скрипнул зубами и вперил в меня ненавистный взгляд, а потом таким же взором полоснул и простолюдинов. А те таращились на меня так, будто я не телегу поднял, а гору с места сдвинул.

У старика челюсть едва не хлопнулась на землю, а в глазах внучки полыхал такой восторг, словно я крутанул телегу на пальце, потом отсыпал им с дедом с барского плеча пару мешков золота и сделал ей предложение руки, сердца и всего остального, оказавшегося больше, чем у коня.

А девица, надо признать, была вполне себе ничего: по-крестьянски крепкая, с внушительной грудью и круглой мясистой попкой. Невысокая, но миловидная.

Я заметил, что старик уловил, куда именно у меня скользнул взгляд.

— Благодарю, благодарю вас, господин! — затараторил он, чуть ли не падая мне в ноги. — Вы спасли нас! Я человек бедный, и мне нечем отплатить, но… но я могу предложить вам в услужение свою внучку! Она… она полностью отработает наш долг за год или два!

При этих словах девица сразу же игриво стрельнула в меня глазами, а затем робко опустила взор, её щёки зарделись и даже к груди румянец спустился.

— Ага, спихнуть её на меня хочешь? — фыркнул я и скривил губы в усмешке. — Нет уж, спасибо. Я как-то без услужения обойдусь. У меня что, рук своих нет?

— Но как… как же… — начал заикаться дед, явно не понимая, как кто-то может отказаться от столь «щедрого дара».

Я лишь отмахнулся и направился к своей карете, успев заметить, как глаза девицы наполнились отчаянным разочарованием. Она даже прикусила нижнюю губу, будто у неё только что отняли надежду на богатую жизнь.

Зато другая смертная — та самая, что всё время выныривала из кареты, — довольно усмехнулась, увидев, как я отказался от «щедрой награды» старика. Дворянка ещё и улыбнулась мне, а потом скосила глаза на собственную грудь, прикидывая: не приоткрыть ли её снова, чтобы уж наверняка.

А вот её отец подозрительно сощурил зенки и пробурчал, кивнув на мою карету:

— Узнаю герб, но не вас. Вы родственник Тюленевых?

— Предпочитаю держать своё имя инкогнито, — лениво произнёс я, добавив в голос чуточку таинственности и подмигнув его дочке. Ещё и расправил плечи да вскинул голову так, чтоб казаться минимум князем, скрытно путешествующим.

Девица ещё больше расцвела, теперь уже совершенно открыто обещающе глядя на меня — мол, только свистни, и мигом перескочу из одной кареты в другую. Правда, её слегка смущала Марена, восседавшая на козлах в костяных доспехах, но, похоже, дворянка воспринимала её, как мою телохранительницу-мутантку.

— Ты ведёшь себя как распутная девка! — зло прошипел отец, дёрнул дочку за руку и втянул обратно в карету. А на меня посмотрел уже вовсе недружелюбно и язвительно выдал, брезгливо вздёрнув нос: — А что же вы, такой сильный и могучий, драпанули из города, когда его нужно было защищать от мерзких простолюдинов? Эти твари, словно опарыши на дерьме, вдруг взбунтовались. А вы… сбежали?

Простолюдины тоже вопрошающе покосились на меня, дескать, что же ты и правда такой молодец-удалец, а сам убежал?

Я вскочил на козлы и спокойно произнёс:

— Нет, господа. Я не сбежал, а спешу в другие города, чтобы и там поднять восстание.

Сразу же наступила тишина. Простолюдины переглянулись, растерянно таращась на меня. Дворянин приподнял брови, дочка в карете умолкла и даже перестала шипеть. А я тряхнул вожжами и под их ошарашенное молчание покатил дальше.

Мы без помех миновали «траурную» процессию, медленно тянущуюся к другому городу в поисках пристанища. И вскоре наша карета уже в одиночестве подпрыгивала на ухабах дороги, петляющей сквозь влажные джунгли, густо пахнущие перегноем и жирной землёй.

— А ты умеешь общаться со смертными, — с толикой насмешки произнесла вдруг богиня смерти, словно ей надоело молча слушать перекличку ярких попугаев, то и дело мелькающих под переплетёнными ветвями громадных деревьев.

— Ага, это называется работа с клиентами. К тому же я бог дипломатии, как тут не поговорить-то?

— Скоро представится ещё возможность поговорить. Вполне допускаю, даже с разбойниками. Как думаешь, они есть в этом лесу?

— Да наверняка. Учитывая то, как дворяне обращаются с простолюдинами, самые отчаянные из них, скорее всего, сбиваются в шайки и уходят в леса, чтобы потом тормозить всех на большой дороге. Велик шанс, что и наша карета привлечёт их внимание. Хоть она и потрёпанная, но выглядит довольно богато. Ну, только если вид Апофиса их не испугает. Или твой.

Марена мрачно посмотрела на меня живым глазом и буркнула:

— Сочту за комплимент.

— А это комплимент и был, ведь красота — страшная сила, — с улыбкой сказал я и поглядел на понуро опустивших головы лошадей. — Слушай, надо бы сделать привал, а то наши коняшки совсем уже сомлели. Им бы хоть попить да травки пощипать.

— Угу, — согласилась богиня смерти. — Давай искать место для привала. Но долго рассусоливать не будем. У нас нет времени.

Я кивнул и принялся внимательно смотреть по сторонам, выискивая подходящую полянку. Но та всё не показывалась и не показывалась. Солнце за листвой уже приближалось к полудню. И лишь тогда мы добрались до небольшой поляны с изумрудной травой и следами костров, оставленных предыдущими путниками. Рядом весело журчал ручеёк, совсем небольшой, но нам хватило, чтобы и самим напиться, и напоить уставших коней.

— Сейчас бы поесть, — мечтательно протянула Мия и выразительно погладила подтянутый животик, скрытый мундиром.

— Ну так иди и налови себе мышей или червей, чем ты там питаешься… — презрительно бросила Марена, не забыв старую обиду.

Смуглянка, к счастью, не стала ерепениться и промолчала. Возможно, она всё-таки не такая пропащая, как мне казалось, и начала понимать, что тягаться с Мареной ей бессмысленно. Но глаза её всё же блеснули, она явно запоминала каждую колкость богини смерти.

— Да, поесть бы не мешало, — повторил я за Мией, глядя, как распряжённые кони щиплют траву.

— Я могу слетать на охоту, — вызвался Апофис. — Мигом обернусь, поймаю какую-нибудь животину и притащу. Вы только костёр разожгите.

— Ты хочешь её пожарить? — удивлённо спросила Мия.

— А ты предпочитаешь сырое? — тут же ехидно вставила Марена.

— Ну, если хотите, не разжигайте, я же о вас забочусь, — буркнул дракончик, выгнув шею. — Я-то и сырое съем.

— Мия, будь так любезна, разожги костёр. Спички ведь у тебя были, — сказал я.

Девица кивнула и ногами расшвыряла остатки давнего костра, освобождая место под новый.

А я принялся ломать ветки, да и от кареты кое-что оторвал, ведь деревья в джунглях всё же оказались чересчур влажными для разведения костра.

Апофис же взмахнул крыльями и устремился в яркую небесную синему с барашками белых облаков. Он быстро скрылся с глаз долой, и, надеюсь, вернётся с чем-нибудь мясистым и жирненьким.

— Какие дерьмовые спички, — пробормотала Мия, сидя на корточках возле шалашика из веточек, под которыми лежала смятая бумажная брошюра, найденная в карете. Она уже четвёртую спичку не смогла зажечь.

— Дай сюда! — не выдержал я и подошёл к ней.

Та с высокомерной физиономией едва не швырнула мне коробок, глядя так, будто у меня получится ещё хуже. Но я с первой же спички разжёг костёр.

— Тебе просто повезло, — буркнула она и принялась подкидывать ветки.

Я отошёл к карете, проверяя её целостность, а то вдруг развалиться по пути.

Мия же продолжала колдовать над огнём. Получалось у неё, мягко говоря, так себе: она пару раз чуть не затушила его, вся перемазалась пеплом и изматерилась.

Но когда смуглянка наконец развела полноценное пламя, то посмотрела на меня с гордостью, как Прометей из легенды, впервые принёсший людям огонь.

Я, чтобы вдохновить её, показал большой палец.

Девица тут же довольно улыбнулась и снова принялась хлопотать вокруг костра, подбрасывая ветки. Только делала она это так, чтобы её аппетитная задница, обтянутая тканью, была обращена ко мне. А если не выходило, Мия становилась другим концом и нагибалась так, чтобы под рубашкой виднелась её соблазнительная грудь: не откровенно голая, но достаточно открытая, дабы завлекать и манить.

Кажется, она всерьёз решила соблазнить меня, чтобы потом в постели самодовольно заявить: «Я же говорила, что ты окажешься в моей кровати». Вот только хрен у неё хоть что-то выйдет. Образ Огневой частенько посещал меня. И мне совсем не хотелось менять её на эту взбалмошную особу с острым язычком и гнусным характером. Впрочем, признаю, что нечто завлекающее в ней всё-таки есть…

Вздохнув, я отвернулся, чтобы лишний раз не смотреть на её притягательный зад, и наткнулся взглядом на Древнего. Тот всё также в плаще и с капюшоном на голове внимательно смотрел на дерево, покрытое мхом и жёлтыми плесневелыми пятнами.

Что это он там рассматривает? Меня аж любопытство проняло. Вдруг без меня сейчас откроет все тайны этой гребанной вселенной?

Неслышно ступая по мягкой траве, я подкрался к осьминогоголовому и глянул через его плечо на ствол дерева. Там, к сожалению, не оказалось тайных знаков, что могли бы раскрыть мне сокровенные законы мироздания. Вместо них по коре, огибая наросты, похожие на оплывшие жирные носы, шествовала процессия удивительно крупных муравьёв, каждый размером с половину пальца. Пятеро тащили шестого, опутанного паутиной, выделяемой этими же созданиями.

— Он похож на меня, — вдруг произнёс Древний, не поворачивая головы.

— Кто именно? Ствол, мох или тот муравьишка, которого тащат свои же? Хотя можешь не уточнять, я уже понял, что муравьишка.

— Вот примерно так же и меня поместили в саркофаг, — спокойно сказал он. — Возможно, тебе любопытно узнать, что в них лежат только те, кто оказался за бортом нашего общества. Те, кто в него не вписался. И это необязательно преступники, вроде убийц и воров.

— Ты хочешь отомстить? — серьёзно спросил я, чувствуя, что осьминогоголового можно вывести на откровение.

— Нет. Я просто хочу вернуться. Вернуться к своей расе.

— А куда конкретно ты собрался возвращаться?

— Я бы мог объяснить, но лучше показать.

— О нет, нет, нет, можешь не показывать. Никуда я с тобой не пойду. Попытайся объяснить. Я сообразительный, глядишь — и пойму.

Древний помолчал и сказал:

— Это настоящий мир, а всё вот это, — он обвёл рукой джунгли и кусты, где порыкивал какой-то мелкий зверь, — лишь отражение истинной реальности.

— Опять двадцать пять, — пробурчал я и громче добавил: — Так зачем тебе нужен я?

— Мне требуется помощник, который будет контролировать процесс перехода между мирами. Тот, кто не предаст. Верный, сообразительный и надёжный. И ты, на мой взгляд, обладаешь всеми этими качествами.

— Да, я такой.

— А ещё я хочу, чтобы ты научил меня состраданию, — произнёс он и повернул ко мне голову, попутно схватив двумя перепончатыми пальцами муравья, опутанного паутиной.

Древний легко разорвал путы и вернул насекомое на ствол, но уже гораздо выше того места, где его тащили собратья.

— С состраданием главное не переборщить. А то тебя потом даже куры раком ставить будут, — дал я первый урок, подумав, что именно из-за отсутствия сострадания Древнего и могли выпнуть из его общины осьминоголовых.

Да, скорее всего, всё так и было. Иначе на кой хрен ему учиться состраданию? У него же есть дела и поважнее. Значит, подобное обучение он ставит чуть ли не на самое первое место.

— Я видел, как та смертная насмехалась над тобой, когда ты помогал представителям её расы, — сказал Древний, глянув на Мию, злобно дующую на чёлку, падающую ей на глаза. Она бы убрала её руками, но те были перепачканы землёй и сажей. — Я был кем-то вроде неё. А теперь остался без соплеменников.

— А Древние, получается, самые первые существа во вселенной?

Осьминогоголовый вдруг затрясся, а его щупальца на лице принялись извиваться. И я сперва подумал, что его хватил какой-то припадок, а потом смекнул, что он, кажется, так смеётся.

Охренеть, я, конечно, комедиант, раз сумел рассмешить такое существо.

А тот, вроде как отсмеявшись, проронил:

— Нет, до нас было множество разумных существ, и все они ушли, достигнув определённой точки коллективного развития. Когда-нибудь и таких смертных, как та самка Мия, будут называть Древними, ежели они не уничтожат друг друга, идя по пути развития. А так нынешние люди имеют все шансы сделать разумных существ, которые будут считать их богами…

Хм. Интересная мысль. Надо будет её обдумать, но чуть попозже, а пока стоит встретить гостей. Они уже совсем рядом.

Буквально спустя пару секунд из джунглей с профессионализмом настоящих ассасинов вышли люди. Даже язык не поворачивался назвать их разбойниками — это были не просто оборванцы с ножами. Нет! Перед нами стояла элита грабительского ремесла, защитившая дипломы по этому искусству!

Пятнадцать человек, двигающихся слаженно, как стая. В их руках находились не самопальные обрезы, а новенькие блестящие револьверы. А на плечах красовалось не рваньё, а домотканые рубахи и кожаные жилетки. Лица же были решительными, загорелыми и покрытыми капельками пота. Тропики ведь, мать их ети! И в глазах их хрен отыщешь хоть намёк на преклонение перед дворянами или робость. Нет, это были матёрые душегубы, организованные как военный отряд.

И нас они не посчитали достойными противниками. Поскольку эти двуногие звери даже не посчитали нужным оставить кого-то в кустах в засаде.

И опять же, стрелять из засады они не стали. А зачем? Их было почти в четыре раза больше, чем нас. Грабители были уверены, что легко одолеют нас, даже если мы окажемся магами.

Но я-то знал, что всё будет иначе. Они ошиблись даже с тем, что посчитали, будто застали нас врасплох. Я услышал подозрительный шорох в листве ещё с полминуты назад. Просто не стал реагировать. Не люблю бегать за одиночными крысами по джунглям. Пусть вылезают все разом — сразу и лягут.

А если бы они заметили Апофиса, то и вовсе не вылезли бы. Значит, дракончик не попался им на глаза. Видимо, они отыскали нас уже после того, как он улетел.

Глава 15

Среди вышедших на поляну людей выделялся рослый лысый мужчина с волчьей усмешкой, распоровшей покрытое шрамами суровое лицо.

— Где ваша охрана? И что произошло с каретой? Почему в ней дыры от пуль и торчат стрелы? Да ещё она кое-где обуглена, — требовательно изрёк он, не спуская с нас колючих глаз, в которых не было места жалости. — На вас напали?

— Ага, — честно ответил я, понимая, что до лиходеев пока не дошла информация о том, что произошло в городе. — Напали, и не раз. И вы теперь пожалеете нас, дадите еды, воды и проводите?

Выстрел разорвал воздух, спугнув птиц. Те в ужасе полетели прочь, отчаянно хлопая крыльями, а пуля выбила фонтанчик земли между моими ступнями.

— Вопросы здесь задаю я, — угрожающе выхаркнул выстреливший лысый, не став скатываться в банальные оскорбления. Хотя его фраза всё-таки и была банальной.

— Буду говорить утвердительными предложениями, — иронично выдал я, бесстрашно сложив руки на груди.

— Смелый? — криво улыбнулся тот. — Все вы, дворяне, сперва такие, а потом скулите как побитые псы, забыв и про честь, и про десятки благородных предков, стоит только выдрать вам зубы ржавыми клещами или загнать иголки под ногти.

— Вам явно нужно сменить стоматолога и мастера по ноготкам.

Мия испустила смешок, хотя даже не знала, о ком я говорю.

— Ты мне нравишься. Мы ещё с тобой поговорим один на один, — многообещающе оскалился лысый и следом перевёл взгляд на Мию: — Вытащи-ка свои стволы из кобуры и брось их на траву. И ты, одноглазая в доспехах, швырни меч прямо на землю.

Живой глаз богини смерти налился ледяным гневом, а губы сжались до белесой изломанной линии. Зубы скрипнули, а рука легла на эфес клинка.

— И медленно, медленно вытаскивай, да не зыркай так, тварь, — вдруг прогрохотала мужеподобная бабища с короткими волосами и сломанным носом на круглом лице. — Ты не в своём поместье, гадина. А мы тебе не забитая челядь. Сейчас глазик тебе вырежу — и будешь, сучка, знать, как на людей глядеть. Оба глаза будут мёртвыми! Гы-гы.

— Как некульту-у-урно… — протянул я, почесав верхнюю губу под носом.

— Руки держи на виду и не двигайся! — рявкнула та же бабища и наставила на меня револьвер. Причём прямо в район моего достоинства.

— Да просто усы зачесались, — невинно сказал я. — У тебя такого не бывает?

Мия снова весело улыбнулась, глядя на побагровевшую бабу, у которой и правда росли усики. И даже среди соратников той кто-то гоготнул.

— Молчать! — рявкнул лысый, заиграв желваками. — А ты, хрен в плаще, сними капюшон!

— Тебе не понравится то, что ты увидишь, — усмехнулся я, покосившись на Древнего, к кому и обращался мужчина.

— Сука, ты меня достал! — яростно выпалил лысый и нажал на спусковой крючок.

— На то и был расчёт, — холодно проронил я одновременно с металлическим звуком, раздавшимся в тот миг, когда пуля прошила мой плащ и ударилась о «золотой доспех».

Правда, «лесники» его не увидели, поскольку я всё время поддерживал на себе иллюзию дворянина, хотя это и было сложно в условиях нехватки маны.

— Урод, ты чего не помер⁈ — обомлела бабища, распахнув желтозубый рот.

— Дура тупая, это маг, а ты сказала, что среди них нет владеющих магией! — разъярённо выпалил кто-то из людей.

Лысый разлепил губы, явно желая приказать своим подчинённым атаковать нас, но я оказался быстрее. Активировал «телекинез» и выхватил им из земли камень. Тот со свистом впечатался прямо в рот лысому, выбив с хрустом зубы, и, вырвавшись чуть ниже затылка, проделал в голове козла сквозную дыру. Капли крови блеснули в солнечных лучах и упали на траву вместе с осколками черепа и клочками кожи. А сам лысый под ошарашенные вздохи его людей замертво грохнулся на спину, раскинув руки.

— Пора бы и вам сдохнуть! — прорычал я и активировал «телепортацию», принявшись скакать от одного бандита к другому.

Те в ужасе начали палить в меня из револьверов, разбегаясь во все стороны. Но и в них полетели пули, ведь Мия воспользовалась ситуацией. Она перекатилась под карету и оттуда стала шмалять по врагам из пары своих револьверов.

Марена же применила «мёртвый ветер», превращая плоть людей в горстки невесомого праха. Кости же с глухим стуком падали на траву.

Древний тоже подключился к сражению. Он начал посылать в людей почти прозрачные сгустки магии, которые взрывали мозг прямо внутри черепной коробки. У бандитов вылетали глаза, а следом из глазниц текла густая смесь из крови и мозга, будто перемолотого в черепе блендером.

Однако тварям всё-таки удалось несколько раз попасть в нас. Две пули чиркнули по броне Марены, но не причинили ей никакого вреда. В меня тоже попали, но «золотой доспех» выдержал.

А я, в свою очередь, телепортировался к одному удачливому стрелку и несколько раз воткнул ему в шею подобранный на земле острый сучок. Дерево пробило плоть, и из раны вырвался фонтан крови, окатив моё лицо.

Швырнув труп на траву, я посмотрел вслед парочке, улепётывающей в чащу, — это был остаток от отряда, вышедшего на поляну.

— Догони их. Одного убей, а другую приведи, — велел я и метнул в сумрак леса артефакт, в котором находилась Тахрир.

Та выскользнула из него чёрным туманным облаком и приняла привычное обличье чернокожей обнажённой женщины с когтями, а затем с немыслимой для смертных скоростью устремилась за беглецами.

Жизнь мужчины закончилась буквально через десяток секунд. Он лишь успел вскрикнуть от ужаса, после чего джунгли снова погрузились в тишину.

Правда, спустя миг раздались вопли той самой бабищи. Тахрир сбила её с ног и обезоружила, а потом, несмотря на кажущуюся хрупкость, без труда потащила женщину за спутанные волосы.

Та извивалась и рычала, как дикий зверь, а встретившись со мной взглядом, яростно выпалила:

— Ты не посмеешь тронуть меня! За меня отомстят! Тебя уничтожат, кем бы ты ни был, тварь! Даже не смей прикасаться ко мне!

— Да? И кто же меня уничтожит? — лениво приподнял я бровь, проявив искреннее любопытство. — Такие же, как ты, лесные дебилы?

— Нет, ты не понимаешь, кто стоит за нами! Они могущественны и сильны! Они вскроют тебе горло и обагрят кровью руки!

— Ну, звучит как-то не страшно, а скорее как тост в детском садике, — усмехнулся я и сверху вниз посмотрел на бабищу, когда Тахрир бросила её к моим ногам на краю поляны. Сама стражница осталась в тени деревьев, поскольку солнечный свет вредил ей.

— Вы все умрёте! Сдохнете, если не отпустите меня! — прорычала женщина, чуть приподнявшись на локтях и глядя то на Древнего, то на Мию, то на Марену, окруживших её.

— Что-то я тебе не верю, — иронично улыбнулась смуглянка и с деланым безразличием сунула в барабан револьвера патроны. — Догадываешься, для кого я заряжаю оружие?

Пленница оскалила крупные зубы и выпалила, брызгая слюной:

— Для себя, дура тупая! Если ты меня не отпустишь, то тебе лучше застрелиться!

— Ну, давайте перейдём к пыткам, — азартно произнесла смуглянка, блеснув глазами. — Вам ведь тоже любопытно, о ком она говорит.

Мия наставила револьвер на ляжку женщины и вопросительно посмотрела на меня, спрашивая разрешение.

Хм, моя воспитательная работа дала свои плоды.

— Стреляй, — позволил я, попутно стерев с неприятно липкого лица подсыхающую кровь, стягивающую кожу:

— Кричи, дурочка, — саркастично бросила Мия пленнице и выстрелила.

Пуля вошла в ногу женщине, и та дёрнулась, заорав благим матом. Затем она зажала толстой ладонью хлынувшую из раны кровь и принялась грязно сквернословить.

— Следующую пулю в колено или в локоть? — спросила у меня Мия.

— Давай в колено, чтобы уж точно не убежала.

— Нет-нет-нет! — тут же захрипела женщина, быстро бледнея от страха. Видимо, она поняла, что никому нет дела до её угроз. — Я всё вам расскажу! Всё расскажу! Только отпустите меня!

— Ты нам и так всё расскажешь. Но мы тебя не отпустим, а лишь наградим быстрой смертью, — холодно выдохнула Марена, мстительно сощурив живой глаз.

Кажется, богиню чрезвычайно задело, что бабища оскорбляла её.

— За меня могут дать выкуп, — застрекотала женщина, облизывая трясущиеся губы. — Мы служим графу Озерову. Он владеет несколькими островами недалеко отсюда и послал нас сюда, чтобы мы притворялись разбойниками и чинили на дорогах непотребство, дабы торговля графа Акулова окончательно встала.

— А-а-а, подлые интриги аристократов? Прекрасно, — усмехнулся я, смекнув, откуда у них хорошее оружие и одежда. — А не видела ли ты странных людей на побережье, в джунглях? Или, может быть, слышала что-то о свежем кораблекрушении? Или хотя бы в море неподалёку отсюда заметила корабль?

— Нет, ничего такого я не знаю, — покрутила она головой, даже не понимая, зачем я это спрашиваю. Всё её естество было настроено лишь на одно — спастись. И часть её мозга ухватилась за мысль, что выкуп, возможно, поможет ей сохранить шкуру.

— Ну, раз не видела, тогда ход переходит к госпоже Марене, — посмотрел я на богиню смерти.

Та без всякой жалости выхватила из ножен клинок и взмахнула им под дикий вопль женщины, перерубив ей шею. Голова с раззявленным ртом упала на траву, а тело расслабленно вытянулось.

Древний посмотрел на меня, потом на труп и спросил:

— А как же сострадание?

— Не в этом случае. Она получила по заслугам. За неё нельзя было вступаться. Эта женщина без зазрения совести запытала бы и меня, и тебя, и милого котёнка, — проговорил я, дав осьминогоголовому второй урок.

— Понятно, — протянул тот, пошевелив щупальцем. — Не каждый заслуживает сострадания.

— Вот-вот, — проронил я и посмотрел в небеса.

Там появилась точка, быстро увеличивающаяся в размерах и принимающая облик Апофиса с каким-то оленем в зубах.

— Вот и наш роскошный обед. Как вовремя, а то у меня после хорошей кровавой схватки всегда просыпается зверский аппетит, — улыбнулся я и приказал Мие: — Иди подготовь угли.

Смуглянка кинулась к почти прогоревшему костру, а я успокоил лошадей, напуганных стрельбой. И никто, абсолютно никто не посчитал нужным убрать с глаз долой трупы. Видать, они никому не портили аппетит. Даже Апофис не счёл нужным их трогать. Он только с завистью заявил, что мы здесь развлекались без него, после чего принялся наблюдать за тем, как я ловко свежую оленя с прокушенной шеей.

Признаться, из оленя вышел на удивление неплохой шашлык, несмотря на то что у нас не было приправ. Наверное, свежий воздух и прошедшая схватка действительно добавили нам аппетита. Даже Марена изволила откушать пару кусочков, совсем не обращая внимания на треск человеческой плоти, раздающийся в джунглях, где пировала Тахрир.

Только Древний ничего не съел, даже не понюхал. Похоже, он то ли святым духом питается, то ли солнечной энергией, а может, исходящими от меня флюидами благочестия.

В любом случае в карету он залез с пустым желудком. А уже за ним внутрь забралась Марена.

Мие пришлось сесть подле меня на козлы, чтобы не находиться с богиней смерти в закрытом пространстве. Ведь подобный рискованный шаг мог закончиться кончиной смуглянки. Она прекрасно понимала, что злопамятная Марена не простила её.

— Пошли, залётные! — бросил я отдохнувшим лошадям, схватив поводья и сунув в карман артефакт с Тахрир.

Те зашлёпали копытами по раскисшей почве, потащив за собой карету. И стоит сказать, что предстоящий путь грозил стать для нашего транспорта последним. Уж больно жалобно карета скрипела.

А уж когда дорога пошла в гору, став более каменистой, карета и вовсе чуть ли не стонала на каждой кочке. Мягкая земля пропала, как и джунгли, а возникшие горы обещали более суровую дорогу.

— А здесь не так жарко, и проклятая влажность пропала вместе с грёбаными насекомыми, так и норовящими заползти во все мои отверстия, — внезапно проговорила Мия, когда мы ехали по горному ущелью.

— Скоро снова придётся спускаться в джунгли, — вздохнул я, внимательно глядя на склоны. Не сбросит ли кто-то нам на головы здоровенный валун? А то уж больно подходящее для засады место.

— Послушай, а если Сварог где-то в джунглях, то как мы его найдём?

