"Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18

Бонус-рассказ к «Северной королеве»

«Сердце воина»

Рассвет окрасил восточный край неба теплыми красками, сначала едва заметными на фоне черноты ночи, а затем становящимися все ярче и насыщеннее. Едва взошло солнце, как дверь, ведущая в главную башню замка, распахнулась. Из нее, чеканя каждый шаг, вышел мужчина, одетый по-походному. Стражники, дежурившие на воротах, засуетились, памятуя о том, как гневается посланец Кровавой королевы , если слуги не выполняют его требований. И когда мужчина вскочил в седло великолепного скакуна породы дэнри , воины поспешили открыть створки, чтобы выпустить гостя из внутреннего двора замка.

Не глядя по сторонам, ни с кем не прощаясь, посланец сжал коленями бока коня, надеясь, что навсегда оставляет за спиной это место. Во внешнем дворе суетились прислужники, перебегая из одного конца в другой. Девушки охали, вздыхали, женщины бросали на всадника томные взгляды, мужчины ядовито усмехались, злословили втихомолку, не позволяя себе чернить посланца Золотой королевы в полный голос. Посланник уверенно двигался вперед, не замечая ни выразительных, пылких взоров служаночек, ни слыша ехидного перешептывания их супругов, отцов и братьев. Остановился только перед подъемным мостом, раздраженно поглядывая вверх, ожидая, когда он опустится, отрывая ему дорогу.

Как назло, мост опускался медленно с натужным скрипом, словно нехотя открывая вид на зеленый луг. Конь, точно ощущая нетерпение своего хозяина, бил копытом утоптанную землю, пока всадник окидывал быстрым взором крепостные стены. Высокие, каменные, похожие на тюремные застенки, в которых он томился весь этот месяц, как заключенный. Разве что цепей не было, только слово связывало его, сковывало по рукам и ногам, вынуждая делать то, что вызывало тошноту, заставляя срывать злость на обитателях этого места.

Каждый день на протяжении установленного времени он был вынужден видеть эти серые стены, окруженные глубоким рвом, в котором темнела стоячая вода. Иногда посланник позволял себе подняться на смотровую башню, чтобы выглянуть за стены тюрьмы не из узкого оконца хозяйских покоев. На крыше, в компании мрачного стражника, Ганнвер эрт Ирин позволял себе вдохнуть полной грудью, глядя в раскинувшееся над замком небо.

Сейчас его ничто не останавливало, и когда цепи, удерживающие мост, звякнули последний раз, опуская его, конь рванулся вперед. И его всадник не видел, как рыдающая хозяйка, пышнотелая, грузная женщина, презрев приличия, рванулась за ним.

Сейчас Ган видел лишь цветущий луг, дорогу, петляющую среди зелени и туманную дымку, укрывающую далекий горизонт. Крик сокола раздался где-то в вышине, а над самим лугом закружил ястреб-перепелятник, высматривая добычу. Ганнвер, несмотря на нежелание возвращаться в столицу Золотого берега , яростнее вонзил шпоры в бока коня, желая ощутить скорость, услышать песнь ветра, проносящегося мимо, представить, что за его собственной спиной вдруг выросли крылья.

Ган и сам не понял, в какой именно момент он засмеялся. Ничем не замутненная, острая, живая радость оказалась столь сильной, что он не сдержал эмоций. Напряженные мышцы коня под его ногами, дыхание животного, стремление скакуна стать свободным слились с желаниями самого молодого ар-де-мейца . И они понеслись вдоль луга, соперничая с ветром, играя с ним, убегая и догоняя, оба испытывая неописуемый восторг!

Жаль только, что время радости оказалось столь быстротечным! Ганнвер придержал коня, когда на дороге возникли другие путешественники. Особенно мешали продвижению груженые повозки, возницы которых поминутно переругивались и между собой, и с прочими странниками. Ган уверенно правил скакуном и постепенно обогнал всех, добрался до городишки, одного из тех, что стоят вдоль тракта, бросил оторопелому стражнику серебряную монетку и смело въехал в ворота. Усмехнулся на ходу, краем глаза замечая, как воины начинают делить добычу, полученную от щедрого путешественника. Деньги змеи! Ганнвер не привык считать их, разбрасывая направо и налево, пользуясь всеми преимуществами, которые давал статус королевского любовника. И тут же едва не сплюнул на булыжную мостовую, покрытую всевозможным мусором. Скривился – такой грязи никогда не было в городах его родного края, и пришпорил скакуна, надеясь побыстрее миновать кварталы нижнего города.

И когда ему это удалось, смело вошел в таверну, кинул беглый, красноречивый взор на хозяина, чтобы тот засуетился, выскочил из-за стойки, пригласил важного гостя наверх, предлагая лучшую комнату из тех, что есть. Ганнвер отошел к единственному окну, распахнул ставни, выглядывая на улицу, стараясь не обращать внимания на беготню слуг за спиной, размышляя над своей жизнью. Порой молодой человек чувствовал себя дряхлым стариком, любящим поворчать и пожаловаться на собственное существование. То, что творилось на душе, Ган не показывал никому, всегда прячась под масками, стараясь даже наедине с собой, не проявлять чувств. Таковы реалии Золотого замка – обители Кровавой королевы, где люди - враги друг другу. Сейчас, вдали от Царь-города , эрт Ирин решил расслабиться, отдохнуть. Повернулся лишь тогда, когда проворные слуги внесли в комнату деревянную лохань и споро принялись наполнять ее водой, таская ведра. За всем наблюдали хозяйские дочки, одна из которых уверенно командовала людьми. Ее младшая сестра казалась весьма и весьма стеснительной, отводя глаза от смуглого высокого красавца. Старшая дочка трактирщика безо всякого смущения следила за новым постояльцем. В ее голубых глазах Ганнвер увидел недвусмысленное предложение, но остался совершенно безразличен. Возможно, всего пару лет назад, ему бы польстило такое пристальное внимание хозяйской дочки. Но теперь он стал настоящим охотником, которого манило преследование добычи, а не сам результат. К чему эта легкость и простота, когда полным-полно других, более важных дел? Ган в нетерпении мотнул головой, приказывая девчонкам покинуть комнату. Младшая сиганула к двери так быстро, будто за ней гнался сам грыр , а вот старшая, несмотря на опасный блеск и полное отсутствие призыва в серых глазах постояльца, глубоким грудным голосом произнесла:

- Я могу помочь господину вымыться, если он великодушно позволит мне сделать это?

На вкрадчивые слова Ганнвер ответил тихим рычанием:

- Вон!

Миниатюрная блондинка, недовольно поджав губки, неспешно покинула комнату, на пороге даже оглянулась, надеясь, что молодой мужчина передумает. Ган едва не заскрежетал зубами от злости, настолько сильно желал остаться один, но кричать на неразумную девицу больше не собирался. Лишь красноречиво обернулся к окну, веря, что намек будет расценен верно. Тяжкий вздох, раздавшийся спустя минуту, уведомил его, что нахальная хозяйская дочка все-таки покинула комнату.

