"Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18

Глава 1: Эхо Утраченной Силы

Прошло три недели с тех пор, как они покинули Первозданный Храм. Три недели с тех пор, как Лу Ди отдал свою божественную мощь, чтобы залатать рану в реальности. Три недели с тех пор, как Великий Смотритель и его Орден превратились в прах и воспоминание.

Для мира это было мгновение. Для них — целая вечность.

Они вернулись в свою тихую, уединенную долину в предгорьях Туманного Хребта. Тот самый маленький дом, который они построили, все еще ждал их. Воздух был так же чист, водопад так же ровно шумел вдалеке. Но покой, который они надеялись здесь обрести, оказался отравлен тихим, но настойчивым диссонансом.

Лу Ди сидел на пороге, держа в руках простое деревянное кольцо, подаренное Цзином. Он медленно вращал его, чувствуя гладкую, теплую поверхность. Он пытался медитировать, погрузиться в свое внутреннее море Ци, как его учили в монастыре. Но он постоянно натыкался на фантомные ощущения. На пустоту там, где раньше был безграничный океан знаний Звезды. На тишину там, где раньше звучал холодный, логичный голос Системы. На холод там, где раньше горел саркастичный, но такой привычный огонь Уголька.

Он был силен. Невероятно силен по меркам любого культиватора. Его Ци, очищенная и усиленная последним даром огненного духа, была подобна расплавленному золоту, текущему по его жилам. Но он чувствовал себя калекой. Как птица, которая летала среди звезд, а теперь вынуждена снова учиться ходить по земле.

Он посмотрел на треснувшую чашку на столе, ту самую, что он не смог починить несколько недель назад. Он снова протянул к ней руку, сконцентрировался. Он ощутил каждую молекулу глины, каждую связь между ними. Он попытался приказать им... но ничего не произошло. Он мог лишь окутать чашку своей Ци, заставив ее вибрировать. Он мог раздавить ее в пыль силой мысли. Но он больше не мог переписать ее природу. Он больше не был Архитектором.

В этот момент во двор бесшумно шагнула Лин Фэн. Она вышла из тени под карнизом крыши, где ее секунду назад не было. На ее плече сидела Дафна, которая с любопытством разглядывала бабочку, севшую на цветок. Лин Фэн посмотрела на Лу Ди, на чашку, и все поняла без слов. Их равновесие было нарушено. Она все еще могла касаться законов этого мира, изгибая их. Он — уже нет.

— Не кисни, красавчик! — прозвенел в их общем сознании голос Дафны, которая заметила его настроение. — Ну подумаешь, не можешь больше превращать камни в кексы! Зато ты теперь такой… загадочный! Весь в себе! Девушкам такое нравится. Правда, Снежная Королева?

Лин Фэн не ответила, но подошла и села рядом с Лу Ди на ступеньку.

Именно в этот момент это случилось снова. Легкий, как дыхание, ветерок пронесся по долине, хотя все деревья стояли неподвижно. Он принес с собой едва уловимый аромат корицы и озона. И перед ними, на землю, плавно опустился один-единственный лепесток камелии.

Иллюзия вторжения, которую они пережили в прошлый раз, померкла. Теперь это было прямое, безмолвное послание. «Мы здесь. Мы все еще наблюдаем».

— Они играют с нами, — тихо сказал Лу Ди. — Они показывают, что могут найти нас где угодно и когда угодно.

— Они чего-то ждут, — ответила Лин Фэн. — Они не нападают. Они наблюдают. Изучают.

— Они изучают нашу слабость, — закончил он, и его взгляд стал жестким. — Меня.

Это было горько признавать, но это была правда. В этой новой, непонятной игре интриг и иллюзий он был уязвим. Он был прямой, как копье, в мире, где все было скрыто за семью вуалями лжи.

Он поднялся. Решение, которое зрело в нем все эти недели, наконец, оформилось окончательно. — Я должен уйти.

Лин Фэн посмотрела на него, ее лицо было, как всегда, спокойно, но в глубине ее глаз промелькнула тень. Она уже знала, что он это скажет. — Мы проходили все вместе, — сказала она, повторяя свои старые слова, но теперь они звучали иначе. Не как утверждение, а как просьба.

— И мы пройдем это, — твердо ответил он. — Но порознь. Лин Фэн, ты — тень, ты — лед. Ты создана для этого мира интриг. Ты сможешь противостоять им, понять их, говорить с ними на их языке. Я же… я должен найти свой собственный язык. Сила Звезды была костылем, и теперь его нет. Я должен научиться ходить сам. Я должен найти свое Дао, а не просто культивировать Ци. А для этого нужно время. И уединение. Время, которого они нам не дадут, если мы будем вместе.

Он говорил с холодной, безжалостной логикой, но в его голосе слышалась боль от этого решения. — Ты будешь нашими глазами. А я стану мечом, который затачивается вдали от поля боя. И когда я вернусь… я буду достоин стоять рядом с тобой.

Она долго смотрела на него. Дафна на ее плече притихла, чувствуя тяжесть момента. — Куда ты пойдешь? — наконец спросила она, принимая его решение.

— На восток. В Долину Первозданного Эха. Место, где, по легендам, мир еще помнит, каким он был в момент сотворения. Там я найду свой путь. — А я, — она встала, — пойду на запад. Я найду их Город Полуночного Базара. И пойму, что это за игру они затеяли.

Рассвет следующего дня застал их у выхода из долины. Они стояли друг напротив друга. Ни слез. Ни объятий. Лишь долгий, глубокий взгляд, в котором было все: общая боль, общая цель и безмолвная клятва встретиться вновь.

Он коснулся деревянного кольца на своем пальце. Она ответила таким же жестом.

Затем Лу Ди развернулся и пошел на восток, навстречу первым лучам солнца, которые пробивались сквозь горные пики. Лин Фэн, с маленькой искоркой света на плече, развернулась и пошла на запад, в сгущающиеся тени.

Их пути разошлись. Небо над ними, которое они когда-то делили на двоих, теперь было разделено. И каждый из них должен был пройти свою половину в одиночестве.

Глава 2: Долина, Которой Нет на Картах

Путь на восток был долгим и тихим. Впервые за свою новую жизнь Лу Ди был по-настоящему один. Лин Фэн ушла в тени запада, а вместе с ней исчезла и неугомонная, звонкая болтовня Дафны. Теперь в его сознании царила лишь гулкая тишина, которую изредка нарушали его собственные мысли.

Он больше не пересекал континент за один день. «Шаги в Пространстве» были роскошью, принадлежавшей прошлому. Теперь он шел. Он шел пешком, как простой смертный, как обычный культиватор. Он взбирался на горы, пересекал реки, ночевал в лесах под открытым небом. И это путешествие, медленное и трудное, стало для него первой и самой важной частью новой культивации.

Это была ходячая медитация. Лишенный своей божественной силы, он был вынужден снова учиться видеть и чувствовать мир. Он смотрел на течение реки и пытался постичь ее Дао — Дао постоянного движения и преодоления препятствий. Он смотрел на несокрушимые скалы и размышлял об их Дао — Дао незыблемости и вечного покоя.

Каждый вечер он разжигал костер. Он не просто создавал пламя щелчком пальцев. Он бережно собирал Ци Огня, чувствовал ее тепло, ее жизнь. И в эти моменты он почти слышал в своей памяти ворчливый голос Уголька: «Больше контроля, мальчишка! Огонь — это не просто жар, это — жизнь! Чувствуй его дыхание, а не только его ярость». Его наставник был мертв, но его учение стало частью его самого.

Спустя три месяца пути, он достиг цели своих поисков — огромного, бесплодного плато в самом сердце континента, известного как «Венец Мира». Координаты, извлеченные из памяти Звезды, указывали на центр этого плато. Но здесь не было ничего. Лишь голые камни и завывающий ветер. Ни долины, ни входа, ни намека на место с аномально плотной Ци.

Старый Лу Ди пришел бы в ярость. Он бы попытался разнести это плато на куски, чтобы силой вскрыть его секреты. Но новый Лу Ди, ученик монастыря, поступил иначе. Он понял. В такое место не может быть физического входа. Дверь сюда должна быть открыта другим ключом.

Он нашел центр плато, сел в позу лотоса и начал медитировать. Он не пытался ничего найти. Он следовал уроку Хранителя Врат Цзина — он слушал. Он слушал шум ветра, гул земли под собой, тишину холодного неба. Он успокоил свой разум, свою Ци, свое дыхание. Он стремился достичь полного резонанса с этим пустынным, древним местом.

Это заняло семь дней. Семь дней он сидел неподвижно, как скала, не открывая глаз, не делая ни вдоха. А на рассвете восьмого дня он почувствовал это. Легкую, едва уловимую вибрацию в воздухе. «Эхо», которое дало название долине. Он настроил свою собственную духовную частоту на эту вибрацию.

И мир перед его закрытыми глазами изменился.

Воздух перед ним замерцал, как в жаркий день, а затем начал расступаться, открывая не пещеру и не проход, а светящийся, переливающийся всеми цветами радуги портал.

Он встал и, не колеблясь, шагнул внутрь.

То, что он увидел, превзошло все его ожидания. Он оказался в мире, не тронутом временем. Воздух здесь был настолько насыщен чистой, первозданной Ци, что она была видна невооруженным глазом как легкая золотистая дымка и казалась сладкой на вкус. Над головой росли деревья высотой с горы, их кроны терялись в облаках. По земле струились реки не воды, а жидкой, светящейся энергии. Вокруг летали птицы с оперением из чистого света, а в траве, которая светилась изнутри, пробегали звери, сотканные из живой Ци.

Это был затерянный мир. Эдем для любого культиватора.

В центре долины возвышалась одинокая, гигантская гора, устремленная в небо, как копье. Именно с ее вершины, казалось, и исходила вся эта невероятная энергия. Это будет его дом на долгие, долгие годы.

Он нашел пещеру у подножия этой горы, простую и сухую. Он сел в центре, готовый начать свое долгое уединение. Он сделал первый глубокий вдох, втягивая в себя золотистую дымку.

Энергия хлынула в его тело, как водопад. Его меридианы, привыкшие к обычной Ци внешнего мира, загудели от напряжения. Это было пьянящее, всепоглощающее чувство.

Но он был не единственным, кто почувствовал этот всплеск. Долина была не так необитаема, как казалось. Ее невероятная энергия была не только колыбелью для светлых существ, но и приманкой для темных.

Лу Ди резко открыл глаза. Его обостренные инстинкты кричали об опасности.

Из самой глубокой тени в дальнем конце пещеры начало что-то формироваться. Тьма сгустилась, обретая форму. Это было существо без костей и мышц, сотканное из чистой злобы и голода. Два красных огонька вспыхнули в темноте — его глаза. Это была «Тень-Пожирательница Ци», астральный хищник, привлеченный внезапной концентрацией энергии.

Существо издало беззвучный вопль, который ударил прямо по разуму Лу Ди, и бросилось на него, намереваясь высосать его жизненную силу до капли.

Его уединение закончилось, не успев начаться. Его долгое обучение, его закалка тела и духа, началась не с медитации.

Она началась с битвы.

Глава 3: Первый Урок Долины

Битва была мгновенной и яростной. «Тень-Пожирательница Ци» была не физическим существом, а сгустком чистого голода, астральным паразитом. Ее атака была нацелена не на плоть Лу Ди, а на его меридианы, на саму его жизненную силу.

Инстинкт, отточенный в сотне битв, сработал раньше разума. Ладонь Лу Ди вспыхнула яростным пламенем — концентрированный шар огненной Ци, достаточно мощный, чтобы испепелить гранит, сорвался с его руки и полетел в теневого монстра.

Но его ждал шок.

Тварь не уклонилась. Она с жадностью впила в себя огненный шар. На мгновение ее теневой силуэт раздулся, став еще больше и темнее, а красные огоньки ее глаз засияли ярче. Она поглотила его атаку. Она питалась его силой.

Тень снова рванулась вперед, и на этот раз Лу Ди не успел среагировать. Она накрыла его, и он почувствовал, как ледяные, нематериальные щупальца впиваются прямо в его душу, начиная жадно высасывать его Ци. Он ощутил резкую слабость, головокружение. Его собственная сила обращалась против него.

Паника на мгновение коснулась его разума. Здесь, в этой долине, он был один. Никто не придет на помощь. Если он проиграет, его иссохшее тело просто станет частью пещерной пыли.

И в этот момент кризиса, в его голове всплыли два урока.

Первый — ворчливый голос Уголька из глубин памяти: «Контроль, мальчишка, а не грубая сила! Огонь — это не только взрыв, который все сжигает. Это свет, который разгоняет тьму!»

Второй — спокойная мудрость Настоятеля: «Не борись с бурей. Пойми ее. Найди ее центр».

Он перестал паниковать. Он перестал пытаться вырваться. Вместо этого он сосредоточился на природе своего врага. Он чувствовал его. Это была не злоба. Не ненависть. Лишь бесконечный, бездумный голод. Пустота, которая хотела заполниться.

И он понял свою ошибку. Он пытался заполнить пустоту огнем, тем, чего она жаждала. Он должен был дать ей то, что она не сможет переварить.

С невероятным усилием воли Лу Ди прекратил сопротивление. Он перестал извергать яростную, боевую Ци. Вместо этого он обратился к самому своему ядру, к своей душе, закаленной на Зеркальном Пике. Он начал генерировать другую энергию. Не горячую, не холодную, не разрушительную. А теплую, спокойную и чистую. Это была энергия жизненной силы, очищенная от всех эмоций, от всей ярости. Это был чистый, золотистый свет созидания.

Тень, почувствовав этот новый, еще более мощный источник энергии, впилась в него с удвоенной жадностью. Она начала поглощать этот золотой свет.

И закричала.

Это был беззвучный, ментальный вопль чистой агонии. Для существа, состоящего из голода и пустоты, чистая, гармоничная жизненная сила была ядом. Свет начал заполнять ее изнутри, не сжигая, а… исцеляя. Тьма, из которой она была соткана, начала истончаться, рассеиваться. Красные огоньки ее глаз погасли. Через несколько секунд теневой монстр просто растворился, превратившись в легкую золотистую дымку, которая влилась обратно в общую энергию долины.

Лу Ди тяжело дышал, прислонившись к стене пещеры. Он не убил тварь. Он вернул ее в Дао. Он победил не силой, а гармонией.

Это был первый, и, возможно, самый главный урок, который преподала ему Долина: здесь правят иные законы. Мудрость здесь сильнее мощи.

Время потекло. Лу Ди принял правила этого места. Он установил свой ритм. Днем (условным, судя по усилению света в долине) он медитировал, впитывая в себя невероятную энергию, постигая Дао в шелесте гигантских листьев и течении энергетических рек. Его культивация росла медленно, но неуклонно, как растет тысячелетнее дерево.

А ночью (когда долина погружалась в мягкий, серебристый сумрак) приходили его «учителя». Каждый раз, когда его сила достигала нового пика, долина посылала ему испытание. Иногда это были стаи астральных волков, которых можно было отогнать лишь чистым намерением. Иногда — гигантский голем из живого камня, которого нельзя было разрушить, а можно было лишь «уговорить» снова стать частью горы, гармонизировав его бушующую земную Ци.

Каждая битва была головоломкой, а не состязанием в силе. Он учился. Его тело становилось сильнее, а дух — тверже. Ярость мстителя уступала место спокойной уверенности мастера.

Прошло несколько лет. Он уже давно сбился со счета. Он сидел в своей пещере после особенно тяжелой битвы с рычащим демоном отчаяния, который питался негативными эмоциями. Лу Ди победил его, достигнув состояния полного внутреннего покоя, лишив тварь пищи. Он был истощен, его ментальная защита была слегка ослаблена.

Именно в этот момент он почувствовал это.

Воздух в пещере наполнился густым, дурманящим ароматом ночных орхидей и сладкого, подогретого вина. Это был запах, который не принадлежал этому дикому, первозданному месту.

А затем в его разуме раздался смех. Не злобный и не угрожающий. Мягкий, мелодичный, как звон серебряных колокольчиков. Смех, который обещал все удовольствия мира.

— Какой сильный мальчик, — прошептал женский голос, проникая прямо в его сознание. Голос был как теплый мед, обволакивающий и пьянящий. — Так усердно сражаешься… Неужели ты не устал? Может, пора немного отдохнуть? Позволь мне… позаботиться о тебе.

Лу Ди резко открыл глаза. Его покой был нарушен. Вся его энергия мгновенно сконцентрировалась для боя.

В входе в пещеру, в мягком свете луны, стояла она.

Женская фигура, само совершенство. Ее тело, едва прикрытое полупрозрачным, развевающимся шелком, было божественно прекрасным. Длинные, как полночь, волосы каскадом ниспадали на плечи. А ее лицо… оно было таким красивым, что смотреть на него было почти больно. Но главной приманкой были ее глаза — глубокие, аметистовые, в них плескались древняя мудрость и обещание неземного блаженства. Она улыбалась ему, и от этой улыбки могло остановиться сердце.

Мэйли. Суккуб. Она пришла.

Его закалка тела была окончена. Теперь начиналась закалка его души. И это испытание было на порядок опаснее любого демона.

Глава 4: Шёпот Медовой Ловушки

Лу Ди стоял в центре своей пещеры, его тело было напряжено, как тетива лука. Вся его сущность, отточенная в десятках битв, кричала ему, что существо перед ним было опаснее всех тварей, которых он встречал в этой долине, вместе взятых. Он анализировал ее. Ее аура не была наполнена злобой или голодом, как у Тени-Пожирательницы. Она была пропитана чем-то куда более сложным и древним — желанием. Густым, как патока, и всепроникающим, как аромат.

Мэйли не атаковала. Она вошла в его пещеру с грацией королевы, вступающей в свои владения. Ее движения были плавными, гипнотическими. Каждый шаг, каждый поворот головы был идеальным, рассчитанным на то, чтобы приковать к себе взгляд. Она двигалась, и полупрозрачный шелк ее одеяния то скрывал, то открывал изгибы ее совершенного тела.

— Не нужно так напрягаться, отшельник, — сказала она вслух, и ее голос был даже более пьянящим, чем в его мыслях. Бархатный, с легкой хрипотцой, он, казалось, вибрировал в самом воздухе, заставляя кожу покрываться мурашками. — Я не похожа на тех грубых, скрежещущих тварей. Я пришла не драться. Я пришла поговорить.

— Кто ты? И что тебе нужно в этой долине? — его голос был холоден и резок, как осколок камня. Он пытался противопоставить ее теплому соблазну свою ледяную волю.

Она улыбнулась, и Лу Ди почувствовал, как его сердце пропустило удар.

— Я Мэйли. А что мне нужно? — она медленно обвела пещеру взглядом, а затем снова посмотрела на него. — То же, что и тебе. Сила. Эта долина — настоящий пир для тех, кто знает, чем питаться. Ты поглощаешь ее чистую, безвкусную Ци. А я… я предпочитаю нечто более изысканное. Я питаюсь силой воли. Амбициями. Подавленными желаниями. А ты, мальчик… ты самый вкусный деликатес, который я встречала за последнюю тысячу лет. Твоя душа пахнет одиночеством, яростью и такой невероятной, упрямой решимостью.

Она подошла ближе. Аромат орхидей и вина стал почти невыносимым.

— Я видела твою битву. Ты силен. Но ты так устал. Устал от этой бесконечной борьбы, от этого одиночества. Ты скучаешь по силе, которую потерял, не так ли? По тому чувству, когда весь мир был глиной в твоих руках, и ты мог лепить из него все, что захочешь.

Ее слова были точным ударом в самое больное место. Она видела его насквозь.

— Я могу помочь тебе, — прошептала она, остановившись всего в шаге от него. — Я могу вернуть тебе вкус этой силы. Не нужно ждать столетия. Всего одна ночь со мной… энергия, которую мы высвободим, когда наши тела и души сольются, поднимет твою культивацию на новый уровень. Ты станешь вдвое сильнее к утру. Подумай об этом… как о взаимовыгодном партнерстве.

Это было искушение. Величайшее искушение. Предложение короткого пути. Нарушение всех принципов, которые он пытался в себе воспитать. Путь обмана и страсти вместо пути терпения и мудрости.

В его голове раздался панический рык Уголька: «Она лжет, мальчишка! Ее мед отравлен! Не слушай ее! Вспомни, чему я тебя учил!»

Лу Ди сделал то, чему его научили в монастыре. Он закрыл глаза, отсекая ее гипнотический образ. Он перестал слушать ее слова. Он начал слушать шум, который они вызывали в его душе. Он почувствовал, как его Ци начинает вибрировать, как в его крови просыпается жар, не связанный с его стихией огня. Он почувствовал, как его воля колеблется.

Он признал это. Он услышал это желание. И, признав его, он смог отделить его от себя. Он стал наблюдателем, а не участником.

Он открыл глаза. В них снова царил холодный покой.

— Твое предложение — ловушка, — сказал он спокойно и аналитически, и это обезоружило ее больше, чем любой гневный отказ. — Сила, полученная без труда, — это не сила, а яд. Энергия, рожденная из неконтролируемой страсти, — хаотична и нестабильна. Она разрушит мое Дао, а не укрепит его. Ты предлагаешь мне не партнерство, а рабство, где я стану зависим от тебя и твоего дара. Твой путь легок, но ведет в пропасть. Мой — труден, но ведет к вершине. Уходи.

Мэйли на мгновение замерла. На ее идеальном лице отразилось искреннее удивление, которое тут же сменилось восхищением. Этот смертный был куда интереснее, чем она думала. Он не просто аскет, подавляющий свои желания. Он понимал их природу.

Она рассмеялась. Звук был похож на перезвон хрустальных бокалов.

— Какой умный и скучный мальчик. Хорошо. Ты не хочешь силы. Тогда, может быть… ты хочешь любви?

И пока она говорила это, ее фигура начала мерцать и меняться. Ее волосы стали короче и темнее. Аметистовый цвет ее глаз сменился на глубокий, как ночное небо. Черты ее лица стали более тонкими, строгими. Ее соблазнительная, хищная аура сменилась на знакомый, родной холод и тихую, затаенную скорбь.

Через секунду перед Лу Ди стояла Лин Фэн.

Идеальная, безупречная копия.

— Лу Ди, — произнесла она ее голосом. Тихим, ровным, но полным невысказанных эмоций. — Я так скучала по тебе. Я не выдержала. Я нашла тебя. Нам больше не нужно быть порознь.

Иллюзия Лин Фэн сделала шаг к нему, протягивая руки для объятия.

Лу Ди застыл. Его разум, его Система кричали ему, что это ложь. Что это иллюзия. Но его сердце… его сердце, которое он считал давно превратившимся в камень, мучительно сжалось от тоски.

Его закаленная воля могла противостоять похоти. Его мудрость могла противостоять искушению силой.

Но сможет ли его одиночество противостоять иллюзии единственного родного существа во вселенной?

Глава 5: Ледяное Пламя и Истинное Имя

На одно мучительное, бесконечное мгновение, его мир перевернулся. Перед ним стояла Лин Фэн. Его разум, его логика, его Система — все это кричало, что это ложь, иллюзия, ловушка. Но его сердце, та маленькая, почти забытая человеческая часть, которую он так долго пытался похоронить под льдом и пеплом, отчаянно хотело поверить.

Волна облегчения и тоски захлестнула его. Годы одиночества, месяцы пути, недели борьбы с самим собой — все это, казалось, могло закончиться прямо сейчас, в ее объятиях.

Иллюзия была совершенной. Он чувствовал знакомый холод, исходящий от ее ауры, видел каждую деталь ее лица, каждую искорку в ее глазах, которые казались ночным небом.

— Лу Ди, — ее голос, идеальная копия, был полон тепла, которого он никогда раньше в нем не слышал. — Я так скучала. Я чувствовала, что тебе тяжело. Я не могла оставить тебя одного. Наша связь… она привела меня сюда.

«Лин Фэн» сделала еще один шаг и коснулась его руки. Ее прикосновение было прохладным, знакомым. Иллюзия была безупречной во всем. Почти.

«Смотри глубже, мальчишка! — мысленно взревел призрак памяти Уголька. — Демоны всегда бьют по самому больному! Это не она! Это подделка!»

Лу Ди стоял на лезвии бритвы. Один неверный шаг, одно мгновение слабости — и его воля, которую он так долго закалял, будет сломлена. Он почти поддался. Почти сделал шаг навстречу, чтобы обнять этот призрак, это сладкое утешение.

Но затем он вспомнил. Он вспомнил уроки монастыря. Не сражаться с бурей. Слушать ее. Понимать ее.

Он заставил себя не просто смотреть на иллюзию, а анализировать ее. Он искал изъян. Но его не было. Мэйли была мастером своего дела. Тогда он понял. Изъян был не в том, что он видел. А в том, чего он не видел. В том, что она говорила.

«Я так скучала». «Я не могла оставить тебя одного». «Наша связь привела меня».

Слова.

Красивые, правильные, желанные слова.

И именно они были ложью.

Потому что настоящая Лин Фэн никогда бы их не сказала. Ей не нужны были слова. Их связь была глубже. Она была в молчании. В общем понимании. В спокойном присутствии рядом. Настоящая Лин Фэн не стала бы говорить о связи. Она бы просто была этой связью.

Эта иллюзия пыталась заполнить тишину словами. А их сила была именно в тишине.

В этот миг Лу Ди все понял. Буря в его душе улеглась. Он посмотрел в глаза фальшивой Лин Фэн, и в его взгляде больше не было ни тоски, ни сомнения. Лишь холодное, как сталь, знание.

— Ты не она, — сказал он тихо.

Это были простые слова, но они прозвучали, как приговор. Иллюзия вздрогнула.

Он не стал атаковать ее огнем или землей. Он сделал нечто иное. Он перестал защищаться. Он перестал анализировать. Он просто вспомнил. Он сосредоточился на своем истинном, нерушимом якоре. На образе настоящей Лин Фэн. Он вспомнил ее руку в своей, когда они шагнули навстречу трансформации. Он вспомнил ее молчаливую решимость на Зеркальном Пике. Он вспомнил ту едва заметную полу-улыбку у костра.

Он собрал все это — их общее прошлое, их общую боль, их безмолвную клятву — в единый, чистый, мощный импульс. Это не была атака. Это было утверждение истины. Он направил этот импульс прямо на иллюзию.

Для Мэйли, существа, которое питалось похотью, одиночеством, страхом и эгоизмом, этот концентрированный поток чистой, платонической, самоотверженной связи был подобен яду. Это была энергия, которую она не могла ни понять, ни поглотить, ни отразить.

Иллюзия Лин Фэн закричала, но это был уже не ее голос, а пронзительный, полный боли визг суккуба. Ее прекрасная форма начала искажаться, как отражение в кривом зеркале. Ледяная аура сменилась удушающим жаром страсти. На мгновение перед Лу Ди предстало чудовищное смешение двух образов — Лин Фэн и Мэйли — а затем иллюзия окончательно распалась.