— С трудом. Это как искать соломинку в стоге иголок.

Девушка испустила мягкий грудной смешок, показывая, что оценила, как я ловко переделал на свой лад давно всем известную поговорку.

— А ты не такой, как другие боги, — с улыбкой заявила смуглянка и зябко повела плечами, почувствовав пронёсшийся по ущелью прохладный порыв ветра.

— Предпочитаю следовать своим путём, — проронил я, ощутив, как девица прижалась ко мне упругим бедром.

Она виновато посмотрела на меня, дескать, просто холодно, вот и придвинулась.

— Это правильно, лучше быть личностью, чем безликой массой, — похвалила меня Мия и аккуратно убрала травинку, прилипшую к моему виску после того, как я отмыл лицо от крови в ручье на полянке. — А вообще, конечно, боги — удивительные существа. Они настолько выше простых смертных, что их даже не стоит сравнивать. К богам даже не применима человеческая мораль. Боги по своему усмотрению могут карать, миловать и с кем хотят удовлетворять свои потребности. Любые. Им даже не надо хранить кому-то верность, как обычным ссаным, забитым смертным мужчинам. Настоящий бог переспит с какой-нибудь женщиной и тут же забудет об этом. Думаю, он в любой момент может найти пять минут, чтобы…

— Не старайся. Ничего у тебя не получится, — с ухмылкой оборвал я разливающуюся соловьём Мию, активно размахивающую руками.

У неё из-за этого аж пуговица на рубашке расстегнулась, обнажив две трети смуглой груди, призывно подрагивающей в такт карете, подскакивающей на мелких кочках. Да ещё Мия покусывала губы, чтобы те стали выглядеть более пухлыми, сочными и зовущими.

— Что не получится? — удивлённо пробормотала смуглянка, невинно захлопав длинными ресницами.

— Тебе не удастся меня соблазнить. И сиськи свои спрячь, а то продует.

Мия ещё мгновение простодушно на меня глядела, а затем в её глазах начал нарастать чёрный гнев.

Она сощурилась, черты её лица заострились, а изо рта вылетело рассерженное шипение:

— Ты или импотент, или мужеложец, или идиот-однолюб! Ой…

Её «ой» вырвалось в тот миг, когда она осознала, что на эмоциях перегнула палку. Ну какой бог такое стерпит? Вот и я не стерпел — одним движением спихнул её с козел.

Мия вскрикнула и шлёпнулась на рыхлую землю, за годы скатившуюся в ущелье по склону. Только её стройные ножки мелькнули, а рубашка на груди совсем распахнулась, обнажив внушительное сокровище смуглянки.

Однако стоит признать, Мия приземлилась очень ловко, на все четыре конечности, прям как кошка.

— Локки, а давай её сразу и прибьём⁈ — азартно предложила Марена, высунув голову из кареты.

Вряд ли она слышала, о чём мы говорили с Мией, но вид той на куче земли намекнул ей, что она там оказалась не без моей помощи.

— Посмотрим, — туманно ответил я и тряхнул вожжами, чтобы лошади пошли побыстрее.

Они активнее потащили карету, косясь на дракончика, патрулирующего небеса.

Мия же, что-то злобно пробурчав под нос, встала на ноги, отряхнулась и застегнула рубашку на все пуговицы, а потом неторопливо пошла позади кареты.

Видимо, она ожидала, что я остановлю транспорт, но у меня и в мыслях не было так делать. Потому расстояние между нами всё увеличивалось и увеличивалось.

В какой-то миг Мия сжала руки в кулаки и побежала за каретой. Догнала её и вскочила на запятки — небольшую площадку, предназначенную для лакея. На меня девица не смотрела, а глядела в сторону.

Вижу, мои уроки воспитания продолжаются. И непонятно, когда я из стервы сделаю человека. Да и нужно ли мне это?

Глава 16

Вечерний сумрак заглядывал в роскошную спальню с чучелами животных, ворсистым мягким ковром, резной мебелью и громадной кроватью с изголовьем из дорогого красного дерева.

На этом ложе среди шелковых простыней и подушек резвились трое: две хохочущие юные дворяночки с аппетитными формами и помолодевший император. Его глаза светились от возбуждения, а подтянутое тело лоснилось от пота.

В какой-то миг монарх схватил с прикроватной тумбы бокал с вином и жадно залпом осушил его.

И тут вдруг раздался деликатный стук в дверь.

— Кого там ещё боги хаоса принесли? — недовольно бросил император, глянув в сторону двери сквозь полусумрак, царящий в спальне.

— Ваше Императорское Величество, срочное донесение, — донёсся голос из-за двери.

Монарх недовольно скрипнул зубами и посмотрел на посмеивающихся девиц, тянущих к нему ласковые руки. Но в нём всё же взял верх прагматичный государь, а не похоть.

— Прячьтесь, — с усмешкой приказал девушкам император и приподнял одеяло.

Те со смешками забрались под него, а он лёг между ними и накрыл всех, после чего повелительно бросил:

— Входи!

Дверь тут же открылась, и в спальню вошёл седовласый мужчина в мундире, расшитом серебряными нитями. Он без удивления или осуждения посмотрел на императора, конечно же, заметив холмы, тихонько посмеивающиеся по сторонам от него, и выхолощенным голосом царедворца проговорил:

— Слух подтвердился, Ваше Императорское Величество. Бог Хаоса, Тир Ткач Реальности, снова собирает армию. Причём не просто войска, а орду из зверолюдов, подвергшихся трансформации. Нам удалось выяснить, что они в несколько раз сильнее обычных хаоситов. Буквально только что пришло донесение: двое таких новых зверолюдов начисто разгромили отряд наших всадников числом пятьдесят человек, среди коих было двое довольно сильных магов.

— Вот оно что… — пробормотал монарх, мигом посерьёзнев.

Помедлив, он встал с кровати, нисколько не смущаясь наготы, и бросил девушкам, высунувшим головы из-под одеяла:

— На сегодня вы свободны.

Те тоже приняли серьёзный вид и шустро покинули кровать. Быстро накинули халатики и как две мышки тихо исчезли за небольшой потайной дверью в стене.

— Так, и каковы выводы? — спросил император у царедворца, который тактично отвернулся, чтобы не видеть голые попки девушек.

— Выводы неутешительные. Вероятнее всего, нам снова придётся вступить в бой. Аналитики считают, что Тир ударит именно по нам. Наши силы сейчас обескровлены. Тиру незачем идти в сторону территорий, захваченных Британской империей и другими государствами, соседствующими с Пустошью.

— Что ж… — мрачно пробормотал государь, сдвинув брови. — Кажется, война для нас продолжается.

Карета, всё так же поскрипывая, катилась по узким дорогам, петляющим между возвышающимися горными отрогами.

А Мия продолжала стоять на запятках, хотя её лицо всё больше и больше морщилось от усталости. Она пару раз даже будто пританцовывала, чтобы размять конечности. А я лишь удовлетворённо улыбался.

— Наказание продолжается, — прошептал я и вздрогнул, когда внутри кареты раздался резкий возглас, словно Марена села задницей на гвоздь, пропоровший обшивку сиденья.

— Я его чувствую! — спустя миг членораздельно воскликнула она во весь голос.

— Даже боюсь предположить, что именно. Неужто Древний нашёл в себе силы совокупиться с этой… этой?.. — скабрезно проговорила Мия так, чтобы её мог услышать лишь я, но не богиня.

А та вдруг распахнула дверь кареты и высунулась наружу.

— Я его чувствую! Сварог неподалёку. Там! — она указала рукой на противоположную сторону ущелья, через которое вёл ненадёжный бревенчатый мост, а внизу грохотала бурная горная река. — Быстрее! Быстрее! Кажется, он становится слабее! Умирает!

— Пошли! — взволнованно тряхнул я вожжами, и лошадки встрепенулись.

Они нехотя начали набирать скорость, таща за собой карету. А та уже совсем жалобно скрипела, грозя развалиться. Однако пришлось рисковать. Нельзя дать телу Сварога умереть! Иначе… иначе… Ох, даже думать об этом не хочется.

— Брёвна совсем трухлявые! — закричала с запяток Мия, с ужасом глядя на мост. — Они не выдержат! Апофис, миленький, ты не можешь поднять карету и перенести её на ту сторону⁈

— Нет, — отрицательно покачал головой дракончик, который настолько устал, что его крыльям и собственное тело было в тягость.

— Не бздеть! У нас нет другого пути! — выдал я сквозь зубы и направил лошадей прямо на мост.

Тот опасно затрещал под весом кареты, вздрогнул и начал раскачиваться. Вниз, прямо в разверзнувшуюся каменную пасть, полетели древесная труха и комочки земли, застрявшей между брёвнами.

— Мамочки! Локки, я боюсь высоты! — внезапно призналась смуглянка, глядя в пропасть широко распахнутыми глазами, полными клубящегося ужаса.

— Ничего страшного. Я с ней договорюсь, ведь высота боится меня. Ха-ха…

Испустив нервный хохот, я глянул через плечо на девушку. Та всё же со страхом косилась на ущелье, хотя карета благополучно пересекла его. Мост, слава всем богам, выдержал.

— Туда! — выпалила Марена и указала рукой на узкую дорогу, буквально разрезавшую гору.

Мы помчались по ней вниз, набирая скорость. Да так лихо, что летящий Апофис постепенно отставал.

И вот тут богини Судьбы швырнули дерьма на вентилятор. Впрочем, надо признать, всё к тому и шло…

Колесо налетело на камень и жалобно хрустнуло. Карета тут же завалилась набок, подняв облако пыли. Во все стороны брызнули осколки разбитых стёкол, затрещал перекосившийся корпус и заржали перепуганные кони.

Мия полетела на землю, пару раз перекувырнулась и встала на четвереньки. Её локти были в крови, а в штанах на коленях красовались дыры.

Мне же удалось спрыгнуть с козел и даже не упасть. Но я не стал дивиться своей ловкости, а сразу метнулся к коням, всё также впряжённым в лежащий на боку транспорт, чтобы они в испуге не потащили его дальше.

Кони дико били копытами и крутили головами, однако мне удалось усмирить их.

— Все живы⁈ — крикнул подлетевший Апофис, глядя в сторону двери кареты.

В глазах Мии зажглось жгучее желание, чтобы из кареты выбрался лишь Древний, а Марена свернула себе шею. Но её надежды разбились вдребезги, когда из кареты показались оба: посеченные осколками, но живые.

Причём на физиономии Древнего царило отсутствующее выражение, словно он каждый день так развлекается. А вот живую часть лица богини смерти корёжила гримаса жуткой тревоги.

— За мной! — выпалила она и рванула в сторону крутой тропки, взбирающейся на гору. — Сварог рядом, но он умирает!

Нам пришлось сломя голову бежать за ней, бросив и карету, и лошадей. А богиня, словно мать, объятая ужасом за своего ребёнка, мчалась и мчалась, совсем не ощущая веса костяного доспеха.

Марена первой преодолела небольшую гору и очутилась перед рощей, затерянной среди угрюмых серых каменных пейзажей. Деревья, что встретили нас, были чёрными со вспучившейся как от нарывов корой и ветвями, похожими на перекрученные старческие руки. Их покрывала жёлтая и серо-пепельная листва, испещрённая тёмными пятнами.

Земля же тут источала запах тлена и скорби. А воздух оказался тяжёлым и гнетущим, словно мы очутились на кладбище, где веками хоронили чумных покойников.

— Здесь либо жертвенник, либо полноценный алтарь Хаоса, — проговорил я, смекнув, почему тут так «мило».

— Да, — согласилась Марена и кинулась по пожухлой траве, из которой в ужасе принялись выскакивать жирные пауки и белёсые многоножки.

— Пожри меня Хель, крокодилы с крыльями! — удивился я, увидев местную замену обычным птицам.

Между ветвями летали крылатые метровые ящеры с треугольными зубами и кровожадно сверкающими красными зенками. Нападут? Очень может быть. По крайней мере поглядывают они на нас с гастрономическим интересом. Может, и Сварог помирает как раз из-за их работы.

— Они собираются в стаю, — подметила бегущая Мия, тяжело дыша и хрипя. — Но кажется, они побаиваются Апофиса.

Ящеры и вправду держались на почтительном расстоянии от дракончика, хлопающего крыльями над нашими головами. И тот, несмотря на ситуацию, довольно скалился. Мол, его боятся, такого большого и сильного.

— Если тут живут подобные совсем небезобидные твари, то могут быть и другие монстры. Даже обязаны быть, — рассудил я, смахнув со лба пот. — Так что, Марена, не беги так оголтело, если не хочешь потерять своё примечательное тело, угодив в ловушку какой-нибудь зубастой твари.

— Сварог слабеет с каждой секундой. Боюсь, мы не успеем! — сквозь плотно сжатые зубы выдохнула она и следом рыкнула, полоснув нас взглядом живого глаза: — Да поднажмите вы, разорви вас боги Хаоса!

Вспышка гнева богини была напрасной. Мы и так мчались как безумные. Даже Древний. Правда, его способ передвижения с трудом подходил под слово «мчаться». Он, скрестив руки на груди, просто скользил над землёй по воздуху.

— Быстрее же! — снова выпалила богиня смерти.

Она перемахнула через поваленное дерево и замерла на краю небольшого оврага, оглашаемого рычанием монстров. Они с жадностью пожирали свежие трупы, лежащие среди пожухлых листьев и луж тухлой чёрной воды, укрытой туманом цвета костей мертвеца.

— А их больше, чем клиентов у бесплатной шлюхи, — оценил я количество тварей, словно вышедших из наркотического бреда абсолютно обезумевшего ума.

— Локки, ущипни меня. Мы точно не в кошмарном сне? — прохрипела смуглянка и повернула ко мне попку. Дескать, щипай.

— Боги, Мия, ты сумасшедшая похотливая стерва! — выдохнул я и помчался следом за Мареной, выхватившей из ножен клинок.

— А что в этом плохого⁈ — задорно выпалила за моей спиной девушка и открыла огонь из револьверов.

Пули угодили точно в голову, как будто вывернутого наизнанку человеку. Его рёбра красовались снаружи, а внутри этой костяной клетки белела кожа, скрывающая внутренности. Кровь же оказалась голубой, как, сука, у самых породистых аристократов, любящих говорить, что у них голубая благородная кровь.

Тварь взмахнула длинными конечностями, крутя простреленной Мией башкой, а затем завалилась на людской труп и сдохла, испустив жалобный скулёж.

Примерно такой же звук издала худая как щепка тварь с внешностью косматой старухи, когда Апофис дохнул на неё чёрным пламенем. От той остался лишь обезображенный труп с торчащим изо рта нитевидным языком. Через него она высасывала кровь из человеческого тела.

Однако кое-кто всё-таки успел насладиться людской плотью…

Жабоподобная тварь с прозрачной кожей успела целиком заглотить ещё живого воина. Он проскользнул по её пищеводу и очутился в громадном желудке, где его принялся быстро разъедать сок, оказавшийся мощнее серной кислоты. Полумёртвый мужчина мог лишь беспомощно скрести пальцами мутные стенки желудка.

— Сдохни! — выпалила Марена, бросившись на это чудовище.

Она приголубила его мечом, но клинок лишь оцарапал прозрачную кожу твари.

И подобных фантастических монстров кругом было более чем достаточно.

К примеру, на меня напал трехглазый урод, напоминающий серокожего огра, в вонючей набедренной повязке и с едва не волочащимся по земли животом.

Вот в его пузо-то я и швырнул «взрыв энергии». Тот разорвал его, выпустив наружу потоки желчи, дёргающихся личинок и полупереваренные трупики мелких животных.

— Покойтесь с миром, — бросил я останкам сожранных зверей и метнул взгляд в сторону Древнего.

Тот казался островком спокойствия в этой безумной схватке, где шелест магии смешался с рычанием, завыванием и чавканьем монстров, грохотом выстрелов и хлопаньем драконьих крыльев.

Осьминогоголовый без суеты, всё так же паря над землёй, поворачивался в сторону несущихся на него чудовищ и применял нечто такое, что я бы назвал усиленной версией «телекинеза». Он с помощью данной магии швырял в противников камни, ветки и даже комья земли, придавая всему этому ошеломительную крепкость. Такие снаряды прошивали тела монстров, как гнилую бумагу.

— Силён, — в очередной раз подивился я мощи Древнего, кинув «взрыв энергии» в спину твари, решившей сзади напасть на Марену.

Моя магия разворотила плоть монстра до самого позвоночника, перебив оный. И тварь замертво рухнула к ногам развернувшейся богини, оскалившей зубы. Она бросила на меня мимолётный благодарный взгляд и снова зашарила взором по человеческим телам, разбросанным по оврагу, затянутому редким туманом.

— Вон он! Вон Сварог! — завопила Марена, ткнув рукой в сторону прогнившей коряги. Та бросала тень на рыжеволосого тщедушного паренька в изорванной, окровавленной косоворотке с вышитыми языками пламени.

Смертное вместилище Сварога не подавало признаков жизни, в отличие от громадных, с локоть размером, червей. Те весьма бодро ползли к нему, оставляя за собой склизкий след, смердящий разложением.

— Тахрир, защити тело! — крикнул я, швырнув в сторону коряги артефакт с заключённой в него стражницей.

Та сразу же выбралась из него, обратившись чернокожей когтистой женщиной. Благо в лесу царил сумрак, так что солнечный свет ей был не страшен. И она тотчас начала крошить червей, даже не став спрашивать, а как так вышло, что всего несколько часов назад мы были на залитой солнечными лучами поляне, а сейчас сражаемся против изуродованных Хаосом тварей в каком-то кошмарном овраге.

— Все к Сварогу! Надо защитить его любой ценой! — прокричала объятая всепожирающей тревогой Марена и хотела броситься к телу своего божественного собрата.

Но я ухватил её за плечо, покрытое костяной бронёй, и на одном выдохе отбарабанил:

— Нет, не приближайся к нему, иначе твари ринутся за тобой! Так мы сделаем только хуже, если будем сражаться возле Сварога. В такой свистопляске какая-нибудь тварь точно зацепит его. Лучше держаться от него подальше. Тахрир справится с мелкой поганью, что ползёт к его телу. А большая не будет приближаться к нему, поскольку заинтересована нами.

— Ты уверен⁈ — выпалила Марена, на миг превратившись в растерянную девочку, не знающую, как поступить. — Если смертное вместилище Сварога умрёт, то его душа переместится в другое тело. Возможно, даже не на этом острове, а где-то ещё. И мы снова будем искать его, тратя драгоценное время!

— Доверься мне, — произнёс я, взглянув в её живой глаз.

Она несколько мучительных секунд кусала губы, а потом выдохнула, словно бросилась в ледяную воду:

— Хорошо, Локки. Надеюсь, ты не ошибаешься!

— Приказ Марены отменяется! — тут же прокричал я, хотя никто и не собирался его выполнять: ни Мия, ни Древний, ни Апофис. Все воспринимали главным именно меня. — Продолжаем биться, господа, и поднажмём, а то что-то очень долго мы с ними цацкаемся! Их осталось-то всего штук тридцать — плюнуть да растереть!

— Ага, — сверху боевито выдохнул Апофис и, спикировав, разорвал когтями очередного монстра.

Брызнувшая из него кровь долетела аж до гадины, похожей на оживший труп утопленницы: раздувшееся синеватое тело с отвисшей грудью, копна спутанных чёрных волос и подёрнутые белой поволокой глаза.

Она ещё и разумной оказалась.

— Ты мой! — пробулькала тварь, глядя на меня.

— Увы, мадам, я с недавних пор не склонен обременять себя узами любовного характера, уже имея одну пассию.

Та свирепо зашипела. Видимо от расстройства, что я ей отказал. И побежала ко мне, разведя в стороны руки, увенчанные саблевидными когтями.

Туман в ужасе расступался перед ней, а вот мой «взрыв энергии» встретил её как родную. Так приголубил, что сразу выбил душу, а тело разорвал практически пополам. Тварь успела лишь злобно и разочарованно взвыть, прежде чем издохла.

Глава 17

Вой убитой мной твари прокатился по оврагу, словно лишая остальных монстров жажды продолжать сражение. Они вдруг в ужасе попятились, а потом бросились наутёк, взбираясь по осыпающимся землёй склонам.

— Эх, жаль, что убежали, — вздохнул я, вытерев тыльной стороной ладони трудовой пот, выступивший на лбу. — Я как раз придумал эпичный способ убийства с использованием «телекинеза», палки и жопы.

— И какой? — полюбопытствовал услышавший меня Апофис и грузно приземлился рядом, с наслаждением сложив уставшие крылья.

Дракончик, пока ещё не испорченный моими выходками, глядел на меня наивными глазами, хотя, кажется, даже Древний понял, что взбрело мне в голову.

— В следующий раз узнаешь, — таинственно подмигнул я Апофису и глянул на Марену.

Та упала на колени рядом с телом Сварога и принялась хлестать его по щекам. Голова бога моталась из стороны в сторону, но в себя он не приходил.

— Если ты хочешь его добить, то идёшь правильным путём. Для верности возьми ещё корягу. Она довольно тяжёлая, — саркастично изрёк я, скрывая нешуточное беспокойство.

Если сейчас Сварог откинет божественные копыта, то вся наша гонка за ним обернётся пшиком. Придётся снова искать его. Он же переселится в новое тело. Но самое важное, бог ведь даже не знает, что мы разыскиваем его.

— Сознание не возвращается к нему! — лихорадочно выпалила Марена, снизу вверх глянув на меня.

— Я не могу его исцелить, — развёл я руками и скользнул взглядом по Мие.

Нет, она его тоже не исцелит. Разве что вложит свою грудь в руку бога, и тогда, может, он и очнётся, разбуженный мужскими инстинктами, но вряд ли.

Оставался лишь осьминогоголовый, бесстрастно взирающий на Сварога рыбьими глазами.

— Древний, не желаешь помочь? Это в твоих же интересах, — напомнил я, указав рукой на тело бога.

Его спешно избавляла от остатков рубахи Марена. И то, что мы увидели, нас не обрадовало: три глубокие раны на груди, свежий ожог на животе и пятно гнили на рёбрах. Причём она медленно, но верно распространялась как мертвенно-серебристая паутина, пускающая отростки во все стороны.

Видать, Сварога наградили каким-то особенно пакостным паразитом.

— Есть у кого-нибудь нож⁈ — выпалил я, шустро встав на одно колено рядом с телом бога.

— Вот, — вынул из рукава плаща небольшой клинок Древний и протянул его мне. — Только не задень ни одну из нитей паразита, иначе он примется расти ещё быстрее, почувствовав опасность. И тогда тело уже будет не спасти. А ежели ты избавишь его от паразита, я постараюсь не дать Сварогу умереть…

Я метнул быстрый взгляд на Древнего. Только мне удалось различить нотки неуверенности в его голосе или все остальные тоже их уловили?

— Может, лучше я… — облизала губы Марена, поглядывая на клинок, поблёскивающий в моей руке.

— Нет, — отрезал я. — Ты слишком заинтересована в жизни Сварога, так что можешь проявить слабость. А тут надо действовать решительно.

Закусив губу, я приставил остриё клинка к коже бога.

Марена тут же мучительно сдвинула брови, словно я собирался вскрыть её собственную плоть.

Даже Мия взволнованно сжала кулачки, а Апофис и вовсе перестал дышать.

А я засунул эмоции в самый дальний угол и надавил на рукоять. Клинок пропорол кожу и принялся рисовать на боку бога кровавый узор, огибая медленно движущиеся нити паразита и порой задевая рёбра. Кожа обагрилась густой кровью. И неведомое существо словно почувствовало, что от него хотят избавиться, и начало расти быстрее.

— Ты гляди, ты гляди, что происходит! — тревожно выдала Марена, хлопая глазами, как впечатлительная домохозяйка.

Её лицо побелело ещё сильнее, хотя казалось, что уже некуда: оно и так всегда было мраморно-бледным.

— Не мешайте ему! — выдохнул Апофис, выгнув шею так, чтобы ему было лучше виден кровавый процесс.

— Кому именно — паразиту или Локки? — тихонько пробормотала Мия, не оставив без внимания его слова.

— Сука, сука, сука, — почти беззвучно, но очень эмоционально пробормотал я.

Паразит рос слишком быстро. Нити внутри кожи распространялись так стремительно, что я вот-вот мог задеть их. Казалось, гадская тварь специально тянется к клинку, заставляя мою руку нервно вздрагивать.

Благо я всё же сумел укратить эмоции и даже успокаивающе произнёс, чувствуя, как пересохло во рту:

— Всё идёт по плану. Не нервничайте, друзья. Не корову же проигрываем.

— Ты, главное, не нервничай, — пробормотала Марена и следом со вздохом добавила: — Хорошо, что именно ты взялся за это дело, а не я. Даже у богини смерти в такой момент могут сдать нервы.

Я криво усмехнулся и, полностью сосредоточившись на задаче, принялся ловко водить клинком по коже Сварога, отрешившись от реальности. Для меня исчезло всё, кроме клинка, паразита и тела бога.

И в какой-то миг я с удовлетворением закончил круг, соединив линию. Сразу же левой рукой схватил отрезанную кожу бога и с мерзким чавканьем сорвал её с тела Сварога. Кожа полетела в кусты, а мой взор обратился к окровавленным рёбрам бога. Нет ли и на них следов паразита?

— Фух, — с облегчением выдохнул я. — Видимо, паразит действительно был лишь на коже.

— Да, подобные создания сперва захватывают её, а уже потом остальную плоть, — бесстрастно выдал Древний и под взволнованным взглядом Марены опустился рядом со Сварогом.

Он приложил к нему перепончатые пальцы и закрыл глаза.

— Ничего не происходит, — спустя десяток секунд расстроенно обронил Апофис.

Он словно ожидал, что тело бога брызнет цветным фонтаном и вспыхнут фейерверки, а потом откуда-то возникнет полуголая фея с балалайкой и споёт песню о вреде подобных ран.

— Давайте отойдём и не будем мешать Древнему, — сказал я и руками показал спутникам, что стоит сделать несколько шагов в сторону.

Апофис и Мия беспрекословно подчинились, а вот Марена поколебалась, но затем всё же оставила Сварога, хотя и не переставала наблюдать за ним.

Я решил слегка отвлечь её:

— Итак, что мы имеем? Кучу людских трупов, живописно разбросанных по оврагу. Вон те трое вообще лежат так, словно сердечко изображают. Видимо, все эти ребята были вместе со Сварогом на корабле, и когда тот разбился, а он, скорее всего, разбился, причём недалеко от побережья, они пошли через джунгли к той самой дороге, по которой двигались мы. Она же здесь вроде главного шоссе. И Сварогу не повезло угодить именно в эту рощу, где монстры и надругались над его отрядом.

— Да, наверное так и было, — проговорила богиня смерти, облизав губы.

— Кстати, — прямо посмотрел я на неё, нахмурив брови, — а почему Сварог за всё это время ни разу не почувствовал тебя?

— Возможно, Сварог не считал нужным пользоваться этим атрибутом. Он же думал, что один находится в этом мире, — проговорила Марена, хмуря бледный лоб. — Хотя, может, Сварог и почувствовал меня, потому и двинулся в этом направлении.

— Да, тоже верно, — протянул я и глянул на выпрямившегося Древнего, закончившего колдовать над Сварогом.

Тело бога избавилось от ран и ожогов, а рёбра покрывала новая розовая кожа. Однако бог всё ещё находился без сознания.