Погрузившись в лохань, эрт Ирин не ощутил желаемого удовольствия от прикосновений теплой воды. Думы в голову тоже лезли невеселые, потому он отпустил их, позволяя сознанию расслабиться. Привыкший к постоянной заботе, Ганнвер многое умел делать сам. Протянул руку к кусочку материи и комку щелока, чтобы стереть дорожную грязь с тела. Хмыкнул, непроизвольно подумав: «Вот если бы с той же легкостью можно было смыть все то, что пристало к моей душе за годы, проведенные в Золотом замке?» Отмахнулся от навязчивых мыслей, привычно представляя, как с триумфом возвращается домой, но тут же сник. Наивные мечты мальчишки, только-только оказавшегося в Царь-городе, надеющегося спасти свою сестренку из плена, сокрушив змею и ее сподвижников. А ведь тогда он выделил себе два года, чтобы добиться положительного результата и проиграл… Так стоит ли теперь грустить? Если бы не Лавен и Северия, оставшиеся в столице Золотого берега, то Ганнвер, не задумываясь, отправился бы на север, туда, где белеют горные пики. Но пока оставалась надежда, пусть и призрачная, Ган не мог отступить. Сейчас важным было узнать, где именно прячут брата и сестру, чтобы выручить их из беды. Сам Эрей занимался охраной родственников королевы Ар-де-Мея, а общаться с первым советником Беккит Ганнвер не жаждал, всячески избегая любого столкновения, даже случайного. Лишь в одном он поддержал Эрея и ничуть не жалел, что Ниавель, его венценосная кузина, сейчас находится вдали от Царь-города. Возможно, она уже прибыла к демону, а может, еще только-только подъезжала к Нордуэллу – точных сведений у Гана не было. Скудные факты он узнает по возвращению, а вот подробности появятся чуть позднее, когда в столицу вернется отряд, сопровождающий невесту демона на север.

Это воспоминание лишь растревожило эрт Ирина, заставило выскочить из лохани, торопливо одеться, схватиться за голову! Простят ли его предки, когда узнают, что он сделал?! Извечные враги: ар-де-мейцы и нордуэлльцы, что сможет объединить таких разных и непохожих существ?! Пока что их связывает лишь обоюдная ненависть, которую не смогло искоренить даже время! Неужели из одного плена Ниавель попадет в другой? И сам Ганнвер собственноручно отдал сестру в когтистые лапы ир'шиони ?! Присел на узкую кровать, уронил голову на сплетенные руки и, вроде бы, спросить у самого себя: «Что я сделал?» Вот только не хочется! Мимолетный порыв, собственная слабость, мгновенное принятое решение, которое потом было тщательно обдумано и одобрено! К чему сомнения сейчас, когда исправить уже ничего нельзя?! Ган усмехнулся, понимая, как он устал от всех этих интриг, заговоров, тайных и явных сделок с другими людьми и с собственной совестью!

Встряхнулся, улыбнулся назло всему! Обычно приступы тоски он побеждал другими способами – первый был связан с женщинами, Ганнвер не был ханжой, потому позволял себе минуты телесной слабости, упиваясь тем наслаждением, которое мог получить от женщин. Порой он вонзался в случайную подругу грубо, жестко, не чувствуя ни любви, ни тепла, главное было иное, только так он мог укротить тьму, сидящую глубоко внутри него, ждущую лишь часа, чтобы выпустить когти, покорить его разум. Второй способ был связан с войной, ну или на худой конец с хорошей дракой, когда ар-де-меец мог выпустить ярость, избавиться от гнета, что лежит на его душе. Сегодня Ганнвер выбрал именно второй путь и отправился на поиски неприятностей.

Стремительными шагами он вышел в город, который начал погружаться в темноту. В таких городишках средств, находящихся в казне, всегда не хватало, потому никто не заботился о такой мелочи, как уличные фонари. Зачем? Закончил дела – поспеши домой! Свет лился из узких окошек домов и таверн, ждущих посетителей в любое время дня и ночи. Ганнвер в темноте неплохо ориентировался, его глаза чуть светились, потому чтобы не пугать редких, торопящихся скрыться за дверями своих жилищ прохожих, молодой мужчина старался при встречах с ними опускать взгляд. Город этот, как и прочие, виденные Ганом на территории Золотого берега, казался мрачным и зловещим. Непроглядная тьма, до поры прячущаяся в укромных закоулках теперь выползала на центральные улицы, заполонив узкие проулки. Все чувства ар-де-мейца так и кричали об опасности, но именно ее и искал эрт Ирин, сворачивая на самые извилистые улочки.

Проходя мимо очередной узкой щели между тесно стоящими домишками, Ганнвер уловил смазанное движение и настороженно замер. Вот они – любители поживиться за чужой счет! Только сегодня их ждет разочарование – ар-де-мейцу нужно прогнать тоску, а значит, церемониться с ними он не станет. Ган не сводил прищуренных глаз, пытаясь высмотреть среди завихрений темноты своих сегодняшних врагов. Тьма оставалась совершенно равнодушной – ни испуганного вздоха, ни перешептываний, ни шелеста доставаемого из ножен оружия – ни-че-го!

Показалось? Для верности, Ганнвер выждал некоторое время, напряженно вслушиваясь в окружающие звуки, вглядываясь в замысловатые узоры, рисуемые тьмой, поколебался и убрал клинок в ножны. А затем решил двигаться дальше, возможность отвлечься никак нельзя было упускать, лучше выпустить пар сейчас, чем плестись до столицы, мучаясь от приступов хандры. Уже повернулся, занес ногу, чтобы шагнуть, но вдруг ощутил едва уловимое колебание воздуха. По давней привычке отпрыгнул в сторону, одновременно поворачиваясь лицом к неведомой опасности, чувствуя, как ускоряется ток крови, и все внутри оживает, вздрогнул, понимая, что просвистевший мимо клинок лишь легко оцарапал шею. А ведь могло получиться гораздо хуже!

- Стой! – повелел некто за его спиной, и эрт Ирин с изумлением осознал, что чей-то остро заточенный кинжал упирается своим лезвием под его левую лопатку, как раз напротив сердца. – Жить хочешь? – наглец осмелился насмехаться.

Ган предвкушающе улыбнулся – давненько никому не доводилось застать его врасплох. В голове заметались мысли. Как же ловко его поймали? Если бы не теплое дыхание у самого уха, то эрт Ирин решил бы, что его пленил призрак. Чувство опасности, бурлящее в крови ар-де-мейца, не позволило стоять смирно, и он слегка пошевелился, устанавливая пределы дозволенного, и беспечно поинтересовался:

- Кто ты? И что тебе нужно?

- А не слишком ли много вопросов задает королевский любовник? Ты и в постели с королевой так много болтаешь?

Улыбка Ганнвера стала еще шире – так-так… ты еще и девушка!

Между тем одна из проворных рук незнакомки уже вовсю обшаривала тело пленника в поисках кошеля с монетами.

Ган не смог побороть искушение:

- Могла бы и попросить! Я не отказываю красавицам!

- А откуда ты знаешь, что я красива? – а вот это прозвучало неожиданно, но молодой человек нашелся, что ответить:

- Все женщина по-своему красивы! И ты позволишь мне повернуться, чтобы убедиться в этом! – эрт Ирин применил свой дар, уверенный в безоговорочной победе. Оттого его удивление лишь усилилось, и глаза сами собой распахнулись, когда девица яростно опровергла:

- Еще чего! – а острие кинжала сильнее кольнуло его спину.

Моргнув, Ганнвер попросил:

- Полегче…

- Не дождешься! – прозвучало в ответ еще более уверенное заявление, и ар-де-меец, наверное, в первый раз за свою жизнь растерялся, не ведая, что делать.

Оцепенение Гана длилось не больше минуты, за которую незнакомка успела избавить его от кошеля, а затем резко оттолкнула свою жертву и ринулась наутек. Не привыкший к долгим раздумьям, заинтересовавшись новой добычей, охотник рванул за ней. Поворот, другой, третий, кажется, ар-де-меец вот-вот настигнет незнакомку; азарт, предвкушение, дикое любопытство гонит эрт Ирина вперед. Но вот он замирает, тяжело дыша, оглядывается вокруг.