Перед ним снова стояла Мэйли. Ее идеальная красота была искажена шоком и гневом. На щеке, там, куда мысленно пришелся удар его «воспоминания», проступил легкий ожог.

— Как?.. Что… что это было? — прошипела она, отступая на шаг.

Лу Ди смотрел на нее спокойно. Он прошел испытание.

— Это то, чего у тебя никогда не будет, — ответил он. — А теперь убирайся из моего дома.

Его голос был тихим, но в нем звучала несокрушимая мощь горы, сердцем которой он хотел стать.

Мэйли окинула его долгим, полным ярости и… странного, нового интереса взглядом.

— Это еще не конец, отшельник, — прошипела она. — Ты прошел мой первый тест. Но у меня в запасе еще много, много иллюзий. И я найду ту, перед которой ты не устоишь.

С этими словами она растворилась в тенях, оставив после себя лишь слабый, дразнящий аромат орхидей.

Лу Ди остался один. Битва истощила его куда сильнее, чем любой бой с демонами. Но он выстоял. И он понял нечто важное. Его связь с Лин Фэн была не его слабостью, которую враг мог использовать. Она была его главным духовным щитом. Его истинным именем, которое не могла подделать ни одна иллюзия.

Он сел обратно в центр пещеры, чтобы продолжить медитацию. Но теперь его цель была иной. Он будет закалять не только свою волю. Он будет укреплять свою связь с той, что шла своим путем на другом конце мира. Потому что пока эта связь была жива, он был неуязвим.

Глава 6: Город Полуночного Базара

Пока Лу Ди вел свою войну с демонами и самим собой в тишине Долины Первозданного Эха, путь Лин Фэн лежал через шумный, суетливый мир людей. Но она была от него дальше, чем Лу Ди в своем уединении. Для нее города и деревни были лишь набором теней, по которым можно было скользить, лабиринтом, который нужно было пройти.

Ее одиночество было иным. Оно было ей привычно, как старая, заношенная одежда. Но теперь в нем не было отчаяния. Была лишь холодная, ясная цель. Однако, отсутствие Лу Ди, его теплого, огненного присутствия, которое служило противовесом ее льду, ощущалось как фантомная боль. Мир стал холоднее.

— Ну, Снежная Королева, признайся, ты же скучаешь по своему хмурому дружку? — звенел в ее сознании голос Дафны, которая была ее единственной спутницей. — Я вижу, как ты вздыхаешь! Не-е-ет, не отнекивайся! Ты думаешь о том, как он там один, борется со злыми монстрами и, наверное, ест горелые лепешки, потому что Уголёк его больше не учит готовить!

Лин Фэн не отвечала. Она просто продолжала свой путь на запад, ориентируясь на едва уловимые потоки мистической энергии, которые обычные люди не чувствовали. Дафна, будучи духом природы, оказалась незаменимым компасом в этом путешествии.

— Сюда, сюда! Я чувствую! — радостно сообщала она, когда они подходили к очередному городу. — Воздух здесь… пахнет секретами и корицей! И еще немного… крадеными мечтами. Точно наше место!

Они искали Город Полуночного Базара. Место, которого не было на картах. Место, которое, по слухам, появлялось лишь на одну ночь в году, в канун осеннего равноденствия, и каждый раз в новом городе. Лин Фэн, используя обрывки информации, которые она собрала, и инстинкты Дафны, следовала за энергетическими «приливами», которые предшествовали появлению Базара.

Наконец, их поиски привели их в старый, портовый город, затерянный на дальнем западном побережье. Они нашли неприметную таверну с вывеской «Кривой Фонарь». Согласно легенде, именно здесь должен был открыться проход. Они ждали.

Ровно в полночь, когда последняя пьяная песня затихла, старая, рассохшаяся дверь в кладовую таверны вдруг перестала быть дверью. Она подернулась рябью, как отражение в воде, и за ней вместо мешков с мукой показалась оживленная, залитая светом фонарей улица, которой секунду назад не было.

Лин Фэн, окутанная своей тенью и «Печатью Безмолвия», шагнула внутрь.

Она попала в другой мир. Город Полуночного Базара жил в вечных сумерках, под небом, где одновременно висели три луны разных цветов. Архитектура была невообразимой мешаниной стилей: готические шпили вырастали из крыш в азиатском стиле, а мосты из живых, переплетенных деревьев соединяли парящие в воздухе башни.

Но самым поразительным были его обитатели. Здесь почти не было людей. Мимо них проплывали духи в фарфоровых масках, гоблины-торговцы с хитрыми глазами раскладывали на прилавках свои товары, а в открытых тавернах сидели элегантные демоны в шелках, попивая из кубков светящуюся жидкость.

Дафна замерла на плече Лин Фэн, ошеломленная.

— Ого… ого-го! Вот это да! Смотри, смотри, у того дяденьки три глаза! А у той тетеньки… хвост! Настоящий, пушистый хвост! Я тоже такой хочу!

Лин Фэн двигалась сквозь эту невообразимую толпу, как призрак. Ее «Печать Безмолвия» была здесь как нельзя кстати. Для этих существ, чье восприятие было настроено на магию и души, она была просто пустотой. Слепым пятном.

Она видела товары на прилавках. Здесь торговали не шелком и специями. Здесь торговали вещами, у которых не было цены в мире смертных. Заколдованные клинки, пьющие души. Бутылочки, в которых был запечатан смех ребенка. Карты, ведущие к забытым сокровищам. Пророчества, записанные на коже дракона.

Ее цель была одна — информация о Клане Тысячи Иллюзий. И в таком месте должен был быть тот, кто ею торгует.

Поспрашивав у теней и заплатив пару раз не монетами, а крупицами своей ледяной Ци, она нашла его. Информационный брокер по имени Сайлас Безмолвный. Говорили, он знает все, что происходит в скрытых мирах.

Он принимал клиентов в тихой чайной на верхнем ярусе города. Это был древний, как мир, дух, похожий на иссохшего гуманоида с глазами, в которых не было зрачков, а лишь круговорот серебристого тумана.

— Я знаю, зачем ты пришла, дитя тени, — прошелестел он, когда она села за его столик. — Ты ищешь знание о Лисах. Опасный товар. Очень дорогой.

— Назови свою цену, — сказала Лин Фэн.

Сайлас посмотрел на нее своими туманными глазами.

— Золото меня не интересует. Я хочу то, чего у меня нет. Я хочу одну крупицу абсолютного, истинного нуля. Частицу твоего холода, чтобы охладить мои вечно горящие мысли.

Лин Фэн была готова согласиться. Это была честная цена.

Но в тот момент, когда она уже собиралась протянуть руку, чтобы передать ему частицу своей силы, за соседним столиком, который до этого был пуст, раздался мелодичный женский смех.

— Не стоит беспокоить леди такой мелочью, старый Сайлас. Информацию, которую она ищет, она может получить из первых рук. Бесплатно. От меня.

Лин Фэн медленно повернула голову. За столиком сидела женщина неземной красоты. Она была одета в роскошное, переливавшееся кимоно из огненного шелка. Длинные, рыже-золотые волосы были собраны в сложную прическу, а в ее узких, чуть раскосых глазах плясали хитрые, умные огоньки. За ее спиной Лин Фэн на мгновение увидела призрачные, колышущиеся силуэты девяти хвостов.

Кицунэ.

Женщина улыбнулась ей лукавой, всезнающей улыбкой.

— Здравствуй, тень. Мы так ждали твоего прихода в нашу игру.

Глава 7: Правила Игры

Атмосфера в тихой чайной сгустилась, стала плотной и звенящей, как натянутая струна. Сайлас Безмолвный, древний информационный брокер, медленно, почти с благоговением, убрал свои чашки и беззвучно растворился в тенях своего заведения. Он знал, когда на сцену выходят игроки, для которых такие, как он, — лишь зрители.

Лин Фэн не двинулась с места. Ее тело было расслаблено, но ее сознание работало с холодной эффективностью ледника. Она анализировала ту, что сидела напротив. Ее звали Акари, это имя само всплыло в ее разуме, словно лисица представилась, не утруждая себя словами. Аура кицунэ была невероятной. Она не была давящей, как у Великого Смотрителя, или яростной, как у Лу Ди. Она была… игривой. Но под этой игривостью скрывалась мощь, древняя и глубокая, как океан под тонкой коркой льда.

— Какое ледяное самообладание. Восхитительно, — произнесла Акари, ее голос был похож на шелк. — Большинство смертных на твоем месте уже либо упали бы в обморок от страха, либо попытались бы меня атаковать. Ты же просто смотришь. Изучаешь. Как будто я — интересная задача по тактике.

Лин Фэн хранила молчание. В любой игре тот, кто говорит первым, часто раскрывает свои карты.

Акари усмехнулась, оценив ее ход.

— Хорошо, я начну. Ты здесь, чтобы узнать, кто мы и чего мы хотим. Это справедливо. Я удовлетворю твое любопытство. Частично.

Она сделала изящный жест, и в воздухе между ними появилась иллюзия: шахматная доска Го.

— Ваш старый враг, Орден, играл в простую игру. Захват, контроль, уничтожение. Как варвар, который пытается снести с доски все камни противника. Скучно, грубо и неэффективно. Наш Клан… мы предпочитаем иное. Мы не пытаемся выиграть партию. Мы наслаждаемся ее красотой. Мы — не игроки. Мы — ценители искусства игры.

Белый и черный камни на доске начали сами собой двигаться, складываясь в сложные, изящные узоры.

— Появление вас двоих, «Двойного Кольца», было похоже на то, как кто-то сбросил на эту скучную доску две сверхновые звезды. Вы не просто смели старые фигуры. Вы сожгли саму доску. Это было… невероятно интересно. И теперь мы хотим посмотреть, какая новая игра будет сыграна на пепелище старой. С вами в главных ролях.

— Что вам от нас нужно? — наконец спросила Лин Фэн. Ее голос был ровным, без единой эмоции.

— От вас? Ничего, — Акари пожала плечами. — И все. Мы не будем вам мешать. Мы не будем вам помогать. Мы будем наблюдать. Иногда, возможно, мы будем слегка подталкивать фигуры на доске, чтобы сделать игру интереснее. Добавлять новые переменные. Создавать новые дилеммы. Это и есть наши «правила».

Она посмотрела на Лин Фэн с хитрым, пронзительным взглядом.

— Вот, например, твой… партнер. Он отправился в долгое, унылое уединение, чтобы по крупицам восстанавливать свою силу. Путь терпеливый и благородный. И очень, очень долгий. А что, если я предложу тебе другой путь?

Иллюзия доски Го исчезла.

— Наш Клан — мастера иллюзий. Но наши иллюзии могут становиться реальностью. Мы можем даровать тебе силу, способную обмануть самих богов. Силу, которая сделает тебя равной ему не через века, а за одну ночь. Взамен… — она улыбнулась. — Ты просто будешь должна нам одну маленькую услугу. Когда-нибудь в будущем.

Это было искушение. Предложение силы. Короткий путь. Ловушка, очевидная и в то же время манящая.

— Не верь ей, Снежная Королева! — панически прозвенела Дафна в ее голове. — Она улыбается, как лиса, которая съела всех кур в курятнике и теперь предлагает тебе помочь их поискать! Ее «помощь» наверняка с подвохом!

Лин Фэн не нуждалась в предупреждении. Ее холодный ум уже просчитал все варианты. Долг перед таким существом — это цепь, которую не разорвать. Их с Лу Ди путь был основан на взаимном росте, на общем преодолении. Принять этот дар означало предать все, через что они прошли.

Она посмотрела прямо в хитрые глаза Акари.

— Нам не нужны ваши дары, — ее ответ был спокоен и окончателен. — Силу, которую мы ищем, мы обретем сами. Вместе.

Слово «вместе» она произнесла с едва заметным нажимом. Это был ее контр-ход. Демонстрация того, что их союз нерушим.

Акари не выглядела разочарованной. Наоборот, ее глаза заблестели от восторга.

— Какой достойный ответ! Браво! Я так и знала, что с тобой будет не скучно. Отказаться от силы ради верности — это так… по-человечески. И так интересно.

Она грациозно поднялась.

— Что ж, первый ход в нашей маленькой партии сделан. И он за тобой. Ты отказалась от дара. Теперь посмотрим, как ты справишься без него.

Акари уже начала растворяться в воздухе, превращаясь в вихрь из призрачных лепестков сакуры. Но прежде чем исчезнуть окончательно, она бросила ей свой прощальный «подарок».

— Кстати, о твоих поисках… Орден Безмолвного Ока не так мертв, как вы двое думаете. После падения головы, самые ядовитые клыки разбежались по миру. Один из них, известный как «Палач», сейчас направляется в этот город. Он ищет не вас. Он ищет способ возродить былое величие Ордена. И он считает, что ключ к этому можно купить здесь, на Полуночном Базаре. Удачи, тень.

Вихрь лепестков исчез. Акари ушла.

Лин Фэн осталась сидеть одна в тихой чайной. Ее первая встреча с Кланом Лис закончилась. И игра началась с того, что на доску перед ней бросили новую, смертельно опасную фигуру.

Она пришла сюда, чтобы разведать обстановку. А оказалась в центре столкновения между прошлым, которое хотело возродиться, и будущим, которое хотело поиграть с ее судьбой. Ее одиночное путешествие только что стало гораздо опаснее.

Глава 8: Осколки Ордена

Лин Фэн сидела в абсолютной тишине, пока шумная, многоликая жизнь Полуночного Базара текла за тонкими стенами чайной. Акари ушла, но ее присутствие, ее насмешливый, всезнающий голос, казалось, все еще витал в воздухе.

Она не поддалась панике. Паника была эмоцией, а эмоции были роскошью, которую она не могла себе позволить. Вместо этого она начала анализировать. Холодно. Методично.

«Вот же хитрая лиса! — возмущенно звенела Дафна в ее голове. — Подбросила тебе дохлую крысу и теперь сидит где-то в своей норе и смотрит, как ты будешь с ней возиться! Предлагаю найти этого Палача и превратить его топоры в букеты! Будет очень смешно!»

Лин Фэн была согласна с первой частью. Действия Акари не были актом доброй воли. Это был ход в игре. Она столкнула ее лбом с опасным врагом, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Для Клана Лис ее жизнь, как и жизнь этого «Палача», были лишь развлечением. Но она также понимала, что игнорировать эту угрозу нельзя.

Орден. Даже разбитый на осколки, он был как чума. Если дать ему хоть малейший шанс возродиться, он снова покроет мир своей тенью. Это была угроза для всех. И это была угроза для Лу Ди. Когда он вернется из своего уединения, он должен вернуться в мир, свободный от этой заразы.

Ее миссия изменилась. Просто собрать информацию было уже недостаточно. Она должна была действовать.

Она встала и подошла к стойке, где Сайлас Безмолвный снова материализовался из теней, делая вид, что пересчитывает свои фарфоровые чашки.

— Я изменила свой запрос, — сказала Лин Фэн.

Серебристый туман в глазах брокера, казалось, на мгновение сфокусировался на ней.

— Расскажи мне все, что ты знаешь о человеке из Ордена по прозвищу «Палач». И об артефакте, который он ищет.

Сайлас медленно отставил чашку.

— Этот товар еще дороже, дитя тени. Знание о действующих лицах опаснее, чем знание о легендах. Цена остается прежней. Крупица абсолютного нуля.

Лин Фэн не колебалась. Она протянула ладонь. Воздух над ней замерцал и пошел инеем. Через секунду на ее ладони лежал крошечный, идеально черный кристаллик льда. Он не блестел. Он поглощал свет. Казалось, что это не лед, а дыра в реальности, источающая невыносимый холод.

Сайлас с благоговением, используя специальные костяные щипцы, взял кристаллик и поместил его в зачарованный сосуд.

— Присаживайся, — прошелестел он. — За такую цену ты получишь хороший рассказ.

Следующие полчаса он говорил. Лин Фэн слушала, впитывая каждое слово.

«Палач», как оказалось, был не просто солдатом. Его звали Командор Валерий, и он был главой внутренней службы безопасности Ордена. Фанатик, чья преданность идеям Великого Смотрителя граничила с безумием. Он был тем, кто выжигал ересь, находил и казнил предателей. Его специализация — бой с магами и аномальными сущностями. Его тело было усилено алхимией до предела, а его разум был защищен от любого ментального воздействия. Он был живым тараном, созданным для уничтожения таких, как они.

Артефакт, который он искал, был еще опаснее. «Сердце Улья». Древний артефакт, который, по легендам, позволял своему владельцу ментально подчинять себе других существ, связывая их воли в единую сеть — улей, где он был королевой. Идеальный инструмент для быстрого возрождения Ордена, но уже не как тайной организации, а как армии фанатиков с единым разумом.

— И самое главное, — закончил Сайлас, — «Сердце Улья» будет выставлено на продажу. Через две ночи. На закрытом аукционе в Черной Шпиле. Самом охраняемом и престижном месте во всем Базаре.

Лин Фэн получила все, что ей было нужно. У нее была цель. Враг. Место. И срок.

Она покинула чайную и снова вышла на шумные, сумеречные улицы. Она нашла тихий уголок на одной из верхних крыш, чтобы обдумать свой следующий шаг.

Аукцион в Черной Шпиле. Туда не попасть с улицы. Туда допускались лишь самые могущественные и богатые существа скрытого мира. У нее не было ни денег, ни приглашения.

«Значит, нужно его достать!» — деловито заявила Дафна. «Найдем какого-нибудь жирного, самодовольного участника, стукнем по голове, заберем его красивый билетик и пойдем! План — огонь!»

Ее план, несмотря на свою примитивность, был по сути верен. Проникнуть в Черную Шпиль силой было бы самоубийством. Ей нужен был легальный вход. Ей нужен был чужой пропуск.

Она снова обратилась к Сайласу, на этот раз отправив ему короткий ментальный запрос, оплаченный еще одной крупицей холода: «Список самых вероятных гостей аукциона».

Ответ пришел через минуту. Длинный список имен, от которых веяло древней силой. Лорд-вампир из Западных Земель. Архилич из Костяных Пустошей. И… вот он. Идеальный кандидат.

Князь демонов Малфас. Известный своей жестокостью, богатством и, что самое главное, — невероятной самовлюбленностью и презрением к мерам безопасности. Он считал, что его собственная сила — лучшая защита. Он был силен, но предсказуем.

Лин Фэн нашла его резиденцию в списке — роскошный особняк в квартале, где воздух был пропитан запахом серы и дорогих духов.

Она встала на краю крыши, глядя на далекий шпиль особняка Малфаса. Акари хотела игры. Лин Фэн собиралась сыграть. Она больше не была просто тенью, наблюдающей со стороны. Она была охотницей в городе, полном монстров.

У меня есть цель. У меня есть срок. И у меня есть ключ к входу, — прозвучала ее холодная, как сталь, мысль.

— Осталось только его забрать.

Глава 9: Маскарад Демона

собняк князя демонов Малфаса был осколком ада, перенесенным в реальность. Он был построен из обсидиана, который, казалось, впитывал свет, а из окон вместо музыки доносились тихие, полные боли стоны — вероятно, слуг или развлечений хозяина. Воздух вокруг был тяжелым, пропитанным запахом серы и высокомерия.

Для Лин Фэн это место не было пугающим. Оно было… предсказуемым. Демоны, даже самые могущественные, были рабами своих страстей: гордыни, жестокости, похоти. А все, что предсказуемо, — уязвимо.

Она не стала штурмовать главный вход. Она стала тенью и скользнула по стене, просочившись внутрь через щель в оконной раме. Она оказалась в огромном зале, где на троне из костей и золота восседал сам Малфас. Это было огромное, мускулистое существо с багровой кожей, рогами и горящими, как угли, глазами. Он лениво наблюдал, как двое его подчиненных пытают несчастного духа, который, видимо, проиграл ему в карты.

Лин Фэн не стала ждать. Она знала, что ей нужно. Приглашение на аукцион. У таких существ, как Малфас, это не был просто кусок пергамента. Это был магический артефакт, настроенный на ауру владельца. Его нужно было не украсть, а «позаимствовать» вместе с аурой.

Она нашла его в личных покоях князя — небольшой диск из полированного оникса, лежащий на бархатной подушке. Она подошла к нему и, оставаясь в тени, прикоснулась.

В этот момент она не просто скопировала его магическую подпись. Она стала Малфасом. Не внешне. А внутренне. Она скопировала его ауру, его энергетическую сигнатуру. На одно короткое мгновение она почувствовала его кипящую ярость, его безграничную гордыню, его презрение ко всему живому. Это было омерзительно, но необходимо.

Взяв диск, она так же незаметно покинула особняк. Князь демонов заметит пропажу лишь через несколько часов. К тому времени ей это будет уже неважно.

Черная Шпиля была самым высоким зданием в Городе Полуночного Базара. Она была вырезана из цельного куска неизвестного, переливающегося кристалла и, казалось, пронзала все три луны на небе. У входа стояли два гигантских голема из живого камня, их глаза светились рубиновым светом.

Лин Фэн подошла к входу. Она больше не была тенью. Она шла уверенной, властной походкой. Ее черные одежды, подчиняясь ее воле, на мгновение приняли форму роскошной, аристократической мантии, а ее лицо было скрыто под идеальной иллюзией — маской из холодного, надменного безразличия.

Когда она протянула големам пригласительный диск, он вспыхнул багровым светом — цветом ауры Малфаса. Каменные гиганты безмолвно расступились.

Она вошла внутрь.

Аукционный зал был огромен. Он был устроен как амфитеатр, с десятками приватных лож, вырезанных в стенах. В центре, на парящей платформе, уже стоял аукционист — безликое существо в маске. Гости, самые могущественные и опасные создания скрытого мира, уже занимали свои места. Лин Фэн почувствовала их ауры — холодные, как у вампиров, горячие, как у ифритов, и пустые, как у древних личей.

Она нашла ложу, предназначенную для князя Малфаса, и заняла свое место в тени. Отсюда открывался идеальный вид на весь зал.

— Ух ты! Сколько тут всяких страшил! — прошептала Дафна, которая превратилась в маленькую брошь на ее плаще. — Вон тот, с щупальцами, кажется, смотрит на нас! Улыбнись ему, Снежная Королева! Может, он угостит нас маринованными глазами!

Лин Фэн проигнорировала ее. Ее взгляд был прикован к другой ложе, прямо напротив. Там сидел он. Командор Валерий. Палач.

Он был полной противоположностью демонической аристократии. Он был похож на обломок скалы. Огромный, одетый в простую, но функциональную броню из темного металла, испещренную рунами. Его лицо было грубым, обветренным, а глаза — маленькими, холодными и абсолютно лишенными эмоций. Он не смотрел по сторонам. Он ждал. Как волк в засаде.

Аукцион начался. Лот за лотом на центральной платформе появлялись невероятные артефакты. Меч, который мог разрезать саму судьбу. Перо, способное переписать прошлое. Но Лин Фэн и Валерий не обращали на них внимания. Они ждали главный лот.

Наконец, аукционист объявил:

— А теперь, дамы и господа… предмет, который позволит вам построить свою собственную империю. Артефакт, способный объединить тысячи воль в одну. «Сердце Улья»!

На платформу вынесли шкатулку из лунного камня. Когда ее открыли, зал наполнился тихим, навязчивым гулом. Внутри, на бархате, лежало нечто, похожее на кристаллизованное, пульсирующее сердце, испещренное золотыми венами.

Валерий в своей ложе подался вперед. Его спокойствие исчезло. В его глазах вспыхнул огонь фанатика.

Торги начались. Вампир предложил замок в своих землях. Лич — легион нежити. Но Валерий перебил их всех.

— Я ставлю на кон все активы Ордена в Западных Королевствах, — его голос был громом. — И клянусь вечной службой тому, кто уступит мне этот лот.

Это была отчаянная ставка. Он был готов отдать все ради этого шанса.

Лин Фэн поняла, что у нее нет ничего, что она могла бы противопоставить. Она не могла перебить его ставку. А это означало, что ей придется действовать иначе.

Она не стала дожидаться конца торгов. Пока все внимание было приковано к «Сердцу Улья», она начала действовать. Она не собиралась красть артефакт. Она собиралась уничтожить его.

Она сосредоточилась. Она протянула невидимую нить своей ледяной воли через весь зал. Она не атаковала сам артефакт, защищенный мощными полями. Она нацелилась на платформу, на которой он стоял.

Она нашла в ее антигравитационной матрице одну-единственную, микроскопическую точку нестабильности. И ударила по ней всей своей силой.

Платформа, на которой стоял аукционист со шкатулкой, на мгновение дрогнула. А затем ее защитное поле моргнуло и отключилось. Платформа камнем рухнула вниз.

Зал взорвался криками ярости и удивления. Охрана, големы и маги, тут же бросилась к месту падения.

В начавшемся хаосе Валерий, не раздумывая ни секунды, спрыгнул со своей ложи вниз, к обломкам, чтобы первым добраться до артефакта.

Это и был ее план. Она выманила его из его укрытия.

Она встала. Ее маскировка под демона больше не была нужна. Она снова стала собой — тенью, несущей холод.

— Ну что, Снежная Королева, время для драки? — радостно спросила Дафна.

— Нет, — мысленно ответила Лин Фэн. — Время для охоты.

Она шагнула в тень своей ложи и исчезла, чтобы появиться внизу, в хаосе, и начать свою безмолвную охоту на Палача среди кричащей толпы монстров.

Глава 10: Охота в Падающей Башне

Хаос был идеальной средой для охоты. Пока самые могущественные существа скрытого мира, ослепленные жадностью, устроили свалку у обломков платформы, Лин Фэн стала невидимкой. Она скользила между тенями колонн, ее движения были жидкими и бесшумными. Для нее ревущая толпа была не угрозой, а лесом, в котором она могла легко затеряться, выслеживая свою единственную цель.

— Смотри, смотри! Палач пробивается через того слизняка в короне! — деловито комментировала Дафна, вися в воздухе рядом с ее ухом. — Какой невоспитанный! Мог бы и «извините» сказать! Он идет прямо к шкатулке! Левее, левее от того рогатого!

Валерий-Палач был именно таким, как его описывали. Он не использовал изощренную магию. Он был тараном. Вокруг его тела вибрировала едва заметная аура, которая, казалось, «пожирала» любые заклинания, направленные в его сторону. Когда какой-то лич послал в него сноп темной энергии, тот просто рассеялся, не долетев до цели. Его сила была в другом — в чудовищной, усиленной алхимией физической мощи и в абсолютной, фанатичной сосредоточенности на цели.

Он расталкивал демонов и вампиров, как кегли, игнорируя их яростные крики и атаки, которые просто не причиняли вреда его зачарованной броне. Его глаза были прикованы к уцелевшей шкатулке из лунного камня, лежавшей среди обломков.