— Когда он придёт в себя⁈ — буквально потребовала ответа Марена, подскочив к осьминогоголовому.

— Мне неведомо это, — пожал тот узкими плечами, скрытыми плащом. — Я на данный момент сделал всё возможное, учитывая то, что мы находимся среди сильных эманаций Хаоса, да ещё этот мир практически лишён магической энергии.

— Хочешь, я поделюсь ею с тобой как тогда на корабле⁈ — выдала богиня смерти.

— Нет, сейчас это будет лишним. Нам нужно сперва покинуть это место, чтобы провести подобный ритуал. Ручаюсь, что Сварог не умрёт, пока я буду заботиться о его теле.

— Тогда план такой, — решительно вклинился я в их диалог. — Хватаем Сварога, возвращаемся к лошадям и двигаемся в посёлок. Там ты сможешь провести ритуал?

— Да, — кивнул Древний. — Более того, я практически уверен, что хоть Сварог и будет ослаблен, его сил всё же нам хватит, чтобы открыть портал в его родной мир. Правда, это придётся сделать не на суше, а на море, поскольку там эманации Хаоса слабее.

— Отлично, — повеселел я. — Думаю, мы сумеем найти какой-нибудь рыбацкий баркас в том посёлке и на нём выйти в море. Как вам план? Гениальный же?

— Замечательный! Не будем терять время, — с мягкой улыбкой проговорила Мия, развернулась и бодро пошла к склону оврага.

За ней устремился Апофис и следом, прихрамывая, направился Древний. Видимо, он на исцеление Сварога потратил столько магических сил, что ему даже пришлось не лететь, а идти ногами как обычному смертному.

— Так, кажется, наши спутники прямо дали понять, что носильщиками они быть не собираются.

— Я сама понесу его, — решительно проговорила Марена и схватила Сварога за руки.

— Нет, какой же я буду джентльмен, если позволю даме так надрываться? — произнёс я, мягко отстранил её и взвалил тело бога на плечо.

Благо его смертное вместилище было нетяжёлым, да и за последние дни оно явно отощало. Я-то прекрасно помнил его здоровый румянец, которым Сварог щеголял на поляне богов.

— Благодарю, за всё благодарю, — заглянула мне в глаза Марена. — Я твоя должница.

Я улыбнулся, не став отказываться. Иметь её в должниках очень полезно.

— Пойдём, — проговорил я и устремился за нашими спутниками.

Мы с Мареной быстро догнали их и всей группой пошли по лесу.

Видимо, выглядели мы довольно устрашающе, поскольку на нас так никто и не напал, хотя «крокодилы» с крыльями кружили неподалёку.

Более того, и через гору мы перемахнули без проблем, идя по той же тропке, что привела нас в сюда.

А вот кони нас не дождались. То ли сами оборвали упряжь и свалили в конский рай, то ли их кто-то уже успел прихватизировать. Скорее всего именно второй вариант, поскольку упряжь, похоже, была обрезана.

Посему дальше нам пришлось двигаться пешком, хотя Мия шёпотом предложила мне впрячь в карету Апофиса. Но я отказался, прекрасно понимая, что дракончик скорее её саму впряжёт в карету, чем станет подобием лошади.

Однако злопамятная Мия ещё не раз припоминала моё решение, пока мы спускались по дороге с гор в джунгли, поскольку с каждым метром ей всё тяжелее было идти. Она жаловалась то на натёртые ноги, то на усталость, то на влажность и жару, снова воцарившиеся вокруг нас.

А к вечеру на нас и вовсе налетела целая туча разнообразной мошкары. Всех её представителей роднило одно: они жаждали отведать нашей кровушки.

— Нет, надо сделать привал, — в какой-то миг проговорил я, окинув внимательным взором своих спутников с потухшими от усталости глазами.

Кажется, даже Апофис ковылял с трудом. Мия же и вовсе сразу после моих слов повалилась в заросли, растущие по бокам дороги, бегущей через джунгли, укрытые густым вечерним сумраком.

— Ладно, — нехотя согласилась Марена и облизала пересохшие губы. — Но только пару часов, а потом снова в путь.

— Отлично, — кивнул я, уже заметив за деревьями подходящую полянку.

Там я сгрузил на траву Сварога и потёр ноющее плечо, а остальные развалились вокруг, видимо, предоставляя мне возможность заняться костром.

Я взялся за костёр и куда быстрее Мии разжёг его, специально добавив влажных веток, дающих густой дым. Он прекрасно отпугивал насекомых. Благодаря этому мы смогли без назойливых кровососов улечься на траву. Я расположился прямо возле костра, глядя на танцующее сердито шипящее пламя. Апофис, Марена и Древний устроились ближе к лесу подле Сварога.

Мия же вдруг подошла ко мне и уселась рядом, мазнув взором по ярким южным звёздам, блеснувшим на небосводе.

— Я вот так в последний раз ночью сидела возле живого огня, когда дом соседа горел, — произнесла смуглянка и хихикнула, обхватив колени руками и положив на них подбородок.

— Не удивлюсь, если ты его и подожгла.

— Нет, это была не я, — проронила та и внезапно спросила, глядя на меня большими глазами, отражающими свет костра: — Как ты думаешь, мы вернёмся в свой мир?

— Конечно, — проговорил я. — У меня есть одна отличная черта — всё доводить до конца.

— Замечательно, — улыбнулась она и бросила взгляд на наших спутников.

Те, кажется, уже спали. Апофис точно похрапывал и слегка дёргал во сне задней лапой, то ли убегая от кого-то, то ли наоборот, жестоко раздирая.

Марена вроде бы тоже спала, даже не сняв с себя костяной доспех.

— Может быть, и тебе стоит вздремнуть? — предложил я Мие.

— Нет, что-то не хочется в такую ночь спать, — произнесла она и снова посмотрела на небо, где проступила бледная полная луна.

— Ах да, ты же оборотень, — вспомнил я. — Неужто тянет обратиться?

— Есть немного, — призналась она.

— А как ты вообще стала оборотнем? — поинтересовался я, полулёжа опершись локтем о землю. — Тебя кто-то обратил или ты истинный оборотень, то бишь твои родители или один из них были оборотнем?

— Мой отец — истинный оборотень, — сухо произнесла она и отвела взгляд. Затем, подумав немного, добавила: — Он изнасиловал мою мать, а затем сбежал. Но ей повезло, хотя бы не убил. Ведь на её месте многих беззащитных женщин убивают. Спустя девять месяцев появилась я, и матушка не питала особой любви ко мне. Она ненавидела меня, постоянно повторяя, что я плод насилия. И я… — она сглотнула ком, вставший в горле, — и я, достигнув пятнадцати лет, чуть сама не стала жертвой насильника. Просто повезло, что я сумела удрать. Всё это взрастило во мне желание стать сильной. Потому я и стала служить Маммоне. Я пошла во тьму, чтобы обрести знания.

Я хмыкнул, глядя на девицу. А та порывисто встала и быстро отошла к кромке джунглей.

Врёт? Играет, пытаясь разжалобить меня? Или всё это правда? Вот так и не скажешь…

Мия по-прежнему не смотрела на меня, а стояла, глядя во тьму, шевелящуюся среди деревьев. Внезапно она стала медленно раздеваться. Сперва показалась изящная обнажённая спина, потом подтянутые ягодицы и стройные ножки.

Смуглянка сложила одежду горкой на траве и полуобернулась ко мне, из-за чего свет от костра добрался до её качнувшейся правой груди.

— Пожалуй, разомнусь, — с весёлой улыбкой бросила она мне, словно ничего и не произошло, не было никакой душещипательной истории из её прошлого.

— Осторожнее, — буркнул я.

— Ты обо мне тревожишься? — с наигранным удивлением вскинула она бровь.

— Ага. Кто же будет разводить костёр, ежели я вдруг геройски помру?

И хоть шутка получилась донельзя примитивной, смуглянка всё равно запрокинула голову и посмеялась, а затем плавным движением ступила во тьму, где практически сразу же шелест её ног сменился на практические бесшумные кошачьи шаги. Кажется, я даже разглядел мелькнувший в зарослях чёрный силуэт крупной хищной кошки. Пантеры, вероятно.

— А что-то всё-таки в ней есть, — проговорил я себе под нос и швырнул в костёр мелкую веточку. Тот сердито плюнул языком пламени и затанцевал от налетевшего тёплого порыва ветерка.

Апофис что-то пробормотал во сне, но глаза не открыл, так и продолжал мирно сопеть ещё пару часов.

Первой из этой троицы проснулась Марена. Она приняла сидячее положение, протёрла живой глаз, огляделась и хмуро спросила у меня:

— А где эта блоха Мия?

— Сожрали её, пока вы спали. Налетело какое-то крылатое чудовище, схватило её и унесло.

— Правда? — с надеждой выдохнула богиня смерти, сразу же скинув с себя остатки сна.

— Конечно же нет. Перестань верить в сказки и чудеса. Ну разве бы её схватило какое-то подлое страшное создание? Да нет же, конечно. Они бы обнялись да пошли вместе пакостить, — с улыбкой произнёс я.

Марена нахмурилась и расстроенно буркнула:

— Так она жива… Но где же она?

— Да где-то здесь, по лесу шарится.

— Я тут, — вышла из джунглей обнажённая смуглянка. — Уже соскучились?

— Нет. Истово надеялись, что тебя там кто-то сожрал или хотя бы выпустил кишки, — пробурчала Марена, встала на ноги и похлопала дракончика по спине.

Тот нехотя раскрыл зенки и распахнул усыпанную острейшими зубами пасть.

— Уже пора? — сонно протянул он.

— Да, — проговорила богиня смерти и покосилась на Древнего.

Тот сразу же встал на ноги, будто и не спал вовсе.

— Отлично. Тогда в путь-дорогу, — произнёс я, посмотрев на Мию, которая уже полностью оделась. — Хотя, конечно, ночью ходить по джунглям, кишащим всякими опасностями, — дурацкая затея. Но как говорится, богини Судьбы помогают дуракам. Видимо, их веселят подобные приключения.

Глава 18

Круглый зал Дворца Совета освещали толстые жёлтые свечи, чьё пламя подрагивало и шипело в воздухе, пропитанном крепким потом зверолюдов. Те сидели за круглым столом, и среди них выделялись жрица Бурая, минотавр Сломанный Рог, Крушитель, старики-изгои, чёрт Инварр.

Помимо зверолюдов, на стульях рядышком уселись имперцы.

И все хранили тягостное молчание, косясь на баронессу Огневу. Она первой разорвала тишину громким и спокойным голосом:

— Итак, дамы и господа, каковы ваши предложения? Ежели Локки не вернётся до утра, наш город с большой долей вероятности будет атакован драконицей, матерью Апофиса.

Старик Мых быстро перевёл её слова на язык хаоситов, после чего те начали усиленно думать, ускоряя мозговую деятельность почёсыванием затылков.

— А что тут делать? — первым проговорил Сломанный Рог, хмуря брови. — Надо готовить войска для отражения нападения.

— Верно, — прогудел Крушитель, поддерживая минотавра.

— Да все наши войска — пшик по сравнению с мощью дракона, — хмуро произнёс чёрт Инварр, сидя на лавке и покачивая хвостом, похожим на кожаный кнут.

— Да это ты ничто по сравнению с мощью дракона! — мигом взъярился минотавр, сурово глянув на Инварра.

Вражда между ними в последние дни снова начала набирать оборот.

— Следи за своим ртом! — вскинулся тот, сощурив холодные глаза.

— Это тебе надо помолчать, пришлый! — вступился за Сломанного Рога набычившийся Крушитель.

— В словах Инварра есть толика правды, — встрял в начинающуюся перепалку Прищур, проведя рукой по длинной седой бороде.

— И ты туда же, не подпевай этому остолопу, старик. Совсем уже из ума выжил! — бросил ему минотавр.

— Не оскорбляй моего брата! — разлепил рот Молчун и привстал с лавки.

Следом за ним и остальные спорщики вскочили на ноги, и к ним присоединялось всё больше и больше смертных. Они стучали по столу кулаками, брызгали слюной и сверкали зенками, наполняя зал руганью.

Имперцы сперва попытались успокоить разгорячённых спорщиков, но никто из них не знал языка хаоситов, а старик Мых не успевал переводить.

Атмосфера всё больше накалялась, грозя перейти в мордобой.

— Да, дела… — протянул на ухо раскрасневшейся Огневой старик Мых, косясь на Крушителя и Инварра, почти вцепившихся друг другу в глотки. — Локки нет всего ничего, а город уже на краю гражданской войны. А утром, между прочим, заявится дракон. Ежели Локки не вернётся, то либо мы сами друг друга поубиваем, либо нас сожжёт к хренам ящер.

Огнева отчётливо скрипнула зубами и в следующую секунду вскочила прямо на стол. И не сказав ни слова, вскинула руку. Пламя сорвалось с её ладони и ударило в потолок. С гулким треском сверху посыпалась штукатурка. Жаркий свет ослепил, и пламя, словно живое, поползло по сводам, вспыхнуло на миг и так же стремительно исчезло, оставив за собой запах горелого и тяжёлую, гробовую тишину.

Хаоситы, ещё секунду назад готовые передраться, инстинктивно отшатнулись и застыли. В их взглядах мелькнуло не только удивление, но и почтение.

— Что вы творите? — процедила Огнева голосом, звенящим как раскалённый клинок. Старик Мых исправно переводил её слова. — Мы должны защитить город, а не драться друг с другом. Вы ведёте себя как драчливые дети. Что скажет Локки, когда вернётся? Как думаете, что он сделает с теми, кто не оправдал его доверия?

Её раскалённый взор пронзил Сломанного Рога, Инварра и Крушителя. Те, помедлив, виновато опустили головы, словно нашкодившие мальчишки.

— Что ж, — произнесла девушка, поправив платье, — давайте приступим к обстоятельному разговору, раз уж мы все выпустили пар.

Она вернулась на место, как и хаоситы, вскочившие во время перепалки. И разговор действительно пошёл уже в деловом русле.

Розовые лучи только-только показавшегося над горизонтом края солнца коснулись джунглей. А мы как раз к этому мигу вышли из чащи, оказавшись на холме. Под ним в пятидесяти метрах от пологого песчаного пляжа раскинулось небольшое поселение — домов этак на сотню. Оно оказалось полностью обнесено высоким бревенчатым забором и с трёх сторон окружено полями, засеянными злаками.

К посёлку вела дорога, и на ней уже виднелась пара телег, а среди колосьев пшеницы красовались крестьянские зады. Оно и понятно — в полях начинают работать рано.

— Ну-с, не впечатляет, — протянул я, положив Сварога на траву рядом с собой.

Размял затёкшие плечи и прикрыл ладонью богатырский зевок. Всё-таки бессонная ночь давала о себе знать.

— Зато здесь есть лодки, — указала рукой Марена на баркасы и небольшие кораблики, распустившие паруса в море.

Рыбаки тоже начинают свой промысел ранним утром.

— Итак, дамы и господа, — проговорил я, — мы можем пойти по силовому пути, просто отобрать лодку. А можем купить, но тогда не будет веселья. Апофису же в таком случае и вовсе придётся остаться тут, чтобы не пугать людей.

— Давай без веселья, — решила Марена, поправив белокурые волосы, которые каким-то чудом не свалялись в грязные сосульки, а все так же живо поблёскивали и радовали чистотой.

— А я с радостью ещё подремлю, — протянул дракончик и без стеснения зевнул во всю пасть.

— А когда ритуал передачи магической энергии? — спросила Мия у Древнего и заранее поморщилась, вспомнив ощущения, даруемые им.

— Может, он и не понадобится, — вдруг сказал осьминогоголовый, пошевелив щупальцами на подбородке. — Если в посёлке имеется маг-лекарь, то он, возможно, сумеет пробудить Сварога. Я практически всё для этого сделал.

— Может, лекарь и есть, — задумчиво потёр я небритый подбородок двумя пальцами. — Всё-таки на сто домов должно быть жителей четыреста, то и пятьсот. Плюс наверняка есть какие-то окрестные, совсем уж крошечные деревеньки. И все должны куда-то ходить лечиться. Весьма вероятно, что на такой хлебной должности, как лекарь, в посёлке кто-то да есть. Лишь бы этот кто-то оказался не совсем уж хреновым лекарем.

— Верно, — кивнул осьминогоголовый.

— Тогда пойдёмте, — произнёс я и начал спускаться с холма, бросив взгляд на Апофиса.

Тот торопливо вернулся под сень деревьев и завозился в густых кустах, устраиваясь вздремнуть. Я, если честно, был бы тоже не против где-то там прилечь. Однако, как говорится, труба зовёт.

Сварог снова свешивался с моего уже порядком натёртого плеча. А рядом вышагивали Марена, Мия и Древний, предусмотрительно накрывший свою внушительных размеров голову капюшоном плаща. Издалека, да и вблизи, его можно было бы принять за храмовника… очень башковитого храмовника. Но в этом мире частенько появлялись мутанты, так что местные люди, скорее всего, примут Древнего за одного из них.

Пока же мы миновали холм и вышли на просёлочную дорогу, покрытую густым ковром пыли. Взбитая нашими ногами, она щекотала ноздри. Мия даже чихнула в ладошку.

— Надеюсь, это смертельная болезнь, — покосилась на неё Марена и жестоко усмехнулась, блеснув белыми зубами.

Смуглянка сделала вид, что не обратила внимания на её слова, поглощённая созерцанием того, как крестьяне поднимают головы, глядя на нас, пока мы проходили мимо полей.

А уже возле самого посёлка нас заметил щуплый парнишка и шустро метнулся внутрь, явно чтобы кого-то предупредить.

И моя догадка оказалась верной: за приветливо открытыми воротами нас встретил десяток неплохо вооружённых хмурых мужчин в кожаных одеждах, с револьверами за поясом и саблями.

— Откуда будете, господа? — вежливо спросил один из них, окинув нас быстрым взглядом и мигом сообразив, что мы такие же простолюдины, как свинья — скаковая лошадь.

— Просто путники. Вот ищем лекаря, чтобы он помог моему другу, — похлопал я Сварога по ноге. — Ничего страшного или заразного. Просто он головой ударился и потерял сознание, да так ему понравилось в таком состоянии, что возвращаться не хочет. Мы вам тут никаких неприятностей чинить не будем и за всё хорошо заплатим.

— Премного рады, что вы посетили наш скромный посёлок, — поклонился нам мужчина, не став больше расспрашивать нас. — Дом лекаря в конце улицы, предпоследний.

— Благодарю, — сказал я и пошёл по хорошо утрамбованной улице.

По бокам нависали деревянные домишки на сваях. И все как один с крыльцом, двускатной крышей и затянутыми какой-то органической плёнкой оконными рамами.

Под ногами поблёскивали лужи свежих помоев, а все кошки и собаки стремились убраться с нашего пути, пугливо поглядывая на Марену. Животные чувствовали исходящие от неё эманации смерти. И не только они спешили сгинуть с глаз долой.

Женщина в чепчике и переднике схватила чумазого мальца и шустро скрылась с ним в доме, словно мы были чумными. Другие жители тоже попрятались.

— Какой пугливый народец, — фыркнула Мия, элегантным движением поправив волосы. — Наблюдают за нами, а выйти боятся, даже мужики.

— Ты уже забыла, какие «приятные» ребята местные дворяне? Вот народ и спрятался, чтобы не вышло чего, — проговорил я, вдохнув воздух, пропитанный запахами соли и рыбы.

— Главное, чтобы лекарь не сбежал при виде нас, — хмуро понадеялась Марена, кинув тревожный взгляд на безвольно болтающуюся голову Сварога, свисающего с моего натруженного плеча.

— Сейчас и узнаем, — сказал я, глянув на дом с деревянной вывеской. На той красовалось выжженное изображение ступки с пестиком и руки, окутанной магией.

Взойдя по скрипучим ступеням на крыльцо, я громко постучал, дабы перекрыть плеск волн и перекличку чаек, летающих над побережьем.

Тут же за дверью раздались шаркающие шаги, потом скрипнули петли, и на пороге появился крошечный старичок в белой рубахе и с длинной бородой, спускающейся чуть ниже выпирающего живота.

Он снизу вверх взглянул на меня добрыми голубыми глазами и расплылся в улыбке, добавившей ему сотню-другую морщин, изрезавших загорелое лицо.

— Чего изволите, господа? — сверкнул он крепкими белыми зубами, которыми можно было бревно перегрызть.

— Моему другу нужна помощь. Сможете дунуть-плюнуть, чтобы он пришёл в сознание? Мы хорошо заплатим, — произнёс я и снова похлопал Сварога по ноге.

— Попробую, попробую, — закивал тот и посторонился, пропуская нас в свой дом.

Мы всей толпой вошли внутрь и оказались в большой комнате. Там под потолком сушились связки одуряюще пахнущих трав, а у дальней стены на полках поблёскивали глиняные горшочки с подписанными бирками и пробками, залитыми сургучом. Чуть в стороне от них обосновался покрытый скатертью стол, окружённый стульями. А с противоположной стороны находилась кровать, сбитая из досок.

— Кладите, кладите его, — указал на неё сухонькой рукой старичок.

Я аккуратно сгрузил Сварога на соломенный матрац, подложив ему под голову подушку.

Старик сразу же подошёл к пациенту, помассировал собственные руки и приложил их к его вискам. Из пальцев потянулся светло-салатовый светящийся магический туман.

— Ну как? Вы справитесь? — тревожно выдала Марена, встав подле лекаря и скрипнув костяными доспехами.

— Не знаю, не знаю… — пробормотал тот, не открывая глаз и сильно хмурясь. — Но я постараюсь. Вы пока садитесь за стол. Я попрошу жену, чтобы она принесла вам чаю. А сам спущусь в подвал — там есть мази, которые должны помочь мне вернуть вашему другу ясность.

Он открыл глаза и шустро пошёл к двери, ведущей вглубь дома, что-то бормоча на ходу, будто спорил сам с собой.

Когда он скрылся с глаз долой, мы расселись вокруг стола, напряжённо переглядываясь.

— Никогда бы не подумала, что моё будущее может зависеть от какого-то старого лекаря в заштатном посёлке в мире, захваченном Хаосом, — невесело произнесла Марена, глянув за окно.

— А я примерно так себе и представлял собственные приключения, — неунывающе сказал я и метнул взгляд в сторону открывшейся двери.

В комнату вошла дородная женщина, минимум раза в два больше старичка. Улыбчивая, с румянцем на щеках и толстой седой косой, спускавшейся до объёмного зада. Она с лёгкостью несла в руках большой поднос с исходящими паром глиняными чашками, а посередине него стояла плошка с наваленными бубликами, сушками и крендельками.

— Угощайтесь, господа дворяне, угощайтесь! — с улыбкой произнесла она, поставив поднос на стол. — А я не буду вам мешать своим присутствием.

Женщина снова исчезла за дверью.

Марена и Мия потянулись к чашкам, а я негромко произнёс:

— Дамы, не торопитесь.

— Почему? — удивлённо вскинула бровь Марена и облизала потрескавшиеся губы. — Я хочу пить, а чай пахнет просто… просто божественно.

Я цокнул языком и с ухмылкой сказал:

— Оглянись, да тут всё буквально создано, чтобы отравить нас.

— Локки, кажется, ты перебарщиваешь, — произнесла Мия, глянув на меня как на умалишённого. — Нет, я понимаю, что ты, скорее всего, очень подозрительный, даже уже знаю об этом, но тут-то милый старичок, его жена…

— Да? — ещё шире усмехнулся я, немного склонив голову к плечу. — А что бы ты сделала, если бы на твоём крыльце появилась такая компания, как наша, будь ты на месте вот такого старичка лекаря и его жены?

— Ну, — замялась девушка, задумчиво нахмурив бровь, — я бы, наверное, испугалась или удивилась.

— Вот, — довольно протянул я, подняв палец. — А ты видела, чтобы старичок испугался либо удивился?

— Нет, — удивлённо округлила глаза смуглянка, начав что-то подозревать. — Он встретил нас с улыбкой, да ещё так быстро открыл дверь.

— Вот именно, — подмигнул я ей. — Нет, конечно, он мог нас заметить в окно, но, скорее всего, его предупредили. А кто, спросишь ты? А я отвечу: те самые добрые вояки, что встретили нас возле ворот. Они пробежали по параллельной улице и доложили ему.

— Ерунда какая-то, — пробормотала богиня смерти, морща физиономию. — Мне кажется, ты притягиваешь ситуацию за уши. Зачем ему травить нас?

— Ну, есть у меня несколько предположений. Однако я их отмету, если пойму, что в чае нет никакой отравы, — проговорил я, взял двумя пальцами чашечку, пригубил напиток, покатал во рту и вынес вердикт: — М-м-м, какой отличный рецепт! Чёрный терпкий чай, напоенный солнечным теплом, немного мяты, цедры апельсина и совсем чуть-чуть корня чёрного дерева. Ровно столько, чтобы вырубить каждого из нас где-то на часик-другой.

— Вот же сука, — мигом прошипела Мия, сразу же поверив моему экспертному мнению. Её глаза потемнели от гнева, а руки сжались в кулаки. — Значит, он хочет нас опоить и усыпить. А что потом?

— Вряд ли чтобы поиметь, так что не надейся, — саркастично бросила ей Марена, тоже наливаясь гневом. Но в отличие от смуглянки, она старалась держать себя в руках, что, кстати, с ней в последнее время происходило нечасто.

— Что будем делать? — хмуро спросила у меня Мия, проигнорировав слова богини смерти.

— Перво-наперво старика убивать нельзя. Он нам нужен, чтобы вернуть Сварогу сознание.

— Угу. Но зачем ему всё это? — спросила Мия, подавшись ко мне. Да так, что её роскошная грудь почти легла на стол, как десерт.

И в её взгляде злость на старика соседствовала с восхищением, вызванным тем, как я быстро вскрыл его замысел, точно гнойник. Даже Марена косилась на меня с толикой уважения… и зависти. Последняя наверняка была вызвана тем, что она не сумела учуять злокозненные намерения старика, а я смог.

— А как сами думаете? — ухмыльнулся я и следом тихонько произнёс: — И что вы чай-то не пьёте? Дед старался, а вы неблагодарные… Пейте, пейте, точнее делайте вид, что пьёте. Он же явно наблюдает за нами через щёлку между дверью и косяком и не появится в комнате, пока мы не сделаем хотя бы по несколько глотков. А ежели кто-то из нас поднимется и пойдёт к двери, то он может и сбежать через окно. Ищи его потом свищи.

— Да что здесь, на хрен, происходит? — раздражённо прошипела Мия и взяла чашку.

Она сделала вид, что выпила чуть ли не половину, а потом всё это незаметно выплюнула обратно.

Марена, Древний и я проделали ровно такой же трюк.

Глава 19

— Даже интересно узнать, о чём они там говорят, — пробормотал я и незаметно стрельнул взглядом в сторону двери, ведущей вглубь дома.

— Могу устроить подслушивание, — произнёс осьминогоголовый, не поднимая головы. Из-за глубоко надвинутого капюшона казалось, что он постоянно смотрит в свою чашку с чаем.

— Устрой, — тут же охотно отозвалась Мия, азартно полыхнув глазами и улыбнувшись.

— Хорошо.

Осьминогоголовый придвинул поближе несколько чашек, и его перепончатые пальцы слегка засветились — совсем чуть-чуть, так что свечение было почти незаметно. Затем оно перетекло на чашки с чаем. Поверхность напитка пошла рябью, и мы вдруг услышали голоса, словно под поверхностью чая кто-то сидел.