Ганнвер беззвучно выругался, когда понял, что упустил из виду грабительницу, но тут же кивнул сам себе. Такую добычу он ни за что не упустит! Выругался снова, смешивая слова двух языков, и сделал вид, что обескураженный неудачей, отправился дальше.

Ничего не изменилось в его походке, такая же настороженная, медлительная, глаза по-прежнему прищурены, никаких резких движений. Потому что охотник знает – чтобы поймать добычу, нужно притвориться, на время затаиться, отвлечь внимание жертвы. В голове метались мысли, которые Ганнвер постарался отодвинуть, оставить на будущее, которое скоро наступит, и уже тогда он, не стесняясь, задаст незнакомке все свои вопросы. Очередной поворот, во время которого ар-де-меец быстро осмотрелся и уверенно запрыгнул на крыльцо ближайшего дома, а по нему забрался на крышу. Все проделал почти бесшумно, благо годы испытаний научили его скрываться, и затаился, с нетерпением поглядывая вниз.

Ждать пришлось довольно долго, и когда Ган почти изменил решение, собрался покинуть наблюдательный пост, потому что на востоке показались первые вестники наступающей зари, на узкой улочке появилась тонкая женская фигурка, закутанная в плащ. Вот только не подол платья мелькал в разрезе полы, а изящная ножка, обутая в сапожок и затянутая в узкие штаны. Ганнвер буквально расцвел, спрыгнул на землю прямо перед носом у ошалелой незнакомки и схватил свою добычу. Предполагаемая жертва оказала яростное сопротивление, брыкаясь, вопя изо всех сил и даже кусаясь. Ган поступил просто, хоть и не привык бить безоружных женщин, но тут не сдержался. Легкий удар, и грабительница безвольно обмякла на его плече.

- Так лучше! – ухмыльнулся ар-де-меец, спешно огляделся и, насвистывая, ускорил шаг, чтобы успеть добраться до таверны под прикрытием сумерек.

Сознание возвращалось к Тэйне медленно и неохотно, а вместе с ним пришла боль, и ночная охотница с изумлением осознала, что ее лодыжки и запястья крепко связаны. Пошевелилась и застонала, мучительно открывая слезящиеся глаза. Первым, что увидела, оказались потолочные балки, на которых яркими пятнышками играли солнечные лучи. Глубоко вдохнула, пытаясь пошевелиться на кровати, но затекшие конечности отозвались вспышкой боли. И в голову мгновенно пришла мысль о том, как избавиться от всего этого – только отчего-то Тэйна медлила, вспоминая прошедшую ночь.

- Пить будешь? – послышался тихий бархатный голос, и девушка вздрогнула, пытаясь сесть.

Не получилось, и она зло поглядела на своего мучителя, протягивающего ей кружку с холодной водой. Пить хотелось неимоверно, а ведь Тэйна за время своей службы уже успела позабыть о том, что такое жажда. И опять пришло настойчивое желание уйти, сбежать из этой комнаты, ведь Тэйна знала, как это сделать. Только не смогла отвести взор от молодого мужчины, что стоял рядом с кроватью.

- Развяжи! – воинственно прошипела охотница, пытаясь освободиться от пут, но только усилила свои страдания, потому что грубые веревки врезались в нежную кожу, раня ее.

- Я помогу, - послышались слова, и крепкие руки, на удивление нежно, придержали девушку, поднося к губам кружку с такой сладкой водой.

Осушив сосуд до самого донышка, Тэйна повторила свое желание:

- Развяжи меня!

- Как только ты ответишь на мои вопросы, охотница! – ухмыльнулся молодой человек, пристально рассматривая свою пленницу.

И от этого взгляда она сама того не замечая, вспыхнула, как былинка, на которую упала неосторожная искра, и замолчала. Все получилось неправильно с самого начала! Что на нее нашло, отчего она нарушила повеление своего господина, почему не устояла перед искушением? И отчего до сих пор не отводит глаз от этого ар-де-мейца? «Быть может, - Тэйна уже ведала ответ, - потому что он похож на того, другого, которого она полюбила вопреки всему! Слишком похож, до дрожи, до оцепенения! Пусть волосы этого светлее, а глаза не синие, серые, но глубокие, точно северные озера! Сразу видно, чья кровь течет в его жилах! Только глупцы смогли принять его за южанина! Но только не она, и разве охотницы так легко сдаются? Не спасовала перед тем, не проиграю и этому!» - решила она и, гордо вскинув подбородок, объявила:

- Отпусти, потому что я все равно ничего не скажу тебе!

- Верю, - спокойно кивнул Ган, все больше и больше интересуясь этой девушкой. – И все же мы поговорим!

Ганнвер заметил, как на лице охотницы одна за другой промелькнул десяток эмоций, уступая место волнению. А ведь ар-де-меец успел позабыть о том, какими загадочными могут быть женщины.

- Не желаю! – Тэйна показательно отвернулась, применив нешуточные усилия, чтобы перевернуться на другой бок.

- Ладно! - Ган не любил бессмысленные споры, предпочитая действовать. План уже был готов, потому эрт Ирин не торопливо подошел к кровати, присел на корточки, чтобы стать ближе к лицу своей пленницы, и одарил оную снисходительной улыбкой.

Ночная охотница давненько не ощущала столь ярких эмоций, считая, что все проявления чувств стали для нее чужими, но сейчас она очень злилась, в душе недоумевая: «Как такое возможно?» Эта обаятельная, искушающая, чуть кривая улыбка вызывала целую бурю в душе Тэйны, а потом пришло понимание. Хоть ар-де-меец не произнес ни слова, но охотница сумела догадаться о своей участи и честно предупредила:

- Я тебя убью! – чувствуя непреодолимую сонливость.

И уничтожила бы врага, а именно так в этот миг она воспринимала эрт Ирина, применив свой обычный метод, но не успела, только отчаянно зевнула и упала в объятия сна. Ганнвер широко ухмыльнулся, одобряя свою предусмотрительность, но тут же вновь стал серьезным.

Лежащая на кровати спящая девушка казалась хрупкой и беззащитной, а еще она была очень красивой и невероятно соблазнительной, в то же время в ней чувствовалась некая загадка, словно она была не из мира людей. Ган невесело хмыкнул, насмехаясь над собственными мыслями: «Она убийца, распутная девка, нанятая, чтобы убить! – но сразу же возник новый вопрос. – Тогда отчего она только ограбила, а не убила, пока была возможность?!» Знак на ее теле – вот ключ ко всему! Эрт Ирин не привык быть в неведении, потому собрался ненадолго оставить свою пленницу. Болезненно поморщился, рассмотрев, какие следы оставляют путы на тонких запястьях девушки, но, действуя разумно, не стал освобождать их.

На улице было нестерпимо душно – южное лето не радовало прохладой. В воздухе висела дорожная пыль, поднятая копытами лошадей и людскими ногами, и время от времени Ганнвер подносил к лицу влажный платок, чтобы было легче дышать.

Сей незаменимый лоскут пригодился ему и тогда, когда ар-де-меец проскользнул в низенькую дверку неприметной таверны на окраине. Посетителей в зале не было, только суетились работники, прибирая разгромленное во время ночной гулянки помещение. Хозяин, мощный мужчина, стоя за стойкой, бессмысленно переставлял деревянные кружки. Впрочем, завидев вошедшего Гана, он тут же насторожился, точно гончая, учуявшая добычу. Ганнвер, торопливо оглядевшись, переступил через порог и, не отнимая материю от лица, изрек:

- Мне нужен местный Смотрящий!

В зале стало очень тихо, и хозяин в ответ пробасил:

- А не многого ли ты хочешь, а, парень?