Лин Фэн понимала, что вступать с ним в прямой бой — самоубийство. Ее магия льда и тени будет ослаблена его аурой, а физически она не могла с ним тягаться. Поэтому она выбрала другую тактику. Она будет сражаться не с ним, а с полем боя.

Она начала свой танец.

Выскользнув из тени, она на долю секунды появилась за спиной Валерия. Он мгновенно среагировал, разворачиваясь с невероятной для его габаритов скоростью, его кулак был готов сокрушить ее. Но ее уже там не было. Она снова растворилась в тенях. Однако за эту долю секунды она успела коснуться пола, оставив на нем пятно инея.

Валерий сделал еще один шаг и поскользнулся. Его равновесие на мгновение было нарушено. Этого было достаточно, чтобы разъяренный князь демонов Малфас, которого он оттолкнул, успел нанести ему удар своим огненным мечом. Удар лишь оставил царапину на броне Палача, но отвлек его внимание.

Лин Фэн продолжала свою партизанскую войну. Она появлялась и исчезала, никогда не атакуя его напрямую. Она создавала перед ним тонкие, почти невидимые ледяные стены, заставляя его тратить драгоценные секунды на их разрушение. Она сбрасывала с потолка острые сосульки, заставляя его уклоняться. Она замораживала пол, покрывала обломки скользким льдом, превращая его путь в полосу препятствий.

Это была игра кошки с бешеным быком. Она изматывала его, злила, заставляла терять концентрацию, но не наносила реального вреда. С каждой минутой температура в зале неуклонно падала.

Наконец, Валерий, отшвырнув очередного конкурента, добрался до цели. С триумфальным ревом он схватил шкатулку с «Сердцем Улья». В его глазах вспыхнул огонь фанатика, который вот-вот осуществит свою мечту.

— Он ее взял! Снежная Королева, он ее взял! — паниковала Дафна.

Но Лин Фэн была абсолютно спокойна. Она этого и ждала.

В тот миг, когда пальцы Палача сомкнулись на шкатулке, она нанесла свой настоящий удар.

Она прекратила свой танец. Она остановилась, твердо встав на ноги, и вложила всю свою силу, всю свою волю в одно-единственное действие.

— Замри, — прошептала она.

Воздух вокруг Валерия мгновенно кристаллизовался. Влага, дыхание, сама энергия — все превратилось в лед. Во все стороны от него рванулись гигантские ледяные шипы, которые сплелись над его головой, образуя огромную, полую гробницу из абсолютно черного, поглощающего свет льда. Он оказался в ловушке.

Он взревел, и изнутри послышался глухой, мощный удар. Лед покрылся трещинами. Он был невероятно силен. Он вырвется. Но на это ему понадобится несколько секунд.

У Лин Фэн было все, что ей нужно.

Она стояла перед ледяной тюрьмой. Она видела силуэт Валерия, бьющегося внутри, и шкатулку в его руках. Уничтожить его сейчас было бы сложно. Но артефакт…

Она сосредоточила всю свою мощь в одной точке. Она направила резонанс абсолютного нуля не на Валерия, а на «Сердце Улья» в его руках. Она не пыталась его заморозить. Она пыталась остановить его «биение».

Кристаллическое сердце внутри шкатулки, подчиняясь ее воле, завибрировало, а затем покрылось сетью темных трещин. Золотые вены в нем погасли. С тихим, печальным звоном оно рассыпалось в горсть инертной, золотистой пыли.

Миссия была выполнена.

В тот же миг Валерий с оглушительным треском разнес свою ледяную тюрьму на миллионы осколков. Он стоял посреди обломков, тяжело дыша. Он открыл шкатулку и увидел лишь горстку бесполезного праха.

Мечта о возрождении Ордена умерла у него на руках.

Он поднял голову, и его глаза, до этого холодные и безразличные, теперь горели чистой, животной, всепоглощающей ненавистью. Он издал рев, полный ярости и боли, и этот рев был направлен на одну-единственную фигуру в черном, стоявшую в другом конце зала.

— ТЫ! — взревел он.

Лин Фэн не стала ждать его атаки. Она свою войну выиграла. Она просто шагнула назад, в тень от колонны, и исчезла. Она оставила его одного — сломленного, разъяренного, посреди хаоса, с горсткой пепла в руках.

Она материализовалась в тихом, темном переулке, далеко от Черной Шпили. Сердце бешено колотилось. Она сделала глубокий вдох, выпуская облачко пара.

— Ух, Снежная Королева, ты его о-о-очень разозлила, — прокомментировала Дафна, снова принимая свою обычную форму. — Мне кажется, этот парень не из тех, кто легко забывает обиды. Поздравляю, у нас теперь есть персональный маньяк-преследователь!

Лин Фэн знала, что она права. Она не просто победила. Она создала себе личного, смертельного врага, чьей единственной целью в жизни теперь будет охота на нее.

Ее работа в Городе Полуночного Базара была окончена. Но она понимала, что тень Палача теперь будет следовать за ней, куда бы она ни пошла.

Глава 11: Город, Которого Больше Нет

Лин Фэн двигалась по сумеречным улицам Полуночного Базара, как рыба в воде. Хаос, воцарившийся у Черной Шпили, был для нее идеальным прикрытием. Могущественные сущности, чьи торги были так бесцеремонно прерваны, выясняли отношения с охраной, и никому не было дела до одинокой тени, скользившей прочь от центра событий.

С крыши далекой пагоды она бросила последний взгляд на Шпиль. Здание было оцеплено Ночной Стражей Базара — безмолвными рыцарями в эбонитовой броне. А на соседней крыше, элегантно обмахиваясь веером, стояла Акари. Кицунэ смотрела прямо на нее, через километры разделявшего их пространства. Она почувствовала взгляд Лин Фэн, и на ее губах появилась одобрительная улыбка. Она слегка кивнула, словно аплодируя удачному ходу в партии, а затем растворилась в воздухе. Первая партия в их игре была окончена.

Лин Фэн нашла укрытие в заброшенном святилище на окраине города. Ей нужно было время, чтобы проанализировать произошедшее.

Она села в позу лотоса, и Дафна, до этого момента вибрировавшая от возбуждения, наконец вылетела вперед.

— Мы это сделали! Мы победили! Надрали хвост этому большому злому дядьке в железных штанах! Теперь он будет плакать в свою подушку и жаловаться своей броне на злую ледяную ведьму! Мы — лучшая команда!

Лин Фэн не ответила, но мысль Дафны затронула важную струну. «Команда». Она привыкла думать о них с Лу Ди как о команде. Но сегодня она справилась одна. Она проникла в логово врага, сорвала его планы, победила в противостоянии и ушла. Это было важное осознание. Она не была просто половиной «Двойного Кольца». Она была самостоятельной, полноценной силой. Эта уверенность согревала ее лучше любого огня.

Она подводила итоги. Орден все еще опасен. Валерий-Палач теперь ее личный враг, который будет преследовать ее до конца своих дней. Клан Лис — непредсказуемая, манипулирующая сила, за играми которой нужно следить с предельной осторожностью.

Она думала о Лу Ди. О том, как он сейчас, в своем уединении, ведет свою, иную битву. Она почувствовала укол одиночества, но он не был болезненным. Это была спокойная, тихая тоска, смешанная с гордостью. Она выполняла свою часть их уговора.

В этот момент она почувствовала, как город меняется. Три луны на небе начали медленно тускнеть. По улицам пополз густой, белый туман, поглощая звуки и очертания. Здания начали становиться полупрозрачными. Время Базара истекало. Его жители — духи, демоны и другие сущности — без паники направлялись к десяткам невидимых выходов, чтобы вернуться в свои миры. Это был медленный, меланхоличный исход.

Лин Фэн встала. Пора было уходить. Она нашла ту самую таверну «Кривой Фонарь» и дверь в ее кладовую. Она шагнула сквозь мерцающий портал за мгновение до того, как город за ее спиной окончательно растворился в тумане.

Она обернулась. Перед ней была обычная, пыльная стена с мешками муки. Волшебная ночь закончилась. Она снова была в мире смертных, в тихом, спящем портовом городе. Контраст был оглушительным.

Куда теперь? Возвращаться к Лу Ди было еще слишком рано. Его уединение только началось. Ждать здесь было бессмысленно. И она поняла, каким должен быть ее следующий шаг.

Она не будет ждать, пока Палач начнет на нее охоту. Она сама станет охотницей. Она будет выслеживать и уничтожать оставшиеся осколки Ордена, один за другим, не давая им шанса перегруппироваться. И одновременно она будет искать любую информацию об играх Клана Лис. Она станет призраком в подпольном мире, легендой, которую будут шепотом пересказывать шпионы и убийцы.

Она вышла из таверны и направилась к утесу на краю города. Утреннее солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая море в золото и багрянец. Она встала на самый край, подставив лицо свежему соленому ветру.

Она закрыла глаза и потянулась своим сознанием через весь континент. Она нащупала ту тонкую, нерушимую нить, что связывала ее с Лу Ди. Она не стала посылать ему мысли. Она просто слушала.

На мгновение реальность сместилась. Она увидела его. Он сидел в полумраке пещеры, его тело было напряжено, а лицо сосредоточено. Перед ним стояла иллюзия, сотканная из тьмы и желания, и он боролся с ней, используя не силу, а свою несокрушимую волю. Она почувствовала его борьбу, его усталость и его несгибаемую решимость. И она послала ему через их связь одну-единственную, безмолвную волну. Волну поддержки. Спокойствия. И веры.

В своей далекой пещере Лу Ди, находясь на грани, внезапно ощутил прилив ледяной, ясной силы, которая очистила его разум и укрепила его волю, позволив ему отразить очередную атаку Мэйли. Он не знал, откуда пришла эта помощь, но он почувствовал знакомое, родное присутствие.

Лин Фэн открыла глаза, глядя на восходящее солнце. Их пути были разделены, но они никогда не были по-настоящему одни.

Сражайся, Шань Синь, — подумала она, впервые назвав его новым именем, которое, как она знала, он однажды заслужит. — Становись сильнее. Я буду ждать. И я не буду сидеть сложа руки.

Она развернулась и пошла прочь от утеса, готовая начать свою собственную, одинокую войну.

Глава 12: Сердце Горы

Время в Долине Первозданного Эха текло иначе. Оно было густым, как древесная смола, и тягучим, как движение ледников. Для внешнего мира проходили месяцы, но для Лу Ди, погруженного в глубокую культивацию, проносились десятилетия.

Десятки лет, похожие на смену времен года. Он медитировал, пока его тело не покрывалось пылью, становясь похожим на статую. Он сражался, когда долина посылала ему своих безжалостных учителей — демонов, рожденных из чистой энергии. Он познавал свое тело, доводя контроль над Ци Земли и Огня до уровня, о котором раньше не мог и мечтать. Он учился быть один.

Его внешность изменилась. Угловатая юность окончательно ушла, сменившись спокойной, зрелой силой. Он больше не был мальчиком, но и не выглядел стариком. Он казался человеком без возраста, в чьих глазах отражалась мудрость веков.

Но его главный враг приходил не из разломов в реальности. Он приходил из его собственных желаний.

Мэйли не оставила его в покое. Она была терпелива. Она поняла, что примитивный соблазн и лобовые атаки на его верность Лин Фэн бесполезны. И она сменила тактику. Она начала сеять яд, который был куда опаснее. Яд сомнения.

Она являлась ему в моменты глубокой медитации, принимая облик не соблазнительной девы, а мудрой, сочувствующей советницы.

— Ты сидишь здесь уже сто лет, отшельник, — шептал ее голос, полный фальшивой заботы. — Ты стал сильным, спору нет. Но зачем? Твоя месть свершена, главный враг мертв. А что там, в большом мире? Прошло столько времени. Лин Фэн… она, может, уже мертва. Убита осколками Ордена или новым, неведомым врагом.

Затем ее тактика менялась.

— А может, что еще хуже, она просто… забыла о тебе, — продолжал ядовитый шепот, пока перед его мысленным взором возникали иллюзии. — Она нашла новую жизнь. Новых друзей. Может быть, даже новую любовь. Она сильная, красивая. Мир не стоял на месте, пока ты тут играл в прятки с самим собой. А ты все сидишь в этой пыльной пещере, гоняясь за призрачным «Дао». Ты пожертвовал всем ради нее. А пожертвовала ли она чем-то ради тебя?

Это была самая искусная пытка. Она била не по его телу, не по его желаниям, а по самой основе его пути. По его цели. По его связи с Лин Фэн.

Первые годы эти мысли причиняли ему невыносимую боль. Они были его самыми страшными демонами. Он сражался с ними, пытался их подавить, но они возвращались снова и снова.

Но однажды, после особенно жестокого видения, в котором Мэйли показала ему Лин Фэн, смеющуюся в объятиях другого, он сделал то, чему его научила сама Лин Фэн. Он перестал бороться. Он перестал слушать иллюзию.

Он закрыл глаза и потянулся своим сознанием. Через весь континент. Через горы и реки. Он потянулся к той тонкой, нерушимой нити, что связывала их души. И он нашел ее.

Он почувствовал ее. Ее аура была холодной, острой и опасной. Она была в битве. Она была в опасности. Но она была жива. И она была одна. Он почувствовал ее несокрушимую верность, ее тихое, упрямое ожидание. Она не забыла. Она тоже сражалась.

Эта безмолвная связь, это подтверждение истины, было сильнее любой, самой искусной лжи. Иллюзия, созданная Мэйли, рассыпалась в прах, не выдержав столкновения с этой простой, абсолютной правдой.

В этот момент Лу Ди обрел свое просветление.

Он наконец понял свое Дао. Это было не Дао огня или земли. Не Дао мести или силы. Это было Дао Несокрушимой Опоры. Как гора, которая стоит непоколебимо, позволяя ветрам и бурям испытывать ее на прочность, но при этом дает приют и защиту тем, кто ищет ее тени. Его сила была нужна не для него самого. Она была нужна, чтобы быть той горой, на которую всегда сможет опереться она.

Его месть была якорем, который удерживал его на плаву. Но его связь с Лин Фэн стала его парусом и его путеводной звездой.

В этот миг вся долина откликнулась на его прозрение. Потоки Ци, которые он годами впитывал, хлынули в его даньтянь, но теперь они не просто наполняли его. Они преображали. Его Ци Земли и Ци Огня, вечно враждующие стихии, наконец, нашли точку равновесия. Они слились воедино, порождая нечто новое.

Это была не лава. Это была энергия, текучая и горячая, как магма, и в то же время твердая и незыблемая, как сердце горы. Сила, способная как созидать, так и разрушать с одинаковой эффективностью.

Он поднялся на ноги. Он больше не чувствовал себя калекой, потерявшим былую мощь. Он чувствовал себя цельным.

Мэйли наблюдала за его трансформацией из теней, и на ее лице впервые был не соблазн, а чистый, животный страх. Она поняла, что проиграла. Более того, она поняла, что все ее многолетние усилия, все ее изощренные пытки не сломили его, а лишь закалили, став последней ступенью на его пути к просветлению. Она сама создала того, кто был ей не по зубам. С тихим проклятием она растворилась в тенях, на этот раз — навсегда. Она знала, что эта душа ей больше не принадлежала.

Лу Ди вышел из своей пещеры и встал под открытым небом долины. Он посмотрел на свои руки.

— Лу Ди умер в Первозданном Храме, — сказал он громко и ясно, и горы ответили ему тихим эхом. — Он заплатил свой долг. Он отомстил за прошлое.

Он поднял голову к небу.

— Я — не он. Я — Шань Синь.

В тот миг, когда он произнес свое новое имя, гора в центре долины, на которой он провел столетие, слегка содрогнулась, словно признавая его.

Его уединение было окончено. Он обрел то, за чем пришел. Силу. Мудрость. И новое имя.

Пора возвращаться, — подумал Шань Синь.

Его взгляд устремился на запад. Туда, где его ждала та, ради которой он и стал Сердцем Горы.

Глава 13: Мир, Который Изменился

Пробуждение было похоже на выход из глубокого, векового сна. Когда Шань Синь, тот, кто раньше был Лу Ди, сделал свой первый шаг из Долины Первозданного Эха, он почувствовал, как мир встречает его. Не как врага, не как аномалию. А как свою давно потерянную часть.

Врата долины, которые он когда-то открыл с таким трудом, теперь просто растворились в воздухе перед ним, а за спиной так же беззвучно сомкнулись. Он стоял на бесплодном плато «Венец Мира». Он сделал глубокий вдох, и в этом простом действии была целая вселенная. Он чувствовал не просто воздух. Он чувствовал дыхание планеты. Он ощущал потоки Ци, текущие по меридианам земли, как кровь по венам. Он слышал тихую, медленную песнь камней под ногами и далекий, едва уловимый шепот звезд.

Он был в абсолютной гармонии с миром.

— Ну что, горный король, наслаждаешься пейзажем? — раздался в его голове голос. Но это был не Уголёк. Это был его собственный внутренний голос, окрашенный мудростью и спокойствием, который он обрел в тишине.

Время. Сколько его прошло? Он чувствовал, что в долине прошли циклы, равные столетию. Но здесь, во внешнем мире, по движению созвездий он понял, что прошло всего пять лет. Пять лет для мира. Век для него.

Ему нужно было двигаться. Найти ее. Он посмотрел на горизонт. Идти пешком было бы слишком долго. Но «Шаги в Пространстве» были ему больше недоступны. Он должен был использовать свою новую, истинную силу.

Он положил ладонь на землю.

— Проснись, — прошептал он.

Земля под его ногами отозвалась. Скальная порода под плато пришла в движение. Она не ломалась и не дрожала. Она потекла. Гигантская волна из камня и земли плавно поднялась из-под его ног, сформировав движущийся гребень, который понес его вперед, на север. Он не летел над землей. Он ехал на ней, как серфер на волне. Это была «Поступь Горы» — техника, рожденная из его полного слияния со стихией.

Он пересекал континент, и мир, который он видел, был уже не тем, что он покинул. Следы его собственной бури были повсюду. Провинция Фэн, которую он покинул в хаосе, была разделена между тремя новыми военачальниками, которые вели между собой вялотекущую войну. Гильдия «Небесный Шелк» в Ланьчжоу была поглощена конкурентами. Власть Ордена рухнула, и на ее месте, как грибы после дождя, выросли десятки мелких, жестоких тираний. Он хотел уничтожить одного монстра, но его смерть породила сотню новых. Это был еще один горький урок.

Через неделю пути он достиг первого крупного города на границе старой Империи. Он оставил свою каменную волну в горах и вошел в город, приняв облик простого странствующего монаха. Его новые черные одежды сменились на скромные серые рясы, а его аура, скрытая не «Печатью», а его собственной, обретенной гармонией, была спокойнее, чем у любого младенца.

Он зашел в чайную, чтобы послушать. Не разговоры. А пульс мира.

И он услышал его. Истории о «Ледяной Ведьме», призрачной мстительнице, которая появляется из теней, чтобы уничтожать остатки Ордена. Описывали ее как безжалостного демона холода. Но в некоторых историях, которые шепотом передавали друг другу бедняки, ее называли «Леди Справедливость». Рассказывали, как она истребила банду работорговцев, как вернула украденное зерно в голодающую деревню.

Он понял. Она не просто ждала. Она продолжала их общую миссию. Она несла свой собственный суд.

Но вместе с этими слухами он услышал и другие. О новом, страшном культе, который набирал силу. Культе фанатиков, поклоняющихся тени по имени «Палач». Они верили, что он вернет Ордену былое величие. И они охотились за Ледяной Ведьмой с одержимостью, которой позавидовал бы сам Валерий.

Лин Фэн была в опасности.

Той же ночью Шань Синь покинул город. Он нашел уединенный пик, сел в позу лотоса и погрузился в себя. Ему нужно было найти ее. Он потянулся к их нерушимой связи, к тому духовному мосту, который не могли разрушить ни время, ни расстояние.

Он больше не был Лу Ди, полным ярости и сомнений. Он был Шань Синь, Сердце Горы. Его сознание было спокойным, ясным и могущественным. Он послал ей через их связь короткое, чистое, как звук колокола, сообщение.

«Я вернулся».

Он ждал. Секунду. Минуту. А затем пришел ответ.

Это не были слова. Это был крик.

Его сознание пронзила волна чужой боли и ярости. Перед его мысленным взором на долю секунды возникла картина.

Ночной, залитый холодным дождем город. Узкие улочки, блестящие от воды и неонового света магических вывесок. И она. Лин Фэн. Она стояла в центре небольшой площади, и ее черные одежды были порваны, а с губы стекала струйка крови. Ее лицо было искажено от ярости и напряжения.

Она была не одна. Ее окружали. Десятки фигур в черном, их лица были скрыты под масками. И во главе их, с огромным, покрытым рунами топором на плече, стоял он. Палач. Валерий. Его аура была полна безумной, торжествующей ненависти.

А на крыше соседнего здания, элегантно присев на корточки, за битвой наблюдала Акари, и на ее лисьем лице играла довольная улыбка. Она смотрела на свою «игру».

Видение оборвалось.

Шань Синь резко открыл глаза. В их спокойной, мудрой глубине впервые за сто лет вспыхнуло то самое, древнее, первозданное пламя. Не хаотичная ярость Лу Ди. А холодный, сфокусированный гнев горы, готовящейся к извержению.

Она ждала его. Она сражалась одна все эти годы. И он опоздал.

Он встал. Вся долина, весь горный хребет, казалось, содрогнулся от его безмолвного решения.

Я иду, Лин Фэн.

Он сделал шаг в пустоту. И пространство вокруг него разорвалось. Он еще не владел «Шагами» Звезды. Но он нашел свой собственный путь. Он просто пробил туннель сквозь реальность силой своей несокрушимой воли, направляясь, как метеор, к далекому, кричащему в его душе сигналу.

Его уединение было окончено. Его первая битва в качестве Шань Синя будет не защитой.

Она будет спасением.

Глава 14: Прибытие Горы

Город Дождевых Отражений задыхался. Холодные, безжалостные струи дождя смешивались с потом и кровью на узких улочках. Лин Фэн двигалась как призрачный вихрь, ее черные одежды и бледное лицо были единственным контрастом в этом сером, умирающем мире.

Пять лет. Пять лет она в одиночку вела эту войну. Она стала легендой в тенях, призраком, который охотился на осколки Ордена. Она стала сильнее, хитрее, безжалостнее. Но она была одна. А ее врагов было много.

Культисты Палача, фанатики в черных масках, были как саранча. Она замораживала, пронзала, разбивала их десятками, но на их место приходили новые. И над всем этим, как скала посреди шторма, возвышался он. Валерий. Палач.

Его проклятая аура гасила ее магию, заставляя ее полагаться на скорость, теневые шаги и ледяные клинки ближнего боя. Это была изматывающая битва. Ее Ци была почти на исходе. На ее боку кровоточила рана от его топора.

— Слева! Тот урод с двумя мечами! — звенел в ее голове голос Дафны, которая была не просто духом, а ее вторыми глазами. — За ним! Стена слабая, можешь обрушить!

Лин Фэн, уклонившись от удара, направила волну холода в стену старого здания. Камни, пропитанные влагой, треснули и обрушились, погребая под собой троих культистов. Но это дало Валерию шанс.

Он рванулся вперед, его скорость была нечеловеческой. Его огромный, покрытый рунами топор описал свистящую дугу. Лин Фэн успела выставить ледяной барьер, но он разлетелся на тысячи осколков. Удар отбросил ее назад, она ударилась о стену и на мгновение потеряла дыхание.

Валерий торжествующе возвышался над ней.

— Это конец, ведьма, — проревел он, занося топор для последнего, смертельного удара.

Лин Фэн посмотрела в его горящие ненавистью глаза. Она не чувствовала страха. Лишь холодную, глубокую усталость. Она сделала все, что могла.

И в этот момент, когда топор начал свое движение вниз, мир замер.

Дождь остановился. Каждая капля зависла в воздухе, как крошечный кристалл. Звуки битвы, крики, звон стали — все стихло, сменившись абсолютной, гнетущей тишиной. Огромное, древнее, невыразимо могущественное давление обрушилось на город, заставив всех, кто еще стоял, согнуться, а некоторых — упасть на колени.

Небо над площадью треснуло.

Это не была молния. Это было похоже на трещину в гигантском зеркале. Из разлома, который горел спокойным, золотым светом, медленно, с величием сходящей с гор лавины, начала спускаться фигура.

Это был мужчина в простых серых одеждах. Его лицо было спокойным, почти безмятежным, но его глаза… в них была мудрость столетних гор и скрытый жар их раскаленного сердца.

Валерий в шоке замер, его топор застыл в воздухе. Он чувствовал эту новую, непостижимую силу.

Фигура — Шань Синь — не обратил на него внимания. Он медленно спускался, и его взгляд был прикован лишь к Лин Фэн. Когда его ноги коснулись мокрой мостовой, он сделал один шаг к ней.

Валерий, очнувшись от ступора, с ревом попытался завершить свой удар.

Шань Синь, даже не повернув головы, просто поднял палец.

Огромный зачарованный топор, весящий сотни килограммов, застыл в сантиметре от лица Лин Фэн, удерживаемый невидимой, абсолютной силой.

Шань Синь подошел к Лин Фэн, игнорируя десятки врагов вокруг. Он присел рядом с ней, и его глаза, полные спокойствия, встретились с ее, полными усталости и… облегчения.

— Я немного задержался, — его голос был глубже, чем она помнила, спокойный и ровный, как гул горы.

На ее губах появилась слабая, измученная улыбка.

— Я знала, что ты придешь.

На крыше, Акари, которая до этого с весельем наблюдала за представлением, перестала улыбаться. Она подалась вперед, и в ее лисьих глазах вспыхнул огонь чистого, неподдельного изумления и интереса.

— О… — прошептала она. — Так вот ты какой, Шань Синь.

— ТЫ! — взревел Валерий, безуспешно пытаясь сдвинуть свой топор. — ВТОРОЙ! Я УБЬЮ ВАС ОБОИХ!

Лишь тогда Шань Синь медленно повернул к нему голову. Его взгляд был лишен ненависти. В нем было лишь сожаление, как у лекаря, смотрящего на безнадежно больную конечность, которую нужно ампутировать.

Он проигнорировал Палача и окинул взглядом десятки его культистов, которые начали приходить в себя. Он положил ладонь на мокрую брусчатку.

— Вы выбрали тьму, — сказал он тихо. — Вернитесь в землю.

Вся площадь под их ногами вспыхнула мягким, золотым светом. Камни мостовой начали плавиться. Но это была не просто лава. Это была живая, управляемая магма. Она рванулась вверх, но не потоком, а десятками змей, которые обвились вокруг каждого культиста, заключая их в коконы. Они кричали, но через мгновение магма застыла, превратив площадь в гротескный лес изваяний из черного обсидиана в форме кричащих от ужаса людей.