— Кажется, пьют, — донёсся из одной чашки взволнованный голос женщины, принёсшей нам «сонный чай».

— Пьют, пьют, — довольно произнёс старик-лекарь из другой. — А как же они, голубчики, не выпьют? Мой чай он такой. Один только его запах пробуждает невероятное желание попробовать.

Самодовольство так и сквозило в его голосе.

— А что это там делает головастик в капюшоне? Не видно из-за спин этих девиц, — неожиданно вылетел грубый голос из третьей тары.

— Кажется, он что-то им объясняет, используя чашки как фишки, — предположил старик.

— А не затевают ли они чего-нибудь эдакое? — опасливо произнесла женщина. — Они же явно дворяне и наверняка владеют магией.

— Пфф, уже поздно им что-то затевать. Видела, сколько раз они пригубили из чашек? Мой особый чай вот-вот успокоит их. И тогда мы схватим их тёпленькими, а уже потом перепродадим на остров Дохлой Рыбы. Там очень ценят рабов из числа дворян, тем более магов. Добавим их к тем кровопийцам, что властвовали в нашем посёлке. В трюм их тоже скинем, да и отчалим.

О, как мило — здесь есть работорговля. Хотя на самом деле не мило, а отвратительно. Ненавижу работорговлю и работорговцев. Им самое место в пекле. Лучше уж честно убить человека, чем продать его куда-то на каменоломни, где он за пару-тройку лет превратится в иссушённый труп на двух ногах, а потом его скинут в какую-нибудь яму и закопают вместе с такими же бедолагами.

— Страшно мне что-то, — пробормотала подрагивающим голосом женщина и шумно сглотнула. — В городе вроде бы восстание удалось, но пока ситуация шаткая. Вдруг маги-дворяне снова возьмут власть? Тогда нам несдобровать. Может, отпустим этих подобру-поздорову? Они же не сделали нам ничего дурного.

— Тише ты, дура, всё будет хорошо, — зашипел на неё старый маг.

Он продолжил что-то ей высказывать, но мы уже ничего не слышали, поскольку все голоса внезапно пропали, а поверхность чая успокоилась.

— Магической энергии у меня осталось не так уж и много, — с капелькой виноватости в голосе произнёс Древний.

— Мы услышали достаточно, — тихонько проговорил я, мрачно хмуря брови. — Вероятно, в соседней комнате уже толпится десяток стражников. Да и рядышком с домом наверняка дежурят ещё с полсотни рыл. По крайней мере надеюсь, что они посчитали нас настолько опасными, и искренне расстроюсь, если их всего пятеро.

— Убьём их всех, — сразу же предложила Марена, играя желваками. — Кроме старика.

— Сыграем в игру: притворись уснувшим, а затем замочи тех, кто всё это устроил, — внёс я своё предложение.

— Помимо старика, надо ещё пощадить его жену, — внезапно произнёс Древний.

Я хмыкнул от удивления и посмотрел на него. Он выдавил из себя капельку сострадания?

— Ладно, — согласился я, не став расстраивать осьминогоголового. — Давайте приступать.

Мия, как самая лучшая из нас актриса, внезапно очень правдоподобно зевнула, почесала щёку и откинулась на спинку стула, вытянув ноги под столом.

Я тоже изобразил зевание, потёр глаза и громко произнёс, чтобы услышали за дверью:

— Что-то меня в сон потянуло, наверное, потому, что мы очень долго шли, а тут тепло, хорошо и мухи не кусают.

— Да, и меня что-то в сон клонит, — зевнула Марена и дала себе пощёчину, словно борясь со сном.

Древний же просто без слов склонил голову к столу, будто резко заснул.

Вошедшая в роль Мия хотела что-то сказать, но из её рта вырвалось лишь невнятное бормотание. Она склонила голову к плечу и тихонько засопела.

Наверное, со стороны действительно казалось, что мы довольно быстро уснули, не в силах бороться с «чайком» старика. И тот, по идее, должен скоро объявиться.

Думаю, каждый из нас принялся тайно наблюдать за дверью. Уж я-то точно смотрел сквозь щёлочку между веками. Как же иначе?

Вскоре дверь приоткрылась. И первым вошёл старик-лекарь, демонстрируя уверенность. Теперь его «добрые» глаза уже не казались мне такими добрыми. Они сверкали как у радостного дельца, почуявшего отменную наживу.

Следом за ним зашёл тот самый стражник, что был во главе десятка, встретившего нас у ворот. И он здесь оказался не один — ещё четверо бойцов проникли в комнату, настороженно глядя на нас.

А вот старик рассматривал нас как купец: взглядом щупал мышцы, измерял рост, прикидывал вес…

— За головастика много не дадут, — расстроенно проговорил он, потрепав бороду. — Мутантов нигде не любят. А вот за ту грудастую шоколадку нам отвалят очень даже хорошо.

— А может, мы её сперва того, опробуем? — широко усмехнулся десятник, похотливо прищурившись. — У меня таких дворяночек ещё не было. Наверняка она чудо как хороша…

— Нет, ты чего! — яростно выдохнул старик и аж замахнулся на него сухоньким кулаком.

Неужто в нём взыграла хоть какая-то капелька совести? Оказалось, что нет.

— Если мы привезём им на остров порченную и с травмами, то они дешевле возьмут, — произнёс лекарь, печась лишь о финансовой стороне вопроса.

— Так ты подлечишь её, — не сдавался десятник, пока его подчинённые пожирали Мию голодными взглядами.

В их глазах уже мелькали картинки, что они и как будут с ней делать. А у одного аж пальцы дрогнули, словно он уже с наслаждением щупал её и мял.

— Мы будем очень осторожными, — произнёс один из них, самый молоденький, а остальные закивали.

— Ребятам нужно выпустить пар, — проговорил десятник посуровевшим голосом, нависнув над стариком. — И не забывай, кто теперь власть в посёлке.

Лекарь вздрогнул и втянул голову в плечи, опасливо косясь на обступивших его мужчин, чьё учащённое, хриплое дыхание оглашало дальнюю от нас часть комнаты.

— Ладно, — сдался старик и посмотрел на дверь, за которой, видимо, осталась его жена. — Только аккуратнее и не в моём доме.

— Ясен пень, — довольно улыбнулся десятник и ещё раз бросил оценивающий взгляд на Мию.

А его подчинённые начали тихо ругаться, решая, кто будет следующим после начальника пользоваться красоткой-смуглянкой.

— Тихо вы! — повелительно бросил им десятник, нахмурив кустистые брови. — Как и в прошлый раз, тяните соломинку.

— Ага, а если Валун будет первым? У него там такая дубинка, что нам потом… это самое… — протараторил самый молодой, покосившись на толстого здоровяка в распахнутом на груди мундире земляного цвета.

Тот довольно усмехнулся и насмешливо прогудел, почесав заросшую волосами грудь, виднеющуюся между отворотами рубахи:

— Фома, с твоим червяком и к козе подходить стыдно.

Мужики загоготали. Весело и злорадно. А молодой покраснел так, что кровь едва не брызнула из пор.

— Тише! — рыкнул на них десятник и бросил тревожный взгляд в нашу сторону.

— Нет, никто не проснётся раньше времени, — понял его тревогу старик и самоуверенно огладил бороду. — Клянусь всеми богами Хаоса. Можете хоть пальбу здесь устроить. Они даже не вздрогнут.

— Это хорошо, очень хорошо, — проронил десятник, и его выдубленное солёными ветрами лицо расколола усмешка волка, много лет прятавшегося под овечьей шкурой.

Теперь он и подобные ему пришли к власти. И она пьянила их, заставляя чувствовать себя всесильными. Наверняка они наведут здесь такие порядки, что местные ещё не раз охренеют.

К сожалению, революции частенько выносят на самый верх всякую погань, пока обычные люди все так же трудятся, зарабатывая на пропитание семье.

— Пора? — спросил у десятника толстый здоровяк, вытащив антимагические наручники.

— Давай, и начни с одноглазой бабы. Она выглядит наиболее опасной.

Вот сука! Аж обидно стало. Нет, я понимаю, что до сих пор ношу иллюзию смазливого дворянина, но я же всё-таки мужчина, да ещё и нехрупкого телосложения, однако десятник посчитал Марену опаснее. Может, он ощутил идущие от неё эманации смерти? Наверняка, наверняка…

Меж тем здоровяк двинулся к нам вальяжной походкой, поскрипывая половицами. А за ним пошли остальные смертные. Даже старик. И через несколько шагов они увидят, что чай из чашек никуда не делся.

Пора было действовать, и мои спутники ждали, что я предприму. А мне вдруг в голову пришла мысль, что такие твари не заслужили быстрой смерти. Надо, чтобы они поняли, какая участь их ждёт.

Я медленно открыл глаза и развёл руки, сладко потянувшись.

— Он проснулся, он проснулся, — взволнованно зашептали рядовые стражники и покосились на старика, замерев как статуи.

А тот побледнел, поймав на себе грозный взгляд десятника. Но он пока лишь показал лекарю кулак, а затем сквозь зубы прорычал, тряся обвисшими щеками:

— Хватайте его, пока он сонный. Быстрее, растяпы, пока этот выродок нас не перебил! Он же, сука, наверняка маг.

Смертные бросились ко мне, грохоча казёнными ботинками.

А я всего за мгновение вызвал «взрыв энергии» и бросил его в грудь здоровяку с антимагическими браслетами.

— Ты сдохнешь первым! — свирепо выдохнул я в тот миг, когда зелёный магический всполох ударил насильника прямо в широкий торс, разорвав одеяние, плоть и грудную клетку. Наружу выплеснулась кровь, вылетели осколки костей, а самого здоровяка швырнуло на его коллег. Те с грохотом повалились на пол.

На ногах остались лишь десятник да перепугано хлопающий глазами старик, открывший в немом изумлении рот. Казалось, он не мог поверить в то, что его чай не подействовал на меня, как должно. Да и моя могучая для этих мест магия удивила его.

— Кто хочет сдохнуть следующими? Будете тянуть соломинку? — холодно выдал я, встав со стула.

Мои спутники тоже поднялись на ноги. И во взглядах Мии и Марены во весь рост выпрямился приговор, проведший костлявым пальцем по дряблой коже горла.

— Меня заставили, заставили! — тоненько вскрикнул старик, тараща зенки.

— Заткнись, тварь трусливая! — бросил ему десятник и перевёл на меня угрожающий взгляд. — Лучше вам всем сесть обратно и не двигаться, иначе я сейчас кликну своих подчинённых. За дверью стоят ещё полсотни моих бравых воинов.

— Никого там нет, — сухо произнёс Древний из-под капюшона.

Десятник облизал быстро пересохшие губы и напрягся, видимо, торопливо соображая, что делать дальше.

Старик же рухнул на колени и умоляюще протянул к нам руки:

— Заставили, заставили!

— Вообще-то, я слышал, с каким упоением ты рассказывал о том, что продашь нас в рабство, — процедил я, попутно глянув на медленно поднявшихся на ноги стражников.

Лекарь ойкнул, съёжился и заскулил жалобно, как щенок.

Десятник метнул взгляд в сторону двери, а потом глянул на своих подчинённых, растерянных и перепуганных.

— Ну и кто из вас, сучьих героев, будет первым меня насиловать⁈ — бросила им Мия.

Её глаза заполыхали безумной, тёмной яростью, рождённой в самых мрачных глубинах её души.

— Мы… мы… ничего такого не хотели… — проблеял молодой, прячась за спинами товарищей.

Их похоть и жажда женской плоти испарились, да и уверенность в собственных силах исчезла. Они дрожали, отводили глаза и корчили жалобные физиономии.

Однако не стоило обольщаться… Повернись к ним спиной и нападут всей толпой. Отпустить их сейчас — значит, что уже завтра они будут заниматься тем же самым, да ещё хвастаться, как обвели вокруг пальца четверых магов, а всего-то нужно было пару минут изображать мнимое раскаяние.

И кажется, они действительно думали, что такой фокус может пройти. Только десятник смекнул, что мы никого не пощадим.

— Да стреляйте же в них, придурки! — выпалил он своим подручным, а сам ринулся к двери, желая спасти собственную шкуру, пока его подчинённые завяжут бой.

А те, привыкшие исполнять приказы, потянули руки к оружию. Но первыми заговорили револьверы Мии. Её оружие с почти физически ощутимым наслаждением выхаркивало свинец вместе со снопами искр и пороховыми газами. И пули били исключительно по мужским причиндалам.

Один за другим насильники, сгибаясь, хватались за свои детородные органы, выстреливающие фонтанчиками крови. А потом они падали на пол под собственные режущие барабанные перепонки вопли.

— Боги, боги, — лихорадочно протараторил старик и вскочил на ноги.

Он попытался сбежать, но я телепортировался к нему и подсёк ноги. Лекарь покатился по полу и врезался в стену. Его взгляд помутнел, а рот распахнулся в истошном крике:

— Помогите!

Но никто, естественно, не спешил ему на помощь. Хотя нет — из соседней комнаты выскочила его жена, объятая ужасом. Но первым делом она посмотрела на десятника. Тот уже был около двери. Однако я прекрасно понимал, что ему не спастись: из руки Марены уже вылетел «мёртвый ветер». Он сорвал с костей десятника плоть, превратив её в прах вместе с одеждой. Тот осел на пол, а следом со стуком рухнули скелет, револьверы, пряжка ремня и прочие металлические предметы, коими владел десятник, успевший заорать перед смертью.

Правда, его ор почти полностью заглушили вопли раненых насильников, катавшихся по полу в лужах крови.

— Марена, добей их уже, а то сейчас у меня из ушей кровь хлынет. Верещат громче свиней, — проговорил я, усиленно морщась.

Богиня тряхнула рукой и с помощью магии превратила в прах двух ближайших вояк. Остальных застрелила Мия, кривя губы в жестокой усмешке. И этого ей показалось мало. Она в установившейся тишине подошла к трупам и смачно харкнула на каждого, а затем устремила раскалённый как лава взор на жену старика.

Та, кажется, от ужаса примёрзла ногами к полу. Её глаза расширились, рот округлился, но из него не вылетело ни звука.

Однако спустя миг женщина отошла от шока и с жалобным воплем рухнула на колени около стонущего старика.

Она горячо, сбивчиво затараторила, обливаясь слезами:

— Пощадите… его… пощадите! Да, он старый и жадный до золота дурак! Но он хороший человек! Он почти… почти все эти деньги тратит на травы и препараты, чтобы лечить… бе-бе-бедняков!

— Ага, так я тебе и поверила, — скривилась Мия и пнула ногой труп стражника. — Ещё скажи, что эти уроды в свободное от насилия время спасали от голодной смерти сирот и помогали старушкам.

— Нет, я так не скажу. Они дрянные люди, заслужившие смерть! — прокричала женщина сквозь душащие её рыдания. — А мой муж не такой.

— Она говорит правду, — прошелестел Древний.

— Не надо, милая, — вдруг с обречённой улыбкой прошептал старик-лекарь, нежно положив руку на ладонь жены. — Забудь обо мне. Спасай свою жизнь. Не зли этих господ.

— Заткнись, старый дурак! — прикрикнула на него смертная и снова умоляюще посмотрела на меня, как-то поняв, кто тут главный.

— Мы вас обоих пощадим, если спасёте нашего друга, — проговорил я, кивнув на Сварога, так и лежавшего на кровати с блаженным, как у идиота, выражением лица. — Хотя, конечно, «спасёте» — слишком громкое слово. Просто он крепко… э-э-э… спит.

— Мы его разбудим! — тут же жарко выдохнула женщина и слегка хлопнула старика по плечу. — Разбудишь же?

— Да-да, я уже знаю, как ему помочь, — просипел тот, хлопая ресницами.

— Тогда вставай! — рыкнула на него Марена, схватила лекаря за шкирку и одним рывком поставила на ноги.

— Благодарю, благодарю! — упала мне в ноги женщина, заливаясь слезами счастья. — Пусть жизнь ваша будет спокойной и лёгкой!

— Не угрожай мне, — нахмурился я и отступил от неё. — Спокойная и лёгкая… скажешь тоже. Пфф. Так и со скуки помереть можно.

А та продолжала благодарить меня, словно не слышала моих слов.

Глава 20

Старик-лекарь, потирая спину, пошёл к кровати с лежащим на ней Сварогом, косясь на жену. А та вроде бы взяла себя в руки. Выпрямилась и вытерла ладонью опухшие от слёз глаза.

— Марена, присматривай за стариком. А мне надо бы осмотреться. Вдруг в доме есть какие-то до смерти азартные личности, отчаянно жаждущие поиграть со мной в прятки, — произнёс я и открыл дверь, ведущую вглубь дома.

— Нет… никого нет, мы тут вдвоём с мужем… жи-живем, — выдала женщина трясущимися губами, заикаясь после рыданий.

— Прости, голубушка, но я пока тебе не особо-то и доверяю. Да и никому не доверяю.

— Локки, я пойду с тобой! — вызвалась Мия.

— Пойдём.

Мы зашли в соседнюю комнату и огляделись. Тут вроде бы никто не прятался, как никто и не скрывался ни в подвале, ни на чердаке. И как раз с чердака через круглое окно мы увидели, как в сторону дома лекаря пугливо поглядывают несколько человек. Они шушукались метрах в ста от дома на улице возле телеги с ящиками.

— На что поспорим, что местные не решатся собраться всей бандой, прийти сюда и выяснить, что же здесь была за пальба? — произнёс я, покосившись на Мию.

Та поправила порядком испачкавшийся ещё в джунглях мундир дохлого капитана и презрительно фыркнула:

— Они тут все трусы, так что спорить не буду.

— А зря… — усмехнулся я. — Над десятником же кто-то стоит. Какой-нибудь сержант, а может, и целый капитан, хотя скорее лейтенант, вряд ли бы простолюдину дали чин капитана. И этот лейтенант вполне может возжелать наказать нас за учинённые бесчинства.

— Если он соберёт достаточно людей, то возжелает, а если нет, то забьётся в свою нору и вылезет из неё, только когда мы уйдём, и станет говорить людям, что он геройски прогнал нас и уберёг посёлок от ещё больших проблем, которые могли бы устроить дворяне, то есть мы.

— А ты шаришь в политике, — удивлённо покрутил я головой и прищёлкнул языком.

— О-о-о, ты ещё не видел мои самые сильные стороны, — усмехнулась она и провела кончиком языка по верхним зубам, блеснувшим в свете полуденного солнца, заглядывающего на чердак.

Но уже через миг её глаза округлились, когда мы оба услышали вскрик, раздавшийся внизу.

— Клянусь Маммоной, эта одноглазая сука кричала, — свистящим шёпотом выдала смуглянка, схватив меня за предплечье.

— Удивительно, как можно в имени «Марена» сделать столько ошибок, — ухмыльнулся я и быстро пошёл к люку, ведущему вниз.

— Авось лекарь набрался храбрости и приложил эту гадину какой-нибудь склянкой с особо ядрёным наполнением, — с надеждой произнесла за моей спиной Мия.

Мы с ней торопливо спустились, бегом проскочили пару комнат и открыли дверь, ведущую туда, где оставили Сварога. А тот уже очнулся…

Он с совершенно очумелым видом хлопал медового цвета глазами, лёжа на кровати. А Древний, старик, его жена и Марена стояли подле него полукругом. И возможно, крик богини смерти как раз и был вызван тем, что её собрат наконец-то пришёл в себя.

— Пепел и кости, — еле слышно разочарованно прошипела смуглянка, бросив на богиню смерти взгляд, пропитанный жгучей ненавистью, которая вполне могла бы разъесть сталь, как серная кислота. Но Марена даже не почесалась.

Она тревожно спросила у Сварога, взяв его за руку и встав возле кровати на одно колено:

— Как ты себя чувствуешь?

Тот шумно сглотнул, посмотрел на неё стремительно проясняющимся взором и с лёгкой улыбкой вымученно произнёс:

— Как бог, провалявшийся несколько часов без сознания, а потом пришедший в себя.

— Ты действительно был без сознания, но не несколько часов, а почти сутки, — мягко сказала Марена и улыбнулась ему своей фирменной кривой полуулыбкой, тронувшей живую часть лица. — Но ты не удивлён, увидев меня.

— Я почувствовал тебя, когда шёл по джунглям вместе со смертными, уцелевшими после кораблекрушения, — произнёс Сварог и добавил, изрядно помрачнев: — К несчастью, мы попали в рощу, полную существ Хаоса. Они оказались чрезвычайно сильными, и их было великое множество. Битва оказалась сложной…

— Да? — перебил я его, встав подле Древнего. — А мы их разогнали, как стаю бродячих полудохлых собак. Даже не напрягались.

— О! — взметнул удивлённо брови Сварог, обратив на меня свой взор. — И ты здесь? Что тебя вынудило прийти в этот мир?

— Исключительно моя доброта и любовь помогать сирым да убогим.

Марена полоснула меня осуждающим взглядом и серьёзно сказала богу:

— Локки заключил сделку с Перуном. Он пообещал помочь найти тебя и вернуть в наш мир. А за это никто из славянских богов не будет вмешиваться в его дела.

— Ага, вот, значит, какое у тебя доброе сердце. Теперь всё ясно, — иронично посмотрел на меня Сварог.

— А то! Очень доброе. Я ведь мог стребовать гораздо больше.

— Сварог, расскажи, что с тобой произошло с самого начала, с того мига, как ты попал в этот мир, — попросила собрата Марена, продолжая держать его за руку.

Тот свободной рукой помассировал висок и пару мгновений хмурил брови, словно припоминая, а после выдал коротенькую историю. Она оказалась не интереснее моей обычной пятницы.

Если вкратце, Сварог с первого мгновения угодил в битву с хаоситами. А выбравшись из неё, попал в другую, а потом и в третью. Ему постоянно приходилось сражаться то против одних, то против других. Его несколько раз ранили, пытались отравить. И даже объявили награду за его голову, которой заинтересовался один из довольно сильных прихвостней местного бога Хаоса.

— Отличная, невероятно интересная история. Увлекательная, — иронично проговорил я. — Но давайте уже закругляться. Потом в семейном кругу около камина расскажешь подробности. Ну, если, конечно, никто не уснёт. Меня, если честно, уже в самом начале в сон потянуло, но, наверное, дело не в твоей истории, а этот хрыч мне снова подсунул какой-то сонный чай.

Я бросил взгляд на содрогнувшегося лекаря. Тот ничего не понимал из нашего разговора, который вёлся на древнеславянском языке.

— Да, господин, — на всякий случай заискивающе выдал старик, растянув губы в широчайшей подобострастной улыбке.

— Я краем уха слышал, что вы местных дворян в какой-то трюм бросили. А трюмы, как я знаю, бывают у кораблей. Так вот где это судно?

— Оно у причала! — сразу выдохнул лекарь.

— Отлично. Отведёшь нас к нему. Нам как раз нужен кораблик. Мы его реквизируем.

— Хорошо-хорошо, — закивал старик как китайский болванчик.

— Но вы же его не убьёте, да? — тут же тревожно произнесла его жена, хлопая ресницами.

— Нет, даю слово, — проронил я и посмотрел на Сварога. — Ну, полежали, отдохнули, и хватит. Пора, знаешь ли, делом заняться. Мы тут придумали ритуальчик, который вернёт нас в твой родной мир. И нам понадобятся твои силы. Да-да, даже такие куцые, какими ты сейчас обладаешь. Оказывается, что без них никак. Так что ноги в руки и за мной.

— Ему ещё нужно отдохнуть! — встряла Марена, недружелюбно глянув на меня. — Он же только что пришёл в себя.

— Нет-нет, сестра, я уже могу встать, — заверил её Сварог, закусил губу и со стоном поднялся с кровати.

Его качало, а вся кровь отлила от лица.

— Вот, видишь, какой молодец, — с улыбкой похлопал я его по плечу. — Прям богатырь.

— Локки, прекращай! Ты не видишь, что он сейчас упадёт⁈ — рыкнула на меня Марена и подставила собрату плечо.

Тот, поколебавшись, всё-таки обхватил богиню за плечи и, опираясь на неё, заковылял к двери.

Остальные потянулись следом, все, кроме жены старика — она осталась в комнате. А сам лекарь вышел из дома вместе со мной.

На улице нас поджидало лишь яркое солнце, блестящее на голубом небосклоне раскалённой золотой капелькой. Помнится, расплавленное золото Локи однажды залил в глотку своему врагу. Я этого не видел, но то, что рассказывали, вызвало у меня восхищение.

Улыбнувшись, я глянул на лекаря, а тот сразу же понятливо протараторил:

— Идёмте за мной, господа, идёмте за мной!

Он шустро посеменил по улице к опоясывающей посёлок бревенчатой стене, уже порядком покрывшейся наплывами из соли. Ведь её в местном воздухе было офигеть как много. Свежей селёдке достаточно было полежать на прилавке три минуты, как она становилась просоленной.

— А если экипаж корабля увидит нас, не удерут ли они вместе с судном в море? — вопросительно приподняла бровь Мия, поглядывая на меня.

— Нет, — отмахнулся я. — Чтобы корабль отошёл от причала, нужна не минута-другая, а гораздо больше времени. Мы успеем добраться до него и захватить.

— Ну, поглядим, — пробормотала смуглянка, бросив взгляд на открытые ворота.

Возле них никого не было, да и в целом улица словно вымерла. Кажется, местный заправила из числа простолюдинов всё-таки не отыскал должного количества бойцов, чтобы решиться подойти к дому лекаря и выяснить, что же случилось с сержантом и его людьми.

Впрочем, ежели у него имеется хотя бы пара извилин, то он наверняка уже понял, что их постигла неудача, ведь мы вышли из дома своими ногами. Да и старик шёл рядом с нами и постоянно подобострастно улыбался.

— Вон, вон корабль, — указал рукой лекарь на небольшое судёнышко, покачивающееся на волнах у деревянного причала.

Единственный парус безжизненно свисал с мачты, а на палубе угадывались очертания нескольких человек.

— Да, на таком лайнере далеко не уйдёшь, — пробормотал я.

Видимо, остров Дохлой Рыбы, куда и свозили будущих рабов, находился чуть ли не в паре километров отсюда. Хотя в погожий денёк да без бури можно на подобном кораблике уплыть и подальше.

Благо нам далеко и не надо.

— Древний, если мы отойдём от острова на несколько километров, этого расстояния хватит, чтобы ты провёл ритуал? — уточнил я.

— Да, — коротко ответил тот, качнув головой.

— Ладно. Давайте тогда быстренько объясним экипажу корабля, что их маршрутный лист изменился, — произнёс я и ускорил шаг, заметив, как на судне суетливо забегали люди.

Кажется, они что-то смекнули и вознамерились отчалить. Но как я и говорил Мие, мы гораздо быстрее подошли к судну, чем оно отошло от причала.

— Стоять! — крикнули нам с корабля. — Иначе будем стрелять!

— Так стреляйте, но тот, кто выстрелит, будет убит, — проговорил я и в качестве демонстрации швырнул в небо отменно заряженный «взрыв энергии».

Он бабахнул как хороший фейерверк, вызвав возгласы страха и удивления, прокатившиеся по кораблю.

— У вас есть ровно тринадцать секунд, чтобы сдаться. Мия, начинай считать, — приказал я девушке.

— Один, два… — послушно стала вести счёт смуглянка.

— А вы оставите нам жизнь? — обеспокоенно выдал кто-то с корабля.