Эрт Ирин холодно усмехнулся, прищурил свои серые очи и дерзко отозвался:

- Нет! Это слишком мало для того, кто носит вот это! – скинул жилет, приподнял край тонкой туники, поворачиваясь спиной к трактирщику, чтобы тот заметил длинный изогнутый шрам, расположенный под правой лопаткой ар-де-мейца.

- Что ж… - молвил хозяин, пока Ган вновь натягивал одежду, - раз на тебе ключ, то это другое дело! – поманил к себе.

Уголки губ эрт Ирина опять чуть дрогнули, когда он подумал: «Ключ! Самый что ни на есть настоящий! А ведь Ниавель так уговаривала его избавиться от шрама! Из лучших побуждений, разумеется, да и где было его сестренке понять, для чего брату эта метка! Он бы в жизни не признался Ниавель, как и где получил эту изогнутую линию!»

Хозяин провел гостя в небольшую, скрытую за нишей комнатушку, где играли в кости трое мужчин самого разбойничьего вида.

- Тут к вам посетитель! – сразу объявил трактирщик, пока Ганнвер осматривался.

Находящиеся в комнатенке мужчины тоже вовсю рассматривали пришедшего, пока один из них, самый старый и неприятный, не произнес:

- Кого я вижу?!

- И я не думал, что мы встретимся в таком захолустье, Горбатый! – отозвался Ган, отодвигая застывшего столбом трактирщика.

Горбатый, одарив мрачным взором эрт Ирина, кивнул и жестом пригласил оного присоединиться.

- Мне бы наедине с тобой парой слов обмолвиться, - с выражением отозвался ар-де-меец, и Смотрящий уважил его просьбу, отослав прочих.

Присели, молча выпили, вспоминая ушедших соратников, и только после этого Горбатый разрешил:

- Говори!

- Расскажи мне о ваших новых заказах! – эрт Ирин взгляд не отвел, глядя уверенно, настырно, без всякого смущения.

И дождался, Смотрящий медленно кивнул:

- Знаешь уже…

- Кто она?

- Девчонка восемнадцати лет от роду, - не стал утаивать сведения об охотнице Горбатый. – Среди нас известна, как Темная Лилия, где родилась и выросла догадаться не сложно, вот только хозяйка того борделя продала девчонку одному из охотников, а он сделал из нее идеальную убийцу! – снова смерил собеседника пристальным взглядом.

- Угу… - все оказалось так, как и подозревал Ганнвер.

Вот только почему она сразу не прикончила его? Этот вопрос будет волновать его вечно! Вслух ар-де-меец произнес иное:

- Имя заказчика известно?

- Безымянный, - и тотчас поддел молодого. – Знаешь такого?

Ган опять кивнул и поинтересовался:

- Подробности…

- А нет их! – огорошил Горбатый. – Явилась к нам – вся из себя важная птица, даже позволения не спросила о том, а можно ли хозяйничать на вверенной мне территории! Просто перед фактом поставила и все-е-е!

- Ты знал, когда я приеду?

Смотрящий не стал скрывать ехидную гнилозубую ухмылку, которую эрт Ирину захотелось стереть и непременно кулаком. Будто прочитав его мысли, Горбатый откликнулся:

- Ну я же в тебе не сомневался!

- И сколько поставил? – как бы невзначай полюбопытствовал ар-де-меец.

- А во сколько бы ты оценил свою жизнь, Лис?

- В сложившейся ситуации и медяка бы не дал! – от мрачной улыбки Ганнвера веяло зимней стужей.

- Хм… - глубокомысленно отозвался Горбатый, но выпытывать не стал, потому что догадывался, что ждет Лиса, а спросил о другом. – Где девчонка?

- Она вам нужна? – с видимой небрежностью уронил Ган.

- Да не особенно… - постукивая костяшками пальцев по столешнице, оповестил Смотрящий, и эрт Ирин снова улыбнулся:

- Тогда до встречи!

- Думаешь, мы еще увидимся? – то ли риторически, то ли скептически.

- Всегда нужно верить в лучшее! – а вот от прощальной улыбки Гана в комнатушке стало светлее.

Горбатый кивнул, сверля сумрачным взором спину уходящего человека, и сам себе сказал:

- Ты всегда был излишне удачлив, Лис! Поглядим, долго ли прибудет с тобой эта переменчивая госпожа!

Вернувшийся в свое временное пристанище Ганнвер склонился над спящей девушкой. И во сне ее изящные темные бровки были сурово сдвинуты, будто она раздумывала над очередным заданием. «Что ты скрываешь, Темная Лилия?» - невольно подумал ар-де-меец, стараясь удержаться, не прикоснуться к этим бархатистым щечкам, не провести по ним кончиками пальцев и губами. Вздохнул и тотчас криво усмехнулся, осознавая, что еще вот-вот, и он влюбится… впервые за свою жизнь. А ведь Лис считал, что не способен любить женщину, думал, будто все это выдумки наивных девственниц и уставших от семейной жизни матрон, мечтающих встретить благородного рыцаря. И порой, этим рыцарем представляли его… Даже была одна такая глупышка… которая готова была ждать ветреного любовника вечно, прощая многочисленные измены. Она всегда принимала Ганнвера в домике, который он купил в благодарность за рожденного сына. Сын - еще один родной ему человек, оставленный в Царь-городе…

Эрт Ирин задумался, потому едва не пропустил момент, когда дыхание пленницы изменилось, перестало быть ровным и безмятежным, и охотница резко поднялась с намерением ударить своего врага.

- Оу! – Ган успел отскочить и тут же одарил рассерженную неудачей девушку обольстительной улыбкой. – Вот это приветствие!

- Уймись! – прошипела она и попыталась отвернуться.

- Ладно! – легко согласился он, насвистывая, направился к двери, у которой оглянулся и, будто случайно, обронил. – Я хотел тебя обрадовать…

- Твоя смерть меня обрадует, - огрызнулась Тэйна, в душе недоумевая, почему она все еще не ушла, а продолжает притворяться той, кем не является.

- Надолго ли? – Ган иронично приподнял каштановую бровь, ожидая ответ своей милой пленницы.

Она, пробормотав что-то нечленораздельное, все же соизволила сказать громче:

- Чего тебе?

- А повежливее… - эрт Ирин показательно лениво прислонился к двери.

Тэйна волевым усилием погасила вспышку гнева, отринула прочь доводы разума, поддалась порыву, требующему узнать, что будет дальше, и с показательной покорностью изрекла:

- Что вам угодно, славный эр?

Ганнвер, наблюдающий за охотницей, прищурился, старясь угадать, о чем она думает, но не сумел. Это еще больше раззадорило нрав молодого ар-де-мейца. Тэйна попыталась приподняться, чтобы в упор взглянуть на своего захватчика, но без сил снова рухнула на подушки. Ганнвер подскочил к ней и приподнял, а затем к величайшему удивлению девушки выхватил кинжал и двумя уверенными ударами рассек путы, удерживающие конечности Тэйны.

Разумеется, ночная охотница попыталась вскочить на ноги, но со стоном повалилась и упала бы, если бы сильные руки вовремя не подхватили ее.

- Нельзя же так! – в голосе эрт Ирина слышалась досада, но скорее злился воин на себя, за то, что причинил этой красавице боль.

Его руки нежно прикоснулись к лодыжкам Тэйны, мягко растирая их, и теперь охотница едва не застонала от охватившего ее блаженства. Затем Ган взял в свои мозолистые ладони изящные запястья девушки, и она замерла, пораженная силой охвативших ее чувств. Испугалась, смешалась и, желая отвлечься, резко заметила:

- Ты не думаешь, что у меня есть определенные потребности? Я хочу умыться и… - внезапно осеклась под его прищуренным взглядом, ощущая, как щеки медленно заливаются румянцем. – Вот же грыр!