Теперь остался только Валерий.

Шань Синь отпустил его топор, который с громким лязгом упал на землю.

— Твоя охота окончена, Палач.

Валерий, обезумев от ярости, бросился на него, его антимагическая аура вспыхнула с новой силой.

Шань Синь не стал уклоняться. Он встретил его выпад одной, открытой ладонью.

В тот миг, когда рука Палача коснулась его ладони, произошло не столкновение, а… гармонизация. Новая сила Шань Синя, его «Сердце Горы», хлынула в тело Валерия. Она не разрушала. Она исправляла. Хаотичная, полная ненависти и искусственных алхимических стимуляторов энергия Палача была насильно приведена в равновесие.

Для фанатика, чья вся жизнь была построена на дисгармонии и ярости, это было хуже любой пытки. Его тело забилось в конвульсиях. Руны на его доспехах треснули и погасли. Его мышцы, лишенные алхимической подпитки, обвисли. Он рухнул на колени, его сила исчезла, его воля была сломлена. Он не был мертв. Он был пуст.

Битва, которую Лин Фэн вела часами, была окончена за десять секунд.

Дождь, освобожденный от стазиса, снова хлынул с небес, омывая обсидиановые статуи и сломленного воина. Шань Синь подошел к Лин Фэн и, оторвав полосу от своей рясы, осторожно вытер кровь с ее губы.

Они были снова вместе.

Но они были не одни. Они оба подняли глаза на крышу. Акари все еще была там. Но теперь она не сидела. Она стояла и медленно, театрально аплодировала.

Ее голос прозвучал в их общем сознании, и на этот раз в нем не было только веселья. В нем был опасный блеск азарта и уважения.

— Браво. Воистину, браво. Кажется, игра только что стала по-настояшему интересной. Добро пожаловать, Шань Синь.

Его новое имя, данное им самому себе в уединении, было произнесено его самым хитрым и непредсказуемым врагом. Игра действительно началась.

Глава 15: Разговор на Крыше Мира

Дождь смывал с брусчатки кровь и гарь, но не мог смыть сюрреалистичность картины. Площадь, застывшая в вечном крике. Десятки статуй из черного обсидиана, бывшие мгновение назад элитными воинами. И в центре — сломленная, пустая фигура в тяжелой броне, стоявшая на коленях. Палач был повержен.

Шань Синь не обращал внимания на сотворенный им же монумент жестокости. Его взгляд был прикован к Лин Фэн. Он подошел к ней, и каждый его шаг был спокоен и уверен, словно он шел не по полю боя, а по храму. Он опустился перед ней и положил ладонь на ее раненый бок.

Лин Фэн вздрогнула. Она ожидала почувствовать знакомый, яростный жар его огненной Ци. Но вместо этого ее тело наполнилось глубоким, спокойным теплом. Это была сила его новой природы, «Сердца Горы» — энергия, в которой мощь магмы сочеталась с незыблемостью и целительной силой самой земли. Боль отступила, рана на ее боку начала затягиваться прямо на глазах, а смертельная усталость, копившаяся пять лет, казалось, начала таять, утекая в землю.

Она посмотрела в его глаза и увидела в них не мстителя Лу Ди, а мудреца Шань Синя. Спокойного. Сильного. Надежного.

— Ура! Наш хмурый дружок вернулся и починил свою Снежную Королеву! — радостно прозвенела Дафна в ее сознании. — Теперь мы снова непобедимы! Можно идти за пирожными!

Они поднялись, снова единое целое. И вместе посмотрели наверх.

На крыше соседнего здания, под проливным дождем, все так же стояла Акари. Она не ушла. Она ждала.

Шань Синь слегка кивнул в ее сторону. Это был вызов и приглашение.

Он поднял руку, и из мостовой площади вырос тонкий, изящный мост из гладкого серого камня, который устремился вверх, к крыше, где стояла кицунэ.

Они взошли по нему.

Теперь они стояли втроем на вершине мира, под тремя лунами Полуночного Базара. Дождь омывал их лица.

— Сердце Горы... — произнесла Акари, ее голос был полон неподдельного восхищения. Она смотрела на Шань Синя. — Какое подходящее имя. Тишина, мощь и созидание, рожденное из огня. Твое уединение не прошло даром.

— Твоя игра, — голос Шань Синя был глубок и ровен, как гул земли. — Каковы ее ставки? И какова конечная цель?

Акари рассмеялась, и ее смех был похож на перезвон лисьих колокольчиков.

— Ах, вы, прошедшие через трансформацию… всегда так серьезны. Цель? Цели нет. Есть только процесс. Сама игра. Видите ли, этот мир для таких, как мой Клан — это не поле для завоеваний. Это доска для игры в Го. Мы — не игроки, что двигают камни. Мы — мастера, которые наслаждаются красотой партии. Орден был скучным игроком. Он хотел просто сбросить все камни с доски. Вы избавили нас от него, за что мы вам признательны.

Она стала серьезнее, и в ее глазах мелькнул древний, хищный блеск.

— Но теперь вы сами — самые сильные фигуры на этой доске. Независимые игроки. Джокеры. И все остальные — истинные драконы, владыки Бездны, бессмертные личи — все они теперь смотрят на вас. И решают, кто вы: угроза, которую нужно устранить, или приз, который можно выиграть.

— Мы не фигуры в чужой игре, — холодно ответила Лин Фэн.

— О, милая тень, конечно же, да, — мягко возразила Акари. — Всегда. Вопрос лишь в том, знаешь ли ты правила. Мир не оставит вас в покое. Осколки Ордена будут охотиться на вас из мести. Другие Древние Кланы попытаются подчинить или уничтожить вас из страха. Вам нужны союзники. Или, по крайней мере, тот, кто объяснит вам правила.

Она сделала им предложение. Не силы. Не богатства. А информации.

— Мой Клан предлагает вам перемирие. Нейтралитет. Мы не будем вмешиваться в ваши дела напрямую. Но мы будем снабжать вас информацией, объяснять расклад сил, предупреждать о ходах других игроков. Взамен… — она хитро улыбнулась. — Вы просто должны пообещать, что ваша игра будет… интересной. Непредсказуемой. Красивой.

Шань Синь и Лин Фэн обменялись мыслью, которая длилась долю секунды, но вместила в себя годы их общего опыта. Они знали, что перед ними — мастер манипуляций. Но они также знали, что она говорит правду. В этом новом, огромном мире они были одни.

— Мы принимаем твое предложение, — сказал Шань Синь. — Мы будем играть. Но по своим правилам. И наш следующий ход — найти и уничтожить все до единого осколки Ордена. Если твой клан встанет у нас на пути, наше перемирие закончится.

Акари восхищенно хлопнула в ладоши.

— Прекрасно! Вот это ответ! Игра начинается по-настоящему!

Она сделала реверанс.

— Что ж, в знак нашего нового… партнерства, позвольте дать вам первый совет. Бесплатно.

Ее взгляд скользнул вниз, на площадь, на сломленную фигуру Валерия.

— Кстати, о Палаче… я бы на вашем месте не оставляла его просто так лежать. Такие фанатики, как он, очень… живучи. И ненависть — сильное лекарство.

Шань Синь и Лин Фэн одновременно посмотрели вниз.

Площадь была пуста.

Обсидиановые статуи культистов стояли на своих местах. Но в центре, там, где на коленях был повержен Валерий, никого не было. Лишь тяжелый топор, лежащий в луже дождевой воды.

Палач исчез.

Они снова посмотрели на Акари. Но и крыша была пуста. Кицунэ ушла, оставив после себя лишь слабый аромат камелий и свое первое, зловещее предупреждение.

Они выиграли битву. Но их первая же ошибка в новой, большой игре уже была совершена. И она обязательно вернется, чтобы укусить их.

Глава 16: Долгие Тени и Новые Нити

Дождь смыл с площади последние следы битвы, оставив лишь гротескные обсидиановые статуи и глубокую, звенящую тишину. Шань Синь и Лин Фэн стояли на крыше, наблюдая за тем, как внизу суетятся големы Ночной Стражи, оцепляя место невозможного происшествия. Победа была полной. Но исчезновение Палача оставило после себя горький привкус поражения.

— Он не мог уйти сам, — сказала Лин Фэн, ее аналитический разум уже отбросил эмоции и работал над задачей. — Его тело и дух были сломлены. Он не мог использовать ни магию, ни артефакты.

Шань Синь закрыл глаза, его восприятие снова погрузилось в структуру реальности этого места. Он искал эхо. Эхо пространственного скачка, теневого шага, любого аномального перемещения.

— Ничего, — наконец констатировал он. — Никаких следов аномальной энергии. Это значит…

— …что кто-то пришел и унес его, — закончила Лин Фэн. — Пешком. Прямо у нас под носом, пока мы разговаривали с лисой.

Вывод был очевиден и неприятен. Валерий был не один. У него была скрытая группа поддержки, достаточно дисциплинированная и незаметная, чтобы провести эвакуацию в самом центре хаоса, оставшись невидимой даже для их божественного восприятия. Орден был как гидра. Отрубишь одну голову — на ее месте уже шипят две другие.

Их первая ошибка в этой новой игре. Урок был усвоен.

В этот момент в воздухе перед ними из капель дождя и лунного света соткалась фигурка. Идеальное оригами в виде маленькой лисички. Она плавно опустилась на ладонь Лин Фэн. Как только ее пальцы коснулись бумажной фигурки, та растворилась, и в их общее сознание хлынул поток информации от Акари.

Это был подробный отчет. Подтверждение их догадки: Валерия эвакуировала ячейка «Фанатиков» — личных телохранителей, которые присягнули на верность не Ордену, а лично Палачу. Информация включала их вероятный маршрут отступления из Базара и краткое досье на их лидера — безжалостную наемницу по имени Геката. В конце сообщения была личная записка от Акари:

«Первый урок бесплатный, Шань Синь. Никогда не оставляй врага за спиной. Это делает игру скучной».

Они стояли в тишине, обрабатывая информацию. Их новый «союзник» был одновременно полезен и невероятно опасен. Она играла с ними, давая им нити, чтобы они сами распутывали клубок, который она же и запутала.

— Мы не можем ей доверять, — сказала Лин Фэн. — Эта информация может быть ловушкой.

— Может, — согласился Шань Синь. — Но это единственная нить, которая у нас есть. И игнорировать ее — значит позволить Валерию восстановиться и снова стать угрозой. Мы пойдем по этому следу. Но будем готовы к тому, что на другом его конце ждет не только Палач, но и сама лиса.

Их работа в Городе Полуночного Базара была окончена. Пора было возвращаться в мир смертных. Они нашли тихий уголок и шагнули в тень, покинув мистический город за мгновение до того, как он начал свой ежегодный ритуал исчезновения.

Они нашли убежище в той же тихой лесной долине, где началась их вторая книга. Здесь, вдали от интриг и битв, они впервые за пять долгих лет смогли по-настоящему поговорить.

Они сидели у костра под звездами. Шань Синь смотрел на свою спутницу. Пять лет одиночной войны оставили на ней свои следы. Она стала еще холоднее, еще острее, в ее глазах появилась стальная усталость. Но под этим льдом он чувствовал несокрушимую волю, которая не дала ей сломаться.

— Расскажи мне, — попросил он тихо. — Обо всем.

И она рассказала. Без лишних эмоций, сухо, как в отчете. О выслеживании осколков Ордена. О городах, которые она посетила. О десятках битв, которые она провела в тенях. О том, как родилась легенда о «Ледяной Ведьме». И о Валерии. О том, как он стал ее тенью, ее личным проклятием, появляясь там, где она меньше всего его ждала. Она рассказала об одиночестве. О том, как ее единственным собеседником была неугомонная Дафна. И о том, как мысль о том, что он где-то там, в своей долине, становится сильнее, была единственным, что не давало ее сердцу окончательно превратиться в лед.

Когда она закончила, он молча протянул руку и накрыл ее ладонь своей. Его рука была теплой, полной спокойной, земной силы.

— Твоя охота в одиночестве окончена, — сказал он. — Теперь мы снова вместе.

Он рассказал ей о своем пути. О столетии в Долине Эха. О битвах с демонами. О соблазнах Мэйли. И о том, как в самый темный час он нашел свой путь, вспомнив о ней.

В эту ночь они заново учились быть вместе. Не как два оружия, направленные на одну цель. А как две души, нашедшие друг в друге свой дом.

На рассвете они уже были готовы. Их новый план был ясен. Они пойдут по следу, который дала им Акари. Они найдут убежище Палача. И на этот раз они не совершат ошибки.

На их ментальной карте, составленной на основе данных кицунэ, появилась новая точка. Древний портовый город на южном побережье, известный как «Приют Контрабандистов» — бывший логистический узел Ордена, а теперь, вероятно, логово его самых отчаянных остатков.

Они посмотрели друг на друга. Их отдых был окончен.

Он ждет нашей мести, — подумала Лин Фэн.

Она ждет нашего представления, — подумал Шань Синь, имея в виду Акари.

— Мы не дадим им того, чего они хотят. Мы дадим им то, чего они заслуживают.

С этой общей мыслью они сделали шаг и исчезли, оставив после себя лишь теплый пепел утреннего костра. Охота на Палача, раунд второй, началась.

Глава 17: Приют Контрабандистов

Их «Шаг в Пространстве» перенес их через половину континента. Жар пустыни сменился влажным, соленым воздухом южного побережья. Они материализовались на скалистом утесе, и перед ними раскинулся он — Приют Контрабандистов.

Этот город был полной противоположностью всему, что они видели. Он не обладал порядком Цзуна или военной дисциплиной Фэнчэна. Это был хаотичный, уродливый и в то же время полный жизни шрам на теле побережья. Лабиринт извилистых улочек, застроенных домами из почерневшего от соли дерева и обломков кораблей. Десятки пирсов, уходящих в мутную, серую воду залива, у которых стояли как роскошные пиратские фрегаты, так и утлые рыбацкие лодки. Воздух был густо пропитан запахом гниющей рыбы, дешевого рома, смолы и отчаяния.

— Фу-у-у! Как тут воняет тухлой рыбой и несбывшимися мечтами! — поморщилась Дафна. — Зато, смотри, сколько тут темных, грязных переулков! Идеальное место для наших теневых игр, Снежная Королева!

«Хаос — это ширма, — прозвучала в голове Шань Синя мудрая мысль, окрашенная цинизмом Уголька. — В самых анархичных местах всегда самый жесткий, неписаный порядок. Найди того, кто держит этот город за горло. Он и будет ключом».

Они спустились в город. Их одежды, подчиняясь их воле, сменились на практичные, но потертые наряды наемников. Они без труда растворились в толпе портовых грузчиков, пиратов и торговцев сомнительным товаром. Никто не обратил на них внимания.

Они зашли в самую шумную таверну под названием «Утонувший Кракен». Здесь, за кружкой дешевого эля, можно было узнать больше, чем из любого донесения шпионской сети. Они сели за темный столик в углу и начали слушать.

Очень скоро слова Уголька подтвердились. Город больше не был вольным. Старые пиратские бароны и контрабандистские гильдии были либо мертвы, либо подчинены. Месяц назад в Приюте появилась новая сила. Отряд из нескольких сотен воинов в черной броне без опознавательных знаков. Они называли себя «Возрожденный Клинок». Они действовали с невероятной жестокостью и эффективностью, за неделю подмяв под себя весь город. Теперь они контролировали порт, собирая дань с каждого корабля.

Их лидер был загадочной фигурой, которую никто не видел. Но все шепотом говорили о его правой руке — женщине-командире по имени Геката, чья жестокость заставляла содрогнуться даже самых отпетых пиратов.

Информация Акари была верна. Осколки Ордена нашли себе новое гнездо.

Этой же ночью, укрывшись в снятой ими комнате над таверной, они провели глубокую разведку.

Лин Фэн закрыла глаза, ее сознание скользнуло по теням города, направляясь к их главной цели. Шань Синь же погрузился в землю, его гравитационное чувство сканировало город и залив.

Они нашли их.

На скалистом острове, соединенном с городом древним мостом, возвышалась старая морская крепость. Раньше она принадлежала пиратскому королю. Теперь это была цитадель «Возрожденного Клинка».

Шань Синь почувствовал ауры сотен воинов внутри. И среди них — одну, выделяющуюся своей яростной, безумной ненавистью. Валерий. Палач был здесь. Он был слабее, чем раньше, его сила была сломлена, но его ненависть стала лишь концентрированнее.

Но Шань Синь почувствовал и нечто иное. Глубоко под крепостью, в затопленных нижних ярусах, он ощутил источник мощной, пульсирующей энергии. Энергии страдания. Сотни, если не тысячи, жизненных сил были собраны в одном месте и медленно «выжимались», словно виноград в прессе.

— Лин Фэн, — его мысль была острой, как сигнал тревоги. — Под крепостью. Что там?

Ее теневое зрение устремилось вниз. Она видела верхние уровни: казармы, арсенал, покои Валерия. Но когда она попыталась проникнуть ниже, ее сознание наткнулось на барьер. Это была не просто стена. Это был бурлящий кокон из хаотичной, темной магии, пропитанной агонией.

— Не могу пробиться, — ответила она. — Там… что-то ужасное. Ритуал. Очень мощный.

Картина сложилась. «Сердце Улья» было уничтожено. И теперь Валерий, фанатик, одержимый идеей возрождения Ордена, пытался создать новое. Свое собственное. Используя в качестве топлива жизненную силу похищенных им людей — пиратов, контрабандистов, всех, кто осмелился ему перечить. Он превратил подземелья своей крепости в фабрику душ.

Они поняли и замысел Акари. Она бросила их сюда не просто для того, чтобы они столкнулись с Палачом. Она поставила их перед моральным выбором. Просто убить Валерия, проигнорировав его жертв? Или рискнуть всем, чтобы спасти невинных, и тем самым подтвердить свой «Третий Закон»?

Для них выбора не существовало.

— Мы не можем позволить ему закончить ритуал, — сказала Лин Фэн.

— Значит, у нас мало времени, — ответил Шань Синь.

Их новый план родился мгновенно, в идеальной синхронии их мыслей. Они нанесут удар этой же ночью. Удар будет состоять из двух частей.

Лин Фэн, мастер скрытности, проникнет в нижние, защищенные ритуалом ярусы. Ее задача: найти источник ритуала, освободить пленников и прервать процесс.

Шань Синь же… он создаст отвлекающий маневр.

Он выйдет на мост, ведущий к крепости. Один. И бросит вызов всей армии «Возрожденного Клинка» и самому Палачу. Он привлечет на себя все их внимание, всю их ярость, чтобы дать Лин Фэн возможность сделать свою работу.

Это был дерзкий, самоубийственный для любого другого план. Но они были не кто-то другой.

Они стояли у окна, глядя на мрачную крепость на острове. Море у ее подножия начинало штормить, предвещая бурю.

Он строит свою новую власть на крови, — прозвучала их общая мысль.

— Мы утопим его в ней.

Глава 18: Буря и Крепость

Ночь обрушилась на Приют Контрабандистов не тишиной, а яростью. Ветер, прилетевший с моря, выл, как раненый зверь, срывая черепицу с крыш и швыряя в темные окна потоки соленого дождя. Это была идеальная ночь для призраков. И для богов.

Они стояли на краю древнего, высеченного в скале моста, который вел к морской крепости Палача. Шторм ревел вокруг них, но в их глазах была лишь холодная, спокойная решимость. Они обменялись последним, безмолвным взглядом. Это был не взгляд прощания. Это был взгляд абсолютного доверия.

Затем их пути разошлись.

Лин Фэн, подобно капле тьмы, соскользнула с края моста. Она не упала в бушующие волны. Она слилась с тенью утеса, ее тело стало нематериальным, и она потекла вниз по мокрой скале, ее движение было неотличимо от струй дождевой воды. Ее целью были подводные туннели, технические водозаборы у самого основания крепости.

Шань Синь же, наоборот, шагнул в самый центр моста. Он не стал прятаться. Он встал там, одинокая, неподвижная фигура в сердце бури, и начал ждать. Он был приманкой. И он знал, что хищник не заставит себя долго ждать.

Вода была ледяной и мутной, полной острых рифов. Но для Лин Фэн это была родная стихия. Она двигалась под водой с грацией морского змея, ее тело не испытывало ни холода, ни давления. Дафна превратилась в маленький, тускло светящийся шарик, который плыл перед ней, освещая путь.

Она нашла то, что искала: массивную решетку из зачарованного железа, закрывающую вход в водозаборный туннель. Она положила на нее ладонь. Она не стала ее ломать. Она просто понизила ее температуру до абсолютного нуля. Металл, лишенный всякой тепловой энергии, потерял свою структуру. С тихим, похожим на вздох, треском, решетка рассыпалась в мелкую черную пыль, которую тут же унесло течением.

Путь был открыт.

Она вплыла в туннель и вскоре оказалась в сырых, затопленных подземельях крепости. Воздух здесь был спертым, тяжелым. Он был пропитан не просто сыростью. Он был пропитан концентрированной агонией. С каждой новой комнатой, с каждым новым коридором, тихий, скорбный гул в ее сознании становился все громче.

— Сюда, Снежная Королева! — прозвенел встревоженный голос Дафны. — Я чувствую их... их души... они как тусклые, гаснущие огоньки. Их очень много. И... там, впереди... что-то большое и очень, ОЧЕНЬ злое. Оно их ест.

Она двигалась вперед, проходя сквозь магические барьеры, расставленные в коридорах. Это были грубые, жестокие ловушки, созданные, чтобы сводить с ума, — они проецировали в разум образы пыток, боли и отчаяния. Но для нее, прошедшей через испытание Зеркального Пика, это было не более чем назойливым шумом. Она шла сквозь эти ментальные миазмы, как ледокол сквозь тонкий лед.

Наверху, на мосту, Шань Синя наконец заметили. Вспыхнули магические прожекторы, их лучи с трудом пробивались сквозь пелену дождя, чтобы сфокусироваться на одинокой фигуре. В крепости взревел боевой рог.

Массивные ворота со скрежетом отворились, и на мост хлынул отряд «Возрожденного Клинка». Две сотни воинов в черном, их движения были отточены, а ауры полны фанатичной ярости. Они с ревом бросились на него, уверенные, что сейчас сотрут наглеца в порошок.

Шань Синь смотрел на них спокойно. Когда первый из них добежал до середины моста, он просто топнул ногой.

Древний камень, из которого был сложен мост, застонал. Но он не обрушился. Он ожил. Из каменного полотна, как клыки дракона, вырвались десятки острых шипов, пронзая передние ряды атакующих. Сама поверхность моста пошла волнами, превращаясь в каменную трясину, которая засасывала закованных в броню воинов. А из гигантских опорных колонн моста выросли две колоссальные каменные руки, которые с оглушительным треском схлопнулись, раздавив арьергард отряда.

Атака была отражена за пять секунд. Выжившие в ужасе отпрянули назад, к крепости.

Это была демонстрация силы. Послание.

Со стен крепости ударили осадные баллисты и магические пушки. Десятки огненных шаров и зачарованных болтов размером с человека устремились к Шань Синю.

Он не сдвинулся с места. Он просто поднял руку.

Вокруг него возникла невидимая, дрожащая сфера искаженного пространства. Все снаряды, подлетая к нему, плавно изгибали свою траекторию и, не причинив ему вреда, улетали в бушующее море. Он стоял в эпицентре огненного шторма, абсолютно невредимый. Он был несокрушим.

Затем он заговорил. Его голос, усиленный Ци, перекрыл рев бури и грохот волн. Он пронесся над крепостью, проникая в каждый ее уголок.

— Валерий! Палач! Я пришел за тобой. Выходи и прими свой суд. Или я разрушу эту твою каменную нору до самого основания, вместе со всеми, кто в ней прячется.

Вызов был брошен.

В самом сердце крепости, в ритуальном зале, Валерий, который до этого с яростью наблюдал за провалом атаки, услышал этот голос. Он узнал его. В его глазах вспыхнул огонь безумной ненависти. План врага стал ему ясен. Один пришел к воротам, чтобы отвлечь его. А значит, вторая… уже внутри.

— Всем постам! Удержать его на мосту любой ценой! — проревел он в коммуникационный амулет. — Геката! Со мной! В нижний сектор! У нас крыса в подвале!

Двухсторонняя атака началась. Лин Фэн была призраком в его подземельях. Шань Синь был несокрушимым богом у его ворот. Крепость Палача оказалась в осаде. Снаружи и изнутри.

Глава 19: Сердце Страдания

Подземелья крепости были лабиринтом, высеченным в холодной, мокрой скале. Но Лин Фэн двигалась по нему с безошибочной точностью. Она шла не по коридорам. Она шла на зов. На тихий, отчаянный, ментальный шепот сотен душ, который становился все громче с каждым ее шагом.

Наконец, она вышла к источнику. Это был огромный, естественный грот, превращенный в ад.

По всему периметру пещеры, вмурованные в стены или подвешенные на цепях, находились люди. Сотни. Мужчины, женщины, старики. Их тела были истощены, а глаза — пусты. Они были живы, но их жизненная сила, их Ци, вытягивалась из них тонкими, светящимися красным светом нитями. Эти нити, как ручьи, стекались к центру грота.

Там, на обсидиановом алтаре, парил он. Артефакт. Это не было «Сердце Улья». Это была его уродливая, жестокая имитация. Сгусток чистой, кроваво-красной энергии, который жадно пульсировал в такт сотням ослабевших сердец, впитывая их страдания и превращая их в темную, концентрированную силу.

— Ох… бедняжки… — прошептала Дафна, и в ее голосе впервые не было ни веселья, ни сарказма, лишь чистая, незамутненная боль. — Он их… пьет. Как сок. Снежная Королева, мы должны им помочь!

Лин Фэн и сама это знала. Но она была не одна.

У алтаря стояла женщина. Высокая, мускулистая, с коротко остриженными волосами и лицом, покрытым ритуальными шрамами. Она была одета в черную кожаную броню, а в ее руках был гигантский двуручный меч, который, казалось, был выкован из застывшей ночи. Это была Геката, правая рука Палача.

Она не была удивлена. Она ждала.

— Так вот ты какая, Ледяная Ведьма, — ее голос был низким и хриплым, как скрежет камней. — Я уж думала, ты никогда не появишься. Палач сказал, что ты придешь.

Лин Фэн поняла. Штурм Шань Синя на мосту был не просто отвлекающим маневром. Он был приманкой для приманки. Валерий знал, что она проникнет внутрь, пока он будет отвлечен. И оставил здесь свою лучшую воительницу, чтобы она встретила ее.

— Ты служишь монстру, — холодно констатировала Лин Фэн.

Геката усмехнулась.