— Митяй, заткнись! Они просто берут нас на понт. Этот сейчас, швырнув свою магию, потратил половину энергии, — рыкнул грубый прокуренный голос.

— Но у них в заложниках лекарь, — снова раздался тот же трусоватый голос.

— Да и хрен бы с ним. Он уже старый, у него песок из задницы фонтаном бьёт. Другого лекаря найдём!

— А тебя тут уважают, — насмешливо бросил я старику, сверлящему негодующим взглядом борт судна.

— Птолемей! — вдруг громко выкрикнул лекарь, сжав руки в кулаки. — Когда у тебя яйца опухли так, что стали больше, чем башка, кто тебя, гада, лечил, а? Уже забыл, тварь неблагодарная? И ведь ты обещался мне заплатить, а сам не принёс ни монеточки!

— Птолемей… — удивлённо прошептал я себе под нос. — Шикарное имя для простолюдина.

— Ага, — согласно кивнула услышавшая меня Мия, попутно продолжая отсчёт, что, впрочем, не помешало ей задать вопрос: — А почему именно тринадцать секунд?

— В некоторых народах эта цифра считается несчастливой. И если эти ребята за оставшиеся секунды не примут правильное решение, то они точно убедятся, что тринадцать — это несчастливое число.

— Великолепно, — оценила мой поступок Мия и следом громко крикнула: — Тринадцать!

Тут же раздалось несколько голосов с корабля:

— Сдаёмся! Сдаёмся!

— Да хрен вам! — выкрикнул, кажется, всё тот же Птолемей.

Внезапно раздался выстрел, за которым последовали предсмертные хрипы и судорожный голос, пытающийся оправдаться:

— Да уж пусть он один сдохнет, чем нас из-за этого придурка убьют.

— Верно, верно, — поддакнул кто-то дрожащим тенором. — Забирайтесь на борт, господа.

Несколько крепких моряков протянули с палубы на причал деревянные сходни.

— Иди-ка ты первым, они тебя знают, — сказал я старику. — А если войду я или кто-то другой, незнакомый для них, то они могут и не совладать с нервами.

— Хорошо, — согласился лекарь и с кряхтением пошёл по сходням. Хоть и с трудом, всё же возраст, но он зашёл на палубу.

Я последовал за ним и увидел пятерых бледных, несмотря на смуглую кожу, простолюдинов в засаленных рубахах и холщовых штанах, когда-то белых, а теперь серых. Возле одного из них лежал бородатый мужчина в великоватом для него камзоле, явно с чужого дворянского плеча. В его виске красовалась аккуратная дырка, из которой до сих пор текла кровь, собираясь в лужу под затылком.

Помимо трупа на палубе ещё возвышалась горка из оружия: сабель и револьверов. А сами люди стояли с поднятыми руками.

— Вот все бы были такими сознательными, — улыбнулся я им. — Можете не переживать, я вас убивать не стану.

— Этим господам можно верить, — уверенным голосом выдал лекарь, важно подбоченившись.

— Ага, — поддакнула Мия и шёпотом бросила мне: — А может, всё-таки грохнем их? Ну, к примеру, потому что они работорговцы.

— А, кстати! — громко изрёк я, отмахнувшись от смуглянки. — Где эти, как их… дворяне? Вроде бы они должны быть в трюме.

Простолюдины переглянулись, и один из них жалобно пробормотал:

— Да, они там, но мы не хотели, нас заставили.

— Да-да-да, я знаю, — прервал я его, взмахнув руками. — Вас заставили, вы не хотели, вы все белые и пушистые, у каждого по восемь детей дома, и вообще вы спасаете бабушек с деревьев и переводите кошек через дорогу. И не спрашивайте, откуда я вас так хорошо знаю.

— Я хочу посмотреть на них, — вдруг произнёс Древний.

— На дворян? — удивлённо вскинул я бровь.

— Именно.

— Ладно, — согласился я и следом обратился к простолюдинам: — Так, господа, нынче вы под моим командованием. Продолжайте ставить паруса, выходим в море. И дайте мне ключи от трюма.

Один из них, видимо самый бойкий, метнулся к трупу, сорвал с пояса связку ключей и робко вложил её мне в руку.

— Будешь новым капитаном, — сказал я ему.

И тот, будто по велению волшебной палочки, сразу немного приосанился. А оставшиеся члены экипажа с некой завистью глянули на него.

— Присматривайте за ними, — сказал я Мие, Сварогу и Марене, а затем приглашающе махнул рукой Древнему и отправился к люку, ведущему в трюм.

Попутно я мысленно связался с Апофисом и сообщил ему, куда лететь. Тот меня понял и сказал, что скоро будет.

Я поднял люк и первым спустился по деревянным ступеням трапа. Внутри меня встретил полумрак, пропитанный запахами свежей рыбы, масла, человеческого пота и смолы.

— Ни хрена не видно, — пробормотал я.

В тот же миг позади меня возник «светлячок», вызванный Древним. Магия сразу же прогнала полумрак, вырвав из тьмы нескольких крыс. Те с негодующим писком бросились прочь, сверкнув лысыми хвостами.

— Трюм, видимо, ещё ниже, — проговорил я, заметив чуть подальше очередной трап, ведущий вниз.

Мы с Древним прошли по нему и оказались перед массивной дверью, закрытой на навесной ржавый замок. Я потыкал в него ключами со связки, и один всё-таки подошёл. Провернул его с толикой усилий и открыл щёлкнувший замок, после чего отворил и дверь.

Тотчас моих ушей коснулся не только плеск волн за бортом, но и знакомый шорох, будто кто-то швырнул магию.

Я сразу же левой рукой схватил Древнего за плащ и резко потянул в сторону. Благо тот оказался лёгким — не как пёрышко, конечно, но всё же. Мне удалось утянуть осьминогоголового с прохода, и тут же из распахнутой двери вылетел огненный шар. Он ударился во влажные ступени трапа и со злым шипением пропал.

— Зараза, — раздался из соседнего помещения разочарованный хриплый голос.

Глава 21

Я посмотрел на Древнего, стоящего возле деревянной перегородки трюма, под потолком которого завис светлячок, освещая небольшой закуток с единственным трапом.

— Итак, мой башковитый товарищ, какие будут мысли? Кто в нас бросил магический огонь? Крысы научились волшебству или всё-таки как-то сумели освободиться дворяне?

— Ты и сам знаешь ответ, — проговорил Древний.

Я усмехнулся и крикнул:

— Эй, господа, вы чего магией раскидались⁈

— Если вы не выпустите нас отсюда, твари, подобру-поздорову, то мы подожжём корабль! — яростно выдал хриплый голос. — Вы, идиоты, оставили в трюме в бочках масло. Знаете, как оно горит? Вся эта посудина вспыхнет! А я точно знаю, что у вас, сраных простолюдинов, лишь два таких кораблика. Потеря даже одного из них сильно по вам ударит. Так что вам проще отпустить нас, чем пожертвовать кораблём. Тем более мы без боя не сдадимся — положим вас как можно больше!

— Господа, успокойтесь. Мы не простолюдины, мы такие же, как вы, аристократы. И этот корабль теперь принадлежит нам. Мы его вот только что блестящим образом захватили, — проговорил я, почувствовав, как судно качнулось. Видимо, уже подняли паруса, и мы двинулись в море.

— Корабль пошёл, корабль пошёл, — донёсся до меня лихорадочный шёпот женщины.

— Да, я тоже чувствую это, — следом прозвучал взволнованный молодой тенор.

— Дворяне? — с сомнением протянул хриплый.

— Именно. Так что давайте обойдёмся без эксцессов. Нам всем нужен этот корабль.

— А куда вы плывёте? — спросил тот.

— Куда нам надо, — не стал я раскрывать собственных карт.

— Мой папенька хорошо заплатит, если вы доставите меня к острову Серые Акулы! — лихорадочно протараторила женщина.

— Ежели у вас есть хотя бы остатки дворянской чести, то вы обязаны помочь нам! — громыхнул хриплый.

— Хотите, я прямо сейчас напишу вам расписку на энную сумму, что обязуюсь заплатить вам за своё спасение⁈ — подал голос третий, срываясь на фальцет.

— Решай, — встал я за спиной Древнего и вкрадчивым шёпотом изрёк из-за его левого плеча: — Но помни, что они дворяне, на их руках наверняка боль и кровь простолюдинов. Ты же сам видел местных аристократов. Они просто получат по заслугам, ежели простолюдины грохнут их или продадут в рабство.

Древний хмыкнул, а я переместился за его правое плечо и произнёс:

— Но с другой стороны, возможно, их всё же стоит спасти. Может, они, получив урок, исправятся, встанут на путь добрых и благих свершений.

— Локки, — повернулся ко мне Древний, сверкая рыбьими зенками из тьмы капюшона, — ты сейчас пытался изобразить христианских ангела и беса?

— Точно, — довольно улыбнулся я и щёлкнул пальцами. — С тобой приятно иметь дело. Немногие бы оценили моё представление. Однако решать действительно тебе. Ты же у нас на пути обучения состраданию.

— А как бы ты поступил?

— О, давай-ка не мухлюй. Решай сам.

Тот подумал немного и громко произнёс, глянув в сторону распахнутой двери:

— Мы поможем вам! Но вы должны поклясться, что не причините вреда команде. Я прикажу ей доставить вас к нужному вам острову, но они не будут подходить близко. Спустят шлюпку, и на ней вы отправитесь к берегу. Судно же уйдёт туда, куда решат простолюдины. Мы оставим корабль им.

— Хорошо, хорошо. Благодарю. Вы наши спасители! — тут же радостно залепетала женщина.

— Клянусь честью, что отплачу вам за этот поступок! — твёрдо изрёк хриплый.

— И я, и я, — поддакнул тенор.

— Только поклянитесь, что вы не обманываете нас, — добавил хриплый с толикой смущения в голосе. — Времена нынче смутные, и даже аристократы врут как подлые простолюдины.

— Мы клянёмся, что не нарушим своё слово, — в унисон с Древним произнёс я.

Практически тут же из дверного проёма вышли трое: худой паренёк лет двадцати пяти в грязном, изорванном камзоле, с синяком под глазом и разбитой нижней губой; широкоплечий низкорослый мужчина лет сорока со спутанной чёрной бородой и всклокоченными кудрявыми волосами, с осунувшимся лицом и колючими глазами, блестевшими довольно живо; а третьей была упитанная дама лет тридцати в порванном дорогом платье и с дебелыми руками, мягкими, никогда не знавшими труда.

Она сперва одарила нас широкой белозубой улыбкой, но уже через миг вздрогнула, поняв, что Древний выглядит как-то не так.

— Мутант, — пробормотала женщина, не сумев сдержать брезгливости, перекорёжившей мягкие черты её лица.

— Какие-то проблемы? — вскинул я бровь, посмотрев на скривившуюся даму.

— Сударь, попрошу вас держать от меня подальше вашего слугу, — проговорила она и спряталась за спину широкоплечего, словно Древний в любой момент мог на неё напасть. Хотя, судя по тому, что она морщила нос, ей, видимо, был неприятен его запах или сам вид, хотя плащ полностью скрывал его.

— Он не мой слуга, скорее временный друг, — произнёс я, кивнув на Древнего и глядя на троицу.

Те сразу недоумённо переглянулись, будто я только что сообщил им, что нахожусь в близких отношениях с ослиным дерьмом.

— А из какого вы вообще рода? — сощурил зенки мужик, облизав пересохшие губы.

— Не в вашем положении расспрашивать меня, — грозно глянул я на него.

Тот слегка подался назад, поражённый моей аурой, хотя из-за иллюзии он видел не мускулистого громилу, а смазливого дворянина. Но мой взор всё же ударил его как кувалда.

— Да, да, вы правы, — пролепетала женщина, пытаясь сгладить углы.

— Ладно, идёмте, — хмуро бросил я им и махнул рукой будто слугам, после чего первым покинул трюм, поднявшись по трапу.

Древний последовал за мной.

— Ещё не жалеешь, что мы не убили их? — шёпотом спросил я у него. — Они явно настроены к тебе препогано.

— Тигра абсолютно не заботит то, что о нём думают муравьи.

— Справедливо, — хмыкнул я и вышел на палубу.

Здесь всё так же суетились простолюдины. А корабль уже разрезал мелкие волны, идя мимо рыбаков, поглядывающих в нашу сторону с лодок и баркасов.

— Господа! — громко произнёс я, привлекая всеобщее внимание. — У нас есть кое-какое сообщение для вас.

Все сразу посмотрели в мою сторону, и я пересказал им то, что придумал Древний в трюме: простолюдины завезут освобождённых дворян на остров Серых Акул, а потом могут делать с этим кораблём всё, что задумают.

— А куда нам доставить вас? — робко спросил у меня новоиспечённый капитан, косясь на троицу дворян.

Те собрались на носу кораблика и о чём-то шептались, злобно поглядывая на простолюдинов.

— О, не волнуйся об этом. Иди к острову Серых Акул. Он здесь недалеко?

— Да, да, недалеко. Мы дойдём до него к вечеру.

— Хорошо, — кивнул я и пошёл к Древнему.

Тот стоял возле поскрипывающей мачты, всё так же сложив руки на груди.

Подойдя к нему, я, поддавшись любопытству, попросил:

— Древний, а не можешь ли ты подслушать, о чём беседует та троица дворян, начавших вызывать у меня изжогу?

Он молча кивнул и притронулся перепончатыми пальцами к мачте. Тут же на дереве появились три узкие щели, похожие на рты.

— Да никакие они не дворяне, — раздался приглушённый хриплый голос из одной щели. — Голову даю на отсечение, что они такие же разбойники и простолюдины, как и эти твари, что взяли власть в посёлке.

— Нет, я с тобой не согласна, — возразила женщина из второй щели. — Вон тот высокий, статный юноша — явно аристократ. Ты посмотри, как он держится. Уверенно, властно. А как он шуганул тебя взглядом?

— Ничего он не шуганул. Я просто покачнулся, качка же, — пробурчал хриплый и решительно добавил: — Нам надо самим встать во главе этого корабля. Я жажду расквитаться с этими простолюдинами. Помнишь, что они говорили нам? И как били, когда схватили?

— Я вот помню, — злобно процедил молодой дворянин из третьей щели. — Гады!

— А с этими псевдодворянами мы справимся, — продолжил хриплый. — Девок вообще можно не брать в расчёт. Вон та смазливая явно тупая курица, а та, что в костяных доспехах, и так полудохлая. Гы-гы!

Его мерзкий смешок поддержал юнец.

Женщина же заметила:

— Опасно. Юнец точно маг. Ты же видел «светлячка» в трюме? Явно его работа.

— Да что этот «светлячок»? Херня! Ты посмотри, сколько ему лет. Он максимум может только этот огонёк и сделать. А я настоящий маг огня.

— Но мы же договорились с ними, — тихо сказала женщина, — а ты хочешь захватить это судно.

— Слушай, с кем мы договорились? С этими свиньями? Никакие они не дворяне. Разве что юнец — да и тот, может, враг нашему острову.

— Мы же, получается, обманем их, — пролепетала дама.

— Да какой там обман! Военная хитрость. Нам ещё спасибо скажут. Я предлагаю их всех спеленать и доставить к твоему отцу. Пусть он проверит, кто они такие. А корыто это мы продадим. Хоть так возместим тот ущерб, что нам нанесли.

— Не знаю, не знаю, — произнесла женщина колеблясь. — Хотя, может, и стоит осуществить твой план.

— Глядите, глядите! — вдруг вылетел из третьей щели перепуганный тенор молодого аристократа. — Дракон!

Я кинул взгляд в небо и увидел быстро приближающегося Апофиса. Его появление вызвало переполох среди простолюдинов.

Пришлось сказать, успокаивающе выставив ладони:

— Тишина и спокойствие, господа. Это мой верный друг.

Те с невероятным изумлением взглянули на меня, включая и дворян, шушукающихся на палубе.

— Да какой нахрен друг⁈ — раздался голос хриплого из щели мачты.

— Боги, — ошарашенно протянула женщина. — А если он говорит правду?

— Твою мать, — выругался юнец, когда Апофис под изумлёнными и перепуганными взглядами людей уселся на палубу и подошёл ко мне. А я ещё приветливо похлопал его по морде.

— Кажется, не надо нам никакой бунт поднимать, — протянула дама. — Думаю, всё-таки нас устроит и то, что нас просто доставят на остров Серых Акул. Я права?

Она с толикой насмешки посмотрела на хриплого, а тот буркнул, краснея и стыдливо отводя взгляд:

— Ладно, пусть всё идёт так, как идёт. Не буду их трогать.

Женщина бросила на него ехидный взгляд, а затем задумчиво посмотрела на меня, покусывая нижнюю губу и быстро распутывая длинные волосы.

— Кто же он такой? — вылетел её задумчивый шёпот из щели. — Маг, красавец, хозяин дракона…

Её взор стал оценивающим, будто она прикидывала, как ей половчее заарканить такого удальца, как я.

— Даже не думай, — буркнул хриплый, видимо, расслышав её шёпот. — Лучше не связывайся с ним. Ты же видишь, какой он непонятный тип.

— Я сама решу, что мне делать, — лязгнула она металлом в голосе, и под её мягкими чертами проступило лицо властной женщины, способной прикинуться милой простушкой. — Никто не сможет устоять перед моими женскими чарами. Ты сам знаешь, что за мной хвостом ходили все мужчины окрестных островов.

Дама решительно двинулась ко мне по покачивающейся палубе, обмахиваясь ладонью. Особенно она старалась махать ею рядом с грудью, выглядывающей из декольте платья.

— Они за тобой бегали исключительно из-за денег твоего папеньки, — донёсся еле слышный голос хриплого из мачты. — А у тебя, дура, сложилось впечатление, будто ты, сука, такая вся очаровательная. Тьфу, клуша.

— Древний, пора выключать прослушку, — прошептал я.

Тот одним мановением руки вырубил свою магию. Мачта опять стала сама собой.

— Я ещё раз хотела поблагодарить вас за спасение, прекрасный незнакомец, — проворковала подошедшая женщина грудным голосом, восторженно хлопая ресницами. — Вы такой…

— Вы мне неинтересны. Вернитесь к своим спутникам, — жёстко бросил я ей, смерив презрительным взглядом.

— Чего? — опешила она, вытаращив глаза.

— Того.

Дама покраснела как три помидора. Чую, её никогда так не унижали. Но она заслужила.

— Ф-ф-ф, — зашипела женщина, как самая породистая рассерженная гадюка.

Её руки сжались в кулаки, черты лица заострились, нос стал похож на клюв, а глаза сощурились.

— Да как ты смеешь, безродный ублюдок… — прохрипела она, с трудом выталкивая слова из горла, перехваченного яростью.

— Вам надо остыть, а заодно и искупаться, — усмехнулся я и многозначительно посмотрел на Апофиса, указав рукой на женщину.

Тот не был обременён никакой моралью, так что без вопросов махнул хвостом и сбросил её за борт. Правда, довольно мягко. У неё после такого даже синяков не останется.

Женщина ухнула в голубые воды и принялась истошно вопить, взбивая руками мириады брызг:

— На помощь! На помощь!

— Господа, что же вы не прыгаете за своей подругой? — саркастично посмотрел я на дворян.

Хриплый удивлённо выгнул брови, а молодой шумно сглотнул и нервно улыбнулся.

— Кажется, ваш дракон случайно сбросил за борт сударыню, — пролепетал он.

— Нет, совсем не случайно. Вы нас очень сильно недооценили. Мы прекрасно слышали, как вы собирались захватить корабль, а нас спеленать и отправить к отцу вон той рыбёхи, — кивнул я на женщину, плещущуюся в волнах.

— О, давайте всё-таки их грохнем! — радостно воскликнула Мия, потирая ладони.

— Твари неблагодарные, — процедила Марена, стоя возле Сварога. Тот привалился спиной к борту, полулёжа на палубе. Его бледный лоб поблёскивал от испарины. Дыхание с шумом вылетало из груди.

— Вы всё не так поняли, — выдал хриплый, бегая взглядом по палубе, будто ища выход из ситуации.

— Нет, я всё правильно понял. Мой корабль вы покинете, и у вас есть ровно три секунды. Время пошло. Раз… Два…

Молодой начал заикаться, пытаясь что-то сказать, чтобы я смягчился. Однако битый и тёртый жизнью хриплый сразу понял по моему решительному взгляду, что хрен я сдам назад. А драться со мной он не собирался, хоть и похвалялся, что, дескать, он настоящий маг, а я максимум могу «светлячок» вызвать.

Посему мужчина схватил аристократа за плечо и вместе с ним перевалился за борт. Они бухнулись в воду как раз в тот миг, когда я сказал «три».

— Счастливо оставаться! — крикнул я им.

— Они утонут, — проговорил Древний, глядя на дворян, бултыхающихся среди накатывающих волн.

— Очень может быть. Хотя люди говорят, что говно не тонет, поэтому у них велик шанс выжить.

— Нет, давайте спустим им лодку, — решительно произнёс осьминогоголовый.

— Ты уже перебарщиваешь со своим состраданием. Так тебя скоро все будут использовать.

— Я решил, что так нужно сделать.

— Ладно, хозяин — барин, — пожал я плечами.

Мне, в общем-то, было плевать на эту троицу. Как ранее мудро заявил Древний, тигра не волнуют муравьи.

Я приказал простолюдинам спустить на воду шлюпку, что они и проделали, правда, без особой охоты и не торопясь.

Всё же аристократы сумели забраться в лодку, прежде чем лишились сил. Они вытянулись в ней, судорожно дыша.

— Какой-то Древний стал мягкотелый, — пробормотала Мия, подойдя ко мне.

— И не говори. Эдак мне скоро придётся обучать его жестокости.

— Я могу помочь, — оскалилась смуглянка в кровожадной ухмылке дикой кошки, глянув на Древнего.

А тот решительно произнёс:

— Пора. Мы уже достаточно далеко отошли от берега.

Он направился к люку. А мы все потянулись за ним. Даже дракончик. Его массивная тушка сумела протиснуться на нижнюю палубу.

Там Древний снова вызвал «светлячок». Его свет сорвал покров мрака с небольшого помещения, где возле стен были навалены рыболовецкие снасти и сети.

— Тебе точно хватит пространства, чтобы открыть межмировой портал? — спросил я у Древнего, с сомнением поглядывая на тесное помещение. Тут даже дышать было тяжело из-за количества народа.

— Хватит, — кивнул тот. — Только закройте люк. Нам никто не должен помешать. Любая ошибка будет означать смерть.

Я собственноручно выполнил просьбу осьминогоголового, никому не доверив столь важный момент. Запер люк, а затем ещё раз осмотрелся: всё ли закреплено, нет ли нигде затаившихся крыс и прочих переменных факторов, способных возникнуть во время сотворения межмирового портала и испортить нам всё что можно.

— Приступаем, — решил я и присоединился к своим спутникам, уже выстроившимся в круг.

В центре в лучах «светлячка» стоял Древний. Он вытянул руки и положил их на плечи Марены и вызванной мной Тахрир. Почему он выбрал их, а не меня с Апофисом, как в прошлый раз?

— Начинаем, — спокойно прошелестел Древний и запрокинул голову.

В тот же миг меня будто прострелил разряд энергии, коснувшийся не только плоти, но и костей. Осьминогоголовый разом потянул из нас прорву магической силы. У меня аж зубы застучали, а затылок свело.

Апофис зарычал и с хрустом вогнал когти в доски палубы как в мягкую глину.

Сварог вздрогнул, выпучив зенки, но даже не вскрикнул от боли, хотя я сам с трудом её сдерживал. Видимо, Древний тянул из каждого ровно столько, сколько тот мог выдержать. И это подтверждал вид Мии. Она хоть и закусила губу, жмурясь так, что на висках вздулись жилки, но вроде не собиралась отправиться на пол без сознания, как в прошлый раз.

Но всё же кое-что пошло не так.

Глава 22

Хриплое, надсадное дыхание оглашало помещение. Всем было тяжело, даже мне. Боль пропитала каждый клочок моего тела, а затем выплеснулась наружу. От неё, кажется, даже воздух сгустился. Да и тьма словно стала плотнее, потеснив сияние «светлячка». Тот еле слышно гудел, вторя плеску волн за бортом.

Внезапно в соседнем помещении раздался хлопок.

Я скосил туда лезущие из орбит глаза и заметил, как за дверным проёмом во мраке что-то слабо сверкнуло.

— Там… кха… что-то рвануло, — с трудом прохрипел Сварог, тоже заметив странное мимолётное сияние.

По его вискам стекали капельки пота, а лицо корёжила маска жуткого напряжения, будто он силился взвалить на спину неподъёмный груз.

— Показалось, — просипела Мия, чьи волосы прилипли к взмокшему лбу.

Нет, сука, не показалось. Тьма в дверном проёме пришла в движение, превращаясь в высокую согнутую фигуру.

— Кто… там? — судорожно выдохнул Сварог, хлопая налитыми кровью глазами с полопавшимися капиллярами. — Ты кто? Моряк?

— Нет, все смертные на палубе. Это какое-то неучтённое существо, — проронил я, не отрывая взгляда от силуэта.

Теперь уже все косились на него с разной степенью тревоги. Лишь Древний продолжал тихо бормотать с задранным к потолку лицом.

— Да кто это… — прохрипела Мия, лихорадочно облизывая губы.

— Если он вмешается в ритуал, то всем нам конец, — еле слышно процедила Марена.

— Верно подмечено, — пробормотал я и вздрогнул от очередной судороги боли, вызванной Древним, тянущим из нас магическую энергию.

— Боги, — тихо выдохнул сквозь зубы Апофис, глядя змеиными глазами на показавшуюся из мрака лапу, поблескивающую мелкими зелёными пластинками хитина.

Лапа клацнула когтями по дверному косяку, потревожив прогнивший рукав, испещрённый дырами. А следом из тьмы показался и сам владелец конечности. Высокий, но сгорбленный и худой как жердь, укрытый почти истлевшим от времени серым балахоном, смердящий горьким мускусом и смертью.

Его голову скрывал капюшон, во тьме которого сверкали огромные фасеточные глаза, а из-под подола выглядывали вывернутые наизнанку колени. Ноги твари очень походили на задние конечности кузнечика.

— Ты что за хрен такой? — процедила Мия, облизав губы. — И откуда, сука, ты возник?

— Мия, давай полегче с нашим добрым гостем, — бросил я ей, понимая, что в такой ситуации не стоит злить это создание.

— Я следил за вами, — вылетел из-под капюшона скрежещущий голос, словно заговорили ржавые ножницы.

— И с какой целью? Нет, понимаю, что за нами следить — одно сплошное удовольствие, но всё же хотелось бы конкретики, — проговорил я.

— Души. Моему господину нужны сильные души.

— Кажется, это… это та тварь, что преследовала меня, жрец местного насекомоподобного бога Хаоса! — лихорадочно выдал Сварог подрагивающими губами.

Тогда всё ясно. Пазл сложился. Жрец следил за Сварогом, а тот привёл его к нам. Точнее мы сами пришли к Сварогу, и насекомое прикинуло, что сможет завладеть сразу несколькими душами. Потому-то оно и прокралось на корабль, появившись именно в тот момент, когда мы оказались наиболее уязвимыми.

Что ж, отличный план. Я бы сделал так же.

— Зачем тебе так мало душ? Давай мы поклянёмся, что вручим тебе по пять душ за каждую нашу, ежели ты сейчас оставишь наш тесный, почти семейный круг, — произнёс я.