Ганнвер ослепительно и обольстительно одновременно улыбнулся:

- Я это и собирался тебе предложить! Все удобства во дворе, уж не обессудь, но кувшин и умывальный таз есть за перегородкой, - сказал и подхватил ошеломленную охотницу на руки.

Сделал пару шагов, ловя себя на мысли, что околдован этой девушкой. Она оказалась легкой, почти невесомой, точно птичье перышко, но в тоже время была горячей и страстной. Эрт Ирин ощущал трепет ее маленького тела, догадываясь, что она опасается его, но не мог понять почему! «Темная Лилия, - напомнил он себе, - убийца, дочь шлюхи, распутная девка! Явилась сюда, чтобы забрать мою жизнь, уверенная в своей победе! Только почему я все еще жив… а она дрожит в моих руках?» Пытаясь разгадать эту загадочную девушку, ар-де-меец замер, удерживая свое сокровище, глядя, как в зеленых глазах охотницы светится интерес. Довольная усмешка, полная истинно мужской гордости, изогнула его губы. А Тэйна молчаливо вздохнула, ругая себя, но не в силах отвести взгляд от лица этого обаятельного мужчины.

Опомнившись, Ганнвер направился к выходу, и, ни на кого не глядя, спустился во двор, в самом конце которого располагался небольшой сарай. Войдя в него, Тэйна пренебрежительно сморщила носик, так как отвыкла от подобных запахов и в очередной раз спросила саму себя: « И почему я все еще тут?» Покосилась на крепкие, почерневшие от времени доски, поняла, что не может переступить через свое новое желание, и вышла обратно. Эрт Ирин насмешливо поинтересовался:

- Неужели не сбежала? А я думал…

- О чем ты думал, болван? – разозлилась охотница. – Я не бесплотный дух, чтобы проникать сквозь стены! – и направилась обратно в таверну.

Влетела в зал, почти бегом поднялась по лестнице, сопровождаемая завистливым взором старшей дочки хозяина. За ней, никуда не спеша, продвигался Ган, уверенный в том, что добыча не ускользнет.

В комнате Тэйна первым делом сполоснула лицо ледяной водой, надеясь, хотя бы так успокоиться, но не помогло. Вышла из-за ширмы, гневно сверкая глазами, и зло полюбопытствовала:

- И что ты собираешься со мной делать?

- Поговорить, - спокойно, даже расслабленно, отозвался Ганнвер.

- Я ничего тебе не скажу! – охотница, не найдя иного места, села на край кровати, скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась.

Эрт Ирин вальяжно подошел к узнице, на его лице блуждала довольная ухмылка. Присел перед ней, мягко прикасаясь к рукам, и Тэйна тут же воспротивилась, но добилась того, что он усилил свой нежный натиск и оказался сверху, повалив свою жертву на кровать. И опять эта предательская дрожь прошла по ее телу, заставляя ар-де-мейца подарить девушке ироничную улыбку:

- Так вот чего ты боишься, охотница? – он не торопливо провел большим пальцем по изящному подбородку, дотронулся до гладкой шеи.

Тэйна вздрогнула, испуганно распахнула глаза, и Ган тотчас ее заверил:

- Клянусь! Я никогда не овладевал женщиной против ее воли, - а когда охотница зарделась, он опять улыбнулся. – Или ты боишься, что не устоишь перед моим обаянием? – его палец продолжил свое путешествие.

Тэйна изо всех сил пыталась остаться равнодушной, понимая, что тело уже откликнулось на ласки эрт Ирина. Взгляд ее против воли опустился к расстегнутому вороту его туники, и девушка едва не застонала, ощущая сильное, почти непреодолимое желание дотронуться до загорелой кожи.

Нежные объятия его сильных рук приводили Тэйну в смятение, потому что охотница давным-давно забыла, что такое нежность и страсть. Она открыто глядела на молодого мужчину, которому нельзя было доверять. Но видела только то, как он красив, и забывала обо всем остальном. Тэйна таяла в его объятиях и проклинала тот миг, когда приняла решение ослушаться хозяина и отправилась следить за эрт Ирином, а не за его сестрой.

- Остановись… - взмолилась она, и он на удивление быстро послушался.

Ган чуть отошел, потряс каштановой челкой, провел ладонями по лицу, а потом сказал:

- Я скоро вернусь! И надеюсь, ты все еще будешь тут!

Тэйна скривилась, но говорить ничего не стала, только, дождавшись, хлопка закрывшейся двери, бросилась к окну. Легко перемахнула через подоконник, спустилась на хлипкий карниз и направилась по нему, высматривая, куда можно спрыгнуть. Из-за угла вышел Ганнвер:

- Рад, что ты решила присоединиться ко мне за ужином!

Охотница, проклиная грыра на все лады, двинулась в обратном направлении. В спину ей послышалось тихое:

- Хорошо, я в комнату принесу…

Душная ночь заключила городок в свои объятия, раскинула над домами темные крылья, усыпанные звездами. Ветер будто уснул вместе с добропорядочными жителями и не желал дарить миру приятную прохладу. Тэйна так и не смогла задремать, хотя и старалась, видят Хранители, все для этого сделала, даже вспомнила, что можно посчитать зверушек. Только все ее попытки оказались тщетными, зато притворяться ночная охотница умела мастерски. Когда дыхание лежащего рядом эрт Ирина стало ровным, Тэйна приподнялась на локте, понимая, что пора уходить. Бросив прощальный взор на спящего ар-де-мейца, она остановилась, разглядывая его без всякого смущения. Привычное, слегка насмешливое выражение лица Ганнвера смягчилось, отчего казалось совсем иным. Эрт Ирин выглядел необыкновенно привлекательным, но Тэйне вдруг отчего-то стало тоскливо. Одернув себя, ночная охотница принялась торопливо одеваться, стараясь не разбудить захватчика.

Ганнвер привык спать чутко, прислушиваясь к любым шорохам, а притворяться он умел не хуже Тэйны, потому и виду не подал, что проснулся, пока она рассматривала его. Сердце в груди воина так и замерло, ожидая, что сделает девушка, в то, что она вероломно убьет его сейчас, верить не хотелось. И Ган невольно выдохнул с облегчением, когда понял, что охотница просто сбегает. Поднялся, но она оказалась проворнее, успев на мгновение опередить его рывок и выскочить из окна. Эрт Ирин только и увидел, как его пленница, прихрамывая, скрывается в наступившей мгле.

Он обошелся без туники, спешно натянул штаны и выскочил за дверь. Владычица ночи, гневаясь на что-то одной ей ведомое, решила изменить погоду. Поднялся порывистый ветер, заскрипел ставнями, заставил редких прохожих ускорить свои шаги, прогнал духоту. Ганнвер торопился вместе с ним, стараясь успеть, догнать ту, что стремилась скрыться от него в переплетении узких улиц.

Тэйна неслась, подгоняемая лихим ветром, не думая ни о чем, кроме самого бегства. Она забыла напрочь о том, на что способна, а могла только переставлять ноги. Глаза беспрерывно вглядывались в ночной мрак, чтобы найти лазейку. И вот ей это удалось, она затаилась в переулке, подмечая, что эрт Ирин промчался мимо. Перевела сбившееся дыхание и едва не расхохоталась в голос. Вот глупая! Только от осознания собственной недогадливости ей легче не стало, тоска лишь усилилась, грозя поглотить Тэйну снова… как было когда-то давно! И опять в этом был виноват ар-де-меец! Тогда она тоже совершила ошибку, за которую расплачивается по сей день, и нет иного пути, как существовать именно так, как это делает ночная охотница. Она та, кто она есть, а не та, кем была когда-то! Слабый зов уже слышен в ночи – хозяин призывает, пока еще просит, уговаривает, но скоро он рассердится!