— Я служу силе. Порядку. А вы двое… вы — хаос. Вы разрушили все, что мы строили. И за это ты умрешь здесь, в этой яме, а твой дружок на мосту станет первым, кого подчинит себе новое «Сердце».

Она подняла свой меч. Он загудел, впитывая в себя часть энергии страдания из артефакта.

— Я — Геката, Клинок Возрождения. И ты не пройдешь.

Битва началась. Это был поединок двух противоположностей. Лин Фэн была скоростью, тенью и льдом. Геката — несокрушимой силой, сталью и яростью.

Лин Фэн скользила по пещере, ее ледяные клинки оставляли в воздухе серебристые росчерки. Но Геката была невероятно быстра. Ее огромный меч двигался с легкостью рапиры, отбивая каждую атаку. Их клинки сталкивались, и пещеру озаряли вспышки света, а воздух наполнялся звоном стали и шипением испаряющегося льда.

Лин Фэн пыталась использовать свои трюки. Она замораживала пол, но Геката просто разбивала лед своей тяжелой поступью. Она атаковала из теней, но воительница, казалось, обладала животным чутьем, предсказывая ее появление.

— Твои фокусы здесь не сработают, ведьма! — ревела Геката, ее удары становились все мощнее. — Я выросла, сражаясь с такими, как ты!

Лин Фэн была вынуждена перейти в оборону. Она была быстрее, но Геката была сильнее. Каждый удар ее меча заставлял руки Лин Фэн неметь. Она понимала, что в прямом столкновении она проиграет. Ей нужно было что-то иное.

Она посмотрела на артефакт. На сотни красных нитей, тянущихся к нему от пленников. И она поняла. Источник силы Гекаты был и ее главной слабостью.

Сделав обманный выпад, Лин Фэн рванулась не к воительнице, а к алтарю.

— Глупая девчонка! — взревела Геката, бросаясь за ней.

Но Лин Фэн не собиралась атаковать артефакт. Она сделала то, чего никто не ожидал. Она протянула руки и перехватила несколько красных нитей.

Волна чистой, концентрированной агонии ударила по ее сознанию. Боль сотен людей хлынула в нее. Это было невыносимо. Ее разум, привыкший к холоду и тишине, едва не взорвался от этого шторма чужого страдания.

Но она выдержала. Она вспомнила уроки Шань Синя. Она не стала бороться с этой болью. Она приняла ее. И направила.

Ее глаза, до этого холодные, как звезды, вспыхнули яростным, багровым светом. Лед, который она создавала, перестал быть черным или прозрачным. Он стал кроваво-красным. Он был пропитан не только холодом, но и яростью сотен замученных душ.

Она развернулась и встретила удар Гекаты своим новым, кровавым клинком.

Когда сталь и лед столкнулись, произошел взрыв. Но не физический. Взрыв чистой эмоции. Геката, чья душа была связана с артефактом, получила прямой удар всей той боли, которую Лин Фэн пропустила через себя.

Воительница закричала. Ее несокрушимая воля дрогнула. Она отшатнулась, ее меч выпал из ослабевших рук.

Лин Фэн не стала ее добивать. Она развернулась и направила всю свою новую, кровавую мощь на алтарь. Гигантский шип из красного льда вырвался из пола и пронзил пульсирующее «Сердце Страдания».

Артефакт издал протяжный, скорбный вой и взорвался, осыпав пещеру дождем из кровавых искр. Красные нити, связывавшие его с пленниками, погасли. Ритуал был прерван.

В этот момент потолок пещеры содрогнулся и начал рушиться. Это Шань Синь наверху начал свою финальную атаку.

Лин Фэн, истощенная, но победившая, бросилась к пленникам, разбивая их оковы ледяными ударами.

— Бегите! — крикнула она. — Наверх! К морю!

А затем она посмотрела на сломленную Гекату, стоявшую на коленях.

— Твой порядок построен на крови, — сказала Лин Фэн. — И он в ней утонет.

С этими словами она шагнула в тень и исчезла, оставив воительницу одну в рушащейся пещере, наедине с ее поражением и сотнями освобожденных, полных ненависти глаз.

Глава 20: Гнев Океана, Покой Горы

Пока Лин Фэн вела свою битву в сердце крепости, Шань Синь на мосту был воплощением несокрушимой скалы. Он больше не атаковал. Он просто стоял, и никакая сила не могла его сдвинуть. Осадные орудия били по его защитному полю, сотни солдат «Возрожденного Клинка» бросались на него в самоубийственных атаках, но все их усилия разбивались о его спокойствие, как волны о гранитный утес.

Он не просто защищался. Он ждал. Он чувствовал через их нерушимую связь, как Лин Фэн сражается, как она впитывает в себя чужую боль, как она уничтожает темный артефакт. Он почувствовал ее победу за мгновение до того, как она произошла. И он понял, что его роль приманки окончена. Пора было завершать представление.

В тот миг, когда «Сердце Страдания» взорвалось в глубине крепости, Шань Синь опустил руку. Его защитное поле исчезло. На мгновение воцарилась тишина. Солдаты Ордена, ошеломленные, замерли.

А затем Шань Синь сделал глубокий вдох.

— Довольно, — сказал он, и его голос, усиленный Ци, был подобен гулу надвигающегося землетрясения. — Ваша война окончена.

Он поднял обе руки. И мир вокруг него откликнулся.

Мост под ногами солдат начал плавиться, превращаясь в поток раскаленной магмы, который устремился к воротам крепости, отрезая им путь к отступлению. Скалы, нависавшие над крепостью, застонали и пошли трещинами, гигантские валуны начали срываться вниз, обрушиваясь на стены и башни.

Но самый страшный удар пришел не с земли и не с неба. Он пришел с моря.

Шань Синь обратил свой взор на бушующий океан. Он не управлял водой. Он управлял тем, что было под ней. Он приказал морскому дну подняться.

Огромная, чудовищная волна, высотой с саму крепость, поднялась из глубин. Это было не просто цунами. Это была стена воды, управляемая его волей. Она на мгновение замерла над островом, закрыв собой небо и три луны, а затем с ревом обрушилась вниз.

Крики утонули в грохоте воды. Крепость, построенная, чтобы выдерживать штурмы армий, не была рассчитана на гнев океана. Вода сносила стены, затапливала залы, унося с собой и живых, и мертвых.

В центре этого апокалипсиса стоял Валерий. Он только что выбрался из рушащихся подземелий, его лицо было искажено яростью от потери артефакта и поражения от рук Лин Фэн. Он увидел гигантскую волну и рассмеялся. Безумным, отчаянным смехом.

— Так вот какова ваша сила! — взревел он в небо. — Уничтожить все! Хорошо! Я приму этот дар!

Он не пытался бежать. Он раскрыл руки, встречая свою гибель.

Вода накрыла его, и остров-крепость исчез под бушующими волнами.

Когда все стихло, на месте крепости остался лишь голый, омытый волнами скалистый остров. От армии «Возрожденного Клинка» не осталось и следа.

На берегу, на безопасном расстоянии, стояли двое. Лин Фэн, бледная, но невредимая, смотрела на дело рук Шань Синя. Рядом с ней, на мокром песке, сидели и приходили в себя сотни спасенных пленников. Они смотрели на своего спасителя со смесью благоговения и ужаса.

Шань Синь стоял на краю воды. Буря в его душе улеглась. Он не чувствовал ни триумфа, ни жестокого удовлетворения. Лишь тихую, тяжелую пустоту. Он снова применил силу, чтобы нести смерть и разрушение. И пусть его цели были праведными, методы оставались теми же. Урок, который он пытался усвоить, был еще очень далек от завершения.

Лин Фэн подошла и встала рядом с ним. Она ничего не сказала. Она просто взяла его за руку. Ее прохладное прикосновение было как бальзам на его уставшую душу.

— Ну, вы и навели шороху! — раздался в их головах голос Дафны, которая вылетела из-за плеча Лин Фэн и с интересом разглядывала затопленный остров. — Представляю, какой счет за коммунальные услуги им теперь придет! Зато теперь тут можно будет открыть отличный бассейн!

Ее неуместная шутка, как ни странно, помогла развеять мрак.

Они посмотрели друг на друга. Их вторая совместная операция была завершена. Они уничтожили самый сильный и фанатичный осколок Ордена. Они спасли сотни жизней. И они снова доказали, что вместе они — сила, способная менять мир.

Но они также знали, что это не конец. Исчезновение Валерия было подозрительным. Акари и ее Клан все еще вели свою игру. А где-то в тенях, возможно, уже зарождались новые угрозы.

— Куда теперь? — спросила Лин Фэн.

Шань Синь посмотрел на спасенных людей, которые начинали подниматься, помогая друг другу.

— Сначала мы должны убедиться, что они в безопасности, — сказал он. Его голос был спокоен. — А потом… мы продолжим нашу игру. Но теперь мы будем на шаг впереди.

Он знал, что ему нужно делать. Не просто реагировать на ходы Акари. А начать делать свои собственные. Ему нужна была информация. Полная, абсолютная. Обо всех Древних Кланах, обо всех скрытых игроках. Ему нужно было найти способ заглянуть за кулисы этого мирового театра.

И он знал, что для этого им снова придется вернуться в Город Полуночного Базара. Но не как гостям или охотникам. А как силе, с которой придется считаться.

Их война за выживание перерастала в нечто большее. В борьбу за место в новом, изменившемся мире.

Глава 21: Цена Свободы и Новая Цель

Рассвет над Приютом Контрабандистов был тихим. Шторм, бушевавший всю ночь, ушел в море, оставив после себя чистый, соленый воздух и небо цвета жемчуга. На мокром песке, huddled together for warmth, сидели сотни людей. Спасенные. Освобожденные. Но их глаза были пусты. Они смотрели на руины затопленной крепости, на море, на своих спасителей, и не понимали, что делать со своей новообретенной свободой.

Они были рабами так долго, что разучились быть свободными.

Шань Синь и Лин Фэн стояли на утесе, наблюдая за ними. Битва была выиграна, но война за этих людей только начиналась.

— Они как птенцы, выпавшие из гнезда, — тихо прошептала Дафна, ее обычное веселье сменилось сочувствием. — Они не знают, как летать.

Это было точное наблюдение. Оставить их здесь, в этом беззаконном городе, означало обречь их на новую форму рабства — от голода, пиратов или новых тиранов, которые неизбежно придут на смену Палачу.

«Это не наша война, — прозвучала в голове Шань Синя холодная мысль, эхо его старой, прагматичной логики. — Мы выполнили свою задачу. Пора уходить».

Но другая, более глубокая часть его, та, что обрела голос в монастыре и закалилась в Долине Эха, воспротивилась. Его Дао, его путь — быть Горой. Опорой. Он не мог просто уйти.

Он спустился к ним. Люди в страхе отпрянули. Они видели, как этот человек в одиночку повелевал океаном. Он был для них богом, и боги не всегда бывают добрыми.

Шань Синь не стал говорить. Он просто опустил руку на песок. И песок ответил ему. Из-под земли забил источник кристально чистой, пресной воды. Затем он собрал в ладони пучок сухого плавника, и тот вспыхнул ровным, теплым, бездымным пламенем. Он не стал создавать еду из ничего — это было за пределами его новой, более приземленной силы.

Вместо этого он обратился к своему единственному сокровищу. Он сосредоточился на маленьком черном камне, спрятанном в его одежде. Камень слегка нагрелся, и рядом с костром на песок с глухим стуком упал небольшой, но тяжелый слиток чистого золота.

Он подозвал самого старого из спасенных, седобородого мужчину, в глазах которого еще теплился огонек разума.

— Этого хватит, чтобы купить несколько кораблей и припасы, — сказал Шань Синь. — Лин Фэн укажет вам безопасный путь через рифы и пиратские засады. Плывите на восток, в Свободные Княжества. Начните новую жизнь.

Старик упал на колени, не в силах вымолвить ни слова.

Пока выжившие, обретя надежду, организовывались, Шань Синь и Лин Фэн стояли на утесе, наблюдая за суетой.

— Твоя сила все еще несет разрушение, — тихо сказала Лин Фэн, глядя на затопленный остров.

— Я знаю, — ответил Шань Синь. Его мучила эта мысль. — Я уничтожил тюрьму, но породил хаос, который мог поглотить и заключенных.

— Но ты не дал ему их поглотить, — возразила она. — Ты разрушил старое, чтобы дать им шанс построить новое. Это и есть Третий Закон. Наш закон.

Ее слова были просты, но они принесли ему покой. Она понимала его.

Они смотрели, как первые корабли, купленные на их золото, отчаливают от берега, унося спасенных к новой жизни. Их работа здесь была окончена.

— Она играла с нами, — сказал Шань Синь, когда они остались одни. — Акари. Она знала, что мы не сможем пройти мимо. Она проверяла нас.

— Она хотела увидеть, кто мы, — согласилась Лин Фэн. — Мстители или спасители.

— Возможно. Но пока мы реагируем на ее ходы, мы остаемся фигурами в ее игре. Чтобы стать игроками, нам нужна своя доска. Свои источники информации.

Их решение, принятое ранее, лишь укрепилось. Им нужно было вернуться в Город Полуночного Базара. Но не как гостям. А как силе, с которой придется считаться всем — и демонам, и личам, и даже хитрым кицунэ.

— Нам нужен способ входить и выходить из Базара по своему желанию, — сказала Лин Фэн. — А не раз в год. Должен быть ключ. Артефакт или знание.

Это стало их новой, четкой целью. Найти ключ от скрытого мира.

Перед тем как покинуть Приют Контрабандистов, Лин Фэн в последний раз послала свое теневое зрение к руинам крепости. Просто чтобы убедиться.

Она скользнула по затопленным залам, мимо тел утонувших воинов. Она спустилась в самый глубокий грот, где был разрушен алтарь. Тела Гекаты там не было. Лишь ее гигантский черный меч лежал на дне, покрытый илом. Как и Валерий, она исчезла.

Лин Фэн передала это Шань Синю. Его лицо не дрогнуло.

— Две змеи уползли в свои норы, — констатировал он. — Рано или поздно они снова приползут, чтобы укусить.

Он посмотрел на море, на уходящие корабли, затем на север, в сторону далекого, скрытого мира.

— Мы должны быть готовы.

Их победа здесь была не концом главы. Она была лишь прелюдией. Она показала им, насколько сложен и опасен мир за пределами их личной войны. И насколько длинным будет их путь.

Мы должны стать сильнее, — подумала Лин Фэн.

Мы должны стать мудрее, — подумал Шань Синь.

Они развернулись и пошли прочь от побережья, оставляя позади город, который навсегда запомнит их как бурю, принесшую и разрушение, и свободу.

Глава 22: Город Шепчущих Карт

Рассвет над южным побережьem был тихим и ясным. Шторм, который они принесли с собой, ушел, оставив после себя лишь чистое небо и запах мокрого песка. Корабли со спасенными пленниками уже давно превратились в точки на горизонте, унося сотни сломленных жизней навстречу призрачной надежде.

Шань Синь и Лин Фэн стояли на высоком утесе, глядя им вслед. Битва была окончена, но ее эхо все еще звучало в их душах.

— Твоя сила по-прежнему несет в себе разрушение колоссального масштаба, — тихо произнесла Лин Фэн. Это не было упреком, лишь констатацией факта. Она смотрела на голый скалистый остров, который еще вчера был неприступной крепостью.

— Я знаю, — голос Шань Синя был глубок и спокоен, но в нем слышалась тяжесть. Он смотрел на свои руки. Руки, которые могли повелевать горами и океанами. Руки, которые за последние сутки принесли смерть сотням воинов и стерли с лица земли цитадель. — Я думал, что обретение гармонии с Дао изменит природу моей силы. Но я лишь научился лучше контролировать молот. Он все еще остается молотом. Я уничтожил тюрьму, но породил хаос, который мог поглотить и заключенных, если бы мы не вмешались.

Он замолчал, погрузившись в свои мысли. Это был тот самый вопрос, который мучил его с момента выхода из Долины: как использовать силу, рожденную из огня и ярости, для созидания? Как быть горой, которая защищает, а не той, что обрушивается лавиной?

— Ты разрушил старое, чтобы дать им шанс построить новое, — ответила она, словно прочитав его мысли. Ее рука нашла его, прохладные пальцы мягко сжали его ладонь. — Ты дал им свободу. И золото, чтобы купить себе будущее. Это — созидание. Это наш Третий Закон в действии.

— Вот именно! — тут же встряла Дафна, которая сидела на плече Лин Фэн в виде мерцающей броши. — Вы спасли их! Они были грустными, тусклыми огоньками, а теперь они снова горят! Какая разница, что вы для этого сломали? Главное — результат! А тот большой злой дядька в железных штанах получил по заслугам! И его подружка с большим мечом тоже куда-то делась! Отличная работа, команда!

Ее простой, жизнеутверждающий взгляд на вещи был странным, но необходимым противовесом их тяжелой рефлексии.

Они знали, что работа в Приюте Контрабандистов окончена. Но вместе с этим пришло и другое, более тревожное знание. Их враги, Валерий и Геката, выжили и скрылись. А их новый, условно-нейтральный «союзник», Акари, вела свою игру, и они были в ней центральными фигурами.

— Она играет с нами, — продолжил Шань Синь. — Она дала нам наводку на Палача, чтобы посмотреть, как мы справимся. Она проверила нашу силу, нашу тактику, наши моральные принципы. Теперь она знает о нас больше. А мы о ней — почти ничего.

— Это нужно исправить, — согласилась Лин Фэн. — Пока мы лишь реагируем на ее ходы, мы остаемся ее марионетками, пусть и очень сильными. Чтобы стать игроками, нам нужна своя разведка. Свой источник информации, независимый от нее.

Их решение, принятое ранее, обрело новую, острую необходимость. Они должны были найти способ проникать в Город Полуночного Базара по своей воле. Им нужен был ключ.

Но как найти ключ от мифического, кочующего города?

Они покинули побережье, углубившись вглубь континента. Они нашли уединенную, древнюю рощу, где деревья были так стары, что помнили времена, когда здесь не было людей. Здесь, в тишине, они начали свой поиск.

Лин Фэн погрузилась в медитацию, пытаясь вспомнить каждый обрывок слухов, каждый шепот, который она слышала в тенях Базара и в логовах Ордена. Она строила в своем сознании паутину из полунамеков и легенд.

Шань Синь же избрал другой путь. Он сел под самым старым деревом, положил ладони на землю и погрузился в память мира. Он больше не имел прямого доступа к архивам Звезды, но он научился слушать. Он слушал шепот камней, песни подземных рек, эхо, которое оставили в земле древние события. Он искал не карту. Он искал имя.

Прошло три дня. Три дня абсолютной тишины и концентрации. На рассвете четвертого дня они одновременно открыли глаза.

— Есть город, — сказала Лин Фэн. — Его называют «Призрачный Архив». Там якобы хранятся копии всех текстов, когда-либо написанных. Но никто не знает, где он.

— Я знаю, — ответил Шань Синь. — Его настоящее имя — Картус. Город Шепчущих Карт. Он не скрыт. Он просто находится в месте, куда не ведут торговые пути. В самом сердце Великого Соленого Озера, на острове из чистого кристалла. Это город ученых, мистиков и библиотекарей. Они не служат никому, кроме знания.

Их пути сошлись в одной точке.

— В этом городе, — продолжил Шань Синь, поднимаясь на ноги, — живет существо. Его называют просто Картографом. Легенды гласят, что он может создать карту чего угодно. Пути к сердцу звезды. Лабиринта чужого сна. Или… дороги в кочующий город.

Их новая цель была ясна. Найти Картографа.

Путь в Картус занял еще неделю. Они двигались быстро, используя «Поступь Горы» Шань Синя. Мир проносился мимо, и они видели шрамы, оставленные падением Ордена. Видели патрули новых военачальников, видели голод и смятение.

Наконец, они увидели его. Посреди огромного, высохшего соленого озера, под лучами заходящего солнца, переливался всеми цветами радуги город из хрусталя. Башни, похожие на стопки гигантских книг. Мосты, сотканные из чистого света. Улицы, вымощенные плитками с выгравированными на них формулами и стихами. В воздухе не было шума толпы. Лишь тихий, мелодичный гул, похожий на шепот тысяч голосов, читающих одновременно.

Они подошли к единственному мосту, ведущему в город. Но путь им преграждала фигура.

Это был гигантский голем, вырезанный из цельного алмаза. Он сидел в позе мыслителя, и его глаза, два огромных сапфира, смотрели не на них, а сквозь них.

— Ух ты, какая блестящая статуя! — восхитилась Дафна. — Давайте ее потрогаем!

Когда они подошли ближе, голем поднял голову. Его рот не открылся, но в их сознании прозвучал голос, древний и бесстрастный, как сама вечность.

— В Картус можно войти. Но цена за вход — знание. Ответьте на мой вопрос, и врата откроются. Ошибитесь, и путь для вас будет закрыт навсегда.

Шань Синь и Лин Фэн переглянулись. Их сила здесь была бесполезна. Этот страж был не воином. Он был экзаменатором.

— Слушайте, — прогремел голос голема. — Я — начало вечности и конец времен. Я — то, чего у вас не было в начале вашего пути, и то, единственное, что вы обрели в его конце. Что я?

Они замерли перед вратами города знаний. Перед ними была первая загадка. И от ответа на нее зависело все.

Глава 23: Загадка Алмазного Стража

Вопрос алмазного голема повис в кристально чистом воздухе, и это была не просто загадка. Это был барьер, стена из чистой концепции, которую нельзя было пробить ни силой, ни магией. Шань Синь и Лин Фэн стояли перед ним, и впервые за долгое время они столкнулись с испытанием, где их невероятная мощь была абсолютно бесполезна.

Они молчали, погрузившись в раздумья. Но их духовные спутники, как всегда, не могли удержаться.

— О! О! Я знаю! Я точно знаю! — восторженно прозвенела Дафна в сознании Лин Фэн. — Это дружба! Или любовь! Точно, дружба! В начале вы были совсем одни, а потом нашли друг друга и стали лучшими друзьями! Я гений, правда? Скажи ему «дружба»!

Лин Фэн мысленно проанализировала ответ. Он подходил ко второй части загадки — то, что они обрели. Но как «дружба» могла быть «началом вечности и концом времен»? Это было слишком по-человечески, слишком сентиментально для такого древнего, бесстрастного существа, как этот страж.

В это же время, Шань Синь услышал в своей голове привычное ворчание, эхо Уголька, ставшее частью его собственного опыта. «Чушь собачья. Ответ — сила. В начале вы были слабыми, в конце — стали сильными. Все просто. Эти книжники и философы обожают усложнять очевидные вещи. Скажи ему "сила" и пойдем уже, у меня от этого блеска глаза болят».

Шань Синь тоже рассмотрел этот вариант. Сила. Они действительно обрели ее. Но они и потеряли ее. Его божественная мощь исчезла. Значит, это не было то единственное, что они обрели в конце. Этот ответ тоже был неполным.

Они поняли, что загадка была глубже. Это был не тест на эрудицию. Это был тест на самосознание. Чтобы дать верный ответ, они должны были проанализировать весь свой путь.

Они стояли перед сияющими вратами Картуса, но их разум был далеко. Он снова и снова прокручивал всю их жизнь.

«Что у нас было в начале?» — безмолвно спросил Шань Синь у Лин Фэн через их связь.

«Боль, — пришел ее немедленный ответ. — Ярость. Горе. Одиночество. Жажда мести».

«Да, — согласился он. — Целый океан шума. Наша жизнь была оглушительной бурей. Мы сражались, убивали, разрушали. Мы стали сильнее, получили силу звезды, снова сражались. Мы уничтожили Орден, отомстили за прошлое. И что мы почувствовали в тот момент, когда наша главная цель была достигнута?»

Лин Фэн вспомнила тот момент. Пустота. Тишина. Конец войны не принес радости. Он принес лишь опустошение.

Они шли по цепочке дальше. Монастырь. Их первый урок. Их заперли в темной, пустой келье, чтобы они научились слушать свой шум. Затем — Зеркальный Пик. Гора обрушила на них всю их боль, все их страхи, заставляя их не сражаться, а выстоять. Сохранить себя посреди ментального урагана.

Их финальная битва. Великий Смотритель, который хотел навязать миру свою версию тишины — тишину небытия. И их победа, которая принесла не триумф, а… что?

Они посмотрели друг на друга, и в этот миг их мысли сошлись в одной точке.

Что было противоположностью их изначального состояния? Что было истинной наградой за все их страдания? Что было тем единственным, что осталось у них после того, как ушла месть и исчезла божественная сила?

Это было не счастье. Не радость. Не любовь. Это было нечто более фундаментальное.

Шань Синь шагнул вперед. Он посмотрел в сапфировые глаза алмазного голема, и в его собственных глазах была лишь глубокая, несокрушимая тишина горы.

— Покой, — сказал он.

Одно-единственное слово.

Оно повисло в воздухе. Дафна и призрак Уголька замолчали. Время, казалось, остановилось.

Страж не двигался. Его сапфировые глаза, казалось, стали ярче, они сканировали не тело Шань Синя, а его душу, его ауру, его внутреннее состояние. Он проверял, было ли это слово просто угаданной буквой, или оно было истиной. Он искал в его душе бурю, но находил лишь безмятежное, глубокое озеро.

Прошла вечность.

Затем голем медленно, с достоинством, кивнул. Его движение было плавным, как движение тектонических плит.

— Ответ верен, — пророкотал его голос в их сознании. — Вы постигли, а не просто угадали. Вы достойны. Войдите.

«Покой? — недоуменно пискнула Дафна. — Какая скука! Я бы ни за что не догадалась!»

Алмазный страж, исполнив свой долг, медленно отодвинулся в сторону, сливаясь со стеной и снова принимая вид статуи. А кристальные врата перед ними, до этого казавшиеся матовыми и непроницаемыми, стали абсолютно прозрачными.

За ними открылся вид на город.

Это было зрелище, от которого захватывало дух. Гигантские башни из живого, светящегося кристалла, похожие на стопки книг. Мосты из чистого света, соединяющие парящие в воздухе шпили. Улицы, по которым неспешно прогуливались фигуры в мантиях всех цветов радуги. Воздух был наполнен не шумом, а тихим, мелодичным гулом — это была вибрация миллионов мыслей, знаний, открытий.

Шань Синь и Лин Фэн шагнули через порог.

Они вошли в Картус, Город Шепчущих Карт. Город, где знание было воздухом, которым дышали, и валютой, за которую платили.

И они были готовы заплатить любую цену за то, что искали. Их охота за Картографом началась.

Глава 24: Город, Который Помнит Все

Шаг через прозрачные врата Картуса был похож на погружение в тихую, прохладную воду. Весь шум внешнего мира, вой ветра и даже их собственные тревожные мысли, казалось, остались позади, отсеченные невидимым барьером. Они оказались в мире абсолютного порядка и покоя.