— Я заберу ваши души. Они самые ценные в этом мире, — проскрежетало создание, запустило руку в карман балахона и вытащило несколько мутных сверкающих камней.

Твою мать! Да это же невероятно редкие артефакты, способные удерживать в себе души даже богов, пусть и всего на несколько часов! Но этого времени насекомому явно хватит, чтобы доставить души своему господину.

— Мне приятно, что ты так высоко ценишь наши души, но мы можем договориться, — вкрадчиво сказал я, глядя, как тварь швырнула артефакты нам под ноги.

— Постой, постой, — лихорадочно проговорила Мия и рефлекторно покосилась на Марену.

Ту из-за ритуала начала колотить крупная дрожь, изо рта потекла струйка слюны. Глаза закрылись, но под веками бешено подрагивали глазные яблоки.

— Десять… десять душ за каждую нашу, — прохрипел я, давясь ощущением опасности, подкатившим к горлу как холодная рвота. — А если ты нападёшь, то прервёшь ритуал, и все мы сдохнем. Так что соглашайся!

— Нет, — проскрипел тот, и на его салатового цвета когтях заиграли искры магии. — Я швырну в вас всего лишь один атрибут, а потом телепортируюсь. Вас разорвёт на клочки энергия, что вырвется из-за нарушения ритуала. Ваши души всосутся в камни, а я их заберу.

Шикарный, на хрен, план! Но мне совсем не хотелось, чтобы он воплотился в жизнь! И не только мне…

Мия скорчила такую гримасу, которая и камень бы разжалобила. Её губы задрожали, а из глаз покатились слёзы.

— Не делай этого, прошу, — проблеяла она. — Я слишком молода и красива, чтобы умереть.

— Он насекомое, ему плевать. Посмотри в эти глаза — какие холодные и отстранённые! — выдал Сварог, часто-часто дыша.

— Ты прав, — проскрежетало насекомое безо всякого злорадства, кровожадности, радости или хотя бы ликования в голосе. — Я не испытываю эмоций. Мной движет лишь желание угодить хозяину.

— Локки, — вдруг просочился в мои уши едва слышный шёпот Древнего. Он говорил, не меняя позы, даже щупальца на подбородке не подрагивали. — Локки, я видел вариант этого будущего. Он был крайне маловероятным, но всё же случился. Мы погибнем. Прощай. И прости. Я не покажу тебе настоящий мир.

Да какого хрена⁈ Вот так глупо сдохнуть в зассанном корабле, провонявшем рыбой и тухлыми потрохами? Нет, сука, не этого я хотел. О такой смерти не будут складывать песни барды и скальды. Никто в Асгарде не станет с восторгом рассказывать, как ушёл из жизни Локки, потомок Локи!

Меня охватила такая ярость, что даже боль отступила на второй план.

В глазах аж помутнело, а гнев заставил меня негромко процедить, чтобы не услышало насекомое, медленно поднимающее руку, объятую магией:

— Древний, ты можешь освободить меня от ритуала? Я могу выйти из него?

— Да, — прошептал тот. — Но это ничего не даст. Я вижу, что эта линия будущего заканчивается тьмой. Значит, ты проиграешь.

— Но я хоть попытаюсь, — прошипел я и следом ощутил, как боль от высасываемой из меня маны исчезла.

Я покачнулся от слабости, но тут же взял себя в руки, понимая, что у меня есть всего несколько мгновений, прежде чем насекомое поймёт, что я уже не часть ритуала. Но не с голыми же руками бросаться на тварь…

Оружие! У меня не было оружия!

На поясе Марены притягательно поблёскивал эфес меча, а в карманах подрагивающей Мии прятались револьверы. Но я не успею схватить ничего из этого, а магической энергии у меня не осталось. Её вычерпали до дна. Я даже не мог создать самый слабый «взрыв энергии».

Кажется, всё сущее ополчилось против меня. Я впервые в жизни ощутил себя младенцем, оказавшимся с голыми руками против бородатого чемпиона мира по всем единоборствам. Но хрен я сдамся! Ещё поборемся. Правда, борьба началась не по плану…

Грёбаное насекомое как-то сообразило, что Древний отсёк меня от ритуала, после чего оно щёлкнуло челюстями и резво прыгнуло на меня. У него с головы аж слетел капюшон, открыв вид на истекающие слизью паучьи хелицеры, равнодушные фасеточные глаза мухи, носовую щель и зелёный хитин жука.

— А-а-а! — пронзительно завопила Мия, вторя хрусту, раздавшемуся, когда тварь влепила кулаком мне в грудь. В меня будто на полном скаку влетел восьминогий конь Слейпнир.

Сразу же треснули кости, во рту появился металлический вкус крови, а сам я от удара прокатился по палубе и впечатался в борт.

— Твою мать… — просипел я, сплёвывая тягучую алую слюну.

Но уже через один удар сердца мне пришлось сгруппироваться, закрывая наиболее важные органы, поскольку тварь с холодной методичностью принялась избивать меня ногами, не давая встать.

— Локки! Нет! — заорал Апофис и переступил передними лапами, чтобы броситься мне на помощь.

— Не двигайся! — процедил Древний. — Иначе разрушишь ритуал.

— Но как же… как же… — судорожно прохрипел тот.

— Клянусь всеми богами, он убьёт его! — завыл Сварог, скрежеща зубами от бессилия. Оно жгло почище ярости и гнева.

— Спасибо за веру в меня… — просипел я между ударами насекомого. — Ещё чуть-чуть, и я убью его. Всё… кха… идёт по плану.

— Вероятно, это был юмор, — проскрежетало насекомое. — А теперь оцени мой вариант юмора. Ты умрёшь не как бог или человек, а как пища паука.

Он исполнил особо коварный удар ногой, разбив блок из моих рук, а затем резко подался ко мне, распахнув пасть с шевелящимися жвалами и костяными пластинами вместо зубов.

На моё окровавленное лицо капнула зелёная слизь, а кожу обжёг вылетевший из пасти монстра смрад тысячи личинок, разложившихся под жарким солнцем.

И моя душа вспыхнула такой отчаянной яростью и гневом, что аж прострелило в висках. Неужто меня сожрёт какая-то тварь? Да хрен я позволю! Поимею весь этот мир, всех богов судьбы и всё это грёбаное будущее, предсказывающее мне поражение!

Я стиснул зубы и вытянул из себя крохотную капельку маны. Такую, что рядом с ней и зрачок горгульи показался бы огромным. Но всё-таки её хватило, чтобы схватить «телекинезом» один из артефактов-поглотителей и швырнуть его себе в руку.

Всё это произошло настолько быстро, что насекомое ещё не успело вцепиться в моё лицо, но хелицеры почти коснулись щеки. Миг — и они вопьются в мою плоть, раздирая её.

— Подавишься, мразь! — свирепо плюнул я кровью в морду урода и за мгновение до укуса всунул между его зубными костяными пластинами камень-артефакт.

Тварь непроизвольно сжала челюсти, а затем раздался хлопок, сопроводивший выплеск энергии, ринувшейся из повреждённого артефакта.

У насекомого оторвало половину башки. На лицо мне плеснула гадская жижа из слизи, плоти и кусков хитина.

Монстр лихорадочно вскочил на ноги и заверещал так страшно, что едва не вскрыл мне барабанные перепонки. А следом он метнулся к дверному проему, но врезался в стену, упал и начал судорожно изгибаться, подыхая. Его ноги дрыгались как сумасшедшие, а слизь из башки заливала покрытые рыбьей чешуёй доски палубы.

— А как тебе такой юмор? Хрен меня кто-то сожрёт, — процедил я, едва не теряя сознание от слабости.

— Локки, ты убил эту мразь… — не веря своим глазам, просипела Мия, прерывисто дыша из-за ритуала.

— Молодец, брат! — прорычал Апофис, восторженно сверкая змеиными зенками.

И на его морде возникло лёгкое разочарование из-за того, что Тахрир и Марена не видели мой бой. Ритуал полностью завладел ими, буквально вырвав из реальности. Обе подрагивали, запрокинув головы. Глаза зажмурены, а лица — квинтэссенция физических страданий.

— Не могу поверить, что у тебя получилось, — пробормотал Сварог, и его дрожащие от боли губы разошлись в безмолвном «э-э-э».

К несчастью, боль заинтересовалась и мной. Сломанные кости и отбитые бока дали о себе знать, как только ушёл адреналин. Сразу же захотелось скрутиться в позу эмбриона, тихонько поскуливая. Но я удержался от этого постыдного желания и даже попытался встать, опираясь на руку. Но у меня ничего не вышло. Рука предательски подломилась, и я снова растянулся на спине, да ещё и затылком ударился. И возможно, этот удар раскрыл мне глаза на правду…

— Древний, мразь, ты всё знал, потому и не выбрал меня в качестве проводника магической энергии! — судорожно прохрипел я, почувствовав укол злости. Он использовал меня как фигурку на поле для игры. — И ты специально сказал, что я проиграю, дабы вдохнуть в меня гнев и ярость.

— На мне нет вины. Я именно так и должен был поступить в этой линии будущего, — прошелестел тот и опустил голову, убрав ладони с плеч Марены и Тахрир.

Обе упали как подкошенные, хлопая глазами и дыша как две рыбы, выброшенные на берег.

Сварог, Мия и Апофис сперва вздохнули от облегчения, а затем дракончик тоже плюхнулся на палубу, как и бог.

Только Мия осталась стоять на ногах, и её распахнутые глаза отразили свет от вспыхнувшего возле борта межмирового портала.

— Мы сделали это, — расцвела улыбка на её пухлых губах, мокрых от пота.

— А если бы один гад с щупальцами сразу сказал мне, что ждёт меня в будущем, то мы бы сделали это не такой ценой, — возмущённо просипел я, приподнявшись на локтях.

— Я не вправе разглашать будущее и менять его, — проговорил Древний и покосился на смуглянку.

Её лицо внезапно исказила гримаса ужаса, а взлетевшая рука указала на насекомое.

— Оно не сдохло! — вырвался из её рта крик.

Легенды о живучести некоторых видов насекомых не лгали. Тварь, даже лишившись половины башки, неуклюже зашевелилась, с трудом вытянув в мою сторону когтистую лапу.

— Я… заберу… тебя с собой, — еле слышно проскрежетал урод и на последнем издыхании бросил в меня жёлтый магический яд.

Тот понёсся в мою сторону, желая добить, уничтожить, пока моё тело было обессиленно, рефлексы притуплены, а подвижность уступала даже бревну.

И казалось, само время замерло, чтобы посмотреть на мою смерть. Стих плеск волн, пропало хриплое дыхание моих спутников, а «светлячок» испуганно сжался.

Я же изо всех сил попытался перевернуться набок, но нет… не успеть. Или всё же успею? Да, кажется, успеваю! Невероятные усилия позволяли мне это сделать, рождая в душе сладкое злорадство. Насекомое опять проиграло!

— Нет! — вдруг разорвал пространство вопль Мии, метнувшейся наперерез жёлтому магическому плевку.

Она не понимала, что я всё-таки уклонюсь от него. А он угодил прямо в неё.

Девичий рот широко раскрылся, а глаза распахнулись, когда яд со злорадным шипением в мгновение ока разъел капитанский мундир, а затем и нежную плоть.

Смуглянка упала возле моих ног и прошептала, преодолевая судороги боли, корёжащие её лицо:

— Ты так и не… оказался в моей… постели.

— Мия! — выдохнул я, заметив, как её глаза затягивает поволока смерти.

Тело смуглянки выгнулось и замерло, исторгая кровь из чудовищной раны, в которой белели рёбра, покрытые дырами как от серной кислоты.

— Боги! — ошарашенно выпалил Апофис, вскочив на лапы. — Древний, быстрее излечи её!

— У меня больше нет магической энергии, — прошелестел осьминогоголовый.

— Видимо, ты не зря защищал её, Локки. Вот она и сыграла свою роль, — проговорила Марена с мрачным уважением в глазах.

— Нет, ещё ничего не потеряно! В портал! Все в портал! — проорал я, не пойми откуда зачерпнув сил.

Они позволили мне не только встать, но и поднять с пола Мию, после чего я, стиснув зубы от боли и усилий, шагнул с ней на руках в портал.

Баронесса Огнева напряжённо смотрела в серое утреннее небо, затянутое красноватой туманной дымкой.

— А может, она не прилетит? — с надеждой проговорил Илья, стоя рядом с мулаткой у окна одного из домов, окружавших центральную площадь Гар-Ног-Тона.

— Я бы на это не рассчитывал, — хмуро изрёк Рафаэль Игоревич Шилов, ещё раз проверив свою кожаную броню, саблю в ножнах и пневматическую винтовку.

— Согласна, — вздохнула девушка и перевела взгляд на халупы, расположенные по другую сторону площади. В них засели наиболее боеспособные хаоситы.

— Ежели нам всё-таки придётся сражаться, то погибнет великое множество зверолюдов, — проговорил Илья, нахмурив брови, и следом с ироничным вздохом добавил: — Никогда не думал, что буду печься о жизни хаоситов.

— Да, порой жизнь творит такие пируэты, что и в самых бредовых кошмарах не увидишь, — криво усмехнулся Шилов и глянул на скамью.

На ней в одиночестве восседал старик Мых. Он был четвёртым разумным существом в этом доме. А его братья распределились по другим халупам.

— Ну чего она там? Летит? — приподнял он лохматые брови и переложил длинную спутанную седую бороду с одного плеча на другое.

— Пока нет, — ответила баронесса.

— Ну, подождём, подождём, — вздохнул старик и опустил голову, прикрыв глаза, словно заснул.

— Я поражаюсь его спокойствию, — прошептал Илья, нервно промокнув носовым платком блестящий от испарины загорелый лоб. — Видимо, он фаталист, то бишь: чему быть, того не миновать.

Следом Илья попытался пригладить редкие волосы, чтобы прикрыть плешь. И на это обратил внимание Шилов, проговорив с ехидной усмешкой:

— Прихорашиваешься? Чтобы в гробу лежать красивым? Боюсь, если драконица и вправду нападёт, то от тебя останется лишь пепел. Так что можешь оставить свои волосы в покое, пока они окончательно не выпали.

— Отвратительная шутка, Рафаэль Игоревич, — буркнула девушка.

— Да и момент, надо сказать, отвратительный, — парировал Шилов и молча указал пальцем в направлении небес.

Там под красноватой туманной дымкой стремительно вырастал крылатый силуэт.

— Всё-таки летит, — мрачно произнесла баронесса, облизнув губы.

— Ну наконец-то, а то уже заждался! — встрепенулся старик Мых и поднялся с лавки. Та скрипнула в унисон с его спиной.

Он подошёл к имперцам и тоже устремил взгляд в окно.

Драконица уже снижалась. Её глаза полыхали яростью, а на вытянутой морде крупными буквами была написана готовность испепелить всё вокруг, поскольку её драгоценный сын так и не вернулся.

— Как мы и рассчитывали, она нападёт не сразу, если все же нападет, — произнёс Шилов, не спуская цепкого взгляда с гигантской крылатой рептилии.

Та уже коснулась когтистыми лапами Башни Древних, сложила крылья и проревела:

— Время вышло! Подайте мне Локки или приведите моего сына, иначе весь ваш город превратится в дымящиеся руины, а его жители обратятся в пепел!

Глава 23

Рёв драконицы прокатился по площади, словно грохот камнепада, обещающего смерть. Она хлопала крыльями на вершине Башни Древних, притягивая к себе взгляды всех, кто прятался в домах вокруг площади.

— Что ж, пожелайте мне удачи, — произнесла Огнева.

— Ты действительно думаешь, что с ней лучше сперва поговорить? — мрачно спросил Шилов, вдыхая густой воздух, пропитанный запахом смертельной опасности. — В тот раз мать Апофиса не вняла голосу разума.

— Рафаэль Игоревич, — устало потёрла лоб мулатка, — мы с вами уже всё обсудили во Дворце Совета, так что придерживаемся нашего плана. Если разговор не удастся — вы атакуете, а мы сбежим.

Мужчина нахмурился, поджав потрескавшиеся губы. Ему явно хотелось возразить, удержать девушку от опасной затеи, самому поговорить с крылатым ужасом. Но он понимал, что Огнева справится лучше.

— Что ж, удачи, — прохрипел мужчина, затвердев лицом, как старый генерал, отправляющий в бой молодых солдат, от которых в конце битвы мало кто останется в живых.

Баронесса кивнула, уловив искры надежды в глазах Ильи, затем призывно махнула рукой старику Мыху и вышла из дома.

Они направились к Башне Древних. Туда же от противоположного дома двинулась и жрица Бурая.

Расчёт был на то, что драконица, возможно, послушает представительниц женского пола. Оправдается ли он? Пока что каждый камешек на площади злорадно шептал, что ни хрена у них не получится.

— Время… Потянуть бы время, — пробормотала баронесса, поймав на себе разъяренный взгляд огромных змеиных глаз.

— Ага, выиграть хотя бы ещё денёк, — расслышал её слова Мых, прикрыв рот морщинистой рукой, испещрённой пигментными пятнами. — Авось Локки вернётся. Иначе эта ящерица и вправду испепелит город. Ты посмотри на неё… Она уже почти не контролирует себя от ярости.

И словно в подтверждение его слов драконица распахнула усеянную зубами пасть, где заклокотал огонь. Кажется, она решила действовать, не дожидаясь «парламентёров». Уже сообразила, что ни Апофиса, ни Локки в городе нет, раз к ней идут смертные. Да и чувствовала, что они так и не вернулись в этот мир.

— Сразу переходим к плану «Б»! Переговорами ничего не добьёмся! — лихорадочно отбарабанил Мых и схватил баронессу за предплечье, останавливая её. — Пора подать условный сигнал, пока эта тварь не сожгла тут всё!

Взгляд девушки метнулся к разъярённой драконице, потом лихорадочно пробежался по домам и снова вернулся к крылатой рептилии. Та расправила крылья и выгнула шею так, что её голова оказалась ниже уровня крыши Башни. Всё в её облике кричало о готовности выдохнуть жгучие потоки пламени.

Баронесса шумно сглотнула, у неё над верхней губой выступили бисеринки пота. Она прикидывала, чем всё это закончится, не решаясь подать сигнал, который ознаменует атаку на драконицу. Девица считала, что мать Апофиса все же блефует.

— Ну же, решайся! — дёрнул её за предплечье старик и через миг удивлённо округлил глаза. — Ох ты ж ё… Портал!

Мулатка резко повернулась и увидела, как над площадью расцвёл энергетический овал, потрескивающий, словно закоротившая гигантская розетка.

Выбравшись из портала, я грохнулся на колени, но даже не почувствовал боли, продолжая сжимать Мию. Её лицо быстро приобретало землистый цвет, а дыхание слабело.

— Древний, твою мать! Быстрее! — рявкнул я на осьминогоголового, показавшегося из портала.

Тот сразу вытянул перепончатую руку, направив её в сторону смуглянки. С его пальцев сорвались зелёные искры и ударили прямо в её развороченный бок, где на солнце поблёскивали кости. Под действием магии Древнего они начали с тихим треском восстанавливаться, плоть нарастала на них и все покрывала молодая розовая кожа.

Апофис, последним вырвавшийся из портала, восторженно проревел:

— Получается! Получается!

— Твоя матушка тут, и кажется, она весьма зла, — заметила Марена, глядя на гигантскую рептилию, обосновавшуюся на Башне.

Та тоже увидела нас и подавилась уже готовым вырваться потоком пламени.

— Похоже, мы вернулись весьма вовремя, — произнёс Сварог, сжимая в кулаке камень-артефакт, в который перед переходом втянулась Тахрир. Здесь бы её испепелили солнечные лучи, и признаться, я даже не подумал об этом. А вот бог проявил себя с лучшей стороны.

— Сын! — взревела мать Апофиса, взмахнула гигантскими крыльями и взлетела.

— Матушка! — радостно выдохнул дракончик то ли на эмоциях, то ли уже позабыв обо всех размолвках с родительницей.

Видимо, путешествие в другой мир изрядно подействовало на него.

Апофис тоже взмыл в воздух, и они с матерью закружились над площадью в танце семейного воссоединения.

Я перевёл взгляд на тихо вздохнувшую Мию. Её веки дрогнули и разошлись, обнажив мутные глаза. Они быстро прояснялись, намекая, что девушка вот-вот окончательно придёт в сознание.

— Так просто ты не помрёшь, — усмехнулся я, продолжая держать её на руках. — Забыла, что служишь мне? От меня так легко не уходят.

Вдруг на другом конце площади раздался радостный вопль:

— Локки!

Я поднял взгляд, и мои губы сами собой разошлись в улыбке. В мою сторону бежала баронесса Огнева, а за ней едва поспевал старик Мых. В какой-то миг он плюнул на бег и просто перешёл на шаг, схватившись за бок.

— Вот значит как… — протянула Мия, словно ей открылась великая тайна.

Её взгляд ревниво полоснул Огневу, а затем она внезапно сильно обхватила меня руками за шею, после чего притянула и впилась поцелуем — страстным и жадным, подобным укусу голодного вампира, наконец-то добравшегося до плоти, полной горячей, молодой крови.

— Ого! — удивлённо выдохнул Сварог, глядя на нас. — А эта девица способна высосать океан!

— Ты что творишь, полоумная⁈ — зло прошипел я, отцепил от себя Мию.

Та довольно облизала пухлые губы и с ухмылкой победительницы посмотрела на остановившуюся мулатку. На лице Огневой возникло ошарашенное выражение. Брови взлетели к волосам, а пальцы сжались в кулаки. Взор же едва не вскрыл мою черепную коробку. Да и улыбающуюся Мию она одарила не менее острым взглядом, попутно оценивающе скользнув по её соблазнительной фигуре. Да ещё смуглянка выгнулась так, что одежда подчеркнула её аппетитные изгибы.

Баронесса едва не заскрежетала зубами, потемнев лицом от гнева.

Тьфу, зараза! Похоже, она подумала, что между мной и сексуальной смуглянкой завертелся роман, пока мы были в другом мире.

Я открыл рот, дабы объяснить ей всё, но та опередила меня.

— Предатель! — выпалила она и резко развернулась, словно марионетка.

Мулатка рассерженной пчелой рванула прочь. А я вскочил на ноги, выпустив из рук стерву Мию.

Та грохнулась спиной на брусчатку и испустила стон боли:

— О-о-ох, дерьмо.

— Не стоит этого делать, — бросил мне Древний, глядя из-под капюшона рыбьими глазами.

— Чего не стоит⁈ — рявкнул я, раздувая крылья носа.

— Идти за ней. Я видел, чем закончится эта линия будущего. Если ты останешься с Огневой — она погибнет. Нет ни одного варианта, в котором она выживет, имея с тобой отношения.

— Что ты несёшь⁈ Что за бред⁈

— Я говорю правду. Если не отпустишь эту смертную, её ждёт смерть.

— Ты опять пытаешься играть мной как куклой⁈ Грёбаная ты Пифия! Снова вещаешь то, что должен сказать, как перед вызовом межмирового портала?

— К сожалению, нет, — ответил тот. — Клянусь.

Его слова, не весящие ни грамма, обрушились на меня как многотонная лавина. Искренен ли он или нет? Сжавшееся сердце почуяло, что Древний всё же говорит правду.

Я бросил взгляд в спину баронессе, чувствуя, как пульс барабанит в висках, а ноги словно приросли к площади. Мысли в голове скакали как припадочные, и только одна оказалась островком спокойствия. Она шептала, что я должен всё обдумать, взвесить и не делать резких поступков.

Пока я думал, Огнева скрылась из виду, вызвав широкую усмешку у Мии, лежащей на боку. Она напоминала довольную кошку, укравшую хозяйскую сметану. И её усмешка окончательно добила меня…

— Марена, она твоя! — холодно процедил я, кивнув на Мию. — Делай с ней всё что хочешь.

— Мудрое решение, — отозвалась богиня, метнув на вздрогнувшую смуглянку многообещающий взгляд.

— Локки, постой! — выдохнула та, вскочив на ноги. — Я просто… просто хотела, чтобы ты… ты… стал моим! Кажется, я люблю тебя! Меня захлестнули чувства! Затмили разум, когда я увидела, как к тебе бежит та девка.

Казалось, что она сейчас заплачет: ресницы дрожат, глаза влажно блестят, а дыхание с хрипами вырывается из груди, подавшейся вперёд, чтобы та выглядела больше и сочнее.

— Ты стерва, собственница и… актриса. Любовь? Не смеши меня. Ты всего лишь хочешь потешить своё уязвлённое самолюбие. То, что я отверг тебя, горит в твой чёрной душе как жгучее, иссушающее пламя.

— Но я спасла тебя!

— Я бы и сам выкрутился. Но твой порыв… да, что-то в нём есть, — нехотя выдавил я сквозь зубы и повернулся к Марене. — Не убивай её и не причиняй боль.

— Хм-м… ты отбираешь у меня самое интересное, но ладно, договорились, — ответила та.

— Локки, не отдавай меня ей! — упала на колени Мия и умоляюще протянула ко мне руки.

— Я уже видел в твоём исполнении эту постановку.

— Какая драма, — иронично пробормотал Сварог. — Даже не думал, что Локки…

— Лучше заткнись! — угостил я его звериным оскалом и чуть ли не вместе с кожей вырвал у него из ладони артефакт с Тахрир.

Поспешно сунул его в карман и был вознаграждён испугом, мелькнувшим в медового цвета глазах бога.

— Ариведерчи, дамы и господа! — бросил я и пошёл прочь, слыша за спиной истеричные возгласы Мии.

Впрочем, они быстро пропали, поскольку Марена утянула её в портал, где скрылась вместе со Сварогом, успевшим бросить мимолётный взор на Древнего. А тот покосился на улетающих драконов и, скрестив руки на груди, поплыл по воздуху в сторону Башни.

А на том клочке площади, где разыгралась эта буря страстей, ещё долго, наверное, будет подрагивать воздух. Даже меня прошибло на целый каскад эмоций.

К счастью, чем дальше я уходил от того места, тем спокойнее становился. И в какой-то миг смог вполне разумно мыслить, естественно вернувшись к размышлениям об Огневой и словах Древнего.

Как мне поступить?

Стоит признать, что я и раньше испытывал излишне тёплые чувства к противоположному полу, как сейчас к баронессе. Однако я всегда расставался с объектами моей привязанности — иногда с лёгкой грустью, дружескими улыбками, уважением, а иногда со скандалами, криками и пожеланиями сдохнуть. Несколько раз даже с попытками убить или отрезать что-то.

Но никогда, никогда я не расставался по чьему-либо велению, пусть даже велению будущего, ведь это попирает мою гордость! У меня будто что-то отнимают, а я не привык отдавать своё! Но как тут не отдать, если Древний всё-таки не врал? Я же, по сути, убью Огневу, не вняв предупреждению осьминогоголового.

— Дерьмо, — процедил я, пнув пустую консервную банку. Она с грохотом улетела в сторону улицы, вытекающей с площади.

К слову, улица уже выглядела гораздо лучше. Мусор пропал, крысы сгинули, а фасады домов оказались отремонтированными. Наверное, время также отремонтирует и мятежную душу Огневой, если мы разбежимся. Она найдёт себе нормального подкаблучника, выйдет за него замуж и будет править образовавшейся семейной ячейкой, возможно порой вспоминая меня и плюясь в мой фоторобот.

Эх, лишь бы она сейчас не наломала дров!

Я огляделся и обнаружил парочку небритых мужчин с мутными, как стоячая вода, глазами.