- Нужно уходить! – Вслух произнесла Тэйна, не двигаясь с места.

И вокруг наступила такая тишь, какая бывает только перед бурей, и только прерывистый вздох сорвался с полуоткрытых уст, когда прямо перед ней появился полуобнаженный мужчина.

Ганнвер спрыгнул с крыши домишки, выследив свою добычу. Они молчали, не в состоянии изречь и слово. А ночь, наблюдавшая за ними, внесла свою темную лепту. Небеса рассекла на части золотая стрела, вонзилась в землю где-то за домами, а за ней послышались раскаты грома, и грянул ливень. Ган, подхватив ошеломленную увиденным Тэйну, бросился бежать по улице в поисках укрытия. Охотница не сопротивлялась, когда эрт Ирин подтолкнул ее к шаткой лесенке, ведущей на чердак сарая, в котором располагались животные. Крыша местами прохудилась, и сквозь нее лилась вода, но в уголке, на охапке соломы оказалось сухо. Здесь эрт Ирин и выпустил ненадолго свою добычу. Взглянул сурово, желая высказаться, но произнес совсем не то, что собирался:

- Темная Лилия, ты, будто стрела, засевшая глубоко в моем сердце! Мучаешь меня, вызываешь боль и жар и вытащить тебя невозможно…

- Тэйна – таково мое имя… - поддавшись порыву, мечтая вернуть когда-то потерянное, девушка сама потянулась к ар-де-мейцу. Обхватила руками лицо Гана, прильнула к его губам. Руки Лиса крепче сжали ее тело, и в эту минуту трезвый рассудок и здравый смысл, которыми ночная охотница гордилась, оставили ее окончательно, уступая место мучительному желанию.

Они сошлись – две одинокие, ищущие и готовые дарить любовь души, уставшие от одиночества в кругу близких. Пламя их любовного порыва с каждой секундой разгоралось все жарче. Каждая новая ласка, каждый поцелуй, увеличивали силу, остроту этого неуемного желания.

Тэйна с жадностью касалась его влажной от дождя, обнаженной груди, проводила по мускулистым плечам, спине. Тело Ганнвера чуть вздрагивало под ее руками, и осознание того, что это она, ночная охотница, способна вызывать в нем такую страсть, пронзало все ее существо еще большим возбуждением.

Тэйна и не думала сопротивляться, когда эрт Ирин стянул с нее мокрую одежду, открыв своему алчному взору пышную грудь, тонкую талию, длинные ноги и вожделенный уголок между ними.

- Милая, - зашептал Ган, покрывая поцелуями смуглые полушария, увенчанные розовыми сосками, играя с ними, дразня, срывая стон с губ Тэйны.

Ощущая его уста на коже, охотница выгибалась ар-де-мейцу навстречу, чувствуя, как в самой глубине души, до сего мига опутанной сетями беспросветного мрака, проснулось, затрепетало нечто такое, о чем она давно успела позабыть.

Под натиском его умелых ласк Тэйна потеряла способность думать, ей хотелось притянуть его еще ближе, слиться с ним, хотя бы ненадолго. Согревая своим теплом, Ган, сам того не подозревая, растопил лед в одинокой душе, и Тэйна раскрылась, подобно цветку солнечным утром. Девушку подхватил бурный поток доселе неизведанного восторга, когда руки Ганнвера безостановочно ласкали ее податливое тело. Мысленно Тэйна успела подивиться и задуматься, но спустя мгновение была способна только постанывать, трепетно принимая ласки его рук, губ и языка, не в силах сдерживаться.

Углубив очередной поцелуй, сплетая свой язык с ее, Ган коленом развел точеные ноги Тэйны и резко вошел в ее лоно, ловя губами изумленный вскрик.

Поначалу эрт Ирин хотел продлить удовольствие, двигаясь медленно, улавливая каждый отклик своей любовницы. Но постепенно страсть одержала верх над рассудком и закружила их обоих в стремительном водовороте дивных ощущений.

Бешеные рывки мускулистого тела, острые женские ноготки, царапающие рельефные мужские плечи, сплетающиеся тела, когда непонятно, где заканчивается он и начинается она – вот картины наступившей ночи. Сбивчивое, сливающееся в одно дыхание, хриплые стоны и звук падающих дождевых капель – вот мелодия сегодняшней ночи, которая останется в памяти этих двоих. Завершилось все барабанной дробью заканчивающейся грозы, женским вскриком, полным блаженства, и низким рыком удовлетворенного мужчины…

За окном занимался рассвет, прогнавший ночную бурю, от того напоенный ароматами прошедшего ливня, радостный, жизнеутверждающий. Пальцы любовников все еще были сплетены между собой, ни Ган, ни Тэйна просыпаться совершенно не хотели. Но ее ждал хозяин, а его Кровавая Королева. Их добровольно принесенные клятвы, звали, требовали разойтись в разные стороны.

Охотница распахнула веки, когда эрт Ирин уже не спал, наблюдал за ней потемневшими от страсти и душевной боли глазами. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он накрыл ее губы своими, и все повторилось. Тэйна хотела запомнить его на ощупь, прикасаясь к телу ар-де-мейца, цепляясь за его плечи в порыве продлить эти мгновения. Собиралась запечатлеть в памяти это красивое лицо с глубокими серыми глазами, впитать ощущение его силы внутри себя. Слезы и безграничной радости, и бесконечного отчаяния орошали ее щеки, горящие от поцелуев любимого. Мучительная правда открылась Тэйне внезапно, когда она призналась себе, что произошло…

А потом они просто лежали, наслаждаясь последними минутами, пока охотница не произнесла:

- Будь осторожен! Заказ на тебя передан одним из рыцарей Кровавой королевы! И мне не ведомо, по чьей указке сделано это…

- Да я уже это понял… - кривая усмешка изогнула четко очерченные губы воина.

- Ган! – Тэйна приподнялась над ним. – Мне не до смеха! Я хочу, чтобы ты жил, слышишь? – и она всхлипнула.

- Родная, - он стер влагу с ее лица своими губами и прошептал, - я обещаю…

- Уходи! – вполголоса велела ночная охотница через некоторое время, отворачиваясь к стене.

Эрт Ирин неторопливо натянул не успевшие высохнуть брюки и с затаенной надеждой спросил:

- Проводишь? - и устоять Тэйна не смогла…

Глядя, как он скрывается в лесу, оставаясь на поле, расположенном за городком, Тэйна изо всех сил сжимала кулачки, чтобы не разреветься, молясь Хелиосу пощадить уезжающего человека.

Крепко задумавшись, она не сразу поняла, что за спиной кто-то есть. Оглянулась и увидела… его… отца! Дерзко усмехнулась в ответ на его угрожающую гримасу и получила оглушительную пощечину.

- Ты не выполнила то, что тебе поручили, девчонка!

- Убьешь? – саркастически осведомилась охотница, уже понимая, что ответит ей крепко сбитый одноглазый мужчина.

- Отработаешь, - он выразительно ухмыльнулся, но Тэйна знала одно – Ган должен жить!

Быстрый рывок ночной охотницы, и мужчина хрипит, хватаясь за горло, а его пальцы становятся красными от пролившейся крови.

- Он будет жить! – повторяет Тэйна и наклоняется над испустившим дух наемником.