Город был еще более нереальным изнутри. Их ноги ступали по улицам, вымощенным гладкими, молочно-белыми плитами, на каждой из которых были выгравированы фрагменты древних текстов, математические формулы или астрономические карты. Они шли по самой истории. Воздух был наполнен тихим, мелодичным гулом — это была не музыка, а вибрация миллионов знаний, хранящихся в кристаллических башнях-библиотеках, которые устремлялись в искусственное, вечно сумеречное небо под куполом.

Здесь не было толпы. Редкие фигуры в длинных мантиях разных цветов — Хранители Знаний — безмолвно скользили по улицам, их лица были скрыты глубокими капюшонами. Иногда мимо них проплывали по воздуху светящиеся сферы-информаторы или проезжали механические големы-архивариусы, перевозя стопки левитирующих книг.

— Ух ты… — впервые за долгое время Дафна говорила почти шепотом. — Тихо-то как… И чисто… Никто не кричит, не дерется, даже не пахнет ничем. Скукотища! Но… красиво.

Она была права. Красота этого места была строгой, холодной и совершенной. Это был гигантский, идеально отлаженный мозг, превращенный в город.

Лин Фэн и Шань Синь шли по главной авеню, ведущей к центральной, самой высокой башне. Они не задавали вопросов. Они просто наблюдали и анализировали. Их новые, отточенные чувства здесь работали иначе. Шань Синь не ощущал «гравитации» власти или богатства. Он ощущал «вес» знаний. Каждая башня, каждая книга обладала своей собственной, уникальной массой в информационном поле. Некоторые были легкими, как популярные романы. Другие — тяжелыми, как трактаты по демонологии, и их «вес» давил на сознание.

Лин Фэн видела не ауры жизни, а потоки информации. Она видела, как светящиеся нити данных текут от башен к Хранителям, от считывающих кристаллов к центральному архиву. Она видела всю нервную систему города.

Они поняли главный закон этого места: здесь ценилось не то, кто ты или насколько ты силен. Здесь ценилось то, что ты знаешь.

Они подошли к подножию центральной башни, которая, казалось, была вырезана из цельного сапфира. Это была Великая Библиотека Картуса. У ее входа не было стражи. Лишь открытый арочный проход, ведущий в бездонный, залитый мягким светом зал.

— Нам нужен Картограф, — тихо сказала Лин Фэн, скорее себе, чем Шань Синю.

— Спрашивать дорогу здесь, скорее всего, бесполезно, — ответил он. — Информация — это валюта. А мы — нищие. Нам нужно найти способ ее «заработать».

Они вошли внутрь. Зал был колоссальных размеров. Вместо стен здесь были бесконечные стеллажи, уходящие в туманную высоту. Книги, свитки, кристаллы памяти, парящие в воздухе сферы — здесь хранилось все.

К ним подплыл один из Хранителей в белой мантии. Его лицо было скрыто, но его голос прозвучал в их головах — ровный, бесполый и спокойный.

«Приветствуем вас, Искатели. Чем Великая Библиотека может служить вашему познанию?»

— Мы ищем того, кого называют Картографом, — ответил Шань Синь.

«Имя известно, — ответил Хранитель. — Но его местонахождение — это знание высокого уровня. Чтобы получить его, вы должны внести в Архив эквивалентное по ценности знание. Таков закон обмена».

Шань Синь и Лин Фэн переглянулись. Что они могли предложить этому месту, которое, казалось, уже знало все? Информацию об Ордене? О политике Империи? Все это было для здешних обитателей лишь пылью на страницах истории.

И тут Шань Синь понял. Они обладали знанием, которого здесь точно не было. Уникальным, чужеродным, не принадлежащим этому миру.

— Мы готовы совершить обмен, — сказал он. — Мы предлагаем базовые принципы гравиметрической инженерии и пространственного сложения цивилизации Класса "G", известной как «Звездные Архитекторы».

Хранитель на мгновение замер. Тихий гул в зале, казалось, на долю секунды усилился, словно вся библиотека с интересом прислушалась.

«Это… смелое заявление, — прозвучал голос, в котором впервые появилась нотка, похожая на удивление. — Ваше знание будет проверено. Следуйте за мной».

Их провели в небольшой, абсолютно пустой зал, стены которого были сделаны из чистого кварца.

«Проецируйте концепцию на кристалл познания», — приказал Хранитель, указывая на большой кристалл в центре комнаты.

Шань Синь положил на него руку. Он не стал выгружать все, что знал. Это было бы слишком опасно. Он лишь приоткрыл крошечную часть архива Звезды — самые базовые, фундаментальные законы о том, как гравитация влияет на пространство-время. Он показал простейшую формулу «Шага в Пространстве».

Кристалл вспыхнул ослепительно-белым светом. Зал наполнился гулом. Хранитель в белой мантии отшатнулся.

«Невозможно… Это… это нарушает три фундаментальных закона метафизики! Это… прекрасно!»

Обмен был принят. Ценность их знания превзошла все ожидания.

«Картограф не имеет постоянного места, — сообщил им Хранитель, придя в себя. Его голос теперь был полон уважения. — Он — отшельник. Он обитает в секторе библиотеки, который называется "Архипелаг Невозможных Географий". Это место опасно. Там хранятся карты миров, которые свели с ума своих создателей. Пространство там нестабильно. Чтобы найти его, идите не по коридорам. Идите по шепоту. Он оставляет за собой эхо своих мыслей. Слушайте тишину, и вы его найдете».

Получив это странное указание, они направились к указанному сектору. Это был переход в совершенно другую часть библиотеки. Воздух здесь стал холоднее, а тишина — тяжелее.

Они вошли в зал, у которого не было ни пола, ни потолка. Вокруг них, в бесконечной пустоте, плавали острова-стеллажи, соединенные призрачными мостами из света. На этих стеллажах лежали карты. Карты, которые двигались и жили своей жизнью. Карта, на которой океаны состояли из чистой скорби. Карта, где городами были живые, мыслящие созвездия. Карта снов спящего бога.

Это и был Архипелаг Невозможных Географий. И где-то здесь, в этом лабиринте безумия и гениальности, их ждал тот, кто мог начертить им путь к их следующей цели. Их квест в городе знаний продолжался, и он становился все более странным и опасным.

Глава 25: Шёпот Картографа

Войти в Архипелаг Невозможных Географий было все равно что сделать шаг из реальности в сон. Привычные законы физики здесь не действовали. Пространство было текучим и непредсказуемым. Они ступили на мост из застывшего света, который, казалось, вел к ближайшему парящему острову-стеллажу, но на полпути мир вокруг них дрогнул и изменился.

Они оказались в лесу. Но это был не обычный лес. Стволы гигантских деревьев были сложены из плотно спрессованных страниц, кора была похожа на древний переплет, а вместо листьев на ветвях шелестели тысячи пергаментных свитков, на которых ветер писал и тут же стирал невидимые слова. Они попали внутрь одной из карт.

— Ого! Деревья из букв! — с восторгом прошептала Дафна. — А если съесть листик, станешь умнее? Эй, Снежная Королева, давай попробуем! Вдруг там секретный рецепт божественных пирожных?

«Не будь идиоткой, — тут же возникла в голове Шань Синя мысль, окрашенная знакомым цинизмом Уголька. — Это место — ловушка для разума. Логика здесь — чужой язык. Один неверный шаг, одна неверная мысль — и мы останемся здесь навсегда, персонажами этой безумной книги».

Они поняли, что единственный способ выбраться — это найти «выход», описанный в тексте на коре одного из деревьев. Это была первая проверка: тест на внимательность и способность адаптироваться к новым правилам.

Они двинулись дальше, ступая с острова на остров, из одной невозможной реальности в другую. Они пересекали море, где волны были из чистой, жидкой скорби, и им приходилось использовать всю свою ментальную стойкость, чтобы не утонуть в этом океане отчаяния. Они прошли через город, чьи улицы и здания менялись местами каждую секунду, подчиняясь мыслям его невидимых обитателей; чтобы пройти его, им пришлось войти в состояние полного внутреннего безмолвия, не думая ни о чем, кроме цели.

Но как найти эту цель? Как следовать за «шепотом мысли»?

Они остановились на острове, который, казалось, был вырезан из цельного кристалла времени — они видели в его гранях застывшие моменты прошлого и возможного будущего. Здесь, в центре относительного порядка, они сели в медитацию.

— Мы ищем не звук, — тихо сказал Шань Синь. — Мы ищем его отсутствие. Как в монастыре. Чтобы услышать тишину, нужно самому стать тишиной.

Они погрузились в себя, активировав «Печать Безмолвия». Их собственные могущественные ауры свернулись в точки, и они перестали быть «шумом» в этом измерении. И тогда, в оглушительной какофонии безумных миров, они услышали его.

Это был не звук. Это была… гармония. Тонкая, едва заметная нить порядка, протянутая через весь этот хаос. След разума, настолько могущественного и упорядоченного, что он оставлял за собой эхо, как корабль оставляет кильватерный след на воде. Это и был шепот Картографа.

Лин Фэн, чья природа была ближе к тишине и порядку, оказалась лучшим проводником. Она вела их, следуя за этой невидимой нитью. Их путь становился все более странным, заводя их в самые дальние и опасные уголки Архипелага.

Наконец, они вышли к последнему острову. Он был отделен от остальных бездонной пропастью чистой пустоты. Моста к нему не было. А на самом острове, в его центре, виднелся простой, изящный павильон, окруженный садом камней. Их цель была близка.

Когда они подошли к краю, из пустоты перед ними соткалась фигура. Она не была ни демоном, ни големом. Это был высокий, полупрозрачный старец, сотканный из света и математических формул. Он был похож на проекцию.

«Я — Хранитель. Эхо сомнений моего Создателя, — прозвучал его голос в их головах. — Он не принимает посетителей. Его работа слишком важна. Знание, которое он создает, может менять миры».

— Нам не нужно его оружие, — ответил Шань Синь. — Нам нужно лишь понимание.

«Зачем? — спросил Хранитель. — Чтобы продолжить ваш путь разрушения? Вы несете в себе бурю, которая уже сокрушила могущественный Орден. Знание в неверных руках — это яд, который отравит всю вселенную. Докажите, что вы достойны».

Это был не вопрос. Это был вызов. Интеллектуальная дуэль.

Шань Синь посмотрел на призрачного старца. Он не стал оправдываться или спорить. Он применил мудрость, обретенную в горах.

— Ты прав. Знание — это сила. И любая сила может быть ядом. Но оно также может быть и зеркалом. Мы ищем карту не для того, чтобы нарушать границы или вторгаться в чужие земли. Мы ищем ее, чтобы понять, где находятся наши собственные границы. Мы не боимся посмотреть в зеркало. А те, кто боится, — те и превращают знание в яд. Мы пришли не просить, а учиться.

Хранитель долго молчал, его призрачная форма мерцала. Он анализировал не слова, а ту истину, что стояла за ними. Он почувствовал их покой, их новую, сбалансированную природу. Он не нашел в них жажды власти. Лишь жажду ясности.

«Ваш ответ… гармоничен, — наконец произнес он. — Пожалуй, он не сочтет ваше присутствие слишком… раздражающим. Проходите».

С этими словами Хранитель растворился, а через пропасть, к острову, протянулся мост из чистого лунного света.

Они вошли в сад. Здесь царил идеальный порядок. Каждый камень лежал на своем месте, каждая травинка была воплощением совершенства. В центре сада, в открытом павильоне, спиной к ним, сидел за столом из цельного куска нефрита маленький, сгорбленный старик. Он был одет в простую, черную мантию, и его длинные седые волосы были собраны в небрежный пучок. Он был полностью поглощен своей работой — он рисовал. Его кисть, казалось, была сделана из застывшего звездного света, а на свитке перед ним рождались и умирали галактики.

Он не обернулся, когда они подошли. Он просто продолжал свою работу.

— Я слышал ваш приход, — произнес он. Его голос был сухим и скрипучим, как древний пергамент, но в нем чувствовалась безграничная усталость. — Ваш… покой… создает очень громкое эхо в этом месте, полном шума. Вы нарушили мою концентрацию.

Он медленно повернул голову, и они увидели его глаза. Его глаза были двумя маленькими, абсолютно черными дырами, в которых не было звезд. Была лишь бесконечная, манящая пустота.

— Чего вы хотите от старика, который просто пытается нарисовать край вселенной?

Глава 26: Цена Карты

Они стояли перед существом, которое было, возможно, одним из самых древних в этом мире. Его аура была не мощной, а… безграничной. Как само пространство. Шань Синь и Лин Фэн чувствовали, что находятся в присутствии фундаментальной силы, такой же, как гравитация или время.

— Мы пришли с уважением, Великий Картограф, — начал Шань Синь, слегка склоняя голову. — Мы ищем путь в место, которого нет на картах. Город Полуночного Базара.

Старик, казалось, не слушал. Он снова повернулся к своему свитку и сделал еще один, едва заметный штрих своей звездной кистью. На свитке родилась и тут же погасла новая туманность.

— Базар… — проскрипел он. — Шумное, суетливое, вульгарное место. Полное мелких страстей и еще более мелких секретов. Зачем двум сущностям, которые достигли такого уровня покоя, понадобилось это скопище хаоса?

— В этом хаосе есть нити, которые ведут к нашему будущему, — ответила Лин Фэн, ее голос был спокоен и чист. — Чтобы понять игру, нужно знать всех ее игроков.

Картограф хмыкнул.

— Игру… Вы думаете, это игра. Наивно. Это просто танец. Танец созидания и разрушения. Без начала и конца. А вы двое… вы танцуете слишком быстро. Вы сбиваете ритм.

Он наконец отложил кисть и медленно, с усилием, повернулся к ним. Его черные, пустые глаза, казалось, вглядывались не в них, а в саму их судьбу.

— Я могу начертить вам карту. Карту не места, а пути. Она покажет вам, как найти Базар, где бы он ни появился. Она покажет вам его скрытые тропы и тайные закоулки. Она станет вашим ключом. Но знание, как вы уже знаете, имеет цену.

— Назови ее, — сказал Шань Синь.

Картограф долго молчал, словно взвешивая что-то на невидимых весах.

— Я стар. Я видел, как рождаются и умирают звезды. Я начертил карты всего сущего. Но есть одно место, одна концепция, которую я не могу ни увидеть, ни понять. Ибо я был создан вместе с этим миром, и у меня никогда не было того, что есть у вас.

Он протянул к ним свою морщинистую, почти прозрачную руку.

— Я хочу увидеть ваше начало. Не рождение. А перерождение. Я хочу увидеть тот миг, когда вы перестали быть людьми и стали… этим. Я хочу на мгновение заглянуть в сердце Падающей Звезды вашими глазами. Дайте мне это воспоминание. Не копию. А оригинал. Позвольте мне пережить его вместе с вами. Это и будет моя плата.

Шань Синь и Лин Фэн замерли. Это была немыслимая цена.

Их трансформация была самым сокровенным, самым болезненным и самым важным моментом их новой жизни. Это было ядро их существа. Отдать это воспоминание — означало обнажить свою душу перед этим древним, непостижимым существом. Позволить ему прикоснуться к самой их сути.

— Не делайте этого! — панически прозвенела Дафна. — Это как отдать незнакомцу ключ от своего сердца! Он может его просто… сломать!

— Она права, мальчишка, — эхо Уголька в сознании Шань Синя было полно тревоги. — Это слишком опасно. Это знание — ваше главное оружие и ваша главная тайна. Отдать его — значит разоружиться.

Они знали, что их спутники правы. Риск был огромен. Но они также знали, что другого пути нет. Они посмотрели друг на друга, и в их взглядах был не страх, а полное, абсолютное доверие. Они прошли через это вместе. И они встретят это эхо тоже вместе.

— Мы согласны, — сказал Шань Синь.

Они подошли к Картографу и, как когда-то в зале Настоятеля, взялись за руки. Затем они одновременно прикоснулись к его протянутой ладони.

Мир исчез.

Они снова были там. В гигантском, пульсирующем фиолетовым светом зале. Они снова видели парящую черную сферу. Они снова чувствовали, как к ним тянутся энергетические нити, обещая и силу, и забвение. Они снова переживали тот ужас, ту боль и ту решимость, когда их старые личности начали растворяться в океане космических знаний.

Но на этот раз они были не одни. Вместе с ними, между ними, было третье сознание. Сознание Картографа. Он не просто смотрел. Он чувствовал. Он ощутил их страх, их отчаяние. Он ощутил, как их души ухватились за якоря мести и скорби. Он ощутил, как их сознания на мгновение слились, создав нерушимую связь. И он ощутил тот холодный, безжалостный, инопланетный разум Звезды, который перестраивал их, превращая в своих Наследников.

Для них это длилось мгновение. Для Картографа — вечность.

Когда они снова пришли в себя, они стояли в том же павильоне. Но старик изменился. Он сидел, откинувшись на спинку своего кресла, его черные, пустые глаза, казалось, стали еще глубже, еще темнее. Он тяжело дышал.

— Так вот каково это… — прошептал он. — Иметь начало. И иметь… друг друга. Удивительно. И… ужасно.

Он выглядел потрясенным до глубины своей древней души. Он увидел не просто технологию. Он увидел рождение мифа.

Он медленно поднялся и подошел к своему столу. Он взял чистый свиток, который, казалось, был сделан из застывшего лунного света. Он взял свою звездную кисть.

— Долг должен быть оплачен, — сказал он.

Его рука начала двигаться. Но он не рисовал линии или символы. Куда бы ни прикасалась его кисть, на свитке не оставалось чернил. Вместо этого сама ткань свитка менялась. Она изгибалась, темнела, светлела. Он не рисовал карту. Он создавал ее. Он вплетал в свиток саму суть пути, само знание о том, как найти Базар.

Через минуту он закончил. Он свернул свиток и протянул его Лин Фэн.

— Это ваш ключ, — сказал он. — Он не покажет вам дорогу. Он станет дорогой, когда вы этого пожелаете. Используйте его мудро.

Они взяли свиток. Он был теплым и, казалось, тихо гудел, как живое существо.

— А теперь, — Картограф устало опустился в свое кресло, — оставьте меня. Мне нужно… подумать. И, возможно, впервые за миллион лет, попробовать нарисовать что-то, кроме звезд. Например, двух заблудших детей, которые нашли друг друга в темноте.

Они молча поклонились и покинули павильон. Их миссия в Картусе была завершена. Они получили то, за чем пришли. Но они заплатили за это частью своей души.

Когда они вышли за врата города, алмазный страж снова отдал им молчаливый поклон.

Они стояли на краю Великого Соленого Озера. В их руках был ключ от скрытого мира.

Теперь они могли войти в игру не как гости, а как полноправные игроки. И они были готовы сделать свой следующий ход.

Глава 27: Ключ, Дверь и Первая Ставка

Они покинули кристальный город Картус, и мир вокруг них снова обрел свои привычные, хаотичные черты. Но теперь у них был инструмент, способный прорезать этот хаос и находить в нем скрытые двери. В уединенной долине, под покровом ночи, они впервые развернули свиток, полученный от Картографа.

Это была не карта. Поверхность, похожая на застывший лунный свет, была пуста. Но как только они сосредоточили на ней свою волю, в ее глубине начали зарождаться и двигаться туманные, светящиеся галактики. Это была карта не мест, а возможностей. Карта вероятностей, показывающая, где ткань реальности была наиболее тонкой, где можно было открыть проход в скрытые миры.

— Мы хотим в Город Полуночного Базара, — их общая мысль была ясной и сфокусированной.

Туманности на свитке пришли в движение, сливаясь в одну яркую, пульсирующую точку. Карта показывала им не город, а объект. Ближайший к ним «ключ». Изображение в их сознании было четким: «Осколок разбитого зеркала в заброшенной башне на перекрестке трех дорог, отражающий свет последней убывающей луны».

Это был не просто вход. Это был ритуал. Поэзия. Язык, на котором говорил скрытый мир.

Их путешествие заняло два дня. Они нашли заброшенную башню, полуразрушенную и поросшую плющом. Внутри, среди мусора и пыли, они нашли осколок старого зеркала. Они дождались ночи. И когда последняя, тонкая, как ноготь, луна поднялась над горизонтом и ее тусклый свет коснулся осколка, произошло чудо.

Отражение в зеркале перестало быть отражением. Оно стало дверью. Глубоким, темным, манящим проходом, из которого пахло ночными специями и магией.

Они шагнули внутрь.

В прошлый раз они вошли в Базар как воры, через заднюю дверь в грязной таверне. Но ключ Картографа давал им иной доступ. Они вышли не в темный переулок. Они материализовались в самом сердце города — на Центральной Площади, вымощенной плитами из звездного металла, где заключались самые крупные сделки и встречались самые могущественные сущности.

Их появление не осталось незамеченным. Вокруг них на мгновение воцарилась тишина. Десятки древних, нечеловеческих глаз обратились к ним. Они не скрывали свою силу, но и не выставляли ее напоказ. Их «Печать Безмолвия» работала идеально, но для существ, которые видели не ауры, а саму суть вещей, их спокойствие и уверенность были громче любого крика. Они чувствовали, что на площадь ступили не просители. А новые игроки.

Лин Фэн и Шань Синь проигнорировали любопытные взгляды. Их цель была ясна. Им нужна была база. Место, которое станет их якорем в этом хаотичном мире. И они заранее выбрали его, изучив данные, полученные от Акари и Сайласа.

«Дом Угасших Фонарей». Когда-то это была одна из самых влиятельных информационных контор в Базаре, но ее хозяин, древний дух, «угас» несколько десятилетий назад во время неудачного ритуала. С тех пор здание пустовало. Никто не осмеливался его занять, потому что оно все еще хранило эхо силы своего прежнего владельца, и потому что все ждали, кто из великих кланов решится заявить на него права.

Шань Синь и Лин Фэн направились прямо к нему.

Это было элегантное, многоярусное здание из темного дерева, чьи окна были затянуты паутиной, а знаменитые фонари у входа давно не горели. Двери были заколочены. Внутри укрывались мелкие демоны и отбросы Базара, которые использовали его как временное логово.

Когда герои подошли, изнутри раздались угрожающие крики и шипение.

— Проваливайте! Это наше место!

Шань Синь не ответил. Он просто подошел к центральной двери. Он не стал ее выламывать. Он просто положил на нее ладонь.

И в этот миг он выпустил одну, крошечную, микроскопическую каплю своей истинной ауры.

Давление, которое обрушилось на здание и его обитателей, было абсолютным. Это не был всплеск энергии. Это было внезапное, тотальное изменение самой реальности. Воздух стал тяжелым, как ртуть. Каменные ступени под его ногой застонали, покрывшись трещинами. Пыль в воздухе застыла. Для тех, кто был внутри, это было похоже на то, как если бы на их дом внезапно опустилась гора.

Крики и шипение сменились испуганным визгом. Двери распахнулись, и из них, толкая друг друга, высыпала дюжина мелких, уродливых демонов и духов, которые, не оглядываясь, бросились врассыпную по улицам, спасаясь от невидимого, но всепоглощающего ужаса.

Шань Синь убрал руку. Давление исчезло.

Лин Фэн шагнула вперед. Она провела рукой по старым, потухшим фонарям у входа. Внутри них загорелся не теплый огонь, а холодный, ровный, серебристый свет, который разогнал вековые тени.

Они вошли внутрь. Их дом. Их посольство в этом скрытом мире.

Новость об этом разлетелась по Базару быстрее лесного пожара. Две таинственные, могущественные фигуры, те самые, что устроили переполох в Черной Шпиле, вернулись. И они не просто пришли в гости. Они заявили свои права на территорию.

Они не успели даже осмотреть свое новое владение, когда почувствовали, что к их дому приближается новая, могущественная аура. Она не была враждебной. Она была древней, спокойной и тяжелой, как золото.

Дверь открылась, и в зал вошел посетитель. Это был не демон и не дух. Это был высокий, статный гуманоид, покрытый тонкой золотой чешуей, которая мерцала, как монеты. Его глаза были расплавленным золотом, а за спиной виднелись два небольших, сложенных рога. Это был представитель Драконьего Рода, одной из самых древних и влиятельных фракций.

Он остановился и смерил их долгим, оценивающим взглядом.

— Приветствую вас, Архитекторы, — его голос был глубок и ровен, в нем слышался рокот камней. — Мой Повелитель, Великий Дракон Запада, наслышан о ваших… деяниях. Ваше появление нарушило хрупкое равновесие сил в этом месте.

Шань Синь и Лин Фэн молчали, ожидая.

— Клан Лис играет в игры теней и иллюзий. Мой Повелитель предпочитает измерять истинную силу и намерения. Он хочет знать, несете ли вы в этот мир порядок или лишь новый, еще более разрушительный вид хаоса.

Драконид сделал шаг вперед.

— И он предлагает вам это доказать. Он предлагает вам первую ставку в этой новой игре.

Глава 28: Ставка Дракона

Золотокожий посланник не выказывал ни враждебности, ни подобострастия. Он стоял в центре их нового дома с несокрушимым спокойствием существа, знающего свою силу и силу своего повелителя. Шань Синь, следуя неписаному этикету, которого требовал момент, жестом указал на простые циновки для сидения.

— Говори, посланник. Мы слушаем.

Драконид принял приглашение и плавно опустился, его движения были полны сдержанной, древней грации.

— Мое имя Лун Цзинь, — его голос был глубок, с едва уловимым металлическим рокотом. — Я говорю от имени моего Повелителя, Великого Дракона Запада. Он, как и другие Древние, наблюдал за вашим... впечатляющим появлением на мировой арене.

«Какой блестящий! И какой серьезный! — тут же прокомментировала Дафна в сознании Лин Фэн. — Похож на гигантскую золотую статую, которая научилась говорить. Спорим, он ужасно скучный на вечеринках и рассказывает анекдоты про курсы драгоценных металлов?»

«Драконы… — эхо Уголька прозвучало в разуме Шань Синя с ноткой серьезного предупреждения. — Мальчишка, будь предельно осторожен. Они не лгут, как лисы. Они говорят чистую правду, но всегда лишь ту ее часть, которая служит их целям. Каждое их слово весит тонну. Не дай себя обмануть их честностью».

— Клан Лис видит в мире игру, — продолжил Лун Цзинь, — а в вас — новые, интересные фигуры. Мой Повелитель видит мир как систему, стремящуюся к равновесию. Орден Безмолвного Ока был раковой опухолью, нарушавшей этот баланс. Вы выступили в роли хирурга и удалили ее. За это Род Драконов вам признателен.

Он сделал паузу, его золотые глаза, казалось, взвешивали их.

— Но методы хирурга были… радикальны. Вы уничтожили опухоль, но оставили после себя открытую рану, в которую теперь устремились падальщики и паразиты. Хаос. Мой Повелитель желает знать: вы — новые лекари, способные восстановить равновесие? Или лишь новая, еще более непредсказуемая болезнь?