— Идите сюда, — приказал я им.

Те сразу же покорно подбежали, едва не виляя хвостами.

— Да, господин, мы слушаем вас, — выдохнули они, подобострастно улыбаясь.

— Вы знаете, кто такая баронесса Огнева? — хмуро спросил я, почесав рёбра. Они ещё побаливали, но «регенерация» уже минут пять назад подлатала моё тело. С него даже синяки ушли.

— Я знаю, — сказал один, а второй промолчал, бросив на своего товарища завистливый взгляд.

— Тогда найдите её, она пошла вон по той улице, и присмотрите за ней. Точнее, один будет присматривать, а второй метнётся к Сломанному Рогу и передаст, чтобы он выделил людей, дабы те приглядывали за ней, а то она может совершить какую-нибудь херню. Баронесса сейчас на взводе. Поняли меня?

Те кивнули и рванули прочь.

А я продолжил путь к храму, ощущая во рту вкус тлена, кошачьего дерьма и… бодрящего азарта. Он вдруг взыграл во мне, разбуженный вызовом, который бросило мне будущее. Сумею ли я переиграть судьбу, оставив Огневу при себе? Может, стоит попробовать?

Я вздохнул и потёр ноющую шею, ощутив на коже кровососущую крылатую тварь. Мелкую, но поганую. Раздавив её пальцами, пробежался взглядом по пустынной улице. Никого, только две вороны на крыше. Хотя… в узкой щели между домами качнулась чья-то тень и тут же исчезла, словно кто-то там прятался.

Зверолюд? Но какого хрена он драпанул от меня? Или это просто какое-то совпадение? Да, наверное, всё же второе. Что-то в последнее время я стал слишком подозрительным.

— Кхыр… — раздался приглушённый хрип между теми же домами, будто зверь подавился куском окровавленного мяса.

— Нет, теперь я точно должен посмотреть, что там, — пробурчал я себе под нос, осторожно подкрался к дому и заглянул за него.

Там справлял нужду бородатый крупный мужчина, что-то довольно хрипя себе под нос. В его ухе поблёскивала золотая серьга, а на чёрной растянутой футболке красовалась надпись: «Всё хорошо, что хорошо кончается».

Семаргл, мать его за ногу и об пол! И он выглядел точь-в-точь как бог, который заявился сюда, дабы поговорить со мной.

— Кхем-кхем, не помешаю? — усмехнулся я. — Судя по всему, и тебя с головой захватило настроение, пропитавшее город. Все хотят отмыть и отремонтировать его. Вот и ты, видимо, решил помыть стену.

— Приспичило, — вздрогнул он, повернувшись ко мне спиной. — А ты как вообще понял, что я тут?

— Да услышал твоё радостное хрипение, напоминающее совокупляющихся кабанов.

— А-а-а, — протянул он. — Настроение у меня хорошее. Марена привела Сварога домой, но без тебя бы она не справилась. Ты большой молодец. Она рассказала обо всём.

— Как-то Марена очень быстро поведала о моих геройствах. Мы с ней разбежались всего минут десять назад. Как в такое короткое время можно уместить рассказ о моих свершениях? Тут минимум потребуются три дня и три ночи, — иронично ухмыльнулся я, засунув мысли о баронессе в дальний ящик.

— Она сумела, — бросил через плечо бог, застегнул ширинку, вытер руки о джинсы и повернулся ко мне, сверкнув улыбкой. — Талантливая богиня.

— Соглашусь.

— И ты оказался талантливым богом, — посерьёзнел Семаргл. — Ты выполнил условия сделки с Перуном, и теперь, как он и обещал, ты ничего не должен славянским богам, а также мы больше не потревожим тебя.

— Отлично. Наконец-то я вздохну с облегчением. Вот бы ещё кто-нибудь изничтожил всех комаров — и тогда бы я вообще зажил счастливо и спокойно.

Бог криво усмехнулся, почесав крепкими ногтями щеку, заросшую чёрной бородой.

— Только знаешь… есть кое-что ещё, — протянул он, вперив в меня острый, испытывающий взгляд дознавателя.

— Это без меня, — громыхнул я сталью в голосе.

— Ты даже не знаешь, о чём я…

— Древний. Верно? Вы не могли пройти мимо такого персонажа. Его сила, знания… Они обязаны были притянуть вас, как падаль грифов.

— Ну у тебя и сравнения, — поморщился бог. — Но в целом ты прав. И раз ты привёл Древнего в наш мир…

— Нет. Ты уже забыл, о чём мы договорились с Перуном? Вы больше не докучаете мне. А если хотите найти общий язык с Древним, так дерзайте… Вперёд, но без меня, — резко ответил я и отвернулся, показывая, что разговор закончен.

Семаргл за моей спиной недовольно всхрапнул…

Глава 24

Бог не пошёл за мной, а остался в проулке, благодаря чему я спокойно вышел на улицу и продолжил путь к храму.

Тот встретил меня гостеприимно распахнутыми дверьми и окутанным запахами благовоний залом, где, несмотря на раннее утро, горели свечи. Из-за них в помещении было даже жарче, чем на улице. Хотя и там солнце припекало — будь здоров! Пока я шёл к храму-пагоде, аж весь вспотел.

Да и вообще, после прогулки в другой мир мне не помешало бы хорошенько отмыться. Потому-то я и направился в местный душ, старательно гоня от себя мысли о баронессе Огневой.

Тёплая вода и настоящее мыло помогли мне словно обновиться. По крайней мере, после водных процедур моя кожа снова выглядела просто смуглой, а не грязно-смуглой с кровавыми разводами.

— Так-то лучше, — пробормотал я, проведя рукой по поскрипывающим от чистоты волосам, и голышом отправился в свою комнату, прихватив только кубок-портал, что путешествовал со мной в другой мир.

Грязные и порванные вещи оставил прямо возле душевой. Кто-нибудь их точно заберёт и либо простирает, либо выкинет.

Пока же я вошёл в комнату. Мельком глянул на флажки с изображением рокерской «козы», а потом принялся рыться в платяном шкафу. Там меня ждал сюрприз: отличные чёрные штаны из хорошего хлопка и рубашка того же цвета с вышитой красными нитками всё той же рокерской «козой».

Причём и штаны, и рубашка обладали крохотными камушками-артефактами, вставленными в пуговицы. Они укрепляли ткань, отталкивали грязь и посторонние запахи. Однако подобный чудо-костюмчик всё же мог промокнуть или воспламениться. Впрочем, я всё равно был ужасно рад, что кто-то заказал его из империи.

Быстро облачившись в обновки, я с удовольствием глянул на себя в ростовое зеркало в деревянной резной оправе и услышал деликатный стук в дверь.

— Войдите, — бросил я, уже по характерной тяжёлой поступи поняв, что это моя медведеподобная жрица.

— Господин, я так счастлива вас видеть, — просипела она, тяжело дыша, будто бежала к храму.

— Ещё бы! Я сам себя счастлив видеть, — подмигнул я собственному отражению в зеркале. — Ну, рассказывай, что тут у вас случилось. Зачем прилетала матушка Апофиса? Хотя нет, эту часть можешь пропустить. Она явно оказалась здесь из-за сына. Видимо, почувствовала, что тот свинтил из этого мира, и, естественно, решила, что к этому причастен я.

— А вы были к этому непричастны? — спросила жрица, глядя на меня круглыми медвежьими глазками, сверкающими на покрытом шерстью лице.

— Причастен, естественно, — признался я.

— Но вы, как всегда, всех одолели и вернули дракончика обратно! — выдала она зазвеневшим голосом и сделала ко мне порывистый шаг.

— Конечно! А как же может быть иначе?

— Так-так-так, — быстро проговорила она, пробежавшись мохнатыми пальцами по балахону с изображением той же рокерской «козы». — Стоит записать все ваши приключения, чтобы потом читать их пастве.

— Хм, надо бы мне самому изучить эту книжку с моими приключениями.

— Там всего два раздела, но она уже очень большая. Всё может и не уместиться.

— Ха! Да вон у Польши, то бишь Речи Посполитой, было три раздела. И ничего, до сих пор существует, всё в ней уместилось, — усмехнулся я, довольный собственной шуткой на историческую тематику. Но тут же грустно посмотрел на жрицу, силящуюся осознать мой юмор. — Эх, ладно, не бери в голову, потом пошучу перед кем-нибудь более знающим. Лучше рассказывай, что произошло после моей незапланированной отлучки?

Она опустила взгляд, нервно потёрла руки и принялась глухо излагать, довольно подробно и честно, ничего не утаивая.

Я выслушал её и протянул, недовольно хмуря брови:

— Да-а-а… Вот и разрушилась моя вера в чудеса. А ведь думал, что без меня вы хотя бы недельку выдержите, не передерётесь. А оно вон что произошло: едва Дворец Совета не разгромили. И кто в этом виноват?

— Все виноваты, — выдохнула она, не решаясь поднять голову. — Видимо, рано нам ещё на столь долгий срок оставаться без вашего присмотра.

— Видимо так, — повторил я и почесал висок.

— Есть ещё одна новость, — глухо проговорила жрица и всё-таки посмотрела на меня. — Вокруг города стали появляться очень сильные зверолюды. Они могут быть даже сильнее самого Крушителя.

— Да ну? — удивился я, дёрнув головой. — И откуда такие красавцы?

— Не знаю, — пожала она широкими плечами. — Но мы одного изловили. Он в темнице сейчас сидит.

— Хм, что ж, пойдём посмотрим на него. Хоть чем-нибудь займусь. Отвлекусь от своих… сердечных дел.

Последние слова я пробормотал еле слышно, после чего вышел из комнаты следом за жрицей, которая повела меня к местной темнице.

К счастью, или, может быть, к сожалению, я никогда там не бывал, потому впервые имел сомнительную честь лицезреть двухэтажное приземистое здание из чёрного камня, покрытого такими трещинами, что из них уже росли не просто серые стебельки, а едва ли не кусты.

Благо, что хоть пустые глазницы окон оказались забранными хоть и ржавыми, но крепкими решётками, а главная дверь была сделана из толстых дубовых досок, обшитых металлическими полосками.

Возле двери играли в карты два лохматых зверолюда. Но стоило им увидеть меня, как они резко выпрямились, схватив прислонённые к стене новенькие пневматические винтовки.

— Вольно, — бросил я им.

— Ух я вам задам… — погрозила им кулаком Бурая, наградив злым взглядом. Мол, тут идёт сам сын Сварога, а вы, суки, в карты играете.

Те ответили виноватыми взглядами и быстро отворили дверь.

— Прошу, — сказала мне жрица и указала на вход.

Мы вошли в темницу, где нам встретились очередные охранники. Естественно, они все рьяно приветствовали нас, прижимаясь спинами к холодным каменным стенам коридора, ведущего под землю. Вероятно, там содержались самые опасные преступники и существа. А те, кто был попроще, томились в надземной части тюрьмы.

И прежде чем мы добрались до сочащегося влагой уровня с последними узилищами, нам пришлось преодолеть немало истёртых ступеней.

— Сюда, — бросила мне Бурая, сжимая в руке горящий факел, прихваченный наверху.

Огонь потрескивал и чадил из-за киснущего внизу влажного воздуха, провонявшего болью, гнилью и страданиями. На полу цвела плесень и подсохшие бурые пятна крови, а тени испуганно метались по стенам.

— Вот оно, — указала жрица факелом на решётку. За ней в камере к стене было приковано крупное существо, укрытое полумраком.

— Открой дверь, хочу рассмотреть его получше.

Бурая вытащила из кармана взятую у стражников связку выкованных кузнецом ключей и с противным скрежетом отворила грубый замок. Толкнула дверь и первой вошла в камеру, высоко подняв факел.

Тот осветил дёрнувшегося монстра, загрохотавшего натянувшимися цепями, не позволяющими ему отойти от стены даже на полметра. Его двухметровое тело оказалось покрыто чёрной костяной бронёй, изобилующей шипами. Руки и ноги были толстыми и сильными, а приплюснутая голова походила на башку черепахи, обзавёдшейся мелкими роговыми пластинами.

— Ш-ш-ш! — угрожающе прошипело создание, распахнув усеянную тремя рядами зубов пасть с длинным тонким языком.

— Осторожнее, господин, его язык ядовит! — выдохнула Бурая, отшатнувшись от урода, хотя и так стояла далеко от него.

А я наоборот сделал шаг к нему, вцепившись взглядом в маленькие голодные глаза, горящие красным огнём Преисподней. На меня обрушилась вонь гниющих болот, свернувшейся крови и тухлого мяса, застрявшего между зубами твари.

— Он обладает магией? Разумом? — спросил я у Бурой, вперившись стальным взором прямо в зенки твари.

Мы замерли, как два опасных хищника, пытающихся сломить друг друга.

— Магии у него никто не видел, как никто не слышал и слов.

— Ш-ш-ш, — снова прошипело создание и сделало шаг назад, прижавшись спиной к стене.

— Оно испугалось вас, повелитель, — удивлённо прорычала жрица и наклонилась чуть вперёд, словно не поверила своим глазам.

— Ага, значит, какие-то зачатки здравомыслия у него есть, — довольно изрёк я, задумчиво сведя брови над переносицей. — Надо бы попробовать его разговорить.

— Позвать мастера пыток? — тут же предложила Бурая.

— Ого! У нас есть такой ценный специалист? Радостное известие. Однако пока его звать не стоит, хоть мне и нравится твой энтузиазм. Сперва пойдём по пути дипломатии. Я же всё-таки именно её бог.

— Верно, — поддакнула жрица.

Я вознамерился наскрести чуть-чуть божественной энергии, каким-то чудом ещё оставшейся у меня, и применить «очарование», но меня отвлёк лязг дверных петель, прокатившийся по коридору, ведущему к камере. Следом прозвучал тяжёлый топот копыт. И наверное, я не ошибусь, если предположу, что сюда на всех парах мчится Сломанный Рог.

Так и оказалось. Стоило мне выглянуть из камеры, как я увидел давно знакомого безрогого минотавра с полыхающим факелом.

— Господин! — сразу же выдохнул он, тряся козлиной бородкой. — Ваше приказание исполнено. Самые лучшие профессионалы наблюдают за баронессой Огневой.

— И где она? — спросил я у зверолюда, остановившегося возле решётки.

— Она в доме, который занимают имперцы.

— И что делает?

— Крушит его. Очень качественно, не щадит ничего: ни купленной империей посуды, ни одежды. Даже разбила вазу, вроде как старинную.

— Оно и понятно, — философски произнёс я. — Не стихи же ей писать? Лучше пусть она так выпустит свой гнев. Но ты на всякий случай отправь туда ещё бригаду пожарных. Она же маг огня, вполне способна и подпалить хату.

— Всё будет сделано! — громыхнул тот, преданно глядя на меня.

— Кста-ати, мне тут одна птичка нашептала, что во время моего отсутствия в городе едва не вспыхнула междоусобная битва. Слышал что-то об этом?

— Ну-у… — нерешительно протянул Сломанный Рог, быстро глянув на жрицу. Даже он сумел сообразить, кто мне всё рассказал.

— Не мычи, отвечай!

— Может, чуть-чуть и было что-то такое, — попытался сгладить он углы, виновато отводя взгляд.

— Ты в курсе, что соседняя камера свободна? И как ты думаешь, кто туда поселится, если и дальше не будет оправдывать моих ожиданий?

— Инварр? — с надеждой приподнял брови минотавр, переступив копытами.

— Ох… — раздался тяжёлый вздох со стороны жрицы Бурой. Она закатила глаза и сокрушённо покачала головой. Дескать, ну, дебил…

Зверолюд по её поведению понял, что сморозил глупость, и медленно проговорил:

— Если не Инварр, тогда… я туда перееду?

Он сглотнул, пытаясь найти на моём лице признаки шутки.

Однако я с холодной усмешкой процедил:

— Со второй попытки, но всё же догадался. Молодец на пятьдесят процентов. Да именно ты в той камере и окажешься, если не поумнеешь.

— Поумнею! — истово заверил он меня.

Я похлопал его по шерстяному плечу и вернулся к костяному монстру.

Тот за время нашей беседы любезно никуда не ушёл и даже не изменил позу. Правда, его взгляд переменился. Теперь он скользил по мне, как ржавый нож, снимающий кожу, чтобы добраться до сладкой плоти. Голод и жажда крови — вот что смотрело на меня из глаз монстра, отражающих пламя факела, который вдруг сердито зашипел, плюнув огненным языком.

Бурая нервно вздрогнула, приглушённо ойкнув.

Я криво усмехнулся и активировал «очарование».

— Расскажи откуда ты. Как стал таким? — полились из моего рта слова точно сладкий мёд.

— Гырх… — вырвался из пасти монстра то ли рык, то ли вздох.

Он мелко замотал башкой, словно силился освободиться из плена моей магии.

— Я не причиню тебе вреда, отважный воин. Лишь хочу поговорить с тобой. Узнать твою историю, — усилил я магический нажим, подлив в «очарование» остатки божественной энергии.

Если сейчас монстр не поддастся, то всё пойдёт прахом.

Кажется, это понимали и зверолюды. Они ощутимо напряглись у меня за спиной, дыша прерывисто и хрипло.

— Нет, не выйдет, — тихонько прошептал Сломанный Рог и тут же охнул сквозь лошадиные зубы, получив от жрицы локтем по рёбрам.

— Как твоё имя? — воззвал я к базовой информации, имеющейся у чудовища.

— Р-ракш-ш, — с трудом прошипел тот, будто что-то не давало ему говорить. — Я… из… Северных земель.

— Знаю такие, они недалеко от нашего Болота, — еле слышно проговорил за моей спиной минотавр.

— Да помолчи ты, — приглушённо рыкнула на него Бурая.

Она понимала, что Сломанный Рог и потом может поделиться со мной своими знаниями. Сейчас же нужно было расколоть монстра, оказавшегося крепким, сука, орешком, и не только внешне.

Я облизал пересохшие губы и принялся осторожно, слово за словом, вытягивать из пленника сведения, постепенно подчиняя его себе. И тот наконец сдался. Нет, он, конечно, не запел как соловей, но шипящим отрывистым голосом поведал мне кое-что важное…

Оказывается, он служил Тиру Ткачу реальности, входил в его чёрную гвардию. Бог однажды вызвал его к себе и подвергнул болезненной трансформации, как и сотню других самых крепких, злых и отважных зверолюдов. А произошло это знаменательное событие в крепости, попирающей серые пески равнины Жёлтых скелетов.

— Итак, что мы имеем? — хрипло произнёс я, понимая, что из монстра больше ничего не вытянуть.

Тир как-то сумел защитить его слабый разум от вмешательств, подобных моему «очарованию». К счастью, моё мастерство лить патоку в уши всё-таки позволило кое-что выжать из чудовища. Но пришлось расплатиться за это острой болью в затылке, будто в него вогнали раскалённую тупую иглу.

— Если сотни две таких тварей нападут на Гар-Ног-Тон — нам придётся несладко, — мрачно изрёк Сломанный Рог, глядя на монстра.

— Может, нам устроить саботаж в крепости, где их творят? — предложила Бурая, чей взгляд стал отсутствующе-задумчивым, будто она мысленно уже прорабатывала план.

— Нет, мы ничего делать не будем, — решил я, памятуя о своём договоре о ненападении с Тиром Ткачом реальности. Нельзя, чтобы он заподозрил меня в игре против него.

Однако мне всё-таки будет выгоднее, если Тир проиграет войну со славянскими богами. А учитывая таких усиленных зверолюдов, он способен поставить местных богов раком. Ведь они сейчас ослаблены, как и империя.

Хм, на самом-то деле кое-что можно сделать для проигрыша Тира, но об этом не стоит знать даже Бурой, а уж тем более не шибко сообразительному Сломанному Рогу.

— Как скажете, господин, — вздохнул минотавр. — Теперь всё? Покидаем темницу? Большего от этого уродца не добиться?

— Не добиться, — согласился я и нахмурился, услышав, как по коридору прокатился очередной душераздирающий скрежет несмазанных дверных петель. — Не тюрьма, а проходной двор.

Минотавр виновато дёрнул губами и вжал голову в плечи, слыша частые шаги и яростное дыхание существа, приближающегося к камере. В неё буквально влетел рассерженный Шилов, держа в руке факел. Его лицо раскраснелось от гнева, глаза налились кровью, а сальные волосы оказались всклокоченными.

— Ты! Ты! — обвиняюще бросил он мне, брызжа слюной. — Да как ты посмел с ней так поступить? Зачем ты предал её⁈

— Успокойся, — холодно процедил я, наградив его острокинжальным взором, чуть не вспоровшим грудную клетку мужчине.

Шилов отшатнулся и подавился возгласом — тот застрял у него в горле. Ему пришлось постучать себя кулаком по солнечному сплетению, но после этого он всё равно прошипел, мужественно расправив плечи:

— Ты! Ты поступил как… как… как распоследняя сволочь. Раньше я уважал тебя, а теперь…

— Закрой рот, — оборвал я его, чувствуя, как в груди взыграли и ярость, и обида, и злость на такую несправедливость.

Впрочем, я жесточайшим усилием воли подавил эмоции.

Но появление Шилова и его гнев ударили не только по мне…

Всеми забытый костяной монстр, уже скинувший власть «очарования», вдруг поднял голову, голодно зашипел и, поднатужившись, с хрустом вырвал цепь из стены. На пол посыпались обломки кладки, взметнулась пыль и перепугано заплясало пламя факелов. А сам монстр махнул рукой с цепью и захлестнул её концом шею Бурой. Металлические звенья обвились вокруг неё как ржавая удавка. И тварь дёрнула цепь на себя, желая сломать шею жрице…

Глава 25

Зрачки Рафаэля Игоревича до предела расширились, залив чернотой радужку. Он осознал, что именно его поведение спровоцировало монстра.

— Не-е-ет! — взревел минотавр, глядя налитыми кровью глазами, как чудовище с яростным шипением потянуло за цепь, обвитую вокруг шеи Бурой.

Раздался отвратительный хруст сломанных позвонков моей единственной жрицы. А нет… это хрустнули камешки под копытами Сломанного Рога, ринувшегося к цепи. Та натянулась между Бурой и монстром, уже начавшим резко отводить локоть назад, дёргая металлическую «удавку». Но минотавр катастрофически не успевал, рыча, как раненый бизон.

А вот я телепортировался и в последний момент ухватился пальцами за колючую от ржавчины цепь.

— Не в мою смену, сука! — выпалил я, резко вырвав её из костяных пальцев чудовища.

Бурая со свистом облегчённо выдохнула, поспешно высвобождая шею из плена цепи.

А костяной чёрт взбеленился так, что сумел вырвать левую ногу из стены вместе с цепью и большим фрагментом блока. Железный браслет продолжал удержать на его щиколотке цепь, но монстр оказался на выдумки хитёр. Он махнул конечностью, используя цепь с куском блока, как некий боевой цеп. Метил в моё колено, яростно желая раздробить его, чтобы кровь и осколки костей брызнули во все стороны.

К счастью, я успел телепортироваться в сторону, избежав встречи с этим импровизированным оружием. Кусок блока вместе с цепью пролетел мимо, едва не задел минотавра, метнувшегося к растерянно хлопающей глазами Бурой.

Сломанный Рог как истинный джентльмен хотел утащить даму прочь или хотя бы прикрыть её собой. Он даже бросил на пол факел, где тот присоединился к своему собрату, ещё пару ударов сердца назад выпавшему из руки Бурой.

Теперь только ошарашенный Шилов сжимал потными пальцами факел, чьё трепещущее перепуганное пламя осветило сорвавшийся с моей руки «взрыв энергии». Он ударился прямо в рожу чудовищу, сверкнув зелёной освободительной вспышкой. Мрак в ужасе выскочил из камеры, обнажив все трещины, плесень, белёсых многоножек и прилипшую к полу шерсть.

А когда свет от «взрыва энергии» исчез, я услышал шипящий хохот монстра.

— Вот же сука, — процедил я, мигом сообразив, что Бурая самого главного-то и не сказала.

Оказывается, костяная броня твари полностью сдерживает магию, в том числе хорошо заряженные атрибуты. Чудовище даже не почесалось. Более того, оно попыталось врезать мне костяным кулаком, мечтая размозжить скулу.

Я лишь за миг до удара успел пригнуться, пропустив над головой конечность монстра, а затем задействовал «телекинез». Схватил им цепь, свисающую с руки твари и обвил ею короткую шею чудовища, заставив звенья резко сжаться.

Раздался треск сломавшихся костяных пластинок и из-под глубоко впившейся в плоть монстра цепи показалась густая чёрная кровь. Она покатилась по груди безжизненно расслабившегося тела. Но урод не упал на пол, а повис, удерживаемый той цепью, что весь скоротечный бой продолжала исправно удерживать его возле стены.

— Это было бодряще, — признался я, потирая щеку, едва не разорванную ударом твари, которая после смерти завоняла смесью дерьма и чего-то кислого, как протухшая блевотина. — Шилов, почаще так врывайся в камеры. Такой аттракцион устроил. И всех вас благодарю за то, что не вмешались, а шокировано хлопали зенками. Ну, кроме Сломанного Рога, он молодец. Хоть что-то попытался сделать.

Минотавр нервно дёрнул губами, бросив на меня благодарный взгляд, а затем смахнул ржавчину с плеча жрицы.

Та виновато согнулась, как под невидимой тяжестью, и почти нечленораздельно пробормотала:

— Я растерялась. Всё произошло так неожиданно…

— На тебе нет никакой вины. Ты не воин, а жрица. Тебе простительно. А что скажешь ты? — проткнул я суровым взором вздрогнувшего Шилова.

— Я же не знал, что здесь такое — шумно сглотнул он, быстро приходя в себя.

— Ты очень многого не знаешь, а вламываешься и обвиняешь. Неужели ты думал, что я вот так поступлю с ней? Может, сперва следовало спросить у меня, как так вышло? Ума не хватило⁈

Тот мрачно сдвинул брови и процедил, глянув на меня исподлобья:

— Все видели, что произошло. Что тут было думать? Да и все знают твою репутацию.

— Все? Большинство — всегда дураки и тупое стадо. И лишь единицы понимают что к чему. К сожалению, ты разочаровал меня. Извинись перед Бурой и жди меня на улице.

Тот поколебался немного, но затем вышел, бросив жрице судорожные извинения. Та понимала русский, так что неохотно ответила кивком.

— Ладно, с этим разобрались. Теперь перейдём к этому красавцу, — покосился я на труп. — Его надо где-то оставить, да так, чтобы он не испортился. Возможно, тело нам ещё пригодится. И о том, что вы тут слышали и видели — молчок. Уяснили?

— Уяснили, — за обоих ответила жрица.

Я показал им большой палец и покинул камеру, чтобы через пару минут встретиться с Шиловым. Тот, как я и приказал ему, ждал меня на улице возле тюрьмы, нервно расхаживая туда-сюда, заложив за спину руки.

— Чего гриву повесил и бегаешь как в жопу ужаленная пчела? Думаешь, куда бы ещё ворваться, чтобы и там стать причиной кровавой, но скоротечной битвы?

— Нет, — хмуро ответил тот, резко застыв на месте.

— Ты как вообще меня нашёл? Двигался на запах добра и красоты?

— Я был в храме, и там узнал, что ты пошёл в эту сторону вместе со жрицей. Вот я и прикинул, что находится в этой части города и куда ты мог отправиться. Сперва подумал на склад, но тебя там не оказалось. Тюрьма была моим вторым вариантом. Благо, её, скажем так, начальник, уже знает меня и чуть-чуть говорит по-русски. Он-то и сообщил мне, что ты в его владениях.