Отточенное движение и кинжал вновь в ее руке, глаза прикрыты, последний глубокий вдох, а дальше, будто падение с высоты, как когда-то давно. Изящная рука не дрогнула, и кинжал резко вонзился в грудь той, что звалась Темной Лилией…

Ганнвер, поклявшийся не оглядываться, вонзил шпоры в бока верного коня, стараясь навсегда запомнить ту, что оставил за спиной. Глупо было спрашивать себя, да и Хранителей заодно, почему все случилось именно так, а не иначе! Важно другое – его обязанности, ее долг… К грыру все! Ар-де-меец резко развернул скакуна…

Разочарование оказалось горьким, он ощущал его вкус во рту, когда обнимал тело той, что еще пару часов назад сгорала от страсти в его объятиях. Ни слезинки не вытекло из его глаз, потому что страдало сердце воина, обливаясь кровью, такой же алой, что вытекала из груди любимой.

- Зачем? – бессмысленно вопрошал он в пустоту и сам себе отвечал, стиснув зубы. – Я должен…

Нещадно понукая коня, мрачный всадник уверенно продвигался к Царь-городу, надеясь разгадать загадку. Теперь только безопасность родных волновала его, своя собственная жизнь стала Ганнверу эрт Ирину безразлична. Не заскочив, чтобы проведать сына, он прямиком направился в Золотой замок, распахнул двери, а когда услышал, как они хлопнули, вздрогнул. Озноб пробежал по позвоночнику, чудилось, сомкнулись челюсти капкана, хватая неуловимого Лиса в плен. Ар-де-меец не оглянулся, чтобы проверить, кто остался за спиной, только одернул себя и пошел дальше.

Покои второго королевского любовника, просторные, светлые, никогда не нравились своему владельцу. В открытое окно врывался свежий ветер, дующий с моря, играющий с легкой занавеской, качающий розы, стоящие в вазах. Их приторный аромат всегда раздражал Гана, потому что они напоминали ему о Беккит! Кровавую королеву он ненавидел всей своей душой, а теперь особенно, потому что если бы не ее амбиции и жажда мести, то он никогда бы не оказался в этом проклятом городе!

Приняв ванну, эрт Ирин поспешил в королевскую спальню, без стука прошел в нее и удивился, не застав Беккитту в кровати. Обычно, в эти дневные часы, королева любила отдохнуть. Стоило признать, что королевская постель была на удивлении удобна, гораздо мягче и шире той, что стояла в покоях Гана. Над ней был натянут дорогой парчовый балдахин, который Ганнвер рассматривал невидящим взором. Сквозняк, ворвавшийся в комнату, оповестил ар-де-мейца о том, что за спиной кто-то есть.

Нарочито неторопливо развернулся, придавая лицу обычное насмешливое выражение:

- Золотце! – сказал и не подал виду, что изумился, увидев не только Беккит, но и пятерых рыцарей, составляющих ее личную охрану, во главе с мерзавцем эрт Аргером.

Эрт Ирин сдержал рвущийся наружу зевок, показывая, что спрашивать ни о чем не намерен.

- Ум-м, - произнесла свое излюбленное высказывание Кровавая королева, не сводя с лица своего любовника злых, змеиных глаз.

Ганнвер демонстративно потянулся, делая вид, что это самое важное в его жизни.

- Ган! – Беккитта не выдержала, на ее висках проступила чешуя, как бывало всегда, когда она злилась.

- Да? – полуулыбка Лиса осталась неизменной, лицо сделалось недвижимым, будто высеченным из камня.

- Я все знаю! – выплюнула она, подходя ближе.

- Верю, - закаленный годами испытаний Ган остался равнодушным, спокойно принимая ярость змеюки.

- Ты брат Ледышки! Ты из Ар-де-Мея! – свое обвинение Беккит прокричала прямо, глядя в серые глаза. – Ганнвер эрт Ирин! Я была слепа, не замечая очевидного! И ты за это ответишь, честью клянусь!

- У тебя она есть, эта честь? – иронично отозвался ар-де-меец.

В комнате повисла мертвая тишина, Ган встречал все нападки с гордо поднятой головой, прищурившись, насмешливо выгнув каштановые брови.

- Ты когда-нибудь поплатишься за свой длинный язык! – тишину разорвал очередной вопль королевы и звук пощечины.

Ганнвер не дрогнул, он остался неподвижен, ему не было нужды объяснять свой поступок.

- Хотя зачем когда-нибудь?! Ты заплатишь сейчас! – королева из рода са'арташи пришла в еще большее негодование.

Ганнвер смерил въедливым взором ту, которую стоило бы опасаться. Но взгляд отвела она, от того, что была не в силах сломить его непоколебимую уверенность и потому, что все еще желала его… до боли во всем теле, до лихорадки, до полного изнеможения…

- Увести! – Беккит отвернулась, глядя за окно, надеясь услышать, как неистовые волны разбиваются о подножие замка, потому что была не в состоянии смотреть на то, как ЕГО уводят.

Казалось, королева сделала все, чтобы устоять, чтобы не поддаться чарам этого ар-де-мейца! Она заранее наняла убийц, через третьих лиц, разумеется, безнадежно надеясь, что эрт Ирин не вернется. А, замечая, как он входит во дворец отослала Эрея прочь из столицы со спешно придуманным поручением, и только потом решилась войти, окружив себя верными людьми. Зачем, спрашивается? Беккит стиснула кулаки, не глядя на то, что делают с ее бывшим любовником стражники.

Рыцари Золотой королевы крепко связали Ганнверу руки за спиной, четверо из них приставили оружие, готовые вонзить его в пленника при малейшем угрожающем движении, и подтолкнули к двери.

Беккитта прикусила губу, чувствуя вкус собственной крови, ощущая, как по щеке стекает слеза.

- Ненавижу северян! – исступленно шептала она, закрывая лицо руками, чтобы позорно разреветься.

Ган, сопровождаемый рыцарями, спустился вниз, туда, где располагались подземелья. Они состояли из ряда небольших естественных пещер, расположенных внутри скалы, на которой стоял Золотой замок. Все они соединялись между собой при помощи низких и узких коридоров. Самая большая из пещер находилась сразу за железными дверями, и Ган видел ее неоднократно, зная, для чего она служит. Здесь содержали тех, чья вина перед королевой была не столь велика или не доказана. Временное пристанище тех, на кого указал перст Кровавой королевы. Несколько ярусов, в глубине которых, находились небольшие комнатушки, в которые вели приставные лестницы.

А вот за этой пещерой начинался настоящий лабиринт, состоящий из узких, извилистых коридоров. С эрт Ирина не спускали настороженных глаз, а он вовсю осматривался и все больше и больше мрачнел. Путь, петляя в полутьме, уводил все ниже и ниже, и не было никакой возможности запомнить все его многочисленные изгибы. Фонарей почти нигде не было, тоннель освещали только чадящие факелы, которые несли в руках молчаливые стражи.

- Отсюда нет выхода! – зло усмехнулся эрт Аргер, точно прочел пасмурные мысли пленника.

Ган ядовито ответил ему:

- Не отставай, иначе сам заплутаешь! – за что получил ощутимый тычок в спину.

Обитые полосками железа, каменные, неприступные двери открылись, показывая Гану место, где ему предстоит провести эту ночь. Ар-де-меец задорно улыбнулся, рассматривая тесную комнатушку без единого лучика света с каменным креслом в центре.

- Трон для любовника Золотой королевы! – издевательски поклонился эрт Аргер, а видя, что эрт Ирин молчит, продолжил. – Или правильнее будет сказать, бывшего любовника… - смерил выразительным взором.

- Я капитан королевской гвардии королевы Ар-де-Мея! – с гордостью произнес Ган, - а вот ты всего ли мелкая шавка, служащая змее!

Эрт Аргер рассвирепел, нанося удары по телу пленника, заставляя его согнуться. Ганнвер сплюнул кровь, улыбнулся:

- Легко бить того, кто связан! Развяжи, тогда и поглядим, кто из нас сильнее!