— Мы несем свой собственный закон, — спокойно ответил Шань Синь. — Закон выбора и ответственности.

— Красивые слова, — кивнул Лун Цзинь. — Но Драконы верят не словам, а делам. И мой Повелитель предлагает вам возможность доказать истинность ваших намерений. Он предлагает вам сделать ставку.

Он поднял руку, и из воздуха соткалась трехмерная, светящаяся карта Полуночного Базара. Одна из его областей, расположенная глубоко под землей, была окрашена в больной, грязно-фиолетовый цвет.

— Это место известно как Тлеющий Лабиринт. Когда-то это был процветающий подземный район города, полный мастерских и алхимических лабораторий. Но несколько десятилетий назад там поселилось нечто. Сущность, которую мы называем «Гнилью». Она распространяется, как духовная чума, искажая реальность, сводя с ума духов и медленно отравляя сами основы Базара.

— Почему вы сами не разберетесь с этим? — спросила Лин Фэн, ее голос был холоден и практичен.

— Потому что прямое вмешательство Рода Драконов будет воспринято другими Кланами как акт агрессии. Это нарушит нейтралитет Базара и может спровоцировать войну, которая принесет еще больше хаоса. Но вы… вы — новая, независимая сила. Вы не связаны старыми договорами.

Он посмотрел им прямо в глаза.

— Мой Повелитель предлагает вам сделку. Очистите Тлеющий Лабиринт. Уничтожьте или изгоните источник Гнили. Сделайте это тихо, без лишних разрушений, не втягивая в конфликт весь город. Покажите нам, что вы можете не только сокрушать, как буря, но и исцелять, как горный источник. Это будет ваша ставка в нашей игре.

— А каков выигрыш? — спросил Шань Синь.

— Если вы преуспеете, Род Драконов признает ваш суверенитет над этим домом и кварталом. Мы станем вашими соседями, а не врагами. И мой Повелитель поделится с вами знанием, которое, как мы знаем, вы ищете — истинной картой сил, играющих в Великую Игру. Он покажет вам всех игроков, их интересы и их тайные союзы.

Предложение было невероятно щедрым. И невероятно опасным. Они обменялись мысленной вспышкой. Ловушка? Возможно. Но также и уникальная возможность. Возможность доказать свою силу, обрести могущественного нейтрального союзника и получить то, за чем они пришли. Это полностью соответствовало их «Третьему Закону».

— Мы принимаем вашу ставку, посланник, — сказал Шань Синь. — Передай своему Повелителю, что мы несем не хаос, а равновесие. Лабиринт будет очищен.

Лун Цзинь медленно кивнул, его лицо не выражало никаких эмоций.

— Я передам.

Он поднялся, чтобы уйти, но на пороге остановился.

— Один совет, в знак доброй воли. Источник Гнили — не простое чудовище. Это нечто, что не принадлежит этому миру. Оно не питается плотью или энергией. Оно питается отчаянием. Будьте осторожны.

С этими словами драконид вышел, и его золотая фигура растворилась в сумерках Базара.

Шань Синь и Лин Фэн остались одни в тишине своего нового дома. У них была миссия. Первая официальная миссия в качестве новых игроков.

Но не успели они начать обсуждение плана, как в комнату, кувыркаясь в воздухе, влетела маленькая бумажная лисичка и плавно опустилась на стол. Оригами развернулось в их сознании, и они услышали насмешливый голос Акари.

— Слышала, вы подружились с нашими соседями, золотыми ящерицами. Какая прелесть. Удачи вам в их грязной работе. Только будьте осторожны в Лабиринте. Там, внизу, очень темно. И некоторые тени, что там бродят, когда-то были героями, которые тоже думали, что смогут всех спасти.

Сообщение оборвалось.

Они посмотрели друг на друга. Их первая миссия была не просто охотой на монстра. Это была проверка. Испытание, устроенное Драконами. И за этим испытанием с огромным интересом наблюдала хитрая, коварная Лиса.

Игра действительно началась. И они были в самом ее центре.

Глава 29: Тлеющий Лабиринт

Подготовка к спуску в Тлеющий Лабиринт была недолгой, но тщательной. Это была не та угроза, которую можно было встретить грубой силой. Это была болезнь, и им предстояло стать хирургами.

Лин Фэн провела ночь, погрузив свое сознание в невидимую паутину слухов и шепотов Полуночного Базара. Она собирала информацию. Легенды о Лабиринте были темными и противоречивыми. Одни говорили, что это заброшенные нижние уровни города, где сошла с ума сама реальность. Другие шептали, что это тюрьма, построенная основателями Базара для неведомого, древнего зла. Но все истории сходились в одном: те, кто входил в Лабиринт с сердцем, полным надежды и героизма, никогда не возвращались. Оттуда приходили лишь безумие и тихий, разъедающий душу шепот.

Шань Синь, в свою очередь, изучал карту Картографа. Она не показывала ему схемы туннелей. Она показывала ему суть этого места. На живой карте мира Тлеющий Лабиринт был отмечен как черная, гниющая язва, которая медленно, но верно высасывала жизненную и магическую энергию из всего Базара. Это был рак в сердце скрытого мира.

Их план был прост. Не сражаться с симптомами — тенями и иллюзиями. Найти источник болезни и вырезать его.

Вход в Лабиринт они нашли в самом заброшенном и забытом секторе нижнего города. Это был не портал и не ворота. Это был массивный, запечатанный рунами люк из ржавого металла, от которого разило холодом и безнадежностью. Вокруг на стенах были нацарапаны отчаянные предупреждения на десятках языков: «НЕ ВХОДИТЬ», «ЗДЕСЬ УМИРАЕТ НАДЕЖДА», «ОНА СЛЫШИТ ТВОИ МЫСЛИ».

Шань Синь положил руку на древние, потрескавшиеся руны. Они были созданы, чтобы сдерживать то, что было внутри, отталкивая любую живую энергию. Он не стал их ломать. Он сделал то, чему научился в Долине Эха. Он гармонизировал свою ауру с ними. Он не пытался их обмануть или сломать. Он просто прошептал им на языке чистой энергии: «Мы — покой. Мы — порядок. Мы пришли не разрушать, а исцелять».

Древние печати, почувствовав его спокойную, несокрушимую волю, которая не содержала в себе ни страха, ни жадности, медленно погасли. С оглушительным скрежетом, от которого, казалось, задрожали камни, тяжелый люк медленно отъехал в сторону, открывая черную, зловонную пасть, ведущую вниз.

Они начали спуск.

Атмосфера внутри была удушающей. Воздух был холодным, влажным и пах гнилью, озоном и чем-то сладковатым, как увядающие цветы. Стены туннеля, когда-то бывшие гладким камнем, теперь были покрыты пульсирующей, черной, похожей на грибок слизью. Это и была «Гниль». Она была живой. Они чувствовали, как она наблюдает за ними, ощупывает их ауры своими невидимыми щупальцами.

Внизу их встретил мертвый город. Улицы, залы, мастерские — все было здесь, но искаженное, извращенное болезнью. Кристаллы, что когда-то давали свет, теперь были черными и тусклыми. Из стен, как вены, сочилась черная слизь. И здесь царила абсолютная, давящая тишина, которую нарушал лишь тихий, едва уловимый гул, вибрирующий в костях.

— Фу, какая гадость! — пропищала Дафна, которая спряталась в волосах Лин Фэн. — Здесь пахнет, как в носке у тролля после столетней пробежки! Мне тут не нравится!

Именно тогда началось психологическое наступление. Лабиринт, почувствовав их присутствие, начал защищаться. Он атаковал не их тела. Он атаковал их цель.

Перед Шань Синем возникло видение. Он снова был в своей тихой долине, у своего маленького домика. Воздух был теплым, пели птицы. Голос, полный логики и покоя, прошептал ему в разум: «Зачем ты здесь? Твоя война окончена. Ты заслужил покой. Это не твоя битва. Уходи. Вернись домой. Забудь об этом проклятом месте».

Иллюзия была сильной. Она взывала к его самой большой усталости. К его желанию просто остановиться. Но он посмотрел на этот фальшивый покой и увидел изъян. В этом видении не было Лин Фэн. А без нее никакой покой не был для него настоящим.

— Мой дом там, где она, — сказал он, и видение распалось.

Лин Фэн же увидела другое. Она увидела Шань Синя, лежащего на земле, пронзенного сотней черных шипов. Он смотрел на нее с болью и упреком. «Ты оставила меня, — шептал он. — Ты гоняешься за тенями в этом проклятом городе, пока я умирал. Твоя игра стоила мне жизни. Вернись ко мне».

Ее сердце на мгновение сжалось от ледяного ужаса. Это был ее самый большой страх. Но она посмотрела в глаза иллюзии и увидела ложь. Шань Синь, которого она знала, никогда бы не упрекнул ее. Он бы понял. Он бы доверился.

— Ты — не он, — холодно бросила она, и призрак исчез.

Они прошли первую проверку. Они доказали, что их воля и их связь сильнее простого обмана.

Они пошли дальше, вглубь мертвого города. И здесь они встретили его обитателей.

Из темных переулков, из разрушенных домов к ним начали стягиваться фигуры. Это были те самые «тени», о которых говорила Акари. Когда-то они были исследователями, воинами, героями. Теперь от них остались лишь пустые оболочки. Они медленно, шатаясь, шли к ним, их глаза были черными провалами, из которых текла та же слизь, что и по стенам. Они не нападали. Они протягивали к ним свои дрожащие руки, и в их разумах звучал многоголосый, полный страдания шепот:

«Спаси…»

«Конец… дай нам конец…»

«Слишком… больно…»

Это было не сражение. Это был хоспис для проклятых душ.

— Мы должны им помочь! — прошептала Дафна.

— Мы поможем, — ответил Шань Синь. — Уничтожив источник их страданий.

Они прошли сквозь толпу пустых оболочек, которые расступались перед их спокойной, гармоничной аурой, как тьма перед светом.

Они вышли в центральный грот, самое сердце Лабиринта. И здесь они увидели его. Источник.

Это не был монстр.

На гигантском троне из почерневшего, больного кристалла сидела одинокая, иссохшая фигура. Когда-то это был человек. Или эльф. Или бог. Он был одет в остатки сияющих, героических доспехов, а у его ног лежал расколотый пополам легендарный клинок. Его тело было пронзено сотнями черных, пульсирующих нитей Гнили, которые соединяли его со всем Лабиринтом. Он и был Лабиринтом.

Он медленно, с неимоверным усилием, поднял голову. Его глаза были двумя бездонными колодцами, полными такого древнего, вселенского отчаяния, что один взгляд в них мог бы свести с ума любого смертного.

Его шепот прозвучал в их душах, холодный и мертвый, как вакуум космоса.

«Еще одни… пришли умереть в моей… вечной… ночи».

Глава 30: Сердце Отчаяния

Они стояли в сердце гниющего мира, перед существом, которое было одновременно и его создателем, и его первой жертвой. Это был не бой, на который они настраивались. Это была трагедия, застывшая во времени.

Шань Синь и Лин Фэн смотрели на иссохшую фигуру на троне, и их усовершенствованное восприятие видело не монстра, а сложную, умирающую систему. Черные нити, пронзавшие его тело, были не просто щупальцами. Это были каналы, по которым его собственное, безграничное отчаяние вытекало наружу, отравляя и искажая реальность, превращая ее в отражение его внутренней пустоты.

— Кто ты? — спросил Шань Синь. Его голос был спокоен, в нем не было ни угрозы, ни враждебности. Это был голос лекаря, обращающегося к пациенту.

Фигура на троне, казалось, была удивлена. Она ожидала атаки, вызова, чего угодно, но не вопроса. Она медленно, с усилием, сфокусировала свой взгляд на них.

«Имя… у меня было имя… — прошелестел ее мысленный голос, слабый и далекий, как эхо в пустой гробнице. — Зов… Звездный Странник… Я пришел… из-за Грани… чтобы исцелить… этот умирающий мир…»

Перед их мысленным взором пронеслись образы, вырванные из умирающего сознания существа. Они увидели его — сияющего, полного силы и надежды героя, прибывшего в этот мир из другой, более яркой вселенной. Он сражался с демонами, исцелял земли, нес свет. Но этот мир, с его бесконечной жестокостью, жадностью и предательством, оказался сильнее. Он видел, как спасенные им народы снова начинают войны. Как построенные им города утопают в коррупции. Как его учение извращают ради власти.

Его надежда, его свет, его вера в добро — все это было поглощено, переработано и выплюнуто обратно в виде цинизма, усталости и, наконец, — абсолютного, всепоглощающего отчаяния. Он сломался. И когда его душа, полная света, рухнула, она превратилась в черную дыру, которая начала засасывать и искажать все вокруг. Он стал Гнилью.

— Я хотел спасти их… — шептал он. — Но они не хотели… спасения… Этот мир… безнадежен… Все должно… умереть… Уснуть… в тишине…

Лин Фэн и Шань Синь переглянулись. Они поняли. Это существо было тем, кем они сами могли бы стать. Если бы их месть не нашла своей цели. Если бы они не нашли друг друга. Если бы они не прошли уроки монастыря. Он был их отражением в кривом, темном зеркале.

— Ты ошибаешься, — тихо сказала Лин Фэн. — Надежда не умерла. Она просто… устала.

Она сделала шаг вперед.

«Снежная Королева, нет! — испуганно пискнула Дафна. — Он заразный! Его грусть может тебя съесть!»

Но Лин Фэн не слушала. Она подошла к трону. Она видела, что физическое тело существа было уже мертво, лишь оболочка. Но его дух, его сознание, было заперто в этом цикле отчаяния, как в ловушке.

Она протянула руку и коснулась его иссохшего, покрытого черными венами лба.

Она не стала атаковать. Она не стала исцелять. Она сделала то, что когда-то сделал для нее Лу Ди. Она поделилась.

Она впустила его в свое собственное сознание. Она показала ему свою боль. Свою ледяную, безграничную вселенную одиночества, рожденную из пепла ее уничтоженной школы. Она показала ему свой путь — как она превратила эту боль не в яд, а в щит. Как она нашла в этой пустоте не отчаяние, а покой.

Затем она показала ему Шань Синя. Она показала ему его ярость, его потерю, его трансформацию. Она показала ему их связь. Их безмолвное обещание быть опорой друг для друга.

Она показала ему, что даже в самой глубокой тьме можно найти другую душу, которая будет гореть рядом с тобой, не давая окончательно погаснуть.

Впервые за тысячи лет в ментальном голосе Звездного Странника прозвучало нечто, похожее на удивление.

«Вы… нашли… друг друга…»

— Да, — ответил Шань Синь, подходя и вставая рядом с Лин Фэн. Он тоже положил свою руку на лоб существа. Но он поделился не болью. Он поделился своим Дао. Он показал ему спокойствие и несокрушимость горы. Он показал ему, что даже после самого яростного извержения вулкан затихает, а на его склонах со временем снова вырастают цветы. Он показал ему, что конец — это не всегда забвение. Иногда это — начало покоя.

Они не сражались с его отчаянием. Они предложили ему альтернативу.

Умирающее сознание Звездного Странника, которое веками было заперто в своей собственной боли, впервые увидело другой путь.

«Покой… — прошептал он. — Я… так устал…»

Он сделал свой выбор. Он перестал цепляться за свою боль. Он отпустил ее.

В тот же миг черные нити, пронзавшие его тело, вспыхнули и рассыпались в пыль. Трон из больного кристалла пошел трещинами. Весь Тлеющий Лабиринт содрогнулся. Гниль, лишившись своего источника, своего сердца, начала умирать. Черная слизь на стенах стала серой и безжизненной. Тени, бывшие когда-то героями, перестали стонать. Они просто растворились в воздухе, их души наконец-то обрели свободу.

Иссохшая фигура на троне начала светиться изнутри мягким, теплым, золотым светом.

«Спасибо… — прозвучал его последний, уже ясный и спокойный шепот. — Вы… вернули мне… звезды…»

С этими словами его тело рассыпалось в миллиарды золотых искорок, которые взметнулись вверх, пробивая потолок грота, и устремились к поверхности, чтобы раствориться в небесах Базара.

Лабиринт был очищен.

Шань Синь и Лин Фэн стояли в тишине, в центре теперь уже простого, темного, пустого грота. Они не просто убили монстра. Они освободили душу. Это было нечто новое. Нечто, что ощущалось… правильным.

Глава 31: Дар

Грот молчал. Трон из больного кристалла рассыпался в пыль, а тьма, которая десятилетиями сочилась из сердца Тлеющего Лабиринта, исчезла, уступив место чистому, спокойному сумраку. Шань Синь и Лин Фэн стояли посреди зала, чувствуя, как древнее место вздыхает с облегчением, освободившись от своего мучителя.

Они не просто убили монстра. Они успокоили душу. Этот акт, совершенный не из мести, а из сострадания, оставил в них глубокий, тихий след. Они почувствовали, как их собственное, с трудом обретенное равновесие стало еще крепче.

Когда они повернулись, чтобы уйти, они заметили это.

В том месте, где растворился дух Звездного Странника, в воздухе парила одна-единственная, последняя искорка его света. Она не была большой, не больше светлячка, но ее сияние было настолько чистым, теплым и полным благодарности, что, казалось, оно могло бы согреть весь этот холодный, подземный мир. Это был его прощальный дар. Его «спасибо».

И этот дар привлек внимание Дафны.

Маленький, озорной дух, который до этого с любопытством разглядывал узоры на стенах, внезапно замер. Ее, существо из чистого, хаотичного света и жизни, неудержимо потянуло к этой концентрированной эссенции порядка, героизма и чистоты. С тихим, мелодичным звоном она сорвалась с плеча Лин Фэн и подлетела к золотой искорке.

— Дафна, нет! — мысленно крикнула Лин Фэн, опасаясь, что остаточная энергия падшего героя может быть опасна.

Но Дафна не слушала. Она с любопытством ткнулась своей светящейся мордочкой в искорку, а затем, словно это было самое вкусное лакомство в мире, просто… съела ее.

Эффект был мгновенным и поразительным.

Тело Дафны, обычно излучавшее холодный, серебристо-голубой свет, взорвалось чистым, золотым сиянием. Ее игривый писк и смех сменились долгим, удивленным, певучим вздохом. Ее форма, до этого напоминавшая юркую лисичку, начала терять очертания, сворачиваясь сама в себя. Через несколько секунд на ее месте в воздухе висел лишь небольшой, пульсирующий шар из золотого света, похожий на миниатюрное солнце. Он мягко опустился на плечо Лин Фэн, излучая тепло и невероятное чувство покоя.

— Что… что с ней? — спросила Лин Фэн, с тревогой глядя на светящийся шар.

Шань Синь подошел и осторожно «просканировал» ауру Дафны. Он не почувствовал ни боли, ни опасности. Он почувствовал нечто иное.

— Она не умирает, — сказал он, и в его голосе было удивление. — Она… растет. Хаотичная энергия ее природы столкнулась с чистой, упорядоченной энергией духа героя. Это запустило процесс… метаморфозы. Она уснула, чтобы проснуться кем-то иным.

— Прекрасно, — прозвучала в его голове мрачная мысль-эхо Уголька. — Теперь у нас есть не просто шумная блоха, а светящееся яйцо, которое может вылупиться во что угодно. Надеюсь, не в еще более шумную блоху.

Они покинули Лабиринт, который за их спиной медленно начал исцеляться. Черная гниль на стенах высыхала и отваливалась, обнажая чистый камень. Темные кристаллы на потолке начали слабо мерцать белым светом. Тишина перестала быть мертвой, став просто тишиной.

На поверхности, у ржавого люка, их ждал Лун Цзинь. Посланник Драконов стоял неподвижно, но когда они вышли, его золотые глаза на мгновение расширились, когда он увидел пульсирующий шар света на плече Лин Фэн. Он, в отличие от них, кажется, догадывался, что это такое. Он почтительно склонил голову.

— Вы сдержали свое слово. Равновесие в этом секторе восстановлено, — его голос был полон неподдельного уважения. — Род Драконов в долгу перед вами. Мой Повелитель будет доволен.

Он протянул им тяжелый свиток из золотой парчи.

— Здесь то, что было обещано.

Они вернулись в свой «Дом Угасших Фонарей». Пока Лин Фэн осторожно устраивала спящую Дафну на подушках, Шань Синь развернул свиток.

Это была не карта из пергамента. Это была ментальная проекция. Как только он коснулся свитка, в их сознании развернулась живая, трехмерная карта скрытого мира. Они увидели все.

Территории Древних Кланов были отмечены цветами, отражающими их суть: владения Драконов — твердым, незыблемым золотом; земли Клана Лис — постоянно меняющимися, иллюзорными всполохами огненно-рыжего; домены вампиров — бархатно-черным, а королевства личей — мертвенно-синим. Они увидели их границы, их столицы, их спорные территории.

Но что было важнее, карта показывала и другое. Красными, гнойными пятнами на ней были отмечены известные убежища уцелевших осколков Ордена. И одно из этих пятен, самое крупное, находилось далеко на юге, в вулканических землях. Под ним была подпись: «Цитадель Палача. Новая база Валерия».

И вместе с картой пришло приглашение.

«Великий Дракон Запада, Хранитель Лазурных Пиков, приглашает Наследников Звезды в свои чертоги, чтобы скрепить союз и обсудить будущее этого мира. Когда будете готовы, свиток укажет вам путь».

Они смотрели на ментальную карту, на открывшиеся перед ними возможности и угрозы. Их следующий шаг, казалось бы, был очевиден — продолжить охоту на Валерия, используя новые данные.

Но затем Шань Синь посмотрел на маленький, сияющий шар, который был Дафной. Он чувствовал, какой колоссальный процесс идет внутри нее. Ее трансформация требовала огромного количества чистой, стабильной энергии. Хаотичный и полный интриг мир не был подходящим местом для такого рождения.

— Ее метаморфоза может занять годы, — сказал он. — Ей нужно безопасное, чистое место.

Лин Фэн поняла его.

— Лазурные Пики, — прошептала она. — Владения Драконов. В легендах говорится, что там самая чистая духовная энергия в мире.

Их решение было принято. Охота на Палача подождет. Сначала они должны были позаботиться о своем маленьком, но важном члене их странной семьи. Они примут приглашение Дракона. Их путешествие снова меняло направление, уводя их из мира теней и интриг в мир древнего величия и порядка.

Лин Фэн подошла и осторожно коснулась теплого, сияющего шара. Она чувствовала, как внутри него бьется новое, могучее сердце. Она не знала, кем проснется Дафна, но чувствовала, что это будет нечто прекрасное и величественное.

Расти, маленький дух, — подумала она. — Мы идем в горы, где ты сможешь встретить солнце.

Глава 32: Путь к Лазурным Пикам

Решение было принято. Покинуть Город Полуночного Базара было так же просто, как войти в него — они нашли неприметный выход в реальный мир и шагнули сквозь него, оставив позади вечные сумерки и скрытые интриги. Они стояли на тихом, заброшенном побережье под светом настоящей луны.

Перед ними лежал новый путь. Шань Синь достал золотой свиток, дар Великого Дракона. Он развернул его, и гладкая, как шелк, поверхность не показала им карты. Вместо этого из свитка вырвалась тонкая, сияющая золотая нить. Она не указывала направление, как стрелка компаса. Она, изгибаясь и пульсируя, протянулась прямо по воздуху, уходя за горизонт. Это был их путь.

Они последовали за ней. И очень скоро поняли, что это не просто маршрут. Это было испытание.

Золотая нить не вела их по дорогам и трактам. Она вела их через места, забытые людьми. Через древние леса, где деревья были настолько стары, что их корни уходили в саму душу мира. Через тихие долины, где спали духи земли. Через горные перевалы, где выл ветер, полный голосов прошлого. Это был не путь Драконов. Это была сама Кровь Мира, его артерии, его лей-линии.

В первый же день пути они вошли в древний лес. Деревья здесь были колоссальных размеров, их кроны сплетались в сплошной зеленый купол, превращая день в густые, изумрудные сумерки. Золотая нить вела их прямо к самому сердцу леса, где путь им преградил гигантский, поросший мхом силуэт. Это был Леший, древний Хранитель Рощи, ростом с трехэтажный дом, его глаза были двумя янтарными огоньками.

Он не был враждебен. Он просто стоял, излучая ауру древнего покоя и несокрушимой мощи.

«Кто вы, что осмелились ступить на Золотую Тропу?» — его голос был не звуком, а шелестом тысяч листьев в их сознании.

Старый Лу Ди, возможно, ответил бы силой. Но Шань Синь поступил иначе. Он не стал показывать свиток. Он просто склонил голову в знак уважения.

— Мы — путники, следующие зову. Мы не ищем здесь ни власти, ни сокровищ. Мы лишь просим права прохода.

Хранитель долго «смотрел» на них, его взгляд ощупывал их души. Он чувствовал их невероятную силу. Но он не чувствовал в них злобы или жадности. Он почувствовал их гармонию с миром, которую Шань Синь обрел в своей долине. И он почувствовал чистое, яркое сияние, исходящее от золотого шара на плече Лин Фэн.

«Создание света… — прошелестел он. — Оно несет в себе благословение. Проходите. Но знайте, что эта тропа испытывает не тела, а души».

С этими словами гигантская фигура отступила в сторону, и деревья сами расступились, открывая им путь.

Они шли дальше, и испытания продолжались. Тропа привела их к широкой, быстрой реке, чьи воды были черными и гладкими, как обсидиан. Когда они подошли ближе, они поняли, что это не вода. Это была река времени, несущая в себе эхо миллионов забытых воспоминаний. Чтобы пересечь ее, им пришлось войти в нее. Они шли по дну, и мимо них проносились призрачные образы: рождение и смерть империй, великие битвы древних богов, тихие моменты из жизней безымянных людей. Это было испытание на стойкость духа — пройти сквозь всю скорбь и радость мира, не утонув в ней, не потеряв себя.

Лин Фэн на протяжении всего пути была сосредоточена на своей ноше. Она несла светящийся шар, который был Дафной, с предельной осторожностью. Она создавала вокруг него защитный кокон из своей Ци, оберегая его от любых хаотичных энергий. Шар на ее плече тихо пульсировал, и его теплое, ровное сияние успокаивало ее собственную душу.

Через неделю такого путешествия они вышли из лесов и долин. Перед ними, до самого горизонта, раскинулась гряда гор. Но это были не обычные горы. Они, казалось, были вырезаны из цельного куска лазурита и сапфира, их вершины горели на солнце ослепительным синим пламенем. С их склонов срывались водопады, но это была не вода, а чистая, жидкая Ци, которая, падая, превращалась в сияющий туман. Воздух здесь был настолько чист и полон энергии, что, казалось, его можно было пить. Это были Лазурные Пики. Владения Драконов.