— И он тебе вот так запросто пустил на режимный объект, когда у тебя на роже было написано, что ты готовишься совершить какую-то херню?

— Пустил, — пробурчал мужчина, опустив голову. — Но ты его не вини. Мы же с Ильёй и Огневой в городе на особом положении. Нас везде пускают.

— Надо бы пресечь эту вольницу. Ладно, с этим разобрались. Теперь прочисти уши и слушай, но сперва поклянись, что никому не расскажешь о том, что услышишь.

Рафаэль Игоревич провёл рукой по тёмным волосам с ниточками седины и отчётливо проговорил клятву.

Я махнул ему рукой и отправился в сторону сердца города, попутно рассказывая, что произошло в другом мире, и в особенности о предупреждении Древнего.

Шилов темнел лицом с каждым моим словом. Между его бровями пролегла глубокая складка, а голос прозвучал глухо, как из бочки:

— Приношу свои извинения. Не разобрался в ситуации.

— Если так и дальше пойдёт, я буду думать, что ты скатился на одну со Сломанным Рогом ступень интеллектуального развития.

— Просто… — пробормотал он, торопливо облизав губы. — Просто после того как моя жена погибла… я… я начал…

— Не подбирай слова. Я понял. Ты хотел защитить Огневу, ведь она для тебя близкий человек. Прежде бы ты вряд ли влез в наши отношения, но после того как… м-м-м… не сумел защитить жену, стал болезненнее воспринимать подобные моменты.

— Именно, — бледно усмехнулся мужчина, искоса посмотрев на меня с толикой уважения в глазах-маслинах. — Не думал, что ты так тонко чувствуешь человеческую душу. С такими способностями тебе бы стоило устроиться в столице каким-нибудь психологом.

— У меня и здесь дел хватает.

— А может, тебе стоит поговорить с Огневой? Как-то сгладить впечатление от того поцелуя на площади?

— Ты так и не понял, как общаться со смертными женщинами, — вздохнул я, глянув на раскалённый огненный шар, крадущийся к полудню. — Она же вполне может дать мне второй шанс — тогда её хрен уберёшь с глаз долой. А Древний ясно сказал, что с ней будет, ежели она останется подле меня. Возможно, мне даже не стоит мимолётом встречаться с ней, если против нас ополчилось само будущее. Это же не просто какая-то тварь, которую можно убить и выпустить потроха. На стороне судьбы даже сраный кирпич, сорвавшийся с крыши в самый не подходящий момент.

— Печально всё это, — опустил голову Рафаэль Игоревич и заскользил взглядом по утрамбованной до состояния камня земле, покрытой разводами давно высохших помоев. Однако запах от них ещё витал в городе, хоть уже и соседствовал с ароматами свежей краски, побелки и цемента.

— Проследи, чтобы она сегодня к вечеру вернулась в империю, — приказал я Шилову, слыша стук молотков и повизгивание пил, снова наполнивших Гар-Ног-Тон, как только опасность атаки драконицы пропала.

Жизнь вернулась в прежнее русло, когда горожане свято верили, что сын Сварга убережёт их от любых бед. Да и моё возвращение это доказало. Ведь я тут же разобрался с крылатой угрозой.

Кстати, надо бы выяснить, чем руководствовалась драконица. Только истерикой мамаши, упустившей сына, или в её угрозах было зерно логики?

— Хорошо, — кивнул дворянин. — Я прямо сейчас направлюсь к баронессе.

Шилов обогнал меня и быстро зашагал в сторону центральной площади.

А я, не торопясь, отправился к своему храму, решив, что сейчас самое время пообедать. Конечно, кто-то мог бы заявить, что ситуация не располагает к этому, мол, кусок не полезет в горло. Но этот кто-то просто не прожил столько лет, сколько я. Я-то точно знаю — всегда есть время перекусить.

— Надо бы записать эти мудрые слова в ту книгу, что ведёт для паствы жрица, — пробормотал я и свернул за угол обшарпанного дома, покрытого паутиной трещин.

Внезапно боль вспорола мои виски, как ржавый зазубренный скальпель, и следом раздался знакомый рычащий драконий голос. Мать Апофиса, пожри её Хель! Какого демона ей надо?

Оказалось, что в мире хреновых событий бывает и что-то хорошее. Драконица попросила у меня прощения за то, что угрожала городу. Правда, её извинения звучали так, словно она сделала мне одолжение.

— И на кой хрен ты грозилась уничтожить Гар-Ног-Тон? — вслух процедил я, мысленно подумав о том же. — Какая в этом логика? Я вообще был в другом мире. Думаю, Апофис тебе уже всё рассказал.

Голос драконицы снова раздался у меня в голове, но теперь в нём зазвучали ревнивые нотки: «Да, он мне всё поведал. И даже о том, что сам ринулся в межмировой портал, желая помочь тебе. Что же касается города… Я была уверена, что твои смертные слуги найдут способ связаться с тобой и передать мои слова».

— Ты их сильно переоценила, — криво усмехнулся я, взбивая ботинками мелкие облачка пыли, устилающей улицу похоронным саваном.

Зубастая мамаша подумала немного и нехотя процедила: «Да. Но я не могла сидеть сложа крылья. Инстинкты настойчиво твердили мне, что я должна хоть что-то сделать».

— Теперь у тебя передо мной должок. Ты угрожала моему городу. Да и Апофиса я так или иначе вернул в лоно семьи.

На сей раз драконица думала дольше. Я буквально слышал, как в ней борются различные чувства, но всё-таки она очень неохотно согласилась с моими словами. Собственно, на этом наш мысленный разговор и закончился.

Я двинулся дальше, немного смущённо пробормотав:

— Ну да, я же и вправду вернул ей дракончика, как она и требовала, когда прилетела на поляну, где я, скажем так, познакомился с Мией.

Вспомнив о стервозной смуглянке, я испытал приступ истинного любопытства. Интересно, что она сейчас делает у Марены? Как богиня смерти мстит ей?

Авось Мия вернётся от неё тихой и покорной… хотя, конечно, вряд ли. Но то, что она вернётся, — это факт, и тогда мне всё равно придётся решать, что с ней делать.

Пока же я, петляя по хитросплетению кривых улочек, пахнущих мочой и отбросами, добрался до центральной части города, которую в первую очередь начали приводить в порядок.

Прошёл ещё немного и очутился в своём храме, обнаружив там несколько неприметных служек. Те обычно наводили чистоту и следили за свечами, но сгодились и на то, чтобы принести в мою комнату фрукты, выпечку, бутыль вина и холодное жареное мясо. Всё это тут же отправилось в мой ненасытный желудок, который едва не охренел от счастья — ведь я давненько уже нормально не ел.

— Уф… — сыто отдуваясь, выдохнул я, сидя перед окном и глядя на Башню Древних, возвышающуюся над городом словно гнилой чёрный зуб, довлеющий над окрестностями. — Тишина и спокойствие. И сколько они продлятся?

Отложив пустую чашку в сторону, я увидел, как по улице к храму важно идёт жрица Бурая. Похоже, они со Сломанным Рогом уже разобрались с телом мегазверолюда.

— Бурая! — крикнул я ей из окна, привстав со стула. — Собери верующих в храме, да побыстрее!

— Будет сделано, повелитель, — откликнулась она, развернулась и торопливо двинулась в обратную сторону.

А я снова вернул свой зад на стул, азартно предвкушая, как подзаправлюсь энергией, идущей от моих верующих. Она снова даст мне возможность творить божественную магию.

На моих губах появилась довольная улыбка, но тут же исчезла. А сам я вздрогнул, услышав громкий хлопок. Над окраиной города взметнулся гриб чёрного дыма.

— Твою мать! Накаркал! Ни минуты покоя! — воскликнул я, вскочив со стула. Тот с грохотом рухнул на пол, а я уже телепортировался на улицу и рванул к месту происшествия.

Дым быстро поднимался к кроваво-красной дымке, затягивающей небеса, а над крышами уже плясали языки пламени.

Что там так рвануло, будто целый склад с порохом? Но ведь порох в Пустоши не работает. Да и в городе его точно нет.

— Загадка… — процедил я на бегу, скользнув взглядом по выбегающим из домов хаоситам.

Те со встревоженными физиономиями косились на чёрный дым. Но кто-то из них побежал прямо к пожару — то ли из любопытства, то ли из желания помочь.

В итоге перед объятым пламенем двухэтажным зданием, похожим на кирпичный ангар, собралась гудящая толпа. К счастью, смертные не просто таращились, а уже передавали друг другу вёдра с водой.

К тому же несколько магов из числа горожан пытались погасить огонь атрибутами, но тот, сука, весело пылал всеми цветами радуги: и жёлтым, и зелёным, и красным, и даже с вкраплениями чёрного.

— Внутри были магические артефакты? — понял я, почему огонь выглядит так, будто выражает поддержку ЛГБТ.

А вопрос мой был адресован седовласому мужичку с трясущимися губами, диким взглядом и в одежде со свежими подпалинами. Он выглядел прям как тот, кто только что выбежал из полыхающего ангара.

— Да, да, господин, — проблеял смертный, тут же узнав меня. — Там было множество амулетов. Чуть ли не весь запас города… Мы… мы продавали их имперцам, а они нам… товары.

— Это саботаж или нарушение техники безопасности⁈ — выстрелил я вопросом, чувствуя, как сердце барабанит в рёбра, а мозг впопыхах подсчитывает убытки.

— Не… не знаю.

— Ну ещё бы! — выдохнул я сквозь сжатые зубы. — Внутри кто-то остался?

— Да. Человек десять.

— Пойдёшь со мной, — бросил я и схватил мужичонку за плечо, решив использовать его в качестве навигатора. Мне ведь неизвестно, что и как устроено в ангаре. Вдруг заблужусь, теряя драгоценное время?

Круглый зал из чёрного камня с потёками зеленоватой слизи освещало пламя, шипящее в бронзовых жаровнях, выполненных в виде рук, поддерживающих чаши. Они стояли по кругу между покрытыми седой пылью статуями Древних. Их осьминогоподобные головы с щупальцами смотрели в центр, где на полу была выбита замысловатая фигура. Её линии тянулись до самых трёхметровых дверей, мрачно поблёскивающих золотом.

Неожиданно двери бесшумно распахнулись, впустив в зал Древнего. По обыкновению, он не шёл, а парил, скрестив руки на груди. Перед ним плыла раскрытая карта с очертаниями Гар-Ног-Тона, на которой небрежно были отмечены пять красных точек.

Древний вскинул голову и устремил взгляд под купольный потолок, где висел обсидиановый шар, покрытый письменами, похожими на червей, пожирающих друг друга.

— Я скоро вернусь, братья, чего бы мне это ни стоило… — прошелестел осьминогоголовый, словно умирающий ветер среди могил.

Глава 26

Потусторонняя луна освещала поляну с чёрными деревьями, тянувшими скрученные голые склизкие ветви к избе. А внутри той под закопчённым жёлтым потолком в углах висела бахрома паутины. Пол был усыпан колючей пылью. Окна оказались мутными, словно поверхность болота.

Возле костяных стен чадили толстые жёлтые свечи. Их подрагивающее пламя боролось со мраком, освещая шестерых девушек, стоящих на четвереньках и оттирающих полы от грязи. У каждой — ржавое ведро с мутной водой и смердящая тряпка.

— Чтоб вы все сдохли ещё раз, — процедила Мия зло, сдувая со лба прилипший локон.

Она скрипнула зубами и сглотнула, ощущая мертвенный холод, идущий от пола. Её колени превратились в ледышки, а поясницу терзала накапливающаяся боль.

— Замолчи, дура! — свирепо бросила ей одна из девиц, чей тощий зад прикрывал дырявый саван. — Иначе зубы тебе выбью.

— Заткнись, заткнись, — вторила ей другая, худая как щепка, но с остатками былой красоты, разлитой по мертвенно-бледному лицу с чёрными синяками. — Или ты хочешь, чтобы Марена подвергла нас ещё более ужасному наказанию?

— Да пошла она к чёрту, эта ваша Марена! — вскочила на ноги Мия, швырнув тряпку на пол. Та с хлюпающим звуком врезалась в гнилые половые доски и во все стороны брызнули грязные капли. — Вы все дохлячки! А я живая. И вообще не должна находиться в этом грёбаном мире, созданном Мареной. Это вы должны нести наказание, раз при жизни были ещё теми суками.

— Сама ты сука! — оскалила чёрные зубы третья девица и тоже выпрямилась, оказавшись почти на голову выше Мии. Её растрёпанные ломкие волосы падали на худые ключицы с жёлтыми пятнами гнили. — Быстро возьми тряпку, иначе будешь языком отмывать пол!

— Да пошла ты на хрен! — злобно выдохнула смуглянка, сжимая кулаки.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — нехотя процедила девица и опустила взгляд. Но уже в следующую секунду рванула к Мие, сбив по дороге ведро. Оно со звоном поскакало по полу, расплескав воду.

Девица же вцепилась в горло смуглянке скрюченными пальцами с серыми ногтями, и они упали, покатились по полу, рыча, царапаясь и вырывая друг у друга волосы.

— Давай, давай! Наподдай этой стерве живой, чтобы она сдохла! — принялись подбадривать её другие, сверля Мию ненавистными взглядами белых, как варёные яйца, глаз.

— Это я вас всех заставлю второй раз сдохнуть, — прохрипела смуглянка, борясь с противницей. — Выберусь отсюда, а потом расквитаюсь и с Локки.

Жар возле горящего здания стал настолько сильным, что у меня затрещали волосы на голове, а по лицу словно ежесекундно проводили наждачной бумагой.

— Быстрее, быстрее! — процедил я сквозь зубы, таща за плечо мужичка.

Тот не проявлял никакого энтузиазма, лишь со страхом пялился на огонь, пожирающий даже кирпич: он плавился словно масло на сковороде.

— Эй, дружище! — пощёлкал я пальцами перед его круглыми от ужаса глазами. — Ты давай-ка соберись. Костра, что ли, не видел? Поведай-ка мне, как устроен склад и где могут находиться люди.

— Ко-когда всё это началось, — просипел смертный, покрывшись испариной, — большинство было в подвале. Думаю, ежели кто и выжил, так только там.

— Ну ещё бы, сука, — пробурчал я в сердцах. — Конечно же, в подвале. А где ещё? Не у двери же, чтобы я их быстро схватил за шкирку да вытащил. Как добраться до подвала?

— Надо пройти через первый этаж, и слева в стене будет проход, ведущий на лестницу.

— Хорошо. Ты чем-то можешь мне помочь?

Мой оценивающий взгляд скользнул по его бледному лицу. Я уже практически отказался от идеи использовать его в роли навигатора — слишком он был испуган, дрожал как голый на морозе. А моя божественная энергия кончилась. Даже «очарование» не вызвать, чтоб добавить ему храбрости.

— Я… я могу создать сферу вокруг себя, внутри которой меня не достанет пламя. Но всего на двадцать секунд… так я и выбрался из склада.

— Херня собачья! — махнул я рукой. — Только мешать будешь. Свободен!

Он поспешно кинулся прочь, косясь на толпу людей. А те глядели на меня с надеждой и даже гордостью. Дескать, вот каков наш лидер, сам готов броситься в пламя за своими почитателями.

И я оправдал их ожидания — нырнул прямо в огонь, но предварительно хватанул распахнутым ртом максимум воздуха и покрылся «золотым доспехом». Тот лёг на кожу, посему одежда сразу же занялась огнём. Пришлось на бегу скидывать её вместе с ботинками.

Эх, как жалко! Только-только надел обновку — и вот уже она горит адским пламенем, как и всё внутри склада.

Огонь бушевал так, что аж ревел, будто я попал в нутро солнца. Хотя вряд ли там есть всевозможных размеров ящики из разных материалов. Они тянулись ровными рядами через всё помещение, горя, шипя и распространяя едкий дым.

Похоже, здесь хранились не только амулеты, но и кое-какие товары из империи. Вот же зараза!

Я принялся использовать «телепортацию», чтобы шустрее преодолеть расстояние. Ведь «золотая броня» очень быстро раскалялась. Вокруг меня уже ощущался аппетитный запах поджаривающейся плоти.

Пришлось врубить «регенерацию», дабы та латала запекающееся тело. Правда, боль от изжаривающейся кожи быстро нарастала, а запас воздуха подходил к концу. Здесь невозможно было дышать, потому-то я ещё снаружи задержал дыхание.

Хорошо хоть «телепортация» позволила мне быстро оказаться возле дверного проёма, за которым скрывалась металлическая лестница. Дверь валялась метрах в пяти отсюда, словно её вырвало чудовищной силой. На самих же ступенях пламени не было, лишь клубился дым, намекая, что, возможно, кто-то внизу и вправду ещё уцелел.

Я торопливо сбежал по лестнице, попутно убрав раскалённый старый «золотой доспех» и накинув новый — прохладный, как длань мертвеца из склепа.

Внизу пламя бушевало не так яростно, как наверху. Там даже можно было дышать, но воздух обжигал глотку и лёгкие, из-за чего их хотелось выплюнуть прямо на пол громадного зала. Он оказался аналогичен тому, что раскинулся сверху, но с гораздо меньшим количеством вещей. Тут не громоздились ящики, но их заменяли сундуки. Помнится, такие же я видел во Дворце Совета: в них обычно хранили доспехи, оружие и прочие побрякушки с камнями-артефактами. Сейчас всё это было объято огнём.

Но есть ли тут кто-нибудь живой?

Мой взгляд зацепился за обожжённый до кости труп с раззявленным в немом крике ртом. Он тянул руку к выходу, скаля зубы. Неподалёку от него догорали ещё тела. Семь… восемь… А мужичок говорил о десятерых. Но может, они успели выбежать и погибнуть наверху? Там ведь тоже валялись сгоревшие тела.

Внезапно я почувствовал нечто странное. Что-то потянуло меня в дальнюю часть зала, где возвышался массивный металлический куб с тяжёлой дверью. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного, но решил довериться этому странному зову.

Телепортировался к кубу и протянул пальцы к рукояти двери — та светилась злым багровым цветом, раскалённая до предела. Я отдёрнул пальцы и тут же использовал «холод». Из моих ладоней ударил гулкий белый поток обжигающе холодного воздуха.

Металл зашипел, корёжась от встречи двух противоположных температур. Куб начал быстро остывать, а по его поверхности расползлись трещины, металл выгнуло в разные стороны.

Вдруг изнутри донёсся сиплый, почти утонувший в хрипе голос:

— Сын Сварога… прошу… взываю к тебе. Помоги нам… не за себя прошу… за жену мою… услышь меня… приди…

Я одним рывком распахнул остывшую дверь и увидел на полу бледного пропотевшего паренька, закатившего глаза. Его дрожащая рука медленно и нежно поглаживала по волосам девушку, чья голова лежала на его бёдрах. Её ресницы подрагивали, из-под век катились слёзы, а прерывистое дыхание переходило в жалобный стон.

Вокруг обоих смертных дрожала жёлтая сфера, а возле бедра парня быстро тухли два артефакта, теряя заряд. Но пока их сияние ещё добиралось до стен куба. Там на полках громоздились ларчики — наверняка с самыми дорогими вещицами. А сам куб представлял собой сейф, и сметливый паренёк или, может, девушка использовали его, чтобы отсрочить смерть. Но вряд ли они надеялись выжить.

Парень едва дышал и как в бреду шептал обожжёнными губами, держа горячую руку девушки:

— Я здесь… я… до самого конца, как и клялись… Прости… что не смог… защитить. Спасти… — он сглотнул и просипел: — Сын Сварга, умоляю. Не ради меня… не ради моего изломанного тела. Ради неё. Ради её улыбки. Ради её смеха, что заставлял забывать войну и боль… Пусть я уйду… пусть исчезну… но спаси её. Я отдам всё. Душу, память, имя. Только пусть она выживет…

— Твоё сообщение дошло до адресата, — прохрипел я.

Веки парня дрогнули, обнажив глаза. И в них сперва вспыхнуло удивление, а затем затанцевала надежда.

— Ты пришёл… Ты услышал мои мольбы…

— Ага! — бросил я, метнувшись к нему. — Сам в шоке. Признаться, со мной такое впервые. Ну-ка поднимайся, нам нужно выбираться отсюда.

— Спаси её… спаси… — прохрипел он и тронул слабой рукой плечо девушки. — Брось меня… двоих тебе не спасти…

— Как это не спасти⁈ — возмутился я. — Ты что, видишь перед собой сраного сына Тора? Нет, ни хрена, я не такой!

Паренёк попытался что-то сказать, но вдруг обмяк, потеряв сознание.

Я тут же схватил его и девчонку, закинул обоих на плечи. Моё мускулистое тело позволяло без труда удерживать их. И рванул наружу, не забыв прихватить спасшие их артефакты. Они им ещё ой как пригодятся. Я ведь не смогу защитить их от огня. Но к сожалению, они очень быстро разряжались.

Окружающий нас магический купол, созданный артефактами, уже истончился до предела. Огонь и чудовищный жар вот-вот доберутся до тел смертных. А у меня практически не осталось запаса воздуха. Но я решительно стиснул зубы и рванул со скоростью пули.

Проскочил лестницу и, выбравшись из подвала, заметил, что одна из стен покрылась трещинами. Недолго думая, я обрушил на неё «холод», а потом с разбега врезался в стену и вырвался из склада вместе с обломками кирпичей и смертными на руках.

— Сын Сварга! — раздались ликующие голоса из толпы, когда я вывалился из клубов дыма, не став снимать с себя снова нагревшийся «золотой доспех». Одежда-то сгорела, а махать писюном перед горожанами совсем не хотелось.

Откашлявшись, я аккуратно уложил на землю девчонку и парня. Они тяжело дышали, наглотавшись дыма, но явно скоро придут в себя.

Мою догадку подтвердил паренёк: он распахнул мутные зенки и потрескавшимися от жара губами прошептал:

— Ты… ты спас нас обоих?

— Ага. А чего удивляешься? Я же обещал.

— А где остальные, кто был в подвале?.. — пробормотал он и судорожно положил ладонь на грудь своей жены. Не для того чтобы полапать её у всех на виду, а проверить сердцебиение. Убедившись, что оно есть, он испустил вздох облегчения. Видно, до конца так и не поверил, что я вытащил их обоих.

— А остальным — всё, конец! — громко сказал я и окинул взглядом немногочисленных хаоситов, что обступили нас, пока большая часть горожан, старалась не дать пламени перекинуться на соседние строения. В ход шла и простая вода, и магия.

— Говорят, там так рвануло, что хорошо ещё вам удалось спасти этих двоих, повелитель, — выдал зверолюд, похожий на ящера. И вдруг поклонился мне: — Я счастлив, что вы взяли нас под своё крыло, сын Сварга.

Прочие горожане повторили поклон ящероподобного хаосита, выражая мне почтение и уважение.

Я состроил мужественную физиономию и расправил плечи, чтобы выглядеть героем… которым, по правде, совершенно себя не ощущал.

— Локки! — внезапно раздался рёв жрицы, торопливо бегущей ко мне в обществе Ильи и Сломанного Рога. — Что здесь произошло⁈

— Полыхнул стратегический объект города, — мрачно ответил я, глядя на них. — То ли саботаж, то ли нарушение техники безопасности. И я искренне надеюсь, что именно второй вариант.

— Боги, боги… — не переставал бормотать минотавр, глядя расширившимися глазами на полыхающий склад. — Это сколько же добра сгорело! Сколько амулетов! Сколько вещей!..

Его козлиная бородёнка жалобно обвисла, а руки вцепились в голову, где покоились два жалких обломанных пенька.

— Очень точно подмечено, — пробурчал я и посмотрел на спасённых мной паренька и девчонку. Последняя пока так и не пришла в сознание, а парень снова вырубился. — Так, Бурая, опросишь этих двоих, когда они очухаются. И ещё тут был мужичонка-маг, он тоже что-то мог видеть. Надо выяснить всё-таки, не был ли это саботаж. А ещё подсчитай убытки. Чую, мы охренеем, когда узнаем, во что нам встал этот костерок посреди белого дня.

— Всё сделаю, — заверила меня жрица и принялась отдавать хаоситам команды, чтобы те перенесли свидетелей в безопасное место и оказали им помощь.

Минотавр же, несмотря на потрясение, возглавил тех, кто тушил огонь.

Всё больше и больше горожан присоединялось к ликвидации пожара. Народ стекался сюда со всех сторон, неся ведра с водой, баки и даже кружки. Причём многие, видя меня, старались выказать героизм — лезли чуть ли не в самое пекло, дабы я оценил их старания и как-то вознаградил.

Да и я сам не отставал от «пожарных» — орудовал «холодом», гася пламя. И оно постепенно уступало, неохотно, шипя и плюясь, съёживалось и опадало. Сразу же раздались пока ещё робкие возгласы облегчения. Да, склад выгорит подчистую, но соседние здания удалось отстоять. Пламя до них не добралось.

— Как-то так, — пробормотал я, глядя на догорающие руины.

— Что тут произошло? Будто ракета ударила, — раздался за спиной знакомый голос, от которого у меня сердце упало.

Обернувшись, я увидел мрачно щурящуюся Огневу, сложившую руки на груди. Её глаза походили на обжигающий лёд, а плотно сжатые губы аж побелели.

Взгляд девушки говорил, что истерики и выяснения отношений не будет, однако ничего не забыто и ещё долго будет лежать между нами широкой чёрной пропастью.

— Ты что тут делаешь? Где Шилов⁈ — выпалил я, ощутив, как тревога вцепилась холодными пальцами в мой затылок.

— Рафаэль Игоревич пошёл во Дворец Совета, чтобы забрать кое-какие мои вещи. Я возвращаюсь в империю, — ровным голосом заявила она, гордо вздёрнув подбородок.

— Правильное решение, — проронил я, почувствовав вкус пепла во рту. — Прощай.

И торопливо двинулся прочь, чувствуя спиной её наливающийся обидой и гневом взгляд, едва не ввинчивающийся в мою душу.

— Берегись! — раздался чей-то истошный вопль, и следом по округе прокатился ужасный грохот, с которым рухнул склад.

Языки пламени взметнулись до небес, посыпались искры, что-то взорвалось и выбросило тучу пепла с клубами чёрного дыма. Во все стороны полетели острые осколки кирпичей и кровли.

— М-м-м! — промычала баронесса, дёрнувшись всем телом.

Один из осколков угодил прямо ей в спину, навылет пробив тело в районе сердца. Она в последний миг посмотрела на меня быстро тускнеющими глазами и замертво упала навзничь, обагряя кровью землю.

— Не-е-ет! — выпалил я и метнулся к ней, уже зная, что ничего нельзя сделать. Она мертва. И даже Древний не вернёт её к жизни.

Схватив её безвольное тело, я перевернул его и уставился в безжизненные глаза, чувствуя, как по моим пальцам скатывается ещё горячая кровь.

На миг мне показалось, что всё это дурной сон, кошмар, что я сейчас проснусь в своей кровати, а Огнева будет посапывать рядом, положив голову на моё плечо.

Но нет! Никакой это не сон! Не гребанный кошмар, а сучья жизнь! Слова Древнего оказались правдивы, даже чересчур… Всего одной встречи хватило, чтобы эта проклятая субстанция под названием Судьба убила баронессу.

— Р-р-р! — прорычал я, как дикий зверь, прижав к себе труп.