- Сковать его! – взревел эрт Аргер, и подчиненные послушно потащили эрт Ирина к каменному креслу.

Привычными движениями сковав руки, ноги и шею пленника металлическими обручами, стражи отошли, ожидая дальнейших распоряжений. И они последовали:

- Ты ответишь за сказанное мне и Золотой королеве! – помедлил, выжидая реакцию пленника, а когда ее не последовало, приказал. – Несите все, что нужно!..

Все рыцари вышли, оставляя Гана одного. Едва закрылась дверь, узник как-то внезапно вспомнил об обещании, данном Тэйне. Ган напряг руки, отыскивая слабину в сковывающих его кандалах. Мгновение и тянущая боль пронзила запястья, когда тонкие иглы пронзили их. Коварный механизм, задуманный лишь для того, чтобы мучить пленников, сработал исправно, охлаждая пыл пытающегося сбежать…

Над Царь-городом взошла луна, огромная, бледно-лимонная, завораживающая. Ее свет осветил столицу Золотого берега, заиграл бликами на морских волнах, заскользил по крышам, заглянул в окошки. Вот только пленник, томящийся в подземелье, не видел его. Ганнвер тяжело дышал, лоб покрывала испарина, руки безвольно покоились на полу. Он совсем недавно очнулся и с трудом осмотрелся. Эта была другая темница, не та, где его пытали пару дней. Тут стоял отвратительный запах, а в гнилой соломе, на которой он сидел, наверняка водились насекомые. Они, уже привлеченные запахом крови, ползали по ногам ар-де-мейца пробираясь все выше и выше. Все тело болело, но сожалел эрт Ирин только об одном, что так и не понял, кто его предал. А еще он страдал, что так и не выполнил то, что пообещал своей охотнице, но одновременно с тем радовался, что скоро присоединиться к ней. Немой камень древних стен буквально давил на ар-де-мейца, привыкшего к свободе. В трещинах, расположенных на стенах, ему мерещились морды чудовищ, которые явились, чтобы проглотить его. И мысленно Ган поторапливал их.

Звякнули цепи, удерживающие его, не позволяющие далеко уползти, сойти с соломы, а за этим звуком послышался другой. Воспаленными глазами Ганнвер вгляделся во тьму и с удивлением понял, что стена напротив со скрежетом разошлась на две равные части. Из проема выскользнула белесая, чуть светящаяся фигура, а за ней показался тусклый огонек масляной лампы. Сей предмет держала в руках какая-то смутно знакомая девушка. Увидев, в каком состоянии пленник, она со всех ног кинулась к нему. Понимая, что свет причиняет боль его глазам, отодвинула лампу, обняла эрт Ирина, всхлипнула.

Нечленораздельный звук сорвался с растрескавшихся губ ар-де-мейца, и он в первое мгновение даже затих, пытаясь пошевелить распухшим языком, про себя удивляясь, что все еще не лишился его.

- Я сейчас помогу, - незнакомка отстранилась и стала суматошно перебирать содержимое сумы, которая болталась на ее плече.

- Гали… - Ганнвер вспомнил имя призрака, а вот имя девушки, как ни силился, не смог припомнить. Хотя и узнал подругу своей сестры, одну из пленниц Беккит.

- Мое имя Оллирь, господин, - проговорила она, будто невзначай, вынимая флягу с водой.

Не скрывая сострадания, девушка прикоснулась к этому волевому человеку, поднесла питье к его губам. Ган пил так жадно, как никогда раньше, его пересохшее горло омывала живительная влага. Затем Оллирь без лишней спешки намочила лоскут и принялась промывать многочисленные раны. Слабая улыбка тронула окровавленные губы, а потом эрт Ирин захотел погладить девушку по голове и даже сумел поднять руки, вот только сломанные пальцы не слушались его. Девушка опять всхлипнула, не сумев сдержать эмоций, а Гали заметалась по комнате, приблизилась к людям. Смахнув слезинку, Оллирь быстро сообщила:

- Сударь, змеюка нашла вашего сына.

Ганнвер вздрогнул, а затем рванулся вперед в попытке подняться, но упал на колени и зашипел от боли. Теперь и призрак, и девушка бросились к нему. Оллирь помогла принять сидячее положение, а Гали суматошно замахала полупрозрачными руками.

Превозмогая боль, крепко стиснув зубы, сражаясь с собственным бессилием и подступающим забытьем, Ган думал, отыскивая решение. С жалостью глядя на узника, Оллирь, переглянувшись с Гали, твердо вымолвила:

- Я собираюсь навещать вас каждую ночь, так что держитесь и помните, в замке есть те, кто помогут вам!

Эрт Ирин отчаянно помотал головой, собрался с силами, постарался забыть о мучительной боли, терзающей все его существо, и выговорил:

- Беги… отсюда… девочка, - потом поднял глаза на призрака и произнес только одно слово, - помоги…

Гали кивнула, бросив задумчивый взгляд на стоящую на коленях девушку, явно что-то решая для себя.

Гану оставалось верить в то, что призрак не предаст, а поможет, как делал это уже неоднократно.

- Оллирь, - распухший язык с трудом слушался своего хозяина, однако, Ганнвер должен был закончить то, что начал. – Прошу… помоги моему сыну… в моих покоях… бывших, - невольно обвел мутным взором свое нынешнее место обитания, - есть тайник… Гали покажет… там деньги и медальон… Отдашь его матери моего сына… скажешь, что… пришло время, - умолк.

Оллирь, подавая ему воду, быстро закивала, убеждая себя, что вот он – шанс вырваться на свободу. Ее уставшая от жизни в Золотом замке душа рвалась на волю, и пленница Кровавой королевы давно помышляла о побеге. Неведомые опасности, угрожающие ей в дороге, казались предпочтительнее тех, что преследовали в обители королевы-змеи.

На Гана напало оцепенение, и накатила телесная слабость, хоть дух его все еще был не сломлен. Попрощавшись с Оллирь, заручившись поддержкой верной Гали, ар-де-меец решил немного подремать. Прикрыл веки, не желая бередить душу, с тоской провожая посетительниц. Но вдруг что-то встревожило его, и эрт Ирин, собрав воедино оставшиеся силы, вскрикнул:

- Кто?

Оллирь обернулась, стоя в кругу мечущегося света масляного светильника, девушке не хотелось огорчать узника, но и солгать она не сумела. Лишь одними губами прошептала, мечтая, чтобы он не разобрал слов. Но Ганнвер услышал, но ничего не ответил, потому что подсознательно уже догадался, кем является предатель.

Створки потайной двери вновь сомкнулись, отрезая эрт Ирина от застывшей в горестной позе Оллирь и скорбно поникшей Гали. И снова ар-де-меец не задал себе ни единого вопроса, понимая всю глупость бессмысленных упреков. Лишь на душе стало еще тяжелее, будто лег на нее, ломая крылья, очередной камень…

Глоссарий

Ар-де-Мей – королевство на самом севере Мейлиэры

Грыр – жуткое существо, порождение бездны. Также это слово используется для эмоционального выражения говорящего

Дэнри – порода лошадей

Золотой берег – одно из южных королевств

Золотая королева, Кровавая королева, королева-змея – Беккитта – правительница Золотого берега. Происходит из рода са'арташи

Ир'шиони - демоны неба, служащие в давние времена Хранителю солнца Хелиосу, но за провинность сосланные им на землю

Нордуэлл – королевство ир'шиони

Са'арташи - демоны бездны – полузмеи. Их потомки имеют две ипостаси

Хелиос – Хранитель неба

Хранители – боги, творцы, создатели, которым поклоняются жители Мейлиэры