Золотая нить, их проводник, привела их к подножию самой высокой горы. Здесь, в скале, был не вход, а гигантский, переливающийся всеми оттенками синего водопад энергии, который с ревом низвергался в кристально чистое озеро. Нить вела прямо в него.

Они уже собирались сделать шаг, когда из самого сердца водопада вышла знакомая фигура. Лун Цзинь, посланник в золотой чешуе, шагнул из потока энергии, абсолютно сухой и невредимый.

— Вы прибыли, — его голос был ровен, но в нем слышалось одобрение. Они прошли испытание пути. — Мой Повелитель ждет вас.

Он развернулся и снова шагнул в водопад. Лин Фэн и Шань Синь последовали за ним.

Они ожидали увидеть пещеру, но оказались в мире, который не должен был существовать. Они стояли под открытым, синим небом, в гигантской долине, окруженной лазурными пиками. Здесь были целые города, построенные из живого кристалла, по улицам которых ходили дракониды, а в небе, как гигантские орлы, парили настоящие, величественные драконы, их чешуя переливалась на солнце всеми цветами радуги.

Это был сокрытый мир. Царство порядка, мощи и вечности.

Лун Цзинь провел их по парящему мосту к центральному пику, на вершине которого располагался тронный зал. Их провели внутрь. Зал был огромен, его потолком было само небо. И на троне, вырезанном из сердца горы, возлежал он.

Великий Дракон Запада.

Его истинная форма была слишком величественна, чтобы ее можно было осознать. Он был размером с гору. Его чешуя была цвета закатного неба, а в глазах, каждый из которых был размером с озеро, медленно вращались целые галактики. Он был стар, как сам мир, и мудр, как звезды.

Они стояли перед ним, две крошечные песчинки перед лицом вечности.

Дракон медленно опустил свою гигантскую голову. Он не смотрел на их лица, на их одежду, на их силу. Его древний, всевидящий взгляд был прикован к маленькому, золотому, пульсирующему шару света на плече Лин Фэн.

Он открыл пасть, и в их сознании прозвучал его голос. Он не был громом. Он был глубок, спокоен и полон бесконечной мудрости.

«Какое редкое и чистое создание. Вы принесли в мой дом не только эхо войны и паутину интриг, но и обещание нового рассвета. Интересно».

Он перевел свой взгляд на них.

«Расскажите мне все. С самого начала».

Глава 33: Исповедь перед Вечностью

Они стояли в тронном зале, который был целой долиной, перед существом, которое было воплощением самой вечности. Просьба Великого Дракона — «Расскажите мне все» — была не просто проявлением любопытства. Это было испытание. Проверка их честности, их мотивов, их душ.

Они не стали говорить. Слова были слишком медленным, слишком несовершенным инструментом для такой истории. Шань Синь и Лин Фэн посмотрели друг на друга, и их сознания слились. Они объединили свои воспоминания, свою боль, свою силу в единый, гармоничный поток. И они спроецировали его прямо в разум Великого Дракона.

Это была безмолвная исповедь.

Дракон, не моргая, смотрел на них своими галактическими глазами, пока в его древнем сознании разворачивалась их жизнь.

Он увидел маленькую, процветающую деревню, сожженную дотла огнем безразличных богов. Он почувствовал ужас и беспомощность маленького мальчика по имени Лу Ди, прячущегося в печи.

Он увидел тихий, полный гармонии храм боевых искусств, омытый кровью безмолвных убийц. Он почувствовал ледяное одиночество девочки по имени Лин Фэн, единственной выжившей.

Он прошел с ними по пути мести. Он почувствовал вкус крови их первых врагов, ощутил холодное удовлетворение от каждого шага, приближавшего их к цели. Он встретил вместе с Лу Ди циничного, но верного Уголька.

Затем Дракон увидел Падающую Звезду. Он, чье знание было частью этого мира, впервые столкнулся с чем-то абсолютно чужим. Он ощутил холодный, логичный разум инопланетной сущности, когда та переписывала их тела и души, превращая их в Архитекторов Реальности.

Он наблюдал за их войной с Орденом. За элегантной жестокостью их операций. За падением Цзуна, за гибелью генерала Лао. Он видел, как их человечность тает под давлением их новой, нечеловеческой силы.

Он прошел с ними через испытания монастыря. Он сидел с ними в темной келье, слушая шум их душ. Он стоял на Зеркальном Пике, чувствуя, как их связь становится их главным щитом.

И, наконец, он стал свидетелем финала. Битва в Первозданном Храме. Героическое самопожертвование Уголька. Отчаянная решимость Лин Фэн. И величайший акт Лу Ди — отказ от божественной силы ради спасения мира.

Поток воспоминаний иссяк. Наступила тишина, глубокая и тяжелая. Великий Дракон долго молчал, его древний разум обрабатывал то, что он только что пережил. Это была самая концентрированная доза человеческой трагедии, стойкости и силы, которую он получал за последние несколько тысячелетий.

Наконец, он заговорил, и его голос был полон не только мудрости, но и… сочувствия.

«Вы уничтожили своего врага, который хотел принести в мир тишину пустоты. Вы обрели свою собственную тишину в горах. Но ваш путь после этого был наполнен лишь шумом битв. Чего же вы ищете на самом деле, дети Звезды: покоя или войны?»

Этот вопрос пронзил их насквозь. Он требовал ответа не для Дракона, а для них самих.

— Мы ищем равновесие, — ответил Шань Синь. Его голос был тверд. — Мир не может существовать в абсолютной тишине пустоты, но он также не может жить в вечном шуме войны и несправедливости. Мы не ищем войны. Но мы будем силой, которая отвечает тем, кто пытается силой навязать свою волю другим. Мы не судьи. Мы — противовес.

Великий Дракон медленно кивнул своей гигантской головой.

«Ваш путь — путь равновесия, хоть он и вымощен черепами павших врагов. Он труден, но честен. Род Драконов будет вашим соседом, а не врагом».

Союз был скреплен.

Затем его звездный взгляд снова опустился на золотой шар на плече Лин Фэн.

«Вы принесли с собой нечто удивительное. Хаотичная, чистая сущность жизни, слившаяся с эссенцией благородного, самоотверженного духа. Она пытается переродиться в нечто великое. В Цилиня, Вестника Удачи. Но ей не хватает… порядка. Ей нужен катализатор. Чистая, стабильная, созидательная энергия, которая поможет ее хаосу обрести форму».

Великий Дракон приоткрыл свою пасть. Но из нее вырвался не огонь. А мягкий, теплый, золотистый туман, сотканный из чистого света и древней, как мир, магии. Это было его Дыхание Созидания, сила, которая могла зажигать звезды и давать жизнь мирам.

Золотой туман окутал светящийся шар, который был Дафной. Он не поглотил его. Он начал вливаться в него, как вода в сухую землю. Шар начал пульсировать все быстрее, его свет становился ярче, чище, стабильнее. Процесс метаморфозы, который мог занять десятилетия, был ускорен и направлен.

Когда Дракон закончил, он выглядел слегка утомленным.

«Дар должен быть оплачен даром, — пророкотал он. — Теперь она проснется, когда придет ее час».

Он снова перевел взгляд на них.

«В знак нашего союза я поделюсь с вами знанием и дам предупреждение. Ваш враг, Палач, выжил. Мои Наблюдатели докладывают, что он нашел убежище в Проклятых Землях на юге — в местах, отравленных кровью древних, павших богов. Там, в этой земле ненависти, он пытается исцелить свою сломленную душу и ищет новое, еще более темное оружие. Он больше не просто солдат Ордена. Он становится аватаром чистой ненависти, впитывая в себя злобу самой земли».

Это была новая, ясная цель. Но прежде чем они успели поблагодарить Дракона, золотой шар на плече Лин Фэн ярко вспыхнул. Раздался тихий, мелодичный треск, как будто лопнула скорлупа звезды.

По поверхности шара пробежала тонкая, ослепительная трещина.

Из трещины хлынул свет, настолько яркий и чистый, что даже Великий Дракон на мгновение прикрыл свои звездные глаза.

Рождение началось.

Глава 34: Рождение Лунного Света

Свет, хлынувший из треснувшего шара, не был обжигающим. Он был теплым, как первый луч солнца после долгой зимы, и нес в себе аромат цветущих луговых трав и чистого горного воздуха. Он заполнил собой весь гигантский тронный зал, заставив даже вечные звезды в глазах Великого Дракона на мгновение потускнеть.

Золотая скорлупа, которая была коконом Дафны, рассыпалась в миллиарды сияющих пылинок, которые медленно закружились в воздухе. А в центре этой бури света начала обретать форму новая сущность.

Это больше не была маленькая, юркая, похожая на лисичку искорка. Существо, появившееся перед ними, было воплощением благородства и мифического величия. Его тело было похоже на тело изящного, молодого оленя, но покрыто оно было не шерстью, а мелкой, переливающейся перламутровой чешуей. Длинная, шелковистая грива и хвост, казалось, были сотканы из чистого, жидкого лунного света. На голове, вместо рогов, рос один-единственный, витой, кристальный рог, который мягко пульсировал в такт биению ее нового сердца. А ее глаза… они остались прежними. Два блестящих, как бусинки, озорных и невероятно умных глаза, полных все того же неугомонного любопытства.

Это был Цилинь. Вестник Удачи. Мифическое существо, которое, по легендам, появлялось лишь перед праведными правителями в канун эпохи великого мира и процветания.

Дафна сделала свой первый шаг. Ее копытца, сделанные из цельного лунного камня, не цокали по кристаллическому полу. Они ступали беззвучно, и там, где они касались поверхности, на мгновение расцветали и тут же увядали призрачные цветы лотоса.

Она подошла к Лин Фэн и ткнулась своей теплой, бархатной мордочкой ей в ладонь. Ее прикосновение было полно нежности и безграничной преданности.

— Ну… как я тебе? — ее голос в сознании Лин Фэн был все тем же — звонким и озорным, но теперь в нем появились новые, более глубокие и мелодичные нотки. — По-моему, очень даже ничего! И хвост теперь такой… солидный! Можно им очень эффектно отгонять мух!

Лин Фэн, которая за всю свою жизнь не позволила себе ни одной слезы, почувствовала, как в ее глазах собирается влага. Она осторожно, почти с благоговением, провела рукой по шелковистой гриве Дафны. Она чувствовала не просто духа. Она чувствовала друга.

Шань Синь смотрел на это чудо, и в его душе, там, где раньше был лишь холодный пепел, что-то шевельнулось. Он видел не просто магическое существо. Он видел символ. Символ того, что даже из хаоса и боли может родиться нечто прекрасное и чистое. Это было живое воплощение его собственного, нового Дао.

Даже Великий Дракон, казалось, был впечатлен. Он медленно склонил свою гигантскую голову, отдавая дань уважения новорожденному мифическому существу.

«Она — благословение. И она выбрала тебя своим партнером, дитя тени, — пророкотал его голос. — Это великая честь. И великая ответственность. Ее сила — не в разрушении, а в созидании и исцелении. Она — твой противовес. Твое равновесие».

Дафна, услышав это, фыркнула и гордо вскинула голову.

— Конечно, я — равновесие! Я могу быть очень серьезной, когда захочу! Вот, смотрите!

Она попыталась сделать серьезное и величественное лицо, но у нее это плохо получилось. Она лишь смешно сморщила нос, что вызвало у Лин Фэн первую за долгие годы тихую, искреннюю усмешку.

Их момент был прерван.

— Мой Повелитель, — раздался в зале почтительный голос Лун Цзиня, который материализовался у подножия трона. — Наблюдатели докладывают. В Проклятых Землях зафиксирован мощный всплеск темной энергии. Он… собирает армию. Не из живых. Он поднимает из отравленной земли духов павших, злых богов и древних чудовищ, погибших в Забытой Войне.

Все взгляды обратились к Шань Синю и Лин Фэн. Предупреждение Дракона сбывалось быстрее, чем они ожидали. Валерий не просто залечивал раны. Он создавал армию нежити, впитывая в себя всю ненависть и боль проклятой земли.

— Он не просто хочет отомстить, — тихо сказал Шань Синь. — Он хочет продолжить дело Великого Смотрителя. Он хочет уничтожить мир, который, как он считает, предал его.

Их путь был снова ясен. Их короткая передышка окончена.

Они поклонились Великому Дракону.

— Мы благодарим тебя за гостеприимство и за твой дар, Хранитель Запада, — произнес Шань Синь. — Но наш путь зовет нас. Мы должны остановить его, пока его армия не вышла за пределы Проклятых Земель.

Дракон кивнул.

«Идите. Вы — буря, которая очищает этот мир. Но помните, что даже у самой сильной бури должен быть тихий центр. Не потеряйте его».

Они развернулись, чтобы уйти. Но Дафна, теперь уже не маленький дух, а величественный Цилинь, встала рядом с ними. Она больше не была просто спутником. Она была союзником. Воином.

— Ну что, команда? — ее голос был полон азарта. — Пойдем, настучим по шлему этому злому дядьке и его армии костяных друзей? Я как раз хотела опробовать свои новые копытца! Говорят, они оставляют очень красивые вмятины!

Они покинули Лазурные Пики, оставив позади мир порядка и вечности, и снова направились в мир хаоса и войны. Но теперь их было трое. И их сила была не только в разрушении и контроле, но и в исцелении и надежде.

Их ждала последняя битва с призраками их прошлого. Битва за будущее.

Глава 35: Путешествие в Сердце Ненависти

Прощание с Лазурными Пиками было похоже на пробуждение ото сна о древнем, совершенном мире. Когда они покинули долину, где парили драконы, и спустились обратно в земли смертных, реальность встретила их своей привычной суетой и несовершенством. Но герои изменились. Мудрость Дракона и рождение Дафны наполнили их тихой, несокрушимой уверенностью. Их путь лежал на юг, в Проклятые Земли, и они шли к своей цели не как мстители, а как лекари, идущие вскрывать давний, гноящийся нарыв на теле мира.

Путешествие было быстрым. Шань Синь больше не нуждался в «Поступи Горы». Он постиг более глубокий принцип. Он не приказывал земле нести его, он просил ее. Он вплетал свою Ци в меридианы планеты, и сама земля с готовностью ускоряла их шаг, разглаживая перед ними путь, отводя в стороны реки и расступаясь лесами. Они неслись через континент, не оставляя следов, как тихий, благословленный ветром порыв.

Лин Фэн была их стражем. Она держала вокруг них кокон из тени и холода, который скрывал их от любопытных глаз, а Дафна, теперь уже не просто искорка, а молодой, грациозный Цилинь, ступала рядом с ней по воздуху, и ее присутствие, казалось, заставляло придорожные цветы распускаться чуть ярче.

Но чем дальше на юг они продвигались, тем сильнее менялся мир. Краски тускнели, словно кто-то выкрутил насыщенность у самой реальности. Яркая зелень сменилась жухлой, болезненно-желтой травой. Могучие деревья превратились в скрюченные, черные скелеты с голыми ветвями, царапающими свинцовое, неподвижное небо. Воздух стал тяжелым, он пах старой, въевшейся кровью, пеплом и глубоким, проникающим в кости отчаянием.

Они входили в Проклятые Земли.

Первой на яд этого места отреагировала Дафна. Ее сияющая, перламутровая чешуя, подарок Великого Дракона, слегка потускнела. Она перестала игриво ступать по воздуху и прижалась к Лин Фэн, ее тело пробивала мелкая дрожь.— Фу… какое… грязное место, — прозвучала ее мысль, полная почти физического отвращения. — Воздух… он больной. Он ненавидит все живое. Каждая частичка пыли здесь кричит от боли.

Шань Синь чувствовал это еще острее. Его связь с землей превратилась из источника силы в источник агонии. Он чувствовал боль планеты. Он ощущал под ногами не просто камень и почву, а спрессованную за тысячи лет ненависть, застывшую кровь забытых богов и неупокоенный ужас погибших в той древней войне армий. Земля здесь не дышала. Она стонала.

Они замедлили шаг. Дальше идти по «венам» мира было невозможно — они были закупорены тромбами чистой злобы. Пришлось ступать по самой отравленной плоти.

Вскоре они встретили обитателей этого ада. Из-за обугленных скал на них хлынул поток теней. Это были не просто духи. Это были эмоции, обретшие форму. Впереди неслись Псы Скорби, сотканные из слез и костяной крошки, их беззвучный вой вызывал у любого живого существа желание лечь и умереть. За ними плыли Гневоносцы — призрачные фигуры павших воинов, чьи доспехи были сделаны из застывшей ярости, а мечи — из чистой ненависти.

Шань Синь и Лин Фэн встали в боевую стойку. Их прошлый опыт подсказывал, что обычная сила здесь бесполезна.— Дафна, — тихо сказал Шань Синь. — Освети им путь.

Цилинь, несмотря на свое отвращение к этому месту, решительно шагнула вперед. Она знала, что теперь — ее черед. Она была их главным оружием.Она высоко вскинула голову, и ее кристальный рог вспыхнул. Но это был не просто свет. Это была песнь. Беззвучная песнь, сотканная из чистой, незамутненной радости жизни. Она рассказывала о тепле солнца, о прохладе ручья, о запахе первого весеннего цветка, о счастье быть живым.

Эта песнь волной прокатилась по наступающей орде.Для существ, чья суть была соткана из боли и ненависти, эта чистая, незамутненная радость была абсолютным ядом. Их вой и рычание сменились визгом агонии. Они не горели и не замерзали. Их темная природа просто не могла существовать в этом свете. Псы Скорби таяли, как туман, их вой сменялся тихим вздохом облегчения. Гневоносцы роняли свои мечи, их ярость испарялась, и их призрачные фигуры рассыпались в пыль, которая тут же становилась частью земли.

Они не убивали их. Они давали им то, чего те были лишены тысячи лет. Покой.

Очищая себе путь светом Дафны, они двигались к самому сердцу Проклятых Земель. Дафна вела их, как компас, указывая на источник величайшей «грязи». И наконец, они увидели его.

На дне огромного кратера, заполненного не водой, а вязким, черным туманом, возвышалась цитадель Валерия. Это было кощунственное строение. Гигантский, почерневший скелет какого-то многорукого божества был превращен в крепость. Его ребра были стенами, череп — главной башней. Тысячи темных духов роились вокруг, как мухи.

А на вершине черепа, в глазнице, которая служила ему троном, сидел он. Валерий. Палач. Он изменился. Его тело и черная броня стали единым целым, сплавленные воедино темной энергией. По его жилам текла не кровь, а черная, как смола, злоба этой земли. В руке он держал копье, выкованное из кристаллизованного страдания. Он был уже не просто фанатиком. Он стал богом этого маленького, карманного ада.

Он проводил ритуал, и с каждым его жестом из земли поднимались все новые и новые духи, присоединяясь к его армии.Но в тот миг, когда они появились на краю кратера, он замер. Он медленно повернул свою голову, и его глаза, теперь два красных, горящих угля, уставились прямо на них. Он не мог их видеть, но он почувствовал. Он почувствовал ослепительный, чистый свет Дафны. Маяк жизни в его царстве смерти.

Его голос, теперь уже не человеческий, а многоголосый хор тысяч мстительных духов, эхом пронесся по долине и ударил по их сознанию.

«Я ЧУВСТВУЮ ТЕБЯ, ЧИСТОЕ СОЗДАНИЕ. ТЫ ПРИШЛА В МОЙ АД, ЧТОБЫ УМЕРЕТЬ. И ТЫ ПРИВЕЛА С СОБОЙ ВЕДЬМУ, КОТОРАЯ ОТНЯЛА У МЕНЯ ВСЕ».

Он поднял свое копье, указывая прямо на них. Вся его армия нежити, тысячи духов, развернулась и уставилась на них своими пустыми глазницами.

«НАКОНЕЦ-ТО. МОЯ АРМИЯ ГОЛОДНА».

Глава 36: Война Против Ненависти

Армия мертвых двинулась на них. Это не был грохот марширующих ног. Это было безмолвное, скользящее движение цунами из чистого отчаяния. Тысячи духов устремились вверх по склону кратера, их беззвучный вой создавал ментальное давление, способное свести с ума целую армию.

Но их встретила не паника. Их встретила гора. — Здесь, — сказал Шань Синь.

Он топнул ногой. Земля под ними содрогнулась, и из края кратера выросла гигантская, идеально гладкая платформа из чистого, нетронутого гранита, которая подняла их высоко над полем боя. Затем он развел руки, и вокруг платформы возник купол из золотистой энергии. Это не был силовой щит. Это было поле гармонии, «Святилище Горы». Духи, касаясь его, шипели и отступали, не в силах вынести его спокойствия. Он создал для них бастион.

— Лин Фэн, — его голос был спокоен. — Твой ход.

Лин Фэн шагнула на край платформы. Она посмотрела вниз на кишащую массу. Она не стала создавать ледяные бури или теневые клинки. Она подняла руки, и между ее ладонями начали формироваться десятки тонких, как паутина, нитей из черного льда. Она вдохнула, и эти нити устремились вниз, в самую гущу армии.

Они не убивали. Они действовали как хирургические инструменты. Каждая нить находила самого сильного духа — древнего призрака павшего воина, воющего духа мага — и обвивалась вокруг него, мгновенно замораживая его ненависть, превращая его в ледяную статую. Она выцеливала «офицеров» в этой призрачной армии, лишая ее командования и координации. Она создавала в хаосе порядок. Она прокладывала чистые коридоры для решающего удара.

— Дафна, — сказал Шань Синь. — Теперь ты.

Цилинь, стоявшая в центре платформы, больше не дрожала. Ее глаза горели праведным светом. Она знала свою цель. Она подняла свою голову к серому небу и запела. Ее песнь не имела слов и звуков. Это была чистая эманация жизни. Она лилась с их парящего острова, текла по ледяным коридорам, созданным Лин Фэн, и омывала армию мертвых.

Это была песнь о восходе солнца, о первом снеге, о смехе ребенка, о тепле домашнего очага. Обо всем, чего эти души были лишены. И духи остановились. Их ярость начала угасать. Они перестали быть армией. Они снова стали теми, кем были — павшими солдатами, несчастными жертвами, заблудшими душами. Свет песни Дафны показывал им путь домой. С тихими, благодарными вздохами они начали растворяться, их ненависть уступала место покою.

Валерий на своем костяном троне смотрел, как его непобедимая армия тает, как снег. Его лицо исказилось от ярости. — НИЧТОЖЕСТВА!

Он спрыгнул со своего трона. Он больше не мог ждать. Он сам бросился в атаку, единый сгусток концентрированной ненависти. Он с легкостью пробил очищающий свет Дафны и в несколько гигантских прыжков оказался на их платформе.

— Я убью вас сам!

Шань Синь шагнул ему навстречу. Это был поединок двух аватаров. Аватар Ненависти против Аватара Покоя. Удар темного копья Валерия, казалось, мог расколоть саму реальность. Но Шань Синь встретил его стеной из текучей, как ртуть, магмы, которая поглотила удар. Валерий атаковал снова и снова, его ярость была бесконечной. Но Шань Синь не отвечал. Он лишь защищался, несокрушимый, как гора, позволяя врагу выплеснуть всю свою боль, всю свою злобу.

Наконец, Валерий выдохся. Его удары стали слабее. И тогда Шань Синь нанес свой удар. Он коснулся двумя пальцами его копья. И древний артефакт, выкованный из страдания, рассыпался в пыль. Он коснулся его брони, и она осыпалась, как пепел.

Валерий остался стоять перед ним — безоружный, уязвимый. — Почему… — прохрипел он. — Почему ты не убьешь меня?

— Потому что я не ты, — ответил Шань Синь. Он коснулся лба Палача. Он не стал показывать ему его преступления. Он показал ему то, что тот давно забыл. Лицо его матери. Смех его первой любви. Чувство товарищества с его братьями по оружию, до того, как Орден отравил их души. Он дал ему вспомнить, что значит быть человеком.

Из глаз Валерия, которые не плакали десятилетиями, хлынули черные слезы. — Я… я… — прошептал он. Он сделал свой выбор. Он кивнул.

В этот миг свет Дафны наконец смог коснуться его. Он не закричал от боли. Он тихо улыбнулся и рассыпался в пыль.

Последний осколок Ордена был уничтожен.

Глава 37: Урожай Бури

Тишина опустилась на Проклятые Земли. Армия мертвых обрела покой. Их повелитель — прощение. Но сама земля все еще была больна, ее душа была покрыта шрамами тысячелетней ненависти.

Шань Синь, Лин Фэн и Дафна стояли посреди теперь уже пустой долины. Их война закончилась. Но их работа — нет. Они начали великий труд созидания.

Шань Синь опустился на колени, положив руки на отравленную почву. Он вливал в нее свое Дао, свою гармонию, успокаивая ее агонию. Лин Фэн очищала отравленные реки своим холодом, возвращая им чистоту. А Дафна медленно шла по долине, и там, где ступали ее копытца, в мертвой земле пробивались первые робкие ростки.

Это заняло недели. Но они исцелили эту землю.

Когда они закончили, на месте Проклятых Земель была молодая, зеленая долина. В небе снова пели птицы.

В этот момент перед ними появилась Акари. На ее лице не было лукавой улыбки. Лишь глубокое, искреннее уважение. — Игра окончена, — тихо сказала она. — Вы не просто выиграли. Вы изменили саму доску. Мы… недооценили вас. Она низко поклонилась и исчезла.

Их последняя война была завершена.

Финальный Эпилог

Прошло двадцать лет. Мир изменился. Легенда о «Двойных Суверенах», очистивших Проклятые Земли, стала мифом о надежде.

В уединенной долине в Туманном Хребте процветала небольшая, скрытая от мира школа «Третьего Закона». Ее основали двое — мужчина с глазами, мудрыми, как горы, и женщина, чья тишина была прекраснее любой музыки.

Однажды вечером они сидели на пороге своего дома. Дафна, величественный Цилинь, дремала у их ног. — Ты когда-нибудь думаешь о нем? — тихо спросила Лин Фэн. Шань Синь посмотрел на свою ладонь. На мгновение в ее центре вспыхнул теплый, знакомый огонек. — Каждый день, — ответил он.

Они посмотрели на небо, на новую серебристую звезду — шрам, оставшийся от их битвы за мир. Но в эту ночь звезда вела себя странно. Она мерцала. Прерывисто. Словно что-то с другой стороны заслоняло ее свет. — Ты это чувствуешь? — спросил Шань Синь. Лин Фэн вгляделась в небо своим теневым зрением. — Да, — прошептала она. — Шрам… он… истончается. И кто-то… кто-то очень большой и очень далекий… его заметил.

Они встали, их двадцатилетний покой был нарушен. Эхо их самой великой победы долетело до самых дальних уголков вселенной. И кто-то пришел на этот зов.

Эхо… — прозвучала их общая, встревоженная мысль.— Оно привело кого-то с собой.

Конец Второй Книги.